Его переворачивало и крутило, как в гигантской стиральной машине. Несколько раз он жестко приложился обо что-то головой, плечом и спиной, но сознания не терял, стараясь ухватиться ладонями за какую-нибудь твердь. Эти попытки, наконец, увенчались успехом. Под руки подвернулось что-то крепкое и удобное для обхвата. Через миг Василий сообразил, что это толстая ветвь дерева.
Волна остановилась, напряженно бурля, и медленно схлынула. Василий завис на высоте нескольких метров. Он разжал руки. Ноги чавкнули по грязи. Пейзаж берега изменился, перегруженный хаосом вывороченных с корнем и поломанных деревьев. Особняк наполовину обрушился, не выдержав удара водяной стены. Деревянный причал плясал на крупной и мутной зыби. В небе крутилось месиво облаков. Дальний край озера погрузился в какую-то непроглядную муть.
Небесный цилиндрический гость половиной своей массы навалился на скалистые утесы, другой половиной погрузился в озеро. Вода вокруг него кипела и превращалась в пар. В корпусе цилиндра зиял разлом, где изредка вспыхивал свет, будто от электрической сварки.
На беспокойной воде в сотне метров от берега покачивался катер. Василий не стал раздумывать. Он даже не пытался понять, что произошло. Необходимо было действовать. Надо добраться до катера и прорываться к крейсеру. А там будь что будет. Но реализовать это решение оказалось непросто.
Пробравшись через лесоповал к воде, он увидел лежащее неподвижно тело клона, хотел, было вырвать у него из руки оружие, но почувствовал за спиной движение. Оглянувшись, увидел Генриха. У него, судя по всему, оказались чрезвычайно крепкими черепные кости. Да и омовение пошло ему на пользу. Телохранитель фон Кранца очнулся и был полон сил. Его физиономия, выражала активное желание поквитаться со своим обидчиком. Налитые кровью глаза были выпучены, зубы оскалены. В правой руке немец сжимал широкий изогнутый нож.
Вокруг царил хаос катастрофических разрушений. Нормальный человек, очнувшись среди всего этого, поспешил бы немедленно убраться отсюда куда подальше. Но этот громила, по всему видать, лишился разумного начала. Удар Василия наручниками в висок запрограммировал его на ответную атаку независимо от происходящего вокруг.
Перехватывая оружие из ладони в ладонь, и зарычав зверем, этот истинный нацист ринулся на Василия. Но не как носорог напролом, а изощренно и с вывертом. Он оказался очень резким и подвижным. Василий торопился и поначалу намеревался с ним разделаться быстро, как с теми немцами на берегу, но не тут-то было. Телохранитель фон Кранца, судя по всему, прошел отличную боевую подготовку. Он не был похож на неопытного вояку, опрометчиво желающего поразить противника насмерть с одного удара. Видя перед собой серьезного противника, Генрих действовал расчетливо, прицеливаясь к рукам и ногам Василия, пытаясь при этом ранить его, а затем уже добить.
- Швайн, - изредка хрипел немец, наращивая темп схватки, а Василий продолжал уходить от атак, выбирая момент для решительного удара. Он понимал, что надо спешить, время не ждет, но противник на этот раз был силен. Малейшая ошибка в борьбе с ним могла стоить жизни.
Василий понимал, что теряет драгоценное время. Надо было как-то прекращать все это безобразие. Но Генрих продолжал наседать расчетливо, молниеносно и безошибочно. Неизвестно сколь бы еще длился этот поединок, но в паре десятков метров от бойцов неожиданно взметнулся столб ослепительного огня. Взрывная волна швырнула Василия на камни. Он незамедлительно вскочил на ноги и увидел, как Генрих барахтается отброшенный взрывом в нескольких метрах от берега. Неподалеку от него ослепительно-белый луч ударил по волнам, подбросив тонны кипящей воды. Над Генрихом приблизительно на высоте десятиэтажного дома зависла странная форма, похожая на огромного черного паука-тарантула с размахом лап метров под десять-двенадцать. Меж оконечностей лап проскакивали молнии, а сама она излучала серебристое свечение.
Паук, резко взмыл в небо, превращаясь в черную точку.
