Он редко видел сны.

Усталый мозг, получив возможность отдохнуть, проваливался в глубокий сон. В сновидения не верил. Но на этот раз сон оказался вещим. Снилось детство. Являлись и тут же исчезали размытые контуры: отца, его кабинета, няни. Неожиданно в семейную хронику снов явился Мессинг, видение которого было четким и казалось осязаемым. Стоявший рядом с ним мальчик дает магу слово, что обязательно придет к нему на встречу, когда станет взрослым и знаменитым. Мальчиком был он. Ученый понял, что сон — напоминание исполнить, данное, Великому слово. Вскоре, в один из осенних дней, он и предстал перед могилой мага, выполнив требование придти к нему на встречу «без фокусов».

Еще на подходе к цветочному магазинчику, он снял с себя защиту на опознание и предстал перед кумиром обыкновенным человеком, что, впоследствии, сыграло для него немаловажную роль. После встречи Заблуд, пройдя на центральную дорогу кладбища, включил защиту своей персоны и через центральные ворота, никем не замеченный, покинул пристанище мертвых..

Официально Изя Ур-вич выполнял обязанности смотрителя еврейского кладбища в столице.

Должность самого низшего ранга, но зато Изя имел возможность посещать захолустные уголки города мертвых, не вызывая у коллег по работе никакого подозрения. Главная задача Изи — выявлять подозрительных лиц, в основном, из числа бомжей, которые, только им известным способом, минуя охрану, проникали на кладбище. Особенно рьяно выполнял он свой долг, в плане «как бы чего, не, сперли». Это, прежде всего, относилось к цветам, на которые были падки соперники Изи по его бизнесу. Сам он придерживался святого правила, не жадничай! Не хватай всего, что принесли на могилку поминальщики покойного. Не обдели усопшего. Положили у памятника охапку роз из 20 штук. Ушли. Оставь четыре, распредели их по всей площади постамента. Изя знал много способов, чтобы убедить посетителей кладбища, что так оно и было. Он умел определять, кто здесь частые гости, а кто издалека и завтра уже не явится, чтобы убедиться, не утащили ли цветы с могилы. Опечаленные родственники особенно среди тех, которые редко посещавшие своих почивших были очень щедры на пышные букеты. Именно они не портили подношения, не ломали стеблей цветов, что способствовало процветанию бизнеса Изи. Будучи, гуманным и любящим природу человеком, он считал варварством ломать цветы — эту красоту, созданную природой.

У него никогда бы не поднялась рука стянуть с могилы оба пусть самых дорогих цветка, он обязательно оставлял один. Да сейчас и принято дарить по одному цветку даже живым. А если так, то и усопший не будет к нему в претензии. Так, что совесть Изи, по его мнению, у него была чиста.

Ур-вич сбывал свою продукцию через официальную торговую точку. Хозяин цветочного заведения не брезговал цветами, поставляемыми смотрителем кладбища по сходной цене.

Связь между компаньонами по бизнесу осуществлялась по мобильнику. Стоило покупателю приобрести приличные цветы для посещения кладбища, как Изя получал сигнал об этом.

Он осуществлял разработанные им мероприятия и цветы снова оказывались в вазах цветочного магазина.

Этот день в начале сентября, когда только начинали редко опадать листья, а земля, вобрав в себя тепло ушедшего лета, неохотно расставалась с ним и была ласковой и теплой, смотритель кладбища, мелкий предприниматель Изя Ур-вич, по воли случая, оказался в центре событий, заставивших встрепенуться весь мир.

Стояла прекрасная пора Бабьего лета. Природа отдала все свои запасы дождей капризным летом и теперь набирала силы для осенней непогоды. Благодать! Казалось даже сама смерть, залюбовавшись осенним великолепием, оставила на время людей в покое. Подобная отсрочка кому-то была в радость, а Изе — разор! Отсутствие похорон с обилием цветов, удар по бизнесу. В эту пору цветы не успевали терять свой товарный вид при совершении предназначенным им круговорота. Но пройдет неделя, другая и товар начнет увядать и падать в цене.

В столь невеселой ситуации застал Изю звонок от его напарника. На экране высветилась эсэмэска: «Продано! Много! Старик, шляпа, плащ, рюкзак».

Смотритель, не привлекая к себе внимания окружающих, занял свой подготовленный наблюдательный пост с видом на ворота и превратился в охотничью борзую, натасканную на дичь. Дважды прошло время, необходимое для преодоления пути от цветочной точки до кладбища, а ожидаемого объекта не было.

С наружной стороны ворот раздались фырканья подъезжающего автобуса, а затем и голоса экскурсантов, приехавших, как было уже не раз, поглазеть на могилку недавно скончавшегося знаменитого артиста. Подобные экскурсии Изю мало интересовали. Несколько чахлых гвоздик и обвисшие лепестки, начинающих увядать хризантем — не товар.

