Глава 14

Звонок из Ист-Хэмптона раздался во вторник, в половине восьмого утра, как раз за минуту до будильника.

– Ох, только этого не хватало! – простонала Диана. – Да, понимаю. Я приеду, как только смогу. Да, Джо, и спасибо за все.

Диана повернулась к спящему Люку.

– Люк, просыпайся, – ласково прошептала она и поцеловала его в висок. – Ну пожалуйста, милый. Нам надо поговорить.

Он не шелохнулся, видно, так ничего и не слышал.

Диана с легким раздражением подумала о том, что Люк слишком засиделся вчера в ресторане «Одеон». Она сама выдержала лишь до полуночи и уехала домой. У нее просто не было сил веселиться до рассвета, а потом являться на службу.

Вообще-то Люку это тоже давалось нелегко, и разбудить его утром было не так-то просто.

– Люк! – громко сказала она над самым ухом, и он подскочил. – Прости, но тебе придется встать.

– М-м-м… – Люк перевернулся на спину. – Что такое?

– У меня в доме лопнули трубы, и все залило. Надо срочно поехать туда, все убрать и посмотреть, что с домом.

Выбравшись из постели, Диана оделась потеплее, позвонила Ники и попросила, чтобы та заменила ее на сегодняшней репетиции. И хотя Ники уверяла, что прекрасно со всем справится, Диана позвонила Молли и попросила присмотреть за ассистенткой. Молли, которой и без того хватало хлопот с «Мамашей и Мэг», пообещала выкроить минутку, но не удержалась от колкости. Коли Ники лезет в помощники продюсера, то пусть справляется сама.

Диана промолчала, понимая, что Молли права. Ей очень хотелось бы положиться на Ники, но она сомневалась в ней.

Люк все еще лежал в кровати, хотя был уже девятый час. Диана снова завела будильник и поставила подальше от кровати.

– Я позвоню тебе днем, – бросила она на ходу, не уверенная в том, что он услышал ее.

Февраль в этом году выдался на редкость морозным, и ехать по обледенелым улицам было трудно и опасно. Ветер бил в лобовое стекло и свистел. За городом наверняка еще хуже.

Диана включила радио и напряженно вцепилась в руль. Хорошо еще, что основной поток машин в этот час идет в город и ее полоса свободна. Но с другой стороны, это создавало странное впечатление: Диана словно выпадала из общего ритма. Непривычная тревога не покидала ее после возвращения из Лос-Анджелеса.

Съемки сериала, запланированного на весь весенний сезон, шли полным ходом – напряженная, тяжелая работа. Но прежде всего Диану беспокоил Люк.

Их стали постоянно приглашать на вечера и приемы, и сначала Диана с интересом вращалась в обществе знаменитостей шоу-бизнеса. Как правило, веселье затягивалось чуть не до утра. Это помогало скрасить тоскливые осенние дни, а за субботу и воскресенье она и Люк успевали отоспаться и вволю насладиться друг другом.

Но вся эта суета вскоре приелась. За обилием еды, выпивки и танцев Диане так и не удалось ни с кем пообщаться по-настоящему, а светская болтовня раздражала ее. Кроме того, из-за постоянного недосыпания ей приходилось без конца пить кофе, чтобы сохранить работоспособность. А вечером она принимала транквилизаторы, стараясь поскорее заснуть. Организм не выдерживал такой нагрузки, особенно при напряженном графике ее работы.

А Люк не ограничивал себя ни в чем – напротив, ему всего казалось мало. Конечно, Диана понимала эту жажду удовольствий. У каждого, кто за несколько месяцев взлетел на такую высоту, закружилась бы голова. Рано или поздно Люк пресытится всем этим. Вот только Диана боялась, как бы за это время он не усомнился в том, что только она имеет право на его любовь.

Где бы они ни показались, женщины так и увивались вокруг Люка. Вряд ли нормальный мужчина способен относиться к этому равнодушно. А тем более такой молодой и неискушенный, как ее Люк. Диана отлично понимала, отчего звезды так непостоянны в выборе партнера: зачем держаться за кого-то одного, когда вокруг толпы поклонников (или поклонниц)?

Она сознавала также, что не может конкурировать со многими юными красотками, готовыми в любую минуту упасть в объятия Люку. Уходя из ресторана одна, Диана мучилась всю ночь сомнениями. Люк не просто засиживался допоздна, иногда он являлся под утро, наспех принимал душ и не успевал даже вздремнуть. Конечно, с кем не бывает, но ночные отлучки стали такими частыми, что Диана испугалась, как бы не пострадали съемки.

Она осторожно попыталась заговорить об этом, но Люк только отшучивался.

– Не боись, детка, со мной все в порядке. Черт, да я же и так проспал все двадцать шесть лет своей жизни! Этого хватит па сто лет вперед! И вообще люди только и делают, что спят. А кое-кому вполне достаточно четырех часов в сутки!

– Вот именно – кое-кому, а кое-кому нужно не меньше семи или даже восьми часов.

– Да неужто? – хмыкнул он. – И кому же?

– Например, мне. – Диана поцеловала его.

И тем не менее ее тревога не унималась. У Люка вошло в привычку небрежно вставлять в разговор чужие фразы. При этом он как бы невзначай пояснял, что услышал их от Гая (то есть Талезе), или Джерси (Козински), или Йоко (Оно-Леннон) и прочих знаменитостей. Диана то и дело вспоминала слова Молли про монстра, сбежавшего от Франкенштейна. Обаятельный и улыбчивый Люк все больше напоминал ей этого монстра.

Как она и предполагала, ее дом был сильно поврежден. В последний приезд Диана не отключила отопление, чтобы не промерзли трубы. Однако во время шторма была повреждена проводка, о чем слишком поздно узнал человек, присматривавший за домом. Подача воды прекратилась, трубы моментально промерзли, и одна из них лопнула.

Джо уже вызвал сварщика, и тот менял испорченный отрезок трубы, предварительно продолбив дыру в стене гостиной. Вода безнадежно испортила ковры на полу и часть плетеной мебели.

Едва Диана вошла в дом, как позвонила Молли и сказала, что Люк до сих пор не явился на репетицию.

У Дианы упало сердце. Она пробормотала что-то невнятное: дескать, он сегодня немного приболел, но непременно вот-вот появится…

– Погоди, вот он, – перебила Молли. – Диана, я вовсе не хочу к нему придираться, но из-за него мы простояли почти час…

Диана попросила передать трубку Люку.

– Ты что, не слышал будильника? – спросила она, стараясь не повышать голоса.

– Да слышал я, слышал! Детка, я ведь уже пришел, так в чем проблема?

Диана попрощалась, но на душе остался неприятный осадок. Люк говорил так, будто это из-за нее вся группа проболталась без дела целый час.

Почти весь день ушел на то, чтобы привести дом в порядок. Но и после уборки в воздухе отвратительно пахло сваркой, и от этого запаха становилось еще тяжелее на душе. Пронизывающий холод, мрачное небо и океанские волны, грохотавшие у берега, как пушки, тоже не улучшали настроения.

Диане пришлось отправиться в город за покупками, и вид безлюдного Ист-Хэмптона, закованного в снег и лед, окончательно вогнал ее в тоску.

Не найдя в магазине того, что хотела, Диана двинулась в Сэдж-Харбор. В хозяйственном магазине ей опять не повезло, и она добралась до соседнего супермаркета.

Вырулив с тележкой для покупок из-за полок с товарами, Диана увидела Мэтью Сэйлса.

Мэтью, в теплой парке цвета хаки и меховой шапке с опущенными ушами, задержался и, сверившись со списком, взял с полки несколько пачек туалетной бумаги.

Столь прозаическая покупка показалась Диане до странности человечной, и она, улыбнувшись, подумала о том, кто составил для Мэтью этот список и почему он отправился в супермаркет во вторник, в рабочий день.

Мэтью, так и не заметив ее, прошел бы мимо, если бы Диана не окликнула его.

От неожиданности он замер и смутился.

– Диана, и как это я не узнал вас? Простите. Моя… моя экономка сегодня заболела…

Она впервые в жизни видела его таким растерянным. В конце-то концов какое ей дело до того, что Сэйлс прогуливает работу?

– Ничего страшного. Вы были так заняты покупками, а я слишком необычно одета. – Подумав, что ее действительно трудно узнать в длинном теплом пальто и красной шерстяной шапке, Диана сняла шапку.

– Ага! Вот и та Диана, которую я знаю и… и уважаю. А вы что же, часто заходите сюда за покупками?

Улыбнувшись, она объяснила, что привело ее в эти края.

– Я уже нашла все, что нужно. Не выпьете со мной кофе?

– Я бы с радостью, – Мэтью нахмурился, – вот только сейчас…

Его перебила девочка в лыжных штанах и белой куртке. Держа в руках две пачки крупы, она чуть не врезалась в Мэтью.

– Папа, я хочу попробовать обе эти… – Увидев Диану, она умолкла на полуслове.

– Энди, это Диана Синклер, одна из сценаристок сериала про Пэта Уинстона. А это моя дочь Андреа.

Диана, скрыв удивление, улыбнулась девочке:

– Привет, Андреа. Рада познакомиться.

– Привет, – неохотно отозвалась девочка.

На вид ей было лет восемь-девять, и она поразительно напоминала отца, особенно грустными зелеными глазами и неулыбчивым ртом.

– Ты не смотришь наше шоу? – Диана решила нарушить неловкое молчание.

– Иногда смотрю.

– Понятно. Наверное, оно тебе не нравится?

– Мне не нравится Лола. – Андреа, пожав плечами, сердито добавила: – Она только и делает, что командует детьми, а сама ничего не понимает.

– Ты так считаешь? А почему она ничего не понимает?

– Потому что это не ее дети. А она ужасно хочет, чтобы Попс стал ее мужем.

– Ты очень наблюдательна, Андреа. – Диана искренне удивилась. – Ну а что-нибудь в этом шоу тебе все-таки нравится?

– Ну, мне нравятся дети. Они же играют и шутят, и все такое, а их мама умерла, и дети знают, что она больше не вернется. – Лицо девочки внезапно так помрачнело, что Диана с досадой прикусила язык.

Мэтью, тут же вмешавшись, сказал, чтобы Андреа взяла для начала только одну пачку крупы. Девочка, положив в тележку крупу, пошла к полкам вернуть на место вторую пачку.

– Извините меня, Мэтью, я не хотела ее расстраивать.

– Вам незачем извиняться. Ее мать жива и сейчас в Европе. – И он тут же заговорил о делах.

Вернувшись и томясь от скуки, Андреа то повисала на тележке с покупками, то пинала ее ногой.

– Энди, будь добра, перестань, погоди минуту.

– Не могу, мне надо в туалет… – заныла девочка.

– Что ж, не все можно откладывать. – Диана улыбнулась, глядя на девочку. – Мне, кстати, тоже пора домой. Приятно было познакомиться с тобой, Андреа.

Девочка смотрела на Диану исподлобья, и отец так и не убедил ее попрощаться.

Диане стало жаль девочку. Она дружески похлопала Мэтью по руке:

– Все в порядке. Я посягаю на ваше время, а ей это не по душе. Увидимся в понедельник!

Она развернула свою тележку к кассе и удалилась, не оглядываясь. Мысль, что Мэтью одинокий отец, поразила Диану. Господи, теперь понятно, отчего ему так понравился сериал. Неужели от него сбежала жена? Может, потому он всегда такой мрачный? На эти вопросы Диана не знала ответа.

В одном она была уверена: отец и дочь очень близки и горячо любят друг друга. Андреа не нравится Лола. Поэтому можно предположить, что в реальной жизни девочка относится с неприязнью к каждой женщине, которую считает возможной пассией отца.

Добравшись домой, Диана узнала, что ремонтники уже поменяли трубы. У нее были сухие дрова, и она решила затопить камин и избавиться от холода и сырости.

Наспех перекусив, Диана отправилась в город. Эта дорога всегда изматывала ее до предела, а особенно сейчас, когда машина скользила по льду. Люка не было дома: занятия в художественной школе закончатся в одиннадцатом часу.

Диана забылась глубоким сном, но, проснувшись около грех, обнаружила, что Люк еще не вернулся. Сначала она решила позвонить в те места, которые он обычно посещал, но тут же поняла, что делать этого не стоит: еще подумает, что ему не доверяют. Это смешно. Люк любит ее, постоянно говорит об этом и не ленится доказать на деле…

И все же Диана тревожилась. Слишком многое случилось за один день: он опоздал на репетицию, нагрубил ей по телефону и вот теперь болтается неизвестно где.

Диана тщетно повторяла себе, что не должна быть такой глупой и подозрительной. Эти качества никого еще не украшали. Да и что, собственно, случилось? Его отсутствие вовсе не означает, что он вступил в связь с другой женщиной!

Услышав, что в замке поворачивается ключ, Диана вскочила с постели. Не успел Люк перешагнуть порог, как она кинулась ему на грудь.

– Эй, детка, ты разве не спишь? – Он холодно клюнул ее в губы и, высвободившись, снял пальто.

– Хочешь, я угадаю, где ты сегодня обедал? – игриво предложила Диана. – В итальянском, мексиканском или китайском ресторане, да? Ты весь пропах чесноком!

– Извини.

Ей показалось, что Люк очень устал.

– Ну, так в каком же из них?

– Что – в каком? – Он был к тому же зол и навеселе. – Слушай, пусти меня поскорее в душ, о'кей?

Диана остолбенела. Она еще никогда не видела Люка таким холодным и отстраненным. Уж не первый ли это признак того, что ее разлюбили? Разве она сама не написала бы свой сценарий именно так?

В таком случае следует вести себя предельно осторожно. Сейчас нет смысла о чем-то говорить. Пусть примет душ (уж не спешит ли Люк смыть чужой запах?), а уж потом она встретит его в постели с распростертыми объятиями.

Хотя Люк почистил зубы и попрыскал в рот дезодорантом, от него по-прежнему разило чесноком. Стараясь не обращать на это внимания, Диана целовала и ласкала Люка. Очень скоро она возбудилась.

Пробормотав, что не может ответить сейчас на ее страсть, он пояснил:

– Детка, сегодня выдался на редкость паршивый день. Молли цеплялась к каждому слову. И все из-за того, что я задержался на пару минут!

– Хочешь об этом поговорить?

– Не то чтобы очень, – вздохнул Люк, – но, может, мне и вправду полегчает? Ты ведь знаешь, Молли вечно на всех рычит, а тут она как с цепи сорвалась, особенно когда Сид поспорил с Эмили из-за второй сцены с детьми…

Слушая его, Диана постепенно приходила в себя. По крайней мере это реальность, с которой она привыкла иметь дело. Оператор поспорил с помощником режиссера, а Ники металась от одного к другому, пока не вмешалась Молли и не заставила обоих подчиниться ее решению.

– Молли поступила правильно, – заметила Диана. – Последнее слово всегда за продюсером.

– А что же оператор? Должен молчать?

– Если это касается продюсера… – Диана с бесконечным терпением в сотый раз объяснила ему технику телесъемки, где в отличие от кино только продюсер решает, как должна работать камера. По словам Люка, выходило, что Ники старалась угодить «и вашим, и нашим», и Диана разочаровалась в своей ассистентке. Вместо того чтобы заниматься делом, Ники думала только о том, как бы ни с кем не поссориться. Диана представляла себе, как Молли завтра скажет: «Твоя Ники – настоящая вонючка! Пора дать ей под зад!»

– Детка, я в самом деле жутко устал, – шепнул Люк у нее над ухом.

– Тогда давай спать. – И Диана уютно устроилась у него под боком.

– Спокойной ночи. Я тебя люблю.

– М-м-м. Я тоже. – Уже засыпая, она вспомнила, что так и не спросила, где Люк провел все это время. Ничего, он расскажет ей завтра. Главное – Люк здесь и любит ее. Остальное не имеет значения.

– Люк, милый, вставай, – зазвучало у него в ушах.

– М-м-м… Сейчас, сейчас, ну хватит щекотать меня! – И он перекатился на край кровати.

От вчерашней водки башка гудела. Следует быть с этой отравой поосторожнее. Он и сам не заметил, как напился вдрызг.

Диана сновала по спальне. Небось мечтает, чтобы он встал, сварил кофе и разогрел этот долбаный круассан – черта с два! Он ей не официант! Он теперь артист!

Но не успел Люк забыться в каком-то приятном сне, как его снова стали тормошить:

– Люк, пожалуйста, проснись! Уже половина девятого! Я сварила тебе кофе!

Ну надо же, расстаралась! Всего-то и делов – ткнуть пальцем в пару кнопок! Она и круассаны успела подогреть, и от их запаха Люка чуть не вырвало.

– Милый, сегодня у нас слишком много дел, и нужно начать пораньше! – Какой у нее нежный голосок. Если бы она еще перестала без конца шпынять его!

– Да, да. – С невероятным трудом Люк перевернулся и открыл глаза. – О'кей. Сейчас встану. – От такого похмелья он еще не страдал ни разу в жизни. Люк подпихнул под голову подушку и, прищурившись, наблюдал, как Диана одевается, на ходу пьет кофе и ест круассан.

Заметив, что Люк проснулся, она улыбнулась:

– Милый, я знаю, это не легко, но ты уж постарайся! Вот, я принесла аспирин. Сегодня будем записывать первую серию для нового сезона – нужно выложиться до конца.

Диана трещала без умолку. Люк уже знал: когда она вот так трещит, значит, нервничает и не заткнется, пока не успокоится. Ну, он-то сумеет успокоить ее в два счета!

Он спустил ноги с кровати, запил аспирин кофе и привлек ее к себе. Она была теплая, податливая. Люк чувствовал ее тело всей кожей и с наслаждением вдыхал свежий аромат волос. Но самым приятным было то, что Диана замолчала.

Вот так-то лучше! Он стал целовать ее лицо и губы. В нем внезапно разгорелось желание.

– Люк, только не сейчас. То есть я бы, конечно, с радостью, но прежде всего…

– Прежде всего труд! – объявил он. Кажется, это строчка из какой-то пьесы – Чехова, что ли? В общем, наплевать. По крайней мере это рассмешило и успокоило Диану.

Да и самому Люку полегчало: он все еще не мог смотреть на еду, но заставил себя одеться.

На пороге Диана не удержалась и обняла его:

– Люк, я так тебя люблю! Давай сегодня пообедаем вместе. Как раньше, только ты и я!

Как всегда, он не устоял перед этими замутненными желанием глазами.

– Давай. – Люк одарил ее своей особенной улыбкой, и Диана окончательно растаяла. – Обед на двоих, а что будет потом, никого не касается!

Татси несся как угорелый, но зато доставил их в студию вовремя. Молли еще не успела поджать губы и посмотреть на него таким взглядом, будто он нарочно задержался.

Вообще с Дианой было намного проще. Стоило ей показаться в студии, и все вздохнули с облегчением. А она, как всегда, уселась в стороне со своим текстом и следила за репетицией, временами предлагая:

– Может, лучше нам сделать так…

Люку правилась эта ее ненавязчивая манера. Молли вечно нападала на него, будто была умнее всех на свете, – тут поневоле ощетинишься!

А Диана уговаривала Джемму:

– Попробуй произнести эту фразу с улыбкой, а не кричать во все горло! Если постараешься, тебе удастся выразить гнев, но это будет выглядеть еще смешнее! О'кей, повторим еще раз. Вот, Джемма, то, что надо! Прекрасно!

Люк пару раз забывал текст: башка трещала нещадно, – но кое-как справлялся с ролью. Правда, под конец он все же выдал какую-то отсебятину, однако Диана только рассмеялась и крикнула помощнику продюсера:

– Замечательно! Впиши это в текст!

Съемки должны были начаться в четыре, и к этому времени Люк окончательно пришел в себя. Специально нанятый комик уже «подогрел» аудиторию, уговаривая ее не скупиться на громкие аплодисменты по ходу съемок. В основном зал заполнили женщины, приехавшие в Нью-Йорк по туристическим путевкам. Они радовались возможности увидеть Люка не на экране, а это всегда приятно щекотало ему нервы.

– О'кей, все молчат! – крикнул помощник режиссера. – Начали!

Для Люка самой приятной частью работы было выступление перед публикой. Хотя людям постоянно подсказывали, когда следует смеяться или хлопать, они делали это с охотой. Люк буквально купался в лучах их любви и играл гораздо лучше, чем на репетиции.

Запись двадцати двух минут экранного времени продолжалась не меньше часа. Затем сделали перерыв до половины седьмого, после чего записали еще одну серию. Обе получились что надо, и все остались довольны. Диана так и стреляла в Люка глазами.

Как в прежние времена, они пообедали в небольшом итальянском ресторане вдвоем, наслаждаясь обществом друг друга. Правда, была пара неприятных минут. Сначала Диана вдруг пристала с расспросами по поводу прошлой ночи. Люку до смерти не хотелось отвечать, но он знал по опыту, что отмолчаться не удастся. Мягко, ненавязчиво она будет въедаться, как пиявка, пока не высосет из него правду.

Люк вообще давно пришел к выводу, что любая баба начинает считать, что ты ее собственность, стоит тебе заикнуться о любви.

Он сказал, что пошел выпить с двумя своими сокурсниками по художественной школе – парни хотели потанцевать и затащили его в клуб «Ареа». Нет, танцевать он не стал. Принял несколько порций водки и полюбовался заново оформленным залом – в футуристическом стиле. Люк подробно описал фантастический пейзаж и то, как прекрасно сочетается с этой картиной прочий антураж.

– Я подумал, детка, что не стоит упускать возможности. Ведь ты ни за что не пошла бы со мной в «Ареа».

– Верно, не пошла бы. Значит, ты проторчал там почти до трех?

Люк кивнул и снова начал рассказывать про новый клуб, чтобы не выдать правду: он отправился в «Ареа» один. Конечно, его мигом узнали, и в момент набежала целая толпа девах. Он здорово набрался и сам не помнил, как попал домой к одной из них. Деваха оказалась с понятием – не стала ломаться, когда он сказал, что должен уйти. Люк, кстати, не обязан выкладывать Диане все до конца. Тем более что дело не зашло дальше поцелуев. Он действительно вчера сильно перебрал.

Второй неприятный момент наступил тогда, когда Люк сообщил Диане, что завязывает с художественной школой.

– Хорошенького понемножку, детка! Я взял оттуда все, что хотел. Раз мое шоу попало в десяток лучших – стало быть, я уже стал артистом.

– Это так, но как бы ни было хорошо твое шоу, оно не может продолжаться без конца. И тебе придется снова расти как актеру. Это в кино артист бывает значительнее роли. На телевидении самое важное – роль. Телезрители часто переносят качества героев сериалов на самих артистов. Вспомни, как было у Телли Саваласа с ролью Козака или у Кэррол О'Коннор с ролью Арчи Банкер…

Эта Диана, дай ей волю, запросто заговорит человека до смерти! Она, конечно, не дура, но и не настолько умна, чтобы знать про все на свете. К примеру, про то, что собеседник может иметь свое мнение. А у Люка Мерримэна оно было, и еще какое! Вон как стелются перед ним все телки! Люк парень не промах, он понял, что главное – стать известным. Если тебя знают по имени и в лицо, ты без проблем войдешь в любую дверь в этом городишке. Уж теперь-то его ничто не остановит! И чертова зубрежка каких-то древних пьес и текстов ничуть ему не поможет.

Он подался вперед, взял Диану за руки и чмокнул в кончик носа:

– Милашка, я уже давно сам знаю, что нужно делать. Положись на старину Люка. Черт побери, да что мешает мне снова записаться на курсы, если будет нужда? А теперь я хочу просто жить, как Пэт Уинстон, и любить девушку моей мечты. Как насчет того, чтобы вернуться домой и заняться чем-нибудь интересным?

Он самодовольно наблюдал, как смягчилась улыбка Дианы, а из головы ее сразу вылетели все эти фигли-мигли. Так-то лучше. Эти миленькие губки созданы для поцелуев, а не для лекций.

В постели он мог читать ее, как раскрытую книгу. Люк шал, когда и где следует потрогать Диану, а когда немного придержать коней и позволить ей править самой. Самый кайф заключался в том, что он действительно заводил ее до предела. Большинство баб только и делают, что притворяются: или хотят его охмурить, или подразнить своих парней, затащив в койку настоящего красавца. Диана не такая. Этой действительно подавай секс, да на всю катушку! Дай ей Бог за это здоровья – Люку еще ни с кем не было так хорошо!

Если бы только она не вбила себе в башку, будто может командовать им всю жизнь! Он так и не сказал ей, что бросил художественную школу еще до Рождества…

 

Глава 15

Диана сидела в заднем ряду аудитории, где Люк читал перед туристками из Вестчестера лекцию об изменении роли мужчины в современном обществе. В последние два месяца он был нарасхват: то одна, то другая женская организация приглашали его на свои мероприятия.

Люк обсуждал свои выступления с Дианой, и она готовила для него текст. Вот и теперь он рассуждал о том, что мужчины прекрасно сами занимались бы воспитанием детей, если бы не боялись показаться смешными; мужчины бывают сильными и нежными, и в этом нет ничего удивительного. Слушая его, Диана смутно чувствовала, что Люк продолжает играть роль, к которой привык в шоу.

Как все это странно! Конечно, она писала эти речи, держа в памяти Пэта Уинстона, раз уж именно он пользовался любовью аудитории и послушать приходили именно его. Такие выступления Люка становились прекрасной рекламой для сериала. Но с другой стороны, Диана испытывала смущение: ведь созданный ею образ в значительной степени идеализирован, а Люк Мерримэн – всего-навсего актер.

Она тяжело вздохнула, когда пришло время отвечать на вопросы аудитории. Люк выглядел великолепно, а исходившие от него флюиды чувственности казались столь ощутимыми, что Диане постоянно хотелось выскочить на сцену и заорать на всю аудиторию: «Он мой! Можете пожирать его глазами, но не смейте тянуть к нему свои жадные лапы! Я создала его, и теперь он принадлежит только мне!»

Но правда ли это? Сердце Дианы давно щемило от боли. Поначалу она полагала, что все это от слишком тяжелой пищи и алкоголя. Но попытки сесть на диету и отказаться от выпивки ничего не дали. Боль не унималась.

Врач не нашел ничего серьезного, однако спросил, не испытывает ли она особого напряжения или тревоги. Диана все отрицала, но догадка врача поразила ее.

Люк менялся на глазах, и началось это месяц назад, в тот вечер, когда он заявил, что бросает учиться.

Впервые Люк открыто пошел против нее и даже не пожелал ничего обсудить. Как не стал обсуждать и свои постоянные ночные отлучки. Он замыкался, уходил в себя и невнятно бормотал, что должен побыть один.

А Диана боялась жать на него: вдруг Люк разозлится настолько, что решит… Что решит? Бросить ее? Она обмирала от одной этой мысли, но не могла отделаться от нее.

На адрес Люка приходило множество писем, и почти во всех ему предлагали брак, причем не только сопливые фанатки, но и женщины с положением: наследницы нефтяных магнатов, преуспевающих юристов, преподавательницы колледжей.

Показываться с Люком на людях стало невозможно. Об общественном транспорте следовало забыть: они давно передвигались только на лимузине с шофером. Диана, так любившая прогулки по парку вдвоем, отказалась даже от этого удовольствия. И не только потому, что женщины буквально липли к Люку. Он и сам воспринимал это как должное, словно действительно был Пэтом Уинстоном, идеальным мужчиной, о котором можно только мечтать. И Диана понимала, что виновата в этом сама. Она создала этот идеал. Какая ирония судьбы! Ведь прообразом Пэта был не кто иной, как Люк! К примеру, Пэт часто сам готовил обед, ухаживал за детьми во время болезни, приносил завтрак в постель и ставил на поднос розу… Стоило Диане вспомнить, как Люк когда-то кормил ее завтраком, на глаза наворачивались слезы. Она уже забыла, когда он делал это в последний раз. Фанатки, наверное, здорово удивились бы, если бы узнали, как их идол валяется часами напролет перед телевизором, расшвыривает свои вещи по всему дому и твердит о том, что успел переделать дерьмовой работенки за троих. А теперь у него достаточно бабок, чтобы платить за уборку кому-нибудь другому…

Люк так много выстрадал в юности, что Диана не могла укорять его за пристрастие к роскоши и лень, теперь он действительно мог себе это позволить. И все же ее неприятно удивляли происходившие в нем перемены.

Между тем встреча подошла к концу. На людях Диана всегда чувствовала себя особенно уязвимой. Вдвоем было легче, хотя их отношения заметно охладели (вернее, остыл Люк). Впрочем, эта стадия неизбежна для любых отношений.

Диана призналась себе, что чувствовала бы себя увереннее, будь они женаты. Открыто жить вместе, не состоя в браке, выглядело сейчас как высший шик. Они сохраняли независимость, невозможную в случае брака. Отношения между мужем и женой нельзя сравнивать с отношениями между любовниками.

Боже, неужели это она, Диана Синклер, всерьез размышляет о замужестве? Наверное, так думала только ее бабка! Если мужчина решил сбежать, в наши дни его не удержишь цепями брака! Скорее добьешься обратного, и только.

Диана нетерпеливо взглянула на часы. Время лекции давно истекло, но женщины не спешили отпускать Люка. Его обступили плотной толпой и просили дать автограф. Он очаровательно улыбался и расписывался на протянутых афишках, не забывая продвигаться к выходу.

Диана незаметно выскользнула на улицу и скрылась в лимузине. Она давно запретила себе показываться на таких встречах рядом с Люком: ей слишком откровенно завидовали. Да и Люк почему-то чувствовал при ней себя неловко. Это неприятно удивляло Диану, но она успокаивала себя тем, что сохранить имидж одинокого вдовца полезно для шоу. А на телевидении шоу считается хорошим, если у него высокий рейтинг. Здесь, как в спорте, толпа соперников караулит каждый твой неверный шаг, чтобы занять место оступившегося лидера.

Именно об этой опасности ее постоянно предупреждал Фил Бэннон через Мэтью. Слава Богу, Фил почти все время торчал в Голливуде, и радость от общения с боссом в основном доставалась Сэйлсу. Мэтью всегда был честен с Дианой, и она старалась отвечать ему тем же.

По суматохе на улице Диана поняла, что Люк вышел из клуба, конечно же, в сопровождении толпы почитательниц.

– Огромное спасибо вам всем! – воскликнул он на прощание и, рассмеявшись, открыл дверцу лимузина. Заранее предупрежденный шофер тут же нажал на газ.

– Ну, как я тебе? – самодовольно улыбаясь, поинтересовался Люк. Вопрос, разумеется, был риторическим. Он чертовски хорошо понимал, что лекция удалась, но хотел услышать похвалу от Дианы.

– Ты смотрелся очень неплохо, но ведь и материал был подготовлен классный.

– Господи, эти бабы так меня лапали, будто их мужики только и делают, что смотрят бейсбол! – Люк то ли не понял, то ли намеренно пропустил мимо ушей ее шутливое замечание.

У Дианы снова защемило сердце. И она попыталась найти спасение в юморе:

– Надеюсь, они не отлапали ничего важного?

Уступив непреодолимому желанию, Диана обхватила Люка за шею, привлекла к себе и поцеловала в губы. Он напрягся всем телом.

– О, Люк, – прошептала она, – я так люблю тебя, милый! Он тут же расслабился, улыбнулся и обнял ее.

– И я тебя люблю, детка.

А потом сделал то, о чем она умоляла его в мыслях, – стиснул ей груди. Диана, изнемогая от желания, прижалась к нему еще теснее.

И Люк отвечал ей, да еще как отвечал! Он тоже заметно возбудился.

Она сразу забыла о том, что они не были близки уже целых две недели; главное – им предстоит заняться любовью сейчас! Страстные поцелуи Люка мигом сняли тяжесть с ее души.

Все будет хорошо. Все, все будет хорошо, пока они не разлюбили друг друга.

* * *

В пятницу вечером Ники сидела в операторской вместе с режиссером и помощником режиссера. Она руководила записью очередной серии, поскольку Диана, плохо почувствовав себя, после обеда ушла домой.

Следя за первой сценой, Ники отметила про себя, что Люк сегодня просто великолепен. Конечно, во многом ему помогала аудитория. Около двадцати кресел занимали фанатки Пэта Уинстона, прикатившие сюда из Огайо. Они не только хлопали и смеялись во все горло, но еще и охали, свистели и вообще вели себя как одержимые. Это, естественно, здорово подогревало актеров, а особенно Люка.

Впрочем, публика на съемках всегда подбиралась что надо и заполняла зал до отказа. Сюда приходили не только по пригласительным билетам. Все знали, что в дни съемок женщины толкутся возле студии с самого утра, с охотой предлагая деньги распространителям билетов (по идее бесплатных). Этот бизнес, конечно, был незаконным, но что поделаешь с целой толпой оголтелых баб, желающих попасть на шоу?

Ники думала сейчас не о деле, а о предстоявшем сегодня обеде с Люком. Едва Диана отправилась к врачу, а потом домой, Ники пригласила Люка «перекусить» после съемок. Сказала, что необходимо обсудить кое-какие детали съемок на будущей неделе, но раз Диана заболела… Словом, Люк согласился без колебаний.

Ники удовлетворенно потирала руки. Она давно прикидывала и так и этак, как бы устроить такой вот миленький тет-а-тет, но при этом не возбудить подозрений Дианы.

Она и ресторан присмотрела заранее – «У Луиджи». Этот итальянский ресторанчик находился неподалеку от студии, на Восточных Двадцатых улицах, и обычно женатые мужчины приглашали туда своих любовниц. Сумрачный зал, едва освещенный свечами, отдельные кабинки, молчаливые официанты, тихая, романтическая музыка – все как нельзя лучше отвечало целям Ники.

С каждым днем она все сильнее мечтала заполучить Люка и отделаться от Гвен. Наверное, так чувствует себя канарейка, угодившая в одну клетку со стервятником. Ники давно мутило от настырной старухи, желавшей превратить ее в рабыню. Однако она не отваживалась бунтовать, пока не втиснет свой кусок текста в сценарий «Пэта Уинстона». Как назло, Гвен не была сильна в комедийном жанре, и выжать из нее подходящую идею не удавалось. Диана отбрасывала все, что предлагала ей Ники, – а ведь уже середина марта!

Правда, Люку Диана давно осточертела, но вокруг слишком много желающих наложить на него лапу. Взять хотя бы Джемму Лопес. Даже после подтяжки никто не даст ей меньше сорока. И хотя она жрет за троих, но каким-то образом ухитряется оставаться тощей и гибкой, как змея. И Ники с презрением подумала, что Джемме наверняка приходится пачками глотать слабительное, чтобы не заплыть жиром. Ники хотелось придушить эту суку, когда она начинала вешаться Люку на шею и обольщать его своими ужимками.

Ну что ж, по крайней мере это помогает ей играть роль. Ники, следя за Джеммой по монитору, не могла не признать, что та чертовски хороша: вон как умеет изобразить злость и показаться при этом смешной. А публика просто ревела от восторга. И хотя запись проходила на редкость удачно, Ники не могла дождаться конца – поскорее бы оказаться за столом напротив Люка и начать свой собственный спектакль!

И она начала этот спектакль, не прошло и часа. У дверей Ники сунула десятку в ладонь метрдотелю и шепнула, что им нужен уютный столик, – к нему их и проводили с многозначительной ухмылкой.

Первым делом Ники сняла жакет, чтобы Люк мог без помех любоваться ее грудью, тесно обтянутой тонкой блузкой, расстегнутой чуть не до конца. Кроме того, внимание Люка должен привлечь массивный египетский крест необычной формы – подарок Гвен. Это сработало: Люк сразу уставился на тускло поблескивающий кусок серебра. Ники гордилась своей грудью, пусть не очень высокой, зато прекрасной формы, тугой и с крупными сосками, приподнимавшимися всякий раз, как только она думала о сексе. А именно об этом Ники сейчас и думала, неотрывно глядя в глаза Люку и сияя самой откровенной улыбкой.

– Люк, ты сегодня сработал классно, это я говорю вполне серьезно, как продюсер!

– Премного благодарен, мэм, – улыбнулся он. – Очень рад, что вам понравилось.

Не спеша попивая кампари с содовой, они занялись меню, причем метрдотель расстилался перед Ники, как перед принцессой, отлично понимая, что ей нужно.

За обедом Ники снова заговорила о шоу:

– Люк, у меня появились кое-какие сомнения, и я хотела бы посоветоваться с тобой… – Конечно, в понедельник явится Диана и все перекроит по-своему, но при этом ни за что не сделает одного – не спросит мнения Люка.

Люк отвечал на ее вопросы поначалу нерешительно, но постепенно все больше входя во вкус. Ники надеялась, что он скоро поймет: Диана крутит им, как куклой.

Она моментально установила связь с официантом. Итальянцы – удивительный народ. Вот кто понимает женщину с полуслова! Официант, догадавшись, что должен постоянно наполнять их бокалы, притащил вторую бутылку.

Убедившись, что Люк то и дело заглядывает ей в вырез, Ники наклонилась так, что касалась грудью стола. Кроме того, она устроила настоящее представление, угощая его из своей тарелки, давая попробовать кусочек со своей вилки, поднося к самому лицу свои красивые надушенные ручки и как бы невзначай задевая Люка.

Ники упивалась его неотразимой сексуальной улыбкой, обращенной к ней, к ней одной. Она вскользь заметила:

– Мне особенно понравилось, как ты сегодня провел сцену с Шарон, заставив ее рассказать, что случилось в школе. И все благодаря твоей отсебятине. Даже Диана согласится со мной, когда увидит эту серию в понедельник! Конечно, она у нас самая крутая профи, и именно поэтому ей труднее понять, что у артиста свое отношение к персонажу: ведь это он вживается в роль, а не автор!

Люк проглотил наживку еще охотнее, чем кусок телячьей отбивной. Ники возликовала: она угадала верно, ему давно хочется сорваться с короткого поводка, на котором его держит Диана.

Однако Ники вела себя крайне осторожно и не критиковала Диану открыто, хотя свободно рассуждала о том, что слишком большая власть и ответственность мешают ей по достоинству оценить идеи окружающих, особенно такие замечательные находки, как у Люка.

– Конечно, без сценария никуда не денешься, но ты же понимаешь, что само шоу делает именно Пэт Уинстон! Твой персонаж – гвоздь программы, и кому знать его лучше, чем тебе!

Казалось, Люк отмалчивался, ожидая, когда Ники выложит все до конца. Она выдала давно заготовленную сказочку про то, как в колледже в нее влюбился профессор математики и стал обращаться с ней как с собственной вещью, даже не позволял болтать на переменах с парнями из их группы. Стрела попала в цель.

– Да, представляю, что ты чувствовала.

Ники напряглась: сейчас, вот сейчас он начнет жаловаться ей на Диану! Но этого не случилось. Неужели его и вино не берет?

Впрочем, Ники и сама могла выпить хоть бочку и даже не захмелеть.

Нет, скорее всего Люк пока не готов к открытому бунту. Что ж, по крайней мере он явно заинтересовался этой проблемой – вот и надо бить в это место!

– Понимаешь, я же сошлась с этим профессором по своей воле, а не потому, что он меня принуждал. Для меня главное – независимость. А он хотел знать все: куда я хожу и с кем бываю. Ну, я и сказала, что это не его дело. Что тут было! Я решила вообще ничего ему не говорить, и пришлось научиться врать по мелочам.

Отлично: Люк явно знал, что это такое! Он пристально взглянул на нее:

– Ну и что было дальше?

– Дальше я его отшила. – Ники улыбнулась и пожала плечами. – Конечно, было нелегко, он мне нравился, и все такое, и по математике мне здорово помогал. Только при этом относился ко мне так, будто сделал в меня долгосрочное вложение, как в развивающийся проект. Жуть, правда? Сначала мне было очень нелегко. Он все не мог успокоиться и то и дело звонил. А потом перестал. Видно, нашел себе другую студентку.

Они уже перешли к ликеру и кофе, и Люк пялился теперь на ее грудь неотрывно.

– Тебе нравится мой крест? – наконец поинтересовалась она с самой соблазнительной улыбкой. – Это настоящее серебро. – Про себя она твердила: «Ну же, потрогай его, потрогай!»

Наконец Люк подчинился. От прикосновения его пальцев к чуткой разгоряченной коже Ники чуть не подскочила и мгновенно распалилась.

– У тебя такие красивые руки, – хрипло прошептала она. – Такие выразительные. И ты отлично ими пользуешься…

Их глаза встретились, и Люк улыбнулся так, что Ники окончательно сомлела под его взглядом. Но, увы, волшебная минута закончилась слишком быстро.

Он вздохнул, убрал руки, посмотрел на часы и смущенно сказал:

– Ники, здесь очень хорошо, но мы слишком засиделись.

Она кивнула и махнула официанту. Ники чувствовала себя разочарованной и вместе с тем обнадеженной: Люк явно жалел, что не может продолжить их встречу. По крайней мере он не выставил себя дураком и не стал объяснять, что должен вернуться домой, к Диане.

Ники предложила заплатить по счету (как-никак обед затевала она), но Люк и слышать об этом не хотел. Ну что ж, так тому и быть, тем более что они съели и выпили (в основном выпили) почти на сотню баксов.

Однако Ники напрасно надеялась, что Люк предложит ее подвезти. Он усадил ее в такси и поблагодарил за чудесный обед.

Итак, вечер не прошел впустую, но этого слишком мало. Черт побери, еще только половина десятого, а она возбудилась, как мартовская кошка! Нужно немедленно найти мужика на эту ночь!

С порога Ники услышала, как звонит телефон. Она не спеша разделась – пусть себе надрывается. Наверняка это Гвен.

Но через три минуты телефон зазвонил вновь. Когда звонки прекратились, Ники набрала номер одного знакомого. Ей никто не ответил. У второго она услышала автоответчик. Еще бы, уже почти десять: какой дурак будет торчать дома вечером в пятницу!

Когда телефон зазвонил в третий раз, Ники взяла трубку.

– Где тебя черти носят?! – сердито воскликнула Гвен. – Мы же договорились встретиться, а я не люблю, когда меня водят за нос!

Ники попыталась успокоить ее, по без особого успеха. Гвен рвала и метала. Она впервые позволила себе такую вспышку, и Ники даже немного испугалась. Ей рано расставаться с Гвен. Правда, не далее как на этой неделе им прислал свой сценарий какой-то начинающий автор. Ники наскоро просмотрела рукопись и отправила обратно, но перед этим выписала для себя кое-какие идейки. Неплохие, кстати, идейки. Но присвоить их без помощи Гвен пока не могла бы.

