Я быстро вскочила на лошадь и поскакала вперед, в лес. Мне не хотелось оборачиваться. Макки предал меня, но я понимала, что спорить с вождем ему было нельзя. Значит, пусть живет своей жизнью, а я буду жить своей. Он даже не проявил ни капли сожаления, когда выпроводил меня из деревни, при этом все смотрели, и было видно, что они довольны его решением. Но, сама виновата! Придя в общество с многовековым укладом, я умудрилась тут же нарушить закон, несмотря на то, что меня приняли и дали крышу над головой.
Когда добралась до реки, разожгла костер и села около него. Наступила ночь, а я все сидела и смотрела на огонь. Спустя еще какое-то время послышался топот и треск деревьев в лесу, я немедля поднялась, взяла лук, вложила стрелу и прицелилась, но из чащи выскочил Отэтти, с Макки верхом. Он слез с лошади и подошел:
- Найя, прости меня. Я должен был так поступить.
- А еще, ты должен был остаться в деревне, – я отвернулась от него.
- Но не остался. Когда все легли спать, я ушел и хочу провести эту ночь с тобой.
- Зачем?! – тогда посмотрела ему в глаза, - лучше возвращайся обратно, пока Укатри не понял, что лучший воин и охотник акатти ослушался его.
- Я здесь, потому что люблю тебя и ты моя жена. Мне плевать на их взгляды, мнения, мне важна только ты. После похода, я вернусь к тебе и буду жить с тобой, а не с ними.
- Если вернешься!
- Вернусь, обещаю!
Тогда мы зашли в палатку и провели эту ночь вместе. Макки все время смотрел мне в глаза и повторял, что любит. Я не хотела его отпускать. Эта ночь была особенная, что-то необычное происходило между нами. Любовь и физические ощущения переплелись с чем-то нереальным, чем-то воображаемым, что совершенно спутало сознание, и уже было не ясно где мы, кто мы, почему мы. В один из этих странных моментов я повернула голову в сторону и увидела белого лукому. Лукому встал напротив нас и несколько секунд смотрел на меня, а потом скрылся в каких-то лиловых зарослях. И что это было?! Скорее всего, видение, ведь мы находились внутри кувэ-ко. Так прошла ночь, я проснулась утром, но Макки уже не было. Одевшись, вышла наружу и увидела, что к дереву привязана только моя лошадь. Мысли в этот момент одолевали разум, или мне остаться и ждать, как он велел, или все-таки пойти за ним? Макки отлично научил идти по следу, так что найти акатти труда не составляло. Подумав несколько минут, я все же решила рискнуть, села на своего коня и помчалась в лес.
Приходилось останавливаться, слушать джунгли, улавливать запахи и высматривать следы. Спустя несколько часов добралась до границ территории бескалов, по всем признакам воины акатти перешли ее пару часов назад. Здесь я слезла с лошади и дальше отправилась пешком. Шла еще около часа, а потом увидела вдалеке дым от костра, когда добралась до того места, то никого не обнаружила, стало как-то жутко и страшно, а вдруг за мной уже кто-то наблюдает и ждет момента, чтобы напасть? Следы акатти и бескалов перепутались на земле, видимо, сражение уже произошло, но где же тогда тела и оставшиеся в живых? Я спряталась за огромными листьями, которые свисали с изогнутых до земли ветвей, и осторожно выглянула. Может быть, Макки уже там, у реки и ждет меня? Ох, и достанется мне, если так оно и есть.
Что ж, надо возвращаться обратно. Но когда повернулась, меня резко схватили и повалили вниз, при этом зажав рот рукой. Открыв глаза, увидела Макки, он велел молчать, после чего убрал руку. А спустя минуту заговорил шепотом:
- Что ты здесь делаешь? Ты теперь всегда будешь нарушать запреты?
- Прости, я не смогла спокойно сидеть и ждать. Боялась за тебя.
- Глупая женщина, – он смягчился и провел пальцем по моему лицу. – Не у всех такие жены как ты, которые идут туда, куда сами не знают, но идут. – Макки усмехнулся.
- Что произошло?
- Все закончилось. Несколько наших пали, а остальные отправились обратно, в деревню.
- А что с бескалами? Неужели вы убили всех?
