Мэй заметив, как потерянно я выгляжу, погруженная в невеселые мысли, решила внести еще немного неразберихи в расстроенные чувства:

— Света, успешный переворот не длится вечно. На свободное место у трона не мало претендентов, ждущих удобный шанс устранить новоиспеченного короля. Твой муж — узурпатор. У него нет прав на престол. В лучшем случае, ему следует убить всю королевскую семью, включая Ричарда, Энтони, их сестру Аннабель, эмбию Фаулз…

При этих словах, я зябко передернула плечами. Мэй права, но как же жутко думать об убийствах. Если посмотреть на ситуацию холодным аналитическим умом, то переворот устроенный Бестерном, особенно почти бескровный, лучше кровавой войны, в которой погибли бы тысячи, а то и десятки тысяч человек… И все же, я не могла спокойно думать о смерти Энтони.

— Впрочем, есть и другой выход, — лукаво заметила она. — При котором, никто не лишится жизни.

Я горестно хмыкнула и приготовилась слушать. Утопающий готов схватиться за соломинку.

— Ничего особенного, Света, — мягко улыбнулась Богиня. — Я собственнолично, в своем истинном облике короную вас обоих в присутствие священников. Закреплю и благословлю союз. Энтони с Ричардом будут жить долго и счастливо подальше от вас, не являясь больше проблемой.

Мэй присела на место Эмбии Уилкокс в удобном кресле. Потянулась к подносу и ухватила печенье, покрытое сахарной пудрой. С удовольствием откусила кусочек, наблюдая из под ресниц за моей реакцией.

Я отрицательно покачала головой.

— Прости, Агнесса, я не буду больше принимать скороспелые решения под давлением момента. Сначала, я хочу увидеть мужа. Прочитать в его глазах дальнейшую судьбу.

— Справедливо, — только и заметила она.

Мне показалось, что Богиня осталась довольна моим ответом.

Я пешка, замершая на одну клетку от края доски. На шаг впереди ждет тяжесть венца. В любой момент, чернота поля по моему желанию может обернуться туннелем в другой мир, и я исчезну, выбывая как игральная фигура, имеющая значимость в чужих планах. Превращусь в Свету, аспирантку по биологии, которая никак не сядет за свой диплом.

Впрочем, перед тем как уйти, я должна завершить важное дело. Мое лицо прояснилось, я поднялась с кресла с уверенной улыбкой,

Меня ждали не только дома. Сомнения прочь, в этом мире, я не только вышла замуж за правильного мужчину. Внизу кипит работа, и я не дам первому военному госпиталю принимать больных без меня.

Когда я спустилась с лестницы, суматоха на мгновение замерла. Кто мог стоять на ногах — склонился в поклоне. Раненные солдаты отдали честь. Сердце ухнуло в груди от волнения. Неужели, так будет всегда?

— Я пришла помочь.

Мои слова встретило молчаливое одобрение. Краем глаза, я заметила молодого прыщавого юнца, у которого хлестала кровь из раны на руке. Я показала, как наложить жгут, тут же переключилась на другого, которого было необходимо перевязать. А потом, меня с головой накрыл шум и суматоха. Новоиспеченные сестры милосердия метались между кроватями, им не хватало знания и сил, полевой госпиталь больше походил на поле боя.

Я передала перевязку серьезной девушке в с большими глазами. Подозвала к себе другую, спросила:

— Умеешь писать?

Та коротко кивнула.

Мы отправились на поиски эмбии Уилкокс. Она переходила между кроватями без особой системы. На широком лбу блестели капельки пота, платье покрылось бурыми пятнами.

— Я делаю, что могу, — коротко выдохнула она. — Не понимаю, откуда берутся силы. Дар должен был давно исчерпаться.

Я ободрительно дотронулась до ее плеча. Дар врачевания дан Богиней, а если та на втором этаже лакомиться печеньем, то он становится сильнее. Нужно будет поблагодарить Мэй.

Мы обошли всех раненых. Каждому дали номер и определили порядок лечения у эмбии. Разделили помещения трактира на три секции — новоприбывшие, ожидающие лечения, и те, кто нуждается только в надзоре. Теперь эмбия Уилкокс не должна была переходить между носилками (кстати, тоже моей разработки), у нее был свой уголок, к которому подносили по очереди солдат.

