Прибыв на кампус, мы с первых минут ощутили всю ответственность за наше решение. Нагрузки были колоссальными, ведь из нас пытались сделать не просто мужчин, а настоящих солдат, защитников. После боевых учений, мы просто обессиленные приползали в спальный корпус. Служба, хоть и была не лёгкой, но доставляла мне удовольствие. Мы с Гленом были в одном отряде, и легко нашли общий язык не только с другими солдатами, но и с офицерским составом. Наше упорство привело к тому, что мы быстро продвигались в военной карьере и спустя год уже дослужились до звания младшего капрала. Каждую неделю я получал два письма из дома — от Вики и Грегори и от Мелиссы. Она поступила в местный колледж на филологический факультет и в каждом письме писала мне о том, как ждёт моего возвращения со службы.

Всё бы было хорошо, пока я не стал невольным слушателем одного разговора старших офицеров.

В тот день я заступил на ночное дежурство, и справно нёс караул, пока мне не приспичило по нужде. Когда я проходил мимо кабинета, то услышал обрывок разговора нашего сержант — майора с полковником.

— Вчера ещё одного нашли мёртвым. — говорил сержант — майор. — Нужно с этим что — то делать.

— Думаешь мне нравится, что мой личный состав гибнет не на войне, а в мирное время в стенах корпуса?

— Полковник, я больше не могу смотреть в глаза рядовым, когда знаю, что отправляю их не на дежурство, а на смерть. Я не могу играть роль Бога, и каждый месяц решать, кому жить, а кому умереть.

— Но мы же не можем попросту прекратить наряды, иначе возникнут вопросы не только у воинского состава, но и у ведомства.

— А скрывать убийства, и врать родным и солдатам можем? Нужно просто сжечь склад, пока дело не получило огласку.

— Отставить панику. Только мы знаем, что происходит с теми, кто отправляется дежурить на старый склад. Они уже никому не расскажут, а мы — подавно. Сжечь склад? Ты хочешь, что бы тебя отдали под суд?

— По — вашему, лучше пойти под трибунал, если всё это вскроется?

— Запомни, солдаты просто покончили с собой — сдали нервы. Они замолчали на век, а тот единственный, которому удалось спастись, остаток дней проведёт в психушке.

— Сколько мы ещё сможем прикрывать необъяснимые убийства солдат, квалифицируя их как самоубийства? Между солдатами и так уже ходит слух, про то, что с ночного дежурства со склада никто не возвращается. Это может поднять бунт среди состава.

— Для солдат — погибшие были просто переведены в другие части по личному желанию, и они никогда не узнают, что с ними случилось на самом деле, если мы с тобой им не расскажем, а наш псих Крейг Томас им тоже не расскажет. А даже если и сможет — все сочтут это лишь плодом его больной фантазии.

— Мы будем гореть в аду за это.

— Сержант, не нужно говорить о небесном суде, пока мы не предстали перед земным. Вы пишете рапорт на перевод бойца, а тело отправьте родителям с нашими соболезнованиями. Только запечатайте гроб как следует, что бы родителей не хватил удар, когда они увидят что случилось с их сыном. Сделайте всё как обычно, не мне вас учить. И позаботьтесь о том, что бы уверить состав в благополучном переводе бойца. А если возникнут вопросы — вы знаете, что делать. У нас есть месяц в запасе, что бы выбрать новую жертву.

— Так точно. Будет выполнено.

Я быстро спрятался за шторой, напротив кабинета, что бы сержант — майор меня не застукал, иначе, я бы мог отправиться к погибшим бойцам намного раньше, чем через месяц.

Мне нужно было время, что бы тщательно обдумать и переварить услышанную информацию. Значит, всё это время, бойцы, которых, якобы, переводили в другой округ, просто умирали? Вернее, были убиты? Но кем? Я уже бывал на ночном дежурстве в старом ангаре, но ничего подозрительного там не происходило.

Сержант — майор говорил, что что — то убивает солдат раз в месяц. Возможно, это был оборотень. Но, оборотень не оставляет обычные трупы, а растерзанные клочья, а вендиго и вовсе съедает своих жертв. Экиму это тоже быть не могло, ведь они убивают только тех, кто убил их, да и вампиры тоже отпадают — они питаются каждую ночь, а не раз в месяц. Тогда, что же это может быть?

Приближалось время моего первого отпуска, во время которого, я и собирался выяснить что же поселилось в том ангаре? Что убивает солдат? А помочь мне в этом мог только один человек — Крейг Томас — единственный выживший очевидец тех событий.

Во время моей очередной вахты, я пробрался в кабинет полковника и нашел там дело Крейга. Узнав, в какую психиатрическую клинику он был помещён, я решил первым делом отправиться туда.

