Константин, вытряхивая воду из ушей, выпрыгнул на одной ноге из душевой кабинки.
Доскакав до своего шкафчика, он подхватил с вешалки полотенце, и до хруста растер им распаренное после бани тело.
Новый, не обмятый комбинезон пах морозцем, хлопком и еще чем-то непередаваемо приятным…
Ярославцев с наслаждением натянул камуфлированную майку, просторные, оливковые трусы и умиротворенно расположился на деревянной лавочке, потягивая в меру охлажденный ананасовый сок.
Стандартный, не чем не отличавшийся от остальных, душевой отсек с сауной и маленьким бассейном, в котором он в компании с Веселовой, отскреб многомесячную грязь, был общим. То есть открытым для одновременного посещения бойцами обоего пола.
В Космической пехоте очень часто пренебрегали некоторыми общественными устоями. Напарники, а уж тем более женатики, всегда предпочитали пользоваться этими помещениями совместно, не отказывая себе в удовольствии потереть друг, другу спинку или от души похлестаться свежим веничком.
Для тех же, кто по каким-то причинам стеснялся своей наготы или выбирал одиночество, на базе существовали индивидуальные душевые кабинки с полным комплектом гигиенических благ.
Негласно все эти помещения были сразу же поделены между «стаями», двойками, женатиками и одиночками, и никто не имел права пользоваться ими без разрешения хозяев. Подобная формальность строго соблюдалась всеми Ангелам без исключения и позволяла им хотя бы изредка расслабиться и ненадолго сбросить с себя тяжкое ярмо служебных забот.
Ярославцев, не смотря на угробленное армией детство и здоровое желание дослужиться до генеральских погон, никогда не стремился стать «настоящим военным», этаким «прибабахнутым на голову уставным пареньком». Такие индивиды встречались в войсках довольно часто и служили «примером выполнения воинского долга» для остальных космопехотинцев. Начальство их боготворило, ведь нет ни чего лучше тупого и преданного исполнителя, на которого в случае неудачи можно было списать свои личные просчеты. Кроме: «Есть», «Так точно» и «Ни как нет» эти по пояс деревянные дуболомы ничего не признавали, и никогда не позволяли себе даже малейшего отступления от правил.
В свободное от службы время они упорно штудировали уставы и фанатично добивались их исполнения от своих подчиненных.
«Устав не догма, а руководство к действию!», – и Константин никогда не старался перегибать в этих вопросах палку. Он всегда придерживался мнения, что в здоровом воинском коллективе любая проблема может быть решена без особых усилий и для этого совершенно необязательно каждый раз махать перед носом у бойцов толстым сборником армейских законов и брызгать им в лицо слюной.
Поэтому в свободное от службы время он не шарахался от подчиненных, а наоборот: часто посещал корпоративные пирушки, довольно сносно пел под гитару и изредка даже становился душой той или иной компании.
Но, не смотря на столь естественный демократизм, Ярославцев никогда не позволял себе смешивать мух с котлетами. «Делу время, потехи час»! И если Ангелы вдруг непростительно расслаблялись и заваливал выполнение поставленной задачи, то всегда отгребали по полной, независимо от того, сколько было вместе выпито и спето.
Помимо всего прочего наш бравый капитан еще и возглавлял маленькую холостяцкую группировку, в составе: Ришата Бухарина, Доны Сомерс и Веселовой Ольги. До этого объединения они долго дружили парами, а только четыре года назад наконец-то решили создать свою, собственную «стаю».
– Раз, два, три! Кто не спрятался, я не виновата! – сверкая упругими ягодицами, из душа пулей выскочила совершенно голая Веселова. – Привет начальник! – она прошлепала мокрыми пятками по нагретому покрытию к огромному зеркалу, и принялась расчесывать свое рыжее великолепие на голове.
Сверху ее заботливо обдувал поток теплого, ароматизированного воздуха, и девушка, жмурясь от удовольствия, подставляла под его ласковые струи свои хрупкие, аристократические плечи.
– Начальники на службе, – лениво огрызнулся Ярославцев, – могла бы и по имени назвать, не чужой ведь. И вообще, будь так любезна, прикрой-ка свою срамоту от греха подальше.
– Вот еще! Пыф-ф! – обернулась и кокетливо стрельнула глазками, Ольга. – Для всех красота, а для тебя срамота. И вообще, что это такое?! Ты месяц, ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ до меня пальцем не дотронулся. Все бубнил: «Отстань крошка, потерпи немножко, у меня дела-а-а». Ни ласкал! Ни холил! Ни лелеял! Даже в душ сейчас со мной не полез! А теперь еще стоишь и возмущаешься?! – она надела черный кружевной гарнитур и стала неторопливо примерять форму.
– Что, верно, то верно подруга! – старческим голосом, явно заигрывая, прошамкал Константин. – Эта повседневная суета совсем доконала заслуженного ветерана. Однако не стоит отчаиваться, детка. Ведь в этой израненной груди еще жив огонек безумной страсти!
– Тогда в чем дело, милый?! – она эффектно развернулась и выжидательно замерла в такой соблазнительной позе, что только мертвый мог бы остаться равнодушным к ее восхитительному великолепию.
Высохшие, пышные, рыжие волосы упали водопадом до бедер и еще сильнее подчеркнули ее нерастраченную сексуальность. – Надеюсь, сегодня я наконец-то буду удостоена твоего внимания?
– Хватит демонстрировать предо мной свои прелести «развратница», а то ведь, не ровен час, нарвешься на внеочередное изнасилование.
– Только попробуй дотронуться, – завлекающе промурлыкала девушка. – Я буду кричать, визжать и царапаться.
– Не поможет! – Константин броском оказался возле нее, и крепко стиснул в объятиях.
– О да, мой тигр, – она, совершенно не сопротивляясь, подпрыгнула и оплела его ногами. – Давай прямо здесь, и совершим это «грязное грехопадение»!
– Не богохульствуй, а то вложу отцу Петру.
Они жадно поцеловались… Потом еще… И еще раз…
Веселова по праву считалась самой красивой девушкой отряда, его негласным секс – символом.
Однако помимо огненно рыжих волос, смазливого личика и супер – сексуальных округлостей она имела в своем активе достаточно солидный набор весьма редкостных и незаурядных достоинств. Конечно, Оленька позволяла себе иногда прикинуться очаровательной глупышкой, но при более близком общении в глубине ее умопомрачительной внешности открывались такие таланты и способности, что многие выпускницы самых престижных университетов Земли умерли бы от зависти, составь она им, хотя бы временную конкуренцию.
Помимо своей основной военной специальности Оленька в совершенстве владела двадцатью языками крупнейших цивилизаций Внеземелья, заочно защитила кандидатский минимум по Досветовой Истории, и сдала экстерном экзамен по Этнографии внеземных народов в Сорбонне. А в довесок ко всему перечисленному, наша умница и красавица, еще обладала великолепными вокальными данными. Причем настолько великолепными, что после интерната, а затем и по окончанию училища, всерьез подумывая над тем, чтобы попробовать себя в шоу-бизнесе, несколько раз участвовала в отборочных конкурсах эстрадных исполнителей.
Однако не явно выраженный талант, не дюжее упорство не помогли ей избежать провала. И поэтому, вернувшись из очередного похода за славой она, как истинный космопехотинец: тщательно проанализировала свои ошибки, трезво оценила обстановку и начала готовиться к следующей попытке, но теперь уже самым основательным образом.
Ее план был «гениален» и прост: за время службы скопить деньжат для записи и раскрутки своего первого альбома и, по завершению контракта, попробовать пропихнуть его в двадцатку лучших месячных хитов хотя бы на одном из галактических музыкальных каналах, а дальше как масть попрет…
Наивное создание…
Она, конечно же, не учла очень многих и весьма существенных нюансов. Но самое главное ее заблуждение было в том, что в современной попсе, где бесполые и безголосые бабочки – однодневки пичкали музыкальный электорат дегенеративной жвачкой, даже деньги решали далеко не все.
