На землю тихо опустилась ночь, укутав мягким полотном прилегающие к замку территории, а я все стояла у небольшого зарешеченного окна, уставившись невидящим взглядом в непроницаемую темень. В этот момент я ощущала себя противоестественным сплетением двух абсолютно разных личностей — безобидные размышления Трианы с трудом пробивались сквозь тяжелую пелену кровожадных желаний Катрины, и в этом негласном противостоянии явное преимущество одерживала последняя. И как бы это ни было необходимо в данный момент, меня не оставляли смутные опасения, что она не уйдет так просто.

В глубине замка полным ходом бурлило веселье; кровавое пиршество набирало обороты с каждым часом. И я сознательно оттягивала тот миг, когда вынуждена буду принять в нем участие. А в том, что это непременно случиться, сомнений не было, Иризи просто не позволит мне остаться в стороне.

Я с тоской вдохнула затхлый воздух, чувствуя, как с каждой минутой, проведенной в этой маленькой пустой комнате, затерянной где-то в лабиринте бесконечных кухонных помещений, меня все сильнее начинает тянуть наверх, туда, где сейчас играет зловещая музыка, где в воздух поднимаются полные кубки крови, где вся атмосфера помещения с жадностью впитала в себя аромат смерти…

Моя темная сущность, столь опрометчиво выпущенная на волю, желала принять непосредственное участие в этом пире на костях, ощутить сладостный привкус мести и еще раз взглянуть в глаза Иризи, предвкушая ее падение.

Я очнулась от мгновенно заполонивших голову живых образов, только услышав приближающиеся шаги. Нацепив на лицо маску полного безразличия к происходящему, я обернулась к низкому дверному проему, готовая встретить врага во всеоружии.

Однако это оказался один из той немногочисленной обслуги, что прислуживала захватчикам, пока те разграбляли замок. Дрожащим от плохо скрываемого страха голосом мужчина пробормотал, что меня изволят видеть в тронном зале. Я коротко кивнула в ответ, и вновь обернулась к окошку, с тоской отмечая, что от спасительного рассвета меня отделяют еще несколько томительных часов ожидания.

Более медлить было нельзя. Я отвернулась от окна и, сделав глубокий вдох, пересекла маленькую комнатку. Коридор распахнул для меня свои негостеприимные мрачные объятия, в которых даже острый глаз вампира с трудом мог разглядеть очертания противоположных стен. И только смутное светлое пятно белело где-то вдали, подсказывая, в какую сторону нужно двигаться.

Я с легкостью преодолела темные изломы коридора, немного удивляясь его безлюдности, когда внезапно со стороны дальней неосвещенной стены до меня, наконец, донесся звук, отсутствие которого все эти часы, проведенные в замке, внушало некоторые тревоги. С немало удивившей меня саму радостью я приблизилась к темному углу, из которого доносилось предупреждающее рычание, и негромко позвала, уверенная в том, что меня услышат.

Не прошло и секунды, как из непроницаемой тени вынырнула знакомая уродливая морда, которая неожиданно для меня внезапно принялась тереться о мою руку. Я недоуменно нахмурилась, однако, начиная машинально гладить ласкающуюся тварь, недоумевая, с какой стати мое творение так странно себя ведет. В процессе их создания не было даже мысли, чтобы снабдить образцы хотя бы неким подобием чувств. Однако видимо, какие-то мелочи все же ускользнули из-под контроля, что и послужило причиной столь несвойственного им поведения.

В этот момент из тени начали появляться все новые и новые монстры, ревниво рычащие друг на друга за право получить хотя бы толику ласки. Они все прибывали и прибывали, постепенно заполняя собой и без того узкое пространство коридора. С трудом протолкнувшись сквозь живую массу собственных уродливых творений, я нагнулась к стене, пытаясь в кромешной темноте разглядеть, где же они скрывались все это время.

Спустя пару секунд глаза начали различать нечеткие очертания каменной кладки, в середине которой отсутствовал большой кусок стены: судя по всему, он обвалился совсем недавно, чем не преминули воспользоваться животные, о которых Иризи благополучно позабыла, стоило лишь попасть в замок.