Стараясь не сорваться, Ники забормотала что-то насчет срочной работы. Да, она звонила, но у Гвен все время было занято. Потом предложила старухе пойти в лесбиянский клуб. Гвен обожала это место, потому что только там они могли бы открыто танцевать вдвоем.

– Ну пожалуйста, Гвенни, не сердись. Все будет хорошо, обещаю!

Наконец Гвен позволила уломать себя.

Ники знала: старуха не устоит перед соблазном показаться с ней на людях и при этом не чувствовать себя извращенкой, белой вороной. Напротив, в клубе для таких же, как она, ей будут бешено завидовать: вон какая старуха, а отхватила себе молоденькую красотку! Ну и пусть себе глазеют – Ники плевать хотела на этот гадюшник!

Она нарядно оделась и наверняка была самой красивой женщиной в зале. Гвен лопалась от гордости и после второго танца окончательно простила ее.

За столом Ники завела разговор о телевизионных комедиях и пристала к Гвен с вопросом, над чем люди смеются.

– Ну, чаще всего над самими собой. Когда видят, что кто-то другой в определенной ситуации ведет себя так же нелепо, как они. – Гвен стала приводить примеры, и Ники слушала ее открыв рот.

– Да, теперь я понимаю, что ты хотела сказать. Кстати, ты никогда не смотрела сериал «Пэт Уинстон»? Я жутко хохотала над некоторыми сериями. Это, конечно, из-за Джеммы Лопес. Она такая клевая, смуглая и ужасно смешная!

Заметив, что Гвен ревнует, Ники еще немного поиздевалась над ней, а потом сменила тему, сообщив, что ей нравятся не все серии «Пэта». Она выложила и недавно присвоенную идейку так, будто увидала ее на экране, поинтересовавшись мнением Гвен.

– Если бы это был мой сценарий, я бы хотела показать, как дети пытаются защищать Пэта, и заставила бы их откалывать всякие штуки, чтобы лишний раз позлить Лолу.

– О, Гвенни, ты молодчина! А какие штуки?

– Например, кто-нибудь из них мог что-то украсть в магазине и угодить в полицию, а кто-то – пролить томатный сок на лучшее платье Лолы…

«Отлично, превосходно!»

– Гвенни, пойдем еще потанцуем! – предложила Ники.

Они топтались на тесном прокуренном пятачке лесбиянского клуба, и Ники вовсю напрягала фантазию, изрядно подогретую винными парами. Она воображала, будто это Люк обнимает ее и прижимается щекой к щеке, пока не заметила, что Гвен дрожит от возбуждения.

Но и потом, в постели, Ники продолжала думать о Люке, хотя получила наконец долгожданную разрядку.

– А ну, живо в машину и хватит пищать! – кричала Сара, подталкивая детей.

Джой выл во весь голос, а Дэйзи упиралась.

– Ой, мама, мне же больно! Не надо! – визжала она.

– Заткнетесь вы наконец или нет?! – Сара в сердцах захлопнула дверцу и рывком взяла с места, вырулив со стоянки возле школы.

Пришлось тащиться чуть ли не через весь поселок до шоссе – только там ей удалось выжать педаль газа до конца.

То, что она не живет постоянно в вонючей дыре, еще не дает права этой фифе, назвавшейся училкой, задирать перед ней нос! Разве это преступление – привести детей в школу?! Она надраила их сегодня до блеска, а на Дэйзи даже напялила платье!

Подумаешь, школа, – курятник какой-то! Зато училка расселась в этом курятнике, как клуша, и этак свысока позволила детям Сары «посидеть», пока весь класс хихикал и перемигивался.

Ну а уж когда Сара заехала еще раз перед ленчем, все там было перевернуто вверх дном.

Дэйзи плевалась в училку, та визжала, что выгоняет ее из школы, а Джой ревел, потому что мальчишки шпыняли его и дразнили заикой.

Тут училка заприметила Сару и наехала на нее прямо перед всеми детьми: у нас, мол, расписание, и фу-ты ну-ты, и мы не можем «останавливать процесс» из-за «неуправляемых детей»! Да к тому же Джой, видишь ли, слишком мал и не умеет спокойно сидеть, а Дэйзи в семь лет еще не научилась читать!

– Ну так я ж за тем их сюда и привела, чтобы учились! – возразила Сара.

Тогда училка затрясла башкой и заверещала, что Сара должна обождать аж до сентября.

Конечно, Сару проняло прямо до печенок, что ее выругали при детях, и теперь она срывала на них злобу. Надо же: профукала целый день, чтобы отвезти их в школу, и ради чего?

– Мама, меня тошнит! – раздался у нее за спиной голос Дэйзи.

Сара притормозила и только теперь заметила, что гнала по шоссе на скорости добрых пятьдесят миль. Чего же удивляться, что ребятишек растрясло…

Поспешно свернув на обочину, она выскочила из машины, распахнула заднюю дверцу, помогла выбраться Дэйзи и придерживала девочку, пока ту рвало. Теперь ей было стыдно за свою вспышку.

Пока они добирались до дому, Сара почти совсем успокоилась. Она обняла детей и попыталась утешить их, обещая, что осенью они приедут в школу еще раз.

Но все это были пустые слова: ни она, ни дети не знали, куда занесет их судьба через шесть месяцев.

Позже, вечером, Сара сделала очередную попытку заинтересовать Дэйзи чтением и, как всегда, ничего не добилась. Судя по всему, Дэйзи просто не понимала, о чем ей толкуют. Наверняка это оттого, что Сара не имела понятия, с какой стороны подступиться. Детям положено ходить в школу каждый день, а это означает, что ей нельзя задерживаться на шабашке. И не только из-за школы. В Америке почти не осталось состоятельных фермеров, способных нанимать людей для сбора урожая. Поля обрабатывают в основном комбайны. Сара давно поняла, что с сезонными работами пора завязывать, но как? Несмотря на все старания, ей никогда не удавалось отложить ни гроша.

Она больше всего мечтала о жизни в городе, о хорошей школе для детей и о работе в парикмахерской для себя. Может, тогда ей даже удалось бы накопить деньжат на собственный маленький магазинчик, чтобы жить в квартирке наверху, и все такое. Сара молилась Богу каждую ночь, по ее ждала все та же тупая, изматывающая работа.

– Ну и не надо, я больше вообще не пойду в эту школу! – заявила Дэйзи, помогая матери вытирать тарелки после ужина.

Сара промолчала: ясно, что девочке надо выговориться и снять напряжение после всего, что пришлось вытерпеть в школе. Дэйзи вообще болезненно воспринимала свои неудачи. Сара понимала ее, потому что была такой же.

Наконец дети заснули, а Сара еще долго ворочалась без сна и ломала голову над тем, как бы зацепиться подольше на одном месте, чтобы дети ходили в школу хотя бы год.

В субботу она оставила Дэйзи и Джоя у соседей, а сама поехала в близлежащие поселки: вдруг в каком-нибудь кафе нужны официантки? Официантки действительно были нужны, но никто не пожелал взять Сару, не имеющую соответствующего опыта.

Черт побери, да откуда же его набраться, если никто ее не берет?!

 

Глава 16

– Извините, что пришлось оторвать вас от дел, – сказал Мэтью Диане, сидя за рабочим столом у себя в офисе.

– Ничего страшного. – Она улыбнулась, как ему показалось, довольно нервно.

Сэйлс замялся, не решаясь начать разговор.

Он заметил, что после встречи в супермаркете в Сэдж-Харборе Диана прониклась к нему особым уважением. Хотя сначала Сэйлс вспоминал об этой встрече со стыдом. Энди пела себя просто отвратительно, будто чувствовала, что перед ней женщина, небезразличная отцу.

Диана и Люк… Люк и Диана… Каждый раз Мэтью повторял это, как только в нем вспыхивала надежда, что она относится к нему не просто по-дружески. Встретившись с ней после Сэдж-Харбора, Мэтью извинился за Энди и пояснил, что жена бросила его и дочку несколько лет назад.

Диана, посмотрев па него с искренним сочувствием, сказала, что ей очень жаль. Она не поинтересовалась подробностями, как обычно делали другие женщины, потому что была равнодушна к нему. И тем больше обрадовало Мэтью ее дружеское сочувствие.

Вздохнув, он опустил взгляд на лежавшие перед ним бумаги – сценарий первой серии на следующий сезон и краткий обзор содержания остальных двенадцати серий. Все это требовало утверждения для производства.

Как всегда, Диана тут же догадалась, в чем проблема.

– Филу не понравилось то, что мы предложили?

– И да и нет. В основном он остался доволен. Но несколько пунктов он потребовал изменить. – Мэтью смягчил грубые высказывания Фила, чтобы не обидеть Диану. На взгляд Бэннона, дети Пэта излишне осведомлены в вопросах секса, что якобы не согласуется с общепринятой моралью.

– О Господи! – воскликнула Диана. – Теперешние дети и в самом деле с младенчества знают обо всем! Ну а ваша дочь?

– Да, она все знает, но ведь я и не говорю, что согласен с Филом. Просто он боится, что, если мы не оправдаем надежд хотя бы небольшой части аудитории, «Континентал» не сумеет на последнем рывке обойти «Альфу» и пробиться на первое место. Для него необходимо, чтобы сериал по-прежнему оставался хитом сезона.

– Но ведь это значит, что первая серия и четыре следующих пойдут коту под хвост! Если мы вычеркнем все, что не нравится Филу, от сценария ничего не останется!

– Понимаю, Диана, но вы так изобретательны – наверняка придумаете что-то более приемлемое…

– Нет, не придумаю, да, если уж на то пошло, и не стану. Потому что семья Уинстонов живет по нормальным законам. Шарон уже двенадцать, физически она сформировалась. Келли старается не отставать от сестры. А Макс мальчишка, и к тому же младше сестер, а значит, не подаст виду, что он в чем-то менее опытен, хотя его попытки держаться на равных довольно забавны. Кроме того, старшие дети захотят узнать, насколько близки отношения отца с его знакомыми и как он относится к случайным связям.

– Ну, в Нью-Йорке этим действительно никого не удивишь. Видите ли, Диана, Фил боится оттолкнуть зрителей, приверженных старой системе ценностей.

– Я с ним не согласна. Пойдя на поводу у той части зрителей, которая смотрит сериал реже всего, мы рискуем потерять основную аудиторию, а она-то и делает «Пэта Уинстона» хитом. И не уверяйте меня, будто согласны с Филом!

– Конечно, нет, – вздохнул Мэтью. – Проблема не только в Филе. Он совещался с программистами, и все его поддержали.

– Но он не советовался со мной! – сердито заметила Диана.

– Верно, однако Фил надеялся, что в этом не будет нужды. – Мэтью многозначительно посмотрел на нее и добавил: – Как и я. Фил – очень опасный оппонент. Непредсказуемый и коварный. Он способен выложить кучу аргументов, не позволив вставить ни слова, и все они покажутся правильными и логичными, даже если неверна предпосылка…

– Так почему же не рассмотреть предпосылку?

– Потому что к тому времени, как вам удастся открыть рот, вы скорее всего почувствуете себя разбитой наголову, – грустно улыбнулся Мэтью. – По мне, лучше выйти на диспут с целой толпой профессоров философии, чем попытаться доказать Филу, что днем светит солнце, а ночью – луна. Это невозможно.

– Это вы так считаете. – Диана нетерпеливо пожала плечами. – Но я предпочла бы убедиться в этом сама. Честное слово, Мэтью, я не собираюсь уступать. Детям Пэта Уинстона положено расти и развиваться. С каждым новым сезоном они становятся на год взрослее – это не сиротка Энни из детских мультяшек!

На столе у Сэйлса зажужжал интерком.

– Да, спасибо. Диана, мне пора на совещание. Может, посоветуетесь сначала с Молли?

– Чтобы в итоге выбросить всю первую серию и четыре следующих?

– Ну, не то чтобы выбросить. Скорее приглушить тона. Или, на худой конец, поменять эпизоды местами. Пусть утвержденные серии пойдут в эфир первыми, а эти четыре пока придержите. Возможно, если наши рейтинги останутся на высоте, Фил смягчится и…

– Нет, Мэтью, – тихо, но решительно отрезала Диана. – Извините. Не хочу проявлять упрямство, но все же буду стоять на своем. Патологически инфантильные дети испортят весь сериал.

Интерком зажужжал снова, и Мэтью поднялся:

– Увы, мне пора. Подумайте хорошенько, Диана!

– Я уже подумала. – Она тоже встала. – Конечно, мы обсудим все с Молли, но она, несомненно, согласится со мной.

– Имейте в виду, Фил – упрямец. – Мэтью начал собирать со стола бумаги. – Он расшибется в лепешку, лишь бы сохранить лицо.

– То есть вовсе откажется от сериала? Ну что ж, на свете есть и другие телекомпании.

Мэтью проводил Диану до дверей. Его злило, что из-за Фила он оказался в неловком положении, а Диана проявила несговорчивость.

– Верно, но вряд ли они захотят связываться с «Пэтом Уинстоном». Вы ведь знаете, «Альфа» делает упор на музыкальные видеоклипы, а «Первая американская» – на зрителей самого преклонного возраста. Я сам там работал и могу вас заверить: они не примут сериал в таком виде.

– И все же я бы хотела сама поговорить с Филом, даже если придется вылететь на Запад. – Диана твердо взглянула на Мэтью. – Надеюсь, мне все же удастся его убедить.

– Хорошо. На будущей неделе он сам прилетит в Нью-Йорк – очень кстати. Я устрою встречу, если вы так уверены…

– Да, уверена. Абсолютно.

Мэтью раздраженно пожал плечами. Он шел на совещание, охваченный гневом. Диана не лишена напора и отваги, но не имеет понятия о том, во что ввязывается. В прошлом году Фил гладил ее по шерстке, потому что ухватился бы за любое шоу, способное улучшить положение компании. Но теперь, когда появился реальный шанс обойти «Альфу», Бэннон без сожалений раздавит любого, кто посмеет встать на пути к успеху.

Правда, Диана тоже умеет быть непреклонной, но Мэтью знал, что она очень ранима. И это трогало его. Кроме того, Мэтью тревожился, выстоит ли она перед Филом, если тот двинется напролом.

Начало апреля выдалось необычно теплым, и Диана обливалась потом в своем шерстяном свитере, поднимаясь в лифте на сороковой этаж, в офис Фила Бэннона.

Она очень нервничала, хотя обсудила с Молли все мелочи, даже то, в чем именно уступить.

– Не забывай, – повторяла Молли, – переговоры всегда чреваты какими-то уступками, особенно в мелочах. Уверена, что справишься без моей помощи, если до этого дойдет?

– Уверена, да я и не хочу ничьей помощи.

Диана готовилась предстать перед Филом – ну и, возможно, перед Мэтью – и совсем растерялась, увидев весь совет программистов. Из-за стола поднялись около десяти мужчин – в основном вице-президенты компании по различным отделам. Кое-кого Диана знала, но все равно чувствовала себя глупо, улыбаясь им и пожимая руки. Даже Дик Мэнн едва кивнул ей в ответ на дружескую улыбку. Кажется, его лицо промелькнуло в толпе на рождественском приеме, но он скрылся прежде, чем Диана успела поздороваться.

Следуя за Филом в глубь кабинета, она заметила ковер, в котором ноги утопали по щиколотку, и роскошный вид из окна на Хадсон-Ривер.

Шикарное кожаное кресло, слишком мягкое и слишком большое для Дианы, приняло ее в свои чересчур теплые объятия. Мужчины расположились так, что невольно разделились как бы на два лагеря. Слева от Дианы на кожаном диване устроились лишь Мэтью и еще двое, тогда как справа сидели все остальные. Фил, заняв место за массивным полированным столом, оказался по меньшей мере фута на четыре выше Дианы, стиснутой коварными подлокотниками.

От одного этого у нее бешено забилось сердце и пересохло во рту. Она постаралась взять себя в руки, хотя еще никогда в жизни не полемизировала с такой командой. Если бы только Мэтью предупредил, что ее ожидает целый совет! Впрочем, он тоже мог этого не знать.

Фил закурил сигару.

– Моя дорогая, позвольте выразить искреннюю радость по поводу того, что мы начинаем вместе уже второй сезон. Ни для кого не секрет, что именно «Пэт Уинстон» стал основой нашего успеха. Я прав, джентльмены?

По комнате прокатился одобрительный гул, и Диана изобразила непринужденную улыбку. Им удалось-таки захватить ее врасплох.

А Фил продолжал – любезно, но снисходительно:

– Я честно пытался проявить к вам терпение и уступчивость, но не понимаю причину вашего упрямства.

И он выдал все, о чем уже говорил Мэтью, присовокупив результаты опросов публики.

Воцарилась напряженная тишина: наверняка все ожидали, что статистические выкладки сразят Диану наповал и она сдастся.

Черта с два! Правда, Диана тоже подготовила ряд статистических выкладок, но бумаги лежали в портфеле возле ее ног. Не хватало только устраивать перед ними спектакль, барахтаясь в этом кресле, чтобы поднять портфель, а потом копаться в бумагах!

Она посмотрела Филу прямо в глаза – хотя для этого пришлось изрядно задрать голову – и промолвила своим мягким, вкрадчивым голосом:

– Мне очень жаль, мистер Бэннон, что мое упрямство причинило вам столько неудобств и вы потратили время па личную встречу, но…

Диана понимала: глупо втягиваться в дискуссию о статистике, и поэтому решила упирать на то, что «Пэт Уинстон» получил хорошие отзывы прежде всего как необычный, смелый и нетрадиционный материал, а его популярность зависела от убедительно выписанных характеров персонажей.

Фил больше не улыбался: он разозлился не на шутку. Перебив ее, он заявил, что не может позволить себе показать некоторые эпизоды перед советом учредителей.

– Что, если учредители вообще откажутся от «Пэта Уинстона» ради какого-нибудь голливудского шоу? Как прикажете бороться за рейтинг? Ведь если совет учредителей прекратит показ «Пэта Уинстона», рейтинг сразу упадет минимум на шесть пунктов!

Диана напомнила, что это всего лишь предположения. Разве кто-то из учредителей читал сценарий? Нет, не читал, но представлявший их вице-президент подтвердил, что учредители согласны с Филом.

Диана попыталась убедить их, что на экране задаваемые детьми вопросы будут выглядеть вполне невинно и даже забавно. Улыбаясь, она припомнила случаи, когда комедийные сериалы стали хитами благодаря участию детей.

В комнате послышался раздраженный гул. Диана подняла руку, прося внимания, и указала на то, что все большее число зрителей уплывает к конкурентам: они предпочитают смотреть кабельное телевидение, независимые станции или видеокассеты.

Атмосфера накалялась: мужчинам явно не понравилось, что их ткнули носом в самую болезненную проблему. Диана же снова повторила, что только новаторские, необычные приемы вещания укрепят позиции их канала.

Фил, скрывая ярость под постной улыбкой, нанес удар ниже пояса:

– Дорогая, наши дети уже не так защищены, как в ту пору, когда о них заботились родные матери. Теперь женщины предпочитают зарабатывать деньги, а детей отправляют в школы и летние лагеря, где они становятся легкой добычей для совратителей малолетних… Именно наши бедные дети оказались первой жертвой сексуальной революции…

И пошло-поехало. Предлагаемые Дианой новые серии «Пэта Уинстона» будут поощрять совратителей малолетних к новым преступлениям, поскольку убедят их, что дети гораздо более информированы в вопросах секса, чем считалось раньше.

Мэтью ничуть не преувеличивал. Фил выставил ее не только недальновидной, но и попросту опасной особой. Он заливался соловьем, сыпал обвинения одно за другим, не позволяя вставить хоть слово.

Диана молча ждала, пока Бэннон закончит. Ее душил гнев. А он между тем перешел от совратителей малолетних к другой, еще более неожиданной теме. Оказывается, Пэту Уинстону давно пора жениться на Лоле, и самый лучший сюжет для первой серии в новом сезоне – предложение руки и сердца.

Диана растерянно уставилась на Фила, затем взглянула на Мэтью. Тот лишь пожал плечами, явно удивленный не меньше, чем она.

Пока Диана собиралась с мыслями, Фил выпустил на ковер Дика Мэнна с его статистическими выкладками, и стало ясно, кто приложил руку к этому бреду.

Диана на миг зажмурилась: ей казалось, что она медленно, но верно тонет в мягких кожаных глубинах проклятого кресла.

В комнате запахло мужской агрессивностью и жаждой крови: Диану явно собирались добить.

– Опросы показали, – сообщил Дик, – что зрители считают, будто феминистские взгляды Лолы объясняются страхом быть отвергнутой. А на самом деле она мечтает найти покой и удовлетворение в крепкой семье, которую могла бы создать с Пэтом…

Уж кто-кто, а Диана отлично знала, какие фокусы проделывают статистики со своими данными, желая что-то доказать. Интересно, они опрашивали тех, кто смотрел «Пэта Уинстона» или матч по футболу?

Дик говорил округлыми, завершенными фразами, а их концовки вполголоса повторял Фил. Мужчины как будто соревновались в словоблудии, не давая Диане ни малейшего шанса.

Фил ввернул даже то, что Люк выступает с лекциями для женщин:

– Вы, дорогая, не можете не знать о том, как он прославляет в своих речах радости брака и семейной жизни. Вот пусть и подтвердит это на деле!

Диана покраснела, заметив перешептывания и подмигивания. Ведь всем известно, что она и Люк – любовники. И теперь они злословили, считая Диану неподходящей партией для Люка, а Лолу вполне подходящей для Пэта.

Когда Диане наконец предоставили возможность ответить, все, кроме, пожалуй, Мэтью, откровенно смеялись над ней. Она кипела от ярости, однако не позволила им перейти с делового разговора на личности.

Диана говорила тихо, удивляясь тому, что ее голос не дрожит и не срывается.

– Если Пэт женится на Лоле, – начала она, – это, конечно, найдет положительный отклик, что вполне естественно. Кто не порадуется счастливому браку? Особенно если в соответствии с вашим желанием, мистер Бэннон, мы начнем с предложения руки и сердца и постепенно подведем дело к свадьбе. Мы сумеем завладеть вниманием зрителей на несколько недель…

Их физиономии выразили откровенное злорадство: «Ага! Все бабы – сентиментальные дуры, даже эта крутая телка! Стоило заморочить ей голову свадебными картинками, и она готова позабыть, зачем вообще явилась сюда!»

Почувствовав, что ликующие мужчины утратили бдительность, Диана пошла в атаку:

– Но следует учесть, что свадьба будет не просто неудачным сюжетным ходом – она полностью угробит шоу. Неповторимость Пэта Уинстона в том, что он одинок. Как только он женится, мы скатимся на тривиальную семейную комедию, ничем не отличающуюся от тысяч других…

– Черта с два! – сердито рявкнул Фил. – Брак – главная цель жизни большинства нормальных людей – разведенных, овдовевших или как там еще. У детей будут два родителя вместо одного…

– Вот именно, – подхватил Дик Мэнн. – Общественное мнение давно считает, что нельзя проявлять равнодушие к узам брака. Ибо брак – нить от одиночества к счастью. От сексуальной зависимости к полному согласию…

Господи, ни дать ни взять доморощенный психолог на содержании у полиции нравов! Диана не понимала, зачем ему все это нужно.

Едва Дик замолк, она обратилась к президенту:

– Мистер Бэннон, кажется, несколько лет назад по телевизору шел сериал под названием «Рода». Это продолжение «Шоу Мери Тайлер» сначала пользовалось большой популярностью…

Диана училась в те годы в колледже и мельком видела лишь несколько серий. Но позже, решив заняться комедийными сериалами, она просмотрела записи и прочитала подборку критических статей, стараясь понять, отчего некоторые шоу не сумели удержать первоначальный успех.

– Новый сериал показывали не больше восьми недель – до тех пор, пока Рода не вышла замуж за своего друга Джо Жерарда. Если я не ошибаюсь, около сорока миллионов зрителей, мило улыбнувшись, переключили телевизоры на другой канал сразу после свадьбы. К концу сезона рейтинг упал на шесть пунктов и продолжал опускаться. Вполне естественно: Рода привлекала внимание как одинокая женщина, запутавшаяся в домашних проблемах. Авторы снова сделали ее одинокой, чтобы спасти сериал. Ну а публика не любит разводов, и шоу прекратило свое существование.

И Диана с милой улыбкой обвела взглядом недоброжелательные рожи всех мужчин, кроме Мэтью, который улыбался ей. Фил уже до половины изгрыз свою сигару.

Конечно, Бэннон пришел в ярость, ибо только что получил «неуд» за домашнее задание и имел глупость слишком серьезно отнестись к доводам Дика Мэнна.

Диана удивлялась, каким образом Дик додумался до этой дурацкой идеи со свадьбой. Ведь он далеко не так глуп. Или Дик до сих пор так завидует ей, что готов выставить себя круглым дураком, лишь бы иметь возможность нагадить? Вполне возможно, ведь со дня их последней встречи Диана успела стать знаменитостью, автором хита сезона, тогда как он всего-навсего программист в штате «Континентал». Дик не получил доступа к творческой работе, не стал вице-президентом, даже не сумел удрать в другую компанию. Похоже, он преуспевал только в том, что делал пакости другим.

Мэтью, заглянув в свои записи, заговорил. При этом он сверялся со ссылками на статистику «Роды», приведенными Дианой.

– Как справедливо заметила мисс Синклер, шоу начинает терять популярность, как только утрачивает основную интригу. Если Пэт женится на Лоле, она станет мачехой, и фокус переместится с Пэта на нее. Однако, судя по отзывам, приходящим на студию, именно Люк, а не Джемма, вывел шоу в хиты.

– Ну ладно, ладно, – буркнул Фил, перекрывая поднявшийся шум. – Я еще подумаю над этим. Но это не значит, что соглашусь принять сценарий первой серии и четырех последующих эпизодов.

– Я бы могла немного приглушить тона…

– Не пойдет! – Фил резко мотнул головой. – Этот материал совершенно неприемлем, и я настаиваю на том, чтобы его вырезали.

Диана, с трудом подавив гнев, попыталась убедить его статистическими данными об особенностях нынешней аудитории.

– Мистер Бэннон, поскольку материал подобран весьма тщательно, диалоги составлены живо и со вкусом и ни в одной сцене нет и намека на пошлость, публика скорее будет довольна, чем расстроена.

– Соплячка, да ты же не знаешь, о чем говоришь! – Фил откровенно драл глотку, уже не изображая даже вежливости. – Я был в этом бизнесе, еще когда ты ходила пешком под стол, и можешь поверить мне: нет способа представить чистеньким папашу, норовящего залезть под чужую юбку!

Диане стоило немалых усилий сдержаться и даже пропустить мимо ушей «соплячку».

– По-моему, мистер Бэннон, нам не следует спешить с выводами. Последнее слово всегда остается за публикой. Если людям не понравится наше шоу, они просто переключат канал.

– Ты что, рехнулась? – разорялся Фил. – Речь идет о миллионах! Мы не можем позволить себе рисковать такими деньгами! Мы целых десять лет продирались с самого дна…

– С помощью «Пэта Уинстона», – ловко вставила Диана. – До сих пор мы были на верном пути, и именно об этом свидетельствуют опросы телезрителей.

– Ты что, думаешь, это тебе в куколки играть? – рычал Фил. – Да я на этом собаку съел, знаю, что любит и чего не любит средний американец! – Бэннон швырнул на стол какие-то бумаги – видимо, ее сценарий – и рявкнул: – Вот это дерьмо зрители наверняка назовут развратом и смотреть не будут!

Все в комнате заговорили разом, кроме Мэтью, который не спускал напряженного взгляда с Дианы, разглаживая карандашом усы.

Когда шум немного утих, Диана сказала:

– Мистер Бэннон, я считаю, что вы не правы. В моем сценарии нет пошлости, вульгарности, нет даже ни одного грубого слова…

Фил, ошалев, захлопал глазами, но не извинился за грубость. Он бросил огрызок сигары в пепельницу, и по комнате пополз густой тошнотворный дым.

Бэннон побледнел, а его глаза превратились в злобные щелки. Диана отлично понимала, что играет с огнем. Все их прежние встречи были приятными, поскольку споров не возникало. Сейчас Фил тоже ожидал от нее любезных улыбок и реверансов. Однако Диана отвергла идею брака Пэта и Лолы, и Бэннон сорвался перед всеми своими лизоблюдами.

А те уже нетерпеливо ерзали в креслах, предвкушая, как их шеф размажет эту соплячку по стене. У Дианы захватило дух при мысли о том, что он выкинет. Однако она сделала попытку предложить Филу достойный выход из ситуации:

– Мистер Бэннон, почему бы нам вместе не просмотреть сценарий еще раз, строку за строкой, – может быть, удастся выбрать вариант, который устроит нас обоих?

По тому, как злорадно сверкнули его глаза при намеке на уступку, Диана поняла, что ошиблась.

– Нет, дорогуша, этот номер не пройдет! Я не позволю детям Пэта Уинстона обсуждать его половую жизнь на моем канале! Он встречается со знакомой женщиной в ресторане, и не более. Вот с этого эпизода мы и начнем первую серию нового сезона, – заявил Фил, сверяясь с текстом.

– Простите, мистер Бэннон, но я с этим не согласна.

Фил вскочил и заорал:

– А я не потерплю разврата на своем канале, и точка!

Диана кое-как выкарабкалась из предательских объятий проклятого кресла. Она чувствовала, как пульсирует жилка у нее на виске.

– В таком случае вам придется распрощаться с шоу.

Черт побери, неужели это ее голос – мертвенно-спокойный и чужой?

В комнате на миг воцарилась мертвая тишина, тут же сменившаяся испуганным шушуканьем.

– Я не позволю уничтожить свое произведение, мистер Бэннон. – Голос Дианы набирал все большую силу. – Это несправедливо. Пусть «Пэт Уинстон» погибнет, но я не превращу его в чушь собачью. Не желаю позориться и разочаровывать публику.

Фил побелел как полотно.

– Вы, наверное, шутите?

– Боюсь, мне не до шуток. – Диана подняла портфель и добавила: – Я не поставлю свое имя под вашей галиматьей.

С этими словами она решительно вышла и закрыла за собой дверь.

Никто не попытался ее вернуть, хотя ей пришлось довольно долго ждать лифта. Войдя в лифт, Диана почувствовала, что ее бьет дрожь. Господи Боже, что же она натворила?!

А у Фила в офисе разразилась настоящая буря: все орали разом, поливая друг друга грязью, чего не смели делать при Диане.

Только Мэтью сидел не шелохнувшись и опустив голову, чтобы никто не заметил его улыбки.

На свете больше нет такой женщины, как Диана!

 

Глава 17

– Что, что ты сделала? – разорялась Молли. – Нет, я не верю!

– Придется поверить, – буркнула Диана. Они сидели у Молли в гостиной. Только в этом уединенном месте Диана рассказала подруге о том, что случилось.

– Боже мой, Диана, ты же угробила свою и мою карьеру, карьеру Люка и Джеммы… Ты слишком много на себя взяла и даже не посоветовалась…

– Мне больше ничего не оставалось. Уступить…

– Балда, никто и не предлагал тебе уступать! Следовало просто тянуть время: «Я посоветуюсь с партнером», «Я должна подумать», «Мы найдем выход» – да мало ли что!

– Они загнали меня в угол, – покачала головой Диана. – Поверь, это был вариант либо – либо. Фил наехал на меня как танк. Это называется хамским шантажом…

– Ох, да заткнись ты, черт побери! – взорвалась Молли. – Я и слышать этого не хочу. Конечно, Фил Бэннон спровоцировал тебя. Он настоящий пройдоха, и все об этом знают. Мэтью предупреждал тебя сто раз, я предлагала пойти туда с тобой, по нет, ты вообразила, будто со всем справишься сама! Как будто это театр одного актера, а не партнерская фирма! Ты решила греться в лучах славы в одиночку, а со мной хочешь разделить только поражение!

Понимая, что Молли вправе злиться на нее, Диана не стала спорить. А Молли уже завелась до того, что пригрозила расторгнуть партнерство.

– О'кей, мне действительно не следовало поддаваться на, провокацию, – сказала Диана, – но он так по-хамски себя вел…

– Что ты позволила себя одурачить! Подумаешь, ее обидели! Ты что, в детском саду? Господи, ну когда ты поумнеешь?! – кричала Молли, потрясая кулаками. – Это же надо постараться – не оставить нам ни единой лазейки! Даже если я или ты сейчас позвоним ему и попросим сыграть назад, он пошлет нас к черту. Ты выставила его на посмешище перед целой кучей идиотов! Фил никогда этого не простит!

– Не простит. Но я не думаю, что он так запросто откажется от сериала. Мы нужны ему не меньше, чем он нам. Очухавшись, Фил сразу это поймет. Он просто не ожидал, что я взбрыкну…

– Еще бы! – фыркнула Молли. – Надо совсем рехнуться, чтобы отказаться от хита сезона.

– Полагаю, он сам сыграет назад. Фил, конечно, захочет сохранить лицо, но этот пройдоха сумеет повернуть дело так, будто он все сам придумал. По-моему, ни один человек из тех, кто там был, не собирался до этого доводить.

– Ах вот как? Тогда какого черта ни один из них тебя не поддержал? Даже Мэтью! Кстати, он-то что об этом думает?

– Не знаю, но я еще не заглядывала домой и не проверяла автоответчик. Я почти три часа шаталась по улицам.

– Ну так проверь автоответчик сейчас, – предложила Молли. – Ну же, не тяни!

– Наверное, еще слишком рано. – Диана смущенно посмотрела на подругу. – Фил наверняка захочет помурыжить меня несколько дней…

– Сомневаюсь. Вдобавок уже утром об этом будет судачить весь город. В нашем деле ничего нельзя сохранить в тайне. Кто-нибудь что-нибудь да ляпнет. Любой из этих шакалов шепнет об этом на ушко жене, секретарше или любовнице. И как, скажи на милость, мы будем объясняться со съемочной группой, а? Простите, ребята, но мы сами послали к черту наше шоу! И не ради денег, Боже упаси, нет, исключительно из-за принципов! Во имя святого искусства! Только не забудь нанять телохранителя, детка, когда будешь говорить с ними, иначе из тебя вышибут все дерьмо, это я гарантирую! Ну, мне пора. Тед пригласил меня на обед, а я уже опоздала. Хотя какой теперь обед? И так тошно!

Диана сидела, обхватив голову руками. Она чувствовала себя ужасно, ее бросало то в жар, то в холод. Диана уверяла себя, что Фил Бэннон не рискнет расстаться с «Пэтом Уинстоном». Потом решила, что он вышвырнет ее на улицу вместе с сериалом, желая окончательно уничтожить.

Она боялась вернуться домой. Как посмотреть в глаза Люку? Он так сжился с образом Пэта Уинстона, что долгое время ему никто не предложит других ролей, может, только когда-нибудь пригласят сняться в рекламе. Впрочем, это полная чушь! Даже если Фил Бэннон проявит такое упрямство, «Альфа телевижн» с радостью перекупит сериал – или нет?..

Стоило Диане представить недоумение и боль Люка, на глаза ее наворачивались слезы.

И если бы речь шла только о моральном ущербе! Ведь Люк умудрялся моментально спускать все деньги, которые получал. Диане уже пришлось купить отдельный шкаф для непрерывно увеличивающегося гардероба. Недавно Люк приобрел на аукционе коллекционный экземпляр «ягуара» выпуска 1953 года за баснословную сумму. Диану шокировало то, что он даже не посоветовался с ней по поводу столь значительной покупки. Просто поставил ее перед фактом, и она увидела его в прошлую субботу в новой машине, ужасно гордого и довольного собой.

Поникнув под тяжестью содеянного, Диана долго не могла овладеть собой. Наконец она отважилась набрать помер своего телефона. От Мэтью не поступило никакого сообщения, и это очень огорчило ее.

Молли сказала правду: она явно рехнулась, посмев послать подальше самого президента «Континентал»!

Наконец к одиннадцати часам Диана с чувством обреченности вернулась домой. Слава Богу, Люка еще не было. Забывшись тяжелым сном, она не слышала, когда он вернулся.

С утра им было не до разговоров: они спешили на репетицию. В студии расстроенная Диана едва отвечала на вопросы надоедливой Ники, опять пристававшей со своим сценарием. Идея действительно оказалась неплохой, но диалоги, как всегда, требовали быстрой переделки: на следующей неделе эти эпизоды уже предстояло снимать.

По крайней мере в одном Молли ошиблась. Новость еще не успела просочиться.

Диана едва дождалась конца дня и даже не очень расстроилась, обнаружив, что Люк ускользнул из студии. До ночи она проторчала у телевизора, тупо уставившись в мерцающий экран. Второй вечер подряд Диана отправлялась спать одна, оглушив себя алкоголем и размышляя, долго ли ей удастся жить в полной неопределенности.

День снова тянулся без конца, и к вечеру Диана не выдержала и решила позвонить Мэтью – будь что будет. Близился уик-энд, и ее пугала перспектива провести еще два дня в подвешенном состоянии.

В офисе ассистентка сообщила, что Диане в этот момент звонят.

Обмирая от тяжелых предчувствий, Диана взяла трубку.

– Ну, что слышно? – спросила Молли.

– Ничего. – Диана с трудом перевела дух. – Собираюсь позвонить Мэтью.

– Слушай, детка, я тут поразмыслила на досуге. Конечно, тебе следовало сперва спросить меня, но скорее всего я поступила бы точно так же. Какого черта! Я тоже не хочу ставить свою подпись под какой-то кучей дерьма! Так что учти: мы вместе, что бы ни случилось. По крайней мере все до сих пор почему-то молчат. Наверное, это хороший признак.

– Да. – У Дианы немного полегчало на душе. – Может, Бэннон просто запер своих шавок в кабинете и не выпускает, пока присяжные не вынесут приговор?

– Точно. А они, озверев от холодных обедов из китайского ресторана, проткнули его насквозь сшивателем для бумаг!

– Молли, ты чудо!

Диана набрала номер Мэтью и услышала, что он пробудет на совещании до конца дня.

Во время вечерней записи Мэтью появился в студии сам.

Диана тут же попросила Ники заменить ее и повела Сэйлса в гардеробную.

Как всегда, по его загадочному лицу ей ничего не удалось угадать.

– О'кей, я готова выслушать вердикт, – нарочито спокойно сказала она.

– Вердикт таков: вы выиграли! – Мэтью одарил ее улыбкой, что случалось с ним редко. – Фил согласен пересмотреть сценарий.

– О Господи! – вырвалось у Дианы. Зажмурившись, она вознесла горячую благодарственную молитву. – А как же его шавки?

– Торжественно поклялись молчать. Конечно, все было не так-то просто. Фил рвал и метал, и половина совета тут же наложила в штаны. Но другая половина со мной во главе настояла на том, что нам важнее сохранить сериал, чем репутацию Бэннона.

Разумеется, все было не так просто и стоило Мэтью большой крови, но к концу дня он все же убедил босса, что Диана не пойдет на попятный.

– Я ведь был прав, не так ли? – уточнил Сэйлс, пронзительно взглянув на нее.

– Абсолютно правы, хотя я здорово перетрусила. Я слишком много на себя взяла и не находила себе места все это время.

– Диана, я восхищен вашей отвагой и честностью. Молли вас поддержала?

– Да, – с гордостью ответила она.

Мэтью кивнул и огляделся.

– Черт побери, за это надо выпить.

Диана хотела зайти в операторскую, но решила: пусть все провалится в тартарары. Выпить просто необходимо, и к тому же надо как следует отблагодарить Мэтью. Наверняка ему пришлось выдержать не один бой с Бэнноном.

В баре после первых же глотков мартини Диана почувствовала во всем теле блаженную легкость.

Мэтью между тем вытащил текст сценария. Сделанные Бэнноном и другими замечания не касались ничего особо важного, и Диана согласилась со всем без возражений. Черт побери, главное не это! Ей удалось поставить на место Фила Бэннона, президента «Континентал телевижн»! Теперь, когда все обошлось, Диана гордилась собой.

Под проницательным взглядом необычных зеленых глаз Мэтью она смущенно рассмеялась:

– Простите, я, наверное, глупо выгляжу, но не могу не радоваться! Дело не только во мне, но и во всех, кто имеет отношение к шоу. Потому что этот сезон наверняка будет для нас удачным!

– Пожалуй, так. В любом случае вы заслужили право расслабиться после двух бессонных ночей.

Диана испуганно прикрыла лицо руками:

– Вот что случается, когда разменяешь третий десяток! Проклятие, ничего ни от кого не скроешь!

– Вовсе нет. Вы выглядите чудесно, как всегда. Я говорил метафорически. Только одно видно невооруженным глазом: вы очень любите побеждать.

– А почему бы и нет? – дерзко улыбнулась она. – Или, по-вашему, это не вполне женственно?

– Нет, я нахожу вас чрезвычайно женственной, – ответил Мэтью с каким-то странным, напряженным выражением. И тут же добавил, явно смутившись: – Это же очень просто и по-человечески – любить побеждать. Я и сам это люблю.

Диану насторожила какая-то необычно интимная нота в его голосе. Она вопросительно посмотрела на Мэтью, и, к ее удивлению, он смутился еще больше.

Внезапно она догадалась. Мэтью сказал, что она всегда выглядит чудесно, а потом смутился, опасаясь, не ляпнул ли лишнего. Она не знала, как к этому отнестись.

Впрочем, Диана старалась никогда не лгать себе. Разве внимание такого мужчины, как Мэтью, может оставить женщину равнодушной? И ей, естественно, это было приятно.

Не сводя с него глаз, она подумала о том, как отнеслась бы к Сэйлсу, если бы не было Люка. Заинтересовалась бы им всерьез или слегка? А может, вообще не обратила бы на Мэтью внимания? Приемлемыми оставались все три варианта. Но в одном Диана не сомневалась: в ней проснулось любопытство и желание познакомиться с Мэтью поближе.

Правда, в данный момент с этим придется повременить, и она отказалась от второго коктейля. Ей не терпелось поделиться своей радостью с Молли.

– Мэтью, мне пора. Спасибо вам за мартини, а главное – за поддержку. Я понимаю, как много вы для меня сделали, и, поверьте, очень это ценю. Вы настоящий друг! – И Диана добавила про себя: «Но не более».

И все же, не удержавшись, чмокнула его в щеку, прежде чем взять пальто и уйти.

