Я в кресле, веки не смыкая, глотая с горкой восхищение, давился молча красотой. Диван, свет женщины – Даная, изящных черт пересечение, едва прикрытая холстом лежала, сферу разделяя, — логический итог любви напротив моего лица. Так богохульна и свята — вещественней бы не смогли на Суд представить для истца, но грация не пала ниже дивана – пьедестала ночи, день осветил избытки красок. Портрет к великому приближен гораздо ближе, чем художник под тенью отшумевших ласок.