Более десяти лет назад «Дружба народов» начала публикацию цикла материалов под общим названием «Письма из…». Это были главным образом не путевые очерки, а выдержки из частной переписки наших земляков — тех, кто добровольно и навсегда уехал за границу, и тех, кто, сам того не желая, оказался за рубежом. В письмах на родину они описывали свой опыт погружения в жизнь чужой страны, свои попытки адаптации, принятия или полного отторжения иного образа жизни, свое осмысление другой культуры. Думается, и сегодня, когда для многих россиян поездки за границу и жизнь за рубежом престали быть непривычно новыми и экзотичными, читателю будет небезынтересно перечитать «Письма из Индии» Владимира Серебровского (№ 4,1993), «Письма из Южной Кореи» Анатолия Кима (№ 1, 1994), «Письма из Америки» Сергея Буркова (№ 5, 1994), «Письма из Таджикистана» Натальи Мишуниной (№ 8, 1994), «Письма из Латвии» Далии Трускиновской (№ 8, 1995), «Письма из Израиля», (№ 5, 1996), «Письма из Хиппонии» Дмитрия Коваленина (№ 11, 1998).

Сейчас мы вновь возвращаемся к этой теме, публикуя, правда, на сей раз не письма, а нечто вроде физиологического очерка. Небесполезно заглянуть в зеркало чужой, иноземной жизни, чтобы отчетливее увидеть самих себя…

За пять лет моей жизни в Америке мне вольно или невольно пришлось наблюдать американских мужчин и американских мужей — так наблюдает жизнь животных в дикой природе иной пытливый зоолог.

Бум международных браков продолжает нарастать. Тысячам телеобразованных россиянок искренне кажется, что они посвящены во все подробности американского образа жизни. Искренне досадуя на тот факт, что «настоящие» мужики в России по–прежнему в дефиците, россиянки направляют свои взоры на тщательно взмыленный Голливудом Запад в надежде обрести личное счастье и финансовое благополучие.

Итак, кто же он, американский муж? Что это за фрукт или зверь? И как с ним обращаться? Чего можно ждать от него? И чего ждать не нужно?

1. Немного о демографии, харрасменте и феминизме

Мужское и женское население почему–то распределено по планете до обидного неравномерно. Всем из песни известно, что в России «на десять девчонок по статистике девять ребят…». Автор слов, наверное, и не подозревал, что демографическая диспропорция, так вдохновившая его, со временем станет еще круче: женщин у нас теперь на 9 миллионов больше, чем их противников. Российского мужчину давно пора включить в Красную книгу, как вымирающий вид. Чечня, бандитсткие разборки, политика, армия, крупный бизнес, тюрьмы, алкоголь и наркотики… — вот джентльменский набор, сокращающий жизненный путь отечественного производителя. Русичи — хрупкие создания, они падки на сомнительное и рискованное, поэтому умирают первыми… А из ныне живущих потенциальных производителей новых поколений, может, и двух дееспособных на десяток животрепещущих женщин не наберется.

В США мужское население составляет около 52 процентов и продолжает увеличиваться по сравнению с женским, в основном потому, что большую часть миграционного потока из Мексики и Юго — Восточной Азии составляют мужчины. И к тому же американскому мужику не грозят такие разнообразные жизненные опасности, как российскому. Конечно, возможно, из–за нескончаемой оккупации Ирака это соотношение начнет понемногу меняться, но пока продолжительность жизни американца почти такая же, как и у американки. Девяносто, а то и столетние старцы — совсем не редкость.

В Америке 21 процент неполных семей, к которым относятся матери и отцы–одиночки, а также просто одинокие мужчины и женщины. И одиноких мужчин даже больше, чем одиноких женщин.

Любая местная провинциальная газета пестрит объявлениями о знакомствах и о встречах одиноких сердец. Мне, правда, ввиду того, что мое сердце не одиноко, не приходилось бывать на таких встречах. Но одна моя русская знакомая, Елена, озабоченная тем, что срок ее рабочей визы заканчивается и рассчитывать на грин–карту можно, только выйдя замуж за американца, скрепя сердце, отправилась на такую встречу. Она, конечно, ждала увидеть там вереницу одиноких женщин вдоль стен и одного–двух жалких мужчинок. Но и увидеть почти одних только мужчин она не ожидала. Она даже подумала в ужасе, а не попала ли она в гей–клуб?!

Конечно, принцев и голливудских красавцев она там не обнаружила. Это были обычные американцы, по большей мере — пожилые, в основном толстые, и в не высоком социальном статусе: фермеры, мелкие предпенсионные служащие и рабочие. Они простодушно потянулись к Елене… молодая, симпатичная и о, чудо, русская! Однако сконфуженная кандидатка в жены дала крутой реверс и трусливо бежала с поля боя.

— Ну уж нет, эти не для меня, чем с таким жить, я уж лучше обратно в Россию поеду, — грустно делилась со мной Елена.

…А вот провинциальная газетка «Шоппер–стоппер». Даже на первый взгляд видно, что мужских объявлений о знакомстве в два–три раза больше, чем женских. Ну–ка, ну–ка, что они там о себе пишут?

— «Я твой шанс»: белый мужчина, приехал из Европы, 28 лет, люблю смотреть фильмы, играть в баскетбол, теннис. Ищу одинокую женщину 18–28 лет, которая могла бы объяснить мне игру в американский футбол.

— «Люблю любить тебя»: одинокий белый мужчина, 68 лет, некурящий, желает встретить некурящую леди, 47–70 лет, которая могла бы составить компанию в плавании на каное, катании на снегоходе и в других видах активности.

— «Ты должна любить детей и животных»: одинокий мужчина, 35 лет, 180 см,

110 кг, с длинными темными волосами, имею двух сыновей, люблю кантри–музыку, лошадей, животных. Ищу женщину не более 55 кг.

— «Футбольный фанат»: разведенный белый мужчина, 25 лет, 170 см, 110 кг, короткие рыжие волосы, некурящий, отец двух дочерей, люблю футбол, Еминема и танцевальную музыку. Ищу белую женщину, 18–27 лет, фанатку футбола, некурящую.

— «Давай поговорим»: одинокий мужчина, 19 лет, высокий, стройный, с черными волосами и карими глазами, слежу за собой, работаю в казино, люблю рэп. Ищу одинокую женщину 18–30 лет для романтических отношений и, возможно, для брака.

— «Жду рождественского подарка»: честный, интеллигентный, белый христианин, 57 лет, 180 см, 80 кг, высшее образование, финансово независим, имею хорошую работу и люблю развлечения. Хочу встретить одинокую белую христианку, у которой есть свободное время для развлечений и путешествий.

— «Новый в здешних местах»: одинокий черный мужчина, приехал из Чикаго, 42 года, 165 см, 115 кг, курю, люблю слушать блюз, смотреть хорошие фильмы, ищу одинокую полную женщину для серьезных взаимоотношений.

— «Львы, тигры и медведи…»: дрессирую и развожу экзотических животных, 49 лет, летчик, подводник, гонщик. Ищу стройную миниатюрную любительницу животных, которая разделит со мной мои интересы и мой бизнес и будет выкармливать из бутылочки львят и тигрят.

За каждым из этих объявлений — какая–то судьба. И все — особенные. Кто–то хочет научиться играть в американский футбол. Кому–то не с кем кататься на снегоходе. Ну а дрессировщик львов ищет миниатюрную красотку для выкармливания тигрят и львят. Это сильно! (К этому дрессировщику по имени Рэнди я еще вернусь в своем повествовании…)

Что–то и почему–то у них у всех как–то не складывается, и они пишут и пишут объявления — в газеты, на интернет–сайты… Наверное, есть среди них и ненормальные, и параноики, и даже маньяки…, но все же большинству этих мужчин на самом деле одиноко и они из последних сил хотят обрести семейное счастье. Ибо существует некоторая специфика социальной американской жизни. Она состоит в том, что людям довольно нелегко познакомиться с себе подобными, если они не очень молоды.

Со школьниками и студентами все просто, как и везде: познают друг друга за партой и на тусовках. Общие интересы, приятная теснота… не обида… безответственные удовольствия… со скорыми плодотворными последствиями и следующими за ними оргвыводами…

Так большая часть американских жен и мужей находят друг друга именно во время учебы в школе или колледже. А вот потом, с набором печальных лет, нарастающего разобщения интересов, пути более половины из этих союзов фатально расходятся. И тому мужику, который уяснил, что ему в жизни не надо, становится все труднее и труднее найти то, что ему надо, ибо путь его поисков тем более опасен, чем более активен.

Есть словосочетание, которое заставляет трепетать «юридическое» предсердие всякого американского мужика. Это страшное слово — сексуальный харрасмент! Или, в переводе, сексуальное домогательство. Обвинение в сексуальном харрасменте, пожалуй, покруче, чем обвинение в расизме. Потому как за домогательство можно пойти под суд, сесть в тюрьму и полностью разориться.

Несомненно, сексуальное домогательство — вещь отвратительная, это зло, которое должно быть наказуемо. Если вас попытался изнасиловать кто–то в темной подворотне, если мерзкий маньяк прижимается к вам в набитом автобусе, если ваш начальник делает вам недвусмысленное предложение, а то и нагло лезет рукой под кофточку… Это все — омерзительные признаки сексуального домогательства.

Ну а если незнакомый мужчина просто смотрит вам в глаза, пораженный вашей красотой? Если он провожает восхищенным взглядом ваши стройные ножки? Если ваш коллега по работе, рассказывая вам что–то, дотрагивается до вашей руки? Если он говорит вам, что вам идет этот костюм? Если незнакомец в метро спрашиват вас, как вас зовут? Иными словами говоря, как расценивать любое проявление к вам внимания как к женщине со стороны мужчины, если он не является вашим официальным любовником или мужем? Естественно, что российские женщины расценивают это как подтверждение их привлекательности. Ибо любой нормальной женщине приятно, что в ней видят женщину даже посторонние мужчины.

Но американки, с молоком матери (а вернее, со смесью детского питания) впитавшие в себя бунтарский дух феминизма, думают совсем иначе. Когда незнакомый мужчина видит в них лишь женщину, самку, это оскорбляет их как свободную личность. Это покушение на их свободу, на их драгоценное тело, это — сексуальное домогательство, харрасмент, одним словом.