Диана пригласила Люка пообедать, но вечер не задался с самого начала. Конечно, он понятия не имел о том, что привело ее в столь безоблачное настроение после двух дней, проведенных в молчаливой депрессии. Она довольно расплывчато сообщила, что сильно опасалась за судьбу сериала, но не стала посвящать его в подробности.

Да Люк и не слушал толком, что ему говорят, – разве не интереснее глазеть по сторонам и снисходительно улыбаться в ответ на восторги узнававших его дам?

Они обедали в «Ле цирк», где каждое блюдо было произведением искусства. Но Люка волновало лишь признание публики, и прежде всего женской половины.

Диана не упрекала дам за то, что они не способны устоять перед обаянием Люка. С каждым днем он казался ей все более неотразимым. Правда, Люк почти не разговаривал с ней за обедом, зато очень охотно болтал с женщинами, которые останавливались возле их столика.

Радость одержанной победы постепенно иссякла, по Диана, не подавая виду, с улыбкой взяла Люка за руку:

– Милый, давай устроим завтра вечером что-нибудь особенное? Сходим в театр или потанцуем…

– Ох, детка, завтра я никак не смогу. – Он осторожно, но решительно высвободил руку. – Гарриет пригласила меня выпить. Хочет познакомить с какими-то шишками из Голливуда. Мы наверняка засидимся до обеда. Конечно, ты тоже можешь пойти со мной…

Она «тоже может» пойти на деловой обед?! Это в субботний-то вечер? Значит, Люк уже планирует свои встречи, не советуясь с ней и вообще не включая ее в свои планы? Господи, хоть бы он помолчал, а не распинался теперь о том, что Диане наверняка будет там скучно, – от этого ее одолела тоска.

– …а не пойти ли тебе с кем-то из друзей на балет? Ты же шлешь, я честно пытался понять, в чем там штука, но от этой музыки меня всегда тянет в сон!

Диана, охваченная недобрыми предчувствиями, промолчала. По крайней мере со следующей недели они решили проводить уик-энды в Ист-Хэмптоне. Воспоминания о прошлом лете, лете ее любви, помогали справиться с обидой и тревогой.

– В следующую пятницу, – начала она, – надо заранее нанять машину и сложить вещи. Припаркуем ее где-нибудь поближе к студии и сразу после съемок отправимся на побережье на весь уик-энд…

– Вот, кстати, я чуть не забыл сказать! В следующую пятницу никак не выйдет. Я собираюсь на благотворительный бал. В Нью-Йоркской публичной библиотеке. Фонд против какой-то болезни, что ли. Словом, я попросил Джемму оставить для меня билетик…

– Один билет? Джемма распространяет билеты, но не подумала обо мне? – Возмущение прорвалось прежде, чем Диана успела совладать с собой.

– Ну, – как ни в чем не бывало отозвался Люк, почему-то пряча глаза, – тебя как раз не оказалось на месте. В конце концов, ты же сама сказала, что хочешь отправиться в свой дом…

– Но мы собирались отправиться туда вместе! – Диану охватила настоящая паника.

– Так я же знаю, что тебе не по нутру вся эта благотворительность. И ты бы наверняка стала проситься домой, как только мы пришли бы туда. Поезжай спокойненько одна, а я подкачу попозже на «ягуаре».

– Но это означает, что в воскресенье придется возвращаться на двух машинах. Какая необходимость гонять туда-сюда два автомобиля?..

– О Господи! – У Люка явно иссякло терпение. – Ну, наймешь человека, который перегонит машину назад, а сама поедешь со мной. Подумаешь, большое дело!

Диана молча проглотила обиду. Ее ужасно тревожила его новая манера держаться. Конечно, можно было посмотреть на все с точки зрения Люка, но все равно где-то под ложечкой не унималось сосущее чувство страха.

Она заказала кофе для обоих и выпила свою порцию, а чашка Люка так и остыла, потому что он задержался за соседним столиком.

И без того расстроенная, Диана не отважилась просто взглянуть на этот столик, а достала зеркальце и направила его назад.

Люк ворковал с пышнотелой красавицей брюнеткой, которая сидела в накинутом на плечи шикарном меховом манто и улыбалась Люку так, словно он мужчина ее мечты.

Диана не вмешалась, хотя это стоило ей немалых усилий, потребовала счет и расплатилась, сгорая от стыда и унижения. Наверняка о ней сейчас шушукается весь зал. Но она ошиблась. Здесь и без нее хватало знаменитостей, с которыми она просто не могла тягаться.

Спокойствие, главное – спокойствие! Нельзя опускаться в отношениях с Люком до того, что не позволит достойно закончить их.

В лимузине Диана порывисто обняла Люка и поцеловала в губы, холодные и равнодушные. Нет, он не посмел оттолкнуть ее, но и не ответил на поцелуй. Он без умолку болтал о какой-то Джони – красотке, вышедшей замуж за известного автогонщика, – оказывается, это с ней Люк ворковал в ресторане.

Диана старательно делала вид, будто слушает с интересом, и Люк немного смягчился. Но не настолько, чтобы заняться любовью, хотя в последний раз это случилось на прошлой неделе. Когда они оказались в постели, Люк поспешно клюнул ее в лоб, буркнул, что жутко устал, и отвернулся.

Диана долго лежала без сна, глотая слезы и с тоской сознавая, что их медовый месяц закончился. А она слишком любит Люка и боится его потерять. Он чересчур быстро взлетел к вершинам популярности и славы, и это ослепило неискушенного, простодушного парня. Бедняга пока не понимает, что для восторженной толпы он всего лишь новая игрушка, не более того.

В субботу Диана, не выдержав, поделилась своими тревогами с Молли. Тащиться за Люком на деловой обед с его агентом казалось слишком унизительным, и она пригласила на балет свою партнершу.

Молли моментально почувствовала: что-то тут не так.

– Нет, Молли, у меня все в порядке. Просто я устала. Неделя выдалась не из легких!

– Ну уж нет, не надо меня дурачить! – фыркнула Молли. – Ты еще вчера была мрачнее тучи, когда звонила по телефону. И дело, конечно, в Люке, верно? Роман подошел к развязке?

– Вовсе нет. Просто он стал более независимым, и… и мы оба немного остыли. Наверное, это вполне логично и неизбежно. Только мне бы хотелось, чтобы он понимал, как ненадежны в нашем мире и слава, и успех.

– Да откуда ему это знать, детка? – мягко возразила Молли. – Благодаря тебе Люку даже не пришлось бороться, чтобы достичь и того, и другого. Он напоминает мне спортсменов, которым вдруг улыбнулась фортуна. Бедолаги в один миг становятся богачами, но не знают, как толком распорядиться свалившимся на них счастьем.

Молли рассуждала совершенно верно, по Диана все еще слишком любила Люка, чтобы говорить о нем в таком тоне.

После балета она сразу вернулась домой. Люка еще не было. Вскоре стало ясно, что он не придет. В конце концов Диана заснула и не услышала, когда он вернулся.

В воскресенье она проснулась около десяти. Люк спал рядом. Диана осторожно, стараясь не разбудить, поцеловала его в висок и, кажется, уловила какой-то незнакомый запах.

Она тут же обнюхала его одежду, хотя чувствовала себя круглой дурой.

Синклер, Синклер, неужели ты превращаешься в обыкновенную ревнивую бабу? Ты же знала, что рано или поздно это случится! И скажи спасибо, что заметила все вовремя, когда еще можно что-то предпринять!

Диана заказала завтрак и, соблазнительно одевшись, разбудила Люка, но не сделала попытки заняться любовью. Тактика милых улыбок и игривых поз все же сработала, и она получила то, что хотела, но только распалилась еще сильнее. А Люк как ни в чем не бывало включил бейсбол, и Диане пришлось притвориться, будто она тоже интересуется игрой.

Однако после бейсбола Люк начал одеваться, и внутри у Дианы все перевернулось. Неужели он куда-то собрался?

Нарочито небрежно она спросила, куда это «мы» идем, будто Люк преподнес ей сюрприз. Он замялся, пряча глаза, но все же буркнул:

– Я не знаю. А ты?

– Знаю. В Роузленд. Наверняка ты ни разу там не был. Тебе понравится. Там отличная музыка. – Диана продолжала уговаривать его, словно не замечала, что он куда-то опаздывает.

Наконец Люк махнул рукой:

– О'кей, убедила!

Диана была уверена, что он позвонил кому-то с кухни и отменил свидание, – но разве не этого она добивалась?

В Роузленде публика оказалась вполне обычной, и, хотя Люка узнавали, он не обращал внимания ни на кого, кроме Дианы.

А дома ей удалось расшевелить его на долгие часы вожделенной близости, заполнившей наконец сосущую пустоту в душе.

Однако уже на следующее утро от былого счастья не осталось и следа. Люк шушукался с Джеммой, Диана не выдержала и сделала им замечание. Однако это не помешало парочке смыться куда-то на ленч.

Во второй половине дня оба, как сговорились, спорили с Дианой из-за любой ерунды, сумев переманить на свою сторону оператора. Диане пришлось напомнить, кто здесь хозяин, но при этом почувствовать себя настоящим тираном.

Она так и не успела пригласить Люка на обед: он будто испарился после репетиции и вернулся домой далеко за полночь.

На этот раз Диана дождалась его, чтобы расспросить.

– Что это вдруг нашло на Джемму?

– Эй, дай мне хоть раздеться, о'кей? – Люк явно был навеселе. – Ничего на нее не нашло.

– Не смей мне врать! – отрезала Диана. – Вы вели себя как два нашкодивших школьника – «шу-шу-шу», «шу-шу-шу»! Это мешает работе, и чтобы больше такого не было!

– А ты думаешь, нам интересно сидеть паиньками и слушать, как ты мусолишь каждую строчку, как будто это сахарная кость? – холодно возразил Люк. – Да и твой режиссер тоже хорош – заноза в заднице! Повтори ему то, повтори это…

– Все потому, что вы с Джеммой ничего не слушали и занимались друг другом.

– Слушай, чего ты цепляешься? Я валюсь с ног и хочу принять душ! – Он выскочил из гостиной.

Диана слишком обиделась и разозлилась, чтобы продолжать спор. Когда Люк пришел в спальню, она просто отвернулась и легла на свой край кровати.

А он – на свой.

На следующий день все пошло еще хуже. Джемма уже не просто шушукалась с Люком, а нагло лапала его при всех. Диана делала вид, что ничего не замечает, хотя внутри вся кипела.

У Молли в тот день съемка кончилась раньше, чем обычно. Она заглянула в студию к Диане и решительно поставила Люка и Джемму на место. А потом пригласила Диану на ленч.

– Детка, я не хотела тебе об этом говорить, но, может, лучше сказать. Понимаешь, твой Люк строит глазки не одной Джемме. Недавно я видела его с Ники.

Ники! У Дианы упало сердце. Ну конечно, Молли видела их в тот вечер, когда она была нездорова и рано ушла домой! Они сидели в укромном уголке в заведении, пользовавшемся вполне определенной репутацией.

– Уж я-то знаю. Мы с Тедом часто там бываем. В этом заведении женатые мужчины без помех обедают с теми, о ком не принято упоминать.

– Вовсе не обязательно, – прошептала Диана. Ах, как бы ей хотелось, чтобы это было правдой!

– Не обязательно, – подтвердила Молли, – но подозрительно. И они не заметили меня, так как были слишком поглощены друг другом.

– Ты не верила Люку с самого начала! – напустилась на подругу Диана. – И теперь делаешь из мухи слона!

– Ну, если уж быть точной, то из двух мух. Видела бы ты, как Ники трясет перед ним титьками, а он пускает слюни…

Диана похолодела. Господи, если уж Молли обратила на это внимание… Точно, в тот день Диана была больна! А Люк даже не позвонил узнать, как она себя чувствует. Но вместе с тем вернулся домой совсем рано. Судя по тому, что сказала Молли, Люк из ресторана сразу поехал домой.

– Диана, пойми, я не хочу быть жестокой. Но не позволяй себя дурачить! Открой глаза, посмотри, что происходит…

– И что же, по-твоему, происходит? Он крутит любовь и с Ники, и с Джеммой?

– Не знаю. Но даже если пока ничего не случилось, это лишь вопрос времени.

Диана, с трудом скрывая свое состояние, весь вечер была необычно тихой. Но все же напомнила Люку, чтобы он не исчезал без нее.

– У тебя есть планы на вечер?

– Так, кое-что. Но это может подождать. – Он явно заметил что-то в ее лице или голосе.

– Вот и хорошо.

Предложив посидеть дома, Диана заказала прекрасный обед из итальянского ресторана по соседству. На публике вряд ли удастся поговорить толком.

Ей казалось недостойным пускаться на уловки, чтобы выяснить, где Люк провел тот вечер, когда она заболела. Диана просто заявила, что его видели с Ники.

Глаза Люка необычно сверкнули: возможно, он был оскорблен.

– Да неужели?

Диане пришлось освежить ему память и даже назвать ресторан. Она затаила дух в ожидании ответа. Может, он так часто обедает с Ники, что просто не вспомнит именно тот обед?

– Ах да… да, ты права. Теперь вспомнил. Точно, это было в пятницу. Она хотела обсудить серию, которую собирались снимать на следующей неделе. Ты ведь заболела и не сказала, придешь в понедельник на работу или нет. – Люк небрежно пожал плечами и улыбнулся – сама простота и невинность. – Мы вместе пообедали. А что, нельзя?

Он повернул все таким образом, что Диана почувствовала себя дурой. Люку, похоже, действительно нечего скрывать. Но ведь он профессиональный актер. Уж не сделал ли Люк и Диану своей зрительницей?

Ясно было одно – ревность и подозрительность бесполезны. Диана не стала больше расспрашивать Люка, зато в понедельник задала тот же вопрос Ники.

– Ну да, мы пообедали! – Ассистентка невинно захлопала ресницами. – Надеюсь, вы не подумали, что… Ох, Господи! Я пригласила его перекусить, потому что сомневалась в следующей серии. – И Ники начала бойко рассказывать, какой именно эпизод они с Люком проработали и о чем они беседовали за обедом.

Диану удивил столь подробный рассказ, но на розовой юной мордашке ей не удалось заметить ни тени вины или тревоги.

Диану несколько успокоило то, что ни Люк, ни Ники не поинтересовались, кто же их видел. Наверное, она напрасно перетрусила. Ники так рвется стать соавтором и так зависит от расположения Дианы, что вряд ли посмеет положить глаз на Люка. Молли слишком подозрительна – ее хлебом не корми, дай раздуть историю из ничего. И все же тревога терзала Диану по-прежнему: она видела, что Люк ускользает от нее.

В пятницу в Ист-Хэмптон Диана отправилась одна, Люк обещал подъехать в субботу.

Холодные, дождливые дни тянулись целую вечность, и ей ужасно не хватало Люка. Отдыхающих было мало: ведь сезон еще только-только начинался. Диана сидела одна, живо представляя себе, как Люк и Джемма выступают на благотворительном балу…

Черт побери, чем скорее она выбросит из головы глупые страхи, тем лучше! Диана постаралась чем-то заняться в субботу, готовясь к приезду Люка. Наверняка он явится поздно и так устанет с дороги, что сразу завалится спать. Но в воскресенье она принесет ему в постель кофе и сок. И они проведут дивное утро.

Однако чем ближе был вечер, тем тревожнее становилось у нее на душе. Диана подъезжала к стоянке автомобилей в городе, когда навстречу ей вырулил Мэтью. Дочка сидела с ним в машине, веселая и улыбающаяся.

Диана нажала гудок, и Мэтью, увидев ее, опустил стекло.

Она пригласила их на чашку чая, погреться перед обратной дорогой в Сэдж-Харбор. Мэтью явно хотелось принять приглашение, но Андреа скорчила рожицу и заныла, что хочет домой. Сэйлс не стал давить на девочку.

Диана, выпив чаю, долго лежала в ванне. Потом устроилась у камина с книгой. Позднее выпила немного бренди и включила музыку.

К полуночи Диана уже не могла преодолеть тоску по Люку. В половине первого он позвонил и сказал, что освободился слишком поздно, поэтому нет смысла выезжать из города.

Стараясь не выказать разочарования, Диана спокойно ответила:

– Зато я отлично отдохнула и могу вернуться домой! Завтра наверняка снова пойдет дождь…

– Не стоит, детка. Все равно, пока ты доедешь, я буду крепко спать. Лучше подождать до завтра.

Диана положила трубку, дрожа от ужаса. Да что с ней такое? Люк разговаривал вполне разумно. Да, но прежде она не согласилась бы ждать до завтра, а просто сказала бы, что едет домой! Какая глупость! Почему она сама не своя, почему ведет себя как испуганная девчонка?

Натянуть свитер и джинсы, бросить в сумку кое-какие мелочи – дело одной минуты. Шоссе в это время совсем пустое, и она быстро вернется в город.

Но, когда Диана приехала домой, Люк вовсе не спал. Его не было.

 

Глава 18

Когда Диана проснулась в воскресенье, проведя ночь в тревожном забытьи, Люка все еще не было. Она поспешно уничтожила следы своего пребывания, села в машину и начала бесцельно колесить по городу и окрестностям.

Итак, Люк провел ночь на стороне, с другой женщиной. Она может вышвырнуть его в любую минуту.

И все же Диана была более склонна к слезам, чем к гневу. Скованная страхом, она не понимала, куда едет, не знала, что предпринять. Диана представляла себе Люка то с Джеммой, то с Ники, то с этой моделью, Джони, то отчаянно убеждала себя, что все не так плохо.

Наконец у нее онемели руки, и она остановилась перекусить где-то в Принстоне. Время близилось к полудню, Люк наверняка уже вернулся. Диана набрала номер и услышала его голос, но тут же положила трубку. Ведь предполагается, что она сейчас в Ист-Хэмптоне.

Когда Диана вернулась домой, Люк сидел в гостиной, обложившись свежими выпусками газет. Она вошла и как ни в чем не бывало поцеловала его. Он не шелохнулся. Диана взяла «Таймс» и тоже уткнулась в газету.

Однако ей было не до чтения. Судя по свежему, отдохнувшему виду Люка, он не кутил всю ночь в ресторане, не проводил время на танцплощадке. Он явно отлично выспался, но где и с кем?..

– В Ист-Хэмптоне была жуткая тоска, – начала она, как будто Люк ее спрашивал. – Сезон еще не начался, и никто не приехал. Жаль, что я не пошла на благотворительный бал. Кстати, тебе понравилось?

– Вполне.

– Лучше бы я отправилась туда. Работаешь, работаешь, а про развлечения забываешь. Конечно, я уже не так молода, по это не значит, что надо превращаться в домоседку… – Господи, ну зачем лишний раз напоминать, что она старше Люка?

Однако он так увлекся чтением, что ничего не слышал. Диана с горькой улыбкой подумала, что теперь считает удачей, если на нее не обращают внимания… Да, отныне она во власти Люка из-за своей любви.

Жизнь превратилась в кошмар, в пытку. Ей все труднее было делать вид, что все идет по-прежнему, и появляться с Люком на людях. Диану не только раздражали женщины, увивающиеся вокруг своего кумира, она сама стала противна себе. Всю жизнь Диана больше всего ценила в людях честность, а теперь только и делала, что притворялась, иногда даже лгала. И все ради того, чтобы удержать Люка.

Взвинченное состояние отражалось и на работе: сказывались бессонные ночи. Диана стала раздражительной и не в меру обидчивой.

А Люку все было нипочем. Для телебизнеса конец сезона – всегда нелегкий период: время поджимает, а все уже здорово устали. Почти каждое утро Диана выходила из дому первой и отправлялась на репетицию. Люк к этому времени едва успевал продрать глаза или вообще еще спал. А она боялась сказать ему слово: как бы не подумал, что к нему цепляются!

Она заставляла себя являться в студию без него. Если бы кто-то посмел заметить, что Люка до сих пор нет, это дало бы ей повод презрительно задрать нос и ответить:

– Он уже выехал!

Однако ожидание, как правило, затягивалось, и Диане приходилось устраивать целый спектакль, прорабатывая сцены с другими актерами, пока наконец не приезжал Люк, заспанный и сердитый.

Генеральная репетиция последней серии превратилась в сущий кошмар. Все ждали, когда Люк закончит с макияжем, но и на сцене он двигался как зомби.

Салли Фейн по праву считалась одним из лучших операторов, и снятые ею серии всегда только хвалили. Но сегодня все пошло прахом.

– Люк, будь добр, встань на свое место! – крикнула Салли в микрофон. – Ты совсем перекрыл обзор. Что с тобой случилось?

– Дурацкий у тебя обзор, вот что случилось! – капризно отозвался он. – Мне осточертело тут торчать! Джемма все загородила своей башкой…

– Эй, ты что это на меня нападаешь? – взвилась Джемма. – Обалдел, что ли?

– Ох, ради всего святого! – Салли поднялась, оглянулась на Диану, демонстративно уткнувшуюся в текст сценария, и сама спустилась на сцену.

От унижения Диану бросило в жар. Конечно, Салли права, но если она отважится показать свою власть Люку… А Джемма из сообщницы Люка превратилась в его злейшего врага и не спускала ему ни единого промаха.

Между тем скандал на сцене разгорался, и вся съемочная группа ждала, пока артисты выяснят, кто из них главный. Ники гоже попыталась вмешаться, но ничего не добилась. В конце концов Диана вышла туда сама. Внезапно ее охватила слепая ярость.

– Не суйся, Ники, я разберусь! – крикнула она. – Черт бы вас всех побрал, мы уже неделю не можем съехать с этой сцены! Салли, переставь свои проклятые метки, если это так важно! Джемма, какого дьявола ты все принимаешь на свой счет? Начинайте работать, о'кей?

Позднее, оставшись вдвоем с Салли в операторской, Диана извинилась.

Утро прошло отвратительно, а день – еще хуже.

Молоденькая ассистентка, Ти, страдала от ожирения. Стоило понаблюдать за ней несколько минут, и становилось ясно почему. Даже в операторской она непрерывно что-то жевала. Подкрепившись пончиками, Ти перешла к морковным чипсам и запила все это большой бутылкой содовой.

На сцене в этот момент творилось что-то невероятное. Люк непрерывно зевал, а Джемма недовольно бубнила: «Ну что он тащится, как дохлый? Нельзя ли двигаться побыстрее?»

Общая нервозность плохо подействовала на девочку, игравшую Келли, среднюю дочку, – маленькая артистка терялась и постоянно спрашивала:

– Куда мне идти?

– В голубую даль! – не удержался кто-то.

Все дружно расхохотались, а девочка заплакала, и ее пришлось долго утешать.

– Ладно, ладно, все успокоились и начали! – заговорила в микрофон ассистентка. – Дайте знать, когда будете готовы к съемке. Камера четыре, хватит ловить ворон!

– Я хочу добавить слова «Можно ли мне кое о чем у тебя спросить?», – заявила Джемма. – Не возражаете?

Диана и Салли кивнули.

Заметив, что Ти грызет яблоко, Диана не выдержала:

– Господи, ты хоть на минуту способна отвлечься от жратвы и заняться делом? Мы не в ресторане сидим, а заканчиваем съемку!

Ти жалобно сморщилась, давясь своим яблоком. Диана смутилась:

– Извини, Ти. Мне очень жаль. Я сегодня сама не своя. Хуже всего то, что она уже много недель сама не своя.

Надо же – кидается на людей! У бедной Ти и без того хватало неприятностей, и вовсе ни к чему отчитывать ее при всех. Тут в операторской появилась Молли:

– Как дела?

– Лучше не спрашивай, – сердито ответила Диана. Внезапно в одном из мониторов она заметила Мэтью. Он тихо сидел в дальнем углу и, наблюдая за съемкой, делал какие-то пометки. Чертов шпион! Господи, ну почему всем приспичило сунуть сюда нос – ведь сегодня самая неудачная репетиция!

Во время следующей сцены Люк почти налетел на камеру номер два.

– Осторожнее! – крикнул оператор.

– Сам осторожнее, козел! – заорал Люк. – Прешь со своей камерой как танк!

– Черта с два! – возмутился оператор. – Если бы ты стоял на своей метке, ничего бы не было!

Разъяренный Люк чуть не заехал парню по уху. Съемки продолжались. Люк опоздал со своей репликой, а потом совсем переврал слова.

– Стоп! – закричала Салли. – Нет, неверно! Не «Ты думаешь так, потому что неопытна!», а «Ты думаешь так только потому, что не имеешь опыта!».

– Черт возьми! Какая разница? – небрежно бросил Люк, передернув плечами. – Я сказал короче и по делу. «Не имеешь опыта!..» – издевательски передразнил он. – Да кто так говорит-то? Ладно бы прерывали нас ради стоящих замечаний, а не из-за этой муры!

Диана вышла на сцену и напряженно осведомилась:

– В чем дело?

– Дело в том, что реплика ни к черту не годится. – Люк смерил ее холодным взглядом, отлично зная, что этот диалог писала она.

– Понятно. – Диана с трудом овладела собой. – И что же ты предлагаешь?

– Диана, какого черта?! – крикнула в микрофон Молли. – Он что, сам пишет себе диалоги? У этого шоу уже есть авторы, и ты, между прочим, одна из них!

Диана была с ней согласна, но все же сказала:

– Если Люку удастся сделать эту фразу более приемлемой на слух…

– Чушь собачья! С каких это пор пианино само сочиняет для себя музыку?!

Чтобы сохранить мир, Диана попробовала изменить фразу, но ничего не добилась. Казалось, Люк сдерживался весь сезон, а теперь выдавал все, что накопилось за зиму.

По сценарию Келли полагалось поехать на лето к своей любимой тете, но Пэт боялся, что она передумает от страха, как бы бездетные тетя и дядя не стали слишком опекать ее.

Прервав репетицию, Люк заявил:

– Только идиот будет беспокоиться о такой ерунде! И Келли ни за что не захочет туда ехать!

Молли, Салли и Диана напустились на него втроем. Одна Ники держалась в сторонке, не желая ввязываться в конфликт.

Мэтью, не выдержав, заметил, что сейчас слишком поздно думать об изменении сценария. Люка как прорвало.

– А ты-то какого черта сюда приперся? У этого шоу один недостаток – слишком много народу указывает, что и как мне делать! Все только и знают, что вертят мной как хотят! Хватит, надоело!

Он развернулся и вышел вон.

Диана, чувствуя себя последней дурой, подавила гнев и пустилась за ним вдогонку.

– Люк, пожалуйста, возьми себя в руки! Все мы на взводе, ведь это последний день…

Ей все же удалось уговорить Люка закончить генеральную репетицию.

Но при первой возможности она напустилась на Мэтью:

– Мне не совсем нравится, что вы появляетесь здесь без предупреждения и вмешиваетесь в мои дела!

Выражение лица Мэтью свидетельствовало о том, что он отлично понимает причину ее вспышки. Диана горячится, осознав, что больше не может удержать любовника.

Снисходительное терпение Сэйлса только подлило масла в огонь, и она бросилась в дамскую комнату, чтобы скрыть панику и ярость. Все вокруг рушилось буквально на глазах.

Еще совсем недавно Диана ждала конца сезона с нетерпением. А теперь обмирала от страха. Люк освободится от съемок. И как удержать его на протяжении целого лета?

Ники покидала студию в приподнятом настроении. То, что творилось здесь сегодня, в основном было делом ее рук. Она без конца подзуживала Люка, искра за искрой разжигая в нем пламя неудовлетворенности. Она делала это за бокалом коктейля или бросала пару слов на ушко во время репетиций. К примеру, сегодня, пока Молли и Диана устроили кошачий концерт по поводу реплики для Люка, Ники подобралась к нему и шепнула:

– Если бы не было пианино, композитору самому пришлось бы петь свою музычку и подлаживаться ко всем остальным!

Люк одарил ее благодарной улыбкой, и на долгую дивную минуту их взгляды встретились.

Она захлопнула за собой дверцу машины и с облегчением вздохнула. Самое трудное позади. Ники укрепила свои позиции, зарекомендовала себя как автор в «Мамаше и Мэг» и даже в «Пэте Уинстоне» и теперь может приступить к главному. Гвен подкинула ей такую идейку, которая поставит на уши всех!

 

Глава 19

– Ох, детка, ради Бога, ты что, решила устроить спектакль для соседей? – бормотал Люк, уворачиваясь от ее поцелуев.

Диана с болью вспоминала, что еще в прошлом году он жадно набрасывался на нее прямо здесь, на веранде, рискуя привлечь к ним внимание. Это лето было совсем другим. Диана постоянно пыталась угодить ему и завлечь его в постель. Она купила даже порнографическую пленку, но и это не помогло. Люк ссылался то на головную боль, то на усталость и ускользал.

Люк напоминал капризного ребенка. Чтобы готовить «Маргариту» по всем правилам, Диана купила специальный ледоруб и сама изрядно опьянела от текилы, тогда как Люк даже не прикоснулся к своему бокалу. Он вел себя с каждым днем все более вызывающе и просто напрашивался на скандал. Диана была бы рада возненавидеть его, но разве можно ненавидеть такого красавца с божественным, восхитительным телом? Он как будто сошел с журнальной обложки – мужчина ее мечты.

Делая вид, что читает журнал, она слизнула крупинки соли, прилипшие к ободку бокала, и в который раз попыталась разобраться, как ему удалось перевернуть все с ног на голову? Когда Диана превратилась в рабыню, а Люк в господина? Унизительная, отвратительная ситуация, но она ничего не могла изменить, потому что слишком хотела его любви, его ласк.

А Люк с каждым днем становился все дальше, все равнодушнее. Еще не наступила и середина мая, а Диана с ужасом думала о том, что ее ждет к концу лета.

Молли, отлично понимая, что происходит, попыталась вызвать ее на разговор. Милая, честная, беспардонная… невыносимая Молли!

– Каждый понедельник ты возвращаешься в город все более угнетенная и несчастная. Этот тип совсем тебя доконал. Мне тошно смотреть, как он с тобой обращается. Это же просто, как дважды два! Пока ты ему нужна, он тебя любит. Теперь, когда Люк сделал карьеру и может без тебя обойтись, – хлоп, и любви как не бывало! Господи, да будь это сценарий, ты бы уже давно написала заключительные строки для этой сцены!

А ведь она права. Диана машинально прикинула свою реплику:

«Люк, так дальше нельзя. Успех совсем вскружил тебе голову».

Или так:

«Люк, мне надоели твои эгоизм, равнодушие и наглые выходки!» Или:

«Люк, с меня довольно! Я сама создала тебя и в любой момент могу совершить обратное. Тебе без меня не обойтись!»

А вот это уже не было правдой: она не могла обойтись без него. Ей страшно было подумать о своей прежней пустой и одинокой жизни.

Но ведь должен же быть какой-то способ снова завоевать его любовь?.. Диана вздохнула и отложила журнал, тем более что держала его вверх ногами.

– Куда пойдем обедать, милый?

– Не знаю. – Он небрежно повел своими роскошными плечами. – Я тут читал про одного парня из шоу. У него не было и половины моей славы, но он уже получил приглашение сниматься в кино с Мерил Стрип. А мы смотались в Голливуд без всякого толку.

Диана замялась. Она считала, что Люку еще рано сниматься в кино. Да и времени на это нет. С июля начнутся съемки серий для осеннего сезона.

– Милый, подожди хотя бы до следующего года…

– Ох, черт, да не могу я ждать до следующего года! Я уже сейчас готов к чему-то стоящему! – Люк перевернулся на спину и сел, обхватив мускулистыми руками загорелые колени.

От восторга у Дианы захватило дух. Однако она заставила себя сосредоточиться на разговоре:

– Ты еще все успеешь. А пока «Пэт Уинстон» считается гвоздем сезона. С такими рейтингами ты сможешь выторговать себе гораздо большее жалованье, когда будешь возобновлять контракт…

Диана говорила и говорила, а сама вспоминала о том, как по-хамски он вел себя на последних съемках. Да, ему явно необходимо как следует отдохнуть! Она протянула ему руки и предложила игриво:

– Может, прогуляемся по пляжу?

– Неохота. – Люк встал и пошел в дом.

– Что-то ты сегодня невеселый, – осторожно заметила Диана, следуя за ним.

– А с чего мне веселиться? Стоит заговорить о моей карьере, ты начинаешь пудрить мне мозги! А меня с души воротит от «Пэта Уинстона!» Кино – вот что мне нужно!

И Диана, стараясь преодолеть растерянность, начала судорожно прикидывать, как бы устроить ему роль в кино. Она была готова на все, лишь бы сделать его счастливым.

Утром в понедельник Диана позвонила всем знакомым в Голливуде, но так ничего и не добилась: все отлично знали, что Люк слишком занят на съемках сериала. Правда, ее пригласили выступить на конференции, где можно будет повидаться со многими известными режиссерами и сценаристами.

Немного приободрившись, Диана поспешила домой, чтобы порадовать Люка.

В гостиной оглушительно гремела музыка, а Люк сидел за своим обычным завтраком – кофе с булочкой, – хотя часы показывали уже половину третьего.

– Милый, сообщаю тебе чудесную новость. – Диана приглушила звук. – Меня на несколько дней пригласили в Голливуд…

– Эй, я ведь слушаю! Тебе что, мешает? – Люк поднялся и снова включил музыку на всю катушку.

У Дианы зазвенело в ушах, и она, рассердившись, выключила магнитофон.

– Да, мне мешает! Между прочим, то, что я сказала, касается и тебя!

Он посмотрел на нее с откровенной злобой, но Диана, подавив обиду, торопливо продолжила:

– Ты поедешь со мной в Голливуд. Там можно завязать нужные связи. А потом, когда придет время…

Она снова говорила и говорила, стараясь убедить не только его, но и себя. Сценарий придется писать специально под Люка, но это не беда, Диана знала там массу людей. И кто-то наверняка клюнет, если она подбросит подходящую идею для сценария.

– А кроме того, мы отлично отдохнем на побережье. Ты ведь еще не бывал на полуострове Монтерей? Там есть чудесные места. – Собственный энтузиазм вдохновил Диану. – Ну, милый, ты доволен?

– Неплохо. – Люк улыбнулся, и от этой первой доброй улыбки за чертовски долгое время у нее на глаза навернулись слезы.

– Хочешь, я приготовлю что-нибудь вкусненькое?

– Пожалуй. Кажется, я проголодался. – Он подошел сзади и поцеловал ее в шею.

Диана затрепетала. А когда Люк стиснул в ладонях ее груди, Диану охватило возбуждение. Оба как безумные срывали друг с друга одежду. Минута – и с пуговицами, кнопками и молниями было покончено, оба остались совсем нагими и повалились на диван прямо в гостиной, дрожа от желания.

Весь остаток дня они не вылезали из кровати. В один из недолгих перерывов Диана на скорую руку приготовила яичницу, которую они съели тут же, в постели. Чувствуя, как с души свалился тяжелый груз, она без конца твердила, что любит Люка, а он отвечал, что тоже любит ее.

Диана заснула крепко, без снов – впервые за целую вечность. Она добилась своего. Снова завоевала Люка.

Но новый удар подстерегал ее с совершенно неожиданной стороны. Энн Эрл собралась в Англию на съемки сразу двух фильмов, и «Альфа телевижн» прекратила съемки «Мамаши и Мэг». Да и в любом случае сериал терял свою популярность. Пять лет – слишком большой срок. Молли, конечно, присоединится к работе над «Пэтом Уинстоном», но придется расстаться со многими людьми, участвовавшими в создании «Мамаши и Мэг». Атмосфера в студии была довольно мрачной.

Диана потащила Молли на ленч и попыталась приободрить ее.

– Не пойму, что тут такого веселого, – бурчала Молли. – Сериал «Мамаша и Мэг» стал для меня как родной. Чего не скажешь о «Пэте Уинстоне». Из-за выходок твоего Люка шоу стало другим.

Диане совсем не хотелось огорчать Молли, но она не имела права скрывать, что Люк собирается сниматься в кино.

– Ну что за неблагодарная тварь! Надеюсь, ты вправила ему мозги? «Пэту Уинстону» нужно продержаться хитом по меньшей мере пару лет, тогда мы начнем зарабатывать на нем приличные деньги! Господи, ему предоставили такую возможность! Пусть подпишет новый контракт, или получит пинок под зад! И кстати, мне противно смотреть, как этот слизняк водит тебя за нос на виду у всей студии!

Диана вскочила, в ярости швырнула на стол деньги и вышла из ресторана.

Ее загнали в угол. Если она поможет Люку найти роль в фильме, «Эбботт и Синклер» понесут огромные убытки. Но если она не станет ему помогать, он отыщет кого-то другого и будет потерян для нее навсегда.

В день, когда был назначен вылет в Калифорнию, Диана вернулась из офиса и застала Люка возле телевизора: он пил пиво и смотрел футбол.

– Привет, милый. – Она подошла поближе и подставила щеку. – Нам пора собираться. И поскорее. Лимузин подадут через час… Ох, только не теперь, – промурлыкала Диана, когда Люк пощекотал губами ей шею.

– Детка, сядь со мной. Я хочу кое-что тебе сказать. – Он был так мил и ласков, что Диана решила пожертвовать парой минут.

– Я все обдумал и решил, что Голливуд пока не для меня. Не стану я замахиваться на фильм.

– Но ты же так хотел этого! И я договорилась…

– Знаю, знаю и очень тебе благодарен. Но я обмозговал все и понял, что это не самая лучшая идея. Ведь во время съемок мне придется жить там, так далеко от тебя.

От его улыбки душа Дианы запела.

– Вовсе не обязательно. Все больше фильмов снимается в других местах, особенно в Нью-Йорке. Никто не заставит тебя сниматься в Голливуде.

– Вот именно! – со странным воодушевлением подхватил Люк. Он явно чего-то недоговаривал, и Диана не знала, хочет ли выяснять это прямо сейчас.

– Ну, милый, мы вполне могли бы обсудить это в самолете.

Люку не сиделось на месте, он вскочил и сунул руки в карманы джинсов.

– В Голливуде слишком муторно. Все эти козлы будут пялиться на меня, будто я кусок дерьма. Будут говорить обо мне так и этак. А я не хочу их похвал. Я сделал себе имя на телевидении и предпочитаю остаться здесь.

– Замечательно, прелестно! Но лишние знакомства никогда не повредят. Ты бы обзавелся связями, наладил хорошие отношения с нужными людьми. В общем, позволь мне наконец сложить сумку…

– Да, да, через минуту. Я еще не все сказал.

– Это не может подождать? – Диана замешкалась, стоя у порога спальни.

– Нет, мэм! Я и так ждал вас целый день! – Люк так чудесно, по-детски улыбался, что Диана сдалась:

– О'кей, выкладывай!

– Ну, я долго думал, что же меня не устраивает, и наконец все понял. Я устал не от телевидения, а от необходимости играть роль. Два сезона мне удалось продержаться, но с меня хватит. Теперь я стал личностью. И сдается мне, вполне способен сыграть самого себя. То есть Люка Мерримэна. Я намерен создать собственное шоу!

Диана онемела. Его собственное шоу! Господи Боже… Она, конечно, безумно любила Люка, но никогда не заблуждалась насчет его профессиональных качеств. Люку необходим не только хороший материал, но и партнер, который облек бы этот материал в привлекательную форму. И она должна объяснить ему это, по так, чтобы не обидеть.

– Вряд ли двух сезонов на телевидении достаточно, чтобы справиться с собственным шоу.

– Важно не то, сколько я проработал, а то, как я работал! А я работал чертовски хорошо, и ты это знаешь. «Пэта Уинстона» смотрит почти сорок миллионов!

– Что составляет всего одну треть от общего числа потенциальных телезрителей. А значит, еще две трети, то есть восемьдесят миллионов, возможно, вообще не слышали ни про Пэта Уинстона, ни тем более про Люка Мерримэна!

– У Билла Косби есть собственное шоу!

– Билл Косби проработал на телевидении десятки лет, и то играет не самого себя, а доктора Хакстейбла!

– Ну да, он же черный, и ему труднее…

– Люк, – не выдержала Диана, – кто вдолбил эту чушь тебе в башку? Лучше признайся сразу. Я не шучу. Мне действительно нужно это знать. Потому что, кто бы это ни был, он явно не смыслит ничего в нашем бизнесе…

– Господи, тебя послушать, так ты одна в нем и смыслишь! Ну а я вижу, что это не так!

– Люк, ты совсем новичок в этом деле, и, если кто-то начнет говорить тебе то, что ты хочешь услышать, тебе не удастся разглядеть истинные причины, из-за которых тебе пускают пыль в глаза…

– Получается, создать для меня шоу – значит пустить пыль в глаза? – Глаза Люка сверкали от ярости. – Ты думаешь не обо мне, а только о себе! Ведь это ты пишешь и ставишь «Пэта Уинстона», а теперь без «Мамаши и Мэг» у тебя больше ничего не осталось!

– О, Люк, ради всего святого! Ты прав, мы с Молли вложили деньги в «Пэта Уинстона», но это не причина…

– А вот и врешь, это и есть единственная причина! Ты готова цепляться за это шоу годами, и тебе плевать, что чувствую я, когда мной вертят, как куклой!

– Мне вовсе не наплевать, что чувствуешь ты. – Диана в отчаянии прижала ладони к пульсирующим от боли вискам, – но то, чего ты хочешь, совершенно нереально!

– Я хочу создать свое собственное шоу, и я этого добьюсь – правится тебе это или нет!

– О'кей, вот и добивайся этого сам! Посмотрим, что у тебя выйдет! – гневно бросила Диана и посмотрела на часы. – А я пойду собираться.

В спальне оказалось, что чемодан, заранее вынутый ею из гардероба для Люка, так и стоит на стуле, открытый и пустой.

– Ты ничего не собрал! Мы опоздаем на самолет.

– Я не лечу, – отрезал Люк с порога спальни.

Диана не обернулась, делая вид, что занята своими вещами.

– Ради Бога, хватит дурить. Ты непременно должен лететь. И мы обо всем поговорим в самолете.

– Терпеть не могу, когда ты не воспринимаешь меня всерьез.

На этот раз Диана не выдержала и обернулась.

– Вот именно! – продолжал Люк. – Мне надоело подлаживаться под твои планы! У тебя появились какие-то дела в Голливуде – отлично, вот и занимайся ими. А я останусь здесь и займусь своими. Сейчас пойду и позвоню Гарриет. Может, у нее хватит ума не считать меня болваном в отличие от тебя!

Диана так испугалась, что забыла о своих обидах.