Уровень шума стал ощутимо ниже, даже воздух посвежел, после приказа открыть окна. Я удовлетворенно окинула взглядом проделанную работу и счастливо выдохнула.

Именно в этот момент объявили, что мой муж уже в пути и скоро прибудет.

Я выбежала на улицу, застыла подле ворот трактира, приставив ладонь ко лбу, вгляделась в дорогу. Кто-то набросил на плечи шубу, в руки сунули горячую флягу, я ничего не замечала, для меня во всем мире существовал лишь вороной скакун, на котором несся ко мне муж.

Иногда, достаточно момента, чтобы осознать свое поражение. Когда я увидела его, измазанного кровью, уставшего до смерти, с непокрытой головой, в ореоле развевающихся волос на ветру, то поняла, что проиграла. Я любила лорда Уильяма Бестерна. И была готова поднести корону на золотом подносе, если понадобиться. Потому что его жизнь и благополучие важнее моей гордости.

Невеселое открытие. Если муж отвергнет меня, я не смогу сделать, вид, что произошло досадная, но поправимая неудача, которую я смогу преодолеть. У каждого есть больные точки, прикосновение к которым, отзывается пронизывающей тоской во всем теле. Моей слабостью было предательство мужчин. Димка ушел в никуда с Лизой, принц Энтони… О нем даже вспоминать не хотелось. Я могла делать вид, будто не больно-то и нуждалась в них, но с лордом Бестерном нет смысла лгать самой себе. Я ему доверилась.

Муж остановил скакуна напротив меня, спешился, едва подбежал солдат придержать лошадь под уздцы.

А я обнаружила себя в медвежьих объятиях. Лорд Бестерн прижал меня к широкой груди, придерживая за подмышки и закружил как маленькую девочку, так, что сапожки оторвались от земли и голова стала хмельной.

— Ты жива, — сказал он, судорожно целуя раскрасневшиеся щеки, нос, лоб и наконец губы.

Я ничего не ответила. Растеряла все слова, смотрела на него широко распахнутыми глазами, готовая к приговору.

Лорд Бестерн притянул мою ладонь к губам, оставил долгий поцелуй и повел за собой в трактир. При нашем появлении воцарилась тишина. Короля встретили почтительным поклоном. Я никогда к этому не привыкну. Мы обошли раненых, для каждого лорд Бестерн нашел доброе слово, хотя я видела, что он покачивается от усталости и недосыпа.

Эмбия Уилкокс сумела отвести своего лорда в сторону и спросить:

— Тебя лечить требуется?

— Сначала они, — резко ответил муж, а потом смягчившимся тоном добавил: — Я цел, это не моя кровь.

Эмбия Уилкокс, бросая на меня полные восхищения взгляды, рассказала о проделанной работе в самодельном госпитале.

— Я не сомневался в своей жене, — с гордостью в голосе отметил лорд Бестерн, и повернувшись ко мне сказал, казалось только для меня. — Ни на секунду не сомневался.

Я смотрела на мужа, по щекам текли слезы. Последняя неделя непрекращающихся страхов измотала меня, какое счастье оставить все это позади, как желтую шелуху лука.

Мы поднялись на второй этаж, держась за руки. В отдельной комнате уже дымилась ванна и ждали слуги, но я попросила оставить нас наедине. За мужем хотела ухаживать своими руками.

А Уильям, стоило мне закрыть двери, обнял меня за талию со спины, прижимаясь горячим торсом под распахнутым камзолом, положил голову на плечо и спросил:

— Скучала ли ты по мне так же сильно как я по тебе?

— Каждую минуту, — хрипло выдохнула я.

— Расскажи мне, Света — теперь в его словах слышалась боль. — Почему ты выскочила в сад в одиночестве? Не могла дождаться меня?

— Глупый поступок — я закрыла глаза от стыда и покачала головой. — Давай оставим разговоры на потом. Раздевайся.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — он шутливо заломил бровь. — И рвение похвально, особенно после долгой разлуки…

— Я пообещала за тобой поухаживать, и намеренна выполнить свои обязательства, — махнула я в сторону ванны и принялась помогать мужу расстегивать пуговицы. — А так же удостовериться своими глазами, сказал ли ты правду эмбии Уилкокс по поводу собственного здоровья.