Я приблизилась к темному провалу, чувствуя, как из него тянет затхлостью и плесенью. С трудом переборов отвращение, я всмотрелась в помещение, скрывающееся прямо за коридором, из которого продолжали появляться все новые твари.

Спустя мгновение, я, наконец, поняла, что это был за зал. Раньше туда скидывали использованные тела людей, вычерпанные до предела, а уже отсюда их выносили за границы замка и избавлялись. Но захватчикам не было никакого дела до ведения обыденных хозяйственных дел, поэтому тела все копились и копились, пока их запах не привлек сюда полчища голодных тварей, до этого наверняка разрозненно блуждавших по темным закоулкам замка.

Я покачала головой, не одобряя поведение Иризи. Она должна была, по меньшей мере, проследить за живым оружием, обеспечившим ей безболезненный захват замка. Впрочем, прямо сейчас эти ластящиеся звери, преданно глядящие на меня и готовые в любую секунду выполнить любое пожелание, ничем не напоминали смертельно опасных тварей.

Но тут зов крови, немного приглушенный неожиданной встречей, вспыхнул с новой силой — я выпрямилась в полный рост, чувствуя, как вновь просыпается странное желание оказаться сейчас среди пирующих вампиров и ощутить опьяняющий вкус мести, несущийся по венам. Негромко приказав монстрам оставаться в этом заброшенном ответвлении коридора, я уверенно двинулась навстречу светлому блику выхода, знаменующему начало последнего испытания, от которого зависел успех всей рискованной операции.

Еще за несколько пролетов до тронного зала отголоски сознания Трианы попытались остановить, предупредить, предотвратить неминуемые проверки, которым сестра Атония наверняка захочет подвергнуть своего давнего врага. Но Катрина, уверенным жестом распахнув перед собой широкие двери, ведущие в зал, отмела все сомнения и шагнула прямо в простирающий приветливые объятия ад под именем Иризи.

Как я и предполагала, здесь творилось нечто невообразимое: повсюду располагались захватчики, жадно поглощающие густой бордовый напиток из высоких бокалов; звучала странная дикая музыка, пробуждающая древние животные инстинкты. По всему периметру зала были прикованы люди; каждый из вампиров мог спокойно подойти и выбрать жертву на свой вкус. Несколько человеческих тел безвольно лежали прямо на полу, а возле их вольготно раскинулись утолившие голод захватчики, прямо здесь наслаждающиеся вкусом плотской любви. Даже Атоний не позволял на своих пирах подобного.

Едва я успела отметить, что заветный чан уже успел опустеть наполовину, когда сквозь шум разгоряченных пирующих послышался неприятный звук голоса той, что я предпочла бы никогда не встречать.

— Катрина! Я уже было начала думать, что ты успела нас покинуть, — она находилась в центре разгоряченной толпы, взирая на меня с каким-то особым выражением, в котором можно было распознать упоение от творимого ей безобразия, сквозь которое временами прорывались сполохи настоящего безумия.

Я пробралась сквозь несколько опрокинутых столов, поломанных лавок и разрушенных предметов обстановки, прежде чем сумела ответить:

— Нет, и не надейся, что я так быстро покину этот гостеприимный замок. Я проверяла состояние новых образцов из лаборатории. Как они в действии?

Она зловеще ухмыльнулась, с видимым удовольствием вспоминая сцену штурма замка:

— О, они были бесподобны! Признаюсь, я не ожидала такого эффекта от глупых безмозглых тварей.

Я сжала руки в кулаки, внутренне начиная закипать от такого явного пренебрежения к моим творениям, впрочем, тут же успокаивая саму себя тем, что наверняка это было сказано специально, чтобы разозлить меня. Таяние не было никакого дела до чьих-либо чувств, кроме как ее собственных, ради которых она без раздумий совершала даже самые немыслимые поступки. И прямо сейчас она со злорадным предвкушением чего-то, явно обещающего быть очень интересным, улыбнулась мне и повела рукой куда-то за мою спину:

— А как тебе вот это зрелище? Я думаю, что они прекрасно вписываются в атмосферу сегодняшнего праздника.

