Поздняя осень в Ташкенте. Звучит красиво, правда? И выглядит тоже очень красиво тоже. И очень депрессивно. Большой город, омытый дождями от летней пыли и зноя, тяжелые серые тучи, уходящие на Восток, к горам, отрогам Чимгана. Которые прекрасно видно с верхних этажей зданий, особенно на холмах. Воздух наисвежайший, с запахом йода от палых листьев среднеазиатских орешин. Огромные лужи на асфальте дорог, разбрызгиваемые проезжающими машинами. Голые качающиеся под ветром ветки деревьев. Огромные стаи ворон, летающие над городом.
Падающие по утрам на асфальт тротуаров вызревшие последние орехи.
И я, один и уже не в своем доме. Сижу печально впотьмах и грустно смотрю на серую машину, вездеходный грузовичок Горьковского завода "Егерь",на сером мокром асфальте двора. Теперь это все мое имущество. В "Егеря" загружены кое-какие бытовые машины, там пара кондиционеров, холодильник, два телевизора и компьютер. Пара ковров. Куча металлообрабатывающего инструмента, целая тонна всяких полезных в производстве железок (весьма недешевых, кстати), благо они места почти не занимают. Кабина сзади набита мягкой рухлядью, там, одежда, одеяла. Жду вербовщика, который меня должен проводить. Короче, забита машина под завязку.
А началось все хоть и печально, но буднично.
После похорон деда на семейной ячейке Боткинского кладбища, на сороковинах ко мне подошел сосед . Уже пенсионных лет узбек, офицер Службы Национальной Безопасности в отставке. Причем в довольно большом чине, полковник.
-Володь, нам с тобой поговорить нужно. Насчет дома. Завтра я подъеду, хорошо?
-Хорошо, Анвар Шарипович. Буду ждать. Правда, сами знаете, как у нас наследство оформляется, через пень-колоду.
После того, как я проводил соседей, помог двум оставшимся старушкам из немногих русских соседей убрать посуду, с помощью двух соседний парней загрузил в махаллинский ЗИЛок столы и скамьи, сел и задумался.
Крепко задумался. Я остался один, как перст. В буквальном смысле слова. Нет, конечно, работа, знакомые и порой девушки присутствовали, но не очень рядом. Была одна девчонка, которая до сих пор порой снилась, но она с родными уехала три года назад, и пропала. После ее пропажи до сих пор легкая депрессия. Дед меня называл порой не от мира сего. Порой ругал, порой смеялся. Мол, три десятка доходит, а в голове не ветер, а вакуум.
Старый уже был дед. Чего только не прошел. Раскулачивание его застало двенадцатилетним пацаном, когда из их избы в конце ноября вынесли все, даже одежду, оставив в исподнем, обрекая его и прабабушку на голодную смерть. Или холодную, это как посмотреть. Выручила прапрабабушка, у которой они и провели эту страшную зиму. Потом они перебрались в город, потом прабабушка заболела малярией, и доктор посоветовал перебираться в Среднюю Азию. Из Ташкента дед ушел на службу, потом война. От звонка до звонка. Демобилизовался уже из Маньчжурии. После войны дед вернулся, женился, построил этот самый дом, тогда на окраине города, теперь почти в центре.
Даже как-то самому не вериться, что я в эту авантюру влез. Вроде, совсем не авантюрист. Обычный рабочий парень. Хотя даже себя узнать - это долго.
В девяностые, когда массово хлынули русские в Россию, цены на дома упали до смешных чисел. Да и не собирались мы тогда никуда, жили и работали. Частью огород выручал, сад, курятник.
Но постепенно русские практически перестали уезжать, просто потому, что их осталось очень мало. И цены медленно, но верно поползли вверх. А на такие дома, как наш, особенно.
Дом наш большой, на участке, с хорошим виноградником и садом. Тихое и спокойное место, чужих людей почти и не бывает. Говорят, в Подмосковье есть такие места, где строятся новые русские, и есть старые дома со старыми хозяевами. Так и здесь. Большой дом почти в центре Ташкента. Довольно дорогой, прямо скажем. И что с ним делать, ума не мог приложить. Продавать-то продам, вон, через улицу семья узбеков старшего сына женила, предлагают сто двадцать тысяч американских долларов. Но это где-то четвертая часть цены, кроме того, предлагают наличку, то есть явно больше половины фальшивки. И ни в какую не хотят переводить деньги на счет. Мол, налоговая и прочая, под дурачка косят. Так что там фальшивок может быть и больше.
Утром, ровно в девять, к дому подъехал Москвич-412 Анвара Шариповича. Он испытывал нервы многих крутых узбеков своей старой машиной и очень, очень крутым номером, а порой и синей мигалкой на крыше машины. Старый садист. Но к деду он очень неплохо относился, можно сказать, дружили.
Заведя гостя в дом и напоив чаем (Узбекистан все же, традиции), я спросил у отставника:
-Анвар Шарипович, что вы хотели мне сказать?
-Володя, я слышал, тебе Мансур предлагает дом продать. Ты как, решил?
-Нет, ему я продавать не буду. Пока, по крайней мере.
-А что не так?- с любопытством посмотрел узбек.
-Авнвар Шарипович, вы же знаете стоимость одной сотки земли в нашей махалле? Сто тысяч американских долларов. А он предлагает за дом и участок сто двадцать, причем налом. Я же не совсем идиот, понимаю, что из этого нала половина на растопку только и годится, - я покачал головой.
-А если я тебе предложу двести тысяч, но на одном условии? Я смотрю, ты налом не хочешь? Есть карточка, куда можно положить деньги? - я кивнул.- Только давай так, неси сюда ее. Потом продолжим разговор.
Заинтересованный, я встал, и принес свою карту Банк оф Америка.
- Ты знаешь, мой отец и твой дед были первые, кто построил дома в этой махалле после войны? Хорошее было время...- старый узбек мечтательно прищурился.- Но довольно страшное. Они и работали в одном СтройМонтаж управлении, мой отец главным инженером, твой дед бригадиром строителей.
