Отель «Президент» располагался в деловой части города и занимал площадь в несколько гектаров земли, которая считалась самой дорогой в столице. Двадцать лет назад, когда отеля ещё не было в помине и земля принадлежала городу, на этом месте стояла уютная роща, где молодые мамочки, жившие неподалёку, выгуливали своих детей, да старики коротали оставшееся им время на лавочках.

Но однажды в одну ночь рощу снесли, а открывшееся пространство огородили забором. За пару лет новый и никому не известный хозяин построил угрюмое пятиэтажное здание и назвал торговым центром. А через полгода только что заселённое арендаторами здание сгорело. По городу тогда прокатилась волна загадочных убийств людей, причастных к этому торговому центру, но на фоне всеобщего беспредела они остались незамеченными и нераскрытыми.

Ещё через полгода землю расчистили и построили жилой дом в семнадцать этажей, который по странному стечению обстоятельств оказался незаконной постройкой. Жителей, успевших въехать в квартиры, выгнали, а дом снесли. Люди пытались протестовать, устраивали митинги, ходили к властям, но ничего не помогло и постепенно всё рассосалось. К этому времени вокруг участка земли, изрезанного глубокими траншеями и заваленного бетонными блоками, понастроили новых современных зданий банков и всевозможных деловых контор.

А пять лет назад дошла очередь и до этой земли. Кто-то, такой же неведомый, как и все предыдущие владельцы, взялся за обустройство пустыря. Но в этот раз сразу почувствовалась деловая хватка и власть, близкая к абсолютной. Видимо, новый собственник происходил или из силовых ведомств, или из структур, приближенных к руководству страны. Стройка велась уверенно и неспешно.

И вот через два года на месте бывшего уютного уголка природы возникла двенадцатиэтажная ультрасовременная гостиница. Здание, которое поражало смелой архитектурой.

Хозяин, отстроивший этот отель, явно рассчитывал, что тут будут останавливаться аристократы со всего мира, ближневосточные шейхи и руководители государств от премьеров и выше. Но, похоже, репутация отеля оказалась подмочена прошлым дележом и убийствами, или банально не хватило связей собственника. Вся истинная элита обходила отель стороной. Впрочем, и без них хватало роскошных постояльцев: от нуворишей, торгующих полезными ископаемыми и всего боящихся губернаторов, до модных художников и звёзд телеэкрана. Конечно, вся эта богатая шпана была не «царских кровей», но внешне мало чем отличалась.

Внутри отель полностью соответствовал представлениям этой публики о роскоши. Ковры ручной работы, уложенные на лестницах и коридорах, освещённых мягким светом невидимых глазу ламп. В лифтах и номерах пахло дорогими духами и натуральной кожей, дорогим табаком и золотом настенных украшений. Цены, конечно, были заоблачными даже для столицы.

Поговаривали, что в отдельные vip-номера по желанию клиентов бесплатно поставлялись на ночь элитные дамочки, но это только поговаривали. Администрация отеля всеми силами пыталась поднять репутацию заведения, и всякие непотребные слухи о всевозможных излишествах своих постояльцев пресекала на корню.

И вот в этом суперсовременном отеле, в одном из люксовых номеров верхнего этажа, убивали разжалованного в капитаны майора Бакста. Сам Бакст был известен среди сослуживцев как человек, работающий только по наводке и по заказу. Отель находился в территориальном ведении полицейского участка, где служил Бакст. Поэтому когда позвонили из отеля и заявили об убийстве постояльца в одном из номеров, Бакст со всем рвением старого служаки бросился на выезд. Справедливо полагая, что администрация не пожалеет денег, чтобы тихо и незаметно провести расследование и непременно найти убийцу, не афишируя столь ужасное и непоправимое событие для репутации отеля. Но убийство оказалось мнимым, а вот самого Бакста ждали.

Его били, били долго, умело и со вкусом. Когда нападавшие обессилили и остановились над телом Бакста, Навуходоносор, тяжело дыша и утирая обильно струившийся по лицу пот, достал из подмышечной кобуры кольт.

– Измотался я тут с вами, – пробормотал он, направляя дуло пистолета в кровавое месиво, бывшее лицом Бакста, – но теперь всё: ты, парень, последний.

Вспышка выстрела опалила волосы на груди Бакста, а пуля разнесла голову. Стоявший рядом Отрезок легко поймал на лету гильзу и посмотрел на Навуходоносора.