Слегка помедлив, я взглянула в указанном направлении, с тоской предчувствуя очередное испытание моей выдержке.

И предчувствия не обманули: прямо у противоположной стены были привязаны крепко спеленатые по рукам и ногам сестры Алариса, взирающие на останки некогда торжественного и великолепно убранного тронного зала с отчаянием в глазах, не в силах издать ни звука сквозь толстые кляпы.

Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не опустить взгляд под презрительным выражением глаз Анноры, источающим чистую, ничем не замутненную ненависть. Но еще большее самообладание потребовалось, чтобы не броситься к Антие, которая смотрела на меня так, словно до сих пор отчаянно не желала верить в мое предательство.

Я вновь обернулась к Таяние, которая все это время жадно ожидала моего ответа и медленно протянула, стараясь не выдать собственного отчаяния при виде этого зрелища:

— Да, эти пленницы прекрасно смотрятся здесь. А кто они?

Она метнула быстрый взгляд на связанных девушек и ухмыльнулась:

— Это те, кому замок принадлежал до того, как стал моим.

Я благоразумно не стала больше ничего спрашивать, замечая, как от моего вполне невинного вопроса она еще больше завелась, стараясь скрыть истинные чувства за маской безудержного веселья.

Внезапно предводительница захватчиков оказалась совсем рядом и громко провозгласила на весь зал, обращая на нас внимание всех присутствующих:

— А сейчас давайте поднимем наши кубки и выпьем до дна за гонца, принесшего нам долгожданную весть о кончине Алариса Делагарди. И налейте Катрине полный бокал, чтобы она могла отпраздновать вместе с нами!

И только когда эта фраза повисла в воздухе, я отчетливо осознала, что вот оно — самое слабое место моего тщательно продуманного плана. Не знаю, как так вышло, что я даже ни разу не задумалась о том, что мне обязательно предложат испробовать угощение вместе со всеми. Все шло к этому, в то время как я опрометчиво предпочитала не думать о том, что мне не удастся избежать собственной ловушки.

И вот теперь, наблюдая за тем, как один из вампиров наполняет бокал из того самого чана, в который я всего несколько часов назад собственноручно высыпала весь сонный порошок, что дал Гералт, я с ужасом понимала, что наблюдаю за крушением надежд. Не только моих собственных, но и тех несчастных вампирш, что с безысходностью смотрели на окружающий их вражеский пир; надежд и чаяний Алариса, который где-то там верит в то, что я смогу спасти его сестер.

И в это невероятно долгое томительное мгновение я внезапно осознала, что должна — нет, просто обязана выстоять. Не ради себя, а ради тех других, кто верит в мою победу.

И единственный выход сейчас — это целиком и полностью отдаться в руки Катрины, позволить ей безраздельно занять смятенный разум и действовать по наитию. Я глубоко вздохнула, на секунду прикрывая глаза…

…И открыла их уже другой личностью. Катрина обвела зал прищуренным взглядом и нехорошо усмехнулась, глядя в налитые злобой глаза Иризи.

Все, что происходило дальше, воспринималось мною прежней сквозь легкую дымку тумана, словно я наблюдала за своими действиями со стороны, не в силах хоть как-нибудь на них повлиять.

Неуловимым движением оказавшись возле противоположной стены, я послала Таяние торжествующую улыбку и громко на весь зал произнесла, наслаждаясь звучанием собственного голоса, в котором любой в зале мог расслышать ничем не прикрытый вызов:

— Боюсь разочаровать, но я с некоторых пор предпочитаю только такой способ принятия пищи, — я растягивала слова, медленно приближаясь к намеченной жертве: ей оказалась молодая девушка, с отчаянием в глазах смотрящая на меня, безмолвно умоляя пощадить. Бесполезно. Моя черная сущность жаждала немедленной крови, и я не могла ей помешать.