– Милый, пожалуйста, не надо ссориться! Обещаю как следует подумать над твоей идеей, но сейчас нам нельзя опаздывать на самолет!

– Вот и не опаздывай. Я тебя не задерживаю. В любом случае пару дней ты будешь там слишком занята. А я останусь здесь и постараюсь что-нибудь предпринять самостоятельно. Я должен проверить, реально ли обзавестись своим шоу.

В голове у Дианы бешено зазвонили тревожные колокола. Люк никогда так с ней не разговаривал. Он явно повторял чужие слова. Но она не успела спросить чьи – раздался звонок от швейцара. Значит, уже подали лимузин.

Диана в отчаянии посмотрела на Люка. Он стоял на пороге, не вынимая рук из карманов. Было ясно, что Люк никуда не собирается.

Господи, что за смешная наивность – предпринимать что-то на пустом месте! Никто не даст ему сейчас свое шоу, разве что…

– Люк, ты, случайно, не связался с другой телестудией? Потому что если это так, ты…

– У тебя ведь нет времени на разговоры, верно?! – язвительно воскликнул он, взмахнув руками. – Вот и вали на свой самолет! А обо мне не беспокойся. Я не пропаду.

Ее одолевали сомнения, страхи и запоздалые догадки.

Диана закрыла чемодан и подхватила сумку. О'кей, Люк не желает лететь в Голливуд, потому что пришел в восторг от своей новой идеи. Но если он с кем-то поделится ею, то поймет, какая это чушь. К счастью, Гарриет вполне разумная женщина и настоящий профессионал в своем деле. Она быстро поставит его на место.

– Ну хорошо, если ты так уверен, что хочешь именно этого… – нерешительно начала Диана.

– Так точно, мэм, именно этого!

– Я буду без тебя скучать. – Диане вдруг стало тоскливо и одиноко. – Может, все же передумаешь…

– Да? А почему бы тебе не остаться в Нью-Йорке и не заняться моим новым шоу?

Эти слова заставили ее двинуться к двери.

– Моя конференция закончится в субботу. Я заказала для нас номер в отеле «Кармел». Вот мой телефон. Можешь вылететь в субботу утром и встретить меня…

– Посмотрим, – лениво пожал плечами Люк, – какое у меня будет настроение.

– Но ты позвонишь? – Все страхи Дианы вновь проснулись.

– Да.

Люк, чуть наклонившись, ткнулся губами ей в щеку. Минута – и Диана оказалась в лифте, смятенная, дрожащая от паники, желающая одного – вернуться. Но нет, она не станет вести себя с ним, как с десятилетним мальчишкой, не способным ни с чем справиться самостоятельно.

Всю дорогу до аэропорта Диана испытывала неудержимое искушение вернуться, но подавляла его.

В последний момент перед посадкой она попыталась позвонить Люку, но телефон был занят. Может, стоит позвонить Гарриет? Нет, не надо нарушать этику и вмешиваться в отношения клиента с агентом.

Посадка закончилась, и пассажиров попросили пристегнуть ремни, а Диана все еще боролась с желанием вернуться домой. Каких-то полчаса – и она окажется в объятиях Люка. Может, риск пустить все на самотек слишком велик? Ничего страшного не произойдет, если позвонить в Лос-Анджелес и отменить все встречи.

Нет, следует держать себя в руках. Она совсем обезумела от этой любви, от желания удержать Люка.

Но Диана не могла отнестись всерьез к его намерению создать собственное шоу. Это просто исключено. И скоро он сам в этом убедится.

Вообще-то чем больше Диана размышляла, тем больше укреплялась в мысли, что давно должна была позволить Люку набить пару-тройку шишек. Пусть попробует управляться сам – сразу поймет, чего он стоит. И ему ничего не останется, как слушаться ее советов.

 

Глава 20

Люк сидел лицом к двери в маленьком французском бистро. Ему нравилось это место – сумрачное, едва освещенное свечами. Вокруг расположились немногочисленные парочки в самых романтических позах. За некоторыми столами сидели одинокие женщины, явно поджидая своих знакомых, точно так же, как Люк. Заметив, что дамочки косятся на него, он задумался, узнали его или просто находят неотразимым?

Потягивая свой коктейль, Люк внимательно разглядывал одну из этих особ, сногсшибательную чернульку с пухлыми губками. Ее приятель что-то не спешил – все было так же, как и у него. Она могла бы пообедать с ним, они бы мило потрепались…

Господи, как же это здорово – снова чувствовать себя свободным и не отчитываться перед Дианой, где, с кем и почему он был! Не надо ничего скрывать, врать и бояться, что все откроется. Из-за Дианы Люк почти не встречался с другими женщинами. Стоило перепихнуться где-нибудь на стороне – и его начинало грызть чувство вины. Он и сейчас был несколько угнетен этим чувством, но ведь Диана сама не захотела его слушать, так чего тут сомневаться? Она отправилась по своим делам, а он волен заниматься своими!

Из-за слабости к женщинам Люк постоянно держался настороже. И все-таки здорово влип с Джеммой. Поначалу ему льстило, что она сразу положила на него глаз, – как и любому нормальному мужику на его месте. Джемма только и думала о том, как бы затащить Люка в койку, и ему приходилось терпеть – в основном ради дела.

Но они виделись каждый день и к тому же представляли все эти романтические шуры-муры перед камерой – вот Люк и сломался. Да и Джемма – баба не промах. Она не унималась ни на минуту и при каждом удобном случае начинала бухтеть о том, что Диана слишком обнаглела, ведет себя так, будто Люк ее собственность, а ведь они даже не женаты! Люку всегда хотелось проверить, какова Джемма в постели, и однажды он не устоял.

Получилось много шума из ничего. Техника как у шлюхи, и ни на грамм страсти. Не сравнить с Дианой. Та всегда бурлила как вулкан.

Тем не менее Люк никогда не пренебрегал возможностью трахнуть Джемму, хотя бы для разнообразия. Особенно когда на Диану что-то нашло и она сутками с ним не разговаривала, шарахалась от него как от прокаженного. Дескать, у нее неприятности, и несла какую-то чушь о том, что съемки сериала могут прекратиться. Просто Диана не считает его за человека, и черта с два он снова станет на нее работать!

Зато Джемма очень даже считалась с Люком и мечтала только о том, чтобы он бросил Диану и спал с ней одной. Ну да ему-то какой резон менять одну тюрьму на другую?

Словом, когда Диана стала писать кипятком из-за его отношений с Джеммой, Люк решил отказаться от свиданий с актрисой. Но тогда Джемма спустила на пего всех собак. Скорее бы уж отделаться и от Джеммы, и от чертова «Пэта Уинстона»!

– О, Люк, как я рада, что тебе это удалось! Я боялась, что ты все же полетишь в Калифорнию! – Ники, опустившись на соседний стул, улыбнулась ему так, что Люк понял: он не напрасно остался в Нью-Йорке.

Он заказал для Ники выпивку, весьма польщенный тем, что она надела для него что-то чертовски шикарное, прозрачное и почти ничего не прикрывавшее. Настоящая конфетка, а секс из нее так и прет! И к тому же отлично его понимает. Да уж, из-за Дианы Ники оказалась в той же лодке, что и Люк, – вынуждена плясать под ее дудку.

– Люк, я весь день думала только о тебе и о нашем вчерашнем разговоре. А что сказала Диана?

– Ну… – замялся Люк, – ничего особенного. Она чертовски опаздывала.

– Неужели я ошиблась? Мне казалось, она должна была прийти в восторг. Люк, ведь это так естественно – сделать следующий шаг и устроить свое шоу! Надеюсь, ты не сказал ей, что это моя идея?

– Нет.

– Отлично. Потому что я подумала и решила, как все должно выглядеть. Ты будешь делать то, что лучше всего получалось у Пэта Уинстона и что видели уже миллионы зрителей: давать советы детям и взрослым, у которых возникли какие-то проблемы.

С аппетитом уплетая обед, Ники пустилась в объяснения. Во время «разминки» аудитория будет задавать любые вопросы. Люк выберет самые интересные и посоветуется, скажем, с детским психоаналитиком или специалистом по семейным проблемам (все это, конечно, за сценой), потом составит примерный план ответов. А во время записи вызовет тех, чьи вопросы отобраны, и даст готовые ответы.

– Слушай, ты так свободно чувствуешь себя перед камерой и так складно говоришь, что можешь безболезненно отойти от чужого текста.

Такая вера в его несравненные способности приятно щекотала нервы. Ники разливалась соловьем, и ее идея нравилась ему все больше. Вместо нудного заучивания роли он сделает лишь пару зарубок в памяти – к примеру, чего хочет мальчишка, которому надоела школа, или девчонка, влюбившаяся в женатого человека, или муж, мечтающий бросить жену.

– О, Люк, это будет круто!

Но станет ли Диана работать на его шоу?

– Ведь она вовсе не так уж независима, а Молли вечно ставит мне палки в колеса. Ненавижу эту бабу! – Ники вспыхнула от ярости. – Она с первого дня только и думает о том, как бы от меня избавиться, и придирается по делу и без дела!

– И со мной то же самое, – вздохнул Люк. – Эта старуха хуже дикобраза!

– Знаю. – И Ники пристально уставилась Люку в глаза. – Не хочу тебя расстраивать, но она жутко влияет и на Диану. В конце концов, именно Молли распоряжается всеми деньгами. Представляешь, как трудно сделать что-то по-своему, когда тебя прижали к ногтю?

– Да.

Они немного помолчали.

– А как ты поступишь, если Диану не заинтересует «Шоу Люка Мерримэна»? – вкрадчиво спросила Ники.

«Шоу Люка Мерримэна»!.. Какая музыка для ушей! Он растерянно глянул на Ники:

– И сам не знаю. Это от многого зависит. А ты что скажешь?

– Ну, – промурлыкала Ники с самодовольной улыбкой, – Диана не единственный автор и продюсер в этом городе. Может, для разнообразия стоит подумать о том, чего бы хотел ты сам?

Она покрутила в пальцах опустевший бокал, и Люк схватил бутылку вина.

– Воспользуйся конкуренцией между студиями, – прошептала Ники, подавшись к нему. – «Континентал» стал вторым и наступает на пятки «Альфе». Они готовы на все, лишь бы остаться на первом месте. И самый лучший способ – переманить звезду, получившую высший рейтинг. К примеру, Люка Мерримэна! – Ники ткнула пальцем в Люка.

Он пришел в восторг. Да, эта конфетка соображает на все сто и может похвастаться не только голубыми глазками и зазывной улыбочкой!

Она ни в чем не уступит Диане. И к тому же давно запала на него. Он отлично помнил обед в таком же вот укромном местечке, только на итальянский манер. Как Ники дразнила его своими сиськами! У него аж слюнки потекли, но он ничего такого себе не позволил, ведь Ники была у Дианы девчонкой на побегушках. Зато теперь у них есть возможность доказать, кто чего стоит!

А Ники уже сыпала именами и фамилиями разных шишек из «Альфы», с которыми якобы была на короткой ноге. Для достоверности она выдавала заранее раздобытые сплетни: кто с кем спит и где чье слабое место. Ники намекнула и на то, что Люк ничем не обязан студии. Напротив, это студия по-прежнему держит его на нищенском жалованье, как будто не «Пэт Уинстон» сделал ее «номером два»!

– Если я подпишу с ними новый контракт, то выжму все, что мне причитается!

Ники улыбнулась, услышав не «когда», а «если».

Все с той же милой улыбкой она уточнила, что «Континентал» всего лишь платит агентству и разрешает ему запускать в эфир свое шоу, а деньги Люк получает именно от «Эбботт и Синклер». И даже если «Синклер» готова раскошелиться на новый контракт, об «Эбботт» этого не скажешь. Миллионерши всегда прижимисты.

К тому же Ники узнала, что Люка собираются вынудить подписать такой контракт, который свяжет его по рукам и ногам на целых пять лет. И если он все же решится делать «Шоу Люка Мерримэна», то соглашение с другой компанией следует составлять на совсем иных условиях.

Когда она выложила Люку примерное содержание этого предполагаемого контракта, он с восторгом уставился на нее. Оказывается, и Диана, и Гарриет кое-что утаили от него.

Ники с невинной улыбочкой напомнила, что именно Диана порекомендовала ему когда-то обратиться к Гарриет. Ну, зато теперь он большой мальчик и разберется в контракте сам.

Люк заказал вторую бутылку вина, все внимательнее слушая Ники. Да, она права. Слишком долго Диана ездила па нем и пренебрегала его интересами, думая только о своих.

– Конечно, Люк, мы оба должны быть благодарны Диане, – промурлыкала Ники, положив горячую ладошку ему на руку и соблазнительно улыбаясь. – Но давай посмотрим правде в глаза. Диана относится к нам обоим как к новичкам и не примирится с мыслью о том, что мы давно стали настоящими профи.

Ну разве не в этом и Люк обвинял Диану?

А Ники так близко придвинула свою смазливую мордашку, что он, не выдержав, поцеловал ее в губки. А она так ответила на его поцелуй, что у Люка заныло в паху.

Но, увы, Ники отодвинулась, как только почувствовала, что разожгла его.

– Хотя, конечно, все обстоит гораздо сложнее, – продолжала она. – Понимаешь, когда Мэтью Сэйлс протаскивал «Пэта Уинстона» через совет директоров, то поначалу делал это только ради Дианы.

– А с какой стати ему что-то делать ради Дианы? – нахмурился Люк.

– Все очень просто. – От улыбочки Ники Люк похолодел. – Ради чего босс одной из самых больших студий в городе будет рисковать, выпуская в эфир комедию, написанную женщиной, которая до этого работала только в жанре драмы? А ведь он еще отдал главную роль никому не известному новичку! Неужели ты не знаешь про Диану и Мэтью?

От ярости у Люка перехватило дыхание.

– О Господи! Прости меня, пожалуйста! – Ники, изобразив испуг, зажала ладошкой рот. – Я думала, она тебе сказала… О, Люк, только не проговорись! Диана меня убьет! Ну, наверное, Диана дала разок Мэтью, чтобы он взял тебя. Ведь такие, как он, никогда своего не упустят! И кто знает, что они вытворяют, когда остаются вдвоем? Вот и теперь оба в Калифорнии…

Люк кипел от бешенства: оказывается, Диана обманывала его, рассказывая, будто случайно познакомилась с Мэтью на вечеринке. А сама трахалась с ним напропалую, чертова сучка!

– Понимаешь, – доверительно сообщила Ники, – когда женщина ведет себя слишком властно и ревнует, это… ну это значит, что она старается скрыть свои собственные делишки. Но в любом случае тебе не стоит особенно переживать из-за прошлого. Лучше подумай о том, какое у тебя будущее! Если, конечно, ты сам захочешь. – И она скользнула пальцами по его щеке и шее.

Люк зажмурился, упиваясь этой лаской и дрожа от возбуждения.

«Шоу Люка Мерримэна». Эта превосходная идея принадлежит Ники, и она сделает все, чтобы воплотить ее в жизнь!

Осторожно, стараясь не побеспокоить Люка, Ники выбралась из постели. За окном сиял прекрасный солнечный денек, и она чувствовала себя великолепно. Все шло даже лучше, чем ей мечталось…

Ники наспех приняла душ, высушила волосы феном, наложила легкий, едва заметный макияж и мазнула духами руки, груди, уши и совсем чуть-чуть капнула между бедер. Все это время она самодовольно улыбалась, разглядывая себя в зеркале. Ни дать ни взять кошечка, только что слопавшая канарейку. И какую канарейку! Ники хищно пробежалась язычком по все еще припухшим губкам.

Прошлая ночь – это было что-то особенное… Они с Люком трахались, как кролики. Дремали по нескольку минут и снова делали садку.

Ей впервые в жизни попался такой мужик, у которого все поднимается, как по приказу, без остановок и без устали. Черт возьми, еще бы Диане не держать его при себе! Ну, зато теперь все вышло так, как хотела Ники. И прости-прощай, подруга Гвен!

Ники накинула пеньюар и посмотрела на часы. Ровно девять тридцать. Весело напевая, она пошла на кухню и поставила воду для кофе. Люк крепко спал, раскинувшись на просторной раздвижной кровати. Да, паренек потрудился на славу!

Ники налила себе свежего кофе и уселась возле окна. Она рассчитала все шаги так, что ее план сработал как часы. А главная удача в том, что она подкинула Люку идейку за день до того, как они с Дианой должны были вылететь на побережье. Какой бы лапши ни навешала ему на уши эта сука по поводу фильма, это не годилось в подметки его шоу. Вон он как просиял, когда услышал это от Ники!

Ну конечно, она сначала подготовила почву для переговоров с «Альфой». Ники остановилась на этой студии, когда разнюхала, что Оливер Феранти, директор нью-йоркского: филиала, переживает кризис, как почти все мужчины среднего возраста, и самоутверждается, стремясь оттрахать всех баб на восточном побережье.

– Не дашь – не получишь, – повторяла одна многоопытная ветеранка телебизнеса, продвинувшаяся таким образом до места секретарши при каком-то вице-президенте. – Но конечно, он и не подумает с тобой спать, пока не убедится, что, твое предложение дельное!

Сделав еще один шаг, Ники раздобыла приглашение на ближайший прием, устроенный «Альфа телевижн», и как бы случайно познакомилась с Оливером Феранти. Она видела, как насторожился этот старикашка, стоило ей упомянуть о своей связи с Люком Мерримэном. Дальше все пошло как по маслу: в ту же ночь Ники сдобрила свое предложение изрядной порцией постельных скачек на мягкой кроватке в сумерках и под музыку Принца, после чего Феранти заверил ее, что весьма заинтересован в появлении «Шоу Люка Мерримэна» на своем канале.

Все это время Ники отменяла свидания с Гвен, ссылаясь на то, что два раза в неделю посещает студию актерского мастерства, очень устает, а поэтому должна отоспаться.

Иногда Ники с трудом удерживалась от смеха: стоило ей нажать на кнопку или дернуть за нитку – и старуха суетилась, не зная, как угодить подруге. Ники получала все, что хотела. Временами это даже трогало ее. Да, если бы вместо равнодушной скотины, предназначенной ей в матери, ее родила бы такая, как Гвен, кто знает, как повернулась бы жизнь?

И Ники с самодовольной улыбкой вспомнила первоклассный спектакль, устроенный накануне в бистро. Люк совсем развесил уши. Ему осточертела Диана, и он не на шутку увлекся идеей создать свое шоу. Легкое вранье насчет Дианы и Мэтью было импровизацией. Но Люк принял все за чистую монету. Впрочем, по мнению Ники, это запросто могло оказаться правдой. Ведь Диана вовсе не такой невинный цветочек, каким прикидывается!

Ники взяла телефон, перенесла его в ванную, плотно прикрыла дверь и набрала номер Феранти.

– Оливер, это Ники, – промурлыкала она в трубку. – Я поговорила со своим дружком, и он в полном восторге от моей идеи. Ну конечно, с тем условием, что я буду автором и продюсером…

– Понятно, понятно, а как же иначе, крошка. – Судя по голосу, Феранти был вполне доволен.

– Есть только одна проблема – все надо сделать быстро. Потому как если подружка моего дружка вернется с Запада…

Ники выдержала многозначительную паузу. Она давно научилась не называть по телефону ничьих имен. Ее тут же заверили, что предварительную встречу можно устроить сегодня вечером, а в пятницу подписать контракт.

По-прежнему улыбаясь, Ники аккуратненько положила трубку. Превосходно! Как только Люк поставит свою подпись, пусть Диана хоть об стенку расшибется – с ней будет покончено. А для Ники все только начинается!

Она вернулась в комнату, села на кровать и пощупала под одеялом. Черт побери, просто классный мужик! Не иначе как у него эта штука деревянная!

– Проснись, милый, – прошептала Ники, щекоча языком его ухо.

– М-м-м. Я уже не сплю, крошка. – Люк, плотоядно улыбаясь, не открывал глаз.

– Что касается «Альфы», – сообщила Ники, не забывая ласкать его. – Оливер Феранти пригласил тебя на ленч…

Люк тут же открыл глаза – сон как рукой сняло.

– Эй, вот это круто!

– Еще как круто! И ты тоже крутой мужик. Как насчет еще разик на дорожку?

– Считай, ты его получила.

Ники скинула пеньюар и забралась в кровать. Ей нужно было убедить Люка, что она из тех горячих девчонок, которым всегда мало, хотя этим утром Ники чувствовала себя довольно усталой. Пришлось пустить в ход всю технику и как следует поработать языком и глоткой. Может, хоть это его немного охладит и она получит пару часов, чтобы прийти в себя. Главное – привязать Люка к себе так же, как это сделала Диана. А Ники ничуть не сомневалась в том, что переплюнет Диану во всем.

Люк откинулся на подушку с ленивой самодовольной улыбкой. Черт побери, вот это житуха! Кстати, у этой девки просто редкостный язык!

Он запросто мог делать это раз шесть за ночь, но нынче не мудрено сбиться со счета. Вот, он опять готов или почти готов.

Возбуждаясь все сильнее, Люк поднял голову и посмотрел вниз. Эта классная телка заглотнула его по самые помидоры – прямо как в настоящей порнухе! Это завело Люка до отказа, и он выдал ей все на полную катушку!

Оливер Феранти дал отбой и тут же перезвонил секретарше:

– Ева, зайди ко мне.

При виде ее заспанного лица босс возбужденно щелкнул пальцами.

– Эй, больше жизни, сегодня у нас великий день! Отмени мой ленч, с кем там я собирался, и запиши на двенадцать тридцать Люка Мерримэна! – Оливер с удовольствием заметил удивление Евы. – Да-да; ты не ослышалась. Надеюсь, хоть теперь проснешься? И не позже одиннадцати соедини меня с Джерри по его домашнему телефону в Беверли-Хиллз.

Откинувшись в своем роскошном кресле, Оливер задрал ноги на стол и долго любовался несравненным блеском новых туфель от Гуччи.

На столе зазвонил телефон, но он и ухом не повел. Ева получила приказ отшивать всех. Он никому не позволит помешать ему сполна насладиться этим чудесным моментом. Сегодня и завтра, если все пройдет по плану, станут его триумфальными днями за все время службы в «Альфа телевижн».

С того момента, как «Пэт Уинстон» сделался хитом в прайм-тайме, Джерри Сайрот, президент компании «Альфа телевижн», не давал Оливеру прохода. У них в кармане «Мамаша и Мэг», так почему же «Пэт Уинстон» уплыл из-под носа?! И Оливер признался в том, что сам отказался от «Пэта Уинстона», поскольку эта чертова вонючка, Диана Синклер, документально оформила и свое предложение, и его отказ.

Джерри взвился до потолка, смешал Оливера с грязью и приказал немедленно созвать творческий совет, надеясь, что компания создаст сериал, способный конкурировать с «Пэтом Уинстоном».

Но не тут-то было. Под нажимом Феранти было создано около пятидесяти контрпрограмм: спорт, музыка, драма и разговорные шоу. И все равно вечер в четверг принадлежал «Континентал» и «Пэту Уинстону». Мало того, после «Пэта» с немалым успехом проскакивали и «Коварные волны» – тошнотворная пошлятина, которая в обычных условиях не продержалась бы на плаву и двух недель. Однако разогретая «Пэтом Уинстоном» аудитория проглатывала не только «Волны», но и паршивую драму, шедшую еще позднее.

Джерри и совет директоров превратили жизнь Оливера в сущий ад. «Континентал» мало-помалу отвоевывал у «Альфы» и пятничный эфир. Джерри визжал, что если так пойдет и дальше, то «Континентал» обзаведется хитовыми шоу на все дни недели, а «Альфа» слетит с первого места.

Оливер постоянно проклинал день, когда не разглядел в Диане Синклер комедийного автора. Он двадцать раз не только проглотил все, что сказал ей тогда, но и выблевал свои слова.

А дела шли все хуже и хуже. Компании пришлось отказаться от «Мамаши и Мэг». Рейтинг этого шоу стал падать задолго до того, как Энн Эрл заявила, что едет в Европу. Этого и следовало ожидать: пять лет – слишком долгий срок для любого телешоу.

Не зная, чем заткнуть дыру в программе, не имея возможности вернуть аудиторию к своему каналу по четвергам, Оливер готов был рвать на себе волосы. Конечно, «Альфа» могла попытаться перекупить все шоу целиком. Такие фокусы Феранти проделывал неоднократно, но на сей раз напоролся на слишком хорошую память Дианы Синклер.

Во время переговоров об окончании «Мамаши и Мэг» Оливер вызвал для беседы Молли, но даже не успел предложить ей деньги, как она отрезала:

– Вы имели отличную возможность заполучить «Пэта Уинстона», но отмахнулись – причем, если память мне не изменяет, далеко не вежливым образом. «Континентал» нам поверил, и у нас нет повода делать им гадость. Да, я знаю, вы готовы выложить кругленькую сумму, но то же самое сделает и «Континентал», когда через месяц мы будем возобновлять контракт. Конец дискуссии.

Оливеру оставалось только переманить на «Альфу» самого Люка Мерримэна, сделав какое-нибудь сногсшибательное предложение. Однако к нему невозможно было подобраться так, чтобы об этом не пронюхала все та же Диана, о связи которой с Люком давно все знали.

Оливер не одну неделю обдумывал, как бы это обстряпать. И наконец ему повезло. При мысли о такой невероятной удаче он самодовольно улыбнулся и с наслаждением отхлебнул кофе. Кофе давно остыл, но он не обратил на это внимания.

На какой-то из студийных вечеринок, где все помирали от скуки и не знали, куда себя деть, перед Феранти возникла рыжая вертлявая малявка с полуголыми сиськами и откровенной улыбкой. Оливер сразу понял, что ей от него что-то нужно, и прикинул в уме, сравнима ли предполагаемая плата с предполагаемыми удовольствиями.

В тот же вечер за выпивкой она выдала свою идею насчет «Шоу Люка Мерримэна», и сначала Оливер решил, что у красотки не все дома. Но когда она добавила, что Люку давно надоела Диана, которая как раз собирается в командировку, Феранти понял: малявка вовсе не дура. Просто слишком одержима завистью и жадностью и оттого не заметила, что «Альфа» давно готова на все, лишь бы заполучить Люка. Глупая крошка преподнесла Мерримэна тепленьким, перевязанным розовой ленточкой, да к тому же переспала с Оливером за то, что он позволил ей сделать это.

Феранти, находя ситуацию в высшей степени утонченной и иронической, был невероятно доволен собой. А еще он предвкушал, как небрежно, вскользь скажет Джерри, что у него на мази контракт с Люком Мерримэном. Это просто здорово – хоть для разнообразия услышать не отборную ругань, а похвалы. В ответ же он пробормочет, что если босс желает сам поглазеть на это зрелище, то пусть тащится сюда, в Нью-Йорк, да поживее.

 

Глава 21

– Здравствуйте, извините, сейчас я не могу подойти к телефону, оставьте сообщение на автоответчике…

Диана бросила трубку прежде, чем прогудел зуммер.

Ну ладно, если Люку угодно играть с ней грубо, она ответит ему тем же. Не следовало, конечно, оставлять на автоответчике просьбу позвонить ей в «Хилтон», и черта с два она сделает это еще раз. С нее довольно. Уже пятница, а Люк так и не сообщил, собирается ли в Калифорнию.

К счастью, все эти дни Диана была так занята, что почти не думала о нем. Когда-то она покинула Запад неопытным новичком, а теперь вернулась настоящей профи, в блеске славы и успеха. Те, кто прежде едва удостаивал ее небрежным кивком, считали нынче за счастье познакомиться с преуспевающим автором.

Хорошо бы Люк увидел, как народ суетится вокруг нее. Может, сообразил бы, кто обеспечил ему успех.

Надо же – его собственное шоу! Даже подумать тошно. В субботу вечером уже не осталось никаких сомнений: Люк не приедет. Ну что ж, она отправится на Монтерей одна. Между прочим, большую часть жизни Диана провела в одиночестве и, если понадобится, вернется к этому состоянию. Люку слишком многое сходило с рук, пришла пора поставить его на место и снова обрести независимость.

Прилетев в Сан-Франциско, Диана взяла напрокат машину и поехала в небольшой, расположенный к югу от Кармела отель, где забронировала двухкомнатный номер с балконом.

Она тщательно оделась – сама для себя – и заказала роскошный обед – тоже сама для себя. В воскресенье утром Диана прокатилась по семнадцатимильной трассе. Здесь было так же красиво, как и прежде. Океанские волны лениво облизывали скалы под крики чаек и пеликанов, а чистый воздух был напоен ароматом сосен и эвкалиптов.

Однако вечером ей стало так трудно совладать с тоской, что рука сама тянулась к телефонной трубке. Нет, она не станет ему звонить. Проворочавшись без сна всю ночь, Диана встала на рассвете и поехала в Кармел – прелестный чистенький городок, утопавший в пышной зелени.

Бесцельное шатание по магазинам не улучшило ее настроения, и она отправилась назад, гадая, не позвонил ли Люк во время ее отсутствия. А может, он уже понял, что был не прав, и теперь ждет ее в номере, желая сделать сюрприз?..

Диана пообедала одна в номере и с тяжелым сердцем позвонила в Нью-Йорк. Но уже после третьего гудка бросила трубку. Нет, больше никаких сообщений! Люк наверняка нарочно держит ее в неведении. Что ж, он рассчитал верно: здесь нет возможности оглушить себя работой, и Диана все сильнее будет по нему скучать. Но она все еще не желала сдаваться.

Во вторник, чтобы не сойти с ума от страха и сомнений, Диана до изнеможения бродила по берегу океана. Все чаще ее посещали безумные мысли: а что, если все же попробовать сделать шоу? К примеру, Люк мог бы гулять по улицам с камерой и брать интервью у прохожих – ведь когда-то у него это вышло так удачно, что побудило ее создать «Пэта Уинстона». Или лучше устраивать шоу в студии? Диану мучила неуверенность. Чтобы вести разговорное шоу, нужно обладать определенным багажом знаний. Но с другой стороны, если Люку помочь…

И она решила, что пора возвращаться домой. По дороге в Сан-Франциско Диана уже прикидывала примерные форматы нового шоу.

Если повезет, она прилетит в Нью-Йорк не позже семи часов. Еще полчаса – и она у Люка в объятиях…

Диана едва дождалась, пока лифт поднимет ее к дверям квартиры.

Люк оказался в спальне. Он был полностью одет: видимо, куда-то собирался и искал в гардеробе какую-то мелочь. От одного его вида Диана завелась.

– Люк! Люк, милый… – Она налетела на него, прижала к груди, приникла губами к его губам. – Я так рада, что вернулась! – бормотала Диана между поцелуями. – Я так соскучилась!

До нее не сразу дошло, что Люк не отвечает ей, а просто стоит столбом, безвольно опустив руки.

– Что с тобой?

– Вот уж не ждал, что ты так скоро вернешься. – Ему явно было не по себе. – Думал, проведешь там всю неделю.

Думал или надеялся?.. Во всяком случае, Люк ничуть не радовался встрече. Он даже не смотрел па Диану, а его лицо напоминало безразличную маску.

– Куда ты собрался? Надеюсь, не на побережье? – Она рассмеялась собственной шутке.

Люк недовольно нахмурился, поставил на кровать пустую сумку и расстегнул молнию. Потом повернулся к Диане спиной и стал выгребать из гардероба свое белье.

– Я хотел оставить тебе записку, – проронил он.

– Какую записку? – испуганно переспросила она.

Ожидание ответа показалось целой вечностью. Люк с преувеличенной тщательностью запихнул в сумку охапку плавок и футболок, а сверху пристроил несколько пар носков.

Ох, ну кто так складывает? Диану охватило идиотское желание сказать, что он сэкономит место, если скатает носки и распихает по углам сумки… Она вытерла взмокший лоб и молча ждала ответа.

А Люк распахнул второй гардероб и пристроил поверх прочих вещей несколько свитеров. Теперь сумка ни за что не застегнется. Прекрасно. Ведь тогда он не сможет уйти, куда бы ни собирался.

– Дерьмо! – вырвалось у Люка. Он отшвырнул свитера. Обернувшись, холодно и отчужденно взглянул на Диану: – Наша связь не может продолжаться.

Диана застыла. В комнате повисла тишина – мертвая, как в кошмаре.

– «Наша связь»?! Так вот как ты это называешь? Я для тебя ничего уже не значу? – дрожащим голосом спросила она.

– Диана! – трагически закатив глаза, воскликнул Люк. – Только не надо устраивать сцен! Рано или поздно это все равно должно было кончиться!

– Но почему? Почему обязательно кончиться?

– Потому! – раздраженно бросил Люк. – Слушай, я больше не хочу об этом говорить. Ты все знала еще до отъезда…

– Нет, ничего я не знала. – Диана подошла вплотную к нему, как будто расстояние мешало им понять друг друга. Из последних сил она старалась держаться спокойно и рассудительно. – Да, мы повздорили, с кем не бывает. Но я считала, что ссора давно закончилась. Если уж на то пошло, у меня возникла масса идей на твой счет. И я передумала, так что больше нет причины для споров.

– Слушай, не надо все усложнять, ладно? – Люк отпрянул назад и отвел взгляд. – Черт побери, еще пятнадцать минут, и я успел бы убраться отсюда и не вляпался бы в это дерьмо! – Он обращался скорее к себе, нежели к Диане, дрожавшей от ужаса.

– Куда ты?

– В отель. Пока не найду себе квартиру.

Диана сделала несколько глубоких вдохов, повторяя про себя, что надо оставаться спокойной. Одно неосторожное слово – и все кончено.

– У нас был обычный спор, вот и все. Ты хотел создать свое шоу, а я считала, что ты торопишься. Ну так вот, я готова согласиться. И если ты перестанешь рыться в вещах и выслушаешь…

– О'кей, – неохотно процедил Люк, – валяй выкладывай!

Опираясь на бюро, чтобы не подвели колени, она собралась изложить все, что придумала в самолете, но ее прервали после первых же двух фраз.

– И ты уже, конечно, все расписала и разложила по полочкам?

– Ну, кое-что успела написать. Придется, конечно, пригласить авторов, посоветоваться с тобой…

– Со мной? – Люк ехидно осклабился. – Ну, может, тебе и требуется мой совет, зато мне не нужен твой! Хватит, я не стану до скончания века ходить под тобой, как раб, и зубрить твои сценарии! – Он больше не считал нужным сдерживаться – стальные глаза злобно сверкали, а чувственный рот скривился в гневной гримасе. – Меня тошнит от заученных речей, я давно научился говорить сам!

– О'кей. – Диана пошла на попятный, растерявшись от вспышки его гнева. – Допустим, тебе кажется, что все это именно так. Но, Люк, ради Бога, не собирай вещи! Не надо принимать важные решения сгоряча! Ну подумаешь, мы высказали разные мнения после целого года, проведенного вместе! По-моему, нам есть что вспомнить. Неужели ты вот так запросто все бросишь?

Он молча продолжал вытаскивать вещи из гардероба, с раздражением поглядывая на единственную пустую сумку. Пока не поздно, необходимо убедить его остаться.

– Люк, не делай того, о чем обязательно пожалеешь! Послушай, милый, давай все обсудим! Уверена, нет такой проблемы, которую мы не способны были бы решить… – Мягкий голос Дианы молил, завораживал… Ей все эти годы удавалось убеждать чужих людей, так неужели она не в состоянии убедить любимого?!

Люк картинно скрестил руки на груди и слушал ее с холодным высокомерием.

– Я больше не намерен ничего решать с тобой, – отчеканил он наконец. – Ты не считаешь меня за человека. Вертишь мной, как марионеткой.

«Марионеткой», – мысленно повторила Диана и зажмурилась от боли, расслышав ненависть в его голосе.

– Я уже не тот деревенский простофиля, каким был год назад, но ты никак не поймешь этого! Ты только командуешь и не воспринимаешь всерьез ни одного моего слова – конечно, ты ведь все знаешь лучше всех! Ну так вот, с меня хватит, я ухожу!

– Но я люблю тебя! – в отчаянии выкрикнула Диана, уже неспособная сдерживаться. – Я думала, что и ты меня любишь. Ты ведь любишь меня, правда? Любовь не может умереть всего за неделю из-за какой-то дурацкой ссоры! – Внезапно захлебнувшись словами, она зарыдала. О Господи, неужели это правда? Нет, такого не может быть! Но ведь именно этого она боялась все последние недели…

Диана метнулась к ночному столику и схватила салфетку. Ей просто нужно взять себя в руки и заставить Люка остаться. Слезы навернулись на глаза сами собой – Диана вовсе не рассчитывала смягчить его. Люк в ярости скинул туфли, и на какой-то миг в ней вспыхнула безумная надежда, что он остается. Но тут же стало ясно, что Люк просто решил надеть другую пару.

– Люк, я люблю тебя…

– Ох, ради Бога, заткнешься ты когда-нибудь со своей любовью или нет?! Меня с души воротит от этого дерьма – как подумаю, что ты забавлялась с Мэтью Сэйлсом, а из меня делала дурака!

– Что?! – Диана не верила своим ушам. – Что ты сказал?

– Что слышала! – Люк отмахнулся от нее ботинком. – Все давно об этом знают, все, кроме меня! Ну и козел же я был: слушал каждое твое слово, глотал все твое вранье…

– Люк, это ложь! Кто сказал тебе, будто у меня что-то было с Мэтью? Это же просто смешно! Мы даже ни разу не оставались наедине – только когда говорили о бизнесе!

– И хихикали за моей спиной и в Ист-Хэмптоне, и в Калифорнии! Ты же радовалась, что я остался, радовалась возможности оказаться вдвоем с этим недоноском!

– Ты рехнулся! – крикнула Диана, хватая Люка за руку.

– Руки прочь! – Он яростно оттолкнул Диану.

Она не знала, что и думать. Ясно одно: кто-то нашпиговал Люка этой чудовищной ложью, и это наверняка женщина. Но кто? Кто ее так ненавидит?

Люк, конечно, не признается и будет твердить, что об этом знают все. Какая чушь! Хотя кто-то со студии и мог увидеть ее с Мэтью за ленчем и нагородить бог знает что.

– Мы с Мэтью – друзья, но не более того, – спокойно возразила Диана. – Просто диву даюсь, как ты мог поверить, что я лгу тебе! Кто-то хотел опорочить меня, и, прежде чем проглотить ложь, тебе следовало подумать, какую выгоду преследует этот человек.

Люк зашнуровал ботинки и встал.

– За остальным барахлом я вернусь, когда тебя не будет дома. Ключ оставлю у швейцара…

– Пожалуйста, не уходи от меня вот так!

– А как еще прикажешь? – Люк решительно подхватил свои сумки.

Диана до крови вонзила ногти в ладони. Нельзя так унижаться. Пусть проветрится пару дней в отеле. Если он приревновал ее к Мэтью – значит, еще не совсем разлюбил. И она могла бы доказать, что Люк ошибся.

– В каком отеле тебя искать?

Он не ответил.

– Нам нужно будет связаться по поводу сериала…

– Нет, не нужно. – Люк словно плевался словами. Глаза его бешено сверкали. – Я не возобновлю контракт!

– Что?!

– Что да что? – грубо передразнил он. – Ты оглохла?

– Но ведь сериал запланирован на будущий сезон! Все тринадцать серий. Люди верят в тебя: и компания, и наши ребята из группы…

– Придется их всех рассчитать. – Люк небрежно дернул плечом. – Плевать я на них хотел! Своя рубашка ближе к телу! Неужели ты не научилась тому, что понимает самый распоследний сукин сын у нас в Орегоне?

Диана остолбенела от столь откровенного цинизма.

– И ты готов уйти из популярного сериала?

– Нет. Я не просто уйду, а уйду ради более стоящих вещей. К примеру, ради «Шоу Люка Мерримэна»! – Он победоносно ухмыльнулся и снова взялся за сумки.

– Постой! – Диана рванулась за ним. – Ради Бога, объясни, что происходит? – Она преградила ему путь.

– Запросто! Не откажу себе в удовольствии сообщить, что не все в этом мире пляшут под твою дудку! Есть кое-кто и поумнее тебя! «Альфа телевижн» уже купила «Шоу Люка Мерримэна». Если хочешь знать, мы подписали контракт на целых пять лет!

– Подписали контракт? – Диана закрыла лицо руками. – Нет, не могу в это поверить! Гарриет никогда не позволила бы тебе сделать такую глупость!

– Ты, наверное, хочешь сказать, что Гарриет никогда не позволила бы мне поступить по-умному? Ну да, эта твоя телка только и знала, что держала меня на привязи, лишь бы я от тебя не ушел! Ну так вот, мне не потребовалось ее разрешение! И она очень скоро это поймет – когда прочитает контракт! Не бойся, ее никто не собирается увольнять. Пусть получает свои десять процентов за то, что просиживает кресло в офисе! Черт, как будто я сам не могу быть своим агентом!

– О Люк! – Диана в отчаянии сжала ладонями виски. – Если бы ты понимал, что натворил!

– Отделался от тебя раз и навсегда – вот что я натворил! От тебя, и от Молли с вонючим «Континентал», и от дерьма, которым меня кормили целый год…

– Идиот! – взорвалась Диана. – Ты своими руками поставил крест на своей карьере! «Альфа» в жизни не даст тебе поставить шоу! Они пообещают луну с неба, лишь бы ты согласился. Господи, это же надо – подписать контракт, не показав его ни агенту, пи адвокату… Да готова спорить па что угодно: любой мало-мальски грамотный человек с первых же строк поймет, что шоу – простая приманка. А ты, как жадная рыба, заглотил крючок! Ну разве ты не смекнул? «Альфа» теряет позиции перед «Континентал»! Поэтому спит и видит, как бы переманить тебя у конкурентов и снова завладеть лучшим эфирным временем по четвергам! А тебе эти пять лет просто не дадут работать!

Она заметила, что Люк побледнел: наверняка испугался, не сморозил ли на самом деле глупость. Ведь фокус стар как мир. Компания предлагает подписать вроде бы приемлемый контракт, но начиняет его такой галиматьей и словами «в случае» и «если», что никому и никогда не удастся добиться правды. Они уже дали письменное обязательство пустить «Шоу Люка Мерримэна» в эфир? Или одностороннее соглашение оговаривало обязанности одного Люка, продавшего себя с потрохами на пять лет?

Он с облегчением перевел дух и улыбнулся:

– Там написано, что они заплатят за шоу без пилотного выпуска и выпустят его в эфир. Все без подвоха, а?