Тем более что ее появление на музыкальном Олимпе было очень нежелательно для воротил шоу бизнеса. Вы спросите: «Почему?!». Да потому что практичных шоуменов совершенно не интересовал ни ее талант, ни способность петь «вживую».
В этом бизнесе уже давно сложились свои корпоративные традиции, и никто не желал их ломать ради какой-то провинциальной певички. Вот если бы Оленька завела себе достаточно влиятельного в этих кругах покровителя или хотя бы состоятельного спонсора… Но пока она носила погоны и защищала интересы Отечества в нищих колониях Внеземелья, таких дядей успешно окучивали другие «девочки – припевочки», естественно не оставляя ей ни единого шанса.
Шорох за спиной заставил Ярославцева вздрогнуть и прервать ласки. Ольга открыла глаза, и они у нее почти что аквадратились.
Константин, обернувшись и сам, на некоторое время, потерял дар речи.
Посреди раздевалки, в чем мать родила, стояла Марина Поленцова. И только отцовские часы блистали на ее запястье.
– Простите великодушно, господа, – пролепетала она, краснея, и юркнув к кабинке, прикрылась полотенцем. – Я не удосужилась проверить душевые. Просто пришла, и заперла входную дверь… Отвернитесь, пожалуйста, я оденусь.
– Товарищ лейтенант, – это все, что смог проблеять Ярославцев, незамедлительно исполнив ее просьбу. – Впредь я попрошу вас быть более осмотрительной. А то меня, еще чего доброго, заподозрят в растлении малолетних девочек.
– Я не малолетка! – резко возразила Марина.
– Послушайте, юная леди! – пунцовая от стыда Веселова быстро поправила нижнее белье, – что это вы здесь пытаетесь лопотать в свое оправдание?! Неужели вам неизвестно, что эта раздевалка совмещенная: она «волчья» и командирская одновременно, и никто, повторяю НИКТО, без разрешения нашей «стаи» не смеет вторгаться сюда, ни под каким предлогом!
– Мой личный душевой отсек оказался неисправен. Роботы до сих пор чинят в нем сантехнику. В кубриках из кранов течет одна ржавчина. К семейным не втиснешься. Вот я и заглянула сюда. Вижу пусто, – голос Марины задрожал от обиды. – Не кричите на меня, пожалуйста!
– Скажите, какая недотрога!
– Веселова! Действительно, перестань орать на ребенка. Во-первых, она – офицер, во-вторых, такая же «волчица», как и ты.
– Ага! И тоже может сверкать голым задом перед тобой. Теперь понятно, куда ты клонишь. – Не на шутку завелось «рыжеволосое божество» и уже на полном серьезе рубануло с плеча: – Все Ярославцев! Совет стаи в полночь!
– О-о-о! Вся «банда» в сборе, – в раздевалку ввалился Бухарин в обнимку с Сомерс. – По ком сегодня сыр-бор и раздача подарков?
– Она едва не прихватила, нас в нашей же раздевалке! – Веселова рывком натянула комбинезон.
– Ах, какая незадача? Оленька, рыбонька моя, сбавь-ка свой праведных рев на полтона ниже, – медовым голосом попросил Тимур.
– А в чем дело «Мурза»?! Ты что, ставишь под сомнение мое утверждение?!
– Да, что ты! Ни в коем случае, громогласная моя. Я даже не оспариваю твоего права и дальше стоять на страже наших интимных интересов. Однако позволь мне внести в этот увлекательный процесс одну маленькую поправочку. Та, на которую ты сейчас с таким воодушевлением орешь, совершенно ни в чем не виновата. Ведь верно Дона?
– Он прав подруга, – поддержала его мулатка, – это я разрешила ей воспользоваться нашим коммунальным кубриком. Тимур зашел к нам в третий форт. Слово за слово… Ты же знаешь, в сексе мы, как и вы, предпочитаем уединение. А тут так приспичило… Вот я и отправила Маришку сюда. Только умоляю, – пресекла Донна попытку Веселовой раскрыть рот, – прежде чем что-то вякнуть в ответ, сначала лучше выясните, куда вы дели свои «Маячки», господа военные?
– Не в бровь, а в глаз. Моя промашка – Константин хлопнул себя по нагрудному карману. Он забыл забрать индивидуальный определитель своего местоположения из комбинезона, и естественно сдал его вместе с грязным тряпьем на утилизацию. Вероятно, и Ольга по невнимательности поступила точно также.
– Прежде чем дать разрешение я, конечно же, запросила главный компьютер относительно ваших уважаемых персон, и он мне тут же ответил, что капитан Ярославцев, и ты, моя милая истеричка, уже целый час милуетесь в прачечной. Из чего я естественно и позволила предположить, что нет более подходящего места для страстного слияния двух одиночеств… Ну, чего уставились на меня словно бараны на новые ворота, бегите за «Маячками» пока их не отправили в переработку, – и Донна решительно прошествовала через раздевалку, увлекая Тимура в сдвоенный душ с бассейном.
– Эй, лейтенант? – немного высокомерно обратилась к «виновнице скандала» Веселова. – Ты уж извини я, кажется, позволила себе немного лишнего. Не принимай это близко к сердцу. А вы, господин капитан, не стойте верстой коломенской и прекратите пялится на нее! – сорвала свою досаду на начальнике Ольга, и чуть смягчившись потребовала. – Топай отсюда, да поживее! Не видишь, девчонка от стыда сгореть готова.
– Вот она женская корпоративность. Уже спелись! «Феминистки фиговы».
– Давай, проваливай. «Женоненавистник».
– Оленька. Полегче на поворотах, субординацию ведь еще никто не отменял. – Константин залпом допил сок и тормазнувшись в дверях, не оборачиваясь, скомандовал: – Ефрейтор Веселова?!
– Да, сер! – Ольга вытянулась в струнку.
– Встречаемся через час на космодроме. К этому времени тебе необходимо провести все подготовительно-карантинные мероприятия. И не забудьте разыскать свой «Маячок».
– Слушаюсь, мой капитан!
«Мой капитан!», – она произнесла словно: «Мой, Бог!», и Ярославцев, улыбнувшись, направился на командный пункт.
– Давай-ка сестренка, как следует, вытремся. – Веселова по-матерински начала обтирать огромным, махровым полотенцем лейтенанта.
– А как часто вы занимаетесь сексом? – спустя некоторое время, с самым невинным выражением, поинтересовалась Марина.
– Я не считала. – Уклончиво ответила Ольга.
– А он тебя любит?
– Не знаю. Не уверена.
– А ты его?
– Мы никогда об этом не разговаривали. – Не моргнув, соврала Веселова и врубила «полную дурру»: – Мы же «инкубаторские», оба из кадетского интерната. Причем из одной группы. У нас не приняты эти ваши «Сюси-пуси» и вздохи при Луне. Если мне нравился парень, то после отбоя я сама ложилась к нему в кровать. Если я кому-то нравилась, то парниша уваливался ко мне под бочок.
– О да, я наслышана о ваших кадетских нравах!
– Постой-ка, милая, – Ольга, явно не желая развивать эту тему, решительно взяла инициативу в свои руки и, отступив на несколько шагов, неожиданно скомандовала: – А, ну-ка повернись… Так! А теперь встань вот так… Ого! Да ты вполне можешь составить мне конкуренцию. И фигурка у тебя о-хо-хо! И грудка и попочка что надо! Да и мордашкой Бог не обидел…
– Конкуренцию в чем? – покраснела Марина, спешно пакуясь в комбинезон.
– Черт возьми! Бьюсь об заклад, что очень скоро ты станешь нашим новым секс-символом! – восторженно воскликнула Веселова и, тут же поправилась: – Конечно же, с моего согласия.
– А если я не захочу?!