Я прильнула к неистово колотящейся синей жилке на такой хрупкой шее и вонзила клыки, упиваясь ни с чем несравнимыми ощущениями теплой, почти горячей человеческой крови, стремительным потоком омывающей горящее горло и приносящей долгожданное облегчение. Позади меня раздались бурные одобрительные крики, послышались громкие звоны бокала о бокал, а та, которой я сейчас была, спиной ощущала немигающий тяжелый взгляд врага. Но ее это нисколько не смущало.

Наконец, когда девушка безжизненно обвисла на металлических цепях, я с сожалением оторвалась от своей жертвы и взглянула на Иризи.

Она стояла, замерев на том же самом месте, не замечая ничего вокруг, кроме мертвого тела, безвольной грудой свесившейся к полу. И спустя долгую минуту лицо ее искривила неистовая звериная улыбка. Мелькнув смазанным силуэтом по центру зала, она оказалась рядом со смертельно напуганным молоденьким юношей, прикованным рядом с окном.

Не медля ни секунды, она резко впилась жадным поцелуем ему в губы. Теперь уже я наблюдала за тем, как она изощренно подводит свою жертву к краю, за которым на него грозит обрушиться наслаждение, чтобы за секунду до того, как это произойдет, яростно впиться в его шею, прокусывая острыми клыками тонкие вены.

А дальше все смешалось в непрерывную череду хаоса, в котором я ощущала себя одной из безвольных песчинок, что вращаются в едином ритме, сплоченные виражами взметнувшего их в воздух вихря. Сводящая с ума музыка, сквозь которую прорывались громкие стоны участников пира; запах свежей крови, витавший в воздухе и ароматы разгоряченных тел — все это пробуждало самые низменные инстинкты, заставляя позабыть о том, кем я была еще несколько часов назад и с какой целью пришла сюда.

Сейчас существовала лишь совершенная хищница, не знающая жалости и сожаления, идеальный венец замыслов Атония.

Я смотрела на окружающее ее глазами и видела мир в ярко-алом свете, заполненный жаждой, ненавистью и похотью. И мне нравилось, что я видела.

Настоящая «я» смогла очнуться только спустя несколько долгих часов, когда первые вестники рассвета робко заглянули в зал сквозь высокие окна. Оглянувшись на затихший зал, я попыталась привести в порядок разбегающиеся мысли.

Сонное зелье, наконец, подействовало. Неподвижные тела вампиров, застывшие в странных искривленных позах, усеивали весь тронный зал, похожий сейчас на бесславное поле битвы. Пленниц уже не было — на секунду мелькнула страшная мысль, что за время пира с ними успели расправиться, но спустя секунду в уставшем сознании всплыли рваные обрывки воспоминаний того, как их уводили обратно на балкон пару часов назад. Чудом оставшиеся в живых после этой кровавой ночи люди тихонько выли, очевидно, сойдя с ума в ожидании собственной очереди на смерть, которая так и не наступила. Наверное, я должна была испытать жалость или сочувствие, но сейчас мои мысли были заняты только лихорадочным поиском фигуры светловолосой предводительницы захватчиков среди лежащих безвольных тел.

Иризи не было в тронном зале, я смогла убедиться в этом спустя несколько секунд поисков. Не зная, чем это объяснить, я начала судорожно припоминать, видела ли я ее с бокалом крови или же она за весь вечер так к нему и не притронулась, используя в качестве сосуда только живые тела людей. И только окончательно признав, что мой мечущийся разум не в силах этого вспомнить, я поняла, что план, на который возлагалось столько надежд, провален.

Стараясь не поддаваться паническим мыслям, я из последних сил воззвала к голосу рассудка, спешно продумывая выход. И он был найден.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как рискнуть отворить ворота, что при условии того, что Иризи бодрствовала, было безумием. Но это был единственный возможный выход. Не дав себе больше времени на размышления, я схватила одиноко лежащий меч, хозяин которого валялся у стены в обнимку с опрокинутым столом, и выскользнула из зала, стараясь двигаться как можно тише.

