Как уже говорилось, Португалия – страна со средиземноморским климатом, как, например, Испания, однако здесь сильно ощущается влияние океана, что объясняет и обуславливает многое из того, что касается в первую очередь погоды внутри страны и в прибрежных районах. Атлантический океан во многом и делает эту погоду: летом – теплую и жаркую, но вполне сносную, благодаря свежему ветру, который, как пелось в дешевой эстрадной песенке, «с моря дул», дует и в жару освежает. Но вот внутри территории Португалии температуры бывают довольно высокими. В июле, августе и сентябре они достигают сорока градусов и выше.
Жара
Встретив в Португалии не одно лето, я стал свидетелем того, что регулярно в стране случаются лесные пожары, ежегодный бич, с которым она неустанно борется. Самыми тяжелыми из жарких летних месяцев, которые до сих пор помнят местные жители, были июль и август 2003 года. В столице, которая часто бьет температурные рекорды, было 36, а на севере и в центре, в Бежа и Сантарене, расположенных далеко от моря, – сорок с лишним. Тогда общий уровень смертности в стране увеличился на треть, а из-за жары погибли 1300 человек, в основном пожилых людей. Для них, а также для детей и беременных женщин в жаркое время года здесь специально отводится телефонная линия скорой помощи, по телевидению неустанно напоминают, что на солнце надо пользоваться защитными средствами от ожогов, перегрева и т. д.
Поскольку Португалия, как и вся Европа, передвигается по жизни на колесах, существует целый ряд рекомендаций автомобилистам, которые дублируются всеми возможными средствами массовой информации: ставьте машину по возможности в тень, закрывайте панель приборов специальным солнцеотражателем, не экономьте на кондиционере, несмотря на то что он поедает и так недешевое (почти в три раза дороже, чем в России) топливо.
Есть несколько моих личных объяснений тому, почему внутри португальского дома и даже около него, всегда прохладнее, чем снаружи. И главное из них заключается в том, что он, как в сказке о трех поросятах, сделан не из соломы, что он не лубяной (деревянный, а именно из дерева по причине зимних холодов строят дома на селе в России), а каменный. Камень и кирпич лучше всего предохраняют дом от жары и сохраняют в нем холод.
В знойный сорокаградусный день португальская хозяйка не распахивает, а, наоборот, плотно закрывает все окна, ставни и двери, и от этого в нем всегда прохладно и уютно.
Холод
Португалия – теплая южная страна. Температура воздуха летом здесь не намного выше, чем зимой. В зимние месяцы при средней температуре днем в 13–15 со знаком плюс (за редкими исключениями, например, в горах Серра-да-Эштрела, где даже есть горнолыжные курорты) здесь так же зелено, продолжают расти и плодоносить лимоны и апельсины. (Зима – это сезон сбора урожая цитрусовых, когда твои истосковавшиеся по солнцу друзья просят прислать фотографию какого-нибудь апельсинового дерева во всей своей оранжевой красе.) Все это так. Но тем не менее для меня лично зимой Португалия – это еще и самая холодная страна: нигде еще в это время года я не мёрз так, как там. Днем, пока вы активны и светит солнце, холод не чувствуется, но зато ночью при плюс восьми градусах мы можете задубеть так же, как при минус 30 в России. Как выясняется, все дело во влажности, которая особенно ощущается на побережье.
А теперь – несколько цифр. По официальной статистике, за последние десять лет в Португалии от холода, точнее, по причинам, связанным с холодным временем года, умерло около 90 тысяч человек, то есть в среднем здесь умирало по 9 тысяч человек в год. Далее: от жары, оказывается, здесь погибает людей меньше, чем от холода. Ну или, еще раз оговорюсь, – от причин, вызванных холодом, то есть от сезонных заболеваний, главным из которых является грипп. Здесь он особо прилипчив и суров: в России его бактерии не настолько живучие и погибают при минусовых температурах, а в Португалии, при плюс 15, вирус гриппа покидает человеческий организм очень долго и неохотно. Проведенные несколько лет назад исследования показали, что дома́ португальцев лишь на пять процентов приспособлены к тому, чтобы в них зимовать, даже в условиях здешней зимы: кафельные полы в кухне и в ванной, из окон дует, центральное отопление заранее устанавливают лишь в новом жилье. Здесь только начинают появляться стеклопакеты с двойными рамами: раньше считалось, что это ни к чему. Дома отапливаются каминами, коэффициент полезного действия которых примерно 25 процентов. В трех метрах от камина уже холодно, поскольку три четверти производимого им тепла в прямом смысле слова улетает в трубу. С конца 1990-х камины стали переоборудовать в очень мудрые и дорогостоящие производители домашнего уюта и тепла, которые по-русски называются «каминная топка». Камера умно́ отделяет дым, направляя его в дымоход, а теплом от горящих дров обогревает комнату, в которой она установлена, подает тепло в пару соседних помещений, а то и вовсе отапливает весь дом целиком. Топка (ее еще называют «рекуператор», или восстановитель тепла) довольно скоро начинает согревать вас; интенсивность пламени и соответственно потребления дров легко регулируется, так что пара-тройка больших поленьев могут неспешно и экономно гореть почти весь долгий зимний вечер, согревая вас уютным и романтичным огнем. Загрузив топку под завязку, можно наслаждаться теплом до утра. Есть топки, работающие на «пеллетах», отходах древесины, еще более недорогом и эффективном виде топлива. Португальская зима, то есть декабрь-март, обойдется вам в сотню евро, которую стоит маленький грузовик дров из местных дуба, оливкового дерева (самые «жаркие и долгие» дрова), яблони или эвкалипта. Последний, плюс ко всему, еще и дает замечательный полезный аромат. Отапливая дом и квартиру газом, который в Португалии недешев, вы потратите в два-три раза больше денег.