- Нет, многие ушли. Мы бы не стали никого трогать, если бы не Сэткари, он напал на одного из охотников, ослушавшись приказа предводителя. Его, конечно же, убили, а за ним и Раттами. А теперь нам надо уходить. Пойдем…
Мы поднялись и потихоньку пошли прочь, как вдруг я остановилась, до ушей донесся какой-то шорох из кустов. Макки посмотрел на меня.
- Ты слышишь этот шорох? – спросила я.
- Да. Слышу. И чем раньше мы уйдем, тем лучше.
- Нет. Надо сходить и посмотреть.
- Ты что? Может, хватит уже самостоятельных действий?
- Нет, не хватит, я не могу уйти, я что-то чувствую.
Макки хотел остановить меня, но я, как всегда, не послушалась и подошла к небольшим зарослям, а когда раздвинула их и заглянула внутрь, то села на землю и не могла пошевелиться. Оттуда на меня смотрел маленький ребенок, ему было месяцев шесть, он сидел и сосал кусочек ткани, иногда тер глазки руками. Макки подошел ко мне и тоже оцепенел, а потом сказал:
- Пойдем. Это детеныш бескалов. Видимо, одного из убитых охотников, иначе они детей не бросают.
- Я не оставлю его здесь!
- Нет смысла его спасать. Через сутки он умрет, и ты почувствуешь лишь боль, так как сделать ничего не сможешь. Поверь, я знаю, что это такое.
- Все равно не оставлю. Лучше со мной, чем его съедят здесь.
Тогда протянула руки и взяла этого малыша. Он прижался ко мне всем тельцем, а кусочек ткани так и не отпустил, продолжал сосать. Макки шел сзади и без конца оглядывался. Вскоре мы вышли к границе леса, он издал несколько звуков и из-за деревьев показался Отэтти, а следом за ним и моя лошадь. Мы все решили ехать на Отэтти, так как я с ребенком на руках не справилась бы с лошадью. До реки удалось добраться лишь к вечеру. Макки помог нам спуститься с коня и сказал:
- Сейчас мне надо вернуться в деревню. Жди меня ночью.
- Ничего, поезжай. Только скажи, что едят бескалы? Мне же нужно его как-то покормить? – Макки посмотрел на меня с отчаянием в глазах, он знал, что все это бесполезно, но перечить не стал.
- И акатти, и бескалы в таком возрасте пьют материнское молоко и только. Прости, Найя, но не нужно было его забирать, ты будешь лишь мучиться, наблюдая за тем, как он умирает.
- Ладно, что-нибудь придумаю. Отправляйся в деревню, но прошу, возвращайся ко мне как можно скорее.
- Хорошо.
Он поцеловал меня, влез на Отэтти и ускакал вглубь леса, а я осталась одна с младенцем на руках, который скоро должен был умереть. Отличный конец дня! Маленький бескал сидел на руках очень тихо и периодически дремал, тогда я занесла его в кувэ-ко и положила на шкуры, потом развернула пеленку. Он иногда открывал глазки и сквозь сон улыбался:
- Ну, малыш! Давай посмотрим на тебя.
Он был такой же белый, с острыми ушками, на кончиках которых росли кисточки, глаза небесно голубого цвета, на голове кудрявые светлые волосы, а в остальном абсолютно потрясающий пухлый мальчик, который напоминал человеческого ребенка. Единственное, его надо было чем-то покормить! Но вот чем? Я вышла из палатки и стояла в полной растерянности, а когда повернулась к лесу, то успела лишь вздрогнуть. Из чащи выпрыгнул Якши и, виляя хвостом, подбежал ко мне.
- Якши, друг мой! Ты здесь, наконец-то. Я так соскучилась по тебе, где же ты пропадал все это время? – он ходил вокруг и терся о мои ноги. – Эх. Как мне нужна помощь. Если бы ты только знал! Мне нужно как-то накормить ребенка бескалов. – Я присела около него и взялась руками за свою голову.
