Я парила в безбрежном океане одиночества. Здесь не существовало ничего: казалось, это странное место не имеет ни начала, ни конца; единственное, что окружало меня со всех сторон — лишь безмолвная пустота. В голове царила вязкая мешанина обрывков мыслей, полустертых воспоминаний, смутных образов, но при малейшем усилии сосредоточиться, дотянуться до них, на меня накатывала сонная волна безразличия, заставляющая позабыть обо всем и вновь позволить пустоте воцариться в угасающем сознании.

Время словно остановилось. Быть может, где-то там, за пределами этой оглушающей пустоты проходили годы, а может быть, еще только медленно тягуче перетекали секунды. Лишь иногда чьи-то бесцеремонные руки, появляющиеся откуда-то извне, подносили к лицу дымящуюся чашу со сладко-горьким травянистым напитком, после которого пустота с новой силой набрасывалась на меня, каждый раз отвоевывая еще одну крупицу драгоценных воспоминаний. Первое время я еще пыталась сопротивляться, но со временем странный аромат окончательно притупил остальные эмоции и чувства, кроме желания вновь и вновь ощущать на губах знакомый вкус.

Но однажды мое безмятежное плавание в бесконечном пространстве одиночества было прервано самым неожиданным образом: вместо привычной чаши с напитком я ощутила, как к моему лицу поднесли нечто отвратительное, пахнущее выгребной ямой и болотной тиной.

Резко распахнув глаза и разом вынырнув из неотступных объятий пустоты, я натолкнулась на внимательный взгляд прищуренных алых глаз, обладатель которых был мне совершенно незнаком. Впрочем, как и покои, в которых я находилась. Достаточно было одного беглого взгляда по сторонам, чтобы в этом убедиться.

Пугающее чувство неправильности происходящего усиливалось с каждой секундой тишины. Не в силах справиться с нарастающим чувством страха от напряжения, царящего в этой чужой комнате, от зловещего вида незнакомого вампира, который все не сводил с меня алчного взора, я в отчаянии воззвала к памяти, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, что поможет мне понять, где нахожусь и кто этот вампир напротив.

Внезапно в сознании, которое все это время медленно освобождалось от стянувших его нитей дремоты, словно яркая вспышка, полыхнуло страшное открытие, заставившее меня буквально слететь с мягкого ложа, чтобы спустя мгновение оказаться в противоположном углу комнаты.

Вновь и вновь я в неверии задавала себе один и тот же вопрос, но каждый раз не могла найти ответ. До боли вонзив ногти в мягкую плоть ладоней, я из последних сил пыталась сдержать рвущийся изнутри отчаянный крик, когда в тишине комнаты раздались мягкие вкрадчивые шаги, и прямо передо мной возник виновник моего пробуждения.

Цепляясь за жалкие крохи разума, я подняла взгляд на него и медленно проговорила, каждое мгновение ожидая, что голос сорвется, выпустив наружу лавину обуревавших меня чувств:

— Кто я?

Время замерло в ожидании его ответа.

Казалось, мужчина совсем не был удивлен услышать мой вопрос, лишь на секунду в глубине ледяного взгляда промелькнул отголосок чего-то, смутно похожего на удовлетворение, однако в следующий миг оно сменилось выражением тревоги и беспокойства:

— О, моя дорогая Катрина! Неужели рана оставила след не только на твоем теле, но и на разуме? Скажи мне, девочка, что произошло? Неужели ты совсем ничего о себе не помнишь? — при этих словах он вплотную приблизился и, чуть прищурившись, всмотрелся в мое лицо.

Я стояла прямо перед ним с растерянным видом, против воли ощущая себя беспомощной жертвой умелого хищника. Растерянный разум ухватился за единственное слово, которое я смогла уяснить из его речи:

— Катрина?

— Да, моя дорогая, это твое имя. Как я убеждаюсь с каждой секундой, твоя рана была гораздо серьезней, чем мы могли предположить. Но нет причин для волнений! Я уверен, память вернется в ближайшее время. А пока я с удовольствием отведу тебя к тому, кто поможет тебе заново освоиться в нашем замке.

С этими словами он изящным жестом протянул мне руку, продолжая испепелять прищуренным взглядом пронзительно алых глаз.

