Я не пишу, строчит язык, упругой мякотью костлявость обнажая жизни. Его хребет сломал утробный тонзиллит и кашель, суть вскрывающий капризно. Не могут руки без работы на столе, хотя горизонталь должна вести к покою. Шишкастый пульт переключая в голове, я не пишу, всего лишь буквы строю. Снимая с логики одежду до абсурда, в чём никогда вам лично не признаться, сухой язык сухие зажимают пальцы, и оттого литература скудна. Плетётся караваном образ жизни, где поведение – горбатый почерк. С экрана душу автора не видно, она без совести средь недостатков прочих. Так жадно о любви, что слёзы гаснут, оружие неповторимых глаз, когда читать становится опасно, когда письмо касается и вас.