В этот момент Якши встал и снова убежал в лес. Ну, вот! Он явно не готов быть отцом! Я сидела на земле и уже было начала сокрушаться, но потом услышала тихий плач и вернулась в кувэ-ко. Малыш сосал пальцы и кряхтел, а потом начал громко кричать. Тогда мне вспомнилось, что рассказывал Макки о своем сыне, и у меня потекли слезы из глаз. Неужели началось? И он все-таки умрет? Такого нельзя допустить! Я взяла кроху на руки и прижала к себе, мальчик успокоился, но продолжал сосать пальцы. В этот момент мне очень не хватало Макки, но видеть этого ему не стоило. Тогда, обернув малыша в одеяло, вышла из палатки и направилась в лес. Пусть лучше все произойдет там, и, пройдя несколько километров по ночным джунглям, села под большим деревом. Я качала ребенка и напевала ему старую индийскую колыбельную, а через час услышала треск веток, из чащи вышел мой Карук, он тащил в зубах ветку, на которой росли какие-то плоды, они были овальной формы и абсолютно белого цвета. Якши принес ветку и положил у моих ног, сам же сел рядом. Тогда я подумала, раз плоды такие же белые как кожа бескалов, то, возможно, это то, что они едят, тем более Якши принес именно их. Сорвав один плод, надкусила его, по моей руке сразу же побежал белый сок похожий на молоко. Я поднесла плод ко рту малыша и на удивление тот начал жадно пить этот сок. Тогда, откинувшись к дереву, засмеялась, а потом поцеловала Якши прямо в нос.
Когда мальчик наелся, то сразу уснул, я же сорвала оставшиеся плоды, положила их в сумку, которая всегда висела на ремне, и мы все вместе пошли к реке. Но Макки там не было, он так и не приехал. Прождав его большую часть ночи, я все-таки зашла в кувэ-ко и уснула рядом с младенцем.
Пока спала, не видела снов, видимо от усталости голова совсем не работала, а наутро меня разбудили чьи-то толчки, открыв глаза, увидела Макки, он покосился на сверток и спросил:
- Ну, что? Все?
- Где ты был? Почему не приехал ночью, я так ждала тебя?
- Прости, но вождь не отпустил, он заставил рассказывать каждого о том, что произошло в лесу. В деревне умерли двое детей. – Макки опустил голову. – Я не смог приехать.
- Ты рассказал им о ребенке?
- Да. Скрывать смысла нет, ребенок все равно не выжил, поэтому вождь не придал этому значения, лишь в очередной раз накричал на меня за то, что плохо воспитываю свою жену.
- А кто тебе сказал, что ребенок не выжил?
Тогда Макки дернулся:
- Что ты такое говоришь? – он наклонился над свертком, а там сопел маленький бескал и иногда хмурился во сне. Макки отпрянул от меня и сел в другом конце палатки. – Кто ты? Найя! Кто ты такая? Этот ребенок жив, потому что был рядом с тобой! До этого несколько веков дети наших видов гибли. Кто же ты?
- Я не знаю, Макки. Не знаю.
- Оракул был прав! Ты не зря появилась здесь. И, кажется, теперь я понимаю… Найя, ты та, кто сможет остановить войну и разрушить проклятье!
- Но как? Я же не могу собирать вокруг себя всех детей, которые остались без родителей с обеих сторон!
- Но, может быть, им стоит лишь коснуться тебя?
- А как это проверить?
- В любом случае, нужно вернуться в деревню и все рассказать вождю.
- Только я пойду туда вместе с этим младенцем.
- Хорошо.
- Что если вождь захочет причинить ему вред? Он теперь мой и я никому его не отдам!
- Не переживай, я буду всегда рядом и не допущу ничего плохого. Ты моя жена и я люблю тебя больше жизни. Верь мне. А теперь поехали.
Я взяла свою сумку с белыми плодами, взяла ребенка, и мы вышли на улицу, после чего сели на лошадь и поскакали в деревню.
Маленький бескал все это время спал. Это был удивительный ребенок, совершенно тихий и невероятно красивый, такие пухлые щечки, маленькие ручки и ножки, а кисточки на ушах, так вообще прелесть. Я без конца смотрела на него и видела чудо, которое теперь должно было стать моим. Хотя нет, оно уже стало моим! Макки поддержал решение оставить младенца, однако что нас ждало в будущем? Как его воспримут в деревне? Или мне так и придется жить у реки? Хотя, всему свой час. Макки очень надеялся и верил в то, что я смогу разрушить проклятье и восстановить равновесие, но вдруг это не так? И пока думала обо всем происходящем, одновременно любуясь малышом, мы подъехали к воротам, нам открыли, а Отэтти поскакал к шатру вождя.