— Ты все-таки любишь меня, — сказал он, рывком разворачивая меня к себе и пристально вглядываясь в лицо. — Признаюсь, я надеялся на это всю прошедшую неделю, отметая наветы, но как же радостно видеть ответ в твоих глазах. Не хочу слышать, — накрыл он пальцем мои губы. — Не важно, что было между вами. Я люблю тебя и готов бороться за твою любовь. Я не могу потерять тебя, Света. Может в вашем мире искренность легко встретить на каждом шагу, но я не буду счастлив без тебя. Тише, — сказал он, накрывая мои губы поцелуем, нежным и осторожным. — Позволь любить тебя.

Его мягкие губы осторожно касались моих, руки крепко держали за спину, каждый мускул тела мужа был напряжен, словно он боялся встретить сопротивление с моей стороны.

Я обвила его за шею, прошептала слова любви прямо в поцелуй. Растаяла в его объятиях. Так чувствуют в новогоднюю ночь, когда смотрят как фейерверк окрашивает черное полотно неба палитрой яркого павлиньего хвоста.

Обычно мужчины разрывают мешающую одежду на женщине, но на сей раз я решила избавиться от рубашки, запутавшись в пуговках. Рванула ее изо всех сил, с удовлетворением услышав треск и стук пуговиц о дощатый пол.

Тело мужа украшали многочисленные синяки и ссадины. На предплечье обнаружилась кровоточащая рана, не слишком глубокая. Пахло от него, как после близкого знакомства с тяжелой работой в хлеву. Я усадила его в ванну и исполнила свою давнюю месту потереть внушительную мускулистую спину.

Он то и дело отвлекал меня от интересного занятия — притягивал к себе двумя руками и целовал всласть, стараясь увериться, что я рядом, из плоти и крови, настоящая и любящая. Платье насквозь промокло на груди и животе, но я не сопротивлялась. Намылила густые черные волосы Уильяма, с удовольствием пропустила их между пальцами, помассировала напряженные мышцы шеи и спины — муж со стоном откинулся назад, прикрыв глаза.

Провела пальцами по высокому лбу, очертила выступающие скулы, поцеловала кончик ровного носа. На щеках тень щетины, волевой подбородок напряжен. Лорд Бестерн очень красив, пожалуй даже в журналах я никогда не видела актера столь мужественного с правильными чертами лица. Или это любовь застилает взгляд?

Уильям напряженно держался краев ванны, пока я проводила губкой по груди. Со стоном, словно проиграв внутреннюю борьбу, он затащил меня в ванну прямо в платье, затем в считанные секунды от него избавился тем же способом, что и я от его рубашки.

А потом он любил меня. Неистово, с затаенным отчаянием, словно в последний раз. Или в первый, после того, как мысленно попрощался, и внезапно нашел. Я цеплялась за плечи мужа, шептала слова любви, но ему было мало. Он хотел обладать мною целиком.

Он не отстранился после разрядки, а навалился на меня всем телом, как огромный медведь, приподнявшись на локтях. Гладил волосы, целовал в висок, смотрел так, будто не мог насытится.

Резко откатился в сторону, лег на подушку глядя в потолок, вспомнив, о неприятной детали.

— Не беспокойся, — сдерживая ярость в голосе, сообщил Уильям. — Я сохраню ему жизнь.

— Кому? — поначалу не поняла я, возмущенная переменной в поведении мужа.

Перевернулась на живот и положила голову ему на грудь. Уильям избегал моего взгляда, прикрыв глаза.

— Ах, Энтони, — наконец догадалась я о причине холодности мужа.

Все же ревнует, пусть и не хочет говорить вслух.

— Нет, постой… — перекрыла я попытку мужа перевести разговор на другую тему. — Мне нужно объясниться с тобой раз и навсегда.

Я рассказала ему о похищении, о том, как выпрыгнула из окна, лишь бы оказаться подальше от принца. На этом месте Уильям слабо улыбнулся, и присел ровнее, уделяя рассказу должное внимание. На повествовании о том, как я сломала ногу, муж посерьезнел и сделал рывок кинуться прочь из кровати.

— Мне следует навестить кое-кого, научить уму разуму, — выдохнул он, потянувшись к штанам.

Я остановила мужа, схватив поперек горячего торса, попросила выслушать до конца. Он, поджав губы, перенес историю моего заточения и схватился за голову, узнав, как мы с Мэй были оставлены в одиночестве в охотничьем домике.

