В этом месте река делала крутой поворот, и Вадиму пришлось изрядно потрудиться вёслами, чтобы лодку не швырнуло на скалы. Таня, сидевшая на корме, пыталась рулевым веслом помочь Вадиму, но он, похоже, её усердия не заметил, зато Таня уронила руль в воду. Они миновали пороги, и лодку вынесло на прямой и спокойный участок реки. Вадим направил лодку к левому берегу, и вскоре они причалили к песчаной косе. Жанна, сидевшая на рюкзаках на носу, спрыгнула в воду и, захватив с собой часть поклажи, направилась к лесу.

– Ух, ты! – сказал Вадим. – На том берегу медведь.

Таня обернулась, но никого не увидела.

– Врёшь ты всё, Вадим Плюш, – улыбнулась она, – хочешь меня напугать, а ничего у тебя не получится. Я смелая и ловкая.

– Ловкая, – сказал Вадим, – а руль утопила. Уж не от ловкости ли?

Он сложил вёсла в лодку и встал.

– Эх, ты! – сказала Таня. – Нашёл, чем женщину попрекать, какой-то деревяшкой.

– Деревяшка деревяшке рознь, – сказал Вадим, улыбнувшись. – Эта, например, была просто незаменима.

– Скоро вы там? – крикнула Жанна. Она была на берегу, и в ожидании Вадима и Тани сидела на песке.

Таня помахала ей рукой.

– Жанна, она кто? – спросила Таня.

Вадим обернулся и посмотрел на Жанну.

– Красивая девчонка, – сказал он. – Вообще-то она моя племянница.

– Да? – сказала Таня. – Как интересно…

– Вода тёплая, – сказал Вадим, опуская ноги в воду. – Искупаться бы.

– Ага, – рассмеялась Таня, – голышом.

Она перебралась на нос лодки и спрыгнула в воду. Они потащили лодку к берегу и дальше на берег. Тащил в основном Вадим, а Таня просто шла рядом, держась за борт лодки. Вытащив лодку до самой кормы, Вадим остановился, тяжело дыша. Подошла Жанна и, подав Тане полотенце, спросила:

– Тут остановимся или дальше пойдём?

– Мне здесь нравится, – сказала Таня, отряхивая ступни. – Да и темнеть скоро начнёт.

– Это точно, – сказал Вадим. Он достал со дна лодки верёвку, один конец которой был привязан к металлическому кольцу на носу лодки, и отправился к ближайшему дереву.

– Отсюда до озёр примерно шесть километров, – продолжил он, привязывая лодку, – за два-три часа дойдём. Там есть избушка, а в ней обязательно продукты. Или вы, девушки, собираетесь все эти дни жить под открытым небом и питаться тем, что сами поймаете?

Девушки переглянулись и стали обуваться.

– Надеюсь, через эти горы нам переходить не придётся? – спросила Жанна, указывая рукой на горную гряду.

– Нет, дамы, – улыбнулся Вадим, – мы идём к их подножью.

Они шли уже третий час, и хотя тропинка была на удивление ровной для леса, Таня вымоталась полностью.

– Давайте ваш рюкзак, Таня, – сказала Жанна, когда Таня поравнялась с ней. Жанна, несмотря на длительную ходьбу по лесной тропе, выглядела свежо и бодро. Передавая рюкзак, Таня не смогла сохранить равновесие, и опёрлась о Жанну, ощутив её упругое сильное тело.

– Конечно, – сказала Жанна и широко улыбнулась.

– А вот и дом! – воскликнул Вадим, шедший на десяток шагов впереди девушек.

Дом оказался маленькой избушкой, вросшей в землю по окна, стоящей у самого подножья вертикальной скалы, уходящей в небо, и без каких-либо признаков растительности. Он как-то сразу не понравился Тане. Маленький, перекосившийся: даже отсюда, с другого края поляны, на которую они вышли, было видно, что брёвна одного из углов дома превратились в труху. Покосившаяся и провалившаяся крыша из сгнившего железа дополняла картину полной разрухи.

Вадим толкнул дверь, которая, на удивление, даже не скрипнула, и вошёл внутрь. Таня помогла Жанне освободиться от рюкзаков, и последовала за Вадимом. Внутри царил запах плесени и сырости.

– Как интересно, – произнесла Таня, оглядываясь. – Как мы тут собираемся жить?

Весь дом, а вернее, полуразвалившееся избушка, состояла из одной комнатки: как Таня определила на глаз, не более шести квадратов. И половину этой площади занимал стол, под которым копошился Вадим, доставая деревянный ящик.

– Вот! – воскликнул он, выдвинув ящик к ногам Тани. – Продукты на месте! Значит, с голоду не умрём!

– Да, не умрём, – рассмеялась Таня, смотря на перепачканное пылью лицо Вадима, – одни консервы, и потолка тут нет.

– Потолка? – переспросил Вадим, обнимая Таню за бёдра. – Потолка нет. Зато тут очень интересное место.

– Где это «тут»? – весело спросила Таня, взъерошив волосы на голове Вадима и прижимая его лицо к низу своего живота. – Имей в виду: «тут» я спать не буду.

– Ребята, имейте совесть! – воскликнула Жанна. Она стояла в дверном проёме и с укоризной смотрела на Таню.

Таня освободилась из рук Вадима и сделала шаг к окошку, переступив через ящик с продуктами. И тут в избушке стало стремительно темнеть.

– Ого, – улыбнулась Таня, отдёргивая полусгнивший кусок материи, служивший занавеской, – вроде как погода портится.

– На небе ни облачка, – услышала она голос Жанны.

– Тогда почему так темно? – Таня обернулась назад к двери, но Жанны в проёме не оказалось. На её месте стоял Вадим, почти полностью закрывая свет. Снаружи послышались шаги: похоже, Жанна обходила избушку.

– Пошли на улицу, – Вадим протянул руки к Тане, – надо развести костёр, а то что-то есть хочется.

– Очень холодно тут, – сказала Таня. Она сделала пару шагов и вновь оказалась в объятиях Вадима. Выходя с ним из избушки, она обернулась: окно вновь осталось задёрнуто той же сгнившей занавеской.

– И где наша спутница? – спросил Вадим, обнимая Таню за плечи.

– То есть, ваша племянница? – улыбнулась Таня, уворачиваясь от рук Вадима. – Судя по шуму, она за этой избушкой, которую вы столь высокопарно назвали домом.

И тут они увидели Жанну, в шагах двадцати от них. Та выходила из-за деревьев на полянку перед избушкой.

– Так, а… кто же тогда… – Таня подняла руку, указывая на избушку, – там ходит за ней?

– Мы все тут, там никого быть не может. – Вадим удивлённо посмотрел на Таню.

– Я сама видела её в дверях… – испуганно сказала Таня, – ты сам разве не слышал её голоса?

– Послушайте, путешественники, – начала говорить Жанна, подходя к ним, – в метрах тридцати отсюда, в скале, какой-то ужасный вход в подземелье… из него несёт таким холодом…

– Это вход в шахту, – перебил её Вадим, не отрывая глаз от Тани, – он тут уже тысячу лет.

– Может, зверёк какой… – неуверенно прошептала Таня.

– Какой зверёк! – воскликнула Жанна, указывая рукой себе за спину. – Там костёр горит.

– Какой костёр, где?! – Вадим моментально потерял интерес к Тане и схватил Жанну за плечо. – Девочка, тут не может быть никаких костров, мы тут одни!

– Ну, конечно, – сказала Жанна. – Отпусти, мне больно.

– Пойдём, покажешь! – Вадим решительно направился к деревьям.

Таня не испытывала никакого желания оставаться одной рядом с этой непонятной избушкой и бросилась за Вадимом и Жанной. Вадим буквально бежал, так что девушки едва поспевали за ним.

– Вот! – торжествующе воскликнула Жанна, когда они выскочили на небольшую полянку, которая, как и поляна с домом, с одной стороны ограничивалась отвесной скалой.

– Действительно… – озадаченно и с некоторым испугом прошептал Вадим. – И угли ещё дымятся.