- Что за дрянь? - пробормотал Василий и тут же увидел, еще десятки подобных созданий. Они выползали из разлома на корпусе цилиндра и взлетали над озером. Через какие-то секунды все пространство над ним начало кишеть этими тварями.
Твердь под ногами Василия поплыла, как при землетрясении. Он едва не свалился с ног и увидел, как муть, скрывающая противоположный край озера разбегается в стороны. Все пространство вокруг загрузилось низким утробным звуком. Темная зыбь всколыхнулась, далекие скалы потеряли свои четкие очертания и медленно растворились в воздухе, как пустынный мираж, открывая за собой пространство реки.
Василий увидел серый силуэт крейсера, неподалеку от него громаду еще одного корабля, маленькие точки катеров и кружащие над ними десятки каких-то летательных аппаратов. Василий решил, что это гравифлюги.
В следующий миг рой пауков над озером ринулся в сторону немецких кораблей. Навстречу им полыхнул огонь.
Василий остолбенело наблюдал за всем этим развернувшимся действием. Тем временем Генрих успел выбраться из воды и, нечего не замечая вокруг, ринулся в атаку, на этот раз с голыми руками. Ему на подмогу подоспел клон, выбравшийся из-под кроны упавшего дерева. Он лихорадочно передергивал затвор оружия, нажимая на курок, но оно не стреляло. Василию подвернулась под руку крепкая жердина. Не раздумывая с замаха, он огрел ею клона по шлему. Послышался хруст не то доспехов, не то костей. Жердина сломилась. Клон рухнул навзничь, а Василий едва успел увернуться от удара кулака Генриха. Кулак прошел вскользь по затылку. Немец в ответ получил удар пальцами по глазам, взвыл и закрутился волчком.
Василий подобрал оружие клона. Это был увесистый автомат с тяжелым прикладом. Через секунду приклад жестко соприкоснулся с затылком Генриха. Немец рухнул, как подкошенный на четвереньки, но сознания не потерял. Похоже, значительную часть объема его черепушки занимала кость. Василий хотел повторить удар, но что-то заставило его оглянуться. За спиной в сотне метров над берегом завис паук. Василий интуитивно бросился в сторону.
Успел.
Белый луч разрезал пространство и ударил в Генриха. Тот вскинулся, вспыхнул пламенем и осыпался пеплом на береговой галечник. Василий бросился в укрытие среди лесоповала. Паук крутанулся на месте и ринулся прочь, туда, где полыхал огонь битвы. Летающие аппараты небесного гостя продолжали наседать на эскадру немцев. Те стойко оборонялись. Гравифлюги смешались с пауками. В воздухе кипел яростный воздушный бой.
Обе стороны несли потери. Пауки и гравифлюги один за другим, вспыхивали факелами. Их обломки, падали в воду и на береговую твердь. Немцы с кораблей поддерживали свои летательные аппараты мощным огнем. Но кораблям доставалось тоже. Немецкий крейсер дымил на корме.
Василий кинулся в воду. Надо было, во что бы то ни стало, доплыть до катера и прорваться на нем к флагману, чтобы выручить Вовку. Он понимал, что шансов пробраться через это пекло боя у него практически не было. Но иного не оставалось.
До катера доплыл быстро и без проблем. Похоже, отдельная человеческая особь не интересовала пауков. Они гонялись за гравифлюгами, а те в свою очередь изощренно изворачивались и огрызались выстрелами из ракетных установок. Причем ракеты, будучи самонаводящимися, крутили в воздухе замысловатые петли. Пауки применяли лучевое оружие. Те и другие обладали невидимой защитой. Василий несколько раз видел, как ракеты взрывались, не долетая до того или иного паука, а огненные лучи рассыпались искрами в нескольких метрах от гравифлюгов. Тем не менее, защита обеих сторон не была безупречной. При выстреле в упор она пробивалась. Лучшие современные боевые самолеты здесь бы долго не продержались. Фон Кранц был прав. Нацисты в техническом развитии ушли далеко вперед и вели бой на равных с неизвестной, непонятно откуда явившейся силой.
Василий взобрался на борт катера через лестницу на корме. Неподалеку в воду рухнули обломки гравивлюга. Над головой, рассекая со свистом воздух, пронесся паук. Озеро кипело беспорядочными волнами. По ушам долбил непрерывный грохот.