— Тебя искали по всей Агнессии.

Он помолчал, собираясь с мыслями, потом заговорил, тщательно отмеряя слова:

— Когда я понял, что налет разбойников на Брандвелл был организован короной в точный момент похищения, то все же направился во дворец, надеясь решить ситуацию лицом к лицу. Тогда я не слишком рвался вступать в ряды заговорщиков, несмотря на то, что не раз получал заманчивые предложения. Ричард посмел холодно заявит, что мою жену вернут в целости и сохранности, после того, как Энтони с ней наиграется. После этого, и до сего момента, мной руководила холодная злая ярость. Я поскакал прямиком к лорду Уэстерли, где как раз проходил совет недовольных. Перекроил их план нападения, предложил свою армию, требуя людей на твои поиски, а потом снежным комом произошло то, что произошло. Клянусь, я хотел лишь увидеть тебя вновь в целости и сохранности, да стереть самоуверенную ухмылочку с лица Ричарда. Перед тем, как приехать сюда, я удостоверился, что они в тюрьме и ныне ожидают приговора.

— Тебе тяжело отдать приказ о казни? — осторожно спросила я, глядя на него из под ресниц, внутренне обмирая.

— Да, — честно и коротко ответил он. — Видимо, я не создан из подходящего материала для ношения короны.

Я провела рукой по щеке Уильяма, заставляя посмотреть прямо в глаза, чтобы он сумел прочитать в них уважение, вызванное его ответом.

— Не думаю, что легкость в лишении жизни признак хорошего правителя.

— Любимая, чтобы править необходима жесткость. Иначе нас раздавят. И если я готов отвечать за свои ошибки, то тебя намерен защищать до последней капли крови. Своей или чужой.

Он усадил меня на колени, не переставая поглаживать, ни на минуту не отпуская из крепких объятий. Я очень нежно и долго целовала мужа, чтобы он прочувствовал вновь, что мои чувства к нему стали только сильней.

— Несмотря на все, что произошло, я не желаю смерти Энтони. — Лицо Уильяма все же дернулась при упоминании младшего принца. Я поспешила добавить: — И даже Ричард должен ответить за свои прегрешения перед судом, а не в камере, вдали от лишних глаз.

Лорд Бестерн отрицательно покачал головой и устало заметил:

— Суд невозможен, Света. Пока Ричард жив, он наследник трона. Я надеюсь уговорить Энтони уехать в провинцию инкогнито, но не знаю, что делать, если он заартачится…

Ну что ж… Пришло время рассказать о главном событии, происшедшем во время похищения.

— Любимый… — я никак не могла подобрать правильные слова. — Если ты желаешь править, то на твоем пути не будет помех. Богиня на нашей стороне.

Я рассказала ему о нападении леди Инессы, превращении Мэй, ее намерении поддержать Бестерна, как будущего короля. Он долго молчал и я замерла, перебирая длинные черные пряди волос мужа. Ответ удивил меня:

— Любимая, ты ошибаешься. Я не желаю править. Как гл№ава рода, у меня достаточно влияния, чтобы потешить самолюбие. Признаю, когда-то я мечтал о короне, но теперь, стремлюсь к другому. У нас в руках шанс изменить мир, Света. У нас, понимаешь? Тебе нужно решить, чего ты сама хочешь.

Я крепко прижалась к нему, поражаясь, как этот мужчина смог заглянуть в сердце и увидеть мою суть.

Чего хотела я?

Конечно же, оставить после себя след. Я закрыла глаза и вспомнила увиденные в деревнях болезни, переносимые слугами унижения … В моих силах сделать этот мир более гуманным, принести сюда капельку опыта, заработанного тяжелым трудом на ошибках нашей земли.

Да, будет тяжело. Да, мне очень страшно сейчас. Вернуться домой будет легко и безопасно. Я медленно подняла взгляд на мужа, он терпеливо ждал моего ответа, его сердце часто билось под моей рукой. Уильям в меня верил, он будет прекрасным королем, мудрым и благородным, способным быть резким, когда требуется. И еще на моей стороне сама Богиня, у нас, кажется, общие цели.

