Я обернулась птицей и полетела заученным путем к окошку Рейса. Тянула меня эта светлая глазница на стене замка. Хотелось напомнить себе о годах, когда я мечтала постучать клювом о стекло и не смела.

Он ждал меня. Стоял, освещенный свечами за спиной, и глядел в ночь. Когда, трепеща крыльями, я неуклюже приземлилась, ослепленная ярким светом, он сноровисто открыл ставни, бережно взял меня в кулак, склонился поцеловать в клюв и счастливо прошептал:

— Все-таки пришла!

Я обернулась блондинкой, потому что больше всего нравилась себе в этом образе, а сейчас я ужасно волновалась, и мне хотелось очаровать Рейса, заслужить его восхищение. Я пришла капитулировать. Полностью, по всем фронтам. Признаться в любви и отдаться на его милость. Нужно было сделать это давным-давно, даже когда мнила его предателем. В любви нет ничего постыдного, наоборот — по отношению к предмету любви можно многое понять о человеке.

Рейсвальд как был, в королевском облачении, опустился передо мной на колени и обнял ноги.

— Моя госпожа.

Мать-волшебница, я же совсем забыла — договор еще в силе. Отменить его никак нельзя, а мне так нужно быть с Рейсом на равных.

— Я прошу, не приказываю, пожалуйста, на сегодня забудь об этой глупой игре, потому что мне надо тебе сказать что-то важное.

Рейсвальд поднял голову, и я утонула в его черных глазах. Мысли разбежались, в груди разлился жар, и важно стало лишь то, что он рядом, что он меня ждал.

— Тогда и ты уважь меня, Ева. Стань собою, прошу тебя.

С сожалением развеяла образ блондинки. Настоящая я была весьма потрепана после бала, совсем не привлекательна и слишком худа. Но раз Рейсвальд просит, да еще с таким взглядом, я готова на все что угодно.

— Послушай, ты должен знать. Я одержима тобой, Рейсвальд. Последние семь лет каждый день прилетала к этому самому окну, потому что и дня без тебя прожить не могла. Аривельда говорит, что наделенные магией любят вечно, боюсь, меня эта напасть не обошла стороной. Я не могу оставить тебя в покое, вернее, попытаюсь, если попросишь. Постараюсь не вмешиваться, как раньше, только знай — все равно разлюбить не получится.

— Это правда? Ты будешь любить меня вечно? — переспросил Рейсвальд, не вставая с колен, глядя горячим взглядом снизу вверх.

Я, порозовев, кивнула, пряча за спиной вспотевшие ладони.

— Пресвятой Отец, я не смел надеяться…

Рейсвальд начал медленно вставать, не расцепляя рук. Судорожно вдохнул воздух у моих бедер, спрятал лицо на животе, затем медленно мазнул щекой по груди. И встал близко-близко, в полный рост, крепко сжимая, так, что не выбраться.

— Кажется, я тоже одержим тобой, Ева. Ты постоянно в моих мыслях, сердце мое бьется только для тебя, и нет никого на свете желанней.

Тут Рейсвальд притянул меня еще ближе, чтобы я сполна ощутила всю силу его желания.

— Поэтому люби меня так сильно, как сможешь, — прошептал он мне на ухо, опаляя дыханием. — Все равно мне будет недостаточно.

Медленно убрал шершавой рукой мои волосы назад, оголяя шею, и оставил ладонь на затылке, чтобы поднять чуть выше лицо. Долго любовался губами, чертенятами в глазах, с предвкушением гурмана, сидящего напротив королевской трапезы.

А потом, когда я утонула в голодной бездне его взгляда, Рейсвальд впился в мои губы, как собственник. Поначалу властно, не давая дышать, словно оставляя свое клеймо, а потом все нежнее и нежнее, сладко прикусывая и зализывая оставленные ранки, пока я не застонала и не обмякла в его объятиях.

— А теперь поиграем опять в раба и госпожу, — приказал он мне, блеснув шальными глазами. — У меня осталась парочка неисполненных желаний.