Но Таня смотрела не на затухающий костёр. Пещера, вот что привлекло её внимание. Из вертикальной скалы свисал громадный серый камень, отполированный дождём и ветром, а под ним в граните скалы зияла огромная чёрная дыра шириной и высотой метров десять. И из неё здорово тянуло холодом.

– Как-то зябко, – сказала Таня, обнимая себя за плечи. – Пойдёмте отсюда. Мне тут вообще не нравится.

Её охватило чувство неизвестности и неотвратимо приближающихся странных изменений в судьбе. Как будто вся прежняя устоявшееся жизнь рухнет в одночасье, и с ней произойдёт что-то страшное. Кто-то неведомый легко и в тоже время властно коснулся её сердца. И от этого прикосновения внутри Тани всё сжалось и похолодело. В глазах потемнело, и из этой темноты на Таню взглянуло худое старческое лицо, изрезанное глубокими морщинами и с кроваво-красными глазами. Этот взгляд древнего ящера проник в самую душу Тани, пытаясь завладеть всем её существом… Дрожь пробежала по её телу, она судорожно вздохнула, зажмурившись, прогоняя видение. И ископаемый монстр отступил, спрятался обратно в темноту, из которой появился.

– Да чёрт с ней, с пещерой! – воскликнул Вадим, взъерошив руками волосы на голове. – Здесь меньше часа назад были люди и жгли костёр. Ты понимаешь, что это невозможно?!

– Что ж тут невозможного? – рассмеялась Жанна. – Были: устроили привал, потом ушли. Теперь пришли мы.

– Нет! – Вадим стал очень серьёзен. – Это просто невозможно. С момента, как мы договорились отдохнуть здесь, тут никого не может быть…

– Пойдёмте отсюда! – взмолилась Таня, она никак не могла оторвать взгляд от темноты пещеры. Ей показалось, что там, в темноте, спит чудовищный, никому не ведомый хищник, и она своим появлением пробудила его.

– Ой! – сказала Жанна, указывая рукой в пещеру. – На нас кто-то смотрит оттуда.

Но Вадим не стал оборачиваться, а, обняв обеих девушек за плечи и тем самым развернув их, потопал прочь от пещеры, от потухшего костра, обратно к избушке.

– А что ты делала за избушкой? – спросила Таня у Жанны, когда они вернулись на полянку к рюкзакам.

– Меня там вообще не было, – ответила Жанна, – вы с Вадиком зашли внутрь, а мне захотелось в туалет, и я пошла туда, – она махнула рукой в сторону пещеры, – за деревья.

– Ты же сама сказала, что там был какой-то зверёк. – Вадим с упрёком посмотрел на Таню.

– Занавеска в окошке, – сказала Таня. – Я её отдёрнула, а сейчас окошко опять с открытой занавеской.

– Всё правильно, – сказал Вадим. – Так и должно быть.

– Нет, – сказала Таня, – когда мы с тобой выходили, оно было задёрнуто.

– Да ты просто запуталась, – сказал Вадим. – Сейчас перекусим, и всё встанет на свои места.

– Нет, я ещё тогда внимание обратила, – сказала Таня. – Давайте уйдём обратно к лодке.

– Так, – сказал Вадим, – возьми себя в руки, ты устала после перехода. Всё нормально.

– Пожалуйста! – взмолилась Таня. – Мне тут очень не нравится!

– Через час будет темно, – успокаивающе сказал Вадим, обнимая Таню, – как мы пойдём по темноте?

– Я туда, – сказала твёрдо Таня, указывая рукой на избушку, – больше не войду.

– Знаете, что, – вдруг сказала Жанна, – я одна спать не буду, я боюсь.

Они успели развести костёр посреди полянки и разогреть тушёнку, две банки, которую Вадим взял из ящика в избушке. Таня почистила принесённую ими картошку и, залив водой из пластиковой бутылки, поставила в котелке на огонь. Она присела на раскладной стульчик и стала смотреть, как Жанна нарезает овощи для салата. Жанна почувствовала взгляд и, подняв глаза, улыбнулась.

– Вот так, девушки, – сказал Вадим, заканчивая возиться с надувными матрацами и спальниками, – раз уж ты так не хочешь заходить в избушку, спать будем тут, на свежем воздухе.

Таня только вздохнула.

Ели в полной темноте при свете костра.

– Тут есть речка или озеро? – спросила Жанна, потягиваясь и вытирая губы платком.

– Метров сто за твоей спиной есть небольшое озерцо, – ответил Вадим, собирая грязную посуду с клеёнки, расстеленной на земле и служившей столом.

– Нет уж, – сказала Таня, наливая себе чай из термоса, – тут и так жутко, а ещё и идти куда-то по темноте…

– А как же с личной гигиеной? – спросила Жанна.

– Не бойтесь, девочки, – сказал Вадим, – я провожу и покараулю.

– Вы что, серьёзно? – сказала Таня. – Я только стала в себя приходить.

– Но я не могу не мыться, – возразила Жанна, распаковывая свой рюкзак и доставая из него полотенце.

– Подумаешь, какая цаца, – шептала Таня, доставая из рюкзака свой пакет с туалетными принадлежностями, – можно подумать, мне мыться не надо.

Тёмная стена леса встретила их сумеречными красками и странными запахами, которые совершенно не чувствовались у костра на поляне. Вадим включил фонарик, и сразу же Таню обступили тени: они беспрерывно менялись, корчились, пытались обхватить её и увести куда-то вглубь за собой. Перешагивая через коряги и рытвины, Таня, чтобы удержать равновесие, ухватилась за руку идущей впереди Жанны.

– А здорово тут, – сказала Жанна, не оборачиваясь. – Конечно, страшно, но здорово.

Сзади раздался треск сухих сучьев и ругательства, девушки обернулись и увидели Вадима, который стоял на коленях, потирая ушибленный бок.

– Тут где-то тропа должна быть, – сказал Вадим, вставая. – Но в такой темноте…

Минут через десять они вышли на берег озера. Вадим посветил по водной глади, пытаясь лучом фонаря достать до противоположного берега, но луч света рассеивался в темноте, и ничего не удавалось увидеть.

– Отвернись, – сказала Таня. Она отпустила ладошку Жанны и прошла пару шагов по песчаному берегу, высматривая место, где можно присесть.

– Вы располагайтесь, – сказал Вадим. – А я пройду, поищу тропинку.

Таня смотрела, как он удаляется обратно к деревьям, шаря лучом фонарика во все стороны.

– Не знаю, как вы, а я искупнусь, – сказала Жанна. Она уже полностью разделась и заходила в воду.

«Странно, – подумала Таня, – она совсем не стесняется Вадима, впрочем, меня она тоже не стесняется».

Таня разулась, сняла шорты и рубашку. Немного поколебавшись и сняв лифчик и трусики, направилась в воду. Жанна, стоя по пояс в воде, смотрела, как Таня входит в воду.

– Я знаю, – сказала она, когда Таня остановилась в метре от неё. – Вы с Вадиком любовники.

Таня опустила руки и, зачерпнув воды, вылила её на свою шею и грудь, потом, закрыв глаза, присела, скрывшись под водой полностью. Вынырнув, она посмотрела на Жанну и улыбнулась.

– Почему вы молчите? – спросила Жанна. – В конце концов, это невежливо.

– А что говорить, если ты всё знаешь, – не стала отпираться Таня. – И перестань мне «выкать».

– Люди переходят на «ты» после брудершафта! – сказала Жанна с вызовом.

– Слава богу, шампанского у нас нет под рукой, – рассмеялась Таня, – так что можно обойтись и без этой условности.

– Зато губы есть у обеих, – тихо, почти шёпотом сказала Жанна.

«Ну, малолетка, я тебе сейчас устрою», – пронеслось в голове Тани. Она сделала шаг к Жанне, и, обхватив её голову руками, поцеловала в губы.

– Вы… как… – задохнувшись от поцелуя, произнесла Жанна, теряя равновесие, когда Таня отпустила её.

– «Ты», теперь только «ты», – сказала Таня со смешком. Она вновь обняла Жанну, не давая ей упасть. – Ещё хочешь?

– Я не знаю, – прошептала Жанна, – наверное, да.

– Вот когда определишься, – улыбнулась Таня, – тогда и поговорим.