Я чувствовала себя, как перед прыжком в воду с вышки, когда живот скручивает от волнения, высота щекочет нервы, и все тело умоляет не ступать в пустоту. Силовым приказом воля приказывает дрожащим коленям прыгнуть, доска пружинит, подкидывает вверх и тот упоительным момент полета, ожидания встречи с водной гладью, когда в ушах свистит воздух и сердце поет… Вот так я чувствовала себя, когда взяла мужа за руку и поклялась ему.

— С тобой через огонь, воду и медные трубы.

Уильям улыбнулся, заметил:

— Интересное заклятие.

— Так говорят у меня дома, — с тоской в голосе ответила я.

— Тогда, я повторю, Света.

Он поклялся, глядя мне прямо в глаза, торжественно и серьезно. А потом добавил:

— Я в тайне надеялся, что ты откажешься, и мне будет легче защитить тебя вдали от стен дворца, — с горечью заметил он.

— Не в моих правилах отступать перед трудностями, — я пожала плечами, вспоминая как раз за разом, я опрометчиво шла прямиком в ловушку.

— Любимая, твоя смелость одновременно восхищает меня и внушает опасения за твою драгоценную жизнь. Безмерно радует, что бремя заботы разделит сама Богиня. Пришло время и мне поговорить с ней. Пойдем.

На стуле была разложена свежая одежда. Муж быстро оделся и помог мне зашнуровать платье — я не хотела расставаться с ним ни на минуту. Агнесса появилась в комнате, когда Уильям дотронулся до дверной ручки, чтобы приоткрыть ее для меня.

— Приветствую вас, великая, — склонился в поклоне муж.

Агнесса жестом приказала встать, гордо подняв подбородок. Она все еще выглядела, как тоненькая рыжеволосая девушка со шрамом через глазницу, только на волосах сиял тонкий венец, и в движениях проявилась нечеловеческая грация. У меня тоже сердце забилось сильнее, словно почуяв присутствие могущественной силы, ныне дружелюбной, но способной за мгновение стереть с лица земли.

— Я рада видеть, что вы оба готовы взять на себя ответственность за горячо любимую страну. Буду оказывать всяческую поддержку, стараясь не вмешиваться, при соблюдении двух условий.

Муж выпрямился и ощутимо напрягся. Я тоже затаила дыхание, впервые услышав о необходимости соблюдать какие либо условия.

— Первое, — с твердостью произнесла богиня, и звук ее голоса отозвался дрожью в груди. — Алхимия больше не будет достоянием одной Агнессии. — Богиня взглянула прямо в глаза моего мужа и заметила мягче, с улыбкой женщины, смотрящей на понравившегося мужчину. — Знаю, ты уже заложил первый камень для этого договором с Эдомией.

Мятежные лорды подписали с Эдомией мирное соглашение, даруя то, в чем отказал Ричард — доступ в академию алхимии способным подросткам

— Рад, что мои поступки совпадают с вашей волей, — почтительно и сдержанно произнес муж, полностью игнорируя нотки флирта в голосе Богини.

А я внезапно поняла, что Бестерн в любом случае стал бы королем. Интуиция подсказывала, реши Агнесса править, ей не найти мужчину лучше лорда Бестерна подле себя.

Ну уж нет! Я инстинктивно прижалась к боку Уильяма и ощутила, как его рука в ответ обняла меня за талию, чуть поглаживая. Это мой муж и я его никому не отдам, даже Богине!

— Второе, — продолжила она, посылая мне хитрую ухмылку. — Агнессией слишком долго управляли самонадеянные глупцы. Соберите совет из разумных лордов, и кроме того — отыщите лучших специалистов.

На сей раз я ответила прежде мужа, так как на ум пришла интересная идея по поводу последнего пункта.

— Будет исполнено, великая.

Она ласково улыбнулась и подошла запросто обнять меня, как хорошую подругу, шепнув на ухо:

— Рада, что наши мысли совпадают.

Вопреки опасениям, требования Богини оказались разумными. Не дело, когда в одном государстве прогресс вошел в индустриальную эпоху, а вокруг кочевые племена сидят в каменном веке. С советом она тоже говорит дело, тем более, что насчет него я кое-что придумала. И, кажется, Богиня не против.

* * *

Коронацию решили отложить на пару недель, чтобы устроить пышное торжество. Столица блестела как серебряная монетка. На площадях разливали бесплатное пиво, запах жареных сосисок плыл в воздухе, всюду реяли на ветру разноцветные флажки, среди них выделялся алый лев, знак рода Бестернов.