При поступлении на любую работу, будь то работа в солидной компании, в банке, казино, супермаркете или на какой–нибудь швейной фабрике, с будущими сотрудниками проводят тренинг, где разъясняют их права, обязанности, льготы, страховки, отпуска и все остальное, связанное с их будущей коллективной деятельностью. Одним из первых пунктов всегда стоит сексуальное домогательство. Оказывается, оно имеет различные формы — вербальную, мануальную, зрительную…

Бдите! Будьте всегда начеку. Не допускайте никаких форм вольного общения со своими сотруженниками, независимо от их пола, ибо это может быть воспринято как сексуальное домогательство. Не допускайте этого и по отношению к себе. При первых же признаках сексуального харрасмента доложите об этом своему супервайзеру. То есть, если вы заметили, что ваш коллега улыбается вам слишком уж откровенно, если увидели, что он (она) провожает вас взглядом, если пытается заговорить с вами о чем–то несущественном, не относящемся к работе, у вас есть все основания для того, чтобы заподозрить этого нахала (или нахалку) в сексуальном к вам домогательстве. Немедленно отправляйтесь к супервайзеру. А уж если вы краем уха услыхали, как один «озабоченный» маньяк говорит другому, себе подобному: «Какие у нее ноги!», то не сомневайтесь: вы уже изнасилованы вербально и вправе требовать юридической защиты.

И если вы не хотите, чтобы вас обвинили в харрасменте в рабочее время, никогда не смотрите на своих коллег долго и пристально. (Забавно, что есть такое правило и в обезьяньем стаде.) При разговоре с мужчинами, женщинам и прочими… не приближайтесь к ним ближе, чем на шесть инчей, или, по–нашему, вершков. О сантиметрах не может быть и речи — они намного короче. Не касайтесь никого своими руками, не хлопайте дружески по плечу. Не сосредотачивайте свой взор на ногах, плечах, груди, ягодицах и прочих частях тела вашего сотрудника. Не говорите им, что эта розовая кофточка ей очень к лицу, а джинсы сидят на нем, как на Рэмбо. Если в помещении, кроме вас и вашего коллеги, никого нет, старайтесь не приближаться к нему (или к ней) ближе чем на три фута. Не рекомендуется вместе с коллегой рассматривать журналы мод, типа «Вог», «Космополитен», т. к. красивые девушки, изображенные там, могут навести вас или вашего коллегу на сомнительные мысли сексуального характера. В общем, всегда и везде — на работе, в дороге, на заправочной станции, в самолете, в магазине и даже в поликлинике или в общественном туалете, — будьте начеку, следите за собой, держите себя в руках и никому и никогда не позволяйте совершить над вами зрительное или вербальное надругательство.

Может быть, читателю показалось, что я преувеличиваю ситуацию? Вовсе нет. Даже наоборот, смягчаю из последних сил… Ну, сами посудите…

Вот пример свежий и совершенно реальный. Моя знакомая, назовем ее Тамарой, работает в большом отеле горничной. Тамара — громкая, веселая дама, очень подвижная, очень активная по жизни. Английский у нее никуда не годный, но это ее нимало не смущает. Она очень любит со всеми говорить и при этом отчаянно жестикулирует. Если мы с ней случайно встречаемся в супермаркете, то это надолго. Она будет оживленно о чем–то разговаривать и при этом дружески толкать и хлопать меня по плечу. Ну такая вот манера у человека.

Вот Тамара и дохлопалась. Однажды позвонила мне в слезах. Говорит, ее чуть не уволили из отеля, потому что ее коллеги написали коллективную заяву супервайзеру, что, дескать, Тамара их сексуально домогается, трогает руками и приближается к ним слишком близко. Обеспокоенное начальство провело серьезную внутриотельную разборку. Жалобы были рассмотрены тщательно, в порядке поступления.

Американский муж Тамары, Стив, приехал защищать жену, и ему с трудом, но слегка удалось убедить пострадавших в том, что у его жены просто манера такая, что она, мол, ни сном, ни духом насчет «этого самого» и, вообще, очень искренняя и порядочная русская женщина, которая еще плохо разбирается в пуританских тонкостях американской этики.

С тех пор Тамара ходит молчаливая и больше никого, даже меня, не хлопает по плечу. Отхлопалась…

К чему это я все рассказываю? А к тому, что пытаюсь разобраться и понять, почему так много одиноких мужчин в Америке и почему они в конце концов начинают искать себе импортных жен. Американский мужчина, как и наша Тамара, изрядно запуган тем, что его в любой момент могут обвинить в сексуальном домогательстве. Как же ему подойти к женщине, которая ему понравилась? Уж лучше не рисковать. Лучше безнаказанно зайти в Интернет. Лучше познакомиться с русской. Или с таиландкой. Эти хорошо готовят, плохо говорят по–английски и не знают противного слова «харрасмент».

Впрочем, воинствующие феминистки давно уже наступают на собственные грабли… Точно так же и американский мужик может обвинить женщину в домогательствах. Если бы Татьяна Ларина жила в сегодняшней Америке, то ее рука вряд ли поднялась бы на такое: «Я к вам пишу, чего же боле…». И ведь она не так много и просила там… «хоть редко, хоть в неделю раз…». Молодец, Онегин! Благородный человек! Джентльмен. Не сообщил государю об эпистолярном харрасменте. А так… прощай девичья честь!

2. Мифы и реальность

Это только в лживых голливудских фильмах герои запросто знакомятся на улицах, тут же падают друг другу в объятья, и их страстная любовь продолжается до самого хеппи–энда. А в реальной жизни американцы очень закрытые люди. Дежурная улыбка, протокольное — «хау а ю?» и безответственное — «джяст файн!» — это все, что они хотят увидеть и услышать от вас.

Наше представление об Америке, а значит, и об американских мужчинах состоит из сплошных мифов. Мы глядим на голливудских красавцев, и нам кажется, что американские мужчины — самые красивые, самые сексуальные и, конечно, самые состоятельные. Да одно только волшебное слово «американец» накладывает на его носителя печать исключительности.

А наши, собственные российские мужики… фу, скучно. Безденежные алкаши, никчемные мечтатели, что с них взять. А где–то там, за океаном, ждет меня прекрасный принц, романтический ковбой с лицом и фигурой Роберта Рэдфорда, с виллой, парком шикарных машин и круглым банковским счетом. Вперед, вперед, к своей мечте!

А мечте есть где разгуляться. Какой сайт знакомств ни копни — всюду сотни тысяч заморских женихов жаждут встречи с русскими девушками и женщинами.

Билл Гейтс своим изобретением разорил множество профессиональных служб знакомств и брачных контор. Теперь всякий, кто имеет доступ к Интернету, может бесплатно и безнаказанно хвалить себя на весь мир, рассылая завлекательные фотографии десятилетней давности.

Очень многие мои русские знакомые дамы нашли себе американских супругов именно так.

Так уж случилось, что русские царевичи не оправдали возложенных на них ожиданий, и все золушки России возмечтали стать Синдереллами.

Первый пример: Наташа — Торнадо, прозванная нами так за ее буйную, от сердца идущую жажду того, чтобы мир справедливо оценил ее несомненные всякого рода достоинства. Обладая некоторыми голливудскими стандартами, она, рожденная у черта на камчатских куличках, впервые окольцевалась с неким россиянином на том самом краю земли. Родила дочь. Однако супружник ее вскоре основательно испортился, и жизнь настоятельно затребовала смены и обновления попутчика. Вот тут и помог товарищ Гейтс. Через него удалось выяснить, что в Штатах, оказывается, живет удивительный красавец, чьи всесторонние интересы были всегда, подспудно и страстно, направлены прямо на Камчатку, где в безвестности тоскует женщина его мечты. Зовут красавца — Роджер. А что, красивое имя, не суконное… Наталия так от этого сообщения возбудилась, что, забыв про патриотизм, запросила визу невесты. Пролетая над Парижем, она неоднократно доставала заветную фотографию, любовалась его шварценеггеровской статью и умным, многообещающим выражением лица. Она уже была почти влюблена в своего жениха.

В Чикагском аэропорту, одолев унизительную процедуру досмотра, она вышла наконец в залу ожидания, прижимая к себе двухлетнюю дочку и жадно отыскивая глазами до боли знакомую фигуру.

Шварценеггеров не наблюдалось… Разочарованный взгляд ее уперся в небрежно написанную табличку в руках некоего типа. На ней было намалевано имя «Наташа». Это какая–то ошибка! Чья–то дурацкая шутка! Табличку с ее именем держало в руках некое существо необъятных размеров, никогда невиданной толщины. Тогда Наташа еще не знала, что в Америке водится множество мужчин и женщин весом от 200 до 500 и более килограммов. Таких ведь в России не встретишь… Потрясенная невеста не сразу заметила, что жених еще к тому же дышит через трубку, волоча за собой аппарат искусственного дыхания.

А это чудовище, робко улыбнувшись, объявило, что его зовут Роджер и что он счастлив видеть ее в Новом Свете.

Наша героиня хотела было запроситься обратно в Старый Свет, в Москву на тот же рейс, но она не была бы Торнадо, если бы не решила бороться за свое счастье до конца.

— Какую же фотографию ты мне подсунул?! Как ты посмел думать, что я буду твоей женой, урод?!

— Я… я… так полюбил тебя… Ты такая красивая…. Это фотография моего младшего брата, Дэвида…

Объяснение завершилось тут же, в аэропорту. Ну что же, она уже в Америке, и у нее есть три месяца. За это время она должна или выйти замуж за своего жениха, или вернуться обратно в Россию. Наша Торнадо мудро рассудила, что в Америке, наверное, есть и другие потенциальные женихи… Раз Роджер такой подлец и обманщик, пусть везет ее туда, где можно провести обещанное визой время, за которое предстояло срочно найти настоящего Шварценеггера. И если это чудовище только посмеет позволить себе что–то лишнее… Из американских сериалов Наташа прекрасно знала, куда надо звонить во всех случаях здешней многотрудной жизни: 911.

— Найн–ван–ван, понятно тебе?!

— О, йес, йес, йес, о'кей, о'кей… — лепетал сконфуженный брачный аферист.

Обманщик согласился на все, чтобы скрасить свою вину.

Он предоставил ей свой кров, добросовестно и вкусно кормил и возил ее во всякие присутственные места. В общем–то толстяк Роджер оказался неплохим человеком кроткого нрава, он был очень больной и очень одинокий и совсем нежадный. И он искренне желал счастья «май диа Наталъя». Иногда он даже оставался нянчить ее маленькую дочку, пока Торнадо уходила на охоту за американским мужем.

Увы, охотиться ей пришлось не в Санта — Барбаре и не на Беверли — Хиллз, где миллионеры и звезды бродят непугаными стадами, а в самой глубокой провинциальной висконсинской дыре — в городишке с нелепым для европейского уха индейским названием Воновок.

