Сцена 1

Королева: Кароль, а я могла бы быть королевой?

Король: Да.

Королева: Но могла ли я быть прекрасной королевой?

Король: Так точно, Ваше высочество.

Королева: Я хочу, чтобы ты сказал это на самом деле, чтобы ты на самом деле меня обожал. Обожай. Громко. Обожай!

Король: Ты прекрасна, обожаю смотреть, когда ты выступаешь, как губы твои говорят, как ты выступаешь, как ты воодушевляешь. Выступая. Губами как производишь слова.

Королева: А это точно еще мое королевство?

Король: Да, Ваше высочество.

Королева: Ато что-то это не напоминает мне стандартный польский пейзаж. Ассоциируется у меня скорее с… Португалией… или какой-нибудь другой Малайзией… Знаешь, может не поедем дальше.

Король: Но Ваше высочество, мы не посетили еще все измученные города!

Королева: Ты прав. Надо жертвовать собой. Смотри-ка, какие чудные ветряные мельницы!

Король: Это не ветряные мельницы, Ваше высочество, это вышки.

Королева: Вышки? Какие вышки?

Король: Вышки шахт. Мы на месте.

Сцена 2

Валек: Валек, почему ты не можешь спать. Нормальные города спят. Не могу, не могу, что-то колет город, колет. Тяжко быть городом. Надо сидеть и не двигаться… Если б куда-нибудь пойти, к морю пойти, у моря городом быть, на волны смотреть… Или в горы, в горах настоящих городом быть, а не в этих искусственных, насыпанных. Вообще быть городом побольше. Быть значительным, с соборами и с небоскребами и с метро. Ведь что тут делать-то, Господи? Работы нет. Ну, что пялишься? Не то сказал?

Песик: Да то сказал. Гав.

Валек: Вот именно, нету. Il n’y a pas de boulot. [Иль нья па де буле] Говорю, что нету. Поехал я как-то к Варшаве, дружку моему с армии, поехал и говорю ему, Варшава, может работу какую ты бы мне устроил, а? Варшава, ну чего пялишься так на меня? Это я, Валек, дружок твой с войны.

— Не узнаю.

— Варшава, ну чего ты, Валека не узнаешь? Друга? Эй, Варшава, некрасиво, некрасиво.

— Не узнаю.

— Е-мое, Варшава. Денег нахапал, теперь уже и друзей не узнаешь.

— Валек?

— Ну, Валек, Валек, мужик!

— Валек, скока лет!

— Эй, ну, старик, дай чмокну…

— Слушай, тебе чего надо, а то у меня важная встреча. Встреча у меня. Эсэмэску жду. Пи пи пи пи. Эсэмэс. Мода такая.

— И с другом по пивку не пойдешь, а?

— Ни, ни. Я не пью. Мода такая. Ноль. Absty. Мода такая. Ноль.

— Так может сигареткой угостишься? Хорошая сигаретка, пробирает.

— Табакокурение вызывает рак и сердце. Мода. Не курить.

— Ну, не говори, что ты вообще не куришь?

— Не курю. Ну, иногда. Марысю прижигаю. Это мода.

— Марысю? Ну, не говори, что ты женился, Варшава. И что, ты, Варшава, бабешку прижигаешь?

Пи пи пи. — Эсэмэску получил! Торопиться! Встреча! Мероприятие! Марыся!

— Эй, ну, погоди, погоди…Ты бы мне, Варшава, работу какую не устроил? А то, знаешь, шахту мою закрыли, и работы нету, а руки еще здоровые.

— Работу? Нету. Марыся. Мероприятие. Торопиться! Торопиться!