Я все еще тяжело дышала от поцелуя. Мать-волшебница, как он еще может связно разговаривать, в таком оглушающем водопаде чувств? Видимо, одного поцелуя мало…

Обвила шею Рейса руками, чуть потерлась грудью о его грудь и потянулась к растянутым в усмешке губам. Он судорожно вздохнул и снова поцеловал меня так, что под ребрами разлилось горячее шампанское. Я словно вернулась домой из странствий по пустыне, а Рейсвальд предложил вдоволь напиться. Наши тела идеально сочетались, наши языки двигались в танце наслаждения, наши души пели друг другу о любви.

Кажется, я заплакала. Или он? Счастье было слишком острым, смешанное со страхом. Поцелуй стал соленым, и мы остановились, рассматривая друг друга. Я так и сказала ему:

— Не переживу еще раз тебя потерять.

Рейсвальд пожал плечами, обнял крепче, чтобы не убежала, и просто сказал:

— Все равно я хотел на тебе жениться. А теперь побудь госпожой минут десять, больше не выдержу. Чего тебе стоит, Ева? Вижу же, сама не против.

О да! Я была не против. У меня тоже осталась парочка неисполненных желаний.

Рейсвальд провел меня к мраморному столику с большим зеркалом. В ряд были выставлены стеклянные баночки с отвинченными крышечками и широкая щетка с ворсом, такая, как я люблю.

— Ты готовился! — обвинительно сказала, поворачиваясь к нему.

Рейс легонько толкнул меня в кресло и чуть куснул в шею, наклоняясь сверху, убивая желание выяснить отношения.

— Мужчина имеет право надеяться, госпожа.

Что он задумал? С невозмутимым видом Рейс взял щетку и принялся колдовать над моими волосами, перемежая расчесывание с поцелуями, так, что под конец я совсем потерялась и не понимала, на каком свете нахожусь. А уж когда он завладел моей мочкой, отслеживая в зеркале мою реакцию, меня бросило в жар, желание неистово разыгралось в крови… Так вот о чем мечтал король, даже под приворотом? Что ж, как всегда, наши желания совпадают.

— А теперь, госпожа… — сказал он с предвкушением в голосе. — Массаж!

— И столик раздобыл? Когда успел?

— Поверьте, госпожа, в моих приоритетах на первом месте стоял этот весьма удобный предмет. — Рейс любовно провел рукой по белой коже поставленного в углу высокого сооружения с отверстием для лица, по всем правилам. — И лишь на втором — досадливый заговор.

Я прикусила губу и закрыла глаза.

— Очень плохо, — неодобрительно покачала головой из стороны в сторону. — Кто тебя обучал, нерадивый раб? — Я открыла глаза и исподлобья посмотрела на Рейсвальда. — Сначала купальня, затем массаж.

— О нет, — сказал он, выставив ладони вперед и посмеиваясь. — В купальню ты сама, иначе я и десяти минут не выдержу. А массаж — обязателен.

— Все-таки хорошего слуги из тебя не вышло, Рейс, — сказала я ему, уже исчезая в королевской купальне.

— Подождите, госпожа, вы еще не испробовали ловкости моих рук.

Я вздрогнула от резкой волны наслаждения от жарких слов, а король еще добавил:

— И языка.

Все. Я была готова без всякого массажа. Щеки алели, глаза лихорадочно блестели, а от мысли, что Рейс ждет меня со скользкими от масла руками, тело ломило от предвкушения.

— Ложитесь, — коротко приказал он, когда я вернулась.

Нет, Мать-волшебница, это слишком для одной маленькой ведьмы. За три минуты, пока я была в купальне, Рейс полностью обнажился. Пресвятой Отец свидетель, нет мужчины красивее на свете. Какие руки, а мышцы груди, а подтянутый живот с темной дорожкой, ведущей к тому, что ниже… Туда лучше не смотреть, и так голова кружится.

Прикосновение горячих рук к спине и не менее горячих губ к шее. Рейс сел на поясницу, как мне отчаянно хотелось. Магия заискрилась и потекла, даря столь острое ощущение, что я тут же, прямо сразу же — не выдержала.

— Ничего, госпожа, — прошептал Рейс на ухо. — Я вам дам второй шанс. Вы только не сбегайте, как в прошлый раз.

Мать-волшебница, в прошлый раз он все понял! Какой кошмар, позор так опростоволоситься! Мне стало стыдно, но лишь до той секунды, когда руки Рейса вновь заплясали по моей спине.