– Всё, – сказал тот, – я в отпуске.

– Прибрать? – спросил Отрезок, подбрасывая на ладони гильзу.

– Да как обычно… хотя теперь плевать. Заберём свой инструмент и уходим, – решил Навуходоносор.

Пока его люди собирали и паковали аппаратуру, Навуходоносор ждал, глядя на открывавшуюся из окна панораму гигантского мегаполиса.

– Это мой город и моё время, – прошептал Навуходоносор, – и никто, будь он из прошлого или будущего, не будет устанавливать в нём свои порядки.

…Он не успел. Уже в холле первого этажа, сидя в одном из огромных кожаных кресел, он понял, что не успел. Он видел, как из лифта вышли Кронекер и Локсодорм, они прошли мимо него, и по их усталым, но довольным лицам понял, что опоздал. Быстрым шагом он пересёк полупустой вестибюль, спустился по ступенькам и направился к своей машине. Усевшись за руль, он наблюдал, как вся группа убийц во главе с Навуходоносором грузится в пикап. Дико хотелось курить. Он посмотрел в бардачке, проверил карманы: сигарет не нашлось.

«Почему, – подумал он, – почему они ведут себя так открыто? Неужели они так и не поняли, с кем имеют дело? Или потому, что я остался один?»

Он вышел из автомобиля и направился к киоску, торгующему сигаретами. Когда он проходил мимо пикапа, его окликнули. Обернувшись, он увидел молодую девушку, наверное, ещё школьницу. В руках она держала толстую сигару.

– Мужчина, – повторила девушка, – огонька не найдётся?

Он кивнул и полез в карман брюк за спичками. Девушка тем временем подошла вплотную к нему и сказала негромко, но чётко:

– А как насчёт твоей сигары? Хочешь прикурить?

– Какой сигары? – не понял он.

– Минет, дядечка, – сказала, улыбнувшись, девушка. – И очень недорого.

Он отшатнулся.

– Глупенький, – сказала разочарованно девушка, – а на такой машине ездишь…

Она повернулась и пошла прочь. Он спрятал коробок обратно в карман и, подняв глаза, встретился со смеющимся взглядом Навуходоносора. Тот смотрел на него из окна пикапа и явно стал свидетелем их разговора с девушкой. Это смутило его ещё больше. Он забыл, что направлялся к киоску за сигаретами и пошёл назад, к машине. Пока он садился за руль, пикап тронулся с места.

«И всё-таки, – думал он, выезжая следом за пикапом, – почему они не прячутся, почему всё на виду… Они ведь совершенно бессильны против меня… Последние дни они убивали только людей нашей группы, они не могли не понять… А, меня они не знают, ведь я появился тут всего пару дней назад. Или знают?»

От такой догадки его бросило в пот.

Навуходоносор спешил.

Ещё ночью он понял: тот парень, что перекинулся парой фраз с Жанной у табачного киоска, оказался там не просто так.

– А что, если он… – прошептал Навуходоносор, садясь на кровати. – Нет… первый близнец мёртв, и второй не решится так открыто…

– Ну, что ещё? – заворочалась рядом супруга.

– Курить пойду, – хриплым голосом сказал он, – спи.

«А госпожа, молодец, похоже, она его просчитала, – думал он, надевая халат и выходя на балкон, – только почему не дала знать… конечно, я раб, а она… Нет! Тут нельзя даже думать об этом».

Достав из кармана халата телефон, он усмехнулся: удобная вещица, связь… а связь на войне первое дело. Набрал номер. Ответили моментально:

– Отрезок у аппарата, господин!

– Повнимательней там, – бросил он в трубку, – что-то неспокойно мне.

– Я понял, господин! – бодро ответила трубка. – Посты усилим.

– Добро, – сказал он, – буду согласно плана. Отбой.

Ночная прохлада освежила его, он глубоко вздохнул и посмотрел в тёмное небо. Луны не было видно из-за дома, а вот звёзды усыпали весь небосвод. Он с наслаждением вдыхал холодный воздух и любовался ночным небом.

Люди – там, в подземельях, где он вырос и где начальник стражи отобрал его среди многих мальчишек-рабов и сделал из него отважного воина – всего этого были лишены. Они, никогда не видевшие неба и звёзд, и даже теперь, по прошествии многих сотен лет переставшие верить и слагать легенды о том мире, в котором их далёкие предки жили. Все они теперь получили надежду, и ждали, ждали того дня, той минуты, когда трубы каравана возвестят о полученной свободе.