Однажды, при отсыпке земляного полотна произошел оползень. Погибли люди, была потеряна техника. Отца арестовали. Но твой дед поднял парторга, и они вдвоем дошли до первого секретаря ЦК компартии Узбекистана. И головой поручились, что мой отец сделал все правильно. Просто "неизбежная при прокладке дорог в горной местности вероятность оползня осадочных пород".
Отца отпустили, и восстановили в должности, просто перевели на другой участок. Это было не исключение, такое частенько бывало, потому что тогда еще бывшие фронтовики помнили, что такое фронтовое братство.
Это позже началось "человек человеку волк". Так вот, я еще с твоим дедом об этом говорил. Но он пожелал умереть здесь. А про тебя сказал, что ты, наверное, согласишься.
Ты вот почему не уехал в Россию?- Анвар Шарипович посмотрел на меня поверх пиалы.
-Сложно сказать. Может, не хочу быть беженцем. Я думал, что возможно перееду в Беларусь. Хотя и там нас тоже беженцами называют.
-А хочешь быть эмигрантом? Одним из миллионов?
-Анвар Шарипович, вы так шутите или издеваетесь? Вы же сами мне рекомендацию писали в ТАШпогранотряд. Я же теперь до конца жизни "злобный гебист"! Как посмотрят в США, Канаде или Австралии на мой военник, так сразу "Но, Кей Би Джи! Май Гат, зис ис инпасебол" - я грустно усмехнулся. Вообще, проблема переезда из бывшей российской даже не колонии, а губернии, была очень сложной. Настолько, что относительно молодые дядьки слегали с инфарктом и помирали. "Беженцы", "тунеядцы", "рвачи" - это одни из самых ласковых эпитетов, которыми награждали возвращенцев в России. Мол, погнались за длинным рублем, а мы здесь родились и здесь пригодились. И травили словесно, а то и поджигали реально отстроенные из старых заброшенных родительских избушек дома.
А ведь многих просто отправило государство после институтского или техникумского распределения осваивать Голодную степь, строить металлургические комбинаты, добывать в пустынях и предгорьях редкоземельные металлы. И потом люди просто попали под раздачу. Терпеть не могу Каримова за то, что он говорит о "семидесяти годах угнетения", но при нем хоть русских не резали. Наоборот, за попытку разжигания национальной розни шла расстрельная статья. Правда, это было отчасти из-за боязни Каримова ваххабитов, для которых русские были целью номер один.
Узбек усмехнулся. Покачал головой.
-Нет, Володя. Не Канада, и не Австралия. Есть новый мир. Не делай недоуменное лицо, ты прекрасно понял, о чем я. Ты фантастику обожаешь, ведь так? Так вот лет двадцать назад был открыт новый мир. Случайно, при каком-то эксперементе. Мир очень далекий, но люди там нормально живут. Без скафандров и масок. Атмосфера почти такая же, как здесь. Даже мясо тамошних животных нормально усваивается человеком. Его держат в полной тайне, чтобы не вызывать ажиотаж. И чтобы исключить массового заселения. Даже правительства официально, по крайней мере, не знают. Владеет этим миров, или, правильней, заселяет его Орден. Проход туда через Ворота, какая-то телепортация, что ли. И только в одну сторону. Оттуда только связь, редкая и дорогая. Ворота разбросаны по всему миру, но управляются они оттуда, чтобы исключить захват здесь. С собой можно взять много вещей, какие посчитаешь нужными. Можно с собой взять машину, максимум две на платформу залезет. За все остальное надо платить, и много. Кстати, твое переселение оплатит пару русских семей с окраин Узбекистана, а то стоимость недвижимости там крайне низкая.
Ворота в Ташкенте настроены на мусульманские земли, поэтому русских мы отправляем через Новосибирск. Правда, в связи с последними событиями в Андижане, это сделать стало посложнее, но ненамного. Просто не выйдет воспользоваться железной дорогой из Ташкента, все вокзалы активно проверяются. С окраин нет, а вот из Ташкента просто так не выехать. Но не везде. Есть дырочки. Поедешь на машине. Мы тебя выведем за границу Узбекистана, получишь навигатор с заложенной дорогой, на границе Казахстана и России тебя встретят, проведут в Новосибирск, доведут до Ворот. Путь по Казахстану займет трое - четверо суток, сутки, чуть меньше по России, и ты в Новом Мире. Не переживай, процесс отлажен до мелочей.
Если согласен, то я закидываю деньги на эту карту, даю три дня на сборы. Купишь себе машину, одежду. Возьмешь свои ружья, и вперед. Приедешь в Новосибирск, там встретят, проведут на ту сторону. А , на той стороне, если возникнет такое желание, еще себе там оружие возьмешь, какое хочешь. На этот счет там никаких ограничений, кроме финансовых нет. Отвечай через десять минут, я жду. Обманывать тебя я не буду. Хоть и Аллахом не поклянусь, но поклянусь памятью отца. Сам знаешь, у узбеков это не менее важная клятва,- Анвар Шарипович налил еще чаю.
Да, я это знаю. Знаю и то, что они не любят ее давать, так как если клятва мусульманина иноверцу необязательна к исполнению, то клятва памятью отца обязательна. Узбеки, как и русские, сохранили часть языческих верований. Например, у них процветает обряд, который называется худойи, жертвоприношение. И память предков очень чтят.
Но Новый Мир. Признаться, меня ошарашили. Тут и горе, и голова пухнет по этому наследству, на самом деле, проблема трудноразрешимая. А тут на, как пыльным мешком по голове. Впрочем, если это правда, нет никаких проблем. И ничего не держит. Я вырос в Азии, хоть и русский по крови и по духу. А так замечал множество отличий от знакомых, которые выросли в России. Нет, так все нормально, но вот мелочи. Не зря говорят, что нечистый в мелочах. А тут все заново, и не очень поздно. Ну, двадцать восемь, самый возраст.
И ведь вот в чем дело, если меня решили кинуть, то сопротивляться очень тяжело, почти невозможно. Хотя как раз Анвар Шарипович в этом никак не может быть замешан, знали бы. Тут, в махалле, очень тяжело сохранить тайну о своем занятии. Есть тройка рейдеров, их все знают, хоть никто и не говорит об этом. Пока узбек не трогает людей в своей махалле, она его поддерживает.