В рубке катера лицом вниз на полу распластался фон Кранц.
- Где? Где ключ зажигания? - забормотал Василий, увидев пустой замок. Он подхватил немца за плечи, перевернул его на спину и начал шарить у него в карманах. Немец замычал, дернул головой и открыл глаза.
- Ключ давай! Где ключ?! - зарычал Василий, встряхивая фон Кранца за лацканы его некогда бежевого, безупречно скроенного, а теперь омерзительно-мокрого, грязного и скользкого костюма.
- Вас ист дас! Что происходит?! - забормотал тот, вращая глазами. При попытке встать он скривился от боли в ноге, да так и остался в сидячем положении. Василий нашел ключ рядом с ним на полу. Вставив его в замок зажигания и повернув, он удовлетворенно услышал звук работающего двигателя. Катер рванул с места, поднимая крутую волну.
Пауки незамедлительно проявили к нему интерес. Но атаковать прицельно им мешали гравифлюги. Они защищали свой катер.
- Наводи ракетную установку! Стреляй! - Василий правой рукой вздернул фон Кранца за шкирку и поставил его на ноги.
- Откуда это все? Откуда? Что это? - начал выплевывать тот отрывистые фразы-вопросы. - Вы знаете? Куда вы плывете? Надо уходить. Уплывать. Надо скрыться.
- Заткнись. Наводи ракеты, - зашипел Василий. - Мы прорываемся на крейсер. Твой крейсер. Там твои соратники. Они сейчас ведут бой. Ты не ариец. Ты трус.
Фон Кранц от этих слов встрепенулся и гордо вскинул голову. Взгляд его высек огонь.
- Я сейчас включу защиту, - спокойно произнес он, нажимая на приборной панели какие-то кнопки. - Да снимите вы с меня эти наручники! Мы же с вами, как это говориться, теперь в одной лодке. Где ключи?
- В левом кармане, - бросил Василий через плечо, следя за неравным воздушным боем, где на двоих гравифлюгов навалились четыре паука. Один гравифлюг задымил. Два паука тут же резко изменив траекторию, пошли на сближение с катером.
Выстрел!
Ослепительная вспышка ударила по глазам. Огонь расплескался где-то в десятке метров от рубки по невидимой преграде. Катер ощутимо встряхнуло.
- Арбайтен! Работает! - послышался за спиной возглас немца. - Защита работает против плазменного оружия! Зер гут!
Фон Кранц освободился от наручников и суетливо заколдовал над приборной панелью, оборачиваясь при этом время от времени в сторону кормы. Василий тоже оглянулся и увидел, как установка реактивного огня пришла в движение.
Залп!
Две ракеты одновременно зигзагами ушли в небо. Василий не успел проследить за ними. Его взгляд был устремлен на флагман. Он был закрыт невидимой защитой, по которой рассыпался огонь пауков. Вместе с тем было видно, как некоторые пауки, собравшись в группы по трое-четверо, стреляли концентрированным залпами. При этом совместными усилиями им время от времени удавалось пробивать защиту. По броне флагмана изредка гуляли взрывы.
Доставалось и другому большому кораблю. Он просматривался в отдалении среди мутного марева битвы. Меж ним и флагманом как цыплята меж квочками сновали маломерные суда, огрызаясь в небеса выстрелами ракет.
Катер продолжал продвигаться вперед, оставляя справа по борту гостя с неба. Он был огромен и напоминал выброшенного на сушу чудовищных размеров кашалота со вспоротым брюхом. Из брюха продолжали выползать пауки.
Василий увидел подбитый гравифлюг. Он дымил, кувыркался и летел навстречу катеру. Предпринимать, что-либо не оставалось времени. Гравифлюг всей своей массой обрушился на катер. Защита сработала. Но Василию показалось, что его будто железным тазом огрели по затылку. В глазах потемнело. Он встряхнул головой, проясняя сознание, и уже в следующий миг с неудовольствием отметил, что катер резко сбавил ход, и его затрясло мелкой дрожью. Мотор застучал, как сердце при инфаркте.