Приходилось проникать в гольф–клубы, где Торнадо трогательно училась скучной игре — бить клюшкой по тяжелому шарику. Но клубы посещали не молодые бизнесмены, а старички–пенсионеры, которые при виде нашей красавицы начинали оживленно щелкать вставными челюстями. Были бары–рестораны, где оплачивающей их толстой стороне предписывалась роль детской няньки. А Наталия, изящно демонстрируя немыслимую в Висконсине талию, томно оглядывалась в надежде на какого–нибудь Арнольда.

Многие обращали на нее свое расслабленное алкоголем внимание. Все не то… Одни сплошные фермеры, охотники, шофера–дальнобойщики, которые пытались говорить с ней про оленей и ружья, про любимую футбольную команду «Пакерс» и про мотоциклы «Харлей». Они напоминали ей шутку про канадского лесоруба. Помните? В лесу он говорит о бабах, с бабами — о лесе… Наташа охоту ненавидела, футбол презирала, и ей вовсе не хотелось прокатиться с ветерком на «Харлее». Впрочем, все соискатели вели себя очень прилично, никто не обидел и не оскорбил молодую одинокую даму. Один оказался повнимательней, он не рассказывал ей про футбол, а расспрашивал о Ельцине и даже знал такое слово, как «Собчак». Она уже было подумала — вот он, Арнольд! Увы, это был не Арнольд. Его звали Вильям, Вилли. По крайней мере не простой работяга, а супервайзер, хоть и на заводе. Вроде как наш завцехом. Зато относительно стройный и высокий, похож на немецкого офицера из фильма «Семнадцать мгновений весны». Глаза голубые, грустные. Ага… соскучился по женщине, жены нету… разведен… она стервой оказалась… Ну, как обычно… В бейсбольной кепочке. Как же так? Жарко кругом, а он в кепочке? Как бы невзначай смахнула кепочку. Так и есть, плешь молодецкая и комплексы, с нею связанные. Так поспешно надел ее опять… ниже ушей… Хоть и не любила Наташа плешивых, а что делать, выбора нет, и времени осталось в обрез. Успокоила себя тем, что ученые считают лысых мужчин более сексуальными.

Следующим утром Наташа забрала дочку, дорожную сумку, вежливо процедила Роджеру: спасибо и прощай, вышла вон и впорхнула в джип Вильяма, чтобы уехать в новую жизнь.

Новая жизнь с Вилли заставила себя ждать. Она началась для Наташи только через год, потому что прежде, чем стать уже невестой Вильяма, она должна была добросовестно вернуться на родину и терпеливо ждать там его приглашения.

Теперь когда Торнадо вспоминает об этом времени, то говорит, что это было самое счастливое время в ее с Вилли жизни: он звонил ей на Камчатку, говорил ей о любви и обещал ей круизы на Гавайи и Карибы, удочерение ребенка и так много счастья, что у нее перехватывало дыхание….

И вот она в новом уже качестве прилетела в Чикаго. И в аэропорту ее встречал улыбчивый Вилли в кепочке… Хеппи–энд? Но об этом немного позже.

К распространенному мифу об иностранном женихе относится и миф о необычайной сексуальности американского самца. Опять же эти голливудские драмы, бурные постельные сцены, всяческие там основные инстинкты…

Мне пришлось провести специальный опрос нашей местной русскоязычной диаспоры. Чего вы ожидали от американских мужчин в сексе и оправдали ли они ваши ожидания? Лучше они или хуже наших совково–постперестроечных мужей?

Общее резюме примерно таково: да, мы почему–то ожидали чего–то необычного, принципиально нового, а оказалось все как всегда и как у всех и даже хуже. А наши–то, наши все–таки романтичнее и ласковее, а эти… какие–то прагматичные. Для наших вроде как секс — это любовь, а для этих секс это секс. Этакая обязательная процедура, ну все равно что заправка машины, например… Ну вроде того, что ланч — всегда в 12 часов дня, диннер — в 6 вечера, а шопинг — по субботам. Так и секс. Будь добра, соблюдай расписание, делай с ним секс в определенные дни и в определенное время. Не все, конечно, такие, но многие. Нет в них изобретательности, полет их фантазии редко приподнимается над подушкой, нудные они какие–то…

Одна из моих знакомых, Алена из Чикаго, рассказывает:

«До того, как мы поженились через Интернет, Курт лет семь жил один после развода с первой женой. Когда он мне говорил, что у него не было в это время женщин, я мало этому верила. Как–то я прибиралась в подвале и выбрасывала старые ненужные вещи. Раскрываю один рюкзачок и в ужасе отскакиваю: из него торчит голова резиновой женщины, и тельце ее резиновое, сдутое как шарик… У меня было ощущение, что я наткнулась на спрятанный моим мужем труп… Однако пошла к мужу, нервно хихикаю и говорю, что выкину эту гадость. Наш бы мужик хоть покраснел, ну стыдно же как–то… А этот даже глазом не моргнул. Не стыдно ему ни капельки! Нет, говорит, не выкидывай. Ты вот к маме в Россию поедешь, а я как буду, один, что ли? И забрал у меня эту гадость, унес куда–то в гараж. А мне теперь все время кажется, что в гараже у нас где–то спрятан изнасилованный труп…»

…Ольга, как и многие здешние русские, приехала в Висконсин по программе фермерского обмена опытом. Официально программа звучит громко, а на самом деле это просто рекрутский набор дешевой рабочей силы. Работа на молочных фермах тяжелая и неблагодарная, местные жители не хотят доить коров и ходить по колено в навозе за мизерную оплату. Чаще всего там работают мексиканцы. А русские хотят любыми путями приехать в Америку. Приезжают на год, по контракту не имеют права никуда уходить с данной фермы и не имеют права работы ни в каком другом месте. Чтобы остаться в Америке легально, у доярок есть только один

выход — переключить свое внимание с коров на ковбоев, выйти замуж за американца. И многим это удается без особых усилий.

Ольга, худенькая блондинка, работала на ферме еще с тремя русскими девушками. Год подходил к концу, приближалось время отъезда. С ними же на ферме работал Джейсон — молчаливый, скромный, неопределенного возраста мужчина. За все это время Ольга с ним никаким иным словом не обмолвилась, кроме как «хай» да «бай». Собственно, она его даже не замечала. Иногда Джейсон помогал ей, если ей приходилось поднимать тяжести.

Возвращаться в Россию, в маленький городок в Ростовской области, к безработному мужу–пьянице, Ольге не хотелось. Хотелось вытащить оттуда дочку, которая жила с бабушкой. Уж не знаю, как там Джейсон прознал про ее мысли. Но вдруг он подошел к ней и, краснея и запинаясь, сказал:

— Олга, если ты хочешь остаться в Америке, я могу на тебе жениться, не бойся, я ничего не требую, просто хочу тебе помочь.

— Я подумаю, — растерянно ответила Ольга.

Она подумала и другими глазами впервые посмотрела на Джейсона. Какой он добрый и благородный. Его бескорыстие сразило ее наповал. Она согласилась выйти за него замуж и сказала, что будет ему не фиктивной, а настоящей женой. Джейсон вспыхнул от счастья и признался Ольге в давней любви с первого взгляда.

Да, он боялся к ней подойти… А вдруг она решит, что он ее домогается…

Ему оказалось 35 лет, он никогда раньше не был женат, и был, о ужас, все еще девственником. Последнее обстоятельство так умилило Ольгу, что она вдруг полюбила Джейсона мудрой любовью старшего и более опытного товарища.

Они живут вместе уже два года. Ольга привезла в Америку дочку. Джейсон не отрывает от жены влюбленных глаз. Ольга вздыхает и улыбается: «Он, конечно, у меня очень простой… Всему его пришлось учить. Ведь он всю жизнь жил на ферме и всегда боялся женщин. Вот такой он у меня дурачок… Правда ведь, дорогой?» Ольга ласково улыбается мужу, а он не понимает по–русски, но радостно, преданно и согласно кивает головой.

Еще один миф заключается в представлении, что американцы богатые и обеспеченные. Одна моя знакомая, Джоан, как–то сказала: «Почему–то весь мир думает, что улицы в Америке вымощены золотом…» Да, есть такое представление у людей со стороны. Уж если не золотом, то по крайней мере стодолларовыми купюрами — это точно.

И когда жених из Интернета пишет о том, что у него есть дом, две машины и все остальные чудеса цивилизации, вероятнее всего, что, во–первых, дом этот принадлежит не ему, а банку, в лучшем случае, или, вообще, он его просто снимает (по статистике около 46 процентов американцев арендуют дома и квартиры), и машины его представляют собой не шикарные ягуары, а потрепанные годами и погодой развалюхи… По–настоящему успешный и процветающий американский мужчина вряд ли останется невостребованным: прагматичные американки и сами постараются не упустить лакомый кусочек. А вот неудачники, бедняки, так называемый «white trash»(белый мусор), — кому они нужны, кроме жаждущих американской жизни заокеанских невест из России, Восточной Европы, Азии… Почему–то не едут в Америку жительницы благополучной Западной Европы. Замуж за американцев выходят сотни тысяч русских, польских, китайских, таиландских женщин. У меня множество знакомых русских женщин в самых разных штатах. Из представительниц других стран я знаю только одну француженку, одну англичанку, двух немок и одну японку.

Но вернемся к брачному объявлению дрессировщика крупных хищников, а также супермена–гонщика, летчика и подводника в одном лице по имени Рэнди. Неужели не затрепещет сердце одинокой любительницы животных при виде такого объявления? Вот же он, мужчина ее мечты! Откуда я узнала, что его зовут Рэнди? Тесен, тесен мир.

Года два назад я, после того как меня за излишнее усердие по спасению собак от эвтаназии уволили из приюта для животных, искала себе работу, связанную с животными. И вдруг вижу объявление, что владелец частного зоопарка, занимающийся дрессировкой и разведением львов и тигров, набирает квалифицированный персонал для ухода и воспитания усатых и полосатых малюток. Написано время и место встречи, где будет производиться отбор кандидатов. Сердце мое трепещет. Хватаю свой диплом биолога. Вхожу в залу. Ого! Страстных любителей животных не менее тридцати. Отбор будет суровым. Пока пыталась по лицам отгадать, будет ли он естественным, я для начала удивилась факту, что почти все кандидатки почему–то женщины…

Коренастый бородатый мужик в полевой форме, этакая помесь помолодевшего Даррелла с воскресшим Карлом Марксом, произносит зажигательную речь, раскрывает перед восхищенными слушателями свои грандиозные планы: он построит здесь, в туристической зоне, огромный зоопарк, где мы займемся разведением бенгальских тигров, а также львов, ягуаров и гепардов. Все животные будут вскармливаться с рождения, все они будут ручные как собаки, и у каждого будет индивидуальный воспитатель. Часть работников вместе со своими питомцами отправится в филиал зоопарка, на знаменитый мексиканский курорт Канкун, чтобы развлекать тамошнюю публику ручными хищниками… Слушательницы раскрыли рты. О, это была настоящая феерия! Куда там Кампанелле с его убогим Городом Солнца! А пока, говорит Рэнди, начнем подготовку территории зоопарка к строительству, и там, на деле, в суровом бескорыстном труде, будет производиться отбор наиболее достойных кандидатов в Рай.