Настороженно прислушиваясь к каждому шороху, доносящемуся из разных углов безлюдного коридора, я осторожно продвигалась мимо пустынных комнат, обитатели которых сейчас беспробудно спали в тронном зале, длинных переходов, в которых лениво гулял ветер, проникший в замок сквозь небрежно распахнутые окна. Нигде не было ни намека на жизнь — и это сейчас пугало больше всего, ведь я знала, что где-то здесь, быть может, совсем близко от меня, находиться обезумевшая Иризи, готовая убить любого, кто попадется ей на пути не в добрый час.

Но сегодняшним утром удача явно была на моей стороне. Я бесшумно выскользнула на широкий двор перед замком и только тогда смогла выдохнуть, чувствуя, как отпускает напряжение.

Наметанным взглядом оценив обстановку, я в очередной раз вознесла молитву богам: двор был практически пуст. Большая часть воинов сегодняшней ночью праздновала вместе со всеми обитателями замка и сейчас вместе с ними составляла живой ковер из неподвижных тел. Ну а те, кто все же успел унести оттуда ноги прежде, чем эффект порошка возымел силу, сейчас сладко спали, привалившись к высокой стене.

Никто не помешал мне, когда я быстрыми движениями отодвинула тяжелый металлический засов, скрепляющий две половинки неприступных ворот — о чудо, они даже не заскрипели, лениво покидая насиженные пазы. Я неверящим взглядом смотрела на тонкую щель, из которой веяло вольным диким ветром и свободой, и не могла осознать, что все удалось. Осталось лишь дождаться восхода солнца, который наступит через несколько минут — и тогда в замок хлынет волна освободителей.

Я тихо улыбнулась, продолжая наслаждаться видом отпертых ворот, гордая собой и своим планом, когда внезапно резко смолки птицы, и, кажется, разом затихла песня ветра.

Уже предчувствуя, кого именно увижу за спиной, я медленно обернулась, крепче стискивая меч в руке, инстинктивно чуя, что он мне сейчас пригодится.

Она стояла на широких ступенях крыльца, ведущего к замку, и просто смотрела на меня. Но что это был за взгляд! Он насквозь прожигал неприкрытой ненавистью, кипящей злобой, злостью и еще многими другими чувствами, которые я уже не успела разобрать, потому что спустя секунду она слетела с крыльца и с яростным криком, расколовшим звенящую тишину на мелкие осколки, бросилась в мою сторону, сжимая в руке обнаженный меч.

Я успела отклониться за считанные доли секунды до того, как лезвие рассекло воздух совсем рядом с тем местом, где мгновение назад находилось мое лицо.

Только бесконечные мучительные часы нещадных тренировок спасли меня от гибели, когда в следующую секунду Иризи резко переместилась ближе и с размаху нанесла скользящий удар.

Я нырнула под наискосок летящее лезвие и с силой парировала удар, принимая мощь стали на свой клинок. Металл жалобно скрипнул, но выстоял. Не дав ей времени опомниться, я развернулась и с размаху рубанула… по воздуху, так как она успела за миг до удара отклониться в сторону.

Мы одновременно замерли, пытаясь взглядом нащупать слабое место соперника, но спустя секунду она не выдержала, вновь бездумно бросаясь в омут битвы. На моей стороне сейчас было хладнокровие и сдержанность; на ее — ярость и бешенство, придающие ударам еще большую скорость и силу, но мешающие здраво мыслить.

Но ни одной из нас никак не удавалось одолеть друг друга — силы наши были примерно равны. Подобные мысли спустя еще несколько безуспешных попыток застать меня врасплох посетили и Иризи, поэтому она заметно сбавила скорость ударов, придумывая новую стратегию.

Теперь уже нападала, в основном, я сама, заставляя отступать ее обратно к крыльцу. Она осторожно пятилась назад, не забывая, впрочем, на каждый мой удар отвечать с такой же силой и ловкостью. Наконец, ее спина коснулась твердой опоры каменных столбов крыльца, и тогда она по-настоящему ринулась в бой.