- Ну как, Володя, согласен? Время вышло.
А, была, не была! Чур меня! Тем более, что тотальные проверки меня, как русского, несмотря на паспорт гражданина Узбекистана, в метро и на улицах не просто достали, а задолбали. А однажды с охоты ехал с ружьем, так сутки в околотке продержали, до понедельника. Думал, уже все, пропал, что-нибудь нарисуют. Но выпустили, извинились. На усиление напоролся, из Самарканда, а они всех от греха подальше гребли.
-Согласен, Анвар Шарипович! Перечисляйте деньги.- Я встал и достал из серванта графин с виноградным самогоном, который настаивался в дубовом бочонке у нас в погребе. Налил пару рюмок, поставил на стол вазу с поздним виноградом. Его грозди у нас на веранде висят, подвешенные к потолку.
Пожилой узбек усмехнулся, надел очки на нос и поднес карту поближе, достал мобильник, произнес в телефон:
-Хоп, кеты. Туккиз, туккиз, бир, икки,нол, нол,олти, нол, етти, саккиз, нол, нол, йигирма. Икки юз минг бакслар. (Читает цифры номера счета. 99120060780020. Двести тысяч баксов - сумма перевода.), - выключил. Положил телефон на стол. Через пять минут мой мобильник коротко прогудел виброзвонком.
СМС.
-Пополнение счета. Успешно. На счету двести тысяч пятьсот пятьдесят долларов США.- вот это да!
-Все, Володя, у тебя три дня, кроме дня сегодняшнего. В четверг в четыре утра я за тобой зайду, покажу дорогу и отправлю. Документы и ключи от дома отдашь, когда выведу за границу. Машину не регистрируй, так проведем до Ворот. И вот еще что. Там нет связи со здешними банками, а проблему с валютой ты знаешь. Поэтому тем, кто переселяется отсюда, можно купить золото возле наших Ворот. Слитками Сбербанка России. На сто тысяч долларов. По цене четыре грамма за сотню долларов. Это, конечно, грабеж, золото стоит минимум пять грамм за сотню, но иначе никак. Сам знаешь, где живем. Не подмажешь - не поедешь.
И еще. Это только потому, что тебя давно знаю, и наши психологи тебя проверяли. Там, в Барса-Кельмес, (Пойдешь - не вернешься по-узбекски), так называют этот мир у нас, очень ценят оружие, электронику, инструменты. Ищи, иначе здорово потеряешь в деньгах. Курс к доллару там совсем маленький, три целых три десятых. И, сам говорил, примерно половина тех купюр, которые ты купишь здесь, пойдут на растопку там. Учти, этого тебе я не говорил, нигде не обмолвись. - Анвар Шарипович выпил рюмку, забросил виноградину в рот.
-А какой там климат, сколько народу и как живет? Что он вообще, из себя, представляет, этот Новый Мир? К чему вообще готовиться?
- Ну, я толком ничего и не знаю.- Узбек показал на свою рюмку. Я еще налил по одной. Еще бы, бабушкина самогонка не хуже французских коньяков, как знающие люди говорят. Чокнулись, выпили.- Так вот, о нем мало, что известно. Знаю только, что там жарко, как у нас, зима еще теплее, только дожди и ветер. Народу там живет миллиона два-три, со всего света. Даже Россия там есть, Америка. В общем, живут люди. Просто дороги плохие, транспорт в основном автомобильный, города маленькие. Но и самолеты есть, и морской транспорт. Как в девятнадцатом веке у нас, приблизительно. И нравы, говорят, схожи. Паспортов нет, виз нет. Езжай куда хочешь. Ладно, пора мне. Собирайся. Возникнут проблемы, даже малейшие, сразу звони. Только с оружием и наркотиками не связывайся, и не убей никого. По крайней мере, не попадайся.
Так я стал богаче на двести тысяч американских денег. Виртуально, по крайней мере. Если честно, никак не ощутил. Никогда не было очень больших денег, не понимаю это и сейчас. Да и запросы всегда очень скромные были.
Проводив гостя, я занялся сборами. Первым делом прошел в городское отделение банка и проверил наличие средств на счету. И когда реально увидел сумму, руки похолодели. Двести тысяч долларов. Безлимитный перевод со счета на счет. Это правда! Мама дорогая, во что я ввязался. И Новый Мир, место, скорее всего, тоже реальное. Мелькнула мысль снять деньги и бежать, но тут же пропала. Такую сумму в валюте просто так не снимешь. Перевести с карты на карту - а откуда я знаю, какой след останется? Ведь я в банковских делах ноль без палочки, нифига не понимаю. Билет на поезд или самолет просто так не купишь, большая очередь и регистрация за месяц, на перекладных через целых три границы - очень опасно. Да и тот, кто столько платит, вряд ли обманывает. Так что обратного хода нет. Я пошел домой собирать вещи и сортировать их. Сегодня воскресенье, все равно автосалоны не работают, а на рынках толпы народа. Надо ящик тушенки в маркете купить, в дороге по Казахстану пригодится, лапши-пятиминутки китайской, риса и макарон килограмм по пять, масла хлопкового. О, и в УзПластИтал зайду.
Зайдя в фирменный магазин, купил три большие канистры для воды, несколько разных тазов, ведер и наборов пластмассовой посуды. Поймал такси-частника, загрузил ему в салон, и привез домой. Начал отбирать вещи, хоть их не очень много, но есть. В первую очередь свои охотничьи принадлежности. Армейские юфтевые сапоги, бродни, два камуфляжа в цифровом исполнении, которые для Армении шили на Текстиле, или Грузии, не знаю точно. Но камки очень хорошие, мне выбраковка досталась, и та вещь. А всего-то на ткани рисунок сместило.
В понедельник, встав и умывшись, решил исполнить совет полкана насчет машины. Он мне оставил карточку и посоветовал автосалон, где можно купить подходящую технику, и салон с электроникой. Я спустился в метро и поехал в автосалон, который не посоветовал вербовщик, но в который я пару раз заходил. Салон находился на другом конце города и торговал русскими грузовиками и вездеходами. Не зря в свое время на ВС учился, все же.
