От переводчика
Небольшая книга Поля Валери «Charmes» была отпечатана 25 июня 1922 года (впрочем, некоторые стихотворения из нее к тому времени уже были довольно известны).
Сразу скажем, что русский перевод ее названия – «Очарования» (иногда «Чары») – условен и не передает подразумевавшейся автором французско-латинской игры слов charmes – carmina. Не сложись уже русская (скорее, советская) традиция, следовало бы переводить проще: «Стихотворения». Жеманная претенциозность и поэзия Валери обитают в разных вселенных.
В этой книге нет ничего, кроме чистой поэзии в единственно возможном смысле этого слова: ее автор, не раз встречавший прогуливающегося Анри Пуанкаре и переписывавшийся с Пикаром и Адамаром (других его современников: политиков, генералов, ночных пилотов, создателей многотомных эпопей и даже поэтов – ровесников или младших – вряд ли стоит тут упоминать), вполне мог протянуть руку Горацию.
«В области поэзии, – писал Валери в статье об одном старом французском переводе духовных стихов Св. Иоанна Креста, – у меня есть порок: я не люблю (почти до страдания) все то, что не дает мне ощущения совершенства. И, подобно другим порокам, он только усугубляется с возрастом»
Из отличительных признаков поэзии Валери достаточно назвать четыре: кованую форму (при необычайном версификационном разнообразии), кристальную прозрачность смысла (при головокружительной глубине), точечное воскрешение архаичного словоупотребления (изучение этимологических словарей – необходимая часть работы поэта) и необычайную музыкальность.
В русской поэзии XX века параллели Валери нет. У Малларме (преданным учеником которого был Валери) есть русский собрат – это Иннокентий Анненский, русский Малларме. Русский Валери либо зарыт в галицийских полях, либо расстрелян большевиками.
В 2008 г. в издательстве Бернара де Фаллуа вышла посмертная книга Поля Валери «Corona, Coronilla, Poèmes à Jean Voilier», содержащая сто сорок стихотворений Валери, о существовании которых до недавнего времени знали лишь единицы.
Строго говоря, два стихотворения из этой книги уже были опубликованы в пятидесятых годах прошлого века в составе посмертного цикла «Двенадцать стихотворений» и еще одно – всем хорошо знакомо, оно вошло в раздел «Несколько стихотворений разных эпох» канонического свода Валери и было положено на музыку Пуленком.
Таким образом, в литературный обиход были разом введены сто тридцать семь неизвестных стихотворений величайшего французского поэта.
Стихотворений – не проходных, не случайных, не забракованных автором. Заветных. Тех, о которых он сам – строжайший и требовательнейший мастер – говорит в последней записи своей последней тетради: «<… > mes vers <…> faits de tout mon art et de tout mon coeur <… >» (<…> мои стихи <…> которым я отдал все мое мастерство и всю мою душу <…>).
За отточиями переводчика здесь скрыта одна из поразительнейших историй мировой литературы: история последней любви великого поэта и его черного отчаянья.
Первые русские переводы из посмертной книги Поля Валери (2008) – главного литературного события нашего времени – составляют вторую половину настоящего издания.