Мед. персонал встретил меня не приветливо. Да и как можно радоваться в подобных учреждениях? Меня провели в палату Крейга. Открыв дверь, я увидел парня, который забился в угол и что — то бормотал себе под нос.

— Не бойтесь. Он у нас тихий. Уже два года вот так сидит в углу и что — то повторяет. Безнадёжный случай. У него только раз был припадок, когда врач спросил его о военной службе. Тогда он просто в кабинете начал биться в истерике. Два санитара не могли его усмирить, пока не вкололи транквилизатор. Если возникнут проблемы — зовите. Я буду неподалёку. — и оставив меня с Крейгом Томасом, медсестра ушла.

— Здравствуй Крейг. Меня зовут Дрейк Хантер. Ты меня не знаешь, но я сейчас прохожу службу в Арлингтоне, и я знаю, вернее, хочу знать, что с тобой произошло в старом оружейном ангаре?

Крейг, который всё время смотрел в одну точку и что — то бормотал, неожиданно перевел испуганный взгляд на меня и заговорил.

— Они считают меня сумасшедшим, но я его видел. Видел.

— Кого ты видел, Крейг?

— Ты тоже скажешь, что я сумасшедший. Они запёрли меня сюда, что бы я ничего не рассказал.

— Но, я нашел тебя, и ты можешь рассказать мне всё.

— Не могу. — Крейг заплакал. — Оно убило Лойда. Просто проглотило и выплюнуло. Он лежал в углу, словно червь. Все его кости были переломаны, а лицо перекошено так, словно было из пластилина. — Крейг говорил сквозь рыдания. — А потом, оно уставилось на меня, и вернулось обратно в угол, в темноту.

— Крейг, что это было?

— Не знаю, не знаю. Что — то ужасное. В тот день меня назначили нести вахту в ангаре, а Лойд пришел ко мне с флягой, что бы пропустить по рюмочке виски. Мы уже были изрядно выпившие, когда всё произошло. В полночь, в ангаре внезапно потух свет. Лойд отправился к рубильнику, что бы посмотреть, в чём дело. Дойдя до считка, он щелкнул зажигалкой, а я только успел закричать, когда увидел нечто чёрное позади него. Зажигалка упала и потухла, и тьма поглотила его. Когда спустя минуту свет так же неожиданно появился, как и пропал, я увидел Лойда… Вернее, то что с ним стало… на полу. — парень замолчал, будто снова переживал те события.

Только сейчас я заметил на голове Крейга пасмо седых волос, и понял, какой ужас ему довелось испытать.

— Что было дальше? — спросил я.

— Я пытался убежать, но дверь оказалась заперта. Я кричал во всё горло, но меня никто не слышал. Мне пришлось провести всю ночь рядом с мёртвым Лойдом, ожидая, когда это чудовище придёт и за мной, но оно так больше в эту ночь не появилось. А утром, пришел полковник с сержант — майором. Они убрали труп Лойда, сказав мне, что это было самоубийство, но я то знал, что это не так. Когда я рассказал им о том, что произошло, они просто упекли меня сюда. Мне никто не верил, и тогда я решил для себя, что это правда помешательство, и смирился со своей ролью психопата. Медсёстры дают мне транквилизаторы и оставляют свет в комнате, что бы я не боялся. Только никому об этом не рассказывай, иначе тоже окажешься здесь.

Я молчал, не зная, что и ответить. Этот парень, по глупому стечению обстоятельств и из — за халатности начальства, стал психом. Теперь, остаток своих дней ему суждено было провести в этих стенах, и этого уже нельзя было исправить. Но, я мог спасти других парней, которым ещё предстояло дежурство в оружейном ангаре, и которых ждала та же участь, что и Лойда. Сколько же было тех, которые разделили с ним эту участь? Об этом мне оставалось только догадываться.

Домой я вернулся только глубокой ночью. Дорога от психиатрической больницы до Куперстауна была долгой — около восьми часов в пути. За это время, я так и не смог сомкнуть глаз, размышляя о судьбе Крейга, и о том, что мы — лишь пешки в чужой игре, и что никто даже не догадывается о том, что ему уготовано судьбой.

Тихонько открыв дверь своим ключом, я вошел в дом. Свет я решил не включать, что бы не разбудить Вики и Грегори. Но, оказалось, Грегори не спал.

Снимая ботинки, я почувствовал, как мне в затылок упёрлось дуло ружья, а потом зажегся свет.

— Это вместо приветствия? Хорошо же вы подготовились к моему приезду. — я обернулся, и Грегори опустил ружьё.