Там купил ГАЗ-двухтонку с тентом на коротком кузове, "Егеря", обеднев при этом на тридцать тысяч зеленых денег. В России они дешевле, эти машины, но, как говорят, за морем телушка полушка. В салоне меня сначала приняли за человека, который просто пришел поглазеть, по сравнению с теми, кто покупал машины, я и впрямь выглядел не очень. Пришел пешком, в простых джинсах, кожанке. Без помпы и родственников с друзьями. Не принято здесь покупать машины в одиночестве. Тем более в салоне, здесь дороже, правда, скомплектовать машину можно и они здесь точно не битые. Даже на стоянку вести не хотели. А поймут, что человеку что-то надо, тройную цену слупят. Пришлось все же прокатить карточкой по терминалу. Тогда отношение сразу изменилось. А я, увидев на стоянке серую машину, уже не мог уйти без нее. Перегнал машину домой, благо, двор просторный, еще одна машина кроме этой и дедова старого "Запорожца" встанет. Так же сразу взял четыре запаски, и набор ключей, ручную лебедку и реечный домкрат.
После этого сходил на свою работу в мастерскую, уволился. Слегка выпил с мужиками, обмыв мой уезд на Украину, в Крым. Мол, дальние родственники пригласили. Собрал свои инструменты в недавно купленный пластмассовый ящик.
Дома собрал весь садовый инвентарь, все пилы, топоры, кетмени, вытащил из сарая старые, еще латунные керосиновые лампы. Аккуратно сложил их в картонную коробку. Сложил свои электродрель, болгарку, все диски и сверла, что нашел. Даже старинные, похожие на мастерок дюймовые плашки положил. Они мне недавно потребовались, болты на канадский квадроцикл делать, 7/16 дюйма с четырнадцатью нитками на дюйм. Все собрал, и подложил на пол кабины, под заднее сидение.
Собрал все рыболовные снасти, и положил туда же.
Потом сел, составил список необходимого, трижды перечитал. Вроде все, но наверняка что-либо забыл.
И понеслось. Оставшиеся два дня носился, как белка в колесе.
В первую очередь обошел четыре аптеки, покупая в каждой по десятку упаковок ампицилина, парацетамола, аспирина, витаминов, средств от насморка и аллергии, а то у меня на старую пыль бывает, так что диазолина я десяток пачек купил. Бинты, йод, зеленка, вата, индпакеты, линимент синтомицина. Короче, здоровый пакет набрал.
Отогнал "Запор" знакомому деду, который друг моего деда, в небольшой поселок под Ташкентом, и оставил ему документы и написанную от руки расписку. Уже когда уходил, дедок вручил мне два классных небольших топорика работы местного мастера. Добротные такие, удобно лежащие в руке, из хорошей стали, на рукоятях из абрикосового дерева.
Рынок на Ипподроме. Это нечто вроде Черкизона в Москве, огромная территория, где чем только не торгуют.
Закупка трусов, шорт, носков и прочего заняла почти весь день. Купил полсотни маек Нукусской мануфактуры из чистого хлопка. Они не очень красивые, зато для работы на жаре лучше одежды нет. Купил четыре хорошие хлопковые спецовки. Я все же рабочий, наверное, а скорее всего, и там придется потрудиться. Купил несколько греческих джинсов, коричневых и зеленых.
Там же, на Ипподроме, купил три комплекта военной формы песчаного цвета, еще времен СССР. Добротные такие, крепкие. Самый раз для жары тоже. Две горки, российского производства. Случайно купил ременно-плечевую систему, под подсумки. Вообще-то, в Узбекистане такими вещами слишком не торгуют.
Много вещей не набирал, так, пару сумок, с какими челноки ездят.
Потом, на Фархадской ярмарке, купил два небольших кондиционера ДЭУ, телевизор Самсунг, этой же фирмы DVD-плеер и ноутбук Тошиба. Купил рации, носимые и в машину. Дома упаковал еще один телевизор, музыкальный центр, свой старый компьютер, и погрузил электронику в кузов. В салон электроники, который посоветовал полкан, я так и не пошел. Зачем? Что, я не знаю, где и что купить можно? Причем наверняка дешевле.
В небольшом инструментальном магазинчике купил свою давнюю мечту, небольшой бензиновый генератор и сварочный аппарат постоянного тока для него. И полсотни килограмм электродов-двоечки и троечки.
Нарезал черенков со своего виноградника и граната, съездил с утра пораньше и купил на Алайском рынке саженцы абрикосов, персиков, черешни, миндаля, айвы и нектаринов, которые узбеки называют "лысый персик". Уже на выходе купил десяток саженцев роз. Поздняя осень - это самый разгар торговли саженцами. Они хорошо вызревают, засыпают к зиме, соответственно весной хорошо укореняются. Все равно дом где-либо, но будет. А там очень тепло, по словам вербовщика. Стоит это все недорого, пару-тройку недель во влажной упаковке спокойно пролежит. Даже если стронется, потом уже посаженные деревья водой отолью. Упаковал я все это в пропитанную глиняным жидким раствором мешковину, сверху замотал еще влажным мешком, увязал и обмотал целлофаном.
Но вот куда еще больше полсотни тысяч деть? Сразу столько снять не дадут, а то Бог бы с ним, с курсом. Да и на фальшивках терять неохота. Перевести можно куда угодно, в тот же Новосибирск, но как там снять наличку за то время, что я там буду? Вот задачку задал Анвар Шарипович. Впрочем, кое-что можно попробовать сделать.
Я подошел к телефону:
-Тетя Роза, здравствуйте. Это Володя Яушкин. Можно к Вам зайти? - После ее согласия я завел новоприобретенный грузовик, и поехал к ней.
Тетя Роза была матерью моего мастера на ТАПОиЧе, ташкентском авиазаводе. Когда после развала Союза переворовавший Есик линял в Израиль, я помог ему перевезти кое-что домой к матери, которая жила от нас через три улицы.
-Здравствуйте, тетя Роза. Добрый вечер.