Она отпустила Жанну и, развернувшись, пошла к берегу, чувствуя, что Жанна идёт за ней. Уже выходя из воды, Жанна сказала:

– Мы ведь теперь любовницы…

– Не говори ерунды, – с напускной строгостью ответила Таня, – держи. – Она подала её полотенце.

– Лучше ты вытри меня, – попросила Жанна.

– Обойдёшься, – ответила Таня и сунула полотенце в руки Жанны.

Одевшись, она вспомнила про Вадима.

«Вот гад, – подумала Таня, – наверное, пристроился у какого-нибудь деревца и подглядывает».

– И ничего я не подглядываю, – сказал Вадим из темноты. Он включил фонарик, и Таня увидела его сидящим спиной к девушкам, в пяти метрах от них, на песке.

– Конечно, не подглядывал, – сказала Жанна, – сидишь тут тихонечко и фонарик погасил.

Она стояла рядом с Таней и обиженно сопела за её плечом.

– Похоже, тропинка совсем заросла, – проигнорировал Вадим Жанну, – я её не нашёл. Придётся идти опять напролом.

Он встал и, светя под ноги, двинулся к деревьям. Таня глубоко вздохнула и пошла следом. Чистый прохладный запах ночного озера остался позади.

«Жанна права: тут здорово, – думала Таня, пробираясь между деревьев и стараясь не отстать от Вадима, шедшего довольно быстро, – уходить совсем не хочется, и страх пропал… Но эта сучка, как она меня спровоцировала! Нет, завтра надо уезжать, а то натворим мы с ней дел…»

Лес изменился. Он стал более редким и светлым. Тени больше не пугали Таню, не звали в сторону, в темноту. Казалось, деревья сами расступаются перед ней, освобождая путь.

Уже дойдя до избушки и сидя на раскладном стульчике, расчёсывая не совсем просохшие волосы, Таня украдкой наблюдала, как насупившаяся Жанна разделась и в одних трусиках юркнула в свой спальник. Таня перевела взгляд на избушку: в дверном проёме мелькал луч фонаря и слышался скрежет. Похоже, Вадим, что-то упорно искал или давал им с Жанной время закончить приготовления ко сну. Таня улыбнулась и, запрокинув голову, посмотрела на верхушки деревьев и выше, на ночное небо.

Удивительно, но лес вновь изменился. Он стал густым и тёмным. Вокруг наступила странная тишина. До Тани перестали доноситься звуки, которые издавали ящики, передвигаемые Вадимом в избушке, даже потрескивание дров в костре прекратилось. Тишина, казалось, вытекала из леса вязкой липкой массой. Она подобралась к ногам Тани и стала обволакивать их. И тут внутри Тани стала подниматься горячая волна желания. Таня шумно выдохнула и облизала языком свои губы, она уловила ароматный запах травы, растущей на поляне, и почувствовала, как пальцы, твёрдые и очень гибкие, проникли к её лону и, задержавшись, перебирали волоски на лобке, отыскивая проход к точке наслаждения. Разум Тани был совершенно поглощён безумным желанием плоти, и только далеко-далеко в глубине маленькая частица его боролась и беззвучно кричала о приличиях…

Таня открыла глаза и обнаружила себя сидящей на траве, с руками, запущенными в свои собственные расстёгнутые шорты.

«Ну, подруга, ты даёшь, – подумала Таня и набрала полную грудь воздуха, – нет: спать, быстрее спать!» Она быстро разделась и, оставшись в трусиках и короткой маечке, забралась в оставшийся свободный спальник. Через полуприкрытые веки Таня видела, как к костру подошёл Вадим и, подкинув сучковатые поленья в огонь, раздевшись, лёг на надувной матрац, укрывшись одеялом. Рядом ровно и глубоко дышала во сне Жанна. Таня перевела взгляд на тёмную стену леса… и увидела, как между деревьев двигается, приближаясь к поляне, шар бело-жёлтого цвета. Подул ветер, и шелест тысяч листьев заполнил Танину голову шорохом и бормотанием…

К Тане подходила молодая девушка, почти ребёнок, высокая и изящная. Совершенно нагая. Чёрные густые волосы ниспадали на плечи и закрывали лицо. Что-то зашевелилось в Тане, стало горячо внизу живота, и в ней вновь появилось и стало расти желание. В траве вокруг лежащей Тани возникло слабое голубое свечение: оно то чуть угасало, то разгоралось, но всё время усиливалось…

Пульсация свечения прекратилась, и поляна осветилась ровным голубым светом. Деревья, окружавшие поляну, стали сходиться – и остановились за спиной подошедшей к Тане девушки. Присмотревшись, Таня поняла, что это не деревья, а какие-то люди в странных одеждах толпились за её спиной. Они протягивали руки и манили Таню к себе. Она вылезла из спальника и встала на ноги, протянув руку, откинула в сторону пряди волос, закрывавшие лицо девушки.

И ничего не увидела: лица у той не было, только чёрная клякса от лба до шеи. И тут же руки, тянувшиеся со всех сторон, подхватили Таню… Но нет, это не руки, поняла Таня – ветки деревьев: вокруг Тани росли незнакомые ей деревья с чёрно-жёлтой листвой и ярко-красными ветвями, тянувшимися к Тане; покрытые папоротниковыми листьями и обвитыми тонкими лозами, похожими на змей.

И эти ветки обвили Таню и подняли её над землёй. Таня пыталась вырваться, но тщетно, всё её тело оказалось сковано тонкими и крепкими ветками, которые всё сильнее обвивали Танино тело, её ноги и руки. Таня всем телом извивалась, пытаясь освободиться, и в какой-то момент ей почти удалось. Она смогла перевернуться и увидела, что парит высоко над землёй, что никаких деревьев нет и в помине, а всё её тело окутано змеями. Ужас охватил Таню, она перестала сопротивляться и безвольно повисла на длинных эластичных телах змей.

Она услышала над собой хлопот крыльев, и тут же на её грудь опустился чёрный дрозд, а за ним появилась огромная голова змеи с ярко-жёлтыми глазами. Послышалось тихое монотонное пение, как будто хором читали молитву, и звуки скрипки и кларнета переплелись с голосами. Дрозд расправил крылья и взлетел, голова змеи нависла над Таниным лицом и стала раскачиваться в такт пению, не отрывая жёлтых огромных глаз, в глубине которых клубился чёрный дым, от широко открытых глаз Тани. Она почувствовала, что в её паху происходит какое-то движение, её ноги, согнутые в коленях, широко раздвинулись, и что-то неимоверно холодное проникло внутрь неё. Таня попыталась воспротивиться этому, её тело выгнулось в дугу, она широко раскрыла рот, пытаясь криком позвать на помощь, но тут же почувствовала, как рот наполняется чем-то вязким и ледяным, как будто кто-то вылил в неё густой сок. Вместо крика о помощи из Таниного рта вырвалось утробное клокотание…

Вдруг всё исчезло. Как будто этот кто-то одним движением вырвал Таню из змеиного клубка, смахнул в небытие парящую над нею птицу, растопил что-то мерзкое и холодное внутри неё. Тело Тани стало свободно и невесомо, она увидела плавно приближающуюся землю.

И вот она стоит на поляне, а позади мирно потрескивают сухие сучья в костре. Таня перевела дух. Привидится же такое, подумала она, и тут увидела вышедшую из темноты леса девушку. Только теперь на ней покоился чёрный длинный плащ с накинутым на голову капюшоном. Таня почувствовала возле своих ног движение и, опустив глаза, увидела карлика, ростом чуть ниже своих коленей. Карлик, поняв, что замечен, цепко и больно схватил Танину ногу и, используя её как шест, моментально взобрался по Тане к её голове, где тут же запутался в волосах.

– Открой душу, открой душу… открой… – горячо зашептал он в Танино ухо, – … душу, душу…

Девушка подошла к Тане и, откинув капюшон, взглянула в глаза. На этот раз лицо девушки находилось на месте, и их глаза встретились…

Таня почувствовала, как девушка вошла внутрь её тела, как заполняет мозг… кто-то легонько тронул её сердце, и оно сбилось с ритма. И тут же в голове Тани зашевелился горячий ветер, стремительно переросший в ураган… Мгновение – и уже могучие вихри бушуют в её голове, пытаясь вырваться на свободу.