— Погоди, погоди, Марыся, ежели любит, подождет. Послушай, ну, каких-нибудь автобусов производить, а? Или мебель не делать, а? Я даже танки мог бы… Варшава… Варшава…

Песик: Куда б ты ни пошел, твой город за тобой пойдет. И будешь медленно стареть на тех же самых улицах. И той же самой будет грусть твоя, той самой будет…

Сцена 3

Зеленый: Пан Валек, обделаем дельце…

Валек: Тихо, тихо…

Владек: Лидуся, я спать не могу, а ты… Ты можешь, ты спишь?

Лидуся: Владек спи, спи…

Председатель: Лапонька моя, обними меня…

Зеленый: Пан Валек, у меня ничего нет… Купите ничего.

Владек: Ты такая моя шахта… Я обожаю в тебя глубоко, темную, тоннели копать.

Лидуся: Нет денег, нет шахты.

Председатель: Не хочу выходить никуда, я больше не хочу быть председателем… Я хочу быть с тобой.

Зеленый: Пан Валек, купите ничего, от ничего польза может быть… Ну, пан Валек, один злотый за ничего.

Владек: Ведь ты, Лидуся, ты бы…экономически ко всему. Экономика, знаешь, она не самая главная.

Лидуся: Я так мечтаю, чтоб приехал кто-нибудь… Чужой.

Председатель: Ты одна меня понимаешь. Все плохие…

Священник: Юзек, я слышал, у тебя со здоровьицем не то что-то, со здоровьицем?

Лидуся: Чужой чтобы приехал, откуда-нибудь, другой, пахнущий, без шахты.

Председатель: Председатель, реши то, реши это, или реши то или это…

Министрант: «Мы построим новую Польшу…»

Председатель: Реши это…

Владек: Мне снилось, я копал яму…

Валек: Приехал, сукин сын. Зачем приехал? К королеве приехал. Не пробил еще час старого Валека, еще нет. Ходит по улицам и смотрит, но еще не пробил час, еще нет! Улицы у меня болят, спать не хочется.

Сцена 4

Женщина: Ковра нету. Есть пол. Как видите. Уютно. Тихо. Ванная общая, в коридоре. Ключ висит возле двери. Замок иногда заедает. Если заест, муж исправит. Я человек честный и горжусь этим. Занавески, на худой конец можно и выстирать. Я же не говорю, что они чистые. Тут нет ничего чистого. У нас без роскошеств… Окна вы себе сами можете помыть. Если только вам не мешает. Мне не мешает. И так не на что глядеть. Было бы на что глядеть, я б помыла.

Чужой: Мне нужен как раз такой вид.

Женщина: Да вы что! Я же не говорю, что чисто. В этой квартире нет ничего чистого, предупреждаю вас. Но, по крайней мере, дешево и честно. Я честная и горжусь тем, что честная. Я всегда была честной. Мой муж на мне женился потому, что я была честной. Я ему честно сказала, что никогда его не полюблю. Вы уверены, что хотите это снять?

Чужой: Да.

Женщина: Если вам не нравится, можно в гостиницу, если не нравится. А если хотите телевизор, так купите себе, цветной. Только потом вам придется забрать его с собой. Мы не будем выкупать. И речи быть не может. Не купим и всё тут. Телевидение врет. И электричество жрет. Раньше, знаете ли, это было телевидение, знаете ли, настоящее, на уровне. А теперь, знаете ли, только электричество жрет, знаете ли. Вы надолго?

Чужой: Еще не знаю.

Женщина: Тогда оплата вперед.

Чужой: Конечно. У меня есть деньги.

Женщина: А если вам не будет удобно, то ступайте в гостиницу.

Чужой: Всё в порядке.

Женщина: И, пожалуйста, не ходите слишком сильно.

Чужой: Не понял?

Женщина: Слишком сильно не ходите. Ноги, ногами по полу. Слишком сильно не ходите ногами по полу. Пол слабый. Рассыпается, немножко рассыпается, но рассыпается. Осторожно. Тут надо вообще осторожно ходить. Вообще лучше вообще не ходить. Я, знаете ли, честная и горжусь этим. Несмотря на то, что часто страдаю из-за того, что честная, но я решила быть честной. Из этого окна нету вида как следует.