– Да ну?! Не отказывайся! Если честно, то мне эта внештатная должнастенка уже порядком поднадоела.
– Неужели?
– Достаточно того, что среди Ангелов я лучший экстремал, а так же консультант по этносам и культуре.
– И ты, без сожаления уступишь мне столь почетный титул? Добровольно откажешься от внимания всей мужской половины отряда?!
– В гробу я видела это внимание! – горестно вздохнула Веселова и попыталась объясниться: – вам деточка наверняка, еще нет и двадцати? Душа полна романтизма, а кругом мерещатся принцы, букеты алых роз и куча воздушных замков.
– Вы не правы, ефрейтор! – резко возразила Поленцова, и в ее очаровательных глазах вспыхнула злобная искорка. – Я знаю эту жизнь не хуже вас, и давно рассталась с розовыми иллюзиями. Это просто возмутительно, когда большинство военнослужащих на базе считают меня несмышленышем. Сюсюкают, оберегают и, что самое обидное, на пушечный выстрел не подпускают к стоящему делу. Даже потискать в углу и то не решаются.
Ольга открыто и заразительно засмеялась:
– Мне бы ваши проблемы милочка! Да и по совести говоря я бы на вашем месте особенно не переживало по этому поводу. Все, без исключения, начинали так свою службу.
– Ефрейтор, – Марина приблизилась вплотную и доверительно положила ей руку на плече,
– я очень признательна вам за предельную откровенность, и то участие, которое вы проявили ко мне. Однако в конце нашей очень поучительной беседы я все- таки осмелюсь задать вам еще один весьма деликатный вопрос.
– Внимательно слушаю вас, товарищ лейтенант?
– Скажите, – Поленцова убрала руку и застегнула штурмовой ремень с нанизанным на него снаряжением. – У вас с капитаном все действительно всерьез и надолго?
– Ух, какие мы нетерпеливые и любопытные! А почему это вас так интересует деточка? – Ольга, в свою очередь тоже застегнула штурмовой ремень, но у нее это получилось естественней и быстрее. Теперь же, чувствуя свое полное превосходство, она вызывающе смотрела в глаза офицера, и накручивала слабиной тросика со страховочным фалом на конце.
– Потому что я люблю Ярославцева! – Марина, как бы она не хотела казаться уверенной, не выдержала ее пристальный взгляд и потупила взор.
– Браво девочка моя, браво! – хлопнула в ладоши любовница командира. – Идете на конфронтацию? И что дальше? Дуэль на лучеметах, или банальный бабский мордобой?
Поленцова язвительно улыбнулась и как можно спокойнее произнесла:
– Не дождетесь.
– Ладно, не злись, – устало попросила Веселова и, в знак примирения, слегка обняла ее за талию. – Сказать по правде я уже давно ожидала чего-то подобного и поэтому не очень-то собираюсь переживать за наш будущий разрыв с Константином. Мы «Волки» спокойно относимся к таким вещам. Уж если вожак отбивается от стаи за молоденькой, красивой самкой, это его дело! Я и пальцем не пошевелю, чтобы удержать его возле себя. Однако позвольте разочаровать вас заранее и предупредить о том, что рассчитывать на легкую победу в этом деле вам не стоит. Привлечь к себе внимание Ярославцева, а уж тем более охмурить его, не так-то просто.
– Он что по пояс деревянный? – попыталась пошутить Марина.
– Нет. Костик славный парень. Такого еще надо поискать. А в постели так просто ураган. – Оленька сладко потянулась, намеренно выпячивая упругую грудь, а потом безо всяких выкрутасов заявила прямо в лоб: – Одно я знаю точно: он уже никогда и никого не полюбит по-настоящему.
– Почему?! – недоуменно сморщила носик Марина.
– Да потому что провела рядом с ним не один год. А хотите, – внезапно, сама не зная почему, предложила Веселова, – я посвящу вас в одну из его маленьких тайн?
– Еще бы!
– Тогда слушайте. Между нами уже давно нечего нет, кроме дружбы и секса.
По началу, еще в кадетке, он питал ко мне очень серьезные чувства. Но я тогда было своенравна, ветрена и глупа. Настолько глупа, что позволила упустить свой шанс. Потом, уже в отряде, Костя встретил и полюбил другую женщину, причем настолько сильно, что, теперь его сердце навсегда принадлежит, только ей. Той единственной, утрату которой он переживает до сих пор…
Иногда я сожалею, что в отличие от него, не способна на такие серьезные и глубокие чувства. Но Костя… Он всегда был не такой как все. Особенный, романтичный, влюбчивый и очень преданный…
– Я бы сроду не подумала! – засомневалась Марина. – Мне показалось, что Ярославцев наоборот: хладнокровный, расчетливый и волевой человек.
– Это на службе. – Возразила ей Веселова и мечтательно прищурилась. – А в жизни… В жизни он именно такой как я сказала. Настоящий «Маленький принц».
– Интересно, – услышанное настолько заинтриговало Поленцову, что она решила выяснить все обстоятельства этой трагической истории: – А вам не составит труда рассказать мне о том, кем была та женщина, утрату которой он не может забыть до сих пор.
– Командиром сводной роты. Нашим первым командиром. Костя в отличие от меня вообще начал службу под ее непосредственным началом. Элеонора была очень опытным офицером да еще к тому же классным психологом. Стоило ей взглянуть на новобранца, и она сразу же определяла, будет ли из него толк. Между нами девочками говоря, я тоже ее боготворила. Она и мне помогла быстро и безболезненно войти в должность.
– Как вы сказали, ее звали?! – попросила уточнить Марина.
– Майор Космической пехоты Богрянцева Элеонора Брониславовна. – Задумчиво повторила Веселова и подвела черту: – Она погибла спустя полгода, после того как они познакомились.
– И что было потом? – поспешила спросить Поленцова, заметив, что Оленька явно не горит желанием продолжать этот разговор.
– Потом Костик просто закрылся. Ушел в себя и больше уже никого не впускал в свое сердце. Одно время я пыталась… Бесполезно! К тому же вы меня поймете, ведь любой женщине, в конце концов, надоедает роль любовницы. А его это устраивало. Поэтому наши отношения стали постепенно остывать и переросли в банальную привязанность… Вы, позвольте дать вам совет?
– Да, конечно!
– Не старайтесь сразу затащить его в постель. Наутро он поблагодарит вас, чмокнет в щечку и адью…
– И все-таки вы сожалеете, что ваш роман с Ярославцевым заканчивается таким вот образом. Я же вижу. – Проявила участие Марина и Ольга так и не смогла понять: игра это или действительно искреннее сочувствие.
Данное обстоятельство настолько обеспокоило Веселову, что та решила больше не откровенничать с ней. Тем более что она и так уже успела наболтать ей лишнего.
И кто знает, какие мысли крутились сейчас в этой очаровательной головке? Поэтому, вновь прикинувшись дурочкой Оленька, вдруг заявила с наигранной беспечностью:
– По Костику я и раньше-то сильно не убивалась, и давно подыскивала предлог, чтобы порвать наши отношения. Так что теперь вам и карты в руки. Смелее в бой! Обещаю лишь маленькую сценку ревности в целях соблюдения видимого приличия. Нельзя же уходить, не хлопнув дверью.
– Замечательно! – обрадовано заблестела глазками девушка. – Я постараюсь! Я очень постараюсь.
– О небо! Ну как же вы все-таки наивны! Нельзя же до такой степени доверятся людям. А вдруг, к примеру, из ревности, я взяла да и разыграла вас. – Веселова обняла ее и прижала к себе. Она прекрасно поняла, что Марина тоже врубила дурака, и решила прикинуться заботливой подругой. Однако юное создание не предоставила ей такой возможности:
– Извините ефрейтор, но кажется вам пора на космодром?! – Марина вежливо освободилась из ее объятий.
– Так точно, товарищ лейтенант. – Загадочно улыбнулась Оленька и, поправив перед зеркалом прическу, вышла из раздевалки.