И вот мы оказываемся на заброшенной ферме, которая захламлена мусором. Вот старый дом, который тоже надо очистить от хлама. «Здесь, — следует жест Петра Великого, — будет офис заложен… А вот здесь, между компьютерами, — вольеры. Здесь, вместо туалета открытого типа, — библиотека, тут, на месте завалившегося амбара, — лаборатория, а здесь насадим деревья–баобабы, как в саванне, чтобы львам веселее было». Надо отдать должное этому человеку: Рэнди обладает магнетической силой убеждения, его страстная речь льется Ниагарским водопадом, он демонстрирует какие–то шрамы на своей мужественной груди — о, это клыки его подопечных — огромных, опасных, но в конце концов укрощенных его волей зверей. Он сам тому — живой пример. Из хищных животных пока что у Рэнди есть только огромный, похожий на волка, лохматый кобель Рутгер, который остервенело лает на посторонних и униженно ластится к хозяину.

Уже дня через три добросовестной уборки территории мне в душу начинают закрадываться сомнения. Странный он, этот Рэнди… И чего он каждую женщину спрашивает, замужем ли она. Чует мое сердце, что–то тут не так… Сдается мне, что не видать нам тех звериных детенышей. Вот–вот, говорит Рэнди, привезут питомцев, надо торопиться, надо строить вольеры, тигрята и львята уже где–то там, в Огайо, на подходе, скулят от нетерпения…

А однажды он вдруг спрашивает меня, нет ли у меня в России одинокой стройной подруги, которая любит животных? И простодушно показывает мне свое объявление в газете, которое я привела выше. Он и в Интернете поместил объявление. Ух ты, говорю, ты еще и летчик, и подводник?! Да, небрежно отвечает Рэнди, у меня во Флориде дом на берегу океана, самолетик свой… А тут где живешь, спрашиваю, полагая, что такой богатый человек, уже, наверное, купил и здесь дом. Да вон, доверчиво кивает Рэнди на поржавелый старый моторхоум, что стоит в амбаре.

«Ага», — отвечаю я и больше не приезжаю на ежедневные субботники к блистательному дрессировщику и пилоту доверчивых добровольцев. Не того он ищет… Дурит себя и «нашего брата»… Месяца через два я решила все же посмотреть, какой зоопарк построил Рэнди и как идет воспитание тигрят и львят.

…Там, где некогда кипела уборка территории и дымился веселый костер, — полное запустение. Нет ни Рэнди, ни его пса, ни моторхоума, ни клеток, ни вольер, ни зверей… Все та же заброшенная ферма. Только деревья поспилены. Невзрачные они были. Не баоБАБЫ…

Кто он, этот Рэнди? Сумасшедший, авантюрист, фальсификатор?

Еще через месяц я случайно встречаю Рэнди в магазине. Рядом с ним страшненькая Маргарет — я ее помню, она была одной из самых отчаянных кандидаток. Рэнди немного смущается, но тут же приходит в себя: «Я буду строить зоопарк в Мэдисоне. Перебрался туда. Все, типа, на мази! Звереныши уже на подходе… скулят…»

Я рассказываю историю про этого забавного человека потому, что весь он — сплошной миф. Я же не враг своим одиноким подругам из России. Я представляю — а ну, как приедет к нему невеста, ожидая увидеть его зоопарк, его дом у океана, его самолет… А что же она увидит? Сарай на колесах? И просто вдохновенного болтуна Рэнди, пусть и магнетического, как Жириновский, болтуна?

Прошло два года. Больше я о Рэнди не слышала. А на днях в свежей газете вновь встретила его объявление о знакомстве. Слово в слово, как два года назад.

Бедный Рэнди. Никак не может встретить стройную миниатюрную любительницу диких зверей, достаточно обделенную здравым смыслом, чтобы более недели верить в его возвышенную мечту… Видимо, это немыслимо редкое для женщины сочетание качеств храбрый дрессировщик и пытается сыскать на развалинах Советского Союза, неустанно рассылая по вселенной свой страстный призыв. Хелло! Зверолюбивые девушки всех времен и народов! Следите за Интернетом! Адам все еще ждет свою Еву!

Но не только российские женщины творят себе кумиров из американских женихов. Американские мужчины также находятся в плену определенных мифов о русских, а также азиатских невестах.

Дабы мои скромные соображения не показались читателю предвзятыми, я решила поискать мнения по этому вопросу на многочисленных форумах, как русских, так и американских.

Вот американские мужики обсуждают на одном из форумов преимущества «импортных невест»:

«Американки слишком много позволяют себе и слишком хорошо знают свои права и осознают свою силу над нами. Нужно очень сильно любить американскую женщину, нужно очень долго думать, прежде чем жениться на ней! Мой бывшая жена отняла у меня не только мой дом, мои вещи, мои деньги, но даже мою любимую собаку! Теперь я даже не гляжу в их сторону. Поеду на Филиппины искать себе красавицу жену. Уж она–то мне слова поперек не скажет!»

«Американки манипулируют нами, как хотят! Русские женщины несравнимо привлекательнее для брака. Они красивые и стройные, не похожие на наших коров–американок. Они ласковые и послушные, потому что в русской традиции нужно быть покорной своему мужу…»

«Русские жены прекрасно готовят!»

«Мы должны объявить дружный бойкот американкам! Азиатки еще лучше русских и европейских женщин! На них приходится тратиться меньше всего, они очень скромные. Я провел немало времени в Гонконге и Макао и в глубинке встречал таких красавиц, каких никогда ранее не видел в моей жизни».

«Нет, самые лучшие — китаянки! У них совершенно другое отношение к семье. Если с ними ласково обращаться, они способны подарить своему мужу глубокий мир и радость, они уважают его как своего господина. У них смешной голосок, похожий на писк кролика. Они никогда не толстеют, как наши американские свиньи…»

«Как только русские жены начинают говорить по–английски, они тут же начинают заявлять о своих правах, и это у них получается не хуже, чем у американок. К тому же русские жены готовы тратить на тряпки и побрякушки огромные деньги. Они очень расточительны!»

«Самый хороший способ иметь послушную жену — это, чтобы она не знала английского. Для интимной жизни достаточно нескольких выражений. А как только она начнет понимать и говорить по–английски, она начнет заявлять о своих правах…»

И так далее, и тому подобное. Вот так откровенно и цинично, словно о покупке лошади или об особенностях пород охотничьих собак, американские мужики рассуждают о женщинах! Им от жен нужно совсем немного: чтобы была покорной, красивой, молчаливой и не обременительной для кошелька и нежно, как кролик, попискивала. Недосягаемая почти что мечта американского мужа: быть у своей жены господином и чтобы она была у него на посылках. Ну прямо–таки старушкин беспредел из сказки о золотой рыбке!

А вот рассуждения некоего Стаса из форума «Русской Америки»:

«Даже ежу понятно, что брак в Америке — это сексуально–деловое предприятие. Русские девушки от своих американских муженьков гуляют по–черному. Варианта в основном два. Первый: муж небогатый, средний американец. Он уважает личную свободу, типа хочешь идти — иди себе. Основное бремя расходов лежит на мужчине, и он как бы естественно ожидает от жены, что всякие мелочи, тряпки, тампоны и бирюльки она должна покупать себе сама за свои деньги, а также вести дом… Отсюда и реакция русской дамы — ах он, жадный мерзавец! И вот ему за это лосиные рога…

Второй вариант, это когда муж — очень обеспеченный и нет нужды в ведении домашнего хозяйства (на то есть слуги), муж оплачивает любые расходы — от бирюлек до кругосветных круизов. Но в этом случае его отношение к жене — как к домашнему животному, она должна быть всегда на поводке, в наморднике и под рукой. И опять русская дама недовольна: ах, он подлец, он мою свободу ущемляет, вот ему рога бараньи!»

И в том же русскоязычном форуме — несколько измененное и достаточно шутливое представление русской жены об американском муже через три года после свадьбы:

«За три года жизни в Америке мое мнение об американских мужчинах сильно изменилось. Итак, американский муж — это такое животное, которое:

— гордится тем, что именно Америка победила Гитлера во время вьетнамской войны в Ираке;

— платит собственному ребенку за мытье посуды среднемесячную российскую зарплату;

— переспало со своим психоаналитиком с целью глубже понять: как наладить жизнь с женой;

— очень хочет похудеть, но не знает, как это сделать;

— всегда променяет озорную пьяную драку на нудное судебное разбирательство;

— даже в туалете пользуется пластиковой карточкой;

— тщательно следит за уровнем холестерина на этикетке;

— через всю его жизнь красной нитью проходит кетчуп».

Трудно не согласиться с виртуальным Стасом, что брак с иностранцем — это все же в первую очередь сексуально–деловое предприятие. Если ты ищешь не близкого тебе по духу человека, не любимую женщину и жену, а удобную вещь, некий мифический фантом, — ты и получаешь этот иллюзорный фантом. Если ты выходишь замуж не за любимого мужчину, а за «заграницу», то очень скоро наступает момент, когда мифы входят в глубокое противоречие с реальностью.

Международный брак — это взаимная охота друг на друга, где каждый преследует свои собственные и подчас небескорыстные цели.

3. Какие бывают мужья

Позволю себе неформальную и полушутливую классификацию американских мужей.

Пропащий. Это, к сожалению, широко распространенный тип мужа, конечно же не только импортного, но и отечественного. Что касается американцев, то многие из тех, кто отправляется за поиском жены в Интернет, не представляют для капризных американок никакого интереса. Зато ореол «американца» позволяет им общаться с женщинами, мечтающими о муже–иностранце. Здесь, в провинциальной Америке, подобные экземпляры обычно работают на каком–нибудь заводике, имеют очень низкий доход, разведены, платят алименты, снимают квартиру или даже комнату, изрядно балуются алкоголем или марихуаной, не имеют никакого иного образования, кроме средней школы. «Пропащий» очень редко решается на такое дорогостоящее и сомнительное мероприятие, как вызов невесты. На это у них просто нет средств. «Пропащие» встречают своих будущих русских жен уже здесь, в Америке, когда женщина, для того чтобы не возвращаться в Россию, готова на все: и на брак с первым попавшимся, завалящим мужиком, и на фиктивный брак.