Чужой: Мне нужен был именно такой вид. Такой именно вид. Так я себе это представлял.

Женщина: Ну, что вы… Улица серая и дыры в тротуаре.

Чужой: Именно так. Улица серая. И дыры.

Женщина: Так я пойду.

Сцена 5

Владек: Послушайте, послушайте!

Чужой: В чем дело?

Владек: Понравилась вам, да? Понравилась?

Чужой: Что?

Владек: Я, знаете ли, муж. Лидуси.

Чужой: Муж.

Владек: Муж Лидочки я. Лидочки, знаете ли. Которая в квартире, Лидочки. Муж.

Чужой: Да.

Владек: Я сдам, не она, знаете ли. Это я. Она не умеет. Я сдам. Идемте…

Чужой: Но я уже снял.

Владек: Нет, нет. Еще раз. Сдать. То, знаете ли, я отменяю. Пожалуйста, сдаем. Тут у нас окно, грязное, но можно вымыть…

Чужой: Да, но я уже снял у этой женщины…

Владек: Так вы не станете второй раз снимать?

Чужой: Нет.

Владек: Но… но…почему… Я… я, знаете ли, люблю её всем сердцем. Я, знаете ли, целыми днями только в кровати лежу. Просыпаюсь утром и не знаю, что мне делать, знаете ли. Не знаю. Так что я подумал, сдам… Я ее так люблю. Дружище, дружище… Боже…Моя Лидуся мне говорит исправь замок, а я не знаю, не умею, забыл всё, вообще ничего не умею, ничего не умею. Даже замок. Боюсь, что пойду и не сумею… Не нравится тебе, что я прижимаюсь, да? Не нравится.

Чужой: Да нет, нет. Раз тебе нужно…

Владек: Срутутуту, что, вроде растрогался, да? А откуда тебе, знать, блин, что я чувствую, а? Откуда тебе знать?… Срутутуту…

Сцена 6

Священник: Господь с вами. И с духом твоим. Ступайте с миром во Христе. Бога возблагодарите. И тут должно звучать песнопение на выход… К сожалению, органист сквозь землю провалился. А сам я стыжусь петь, знаете ли…

Чужой: Сквозь землю провалился?

Священник: Ну, так говорят. Просто исчез. Люди говорят, что провалился сквозь землю.

Чужой: Давно вы, отче, так — сами поете?

Священник: Несколько лет. Каких-то несколько лет. Так себе сам пою. Вы не хотите со мной попеть? Господь с вами…

Чужой: Нет, нет, знаете, отче, я в церкви давно не был.

Священник: Так может, вы исповедоваться хотите? Это никогда не помешает. А потом, знаете ли, случиться что-нибудь может, не дай Бог… И вы можете, сквозь землю, провалиться. Так сразу человеку легче. С исповедью.

Чужой: Нет, нет. Слишком много у меня грехов. А кроме того, я все забыл.

Священник: Ага. Ну, тогда я не настаиваю. Не собираюсь вас обращать, как это красиво. Мицкевич сказал.

Чужой: Много людей еще в церковь приходит?

Священник: Почему вы спрашиваете? Немного ходит еще, время от времени. Но вера их слабая, по-человечески слабая. Ну, простите теперь великодушно, но… У меня похороны.

Сцена 7

Женщина: Я знаю, кто ты такой, немного изменился, но меня не обманешь. Некрасиво ты поступил. Бросил меня и уехал, а столько обещал и так красиво говорил. Так красиво… Я и уши развесила, негодяй. Люцек!

Чужой: Простите, но…

Женщина: Люцек, Люцек, Люцек, Люцек. Я хотела ощутить другую кожу, твою кожу. Я знаю здесь каждое тело. А теперь угадай, сколько мне лет. Как ребенок, который разгадывает загадку.

Чужой: Сорок.