Де Базиде прискакал к карантинной камере самым первым и теперь, нервно брюзжа себе под нос, нетерпеливо нарезал круги возле входа.
В вопросах соблюдения дисциплины времени он был настоящим педантом и всегда соблюдал «ефрейторский зазор». К тому же щепетильный француз на дух, не переносил тех, кто имел привычку являться минута в минуту. Ну а уж те, кто опаздывал, сразу становились его врагами до гробовой доски.
Веселова, возникнув чуть позже, не стала, как обычно, задирать ершистого лейтенанта и, встав немного в стороне, быстро провела подготовительные мероприятия по санобработке и организации пропускного режима.
Покончив со своими делами, она угостила «Шевалье» фруктовым леденцом, и накоротке обменялась первыми впечатлениями.
А тем временем на космодроме инженерный состав базы с помощью дистанционных роботов уже приступил к демонтажу прибывшего звездолета.
Корабль, с честью выполнивший свою основную задачу, теперь обиженно стонал и содрогался под лазерными резаками облепивших его киборгов. Еще дымившиеся на срезах одноразмерные куски металла загружались на пневмоплатформы и перевозились в один из пустующих ангаров. Там их маркировали и штабелировали, чтобы в дальнейшем использовать для повседневных нужд.
Новобранцы наблюдали за всем происходящим через прозрачный бронеколпак технического ограждения. Им было больно смотреть на то, как безжалостно уничтожается последний мост, связывающий их с прошлой жизнью, ведь в глубине души кое-кто из них все еще надеялся на возвращение домой.
Толпясь в карантинной камере, они непроизвольно сбились в кучу и обеспокоено зыркали по сторонам.
Изредка, когда особенно яркие вспышки от резцов высвечивали их бледные и напряженные лица они становились похожими на бездушных восковых кукол собранных в запаснике какого-то провинциального музея.
– Честно говоря, сейчас им не позавидуешь. На душе скребут кошки, и такое ощущение, словно на твоих глазах сгорает отчий дом. – Полушепотом изрек за спинами Ольги и Мишеля, Ярославцев.
– Полностью с вами согласен командир. Это зрелище действительно не для слабонервных! – поддакнул бесшумно подошедший Бухарин.
Четверка встречающих, не сговариваясь, выстроилась в шеренгу и замерла, в ожидании последующих команд.
Однако Ярославцев не стал торопить подчиненных, и позволил им порыться в собственных воспоминаниях, чтобы еще раз вспомнить тех, с кем они по-братски делили тяготы и лишения своих первых экспедиций.
Глаза Ангелов затуманились и перед ними непроизвольно замелькали размытые образы однополчан. Кто-то давно ушел на повышение, кто-то продолжил службу в других подразделениях. Однако большинство уже давно покоилось в братских могилах на территориях мало кому известных планет…
– Внимание, господа! Начинаем. – Ярославцев первым стряхнул хандру и сделал шаг вперед: – Приборы индивидуального контроля готовы?
– Да, сер! – Ольга указала на три арки, раскрашенные в красный, синий и желтые цвета.
– Выявленных носителей инфекций, если таковы вдруг да окажутся, вежливо препроводить в изолятор. Остальных в карантинные кубрики.
– Я уверен, они почти стерильны сер, – высказал свое мнение Бухарин, – предполетная санобработка, да к тому же длительное пребывание в гиперпространстве не оставило инфекциям, грибкам и микробам даже шанса на выживание.
– Все равно! – возразил Ярославцев. – Инструкцию нарушать не будем. Веселова, доложите обстановку за ограждением.
– Биологическая в норме, радиационный фон постоянный, без колебаний, химических примесей представляющих опасность для организма не выявлено.
– Свет!
Вспыхнули яркие, аргоновые лампы.
– Пошли! – Константин первым приблизился к разъехавшимся створкам прозрачной перегородки.
Новобранцы быстро построились в шеренгу по два, оставив положенный интервал между взводами.
«Шестьдесят три», – автоматически отметил про себя капитан, и по тому, как пополнение носило форму одежды и снаряжение, безошибочно определил – перед ним даже не резервисты, а обычные обыватели, ни дня не прослужившие в действующей армии.
Половина из них, по каким-то причинам, потеряла работу и подалась в войска за гарантированным куском хлеба, остальных насильно призвали за мелкие административные нарушения в основном из колоний. По всей видимости, командование настолько торопилось с отправкой подкрепления, что успело только прогнать этих горе-вояк по ускоренному курсу общевойсковой подготовки.
Костя тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что эта публика в ближайшее время может использоваться им только для охранных мероприятий. Привлекать их к боевым действиям сейчас было равносильно самоубийству!
Но начальству виднее, а он не привык обсуждать его приказы. Тем более что ценой пятидесяти процентных потерь эти мальчики и девочки через месяц все равно научатся драться, пусть и не профессионально…
– Здравствуйте, – как можно дружелюбнее, обратился Константин к серой массе, затянутой штурмовыми поясами. – Мы рады приветствовать вас на своей базе.
– Группа! – хорошо поставленный женский голос подстегнул новобранцев, а четкий строевой шаг заслуживал похвалы. Командир пополнения – молоденькая девица с нашивками старшего лейтенанта не замедлила приблизиться для рапорта. – Сер! Вверенное мне сводное подразделение прибыло для дальнейшего прохождения службы на базу отряда Ангелы, планеты Золотарь в количестве шестидесяти трех человек. Больных и раненых нет. Потери – курсовой пилот – андроид был раздавлен при посадке. Командир группы – старший лейтенант Булгакова.
Бетонный пол поплыл под ногами начальника экспедиции. Удушливая, тошнотворная волна нахлынула столь внезапно, что Константин, даже не «мявкнув», словно подрубленный бухнулся на спину. Столь неожиданное приземление обошлось без серьезных последствий лишь потому, что его спину защитил бронежилет, а голову стальная сфера.
И капитан, и его подчиненные по уже сложившейся традиции явились на космодром в легкой боевой экипировке, чтобы у прибывшего «молодняка» даже в мыслях не закралось сомнений относительно своего будущего поведения на базе.
Строй рассыпался. Несколько новобранцев попытались приблизиться к Ярославцеву, но Веселова быстро сориентировалась, и взяла ситуацию под свой контроль.
– Назад! – она для пущей убедительности пальнула вверх из пистолета. Кроме табельных лучеметов космопехотинцам выдавалось старинное и безотказное огнестрельное оружие. – Кому сказано?! Назад! В строй! – пистолет откашлялся еще пару раз. Латунные гильзы, подпрыгивая, звонко зацокали в наступившей тишине. – Сохраняйте спокойствие, господа. У командира обычный приступ «Венерянки»! – нарочито внятно и громко объявила ефрейтор, упаковывая оружие в кобуру.
Де Базиде немедля вколол вакцину и Константин, поднявшись с его помощью, даже попытался пошутить:
– Ну, надо же, вот это меня прихватило в самый неподходящий момент… Веселова?
– Да сер?
– Поручаю вам первый взвод. Бухарину – второй. де Базиде – третий. Для начала осуществите полную санобработку, а затем разведете личный состав по карантинным кубрикам. Пусть они немного обвыкнуться и отдохнут с дороги. После приема пищи проведете с ними краткий вводный инструктаж и дадите время для подготовки к праздничному обеду. А вас, товарищ старший лейтенант, – обратился он к Булгаковой, – я попрошу проследовать за мной для сдачи личных дел и отчетной документации.
– Капитан! – неожиданно возразила ему девушка. – У нас свои, штатные, отданные приказом начальники. Они вполне способны самостоятельно управлять подчиненными. Нет смысла дробить подразделение и поручать ефрейторам, хотя бы временно замещать офицеров.
– Не понял?! – искренне изумился Ярославцев. – Вы что, привезли с собой приказ о назначении вас на должность начальника экспедиции?