На одну невыносимо долгую секунду все внутри меня сжалось от буквально осязаемого чувства опасности, что окружало вампира. Но мне не оставалось ничего другого, кроме как, робко вложив дрожащую ладонь в стальные объятия его железной хватки, медленно последовать за ним к выходу.

В голове царил настоящий сумбур из вопросов. Кто я такая и где могла получить рану, ставшую виновником моего теперешнего беспамятства? Почему ничто внутри не отзывается на звук предполагаемого имени? И, наконец, самый важный вопрос: кем мне приходится этот зловещего вида вампир, столь уверенно скользящий по извилистым темным закопченным коридорам?

Казалось бы, я могла получить ответы на эти вопросы прямо сейчас, стоило лишь напрямик спросить. Но что-то в облике моего провожатого останавливало. Быть может, то, с каким собственническим видом он удерживал мою руку или те порождающие страх взгляды, что он бросал в моменты, когда думал, что я не вижу. Как бы то ни было, сейчас я не чувствовала в себе никаких сил для новых открытий, достаточно было того, что я совершенно ничего не помнила о своем прошлом.

Миновав несколько грязных плохо освещенных коридоров, мы, наконец, дошли до большой арки, за которой простирался огромный зал, по всей видимости, играющий роль своеобразной приемной.

Наглухо задернутые тяжелые занавеси, воланами спускавшиеся до самого пола, обилие огромных полотен, изображавших сцены битв, громоздкая мебель — все это производило гнетущее впечатление.

С опаской ступая по холодным каменным плитам, я осторожно разглядывала мрачное помещение, невольно задаваясь вопросом: неужели я действительно жила в этом замке, каждый день бывала в этих покоях, сотни раз равнодушно взирала на истекающих кровью людских воинов, изображенных на сумрачных картинах, скованных тяжелыми рамами?

И хотя пока у меня не было причин не верить вампиру, душа судорожно сжималась от одной только мысли об этом…

Мои внутренние метания были прерваны звуком приближающихся шагов. Я неохотно обернулась, не желая пропустить появление того, кто должен был помочь мне вспомнить. Чем громче становился звук шагов, тем шире расцветала улыбка на лице сопровождавшего меня вампира. Однако улыбка эта была пугающей: казалось, она затронула только губы, а глаза же так и остались во власти вечного холода. И, несмотря на кажущееся радушие и внимание, меня не покидало чувство враждебности, царствующей в атмосфере замка. Все вокруг было чужим, и могла лишь надеяться, что это ощущение исчезнет, как только память вернется.

В этот момент в комнату вплыла холеная блондинка, от которой, несмотря на кажущуюся безобидность, за версту несло опасностью. Остановившись в проеме, она промурлыкала, глядя прямо на вампира:

— Ты посылал за мной, Атоний?

В этот момент она, наконец, изволила заметить присутствие в комнате постороннего.

На секунду глаза ее блеснули, а в следующее мгновение она уже стискивала меня в холодных объятиях. Окончательно растерявшись, я смиренно ждала окончания этого неясного для меня проявления чувств. Спустя пару секунд она так же резко отступила и, метнув быстрый одобрительный взгляд на стоящего в стороне вампира, проговорила тонким высоким голосом:

— Катрина, ты, наконец, очнулась! Как я рада! Ты не представляешь себе, как я волновалась за тебя!

Прерывая поспешную речь небрежным жестом, вампир, по всей видимости, приходящийся ей господином, пояснил, медленно приближаясь к нам:

— К сожалению, я вынужден огорчить тебя. Твоя подруга ничего не помнит — рана оказалась слишком серьезной. Поэтому потребуется твоя помощь для того, чтобы память вернулась к ней.

Издав изумленный вскрик, красавица сочувствующе взглянула на меня. Где-то в глубине ее глаз, за волнами жалости на одну-единственную секунду словно всколыхнулось темное облако триумфа; но может быть, мне это только привиделось, так как в следующий миг она с жаром произнесла:

— Не печалься, моя дорогая. Вот увидишь, память обязательно вернется к тебе, я уверена! Ну а я приложу все усилия для того, чтобы ты как можно скорее вновь стала той, кем всегда была — бесстрашной безжалостной воительницей, одним из лучших клинков клана Крейц!