Португальцы, как я успел убедиться, – мастера обмануть холод, точнее, идущую от океана сырость. Именно в этой стране я впервые встретил два неведомых мне ранее хитроумных приспособления для борьбы с холодом и влажностью – электрическое одеяло, позволяющее нагреть постель до того, как в нее лечь, и осушитель, или «деувлажнитель» воздуха. Этот прибор буквально вытягивает из вашей спальни влагу, в которой, как выясняется, вы спите и мерзнете. Хороший осушитель за несколько часов работы набирает в своем накопителе влаги до пары литров воды. Как результат, вы спите в сухом, теплом помещении и вам снится жаркое, солнечное лето.
Пожары
Наблюдая за летом в Португалии все последние годы, я могу казать, что буквально на глазах оно сдвинулось на один месяц вперед, то есть начинается оно по большому счёту не в июне, а в июле. Из последних лет 2018-й в этом смысле был особенно удивительным: до самого конца июня добрая половина национальных пляжей даже не устанавливали так называемые барракаши, матерчатые тенты, которые любители пляжного отдыха обычно арендуют на целый день или даже на весь отпускной месяц. Для португальцев пляж – это почти религия. К морю они выбираются и в погожие зимние выходные, не говоря уже о лете.
Начавшись, уже почти по привычке, в июле, лето робко «разгонялось» чуть ли не до начала августа, но в начале месяца три-четыре дня были действительно жаркими: во внутренних, далеких от океана районах страны температура достигала 48 градусов. Даже в стоящем на устье впадающей в Атлантику реки Тежу Лиссабоне уличные термометры тогда показывали 44, абсолютный рекорд для португальской столицы. Парадоксально, но я не раз наблюдал, что нередко даже при таких высоких температурах некоторые океанические пляжи в стране остаются закрытыми для купания: люди сюда приезжают, загорают, дышат свежим морским воздухом, но в воду не заходят – запрещено, слишком сильные, высокие и потому опасные волны. Конечно же, в жаркие летние дни все средства массовой информации предупреждают жителей об опасности обезвоживания организма, о необходимости буквально постоянно пить воду, о повышенном уровне радиации. Люди стараются следовать этим рекомендациям, но все равно, к сожалению, без жертв, особенно среди пожилых людей, в такие дни не обходится.
Самая большая опасность летней жары состоит в том, что она почти каждый год неизменно сопровождается лесными пожарами. Еще совсем недавно, летом 2018 года, горели леса в провинции Алгарве, на юге страны, в районах Моншике, Силвеш и Портиман. В Моншике пожары были особенно сильными, жильцы полутора десятков домов в сельской местности были заранее эвакуированы, два десятка человек пострадали – надышались дымом, получили тепловой удар, легкие ожоги, но, слава Богу, на этот раз обошлось без жертв, и будем надеяться, что такая жара и сопровождающие ее пожары хотя бы этим летом уже не повторятся.
В 2017 году Португалии с пожарами очень сильно не повезло. И это очень мягко сказано. Два мощных лесных возгорания – один в июне, другой в октябре – в центре и на севере страны унесли в общей сложности более ста человеческих жизней. Июньский лесной пожар в районе Педро́ган-Гранде уничтожил 11 000 гектаров реликтового соснового леса, от него пострадало две с половиной сотни человек (7 человек – серьезно) и 66 погибли. Причиной трагедии стали так называемые «сухие грозы»: это когда гремит гром, начинается дождь, но до земли он не доходит; из-за супервысокой, далеко за 40, температуры воздуха влага испаряется, так и не опустившись на землю. Сопровождает сухие грозы резкое усиление ветра, что, конечно, только способствует распространению огня. Из-за такой вот грозы с молнией в июне 2017 года загорелось огромное дерево (пожарные его потом локализовали), а от него – весь сосновый лес, посаженный еще в XIII веке. Сосны и получаемая из них смола использовались для строительства каравелл, на которых португальцы открывали новые земли и свои будущие колонии в Америке и Африке. Лес все эти годы и века, конечно, периодически вырубали, но и постоянно обновляли. Кроме прочего он всегда надежно защищал сельхозугодья центральной части страны от песка, приносимого ветром с побережья. И вот за несколько дней и ночей всё сгорело.