И в тот момент, когда предпринимателя начала поколачивать от возбуждения дрожь, он увидел его. Старик шел среди экскурсантов. Держался и вел себя так, что можно было принять его за члена группы. Надвинутые на темные очки шляпа не позволяли разглядеть его лица, да о нем подельник Изи и не упоминал, а вот все приметы указанные в эсемэске сходились. Из полу застегнутого плаща выпирала ноша, завернутая в газету. Ни участники проводимого мероприятия, ни охрана кладбища не обратили внимания на вошедшего с группой старика.

Цепочка, из любопытствующих, медленно двигалась по главной аллее к месту своего назначения. И вот тут Изя чуть было не упустил своего счастья!

Старик неожиданно оставил группу и резко свернул на первую правую аллею от входа на кладбище. Пройдя сотню шагов, оглянулся и, убедившись, что с обеих сторон аллея пуста, быстрым шагом пошел по ней, вглубь кладбища. Изя, скрываясь за памятники и надгробьями, следовал за ним. Дичь и охотник миновали приличные захоронения, под которыми покоились усопшие, достойные дорогих цветов, а старик все шел и шел не сбавляя шага.

«Да куда же тебя несет?» — успел подумать Изя и, как бы отвечая на вопрос, старик еще раз оглянулся, и, не заметив ничего подозрительного, подошел к металлической ограде, расположенной в глухом, заброшенном конце кладбища. И здесь он снова резко повернулся.

Изя успел плюхнуться на землю у чьей-то могилы и замер.

Поминальщик, постоял у ограды, затем открыл дверцу и подошел к обелиску.

Изя обмер. Он знал, кто захоронен за металлической оградой! Имя его Вольф Мессинг!

Овеянной легендой человек, о способностях которого говорил весь мир и на могилу которого когда-то совершались паломничества, покоился здесь в забвении, в окружении своих усопших близких.

Старик снял шляпу, изпод которой, на спину, выпала седая косичка. Низко поклонился мужчине, изображенном на обелиске, распахнул плащ, и положил цветы у изголовья могилы. Изя еле удержался, чтобы не вскрикнуть от видения столь прекрасного подношения из черных и алых роз. Предприниматель начал было подсчитывать возможный куш от проведения операции, но тут старик заговорил. Из-за приличного расстояния между засадой Изи и стариком не возможно было услышать связную речь, но только отдельные слова и фразы. Можно было предположить, что пришелец что-то рассказывает портрету на обелиске, делая паузы, как бы прислушиваясь к мнимому собеседнику, а затем снова говорил.

«Читает молитву, что ли?» — подумал Изя. И вдруг ему как бы отчетливо показалось, что старик не просто рассказывает, но и получает ответы. И уже вне всяких сомнений четко услышал, как седовласый, твердо произнес фразы: «Я прав! Я прав! Прав!». С учетом того, что в свое время, Изя наслушался о необычайных, в том числе и колдовских способностях собеседника старика, на него накатил животный страх. Обдирая в кровь руки и лицо об осоки, сучья, проваливаясь в рытвины, он пополз прочь от опасного места и таинственного старика.

Добравшись до аллеи, вскочил на ноги и, не оглядываясь, побежал по ней к людям, к свету, к жизни!

Время подходило к закрытию кладбища.

Мелкий предприниматель Ур-вич, пришедший, наконец, в себя, сидел в своем логове, наблюдая за воротами кладбища. Старик так и не выходил. Куда делся? Неужели остался ночевать за железной оградой? Если бы сейчас Изе предложили кучу денег за то, чтобы одним глазком взглянуть, что происходит за металлической оградой, откуда он еле унес ноги, хватил бы инфаркт. Прождав до закрытия ворот, Уро-вич покинул кладбище, через только одному ему известный лаз, и на ватных ногах побрел домой.

Проворочавшись, и не сомкнув глаз всю ночь, Изя утром следующего дня, одним из первых прибыл на рабочее место. Потолкался среди коллег, и терзаемый сознанием того, что терять большой куш- преступление, преодолевая страх, поплелся к месту вчерашних событий, у которого чуть было не отдал Богу, или кому-то иному, душу. Находясь на порядочном расстоянии, он убедился, что никого по близости нет. Осмелев, вплотную подошел к захоронению и заглянул за ограждение.

Цветов не было!

И тут, как и вчера, страх схватил его за горло, завладел всем существом и погнал прочь.

Излишне говорить, что Изя Ур-вич ни с кем не обмолвился ни единым словом о том, что с ним произошло в тот роковой день.