Перед Таниным взором возникли две девушки, затеявшие сабельную схватку: азартную и беспощадную. Вдруг они исчезли, а на их месте появились двое мужчин с абсолютно одинаковыми лицами. У одного из глаза торчала стрела, а у другого – обломок меча… Порыв ветра стёр их… И вот уже старуха с поднятыми над головой кулаками, выкрикивая проклятья, шагает с каменной террасы в бездну, а вдали по бесконечной лестнице кубарем падает старик, оставляя за собой густой кровавый след… Тьма, разрываемая сполохами молний, закрывает его… и другой старик, с лицом, изрезанным глубокими морщинами, в чёрном плаще, посохом из жёлтого металла указывает на одного из многих младенцев, лежащих перед ним на земле, а двое мужчин, закованных в латы, замахиваются кинжалами над его головой, но бушующий ветер уносит их в темноту… а старик идёт по пустыне, и прямо перед ним из-за горизонта встаёт солнце, и оно своим бело-жёлтым светом заполняет сознание Тани…

– Ты не пройдёшь! – зазвенел в её голове женский голос. – Её душа закрыта! Ты не пройдёшь!

…Они возвращались днём. Вадим сидел на вёслах, Жанна расположилась на носу лодки, на рюкзаках. Таня устроилась на корме, опустив руку по локоть в воду.

– Какое необычное место, просто сказочное, в таких местах должны исполняться желания, как думаете? – спросила Жанна, поглядывая на Таню.

– Конечно, – ответил Вадим, – а иначе зачем мы сюда приходили.

– Хорошо бы, – улыбнулась Таня.

14 сентября 2010 года

Таня проснулась от яркого солнечного света, заполнявшего всю комнату. Одна. Быстро выполнив привычный утренний ритуал и наскоро перекусив, Таня, прихватив ведро с оставшимися уликами, направилась к двери. Она не решилась воспользоваться лифтом и спустилась по лестнице в подвал под домом, который служил стоянкой для автомобилей жильцов. Вскоре серебристый седан вырвался из чёрного проёма подземной автостоянки и, наращивая скорость, влился в общий поток машин.

Через три часа Таня остановила машину перед одним из типовых высотных домов на северо-западе города. Она поднялась на шестой этаж и постучала в ближайшую к лестнице дверь, которая тут же открылась.

– Я видела, как ты подъехала, – сказала, широко улыбаясь, Жанна. – И я ужасно соскучилась.

На ней был коротенький халат белого цвета с ярко-красной окантовкой, который Таня привезла ей с островов и подарила в день совершеннолетия. Жанна очень берегла этот халат и надевала только когда встречалась с Таней. Сейчас этот халат был полностью распахнут на Жанне, так что не только Таня, но и любой другой человек, оказавшийся на лестничной площадке за Таниной спиной, мог совершенно спокойно видеть все прелести тела Жанны. Во всех подробностях. Впрочем, никого на площадке не было, и Таня спокойно вошла в квартиру, закрыв за собой дверь.

Впервые Таня оказалась в постели с другой женщиной на третьем курсе университета. После одной вечеринки, на которой не повезло с парнями. И не то, чтобы мальчики попались сплошное «фуфло», но все трое как-то быстро накушались, и к тому моменту, когда Таня с подружкой были не прочь перенести события на более интимный уровень, чем простое тисканье за столом, стали совершенно бесполезны, как мужчины. А может, их смутило, что один из них лишний. Хотя к тому времени у Тани, к примеру, был опыт двух и даже трёх мужчин, так сказать, одновременно. Так что никаких трудностей тут быть не могло. Просто оказались они сопляками, которые до настоящих женщин никогда не дотрагивались.

Именно так подумали девушки, и решили, что можно обойтись и без мужиков, тем более что они оказались и не мужчинами. Мысль эта довольно долго зрела в Таниной голове и в конце концов обрела реальное воплощение в лице её подвыпившей подруги.

Сегодня, спустя тринадцать лет, Таня не помнила, кто из них выдвинул эту далеко не новую идею. Но факт остался фактом: они поимели друг дружку прямо среди этих пьяных вдрызг сосунков.

… Жанна крепко обнимала Таню, когда к той вернулось чувство реальности. В комнате стало значительно темнее. Таня потянулась, освобождаясь из объятий Жанны.

– Когда приходят твои родители? – прошептала Таня, устраиваясь поудобней на плече Жанны.

– В шесть, – ответила Жанна.

– А сейчас сколько? – зевая, спросила Таня.

– Шесть, – весело сказала Жанна.

– Что?! – первую букву Таня произнесла всё ещё лёжа рядом с Жанной, а последнею уже у дверей квартиры, полностью одетая.

– Я давно хочу познакомить тебя с предками! – прокричала из комнаты Жанна.

– Не говори ерунды! – крикнула в ответ Таня, открывая дверь.

В машине, выезжая на автостраду, Таня перевела дух и весело рассмеялась. Она поняла, что этот день, в отличие от многих других, она прожила так, как надо. Она не была уверена, всё ли сделала правильно, заметая следы преступления, но одно знала точно: сегодня Жанна спасла её. Она дала ей силы жить дальше.

Муж находился дома. У Тани радостно заколотилось сердце. Наконец-то! Рядом с мужем она ничего не боялась. Он защитит её. Какой бы она ни была развратной, как бы ни изменяла и не унижала его этими изменами. Она была его женщиной. Всегда и везде.

Таня вошла в зал. Дорогой и единственный беседовал с одним из своих компаньонов. Мужчины были одеты по классу «А», и Таня почувствовала, что её ждут. Прикоснувшись губами к щеке мужа и обняв его, она улыбнулась гостю.

– Познакомься, – сказал муж, – это Кирилл Локсодорм, он представляет одну весьма могущественную промышленную группу, вложившую деньги в мой банк.

– Прямо здесь представляет, – рассмеялась Таня. Её муж просто обожал всевозможные протокольные условности.

– Везде, – веско сказал муж, – тем более в неформальной обстановке.

Таня с наигранным ужасом посмотрела на гостя, тот в ответ обречённо развёл руками.

– Мы ждём тебя почти час, – продолжал муж, – так что быстренько приведи себя в порядок, через полтора часа мы должны быть на вечере у министра.

– «Быстренько», – Таня с усмешкой посмотрела на мужа. – Для того, чтобы соответствовать такому приёму, нужно потратить день, и даже ночь. Понятненько?

– Вы настолько красивы, – влез в разговор Локсодорм, – что в любой момент можете присутствовать на приёмах любого уровня, без всякой подготовки.

– Вот и ещё одна твоя победа, – прошептала Таня себе под нос, направляясь в спальню. – Правда, гордиться тут особо нечем: такой же кобель, как и остальные. Да к тому же ещё и зануда.

Таня наносила последние штрихи своего макияжа, когда увидела в зеркале туалетного столика фотографию, лежащую на подушке постели. Тюбик помады, выпавший из Таниных пальцев, ударившись о поверхность столика, вывел Таню из оцепенения. Ей потребовалось огромное усилие, чтобы встать, подойти к постели и взять фотографию в руки.

«Почему, ну почему именно с ним. Ведь у меня столько мужиков», – стучало у неё в голове.

Таня открыла глаза. На фотографии был её муж, стоящий у окна своего рабочего кабинета в банке. С сигарой в руках и улыбкой на всю физиономию.

Они вернулись поздно и очень уставшими. Женя пребывал в превосходном настроении: ещё бы, он обожал подобные мероприятия. Таня же, напротив, терпеть не могла все эти приёмы и обеды с власть предержащими. Присутствуя на них, она не раз ловила себя на мысли, что нет никакой разницы между этими небожителями и старушками, сидящими у подъездов и перемывающими кости всем, кому не посчастливилось пройти мимо.

Кто что сказал, кто как выглядит, кто сколько заработал. И, главное: кто кого бросил, соблазнил, обманул, кто кого и как использовал… Кто кому почему и зачем задницу подставил и кто её вылизал. Сидят, едят, стоят, пьют, ходят, танцуют – и клюют, клюют до крови, до смерти, товарищей и знакомых, подельников и партнёров… Всё-таки Хичкок здорово промахнулся, снимая своих птиц.