– Нет сер.
– Тогда какого черта вы пытаетесь обсуждать мое распоряжение?!
– Извините сер, но я хотела как лучше.
– Извинение принято. Прошу. – Он подчеркнуто вежливо взял ее под локоток и указал рукой на дверь.
Когда они оказались в магистральном коридоре капитан, рывком развернул ее лицом к себе, и сухо поинтересовался:
– Вас как зовут, товарищ старший лейтенант?!
– Елена Викторовна, сер.
– Так вот Елена Викторовна, чтобы в будущем у нас не возникало недоразумений, предупреждаю: если хотя бы еще один раз вы попытаетесь пререкаться со мной в присутствии подчиненных, клянусь страховочным фалом я, не задумываясь, срежу вам знаки различия и до конца экспедиции отправлю на камбуз, командовать пищевыми роботами. Я не деспот и всегда допускаю, если в этом существует необходимость, нормальное и конструктивное обсуждение моих приказов. И если кто-то, из подчиненных, бывает с чем-то не согласен, то все недоразумения мы решаем в моем кабинете с глазу на глаз, а не меряемся погонами на виду у всего личного состава. Усекли?
– Так точно, сер.
– Вот и славненько. – Костя на правах хозяина пошел, вперед указывая ей дорогу.
Булгакова, без каких либо возражений, последовала за ним.
Пререкаться с начальником дальше уже не имело смысла. То демонстративное неповиновение, которое она позволила себе на космодроме, было все на всего заранее спланированной провокацией, рассчитанной на проверку его командирских качеств. Ведь не зря же она, самым тщательным образом, проштудировала его личное дело и заранее составила подробный психологический портрет.
Судя по изученным аттестационным материалам в характере, поступках, и действиях Ярославцева четко прослеживалось многолетняя военная закалка, а настойчивость, терпение и воля очень удачно сочетались с храбростью, целеустремленностью и способностью к принятию нестандартных решений. Все начальники, под чьим руководством ему прежде довелось послужить, не раз потом отмечали, что данный офицер является не только толковым организатором и военным профессионалом наивысшей категории, но еще к тому, же и «непревзойденным инженером человеческих душ». Он настолько глубоко знал личностные качества своих подчиненных, что иной раз было достаточно только его взгляда, чтобы боец, не задумываясь, пошел ради выполнения приказа на верную смерть.
В дополнение к этому капитан никогда не останавливался на достигнутом, и постоянно совершенствовал свои личные навыки.
В последние пять лет он прочно вошел в десятку лучших снайперов и рукопашников Вооруженных Сил, и не раз брал первые места на всевозможных армейских соревнованиях и спартакиадах.
Ко всему вышеперечисленному Ярославцев был на этой базе Царь, Бог и Воинский начальник. И его обещание разжаловать нарушившего субординацию офицера до отрядного кока вполне могло быть исполнено в самое ближайшее время.
Пока Булгакова все это переваривала на ходу он, не раскрывая рта, довел ее до своего рабочего кабинета, и жестом разрешил расположиться на диване.
Елена с признательной улыбкой воспользовалась его гостеприимством и, впорхнув на обтянутые кожей подушки, бесцеремонно сбросила тяжелые штурмовые ботинки.
Костя машинально отметил про себя, что войсковой офицер никогда бы, не позволил себе такой вольности в присутствии начальника. А из этого следовало, что Елена Викторовна или не та за кого себя выдает, или же настолько «мохната» что вполне может пренебречь соблюдением правил воинского этикета. Это умозаключение слегка насторожило капитана и заставило вовсю навострить ушки.
Приземлившись, напротив, за письменным столом, он неторопливо снял с головы бронесферу и, включив вытяжку, с чувством начал смаковать ароматную кубинскую сигару.
Так прошло несколько минут, за время которых Ярославцев откровенно разглядывал подчиненную сквозь пелену утекающего вверх дыма.
«Хороша девка то! Ох, как хороша! – подумал про себя Константин, оценив по достоинству ее фигуру, длинные белокурые волосы, идеальное личико и все остальное, к чему нормальный мужчина обязательно проявит интерес.
Но особенно ему запали в душу ее большие зеленые глаза. На удивление редкостного изумрудного цвета они настолько сильно притягивали к себе внимание, что в одночасье могли превратить собеседника в безропотного и послушного раба.
Внешность Булгаковой настолько пришлась по вкусу капитану, что он даже немного посочувствовал ей, и с сожалением подумал:
– «Интересно было бы узнать: что же все-таки заставило тебя дать согласие на «почетную ссылку» в наше забытое Богом царство-государство?».
Однако девушке явно не понравился его задумчиво – хитроватый взгляд и она, решив прервать смотрины, настойчиво заявила:
– Сер, вы разрешите мне доложить цель своего прибытия?
Он, как ни странно, отрицательно замахал рукой:
– Ни в коем случае!
– Но почему?!
– А куда нам спешить? Давайте-ка лучше для начала познакомимся поближе. Вы не против?
– Не-ет сер. – Опешила Елена. – Но мы ведь уже представились друг другу?!
– Эта была обычная служебная формальность. А так как нам с вами, Елена Викторовна, предстоит еще не один месяц торчать в этой Богом забытой дыре…
То будет довольно логично, если мы сразу станем предельно доверительно строить наши служебные отношения. Вы не возражаете?
– Никак нет, сер!
Ярославцев встал, заправился и очень коротко пересказал свою служебную биографию:
– Начальник экспедиции на планету Золотарь капитан Ярославцев Константин Сергеевич. Новосибирское училище космической пехоты. Стрелок снайпер, командир разведывательной группы, командир рейдово – диверсионной группы, Советник Наместника колонии два дробь сто восемнадцать по антитеррору. Командир сводного отряда «Ангелы».
Елена быстро обулась и незамедлительно последовала его примеру:
– Булгакова Елена Викторовна. Ускоренные курсы при Новосибирском училище космической пехоты. Начальник отдела базы хранения дальних рейдеров на Луне, форт Безымянный и, наконец, командир сводного отряда прибывшего в ваше распоряжение.
– М-да! – Константин присел и с сожалением потушил сигару, – Особо похвастаться нечем. А я то, старый дурень, надеялся, что мне пришлют более опытного офицера…
Елена же, пропустив мимо ушей его рассуждения, четко приложила руку к берету, и отрапортовала:
– Старший лейтенант Булгаковы представляюсь по случаю назначения на должность первого заместителя начальника экспедиции. – Она подчеркнуто официально приблизилась к столу и протянула Ярославцеву информационный чип.
– О, как! – немного растерялся капитан и немедля подсоединил его к своему персональному компьютеру. – Из грязи, да в князи?! А я, грешным делом, вообще принял вас за командира отделения. А вы оказывается мой Зам.
Он долго изучал приказ о ее назначении и, наконец, как бы невзначай, поразмыслил вслух:
– Вот так всегда! Не срачка – так пердячка, не понос – так золотуха. Стало быть, мое представление о назначении на эту должность капитана Бухарина, отправленное месяц назад, все – таки отклонили. А в замен прислали Вас…Так – так – так… Обидно, досадно… Но ладно! Мы привыкли выполнять приказы, а не разговаривать. Верно заместитель?!
– Так точно, сер.
– Однако праздновать победу нам пока еще рановато, и знаете почему?
Елена дипломатично промолчала.
– Да потому что, не смотря на вашу стопроцентную уверенность в собственных силах меня, как начальника экспедиции, очень беспокоит ваша профессиональная некомпетентность и полное отсутствие боевого опыта.
Столь неожиданное заявление командира застало девушку врасплох.
– К чему вы клоните капитан?
– Да к тому, что вы или сверхталантливы, или очень родовиты. Других объяснений вашей головокружительно карьеры я пока что не нахожу. Есть еще конечно и третий вариант столь успешного продвижения по службе.