Почему она с такой легкостью позволила зажать себя в угол, я поняла только тогда, когда она резким движением оттолкнулась от крепкого камня и взлетела в воздух, обрушивая на меня бешено вращавшийся меч. Я едва успела инстинктивно вжать голову в плечи, что и спасло меня, но не мою несчастную косу. Толстая прядь не успела еще оказаться на земле, как следом за первым пришел второй удар, от которого я отклонилась, резко отпрыгивая назад.

Непривычно короткие пряди ударились о лицо, закрывая обзор. Я нетерпеливо смахнула их рукой и насмешливо улыбнулась Иризи, еще больше распаляя огонь безумия в ее глазах.

Она разочарованно зарычала и неумолимой махиной двинулась на меня. Мне оставалось только защищаться, когда, резко выпрямив руки, Иризи попыталась лезвием ткнуть меня в грудь.

Мы обе учащенно дышали в перерывах между новыми ударами; мокрые волосы назойливо лезли в глаза, но ни одна из нас и не думала сделать передышку, слишком велика была вероятность проигрыша в этом случае.

Я начала уставать; сначала чуть заметно, но с каждой новой минутой этой, казалось, бесконечной схватки мои руки, напряженно сжимающие меч, становились все слабее. Пару раз лишь чудо спасло меня от неминуемой смерти, и я знала, что долго так продолжаться не может.

И в этот момент Иризи, силы которой также таяли на глазах, решила ускорить ход событий в свою пользу — подпустив меня чуть поближе, она внезапно поддела мыском сапога верхний слой земли и с силой метнула его мне в лицо.

Не ожидавшая этого, я на секунду ослепла.

И этого мгновение хватило ей для того, чтобы резкий выпад меча нашел свою цель. К счастью, я успела за долю секунды до этого увернуться, но недостаточно быстро. Мгновенно бок обожгло резкой болью, эхом отдавшейся по всему телу.

Я с трудом раскрыла слезившиеся от попавшей земли глаза и бросилась в сторону от смазанного силуэта, пронзающего воздух там, где была я всего секунду назад.

Я не могла больше нападать: глаза зудели и чесались, не в силах разглядеть врага. И тогда где-то внутри раздался тихий настойчивый голос той, что все это время безучастно наблюдала за ходом схватки со стороны.

«Ты знаешь, что не сможешь продержаться и нескольких секунд без меня».

Настойчиво шептала Катрина, пока я слепо пыталась предугадать действия вампирши. «Позволь мне помочь тебе сейчас, позволь показать ей, насколько сильно ошибались они все, думая, что смогут сдержать меня, смогут подчинить себе…».

Звуки вкрадчивых шагов Иризи предупреждали о том, что времени до следующего удара осталось совсем мало. И я вновь позволила Катрине взять надо мной верх, в глубине души обещая себе, что это в последний раз. «Это ты так думаешь» — с усмешкой шепнула она, прежде чем окутать сознание уже привычной пеленой.

Я прикрыла глаза, оказываясь в полной темноте. Но здесь свет был мне не нужен. Точнее, он не нужен был той, что сейчас контролировала каждое мое движение, чьи кровавые мысли заполонили растерянное сознание. Той, что сама была порождением тьмы и прекрасно ориентировалась во мраке. Я замерла с закрытыми глазами и прислушалась.

Тишина… Тихий хруст ветки под осторожными шагами врага…

Одно движение, сократившее расстояние между нами до нескольких шагов.

Я не двигалась, обманчиво расслабившись с мечом в руках…

Резкий прыжок — и рубящий удар, пришедшийся по пустому месту. Я приземлилась в нескольких шагах от Иризи, не ожидавшей от меня такой прыти, и спокойно перебросила меч в другую руку, предвкушая очередной удар.