Женщина: Шестьдесят исполнится через месяц. Я хотела иной жизни. Я, может быть, озлобилась, но озлобилась от скуки. Мой смех еще искренний. Ты один знаешь, что такое жизнь, настоящая жизнь. Ты пахнешь жизнью, событиями, настоящими событиями. Ты не очень красив, но ты настоящий. Тут все мужчины придуманные. Ты знаешь, как надо жить, умеешь смотреть, умеешь отвечать, ты — как актер… Люцек, я хочу тебя, хочу с тобой, хочу, чтоб ты говорил, Люцек, хочу.

Сцена 8

Священник: Вы не поможете мне толкать… Какой тяжелый покойник. Разве нельзя было меня в какой-нибудь нормальный, плоский приход. Тут, понимаете ли, всё время либо в гору, либо вниз, а ведь нормально — это плоско. Такую жизнь Господь Бог городу этому приготовил. Вы знаете, какие тут похороны тяжелые, мучительные, знаете ли. Там, откуда вы приехали, похороны, верно, легче, да?

Чужой: Там, откуда я приехал, люди вообще не умирают.

Священник: Да что вы?

Чужой: Они живут вечно, понимаете, отче. Они вечно молоды и счастливы.

Священник: А священники там за счет чего живут?

Чужой: Там, откуда я приехал, священники не нужны.

Священник: Как это… не нужны? Я же говорил, говорил, что в политику нечего лезть, я же говорил. И вот так это потом кончается. Храмы пусты, разврат ширится, знаете ли. А, зачем собственно, вы к нам приехали? Габриэль, идем.

Министрант: Господь вознаградит.

Священник: Идем, идем!.

Сцена 9

Зеленый: Простите. У вас не будет одолжить десять злотых, у вас не будет одолжить? Десять злотых, у вас не будет одолжить?

Чужой: Нет, мне очень жаль. Не будет одолжить.

Зеленый: Наверняка у вас есть, у вас есть наверняка, наверняка у вас есть, есть десять злотых одолжить, одолжить.

Чужой: Если б я одолжил тебе эти десять злотых, то когда б ты их мне отдал?

Зеленый: Когда б отдал? Когда б отдал эти деньги, эти десять злотых, когда б я вам отдал? Когда наступят лучшие времена, когда наступят. Тогда я вам отдам десять злотых, вложу руку вот сюда, в карман, где у меня будет бумажник, большой бумажник будет у меня с разными банкнотами, вложу руку вот сюда, в карман и отдам, тогда отдам, вложу и вытащу. Банкнот. Банкнот. Вытащу и положу — вот здесь. Здесь положу, знаете ли, знаете ли, здесь положу. Точно здесь. Положу и скажу — отдаю вам эти десять злотых, что вы мне одолжили в худые времена. Теперь хорошие времена, скажу, и отдам вам, положу их здесь, наверняка их положу. (пауза) Не желаешь чего-нибудь выпить?

Чужой: Нет.

Зеленый: А может вам чего-нибудь выкопать? Я умею только копать. Я мог бы выкопать, например, дыру. Вы могли бы что-нибудь туда спрятать. Вам здесь выкопать? Посередине. У вас была бы дыра. Я много не возьму.

Чужой: Мне, пожалуй, не нужны дыры.

Зеленый: Так, посижу, минутку, прежде, чем снова туда пойду жить. Господин Чужой, люди говорят, господин чужой. Вы сбежали? Вы хотите спрятаться? Вас ищут? Есть в вас что-то, опасное… Скажите, вы убили кого?

Чужой: Да.

Зеленый: Пока. А…

Чужой: Пока, пока.

Сцена 10

Валек: Сукин сын приехал, сукин сын. Зачем приехал, зачем?

Песик: Старик, мне надо выйти, мне писать хочется, я тебе стенки описаю, если мы не выйдем.

Валек: Сейчас нельзя. Закрыто. К королеве приехал.