– И какой же?! – чувствуя явный подвох, ощетинилась Елена. Вызывающее поведение Ярославцева ей очень не понравилось!
– А вы не догадались?
– Представьте себе, нет.
– Я смею подозревать, что свое последнее назначение вы пробили отнюдь не служебным рвением, а исключительно интимным местом, – Ярославцев внимательно следил за ее реакцией.
– Когда мне приступить к приему дел и должности? – как ни в чем, ни бывало, задала вопрос Елена. Казалось, ее совершенно не интересуют его провокационные разглагольствования.
Такое демонстративное презрение натолкнуло Константина на мысль, что здесь, все-таки был замешан третий вариант. Тем более что крупного военного чиновника с такой фамилией он не знал, а простому офицеру, с «конституцией за плечами», за эту должность пришлось бы как минимум лет пять жрать землю на личном составе.
– Спокойно, товарищ старший лейтенант! Не будем с места рвать в галоп. Сначала как в русской – народной сказки присмотритесь и к холопам и хоромам, а уж потом мы предметно поговорим о вашем назначении.
Ее апартаменты оказались напротив кабинета начальника и ничего особенного собой не представляли. Обычный двухсекционный кубрик, с набором элементарных удобств отмытый до блеска и укомплектованный минимально необходимым количеством мебели.
Константин, сразу же поменял код на замке и еще раз проверил работоспособность двери.
– Пятьсот сорок семь. Запомнили комбинацию цифр?
– Запомнила, – заверила его Елена.
– Пройдите в жилой отсек. Вон ваша кровать. Санузел в углу за переборкой. Прямо душ. Расквартировывайтесь. Через час жду вас у себя. Да! Уборочный робот под кроватью. Для его активации нажмите зеленую кнопку на корпусе и задайте необходимую программу.
Когда они снова встретились, Булгакова почистив перышки, выглядела еще привлекательнее, но Ярославцев на этот раз равнодушно кивнул на ее приветствие, и продолжил общение по видеоселекторной связи с Веселовой.
Ольга как раз в этот момент воодушевлено рапортовала ему о том, что новобранцы уже завершили санобработку, и теперь накормлены и размещены попарно в карантинных кубриках. Жалоб, протестов и заявлений в адрес командования от них пока что не поступало.
– Замечательно! Ты отлично справилась с этой задачей. Сдай взвод штатному командиру и займись своим табельным вооружением.
– Слушаюсь капитан.
Ярославцев уже было, хотел отключиться, но неожиданно спохватился:
– Оля, а ты случайно не в курсе, кто сегодня участвует в концерте нашей легендарной, художественной самодеятельности?
– Естественно Я! – самоуверенно заявила подчиненная но, прочитав на лице командира недоумение, быстро поправилась, и пояснила:
– По многочисленным и настойчивым просьбам коллектива. Далее, согласно очереди выступят «Братья славяне». Ратибор как раз подготовил свеженькую композицию.
– Здорово! Согласен. Они давненько не баловали нас своими аранжировками.
– Ну а завершит наше грандиозное «Галла представление» новенькая исполнительница.
– Кто же? – враз заинтересовался капитан. – Неужели, наш шустрый де Базиде уже успел сагитировать кого-то из числа прибывших сегодня на базу?!
– Нет сер, – немного разочаровала его Веселова. – Это лейтенант Поленцова решила попробовать свои силы на сцене.
– Ого! И с каким же номером?
– Она держит его в строжайшем секрете. Что-то новенькое и необычное. Сама, честное слово, сгораю от любопытства.
– Прекрасно друг мой! Передай Шевалье, что я полностью утвердил его программу. Надеюсь «Звездная белошвейка» будет тобой исполнена сегодня, на бис?
– Само собой! Концерт без отрядного шлягера – пустая трата времени.
– Только предупреждаю заранее, – предостерег ее Ярославцев, – никаких откровенных декольте, мини-юбок под лобок или вечерних туалетов от «Трусарди». Все должно быть в жестких рамках приличия.
Тем более, когда на концерт приглашены новобранцы. Это официальная церемония, а не гастрольное выступление второразрядного варьете. Я лягу костьми, но не позволю тебе нарушить традицию.
– Но сер, – девушка умоляюще сложила руки.
– Побереги свои неуемные фантазии для полуночных развлечений в «Стае», где я тебе, между прочим, разрешаю все, вплоть до стриптиза.
– Ладно. Сдаюсь, и постараюсь олицетворить скромность и целомудрие одновременно.
– Рад, что мы поняли друг – друга. Конец связи милая, у меня посетитель.
– Мой капитан! – Елена подчеркнуто безукоризненно выполнила строевую стойку. – Старший лейтенант Булгаковы по вашему приказанию прибыла.
– Молодчина! Секунда в секунду. У вас завидная дисциплина времени товарищ старший лейтенант. Проходите к столу, присаживайтесь напротив и располагайтесь поудобнее, сегодня нам предстоит обсудить не малое количество вопросов…
– Насколько я понимаю, – после непродолжительной паузы обратился к ней Ярославцев, – вышестоящее командование отклонило мое ходатайство о назначении капитана Бухарина, и вы заняли вакантную должность первого заместителя начальника экспедиции.
– Так точно, сер. Но, кажется, вы уже успели обсудить со мной эту тему. И даже высказали свое собственное мнение.
– Странно? – Ярославцев сделал вид, что пропускает мимо ушей ее язвительную реплику, и умышленно «свалял Ваньку», чтобы спровоцировать ее на объяснения: – Я почему-то всегда думал, что у меня с «Кадровиками» полное взаимопонимание.
– А с кем вы решали вопрос о назначении капитана Бухарина?
– С подполковником Здобновым и майором Заботиным.
– Ха! Они уже второй месяц как осуждены и стучат виброкайлом на рудниках. И вообще сер, в службе кадров сейчас такая текучка, что порой не успеваешь запомнить фамилии начальников отделов, а про направленцев я вовсе промолчу. Редко кто из них засиживается больше полугода в своем кресле.
– А что так?
– Да они там, совсем уже страх потеряли. Торгуют должностями на право, и налево, а когда в конец оборзевают, и заламывают запредельные цены, обиженные кандидаты в отместку сдают их контрразведке. Короче сыпются наши кадровики на взятках и вследствие этого слетают с хлебных мест на раз, два. Однако в отношении меня вам не о чем беспокоиться сер. Я сделаю все возможное, чтобы оправдать то доверие, которое оказало мне вышестоящие командование.
– Вот это-то меня сейчас меньше всего и беспокоит. – Неожиданно заявил Ярославцев.
– Почему? – искренне удивилась девушка.
– Да потому что я редко ошибаюсь в людях, и вижу перед собой в данный момент не нытика и рохлю, а ответственного и работоспособного офицера.
– Благодарю. – Непроизвольно улыбнулась Булгакова, весьма довольная комплементом в свой адрес, а Костя напористо продолжил:
– У меня также не вызывают сомнений ваши, организаторские способности. Судя, по аттестационным материалам, вы можете горы свернуть, если будите, в этом заинтересованы. Однако, – он похлопал по ее личному делу и многозначительно поднял указательный палец вверх, – меня до сих пор смущает отсутствие у вас боевого опыта.
Может, я что-то упустил, изучая ваши документы. Будьте так любезны, внесите, пожалуйста, ясность, ответив на вопрос: вы когда-нибудь, участвовали в боевых операциях?
– Нет сер.
– Сколько времени «провели на личном составе»?
– Ни дня.
– Уму непостижимо! Как же вас все-таки утвердили на эту должность?
Булгакова сжала зубы и молчала. Крыть действительно было не чем. Оставалось только нахамить: «Мол, не твое собачье дело! Получил приказ и выполняй!». Но портить с первого дня свои отношения с начальником не хотелось. Ярославцев прикинувшись с начала беседы простачком, теперь очень грамотно припер ее к стенке. Право было начальство, когда предупреждало ее, что этот парень сделан из особого теста.