- Капут, - произнес фон Кранц за спиной. Василий оглянулся. Обломки гравифлюга завалили корму и, судя по всему, повредили не только двигатель, но и руль. Катер резко забрал влево и поплыл по кругу.
- Защита отключилась, - сообщил фон Кранц, после чего приподнял сиденье, вытащил из-под него спасательный жилет и ловко накинул его на себя.
- Рекомендую вам сделать то же самое, господин Белавин, - назидательно произнес он. - Нам лучше покинуть катер.
- Не дожидаясь ответных действий Василия, немец резво выскочил из рубки, плюхнулся в воду и со скоростью рекордсмена олимпийских игр поплыл куда подальше. Вскоре он затерялся среди кипящих волн.
- Да пошел ты! - Василий сплюнул и попытался вернуть судно на курс. Тщетно. Штурвал крутился сам по себе. Катер, полз по кругу, как старый ленивый конь. До крейсера оставалось, может быть, чуть более километра. Преодолеть вплавь такое расстояние для Василия не составило бы большого труда. Но все пространство воды то и дело вспарывалось взрывами от шальных ракет, огнем, обломками пауков и гравифлюгов.
Иного пути не было, как бросаться вплавь через этот ад. Василий уже было изготовился кинуться в волны, да так и замер.
На флагмане, истерзанном атаками пауков и окутанным дымами пожаров, вспыхнул багровый огненный шар. Он медленно вздувался, разламывая борта корабля и разрывая его, как пустую банку из-под пива. Чудовищный взрыв глотал обломки палубных надстроек, и продолжал нереально медленно распухать, пожирая весь корабль.
Пауки уничтожили крейсер.
- Неееет!!!
Полный отчаяния и ярости вопль Василия пронзил грохот взрыва.
- Нет, - уже негромко повторил Василий. - За что?
Все окончательно потеряло свой смысл.
Он почувствовал, как внутри него что-то взорвалось, разламывая на куски броню его сущности.
- Что тебе нужно?! Что тебе нужно от меня?! - обратив свой взор к небу, волком взвыл Василий. - Что ты хочешь?! Зачем это все?! Иди сюда! Покажись! Да кто же ты такой?! Кто?!
Он вскинул кулаки и яростно затряс ими.
Небо всколыхнулось. По Черной зыби пробежали молнии. Над озером поплыли смутные полупрозрачные проявления, непонятных формообразований. В них можно было разглядеть смутные очертания людей, домов, неведомых пейзажей и животных.
А потом небо разверзлось тьмой, которая медленно проявила из себя чудовищный по размерам черный треугольник. По его краям искрился зеленый свет.
Плотная неведомая сила бросила Василия на палубу катера.
* * *
Жаркое солнце перевалило за полдень. Его багровый диск завис в мутной пелене над двумя холмами, где уже седьмой час продолжалась кровавая битва.
Давно прогорел сухой кустарник, подожженный сарацинами, но дым от него висел в неподвижном воздухе, продолжая разъедать глаза Воинов Христовых и сушить их измученные долгой жаждой глотки.
Битва близилась к завершению. Уже был захвачен Святой Крест и убит епископ Акрский.
Салах-ад-дин Юсуф ибн Айюб приказал атаковать Рога Хаттина со всех сторон, возглавив лично штурм Южного холма. Пехота сарацин двинулась на Северный холм, а Таки ал Дин с кавалерией двинулся в седловину меж северным и южным рогом.
Но рыцари сопротивлялись яростно. Часть их на лошадях предприняла две дерзкие контратаки в надежде убить Саладина.
Обе закончились неудачно.
Воины Христа были обречены.
За ходом сражения со взгорка наблюдали двое. Один из них был Аркадием Каменецким. Он неподвижно сидел на пыльной сухой траве. Другой же разместился рядом на камне. Этот другой имел внешность вождя народов Иосифа Сталина. Еще час с небольшим назад он разговаривал с Каменецким в образе Гая Юлия Цезаря, а еще ранее в самом начале битвы двух религий он проявился как Иисус Христос с терновым венком на голове.
Интегратор мог принимать любой облик.
