Вчера я впервые воспользовался радиоприёмником. Я пришёл к выводу, что это весьма приятный способ убеждать себя в наличии развлечения. Слушаешь что–то отдалённое, а те, кто эту слышимость производят, обращаются одновременно ко всем, т.е. находятся в полном неведении о численности и отличительных чертах слушателей. Среди прочего, я прослушал спортивные новости из Берлина. Тот, кто их поведал, не имел представления не только о факте моей аудиенции, но и даже о самоей моей экзистенции. Потом я ещё слушал немецко–швейцарские поэтические чтения, которые показались мне отчасти необыкновенно развлекательными. Общество радиослушателей естественным образом отказывается от разговоров друг с другом. Занимая слух, они, скажем так, несколько оставляют в стороне искусство составлять компанию. Это вполне нормальное, само собой разумеющееся следствие. Я и те, кто сидел рядом со мной, слушали игравшую в Англии виолончель. В этом было что–то странное, удивительное.

Было бы невежливо не уступить скромнейшим образом дорогу триумфальной процессии технического прогресса. Мне казалось прекрасным наслаждение пританцовывавшей по направлению ко мне из чарующей дали игрой пианиста, которой, казалось, была присуща некоторая окрылённая плавность. А сегодня я нашёл в благонадёжной газете объявление о вакансии на должность директора. Когда я припомнил, как кто–то однажды поздно вечером назвал меня Состоявшестью, — характеристика, отнюдь не показавшаяся мне лестной, — я задался вопросом, не послать ли заявку на вакантное место. Некий ответственный пост. Как внезапно приходят в голову давно пережитые жизненные детали, как, например, этот случай с «человеком состоявшимся». Как я тогда буквально вскочил с места и призвал к ответу оделившего меня неуместным, по моему мнению, выражением. «Извольте объясниться,» — выкрикнул я ему. Он ответил, что хотел лишь высказаться в том смысле, что считает меня непостижимо приятным человеком. Этой справкой я и удовлетворился. Что же касается директорства, то от кандидатов требуется энергичность и проворство. Общее образование, так говорится в объявлении, — вот основное условие. То, что я занимаю себя вопросом, обладаю ли я запрашиваемым в достаточной степени, меня уже даже не удивляет.

Несколько дней назад, упомяну мимоходом, дочь хозяев дома, где я живу и что расположен в лучшем квартале города, спросила меня: «Ты не станешь возражать, если я в будущем стану называть тебя «Робик»?» Этот вопрос был обращён ко мне через ограду сада, и я счёл себя вправе ответить «да». Так что само собой разумеется, что я не могу прекратить думать об анонсированном директорстве, а также сию же секунду становится понятно, что я был тайком польщён вопросом, который представительница лучших кругов сочла возможным обратить в мой адрес. То, что я вчера слушал радио, наполняет меня духом интернационализма, хотя я не хотел бы, чтобы это замечание показалось нескромным.

Я живу здесь в своего рода больничной палате, а в качестве жёсткой подкладки для вот этой зарисовки мне служит журнал.