Освободительный поход начался с банальной драки. Данияр, поняв, что дальше оттягивать разборки смысла нет, и чувствуя за спиной поддержку Сенсея, Егорова и тайцев, вызвал 'поговорить' местного смутьяна. Разговор получился коротким и по существу. Капитан корабля не заморачиваясь превратил лицо высокого молодого парня с наглыми глазами в кровавую кашу и, вдобавок, 'для профилактики', сломал ему обе руки. Хруст ломаемых костей окончательно добил группу из десяти гребцов и те, понукаемые пинками остальных матросов, предстали перед Данияром. Капитан встал и толкнул речь. Громкую и совершенно нецензурную. Благодаря щедрым порциям мата, которым Даник сдабривал свой монолог, Витька, с интересом наблюдавший за внутренними разборками среди казахов, понял, что кэп предложил всем несогласным не отнимать у него времени и немедленно утопиться.

Несостоявшиеся 'жентельмены удачи' топиться не пожелали и, бросая отчаянные взгляды на то, что осталось от их вожака, немедленно присягнули на верность капитану корабля.

— Хоп!

Витя с одобрением хлопнул в ладоши и решив, что пора и ему показать, кто здесь царь горы, взялся командовать.

Первым делом были извлечены автоматы. Сиамские ветераны благоговейно вынимали невиданное оружие из ящиков и низко кланяясь передавали его господину Виту, который не менее торжественно вручал его вызываемым капитаном людям. В этом дурдоме не хватало строя, знамени и текста присяги, зачитываемой вслух, но это было необходимо, потому что Катерина, Сенсей и кэп убедили Виктора Сергеевича провести церемонию вручения боевого оружия максимально торжественно.

Десять моряков, получивших автоматы, Витьку порадовали. Это были крепкие мужчины в возрасте, которые имели в прошлом опыт обращения с оружием. Впрочем, особых проблем с китайскими калашами не было — специалисты на той стороне уже сняли с них заводскую смазку, как следует всё почистили, проверилии пристреляли. Перед самым отъездом украинцы даже набили патронами полсотни магазинов. Вот просто вынимай автомат из ящика и стреляй!

Кэпу и Сенсею Егоров презентовал по пистолету. Эти стволы он выбирал лично, ориентируясь на размер, калибр и ощущение статуса. Сравнив всё, что предлагали торговцы, Витька остановил свой выбор, ткнув пальцем в самые блестящие цацки a-la 'мечта афроамериканского репера'.

У Кхапа и его бойцов железное оружие было — дрянного качества короткие мечи из тёмно-серого, ноздреватого железа и ножи-самоделки, привезённые Виктором в прошлый раз. Егоров ухмыльнулся, представляя какими будут рожи у этих пока невозмутимых солдат.

— Держи Кхап. Это тебе.

Из тиснёной, тёмно-серой кожи с тонким шелестом выползло лезвие. У тайцев отвисли челюсти — такого металла они ещё не видели никогда. Тесаки, закупленные Леонидом, на поверку оказались вовсе не мачете, как это было указано на наклейке. Это были настоящие мечи. Короткие, обоюдоострые шестидесятисантиметровые лезвия из нержавеющей стали, блистали на солнце так, что больно было смотреть.

Кхап, до сих пор спокойно вертевший в руках автомат, выронил невзрачную загогулину и протянул к мечу дрожащие руки.

— Мне?

Он не верящее посмотрел в своё отражение на клинке.

— Это мне? Гос… господин Вит!

Бум! Лоб Кхапа со всего маху врезался в доски палубы.

— Господин… господин…

'Э…'

Витька растеряно почесал макушку. Он, конечно, ожидал, что старый моряк обрадуется его подарку, но не до такой же степени!

Бум. Бум. Бум.

Получив свои мечи, остальные воины тоже попадали ниц, долбясь головами о палубу так, словно они участвовали в состязаниях — у кого получится громче.

'Хе, вот погодите… я вам потом кольчугу закажу… и шлемы… вообще себе лбы порасшибаете!'