Лида вышла замуж за «пропащего» не фиктивно. Живет она с ним, крепко–накрепко стиснув зубы, и ждет, когда она получит вожделенную грин–карту, чтобы тут же развестись. Ее муженек давно и надолго лишен водительских прав за перманентное пьянство, и Лиде приходится самой отвозить его на работу, а потом забирать домой. Иногда ее благоверный пешком отправляется с работы прямо в бар, и тогда Лида обзванивает все близлежащие бары, пока не находит своего супруга. Владельцы питейных лавок уже знают эту терпеливую русскую женщину, которая выволакивает слабостоящего мужа из сомнительного заведения, укладывает его, как дрова, в машину и везет домой. Какой–никакой, а гражданин США, и надо его до поры до времени поберечь…

Детолюбивый отец. Увы, и многодетные браки успешно распадаются.

Этот плодовитый отец–одиночка (по разным причинам утративший супругу) целенаправленно ищет новую жену, которая стала бы его детям и матерью, и нянькой, и кормилицей в одном лице, дабы не тратить деньги на услуги бэбиситеров, уборщиц и поварих.

С кем останутся дети после развода, решает суд. Юриспруденция — наука дышловатая, а адвокаты, по большей мере, народ гонорарный. Поэтому часто успех вашей тяжбы напрямую зависит от тяжести вашего кошелька. Купи наихитрейшего и спи спокойно!

При разводе мужик может «отыграть» детей в свою пользу, если обладает доказательством «смертных» грехов матери, таких как прелюбодейство, лжесвидетельство, запредельное пьянство и т. п.

В большинстве многодетных семей женщины, как правило, работают «матерью», сами денег не зарабатывают. В случае развода до совершеннолетия всех детей супруг, не затруднивший себя брачным контрактом, теряет большую часть своего имущества и доходов.

Как видите, досрочные расторжения «забракованности» в Америке крайне разорительны для мужчин, что делает их, раз испытавших на себе эту канитель, крайне осторожными..

Или, например, мужчина остается вдовцом с целым выводком. Американцы — нация детолюбивая. Верующих в то, что Господь (как бы Его ни называли) завещал им плодиться и размножаться, здесь 92 процента. И все они — злостные враги абортов. Поэтому редко когда в семье бывает один или два ребенка. Три, пять, семь, десять… Как говорится, детей будет столько, сколько их Бог даст.

Однако редкая американка согласится выйти замуж за плодовитого разведенца. Вот и обращаются папаши в Интернет. Душа российской женщины чутка и сентиментальна. Ах, он так любит детей! Он такой герой. Не может быть плохим человек, который так заботится о своих детях. И летят, летят на светлый зов «детолюбов» наши российские бабочки. А ведь многие из них — сами матери–одиночки, и не ведают они, что проблемы их только умножатся… Ведь они даже не догадываются, что американские детки, эти цветки жизни, воспитанные в атмосфере ненаказуемости, умноженной на вседозволенность, с младых лет знают, что можно пожаловаться в полицию на маму и на папу. А уж на чужую тетку, мачеху из какой–то там России, — тем более! (Недавно одна девочка из Висконсина пожаловалась на свою родную маму, что та несколько раз запирала ее в наказание в подвале. Маму осудили и дали ей четырнадцать лет тюрьмы. Интересно, а насколько меньше могли бы ей дать, если бы она поставила ребенка просто в угол? Не будем упоминать о том, что даже поощрительный шлепок по заднице, в случае устной жалобы пострадавшего чада и, не дай бог, присутствия «сердобольных» свидетелей, может стоить вам десяти лет строгого режима.)

Ирина, мать–одиночка с десятилетним сыном, жила в Ашхабаде. Можно только представить, что творилось в Ашхабаде лет семь назад… В общем, измученная нищетой и безнадежностью сорокалетняя Ирина обратилась в Интернет и встретила там Грэга. Виртуальная любовь развивалась стремительно. Грэгу было уже пятьдесят, но разве это может быть серьезным препятствием для серьезных намерений?! Существовало, правда, одно осложняющее обстоятельство — у вдового Грэга было… семеро детей. Правда, четверо из них были уже взросленькие, учились в колледжах, работали. А два мальчика и девочка жили еще с отцом, в школу ходили.

Получив через год визу невесты, Ирина с Никиткой приехали в вожделенную Америку. Но почувствовать себя хозяйкой в просторном доме оказалось не так–то просто. Младшенькие дети Грэга объявили Ирине и ее сыну настоящую войну. Они дразнили Никиту, они демонстративно отказывались от еды, они переворачивали в доме все вверх дном… Целыми днями Ирина воевала с ними, с творимым ими беспорядком. Грэг был на работе. А вечером коварные маленькие истязатели что–то наговаривали отцу и про Никиту и про Ирину. Бедная Ирина тогда еще и по–английски–то не вполне понимала, видела только, как мрачнеет лицо супруга. Однажды, когда один из пасынков довел ее «до ручки», она дала ему звонкую оплеуху. Четырнадцатилетний пацан цинично засмеялся и пригрозил, что сейчас позвонит в полицию и Ирину посадят в тюрьму за издевательство над ребенком… Пришлось срочно извиняться перед нахальным дитятей.

В общем, это был ад. Помню, как Ирина звонила мне, рыдала в трубку и говорила, что уедет обратно в Ашхабад. Мало того, детолюбивый католик мечтал о совместном девятом по счету ребенке! Применять противозачаточные средства Ирине не разрешалось. Она уповала лишь на то, что «пронесет». Ей бы Никиту на ноги поставить да с пасынками справиться как–нибудь, какой уж тут младенец на старости лет! Ирину спас вовремя подступивший климакс.

Прошло пять лет. Никита вырос, прекрасно говорит по–английски и стал лучшим учеником школы. Теперь никто его не обижает. Мучители Ирины тоже выросли и, к счастью, разъехались по колледжам. Но счастье Ирины зыбко и теперь. Ее детолюбивый муж, к этому времени изрядно постаревший, потерял хорошую должность, но по–прежнему тратит на своих многочисленных детей почти все деньги. Недавно одна из его дочерей сообщила, что она случайно беременна и хочет переехать с ребенком к папочке. Предполагается, естественно, что роль бесплатной няньки младенца достанется Ирине. Потом старший сын Грэга надумал жениться, пришлось взять в кредит солидную сумму… И так далее. Детишек у Грэга семеро, и у всех свои дела и проблемы. Любимые американские праздники, типа Дня Благодарения или Рождества, вызывают у Ирины содрогание: ведь всех надо принять, разместить, ублажить, накормить и одарить… Иначе ее детолюбивый муж будет недоволен ею. Но не зря, видимо, прошла Ирина жесткую школу выживания в патриархальной Туркмении: она выдюжит…

Старый кошелек. Как правило, он богат или, по крайней мере, очень состоятелен, но, увы, довольно стар. Жена умерла, дети выросли. Жить одному скучно, хочется отправиться в круиз с красивой и молодой женщиной… При хорошем здоровье «старого кошелька» и при совпадении духовных интересов такие браки могут быть достаточно счастливыми.

…Инна живет во Флориде лет пятнадцать. Ее муж Джон старше ее на двадцать пять лет. Джону — восемьдесят, но это еще крепкий старик, который ежедневно совершает пеший и не краткий моцион по берегу океана.

Раньше Инна жила в Новосибирске и работала секретаршей в научном институте. К сорока годам у нее была уже куча неудачных романов с женатыми мужчинами, комната в общежитии и маленькая зарплата. В жены ее никто не брал, но замуж ей очень хотелось. Джон появился в их институте в качестве консультанта какого–то международного проекта: началась перестройка, а вместе с ней и активное сотрудничество с США. Инна была настоящая секретарша — худенькая блондинка с пышной прической и активная общественница, организатор лыжных походов и капустников. Ей же приходилось занимать, поить чаем с печеньем и всех гостей ее шефа. Вот так впервые Инна напоила Джона чаем и даже пробовала изъясниться с ним по–английски. Языка она не знала, но активно пользовалась словарем и артикуляцией. Одинокий престарелый вдовец был сражен наповал и пригласил Инну погостить у него во Флориде. Инна поехала — отчего бы не развлечься? Поехала как «невеста», хотя про себя уже решила, что для мужа Джон слишком стар. Однако домик у океана, голубой бассейн, поездки по округе и обаяние Джона вскоре так понравились Инне, что возвращаться в студеную Сибирь, в убогую общагу ей уже не хотелось. Джон предложил руку, сердце и кошелек. Кошелек оказался у него, на радость Инне, довольно толстым. Всю жизнь прожившая на грани нищеты, носившая дырявые сапоги и подштопанные платья, Инна обалдела от свалившегося на нее изобилия. Мало того, даже готовить теперь ей было не нужно. Надо сказать, что в кулинарии Инна никогда не блистала. Попробовав раз–другой ее супчики, Джон тактично уволил из кухни новоиспеченную жену. Он был не только бизнесменом в сфере современных технологий, но и совладельцем ресторана. В общем, Джон оказался первоклассным кулинаром.

Но Инна не обиделась, что в кухарки ее не приняли, и не скучала. Она так радостно тратила деньги, что Джон как–то обратился к ней: «Дорогая, у меня к тебе просьба…» Инна насторожилась, ну вот, сейчас отнимет кошелек и не даст ни цента. Джон виновато попросил: «Пожалуйста, постарайся тратить на себя не более десяти тысяч в месяц…» — «Хорошо, дорогой!» — Инна благодарно чмокнула его в лысину.

Ее активная натура требовала общественной деятельности. Вскоре она перезнакомилась со всеми русскими в округе и начала устраивать у себя пышные парти и костюмированные балы. Вот на таком «балу» мы с ней и познакомились.

С той поры мы иногда приезжаем во Флориду к гостеприимной Инне. Джон готовит свое фирменное блюдо — запеченную в духовке говядину и совершенно фантастический соус с не менее экзотическими салатами. В доме у них все время кто–то гостит. То подруга–нелегалка, которой негде жить, то какой–то русский недотепа… Всем Инна пытается помочь. То снабдить деньгами недотепу, то выдать замуж нелегалку, то вытащить из России кого–то из знакомых…

Джон похож на старую мудрую обезьяну. Инна поставила новые зубы и расцвела. Джон не сводит с нее влюбленных глаз. Ну и что, что он такой старый? Эти люди нашли друг друга и по–своему счастливы. Так что старый кошелек в сочетании с хорошим характером — это не самый плохой вариант.