Укатри вышел наружу и недоверчиво посмотрел на меня, тогда Макки слез с коня и заговорил:
- Вождь! Могу я поговорить с вами? Внутри.
- Да, можешь. Иди за мной.
Они прошли в шатер, а я осталась сидеть на Отэтти, в этот момент ребенок начал ворочаться. Тогда многие акатти выглянули из своих кувэ, они почувствовали вражеский запах, затем спустились и окружили нас. Вперед вышла Каймени, старая женщина и тихо спросила:
- Кто у тебя на руках? Я чувствую запах бескала. Это тот самый детеныш, о котором рассказывал Макки? Он мертв. Зачем ты его сюда привезла?
Я же боялась произнести хоть слово и быстро слезла с лошади, после чего забежала в шатер. Когда вождь и Макки увидели меня, то Укатри подошел и сказал:
- Покажи этого детеныша! – я посмотрела на Макки, дождалась его немого согласия и только тогда развернула одеяло. Малыш к тому моменту уже проснулся и весело дергал ручками, Укатри с отвращением посмотрел на него и отошел в сторону. – Он жив! Это правда. Но, что я скажу остальным? Мы только вчера потеряли двоих детей, а здесь она, да еще и с живым бескалом на руках!
- А если Найя спасла этого ребенка от смерти, то она сможет помочь и нам. – Макки хотел добиться, чтобы меня оставили в деревне.
- Она особенная, это было ясно с самого начала и пусть остается, но бескалу здесь не место. Макки, ты отнесешь его в лес и оставишь там.
Тогда я резко выпрямилась и посмотрела Укатри прямо в глаза:
- Я не останусь здесь, и не буду помогать акатти, если у меня заберут ребенка!
- Но, он бескал! – вождь не мог понять моих требований.
- Неважно. Бескал он или акатти, или еще кто-то. Это ребенок и он жив. Я тоже не акатти, и вы всем дали это понять, прогнав меня прочь. Для меня все дети одинаковы и их жизни бесценны, каждого из них! Так что, или вы оставляете нас обоих, или мы уходим.
- Ты опять дерзишь мне! Я вождь племени и не должен …,- но я набралась смелости, и очередной раз перебила его.
- Вы вождь! Но вчера вы допустили ошибку! Убив бескалов, потеряли нескольких своих воинов и их детей. Неужели попытка показать свою значимость стоила жизни этих воинов? Вы же сами понимаете, что совершили ошибку, а сейчас пытаетесь снова ее повторить. Выгоните меня - лишитесь возможности спасти своих детей. Бескалы знают о нападении, и ждать не станут. Они придут, тогда жертв будет значительно больше.
Укатри не ожидал такой смелости и не сразу смог ответить.
- Найя! Я разрешаю тебе жить в нашей деревне вместе с этим бескалом. Но! Впредь, попрошу не высказываться и проявлять больше уважения к нашим законам.
- Спасибо. И да, я исполню ваше пожелание.
- Хорошо. А теперь выйдем к народу.
Мы вышли из шатра, там уже собрались все акатти, и они ждали, что скажет вождь. Укатри прошел вперед и произнес то, что повергло остальных в шок:
- Акатти! Вы великий народ, поэтому заслуживаете жизни и процветания! А Найя - необычная чужестранка, пришла к нам с миссией спасения! Она поможет сохранить жизни нашим детям, как сохранила жизнь этому бескалу, - Укатри повернулся ко мне и указал на сверток, из которого выглядывал маленький бескал.
Акатти не верили своим глазам и ушам. Они радовались и молились своим духам, благодарили Скайру за то, что она наконец-то смилостивилась над ними. Мораги тем временем встала подле меня и смотрела на ребенка, в ее глазах не было пренебрежения или отвращения, она отвернула одеяльце и погладила бескала по щеке, он же улыбнулся и попытался поймать ее за палец.