— Крейц… — я робко повторила вслух имя своего клана, пробуя его на вкус, пытаясь всколыхнуть хоть какие-то чувства.

— Да. Перед тобой сейчас находится глава клана — твой владыка и господин Атоний, — предугадав мой вопрос, пояснила блондинка, устремляя взор на вампира. Обменявшись им двоим понятными взглядами, они усмехнулись чему-то, а затем Атоний, продолжая улыбаться, представил мне стоящую рядом со мной вампиршу:

— Моя сестра — и по совместительству, твоя лучшая подруга — Иризи. Я очень надеюсь, что вы быстро восстановите те теплые отношения, что были между вами.

— Я тоже очень на это надеюсь, — загадочно проговорила Иризи и вновь довольно улыбнулась. Словно они с братом знали что-то, что их очень забавляло, но делиться этим со мной они не спешили.

Я продолжала растерянно стоять в центре зала, растерянная полученным потоком информации. Сложно было даже на мгновение представить, что моим призванием было воинское искусство. Но если моя подруга, которую я, к сожалению, тоже не помню, так уверенно говорила об этом, значит так оно и было.

Насладившись моим видом, брат с сестрой перемолвились парой неслышных фраз, вслед за чем Атоний быстро нас покинул, сославшись на дела, требующие его вмешательства. Напоследок он еще раз задержал свой взгляд на мне, и, прежде чем исчезнуть в темном проеме арки, произнес мягким вкрадчивым тоном:

— С нетерпением жду нашей следующей встречи, Катрина. Надеюсь, ты быстро вспомнишь все и скоро в полной мере вернешься к своим привычным обязанностям…

Мое замешательство, вызванное его странными словами, за которыми явно крылось нечто большее, было настолько заметным, что даже Иризи, после ухода брата заметно призадумавшаяся, обратила на это внимание:

— В чем дело, Катрина? Тебя что-то смутило в словах господина?

Я слегка поколебалась, не зная, можно ли говорить с ней на такие щекотливые темы, но рассудив, что раз мы были подругами, наверняка не раз обсуждали подобное, поделилась своими сомнениями:

— Он так произнес последние слова… Я имею в виду его тон… — отчаявшись доходчиво объяснить, я собралась с духом и разом выпалила: — Скажи, есть ли что-то между нами, о чем я не помню?

Я со страхом ожидала ответа. Когда на ее холеном личике лениво расплылась широкая улыбка, все мои потаенные страхи обрели твердую почву. Стараясь не показать, насколько сильно меня пугает одно только предположение о связи с ее братом, я упрямо вздернула подбородок, все же желая получить твердый четкий ответ. И он не заставил себя ждать. Каждое слово, произнесенное медовым высоким голоском, наносило кровавую рану моей душе:

— Да, Катрина, ты можешь гордиться положением, что занимала. Вся женская половина замка могла только мечтать о статусе главной фаворитки, коим ты обладаешь.

И словно мне было недостаточно ее слов, она мстительно добавила, помедлив пару секунд: — Я уверена, брат с нетерпением ждет того момента, когда ты вернешься в его постель.

Не став долго наслаждаться эффектом произнесенных ею слов, Иризи двинулась к выходу, величественным жестом повелев следовать за ней.

Я послушно шла вслед за тонкой фигуркой, облаченной в богато украшенное драгоценными каменьями платье, подметавшее пыльные плиты кружевным подолом, и в глубине души поражалась тому факту, что мы с ней были подругами. Необъяснимо, но все в ней вызывало необъяснимый страх и тревогу, хотя видимых причин для этого не было.

Быть может, все дело в том, что я не помнила ничего из своего прошлого, и потому все вокруг воспринимала как угрозу? Я успокаивала себя таким объяснением, стараясь пока не задумываться о своем положении любовницы главы клана. Несмотря на его привлекательную внешность и учтивые манеры я не могла без содрогания думать, что когда-то делила с ним ложе и, самое пугающее, — что мне предстояло делать это вновь.