И тогда сдвинутся повозки с гранитными плитами, и тысячи тех, кто служит каравану – неважно, погонщик он или жрец – выйдут из пещер, и вновь, как и тысячи лет назад, двинутся по дороге. И надо для этого совсем немного: одну жизнь защитить и одну жизнь прервать.

– Скоро ты? – донёсся из комнаты недовольный голос жены. – Иди уже.

– Да, – прошептал он, – всё решится, и очень скоро.

Он ещё раз вдохнул полной грудью, и вдруг обнаружил, что так и не закурил. «И правильно, – подумалось ему, – зачем портить такой прозрачный чистый воздух лишними запахами и дымом даже очень хороших сигарет…»

«Если это близнец, – думал он, укладываясь в постель к жене, – то он слышал наш разговор… значит, встретиться с группой надо раньше, где-то на час…»

В машине, подъезжая к дому, где базировалась группа, тупая боль, что иглой вошла в его сердце ещё ночью, отпустила. Он взглянул на окна шестого этажа: похоже, ночные волнения были напрасны. Он полностью успокоился, когда обнаружил, что дверь квартиры заперта на оба замка. Он по-военному оправил костюм и, воспользовавшись своими ключами, отпер её и вошёл.

Первое, что он увидел, это голова Локсодорма, покоившаяся на металлическом блюде посреди круглого стола в зале, застеленного серым сукном в масляных пятнах. Все стены мебель и пол были залиты кровью, даже на потолке виднелись пятна крови.

– Чёрт! – воскликнул он, подходя к столу, спотыкаясь и переступая через чей-то труп. Похоже, это Отрезок. – Чёрт! Чёрт!

– Да уж, – раздался позади него женский голос, – облажались мы по полной!

Он стремительно обернулся. В дверном проёме стояла Жанна в коротком школьном платьице и босоножках, в руках у неё был пистолет. При этом она очень внимательно разглядывала прислонённую к дверному косяку алебарду, по широкому лезвию которой сгустками стекала кровь.

«Пистолет тульский Токарева, – машинально отметил про себя Навуходоносор, – двенадцатизарядный… идеальное оружие для убийства. Но почему огнестрельное? Госпожа всегда предпочитала тяжёлые массивные мечи или алебарды».

– И минуты не прошло, как он тут… – продолжала Жанна, – ты, кстати, на лестнице его не встретил?

– Госпожа, – Навуходоносор опустился на колени и склонил голову, – это моя вина…

– А то, – усмехнулась Жанна. – Я же показала его вчера! Так почему ты, раб, не принял мер?!

Она отвлеклась от окровавленной алебарды и подошла к столу. Положив пистолет на скатерть стола, она взяла в руки голову Локсодорма.

– Я не ожидал, что он будет так решителен, да и сообразил поздно, слишком поздно… – прошептал Навуходоносор.

– Сообразил! – воскликнула Жанна, перебрасывая голову Лосодорма из рук в руки. – Ты что же, раб, позволяешь себе думать?!

Навуходоносор молчал, склонившись к самым коленям Жанны.

– Кто ты есть? – продолжала та, глядя сверху вниз на Навуходоносора.

– Я воин, – прошептал тот дрожащим голосом.

– Именно, воин. Лучший воин каравана! – в голосе Жанны появился металл. – А почему ты стал таким, раб?

– Я… – начал Навуходоносор.

– Потому что ты никогда не позволял себе думать, – перебила его Жанна. – Если воины, бойцы, начнут думать, соображать, то что будет? А вот это и будет! – она показала свободной рукой на мёртвые тела, лежащие в комнате. Поставив голову Локсодорма обратно на блюдо, она подошла к окну. – Встань, раб! Всё, что случилось, это моя ошибка, и я уже сделала выводы.

Навуходоносор тяжело поднялся.

– Сколько осталось людей? – спросила Жанна.

– Тут все, – ответил Навуходоносор, стараясь прямо смотреть на дочь повелителя. Он понял, что ему только что даровали жизнь.

– Как мило! – улыбнулась Жанна и вдруг наклонилась за кресло, стоявшее у окна. – О! Ещё один. – Она выпрямилась, держа в руках окровавленную человеческую голову. – Это, если я не ошибаюсь… – она вопросительно взглянула на Навуходоносора.