Мораги замечательная женщина, в ее сердце не было ненависти, не было презрения, она любила этот мир, уважала каждого из живущих в нем существ и ценила жизнь как никто другой. Укатри знал свою жену и никогда не был против того, что она делает, лишь изредка, когда речь заходила о его авторитете. В семье вождя было пятеро детей, и каждый из них знал, что нужен этому миру, нужен этой земле, нужен Скайре. Они учились понимать природу, ее нужды и потребности, поэтому с самого младенчества уважали ту землю, на которой жили и все благодаря Мораги. Иногда она напоминала мне мадам Десаи.
С того дня, когда вождь снова позволил мне жить в племени Нукрата прошло полгода. Я дала имя моему сыну. Теперь его звали – Амрит, что значило, бессмертный. Макки все еще не воспринимал Амрита, да и остальные акатти обходили стороной, но я не отчаивалась и продолжала растить его как своего. Почти все воины Нукрата считали Макки слабаком не способным завести своих собственных детей, поэтому он был вынужден растить бескала. Ему действительно было тяжело, он постепенно отдалялся от меня, все чаще возвращался рано утром и больше не считал нас нормальной семьей. Лишь Мораги продолжала поддерживать, она говорила, что еще все изменится, и Макки примет тот дар, который ему преподнесла Скайра. Мне же очень не хватало его, не хватало любви и, как ни странно, понимания. Появилось ощущение, будто я и Амрит – мы два беженца, бежавших из своей страны. Нас вроде бы приняли, но продолжали относиться как к чужакам, которых притом нельзя отпускать, чтобы не лишиться выгоды.
Амрит начал ходить. Он играл с другими детьми, и они принимали его. Видимо, дети видят значительно больше, чем взрослые. Я везде была с ним, кормила, купала, укладывала спать, напевая колыбельные. Жизнь изменилась до неузнаваемости, теперь я стала мамой, казалось, что лучше этого ничего не может быть. Но все омрачалось поведением Макки, ему это не нравилось, и наши отношения портились с каждым днем. Из-за того, что я часто оставалась одна, решила не тратить время на бесконечные ожидания и отправлялась к реке. Там мы с Амритом и Якши проводили дни, а к ночи возвращались обратно. Якши тоже привязался к сыну, он лежал и размахивал хвостом, а Амрит ловил его и тянул в рот, от чего Карук фыркал, но продолжал давать свой хвост. Я ловила рыбу, искала фрукты в лесу и кормила нас. Жизнь шла своим чередом, но не хватало только Макки, он совсем перестал навещать нас, возвращался только утром и сразу ложился спать. Однажды вечером, когда он все же был дома, решила поговорить с ним, о чем впоследствии пожалела:
- Макки? – я говорила шепотом.
- Что? – он лежал на спине и смотрел в окно.
- Почему все так происходит?
- О чем ты?
- Не надо. Ты все прекрасно понимаешь. Мы для тебя уже не те, кем были раньше. Что с тобой?
- Я не хочу говорить об этом. Мы живем и это главное. – Макки не поворачивал головы и продолжал смотреть на небо.
- Разве это можно назвать жизнью, а тем более семьей?
- А разве у нас есть семья? – тогда он повернулся, его глаза загорелись. - Семья, это когда есть муж, жена и их дети. А у нас что?!
- Что же у нас? – я боялась того, что он скажет, но иначе уже нельзя.
- Ничего! Я потерял свою жену, которую любил, потерял сына, которого тоже любил, и все из-за проклятых бескалов. А что приобрел? Тебя – человека, который должен все изменить, совершив массовое чудо и этого детеныша бескалов, который противен мне до глубины души! Ты не носишь моего ребенка, хотя прошел уже год. Скорее всего, у нас так и не будет детей.
- Значит, ты так воспринимаешь меня?! Я лишь человек, а Амрит – детеныш!? – сейчас не выдержала и начала кричать на него.
- Да, именно так!
- А как же любовь, о которой ты так много говорил раньше?! Куда она делась?
- Я уже не знаю, что между нами. Любовь или просто обязательства перед племенем. И знаешь, если бы моей женой стала Умани или другая акатти, то я бы уже готовился к появлению сына или дочери! Ты превратила меня в изгоя в своем собственном племени! Если бы я мог вернуть время вспять!
- И что бы ты сделал? – меня начали душить слезы, но я старалась держаться до конца.
- Оставил тебя в Тихом лесу.
- И все это из-за задетого самолюбия? Из-за сплетен?