С головой уйдя в тягостные размышления я не заметила, как обстановка вокруг нас сменилась: вместо длинных извилистых коридоров мы шли по узкому переходу между похожими друг на друга словно близнецы, залами: в одном из них суетливо копошились хмурые слуги, все как один резко смолкавшие при виде нас. В другом было подозрительно пусто, хотя ярко пылающий очаг и небрежно сваленные в кучу щетки и тазы указывали на то, что совсем недавно тут кипела работа.

Увлекшись осмотром, я не сразу поняла, что за странные запахи и звуки доносятся из последнего помещения, хотя горло давно уже горело огнем, едва первые нотки аромата просочились сквозь плотно закрытые тяжелые двери.

Одновременно с горлом недовольно забурчал желудок, жалуясь на отсутствие пищи длительное время. Медленно потянув на себя заляпанную бронзовую ручку, Иризи сделала приглашающий жест.

Пусть я уже представляла, что нас ждет за этими дверями, все равно открывшееся зрелище поразило: темный душный зал был наполнен деревянными клетками, чрева которых были наполнены людьми. Здесь были и мужчины, и женщины, и дети. И все они, обезумевшие от страха, жалобно кричали, стенали, пытались из последних сил выбраться из твердых прутьев смертельной ловушки.

Вокруг клеток деловито сновали слуги, периодически вытаскивая выбранную жертву из клетки и небрежно унося в соседнее помещение, откуда спустя пару мгновений раздавался громкий вскрик — и наступала тишина.

Я невольно попятилась назад, оглушенная нахлынувшими на меня пугающими запахами и звуками. Но уверенная рука Иризи, успевшая жестко схватить меня за локоть, заставила остановиться.

Перекрывая жуткую какофонию людских криков, красавица громко обратилась ко мне, улыбаясь особой улыбкой, от одного вида которой захотелось оказаться в каком-нибудь другом месте, но только не здесь:

— Смотри и запоминай: здесь мы с тобой предпочитаем обедать. Конечно, некоторых может смущать прием пищи прямо «из источника», но тебе всегда нравилось самой осязать страх и агонию жертвы. Эй, ты! — это адресовалось уже одному из молчаливо сновавших между помещениями слуг. — Выбери мне одного да помоложе!

Вампир покорно двинулся к большой клетке, пленники которой тут же судорожно начали двигаться назад, стараясь оказаться как можно дальше от низенькой дверцы. Несколько молодых женщин громко навзрыд зарыдали, прижимая к оборванным юбкам тощих детей, изо всех сил прижимающихся к матерям.

Но вампир на них и не глядел. Выбрав в толпе молодого худощавого паренька, он уверенным движением приподнял его и через секунду уже захлопывал дверцу клетки, оставляя людей с ужасом ожидать следующего захода.

Иризи с видимым удовольствием осмотрела выбранную жертву, к тому моменту уже практически не дышавшую от охватившего ее животного ужаса.

Медленно, смакуя каждое мгновение, вампирша приблизилась к бледному как мел парню, и, ласково улыбнувшись, впилась острыми клыками в тонкую шею. Изо всех сил пытаясь выбраться из смертоносных объятий, парень дернулся раз, другой, третий, но безуспешно: с каждой секундой движения его становились все медленней, пока, наконец, человеческое тело не повисло безвольной ношей в руках убийцы.

Я стояла, прислонившись спиной к грязной стене, не в силах отвести взгляд от красивой молодой женщины, стоящей посреди зала. На первый взгляд, можно было подумать, что она ласково обнимает высокого молодого человека; но присмотревшись, становилась заметна неестественная поза мужчины, его крайняя бледность, опущенные руки, которые вместо того, чтобы нежно обвивать тонкий стан женщины, висели сломанными плетями вдоль худого тела. Наконец, спустя несколько мгновений, показавшихся мне целой вечностью, голова Иризи оторвалась от тела жертвы, и она подняла на меня свое торжествующее лицо. По пухлым губам, растянувшимся в ленивую улыбку, стекали две тонкие капли крови, которые она поймала изящным пальчиком и медленно, глядя прямо на меня, слизала.

Небрежно отпустив более не нужный сосуд для крови, который в то же мгновение тихо подхватили слуги, она плавной походкой подошла ко мне, продолжая сыто и довольно улыбаться.