Церемонию открывал праздничный кортеж, идущий через весь город в центральный собор, где два месяца назад женился Ричард. Утро началось со священного знака небесного благоволения — через чистое голубое небо пролетели возвращающиеся перелетные птицы, замерли в небе над собором, создавая узор встающего на задние лапы льва, и разлетелись в стороны. Зеваки с раскрытым ртом наблюдали за волшебством, вскоре слухи разнеслись от главной площади к подворотням и даже старики с детьми подтянулись поглазеть на коронацию.

В открытом ландо, одетая в золотую парчу, подле облаченного в алый мундир мужа ехала я. Улыбалась, махала толпе, наблюдая краем глаза, как за каретой тает снег, и расцветают в подоконниках до селе замерзшие цветы. Впитывала восторженный отклик людей, веру в чудо. Когда мы закончим путь и войдем в церковь, ни у кого не останется сомнений, что наше правление освящено Богиней.

Я солнечно улыбалась, хотя внутри вся обмирала от волнения и ужаса от множества глаз, направленных на меня с надеждой и ожиданием. Муж легонько сжал руку в белой перчатке и на сердце стало чуть легче.

— Агнессия немного перестаралась, — шепотом отметил муж. — И десятой доли чудес было бы достаточно.

Словно в пику его словам над нашими головами засиял солнечный нимб. Толпа ахнула и упала ниц. Началась давка и я в беспокойстве сжала сильнее руку мужа. Тот отдал знак распорядителю с ручным усилителем голоса:

— Всем встать перед будущим королем, — громогласно провозгласил тот.

И тут в воздухе разлились звуки органа, запахло ладаном, над возвышающимся впереди собором возникла высокая арка переливающейся радуги.

Боюсь после всего этого не оправдать ожиданий, — не отводя взгляда от разноцветной красоты, заметила я.

— Ты не оцениваешь возможностей, — хмыкнул муж. — Сейчас хоть налоги поднимай, нас будут воспевать в народных сказаниях.

Практичный подход, мне еще многому нужно научиться.

— Хорошо, что встречу с ректором академии алхимии я догадалась назначить на завтра, — заметила я, наблюдая за выражением чистого восторга на лицах подданых.

— Увы, старика Эндерсона никакими чудесами не проймешь.

Ректор академии встретил в штыки новость о новых учениках из-за границы. Искать на его место замену муж не хотел, со своими обязанностями лорд Эндерсон справлялся отлично. Мы решили пригласить его во дворец после коронации и воззвать к разуму посулам о расширении академии.

Сумрачные стены собора. Алая дорожка, ведущая к алтарю, замершие аристократы, склонившие головы перед лицом нового короля. Подле алтаря, сияя белоснежным платьем, стояла Агнессия, торжественно держа в руках алую подушку, на которой возлежали две короны из массивного золота с острыми зубцами, усыпанные драгоценными камнями. Глядя на Агнессу, становилось трудно дышать — настолько прекрасна и величественна была Богиня.

Перед алтарем установили лицом к аудитории два трона, обитых алым бархатом, с витыми ручками и высокой спинкой, увенчанной резной пастью льва. Лорд Бестерн, придерживая за руку, помог мне сесть на трон, терпеливо подождал, пока я справлюсь с пышными оборками и опустился рядом. Мы замерли в ожидании.

Божественная коронация отличалась от обычной. Новые правители получали напутственные слова и благословения от прошлых. С первого ряда медленно, словно через силу, поднялись два Ричард, Энтони и Аннабель.

Ричард произнес традиционные слова напутствия, пожелал Агнессии благоденствия, поклялся, что отрекается от престола по собственной воле перед лицом Богини. Его спокойный голос, полный достоинства, плыл под сводами собора, и мне внезапно стало жаль этого железного человека, причинившего не мало горя. Особенно, когда он склонился передо мной в поклоне, чтобы поцеловать перстень на безымянном пальце.

Ричард поднял голову, перехватил мой взгляд и что-то в нем сломалось. Видимо ожидал выражение торжества, презрения, всего, что угодно, кроме сожаления, замешанного на уважении.

Ричард прошептал одними губами:

— Прости меня, Света.