- Нет, не только. Это из-за того, что ты не можешь дать мне ту семью, о которой мечтает каждый из здесь живущих. Ты лишь оружие в борьбе против врага.
После таких слов мое сердце разбилось на тысячу кусочков, я встала и вышла на улицу. Я лишь оружие! И это говорит тот, кого люблю больше жизни.
Хотелось убежать как можно дальше и не возвращаться, но у меня были обязательства перед акатти. Привязавшись к ним, а особенно к их детям, не могла позволить себе просто сбежать. Я снова превратилась в воспитателя, только особенного, от которого зависели не только навыки и умения детей, но и их жизни.
Так длилось еще три месяца, пока не произошел случай, который сильно изменил мою жизнь. В один из дней к воротам нашей деревни прибыли воины бесклов, они уже успели поговорить с вождями всех соседних деревень и напоследок пришли к нам. Вождь как всегда поднялся наверх и заговорил с ними:
- Что тебе нужно, Ат Малор? С чем прибыл?
- Мы знаем о чужестранке, которая несет спасение! И хотим видеть ее! Это ведь та самая белокожая женщина, которую я видел рядом с твоим воином?! Она живет с вами! Акатти из других деревень подтвердили это!
- Это так, но мы первые ее нашли! И она будет с нами!
- Великая Скайра предсказывала спасение обоих видов, а не только вашего! И это несправедливо, что уже больше года вы скрываете ее от нас!
- Великая Скайра предсказывала рождение новой жизни, а не приход чужеземки! Эта женщина не имеет никакой значимости, а акатти из других деревень лишь питают тщетные надежды. У нее нет никаких способностей! Это говорю вам Я - Укатри вождь Нукрата.
- Отчего же вы ее тогда скрываете от чужих глаз?!
- Мы ее не скрываем, она свободно ходит по Тихим лесам.
- Ладно! Я поверю тебе вождь Нукрата, но знай! Если ты лжешь, я вернусь за твоей головой! – Ат Малор ударил шпорами своего коня и поскакал прочь, его воины последовали за ним.
Отряд скрылся из вида, а Укатри поспешил в свой шатер и созвал Предводителей воинов, одним из которых уже был Макки. Они долго о чем-то совещались, а потом все вместе оседлали лошадей и помчались в соседние деревни. Тем временем я уложила спать Амрита, сама же сидела на краю кувэ, свесив ноги. Наступила глубокая ночь, Макки все еще не было, как и остальных, тогда я зашла внутрь и хотела ложиться, как вдруг ко мне зашла Мораги, она была напугана, ее руки тряслись.
- Мораги! Что с тобой?
- Найя, дитя. Тебе надо срочно уходить из деревни. Забирай Амрита и уходи. – зашептала она.
- Но почему? Что случилось?
- Укатри принял решение спрятать тебя в скалах на северной стороне Тихих лесов, а Амрита хотят забрать, – она спешила и сбивалась со слов. – Бескалы узнали о тебе и хотят видеть, но Укатри не допустит этого. Они поспешили в деревни, чтобы предупредить остальных о своем решении.
- А Макки знает об этом?
Тогда Мораги опустила глаза и сжала руки:
- Да. Ему велено избавиться от Амрита.
- Что?! – Я еле устояла, чтобы не упасть, так как ноги подкосились, а в голове зазвенело. – Он этого не сделает!
- Боюсь, что сделает. Его душа сейчас отравлена злыми языками. Он любит тебя, но считает, что Амрит стоит между вами.
- Нет. Не любит. Он уже все мне сказал. Я просто даже не думала, что Макки способен на такое.
- Прости, Найя. Мне очень стыдно за мой народ, но тебе надо срочно бежать. Не теряй ни минуты. Я выведу вас через задние ворота. Лошадь брать нельзя, у конюшни охрана, поэтому придется идти пешком.
- Хорошо, – мне многое стало ясно, но сейчас самое главное – спасти сына.
Взяв спящего Амрита, мы с Мораги вышли на улицу. Как добрались до ворот, Мораги отворила их и выпустила нас, сказав напоследок:
- Найя! Я верю, что еще все будет хорошо, и Макки все осознает!
- Спасибо, Мораги. Надеюсь, что так и будет. Но для Макки я умерла, знай это и передай ему.