А вот если «старый кошелек» жадный, нудный и патологически ревнивый, — беги от него подальше! В том же форуме «Русская Америка» молодая женщина по имени Рита жаловалась виртуальным собеседникам на свою тяжелую жизнь. Старый и богатый муж держит ее чуть ли не запертою в особняке. Не разрешает водить машину, «выгуливает» только вместе с собственной персоной, контролирует ее электронную почту, а если она звонит по телефону — всегда сначала берет у нее трубку, чтобы убедиться, не с мужчиной ли разговаривает Рита. «Что же мне делать, подскажите!» — восклицала бедная русская птичка, томящаяся в американской золотой клетке. Ах ты, бабочка–мотылек! Ну что же ты полетела–то на блеск алмазный?!

Жадюга. Это довольно расплывчатый тип, определение «жадюги» — вещь достаточно субъективная. То есть, конечно, среди американских мужей встречаются настоящие, патологические жадюги (а где их нет?), но чаще всего все же проблема «жадности» американского мужа кроется прежде всего в разности менталитетов, в разном понимании и отношении к действительности. Российская душа щедра и стихийна, — западный же человек по сути своей более расчетлив, его с детства учат считать и зарабатывать деньги. И вот встречаются две стихии: горячая русская расточительность и холодный американский расчет… Порой, прожившие всю жизнь в материальной нужде русские жены просто сатанеют на первых порах от этого кажущегося изобилия, где по мановению кредитной карточки на тебя сыплются тряпки, бирюльки, кухонно–бытовая техника, стиральные и посудомоечные машины… Ну не было всего этого у них в России! Ведь если бы все это было у них там — сюда бы они не приехали.

А муж–то американский думал, что русские жены скромны и непритязательны, а она–то, она… Ведь она даже и не понимает, что у него все рассчитано, вплоть до цента: сколько на покрытие кредита, сколько за дом, сколько за машину, за свет, за тепло… И начинаются в семье скандалы.

Но все же есть «жадюги» патологические. А теперь вернемся к Наташе — Торнадо. Если не ошибаюсь, мы оставили ее в чикагском аэропорту в момент ее долгожданной встречи с Вильямом…

Итак… влюбленные бросаются навстречу друг другу, страстные объятия, бессвязный лепет, слезы радости и все такое…

Торнадо входит в дом. Розы на столе, шампанское. А вот комната для ее Леночки. Но что это? Вилли полгода ждал приезда любимой и его будущей приемной дочки, а в комнате у ребенка даже кровати нет и нет ни одной игрушки?! Ну ничего, успокоила себя Торнадо, он же не знает, что нам нравится в жизни…

Я, кажется, не говорила еще, что Вильям жил не один, а с шестилетней дочкой Джессикой. Хотя вот у Джессики… полна комната игрушек. Леночка, увидев яркие россыпи кукол, заплакала: «Мне–е–е!» Но дурно воспитанная Джессика хлопнула дверью и заперлась. Не нарушайте, мол, мою прайвэси (неприкосновенность личной жизни)!

Конечно, купили и кроватку, и игрушки для Леночки. И на первом году жизни Наташа и Вильям были вполне счастливы, главным образом благодаря сходству сексуальных темпераментов.

Позже Вилли признался, что Джессику он отсудил у своей бывшей подружки, чтобы не платить алименты. Теперь дочь тихо ненавидит отца за то, что он разлучил ее с мамой. Потом оказалось, что Вилли не спешит удочерить Леночку, как ранее обещал. «А если мы разведемся? Тогда мне придется платить на нее алименты», — хладнокровно объяснил он жене свою нерасторопность. «Но мы же любим друг друга!» — удивилась романтичная Торнадо. Покоробило Наташу и то, что муж не вписал ее имя в свою чековую книжку. А ведь даже с прежней подругой, матерью Джессики, которая и женой–то ему не была, у него был общий счет.

Поскольку, сидя со своим и его ребенком, Наташа не могла пойти на работу, то своих денег у нее не было. Вильям выделял ей сто долларов на две недели. Продукты закупал сам, потому что «Таша», по его мнению, была очень неэкономна. Бедная Наталия, попадая с девочками в супермаркет, не могла купить им даже простую игрушку или вкусный тортик. Дети плакали, а у Наташи тоже наворачивались слезы, и накапливалась глухая обида.

Звонить в Россию к родителям ей было дозволено только раз в месяц. И никаких междугородных звонков подругам в штатах!

Вот и представьте себе ее душевное самочувствие в этой американской глуши, в зачуханном городишке — Воновок, с ее–то склонностью к общительности?! Да и жили они не в самом Воновке, а далеко за городской чертой, в тупике, на отшибе, в диком поле, где дуют ветры и занудно гудят в страдное время фермерские трактора. Наташка, по старой российской привычке, запирала на ночь дверь на все замки и держала под подушкой пистолет. Правда, пуль в нем не было. Муж не дал…

Надо сказать, Наташа оказалась хорошей не «классической» мачехой, и с Джессикой у нее установились добрые отношения. Во всяком случае, лучшие, чем у той с отцом, и в Вильяме стали проявляться признаки ревности.

Наташа ждала обещанных им путешествий на Карибы и Багамы… Ну, на худой конец, была согласна и на Флориду — мечтала показать детям знаменитый Диснейленд. «Еще чего, тратить деньги! Мы с братьями выросли на ферме и прекрасно обошлись без Диснейленда, не умерли! Вон, телевизор… смотрите… радуйтесь…», — заявил Вилли. Он был охотник и считал, что самый лучший отдых — это охота на оленей в лесах северного Висконсина. Наташа ненавидела охоту и жалела оленей, а в лес ей совсем не хотелось. Муж проводил отпуск вне семьи. Оставлял супругу с детьми, с переполненным опротивевшей прошлогодней оленятиной холодильником и с пустым кошельком. «Таша» выла от тоски.

Единственная недешевая уступка, которую он ей сделал, — компьютер. Купил–таки, раскошелился. Наша героиня с головой окунулась в Интернет.

Интересно, что благодаря ее отчаянным попыткам найти в виртуалиях близкую душу я с ней и познакомилась. Но кроме меня Наташа стала знакомиться по Интернету и с мужчинами. Любовь ее с Вилли разбилась об убогий быт. Хрупкий и нежный росток ее был сожран гусеницей по имени Жадность.

И вот печальный итог. Прошло пять лет. Торнадо искренне, от души, ненавидит Вильяма. Секс теперь у них только платный. Такса — сто долларов. (А что, молодец Наташка! Вышла на расценки Садового кольца!) На эти деньги она может водить Леночку в спортивную секцию и посылать очень немного денег родителям в Россию. Пламенных роз ей муж больше не дарит. Удивляется: «Зачем тебе чужие цветы? Купи себе семена и выращивай! Вон земли сколько…». Шампанского не предлагает. Зато всегда есть в доме пиво, которое Наташа презирает. Она работает в «Макдоналдсе» за шесть долларов в час. Этих денег хватает как раз на бензин. А зимой, в мороз, Вилли как–то залил в бак для промывки стекол простой воды — пожалел полтора доллара на специальную для этого жидкость. И когда на скоростной дороге лобовое стекло покрылось коркой льда, Наташа с двумя детьми только по счастливой случайности избежала аварии. Это стало последней каплей, переполнившей глубокую чашу ее терпения.

Недавно Торнадо подала на развод, нашла юриста, отдала ему все свои сэкономленные и тяжко заработанные деньги и надеется забрать у Вилли как минимум половину его дома, половину его убогого банковского счета и часть того, что они нажили за пять лет. И продолжает искать свою судьбу, потому что та, которую она пыталась обрести здесь, кажется ей безумно несправедливой: она, Наталия, такая умная и красивая, достойна гораздо большего в этой жизни, чем плешивый муж–жадюга. А Джессика ждет, когда ей исполнится 18 лет, и тогда она сможет вернуться к своей маме, а может, лучше и не к маме, а просто куда–нибудь от папы подальше… Грустно за всех… А ведь будь Вилли немного пощедрее, глядишь — и все они были бы счастливы. Экономя каждый цент, он растратил самое бесценное в нашей суетной жизни — щедрость души.

Знаю я и еще одного «жадюгу». Этот тоже обжегся на предыдущей жене–американке. Зато теперь с русской женой Валей у него все пополам: у каждого из них свой счет в банке, каждый оплачивает половину всех счетов и биллов, каждый сам содержит свою машину, и когда они ходят в ресторан, то платят по очереди — то он, то его жена. В прошлом году Джеф свозил Валю на Ниагарский водопад. Т. е. он оплачивал бензин в дороге, отели и рестораны. Этим летом Валина очередь: они поедут с Джефом во Флориду, и за все будет платить Валя. Вот так. Все честно, открыто и никому не обидно. Валя не знает, сколько денег есть у Джефа, а Джеф не знает, сколько денег есть у Вали. Оба откладывают себе на пенсию. Возможно, им придется провести последние дни в разных домах для престарелых (вот будет забавно, если встретятся в одном!), в зависимости от той суммы, которую они будут способны заплатить, — делится со мной Валентина своими пожизненными планами.

Судя повсему, эти два материалиста нашли–таки между собой много общего: оба не убеждены, что будут жить долго и счастливо и умрут в один день.

А познакомились они в баре.

Для нежного русского уха в слове «Валентина» слышится нечто подозрительно мужественное. Так и вела себя в барах наша молчаливая Валя. Приехав сюда из Рязани на студенческую практику, она посещала питейные заведения, где успешно освоила популярный среди подвыпивших суперменов вид спортa — армрестлинг — тягаться на руках за деньги, ну знаете: кто чей кулак через локоть до стола дожмет. Так вот, она оказалась из тех русских сельчанок, о которых с ужасом и восхищением писал субтильный Некрасов. Так она их валила, и валила, и валила… И направо и налево. И за вечер честно зарабатывала не менее 80 баксов. Молодец Валя! Так и вали!.. Американцы любят победителей.

А один так восхитился, что предложил союз. Поклонник ее был ярким. Лицом был похож на располневшую Сердючку. А телом — на индийский храм: весь покрыт разноцветным татуировочным искусством.

Как перед таким можно было устоять? Вот тут Валя впервые и поддалась.

Что было дальше, вы уже знаете.

Что будет? Чем сердце успокоится?.. Спросите у цыганки. Я не берусь.