Егоров поднял ошарашенных воистину царскими подарками отставных военных и подозвав к себе Лака, объявил совещание открытым.

— Значит так. Делиться не будем. Пойдём все вместе и сразу к большому острову.

Витька говорил громко и не торопливо, чтобы каждый из почти полусотни бойцов мог его услышать и понять.

— Близко к берегу подходить не будем. Кто знает, возможно, это засада. Помните, бирманцы знают, что такое порох и у них есть ракетное оружие!

Моряки помрачнели и подобрались.

— На кораблях останутся два стрелка и все, у кого нет огнестрела. На берег пойду я, восемь автоматчиков и девять бойцов Кхапа.

Тайцы, выслушав перевод, оживились и всем своим видом показали — да запросто! С такими то клинками!

— Идём парами. Каждого стрелка прикрывает щитом мечник. Позади всех иду я с оптикой. — Егоров задумался и добавил. — Слушаться меня, как родную маму. Не то — пристрелю.

На 'Урагане' повисла тишина. Витька помолчал, собираясь с мыслями, и поднялся во весь свой двухметровый рост.

— Знаю, некоторые из вас тут думают, что автоматы это неспортивно. Мне плевать. Неспортивно было по безоружным людям в упор из пушки стрелять. Неспортивно было ракетами людей жечь. И неспортивно было детей палками бить. Это война. И вот поэтому, — тощий верзила рычал, мутно глядя за горизонт и не замечая десятки блестящих глаз, смотревших на него, — мы. Сейчас. Пойдём. За нашими родными и близкими! И чертям собачьим убьём всех долбанных бирманцеееев! Все на вёсла!

— Ааааа!

Мужчины заорали в ответ на разных языках, потрясая над головой оружием и кулаками.

— Бей!

— Да!

— Аааааа!

— На вёсла!

Как только большой остров показался на горизонте, идея сразу высадиться в бухте у посёлка была похерена. Издали холмистый и густо заросший джунглями островок казался не таким уж и маленьким. Виктор, коротко посоветовавшись с капитанами кораблей, решил для начала в темпе объехать остров по кругу, на предмет спрятавшихся и готовых к атаке боевых галер манмарского императорского флота. Уж кем-кем, а тупыми он бирманцев не считал никогда.

Поездка вокруг острова не принесла никаких результатов. Ни хороших, ни плохих. Засады не было. Как не было на берегу рыбаков. Или детворы, гоняющей на пляже мяч. Остров был пуст, правда, как ранее сообщили тайцы, из-за холмов в небо поднимались слабые струйки дымов. В бухте действительно нашлись вытащенные на берег катамараны и пара неуклюжих лоханок поменьше. Ещё Витька вдоволь налюбовался сверкающей под южным солнцем тушей 'Боинга'. Самолёт лежал на мелководье, почти полностью над водой, и на вид был почти целым.

— Готовьтесь. Мы возвращаемся. Всё чисто.

Рация пиликнула и в наушнике раздался чистый голос Димы-сана.

— Понял тебя. Ждём.

— Не геройствуй, ладно?

— Кто? Я? Разве ж я похож на героя?

— Дурень!

— Всё будет хорошо, милая, верь мне.

Солнце стояло в зените и палило так, что Витьке хотелось провалиться сквозь днище корабля, но прожаренная до тёмно-коричневого состояния женщина не обращала на испепеляющую жару ни малейшего внимания. А про гребцов, ворчавших вёсла, и говорить было нечего — цветом кожи экипаж 'Урагана' здорово смахивал на натуральных негров. Пахали эти 'негры' как заведённые и до островов пара корабликов добралась задолго до того момента, когда начнёт смеркаться.