После пожаров 2017 года в Педроган-Гранде власти Португалии, конечно, зашевелились: стали разбираться в причинах возгораний, выяснять, почему люди оказались к ним неготовыми, почему не было своевременного оповещения об опасности, не перекрывались дороги (большинство ведь тогда погибло в автомобилях, пытаясь на скорости проехать задымленные участки). Президент Ребелу де-Соуза объявил о создании постоянной комиссии, которая будет в ежедневном режиме анализировать ситуацию с пожарами. Однако, по большому счету, стоит сказать, что пока правительство страны эффективно бороться с пожарами так и не научилось.
Экология
Россияне хорошо помнят еще совсем недавние многочисленные истории с пригородными свалками, то, как они становились поводом для народных протестов и волнений. Сегодня эксперты говорят, что в ближайшее время ситуация со свалками и особенно с мусоросжигательными заводами обернется, по крайней мере, для Москвы и области настоящей экологической катастрофой. Послушайте или почитайте, что на этот счет в интервью «Эху Москвы» говорил экс-депутат Госдумы Геннадий Гудков: «Мусоросжигательный завод вырабатывает боевые отравляющие вещества, которые долго использовались, когда еще не было запрета на химическое оружие, двумя армиями мира как боевое отравляющее вещество – это армия США и армия Израиля. Это диоксины».
Так как с этим у них?
В Португалии со сжиганием мусора и его переработкой, как выясняется, тоже не все благополучно. Если коротко, то проблема заключается в том, что, сжигая неотсортированный мусор, например на двух главных перерабатывающих заводах под Лиссабоном и северной столицей страны городом Порту, сгорает довольно большой процент пластика, стекла и бумаги, что серьезно вредит атмосфере, создавая так называемый парниковый эффект. Эксперты говорят, что переработка мусора путем его сжигания при таких условиях, благодаря которой производится электрическая энергия, тем не менее не может рассматриваться как такие виды обновляемой энергетики как гидро-, ветряная и солнечная, а поэтому не может финансироваться в сопоставимых объемах.
И тем не менее в XXI век Португалия вступила без организованных свалок под открытым небом. Решение избавиться от них в рамках Стратегического плана по утилизации твердых мусорных отходов было принято во второй половине 1990-х правительством Жузе́ Со́кратеша и претворено в жизнь в течение непростых для отрасли пяти лет и 28 дней, на которые, как иронически заметил тогда премьер, его реализация выбилась из намеченных сроков. Это не означает, что сейчас в Португалии невозможно наткнуться на спонтанно сваленный мусор где-нибудь в лесной полосе или поблизости от промышленной стройки. К сожалению, такое встречается, только это будет нелегальная свалка, на которую можно пожаловаться в экологическую полицию или сообщить на сайт общественной организации «Очистим Португалию», где публикуются карты подобных объектов и где строго за этим следят. К концу 1996 года в стране существовало и процветало 340 (назовем их «классическими») привычных нашему взору свалок, 13 – так называемых санитарных свалок, где мусор не просто сваливался, а обрабатывался и утилизировался (хотя тогда это было бо́льшей частью лишь на бумаге) и пять станций по производству компоста или органического перегноя, который использовался в качестве удобрения. За означенную «ударную пятилетку» все свалки в стране были закрыты, и вместо четверти всех отходов Португалия начала тем или иным способом перерабатывать все 100 процентов производимого ею бытового мусора, из которого «каждый божий португалец», живущий под небесами, исправно и буквально «выдает на гора» в среднем по полтонны в год: до этого перерабатывалась лишь мизерная часть отходов, в основном стекло.
За деятельностью центров по обработке мусора внимательно следит государственная служба экомониторинга, чтобы выбросы в атмосферу и почву не превышали установленных пределов. Интересно, что эти же службы и распределяют контракты на утилизацию производимого здесь сырьевого полуфабриката – аккуратных брикетов из пластмассы, железа, алюминия и других цветных металлов, которые формируются по окончании процесса селекции и обработки мусора. Процесс раздачи контрактов, при котором главный критерий – это экологичность производства, осуществляется обычно в конференц-зале Центра и напоминает нечто среднее между аукционом, работой трейдеров на бирже или даже птичьим базаром. И на эту с позволения сказать «свалку» слетаются не галки и вороны, а уважающие себя и свое дело бизнесмены. Только, как уже говорилось, проблема парникового эффекта и диоксинов далеко не решена, и в этом смысле Евросоюз – еще одна инстанция, которую в Лиссабоне побаиваются даже больше, чем собственных экологов.