А потом он сделал то, что хотел с самого начала сессии массажа. Кажется, я кричала. Стонал и он. Я не помнила, что раньше было так хорошо, кажется, лучшего со мной в жизни вообще никогда не случалось.

— Это было… — отдышавшись, резюмировал он, — по-другому, Ева.

— В прошлый раз я еще не была ведьмой, — убирая волосы с лица, выдохнула я.

— На это ощущение можно подсесть, — серьезно сказал Рейс.

— Как ты думаешь, почему у ведьм столько любовников? — усмехнулась в ответ.

У Рейсвальда расширились ноздри.

— Используй меня, Ева. Ты увидишь, я могу быть неутомим. Пожалуйста, попробуй без любовников.

— Глупый! — Я толкнула его в мощное плечо. — У тебя есть абсолютно преданная влюбленная в тебя ведьма. Проси все что угодно, зачем желать очевидного?

— Просто будь со мной, — попросил он и прижал меня к груди. — Я постараюсь сделать тебя счастливой.

— Больше не будет «госпожи»?

Его губы были столь призывно приоткрыты, что я воспользовалась моментом и облизала их.

— Отчего не будет? Я недостаточно использовал возможность как следует насладиться своей госпожой.

Я попыталась спихнуть Рейса с массажного столика, но он был тверд как скала.

— Кстати, я так мечтала о том, чтобы однажды найти тебя в моей комнате закованного в цепях, с распростертыми руками, с завязанными глазами…

— Что-что? — заинтересовался король. — Расскажи-ка поподробней, что ты придумала, а, Ева?

— Уже? — переспросила, почувствовав его готовность.

— Я же говорил, что могу быть неутомим, — сказал Рейс, зарывшись носом в мою шею.

— Знай, ты можешь быть любым. Я люблю тебя, и это — навсегда.

— Ева… — простонал он на ухо. — Ева, обещай, что это правда. Что ты всегда будешь моей!

— Знаешь, что-то тут неправильно, милый. По-моему, мужчина должен постоянно признаваться в любви, а не наоборот. Я от тебя заветных слов еще не слышала…

— А? — с затуманенным взглядом спросил Рейсвальд, вжимаясь в меня бедрами. — Ева, ты моя жизнь. Я безумно люблю тебя, никогда не отпущу, и вообще, если можно вживить тебя мне под кожу, будет спокойнее. Роди мне ребенка, а лучше трех, а лучше семерых. Но давай не будем говорить о будущем, а займемся наверстыванием упущенного времени. У меня всю последнюю неделю при взгляде на тебя разум отключается. Повторим?

Мы повторили.

Рейс упал на меня сверху, поцеловал в висок и выдохнул:

— Ева… Еще ярче, чем в первый раз. Что ты со мной делаешь?

Определенно, если он еще может говорить, я недостаточно старалась.

Напряглась, извернулась и довольно уселась на Рейса сверху. Он застонал, прикрыв глаза, но руки уже нашли свое место, удобно устроившись на моей груди.

— Рейс… — позвала я, но король в ответ промычал нечто невнятное. Правильно, значит, дошел до нужной кондиции. — Знаешь, мне очень хочется искупаться с тобой, а желания госпожи необходимо выполнять. Я видела, ты купальню по-новому оборудовал. Как только успел?

— Ева! — возмутился Рейс, затем сграбастал меня в медвежьи объятия и понес в купальню. — Я горы для тебя сверну, а ты лохани новой удивляешься.

Мокрый Рейс еще лучше сухого Рейса. Я плавлюсь рядом с ним, а магия течет золотым потоком и тихо радуется. Давно не чувствовала себя такой счастливой! И прозрачной, как стеклышко… Если Рейс будет рядом, о выгорании можно забыть.

Он любуется мною, и сей факт явно говорит о том, что мужчина он неправильный — ведь сейчас я просто мокрая мышка с горящими глазами, а могла бы быть блондинкой с четвертым размером. А сердце стучит еще сильнее от понимания того, что король любит истинную меня, ему не нужны красивые оболочки. От этого так тепло внутри, что тяжело сдержать глупую улыбку, и я откровенно любуюсь совершенными чертами Рейса в ответ. Даже не помню, какими доводами я уговаривала себя от него отказаться.