– За сколько выпусков они заплатят? Ведь если шоу не станет хитом, его не будут держать в эфире! Они гарантируют тебе место в лучшее время? Ни одна компания не обречет себя на показ неудачной программы!

– Они просто платят мне полтора миллиона баксов! Три сотни тысяч каждый год в течение пяти лет, так что можешь спорить хоть на свою задницу: им придется выпускать мое шоу в эфир!

– Неправда! Они будут платить тебе только за то, чтобы ты не вернулся на «Континентал», в сериал «Пэт Уинстон»! Для них это не деньги. И для тебя, кстати, тоже. Поторговавшись, ты добился бы от них четырех сотен тысяч годовых, а то и больше.

– Ты просто обмочилась от страха, что «Эбботт и Синклер» вылетят в трубу, поскольку вы не успеете найти другого придурка на роль! Тоже мне, крутая леди!

– Без тебя с «Пэтом Уинстоном» придется покончить, но мы справимся! И если ты вообразил, будто я стану помогать тебе с шоу для «Альфы»…

– Нет, вы только ее послушайте! И она еще вякает что-то насчет эгоизма! – прорычал Люк. – Да в гробу я тебя видал! «Шоу Люка Мерримэна» уже имеет автора!

– Да неужели? И кто же он, позвольте узнать?

– Ники! – выпалил он.

– Моя Ники?!

– Совершенно верно, Ники де Поль, но только она больше не твоя – так же, как и я!

Диана на миг онемела. Это было просто невероятно. Наконец дар речи вернулся к ней.

– Но ведь я всегда помогала Ники, позволила ей сделать карьеру, мы работали вместе почти два года. Она не пошла бы на такое предательство…

– То, что ты считаешь предательством, Ники считает своим шансом!

Тут-то Диана и вспомнила про злополучный обед, о котором говорила ей Молли. Люк и Ники в один голос твердили, что это была просто невинная встреча. Невинная? Но ведь если Ники уже полным ходом готовит для Люка шоу – это началось не в один день!

– Полагаясь на Ники, – вымолвила Диана непослушными губами, – ты делаешь огромную ошибку, потому что ее таланта едва хватит на проработку деталей и – как я убедилась – интриг. Да будет тебе известно: за два года она родила всего две стоящие идеи после целой кучи всякой ерунды, да и то мне пришлось переделывать текст слово за словом. Писателем она так и не стала.

– Врешь! – отрезал Люк. – Если бы Ники была пустышкой, ты не стала бы с ней носиться, помогать делать карьеру и защищать от Молли…

– Ну значит, я ошиблась! – закричала Диана. – Я надеялась, что рано или поздно она научится писать хорошо, если дать ей такую возможность! А уж она была такая милашка – преданная, ласковая – чертова лицемерка! Ники лишь воспользовалась тобой, чтобы стать сценаристом на «Альфе». Но если там увидят, на что она способна, это не приведет ни к чему хорошему!

– Она мной воспользовалась? Да как у тебя язык повернулся такое о ней говорить?! Ты же сама использовала меня! Ты не знала, что делать со своей «Мамашей и Мэг», когда я подвернулся под руку! Феранти не захотел иметь с тобой дела, и тогда ты улеглась под Сэйлса, чтобы купить местечко для «Пэта Уинстона»! И если бы не я, из твоего хваленого сериала ничего бы не вышло!

Потрясенная, Диана качала головой, не желая вникать во всю эту грязь. Ведь это Ники вскружила Люку голову своими идеями и оболгала ее и Мэтью. А Люк поверил ей, потому что очень хотел делать свое шоу. Лживая сучка отлично знала, на какие кнопки следует нажимать, и возбудила в нем ревность к Мэтью, чтобы знать наверняка: Люк никогда не согласится возобновить контракт с «Континентал».

Диана перевела дыхание.

– Люк, лучше всего откажись, пока не поздно. Пусть твой адвокат попытается отозвать контракт. Может, мы…

– Хватит мной командовать! Я больше не желаю тебя слушать!

– О, Люк, ну как ты не понимаешь, что если эта женщина целых два года так убедительно лгала мне, то наверняка лжет и тебе? – Диане снова изменила выдержка, и она закричала: – Ты не должен ей верить!

– Я сам решу, кому мне верить! И уж, во всяком случае, не тебе! О'кей, ты помогла мне начать, но главным был мой талант – с начала и до конца! И теперь Ники поможет мне доказать, что я способен на большее! – Люк так гордился своим талантом, что не утерпел и изложил ей концепцию будущего шоу.

Диана слушала, расхаживая взад-вперед по комнате, и качала головой:

– Ты дурачишь себя успехом Пэта Уинстона. Но ведь это всего лишь персонаж, созданный мной специально для тебя. Ты должен был играть его на сцене, но стать им не можешь! И вот теперь ты собрался… Господи, неужели ты вообразил, что способен давать людям какие-то там советы?!

– Да, черт побери! Конечно, мне будут помогать эксперты, но никто из них не посмеет давать указания, что я должен говорить!

Люк подхватил сумки и направился к двери.

Диана запаниковала. Отпустить его было свыше ее сил.

– Пожалуйста, останься, пожалуйста, останься… – повторяла она, мигом позабыв о гордости.

– Прочь с дороги! – нетерпеливо взмахнул сумками Люк. – Я больше ничего вам не должен, леди! Я сполна расплатился за все, что ты для меня сделала! Ты ведь избавилась от драмы и стала писать комедии, правда? И не только это – я научил тебя любви. Ни с одним мужиком тебе не было так хорошо, как со мной, верно? Значит, мы квиты. И теперь дай мне уйти!

Диана отступила, и Люк распахнул дверь. Ненавидя себя, она все же не удержалась от вопроса:

– Скажи, а с Ники ты рассчитываешься таким же способом?

Не ответив, он с грохотом захлопнул дверь. А Диана дала волю слезам.

Весь день она не выходила из дому, стараясь совладать со жгучей болью и ревностью и чувствуя, что почва уходит у нее из-под ног.

Молли оставила на ее автоответчике не меньше десятка сообщений и наконец явилась сама.

– Я пыталась дозвониться к тебе в Беверли-Хиллз, но там сказали, что ты уже улетела. Я нутром чуяла, что заварилась какая-то каша. Ники ни с того ни с сего проявила свой гадючий нрав – впрочем, это не было для меня новостью. Мы здорово поцапались, и она обозвала меня всеми бранными словами из своего словаря. А потом уволилась. Честное слово, я не удивилась. Хорошо, что ты наконец избавилась от них обоих. Больше никаких протеже, о'кей?

Заплаканная Диана грустно кивнула. К несчастью, уход Люка грозил неприятностями не ей одной.

– Молли, я действительно заварила жуткую кашу! Нам придется снова начинать с нуля. Нет ни «Мамаши и Мэг», ни «Пэта Уинстона». «Континентал» кусает себе локти, что сделал на нас ставку. А я как подумаю о том, сколько корпела над целыми двенадцатью сериями, какой бой выдержала с Филом и его командой… Ох, Молли, у меня нет сил! Будь я лошадью – тебе бы только и оставалось, что меня пристрелить!

– Выше голову, детка! Мы успели неплохо подзаработать на «Мамаше и Мэг» и до сих пор в отличной форме как авторы. Мозги-то остались при нас, верно? Ты способна выдать еще не одну идею, и мы наверняка поставим не одно шоу. Зато этот крысеныш, этот слизняк, этот спесивый выскочка получит как следует по яйцам и вернется в свой Орегон собирать картошку, где ему самое место!

Однако оптимистические речи Молли не помогали Диане. Ей даже не удавалось пробудить в себе мстительность или гнев – хоть какое-то чувство, которое вытеснило бы из души горечь и боль утраты.

– Хочешь, я останусь на ночь? – предложила Молли.

– Спасибо, но мне лучше побыть одной. – Диана решила совладать со своим горем сама.

Час за часом тянулась эта ужасная ночь. В два часа Диана и не помышляла о сне. Она убеждала себя видеть Люка таким, каков он на самом деле: ребячливым, эгоистичным и жестоким. Диана почти ничего не могла поставить ему в заслугу, но все еще любила его. Прожив вместе целый год, не так-то просто убить в себе это чувство. И ей оставалось только метаться в тоске, ревновать и горевать.

На часах было половина четвертого, потом половина пятого. Люк сейчас спит с Ники – Диана ничуть в этом не сомневалась. И ей хотелось умереть всякий раз, когда она представляла себе их вместе.

 

Глава 22

Гвен Ван Рик сидела, тупо уставившись на чистый лист в пишущей машинке. Вот-вот должна была приехать секретарша за очередной частью рукописи, а она даже не успела начать. Позабыв о дымившейся в пепельнице сигарете, Гвен закурила новую.

Наконец она встала, запахнула халат и пошла в ванную. Прополоскав рот, Гвен мельком взглянула на свое отражение в зеркале. Кожа на лице обвисла, а седые непрокрашенные волосы отросли на добрый дюйм. За три недели Гвен похудела на восемь фунтов и выглядела жутко.

Да, ровно три недели назад она потеряла всякую связь с Ники. Накануне они провели вместе дивную ночь, полную ласки и близости, и Ники заснула у нее на груди, а потом исчезла. Она ни разу не позвонила, и что самое ужасное – у Гвен не было никакой возможности отыскать ее.

Она попыталась дозвониться по оставленному ей когда-то номеру, но там сказали, что Ники расторгла контракт. Гвен сходила с ума. Она звонила Ники домой и днем, и ночью, но никто не поднимал трубку. Неужели случилась беда?

Гвен помчалась к Ники сама и чуть не разбила звонок на двери – ей не открывали. Она дождалась почтальона, но тот сказал, что корреспонденцию мисс де Поль вынимает из ящика каждый день.

Значит, Ники здесь и просто избегает ее.

Это сразило Гвен наповал.

В прошлом ей пришлось пережить многое, но не такой удар. Ники стала для Гвен светом в окошке. Неужели эта дурочка не понимала, что Гвен ради нее готова была на все?

Охваченной отчаянием Гвен ужасно хотелось выкинуть какой-нибудь жуткий трюк – к примеру, подкараулить Ники возле дома и пригрозить, что бросится под машину, если она не вернется.

Гвен остановила не столько гордость, сколько реальный взгляд на вещи. Это еще никому не помогало. Покажи свою слабость – и ты проиграл. А неудачников не любит никто. Если Ники ее не любила – всякий раз эта мысль причиняла Гвен острую боль, – она никогда не вернет ее.

Ники, молодая и ветреная, болтала о том, что хочет быть актрисой, и даже посещала какие-то курсы, но не относилась всерьез к советам Гвен. Да и вряд ли из этой пустышки что-нибудь выйдет. Хуже всего было то, что Гвен любила ее по-прежнему и мечтала вернуть.

Если бы Гвен хоть раз удалось проявить гордость и проучить Ники, не встречаясь с ней пару недель! Но даже мысль о подобной разлуке была невыносима.

Но оказаться покинутой невыносимо вдвойне. Ники наверняка нашла себе новую пассию. А ведь никто не будет любить ее так, как Гвен. И Ники все равно вернется.

Господи, надо взять себя в руки и подумать о деле!

И тут ей в голову пришла неплохая идея для сценария. Фредерика внезапно бросает Тони, уходит, даже не предупредив его. Он старше на двадцать лет и тяжко страдает. Неужели она ушла к его сыну? Что ему предпринять? Он богат, преуспевает, но не может заставить себя выйти из дому и сидит в четырех стенах, небритый, осунувшийся, тщетно пытаясь что-то придумать. Ему кажется, что единственный способ заставить Тони вернуться – лишить сына денег и выкинуть из бизнеса…

Гвен находила пусть жалкое, но утешение в том, что заставляла мучиться кого-то другого.

Пока быстрые пальцы мелькали над блестящими клавишами, Гвен с горечью размышляла о том, что столь глубокие чувства достойны серьезной литературы, а она разбазаривает их на какую-то ничтожную мыльную оперу ради лишней сотни баксов. Но именно сейчас Гвен особенно нуждалась в деньгах. Перри еще не встал на ноги, но его запросы растут, и к тому же он обзавелся подружкой.

Кроме того, следует подготовиться к возвращению Ники. И если не сделать подтяжку лица, надо хотя бы обновить гардероб. От горя она здорово сбросила вес – такого эффекта не давал даже бег.

К приезду секретарши Гвен почти справилась с работой. Депрессия мало-помалу отступала. Ее охватила жажда деятельности, вот только она боялась выйти из дому: а вдруг позвонит Ники?

Гвен отказалась от автоответчика уже несколько лет назад, когда какой-то садист, пронюхав о том, что она лесбиянка, повадился оставлять ей свои тошнотворные анонимные послания. До сих пор любой, кто действительно хотел с ней связаться, к примеру, ее сын, рано или поздно дозванивался.

На улице был чудесный летний денек, и Гвен чувствовала себя особенно старой. Усевшись на террасе, она стала просматривать скопившуюся почту. «Таймс», «Виллидж войс», «Варьете»…

Хотя заметка была набрана обычным шрифтом, имя Ники де Поль словно выстрелило Гвен в глаза. Люк Мерримэн, снискавший славу как исполнитель роли Пэта Уинстона, отказался возобновить контракт на съемки популярного сериала. Он переходит работать на «Альфа телевижн», чтобы создать «Шоу Люка Мерримэна» в соавторстве с Ники де Поль, до сего времени работавшей помощником продюсера в агентстве «Эбботт и Синклер».

Гвен зажмурилась, потом, заставив себя открыть глаза, перечитала все снова. Значит, это правда. Ее просто поимели.

Выронив газету, она поплелась в комнату что-нибудь выпить. Под руку попалась бутылка скотча. Гвен трясущимися руками наполнила бокал и осушила его одним махом.

Она пила и пила, пока не отключилась.

Минувшие две недели показались Диане самыми длинными в жизни. Она сидела дома как отшельница, не отвечая на звонки и не желая видеть даже Молли.

Наконец позвонил Люк: он нашел новую квартиру и хотел забрать свои вещи, не встречаясь с Дианой.

Повесив трубку, она чуть не ударилась в истерику, но заставила себя выполнить его требование. Закутавшись в шарф и нацепив на нос огромные темные очки, Диана затаилась в магазине напротив своего дома. Ей хватило ума не показываться ему на глаза в таком виде, но как только он вышел из дому и уехал на такси, Диана метнулась назад.

Его вещей не было, но в воздухе все еще витал дух Люка… Она рухнула на кровать и рыдала, пока слезы не иссякли сами собой.

Нет, Диана была не в силах отказаться от своей любви, как ни пыталась. Не могла она поверить и в то, что милая малышка, ни разу не посмевшая поднять на нее голос, оказалась ее злейшим врагом. Диане казалось, что она должна сама поговорить со своей бывшей ассистенткой.

Связаться с Ники по телефону было невозможно. Ну так что же, ведь она работает сейчас на «Альфу». И Диана подкараулила Ники, когда та выходила из офиса. День стоял мрачный, с неба сыпал мелкий дождик, но Диане было не до того. Она решительно преградила Ники дорогу:

– Надо поговорить.

Растерянность Ники сменилась испугом.

– Я не могу, у меня деловой ленч, и к тому же идет дождь…

– Это ненадолго.

Ники, недовольно дернув плечиком, послушно пошла рядом с Дианой.

– Я тебе верила, – чуть слышно начала Диана, не замечая того, что дождь губит прическу и топкий летний костюм. – Я взяла тебя на работу, относилась к тебе дружески и помогала во всем целых два года. Как же ты посмела наврать Люку про нас с Мэтью? Как?! Я понимаю, ты хочешь сделать карьеру, но зачем при этом уничтожать меня? Ведь я всегда была на твоей стороне!

Ники молчала.

– Я дала тебе возможность стать соавтором вопреки предупреждениям Молли. Она постоянно твердила, что тебе нельзя доверять, но я-то тебе верила. А ты заплатила мне самым худшим предательством. Почему?

Они остановились на перекрестке, ожидая, когда загорится зеленый свет. Диана повернулась к Ники. Та и не подумала отвести взгляд.

– Послушать тебя, так ты – сама добродетель! И все делала ради меня, правда? А вот и нет! То, что ты называешь дружбой, я считала унижением. Твою помощь я называла тиранией. Фу-ты ну-ты, только Диана знает, что правильно, а что нет, только Диане известно, что нужно делать… Ты обращалась со мной как с глупым младенцем, ты сваливала на меня всю дерьмовую работенку, которую не хотела делать сама! Но тебе и этого было мало – ты подначивала меня написать что-то, а потом вымарывала все до единой строчки! Ты пыталась втоптать меня в грязь! Сама говорила: «Вот, дорогая, напиши-ка нам этот сценарий!» – а потом выбрасывала его! Сука, ты одной рукой давала, а двумя отнимала у меня все, что могла! – Ники не замечала, что ее голос поднялся до базарного визга.

– Черт бы тебя побрал! – Диана, тоже не выдержав, перешла на крик. – Да ведь я честно пыталась сделать из тебя сценариста, но так ничего и не вышло. Нет у тебя таланта – и в этом вся причина! Да прикинь сама: две сносные идеи за два года и при этом ни одной нормальной фразы в диалогах! А что касается продюсера – что ж, ты отлично умеешь справляться с деталями, но не в состоянии соединить их в одно целое! И моя ошибка вот в чем: в отличие от Молли я не понимала, что как творческая личность ты полный нуль! Да, я виновата в том, что верила в тебя! И потому в твоем мозгу зародились безумные идеи!

– Безумные идеи? Да ты сама постоянно искала протеже, чтобы потом измываться над ними! Каждый раз, обращаясь ко мне с просьбой заменить тебя на съемочной площадке, ты тайком бежала к Молли, чтобы та явилась и смешала меня с дерьмом! Ты настоящая садистка, и больше никто! Вы с Молли вели себя так, как будто меня и на свете нет!

Молли почти не бывала в студии, а потом начинала читать мне лекции, как и что надо сделать, – мне, просидевшей всю задницу над этим чертовым текстом! Ну а ты – ты еще хуже! Молли хоть не скрывала, что не выносит меня. А ты корчила из себя подругу и каждый день совала меня носом в грязь!

– Но если тебя не устраивала такая работа, почему ты молчала? Я бы выслушала тебя! И все встало бы на свои места! Так нет, ты предпочла делать вид, будто ловишь каждое мое слово, и обнимала, и благодарила без конца! Как ты могла так притворяться? Или мне надо было читать твои мысли?

– Нет, зато я прочитала твои. Тебе нужны не люди, а только благодарные марионетки! Ну а мне это осточертело, и Люку тоже! Вот мы и сделали ноги! Он больше не желает жить по чьей-то указке!

Диана, почувствовав в словах Ники крупицу правды, все же возразила:

– Я не виновата в том, что некоторые люди, если оставить их без опеки, натворят бед! Люк – далеко не Пэт Уинстон! Да, он талантлив, но ему нужен тягач, а не шоу, где ему придется самому давать советы! Господи, неужели ты не видишь, что эта затея провалится?

– Ты говоришь так только потому, что до этого додумалась я, а не ты! Ясно? Это придумал не Люк, а я!

– Да уж куда яснее, – фыркнула Диана. – И ради чего ты заварила эту кашу? Решила обстряпать свои делишки! Вот зачем ты нанесла удар мне в спину и заставила Люка поверить в ложь…

– Да плевать я на тебя хотела! – заверещала Ники. – Просто я оказалась рядом с ним в трудную минуту, вот и все! Я давно заметила, как ты достаешь его своими придирками, как он хочет меня, но не смеет и пальцем тронуть, потому что ты не давала ему и рта раскрыть.

– Черт бы тебя побрал! – выкрикнула Диана, потрясенная открытием. – Так ты охотилась за ним с самого начала! Ты месяцами ловила момент: то пригласишь его выпить, то перекусить в той забегаловке, где вас застукала Молли в тот день, когда я заболела…

– Может, хватит валить с больной головы на здоровую? – Ники распалилась так, что даже не обратила внимание на дождь, вдруг хлынувший как из ведра. – Это ты похитила Люка и держала в стойле, как племенного жеребца. Ему ничего не оставалось, как идти в телебизнес, ведь только там ты могла бы следить, чтобы он не поимел кого-то на стороне! О'кей, не ты первая, не ты последняя. Каждый выбирает для себя, вот только ты еще делала вид, будто стоишь выше этого! Корчила из себя чистюлю, а сама давно была по уши в дерьме! Ну зато теперь ты проиграла, а я выиграла. А ты воешь на луну, как течная сука, и вешаешь Люку лапшу на уши, будто «Альфа» зажмет его шоу!

– Но ведь это правда, они зажмут его – пусть и не сразу.

– У меня в кармане их обязательство: они поручились, что оплатят и дадут в эфир тринадцать выпусков…

– После которых тебя вышвырнут на улицу, потому что шоу будет провальным!

– Ты больше не запудришь мозги ни мне, ни Люку! Он уже узнал правду и только со мной понял, чего хочет! А уж я-то сумею ему это дать. – Ники откинула с лица мокрые волосы и двусмысленно усмехнулась: – Мы делаем это и днем, и ночью! Он так заводится от одного моего вида, что все время твердит, какое у меня классное тело – молодое, упругое, без морщин и складок, как у некоторых! Он тащится от моих титек, от моего живота и обожает сунуть морду между ног…

Диана почувствовала, что ее сейчас вывернет наизнанку. Она опрометью ринулась прочь под проливным дождем, и в ушах еще долго не затихал злорадный, визгливый хохот Ники.

А Ники все хохотала, хотя давно промокла насквозь. Ведь целых два года она ждала той минуты, когда бросит Диане в лицо все, что думает!

Она вспомнила, с какой болью Диана слушала рассказ о том, как Люк любит ее, Ники. Да и сам видок осунувшейся, промокшей Дианы мог развеселить кого угодно. А капли дождя, бежавшие по лицу, восхитительно напоминали настоящие слезы.

Но когда Ники отсмеялась и потащилась под дождем назад, приподнятое настроение почему-то улетучилось. Ники смутило, что Диана с таким презрением отозвалась о ее профессиональных качествах. Хотя, конечно, это вранье. Теперь Диана скажет про нее что угодно – только слушай! Баба, у которой увели мужика, не упустит случая укусить удачливую соперницу побольнее.

И все же слова «как творческая личность ты полный нуль» угнетали ее.

Ники небрежно дернула плечом. Человек способен научиться всему по ходу дела. И ее талант будет расти по мере того, как она станет писать и выпускать в эфир одно шоу за другим!

 

Глава 23

Мэтью заметил, как Диана вошла в кафе, и ощутил боль в груди: она показалась ему бледной и изможденной. Он не видел ее почти целый месяц и всего три недели назад узнал о разрыве с Люком.

Диана выглядела немного растерянной и не сразу отыскала Мэтью: наверняка забыла, где его любимый столик. Бросалась в глаза ее трогательная беззащитность, она как будто внезапно обнаружила, что считала себя совсем иным человеком. Ох, как хорошо Мэтью знал это чувство! Оно долго преследовало его после ухода Лори.

– Привет, Мэтью, – смущенно проговорила Диана, когда Сэйлс поднялся и пододвинул ей стул. – Рада, что ты согласен общаться со мной после той дыры, которую я пробила в вашей программе!

– Я и не думал на тебя сердиться! – мягко возразил он. – Меня больше беспокоит твое состояние. Ты явно перестала следить за собой.

– Это называется диетой Люка Мерримэна, – вымученно улыбнулась Диана. – Основное блюдо – душевная боль, и оно весьма эффективно.

Он ласково пожал ее руки:

– Я понимаю, что словами делу не поможешь, но все же знай: мне очень жаль. И не переживай так из-за программы. Мы справились и без «Пэта Уинстона». В любом случае на нас тоже лежит часть вины. Если бы мы вели себя решительнее и сразу подписали долгосрочный контракт, такого бы не случилось. Мы сами упустили успешное шоу, – со вздохом закончил Мэтью, вспомнив, как поссорился в тот день с Филом. Сэйлс хотел дать возможность «Эбботт и Синклер» заработать сразу более приличную сумму, чтобы они назначили Люку жалованье, соответствующее роли звезды, но не тут-то было.

Диана заказала джин с тоником. Когда спиртное подействовало, она стала откровеннее:

– Понимаешь, Мэтью, я замечала, как это надвигается на нас. Замечала, что от славы у Люка все сильнее кружится голова. Но самой страшной неожиданностью было предательство Ники. – У Дианы перехватило горло. Мэтью видел, что ей больно говорить об этом. – Я чувствую себя ужасно глупо, – прошептала она. – Пожалуйста, закажи и для меня. Мне все равно, что есть.

Мэтью заказал обед и откинулся на стуле. Душевная незащищенность Дианы трогала его до глубины души.

– Молли давно меня предупреждала, – продолжала она. – Молли знала, что происходит, но я не желала верить. И ты тоже все знал, правда?

– Ну, – Мэтью замялся, – ты ведь помнишь, что я с самого начала не доверял Люку. А с Ники был едва знаком. Она подходила ко мне на какой-то вечеринке и пыталась нахваливать себя. Меня это совсем не вдохновило. И я никогда не считал ее творческой личностью.

– Тем больше меня бесит собственная глупость! Ведь я вовсе не новичок. Я знаю, как безжалостен наш бизнес и сколь многие мечтают стать продюсерами ради славы, власти и денег, даже если у них напрочь нет таланта. Разумеется, для таких единственный способ пробиться – это плести интриги и подсиживать соперников. Но я прохлопала все, что творилось прямо под носом. Неужели Молли настолько умнее меня?

– Она просто гораздо осторожнее, – возразил Мэтью. – Не забывай, Молли родилась и выросла в Нью-Йорке, а значит, цинизм у нее в крови. А ты – совсем другое дело, ведь в небольшом городке, наверное, еще сохранился обычай помогать людям и не спешить осуждать их, пока вина не доказана. Может, в наши дни это выглядит нелепо, но мне нравится такая манера поведения. Хотя иногда это приносит лишнюю боль.

– Все, отныне никакой бескорыстной помощи ближним! – заверила его Диана и равнодушно взглянула на блюдо с креветками, поставленное официанткой.

– Диана, никакие убеждения не смогут застраховать нас от ошибок и потерь. Я вспоминаю об этом всякий раз, когда вижу боль в глазах дочери. Конечно, мне следовало предусмотреть все заранее, по в те дни я не думал о предусмотрительности. Я просто любил.

Он познакомился с Лори, когда ему было двадцать пять лет и молодая кровь еще кипела в жилах, а она, в свои восемнадцать, казалась едва распустившимся цветком. Мэтью подкупили ее неопытность и доверчивость. Она мгновенно заманила его в свои сети, и лишь с годами Сэйлс догадался, что Лори просто нуждалась в покровителе, ибо желала постоянно крутиться в Голливуде и флиртовать со всеми напропалую, но при этом жить с мужем.

– Забеременев, Лори собиралась сделать аборт, но я не позволил. А когда родился ребенок, я надеялся, что она полюбит свое дитя, как всякая мать. – Лицо Мэтью исказилось от боли. – Ну а Лори даже не привязалась к девочке. Нам помогали ее родители, мы нанимали няню, но дочь раздражала ее как обуза. Жена страдала, считая, что беременность лишила ее будущего и поставила крест на карьере. Хотя, конечно, все это было сплошным притворством.

Мэтью не слишком хотелось ворошить прошлое. Наверное, он решил рассказать обо всем Диане, чтобы она не стыдилась своей наивности. Сэйлс поведал ей и о том, как долго он старался не замечать равнодушия и раздражения, которых Лори и не скрывала. Мэтью тешил себя надеждой, что жена еще изменится, пока она не исчезла навсегда.

За неделю до того, как Андреа исполнилось пять лет, Лори сбежала с английским рок-певцом, приезжавшим в Штаты па съемки фильма. Мэтью нашел записку, в которой она призналась, что материнство не ее удел. Там не было ни прощальных слов, ни адреса.

– Невероятно, – вырвалось у Дианы. – И что произошло потом?

– Потом, – печально вздохнул Мэтью, – не было ничего. Я все же отыскал жену и написал ей, умоляя связаться с Энди, но она ответила, что девочке лучше о ней забыть. К несчастью, Энди не может смириться с правдой, с тем, что ее не любит родная мать. Напротив, девочка идеализирует Лори и помнит только о том, как мама покупала ей самые красивые платья. Она изо всех сил старалась быть хорошей, но ведь Лори на это наплевать.

– Как это ужасно для Андреа, – с сочувствием заметила Диана. – Ей повезло, что у нее такой отец, как ты.

– Да, наверное, но мне так и не удалось залечить рану, нанесенную ей матерью. – Мэтью все еще чувствовал себя виноватым, поскольку принудил Лори к неприемлемому для нее материнству, а тем самым сделал Андреа невинной жертвой. Но с другой стороны, он не представлял себе жизни без дочери. Он слишком любил ее.

– Наверное, ты ужасно мучился, когда Лори сбежала, – прошептала Диана.

– Конечно, но горе Андреа причиняло мне еще более мучительную боль. Только тогда я понял, что совершил непоправимую ошибку. То же, наверное, поняла и ты.

– Да, – порывисто вздохнула Диана. – Я все давно поняла, но не в силах с этим справиться. Молли уверяет, что в таких случаях лучшее лекарство – работа. По крайней мере ей это помогло, когда умер муж. Она просит меня вспомнить обо всех идеях, когда-либо приходивших мне в голову, и думать о том, как воплотить их, а не о том, что все давно вышло из-под контроля. – Диана мрачно улыбнулась. – Но в моем мозгу не зародилось ни одной творческой мысли. Я без конца прокручиваю все снова и снова, размышляя, нельзя ли было что-то изменить? Не могу не представлять себе Люка с Ники, и меня одолевают ярость и… и беспомощность.

– Да, Диана, мучения неизбежны, – кивнул Мэтью. – Через это надо пройти до конца. Мало-помалу боль сама притупится, хотя вряд ли сейчас это тебя утешит. Когда тебя вот так бросают, не помогают никакие слова. Ты словно оплакиваешь чью-то смерть. Пожалуй, это даже хуже, чем смерть: ведь ты знаешь, что он не просто жив, но еще и развлекается с другой. Боль то затихает, то вспыхивает снова именно в тот момент, когда ты думаешь, что удалось ее преодолеть. По-моему, от этого нет лекарства. Тебе придется пройти через все стадии боли, пока не затянется рана в душе.

Диана подняла влажно блестевшие глаза, и Мэтью увидел, как по ее щекам медленно поползли две слезинки. Он подавил порыв вытереть их или даже снять губами и обернулся к официантке, спросившей, пора ли подавать кофе и десерт.

Диана поспешила промокнуть глаза салфеткой.

– Не хочешь ли предаться чревоугодию и съесть что-нибудь жирное и сладкое вроде шоколадного торта? Во всем этом есть и положительная сторона: тебе еще долго не придется ограничивать себя в калориях!

Диана нервно рассмеялась.

– Господи, Мэтью, извини, что я такая зануда!

– Не извиняйся. Если я могу хоть чем-то быть полезен – только позвони. Я серьезно. – И он написал на обороте своей карточки домашний телефон. – Вот, пожалуйста, в любое время. Не бойся меня разбудить. Я ведь нештатный член Общества анонимных звонков! А уж мы-то знаем, как утешить человека в таких обстоятельствах!

– Спасибо, Мэтью, – Диана криво улыбнулась, опасаясь заплакать опять, – за помощь и сочувствие. За то, что веришь в меня больше, чем я сама. Просто отвратительно чувствовать себя такой… такой дурой! – Она вдруг подалась вперед и горячо спросила: – Скажи, как я могла так ошибиться? То есть совсем ничего не разглядеть в Ники? Кстати, я встретилась с ней недавно и увидела совершенно другого человека. Она жестокая, опасная, коварная – словом, прожженная дрянь. Не осталось и следа от той милой и преданной девчушки, которой я верила. А эта ее гнусная ложь?.. И не только обо мне. Я… я, наверное, должна тебе рассказать, просто на случай, если она начнет распускать слухи. Понимаешь, Ники наговорила Люку, будто мы с тобой… в общем, как получилось, что ты вообще решил купить наш сериал…

Мэтью захлестнула горячая волна, и он потупился. Ники, а пожалуй, даже и Люк запросто разглядели бы то, чего не замечала Диана, – его любовь. Мэтью безумно хотелось тут же во всем признаться, но он промолчал. Слишком рано. Сейчас Диане и без того хватает проблем. А от него ей пока не нужно ничего, кроме дружбы, предлагаемой им от всего сердца.

– Диана, самое главное то, что теперь ты знаешь правду. Все могло кончиться куда хуже, если бы вы поженились.

– Ну, я все же не склонна упрекать во всем одного Люка. Разве можно обвинять его в том, что он поверил лжи, когда я сама купилась на притворство Ники?

Мэтью с раздражением слушал, как Диана выгораживает Люка, стараясь свалить всю вину на Ники. Люк, видите ли, был слишком наивным, хотя, конечно, немного жестоким и грубым. Оказывается, ему никто так не лгал прежде, вот он и поверил, поскольку Ники так умеет притворяться…

– …а в глубине души Люк очень добрый человек.

Мэтью только вздохнул и не стал возражать Диане: она все еще не смогла бы смириться с правдой. Люк Мерримэн был ее творением. Из куска дерьма Диана умудрилась вылепить золотого мальчика и не желала видеть того, что скрывалось под позолотой.

– Мама, м-мне это шоу не нравится! – громко кричал Джой.

– Тс-с! – злобно шикнула Сара. – Скажи спасибо, что нас вообще пустили посмотреть! К тому же… – Она умолкла на полуслове, позабыв, что хотела сказать. Ее взгляд был прикован к Лукасу Мерримэну, который выкаблучивался на экране, ужасно довольный собой.

Сара едва верила своим глазам. Это ее-то Лукас, пацан, бегавший когда-то по соседству, стал теперь на телевидении большой шишкой?! И как только ему удалось?..

Это казалось настоящим чудом. И пока Сара смотрела шоу, до нее дошло, что если Лукас стал актером, то ему должны прилично платить. Тут было над чем подумать: ведь коли он разжился деньгами, то должен отстегнуть кое-что и Саре с детьми. Это будет справедливо.

Может, стоит послать ему письмо? Но где раздобыть адрес? Нет, с почтой связываться не стоит: письмо может потеряться. И по телефону звонить тоже незачем. Надо явиться к нему самой. От этой идеи Сару охватили возбуждение и страх. Это ведь не так-то просто сделать, и она не знала, получится ли у нее.

– А где мой папа? – вдруг спросил Джой, увидев, как Пэт Уинстон обнимает своего младшего сына.

Господи, до чего иногда догадлив этот сопляк!

– А ну заткнись, дай досмотреть! – И Сара припала к экрану. Между прочим, эти его детки из шоу жили в шикарном доме со всякими там электрическими драндулетами и финтифлюшками. Они отлично одевались, жрали до отвала и даже имели свои деньжата. Сара, увлеченная всеми этими мелочами, с трудом следила за ходом действия и испуганно вздрагивала каждый раз, как только публика начинала смеяться или хлопать. Наверное, актеры говорили что-то смешное, но она не понимала, над чем тут смеяться.

Ее детям тоже было не до смеха. Им до смерти хотелось запомнить все, что там показывали. И Сара не могла их в этом винить.

– П-п-почему у меня нет велика? – заныл Джой.

– Потому что ты маленький, – отрезала Дэйзи. – А я уже большая! Мама, купи мне велик!

– Цыц, малявки! Это все одна показуха! – сердито соврала Сара. Господи, за что такая несправедливость? Ее дети ничуть не хуже других! Конечно, по телику идет одна показуха, но ведь немало и таких детей, у которых есть красивые шмотки, велики и настоящий дом…

Как только шоу закончилось, Дэйзи и Джой выскочили на улицу играть с ребятишками Гарсиа, а Сара поблагодарила за доброту Розу и Хулио. Хорошие они люди, эти Гарсиа, на таких вот земля держится. И детки у них хорошие, хоть по-английски ни бум-бум.

Между прочим, это тоже беспокоило Сару. С каждым годом на шабашке оставалось все меньше настоящих американцев, поэтому Дэйзи и Джой гораздо легче говорили по-испански, чем на родном языке.

– Эй, дети, пора спать! – крикнула Сара в окно.

Она вздохнула и вытерла потный лоб. Пусть еще малость побегают. Может, хоть немного устанут. И откуда у них столько сил? Правда, когда-то Сара была такой же неугомонной, но тяжкий труд под палящим солнцем вытянул из нее все жилы.

Пожалуй, стоит сейчас поковыряться в машине, пока малышня не вертится под ногами. Лук уже весь убран, а в Орегоне поспела ежевика. Вот только выдержит ли их «додж» такой путь?

И Саре внезапно осточертело все на свете: уборка урожая, страх за машину, которая вот-вот развалится посреди дороги, необходимость держаться подальше от Уолта… И что ему неймется? Она для него никто и не любила его никогда, и дети ему не родные – так почему он не хочет оставить их в покое? Конечно, если бы Сара где-то осела, Уолт мигом бы отвязался. Он здорово боится городов.

У «доджа» давно облысели покрышки и не было запаски. Любой встречный шериф мигом отправит такую машину на свалку.

И тут Сара заметила, что одно из колес спускается прямо на глазах. А в следующий миг с хлопком оборвался ремень вентилятора.

– О Господи, только не это! – Она выключила зажигание и рухнула прямо на песок. Все без толку. Стоило заменить одну износившуюся часть, как летела другая. Во сколько обойдется замена трех колес и ремня?

Она побрела в дом и развязала старый чулок, в котором хранила свои скудные сбережения. Мало, слишком мало. Придется продать машину на лом.

Ну что ж, черта с два она потащится на новую ферму. Нет, она отправится прямиком в город Нью-Йорк. Лукас катается там как сыр в масле – вот пусть и поделится с ней.

– Спасибо, Диана, что согласились встретиться, – промолвила Гвен Ван Рик, дрожащей рукой поднося к губам чашку кофе. – Я знаю: вы – занятая женщина, и не отвлеку вас надолго.

– Ничего страшного. – Диана разглядывала Гвен с любопытством. Ее очень удивил звонок едва знакомой особы. Они иногда встречались на деловых совещаниях, но даже не всегда здоровались. Правда, Диана знала, что Гвен Ван Рик уже много лет с успехом подвизается в жанре мыльных опер и, в частности, пишет сейчас сценарий для сериала «Ночью и днем», собственности «Первой американской телестудии».

Судя по голосу, Гвен была очень расстроена, и Диана не решилась отказаться встретиться с ней, хотя не получила никаких объяснений по телефону. Кто знает: может, просто одну несчастную бабу потянуло поплакаться в жилетку другой, такой же несчастной?

С первого же взгляда Диане стало ясно, что она не ошиблась насчет душевного состояния Гвен. Она помнила эту женщину ухоженной и уверенной в себе. Теперь Гвен опустилась и была близка к истерике. Господи, так же чувствовала себя сейчас и Диана!

– Насколько мне известно, – начала Гвен, – Ники де Поль была вашей ассистенткой. Скажите, долго ли она у вас проработала?

– Ники пришла к нам года два назад, – со сдержанной неприязнью отвечала Диана. – Она неплохо справлялась с мелкими поручениями, однако мечтала о большем – о том, чтобы стать самостоятельным автором и продюсером. А я, чертова дура, пыталась ей помочь. Я… – Тут Диана осеклась и попыталась взять себя в руки. – Простите, но, пока я не ударилась в патетику, мне бы хотелось знать, в чем все-таки дело.

Гвен, смертельно побледневшая при первых же словах Дианы, вдруг сморщилась и поднесла к лицу ладони, но ей не удалось сдержать рыданий.

Растерянная Диана молча ждала, когда Гвен придет в себя. Столь искреннее проявление горя внушило сострадание: ведь ей и самой сейчас было очень несладко.

– Извините. – Гвен всхлипнула. – Я вовсе не хотела устраивать перед вами спектакль. Мне казалось, что все уже отболело, но как-то вдруг стало так плохо…

Вздыхая, Гвен рассказала Диане о своем знакомстве с Ники и о том, как та оплела ее паутиной лжи.

– Мне и в голову не приходило, что она имеет отношение к «Эбботт и Синклер» или лично знакома с Люком Мерримэном. Ники твердила, что мечтает стать актрисой.

– Она и есть актриса, и весьма недурная, черт бы ее побрал, – процедила Диана.

– Диана, я… я долго не решалась довериться вам. Видите ли, я очень скрытный человек…

– Понимаю. – Диана все больше и больше сочувствовала Гвен. – Можете не сомневаться, я не стану болтать. А кроме того, я догадываюсь о том, что вы сейчас чувствуете. Господи, и как только она на такое пошла?

– И все же пошла. Я понятия не имела о том, что меня используют, то есть заставляют генерировать все новые и новые идеи… Кстати, идея «Шоу Люка Мерримэна» тоже принадлежит мне.

Слушая Гвен, Диана с изумлением узнавала, как далеко зашла Ники в своем неуемном стремлении сделать карьеру на пустом месте. Даже те два предложения, что показались Диане приемлемыми, были украдены у Гвен.

– Ей не приходилось особо напрягаться, – продолжала Гвен. – Ведь я не спала ночами, стараясь выдумать для нее что-нибудь новенькое. Мне непонятно одно: ради чего она столько врала?

Зато Диана уже все поняла. Ники запутывалась больше и больше. Ей было куда проще придумать новую ложь, чем выложить правду, особенно Гвен. Вряд ли Ники действительно бисексуалка: она слишком откровенно заигрывала со всеми мужиками. Диана попыталась объяснить это Гвен, но не тут-то было.

– Мне казалось, что о наших с Люком отношениях знают все…

– Я ничего не знала, – возразила Гвен. – Я вообще не прислушиваюсь к сплетням.

– Ну, в общем, мы были близки, а Ники потом призналась, что с самого начала положила глаз на Люка. И наконец-то его заполучила… – Диана умолкла.

– А мне до сих пор не верится, что ее интересуют мужчины, – упрямо возразила Гвен. – Вполне возможно, она трахается с ним с единственной целью – утвердить свое положение в «Альфа телевижн». – Гвен снова заплакала. – Как я могла так ослепнуть? Я не ребенок, многое успела повидать! Но я никого еще не любила так, как Ники!

У Дианы тоже навернулись на глаза слезы.

– И я была не менее слепа. – Она попыталась улыбнуться. – Ну и картинка! Пожалуй, мы обе хороши, вы не находите?

