Мысль отправиться в Бретель пришла легко и естественно, словно я обдумывала ее долгие годы, мечтая о шансе стать деятельным актером завораживающего действия. Так же уверенно, ни минуты не сомневаясь, я позвала Мика с собой.

Мальчишка только начал доверять мне. От внимания и одобрения взрослого человека во взгляде паренька появилась уверенность, а в походке вальяжность. Он больше не напоминал дикого взъерошенного сорванца, которого мы с Рейсом обнаружили всего неделю назад. Самое тяжелое еще впереди, брошенные дети проверяют взрослых на прочность, и для этого Мик должен быть рядом. Тем более что многие аристократы держат при себе пажей примерно возраста моего воспитанника. Он выделяться не будет, я уверена.

Правда, внешность у мальчишки довольно приметная, но изменить ее, увы, весьма затратное дело. На детях заклинания держатся плохо и недолго, впрочем, иллюзию внешности и на взрослом удержать можно всего пару часов, да и то при прямом визуальном контакте. Дело в том, что силовые потоки магии любят замыкаться на предмете. Будь то артефакт или зверек, если посмотреть магическим зрением — виден светящийся шар переплетенных золотых нитей. Иллюзия же течет по настоящей внешности, а это возможно только в случае волшебников. Мы служим краном, через который магия Эйды изливается на поверхность. Часть потока мы пропускаем по своей коже и благодаря этому можем выглядеть как угодно.

Но шанс того, что Рейс увидит Мика, стремится к нулю. Короли и пажи редко пересекаются. Вероятней всего, на аудиенцию к монарху попадет Вейнер, а его свита, то есть Сиенна, я и ребенок, останется там, где полагается быть слугам — подальше от глаз аристократов.

С легким сердцем я создала портал, искрящийся синими всполохами посреди тронного зала. Граф Вейнер, одетый во все черное, невероятно стройный и обаятельный, обернулся ко мне и слегка поклонился, по нашей договоренности — в последний раз. Во дворце он будет вести себя со мной менее почтительно, вернее, будет обращаться с деревенщиной, как последняя сволочь.

Лишний вес, набранный за время звериного облика, он растерял вместе с остатками колдовства, вернув прежнее изящество движений воина.

Сиенна дружески пожала мою руку, еле сдерживая улыбку. Ей отводилась роль ревнивой горничной, мечтающей заполучить хозяина. Другой рукой я держала теплую шершавую ладонь Мика. Ему предстояло быть собой и не привлекать лишнего внимания.

Мальчишке и вовсе не понадобилось времени для раздумий. Столица! Дворец! Приключения! Да он даже переодеваться не отлучился, все терся подле меня, опасаясь, что его забудут и он пропустит столь важное событие.

Я кивнула.

В тот же миг Вейнер бросился ко мне, схватил за талию и швырнул в зев портала. Я шлепнулась на грубые доски, покатилась вперед, отбивая локти и пронзительно вереща. За мной полетела Сиенна, неуклюже рухнув плечом на мое бедро. Сверху свалился внушительной тушкой Мик, выбивая из легких глухой стон. Граф упал на куча-малу последним.

— Стоять! — рыкнул грозного вида страж в начищенной кирасе, указывая острием копья в грудь графа.

Запах лаванды, которой прокладывали мебель, ударил в ноздри. На расписном потолке малого приемного зала маячил пухлый ангелок, изображенный рукой мастера Лингроува, протягивал букет цветов бледной девушке, чем-то напоминающей меня в истинном облике. То же круглое лицо, тощая фигура. И сердце защемило — заказывая картину, Рейс подсознательно помнил меня.

Я забарахталась, изображая панику, острие копья пропороло бархатный камзол графа.

— Да как ты смеешь! — властным тоном с ледяными нотками истинного гордеца прошипел Вейнер.

Тонкое древко дрогнуло, стражник отступил. Послышался топот множества ног, нас подняли, помогли отряхнуться. Мик с Сиенной по привычке жались ко мне, испуганные столпотворением. Я ткнула экономку локтем в бок, напоминая о ее роли. Она тут же отступила, послав в мою сторону презрительный взгляд. Умница.

Видимо, привлеченная шумом, в комнату вплыла дородная дама в светлом парике и дорогом платье со множеством украшений, нисколько не красившими их обладательницу. Герцогиня Уинн, ближайшая наперсница самой принцессы, первая по влиятельности после сестры Рейса женщина во дворце.