— Дрейк, сынок. — обнял меня Грегори. — Почему ты не предупредил, что приедешь? Мы ждали тебя только завтра. Ты же написал, что приедешь десятого?

— Ну, а сегодня уже какое?

— Как же я рад тебя видеть целым и невредимым. — и он снова меня обнял. — Как ты вырос, а возмужал…Ты голоден? Пошли на кухню.

Когда мы шли по коридору, дверь в комнате Вики открылась, и сестрёнка с радостными визгами повисла на моей шее.

— Вот кто на самом деле вырос, так это Вики. Сестрёнка, ты становишься настоящей красавицей. Грегори, ты наверное только то и делаешь, что гоняешь от нашего дома её женихов?

— Ну, с этим, пока, проблем нет. Ты же знаешь, что Вики влюблена только в науку, и всё остальное её не интересует. — ответил Грегори.

— Может, вы перестанете говорить обо мне так, как будто меня и вовсе здесь нет? — возмутилась Вики, всё ещё держась за мою шею.

— Вики, отпусти Дрейка, а то ему придётся объяснять офицерам, откуда у него следы удушения. — засмеялся Грегори, и я спустил Вики на пол. При упоминании об офицерах, я помрачнел, но тут же взял себя в руки и натянуто улыбнулся.

— Мы тебя не ждали сегодня, по — этому, на праздничный ужин сейчас можешь и не рассчитывать.

— Да я и не голоден, только устал очень.

— Тогда, иди отдыхать, а завтра уже всё нам расскажешь.

— Дрейк, а у вас там настоящее оружие? А ты уже стрелял в кого — то? А девочек туда берут? — засыпала меня вопросами Вики.

— Вики, отстань ты от него. Не видишь, парень измучен и валится с ног. Завтра у него всё спросишь. А сейчас — спать. Тебе тоже завтра в школу.

— Ну, папа… — начала ныть Вики.

— Виктория, я сказал «марш спать». — произнёс Грегори, и Вики, опустив голову, поплелась обратно в свою комнату.

— Эта девчонка может любого довести до безумия. — пошутил я.

— Да, уж. Сейчас у неё переходной возраст и я уже просто не знаю, как с ней справляться. Девочка растёт и сейчас ей, как никогда, нужна мать, что бы объяснить всё, что с ней происходит.

— Уверен, она уже давно прочла в книгах про все свои изменения.

— И это весьма упростило мне задачу. Ладно, сынок, не буду мучить тебя болтовнёй. Доброй ночи. — и мы разошлись по своим комнатам.

Я спал очень долго, и впервые за многие годы, мне снова снились кошмары. Мне снился Крейг Томас, его сослуживец Лойд и чудовище, которое на них напало. Проснулся я ближе к обеду. Вики ещё была на занятиях, а Грегори хлопотал у плиты.

— Как вкусно пахнет. — втягивая носом приятный аромат, вошел я на кухню.

— Завтра приходит в отпуск Глен, так что мы все приглашены на ужин к Эдвардсам, а сегодня, нашей маленькой компашкой, отметим твоё возвращение у нас.

— Как же я соскучился по родным стенам. — вздохнул я и снова помрачнел.

— Дрейк, что — то не так на службе? У тебя всё нормально?

— В том то и дело, что у меня нормально, а вот на службе — нет.

— Что ты имеешь в виду?

И я поведал Грегори всю историю, начиная от услышанного разговора старших офицеров, и заканчивая вчерашним посещением Крейга в психиатрической лечебнице.

Грегори внимательно меня выслушал, а уже потом начал возмущаться.

— Да что же это за офицеры такие, что заведомо отправляют юнцов на смерть? Сейчас же не война, а солдаты продолжают гибнуть из — за глупости и трусости этих индюков. Они позорят честь мундира. Да их под трибунал нужно отдать. Хотя, нет, это было бы слишком мягко. Их самих нужно отправить в этот ангар. Сколько сообщений было о самоубийствах рядовых, а это были не самоубийства, а лишь прикрытие. А убийца не та тварь, а сами офицеры, которые отправляют солдат ей на поживу.

— Грегори, ты знаешь, что это может быть? — прервал я его гневный монолог.

— Догадываюсь, но никогда лично с этим не сталкивался. Судя по твоему описанию, скорее всего, это сумрак.

— Сумрак?

— Так называют нечто, что живёт во тьме, и вылезает из тени. Оно питается только раз в месяц, во время полнолуния. Но, сумрак — это бродячее существо, которое переходит с места на место в поисках пищи. У вас оно хорошенько прикормилось, раз никуда не уходит.

— А как его можно уничтожить?