– Нахожу. Должна заметить, что пару раз видела вашего Люка на благотворительных балах, он строил глазки всем напропалую. А что касается Джеммы Лопес…

– Ну а я видела, что Ники вела себя точно так же, – перебила ее Диана. Не хватало еще, чтобы Гвен переложила на Люка всю тяжесть вины! – Конечно, Люк способен очаровать кого угодно, но пользовался своими чарами по наивности. Такой сердечный, простой парень…

– Вот уж не надо! Я видела его в деле!

– Зато я жила с ним больше года, и Люк никогда мне не лгал, тогда как Ники притворялась с самого первого дня. Вы не поверите, какая дрянь из Ники полезла, когда я как следует прижала ее! – И Диана рассказала об их знаменательной встрече под дождем.

Но Гвен оставалась непоколебимой.

– Ну, не мне судить о том, что Ники думала о своей работе, поскольку она никогда ничего не рассказывала…

– Гвен, но ведь вы не станете отрицать, что она всем и всегда врала! – не выдержала Диана. – Ники врала о том, где работает, о звонках по телефону…

– Да, это верно, но я не верю, что она лгала… лгала о своих чувствах ко мне.

– Тогда почему она испарилась на целый месяц? – язвительно осведомилась Диана.

– Возможно, ей вскружил голову неожиданный успех. Или она считает, что должна сохранить верность Люку, пока они вместе делают это шоу?..

Судя по всему, смазливая сучка так запудрила Гвен мозги, что та еще долго будет оправдывать все ее выходки.

– Во всяком случае, мне ясно одно, – подытожила Гвен, – и вы, и я окажемся в выигрыше, если нам удастся разбить эту сладкую парочку. Полагаю, вы по-прежнему хотели бы вернуть Люка?

– Да! – Диана подалась вперед. – И многое изменилось бы, узнай Люк о ваших отношениях с Ники! Конечно, если вы не хотите, чтобы он знал…

– Мне безразлично, лишь бы вернуть ее. Пусть Люк узнает обо всем, если нет иного способа. Без Ники мне жизнь не мила! Я не ем, не сплю, не могу работать! Моя жизнь превратилась в руины!

Диана ощущала то же самое, и необычный план Гвен вселил в нее надежду. Люку следует открыть глаза. Вот уж он разъярится, узнав, как его надули!..

– Итак, я жду вашего звонка. – Гвен поднялась из-за стола. – И не отчаивайтесь, если сразу не получите ожидаемого эффекта! – мрачно добавила она. – Вряд ли Люк поверит вам. Скорее всего Ники надолго его не удержит. Как, впрочем, и любая другая женщина.

Диана вспыхнула:

– А я сомневаюсь, что Ники вообще способна любить кого-то, будь то мужчина или женщина. Она вступает в связь лишь тогда, когда видит в этом какую-то выгоду.

Итак, две дамы распрощались, смерив друг друга довольно холодными взглядами. Диана считала, что Гвен напрасно тратит время на недостойную ее особу. Гвен то же самое думала про Диану.

Диана тщательно подготовилась к встрече с Люком. Она убеждала себя не возлагать на это слишком большие надежды. Платье с высоким воротом и почти обнаженной спиной оказалось ей широковато, но она надела пояс. Жемчужное ожерелье с серьгами придало ей чрезвычайно элегантный вид, всегда производивший на Люка особое впечатление. Ники, несмотря на молодость и красоту, выглядела только соблазнительной, но не элегантной. И Диана решила, что лучший способ соперничать с ней – оставаться самой собой.

Они договорились встретиться в небольшом парке с видом на Ист-Ривер. На этом настояла Диана. Разговор предстоял слишком серьезный, и вряд ли им будет до еды.

Люк, удивленный ее звонком, отнесся к нему с подозрением и весьма неохотно согласился прийти.

Появившись в этот день на работе, Диана выглядела такой посвежевшей, что бдительная Молли сразу обратила на это внимание. В порыве оптимизма Диана призналась во всем подруге, уверенная, что Молли сохранит в тайне откровения Гвен.

– Диана, лучше не суйся в эти дела. – Молли, как всегда, приступила к делу без обиняков. – Пусть Гвен сама сражается со своими драконами! Поверь же наконец: ты избавилась от паршивого мальчишки. Паршивого во всех смыслах. Кстати, он вернул те деньги, что получил от тебя в долг?

– Какие еще деньги?..

– Те самые, на которые он ходил в школу актерского мастерства, покупал шикарные шмотки, часы, фотоаппарат…

– О, Молли, ну при чем тут это? Пойми, когда мы стали жить вместе, все изменилось! Я вовсе не хочу, чтобы он возвращал мне деньги.

– Дело не в тебе. Дело в нем, он и не заикнулся об этом, потому что воспринял все как должное. Поверь мне, этот красавчик привык получать плату за свои услуги задолго до того, как повстречался с тобой!

Диана выскочила из кабинета, кипя от гнева. Но ей не удавалось отвязаться от слов Молли. С какой стати Люк поверил Ники? Если бы Диане стали возводить напраслину на Люка, разве она сначала не выслушала бы его самого?

Однако все мысли и сомнения вылетели у нее из головы, едва Диана увидела, как Люк пружинящей походкой спускается по широкой лестнице в легких полотняных брюках, гавайской рубахе, соломенной шляпе и огромных солнцезащитных очках. Ноги у Дианы подкосились, по телу прошла томная волна… Хорошо еще, что они встречаются в людном месте и она ничего перед этим не пила. Иначе бы точно не выдержала и бросилась ему на грудь.

– Привет, – холодно бросил Люк, коснувшись губами ее щеки. – Господи, ну и жара, даже под деревьями. Почему бы нам не прошвырнуться до «Амбассадора» и не заказать там коктейль?

– Я не хочу, – мягко ответила она.

И Люк тут же начал хвастаться своей новой жизнью. Он недавно купил роскошную квартиру с мебелью и всем прочим.

Диана проглотила язвительный вопрос: почему бы ему самому не обставить свою квартиру заново?

– Представляешь, как мне повезло: не пришлось шататься по городу и выбирать самому! Ребята, которые мне ее продали, недавно развелись и не пожелали ничего брать с собой, а там прорва всякого барахла, есть даже какие-то древности. Да, ты ведь хотела мне что-то сказать. – Он снял темные очки, и Диана чуть не застонала, увидев знакомый взгляд стальных глаз. Нет, только не сейчас!

– Я разговаривала с одной дамой по имени Гвен Ван Рик…

Диана долго репетировала свою речь, желая подвести Люка к сути дела постепенно, а не бить по голове сразу. Она также подготовилась к возможной вспышке ярости, и поэтому его небрежный смех застал ее врасплох.

– В жизни не слышал подобного дерьма! Это чтобы Ники была лесбиянкой? Нет, ты, конечно, шутишь!

– Я и не утверждаю, что она лесбиянка. Я говорю, Ники притворялась, поскольку поставила перед собой цель завладеть чужими идеями.

– Дерьмо!

– А ты… ты любишь ее? – шепотом спросила Диана. – Она живет у тебя?

– Не твое дело! – рявкнул Люк, но в запальчивости выложил больше, чем хотел: – И вообще хватит с меня баб, благодарю покорно, мэм! Я больше никому не позволю собой вертеть! Я сам себе голова!

Диана не совладала с собой: даже эти слова пробудили в ней надежду.

– Стало быть, – продолжал Люк, не спуская с нее разъяренного взгляда, – ты вытащила меня сюда, чтобы навешать на уши лапши? Да провались ты к черту, Диана! Вот уж не думал, что ты станешь мараться в таком дерьме!

– Я рассказала тебе правду, и, если не веришь мне, спроси у Гвен! Я оставлю тебе телефон…

– Только этого не хватало! – взорвался Люк. – Мало ли что наболтает извращенка, которая воротит нос от мужиков!

– Неправда! – возмутилась Диана. – Гвен ни от кого не воротит нос! Она мягкая, чувствительная женщина и действительно очень любит Ники…

– Хватит пудрить мне мозги! – Люк отшатнулся от нее как от прокаженной. – Это же надо придумать: Ники выуживает свои идеи из башки, приспособленной только для мыльных опер! Ты, верно, совсем рехнулась, если решила, что я в это поверю! Ники спала с извращенкой! Слушай, я еще не встречал такую крутую телку, как Ники, и что гораздо важнее – она от меня без ума! А ты наворотила все это дерьмо про лесбиянок лишь для того, чтобы нагадить нам с Ники! Тебе не дает покоя, что мы оказались умнее тебя и стали жить по-своему!

– Это неправда, – прошептала Диана, едва сдерживая слезы, – я люблю тебя и скучаю без тебя…

– Заткнись! И оставь меня в покое, и Ники тоже! Не суй нос в наши дела и не пытайся чего-то добиться своими враками! Я и так наглотался их по горло!

Люк бросился прочь. Глядя, как легко он перепрыгивает через ступеньки, Диана думала о том, какие у него сильные и мускулистые бедра. Возле лестницы Люка узнали две молодые женщины с колясками.

Злобной гримасы как не бывало: Люк – сама доброта – поиграл с младенцами и оставил автографы восхищенным мамашам.

От слез глаза ее затуманились. Как всегда, Молли оказалась права. И все же Диана твердо верила, что Люк слишком рано узнал правду. Нужно просто дождаться, пока ему изменит успех. Она не сомневалась, что это неизбежно произойдет.

 

Глава 24

Люка разбудили яркие солнечные лучи, лившиеся в окно, хотя кондиционер поддерживал в комнате заданную температуру. С блаженной улыбкой он потянулся на своей необъятной кровати – первой, с которой у него не свешивались ноги.

Это круто – иметь такую шикарную кровать в огромной шикарной квартире и распоряжаться всем этим самому. Две спальни, столовая, гостиная с видом на реку – конечно, это стоило бешеных денег, но Люк мог себе это позволить. Ему до сих пор казалось чудом то, что в течение пяти лет он будет исправно огребать кучу деньжищ. Конечно, Гарриет и адвокат раскудахтались, узнав про контракт, – ведь Люк поработал своими мозгами, а не стал плясать под их дудку! Он не дурак, поэтому не верил их утверждениям, будто совершил ошибку.

Люк давно усвоил: все эти богатеи только и делают, что трясутся над всякими «что» да «если». А тот, кто знаком с голодом, не боится брать от жизни все, не опасаясь за завтрашний день. И такой богатой сучке, как эта Гарриет, ни за что не понять его, хотя она и не стала воротить нос от десяти процентов за контракт, которого добился Люк самостоятельно. Да уж, вся эта свора адвокатов, агентов и брокеров постоянно сует нос туда, где пахнет деньгами.

Лениво протянув руку, Люк включил кофеварку и магнитофон. Комнату наполнила классная громкая музыка.

Выпив в кровати две чашки кофе, он отправился на кухню и подогрел круассаны.

Сегодня предстояла запись пятого выпуска из первых тринадцати в его шоу. На улице возле студии наверняка уже шныряют жучки из «Альфы» и продают из-под полы билеты. Народ валил на запись толпами, как только слышал его имя.

Все оказалось до смешного просто. Специально нанятый забавник подначивал публику, та начинала сыпать вопросами, а помощник режиссера отмечал, кто о чем спросил. После короткого совещания на сцену выходил Люк и вызывал тех, кого выбирал сам. Ответы были заранее заготовлены.

И никаких суфлеров, никаких стычек с другими артистами – ведь каждый так и норовит заступить ему дорогу к камере! Нет, господа, в этом шоу есть только одна звезда! Он здесь самый главный, и об этом знают все!

Люк заканчивал завтракать, когда зазвонил телефон. Секретарша «Континентал» сказала, что женщина по имени Сара Коулс попросила дать его адрес и телефон.

– Я сказала, что мы не распространяем такого рода информацию, мистер Мерримэн, но она уверяет, что хорошо с вами знакома, и я позволила себе…

Люк нервно поежился.

– Да-да, все верно. А откуда она звонила? Ох, черт… ладно, дайте мне телефон.

Сара в Нью-Йорке! И как она сюда добралась? Люк и думать позабыл об этой Саре Коулс. Неужто она за столько лет не нашла кого-то другого? Наверняка нашла, но ведь теперь Люк выбился в люди, и ей, конечно, подавай денежки. Пожалуй, лучше разделаться с ней раз и навсегда – не хватало этой головной боли!

Он набрал продиктованный секретаршей номер, человек, говоривший с испанским акцентом, назвал совершенно неизвестный ему отель.

Зато знакомое бормотание Сары мигом развеяло все сомнения. Ну да, она приехамши, прям с детями. При мысли о том, чтобы сунуться в ту дыру, где они остановились, Люка бросило в дрожь. Нет уж, лучше пусть приезжают сюда.

Быстро надев свитер и джинсы, Люк заметался по квартире. Он не будет даром тратить время, откупится от Сары и отправит ее подальше.

Когда оборванная троица перешагнула порог, Люку показалось, что к нему в гости явилось его собственное прошлое.

– Привет, Сара. – Он брезгливо похлопал ее по плечу.

– Здрасьте, Лукас. Это вот Дэйзи – она малость подросла, а это Джой. Скажите «здрасьте» своему папе.

Дети уставились на него разинув рты, а потом глупо захихикали. И Люк, в два счета находивший общий язык с любым незнакомым ребенком на улице, вдруг онемел перед собственными детьми.

Дэйзи на вид было шесть или семь лет. У тощей, как палка, девочки, с топкими ручками и ножками, жидкими волосенками, вместо двух передних зубов зияла дыра. На коже у нее была какая-то сыпь, из носа текло, и она то и дело кашляла. Джой, настоящий заморыш, ни секунды не мог простоять спокойно.

– Пожалуйста, ничего здесь не трогайте! – запоздало сказал Люк.

У них были такие голодные глаза, что он отдал детям все запасы молока и печенья, а Сару угостил чашечкой кофе. Дети смели всю еду в мгновение ока. Люк смотрел, как они, развалившись в его старинных креслах, возят грязными ладошками по идеально отполированной поверхности дубового стола, и нервничал все больше.

Ему не терпелось поскорее отделаться от этой компании, но Сару не так-то просто выставить. Она бухтела и бухтела про то, как идут дела у них дома, что теперь растят фермеры, как пришел конец их «доджу»…

Дети, не усидев на месте, начали шнырять по всему дому, повсюду совать нос, потрошить шкафы и ящики, так что Люку было не до Сариной болтовни.

Наконец он загнал маленьких паршивцев в гостиную и усадил на ковер перед телевизором.

– Ну вот, Лукас, а я-то все голову ломала, куда ты пропал. Я прям обалдела, как увидала тебя по телику после стольких-то лет!

Люк не отваживался поднять на Сару глаза. Она запомнилась ему самой смазливой девчонкой в деревне. Но ведь ей было… кажется, пятнадцать?.. когда они впервые сошлись. С тех пор Сара похудела, увяла и выглядела совершенно жутко в выцветшем ситцевом платье, грубых носках и пластиковых туфлях. Ее волосы, некогда пышные и блестящие, превратились в редкие тусклые лохмы. А из-за двух глубоких складок возле рта она казалась старше собственной матери, хотя сейчас Саре едва ли больше двадцати пяти.

– Я ведь не думала на тебя наезжать, Лукас, – монотонно, невыразительно бубнила она. Выцветшие голубые глаза были прикованы к его лицу, а потрескавшиеся губы ни разу не сложились в улыбку. – Я и думать не думала, что когда-то устану работать на земле, а вышло по-другому. Особливо теперь, когда нет машины. А еще Уолт таскается за нами по пятам. Мы вроде как сошлись на сборе ежевики через два года после того, как ты ушел. Но с двумя-то сосунками уж больно тяжко было управляться…

Она все говорила и говорила, а Люк разглядывал детей и не находил в этих деревенских рожах ни малейшего сходства с собой. У Дэйзи не прекращался кашель, и Люк даже подумал, не подцепила ли она туберкулез.

– А ты кой-чего добился, Лукас. Видать, того и хотел, когда взял да и оставил нас в Орегоне. – Сара на миг умолкла, словно надеясь услышать объяснение, но он промолчал. – А уж нам-то пришлось несладко. Я из кожи вон лезла, все пыталась отложить деньжат, да наша жизнь сам знаешь какая – то одно, то другое. Джой, он, понимаешь, шибко нервный и не может смирно сидеть, а у Дэйзи вечно эта сыпь, если чего нажрется. Ты, Лукас, нынче живешь вон в каком шикарном доме, денег у тебя куры не клюют, и без работы не сидишь. Ну, я глядела-глядела, как ты голубишь тех малолеток по телику, и подумала: может, и для своих чего-нибудь захочешь сделать? Вот я и села на автобус да приехала сюды из Салема…

Слушая этот бесцветный голос, Люк представил себе выжженную солнцем долину и обшарпанный «додж» (и как он столько лет продержался?). Ноздри заполнила вонь керосинки и отхожего места во дворе.

Сара смотрела па него своими опустошенными, немигающими глазами, и Люку не удавалось угадать, о чем она думает. Однако в тихом монотонном голосе не было и тени угрозы, лишь открытая мольба. Она мечтала о своем доме, о школе для детей, о возможности поступить на курсы косметичек.

– А уж если бы дети хоть иногда видели своего папу – так и совсем было бы хорошо.

– Кх-м… – Люк нервно облизнул пересохшие губы. – Нет, Сара, это невозможно. – И он стал расписывать ей, какая в Нью-Йорке преступность, и никуда не годные школы, и холодная зима, и жутко влажное лето. Ему пришлось повысить голос, потому что в гостиной орал телевизор: это дети жали на все кнопки, переключая каналы и то и дело увеличивая громкость. Наконец Люк не выдержал и велел им перестать, тогда они бросили пульт и стали носиться по квартире, хватая все, что попадалось под руку.

– А ну, хватит! – прикрикнула на них Сара, но тоже ничего не добилась. – Вот видишь. Им папа нужон – уму-разуму поучить.

Это ее «папа» каждый раз немилосердно резало Люку слух.

– Ну а коли мы тебе тута не ко двору, – прямо сказала Сара, – то можно и уехать обратно. Лишь бы нам не мотаться больше по фермам.

– Нет, конечно, тебе больше не придется этого делать. Заверив ее в этом, Люк извинился и кинулся на поиски.

Он застал детей на кухне: они разбирали тостер и кофеварку. Стараясь держаться от них подальше, Люк снова загнал пакостников в гостиную. Он испуганно дергался, если случайно к ним прикасался. На них же чертова прорва микробов!

Сара сидела не шелохнувшись там, где Люк оставил ее. Руки ее безвольно лежали на коленях: терпеливая, привыкшая к несправедливости и страданиям женщина, просившая и не получавшая ничего.

Внезапно позвонил швейцар – значит, Ники уже едет сюда в лифте. Черт, неужели прошло столько времени?

Люк чуть не пинками препроводил незваных гостей в соседнюю комнату, оборудованную под игровую, и включил им компьютер. Скорее всего они сломают его, ну и ладно. Только бы Ники не увидела того, чего ей видеть не следует.

Он встретил ее у дверей лифта с самой чарующей улыбкой:

– Привет, детка. Может, пошалим слегка, прежде чем ехать? – Он пощекотал губами шею и провел ладонями по грудям и бедрам.

– М-м-м… Давай.

– Знаешь что? У меня сейчас на проводе другой город – вот закончу и приду к тебе в постельку. – Проводив ее в спальню, Люк плотно прикрыл дверь.

Потом метнулся в игровую, откуда донесся зловещий грохот. Так и есть: крысеныши расколотили лампу из художественного салона!

– Ох, Лукас, вот незадача! Я и глазом мигнуть не успела!

– Черт с ней! – Люк так глянул на детей, что те съежились, явно ожидая трепки. – Слушай, Сара, мне пора бежать. У тебя есть где остановиться в Салеме?

– Ну… – задумалась она, – мы, наверное, могли бы попроситься в меблирашки к Мери…

– Отлично. Пришли мне ее адрес. – Он торопливо выписал чек. – Этого тебе хватит на первое время. Я буду присылать понемногу каждый месяц. Может, лучше вам подыскать небольшой домик с задним двориком для детей. – Ему не хотелось, чтобы Сара торчала на виду у всех в меблирашках, – наверняка начнутся расспросы.

– Спасибо. – Даже при виде чека ее лицо не выразило никаких эмоций. – Но нам ничего по нему не заплатят. У меня отродясь не было счета в банке, а за отель и автобус берут только наличные.

Господи, дай ему силы! Люк в отчаянии начал шарить по ящикам стола и карманам пальто, выгребая всю завалявшуюся мелочь. Получилось около пяти сотен долларов.

– Вот, припрячь это! Никто не должен видеть, что у тебя завелось столько денег. И в отеле больше не ночуй, отправляйся прямо в Салем! Там по этому чеку откроешь счет.

Люк выставил гостей из квартиры и посадил в лифт. Сунул швейцару последнюю десятку и попросил поймать такси, чтобы их сразу отвезли в отель.

Он весь взмок к тому времени, когда вернулся в лифт.

Ники сидела в одних прозрачных французских трусиках и гадала, какого черта Люк закрыл ее в спальне. В конце концов, у него нет от нее деловых тайн. Был ли это действительно звонок из другого города? Или он говорил с Дианой?

Накинув его халат, Ники на цыпочках выскользнула в холл и услышала грохот в игровой комнате. Потом вроде бы заговорила женщина, а после нее маленькая девочка.

Ники едва успела скрыться в спальне, однако оставила щелочку в двери. Это была женщина с двумя детьми. Вся троица как будто вышла из магазина подержанных вещей.

Когда хлопнула входная дверь и стало ясно, что Люк пошел провожать гостей, Ники поспешила к окну.

Женщина с детьми вышла на улицу в сопровождении швейцара, который усадил их в такси.

Ники подумала, что необычные гости – какие-то бедные родственники Люка и он поспешил от них отделаться. Что ж, это вполне понятно, но почему Люк таился от нее? Почему стал ей врать?

Ники решила прямо не спрашивать его. Она лежала в постели и была наготове. Люк набросился на нее как зверь, но Ники чувствовала, что на сей раз он только играет в страсть.

 

Глава 25

– Ну и как тебе? – поинтересовался отец Дианы. Отойдя от плиты, он с удовольствием наблюдал, как дочь лакомится свежеиспеченным пирожным.

Диана откусила кусочек рассыпчатого воздушного теста, пропитанного медом, проглотила и удовлетворенно улыбнулась:

– Невероятно. Папа, ты делаешь их лучше всех!

– Помнишь, Диди, – сказала ее мать, сидевшая напротив, – как в детстве ты называла их сладкими подушками?

– Правда. – Диана вдруг чуть не разрыдалась. Никто, кроме родителей, не звал ее Диди. Она вообще терпеть не могла это прозвище, особенно из уст брата. А теперь это слово напомнило ей о том, как сильно она привязана к своим старикам.

Диана приехала сюда на День независимости, но вышло так, что ей не захотелось уезжать. В Нью-Йорке в это время все равно делать нечего, а Ист-Хэмптон навевал жуткую тоску, постоянно напоминая о Люке. Здесь, в уютном чистом доме, где прошло ее детство, горечь потери немного смягчилась.

Диана как бы плыла по течению, следя за неторопливым, размеренным бегом времени. Она помогала в галерее и ездила на рынок с отцом, пока мать занималась живописью в мастерской, расположенной в дальнем конце их участка. А вот отец в последнее время почти не прикасался к кисти. Зато он всерьез увлекся садоводством и мексиканской кухней. Как всегда, родители жили в своем мире, где на первом месте оставалось искусство. Конечно, они гордились успехами дочери и не пропускали ни одного ее шоу, но Диана догадывалась, о чем думают родители: «Непонятно, почему ты обрекла себя на такую жизнь, но мы рады, что ты счастлива и преуспеваешь».

Слава Богу, они не расспрашивали о Люке. Диана как-то упомянула, что близко сошлась с одним артистом, но не стала вдаваться в подробности. А теперь просто позвонила и сказала, что приедет одна, и этого было достаточно.

Диана с отцом накрывали в саду стол для ленча, когда появилась Марта Синклер с кистью и палитрой.

– Только что звонил Кент! Он сейчас в Альбукерке и хотел бы заехать повидаться. Чудесно, правда? Как раз Диди тоже здесь, и я отдам ему наконец картину для детской. Вот только ума не приложу, куда я ее подевала. Надеюсь, не продала ее Портерам?

– Нет, Марти, – заверил жену Джон Синклер и встал из-за стола. – Портеры купили похожую, но не ту. Я знаю, где она. – И он повел жену в дальний конец сада.

Диана со смешанным чувством продолжала расставлять тарелки. В прошлый раз они не на шутку сцепились с Кентом из-за Люка, и ссориться с ним снова ей не хотелось. Особенно сейчас.

После того как улеглась суматоха, связанная с прибытием Кента, он сказал Диане:

– Между прочим, твой «Пэт Уинстон» получился очень даже ничего. Но по мне, именно Джемма Лопес сделала его популярным, а не тот «мальчик-колокольчик»!

Диана не позволила втянуть себя в спор, однако честно призналась, что шоу больше не будет, потому что Люк нашел работу на другой студии. Видимо, что-то прозвучавшее в ее голосе проняло даже Кента. Он лишь бросил:

– Понятно! – и заговорил о другом, к великому ее облегчению.

Брат весь вечер рассказывал о своем процветающем бизнесе (его скоро должны были сделать партнером в фирме) и о том, как переносит вторую беременность Патти, и Диана невольно позавидовала ей. Пэт Уинстон выглядел так трогательно в окружении детей. Вот и Люк мог бы стать прекрасным отцом…

– Кент, милый, очень надеюсь, что твои дети унаследуют творческую жилку, – с надеждой сказала Марта.

– Ну, это мы еще поглядим! – беспечно отмахнулся Кент. – Как дела в галерее?

– Марти в прекрасной форме, – ответил за жену Джон, – и все ее картины мигом раскупаются.

– Эй, мама, вот это круто! Можно мне взглянуть?

– Ты бы мог звать меня Мартой, – недовольно заметила она, – а не выставлять какой-то старухой. Почему нельзя обращаться ко мне более современно?

– Прости, но у меня просто не поворачивается язык! Уж я-то ни за что не позволю Джесси звать меня Кентом. Это неуважительно.

Диана с улыбкой вспомнила, как им с Кентом хотелось, чтобы родители вели себя как обычные люди, хотя все друзья завидовали простой, дружеской атмосфере в их семье.

Они пошли в мастерскую смотреть картины, но тут раздался звонок у дверей в галерею.

– К вам пришел покупатель! – воскликнул Кент. – Вы что, сегодня не откроетесь?

Чета Синклеров переглянулась:

– Тебе хочется, Марти? Мне что-то не очень!

– И мне. Пусть зайдут как-нибудь в другой раз!

– Вот так бизнесмены! – Кент подмигнул Диане, явно осуждая такую беспечность.

– Это верно, мы не слишком богаты, – заметил Джон, – зато ценим свободу и покой. Мой отец вечно мотался по делам днем и ночью, без праздников и выходных и умер в шестьдесят семь лет. Это не для меня.

– И не для меня, – подхватила Марта. – Даже думать страшно о службе, где надо сидеть с девяти до пяти. Брр! – И она брезгливо поморщилась.

Диану это позабавило, а Кент нахмурился:

– Тебе легко говорить, папа, потому что ты получил наследство и мог позволить себе лениться в отличие от меня!

Диана понимала, что каждый из них по-своему прав. Старо как мир – дети против отцов. К примеру, нынешнее поколение, решительно отказавшись от длинных волос и рваных джинсов, рвется отвоевать себе место в офисах на Уолл-стрит.

Она вытащила блокнот и набросала: «Пара не очень преуспевающих художников живет в свое удовольствие в тесной квартирке в Сохо. Эти люди активно участвовали в акциях хиппи в шестидесятых, но не в состоянии понять взрослых детей: дочь мечтает стать адвокатом, а сын – банкиром».

Уезжая на следующий день, Кент крепко обнял Диану:

– Надеюсь, мы как-нибудь соберемся все вместе. Я от души желаю тебе счастья!

– Спасибо. – На душе у Дианы потеплело. – Кажется, я уже стала счастливее: ты подбросил мне новую идею, и я мечтаю поскорее вернуться к работе!

Утро перед отъездом они провели в галерее, помогая Марте развесить новые полотна. Мать удовлетворенно улыбалась: приехавшая из Далласа дама купила у нее большую картину за две тысячи долларов.

– Мама, скажи, ты счастлива? – спросила Диана.

– Да, милая, я очень счастлива.

– То есть ты никогда не жалела о том, что не поехала учиться в Европу или не открыла галерею, скажем, в Нью-Йорке? Ты стала бы знаменитой, познакомилась с интересными людьми из мира искусства. – Диана, не удержавшись, добавила: – Ведь твой талант намного выше уровня провинциального городка.

Мать ничуть не обиделась.

– Джон приехал сюда из Оклахомы, мы полюбили друг друга и решили строить нашу жизнь в Санта-Фе. Джон всегда оставался верен мне.

Диане показалось, что голос все-таки выдал мать. Ей не хотелось признаваться в том, что пришлось пожертвовать карьерой из страха ущемить мужское достоинство любимого человека.

 

Глава 26

От Люка по-прежнему не было пи слуху ни духу, но Диане так не терпелось приняться за новый сценарий, что она даже не очень огорчалась. Вместе с Молли они устроили срочный мозговой штурм.

– Пусть родителей зовут Боб и Линда, а детей, скажем, Эйми и Адам, – предлагала Молли.

– Да, да, и дети упорно зовут родителей «папа» и «мама», а не по именам, как тем хотелось бы, – перебила ее Диана. – Ах да, слишком самостоятельная дочь уже решила, что, когда станет адвокатом, родит себе девочку и воспитает ее одна…

– Отлично! Но ей вдруг за каким-то чертом понадобилось свидетельство о рождении, и она впервые узнала, что родители даже не состояли в браке. Эйми в ужасе: оказывается, она незаконнорожденная. И ее брат тоже. Они оба, яппи до мозга костей, волокут родителей в мэрию…

– Превосходно, Молли!

Они дали сериалу рабочее название «Улицы», а потом переделали его в «Уроки улиц».

Диана навестила Мэтью в его офисе и удивилась тому, как прекрасно он выглядит и как весело поблескивают его зеленые глаза.

Впрочем, к ней тоже вернулись уверенность в себе и энергия.

– Мэтью, если тебя заинтересует эта идея, то Норин Сандерс готова сниматься у нас в роли дочери, а Мэдж Мюррей – в роли матери. И уж на этот раз мы со всеми подпишем долгосрочные контракты.

Мэтью заинтересовался настолько, что попросил принести ему готовый проект. Он также предложил на роль отца ветерана комедии Селвина Сита, а талантливого новичка Рэнди Типпета – на роль сына.

И Диане, и Молли этот выбор пришелся по душе, они с энтузиазмом окунулись в работу, составляя наброски сценария и диалогов.

Мэтью каким-то образом снова удалось совершить чудо, несмотря на неприязнь Фила к Диане и выходку Люка. Он отправился на побережье и убедил совет директоров, что «Эбботт и Синклер» вполне способны выдать новый успешный сериал. Сэйлс вернулся в Нью-Йорк с разрешением на съемки первых тринадцати серий без пилотного выпуска.

Удача снова улыбнулась Диане. Подобралась прекрасная съемочная группа, и уже к началу августа были готовы первые две серии. Хотя их пока не пускали в прайм-тайм, «Эбботт и Синклер» не унывали, надеясь, что рано или поздно в программе возникнет окно для «Уроков улиц».

После поездки в Санта-Фе Диана уже не боялась проводить уик-энды в Ист-Хэмптоне. Боль от разрыва с Люком притупилась, и, слишком занятая, Диана не предавалась тоске.

Как-то в субботу вечером ей позвонил Мэтью:

– Я понимаю, что спохватился слишком поздно, но, может, ты еще свободна сегодня и поужинаешь со мной?

Диана не сразу, но все же согласилась прийти. Она всегда была рада повидаться с Мэтью и не утомлялась от деловых разговоров. Особенно теперь, когда думала только о новом сериале.

Мэтью заехал за ней сам и повез в место, меньше всего походившее на ресторан.

– Его купили совсем недавно и еще не успели обзавестись вывеской. Две юные особы из Саутгемптона с забавными именами, что-то вроде Маффи и Баффи. Их семьи до сих пор в ужасе от того, что милые малышки опустились до ресторанного бизнеса. А девчонки полны решимости обзавестись самой крутой клиентурой – не ниже Рокфеллера, – чтобы не посрамить честь семьи.

– Ты сегодня в хорошем настроении, – рассмеялась Диана. – Уж не из-за одной ли из этих девчонок ты так посвежел?..

– Возможно, – добродушно кивнул он.

Новое или нет, но место явно пользовалось популярностью, и столики в нем не пустовали. При первом же взгляде на хозяек Диана поняла, что Мэтью описал их совершенно точно.

– Здесь потрясающее меню, – продолжал он. – И к тому же они пользуются простым древесным углем. Ни мескита, ни ароматических добавок с трехэтажными названиями. Старая добрая свинина на ребрышках, цыплята, картофельное пюре, горячие бисквиты – словом, все, что когда-то готовили их черные слуги. Кажется, я уже век не видел, чтобы в наших краях подавали картофельное пюре!

Они пили джин с тоником и болтали о всяких пустяках. Впервые Диана видела Мэтью в таком приподнятом настроении, и она знала причину: Энди отправилась на целый месяц в летний лагерь. Теперь чувство ответственности не так подавляло его.

– Кстати, Андреа понравился лагерь?

– Пожалуй, да, раз уж не строчит письма с жалобами. Она поехала туда с двумя самыми лучшими подругами, и по телефону все уверяют, что веселятся вовсю.

– Очень приятно, Мэтью. Это добрые вести.

– Спасибо. – Он вздохнул немного печально.

– Все же надеюсь, что рано или поздно ее мать одумается, – чутко откликнулась Диана.

– Да, не исключена и такая возможность. Вернее, вероятность. Когда – и если – Лори немного повзрослеет. Надеюсь, что и Энди к тому времени повзрослеет и без особых потерь перенесет такой удар.

Диана, преисполнившись сочувствием, сказала с теплой улыбкой:

– Спасибо, что вытащил меня поужинать. Я уже целый месяц нигде не была.

– Понимаю, – кивнул Сэйлс. – Выкладываешься на работе до конца, и это прекрасно. Но такую прелестную головку нельзя хоронить под грудой сценариев – она заслужила отдых!

Диана со странным чувством взглянула на него: ей уже не в первый раз казалось, что Мэтью интересуется не только ее работой. Его глаза блестели в свете свечей как-то необычно, если не сказать нежно. Диана, смутившись, потупилась и пробормотала:

– Сценарии – это то, что получается у меня лучше всего. Выжимать из себя идеи не так-то легко, но по крайней мере все в твоих руках. Никаких ударов и потрясений. Единственный способ заставить людей говорить то, что я хочу, – это самой писать для них слова.

– Хм, я бы так не сказал. Рано или поздно явится Он, и у вас состоится отличный диалог!

– Сомневаюсь.

Однако Мэтью улыбнулся, и одна из юных хозяек, подвижная симпатичная брюнетка, подошла к их столику и спросила, нравится ли им ужин.

– Очень! – заверил ее Мэтью. – Я давно не ел таких вкусных ребрышек и пюре!

– Наверное, это и есть Она? – лукаво осведомилась Диана.

– Нет. – Сэйлс не сводил глаз с Дианы. – Это не Маффи и не Баффи, это прекрасная Диана! И она знает об этом. Потому что покраснела.

– Нет, не знает! – Диана окончательно смутилась. Зачем его провоцировать? И ответ пришел сам: затем, что она рассталась с Люком три месяца назад. И ей, конечно, приятно чувствовать, что мужчины все еще находят ее привлекательной. Особенно если это такой выдающийся человек, как Мэтью Сэйлс. Но поощрять его было бы нечестно.

– Я… – она заставила себя поднять на него смятенный взгляд, – думаю, нам лучше поговорить об «Уроках улиц»…

– Отлично. Я могу сказать об этом в двух словах. Я полюбил их. И полюбил тебя.

Диана приросла к стулу, на миг потеряв дар речи. Наконец она вымолвила непослушными губами:

– Пожалуйста, не надо об этом.

– Нет, Диана, очень даже надо! Я люблю тебя. Но мне приходилось это скрывать. Вряд ли ты сейчас захочешь составлять наш диалог, но, по-моему, он должен звучать примерно так: «Ты слишком спешишь, – скажешь ты. – Я все еще не забыла Люка!» – Тут Мэтью улыбнулся ласково и иронично. – «К тому же возникает слишком много проблем, – продолжишь ты, – потому что мы работаем вместе. А твоя дочь ревниво держится за свое».

– Я никогда так не скажу, – возразила Диана. – Мне кажется, «за свою территорию»!

– «За свое», – настаивал Мэтью. – Никогда не растягивай фразу, если можно сказать кратко. Особенно когда я стараюсь поскорее перейти к романтической части текста. Той, где ты скажешь: «Да, Мэтью, я согласна провести с тобой ночь. Но не думай, что это любовь». «Мне довольно и этого, – заверю я, – потому что, пусть это звучит банально, моей любви хватит и на двоих!»

– О, Мэтью, перестань! – Диана засмеялась, хотя ей хотелось расплакаться. Какая издевка судьбы! Люк бросил ее, поверив в их связь с Мэтью, а вот теперь она и вправду обдумывает такую возможность и даже не скрывает, что речь идет только о физическом влечении. Сэйлс мог не упоминать о том, что она покраснела: щеки горели огнем.

– Тогда я отвечу: «Мэтью, не хочу тебя обижать, но если Люк вернется…»

Диана беспомощно спрятала лицо в ладонях, почувствовав вдруг, что совсем опьянела.

– Извини. – Мэтью погладил ее по руке. – Я напрасно это затеял. Все слишком серьезно, и не надо превращать это в шутку. Ты, наверное, пока не готова. И, боюсь, не будешь готова никогда. Но мне необходимо высказаться. В прошлый раз я слишком долго тянул. Я имею в виду нашу первую встречу. Меня влекло к тебе с самого начала, но я все ждал… я и сам не знаю чего. А когда я наконец решился сделать первый шаг, оказалось, что уже поздно. – И он ласково заставил ее убрать руки от лица. – Диана, я добавлю только одно: моя любовь так сильна, что я готов принять даже дружбу, если на большее ты не способна.

Мэтью все еще держал Диану за руки, и она не пыталась высвободиться. Диана ужасно боялась, что расплачется, если вымолвит хоть слово. Несколько минут они сидели, держась за руки, и молчали. Руки Мэтью были сильными, уверенными и вместе с тем нежными и ласковыми. Диана опять смутилась. Разве она заслужила такую любовь?

Он медленно отпустил ее руки и отодвинулся.

– Могу ли я надеяться?

– Не знаю.

– Понятно. Ты считаешь, что Люк вернется. Честно говоря, я тоже. После тебя Ники покажется такой пустышкой, что даже ему станет ясно, что он потерял. Не говоря уже о карьере. Его вышибут в два счета. И я уверен, ты примешь его. И все же готов рискнуть. Не спрашивай меня почему. Но я не считаю, что все так уж безнадежно, хотя не могу соперничать с его внешностью и обаянием. Зато на моей стороне верность и глубокая, настоящая любовь. Я должен как следует узнать женщину, чтобы полюбить. И чем лучше я ее узнаю, тем сильнее люблю.

– Это такая редкость. – Глаза Дианы чудесно сияли. – Женщины всегда жалуются, что не находят в мужчинах верности. И тебе не стоит тратить такое качество на меня. – Она печально вздохнула. – Я совсем растерялась. Сама не знаю, чего хочу. – Диана улыбнулась дрожащими губами. – Ну что за глупость! Как во французском фарсе: все повлюблялись не в того, в кого нужно, и без конца что-то придумывают, верят во всякую ложь…

– Я готов выслушать правду, – возразил Мэтью, – даже если она причинит мне боль. Не хочу, чтобы из-за меня ты чувствовала себя виноватой. На деле я крепче, чем выгляжу. Не стану делать вид, будто безразличен ко всем другим женщинам и не попытаюсь снова полюбить. Более того, однажды это может случиться. Но до тех пор я твой и только твой, когда бы ты ни пожелала. Может быть, даже этой ночью, – добавил он с надеждой.

– Просто не знаю, что и сказать. – Диана казалась себе настоящей вертихвосткой.

– Тогда позволь сказать мне. «Я польщена, – отвечала она, – но это нечестно. Я не хочу тебя обижать». «Все в порядке, – ответил он. – Разве боль – это не обратная сторона счастья? Так давай попробуем прямо сейчас! У тебя или у меня?» «Я не могу, – сказала она. – Пожалуйста, отвези меня домой». Он неохотно согласился.

Мэтью подозвал официантку и заплатил по счету. И лишь после этого взглянул на Диану:

– Я угадал?

– Боюсь, да, – смущенно кивнула она.

До самого дома они не произнесли ни слова.

Диана размышляла: какой странный выдался вечер. Не успела она обрести хоть какое-то душевное равновесие, как ее снова бросили в водоворот вопросов и сомнений. Что такое любовь? Диана испугалась, услышав о ней от Люка, а сегодня встревожилась еще больше. Она не желает снова обрести счастье, чтобы потом потерять его. Правда, Мэтью клянется в верности, но разве такое можно гарантировать?

Что ж, хотя бы работа ее не предаст. Кончается одно шоу – начинается другое. Уход Люка Мерримэна был гораздо болезненнее, чем конец «Пэта Уинстона». Вот почему она не хотела больше впускать любовь в свою жизнь.

– Доброй ночи, Диана. – Мэтью нежно поцеловал ее в щеку. – Прости, если расстроил тебя еще больше, но я все равно рад, что решился признаться.

– Доброй ночи, Мэтью. – Она тоже поцеловала его в щеку, и уже не в первый раз – только сейчас губы почему-то задрожали.

Вылезая из машины, Диана все еще думала, пригласить его или нет. Дом казался таким мрачным и пустым. И Сэйлс ей действительно нравился. И так хотел быть с ней…

Она повернула ключ в замке, махнула на прощание Мэтью и вошла.

Диана пожалела об этом, не успел он отъехать. Хотя понимала, что пригласить его сюда, в ту же постель, которую когда-то делила с Люком, выше ее сил.