— Я тебе верю. Только будь…

— Буду…

Егоров улыбнулся и, повесив на плечо винтовку, полез через борт. Внизу, мерно покачиваясь на спокойных водах лагуны, в борт 'Урагана' пружинисто стукался 'Зодиак'. Народу в нём было… Витька ужаснулся — как сельдей в бочке. Под тяжестью восемнадцати человек лодка не утопла, но, откровенно говоря, была близка к этому. Егоров втиснулся между пока безымянным тайским солдатом и Нурланом, бывшим мелким чиновником в городском акимате. Сидевший у руля Нурик пересчитал всех по головам, получил разрешаюший кивок от Сенсея и осторожно нажал на газ.

— Господин! Люди уходят на берег!

— Вот как? Почему?

— Дозорные видели маленькую жужжащую лодку. Без вёсел и парусов.

Аун Тан хрустнул пальцами исподлобья рассматривая старого сослуживца. Десятник от такого пристального к себе внимания немного струхнул, но остался стоять по стойке смирно.

— Это он. Выводи дикарей.

Полковник в последний раз посмотрел на старого солдата и, отвернувшись, громко заорал.

— К бою!

Нурик на самом деле оказался хорошим рулевым. В прошлой своей жизни он частенько ездил на рыбалку и имел богатый опыт управления очень похожей лодкой. Весенний, а тем более осенний Балхаш своим норовом мог дать фору спокойным водам лагуны, так что Нурлан умудрился даже на такой перегруженной лодке выписывать противоракетный манёвр. Это изрядно удлинило путь к берегу, зато накрыть залпом НУРСов хаотично вилявший по волнам 'Зодиак' было невозможно.

— Люди! Люди на берегу!

Сначала заорали бойцы, сидевшие на носу. Потом заорали все остальные. Витя достал монокуляр.

— Да помолчите вы.

Сорокакратная оптика рывком приблизила белую полоску пляжа и…

— Наши! Это наши! Олег, Йилмаз, Жанна.

Толпа на берегу росла с каждой секундой. Из зарослей непрерывно выбегали фигурки людей и присоединялись к встречающим. Вся эта компания прыгала от восторга, вопила на разные голоса и размахивала руками. Бойцы в лодке тоже принялись в ответ размахивать руками отчего лодку опасно закачало.

'Что за…?'

Оборванные, заросшие словно фаанги, мужчины были все поголовно вооружены палками. Они стояли редкой цепью между бухтой и джунглями и на море не смотрели.

'Твою мааать!'

— А ну, заткнулись все! К бою! Нурик, самый малый ход. Эй ты там, на носу, возьми их на прицел. На прицел, твою мать, я сказал!

Егоров бросил подзорную трубу и изготовился к стрельбе. Бойцы, поняв, что дело пахнет керосином, прекратили веселье и подобрались, а тайские солдаты обнажили мечи и подняли над головами большие плетёные из веток щиты.

— Парами. Как выберетесь на берег, сразу останавливайтесь. Понятно?

Десантники промычали в ответ нечто согласное и в этот момент Нурлан вырубил двигатель.

— А ну стоять! Назад! Всем стоять!

Витька вылетел на берег самым первым, отплёвываясь от солёной водички.

— Ты, — ботинок Егорова припечатал ягодицу ближайшего стрелка, — в воздух, очередью.

— Ты чего? Там же моя семья…

— Стреляй! Нну!

Раскатистый звук выстрелов остановил несущихся к ним людей.

— Стоять!

Из оцепления у опушки леса бежали мужики во главе с Олегом.

— Стоять!

Толпа неуверенно затормозила и умолкла. Почему освободители себя так ведут, люди не понимали. Десантники на своего командира тоже смотрели с недоумением, а сам Виктор в это время рассматривал в оптический прицел джунгли за спинами землян.

'Бережёного бог бережёт'

Это золотое правило целый месяц ему вдалбливал Леонид.

— Не верь никому, кроме себя. Люди — меняются. Контролируй всё. Смотри за каждым. Будь готов ко всему.

— Молчаааать!

Над пляжем повисла тишина. Даже вечный ветер утих и шум листвы исчез.

— Олег! Коротко!

Орать приходилось изо всех сил — между десантниками и пленниками было больше ста метров.

— Дикари. Сотня. Идут сюда.

'Дикари?'