Ссутулился и отошел на свое место. Я проследила за ним, не в силах скрыть потрясение. Иногда слова ничего не значат, но бывают моменты, когда простое слово «прости» меняет все. В первую очередь в моей душе. Я почувствовала, как прошлая обида рассасывается и мельчает, словно тяжелый камень превратился в туманное облачко и уплыл прочь.

Я так засмотрелась на Ричарда, что совсем пропустила момент, когда пришел черед его брата поцеловать мою руку. Энтони опалил меня прямым взглядом карих глаз и болезненно сжал ладонь, чтобы вывести из забытья.

Муж, увидев, что Энтони слишком долго замер с губами на тонкой коже, предупредительно потянулся к ручке стеклянной трубки у бедра. Я остановила его успокаивающим жестом.

Энтони посерел за последние недели от ярости и обиды. Он несколько раз порывался назначить мне встречу, но я твердо отказывала. Сегодня, я увидела его впервые, после прощания в охотничьем домике, и вот, ненароком смертельно обидела, не удостоив внимания при прощании.

Энтони никак не мог пережить упущенную возможность. Появление Богини, ее благоволение ко мне, стали для него болезненным ударом по дых. Энтони считал, что сегодня подле меня должно было быть его место.

Бывший принц резко отвернулся, со слишком прямой спиной вернулся на место. Его, почему то, я не жалела нисколечко.

Агнесса выступила вперед для торжественной речи. Подданные замерли в восхищении — появление Богини стало главным чудом, долгожданным и желанным.

Я никак не могла сосредоточится на ее словах. Меня внезапно накрыло страшное волнение, перед глазами все поплыло и в горле появился сухой ком. Осознание того, что теперь дорожка отступления закрыта, предстоит взять на себя ответственность за целую страну страшила своей громадой, в тени которой я казалась себе недостойной и жалкой. Хотелось провалиться сквозь землю.

Я посмотрела на мужа, лорд Бестерн медленно протянул руку и я переплела пальцы с его теплой сухой ладонью, вложив в нее дрожащую и влажную свою.

На подлокотнике выступила надпись, словно выжженная паяльником:

«Что бы ни случилось, я всегда буду рядом, любить и беречь тебя».

Я сосредоточилась, стерла черные буквы и написала ответ:

«А если я не справлюсь?»

«Завышенные стандарты, милая. Твоя предшественница умела лишь красиво улыбаться».

Я на мгновение прикрыла глаза. Ведь правда — прошлая королева вовсе не участвовала в политике, оставив заботы о стране на мужа. Достаточно того, что я попытаюсь сделать Агнессию чуть более приемлемым местом для жизни.

«Я люблю тебя, не забывай об этом», — подогрелась под запястьем надпись на подлокотнике.

Уильям величественно сидел на троне, расправив плечи, мужественный и красивый. Когда я смотрела на него, в груди щемило, сердце билось чуть сильней. Все еще тяжело поверить, что он любит меня, такой как я есть.

Агнесса закончила речь и я тоже выпрямилась на своем троне, пытаясь выглядеть под стать мужу.

«Помни, — прошептал голос Агнессы мне на ухо. — С тобой так же моя поддержка. Пользуйся ею».

Богиня передала подушку с коронами архиепископу. Мы с Уильямом опустились на колени, в знак смирения перед небом. Протянули руки на священное писание, поклялись беречь и поддерживать мир, препятствовать несправедливости, проявлять милосердие. Несмотря на волнение, мой голос звучал звонко, сплетаясь с звучным голосом мужа, отражаясь от высокого свода.

Архиепископ поднял золотой обруч усыпанный драгоценными камнями к небу, произнес молитву и водрузил корону на голову мужа. Еще одна молитва и на мое чело опускается кольцо холодного металла.

Изящное творение из завитушек и сверкающих льдинок оказалось на удивление тяжелым, сидело плотно, неприятно давя на виски.

Так суждено. Венец должен давить грузом не только на голову, но и на сердце. Не бывает легких путей по неизведанным тропам. Главное, выбрать верных попутчиков.

Когда-то, я пожелала встретить того, кто не бросит в беде. Кто никогда не отступится. Мое желание исполнилось. Я украдкой взглянула на Уильяма, который смотрелся настоящим могущественным королем, и медленно выдохнула. Прежде, чем его найти, мне пришлось пройти сквозь ужасные испытания. И все же, оно стоило того.

Главное, не бояться желать.