— Один охотник мне рассказывал, что однажды ему доводилось столкнуться с сумраком. Но, так как раньше сумрак нигде надолго не задерживался, то и истреблять его так и не пришлось. Я сейчас пойду, позвоню этому охотнику, а ты, пока, поешь.

Грегори вернулся спустя несколько минут, и выражение его лица не предвещало ничего доброго.

— Ну, Грегори, я же вижу, что ты что — то узнал. Что сказал тот охотник?

— Дрейк, забудь обо всём, что ты слышал. — грозно сказал Грегори.

— Грегори, что значит «забудь»? В опасности жизни молодых ребят, а ты говоришь «забудь»?

— Для меня главное, что бы ты не подвергал свою жизнь опасности, по — этому и не думай о том, что бы бороться с сумраком.

— Грегори, что сказал охотник?

— Дрейк, эта тема закрыта. Я знаю, что если я расскажу тебе, как убить сумрак, ты попытаешься это сделать и погибнешь. Так что, я не скажу тебе ни слова.

— Если ты не скажешь мне, то я всё равно попытаюсь это сделать, а не зная как именно с ним бороться, я точно погибну.

Грегори тяжело вздохнул, словно обдумывая, что же предпринять.

— Сумрак, по своей природе является тьмой, а убить тьму, можно только светом.

— Тогда просто врублю свет на полную, да и дело с концом.

— Всё не так просто, как ты думаешь.

— А что же тут сложного?

— Сумрак можно убить только изнутри, когда он тебя поглотит. Нужно включить фонарь, или зажечь огонь, когда ты будешь находиться в нём. Но, у тебя будет всего пару секунд, прежде чем он тебя перетравит и выплюнет.

Я задумался над словами Грегори. У меня будет всего мгновение, и я либо успею зажечь свет, либо погибну. Моя жизнь будет зависеть от исправности фонарика или зажигалки. Весёленькая перспектива, ничего не скажешь.

Так и не закончив обед, я отправился к дому Мелиссы. Мы не виделись чуть больше года, и всё это время я думал о ней, представлял нашу встречу, как поцелую её, прижму к себе, и больше никогда не отпущу.

Подойдя к дому Торенс, я увидел Мелиссу, которая возилась в саду, убирая сорняки с клумб.

— А могу ли я воспользоваться услугами такого прекрасного садовника?

Мелисса обернулась и побежала ко мне. Я закружил её в объятиях.

— Дрейк, это не сон? Это действительно ты?

Вместо ответа, я поцеловал любимую.

— Да, только Дрейк Хантер умеет так классно целоваться. — засмеялась она. — Я так тебя ждала.

— Теперь я здесь, и у нас есть целых две недели, что бы насладиться друг другом.

— Всего лишь две недели? А потом снова год разлуки?

— На этот раз, два года. У нас будут военные обучения во всех уголках мира. А так же, миссии в горячих точках.

— Это на войне? Но, тебя же могут убить. — глаза Мелиссы округлились от ужаса.

— Мел, меня может убить и проезжающий автобус, так что не волнуйся так. Всё будет хорошо. Я живучий. — и я снова поцеловал Мелиссу.

Каждый день до моего отъезда обратно в Арлингтон, мы проводили с Мелиссой вместе, что снова вызвало ревность у Вики. Но, мне было на это наплевать. Мы с Мелиссой были влюблены и счастливы, и только это имело значение. Грегори ожидал дня моего отъезда как приговора. Он понимал, что если я допущу оплошность, то он больше никогда не увидит меня живым. Потому, он тоже старался проводить со мной как можно больше времени, хоть и ему это не всегда удавалось, так как большую его часть, я проводил с Мелиссой.

— Мел, когда я вернусь, ты выйдешь за меня замуж? — спросил я её в последний день моего отпуска, когда мы лежали в постели, обнявшись.

— Если ты вернёшься, то выйду.

— Что значит «если»? — я приподнялся на локте и взглянул на Мелиссу.

— Ты же сам сказал, что вас отправят на войну, а оттуда мало кто возвращается, а я не хочу остаться молодой вдовой.

— Ты настолько в меня не веришь?

— Я верю в тебя, но это война, а не игра в песочнице. А вдруг, ты вернёшься инвалидом, или контуженым?

— И что? Если я стану инвалидом, то ты перестанешь меня любить?

— Дрейк, я не то хотела сказать…. — начала она.

— Мне всё ясно. — я поднялся с постели, и стал одеваться. — Счастливо оставаться. — и ушел, громко хлопнув дверью.

Две недели пролетели очень быстро, и мне снова пришлось покинуть родной дом, дабы вернуться на войну с силами, которые всегда были в боевой готовности, на войну с нечистью.