– Ладно. – Милостиво махнул рукой капитан. – Оставим этот вопрос без ответа. Формально вы, конечно же, являетесь моим первым заместителем. Однако реально к исполнению данных должностных обязанностей я вас не допущу. Во всяком случаи сразу.
– С какой стати?! Вы, что отказываетесь выполнить приказ?! – ринулась в контратаку Булгакова, самонадеянно посчитав, что капитан невольно допустил промашку и дал ей в руки козырного туза.
Однако Ярославцева совершенно не смутило ее импульсивное заявление, и он очень спокойно пояснил:
– Ни в коем случаи, товарищ старший лейтенант. Да чтобы я отказался выполнить приказ? Первая же прокурорская проверка классифицирует мои действия как воинское преступление. Я просто, руководствуясь пятым параграфом из восьмой статьи Корабельного устава Космической пехоты, откладываю его исполнение на неопределенный срок в связи с форс-мажорными обстоятельствами способными привести к неоправданным и чрезмерным потерям среди подчиненного личного состава. – Ему не раз приходилось осаживать подобным образом разномастных военных чиновников, потому, что в отличие от остальных, он знал «назубок» все руководящие документы и, умело использовал их противоречия в собственных интересах.
Булгакова молчала, словно «рыба об лед»!
Аргументы начальника загнали ее в тупик, и она величайшим напряжением воли пыталась хоть как-то вывернуться из этой безнадежной ситуации.
Заметив ее смятение, Ярославцев невозмутимо продолжил гнуть свою линию:
– А пока вы станете ждать допуска к исполнению обязанностей, для вас на базе будут существовать три золотых правила, так называемые три «Не», которые вы должны исполнять неукоснительно: не руководить боевыми операциями, не покидать расположение базы без уведомления старшего начальника, то есть меня, и не принимать самостоятельных решений.
– Сколь долго будут действовать ваши драгоценные «Не»? – Елена, дрожащей рукой, поправила прическу.
– Месяц, бриллиантовая моя.
– В случаи вашей гибели, или физической невозможности выполнять свои обязанности, кто подхватит упавшее знамя?
– Капитан Бухарин. – Константин откинулся на спинку кресла и попытался с тем же наигранным простодушием успокоить подчиненную. – Елена Викторовна, право не стоит так нервничать и злиться. Присмотритесь, освойтесь, втянитесь в служебный биоритм. А глядишь через месяцок, если все будет тип-топ, примем решение: утверждать вас на эту должность или нет.
– Послушайте сер!!! – не сдерживаясь, повысила голос Булгакова. – У меня такое впечатление, что я попала в какой-то партизанский отряд, а не кадровое соединение. «Примем решение»?! С кем вы собираетесь обсуждать мое назначение? С господами рядовыми и сержантами?!
– Нет, старший лейтенант. Это судьбоносное решение мы примем на общем собрании господ офицеров базы.
– Я протестую! Это грубейшее нарушение…
– Приложение номер пять Боевого устава Космической пехоты гласит: «В боевой обстановке командир части имеет право потребовать от вновь прибывшего офицера пройти тестирование на профпригодность.
Или же назначить ему испытательно – адаптационный период, если не уверен в его профессиональных навыках. В случаи если офицер не смог справиться в установленный срок со своими обязанностями, показал низкие морально – деловые качества, или его действия повлекли значительное снижение боевой готовности подразделений, вопрос о дальнейшем нахождении данного офицера в списках части выносится на решение общего собрания офицеров и решается открытым голосованием».
– Я вам не верю! Вы подтасовщик.
– Встать, – спокойно скомандовал Ярославцев, – руки по швам, плечи развернуты, подбородочек чуть выше. Прекрасно! Кажется, теперь я вновь наблюдаю перед собой не размазню, а настоящего офицера. А на будущее Елена Викторовна искренне советую, не ерепеньтесь. Я ведь не первый год в Армии. Насмотрелся всякого. Потом еще не раз будите благодарить меня за это решение.
Девушка, пытаясь сохранить невозмутимость, и в этот раз смолчала, намерено уставившись в натюрморт висевший над его головой. Но нервы предательски сдали и слезы от обиды потекли по щекам.
Ярославцев силой вдавил ее в кресло и предложил стакан с водой.
Он достиг желаемого результата и теперь хотел немного успокоить подчиненную. Тем более что после беспощадного кнута маленький поощрительный пряник был способен творить чудеса с кем угодно.
– Отставить разводить мокроту, товарищ старший лейтенант. Вы ведь все-таки офицер, а не кисейная барышня, и если серьезно претендуете на место моего заместителя, то должны осознавать с полной ответственностью, что очень скоро от ваших действий будут зависеть жизни ни одного десятка подчиненных, которые, между прочим, еще являются и людьми, а бездушными пешками на шахматной доске. За любую промашку командира рядовой во Внеземелье расплачивается как минимум кровью.
Если вы это не поняли на Луне, будьте так любезны, прислушиваться к советам старших здесь, а не то я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша. Ваши возмущения мне понятны и вполне объяснимы. Хочется всего и сразу! Но вы не кадровый военный, и у вас нет опыта командования большим количеством подчиненных. А на базе, в данный момент, проходят службу сто тринадцать космопехотинцев. Пятьдесят из них «Ангелы». Пока что вы не в состоянии управлять ими должным образом. Считаю вопрос закрытым раз и на всегда! Теперь о вашем первом поручении в должности стажера. Я попрошу вас, довести до каждого новобранца, что за нарушение карантинных правил виновный будет незамедлительно привлечен к уголовной ответственности, причем по законам военного времени.
– Не пешки говорите сер?! – казалось, Булгакову совершенно не интересует его последнее распоряжение и, зациклившись на этом сравнении, она с нескрываемым раздражением бросила начальнику в лицо. – Пешка, к вашему сведению, самый мечтательный персонаж на шахматном поле. У нее единственной есть возможность стать королевой.
– О да! Если бы вы только знали, как мне знакомы подобные рассуждения!
– Ярославцев явно демонстрируя свое сочувствие, легонько потрепал ее по плечу рукой. – Только жизнь не игра, и люди, повторюсь еще раз, не шахматные фигуры.
– Позвольте мне остаться при своем мнении, – Елена капризно дернула плечиком, показывая, что не нуждается ни в чьих утешениях и ровно поставленным голосом продолжила, как ни в чем не бывало, – вы, кажется, акцентировали внимание на карантинных мероприятиях? В чем они заключаются?
– Только в одном. Выход за границы второго яруса категорически запрещен.
– Чем вызвано столь жесткое требование? – окончательно успокоившись, поинтересовалась Булгакова.
– Допустим вот этим. – Ярославцев щелкнул клавиатурой компьютера, и на экране монитора появилась цветная фотография, от вида которой у девушки похолодело внутри.
На снимке четко просматривался человеческий труп, лежавший на резиновом покрытии в огромной луже крови. Причем мягкие части тела были варварски срезаны с костей, смешаны с внутренними органами и безжалостно втоптаны в пол.
– Что это капитан?
Константин предусмотрительно помалкивал.
– Что это?! – уже с нескрываемым раздражением переспросила Елена, выказывая свои искреннюю заинтересованность, чем укрепила зыбкие подозрения начальника о своей принадлежности к одной из секретных спецслужб. Обычный командник никогда бы не стал столь ретиво цепляться за подробности и уж тем более требовать объяснений. В самой пиковой ситуации он ограничился бы кратким инструктажем для себя и своих подчиненных. Меньше знаешь, крепче спишь.
Поэтому, удачно поймав ее на рядовую наживку, Ярославцев решил продолжить игру и, корча полуидиота, умышлено выпустил инициативу из своих рук:
– А вы попробуйте определить! Мне очень интересно мнение независимого, только что прибывшего эксперта, – и неожиданно попал в «десяточку».