— А бирманцы?

— Двадцать. Тоже идут сюда.

Егоров не медлил ни секунды.

— Все в воду! По одному проходим мимо и садимся вон там. На мысу. Олег, это касается и тебя и всех остальных. Выполнять!

Бывшие пленники истерик устраивать не стали, а похватали маленьких детей и дружно полезли в воду, обходя кучку десантников по мелководью. Витькины бойцы сбились в плотную кучу, закрывшись щитами и выставив во все стороны стволы автоматов и блестящие клинки. Выглядели местные аборигены куда лучше, чем ожидал увидеть Егоров. Одежда большинства представляла собой лохмотья, а мужчины были сплошь бородаты, но сами они были бодры, упитанны и забитыми не казались.

Бум. Бум.

В джунглях ритмично застучал барабан. Люди вздрогнули и прибавили ходу, а десантники рассыпались по песку редкой цепью, наведя автоматы на заросли.

— Нурик, смотри за тылом.

Витька не секунду обернулся — чуть больше полутора сотен человек, считая детей сидело плотной группой на самом кончике песчаной косы, у пролива, отделяющего их островок с самолётом.

— Понял.

Бывший чиновник развернулся и порысил в тыл. Следом за ним, как собачка на привязи, побежал тайский солдат. Команд на русском языке он, конечно, не понимал, но ещё на 'Урагане' бывалые солдаты поделили между собой стрелков и теперь просто не отходили от своих опекаемых ни на шаг.

'Ты чего задумал, ублюдок?'

'Ублюдок' был абсолютно голый, за исключением широкого пояса, на котором висел меч. Полковник Аун Тан стоял, гордо выпрямившись и без малейших признаков волнения смотрел в глаза Егорову.

Витька сплюнул и опустил винтовку, сквозь оптику которой рассматривал своего врага.

— Вон тот голый — мой. В него не стрелять!

'Война' началась с весьма странных и совершенно нелогичных манёвров. Витька был невеликим стратегом, но даже ему было ясно, что пленных, к примеру, отпускать нельзя было ни в коем случае. Три десятка мужиков с палками могли, в случае чего, здорово помочь десантникам.

Затем под грохот барабанов из лесу вышел Аун. Вышел он откуда-то сбоку, заняв место на небольшой возвышенности. Бирманец был гол и весь, с ног до головы, раскрашен ярко-красной краской. Тайские солдаты при виде заклятого врага сначала дружно зашипели, но затем, как следует разглядев боевую раскраску и оценив позу вражеского командира, резко заткнулись и коротко ему поклонились.

'Круто!'

Земляне ошарашенно переглянулись. Егорову немедленно пришла мысль о ритуальной самоубиственной атаке, о самураях и прочих средневековых штучках.

К полковнику неспеша вышло ещё четверо солдат в начищенных доспехах и при всех прочих регалиях. В оранжевых плащях, вышитых повязках, с богато украшенными копьями и даже с небольшим вертикальным флагом красного цвета.

Красная тряпка подействовала на сиамцев ровно так же, как и на испанских быков. Девять квадратных дядей выпустили из ноздрей языки пламени и, роя 'копытами' песок, попёрли вперёд.

— Стоять! Держи их, мужики!

Руганью и криками порядок удалось навести, что оказалось как нельзя кстати, потому что из джунглей прямо напротив группы десантников, выползла орда дикарей. Фаангов было чуть больше сотни и вооружены они были как попало. Вёл их ещё один, раскрашенный красным, бирманский солдат, который очень лихо управлял этими полулюдьми-полуживотными. Красный пинками и оплеухами выстроил своё лохматое и кривоногое войско напротив землян, вышел вперёд и вопросительно уставился на полковника, стоявшего в стороне.

— А этот, козёл красный, стоит так, чтоб на линии огня не оказаться…

Стрелки навели автоматы на дикарей и негромко переговаривались между собой. Мужики были спокойны, собраны и деловиты.