– Отрезок, – сказал Навуходоносор, – лучший из моих людей.

– О, да! Солдат, прошедший не одну войну, победивший многих подобных себе, изнасиловавший не один десяток женщин, легко убивающий детей и стариков. Он кожей чувствовал опасность. И что теперь? – Жанна, не глядя, кинула голову Отрезка на стол, и та, словно шар в боулинге, сбила голову Локсодорма на пол, заняв её место на металлическом блюде. – В поединке только я могу победить близнеца! И ты, раб, это знаешь. И людей своих не спрятал.

– Да, госпожа, – согласился Навуходоносор.

– Ладно, – Жанна сменила гнев на милость, – подведём итоги: людей нет, набирать новых времени нет, где близнец, мы не знаем… Что делать будем, лучший воин?

– Оружие, – сказал Навуходоносор, – его почти нет.

Жанна подошла к зеркалу, висящему на стене. Навуходоносор посмотрел на отражение Жанны, и ему показалось, что рябь пробежала по зеркальной поверхности, и он увидел в нём дочь повелителя Азуву, которая с лукавством взглянула на него и пропала. И вот уже из зеркала на него взглянул сам повелитель. И тут же стальные холодные пальцы обхватили его сердце, он почувствовал спиной холод от прикосновения тела дочери повелителя и задохнулся. А Жанна вновь стояла возле зеркала и испытующе смотрела в его глаза в отражении. И никого, кроме него и Жанны, в зеркале не было.

– Оружие, – усмехнулась Жанна. – Голые руки – лучшее оружие. Люди понятия не имеют, что ими можно сделать.

Навуходоносор покорно молчал, понимая, что госпожа всё решила.

– Есть предание, – сказала Жанна, – очень древнее. Будто бы существуют слова, запирающие нас, посланников каравана, в нём. – Она указала пальчиком в зеркало. – Если это правда, то сколько таких, как мы, там?

– Госпожа, – осмелился возразить Навуходоносор, – это сказка рабов. Ведь если бы это было так, то близнецы не потеряли бы заклятья.

– Может быть, может быть, – задумчиво сказала Жанна, разглядывая себя в зеркало. – По-моему, мне пора замуж.

– Замуж? – удивился Навуходоносор. – Зачем?

– Зачем, это вопрос неуместный, – сказала Жанна, – а вот за кого? Впрочем, я знаю, за кого.

– И за кого же? – улыбнулся Навуходоносор, он понял план госпожи и включился в игру.

– Ну, как же? – наигранно удивилась Жанна. – Конечно, за Женю, такой обаятельный мужчина! И просто неприлично богат!

– Но ведь он женат, и без ума от своей жены, – с укором сказал Навуходоносор.

– Перед такой попой ни один мужчина не устоит, – Жанна, задрав и без того короткое платье, повернулась спиной к зеркалу и через плечо принялась разглядывать свою задницу, – и потом: у нас будет брак по расчёту.

– Да, госпожа, так всё и будет. – Навуходоносор склонил голову перед Жанной.

– Ты чем тут живёшь? – спросила Жанна, оправляя на себе платье.

– Я мастер меча… – начал говорить Навуходоносор, как Жанна перебила его:

– Мастер меча ты там, в подземельях, а тут ты тренер по фехтованию в школьной секции школы, где я учусь, – она рассмеялась. – Ну и слова… Я завтра запишусь к тебе в секцию. Пофехтуем. – Она подошла к алебарде, по-прежнему стоящей в дверном проёме. Кровь на лезвии начинала подсыхать, – На алебардах, или ты предпочитаешь другое оружие?

– Как я могу, госпожа? – сказал Навуходоносор. – Выбор оружия всегда за вами.

– Да, да, – задумчиво сказала Жанна, глядя на своего раба, – И вот что. Нужно найти этого Вадима и убить.

– Будет исполнено, госпожа, – строго по-военному сказал Навуходоносор, вставая с колен, – найду и убью.

– Какой же ты кровожадный! – расхохоталась Жанна, вновь беря в руки пистолет, лежащий на столе, но внезапно оборвала смех. – Найдёшь, да, – сказала она строго, – а убьёшь только по команде! И, кстати, очень даже неплохая алебарда была у этого близнеца. Почему он её тут оставил?