Таня устало опустилась на кровать, не в силах раздеться, и наблюдала за мужем, как тот в отличном настроении, напевая себе под нос что-то весёлое, бесцельно перемещался по спальне, разбрасывая свою одежду. «Надо же, – подумала Таня, – какой живчик, а ведь я ему в дочери гожусь. Какие, к чёрту, фитнессы или там здоровый образ жизни. Для мужчины важно дело, которым он занят, а если всё получается, то ему больше ничего и не надо. И выглядеть, и чувствовать он себя будет… Интересно: сколько у него баб?»

– Я – в душ. Ты со мной? – спросил Женя, останавливаясь перед Таней.

– О, нет, – Таня сделала усилие и села, – я безумно хочу спать… можно, я вымоюсь утром?

– Милая моя, мы только что были в центре абсолютной власти. Неужели тебя это не возбуждает? – Женя наклонился и положил ладони ей на колени.

– Так уж и абсолютной? – спросила с улыбкой Таня. – Они что там, средневековые короли? Или, того хуже, императоры древнего мира?

– Любые короли и императоры по сравнению с ними – дети. У нас политическая власть – синоним абсолютной, можно даже сказать, божественной власти.

Женя опустился перед Таней на колени и запустил свои руки ей под юбку.

– Так уж и божественной, – сказала Таня. – У нас ведь выборы, и всё такое… Куда ты полез, я грязная.

– Выборы, выборы, – сказал Женя, не обращая внимания на последнею реплику жены. – Только не то, что говорить, даже думать об этом не надо. А то бог услышит и прогневается, а гнев бога – это… Ты что, без трусиков!

Таня почувствовала, как руки мужа, миновав резинку чулок, легли на её лоно и пытаются проникнуть дальше внутрь.

– Куда немытыми руками! – воскликнула Таня, пытаясь своими ладонями остановить Женю. Но тот и без Тани застыл, и она, подняв голову, увидела его ошеломлённое лицо с широко раскрытыми удивлёнными глазами.

– Так ты и там была без… Ну, ты, мать, даёшь!

– А твои боги, да и ты, ничего не увидели и не почувствовали! – расхохоталась Таня.

Но Женя её не слушал. Он резко перевернул Таню на живот и задрал на ней юбку. Таня почувствовала мужа у крестца.

– Ниже… – прошептала Таня, поняв, что сопротивление, как и взывание к благоразумию и гигиене, бессмысленно…

«Господи, чем там намазано, что они так туда стремятся?» – подумала Таня, когда Женя с рычанием упал рядом с ней.

– Всё! – тяжело дыша и смеясь, сказал Женя. – Теперь душ.

– Щас! – сказала Таня. – Вот теперь я пойду первой!

– Давай, а я к тебе присоединюсь, – сказал Женя. – Через пару минут.

– Обойдёшься, – сказала Таня. Она встала с постели и принялась снимать юбку и блузку. – Чулки все изорвал…

– Чулки? – не понял Женя. – Хорошо, я куплю тебе чулочную фабрику. Это, надеюсь, решит проблему?

– Зачем мне фабрика, когда у меня есть ты! – рассмеялась Таня и кинула в него своей юбкой, а затем блузкой и лифчиком.

– Ух, ты! – воскликнул Женя, увидев жену, стоящую перед ним в одних рваных чулках и тёмно-красном гранатовом ожерелье, плотно обхватившем её шею на манер ошейника.

– Забыл, кем я была? – томно спросила Таня. – Напомнить? Что скажет твой бог, когда узнает, что твоя жена – бывшая шлюха?

– Я так полагаю: он знает, – улыбнулся Женя, – А почему бывшая? Я хочу, чтобы ты всегда была такой… когда мы познакомились. Помнишь?

– Помню, – сказала Таня. Она наклонилась над мужем, так что обнажённые соски коснулись расстёгнутой сорочки мужа. Дрожь пробежала по всему её телу. Она пальчиками коснулась его губ. – Жди и будь паинькой. И, быть может, ты сумеешь пережить эту ночь со мной!

Уже в ванной комнате, усевшись на специально стоявшую тут небольшую скамеечку, сняв ожерелье и то, что осталось от чулок, она взглянула в зеркало, висевшее над раковиной. Оттуда на неё смотрела старуха, очень похожая на саму Таню, только постаревшую лет на триста. Странно, но Таня не испытала никакого страха или ужаса – только любопытство. Она встала со скамеечки и подошла к зеркалу.

– Тебя все предадут, и жизнь твоя станет страшнее смерти, – жёстко сказала старуха, неотрывно глядя в глаза Тани.

– Кто – все? – не поняла Таня. Она протянула руку к зеркалу, и рука, не чувствуя препятствия, прошла насквозь, и Таня коснулась лица старухи. И тут же её пальцы обожгло огнём, как будто она дотронулась до тлеющих углей костра. Старуха в зеркале пропала, и на её месте появилась поляна, ограниченная с одной стороны отвесной гранитной скалой, в которой под нависающей громадой серого камня зияла огромная чёрная дыра. А посреди полянки дымился, затухая, костёр.

– Ты должна умереть, – услышала Таня за спиной твёрдый голос старухи, и почувствовала, как костлявые и твёрдые руки толкают её к зеркалу. – Иди туда, и смерть твоя будет быстрой и лёгкой.

Но Таня не собиралась никуда идти, и вместо того, чтобы сделать шаг к зеркалу, выдернула из него руку и обернулась, надеясь понять, что происходит за спиной и кто так больно тычет в спину.

За Таней никого не обнаружилось, и толчки в спину прекратились. Ничего не понимая, Таня вновь посмотрела в зеркало: теперь в нём вновь стояла старуха.

– Ты сильная, но останешься жить – проиграешь: предательство справится с тобой, и ты пожалеешь, что родилась.

– Да кто ты такая? – крикнула Таня. – Что вообще тут происходит?

– У тебя была возможность умереть, – проигнорировала старуха крик Тани. – Теперь жизнь твоя станет безумием, и оно сломает тебя! Все, кто любит тебя, умрут. И ты сама проклянёшь себя.

– Тварь! Что ты мне тут пророчишь! – зло крикнула Таня. Она неумело, по-женски, замахнулась и ударила, целя в ненавистное лицо старухи. На этот раз зеркало осталось на месте, и Таня больно отбила костяшки пальцев о её поверхность.

– Сегодня последняя ночь, когда ты можешь решить всё своей смертью, – глухо произнесла старуха. – И спасёшь тех, кого любишь. Умри счастливой!

– Я своего мужа люблю! – сказала Таня. – Он меня не предаст, какой бы я ни была.

– Твой муж проклят: он всё для себя решил сам! Его нельзя спасти. Подумай о другом… – донеслось из зеркала, и старуха исчезла.

Таня увидела своё отражение в зеркале, и почувствовала, как нестерпимо жжёт кисть правой руки, пальцами которой она прикасалась к лицу безумной старухи. Таня включила холодную воду и сунула под струю воды горячие пальцы. «Привидится же такое, – подумала она, морщась от боли, – вроде и не пила ничего… только шампанское да пара бутербродов с икрой… неужели подосланное? Ага, – зазвучал в голове голос разума, – на приёме у министра!»

– А что? – сказала Таня своему отражению. – Во все времена неугодных травили на таких встречах… чтобы сразу на глазах. Так сказать, с гарантией!

«Кому ты нужна? И муж твой кому там нужен? Если что – другого найдут в секунду, – прозвучало в её голове. – Поменьше амбиций. И сходи к психиатру».

Таня усмехнулась и, выключив воду, направилась к ванной. Приняв душ, она обернулась огромным полотенцем, больше похожим на махровую простынь, и вошла в спальню. Муж по-прежнему лежал на кровати в той же позе, что оставила его Таня. Наклонившись над ним, она поняла, что он спит. Она прошлась по комнате, собирая разбросанную им одежду. «Ну и пусть, – подумала она, – пусть все, кто нам улыбаются, нас ненавидят, завидуют нашему успеху – переживём. И ответим тем же. А что эта старуха всё про смерть толковала?»