'На линии огня, говорите…'

В голове у Витьки щёлкнуло. Этот хрен моржовый стоял В СТОРОНЕ и не сводил глаз с его лица! Аун чего-то ждал!

'Ах ты… паааадлааа! Ты мне экзамен устроить решил?'

Словно в подтверждении этих мыслей из джунглей нарисовались новые персонажи. Так сказать, группа болельщиков. Десяток блондинок модельной наружности, Закари, шаман и индиец. Пара самых объёмных баб, придерживая руками животы подошла к полковнику и встала у него за спиной.

'Таааак…'

Егоров посмотрел сквозь прицел на дедка. Дядюшка Вилли корчил рожи и умоляюще мотал головой. Индус молился, а британский пилот кусал губы и хмуро смотрел на дикарей.

'Война' затягивалась. Восемнадцать десантников и сотня дикарей стояли напротив друг друга, молчали и не двигались с места. Сбоку, на пупыре у опушки леса, обосновались зрители, а позади, на широкой песчаной косе, торчало всё остальное население острова.

Егоров развернулся и уставился на землян в оптику. Тщательное трёхминутное разглядывание пленников только подтвердило догадку, сверкнувшую у него в голове.

Это не пленники.

'Так. Олег. Пётр. Димка-повар. Жанна… ух ты, с животом уже! Тётя Уля! Поправилась… это хорошо… детишки…'

Никто не выглядел замученным или истощённым! Наоборот, земляне выглядели свежими и довольно упитанными — на их фоне тощие гребцы с 'Урагана', только что одолевшие неколько тысяч кэмэ по океану, казались узниками Бухенвальда.

Аун увидел как Виктор снова поднял и навёл на него своё оружие, блестя стеклянным глазом.

— Милый, — любимые жёны пискнули и порятались за его спину, — он тебя видит.

— Хорошо.

Полковник мягко отодвинул жён и сделал несколько шагов вперёд, не желая подставлять своих женщин под пули чужеземца.

— Господин?

Десятник-смертник согнулся в поклоне. Лицо Ауна не выражало ничего, но глубоко в душе он горячо молился всем известным богам, чтобы Виктор его понял.

— Атакуйте.

Смертник разогнулся, не спеша вытащил меч и громко закричав, бросился вперёд, увлекая за собой орду.

'Вот сейчас то всё и начнётся…'

Аун Тан ему ПОДМИГНУЛ и повернулся ко второму 'красному'.

— Приготовиться! Стреляйте только по дикарям! Приго… ооо… огонь!

Приказ запоздал. Стоило неандертальцем сорваться с места, как автоматчики открыли ураганный огонь, не особо заботясь об экономии патронов. Бежавшего впереди всех бирманца изрешетили, всадив в солдата несколько десятков пуль. Тайцы, поначалу прикрывавшие стрелков щитами, в ужасе повалились на песок, закрыв головы руками, а оглохший от пальбы Витька неотрывно смотрел на полковника его свиту. Где-то там, в джунглях, если верить Олегу, скрывалось ещё десятка полтора пограничников. Гибель своего сержанта и ста фаангов Аун воспринял стоически. Он медленно склонил голову и убрал руку с рукояти меча.

— Прекратить! Прекратить, я сказал!

Как это ни смешно звучало, но Витька сейчас, в эту самую секунду, СДАВАЛ ЭКЗАМЕН на зрелость. И сдавал он его ни кому-нибудь, а наместнику Императора.

— Да прекрати ты! — Егоров толкнул в спину ближайщего стрелка и над пляжем повисла оглушительная, звенящая тишина. Витька поковырялся в ухе — сквозь плотную вату пробились вопли, крики и стоны из груды шевелящихся тел. К чести фаангов ни один не отвернул и не побежал назад, к спасительным джунглям. Дикари шли в бой с яростью и отвагой, бросаясь грудью на автоматы.

— Т-ты, — начался отходняк и голос у Вити подрагивал, — поднимай этих… воинов. Пусть…

Он кивнул на поле боя.

'Поле бойни… Аун, зачем ты это устроил?'

Продолжение следует…