Наверное, со стороны нашу схватку можно было принять за танец. Только вот цена за проигрыш была непомерно высока, поэтому мы не спешили нападать, настороженно перемещаясь по пустынному двору. Временами она пыталась подловить меня, заставить потерять бдительность, но чуткий слух Катрины каждый раз оказывался сильнее быстрых стремительных движений вампирши. От злости та скрежетала зубами при каждом неудачном ударе, но не могла ничего поделать с этим.

Спустя еще несколько бесплодных попыток напасть, которые я успешно отражала, Иризи в очередной раз начала терять терпение. Отяжелевшая от выступившей крови ткань напоминала мне о том, что дальше медлить нельзя, а еле слышные звуки, доносящиеся откуда-то извне территорий замка, свидетельствовали, что помощь уже близка. Нужно всего лишь продержаться еще несколько минут.

Иризи тоже услышала эти спасительные звуки и, судя по злобной ругани, правильно их расценила. Теперь ей нужно было как можно скорее вернуться в замок и позвать тварей — а уж они дальше бы сами расправились с воинами.

Но прежде ей нужно было убить меня.

Я попробовала открыть глаза, предчувствуя, что сейчас мне понадобятся все умения и весь опыт, чтобы не дать ей убить себя до прихода отрядов Гералта и Алариса. Зрение почти восстановилось, но вампирша не желала больше ждать.

С безумным выражением лица она прыгнула на меня; мечи столкнулись в воздухе с громким лязгом. С силой оттолкнув ее от себя, я попятилась назад, словно в замешательстве опуская тяжелый меч, и она поддалась на мою уловку.

Страшное желание быстрее разделаться с надоевшим врагом и громкие звуки спешащих в замок отрядов сделали свое дело — она бросилась на меня, забыв про осторожность. Я шагнула вправо, уходя из-под удара и одновременно перебрасывая меч в другую руку, словно намереваясь рубануть по незащищенному боку Иризи.

Она инстинктивно прогнулась в сторону, чего я и ждала все это время: не в силах остановиться, она продолжала прогибаться вправо, и я механически завершила свой удар, с полуразворота вонзая лезвие прямо в грудь вампирши.

Увернуться она уже не успела. Добротный клинок прошел насквозь вышитой ткани, которая тут же начала окрашиваться в алый цвет.

Шум за стенами оглушал. Ворота протяжно заскрипели, раздвигаемые множеством сильных рук. Она недоверчиво взглянула на свою грудь, в которой торчало острое лезвие, и начала неуклюже валиться на землю.

Я осторожно приблизилась, чтобы в последний раз взглянуть на ту, что была настоящим исчадием ада, и, одновременно, самым успешным учителем, что когда-либо у меня был. Думаю, что если бы она могла хотя бы на секунду взглянуть на ситуацию с иной точки зрения, ей пришлось бы признать, что этот урок ее ненавистной ученицей был усвоен на отлично.

Сильная судорога искривила совершенное лицо; рот приоткрылся, силясь что-то прошептать, тонкая красная струйка побежала из уголка ровных губ. В глазах, устремленных куда-то за мою спину на вбегающих во двор замка воинов, тлели горечь поражения и злоба на весь окружающий мир — о, она не была бы Иризи, если даже в эту минуту ее не переполняли бы черные чувства.

Вокруг нас мелькали воины из отрядов Делагарди, растворяющиеся в прохладе замка, откуда доносились редкие отзвуки схваток, по-видимому, эффект порошка подошел к концу. А я все продолжала оставаться рядом с умирающей вампиршей, не в силах объяснить даже самой себе, что меня здесь удерживает.

Иризи с трудом перевела взгляд на меня; на секунду в нем отразилось предчувствие смерти, страх неизвестности и еще чего-то, что я не смогла понять, потому что в следующее мгновение она с усилием перевела взгляд к воротам, словно услышав чей-то голос.

А в следующий миг ее глаза наполнились несказанным облегчением и …радостью? Я недоверчиво обернулась к воротам, не зная, что могло вызвать такую реакцию, но все мои вопросы исчезли, когда я увидела высокую фигуру Алариса, вбегающего во двор и что-то кричащего кому-то из воинов.