Странно, но Таню совсем не удивило то, что с ней произошло в ванной комнате. Как будто она каждую ночь общалась с неизвестными и непонятными ей людьми в зеркале. Таня чувствовала, что после убийства неизвестного мужчины в ней что-то происходило. И она не знала, что с этим делать и как бороться. Впрочем, все изменения её нисколько не пугали, а наоборот, придавали уверенности.

Таня сложила поднятую одежду в кресло, стоящее рядом с выходом на балкон, и вернулась к кровати, на которой мирно посапывал муж. Она решила не трогать и не будить мужа, благо супружеское ложе было огромных размеров. Освободившись от полотенца, она устроилась на противоположном краю кровати и, протянув руку погладила мужа кончиками пальцев. Тот отозвался довольным урчанием, но не проснулся. Таня со вздохом убрала руку и легла на спину. «А этот Локсодорм интересный мужчина и, похоже, здорово богат, раз вхож к таким людям, – подумала она. – И с каким интересом он рассказывал об оружии».

У хозяина дома оказался целый зал, наподобие оружейной палаты, буквально набитый всевозможными инкрустированными ружьями, экзотическими винтовками и старинными пистолетами. Всё оружие живописно висело на стенах и лежало в кажущемся беспорядке на столах и креслах, в прямом доступе гостей и явно служило гордостью хозяина. Хотя никто из гостей не проявлял интереса ко всему этому великолепию.

Никто, кроме Локсодорма. Он схватил Таню в охапку и увлёк за собой. Около часа он восторженно рассказывал ей историю и причины появления на свет всех этих орудий смерти, любовно беря их в руки и согревая ладонями. Подносил различные пистолеты к самым её глазам и требовал, чтобы она внимательно рассмотрела рисунок на стволе, или изгиб линии курка, объясняя, почему это выполнено так, а не иначе. Удивительно, но он сумел увлечь Таню, которая никогда в жизни оружием не интересовалась – ну если только кухонными ножами, и то как домохозяйка. К концу столь необычной импровизированной лекции она смотрела на него совсем другими глазами, чем когда их знакомил Женя.

«Интересный мужчина, с прошлым, – подумала сквозь дремоту Таня, – и увлечённый. Правда, увлечение какое-то странное: орудия смерти. Но ведь мужчина, что с него взять… И что там эта старая карга говорила про смерть? – сменила Таня направление своих мыслей, закрывая глаза. – О себе беспокоится, не иначе… Кто меня предаст, зачем меня предавать, и что во мне есть такого, чтобы предавать…» – Таня глубоко вздохнула и провалилась в сон.

15 сентября 2010 года

В середине следующего дня, утро которого Таня провела в институте, на своём рабочем месте, она, придя домой, обнаружила там мужа. «Надо же, второй день подряд, – подумала она, входя в зал, – не иначе, в отпуске». Муж беседовал с другим мужчиной, неизвестным Тане. При её появлении, мужчины встали. Евгений подошёл к Тане и, взяв её за руки, сказал:

– Умерла Оля Маркус, вернее, её убили.

– Что? – растерянно спросила Таня.

Женя усадил Таню в кресло и, опустившись в другое, стоящее рядом, повторил:

– Убили Олю Маркус. Этой ночью. Зарезали. Вспороли живот. – Он судорожно вздохнул и указал на стоящего у стола мужчину. – Это, вот, майор, он ведёт следствие.

– Да, – подтвердил мужчина, – я бы хотел поговорить с вами. Вы ведь знали убитую?

– Знала, – прошептала Таня.

– Вот и чудненько, – вдруг весело сказал майор. – Мужа убитой мы не нашли… вернее, нашли, но его нет в городе. А нам необходимо её опознать. Конечно, это могут сделать её дети, но вы же понимаете…

– Да, – тихо сказала Таня. Она поняла, что сейчас ей придётся отправиться в морг.

Майор кивнул и продолжил тем же весёлым тоном:

– Вы ведь учились с ней вместе, а потом и работали в одном институте.

– Да, – вздохнула Таня, – она училась на курс старше.

– Не будем откладывать эту неприятную обязанность в долгий ящик, – плотоядно улыбнулся майор, глазами ощупывая Таню, – поедем немедленно!

Когда дверь квартиры закрылась, и они остались вдвоём на площадке в ожидании лифта, майор взял Таню под руку и сказал:

– Тут такое дело: труп вашей подруги обнаружили в лифте, который мы сейчас ожидаем.

В полицейском уазике нестерпимо пахло потом и табаком. К тому же страшно трясло. Впрочем, доехали быстро. Таня тупо шла за майором, не замечая, что оказалась не в морге, а в полицейском участке. Полицейский чин очень хорошо понимал, с кем, а вернее, с чьей женой он имеет дело. Майор был предельно вежлив и внимателен. Усадив в своём кабинете Таню и предложив ей, на выбор, чай или кофе, он извинился и вышел.

Таня огляделась. Странно, почему кабинет, этот чай или что он там предлагал, и где Оля, вернее, её тело, которое она должна опознать? Таня представляла себе морг совсем по-другому. Вдруг до неё дошло, что её привезли совсем не за тем, чтобы опознать Олю.

Дверь кабинета распахнулась, и в комнату вошли два человека. Майор, который привёз Таню, а второй вошедший… Таня чудом сдержалась, чтобы не закричать. Второй был тот самый мужчина, которого Таня зарезала у себя на кухне два дня назад.

– Когда ты вернёшься? – спросила Таня.

Она сидела с ногами в кресле, кутаясь в огромную махровую простыню. Она только что приняла горячий душ, но всё-таки её трясло. Её стало трясти ещё на допросе, хотя там, в полицейском участке, она владела собой, и ей удавалось скрывать предательскую дрожь. Но потом, когда она подъезжала в такси к дому Вадима, с ней началась форменная истерика. Хорошо, что Вадим находился во дворе и видел, как она пытается покинуть машину: как сначала внимательно слушает водителя, а потом бьёт его по лицу. Бедолага просто хотел получить деньги за проезд, но Таня уже не воспринимала окружающий мир адекватно.

В общем, Вадим молодчина. И в постели с ним…

Таня стала приходить в себя только под душем.

– Когда ты вернёшься?

– Не знаю, – сказал Вадим. – Не скоро. Мне собираются предъявить обвинение в убийстве… По крайней мере, всё к этому идёт.

Он замолчал, прикуривая ей и себе сигареты.

– Некто Набалдян, частный детектив. Его убили два дня назад. Вспороли от паха до горла. Рядом с ним нашли какой-то охотничий нож, а на нём как будто мои отпечатки. Скверная история. Выпустили под подписку.

– Набалдян? – ошарашенно спросила Таня.

– Да, – ответил Вадим, – у меня даже есть фотография.

Встав с постели и накинув халат, он подошёл к стулу, на спинке которого висел пиджак. Достав из внутреннего кармана пиджака фотографию, он протянул её Тане вместе с сигаретой. Таня глубоко затянулась и выдохнула.

– Он не частный детектив, – произнесла она. – Он работает в органах, какой-то следователь или кто там есть у них.

Вадим улыбнулся и сел возле её ног.

– Ты путаешь, глупенькая, – сказал он. – Я видел его труп, да и на фото он как-то мало жив, можно даже сказать: совсем не жив.

Таня наконец-то решилась взглянуть на фотографию. Действительно, тот самый, которого она зарезала, во всей красе вывороченных внутренностей.

– Он сегодня меня допрашивал, – сказала Таня. – Когда ты его таким видел?

– Вчера, – коротко ответил Вадим.

– Постой, – удивилась Таня, – а откуда у тебя его фотография?

– Понимаешь, тут очень странное дело, – начал говорить Вадим, после некоторого раздумья, – когда я пришёл на допрос, её у меня точно не было! Что я, совсем идиот: с такой уликой ходить к ним в полицию… А когда вернулся домой, она у меня в кармане…

– А где его… – Таня в очередной затянулась сигаретой, – …нашли где?

– У нас на лестничной площадке, – ответил Вадим, – перед моей дверью.

Таня кинула фотографию на постель и потянулась к Вадиму.

– Это я его зарезала, – сказала она, положив голову Вадима к себе на колени.

– Ещё раз, – сказал Вадим, освобождаясь от Таниных рук.

– Что – ещё раз? – не поняла Таня.

