Расстёгнута ширинка облаков, а её всё нет, весны. Сосульками тянулось ожидание крыш, вкус кислорода от коррозии снегов уныло отдавал мясным. Ты спишь ещё под нежностью, малыш. Я охраняю сон, то взглядом, то рукой ваяя образ. Часы стекали по стене за плинтус, усердно наполняя там украденную жизни полость, знак настоящего из плюса превращая в минус. Богиня спит… Просила не будить. Всем ликом пусть греет её веки тишь. Меня проснуться раньше честь постигла. Ты оторвись ещё под нежностью, малыш.