Алексей Кокотов
Заря
Ода Платану
Песнь Семирамиды
Песнь колонн
Пчела
Поэзия
Шаги
Пояс
Спящая
Фрагменты Нарцисса
Пифия
Сильф
Вкрадчивый
Мнимомертвая
Попытка Змея
Гранаты
Потерянное вино
Внутренний мир (intérieur)
Кладбище над морем
Тайная Ода
Гребец
Пальма
Снег
Крушение
Беседа
Для двух флейт
Рассеянная
Вкрадчивый II
Час
Жестокая птица
На рассвете
Равноденствие
Ласка
Песня на два голоса
Девушка
Духовная пчела
Беатриче
Философ
«Пальцем двинь – засеребрится…»
Избыть тебя
«К окну замёрзшему горячий лоб придвину…»
К спрятанным богам
Ночная оделетта
Фрагмент
Молчание
К старым книгам
Сонет Нарциссе
Ода «Жасмину» [1]
Ива
«Порою я думаю о твоем детстве и… я люблю…»
«Пусть ветер за окном бушует разъяренно…»
«Телесно ты со мной! полны ладони жанной…»
«О гордый ростр златого корабля…»
«Пускай хоть этим пустяком…»
«Высокое чело…»
Песенка в один грош
«О, Красота, о розы цвет духовной…»
«Слепящая! Ты этою зимой…»
«Я жаждаю, ушла вода живая…»
«Нет ли в мире чуда…»
«Пустеет жизнь, лишь дверь твою закрою…»
«Тебя я пью – и только дальше дно…»
«Я один… пустота у меня за спиною…»
«День без тебя погас, но от себя самой…»
«Пусть тела твоего тепло мне позабылось…»
Разлука
«Пусть лазурь в небесах и блестит, золота…»
«Распахнуты сердца, и общий грех допит…»
«Моя родная…»
Романс
В манере Петрарки
«Тела сплелись и корни их – едины…»
«О цвет вечерний мой! Теряю, полный боли…»
«Ты едешь… что ж, с тобой лишь ненамного реже…»
Предрассветная баллада
«Как зимой, потускнел и поблек небосклон…»
Элегия
Послание пустоте
«О та, что предстала…»
«Волос тишайший водопад…»
Ода жизни
«Нам хорошо спалось, но… что же это с нами…»
«Всё переймешь, всё переманишь…»
«Изгнанница рая…»
«Хороша… но еще и нежна и порою…»
«Руки не уняли дрожи…»
(Prestissimo)
«Закрой глаза! и я легчайшею рукою…»
Il disperato
«День долог… без тебя, без нас, без «мы», без «ты»…»
Последнее стихотворение Поля Валери (†20 июля 1945)
В последней рукописной тетради Поля Валери, хранящейся в отделе французских документов Университета города Остин (штат Техас), есть одна, поистине необычайная, страница. Она датируется 22 апреля 1945 года.
Тремя неделями раньше, Жанна Ловитон (более известная под своим литературным псевдонимом Жан Вуалье) объявила Валери о разрыве. Это был день Пасхи, Великое Воскресенье – «Воскресение, обратившееся для меня Положением во Гроб». 22 апреля тоже выпало на воскресенье – их день . Он провел его в одиночестве. Чтобы развеяться (или чтобы ещё раз побыть с нею), он открывает конверт со стихотворениями «Короны» и перечитывает их.
Любовь ушла от него. Он вскоре умрёт. Мы это знаем. Он это чувствовал.
И в этом его последнем письме, письме, которое никогда не было отправлено и которое может быть озаглавлено «Прощание со стихами», две власти – любовь и поэзия – две химеры, от которых он, двадцатилетний, думал навсегда избавиться и которые теперь стали всей его жизнью, объединились [2] .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
«Вот уже пять часов как я здесь, наедине со слишком красноречивой тишиной. И все еще – воскресенье. Время тянется медленно, и его много. Я ощущаю сладость Вечности. Песчинку за песчинкой отсчитывает, падая, черный песок. Но надо отвлечься. Я открываю ящик стола, беру тяжелый конверт. Перелистываю страницы…
Polydore, front beau
De chevelure drue… [3]
Дальше…
Comment vivre sans vous, moments puissants et chers… [4]
К кому обращены эти стихи, для кого они? –
Tes yeux me sont au cœur des pierres enchâssées… [5]
А эти? –
Mon amour est de crainte et vit dans les alarmes… [6]
Ô TOI que je ne puis regarder au visage
Que mes yeux aussitôt ne se voilent de pleurs. [7]
или эти ? –
Amour sur toi veille sous quelque lampe,
Esprit qu’il est, à cette heure sans corps… [8]
Кажется, что это написано в 1560 году вслед Петрарке. Но и эти – ТАКIЕ ЖЕ [9] :
Je respire en esprit la plus tendre des chambres… [10]
(Увы! – нежная комната… комната брачных ночей. Ты верно рассчитала, эти стихи придется вернуть туда, откуда пришли, рогачу их не оценить.)