Войдя в ванную, она открыла кран с холодной водой. Такой душ рекомендуют принимать перевозбудившимся мальчишкам. Ледяные струи взбодрили ее. Стуча зубами, Диана забралась в постель, налила себе бренди и устроилась поудобнее на подушках. Стояла мертвая тишина, только волны монотонно ударялись о берег.

Выпив бренди, она задремала, но через час очнулась от душной истомы, сковавшей все тело. Но на сей раз Диана думала не о Люке, а о Мэтью. Стоило зажмуриться – и перед глазами возникали его вьющиеся каштановые волосы, яркие чудесные глаза – зеленые, как у морского царя. Ей хотелось, чтобы горячие, чувственные губы Мэтью целовали и ласкали ее…

Диана помчалась к двери, на ходу прихватив ключи от машины. Мэтью еще не знает, на что себя обрек. Если они станут близки, все изменится, даже те дружеские отношения, которые установились между ними на службе. Ломиться среди ночи к нему домой не только неразумно – недопустимо!

Не говоря уж про Люка. Узнав об этом – что произойдет наверняка, – он разозлится на нее еще больше!

Черт побери, а она на него не разозлилась?! Диана вскипела от ярости. Ведь это Люк ее бросил. Да, возможно, он вернется, но когда? А ей что же, сидеть и ждать у моря погоды?

Выскочив из дому, Диана не заметила пронизывающего холода. Свет фар ее машины рассекал густой туман.

Вот и дорога на Сэдж-Харбор. В такую погоду нельзя было ехать слишком быстро, и она вела машину как бы по границе между явью и сном. Редкие автомобили проносились навстречу, дворники методично очищали лобовые стекла от воды.

Часы на приборном щитке показывали половину второго. Она совсем рехнулась! Мэтью давно спит. Не исключено, что с другой женщиной. Диана даже не знала, точно ли помнит, как к нему проехать.

А вдруг ей откроет экономка? И она представила себе, как будет выглядеть на чужом крыльце посреди ночи. Бред какой-то.

Это же идиотизм! Ей следует немедленно повернуть назад.

Однако Диана не притормозила. Ей нужен мужчина, и он ждет ее там, впереди.

Полчаса езды не ослабили первого порыва. Она безошибочно находила путь, как голубь, летящий к родному гнезду.

Благосклонная судьба даже оставила для нее свободное место на стоянке возле его дома.

Выйдя из машины, Диана посмотрела, есть ли свет в окнах. Из-за занавески на нижнем этаже едва пробивался тонкий лучик.

Она позвонила и замерла. Тишина. Диана позвонила еще раз, более настойчиво, и услышала шаги.

Мэтью в халате открыл дверь, и она тут же оказалась в его объятиях.

Прижимая Диану к груди, он гладил ее по голове, нашептывал ласковые слова. Обняв его, Диана скинула промокшие домашние туфли.

Мэтью взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал в губы, но сейчас Диане было не до нежностей, и она дала ему это понять, страстно лаская языком его рот, цепляясь изо всех сил за широкую, надежную спину.

– Диана!.. – Он со стоном увлек ее в гостиную, где горели камин и настольная лампа.

Дрожащими руками она снимала с себя одежду. Мэтью все еще был в халате, но Диана видела, что он тоже сгорает от страсти.

– Ты такая красивая, – шептал Мэтью, гладя ее груди.

Она развязала пояс его халата, освободив Мэтью, и стала целовать грудь, слегка поросшую темными волосами.

Опустившись вместе с Дианой на ковер перед камином, он покрывал легкими поцелуями ее лицо и шею, ласкал самыми кончиками пальцев.

Диана застонала и наконец заставила его улечься сверху.

– Сейчас, сейчас, пожалуйста! – воскликнула она, призывно покачивая бедрами. Он вошел в нее единым рывком, и Диана задохнулась от восторга.

Разрядка пришла очень быстро, и она прижалась к Мэтью, дожидаясь ответа.

Но он так и не кончил. Мэтью отстранился и лег, опираясь на локоть. Он любовался ею, и глаза его по-кошачьи горели.

– Что случилось? – встревожилась Диана. – Я слишком спешила?

Мэтью покачал головой и улыбнулся:

– Ты такая чудесная, что я решил немного оттянуть удовольствие.

А потом наклонился и поцеловал ее губы, шею, груди.

– Я же потная, – смущенно шепнула она.

– Ну да. Соленая. Очень вкусно. – И он продолжал ласкать ее груди, постепенно спускаясь к животу.

Диана застонала, вновь охваченная желанием. Его губы опускались все ниже и ниже, горячий язык проложил щекотную дорожку между бедрами и наконец нашел самую чувствительную точку.

– О нет, хватит, я больше не могу… – стонала она, выгибаясь всем телом, тая от наслаждения.

Но вот Мэтью снова оказался наверху и вошел в нее, напряженно сощурившись.

– Диана! – Он повторял ее имя раз за разом одновременно с рывками: – Диана, Диана, Диана! Я люблю тебя, Диана! – Его бедра ритмично двигались. – Мне так хорошо с тобой! Ты такая чудесная внутри и снаружи – везде! Господи, как мне еще тебя любить?

Наклонившись, он ласкал языком ее ухо, бедра его ритмично двигались, и Диана приникла к нему, следуя его ритму и восклицая:

– Мэтью, о Мэтью…

Но вот он напрягся где-то там, внутри, запрокинул голову и судорожно вздрогнул. Они вскрикнули, сотрясаясь от экстаза.

Он так и не отпустил Диану от себя, пока не прогорели дрова в камине.

Впервые за долгое-долгое время она ощущала такой душевный покой. Неужели это все, что ей нужно? Неужели не так уж важно, с кем этим заниматься?

Нет, конечно же, важно. Но ведь она не с первым встречным, а с Мэтью, своим близким другом, а теперь и любовником.

 

Глава 27

– Ну вот, детка, так-то лучше. – Молли смотрела на Диану с явным одобрением. – Умная женщина делает умный выбор. Надеюсь, Мэтью оправдал ожидания?

– Да, спасибо. Слушай, ты хуже моей матери. Та по крайней мере не лезла в мою личную жизнь…

– И напрасно, – перебила ее Молли, роясь в страницах рукописи, разбросанных по столу для заседаний. – Может, это вовремя научило бы тебя разбираться в мужчинах.

– Боюсь, Молли! – Диана положила перед собой свою часть рукописи и потянулась за кофе. – В любом случае я еще не знаю, чем все закончится. Не прошло и недели.

– Однако за неделю к тебе вернулся человеческий вид. Полагаю, это связано не только с успехами по работе. Хотя одно другому не мешает, глядишь, к ноябрю наши «Уроки» уже попадут в прайм-тайм…

– Ради Бога, Молли! Неужели ты так низко ценишь Мэтью как профессионала, и, по-твоему, это что-то меняет?

– Еще как меняет! Конечно, не в том случае, если бы шоу не удалось. Но оно удалось, вышло настоящее чудо! Честно говоря, оно нравится мне больше, чем «Пэт Уинстон» – старая добрая комедия, безо всяких там охов по поводу заброшенных детей. Ее проще писать, проще ставить на сцене. Мы попали в яблочко! И команда подобралась что надо – одни крутые профи! Но нам вовсе не повредят твои встречи с большой шишкой на телестудии, и ничего стыдного тут нет!

Однако Диана очень даже стыдилась. Она поеживалась при мысли о том, что связь с Мэтью благотворно влияет на успех шоу и сериал могут снять с эфира, если они перестанут встречаться. Всякий, кто решится смешать бизнес и удовольствие, неизбежно сталкивается с такой проблемой.

Зазвонил телефон. Молли подняла трубку и, подмигнув, протянула ее Диане.

– Ленч, – сказал Мэтью, – обычное время, обычное место. Жди меня там.

Она рассмеялась и дала отбой. Временами он вел себя как мальчишка, чем неизменно приводил ее в восторг.

Правда, не всегда их отношения оставались мирными и безоблачными. У Мэтью был сильный характер, как и у Дианы, а это означало, что столкновения неизбежны. Так случилось в прошлый четверг, когда Мэтью предложил пойти вечером на концерт в Линкольновском центре. Он обожал современную классику в отличие от Дианы, предпочитавшей барокко. А в этот вечер ей вообще хотелось посидеть в клубе и послушать джаз.

– Тогда я предлагаю компромисс, – сказал Мэтью. – Как насчет Моцарта?

Но Моцарт Диану тоже не вдохновил: в концертном зале не расслабишься за бокалом джина с тоником. Мэтью это не остановило.

– В Саутгемптон на уик-энд приезжает джазовая группа. Я закажу билеты. А пока пойдем погулять в парк или посмотрим кино?

– Тогда уж лучше вообще никуда не ходить! Мэтью, помолчав, спросил:

– Надо ли понимать это так, что, раз тебе не удалось сделать по-своему, ты вообще не желаешь меня видеть?

Ее внезапно охватило раздражение. Вспомнив, как легко было договориться с Люком, Диана сочла, что Мэтью уже пытается командовать ею.

– Диана? Мне некогда. Позвони, когда решишь, ладно?

Он повесил трубку, а Диане вдруг захотелось свернуть ему шею. Как будто ей больше всех надо! Чертов упрямец! Вот Люк был совсем другой! Ну уж нет, пусть Сэйлс пробует свое упрямство на ком угодно, только не на ней! Она и не подумает ему звонить! И Диана заставила себя сосредоточиться на деле, тем более что сегодня предстояла трудная репетиция.

Почти в шесть часов, когда пришло время покинуть студию, она вспомнила, что так ни о чем и не договорилась с Мэтью. Черт побери, они же собирались встретиться! А теперь он все испортил, и вечер летит коту под хвост! Диана злилась все больше и больше, тем более что ей нравилось проводить время с Сэйлсом. Он познакомил ее со своими друзьями, Блэкмэнами, – чудесными, «настоящими людьми» в отличие от тех пустышек, с которыми слишком часто приходится иметь дело на телевидении. Мэтью общался с такими лишь по необходимости. К примеру, он регулярно приглашал на обед в «Ле Цирк» Фила Бэннона с женой. Но дома хотел уюта и надежности, без показухи и мишуры.

Диана вернулась домой, съела сандвич и попыталась смотреть телевизор. Ничего не вышло. Как назло, выдался чудесный теплый вечер, и она решила пойти погулять.

По улицам прохаживались в обнимку юные парочки. Ну конечно, середина недели – «вечер влюбленных». Диана почувствовала себя одинокой и заброшенной. Она и не заметила, как ноги сами понесли ее в сторону Линкольновского центра.

Ну вот, только не хватало гоняться за ним!

В перспективе ее ждала пустая постель вместо встречи с Мэтью. Они не были вместе уже с воскресенья, и… и что? Да, черт возьми, она хочет его!

Ну и дерьмо! Этак недолго стать маньячкой! Прежде Диана месяцами обходилась без секса, даже не замечая, что ей чего-то не хватает!

Однако Люк пробудил в Диане чувственность, которая стала неотъемлемой частью ее отношений с Мэтью. Наверное, это проявилось бы у Дианы и с другим мужчиной, если бы у нее с кем-то еще возникла близость. Но сегодня вечером она хотела не кого-то, а только Мэтью, но он, черт побери, все испортил!

Близость с Мэтью доставляла Диане огромное удовлетворение. Все происходило не так бурно, как с Люком, зато более проникновенно. Кроме того, это был не чистый секс, а составная часть той связи, которая все более крепла и все сильнее тревожила Диану.

Она стояла так, чтобы видеть вход в концертный зал. Ее вдруг испугала мысль, как бы Мэтью не пришел сюда с другой женщиной.

Но он приехал один, мгновенно заметил Диану и подошел, улыбаясь, к ней.

– Как это мило, когда тебя ждет любимая! – Обняв Диану за плечи, Сэйлс нежно поцеловал ее в губы. Диане сразу стало лучше, но она не спешила сдаваться.

– Ты испортил наше свидание, поступив по-своему!

– Вовсе нет! – Он подладился под ее шаг и пошел вперед. – Ты мне не позвонила, вот я и решил, что не хочешь меня сегодня видеть!

– И просто смирился? – съязвила Диана.

– А что мне оставалось? Выкручивать тебе руки?

– Мог бы пойти со мной слушать джаз!

– Нет, это не для меня. Я же сказал, что сегодня не в настроении слушать джаз, и сделал несколько других предложений…

– Ты просто уперся на своем! – взорвалась Диана. – Потому что не хотел уступать!

– Напротив. Я уступил и согласился отказаться от концерта. Я готов был пойти пообедать, погулять, просто поболтать. И это ты, а не я, поставила вопрос так: «Или джаз, или ничего!»

Обескураженная, Диана не знала, что ответить.

– Ну так что, милая? Пойдем выпьем? Или сразу вернемся домой?

– Если я живу в городе, это еще не значит, что мой дом можно превращать в отель…

Мэтью встряхнул ее за плечи.

– Ради всего святого, может, хватит? – Он испытующе посмотрел ей в глаза. – Я понятия не имею, что за вздорный сценарий крутится сегодня у тебя в голове, Диана, да и не собираюсь его разгадывать. Лучше говорить напрямик. Мне очень хорошо с тобой. Но выдаются такие минуты, когда нам хочется побыть наедине с собой. И если не удается прийти к компромиссу, лучше на это время разойтись. Я не могу принуждать тебя, а ты не можешь принуждать меня. И если мы действительно хотим быть вместе, необходимо это понимать.

Диана вздохнула – то ли от обиды, то ли от облегчения. Мэтью вовсе не злился, он просто… «упрямый» тут явно не подходило. Впервые в жизни ей не удалось подобрать нужное слово.

– Диана, я был бы рад провести с тобой эту ночь. Но если ты не в настроении, просто скажи «нет». Я переночую в отеле и утром буду любить тебя по-прежнему.

Тут Мэтью улыбнулся, и Диана спрятала лицо у него на груди.

– Да, пожалуйста, останься со мной! И… и я прошу прощения за то, что так расшумелась из-за пустяков.

Они жили душа в душу, пока не пришла пора забирать из летнего лагеря Андреа. Мэтью дал понять Диане, что хотел бы поехать один.

Ее сразу охватили тревожные предчувствия. Неужели она просто на время заняла место его дочери, помогла заполнить одинокие летние вечера?

– И что будет дальше? – нервно спросила Диана. – Мне вообще нельзя встречаться с Энди? Прощай наши уик-энды? Прощай ночи в моей городской квартире?

– Мы что-нибудь придумаем, – вздохнул Мэтью. – Конечно, ты будешь с ней встречаться, но сначала лучше обставить это как случайность.

– Почему это случайность? Может, я для тебя случайная знакомая?

– Ничего подобного. И в этом-то вся проблема. Я люблю тебя. Люблю с каждым днем все сильнее. Вопрос в том, что чувствуешь ко мне ты?

Это была их последняя суббота в Ист-Хэмптоне, они сидели на причале и любовались закатом. Диана сделала глоток белого вина.

– Конечно, я люблю тебя.

– Конечно, – с мрачной издевкой передразнил Мэтью. – Но ты не влюблена, не так ли? Нет, не учи меня правильно употреблять слова. Ты отлично понимаешь, о чем я. Ты пока не влюбилась и не готова на что-то более серьезное, чем случайные встречи. Разве не так?

Диана вздохнула и неожиданно для себя спросила:

– А что ты считаешь более серьезным?

– Брак! – отрезал Мэтью, не спуская с нее напряженного взгляда. – Только это способно меня убедить. И помочь найти общий язык с Андреа.

– Верно, это тоже нелегко. Ведь Андреа придется принять меня. А мне привыкнуть к мысли, что я стала мачехой. Не говоря уже о том, что мы можем захотеть еще детей…

– На этот вопрос я готов ответить сию же минуту. Да, я хочу еще детей, очень хочу. Я был бы счастлив, Диана, если бы у нас с тобой были дети.

В ее глазах стояли упрямые слезы. Впервые в жизни Диане предложили выйти замуж. И больше всего на свете ей хотелось бы кинуться к нему на грудь и сказать «да». Она хотела выйти замуж, хотела иметь детей. Мэтью – прекрасный человек, любящий и заботливый отец. И Диана верила, что со временем она обязательно найдет общий язык с Андреа.

Однако желать – одно, а обрести возможность что-то получить – совсем другое. Диана все еще не могла решиться.

– Между нами стоит не Андреа, а Люк. – Мэтью словно прочитал ее мысли. – Я отлично знаю, что ты до сих пор надеешься вернуть его. И отчасти я тебя понимаю. Он моложе, красивее, он означает для тебя праздник жизни, и что самое важное – ты сама его сделала.

– Кажется, ты говорил, еще в самом начале, – смущенно заметила она, – что способен многое перенести…

– Верно. Хотя, конечно, мне от этого не легче. Меня бесит, что ты до сих пор цепляешься за этого типа, но я справлюсь. А вот моя дочь – дело другое. Я не осмелюсь представить тебя как нового члена семьи, пока ты сама не решишь, чего хочешь. Андреа и так достаточно пережила. Ни тебе, ни мне не приходилось быть отвергнутым человеком, давшим тебе жизнь. Это столь противоестественно, что ребенок не в состоянии такое воспринять. Дети не рассуждают, они просто реагируют. А в данном случае реакция может быть одна: «Моя мама бросила меня, потому что я была плохая, потому что я рассердила ее, потому что…» – словом, дальше можешь сочинить сама.

– Да, Мэтью, я понимаю, как ей будет тяжело.

– Отлично. Тогда ты поймешь и другое: я не могу сказать Андреа, что у нас нечто большее, чем случайное знакомство, пока не узнаю о твоем твердом решении остаться с нами навсегда.

 

Глава 28

Ники полагала, что как только начнет сама сочинять и ставить шоу для Люка, жизнь превратится в сказку, но ничего подобного не случилось. Во-первых, он наотрез запретил ей перебраться к нему в квартиру, несмотря на все ее уловки и мольбы, и Ники пришлось смириться. Во-вторых, когда первые восторги миновали и она более внимательно перечитала контракт, ее потрясла подлость «Альфы»: им обещали заплатить за тринадцать шоу без пилотного выпуска, однако обязались выпустить в эфир только шесть первых частей, а о прайм-тайм речи не шло вовсе. Ники не верила своим глазам, однако в контракте все было написано черным по белому. Ну и, в-третьих, шесть записанных ими выпусков вовсе не вызвали восторга у деятелей из «Альфы». Ники считала, что создала шедевр, но Оливер постоянно ворчал и бранился, передавая ей нелестные отзывы совета директоров.

Впрочем, Ники не унывала: публика сама докажет, что все эти большие дяди ошибались. Ведь Люка по-прежнему повсюду сопровождали толпы фанаток, и у него был отпадный вид перед микрофоном, когда ему задавала вопросы бурлящая, живая аудитория, а он выдавал шикарные ответы.

Премьера состоялась в начале октября, в половине восьмого – не очень-то подходящее время, – но все равно им удалось собрать тридцать процентов. Люк и Ники сияли от счастья, но не успели они выбить себе местечко в прайм-тайм, как «Континентал» назначил на это время повторный показ «Пэта Уинстона», чтобы отвлечь зрителей от «Шоу Люка Мерримэна»! Ники рвала и метала от ярости, да и Люк был в бешенстве. Диане и Мэтью неймется им нагадить, они готовы на что угодно, лишь бы завалить их замечательное шоу. Не выйдет!

Ники потребовала, чтобы ее шоу перенесли на другой день, однако напоролась па категорический отказ. Под конец Оливер Феранти вообще перестал отвечать на ее звонки.

Дальше – больше. «Пэт Уинстон» постепенно набрал двадцать два процента, а их шоу опустилось до двадцати пяти. К концу октября соотношение стало еще хуже – тридцать против двадцати. Ники пыталась доказать Феранти, что дела пойдут лучше, если они попадут в прайм-тайм, но тот был неумолим. Послушать его, так выходило, будто их шоу – полное дерьмо, потому что не способно перехватить аудиторию у повторного показа.

– С цифрами не поспоришь, – рявкнул он в телефонную трубку. – Известный твой Люк или нет, он не приводит к нам зрителей с их деньгами, а «Пэт Уинстон» приводит. Короче, шесть шоу – и конец.

– Вы не имеете права! – взвизгнула Ники.

– Не смей меня поучать. Лучше почитай контракт. – Оливер бросил трубку.

Ники была на грани истерики. Она так рвалась заключить контракт с «Альфой», так мечтала загрести кучу бабок, обещанных ей за тринадцать серий, что не заметила, как ее облапошили. Оставалось записать еще один, последний выпуск и получить пинок под зад.

А тут еще Люк спустил на нее всех собак, как будто виновата она одна!

– Это все твои консультанты – только и знают, что кормят меня всякой заумной чушью! Хватит, я и без них знаю, что сказать! Пусть мне задают вопросы, а я с ходу буду отвечать. Все, что здесь нужно, – чутье парня, повидавшего жизнь, а оно у меня есть!

Ники почувствовала, что ее загнали в угол. Конечно, Люку беспокоиться не о чем! Он обеспечил себя на пять лет вперед. Если это шоу провалится, ему подыщут другое. На последнюю, тринадцатую серию она возлагала особую надежду: вдруг произойдет чудо, шоу получится классным, и его удастся втиснуть вместо шестого выпуска, что заставит Оливера и совет директоров изменить мнение о нем.

Может, Люку и правда стоит отказаться от подсказок специалистов? Ведь он настоящий парень из народа. И это могло бы сработать.

Однако в день съемок все пошло наперекосяк. С утра разразилась жуткая гроза, и аудитория оказалась почти пустой. Приглашенная звезда заболела гриппом, ее срочно пришлось заменить какой-то малоизвестной актрисой, пару раз снявшейся в фильмах и умевшей только кривляться да хихикать перед камерой.

Публика не выдала ни одного интересного вопроса, а тупые ответы Люка вызывали хохот.

Съемочная группа здорово приуныла. Все двигались неслышно, на цыпочках, как родственники у одра умирающего.

И самой Ники действительно было смертельно плохо в студии. Она поняла, что это крах, конец. Ей не удастся подменить последний выпуск, потому что сегодняшний оказался хуже всех.

Потом она вдрызг разругалась с Люком, когда они поехали к нему домой и стали снова и снова прокручивать пленку. Он был уверен, что все в порядке, и не желал ничего слушать.

Впрочем, Ники не слишком старалась что-то доказать. Без толку. Она проиграла, сделав ставку на Люка. Диана оказалась права!

Но Ники и не особо страдала. У нее еще оставался самый надежный выход. Что ж, им и придется воспользоваться.

В конце октября Мэтью возвращался из Лос-Анджелеса со встречи с советом директоров, охваченный противоречивыми чувствами.

После премьеры «Шоу Люка Мерримэна» он первым предложил пустить в повторный показ «Пэта Уинстона», поскольку считал это полезным для дела. И от чистого сердца желал, чтобы старый сериал получил хороший рейтинг – как, впрочем, и случилось. Но с другой стороны, чем раньше «Шоу Люка Мерримэна» провалится – а в этом он не сомневался, – тем скорее Люк приползет к Диане. Особенно теперь, когда набирают популярность «Уроки улиц». Даже критики в один голос пели дифирамбы «Эбботт и Синклер», успешно вышедшим из тупика, в который загнал их уход Люка Мерримэна.

Да, Люк вернется как пить дать. Но примет ли его Диана?

Эти мысли терзали Мэтью. Он знал, на что идет, связав свою жизнь с Дианой, но любил ее с каждым днем все сильнее. Его решимость держать в стороне Андреа постоянно слабела, и Диана виделась с девочкой все чаще, отчего возникало множество проблем.

Энди мучилась от недоумения и ревности, и это было понятно, поскольку почти пять лет ей ни с кем не приходилось делить любовь отца. Если бы он сказал коротко и ясно: «Мы с Дианой поженимся. У нас будет одна семья», – Энди легче смирилась бы с ситуацией. К тому же Диана ей нравилась, и, как правило, они отлично ладили. Однако периодически Энди вновь проявляла недоверчивость и замыкалась в себе, опасаясь, что ей придется пережить новую утрату.

Да и сам Мэтью в известной мере разделял опасения дочери. Ах, как он надеялся, что Диана поймет наконец, кто ей нужен, и навсегда оставит Люка в прошлом.

Ожидание слишком затянулось. Да, они с Дианой стали по-настоящему близки, и Мэтью чувствовал, что она любит его. Но – и это было весьма существенно – Диана все еще не решалась на серьезный шаг. Значит, до сих пор сомневалась в своих чувствах.

Если бы не это, один взгляд на пресловутое шоу убедил бы Диану, что она связалась с пустышкой. Вне роли Пэта Уинстона Люк стал попросту смешон. Мэтью припомнил его первую пленку – когда Люк фотографировал прохожих в парке – и понял, что этот тип совершенно утратил обаяние, как только перестал прикидываться дружелюбным и общительным рубахой-парнем.

Теперь появился совсем другой Люк Мерримэн – наглый, спесивый сноб, неуклюжая пародия на его прежний облик. Но Диана, сразу уловившая фальшь в его шоу, так и не разглядела фальши в самом Люке.

Итак, Мэтью оказался перед жестоким выбором, но не мог винить никого, кроме себя.

Когда впервые за столько месяцев в телефонной трубке раздался голос Ники, Гвен чуть не упала с кресла – руки и ноги стали ватными, а на лбу выступила испарина.

– Я прекрасно пойму, Гвенни, если ты не захочешь больше видеть меня. Знаю, что вела себя по-свински, но прошу об одном – позволь мне все объяснить! Это была такая пытка! Я постоянно хотела позвонить тебе, но не смела из-за Люка…

– Здесь сейчас моя дочь, – наконец прохрипела Гвен. – Мы можем где-нибудь встретиться?

Ники предложила Гвен приехать к ней домой. Гвен положила трубку, ее била дрожь и бросало то в жар, то в холод.

– Лиз, меня не будет дома весь вечер. Не беспокойся, если приду поздно. Я даже могу заночевать у друзей.

– Ладно, – буркнула дочь, не поднимая глаз от книги.

Лиз на пару недель переехала к матери, пока в ее квартире шел ремонт. И Гвен с радостью согласилась на это. Одиночество сводило ее с ума. Она навестила сына в летнем лагере в Провинстауне, но не зашла там ни в один из знакомых баров, опасаясь встретить молодую красотку, которая разбила ей сердце.

После разрыва с Ники Гвен лучше узнала себя, и это отнюдь не прибавило ей оптимизма. Да, можно было прекрасно устроиться, связав жизнь со своей сверстницей.

Но она не хотела никого, кроме Ники. Воистину пословица «Седина в бороду – бес в ребро» относится не только к тем мужчинам, которые на старости лет начинают гоняться за молоденькими девчонками.

Войдя в ванную, Гвен увидела в зеркале свое стареющее лицо и задумалась о том, что заставило Ники искать встречи с ней. Она не сомневалась: девчонке что-то нужно.

Гвен видела «Шоу Люка Мерримэна». Идея, конечно, принадлежала ей, однако она полагала, что все должно быть расписано до точки: вопросы, ответы и прочее. Только дура могла позволить этому типу пороть отсебятину. Вероятно, это наконец дошло и до Ники, и теперь она хочет помощи Гвен. Вот только стоит ли на это идти? Не послать ли это крысиное отродье куда подальше? Наверное, так было бы правильно и даже приятно: для разнообразия не страдать самой, а причинить девчонке боль.

Надев розовый костюм, в котором выглядела гораздо моложе, Гвен тщательно наложила макияж. К счастью, в последнее время она исправно посещала Жоржетту Клингер, так что волосы были в порядке.

Гвен критически осмотрела свой нос. Ну, плох он или хорош – Ники все равно некуда деваться. Чудовищу не обязательно превращаться в принца, поскольку оно – источник идей.

Сидя в такси, Гвен решила, что не дрогнет, если Ники разыграет трогательную сцену. Ведь она поняла, что ее просто использовали. Да, сначала Гвен обвиняла во всем Люка, но после стольких месяцев полного молчания сообразила, что он и Ники стоят друг друга.

И вот Гвен стояла на лестнице перед дверью Ники. С каким воодушевлением она взбежала бы по ступеням еще совсем недавно! Но теперь все отболело, и в душе были только холод и пустота.

И все же при виде Ники решение Гвен подверглось серьезному испытанию. На кукольном личике не отразились недавние неприятности.

Ники была в коротком белом платье с низкой талией, смотрелась эффектно и шикарно. «Прямо-таки сама чистота и невинность!» – ехидно подумала Гвен. Молочно-розовая кожа, темно-рыжие волосы, васильковые глазки – букет осенних цветов в алебастровой вазе, да и только.

Квартирку, искусно освещенную несколькими канделябрами, украшали опавшие листья. Мягко играла музыка Вивальди – любимого композитора Гвен. Ники предусмотрительно сняла телефонную трубку и положила на столик.

Гвен мысленно поставила малютке пять с плюсом за подготовку сцены. Если бы творческие таланты Ники соответствовали ее умению плести интриги, ей не понадобилась бы помощь Гвен.

Безоблачная; невинная улыбка мигом угасла, едва Гвен молча опустилась в кресло.

Ники поспешила налить вино.

– Ты, конечно, вправе на меня злиться! Я бы на твоем месте чувствовала то же. Но когда ты услышишь, как все случилось…

– Я уже слышала всю твою чертову историю! – резко оборвала Гвен. – У нас состоялась весьма откровенная беседа с Дианой Синклер.

Она верно рассчитала – девчонка побледнела от страха.

– Когда? – прошептала она.

– Кажется, в мае, когда я прочла в «Варьете» миленькую статейку про тебя, Люка Мерримэна и «Эбботт и Синклер»!

– Прости меня! Представляю, что тебе пришлось выслушать от Дианы, – с милой гримаской сказала Ники. – Вечно она все портит! Гвенни, я ведь хотела сегодня помириться с тобой! Да, я действительно заранее узнала про тебя все, подстроила наше знакомство и воспользовалась ситуацией. Но и подумать не могла, что так тебя полюблю! Когда это произошло, все изменилось. Я поняла, как это чудесно – быть с женщиной, особенно с тобой! Мне хотелось признаться тебе во всем, но я боялась, что ты не поверишь. А потом Люк начал ходить за мной по пятам, умоляя вырвать его из когтей Дианы. Ведь несмотря на свою внешность, он всего лишь большое дитя. Без разрешения Дианы и шагу не смел ступить!

И Ники понесло. Она сообщила, будто ей пришлось переспать с Люком, чтобы завоевать его доверие.

– Мне казалось, что когда шоу будет в эфире…

– Ровно пять месяцев, – сердито прервала ее Гвен, досыта наслушавшись этой галиматьи, – ты не интересовалась, жива ли я. Наверное, сейчас я услышу, что Люк приковал тебя цепями к стене?

– Нет, нет, просто… я боялась, что у меня не хватит сил на такой звонок! А что касается писем… ну, понимаешь, мне было ужасно стыдно. Я знала, ты все поймешь неправильно…

Да, Ники, несомненно, лгунья, интриганка, воровка, а может, и похуже того. Она сама разбила розовые очки Гвен. Жестокая, бессердечная, расчетливая Ники. Убийца.

– Ладно, хватит пороть чушь! Ты позвонила по одной причине – надеясь, что я спасу шоу Люка. Напишу какой-нибудь диалог или еще какую-то чертовщину. Ну так вот – забудь об этом. Твоему шоу уже ничто не поможет. Оно было дерьмовым с самого начала.

– Но ведь ты сама дала мне идею! – обиженно воскликнула Ники.

– Я? – Гвен язвительно расхохоталась. – Просто поразительно – украсть чужую лодку, а потом возмущаться, что она течет! И что же ты теперь сделаешь, мелкая пакостница? Подашь на меня в суд?

– Не знаю, не знаю! – Ники в отчаянии заметалась по тесной комнате.

Они вместе перечитали по пунктам контракт, и Гвен покачала головой:

– Положись на слово ветерана, детка: это шоу позволили выпустить такому ничтожеству, как ты, только потому, что сразу сочли его провальным. Ты обрекла себя на такой конец с самого начала. И всем на тебя наплевать. Они хотели одного – помешать съемкам «Пэта Уинстона». Так что хватай деньги, пока дают, и сматывайся. На то, что тебе заплатили за тринадцать выпусков, можно прожить целый год.

– Но что же мне теперь делать? – заныла Ники. – Я не могу возвращаться в офис, чтобы опять отвечать на звонки, просто не могу! Гвенни, ну, пожалуйста, помоги мне! Я, конечно, ужасно дурная. Но если бы ты знала, как я скучала по тебе, как мне было тошно ложиться под эту свинью – кстати, это не так-то часто и случалось! – скороговоркой добавила она. – Поверь, он ничуть не похож на того, за кого себя выдает, – особенно в постели!

Гвен понимала, что не должна прислушиваться к этой лжи, но ей уж очень хотелось поверить Ники. И вера вернулась к Гвен после двух бокалов вина. От алкоголя пропала охота спорить, Гвен стала терпимее и, разумеется, любвеобильнее. Правда, она не спешила сдаваться, по крайней мере пока не удостоверилась, что Ники выдает ей хотя бы полуправду.

– Если я соглашусь помочь – не забывай, я сказала «если», – тебе придется навсегда отказаться от мысли стать независимым автором и ты будешь честно пахать на мое литературное агентство. Во-вторых, я больше не желаю слышать ни о каком прайм-тайм. После такого провала ни одна компания не подпустит тебя к съемочной площадке и на пушечный выстрел. В-третьих, не делай никаких попыток что-то написать или поставить. – Гвен не спускала с Ники настороженного взгляда.

Девица и глазом не моргнула. Сидя на стуле, она внимала каждому ее слову.

– Скорее всего я пристрою тебя, но придется как следует работать, а не отсиживать часы!

Вздохнув, Ники снова взялась за свое:

– Гвенни, думай что угодно, но я так по тебе скучала…

– Где сейчас Люк? – резко перебила ее Гвен.

Ники пожала плечами, всем своим видом выражая недоумение.

– Почему не стоит у тебя под дверью? Ведь он ходил за тобой по пятам, ему так не терпелось залезть к тебе в трусы, или я ослышалась?

– Мы почти не были с ним вместе последнее время. Да у него и вставал-то через раз! Кроме того, мы постоянно ругались из-за шоу. Ох, ну пожалуйста, не смотри на меня так! Я этого не вынесу!

В голубых глазках заблестели слезы, Ники героическим усилием выжала их из себя, и они увлажнили румяные щечки. Она смотрела на Гвен с раскаянием, любовью и страхом…

«Черта с два!» – чуть не выкрикнула Гвен, тщетно стараясь подавить свои чувства, ведь она знала, что эти слезы – проявление жалости к себе…

Но в конце-то концов, разве любовь не иллюзия с начала и до конца? Разве для нее действия не важнее намерений? Прежде она принимала от Ники такую «любовь» и была счастлива. И Гвен мучительно хотелось испытать это вновь.

Когда Ники припала к ее коленям, картинно рассыпав свои роскошные волосы, и, зарыдав, стала клясться в вечной любви, Гвен не могла не поверить ей хотя бы отчасти.

– Мне так не хватало твоих нежных губ, Гвенни, твоей гладкой кожи, твоего тела… Ты одна, одна способна меня удовлетворить! – всхлипывая, повторяла Ники.

– Это правда? – Гвен все же не выдержала. – Потому что, если это правда, я бы хотела, чтобы ты переехала ко мне без всякой корысти, спалив все мосты. Ты станешь моей. Только тогда мы начнем все сначала. Я не переживу, если ты снова меня покинешь.

– Да. – Ники не колебалась ни секунды. – Да, я готова! О, Гвенни, я давно хотела жить с тобой! – И она еще крепче обхватила ее колени.

Вот тут Гвен сдалась окончательно. Ведь теперь она получит все, о чем мечтала. Ради того, чтобы спать с Ники, можно даже помочь ей сделать карьеру.

Люк как раненый зверь метался по своей гостиной. Все, за что он ни брался в последнее время, катилось к чертям, но почему? Наверное, дело в зависти. Всякий готов был подставить ему подножку только потому, что на него вешались бабы. К примеру, Феранти давно прослыл отпетым бабником, однако ему приходится надрывать свою жирную задницу, чтобы подцепить телку на ночь, а Люку достаточно щелкнуть пальцами, и телка прибежит сама. Конечно, этот ублюдок подсунул ему контракт с подковыркой. Да и от Ники, как видно, не дождешься толку. И как этой вонючке хватило наглости брякнуть, будто запись получилась плохая? Ведь обещала ему луну с небес, а сама не сумела скроить каких-то тринадцать серий!

Кстати, куда к чертям провалилась эта пленка? Люк обшарил весь дом и только тут сообразил, что кассету забрала Ники. Ну уж нет, это его запись!

Люк попытался дозвониться к ней, но телефон был занят. С кем это она болтает среди ночи?

Он налил себе бренди и выпил на пустой желудок, не закусывая. Сегодня ему вообще не до еды. Выпивка распалила его еще больше. Безмозглая сука, получив пинок под зад, увела кассету с самой удачной серией – лишь бы ему нагадить! Ну ничего, Люк своего не упустит!

Телефон по-прежнему был занят. Люк схватил пальто и бросился из дома.

Он вытряхнет из Ники свою пленку, даже если придется переломать ей все кости! Она теперь не у дел, тогда как Люк обеспечен работой еще на пять лет! Это Ники цеплялась за него, чтобы получить свое шоу, зато ему она не нужна!

Поймав такси, Люк доехал до ее дома и быстро взбежал по лестнице. У дверей он замер и прислушался. Мертвая тишина. Он колебался недолго, поскольку имел свой ключ. Может, она притащила на ночь парня – плевать! Ему нужна не Ники, а пленка!

Из коридора Люк разглядел две головы на широкой кровати в ее комнате.

Он подкрался поближе и долго всматривался, не включая свет.

– Какого черта! – Ники так и подскочила на месте. – Ты что здесь делаешь?

Оторопев, Люк уставился на женщину, спавшую с ней рядом. Она проснулась от шума и теперь взирала на него со снисходительной улыбкой.

– Люк, отдай мне ключи сейчас же! – верещала Ники, натянув одеяло до самого носа. – Ты не имеешь права вламываться, как…

– Ах ты, вонючая подстилка! – От ярости у него потемнело в глазах.

Люк швырнул на пол ключи и опрометью кинулся вон: еще миг – и он размажет эту мразь по стенке!

И только на улице Люк сообразил, что даже не спросил про пленку.

Пожалуй, впервые в жизни он не сомкнул глаз от ярости. Бесстыжая сучка действительно водила его за нос! Ну и пусть катится ко всем чертям! Обойдемся и без нее. Люк нюхнул кокаину, и настроение тут же улучшилось.

Ровно в девять он уже был в студии и вовсю охмурял помощницу оператора. Ему не стоило большого труда заполучить копию вчерашней пленки, и он тут же доставил ее в офис Феранти. Ева поклялась, что непременно положит пленку боссу на стол, на самое видное место.

Конечно, Ники ничего об этом не знала. Пусть Феранти все решит сам.

Люку не пришлось долго ждать. Его вызвали в офис еще до ленча.

Взглянув на босса, он сразу понял: ничего хорошего ждать не приходится.

– Эта пленка, – Феранти сердито ткнул пальцем в кассету, – получилась хуже некуда. Спроси на улице любую задницу – она ответит на вопросы лучше!

– Какие вопросы – такие ответы! – ощетинился Люк. – Мы могли бы посадить в зал своих людей, чтобы задавали интересные вопросы…

– Побереги дыхание и лучше прочти контракт! С нынешнего дня ты просто у нас на содержании. Так что отправляйся в отпуск. И не спеши возвращаться.

– Но вы мне обещали…

– Я выполнил все, что обещал! – рявкнул Феранти. – Твое шоу – дерьмо! Это телевидение делает звезд, а не звезды телевидение! Да, да, если у нас появится для тебя что-то подходящее, мы позвоним. А теперь вали отсюда и прихвати с собой это дерьмо!

Разделавшись наконец с Мерримэном, Оливер Феранти проглотил разом две таблетки валиума. Он так разозлился, что готов был послать к чертям весь этот собачий бизнес. На кой ляд ему эта нервотрепка? Вот, опять зуб заныл. Ночью дантист не стал его лечить, а только дал обезболивающее.

Джерри Сайрот – вот кто настоящий сукин сын! Вечно лезет вперед, когда дела идут успешно, и показывает хвост, если что-то не так! Он носил Феранти на руках, когда им удалось переманить с «Континентал» Люка Мерримэна. Но это не помогло провалить «Пэта Уинстона» – о нет! «Континентал» оставил «Альфу» в дураках, получив лучший рейтинг на повторном показе, чем они па новом шоу. Но и этого мало – «Эбботт и Синклер» вдруг воскресли из мертвых. Ну кто, скажите на милость, предсказал бы, что им за какие-то несколько месяцев удастся выдать «Уроки улиц» и в два счета сделать их хитом сезона?!

Критики будто обезумели: «Чудесный комедийный сериал!», «Настоящая комедия для молодежи!», «Взгляд на город изнутри», «Эйми и Адам – собирательные образы поколения, идущего на смену «цветам жизни», «Улицы» с Бобом и Линдой так же точно описывают судьбу динозавров «свободной любви» в восьмидесятых, как это сделали Арчи и Эдит Банкер в семидесятых!»

Конечно, после таких отзывов любой рейтинг взовьется до потолка! Мало того, «Континентал» подобрал столь удачные предыдущую и последующую передачи, что вечер четверга снова целиком принадлежит им одним!

А теперь Джерри изобрел новую придирку: почему это Феранти не заключил с «Эбботт и Синклер» эксклюзивный контракт еще в те годы, когда «Мамаша и Мэг» были на высоте? Тогда бы и «Пэт Уинстон» никуда не делся, остался бы на «Альфе». Вместо этого «Альфа» платит Люку Мерримэну ни за что кучу деньжищ, тогда как «Эбботт и Синклер» озолотили их конкурентов!

В итоге «Континентал» вот-вот обойдет «Альфу», и лопни Феранти на этом месте, если он знает, как провалить «Уроки улиц» и вернуть эфир по четвергам!..

 

Глава 29

В начале ноября Диане позвонила Гвен Ван Рик, сообщив, что Ники разошлась с Люком и теперь живет у нее. Диану бросило в жар, в голове зашумело. Она поблагодарила Гвен, повесила трубку и без сил откинулась в кресле.