Песик: Ауу… Это я, пёс, лаю.

Чужой: На что лаешь?

Песик: От отчаяния лаю. Старик говорит, что ты за ним приехал.

Чужой: Он так говорит?

Песик: Ты можешь меня тоже забрать? Можно я буду твоим псом?

Чужой: У тебя же есть хозяин.

Песик: Ты одинок? Женщина тебе не нужна? А может, тебе нужен пёс? Ты не хочешь, чтобы я стал твоим пёсиком? Твоей собачкой. Поесть ничего нет?

Чужой: У тебя старик есть. Ты ему нужен.

Песик: Старик вот-вот умрет, а я бы хотел еще пожить.

Чужой: К ноге, или нет, сидеть!

Песик: Как-то я проснулся, нехорошо проснулся и понял, что я пес. Представь себе, что ты пес. Хочешь встать, ходить на двух ногах, но не можешь. Хочешь что-то сказать, но только лаешь, гав. Я сказал себе, ты — пес. И так я стал псом. Глупее всего было, когда я вышел на улицу, чтобы…Ведь не буду же я писать на стену. Люди смотрели на меня странно. Я хотел лаять, хотел только лаять. Гав, гав, гав.

Чужой: Странно я себя тут с вами чувствую, знаешь? Вы знаете? Странно. Странные мысли в голову приходят. Я пытался не думать об этом городе.

Песик: Сказал ты: «Еду в край чужой, найду другое море, и город новый отыщу, прекраснее, чем мой».

Чужой: Да, да, так я ей говорил.

Песик: Это Кавафис.

Вы знаете Кавафиса?

Чужой: Нет.

Песик:

Валек: Кавафис, к ноге! Не надо его бояться.

Сцена 11

Маргаритка: Добрый день. Я — маргаритка председателя. Я старая маргаритка я ничего не значу. Я смотрю эти сцены любви и ревности. Я хочу, чтоб люди любили маргаритки.

Сцена 12

Председатель: Простите, что помешал, вы спали, кажется.

Чужой: Нет, нет, ничего, ничего, входите, пожалуйста.

Председатель: Осмеливаюсь как-то, так в некотором смысле, помешать вам, и за это простите, что вы спали.

Чужой: В самом деле, ничего страшного.

Председатель: Признайтесь, однако, что несколько странное время для сна, что касается спанья днем.

Чужой: В чем дело?

Председатель: Я собираю деньги на памятник. Это был, знаете, когда-то город шахтерский, богатый, полон жизни, хочу поставить памятник этому городу, который был. Не присоединитесь? Значит, вы считаете, что не было тут когда-то прекрасного города.

Чужой: Нет, нет. Я тут с недавних пор.

Председатель: Ну хорошо, а почему вы, собственно, сюда приехали?

Чужой: Частным образом.

Председатель: Я всё знаю.

Чужой: Что вы знаете?

Председатель: Скажите честно, вы хотите стать председателем? Я, знаете ли, не позволю, не позволю и всё тут.

Чужой: Я не хочу стать председателем.

Председатель: Не хотите? Так почему вы шпионите за нами? Может, вы эксперт по проблемам тектоники? У нас тут проблемы с землей. Появляются странные дыры с тех пор, как закрыли шахту. Не хотите взглянуть?

Чужой: Пожалуй, нет.

Председатель: Вы — инвестор? Вы — посланец корпорации?

Чужой: Я никакой не инвестор.

Председатель: Была у меня дочка, знаете ли. Она — прелестная девушка.

Чужой: Да.

Председатель: Я хотел, чтобы ее жизнь сложилась лучше, чем моя. Когда-то это был город будущего. А теперь это город прошлого. Тут всё было. Трамваи — были, футбольная команда — была, шахта…

Чужой: Чего вы хотите?

Председатель: Надо о ней позаботиться.

Сцена 13

Чужой: Это что за музыка? Слышу, как будто кто-то… поет.