– Повтори ещё раз, – сказал Вадим. – Я не понял, что ты сказала.

– Я зарезала этого мужчину… на фотографии, – начала рассказывать Таня, не замечая изумлённого взгляда Вадима. – Он был у меня дома, когда мы с тобой последний раз… делал фотографии и снимал видео… Хотел, наверное, шантажировать.

– И ты смогла его убить?! – изумился Вадим, вставая с пола и надевая халат, лежащий тут же на стуле, где висел пиджак.

– Я… нет… я не знаю! – воскликнула Таня. – Как-то само получилось… Он хотел меня изнасиловать!

– Ну, ты выдала, подруга! – воскликнул Вадим. – Да ты опасная женщина! Так ненароком, по незнанию, и прирежешь!

– Но это он, он меня сегодня допрашивал, – сказала Таня. – Что же теперь делать?

Вадим затушил окурок в пепельнице и отошёл к окну, открыть форточку.

– Что ты молчишь? – сказала Таня. – Тебя же надо спасать!

– Ты должна пойти в полицию и рассказать правду, – после минутного молчания сказал Вадим.

– Что? – не поверила Таня. – Меня же посадят…

– Никто тебя не посадит, – глухо сказал Вадим, – при таком муже. И потом, ты сама сказала, что ты его убила…

Он осёкся, увидев широко раскрытые изумлённые глаза Тани.

– Но ведь я же… ты же… со мной… – Таня встала и потерянно оглянулась в поисках своей одежды. Ей вдруг стало стыдно, что она голая перед мужчиной, пусть даже и своим любовником.

– Послушай, милая, – начал Вадим, – но ведь меня точно посадят. Там такие улики… Я даже не понимаю, почему меня сразу не арестовали! Я потому и хочу уехать… А тебя муж точно отмажет… при его деньгах.

Но Таня, не слушая, быстро одевалась.

– Подожди, – Вадим подошёл к ней и взял за руку. – Кто я, и кто он. У него банк, связи… Он к министрам запросто входит, с премьером знаком. Ему даже откупаться не придётся… А для меня это край…

Вадим что-то ещё говорил, говорил много и сбивчиво, но Таня вырвалась и пошла к двери. Выходя из квартиры, она оглянулась: Вадим потерянно стоял посреди комнаты.

Не прошло и часа, как Таня сидела на огромном диване в кабинете мужа и со слезами в глазах рассказывала о коварном майоре, и о том, что ей пришлось пережить в участке. О Вадиме и о том, что она убила человека, Таня благоразумно решила умолчать.

– Подожди, подожди, – сказал Женя, пересаживаясь из своего кресла на диван рядом с Таней, – то есть ты не была в морге и Олю не видела?

– Конечно, – сказала Таня, – я же об этом тебе толкую: он привёз меня к себе и там меня допрашивали…

– Ты, что-нибудь подписала? – спросил Женя, став очень серьёзным.

– Да, протокол допроса или что-то такое, – ответила Таня дрожащим голосом, – то, что он дал.

– А что ты говорила? – спросил Женя.

– Я не помню… – ответила Таня, – что-то говорила.

– И, конечно, не читала, когда подписывала, – утверждающе сказал Женя.

– Нет, не читала! Я и так ничего не понимала, – сказала Таня.

– Ладно, это неважно. – Женя встал и прошёлся по кабинету, – Но этот майор, каков гусь! Он мне ответит!

Женя подошёл к своему столу и оттуда посмотрел ободряюще на Таню.

– Не волнуйся, дорогая, – сказал он. – Больше тебя никто и никогда не будет допрашивать. Так… Юристов банка привлекать не стоит, а вот адвокат… – он взял в руку телефонную трубку, набрал номер. – Александр? Привет… да… слушай, у меня тут проблемка нарисовалась по твоей части… не по телефону… хорошо… приезжай… лучше прямо сейчас… конечно, в банке.

Женя положил трубку на стол и подмигнул Тане, потом вновь взял трубку.

– Марина Викторовна? Подготовьте мне справку, кто из силовых ведомств имеет счёт в нашем банке… Нет всех не надо, только не ниже генералов… Прямо сейчас, отложите все дела…

Таня смотрела на мужа, на то, как он решителен, быстр и уверен в своих действиях. В ней появилась и стала крепнуть уверенность, что не просто всё обойдётся, а она выйдет из этой ситуации победителем, и этот майор, обманщик, и этот следователь или кто он там, будут ещё извиняться и просить её…

«Господи, как же меня так угораздило, – подумала она, – ведь влюбилась по самое… даже слова такого нет… в эту мямлю и труса… А, может, рассказать всё Женьке… ведь точно не посадят. Но сразу выяснится про меня с Вадимом… Боже мой, ведь я даже ничего плохого не могу ему сделать… а ведь он… Как же я так влипла: по самые уши».

– Танечка, – голос мужа прервал её мысли, – что ты такая напуганная? Всё решим, думаю, сегодня… Тебе надо развеяться, – он выдвинул один из ящиков стола и, достав пачку банкнот, кинул их на угол стола, – купи себе… что-нибудь. И вот что: с тобой поедет охранник, – он нажал кнопку на телефонной базе: – Светлана, мою машину к запасному выходу, и пусть Зоя спустится туда же.

– Охранник? Зачем мне охрана? – удивилась Таня. – И что за Зоя?

– Зоя из службы безопасности, – ответил муж. – На тот случай, если этот майор опять захочет увидеть тебя. Не волнуйся, она знает, что делать в таких случаях. И не думай больше об этом, я тебе обещаю: твоё участие не потребуется. Люди заряжены, работают, всё сделают.

– Может быть, не стоит так серьёзно? – спросила Таня.

– Стоит! – сказал Женя. – Ты думаешь, как я достиг всего? – он обвёл рукой кабинет. И сам же ответил:

– Просто всегда к любой возникающей проблеме, даже к тени проблемы, я отношусь очень серьёзно и ничего никогда не пускаю на самотёк.

Таня встала, пересекла кабинет и, взяв деньги, положила в сумку.

– Значит, Зоя, – улыбнулась она мужу.

– Не мужчину же с тобой посылать, – Женя развёл руками, – по магазинам.

Вечером Таня отпустила прислугу и сама приготовила ужин. Женя пришёл в восьмом часу и, сняв ботинки, устроился на диване в гостиной.

– Всё решилось наилучшим образом, – сказал он Тане, – садись рядом.

– Вот как, – сказала Таня, усаживаясь рядом с мужем. – Как интересно!

– Интересного много, – сказал Женя, доставая из внутреннего кармана пиджака сложенный лист серой бумаги. – Протокол твоего допроса. У них там, по этому делу, оказался ещё один труп, поэтому тебя и допрашивали…

– Этот майор? – спросила Таня.

– Нет, допрашивал тебя следователь, какой-то чин из прокуратуры, – ответил Женя.

– А майор? – повторила Таня.

– Уже капитан, фамилия у него ещё такая интересная: Бакст, – ухмыльнулся Женя. – Первым на разбор полётов приехал полицейский генерал, поэтому в основном огребал майор. Бедолага: генерал вообще хотел с него погоны сорвать. Хотя ясно, что он действовал по указке этого следователя.

– А всё-таки, – спросила Таня, – как разрешилось?

– Этот второй труп, судя по экспертизе, сначала лежал в нашем лифте… ну, где Оля… – Женя помолчал, видимо, вспоминая Ольгу, и продолжил:

– А потом переместился на другой конец города, к дверям одного мужика… Фамилия у него смешная… нет, не помню. Этот мужик теперь и есть главный подозреваемый! Отпечатки пальцев, следы крови, там много всего, но главное: этот идиот ударился в бега.

– В бега? – переспросила Таня, вставая. – Он успел убежать?

– Да! Сделал такую глупость, но это ненадолго, – сказал Женя. – Плюш! Его фамилия Плюш! Смешно.

Таня вздрогнула и внутри неё всё оборвалось. «Господи помоги ему, – подумала она, – спрячь его, защити».

– А если он не виноват? – спросила Таня.

– А зачем он побежал? – в ответ спросил Женя. – Хотя, с такими уликами… Нет, этот майор его быстро поймает… никогда не надо забывать, в какой стране мы живём.