— Граф Вейнер? — с сомнением спросила она у смахивающего пылинки с обшлага графа и тут же подала знак страже убрать оружие.

Вейнер дотронулся пальцами до прорехи в камзоле, послал убийственный взгляд в сторону побледневшего служаки и тут же обаятельно улыбнулся герцогине. Склонился в глубоком поклоне и галантно поцеловал пухлую, перевитую венками кисть герцогини, задержавшись лишь на мгновение дольше положенного. Она не смогла сдержать восторженного вздоха.

— Рада видеть вас среди живых, — чуть дрожащим голосом заметила она. — В прошлом году прошла весьма достойная панихида в вашу память. Прошу заметить, с запусканием салюта, привезенного из провинции Джи-Шоу.

— Почтен оказанной честью, — произнес граф. Ирония в его голосе была почти незаметна. Почти.

— Жаль, что ваши земли постигла столь печальная судьба, граф. Мое искреннее сочувствие. Предлагаю любую поддержку в составлении прошения о компенсации. Вижу, путешествие во дворец прошло довольно жестко… — Герцогиня неодобрительно поджала губы. — Впрочем, его величество постигла та же участь. Увы, бешеная ведьма известна крутым нравом, но приструнить ее не является возможным.

О да! Что поделать, признаю прискорбную привычку: неугодных я буквально выбрасывала прочь с моих владений, чтобы другим неповадно было. Поэтому и самой пришлось отправляться в Бретель кувырком.

— Довольствуюсь тем, что попал во дворец живым и повторной панихиды не потребуется.

— А вы шутник, граф. — Герцогиня игриво махнула сложенным веером в сторону Вейнера. Жест несомненно означал что-то на секретном дворцовом языке, судя по победно блеснувшим глазам графа.

За спиной герцогини появился молодой запыхавшийся паренек в пышной шапочке дворцового пажа.

— П-простите, пожалуйста, его сиятельство требуют к его величеству.

— Не смею задерживать, — сухо произнесла герцогиня.

Граф отправился за посланником, и взгляды присутствующих переместились на его безмолвных сопровождающих. Я рассматривала замысловатый рисунок на ковре, Мик неуклюже переступал с ноги на ногу, Сиенна осознанно старалась не смотреть в мою сторону, скромно скрестив руки под передником, как подобает служанке.

— Подойди сюда, милочка, — потребовала герцогиня, видимо движимая любопытством по поводу моего статуса. Граф предусмотрительно «забыл» меня представить, тем самым изначально продемонстрировав пренебрежение к любовнице.

Несмело, крохотными шажками я приблизилась к грузной женщине, сияющей драгоценностями, как новогодняя елка.

— Как тебя зовут? — спросила она довольно бесцеремонно, начиная осознавать по неуклюжей походке, что благородным происхождением тут и не пахнет.

— М-меня Либби кличут, ваш-сиятельство, — проблеяла я высоким голоском, и герцогиня в страхе отшатнулась, осознав, что говорит с простой деревенщиной, облаченной в дорогое платье. Иными словами, со шлюхой обыкновенной. Даже находиться в одной комнате с подобной было позорно, а потому герцогиня мигом ретировалась, пробормотав под нос об отвратительных манерах мужчин, таскающих за собой всякую шваль.

Из гостиной нашу компанию перевели в одно из подсобных помещений, где мы томились минут двадцать. Затем усталая девушка с нездоровым цветом лица вызвалась проводить нас в выделенные для графа покои.

— Тебе там делать нечего, — бесцеремонно обратилась она к Мику. — Марш на конюшню, место пажей на сеновале.

Мик расцвел, поднял шляпу в шутливом поклоне в мою сторону и убежал. Я с досадой поджала губы, но служанка не обратила внимания на дурачества мальчишки, пристально осматривая нас: Сиенну с одобрением, меня — с неприкрытой завистью.

Я послала голос вдогонку рыжему: «Будь осторожен и обязательно разыщи нас вечером».

Тот кивнул, не оборачиваясь, хоть в этом соблюдая конспирацию. Все-таки брать Мика с собой было опасно, он слишком молод, чтобы хранить секреты…

Болезненная служанка привела нас в просторные покои, явно необжитые, с пыльным ковром на деревянном полу, креслами, укрытыми полотном, и широкой кроватью с голым матрасом.