— Ммм, это было восхитительно, — удовлетворенно произнесла вампирша, бросая взгляд на ближайшие клетки, люди в которых сбились в плотные кучки, захлебываясь рыданиями. — Твоя очередь, — внезапно произнесла она, следя за малейшими изменениями моего лица в ответ на ее слова.

— Я не голодна… Я хочу сказать, я не испытываю жажды прямо сейчас… То есть… — я начала испуганно отказываться, не желая представлять себе, каково это: чувствовать, как каплей за каплей утекает жизнь из существа под твоими клыками, ощущать, как обмякает и становится покорной плоть, как сперва бешено стучит, а затем медленно останавливается пульс, и перестает биться сердце…

Все внутри меня сжалось, с ужасом ожидая, что смертельно опасная красавица холодным тоном прикажет мне проделать то же самое прямо здесь, на ее глазах.

И интуиция не подвела: мгновенно ленивая улыбка исчезла с пухлых губ, глаза превратились в два ледяных омута, и спустя секунду раздался приказ куда-то в сторону:

— Двэйн! Я знаю, ты где-то здесь. Подойди ко мне!

Ей пришлось повторить этот окрик еще несколько раз, пока, наконец, двери не открылись, впуская в помещение высокого крепкого блондина с бесстрастным лицом. Которое, впрочем, на секунду заметно скривилось при виде сестры главы клана.

— Ты звала меня, Иризи? — совсем не учтиво осведомился прибывший, допуская даже едва заметную нотку презрения в голосе.

— Да, и при этом даже не единожды. Потрудись объяснить причину промедления! — приказала Иризи, не скрывая недовольства, охватившего ее при одном только виде вампира.

— Я слушал распоряжения Атония, и никак не мог оборвать его на полуслове. Даже ради столь непреодолимого соблазна, как твое общество.

Этот вампир, статус которого можно было сравнить с должностью управляющего, как я успела понять за эти несколько секунд, говорил с прохладцей, почти не скрывая холодной иронии. Однако почему простой управляющий мог позволить себе явное панибратство в отношении Иризи, не опасаясь навлечь на себя ее гнев?

Неудивительно, что лицо подруги перекашивалось каждый раз, как только взгляд ее падал на черты непокорного слуги. Удивительно лишь то, что он все еще был жив. Даже, меньше чем за день, вновь узнавая мстительный характер сестры Атония, можно было не сомневаться, что такого обращения с собой она не прощала никому.

Мысли вновь вернулись к кошмару, что меня ожидал впереди, едва прозвучал холодный отрывистый приказ:

— Ну что же, если Атоний уже успел просветить тебя о последних новостях, то я оставляю Катрину на твоем попечении. Убедись, что она в полной мере испробует все прелести моего излюбленного способа вкушения пищи, — при этих словах лицо ее исказила мстительная улыбка. Уже развернувшись к выходу, она добавила равнодушным голосом: — И не сомневайся: я обязательно проверю, как хорошо ты исполняешь мои приказы. И в твоих интересах больше их не нарушать.

В ответ Двэйн отвесил короткий полупоклон, не стирая с лица чуть насмешливого выражения, с которым он выслушивал этот приказ.

Я в страхе смотрела на мужчину, не зная, что ожидать в следующую секунду. Наверняка после такого приказа, больше смахивающего на угрозу, он не посмеет ослушаться.

Однако ему удалось меня удивить. Двэйн громко хлопнул в ладоши, тем самым возвращая внимательно прислушивающихся слуг к работе, после чего прошел к небольшой неприметной дверце, находящейся за клетками и, внезапно улыбнувшись, поманил меня к себе. Я растерянно последовала за ним, стараясь не смотреть в сторону вжавшихся в прутья людей, следивших за мной обезумевшими от страха взглядами.

Небольшая комнатка, в которую он меня завел, была, на удивление, довольно чистой: здесь не было ужасного запаха крови, смешанного с предсмертными агониями жертв, проходящих через все мыслимые и немыслимые круги ада в ожидании своей очереди на смерть. Только небольшой деревянный стол и пара крепких стульев составляли всю обстановку помещения. Как только я вошла, провожатый плотно прикрыл за нами дверь, чтобы звуки из зала не проникали сюда, и проговорил:

— Вижу, что тебе не по душе идея повторить сцену, произошедшую только что.