- Скоро все закончится, - произнес он. - Это начало заката власти христиан на этой земле. Я бы мог сделать все наоборот ещё тогда, и прекратить войну. Христиане воцарились бы на востоке, уничтожив ислам. Но эта война продолжается и по сегодняшний день. Почему? Потому что она нужна мне. Она нужна вам всем. Война делает человека сильнее. Уже скоро. Ждать осталось немного. Скоро начнется война за власть над вселенной. Вы теперь многое знаете Аркадий Валентинович. Знаете, что вам нужно делать. Осознайте все, что я вам говорил. А пока давайте посмотрим, как упадет шатер воинов Христовых.
Пока шел этот разговор, Сарацины продолжали наседать на крестоносцев. Их первая атака захлебнулась, в отчаянии и безрассудном упорстве христиан. Началась вторая атака. Саладин ввел в бой последние конные резервы. После недолгой схватки они захватили седловину и прорвались к Южному холму, где стоял королевский шатер. Наступил конец битвы. Остатки армии крестоносцев начали сдаваться без дальнейшего сопротивления.
- Они были хорошими воинами, - произнес Интегратор. - Но мне нужен лучший из лучших. Вы поняли, что нужно сделать, Аркадий Валентинович?
- Да, - кивнул Каменецкий.
- Я не чувствую вдохновения в вашем голосе. Вы чем-то озабочены?
- Ничем, - ответил Каменецкий.
- Ваша некоторая апатия меня настораживает. Странно. Вы же всегда желали познать тайны мира и получить над ним власть. Момент настал. Где же ваша радость? Где блеск ваших глаз? Где чувство полноты мироощущения? В чем дело? Ах, да. Я понимаю. Вам надо осознать. Ваша психика еще не готова к тому, что вы узнали. Ничего. Времени еще достаточно. Вы отдохнете, и все у вас будет хорошо.
- Не знаю, - мотнул головой Каменецкий.
- Что, значит, не знаю? Вы отказываетесь?
- Разве я могу отказаться? - усмехнулся Каменецкий. - У меня нет выбора. Я прекрасно понимаю, что со мной будет, если я откажусь. Вы просто оставите меня в этой своей реальности. Я умру для того мира.
- Зачем же так мрачно? - вопросил Интегратор. - Умрет только бренная плоть. Если вы откажетесь, то ваша информационная составляющая останется здесь. Я не жесток. Эмоции людей не для меня. Я разумен и расчетлив. Когда вы созреете, я смогу переселить вас в новое тело, и вы займетесь иной миссией. А вашу задачу исполнит кто-нибудь другой. У меня есть кандидатуры. Ваш заместитель Серов, к примеру. Неплохой экземпляр.
- А Вышак? - спросил Каменецкий. - Что вы сделали с Вышаком?
- Этого вам знать не положено. Какие еще будут вопросы, Аркадий Валентинович?
- Вопросов больше нет, - мотнул головой Каменецкий. - Достаточно. Премного благодарен. Вы много открыли для меня. Только сейчас я понял, что у меня есть душа. И она не хочет той правды, какую вы мне поведали. Она не желает принимать факт, что нашим миром правит машина, пусть даже бесконечно умная, но холодная и бездушная. А где же Бог, где Создатель, где Творец?
- Где Творец? - переспросил Интегратор. - Творец внутри вас, господин Каменецкий. А вы не знали? Как жаль. Вы люди - его искры, а я лишь тот, кто из них раздул пламя. Вы нужны мне, чтобы я стал сильнее. В вас есть дух Творца, его жизненная сила и она нужна мне. Есть нечто большее, чем все это. Разве вы узнали истину в последней инстанции, Аркадий Валентинович? Нет. Вы узнали только часть ее. Малую часть. И узнаете еще больше. Вы мне нужны живым и разумным. Я бы мог просто сделать из вас зомби, но не хочу. Я не желаю, чтобы вы стали рабом по принуждению. Я желаю, чтобы вы стали моим союзником. И потому, я выбрал вас.
- Почему я? - поинтересовался Каменецкий.
- Потому, что вы, - жестко ответил Интегратор. - Мне лучше знать.
- И что же теперь будет?
