Со дна Марианской впадины, из материнского чрева я выбрался с криками, с матами помотать тебе нервы. Рос, возвышался и падал больно, с мягкого тела вставай, геркулесина, надо конец довести до дела. Кричал внутренний голос, стонала любовь в ночи, мир, представляющий полость, карабкаться вверх учил. Я на каком километре, как далеко от счастья? Жена под мной или девка, ломающаяся в одночасье?