-Здравствуй, Володя. Извини, что не пришла на похороны твоего деда, я уже настолько старая, что скоро сама с ним увижусь. Говори, что тебя ко мне, старой еврейке, привело?- Ухоженная восьмидесятилетняя женщина завела меня в дом. Ее сын был старше меня на десять лет, но все равно был поздним ребенком очень уважаемой в махалле женщины. Ее связи, казалось, опутывают весь мир. Именно она советовала деду с бабушкой продать дом и ехать в Россию в восемьдесят девятом. Мол, Союз скоро развалится. Дед тогда долго смеялся, а зря, как выяснилось.
-Тетя Роза, продайте мне те железки, которые мы вам с Иосифом девять лет назад привезли. Вы же их не продали до сих пор? Они все равно у вас пылятся, а мне нужны. - Тогда я помог разгрузить и спрятать в сарае почти полторы тонны инструмента, по моим прикидкам, тысяч на семьдесят долларов по нынешним ценам. И это по внутренним, межзаводским ценам, когда обменивают инструмент. А по рыночным раза в два дороже.
-Володя, ты пытаешься обмануть старую женщину? Ты знаешь, сколько это железо стоит? И ты хочешь сказать, что имеешь эту сумму денег? А зачем тебе тогда это железо, если есть такие деньги? Почему бы тебе тогда не уехать в Россию? Ясное дело, в Америку или Израиль еще лучше, но ведь твоя мама не еврейка, к моему великому сожалению.
-Нужно, тетя Роза. Не спрашивайте почему, но мне нужен товар. Ведь деньги - это бумага, которую просто ценят за американских президентов, которые на ней нарисованы. Золото не купишь, к сожалению. Так что я хочу купить у Вас инструмент. Я готов предложить Вам пятьдесят тысяч долларов оптом.
-Володя, ты думаешь, если я учительница английского языка, то ты можешь думать про меня глупо? Мне Иосиф сказал, чтобы дешевле шести десятков тысяч американских денег даже не думала продавать. Ведь там только полотен для механической пилы три тысячи штук, а они стоят по десять евро за одну! Я, может, и училась в педагогическом институте, но читать буклеты промышленных товаров умею.
- Тетя Роза, Вы же не будете продавать их по одной. А продать кучей у Вас спросят - а не те ли это инструменты, что пропали вместе с Вашим сыном? Я же сразу переведу пятьдесят три тысячи на счет Вашего сына в Израиль, если Вы согласны. Съездим вместе в Банк, и переведу на ваших глазах.
-Володя, ты поступаешь очень грубо, давя так на пожилую еврейку. Если бы здесь был Иосиф, то ты купил бы у него это все не меньше, чем за пятьдесят пять тысяч.
-Давайте, я у Вас куплю это железо за такую сумму, тетя Роза? Согласны? Только сумма перевода за ваш счет?
Я вытер пот со лба. Все же торговаться с еврейкой, это не про меня. В пот вогнала. А ведь мне все еще грузить.
-Хорошо. Только никуда не надо ехать. Я позвоню своему троюродному племяннику, он очень умный мальчик, привезет передвижной терминал, и переведешь прям здесь.- Тетя Роза зашла в дом. А я стал таскать ящики с инструментами в кузов. Хорошо, что не самый тяжелый инструмент. Не самые большие фрезы томского инструментального завода, мех.полотна, твердосплавные пластины всех сплавов, типов и размеров, алмазные круги и многое другое. Ящики килограмм по шестьдесят, семьдесят, не больше. Самое тяжелое было затащить ящики с большой делительной головкой и ее принадлежностями. Но все же чуть больше тонны высококачественного инструмента я заполучил.
Так что перетаскивал по веранде из кладовки дома ящики, перекладывал их в кузов. Ладно, веранда высокая, сильно поднимать не пришлось. А то прям соревнования по силовому экстриму.
Уже когда закончил с погрузкой, и допивал чай с потрясающим печеньем тети Розы, подъехал старенький, но неплохо ухоженный сотый Мерседес. Из него вышел моего возраста еврей, очень вежливо поздоровался с тетей Розой, пожал мне руку, достал дипломат, вытащил из него небольшую коробочку с прибором.
Прогнав карточку через мобильный терминал, я оставил пятьдесят тысяч зеленых на улице с таким же названием. Но все равно удачно, попробуй, найди столько товара. Я же не в Европе. Но себе пять тысяч на дорогу по Казахстану и Россиисохранил, что бы не говорил узбек, пусть лежат запасом.
-Володя, учти, Новый Мир - это новые законы. Не важно где, в России ли, или в Барса-Кельмес. Не будь злым, не будь подлецом. Стань настоящим мужчиной, может, найдешь там свой дом. И учти, настоящий мужчина это не обязательно тот, кто Герой. Это тот, кого дома ждут. Иди. Я помолюсь за тебя. - Я поклонился мудрой женщине, сел в свой грузовик и поехал домой. Надо же, откуда-то прознала про Новый Мир, и вычислила меня. Хорошо, что, как я давно уже думаю, она скорее всего на моссад работает, я им даром не нужен.
Но у меня есть еще одно дело.
Я закрыл ворота дома, и пошел на станцию Метро. Там сел на поезд и поехал на кладбище. Вышел на Сельхозмаше, и потопал пешочком. Недалеко. По дороге купил в ларьке бутылку водки, четыре пластиковых стаканчика и буханку хлеба.
На старом кладбище, заложенном еще при царе, прошел мимо братской могилы футбольной команды "Пахтакор", погибшей в авиакатастрофе, зашел на заросшую аллейку. Открыл сваренную из арматуры калитку, зашел и присел на скамью. Посмотрел на могилки. Бабушка, дядя и дед. Отец с матерью пропали без вести в Афганистане, в семьдесят девятом, сразу после ввода войск. Пропали бесследно, вместе с товарищами, никто не смог даже узнать, куда подевалась группа советских ученых.
Я налил водку в четыре стаканчика, Нарезал хлеб перочинным ножом. Вроде и не оружие, но пару раз меня здорово выручал. Если зажатой в кулаке рукоятью ударить по голове, мало не кажется. Три стаканчика поставил на могилы, накрыл куском хлеба. Четвертый взял себе. Помолчал, выпил, поклонился и пошел, стараясь не оборачиваться. Казалось, мне в спину смотрят. Зашел в часовенку на окраине, среди могил погибших от ран в госпиталях советских воинов, беженцев и эвакуированных, оставил две сотни баксов смотрителю с просьбой присмотреть за могилками. И ушел. Мне дед говорил:
-Щепки должны лежать там, где они упали!
