Они вышли из зала последними, чтобы избежать толчеи, и спустились в вестибюль. Сервантес получил в гардеробе серое пальто и черный плащ и подошел к стоявшей у большого зеркала Алекс.

— Позвольте за вами поухаживать, — церемонно сказал он.

— Сделайте одолжение, — отозвалась Алекс, поправляя прическу.

Сервантес прислонил к стене трость, помог спутнице надеть пальто, потом кое-как натянул свой плащ и поинтересовался:

— Ну-с, что у нас там дальше по плану?

— Вообще-то говоря, лично мне хотелось бы сказать режиссеру пару ласковых! Как он, мерзавец, посмел вырезать такой потрясающий эпизод?! Да еще с моим участием?! Да еще пригласить меня смотреть это надругательство?..

— Не заметил. Мне было слегка не до фильма… Потише, пожалуйста, — Сервантес нахлобучил шляпу и поднял воротник, как заправский киношный шпион. — Столько трудов было угрохано на то, чтобы впихнуть тебя в это платье…

— Ах, не до фильма?! — Алекс провела язычком по губам и прищурилась: — Ладно, дорогой мой Йен, это мы еще обсудим… В любом случае, экзекуцию придется отложить на потом. Когда нашего уважаемого режиссера выпустят. Не тащиться же к нему в гости…

Алекс взяла Йена под руку, и они вышли из кинотеатра на площадь Совы.

Снег, похоже, только того и ждал.