Он стоит в красном флаге трусов на баррикаде сексуальной революции и требует ласки. Ему уже около сорока, а он всё ещё вынужден спать один, как и многие из тех, кто пришёл его в этот вечер послушать, они бы и рады с ним закрутить любовь, но что-то их держит — хватит ли им мужества, достаточно ли булыжников брошено в их бронированные души, чтобы они не сомневались, что «завтра» означало бы «поздно».