Вечером в среду, закончив упаковку и укладывание вещей в кабине и кузове, увязку ящиков с электроникой в кузове, груза инструмента, отошел и сел на крыльцо. Посидел, посмотрел на все это, спрятал подальше свою депрессию, и полез на чердак. Открыл, подняв тучу пыли, старый чемодан в дальнем углу, который был укрыт пыльным фанерным листом. В чемодане лежало то, про что даже бабушка не знала.
Пистолет ТТ, довоенного выпуска, очень мало стрелявший. Четыре завернутых в промасленную бумагу запасных магазина к ним, кроме тех, что в кармашке старой кожаной кобуры. Цинк с патронами, выпуска 45 года. И еще одна вещица, которую дед снял с убитого японского офицера. Автомат Штайер Солотурн, сделанный в Австрии для Японии, еще до второй мировой, такого же калибра, что и ТТ. Основательно пострелявший, с потертым воронением и пошарпанным ореховым цевьем, но хорошо ухоженный. К автомату лежали одетые на ремень с портупеей штык-нож, два подсумка из добротной, но потертой коричневой кожи, с шестью магазинами на тридцать два патрона. По словам деда, они, австрийские автоматы, были лучше ППШ, по крайней мере, менее скорострельные и более точные. Дед очень ценил этот автомат. Тем более, что это оружие составляло любимую дедову тайну. Он ее хранил шестьдесят лет. В чемодане же лежал цейсовский восьмикратный бинокль, уже помутневший, немецкая офицерская планшетка с картой Берлина.
Я сидел на чердаке и вспоминал деда. Он не зря старшиной роты службу закончил, много чего привез...
-Знаешь, внук, ты отслужил, что такое тайна знаешь. Пошли.- Дед, кряхтя, полез по приставной лестнице на чердак.
-Дед, тебе ли лазить, скажи, и я сниму. Не дай Бог, упадешь. Ну, старый!- Я полез вслед за ним. Отодвинул вязанки вяленой чехони, прошел в дальний угол чердака. Дед, кряхтя, отодвигал старый бабушкин сундук. Я подвинул дедушку в сторону, и сам передвинул эту память о бабушкином приданном.
Под сундуком лежал лист финской фанеры. Деда приподнял его и прислонил к стене. В нише лежал старый алюминиевый чемодан. Дед открыл его, и я увидел завернутые в байку свертки, и еще один, побольше, прямоугольный, завернутый в старую газету. Посмотрев на деда, взял один. Тяжелый. Уже предполагая, что увижу, развернул его. Ну, дед!
В руках у меня лежала кобура. Темно-коричневая, с ремешком, удерживающим крышку, удивительно мягкая для стольких лет хранения. Открыв ее, достал пистолет. ТТ. Выщелкнул магазин, пустой.
-Да, дед, удивил. Откуда? Впрочем, глупый вопрос. А чего кожа у кобуры такая мягкая? После стольки-то лет?
-Я ее еще в сорок восьмом барсучьим жиром пропитал. Она теперь вечная, если мыши не съедят. Потому чемодан из люменя, тоже трофей, с битого немецкого самолета снял. Там трехстволка лежала, своему комбату отдал, а чемодан себе забрал. Был еще пистолет, маленький Маузер, но подарил одному товарищу в пятьдесят втором, когда он на Сахалин уезжал.
-А патроны есть?
-Патроны в цинке. Нераспечатанном. Вон, в бумагу завернут. Тут пистолет и автомат. Автомат японский, пистолет наш. Все свежее, не расстрелянное. Знай об этом и помни. Не дай Бог, пригодится...
Теперь, похоже, и пригодится. Это оружие будет моей страховкой. Тем более в Казахстане. Там такие степи, пару раз ездил с друзьями порыбачить и поохотиться. Никого не встретишь порой сутками. Я отнес чемодан к чердачному люку. Спустил его веревкой, тяжелый. Занес в дом. Задернул занавески, достал оружие.
Вскрыл цинк, открыл пачку патронов. Ярко-желтые, пока не потускневшие игрушки, настоящие маслята. Зарядил магазины пистолета, автомата. Автомат спрятал за спинкой сидения "Егеря", пистолет вставил в двустороннюю наплечную нейлоновую кобуру, которую купил вчера в магазине с пневматическими копиями. Надел, поверх одел кожанку. Покрутился возле высокого бабушкиного зеркала. Вроде не видать, ничего не выпирает, движения не стесняет. Пусть будет, так спокойнее. Полковник говорит, что через границу проведет, а там видно будет.
Собрал все фотографии, семейные и просто на память. Завернул медали деда, два николаевских и один ленинский червонцы, остатки тех, которые прабабка умудрилась спрятать при раскулачивании и сберечь в войну. Уложил все это в отдельную папку, туда же все свои документы. Это все сложил в дюралевый чемодан. Приготовил цветную фотку, которую заказал вербовщик. Достал свои ружья-тулки, курковку и магазинку МЦ 2001, обе двадцатого калибра, коробки с патронами, уложил и их в "Егерь". Связал два десятка любимых книг в стопку, завернул в целлофан, и тоже в машину.
Подумал, и уложил в кузов в деревянном ящике по банке с абрикосовым и вишневым вареньем. Когда еще его поем, нового-то урожая. Туда же небольшой дубовый бочонок с виноградным самогоном. Еще бабушка гнала. И лег спать, завтра в любом случае тяжелый день.
И тут же встал. Идиот, что я творю? Что я затеял, на что поддался? Ведь ясно, что это все замануха для такого кретина, как я. Подумаешь, деньги дали... Их и с трупа снять недолго. Полкан меня знает как облупленного, точно знает, что не пропью и не прогуляю, а потрачу на дело. Заберут машину, инструмент, и все. Подумаешь, золото пообещали. Пистолет у меня есть, супервоин типа стал!