— Тебя же не было, когда Иризи… — я не сумела договорить и поправила саму себя: — Я хочу сказать, откуда ты знаете, что здесь произошло? И неужели ты не боишься навлечь на себя ее гнев? — слегка запинаясь, проговорила я, воскрешая в памяти тонкие струйки крови, стекающие по улыбающимся губам вампирши.

Улыбнувшись невеселой улыбкой, Двэйн произнес:

— Я слишком хорошо знаю привычки Иризи. Она устраивает подобные представления довольно часто. Но, к слову сказать, сегодня она была милосердна к своей жертве: обычно крики мучений разносятся далеко за пределы кухонных помещений. Что касается приказа… Я подчиняюсь только своему господину и не испытываю ни малейшего желания удовлетворять капризы его взбалмошной сестрицы.

Я ощутимо вздрогнула, в полной мере осознавая, на что способна ослепительная сестра главы клана. Не желая даже думать на эту тему, я, тем не менее, не смогла удержаться и задала вопрос, который начал волновать меня, едва Иризи продемонстрировала свои предпочтения:

— Возможно, мой вопрос покажется тебе странным. Но я очень прошу тебя ответить, ведь мы наверняка были знакомы и раньше. Как я сама предпочитала питаться? Неужели так же, как и Иризи?

В ответ Двэйн с непроницаемым лицом лишь качнул головой, демонстрируя, что мой вопрос останется без ответа. Я продолжала смотреть на него с отчаянием. Так что мужчина дрогнул:

— Прошу меня простить, но я не в праве отвечать на такие вопросы. Просто запомни это и больше не спрашивай о прошлом. Только Атоний или его сестра могут тебе в этом помочь.

Я разочарованно опустилась на ближайший стул: не было сомнений, что Атоний просто запретил ему что-либо мне говорить.

В этот момент вампир быстро выскользнул за пределы комнаты, а спустя несколько секунд вернулся, держа в руках большой бокал с кровью. Мгновенно во рту образовалась слюна, а в горле начался нестерпимый пожар, грозящий, казалось, испепелить и желудок. Нерешительно приняв бокал, я осторожно поднесла его ко рту.

Но едва я пригубила вязкую солоноватую жидкость, внутри меня начала расти странная тошнота: как будто что-то внутри отчаянно протестовало против человеческой крови. Не в силах справиться с усиливающимся отвращением, я отставила бокал в сторону и слегка покачала головой. Удивленно нахмурившись, Двэйн посмотрел на меня, а затем скучающе произнес:

— И все же, я посоветовал бы тебе выпить до дна. Потребуются силы, чтобы выдержать все, что ждет тебя в будущем.

Произнеся эти неясные слова, он вышел из комнаты, оставив меня один на один с собственной жаждой и полным бокалом того, что могло бы ее утолить.

К моменту, когда Двэйн вернулся, я продолжала гипнотизировать алую жидкость, не в силах даже притронуться к ней. Неодобрительно покачав головой, он произнес:

— Вижу, ты не последовала моему совету. К сожалению, больше ничем не могу тебе помочь — все остальное в руках господина и его сестры. А теперь следуй за мной, я покажу тебе твои покои.

Я послушно шла за ним, в глубине души надеясь, что, быть может, вид комнаты пробудит хоть какие-нибудь воспоминания. Но, к сожалению, когда он распахнул передо мной ничем не примечательные темные двери, ничто в душе не колыхнулось. Я стояла в проеме, рассматривая холодные каменные стены, низкий потолок, огромную кровать с балдахином, выглядевшую неуместно в этой аскетичного вида комнате.

— Ты не очень много времени проводила здесь, — словно извиняясь за убогий вид, туманно проговорил Двэйн, не глядя на меня. Я обернулась к нему и поблагодарила:

— Спасибо, что проводил. И за то, что не заставил совершать то, к чему я была не готова.

Он чуть грустно улыбнулся и, уходя, с сожалением промолвил:

— К сожалению, рано или поздно ты все равно это должна будешь сделать.