И это маленькое стихотворение, которое я нахожу таким изящным:
Ô ma statue à douce voix
Déesse à qui je prends les doigts
Et baisés, dis ce que je dois
Selon le cœur de mon langage… [11]
– оно просится в антологию.
Листаем дальше – сердце сжимается сильней и сильней:
Ô de tes mains saisi, fraîches comme des fleurs
Mon front ne songe plus de toute autre couronne… [12]
И еще :
… Cette adorable loi
Qui t’ayant faite belle, et moi, m’ayant fait moi,
Il fallait qu’en dépit du monde et des années
Fussent dans l’ombre en fleurs jointes nos destinées… [13]
Какая чушь этот «восхитительный закон» !
О, в этом что-то было:
Suprême Rose, Orgueil de mon hiver
Ô le plus beau malheur de mon histoire… [14]
Или
Fleur de mon Soir et miel de mon dernier breuvage… [15]
И начинает действовать другой яд: мне больно смотреть на эти стихи. Все же есть в этой груде что-то стоящее – о, бедная, бедная груда -мои заветные часы, часы песен, часы молитв....
Досадно. Могла бы выйти книга, какой еще не бывало в нашей поэзии. Я никогда не слышал вот этой, особенной ноты:
Ferme les yeux… Voici ma voix… Voici la palme
De ma légère main… Je te viens effleurer… [16]
И этой – пронзающей :
Tremble, tombe légère, un souffle t’aime, SAULE… [17]
Ива – мертва. Она – догадалась. Она не захотела заглядывать в окно, чтобы увидеть все остальное…
Бедная Ива, бедный трепет нежности и поэзии, который мы разделили с ней! Стемнело. И стихи, мои бедные стихи, которым я отдал все мастерство, всю душу – вы обречены. Вы выставляете меня на посмешище: этих слов я не могу произнести, пусть исчезнут бесследно и гордость моя, и нежность.
Не напечатают вас с суеверной точностью, не выйдет маленький томик – а я почти уже видел его. А ей… – не бывать ей моим издателем.
Мне уже стыдно, что я сплел этот венок, в котором вы сияли алмазами… Вы не заслужили этого, но вас отвергли, от чести считаться вашей вдохновительницей отказались.
Я вас люблю, мои стихи – я не только вас вижу, я чувствую что там были еще и другие, много других…
Но верить нельзя никому, ни на чье сердце нельзя полагаться.
А Ты… никто не будет любить тебя так глубоко и сильно, как я. Музыки, подобной музыке моей любви, ты не услышишь больше никогда. Никогда».
Примечания
1
Кодовое имя телефонной линии Жанны Ловитон.
2
Отрывок из вступления Бернара де Фаллуа к французскому изданию посмертной книги Поля Валери «Corona, Coronilla, Poèmes à Jean Voilier», Éditions de Fallois, Paris, 2008.
3
Из стихотворения «Высокое чело…».
4
Из стихотворения «Послание пустоте».
5
Из стихотворения « Глаза твои блестят, что камни грановиты».
6
Из стихотворения « Мою любовь кругом тревоги обступили» (Элегия).
7
Из стихотворения «Мою любовь кругом тревоги обступили» (Элегия).
8
Из стихотворения «Предрассветная баллада».
9
du MESME.
10
Из стихотворения «Мою любовь кругом тревоги обступили» (Элегия).
11
Из стихотворения «Волос тишайший водопад».
12
Из стихотворения «Короною иной прельстится ли чело».
13
Из стихотворения «Как зимой, потускнел и поблек небосклон».
14
Из стихотворения «Верховный цвет, отрада поздних зим».
15
Из стихотворения «О Цвет вечерний мой! Теряю, полный боли».
16
Из стихотворения «Закрой глаза! И я легчайшею рукою».
17
Из стихотворения «Ива».