Я же полковнику в том году два ружья ремонтировал, на ТОЗ-34 менял рычаги взвода, и на МЦ-2112 обсаживал раздутый в последней трети ствол. Он ведь прекрасно знает, что мне из моих ружей обрезы сделать - десять минут работы.
Я рванул было к машине с намерением сейчас же убраться из города, но попал под ледяной шквал дождя. И остыл.
Зашел домой, растерся полотенцем, подумал, достал удлинитель, пару проводов и лампочку. Кое-что сделал, и лег спать.
Проснулся ровно в три, ополоснулся под холодным душем, чтобы вытрясти остатки сна. Проверил еще раз все по списку. Полностью оделся, не забыв пистолет под куртку. Причем патрон дослал в патронник и спустил курок, поставив пистолет на предохранительный спуск. Выключил все бытовые электроприборы, выдернув их даже из розетки. Даже телефон отключил. Заварил крепкого чаю, включил горелки, закрыл двери на ключ, проделал одну тонкую операцию, вылез в окно веранды, закрыв его снаружи, и сел с кружкой чая на крыльце дома, ждать, благо дождь закончился.
Ровно в четыре послышались шаги возле ворот и стук.
-Володя, открывай.
Я открыл калитку, впустил полкана.
- Доброе утро. Пора, едем?- А у меня, между прочим, пальчики-то дрожат. Нервничаю. И пистолет спокойствия абсолютно не придает. Нету спокойствия, одно беспокойство. Похоже, жизнь меняется. По крайней мере, место жительства.
-Едем. Готов? Тогда вперед! Бисмилло рахмону рахим!- Анвар Шарипович провел руками по аккуратной бородке и полез в кабину грузовичка. Я открыл ворота, вывел машину на улицу, закрыл их в последний раз. Нагнулся и набрал горсть земли из-под вишен перед домом, завернул ее в носовой платок, положил в карман. Не удержался, прижался лбом к калитке, постоял так минуту. Перед глазами расплывалось. Слезы, что ли?
Вытер глаза, залез в кабину. Узбек молчал, рассматривая соседний дом. Я поехал навстречу рассвету, на восток.
Выехал на улицу Мукимий, вопросительно посмотрел на полковника.
-Давай к Южному Вокзалу. Там дальше скажу. Не спеши, время есть.- Я поехал по пустым улицам. Город только-только просыпался, зажигая в сумерках окна домов. Редкие машины обгоняли меня. Поглядывая в зеркало, я следил за дорогой сзади. Но никого не было, вообще.
После Южного Вокзала выехали на обводную и поехали в сторону массива Куйлюк. Через четыре километра съехали в какую-то промзону. В воротах посмотрели на моего сопровождающего, козырнули, сразу закрыли ворота за нами. Неплохое место, чтобы что-то спрятать. Машин по обводной дороге за день тысяч сто, наверное, проезжает. Если не больше.
Двор промзоны заставлен разнообразными джипистыми машинами. Стояли отдельно три буханки-УАЗа, пара ЗИЛ-131. Все покрашено, в том числе и джипы, в цвет хаки, все типа отремонтировано. Ну-ну, если продавать тому, кого потом никогда не увидишь, хорошо вряд ли ремонтировать будут. Хорошо, что здесь не купил, цены, написанные маркером на машинах, на лобовом стекле, очень впечатляли. Охренительные цены, прямо скажем.
Въехали в большое складское помещение. Там я отдал молодому узбеку, недовольно посмотревшему на мою машину, свою фотографию.
-Какое имя-фамилий указать? - недовольный посмотрел вопросительно на меня.
-А?- тут я удивился.
-Ты под каким именем пойдешь? Что вписать?
Я протянул свой зеленый узбекский паспорт. Мне имя менять незачем.
Прошел по указанию полкана в небольшую комнатку, с сидящей там за зарешеченной перегородкой женщиной решил вопросы обмена золота, взвесив его на электронных весах. Я ее здорово насмешил, перевесив его на своем китайском безмене.
-Ровно четыре кило. Вроде, все честно. Кислотой проверять надо?- Я достал скляночку.
-Хотите, проверьте. Ваше право. Вон, станочек есть, просверли любой слиток.- Женщина приняла позу оскорбленной невинности. А я взял, просверлил, капнул. Вроде все нормально. Промыл слиток и стружку, сложил все в целлофановый пакет и положил к остальным. Упаковал все в пакет с фотографией Ташкента, вышел в зал.
-Вот, держи. Твоя АйДишка.- Мне протянули небольшую карточку, еще теплую от ламинации. На ней была моя фотка, закатанная под пластик. Так же мои имя и фамилия на русском и английском, длиннющий номер из шестнадцати цифр. Какая-то пирамида с глазом. Чем-то знакомый символ, не пойму. С обратной стороны штрихкод, и снова глаз на пирамиде. Иллюминаты, что ли? Вот и документ. Потихоньку я начал расслабляться. Золото продали, документ дали, посмотрим, что дальше. Принял свой паспорт, положил все в карманы рубашки.
-Поехали в другой двор, Володь.- Мой вербовщик снова залез в машину. Ну, поехали.
Я проехал вкруг этого здания, въехал в другие ворота. Грузовик шел очень мягко, почти не качаясь. Все же почти максимальная загрузка получилась, чуть меньше, чем должно быть.
-Вот, держи, твой российский паспорт. Он настоящий, не бойся. Твои права, российские, номера и техпаспорт на грузовик, Новосибирская область. Они тоже настоящие, абсолютно. Видишь, мы тебя не обманываем. Все, поехали. Давай на обводную, потом по моим указаниям.- Полковник полез в кабину. Мне стало не по себе. Это что за организация такая, что для них российский паспорт сделать и права - мелочи. Ну, не совсем, за полторы-две сотни тысяч, но так быстро? Я покачал головой, и сел за руль.
Через полтора часа, объехав вкруговую почти весь город, я стоял возле блокпоста на узбекско-казахской границе, недалеко от Ташкента, уже с той стороны границы. Граница в этом месте, если смотреть по карте, имела видок, как будто бык пописал, так вихляла. В некоторых местах Шымкентская область Казахстана практически касается Ташкента.