- Будет война на уничтожение. У нас с вами и у всего человечества осталось в запасе немного времени. Кратоны наседают. На протяжении тысячелетий я скрывал от людей правду. Они не должны были знать обо мне. Их сознание не было готово к восприятию голых истин. Не готово оно и сейчас. Но время не ждет. Процесс необходимо ускорить. Мне нужны проводники знаний. Именно для этой цели я выбираю таких, как вы. Мне понадобится самое совершенное оружие во вселенной и воин, владеющий этим оружием, который поведет за собой людей.
- Антихрист, - ухмыльнулся Каменецкий. - Хорошо, что эта участь уготована не мне.
- Ах, оставьте эти отжившие свое слова, Аркадий Валентинович. Причем здесь какие-то религиозные термины, возникшие на основе веры в сверхъестественное? Все эти информационные структуры для уничтожения человечества засылались сюда кратонами. Мне приходилось затрачивать много энергии, чтобы преобразовывать их и пускать в более-менее конструктивное русло. Один из результатов перед вами на тех холмах. Кстати у нас еще есть время. Не хотите посмотреть еще какую-нибудь битву или событие? У меня записана вся история человечества, начиная с тех давних изначальных времен.
- Спасибо, нет, - решительно мотнул головой Каменецкий.
- Зря. У нас есть еще минута времени реального мира, где ваше тело пребывает в состоянии клинической смерти. У меня здесь много чего интересного, что люди в своей истории трактуют и представляют совершенно по-другому. Не хотите знать, как строились Египетские пирамиды? А откуда возникли статуи острова Пасхи? Или узнать об истоках возникновения христианства? Не желаете увидеть все это?
- Нет, нет и нет, - запротестовал Каменецкий. Он и вправду не желал знать всех этих тайн. Еще недавно ему было интересно жить, делать открытия, искать истину, но сейчас он в страхе остановился перед неким занавесом, закрывающим сцену театра жизни. Ему казалось, что за ним прячется нечто уродливое и жуткое в своих многочисленных ипостасях и проявлениях.
- Я вас понимаю, Аркадий Валентинович, - произнес Интегратор. - Но у вас все еще впереди. Насмотритесь. А теперь простимся ненадолго. Вы все запомнили, что вам следует сделать?
- Да, - кивнул Каменецкий.
- Хорошо. Но повторюсь еще раз. Поведаете ему только то, что я вам разрешил и ни слова более. Иначе вы умрете. Воин должен сам решить и сделать свой выбор. Вам понятно?
- Понятно, - кивнул Каменецкий.
- Впрочем, до этого момента воину еще надо дожить. Еще не все определено.
- Конечно, - согласился Каменецкий. - Игра в опыты еще не закончена. Остается много неопределенностей. Но я уверен, что вы все хорошо просчитали.
- Ход ваших мыслей приобретает правильное направление, господин проводник моих идей. Надеюсь, он и дальше сохранит свой вектор. С тем и расстанемся, - Интегратор в образе Иосифа Сталина достал из кармана трубку и раскурил ее.
- Наш долгий эксперимент близок к завершению, Аркадий Валентинович. Я полагаю, что он пройдет удачно. За удачное завершение и новое начало. Сделайте всего одну затяжку.
Интегратор протянул трубку Каменецкому. Тот послушно взял ее и поднес к губам. Тяжелый едкий дым ударил в горло и ноздри. Помутилось в глазах. Сознание провалилось в темноту, а затем начало всплывать.
- Есть пульс, - послышалось, будто через вату. Каменецкий открыл тяжелые веки.
- Пришел в себя, - услышал он, и увидел склонившееся над ним взволнованное лицо главного врача центра.
- Аркадий Валентинович, вы меня слышите?
- Слышу, - прошептал Каменецкий пересохшими губами. На них будто еще шелестел знойный песок пустыни.
- Ну, слава богу! Как же вы так неаккуратно, Аркадий Валентинович? В запретную зону и без защиты. Еще немного и смертельную дозу радиации хватанули бы точно. Что случилось?
- Все нормально, - Каменецкий дернулся, попытавшись встать, но не смог оторвать от подушки тяжелую голову.
- Лежите, лежите. Вам отдыхать надо, - строго произнес врач. - И обследоваться надо.
- Некогда отдыхать, - уже окрепшим голосом произнес Каменецкий, чувствуя, как быстро возвращаются к нему силы. - Не время отдыхать.