— Убираться тут твоя обязанность, не забудь забрать новое белье из прачечной, кувшин для омовения наполняется в ванной, — нудно перечисляла она, обращаясь к Сиенне. — Выделить горничную не могу, у нас и так все сбились с ног в преддверии бала. Кстати, следи, чтобы шлюшка не попадалась на глаза благородным, ее сиятельство была в негодовании, все уши нам прожужжала держать ее подальше.

— Сама разберусь, как тут все устроено, — сварливым голосом ответила Сиенна. — Чай привычная графа обслуживать. А она, — экономка указала в мою сторону, — пусть сама разбирается, я за нее отвечать не собираюсь.

Поняв, что между нами раздор и у Сиенны можно поживиться сплетнями, горничная оживилась, и ее глаза зажглись. Придвинувшись к экономке, она зашептала, поглядывая на меня. Сиенна что-то пробурчала в ответ, обе захихикали. Я отвернулась, скрывая довольную улыбку. Так быстро завести связи с дворцовой прислугой мы и не надеялись. Выбранный образ оказался крайне удачным.

Мои плечи подрагивали от смеха, но горничной показалось, что я плачу от обиды.

— Нечего в постель к благородным лезть! — заявила она, прежде чем покинуть комнату.

Сиенна незаметно подмигнула мне и поспешила заняться уборкой спальни. Нужно было вытереть пыль, застелить постель. Вещей, правда, у графа не было совсем. Видимо, потерю одежды требовалось занести в обращенную к королю жалобу вместе с прочим списком предметов, похищенных злобной ведьмой.

Я отправилась осматривать смежные помещения. Гардеробная оказалась довольно темной и тесной. Ванная выглядела недавно отремонтированной по последним разработкам, с краном, из которого текла проточная вода — правда, холодная, в ванну все равно приходилось таскать кипяток для купания, но все же прогресс, начавшийся с приходом к власти Рейсвальда, чувствовался и здесь.

Даже комната для прислуги выглядела довольно прилично. Крошечная, там помещались только две кровати, зато спать не на полу и отдельно от дворцовых слуг.

Отыскав метлу, я принялась помогать Сиенне убирать покои.

— Госпожа, как же можно, — шепотом укорила она, но я заверила, что за нами могут наблюдать круглосуточно и стоит соблюдать обговоренные заранее правила поведения.

Граф вернулся спустя пару часов, в новой одежде, донельзя довольный.

— Меня пригласили на бал в честь возвращения короля, а тебя, моя голубка, — сказал он, целуя мою замызганную работой ладошку, — я возьму на празднование в тесном кругу после окончания бала. Там и публика веселее, и вино льется рекой. Самое место похвастаться красоткой, привезенной из владений ведьмы.

— М-мне… — Нужно успокоиться, губы все же дрожали от смеха. — Велели на люди не показываться, вашблагородие.

— Для тебя я Дилан, голубка. Ну-ка повтори скорее, хочу услышать свое имя из прекраснейших губ на свете.

— Не м-могу, вашблагородие.

Граф наклонился ко мне и зашептал на ухо:

— Госпожа, мне удалось поговорить с некоторыми из старых знакомых. Во дворце творится нечто неладное, но пока они боятся рассказывать детали. Я пока не стал прощупывать глубже, надеюсь, сегодня удастся вытянуть подробности.

— Как Рейс?

— Томится тоской, прекраснейшая. Мне устроили приватный допрос о вашем состоянии. Не беспокойтесь, я отвлек его бесконечными жалобами за отнятые владения, и мою аудиенцию сократили до минимума.

— Граф, я восхищаюсь вашей смекалкой. Поверьте, благодарность ведьмы многого стоит.

— Я давно осознал, что вас стоит иметь в друзьях. Умоляю, госпожа, зовите меня Дилан.

— Согласна, нам следует вести себя как близкие люди даже наедине.

— Вы оказываете мне огромную честь.

— Зови меня Эвитеррой, Дилан. Кстати, расскажи-ка, каким образом потомственный граф решил просить у меня руки простой экономки?

Сиенна застилала постель графа, не смея приблизиться к нам. На всякий случай она бросала едкие взгляды на слишком близко стоящую парочку. Кстати, ревности в ее взгляде не было. Экономка с полным принятием отнеслась к задуманному спектаклю. Она слишком хорошо понимала, как сильно я люблю Рейса, а также была уверена в непоколебимой преданности графа. Последнее представляло для меня загадку.