-Ну, вот, все проблемы. Держи, навигатор с маршрутом. Тебя сразу поведет проселками, подальше от постов и городов, благо Казахстан очень большой. И народу в нем очень мало для такой огромной страны. Через полсотни километров накрути русские номера. На границе России позвонишь по этому номеру с этой симки, тебя встретят, и быстро. Прощай. Ни пуха, ни пера.- Полкан спрыгнул с подножки, отошел к казахскому погранцу. Узбекский отвернулся в сторону, как будто это его ни грамма не интересовало.
-Погодите, Анвар Шарипович. Вот ключи от дома и документы. В дом через дверь не заходите, заминировано. Залезьте через окно, проветрите от газа, и снимите с двери взрыватель.
- Вай, шайтан! Ты что, мне не верил? - полковник ошалело смотрел на меня, доставая телефон.
-Нет. Но решил рискнуть, хоть это и сумашествие. Прощайте.- я перегазанул, включил вторую передачу. Ну что, поехали. К черту!
Я никогда не ездил с этой стороны, обычно на территорию Казахстана заезжал или в районе речушки Келес, или после города Гагарин, когда ездил на озеро Айдар Куль, порыбачить и поохотиться. Но, в принципе, никакой разницы я пока не заметил. Тут тоже жили узбеки, если судить по ухоженным садам.
Вскоре навигатор вежливым женским голосом вывел меня на проселок. И я поехал на северо-восток.
Через шестнадцать часов, проехав больше тысячи километров, остановился на ночевку возле старого мазара посреди степи. Навигатор уверенно вел меня малоезжими дорогами к границе России. Причем те мосты, к которым он меня выводил, были целые, а броды проходимые. Правда, груженный грузовик неплохо ел своим необкатанным мотором горючку, пришлось заправляться на заправке и купить бочку с соляркой, которую закатил в кузов пикапа по доскам при помощи молодого казаха. Меня разок остановили для проверки, но мой российский иностранный паспорт с отметкой о пересечении границ, документы на машину и права их вполне удовлетворили, как и слова о том, что еду на ПМЖ в Новосибирск из Узбекистана и везу имущество, доставшееся по наследству.
Недалеко от мазара плакали шакалы, жалуясь неведомо кому на свою пустынную судьбину. Огромная Луна заливала светом старые развалины. Декорация для фильма ужасов, блин, аж мороз по шкуре.
Я сидел возле небольшого костерка, пил горячий, пахнущий дымом чай, ел сдобную лепешку-патыр. МЦ-2001 лежала на коленях, заряженная пулевыми патронами, все-таки автомат светить не стоит. Хорошо, додумался вязанку дров набрать в сарае и в кузов кинуть. Ни кустика, ни деревца. Одна трава.
Надо покемарить часок-другой, а лучше четыре-пять. Эта поездка здорово утомила, да и нервов сжег прилично. Пустынная дорога, небольшие горушки, пару раз пересекал железнодорожные переезды. Тот, кто ездил по степям Казахстана, знает, каково это. Огромные, почти пустые просторы, пересеченные иногда рокадными дорогами. Впрочем, магистральные дороги, которые мне тоже приходилось пересекать и немного ехать по ним, были весьма неплохи. И поток машин не сказать, чтобы маленький, для таких пустынных мест. Хорошо, что последнюю неделю дождей не было, сухо.
Но вот чем дальше на север я забирался, тем становилось холоднее. Проехав Балхаш, обратил внимание, что кое-где уже лежал снег, земля замерзла. Пришлось включать печь, и ночевать в кабине с работающим мотором. Купил на одинокой заправке антифриз и залил его вместо воды в радиатор, чтобы хоть иногда глушить мотор. Саженцы я тоже положил в кабину, чтобы не замерзли. Хорошо, что брал только однолетки, не самая большая охапка получилась. Навигатор успешно вел меня в обход крупных поселений. Впрочем, ближе к России стали попадаться деревни, появились хвойные леса. При подъезде к Российской границе я выехал на дорогу, соединяющую Павлодарскую область и Карасук Новосибирской области, ну и дальше, соответственно, Новосибирск. Стояли морозы, градусов пятнадцать, но снега не было. Я достал свою "дубовую", еще черно-белую Нокию, установил симку, набрал высветившийся номер.
-Алло. Яушкин? Где тебя черти носили? И где ты сейчас?- Недовольным мужским голосом произнесла трудка. Ну слава Богу, а то я последние два дня чувствовал себя полным идиотом.
-Если верить навигатору, то в двадцати километрах от границы с Россией, по дороге на Карасук.
-Давай к границе, встань в километрах двух от нее. Я скоро подъеду. Жди.- Телефон загудел короткими гудками. Я снял пистолет, и залез в кузов, спрятав его в чемодан к автомату. Поставил на чемодан ящик с инструментом. Под ящиками рядом лежало золото. Странно, но меня это уже совсем не беспокоило, как будто в компьютерную игру-бродилку играю. Впрочем, скорее всего, устал.
Поехал, встал, как и было сказано , в двух километрах от границы. Через три часа, уже в потемках, подъехал праворульный японский джип-Тойота. Из его левой дверцы вылез мужик, что-то сказал водителю, и залез ко мне в кабину, подвинув саженцы и удивленно на них посмотрев.
-Ну, здорово, переселенец. Вы там все на голову такие стукнутые, в конце октября через северный Казахстан по проселкам ехать, а? А если циклон снежный? Тебя бы только следующей весной откопали бы, и то не наверняка, может и пару лет простоял бы. Придурки вы, честное слово. Точнее, ваши узбеки орденские сволочи. Лишь бы с людей деньги содрать, а там хоть пусть сразу его закопают. Поехали, экстремал. Давай за Тойотой.- Я тронулся за серебристым джипом. Вдоль дороги росли высокие то ли ели, то ли сосны, в общем, какие-то хвойные деревья.
Следующим утром, меня, отчаянно зевающего, заперли вместе с грузовикам на каком-то складе на окраине Новосибирска. Склад был теплый, с отоплением. Меня сразу развезло. Сожрав насилу банку тушенки, на которую я уже смотреть не мог, лег спать.