Я проводила его растерянным взглядом. В голове никак не желали укладываться странности, сопровождавшие меня все это время.

Если я все это время проживала здесь, то почему со мной обращаются так, словно я пленница? Почему, несмотря на теплое приветствие, в глазах моей подруги временами проскальзывает нечто темное, что я сама назвала бы чистой, ничем не замутненной ненавистью? И почему все в этом замке кажется мне таким холодным и чужим?

Отчаявшись найти ответы на эти вопросы, я устало присела на широкую перину, попутно приподнимая балдахин так, чтобы он не свешивался до самого пола.

Небольшой очаг, находящийся прямо напротив кровати выглядел так, словно им не пользовались уже тысячу лет. Лишь огромный гобелен во всю стену вносил хоть какое-то разнообразие в серость и уныние комнаты.

Я вновь вздохнула и подошла к небольшому зарешеченному окну, опасаясь увидеть под ним гору людских тел: после всего, что я сегодня видела, это было бы уже неудивительно. Но открывшийся вид заставил слегка повеселеть: комната располагалась на самом нижнем этаже, и поэтому прямо за ней начинался густой лес. Про себя решив обязательно хотя бы изредка выбираться из давящей атмосферы замка на природу, я вернулась мыслями к сегодняшнему дню. Чем больше я узнавала о себе прошлой, тем все более неприятен мне становился собственный облик — неужели я действительно была такой же, как и Иризи? Но что же тогда случилось со мной, что заставило настолько измениться? И как теперь себя вести, если все вокруг убеждены, что я кровожадный монстр, и ожидают от меня соответствующего поведения?

Так и не найдя ответа, я продолжала бездумно вглядываться в темную полосу леса, когда двери моих покоев распахнулись, являя моему настороженному взору как обычно разодетую в пух и прах Иризи. Я заметно напряглась, не зная, что можно от нее ожидать. Однако она только мило улыбнулась и произнесла радостным тоном:

— Пришла пожелать тебе доброй ночи, ну и заодно рассказать, что с завтрашнего утра возобновляются твои обычные тренировки.

— Тренировки? — встревоженно осведомилась, обеспокоенная той непонятной для меня радостью, какой прямо-таки сочились ее слова.

— Да, моя дорогая. Ты всегда много времени уделяла тренировкам. К сожалению, травма надолго выбила тебя из строя, но с завтрашнего утра ты вновь продолжишь обучение у одного из самых опытных мастеров своего дела. Мы с Атонием вынуждены покинуть замок на пару недель, но это нисколько не помешает твоим тренировкам. И, как знать, быть может, именно они и помогут тебе вспомнить прошлое, — она специально сделала упор именно на эти слова, чувствуя, как отчаянно я желаю все вспомнить, надеясь, что прошлое поможет мне примириться с пугающей реальностью. — Так как из-за полученной раны тебе необходимо много отдыхать, наш заботливый господин распорядился каждый вечер готовить для тебя напиток, который поможет быстрее расслабляться после тяжелых будней.

Иризи громко хлопнула в ладоши, и в тот же миг незаметной тенью в комнату проскользнула девушка с небольшим бокалом в руках. В первое мгновение меня посетил испуг, что это снова тот самый злосчастный бокал с кровью. Однако в следующее мгновение я почувствовала знакомый сладко-горький аромат напитка, — единственное, что запомнилось мне из того времени, когда я приходила в себя после ранения.

Поблагодарив слугу, я осторожно подняла бокал и припала губами к краю, ощущая, как мгновенно успокаивается саднящее горло, так и не получившее желанной крови сегодня. Когда, наконец, бокал опустел, в комнате уже никого не было.

Я медленно опустилась на мягкую кровать, чувствуя, как по всему телу пробегают волны расслабления. Но упрямые мысли никак не желали оставлять меня в покое. Как ни старалась, я не могла не думать о том, что ожидает завтра. Но все же, меня не покидала уверенность, что завтра я открою глаза — и мир вокруг станет казаться совсем иным. Что трудности, встреченные сегодня, только казались таковыми.

Последней мыслью, посетившей меня перед окончательным погружением в сладостную нирвану расслабления, была робкая надежда, что следующие дни будут гораздо легче, нежели чем сегодняшний…