Все мгновенно стало понятно. Но от этого не менее сложно.

Я повернулась обратно к вампирше, чувствуя, словно подсмотрела что-то глубоко личное, что не должна была и не имела права видеть.

Но она не думала меня упрекать в этом. В глазах ее навсегда застыло то самое выражение, заставившее меня усомниться во всем, что я знала о ней раньше, а губы так и остались чуть раскрытыми — словно она до самого конца силилась что-то произнести. И внезапно налетевший ветер наполнил мою душу странной уверенностью — если бы это слово все же сорвалось с губ умирающей девушки, то это было бы его имя…

Я выпрямилась во весь рост, только сейчас ощутив, как сильно ветер обжигает края раны.

В этот момент меня сзади обхватили сильные руки, со спины прижимая к такому знакомому телу.

— Слава всем Богам, ты жива… — произнес глубокий голос, который, кажется, я уже отчаялась вновь услышать.

Я ничего не ответила, просто прислонившись к сильному телу позади меня и ощущая непривычное спокойствие в душе. И пустоту. Сейчас я как никогда была собой, прежней Трианой Де Леон. Во всех уголках разума не было ни малейшего намека даже на тень Катрины.

Я не знала, когда именно она ушла. Быть может, это произошло еще в пылу битвы. Но что-то в глубине души подсказывало, что Катрина ушла в тот самый момент, когда душа Иризи покинула бренное тело. Связь, возникшая между ними, была необъяснима — но она существовала, я чувствовала это каждую секунду, проведенную рядом с мстительной сестрой Киарана.

Связь между учителем и ученицей.

Между жертвой и охотником.

Между хищником и добычей.

Роли менялись, но одно оставалось неизменным: только рядом с Иризи Катрина прорывалась сквозь мою прежнюю сущность, контролировала сознание, руководствуясь единственной целью — месть. А как жить без этого ориентира она не знала. Или просто не хотела. И потому она ушла вслед за своим верным врагом.

Я вздохнула, не в силах отвести взгляд от тела поверженного врага.

— Это отродье дьявола не имело права на существование. Если бы только я мог вернуть время вспять и избавиться от нее пока она не…

А дальше произошло то, что я сама от себя не ожидала: резко вывернувшись из мужских объятий, я гневно взглянула на Алариса и прямо ему в лицо выплюнула те слова, что неосознанно жгли душу:

— А ведь она любила тебя! Понимаешь? По-настоящему любила! Так, как от нее не мог ожидать этого никто! — он смотрел на меня растерянным взглядом, не понимая причин моего гнева. — А в первую очередь, я сама, — эти слова я уже прошептала самой себе, раскаиваясь за невольную вспышку гнева.

Ему этого не понять. А я сама не захотела бы объяснять.

И только горячий ком в области сердца гнал меня отсюда, от распростертого на земле женского тела, от душных стен замка, от боли, так внезапно прорвавшейся сквозь толстую корку обид.

Я так долго училась ненавидеть Иризи, что уже забыла, каково это: не ощущать постоянный горький осадок предчувствия мести на каждой мысли, на каждой эмоции, каждом поступке. И теперь мне предстояло заново учиться жить. Ну а пока…

Я повернулась лицом к распахнутым воротам, жадно окидывая взглядом распростертые равнины, манящие вольным ветром, дикой свободой, свободой от всего — и прежде всего, от тянущего чувства тоски по чему-то неизведанному, ощущения, что меня загнали в узкие стены, в которых я медленно задыхаюсь без воздуха.

Махнув рукой растерянно стоящему Аларису, я устремилась туда, где светлый силуэт неба расчертили первые солнечные лучи, надеясь, что вампир поймет, что сейчас мне необходимо было одиночество. Хотя бы на несколько часов оставить весь груз прошлого и попытаться вспомнить, каково это — просто быть собой.

Замок остался далеко позади, когда я все-таки обернулась, словно услышав свое имя, произнесенное вслух: в воротах продолжала неподвижно стоять едва различимая темная фигура, без слов говоря, что он будет ждать.