Фанат. Этому типу мужчин по какой–то причине жизненно необходимо, чтобы супруга страстно разделяла их патологическую страсть к охоте, американскому футболу, бейсболу, баскетболу или мотоциклам и прочим (им несть числа!) крутым развлечениям для настоящих мужчин на свежем воздухе или в закрытых помещениях. Наверное, в каждом штате имеются свои специфические источники фанатизма. В Висконсине это охота и футбольная команда «Пакерс». Практически каждый представитель мужского пола в Висконсине — болельщик любимой желто–зеленой команды. Когда проходят игрища этой команды — туши свет! На полевом стане и в рабочем цеху, в риэлторской конторе и в баре, на заправке и в автомобиле — везде вас преследует захлебывающийся репортаж с поля боя. Вопит спортивный комментатор, вопят трибуны, вопят поперхнувшиеся пивом слушатели и зрители. Висконсинцы знают в лицо каждого игрока команды, они готовы проделать путь в 4–5 часов в один конец, чтобы попасть на трибуну стадиона, и их искренне удивляет, что кто–то может быть равнодушен к футболу. Ну, если ты не знаешь, кто сейчас президент США или с кем же твоя страна сейчас воюет — то ли с Ираном, то ли с Суданом… — это простительно. Это мало кому известно, поскольку не интересно. Но если ты не знаешь, кто такой Брайен Баркер?! Не видела, как он вчера этим миннесотцам…! Пятерых замочил… Как, не слышала?… Тут на тебя посмотрят с презрительным соболезнованием. Если ты не в курсе вчерашнего счета в матче «Грин Бэй Пакерс» — «Миннесота Фэтс», это значит только одно: ты только сегодня сбежала из психушки!

Пусть вас не убьет такой диагноз. Попытайтесь взять себя в руки. Если у вас есть серьезные замужние намерения, возможно, вам и удастся преодолеть в себе никчемную страсть к чему–то изящному и искусственному, далекому от истинных ценностей, как то: к рифмулькам Тютчева, танцулькам Чайковского… И, быть может, вы найдете в себе нравственные силы полюбить целую команду «Пакерсов». Здесь такая любовь поощряется. Постарайтесь! Это — почти единственная ваша надежда на здоровый брак со страстно болеющим висконсинцем.

Завязывая предварительные отношения с потенциальным мужем, очень важно выяснить глубину его фанатичной зараженности чем–либо. Вам необходимо тщательно изучить «Словарь спортивных терминов». Иначе вы рискуете с первых минут знакомства утратить всякий к себе интерес, если вдруг выкажете свою вопиющую необразованность незнанием таких простых вещей, как, например, «тач–даун». Если этот вид спорта вам органически претит, поищите чего–нибудь иного. В другом штате или на другой планете, чтобы не пришлось вам провести всю жизнь, слушая несмолкающие вопли болельщиков, и скорбно сопровождать любимого на стадионы, где упитанные темнокожие геркулесы в желто–зеленой экипировке зачем–то нещадно лупят друг друга, сражаясь за дынеобразный мячик.

Впрочем, у вас есть выбор: посвятить свою жизнь обслуживанию маниакального охотника.

Охота — еще одна великая страсть. Если вы любите животных — бегите от таких охотников подальше. Иначе вам придется разделывать собственноручно окровавленные туши оленей, годами хранить в морозильниках мясо и оленью колбасу; рога и копыта заполонят ваш гараж, а со стен вашего дома на вас будут печально взирать свежеприготовленные и древние чучела рогатых красавцев и расфуфыренных индюков. Вам придется освоить «Большую охотничью энциклопедию», чтобы знать, с какого места начинать свежевать скунса.

Охотничьи сезоны здесь сменяют друг друга, как времена года. Вам довольно редко будет выпадать счастье видеться с суженым. Добытчик будет в отсутствии все свободное от работы время. Сначала он будет убивать гусей, потом уток, потом индюков, потом охотиться на оленей с арбалетом, затем уже — палить по ним из ружей. И так круглый год. В перерывах такие фанаты с удовольствием ставят ловушки на енотов и опоссумов. В общем, скучать вам тут не придется. Мало того, не успеют ваши дети научиться ходить, как счастливый папаша подарит им маленький арбалет, купит оранжевую курточку и научит стрелять из ружья в зверушек и птичек, по ходу дела превращая невинных младенцев в кровожадных монстриков.

Я знаю несколько русско–американских семей, где нескончаемо длятся конфликты из–за того, что папа с сыном или дочкой убивают оленей, а чувствительная мама плачет, глядя в застывшие оленьи глаза.

Байкеры — особая порода американцев. Как правило, это люди от сорока лет и до глубокого старческого возраста. Почему–то в стройных рядах кожаных легионеров не наблюдается молодой поросли. Это отдельная тема, и честно скажу, что в ней я не разбираюсь. Может, это знак вырождения субкультуры? Как авиамоделизм после всеобщей компьютеризации…

Каждый год в разных частях страны проходят байкерские тусовки, куда съезжаются десятки и десятки тысяч замотоцикленных свободолюбов, шумно бросающих вызов ханжеству американской добропорядочности, затянутых в черную кожу с клепками, испещренных татуировками, с длинными седыми косичками, выбивающимися из–под черных пиратских повязок, скрывающих лысины. Они в два ряда заполоняют скоростные трассы, и мы, обыкновенные водилы, робко жмемся к обочинам, пропуская очередную вереницу оглушительно ревущих сверкающих «Харлеев».

Лично мне они кажутся смешными. Во–первых, потому, что страдают показным метеоризмом: любят издавать громкие звуки из–под себя. Во–вторых, смешат их широко расставленные ноги. Это выглядит как жест среднего пальца по отношению к сопливым автомобилистам. Дескать, эй, вы, вонючие политики, менеджеры, юристы и домохозяйки! Купили себе четыре колеса, спрятались от дождя, так думаете, что вы и есть — люди! А вот вам!

Они холят и облизывают свои средства передвижения как самое дорогое и любимое, что есть в их жизни. Кстати, стоимость некоторых мотоциклов в несколько раз превышает стоимость вполне приличных джипов или минивэнов. А ведь рокеры по всем повадкам — народ простой, не богатый. Может, они всю жизнь копили деньги на свое рыкающее ЧУДОвище? Может быть, в том и кроется разгадка «немолодого» их феномена?

Эта моторизированная субкультура, похоже, имеет что–то общее с философией хиппарей и заслуживает отдельного исследования.

Но вернемся к «нашим баранам», точнее, к потенциальным баронессам…

Если вы согласны на роль «младшей» жены (после красавца «Харлея»), если любите быструю езду (а какая же русская ее не любит?), обожаете тесные кожаные штаны, с радостью готовы покрыть свое тело татуированными росписями, если готовы жить скромно, но обожаете корпоративные парады — вы найдете свое счастье с бородатым и косматым байкером.

…Галя никогда не думала, что можно страстно любить неодушевленные предметы, мотоцикл например… Но когда она вышла замуж за Майкла, оказалось, что в жизни Майка его главная любовь — это «Харлей». Когда муж предложил ей прокатиться на ревущем и сверкающем монстре, Гале стало страшно — она не любительница экстрима. Вспоминая свою первую поездку, она и сейчас вздрагивает от ужаса. Но время, как известно, лечит. И вот прошло три года. Галя уже посетила вместе с мужем несколько крупных тусовок, наколола на своем плече огромного паука, накупила себе кожаных курток и штанов, в которые теперь с трудом втискивает полнеющие телеса, отправляясь с любимым прокатиться с ветерком. Гале осталось только накопить денег на мотоцикл, научиться им управлять, и тогда они с Майком понесутся вперед и вместе, слившись в фанатичном байкерском порыве, догонят и перегонят «жлобскую» Америку, доставшую их своей пошлой ограниченностью, и вылетят в космос…

Ябедник–зануда. Зануда — широко распространенный по всей планете тип мужа. Ну примерно как воробей. Воробей — он и в Китае воробей. Зануда — он и в Америке зануда. В тихой, бытовой форме это просто человек, патологически убежденный в правильности своего образа мыслей и без нужды на каждом шагу настаивающий на том, чтобы все этому порядку соответствовали. Даже если он не дурак, мало кому общение с таким «настоятелем» по душе. Агрессивная форма занудства выражается в склонности к ябедничеству.

Мировое демократическое сообщество очень любит напоминать нам о сталинских временах, когда стукачество было образом жизни. Но тогда подставляли друг друга под страхом смерти: если не ты, так тебя. Слаб человек, инстинкт самосохранения для большинства сильнее разума и чести.

А что заставляет ябедничать и жаловаться на ближнего своего сегодняшних американцев? Это и доходящий до маразма патриотизм, и слепое преклонение перед любым правилом, любым законом. Есть что–то туповатое в этой принципиальности; для того чтобы быть бескомпромиcсным, много ума не надо. Эти люди часто напоминают детей–ябед. Наябедничают на кого–нибудь, потом удивляются: как сурово того наказали! Иногда и сожалеют об этом, но, увы, поздно…

Например, ваша собачка иногда громко лает. Казалось бы, если соседу не нравится шум, он придет к вам и попросит следить за своей собакой. Но американский обыватель поступает по–другому. Мило улыбаясь вам при встрече, он звонит в полицию и жалуется на вашу собаку. И вот шериф со товарищи тут как тут: «Мы получили жалобу на вашу собаку». Ах, она и на полицейского лает?! Могут даже немедленно пристрелить. За неуважение к власти. (Увы, я не утрирую. Был такой реальный случай с нашим знакомым, у которого полицейский застрелил лающего пса.)

Если вы случайно запарковались на месте инвалидной парковки, но при этом не имеете специальных «инвалидных» номеров, немедленно образумьтесь! Вполне возможно, что гражданин, припарковавшийся рядом, уже хватается за мобильник и сообщает об этом полиции.

На работе, во время перерыва, вы дружески делитесь с коллегой: например, вам не нравится работать за этим станком или собирать какие–то детали… Коллега тут же ябедничает супервайзеру, порой искажая смысл вашей фразы. И вот уже ваша репутация старательного работника изрядно подпорчена. Если что — вас уволят первым, а коллега останется.

Ваш ребенок капризничает, плачет и катается по полу магазина потому, что вы не хотите купить ему игрушку. Не вздумайте прикрикнуть на чадо и, упаси бог, дать ему подзатыльник! Бдительные чадолюбы уже набирают: 911…

Мне кажется, если бы наш пролетарский поэт понаблюдал здешние нравы, то написал бы: «Стучать всегда, стучать везде, до дней последних ваших! Стучать — и никаких гвоздей! Вот так–то, знайте наших…».