Потрясающая новость не стала неожиданностью. В конце концов, Диана сама предсказала их скорый разрыв, не так ли? И Гвен, несмотря ни на что, приняла Ники назад. А как поступит Диана, если Люк захочет вернуться к ней? Задаваться этим вопросом – все равно что гадать, как поведешь себя в экстремальной ситуации, угрожающей жизни. Пока не попробуешь, не узнаешь.

С этого дня Диана замирала от каждого телефонного звонка. Она не знала, хочет ли, чтобы Люк позвонил и потешил ее самолюбие, покаявшись в ошибках. А может, лучше, чтобы он звонил из-за Мэтью?

В последние месяцы они очень сблизились. Теперь Мэтью ночевал у Дианы не меньше двух раз в неделю, оставляя Энди у Блэкмэнов. Девочка заметно повзрослела после летнего лагеря и меньше зависела от отца.

Диана не спешила закрывать на зиму свой дом в Ист-Хэмптоне и проводила там почти все уик-энды, чтобы чаще видеться с Мэтью. Однако ее отношения с Андреа по-прежнему оставляли желать лучшего.

Чрезвычайно чуткая девочка отлично понимала, что отец любит Диану. При этом она, несомненно, видела, что нравится Диане, и все же держалась дерзко и отчужденно. Понимая, в чем причина такого упрямства, Диана мучилась от сознания собственной вины. Ей следовало давно решить, согласна ли она связать жизнь с Мэтью и его дочерью.

И Диана очень хотела бы покончить с неопределенностью, но не могла. Ей казалось, что Люку все еще принадлежит часть ее души. Иначе почему она с такой болью следит за тем, как терпит крах его пресловутое шоу?

– Только не говори, что все еще жалеешь этого проныру после того, как он с тобой поступил! – возмущался Мэтью.

– Но мне ничего не удается поделать с собой! Не стану лгать тебе: мне действительно жаль его. Наверняка это такая разновидность самозащиты. Мне слишком трудно признаться, что я была слепа. А он позволил Ники разрушить все, что было создано мной. Столько сил ушло впустую!

– Если что-то и уходит впустую, так это твоя жалость к неблагодарной вонючей заднице! – На этот раз Мэтью изменило терпение. – Ты постоянно стараешься выгородить его! Ах, он такой юный, невинный, наивный, не умеет отличить лесть от настоящих похвал и так далее, без конца! Мне надоело это слышать! Люк знал, на что идет, он получил по заслугам и не имеет права на сочувствие, особенно на твое!

– Не смей меня поучать! – возмутилась Диана.

– Очень мне это нужно! – Мэтью кипятился не меньше, чем она. – Просто я имел глупость надеяться, что ты оценила, как приятно общаться с мужчиной на равных, а не кормить его манной кашкой!

– Конечно, легко добивать того, кто оступился!

– Черт побери, да по сравнению с тем дерьмом, в которое он сам влип, я просто глажу его по головке! И единственная причина провала Люка в том, что его пакостная натура обрела наконец свободу.

– Ты слишком заинтересованная сторона, чтобы судить объективно! И к тому же с самого начала его невзлюбил!

– И недаром!

– Да, и теперь я знаю почему! Наверное, Люк похож на того рок-певца, с которым сбежала твоя жена, да?

– Да, будь он проклят, и еще как похож! Если уж на то пошло, Люк такой же бабник! Они постоянно вешались на твоего Люка, и ему просто незачем было чего-то добиваться или чему-то учиться. Он плыл по течению и заработал синдром избалованного принца! Вообразил, будто красота дает ему право па все. Да, я не отрицаю, Лори тоже избалованная принцесса. Убежден, такая, как она, вполне заслужила такого, как Люк!

Диана не знала, что сказать. Ну как заставить Мэтью поверить, что в душе Люк хороший и добрый и теперь, столкнувшись с предательством, получил суровый урок. А значит, скорее всего он вернется к Диане, и обсуждать с Мэтью столь болезненную для него тему не стоит.

Нет ничего эфемернее, чем слава телезвезды. Еще недавно имя Люка не сходило с обложек журналов, теперь же он словно умер. Никто не напомнил ей о Люке с того дня, как позвонила Гвен.

Его шоу больше не выходило в эфир. Ноябрь уже кончался, от Люка не было ни слуху ни духу, и Диана, немного успокоившись, перестала ссориться из-за него с Мэтью.

Как всегда, именно Молли спустила ее с небес на землю. Она случайно встретила агента Люка на улице и выяснила, что Мерримэн пытается подъехать к кому-то из компании «Парамаунт». Его не покидает надежда, что эта студия купит его новое шоу.

Диана была ошеломлена.

– Чему ты удивляешься? – ехидно спросила Молли. – А как же еще вести себя такому типу? Он выжимает из людей все, но как только они осознают, что их поимели, делает ноги и подольщается к кому-то другому. Уж не вообразила ли ты, что он приползет к тебе с повинной?

Диана промолчала, почувствовав тайное облегчение. Во всяком случае, она уже не вздрагивала, когда звонил телефон.

Уик-энд на День благодарения Диана собиралась провести в этом году па Лонг-Айленде. Мэтью готовил у себя дома индюшку, Блэкмэны обещали принести домашние пироги, а Диана, загруженная сверх меры съемками сериала, взяла на себя выпивку.

Утром в четверг, уже стоя на пороге своей квартиры, она подумала, не прихватить ли что-нибудь приятное для Андреа. Девочка, конечно, не пьет вина, но обрадуется фруктовому соку и сладкому картофелю. А вот с подарком – проблема. Все, что Диана преподносила девочке раньше, принималось с явной неохотой: как будто Энди казалось, что ее хотят подкупить.

К тому же все магазины в этот день были уже закрыты. Растерянная Диана заглянула в спальню и увидела Энди-Оборвашку на его привычном месте, на бюро. Повинуясь какому-то импульсу, она схватила куклу и запихнула в битком набитую сумку.

Приехав к Мэтью, она вручила хозяину вино и подошла к Андреа.

– Я привезла тебе кое-что. Это нельзя считать подарком. Он ведь уже не новый. Честно говоря, очень даже старый. Вот, – вытащила куклу Диана, – это Энди. Энди, познакомься с Энди. Его полное имя – Энди-Оборвашка. Он стал таким оборванным от старости. Энди много раз приходилось стирать, и я часто его целовала. Я не расставалась с ним с тех пор, когда была еще меньше, чем ты.

Андреа взяла игрушку, не спуская с нее серьезного, напряженного взгляда. Погладила пальцем замурзанную мордашку, потрогала жесткие соломенно-желтые волосы и пощупала выцветшую ситцевую рубашку.

– Разве он тебе не нужен? – Внимательные ярко-зеленые глаза уставились на Диану.

– Ну, вообще-то нужен, – смущенно призналась Диана. – Наверное, Энди всегда будет мне нужен, но я подумала, что ему скучно сидеть все время одному в моей спальне. Ведь он тоже нуждается в любви и заботе, и ты могла бы все это ему дать.

Андреа, прижав куклу к груди, побежала наверх.

– Энди, скажи хотя бы «спасибо»! – окликнул дочку Мэтью. – Дело не в плохих манерах, – заверил он Диану, подавая ей полный бокал. – То, что ты не пожалела для нее дорогую для тебя вещь, глубоко тронуло Энди. По-моему, такой подарок куда удачнее, чем новая игрушка из самого роскошного магазина.

– Я рада.

– Диана, милая, – с чувством прошептал Мэтью, – ты с каждым днем заставляешь меня любить тебя все сильнее!

– Я тоже тебя люблю. – Она поцеловала его.

А еще Диана все больше привязывалась к его дочери.

В этот день ей удалось сломать лед в их отношениях с Андреа. Вообще в этот день все получилось удачно: и роскошный стол, и приподнятое настроение всех собравшихся. Диана искренне радовалась, что она равноправная участница этого семейного праздника. Диану все чаще посещала мысль, что только от нее зависит, остаться ли в этом доме навсегда.

В этот вечер Энди впервые поцеловала Диану на ночь, когда пришла попрощаться с отцом.

Это привело Диану в восторг, но ответила она сдержанно. Диана не считала себя вправе претендовать на любовь этой чуткой девочки до тех пор, пока не решится выйти замуж за ее отца.

Ники рвала и метала. Этот безмозглый слизняк подсунул Феранти пленку с последним выпуском, чтобы ей навредить! Шоу уже провалилось, и никто никогда не увидел бы эту пленку! Но Люк нарочно извлек ее на свет! Ники и так оказалась на улице – зачем же ему понадобилось мстить?

Да затем, что, застукав ее в постели с Гвен, он почувствовал себя уязвленным. Ему ведь нечего терять: на пять лет Люк обеспечен. Но он во что бы то ни стало хотел унизить ее перед Оливером и вполне преуспел в этом.

Ники как ни в чем не бывало позвонила Оливеру просто поболтать о том о сем, а он вдруг спустил на нее всех собак, обозвал задницей и еще по-всякому и целый час разорялся из-за этой чертовой пленки.

Ники металась по квартире Гвен как загнанный зверь. Это невыносимо! Ей пришлось отказаться от единственного места в мире, где она считала себя полной хозяйкой!

А теперь Ники из независимого автора в прайм-тайм превратилась в пешку, винтик в агентстве, стряпавшем «мыло» для дневного показа! Дерьмо, все дерьмо, и Гвен тоже, но куда прикажете деваться?

В ярости Ники набрала номер Люка, но нарвалась на автоответчик. С трудом подавив желание оставить ему матерное послание, она бросила трубку. Эту свинью словами не проймешь, тут надо что-то покрепче. Ники даже подумывала, не нанять ли какого-нибудь костолома, чтобы тот как следует отдубасил Люка, но ведь синяки со временем пройдут. К тому же ее могут вычислить.

Нет, надежнее всего публично выставить его на позор. Эх, вот если бы она могла позвонить в газету и сказать, что он… а что он? Люк не уводит чужих жен, не развращает малолетних…

И тут она вспомнила нищую с двумя детьми, которую два месяца назад застукала у Люка. Ники перерыла весь дом, но все же нашла клочок бумаги, где записала тогда имя женщины и ее адрес – для порядка, на всякий случай.

Такой, как сейчас.

 

Глава 30

– Африканское млекопитающее… Что? – Мэтью сердито уставился на кроссворд в «Нью-Йорк таймс». – Кто может это знать?

– Ну, кое-кто может. – И Диана своей ручкой вписала «окапи».

– Умница моя, – похвалил ее Мэтью, – ночами не спит, энциклопедию читает!

– Вовсе нет, – улыбнулась она. – Просто я – мастер слова. Со словами управляюсь лучше всего.

– Ну, не только. – Мэтью игриво укусил ее за ухо.

– Перестань. – Диана попыталась отодвинуться. – Сзади уже скалятся.

– Ну и наплевать. Места в первом классе – это не только шампанское с красной икрой!

– У нас в школе говорили «скалятся». Перестань на меня наезжать!

– Чья бы корова мычала… – И Мэтью так смачно чмокнул ее в щеку, что Диана не выдержала и рассмеялась.

Они летели на Барбадос на все рождественские каникулы. Этот подарок они преподнесли себе сами после того, как «Континентал» уверенно скинул «Альфа телевижн» с первого места в рейтингах – не без помощи удачливых «Уроков улиц».

Энди отправилась в Калифорнию к бабушке и дедушке, и Мэтью был совершенно свободен. Диана предвкушала великолепный отдых и собиралась наслаждаться жизнью все четырнадцать дней.

Войдя в забронированный роскошный номер, Мэтью первым делом пощупал необъятных размеров кровать.

– Твердая и в меру упругая. Все, к черту водные виды спорта. Я всегда предпочитал спорт в кровати!

– Смотри, как бы не заскучать от одиночества! – лукаво рассмеялась Диана.

– Ни в коем случае! – Он опрокинул ее на кровать и прижал ногой. – Позвольте заверить вас, мисс Синклер, что, едва увидев вас на борту самолета, я сразу понял, кто будет вторым номером в моей команде!

Диана попыталась вырваться на волю, но тут наткнулась на что-то твердое у него в паху.

– М-м-м… совсем неплохо, – пробормотала она некоторое время спустя, уютно устроившись в объятиях Мэтью. – Мне начинает нравиться кроватный спорт.

– И водный тоже при ближайшем рассмотрении. Не хочешь поплавать?

– Куда ты – туда и я!

Вода оказалась чудесной: зеленоватой сверху и темно-синей в глубине и такой теплой, что они бросились в нее с разбега.

Мэтью, обхватив Диану за талию, положил ее ноги себе на бедра.

– Я люблю тебя, прекрасная морская нимфа. – Он покрывал ее лицо нежными поцелуями, и ей казалось, что нет ничего лучше этих густых влажных усов, глаз цвета морской волны и сильного, страстного тела.

– И я тебя люблю, – отвечала она. Однако помимо ее воли, как это случалось довольно часто, в памяти промелькнул образ Люка.

А ведь Диана не лгала и действительно любила Мэтью, хотя часто спорила с ним, упрямо настаивая на своем. Не сразу пришло понимание того, что в споре компромисс куда лучше поражения или даже победы. В отличие от большинства известных ей мужчин Мэтью всегда выслушивал мнение оппонента. Незлопамятный, он легко забывал о споре, как только они приходили к какому-то решению.

Мэтью вообще был необычным человеком. К примеру, Диана гораздо лучше играла в теннис, и, хотя Мэтью не радовали частые поражения, он не злился на Диану, а искренне восхищался ее мастерством.

И конечно, вода была его родной стихией. И он, и Диана часами плавали и ныряли в океане, однако она сдалась после первых же попыток заняться виндсерфингом.

– Стоит ветру дунуть посильнее – и все летит вверх тормашками! Нет, это не для меня, – сказала Диана.

– Только потому, что ты вбила себе это в голову.

– Честно говоря, я вообще не понимаю, из-за чего столько шума.

– О'кей, значит, не насилуй себя. Лучше подбери хорошего партнера и играй в теннис, пока я буду кататься на доске.

Диана очень уважала в нем эту способность признаваться в своих слабостях. Мэтью так же ясно видел слабости ее и Андреа. Наверное, поэтому и был хорошим отцом.

Наступил последний вечер перед возвращением. Диана с тоской думала о своей пустой квартире, о редких, случайных встречах у себя с Мэтью.

Они долго занимались любовью и заснули в полном изнеможении, но среди ночи Диана очнулась, чувствуя, что снова хочет близости.

Мэтью никогда не сердился, если она будила его, тем более по такой причине. Диана покрыла легкими поцелуями лицо, губы, шею, грудь и живот Мэтью.

– О, – выдохнул он, – как прекрасно! Не останавливайся, милая…

Возбуждение мигом рассеяло сон, и теперь Мэтью, завладев инициативой, целовал и ласкал ее чуткое тело.

– Мэтью, – страстно шептала она, – мой чудесный Мэтью… Я хочу тебя!

– Сию минуту, милая…

Они слились воедино и теперь двигались в унисон – так же, как бились их сердца.

Когда все кончилось, Мэтью включил свет:

– Ну-ка, дай полюбоваться, кого это я сейчас любил! – Ответом ему был ласковый смех и игривый шлепок. Обнимая друг друга, влюбленные мирно заснули.

За завтраком Мэтью внимательно посмотрел Диане в глаза.

– За эти две недели мои чувства к тебе необычайно усилились. Мы отличная пара, верно?

– Да, – тепло улыбнулась она. Он сказал чистую правду. У Дианы еще не было такого близкого человека.

– Диана, мне страшно подумать о том, что я не смогу больше спать с тобой каждую ночь. Мы провели великолепный медовый месяц. Может, стоит начать новый год свадьбой? Уверен, Энди тоже будет легче, когда с неопределенностью будет покончено.

Она потупилась и вздохнула.

– Снова Люк? Но что же еще ты должна узнать об этом типе, чтобы забыть его навсегда? Решись наконец! Потому что, если тебе не удастся выбросить его из головы, мне придется расстаться с тобой ради Энди. Мы не можем больше так жить. Это слишком болезненно и для дочери, и для меня. Кроме того, я постоянно злюсь, так как считаю, что он не достоин твоего мизинца!

Диана не знала, что сказать. Она машинально бросала с террасы крошки хлеба и смотрела, как их ловят на лету прожорливые чайки.

Мэтью говорил правильно и честно: Люк стал для нее таким же наваждением, как водка для алкоголика или сладости для диабетика. Жизнь станет гораздо светлее, если она откажется от него, и совсем светлой, если перестанет его хотеть. Вот только как это сделать?..

 

Глава 31

– С Новым годом и с возвращением, Диана! – обрадовалась Молли. – Ты потрясающе выглядишь. Загорелая, отдохнувшая. Полагаю, отпуск удался?

– И еще как! – Заметив, что Молли сидит как на иголках, Диана спросила: – А что у тебя? Похоже, хорошие новости?

– По-моему, очень даже хорошие, хотя ты наверняка не согласишься со мной. Во всяком случае, чудесно, что мы заняты сейчас не «Пэтом Уинстоном», а «Уроками улиц», и что повторный показ благополучно закончен. Но приятнее всего то, что на свете еще есть справедливость! Посмотри-ка на своем столе, детка.

Молли сложила «Варьете» так, чтобы сверху была статья «Люк Мерримэн» с огромной шапкой по верхнему краю страницы: «На экране – отец, а на деле – подлец». С замиранием сердца Диана прочла, что Люк Мерримэн, прославившийся в роли Пэта Уинстона, состоит в гражданском браке с некоей Сарой Коулс и имеет от нее двух детей. Как выяснилось, они снимают дом в Салеме, штат Орегон.

Дальше со смаком излагалась вся история Люка и Сары: они вместе трудились в бригадах сезонных рабочих, но четыре с лишним года назад Люк бросил семью. В прошлом году Сара с детьми приехала в Нью-Йорк и встретилась с Люком, и после этого его адвокат стал посылать им ежемесячное содержание. При этом сам Люк ни разу не написал детям и даже не помнит, когда у них дни рождения.

Здесь же были опубликованы копии их свидетельств о рождении. Судя по всему, Люк и не пытался отрицать своего отцовства.

Портрет Люка красовался и на обложке «Пипл» с заголовком «Лучший отец года?». Не менее душещипательные истории опубликовали и в «Нью-Йорк мэгэзин», сопровождающие их фотографии изображали Люка за обедом в самых дорогих ресторанах в обществе известных моделей. Рядом поместили фотографию Сары и детей за скудным завтраком в убого обставленной кухне. И дальше: Люк за рулем своего блестящего «ягуара» – и Сара рядом с подержанной машиной, купленной за двести долларов. Люк в костюме-тройке от известного итальянского кутюрье и в меховой шубе – и Сара в жалком суконном пальтишке, с детьми, одетыми в какие-то обноски.

Изможденные лица Сары, Дэйзи и Джоя напомнили Диане снимки индейцев в фоторепортажах о племенах, вымирающих от голода в Аппалачах, – те же преждевременные морщины, та же серая кожа и тоскливый взгляд людей, ни разу в жизни не евших досыта.

Диана снова, но уже более внимательно перечитала все статьи, и каждый упомянутый там факт отзывался в ее душе острой болью. История семьи Коулс взволновала Диану до слез, она почти возненавидела Люка, оказавшегося таким подлецом.

Сара, далекая от столичной суеты, даже не подозревала о том, какой вред принесут Люку ее интервью. Первой Сару отыскала молодая женщина. Она отрекомендовалась подругой Люка и сказала, что собирает материал для статьи о нем, как полагала Сара, хвалебной. Возле слова «подруга» Молли приписала: «Ники?»

Сара ни на что не жаловалась. Но, по иронии судьбы, даже ее скупые слова говорили сами за себя. Деньги, которые она начала получать от Люка – тысяча долларов в месяц, – позволили ей больше не скитаться с толпами сезонных рабочих, осесть в городе, отправить детей в школу, а самой устроиться на курсы парикмахеров. Теперь у них достаточно еды и есть «новая» машина, не требующая ежедневного ремонта.

Даже после публикации этого первого интервью Сара не понимала, что разразился скандал, хотя репортеры повалили к ним толпой. Но как только Сара догадалась, что вся эта шумиха преследует цель показать всей Америке, чего стоит телевизионный кумир, создавший знаменитого Пэта Уинстона, она наотрез отказалась общаться с журналистами. Скорее всего из опасений потерять те крохи, которые перепадали ей со стола Люка.

История, выданная как раз под Рождество, стала сенсацией. Вся страна собиралась отмечать праздник добра и любви, когда все делают друг другу подарки, а бедные, заброшенные детки Люка Мерримэна так и не дождутся рождественских подарочков от папы. Пресса быстренько прозвала Люка «дядей Скруджем», после чего к Саре и ее детям подарки потекли рекой.

Люк отказался встречаться с журналистами и вообще как бы испарился. Скорее всего скрылся в Европе.

Видимо, Молли собрала все публикации до единой. Из последнего номера «Варьете» Диана узнала: «Альфа телевижн» больше не выпустит в эфир «Шоу Люка Мерримэна», ссылаясь на то, что надо переждать, пока утихнет скандал.

Последняя статья сообщала о том, что Сара Коулс прибегла к услугам адвоката по разводам, намереваясь отсудить себе и детям сумму, сопоставимую с нынешними доходами Люка. Диана живо представила себе, как адвокаты наперебой предлагали услуги Саре и убеждали ее добиваться своих прав – конечно, ради «благополучия детей», хотя при этом думали только о своем благополучии.

Диана чувствовала себя полной дурой. Да как же она так опростоволосилась?! Ладно Сара – недалекая, простая девчонка! Но уж Диане-то следовало хоть на минуту задуматься о том, что происходит!

Ей захотелось немедленно увидеть Мэтью, спрятать лицо у него на груди и сказать, что она решилась и с Люком покончено навсегда… Но Мэтью, как назло, вызвали на совещание в Лос-Анджелес, и он вернется только через три дня. Не в силах оставаться в бездействии, Диана отправила телеграмму: «"Да" по всем пунктам. Очень люблю. Д.».

Мэтью тут же позвонил, и его голос звенел от счастья, как у мальчишки. Сказал, что постарается закончить все как можно быстрее и вернется. Ему не терпится обнять Диану.

Диана была в восторге. Она действительно выходит замуж! И все же это получалось как-то странно.

Молли услышала новость первой.

– Вот и чудесно! – отозвалась она. – Очень рада, что вы наконец одумались.

Диана, почему-то смутившись, залилась краской. Еще более глупо она чувствовала себя, говоря с родителями. Ведь два дня назад, поздравляя их с Новым годом, Диана и словом не обмолвилась о свадьбе!

Они, конечно, здорово удивились, поскольку почти ничего не знали про Мэтью, но искренне обрадовались. Марта сразу предложила устроить церемонию в Санта-Фе, как это сделал ее брат. Например, в феврале, в день рождения Вашингтона…

Повесив трубку, Диана ощутила смутное беспокойство, но не сразу разгадала его причину.

Три дня, до отказа заполненные работой, пролетели незаметно, к тому же она часто перезванивалась с Мэтью. Он собирался прилететь рано утром в четверг, заскочить домой, сообщить Андреа радостную новость, пару часов вздремнуть и приехать в город.

В четверг Диана встала раньше обычного, запланировав множество дел. Вовсю валил снег, и она немного тревожилась, не опоздает ли встретить Мэтью.

Звонок в дверь застал ее врасплох: швейцар не предупредил ее о посетителе. Сквозь дверной глазок Диана никого не увидела.

Может, это Мэтью решил сделать сюрприз?

Распахнув дверь, она увидела Люка – в засыпанной снегом шубе и шапке он походил на огромного снежного человека.

– Приветик! – прозвучал до боли знакомый голос.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Диана отступила, впуская его в квартиру.

– Ну и метель! – небрежно заметил он, словно на минуту выскакивал за газетой. – Как насчет кофе?

– Ах, ну да, наверное, кофейник еще не остыл. – Диана кинулась в кухню.

Брюки, свитер, твидовая куртка – все эти вещи она когда-то покупала для него сама. Наливая Люку кофе, Диана не могла отделаться от ощущения, что он никуда не уходил. Она двигалась как робот, запрограммированный на их прежние отношения.

– Ты уже завтракал?

– Нет, мэм.

От его грустной улыбки у нее тоскливо сжалось сердце. Не в силах избавиться от наваждения, Диана засуетилась над тостером, намазывая теплый хлеб маслом и джемом.

– Выпей кофе со мной за компанию, – предложил Люк, направляясь в гостиную. Диана послушно налила себе чашку и уселась напротив него, боясь поднести ее к губам – так дрожали руки.

Она пристально разглядывала Люка, уминавшего свой тост. Кажется, он сильно похудел с тех пор, как они расстались. Ведь минуло уже шесть месяцев.

– Я думала, ты в Европе, – с трудом вымолвила Диана.

– И не ошиблась. Да только что мне там делать? Или вообще в любом другом месте, где нет тебя, детка. – Его бархатистый голос обволакивал, лишал воли и сил. – Ты была права – от начала и до конца. Права и насчет Ники, и насчет «Альфы», и насчет чертова контракта.

Диана столько раз представляла эту сцену, что теперь ей казалось, будто она смотрит повтор. Люк кается во всех ошибках, умоляет о пощаде и о новом шансе. В воображаемом сценарии она твердо, но решительно посылала его подальше. Однако сделать это наяву было не так-то просто: от самоуверенности и спеси Люка не осталось и следа. К ней вернулся прежний Люк – милый, покорный, которого Диана так любила.

– Диана, я понимаю, что не заслуживаю прощения, но все равно готов умолять тебя, поскольку не вижу иного выхода.

Избегая его гипнотического взгляда, она пригубила кофе. Ей давно пора быть в офисе. Это же безумие – сидеть здесь, слушать его и знать, что он пришел сюда, считая это единственным выходом. Но почему ноги стали ватными и не желают слушаться?

– И чего же конкретно ты хочешь? – Она едва выдавливала слова.

– А чего я хотел всегда? Тебя, Диана. Я так соскучился по тебе, детка! Прямо нет слов. Из всех совершенных в жизни ошибок самой большой было бросить тебя.

Только теперь, поняв, что Люк вот-вот начнет врать о своей неземной любви, Диана разгневалась.

– Ну и наглец! Неужели ты снова пытаешься меня охмурить? Да еще после такого ужасного скандала! Может, ты вообразил, что я не читаю газет? Или что не способна учиться на собственных ошибках? – Резко поставив чашку на стол, она расплескала кофе.

Люк испуганно вскочил.

– Стой на месте! Не смей подходить! – крикнула Диана, вытирая лужу салфеткой. – Ты готов проглотить все, что я скажу, лишь бы уломать меня снова писать для тебя роли! И в этом все дело, не так ли? Почему бы не сказать об этом прямо, вместо того чтобы снова врать…

– Я не вру! – возразил Люк не моргнув глазом. – Я действительно по тебе скучал, и ты права: я хочу снова сниматься в твоих сериалах. Почему и то и другое не может быть правдой? Да если на то пошло, так оно и есть! Я понял, какая разница между твоей любовью и штучками Ники. Понял, что такое талант и умение его преподнести. Мой талант остался при мне, Диана, и теперь я готов пахать как вол. Готов до конца жизни ходить в школу мастерства, чтобы стать самым лучшим. Я буду делать все, что ты прикажешь. А насчет моих закидонов в последнее время… ну, тогда я просто был сам не свой. Связался с плохими людьми, и мне пришлось накачиваться спиртным, травкой, кокаином – словом, всякой дрянью, чтобы ни в чем им не уступать. Чтобы забыть, кто я такой и откуда явился. От кокаина кто хочешь вообразит, будто он самый лучший. А когда очухаешься и увидишь все как есть, делается тошно, и ты накачиваешься дурью опять. Я получил хороший урок. Как это поется в блюзе: никому не нужен тот, кто оступился и сошел с круга. Ох, детка, как это верно!

– Оступился и сошел с круга, – повторила Диана, – с тремя сотнями тысяч годовых. Расскажи-ка мне поподробнее об этих деньгах. А еще о том, как твоя жена с детьми управляется на двенадцать тысяч.

– Я все, все объясню, – с жаром заговорил Люк. – Я так хотел забыть прошлое, что мне это почти удалось. Я ни разу не вспомнил о Саре, пока она не явилась в Нью-Йорк. Ох, как же я ошибался, Диана! Я считал, будто люди любят меня, а не мою славу…

– Ты начал мне рассказывать про Сару, – сурово напомнила она.

– Знаю, знаю. Я не забыл. Просто все тут связано. Ты не представляешь, что значит родиться на земле, но не владеть даже маленьким клочком. Что значит бродить от фермы к ферме и жить только сегодняшним днем – без школы, без будущего, без надежды…

Люк не жалел красок, живописуя жизнь своих родителей, которые сошлись еще подростками и были доведены нищетой до алкоголизма. У Люка не было детства, не было друзей, только изнурительный труд от темна до темна и убогая жизнь в хижине без света, воды и даже без отхожего места.

– …Мне было семнадцать, когда предки разбились на машине, а я сошелся с Сарой. Глядь, а уже родилась Дэйзи, а там и Джой. У меня ровно крыша поехала: ведь мы точь-в-точь повторяли жизнь моих стариков – безнадега и бедность…

Люк говорил выразительно и складно – пожалуй, даже чересчур складно. Тут не захочешь, да вспомнишь, какой он актер, и к тому же талантливый – вон как выучил свою роль!

– Я и не собирался их бросать, – продолжал Люк, – все получилось само собой. У меня разболелся зуб, и я поехал в Салем к врачу. А на обратном пути на автобусной станции увидел объявление, что требуется официант. Ну и решил попробовать. Тогда я хотел просто поднакопить деньжат, чтобы осесть на месте и не бродить с сезонниками.

– Ну и как – поднакопил? – ехидно осведомилась Диана. – Тогда почему твоя семья не получила ни гроша? Почему ты ни разу не вспомнил о них за все эти годы?

– Прости. – Люк немного смутился. – Это было жуткой ошибкой. Наверное, город сбил меня с толку. Всю жизнь я был нищим, но стоило выйти на работу, и самая красивая женщина в баре – я такой и не видал никогда – уселась за мой стол и так мне улыбнулась…

Словом, та женщина назвала ему номер своей комнаты в отеле. И он, конечно, пошел – из чистого любопытства.

– Понимаешь, я в первый раз попал в отель и поднимался на лифте, ну и все такое. Кровать с настоящим матрасом, чистые простыни, и самая клевая девка только меня и ждет…

Прежде Люк не был ни с кем, кроме Сары, и близость с искушенной замужней женщиной показалась ему настоящим блаженством. Он упивался молодым ухоженным телом. А на прощание ему небрежно сунули сотню долларов и посоветовали одеться поприличнее.

Так оно и поехало. Женщины валили косяком, и как тут было заставить себя вернуться в убожество и нищету, к Саре и писклявым детям?

– Я понимал, что поступаю неправильно. И все время хотел им что-нибудь послать – с самого-самого начала, – но куда? Сезонники только и делают, что переезжают с места на место. К тому же Сара была настоящей куколкой. Я не сомневался, что она скоренько кому-то приглянется. А потом мне удалось перебраться в Портленд и устроиться там получше… В Салеме я больше никогда и не бывал.

Диана безбожно опаздывала, но сидела и слушала Люка, презирая его все сильнее.

– Детка, ты смотришь на меня так, будто не веришь…

– Напротив, я тебе верю, но от этого еще хуже. У меня не укладывается в голове: как можно сбежать от жены и детей и обречь их на такое же жалкое существование, какое прежде ты вел сам. Ох, только не говори, будто ты их не нашел! С деньгами ты из-под земли бы их достал. Ты мог бы открыть для них банковский счет. Мог бы вспомнить об ответственности за тех, кто от тебя зависит. Двое тощих, беспомощных малышей – черт побери, я же видела их фото! Ты обрек их на голод! И ничуть не страдал за своих собственных детей…

– Но я же признал, что ошибался.

– Ничего себе – ошибочка! Ты вел себя как самый отъявленный мерзавец и как исправлял свою «ошибку»? Швырнув им подачку от своих трех сотен годовых? Школа, лечение, еда, одежда, аренда дома – и на все это тысяча в месяц! Да одна твоя шуба стоит не меньше тысячи!

– Все уже устроено! – перебил ее Люк. – Я открыл для них счет…

– Ну да, потому что испугался, как бы тебя не потащили в суд! – вскричала Диана. – О твоей подлости пишут все газеты! Люк Мерримэн, суперотец из телешоу, бросил собственных детей! И даже когда они отыскали его, более чем обеспеченного по их стандартам, он отделывается от них мелочью, с которой не жалко расстаться. И не желает видеться с ними, писать письма или хотя бы позвонить. Не подарит им ничего даже на Рождество…

– Ну ладно! – взорвался Люк. – Согласен, предки должны любить детишек, но знаешь, что я тебе скажу? Все это сюсюканье хорошо для среднего класса или для богачей! А из таких бедолаг, как мы, предки своими же руками по-быстрому выколачивают все чувства! Мой собственный папаша колотил меня по чем попало, когда надирался, – вот и вся любовь! И случалось это каждый день, а то и чаще! Тебе, значит, правду подавай? Ну так слушай! Когда Сара приволокла ко мне этих крысенышей, я чуть не околел со сраму! Глянул на них – и ровно в зеркале себя увидал! И не потому, что они на меня похожи, а потому, что были такими же грязными, оборванными и безмозглыми, каким был я сам! Такие люди, как ты, воображают, будто бедность не порок, а все бедняки достойные да честные! Хорошо сидеть и выдумывать из головы, когда ни разу в жизни не остался без обеда – если только ты не на какой-нибудь диете для выпендрежу! Да вы же понятия не имеете о настоящем голоде и холоде, когда у тебя нет дома, а вместо любящего папочки – спившийся козел, готовый пришибить только за то, что ты родился на свет! По крайней мере хоть в этом я не виноват перед своими детьми! Я никогда их не бил, хотя здорово боялся, что рано или поздно дойдет и до этого! Вот почему я просто взял да и смылся от них подальше!

Люк, нервно засунув руки в карманы, зашагал по комнате. Диана тоже вскочила.

– Ты что же, всерьез пытаешься убедить меня, что бедные люди не любят своих детей? Да как ты смеешь так врать и лить грязь на всех разом, и прежде всего на свою Сару!

– Да ладно, я не против, чтобы они жили получше, и в конце концов я же дал им денег? Теперь у них все устроилось, но видеться с ними – это уж слишком! Извините покорно. Меня вообще мутит от детей. Я тебе не Пэт Уинстон!

Диана мрачно улыбнулась: ну надо же, кто ей об этом говорит!

– Пойми, Диана, я вовсе не пытаюсь себя выгородить. Да мне достаточно сказать, что я готов брать детей на уик-энды или повезу их в отпуск, и все взвоют от восторга. Но я этого не делаю. Мне просто духу не хватает врать про любовь, которой тут и не пахнет!

Люк внезапно повернулся и взял ее за руки. Не успела она вырваться, как по всему телу пробежала знакомая дрожь. Чтобы овладеть собой, она спрятала руки за спину.

А Люк привораживал Диану взглядом, словно заглядывая в самую душу. Вот он как бы в растерянности посмотрел на свои пустые руки, затем снова на нее.

– Диана, мои чувства к тебе остались прежними. Я люблю тебя. Я любил тебя всегда и никогда не разлюблю. Мне не нужна ни одна женщина на свете. Только ты, только Диана – отныне и навсегда. И я хочу, чтобы мы поженились, как только оформят развод.

– Зря ты об этом заговорил, – горько шепнула она. – Слишком поздно. Я выхожу замуж за Мэтью.

Она не собиралась смягчать эту новость – не все ли равно, что подумает о ней Люк! Он обиженно сказал:

– После того, что натворил я сам, трудно тебя обвинять. Мэтью наверняка любит тебя так же, как я. Да разве можно тебя не любить? Ты чудесная женщина. Вы принадлежите к одному миру. И он наверняка побогаче меня. – Люк жалобно вздохнул. – Даже подумать страшно, что со мной будет без тебя. Когда все развалилось и меня скинули с небес на землю, я трезво взглянул на свое шоу… – Он сокрушенно покачал головой. – Ну и кошмар! Позор, да и только. И «Альфа» обошлась со мной по заслугам. Мне не следовало драть нос и корчить из себя невесть кого. Ну, теперь с этим покончено. Я больше не пью, не колюсь и не курю травку. И думаю, еще смогу стать артистом, если буду как следует вкалывать. Но мне не обойтись без тебя, Диана. Никто не понимает меня лучше, чем ты. Я верю тебе, потому что ты всегда была честной со мной. Даже насчет Мэтью. Разобравшись, что за штучка эта Ники, я сразу понял: она врет. Ты нужна мне, детка…

Диана ничего не могла с собой поделать: гнев сменился знакомым возбуждением и истомой. Она растерянно тряхнула головой. Нет, ни за что: после всего, что Люк натворил, что наболтал тут о Саре и детях…

Она должна выдержать, не поддаться на обман! У этого типа нет ни совести, ни чести. Даже его раскаяние – сплошное притворство. Скандал в газетах загнал Люка в угол. Ему действительно некуда податься. Сейчас он готов пообещать что угодно. Но стоит делам хоть чуть-чуть наладиться – и вернется тот спесивый, жестокий мерзавец, бабник, которым он был с самого начала. Сначала Люк пользовался услугами Сары (целых семь лет!), потом услугами первых встречных богатых женщин, потом Дианы и Ники – и сколько таких будет еще? А в том, что они будут, Диана не сомневалась!

До боли вонзив ногти в ладони, Диана продолжала молчаливую борьбу с собой. Она ведь давно решила, что Люк недостоин ее, что она будет счастлива с Мэтью – так какого черта не прогнать сейчас это ничтожество? Что ей мешает?

Неуверенно улыбнувшись, Люк сделал шаг вперед.

И вдруг Диану осенило. Она питает такую же слабость к «сладким идиотам», как многие мужчины к «сладким идиоткам». То есть к безвольным и глупым женщинам, полностью зависимым от сильного пола.

Власть – вот он, мощный наркотик, сильнейшее возбуждающее средство! Диана всю жизнь зависела от этого стереотипа! Но почему ее так манила власть? Да потому, что она была знакома ей с детства. Отец управлял матерью, а брат – ею самой. Женщины всегда под пятой у мужчин.

Вот откуда взялся этот страх любви. Полюбить означало для нее потерять контроль над собой. И Диана не позволяла себе настоящей близости ни с одним мужчиной. Только Люк показался ей совершенством. Не претендуя на роль главы или хозяина, он стал ее творением, ее «сладким идиотом».

Власть возбуждала Диану всегда, а абсолютная власть стала абсолютным возбудителем.

– Я люблю тебя, Диана. – Как обычно, Люк дождался нужной минуты. – И знаю, что ты тоже любишь меня!

Любила ли она Люка? Или свой талант, позволивший сотворить из него Пэта Уинстона?

Люк между тем подошел к Диане вплотную, даже обнял ее и поцеловал.

Диану охватил знакомый жар, но она заставила себя не отвечать ему и не закрывать глаза.

Люк прибег к старой уловке, пытаясь подчинить себе Диану с помощью секса. Кто знает, сколько раз это у него срабатывало? Сработало и с ней. Неуверенность в своих силах побуждала Диану добиваться лидерства – даже в постели.

Вступив в борьбу и с Мэтью, она все же научилась делить власть с равным себе человеком и поняла, что это намного приятнее. И все же…

И все же взгляд Люка словно говорил: «Возьми меня! Я твой!»

Диана обмирала от желания затащить его в постель.

– Пожалуйста, Люк, уходи.

– Нет!

– Да!

Он смотрел на нее так, словно не верил своим ушам. И как же больно было видеть его обескураженное лицо, дрожащие губы!..

– Детка, прошу тебя! Ты мне нужна!

– Я больше не в силах помочь тебе. Поищи себе другую.

– У меня никого нет! Все от меня отвернулись! – Голос Люка дрогнул. Поникнув, он закрыл лицо ладонями.

Диана, подождав, пока он вытрет глаза, проводила его к двери.

Люк, бросив на нее отчаянный взгляд, вышел.

Вся дрожа, она опустилась в кресло в полном изнеможении. Диане казалось, будто она весь день таскала мешки. И все же она сделала то, что следовало.

Диана долго еще сидела, опустив голову, и размышляла. В памяти почему-то всплыл последний разговор с матерью. Марта спросила, собирается ли Диана переезжать в Сэдж-Харбор. Диана не знала, что ответить, поскольку до сих пор сомневалась, выходить ли замуж за Мэтью. Поэтому, конечно же, не задумывалась о том, где они будут жить.

– Наверное, нам придется проводить много времени в Сэдж-Харборе, поскольку там школа Андреа, – нерешительно ответила она. – Во всяком случае, так будет до лета. А в сентябре девочка может пойти в частную школу в Манхэттене.

– Понятно. Ну, Диди, надеюсь, ты настоишь на своем.

– Не беспокойся, мама, я только тем и занимаюсь! – рассмеялась Диана. – Не веришь – спроси у Мэтью!

Наконец-то она осмыслила то, что не давало ей покоя все это время. Впервые в жизни Диана разглядела под грубоватыми и покровительственными манерами отца глубокую и нежную привязанность к жене.

Марта Кент Синклер отказалась от блестящей карьеры ради простой жизни с любимым человеком, и он был благодарен ей за это. И не кто иной, как мать, руководила их отношениями, поскольку принесла огромную жертву. Она не лгала Диане, утверждая, что счастлива. Ведь мать добилась того, чего хотела.

Нужен ли Диане такой брак?

Нет, вряд ли. Ей незачем руководить близким человеком, ибо она научилась контролировать себя и переоценила свою жизнь.

Диана набрала номер Мэтью.

– Привет, милый, еще не спишь?

– Нет. Собирался прилечь. Мы до сих пор обсуждали новость с Энди. Она приняла ее весьма неплохо. Конечно, не запрыгала от восторга, но и не выразила протеста. Дочка сказала, что теперь вы вместе будете присматривать за Энди-Оборвашкой. Диана улыбнулась:

– Полагаю, это означает, что Андреа согласна принять меня в семью. Да, кстати, где мы теперь будем жить? У тебя или у меня?

– В нашем новом доме. Купим что-то такое, что устроило бы всех.

– Ага, это очередной из твоих компромиссов? Смотри, как бы нам не оказаться посреди чиста поля или на лодочной станции на островах в Ист-Ривер!

У Дианы полегчало на душе, и, пока они болтали, она видела перед собой только Мэтью.