Юлия: Поговори со мной. Поговори со мной, как будто я не здешняя, как будто я чужая…

Чужой: Простите…

Юлия: Да?

Чужой: Простите, что я пристаю, так вот, на улице…

Юлия: Ничего.

Чужой: Позвольте, я представлюсь. Я ищу таланты — вокальные, а также актерские.

Юлия: Я — Юлия, девушка с окном.

Чужой: У Вас, как мне подсказывает моя интуиция искателя талантов, необычайный вокальный талант, а также актерский.

Юлия: Спасибо.

Чужой: Я хотел бы с вами работать. Я хотел бы из вас сделать звезду. Вот моя визитка. Позвони мне. Или забеги в мой номер как-нибудь. Поговорим серьезно, а не так, на улице.

Юлия: Заплати мне и я сделаю это, разденусь перед тобой, но разденусь не просто, а разденусь медленно и с большим, большим трудом, так, что не сможешь выдержать, не сможешь попросту представить себе, что это может быть так медленно и с таким трудом и захочешь мне помочь сделать то, о чем я сказала, то есть раздеться и захочешь, чтобы это произошло быстрее, потому что тебе очень захочется увидеть, что будет в конце этого моего долгого раздевания, а я тогда скажу, чтоб ты мне не помогал, то есть, скажу вопреки тебе и буду дальше раздеваться сама, и так будут проходить ночи и дни, а я по-прежнему буду совершенно одетой.

Валек: И где же тот, кто вполне принадлежит тебе, кто-то из твоей личной памяти. Нет никого, нету. А мог бы быть кто-нибудь, мог бы. Давно. Теперь нет давно, теперь есть сейчас.

Юлька: Ведь я буду раздеваться медленно, тщательно, чтобы оказаться передтобой в самом деле без одежды, а то иногда нам кажется, особенно когда мы раздеваемся слишком быстро, что мы раздеты, а между тем это неправда, ибо мы где-то, в каком-то месте совершенно одеты и тогда вовсе не здорово, ведь мы очень хотели раздеться, именно поэтому я хочу раздеваться медленно перед тобой, чтобы не было сомнений, что это перед тобой, а это будет продолжаться долго и это будет самое долгое раздевание на свете еще и потому, что я делаю это в первый раз, когда на меня смотрят, а точнее, когда смотрит мужчина, настоящий мужчина смотрит своими мужскими глазами и всем лицом, сосредоточенным на моем раздевании, а это так, как будто я делаю это в первый раз такое ощущение, ибо, естественно, раньше я это делала в ванной и перед самой собой, за которой я наблюдала в зеркале, и все же это не одно и то же, ибо я знала, что это также я в зеркале, ибо знаю свое лицо прекрасно, так что если ты будешь достаточно терпелив, а ты должен быть терпелив, если именно для тебя я хочу это сделать и это тебе дать, то через несколько месяцев, а может даже лет, я встану перед тобой совершенно раздетой и не будет места, с которого надо было бы еще что-то снимать и я буду даже без трусиков, и ты будешь видеть меня всю, без всякого укрытия, и тогда я буду стоять беспомощная и неподвижная, ибо уже ничего больше не смогу делать, ибо всё уже сделано, и тогда ты сможешь сделать со мной всё, что захочешь.

Сцена 14

Юлия: Скажи это, ну скажи это.

Адик: Ты же знаешь. Ты же знаешь, что я тебя люблю.

Валек: Мне снится. А как встанут, так начнут просить старика, конечно, чтобы рот открывал, конечно, чтобы слова говорил, конечно, и слушал, конечно. Спать нельзя. Надо ходить. С Ханей так мы ходили на ночные прогулки, но это давно было.

У каждого есть своя шахта, о которой ему надо заботиться, и неважно, что там у тебя на поверхности происходит в этот момент, но важно, что там глубоко внизу чувствуешь, и что тебе удастся из себя добыть, чтобы потом дать это другим.