Из глаз Мораги текли слезы, но она закрыла ворота, а я осталась стоять. Впереди темный лес, на руках спит ребенок, и что мне теперь делать? Куда бежать? Медлить нельзя, поэтому направилась вглубь чащи, шла где-то час, пока не почувствовала, что кто-то следит за мной. Тогда побежала, мне стало очень страшно, страшно за сына, а когда обернулась, увидела лишь огромную черную тень, которая надвигалась на нас, я села на землю, прижала к себе Амрита и закрыла глаза. А через секунду меня кто-то лизнул в нос. Это был Якши, мое сердце содрогнулось от встречи и, открыв глаза, я сказала:
- Ты всегда будешь пугать меня? – Якши стоял рядом и ждал. – У меня нет лошади, а на ногах далеко не уйти. Якши, помоги.
Тогда Карук опустился и позволил сесть на себя. Он помчался очень быстро и уверенно, видимо знал куда бежать. Но спустя какое-то время навстречу нам выскочила лошадь с всадником в седле. Когда Якши подбежал ближе, я увидела всадника, это был Макки.
Мы остановились, и я слезла, Макки так же спрыгнул с коня, после чего подошел к нам:
- Найя! Зачем ты сбежала? – он будто не понимал, что происходит.
- Я все знаю! Я знаю о том, что вы задумали.
- Найя, я бы не навредил Амриту, ни за что.
- Что значит, не навредил? Если ты его заберешь у меня, он погибнет!
- Знаю, знаю. Но я бы догнал вас и вернул его обратно!
- Я тебе не верю! Ты все сказал мне. Любви больше нет, а значит, нет доверия!
- Прости за те слова, но я был в смятении! Конечно же, я люблю тебя. Очень сильно, слышишь, - он хотел подойти, но я отбежала и спряталась за Якши.
- Нет! Ты предал меня. Я лишь оружие и только! Это правда! Но я не только ваше оружие и не обязана служить только вам! Если мне суждено покончить с войной, то в этом должны участвовать все, и акатти, и бескалы!
- Найя, я клянусь, что по-прежнему люблю тебя! И готов жизнь отдать за вас обоих! И не отпущу. Я не дам уйти тебе! Ты моя жена и мы должны быть вместе. Пойдем!
Макки снова хотел подойти, но я крикнула Якши, чтобы тот атаковал и мой Карук вздыбил шерсть, оскалился и приготовился напасть на него, тем временем Амрит проснулся и начал плакать.
- Найя! Что ты делаешь!? Я не враг тебе!
- Прощай, Макки! Я отрекаюсь от тебя перед духом Великой Скайры и больше не желаю быть твоей женой!
Тогда Макки упал на колени, а на месте того знака, который выжгла Мораги появился сильный ожог. Так Скайра расторгала союз. У меня символ остался, видимо потому, что я не дитя этого мира и не принадлежу Скайре. Из глаз Макки потекли слезы, он без конца повторял, что любит меня, но в моем сердце образовалась пустота.
Я села на Якши, обняла Амрита, и он побежал с нами вперед, а Макки остался сидеть на земле позади. До меня доносились его крики, но через несколько минут все стихло. Конечно же, мне было плохо, а слезы лились из глаз и, к счастью, он их не видел. За столько времени я успела очень сильно полюбить Макки, смогла забыть старую жизнь и начать новую, которая, как казалось, должна была спасти от чувства одиночества и неопределенности, а вышло все не так. Акатти так и не приняли меня из-за Амрита, Макки признал, что я худшее из того, что с ним когда-либо происходило, а еще, я должна каким-то неведомым способом спасти оба вида от самоуничтожения.
Видит Бог, видит Великая Скайра, я хотела быть с Макки, хотела нести добро и хотела спасти жизнь их детям, но меня решили хладнокровно использовать в своих целях и превратить в орудие защиты, а сами продолжали бы уничтожать своих врагов. Это неправильно, жестоко и несправедливо. Каждый рожденный на этот свет имеет право жить, и никто не должен лишать его этого права. Акатти и бескалы давно пытаются уничтожить друг друга, пытаются вытеснить и занять все Тихие леса, но какой ценой! Это проклятье должно было заставить их одуматься, но они наоборот решили воспользоваться им и разрушить себя до конца, не понимая, что Скайра не позволит одним существовать на могилах других.