Поэтому, выходя замуж за настоящего американца, будьте готовы и к неожиданным стукам. Жить с мужем–ябедой нелегко. Того и гляди, что нарвешься на неожиданность.

Линка — Блондинка (так мы ее прозвали за откровенное безжалостное обесцвечивание своей шевелюры) к такому готова не была.

Жила она в Тамбове и работала директором птицефабрики. Все у нее было схвачено, как надо. До развала СССР была она образцовым советским руководителем–коммунистом, но и в перестройку не пропала — с негодованием выбросила партбилет и начала строить счастливое демократическое будущее. Вот только с личной жизнью у нее не ладилось. Развелась с никчемным мужем–подкаблучником и, утратив последний энтузиазм насчет своих перспектив на отчизне, как в прорубь окунулась в Интернет. Добросовестно заполнила анкету и фото присовокупила.

А что, женщина она видная, даже издалека. Все при ней… голова на месте, прочее тоже… К тому же — блондинка, мечта любого нормального американского мужчины. В графе «профессия» Лина написала — бизнесвумен.

Интересующихся русской бизнесвумен окзалось немало. Как в них во всех разобраться? Все они подозрительно хорошие, положительные, богатые… вот только почему такие одинокие? Лишь один показался ей достаточно нормальным и честным — Том, с романтической фамилией Нельсон. «Капитан Нельсон»… пусть даже он не капитан, а супервайзер на колбасной фабрике. Почти что ее коллега по мясному фронту. Она примерила его фамилию: а что, Лина Нельсон — это звучит гордо.

Внешность у Тома была средняя, мягко сказать — типовая… Такого легко с другим первым попавшимся на улице мужиком перепутать. Упитанность Карлсона, усики, очечки… Разведен, дочь — ровесница ее Насти.

И Лина завязала с Томом переписку.

Что сыграло определяющую роль в их решении скрестить свои судьбы — сказать трудно. Возможно, Лине, прирожденному руководителю, понравилась мягкость Тома, по всему было видно, что он тихий и спокойный человек. Немного смущало то, что в графе «сексуальные особенности», истец робко запрашивал секс при свете… Ну да бог с ним, чего мы там и здесь не видали…

В общем, процесс пошел семимильными шагами. Получили визу, отыграли свадьбу. Новые ощущения вскоре стали привычными, и деятельная натура Линки — Блондинки заскучала в провинциальной тиши. Одно дело — руководить целым коллективом птицефабрики, а другое — когда под рукой только один муж, тихий и покладистый, но немного занудный. Поставит Лина чашки не на ту полку, а Том нудить начинает: чашки должны стоять здесь, то — здесь, это — там… ковер надо пылесосить не в субботу, а в пятницу… и так далее. Лине это быстро прискучило, и она начала порыкивать на мужа.

Ей хотелось общественной деятельности. Однажды она поехала с Томом навестить его дальнего родственника в тюрьме. Тюрьма, а особенно «коррекшен–офисерс»(так красиво в Америке называют надзирателей) в элегантной униформе, потрясли воображение Линки — Блондинки. И она поняла, работать в тюрьме — это мечта ее жизни.

Но не все так оказалось просто. Помимо безупречной репутации, нужно было иметь и специальное образование, окончить колледж. С ее–то английским! Но Лину этим не испугаешь.

Нужно с чего–то начинать свою карьеру. С трудом освоив медицинские спецкурсы, Лина пошла в сиделки для престарелых и начала учиться в колледже. Все ночи напролет работала, а утром ехала на занятия.

Ее супругу такая жизнь не очень нравилась. Он бы хотел видеть жену почаще… Иначе, зачем же он женился?! Их рабочие расписания вошли в крутое противоречие. Какой уж тут секс при свете! На их свидания дома оставалось два часа смертельной усталости. Кроме того, выходные Том проводил со своей дочерью. Линка — Блондинка оказалась недоброй мачехой, и ребенок отказался приходить в дом отца. Бедная девочка дьявольски обратилась в «яблоко» раздора. У Тома появился комплекс, что он уделяет дочке мало внимания, он стал метаться между женой и дочкой. Лина же имела противоположное мнение: что Том цацкается с дочкой слишком много.

Все чаще и чаще супруги беседовали на повышенных тонах. Вернее, это Лина отшлифовывала свой английский криком и руганью, а Том отмалчивался, смотрел на нее испуганно голубыми глазами.

Начальственные замашки и вспыльчивость, умноженные на тяжелую руку, сделали Линку — Блондинку серьезным противником в семейных конфликтах. Во время одной из постпраздничных разборок Лина с горя выпила пару бутылок пива и так разбушевалась, что в сердцах разбила о стенку их свадебную фотографию и свирепо проколола несколько невинных воздушных шариков.

Не знаю, что из этих нечеловеческих актов вандализма особенно напугало Тома, но он был в ту минуту серьезен как никогда.

— О'кей! Я звоню в полицию! — воскликнул он и, тщательно уклоняясь от ее всесокрушающей подушки, спешно заперся в спальне с телефоном.

— Ха–ха–ха! — засмеялась Лина. Ну какой нормальный человек может поверить в то, что муж вызовет полицию за разбитую фотографию и лопнутый шарик!

Он хочет ее разыграть, трус несчастный, — думала Лина и, примеряя в руках привычную каталку для теста, заходилась в сардоническом хохоте над его бессилием.

Но недолго она так торжествовала. В дверь сердито постучали и, не получив вразумительного ответа по–английски, легко взломали эту условную перегородку. Двое полицейских деловито и решительно облачили подозреваемую в наручники.

— Нет, а что такое? Вот а ю дуин?! — продолжала недоумевать плененная, бессовестно путая при этом языки и обдавая стражей порядка пивным духом.

— Вы арестованы. Поступила жалоба на семейный абьюз (насилие). Сколько алкоголя и наркотиков вы приняли?

Вмиг протрезвевшая Лина испуганно бормотала:

— Ноу драгс, ноу драгс…. ту бир, ту бир… (никаких наркотиков… пару баночек пива…)

— Где пострадавший?! — взволнованно вскричали полицейские, видимо, ожидая обнаружить его изувеченный труп.

Пострадавший вылез на зов и подробно прояснил ситуацию.

Что он там наворотил им по телефону и добавил здесь — для Лины осталось не очень ясным. Но в результате со стороны властей поступил жесткий вердикт: «Пройдемте с нами»!

Блюстители взяли ее за белы рученьки и посадили на заднее сиденье машины, отделенное от передних прочной решеткой. Лина с ненавистью поглядела на подлого ябеду и прошипела: «Ну погоди!»

Том испуганно потупился. Полицаи выключили мигалки и повезли нашу Блондинку в камеру предварительного заключения…

Линке — Блондинке пришлось спокойно и тщательно пересмотреть свое былое безответственное поведение за те три дня, что она провела в тюрьме в ожидании суда(!!), где ей огласили обвинение в нарушении порядка в виде мелкого хулиганства без особо опасных последствий… Так она очутилась в местах своей отдаленной мечты, но совсем не в том качестве, в котором ей хотелось бы.

Невзирая на скромные попытки истца отречься от прежних показаний, ее признали виновной, и их семейный бюджет подтаял эдак на 600 баксов. Обвиняемая обрела свободу сразу же по оглашении приговора. Опасаясь за свою жизнь, Том приехал забирать любимую жену вместе со своей мамочкой.

— Хау а ю, дарлинг? (Как поживаешь, милая?) — как ни в чем не бывало спросила свекровь.

— Файн! (Великолепно!) — мрачно прорычала Лина и замолчала. Надолго.

Две недели она не разговаривала с мужем. Том подлизывался к ней, умолял о прощении. Простила, наивно поверив, что такое больше не повторится.

Следующий серьезный праздник ознаменовался тем, что по установившейся недоброй традиции, супруги опять взбесили друг друга до криминала.

Тома я не спрашивала, а Лина уже и не припомнит, какое именно ее действие ввергло супруга в панику. Он опять убежал в спальню и под ее настойчивый стук в дверь бормотал что–то там в трубку.

Лина злобствовала:

— Ну, ну, давай, давай, стукач подлый!

На сей раз Лина была трезва как стеклышко и хладнокровно готова к диалогу с полицией.

Однако, повесив трубку, Том еще сильнее испугался. Во–первых, теперь он сам был выпимши. Во–вторых, Лина заявила, что теперь она его посадит и, мало того, скажет, что он ее бил. «Щас вот поставлю себе синяк, а ты будешь за него отвечать!» У полиции так: кто трезв, на его стороне и правда.

Том не стал ждать милости от природы и на глазах у обалдевшей Лины выпрыгнул в окно и убежал. (Благо, что Америка одноэтажная!)

Бедной Блондинке пришлось улыбаться и объяснять явившимся блюстителям порядка, что произошла какая–то ошибка. Да, был тут грех год назад… Ну а теперь, как видите, никого, кроме нее и кота, в доме нет. Все в порядке… Полицейские вежливо осмотрели апартамент и удалились. Ложный вызов.

Так и хочется сказать: бедная Лина! Ну и Том!

Если бы Лина хоть немного была наделена творческим воображением, я бы ей ни за что не поверила. Все это похоже на анекдот. Но, увы, это правда. И как только она живет с таким гнусным ябедой!

Но, как говорят американцы: Ап ту ю! На ваше усмотрение.

Помните, как забитые советские жены писали слезные жалобы на своих подлецов в милиции и месткомы, потом плакали, нося передачки буянам и искренне сокрушаясь об утраченной квартальной премии. Но чтобы русские мужики вот так–то вот скурвились? Чтобы в милицию за разбитую фотографию и лопнутые шарики?! Это ж курам на смех!

А Лина порою приходит пожаловаться на судьбу. Сидишь, слушаешь ее и страдальческий нимб над ней рисуешь за тяготы, на нее выпавшие. Не муж у нее, а чудовище.

…А с другой стороны… не бьет, не пьет и зарплату отдает. Не жадный, как некоторые, вышеупомянутые. Каждому свое. Значит, Линку — Блондинку что–то устраивает в этом браке. Может быть, до поры до времени. Есть у Лины знакомая гадалка. Так вот она ей нагадала, что будет Лина работать в «казенном доме» и там встретит она своего суженого, а Тома бросит.

Поживем — увидим…

Ну а бывают нормальные американские мужья?! Чтобы был умный, красивый, образованный, не бедный, не старый, не жадный, не многодетный…

Я совершенно не сомневаюсь в том, что такие бывают.

Но вероятность напасть на такого для русской невесты равна периодичности извержения вулкана Везувий. Счастье не измеряется ни в какой валюте — это божественный дар гармоничного человеческого общения.