— Не составило труда понять, что именно Сиенна привела вас в замок и стала причиной моего проклятия. — Граф улыбнулся уголком губ. — Сперва я ненавидел ее. Затем решил завоевать симпатию, надеясь вымолить прощение, тем самым разрушив чары. Как часто бывает в таких случаях, чем больше я узнавал ее привычки и характер, тем сильнее жаждал ее общества. Облик зверя позволил засыпать у ее груди, слышать потаенные мысли, сказанные безмолвному существу на ухо. Ваш урок, Эвитерра, научил меня ценить человеческое тепло. Граф Вейнер не мог позволить себе любить и быть любимым, а я могу.

Тяжело вздохнув, я отступила, отвернувшись, не давая графу рассмотреть выражение моего лица. А думала я, как всегда, о Рейсе. В отличие от графа, с легкостью расставшегося с титулом и привилегиями, как с тягостной ношей, Рейсвальд не сможет перестать быть королем. Даже если сумею оградить его от заговора, у наших отношений нет будущего.

А потом опять огоньком в груди загорелась надежда: даже без совместного будущего, пусть он будет счастлив! Пусть моя любовь станет его золотым щитом от невзгод!

За окном стремительно темнело, графа следовало приготовить к балу. Кстати, после аудиенции у короля в покои Вейнера пожаловал портной, снял мерки и вскоре доставил костюм, севший на Дилана как влитой.

Граф поправлял шитый золотом обшлаг и откровенно любовался собой, когда в дверь постучали. Я отошла вглубь комнаты, стараясь устроиться в незаметном уголке. Сиенна оправила передник и, оглянувшись на Вейнера, направилась к двери.

Вытянувшись стрункой, на пороге стоял высокий худощавый паж лет шестнадцати.

— Некая Либби удостоена аудиенции у ее высочества! — заявил он ломающимся голосом подростка. — Сейчас!

— Простите? — пролепетала Сиенна.

— Вы ошиблись, — не оборачиваясь, отрезал граф, поправляя воротник. Ее высочество, скорее всего, желала видеть меня.

— Простите, ваше сиятельство, ошибки быть не может. Принцесса желает видеть вашу спутницу, Либби. Желательно без промедлений.

Изображая крайнюю степень страха, я перебирала в руках складки платья, затравленно смотря на графа, хотя внутри все гудело от нервного возбуждения — зацепило! Выбранный образ привлек внимание принцессы, сестры Рейса, знать бы еще, чем именно…

Граф открыл рот, намереваясь вызваться в провожатые, но я послала голос на расстоянии: «Не будем отпугивать хищников».

— У меня нет времени провожать Либби, бал на носу. — Граф послушно отвернулся к зеркалу, продолжая прихорашиваться. — Передайте ее высочеству от меня нижайший поклон и заверения в вечной преданности.

— Будет сделано, ваше сиятельство.

Мои губы дрожали, голубые глаза полнились слезами от обиды, и к двери я потащилась ссутулившись, полный позор для любой дворянки. Либби не была из благородных, она не умела скрывать мысли или вести себя с достоинством.

Паж смотрел на меня со смесью подросткового вожделения и презрения. Он сполна оценил расстановку сил и понял, что граф для меня не защитник. В тесном коридоре этот юнец, пахнущий немытыми подмышками, попытался прижать меня к стене, и между нами завязалась небольшая потасовка.

Я заревела, принялась царапаться и пинаться, защищая «девичью честь».

— Что тебе, жалко, да? Подумаешь, не убудет.

Он брезгливо вытер влажные губы, которыми за мгновение до этого пытался дотянуться до моей шеи.

К горлу подступила волна тошноты. Я готовилась к липкому интересу, но, видимо, меня избаловало уважительное отношение окружающих мужчин. Уважали они силу, а сейчас, в шкуре бесправной шлюхи, меня грубо унизили.

— Нет никакой принцессы, да? Ты меня выманить хотел?

— Отчего же, ее высочество ждет тебя. Как раз предстанешь перед ней во всей красе, поймет, с кем имеет дело. Да и графу своему скоро надоешь, будешь сама бегать за мной и просить милости. Только кому ты нужна!