– Майор? – спросила Таня. – Он же капитан.

– Ему, чтобы стать обратно майором, надо правильно закрыть дело, – сказал Женя.

– А если этот, как его, – Таня сделала вид, что вспоминает фамилию, названную мужем, – преступник… если он откупится?

– Для этого нужны деньги, – сказал Женя. – А у него их нет! Представляешь, у этого идиота оказался счёт в моём банке. Так что все его счета заблокированы, да и денег там… и десяти миллионов нет. Мелочь пузатая, а туда же – людей резать…

– Переодевайся, мой руки и пойдём есть, – сказала Таня, закрывая тему.

– Приму душ, – сказал Женя, вставая с дивана, снимая пиджак и потягиваясь. – Что-то жарко сегодня было.

«Господи, господи, господи, – думала Таня, ожидая мужа за накрытым столом, – как же, как ему помочь? Что-то надо придумать, обязательно надо придумать… Деньги, в первую очередь нужны деньги. И надо много денег.

Надо, чтобы его убили при задержании, – пронеслось у неё в голове. От неожиданности подуманного Таня выронила вилку, которую держала в руках. – Тебе уже лет «под сраку», а ты всё блядуешь, к тому же ухитрилась влюбиться, как малолетка, – ошарашенно слушала Таня свой голос внутри себя. – Пойми, дурочка, лучшей ситуации не будет… А если с Вадимом всё откроется, а оно откроется при любом разбирательстве… к гадалке не ходи!

Ещё неизвестно, кого Женька первым в асфальт закатает… Так что берись за ум и становись приличной дамой. О ребёнке подумай, ещё не поздно, сколько тебе? Тридцать шесть. Возраст последнего шанса. Пора решать. А ты всё по мужикам бегаешь».

Вадим стоял у окна своей квартиры и смотрел, как Таня быстрым шагом, почти бегом, пересекает двор и исчезает в арке стоящего напротив дома. «Вот и первое серьёзное разочарование, – подумал он. – За какое время? Почти два года – это срок. Впрочем, конечно, вернётся. Успокоится, подумает… вернётся и будет меня спасать».

Он отошёл от окна, снял халат, заправил постель и начал одеваться.

«А всё-таки хорошо с ней, удобно: денег почти не требуется… ресторан, кино… мелочь. Шмотками завалена выше головы, замуж ей не надо, ничего в жизни менять не хочет… нет, любовница она идеальная. Не дура, что, в общем-то, имеет и положительные стороны. Любит меня – это очевидно, это не обсуждается. И это надо использовать, иначе не выкрутиться».

Одевшись, он подошёл к столу, открыл ноутбук.

«А пока надо исчезнуть, потеряться дня на два-три, а там видно будет. К друзьям, родственникам – отпадает… из города уехать – мигом вычислят, найдут. Вот Таня может спрятать у себя, там искать не будут, а даже если и будут: себе дороже, в смысле им, но она пока не успокоится, лучше не подходить. Снять квартиру, где-нибудь тут, недалеко, или всё-таки уехать. Значит, нужны деньги, и только наличные. Кстати, что там у меня?».

Он коснулся клавиатуры и на экране высветился его счёт. Он даже крякнул от удовольствия: девять миллионов семьсот тысяч. Последняя сделка была удачной, и контрагент молодец: уже рассчитался.

«Время, самое главное теперь время: думаю, сегодня день есть и, наверное, завтра. Главное, успеть обналичить. Но почему, почему он меня выпустил? Может, я зря нагнетаю? Но лучше не рисковать. И кто я: свидетель, подозреваемый, или вообще ни при чём, выяснится как раз дня через два».

Он встал, выключил из сети и сложил в сумку компьютер, оставил на столе сотовый, взял портфель с документами, проверил паспорт и водительское удостоверение в кармане; пошёл на выход. Запирая дверь квартиры, он вспомнил: деньги! Пришлось вернуться. В выдвижном ящичке стенки лежали документы на квартиру, гараж, и деньги. Тысяч триста – триста пятьдесят. Он положил документы в портфель, а деньги в карман, и вышел, заперев за собой дверь.

В банке никаких препятствий не возникло. Он спокойно перевёл всю сумму на карточки других банков, и операционист, девушка лет двадцати трёх, с лёгким удивлением, но с неизменной улыбкой, сказала:

– Завтра утром или сегодня вечером деньги поступят.

– Я не сомневаюсь, – ответил он.

Вместе с тем, что у него в карманах: десятка. Худо-бедно, но на год хватит. «Ты проживи хотя бы месяц, – сказал он себе», садясь за руль машины.

Ему повезло: арендовал однокомнатную квартиру в доме с аркой, напротив того, где жил. Поставив машину у своего подъезда и купив в магазине по соседству продукты, он поднялся в снятую квартиру и теперь спокойно наблюдал свои окна на шестом этаже. Деньги он решил проверить в банкоматах супермаркетов и, если пришли, снять вечером, часов в девять, когда в магазинах полно народу.

Достал и включил компьютер: выяснилось, что в квартире нет интернета. Вернее, был, но запаролен, оглянулся в поисках телефона – позвонить хозяину, телефона в квартире не оказалось. «Может, и к лучшему», – решил он. В микроволновке разогрел мясо с картошкой, налил горячего чаю и уселся за стол рядом с кухонным окном.

Действо началось вечером, около шести. К подъезду, где он жил, подкатил полицейский «бобик». Из него вышли трое, один из которых был в форме, двое других – в штатском. Эти двое подошли к его машине, осмотрели, переговариваясь, и направились к подъезду, у которого их ждал тот, в форме.

Внутри Вадима всё похолодело. «Значит, он уже не просто подозреваемый… Значит, Таня ничего не сказала мужу и теперь убийство повесят на него. Гадина! Убила человека и хочет всё свалить на другого! И ладно бы на постороннего, так нет же, на меня! На любимого!»

Его охватило желание бежать, бежать как можно быстрее и дальше. «Стоп, – сказал он себе, – они не знают, где я. Хорошо, что не пользовался интернетом, телефоном и через что там ещё можно найти человека… Нет, тут всё чисто, тут им меня не достать. Но всё равно телефон нужен: связь… хотя, кому звонить… Рассчитывать нужно только на себя.

Деньги! Скорее всего, счёт ещё работает, и если деньги ушли… счёт и карточки заблокируют завтра к обеду, и то в худшем случае: пока подпишут у руководства, пока выйдут на директоров банкиров… до утра есть время, это железно».

Он посмотрел на свои окна: в них горел свет. Ничего себе! Вот это неприкосновенность жилища! Он постарался успокоиться и продолжил наблюдение. Минут через двадцать подкатил ещё «бобик», из него вышли два полицейских, вооружённых автоматами, и исчезли в подъезде. «Супермены, – с горечью подумал он, – даже магнитные замки на дверях вам не препятствие». Вскоре из подъезда вышли оба штатских и, сев в свой «бобик», уехали. Второй «бобик» также пришёл в движение и отъехал к арке дома.

«А вот это вряд ли, – подумал он. – Плохо, что подъезд выходит во двор. Но ничего, скоро все начнут возвращаться с работы, вечером двор всегда полный ребятни… Вряд ли заметят. Да и ждут они, что я приду, а не уйду. Правда, утром могут объявить в розыск, но по телевизору, скорее всего, не покажут: что я, маньяк какой, или педофил – так, рядовой убийца». Он невесело усмехнулся и взглянул на часы. Полседьмого. Где-то через час, а то и меньше, народ повалит домой, нужно быть готовым и попытаться… нет, просто уйти.

Он разделся и направился в ванную.

Холодный душ освежил его. Он стоял у окна, курил и смотрел то на полицейскую машину у арки, то на окна своей квартиры. Ничего не менялось: двое в квартире и, наверное, двое в машине. Приглашение на казнь… Чёртова баба! Ладно, ещё посчитаемся… на её чувствах надо будет сыграть, пока неясно, как, но это вопрос времени… придумаем.

Он отошёл от окна, оделся и собрал вещи. К семи часам вышел из квартиры, кинул в почтовый ящик ключи и, встав в подъезде возле двери на улицу, принялся ждать удобного момента.