Ах да. Корона.

Король завернул меня в пушистое полотенце, как драгоценный подарок. Отнес на сатиновую гладкость простыней на огромной кровати. Тщательно растер, целуя каждый освободившийся кусочек кожи.

— Королевой я не буду, — сказала я, чувствуя важным расставить все точки над «и».

Кажется, Рейсвальд говорил что-то о свадьбе, но я не смогу ужиться во дворце. Вот так, ночной гостьей — сколько угодно, пока не надоем и не прогонит. А днем, на троне — увольте. Нужно знать свои недостатки, в дворцовых интригах я полный ноль. Манерам обучают с рождения, я всегда буду невоспитанной выскочкой. Рейсвальду придется тратить время на защиту меня от злых языков. Зачем?

— Королевы из тебя и вправду не получится, — согласился Рейс между поцелуями.

Мне даже как-то обидно стало. Я ждала, что как минимум он меня немного поуговаривает. Женщины бывают тщеславны. Право же, к лучшему, что нет необходимости убеждать Рейса не заковывать меня в корсет и сажать на трон, но все равно он слишком быстро согласился.

Я отпихнула кудрявую голову и перевернулась на живот. Рейс укусил меня за плечо, заставив вздрогнуть.

— Я же был у тебя в плену, видел, что значит быть ведьмой. У тебя достаточно забот, и я не жду, чтобы ко всему ты занималась дворцовыми делами и благотворительностью. Просто выйди за меня замуж, Ева, прошу тебя. Пусть у меня будет жена, а жадные соискательницы королевской руки знают свое место. Мой отец стал счастливей, когда позволил ведьме жить своей жизнью, я не повторю его ошибок.

— Ре-эйс… — протянула я. — Мать-волшебница, иногда я поверить не могу, что ты настоящий.

— Это «да» или «нет»? — Рейс перевернул меня на спину и навис сверху, заглядывая в глаза и хмурясь. — Мне надо знать прямо сейчас, или я за себя не отвечаю, Ева.

— Все, что ты хочешь! — Я счастливо зажмурилась и подставила губы для поцелуя, но Рейс напряженно молчал.

— А чего хочешь ты, ведьма?

— Тебя! Тебя хочу. Глупый, все еще сомневаешься? Замуж тоже хочу, и если бы тебя можно было вживить под кожу, я была бы спокойней. Знаю, как тебе дорог Айнур, помогу, чем смогу. Благотворительностью ты меня точно соблазнил, вот бы еще образование под нашу земную модель подогнать. Что? Почему ты на меня так смотришь?

— Строю планы, как бы привязать тебе поплотней, но чтобы ты жила иллюзией, будто полностью свободна.

— Чшш, подобными планами не делятся. Я вот уже придумала, как быть подле тебя и днем и ночью. Мы поженимся, но жена я буду отвратительная, ладно? Ты от отчаяния заведешь себе фаворитку, к ним же не так цепляются, правда? Фавориткой очень удобно иметь к тебе доступ, например, во время длительных совещаний. Зайду, пару раз хлопну глазками, ты со мной уединишься в приватных покоях, мм…

— Нет, — резко заявил Рейс. — Никаких фавориток. Там, где появляется одна, строят надежды сотни других. Я буду трогательно предан своей жене, а вот как часто появляться во дворце, решать только ей.

Он склонился и поцеловал меня. Долго, нежно, до мурашек по коже. Очень сильный, очень горячий, очень влюбленный. Так, обнимаясь, мы заснули, вернее, Рейс заснул. У него был напряженный день, скорей всего, бессонная предыдущая ночь. Даже во сне он цеплялся за меня, переплел свои ноги с моими, перебросил ручищу через талию. Я вытекла из его объятий, подставила подушку в нужные места. Рейсвальду следует отдохнуть, а вот меня еще ждут дела.

Мать-волшебница, какой же он красивый, дух захватывает! Оставлять его казалось глупостью, но у меня там Сиенна и Мик, они волнуются. А еще я помнила, что в письме Катрин упоминалось ночное испытание, и не хотелось его пропустить.