Девушка, на полном серьезе, решила разгадать то, над чем уже три месяца безуспешно бились самые светлые головы отряда.
После пятиминутного мозгового штурма она осторожно озвучила свое предположение:
– Скорее всего, мы наблюдаем результат какого-то инфекционного воздействия. Это может быть, как особый вид болезнетворных микробов, так и паразит поселяющийся в организме человека.
– Если бы! – нетерпеливо воскликнул Ярославцев. Отметив про себя, что предполагаемый агент исходя из его поведения далеко не профессионал, или профессионал настолько, что способен естественно разыгрывать «Ваньку». – Сначала мы имели смелость думать так же, как и вы. Однако когда всесторонне изучили данный феномен, провели углубленные медицинские исследования, и заполучили свидетелей, в присутствии которых совершались эти ритуальные убийства…
– Убийства?! – перебила его Булгакова. – Я не ослышалась?
– Нет, вы не ослышались. Именно убийства. Необъяснимые, неотвратимые, зверские убийства. Несчастную жертву сперва лишали жизни с помощью колюще – режущего предмета, а после беспрепятственно свежевали в присутствии остальных космопехотинцев.
– Боже милосердный! – Елена даже не пыталась скрыть охватившее ее волнение. – Но кто сумел столь нагло и безнаказанно проникнуть на тщательно охраняемую территорию?
– Я отвечу, коротко и начистоту. Возможно, мой ответ покажется вам глупым или шокирует, потому что не лезет ни в какие разумные рамки. Причиной всего является НЕКАЯ невидимая, и не фиксируемая приборами слежения, энергетическая субстанция.
Однако благодаря ее действиям отряд уже потерял двенадцать человек, но не на шаг, ни продвинулся в расследовании этого загадочного феномена.
– А у вас имеется, хотя бы, маломальское объяснение происходящего?
– Нет. Пока мы только располагаем разрозненными фактами и несколькими, официально не запротоколированными, рассказами очевидцев.
– Вы докладывали о происшествиях на Землю?
– Нет.
– Но почему?!
– Я не хочу провести остаток жизни в качестве пациента, какой ни будь заштатной психушки. Какой здравомыслящий начальник поверит в мистику и не подкрепленные доказательствами рассуждения?
– А трупы?
– Трупы мы списываем на боевые потери.
– Занимаетесь укрывательством товарищ капитан? А это ведь является должностным преступлением! – непроизвольно оживилась Булгакова.
Ярославцев ничуть не смутился:
– Корабельный Устав не запрещает мне принимать самостоятельного решения при возникновении чрезвычайных обстоятельств.
– Но ведь вам все равно, рано или поздно придется за это ответить.
– Придет время, отвечу!
Елена, уловила твердую непоколебимость в его словах, и некоторую степень угрозы.
В кабинете воцарила тягостная пауза…
– Что приумолкли, товарищ старший лейтенант? Обдумываете содержание донесения, в котором красочно изложите доводы о моей служебной несостоятельности? И не стыдно вам с первого дня же подсиживать своего начальника.
– Нет сер! – от души рассмеялась девушка, по достоинству оценив его искрометное замечание. – Я размышляю над причинами происшествия. Вы наверняка проводили по этим случаям тщательное служебное расследование?
– Ну, конечно же, не пускали все на самотек. Причем смею вас заверить с полным соблюдением всех формальностей, с обязательным составлением необходимых документов и сбором вещественных доказательств.
К примеру, молекулярный анализ трупов позволили нам установить, что жертвы были убиты и разделаны обычным десантным ножом, армейского производства.
– Но ведь это уже зацепка! Вполне возможно, что кто-то, из ваших подчиненных, действуя в интересах той, или иной спецслужбы, проводит на базе строго засекреченный эксперимент или испытывает новый образец вооружения.
– Исключено! Личный состав заранее узнает об убийстве и ждет его совершения, закрывшись попарно на боевых постах, при этом пристально наблюдая друг за другом.
Я же для надежности слежу за всеми из командного пункта. В момент драмы никто ни покидает своих мест, а обмануть напарника или аппаратуру наблюдения практически невозможно.
– Странно! Но я впервые сталкиваюсь с таким случаем. Не улыбайтесь сер, демонстрация пренебрежения здесь неуместна. На курсах офицеров Космической пехоты я много времени провела за изучением архивных материалов. Мной проштудированы все экспедиционные отчеты за последние пятьдесят лет.
Ярославцева покорил ее откровенный, доверительный тон и искреннее желание разобраться в ситуации.
– Вы совершенно правы Елена Викторовна. Потому что, в свое время, я тоже защитил командирский минимум по аномальным явлениям Внеземелья. То с чем нам пришлось непосредственно столкнуться, нет ни в одном справочнике. Даже в устных байках, преданиях и легендах записанных со слов ветеранов освоения Космоса не прослеживается и намека на существование этого загадочного убийцы – невидимки. Мир за пределами Солнечной системы практичен, прост и предсказуем. Столь ужасным способам уничтожения в нем просто нет места. Здесь же я углядываю извращенное буйство чьей-то фантазии. Сами посудите все сваляно в кучу: и демонстративные ритуальные действия, и смешение нескольких разрозненных религиозных обрядов, усиленных крайней жестокостью и обильно приправленных искусственной загадочностью. Все перечисленное наталкивает меня на мысль, что убийца знает историю развития земной Цивилизации не понаслышке. Но он точно не один из нас, потому что приходит извне и проникает на базу доселе не установленным нами способом.
– Применение оружия давало положительный результат?
– Нет. Мы всегда пытались изолировать места этих происшествий, и однажды нам повезло. Месяц назад погибло сразу два космопехотинца в шестнадцатом огневом сооружении. Дежурный блокировал двери и открыл огонь из всех видов вооружения, одновременно нагнетая нервно – паралитический газ. Но с трупов сняли, кожу, вспороли животы и выкрали сердца, несмотря на то, что каждый сантиметр внутри сооружения непрерывно простреливался и травился газам в течение пяти минут, до тех пор, пока не закончилось это безобразие.
– Невероятно!!!
– Надеюсь, вас не нужно убеждать в том, что это информация является секретной и не подлежит разглашению среди новобранцев?
– В целях недопущения паники?
– Именно, старший лейтенант! Люди они не обстрелянные, поэтому всякое может случиться.
Булгакова понимающе кивнула.
Внезапно пол под их ногами подпрыгнул, да так сильно, что со стеллажей посыпались книги. Отзвук взрыва, приглушенный толщиной бетонных перегородок докатился с некоторым запозданием. Пульт управления немедленно ожил и отчаянно замигал рубиновыми индикаторами.
– Тревога сер. – Со зловещем спокойствием объявил по громкой связи Центральный компьютер. – По всему периметру базы сорван защитный экран. Еще одним направленным взрывом уничтожена бронедверь главного входа.
Серия новых взрывов ввергло сооружение в дрожь.
Освещение на секунду мигнуло, и лампы затеплились в половину накала.
– Двери запасного и аварийного выхода уничтожены, – продолжал перечислять разрушения компьютер. – Реактор заглушен. Сработала аварийная блокировка. Произведен переход на резервное питание.
– Центральный! Управления на меня! – Ярославцев подскочил к обзорным экранам и быстро настроил «уплывающее» изображение.
База возникла перед ним от подвальных помещений до радиолокационного центра. Растерянности и суеты среди личного состава не наблюдалось. Отряд было невозможно застигнуть врасплох.
«Ангелы» расхватав снаряжение, экипировались на ходу и уже занимали свои огневые позиции.
– Бухарин! Кратко обстановку? – Константин вскрыл личную оружейную ячейку и втиснулся в легкий, пуленепробиваемый жилет.
– Туземцы уже внутри базы сер. Атакуют одновременно с трех направлений. Две группы удалось отсечь бронеперегородками в районе пакгауза и реакторного отсека. Третья тоже блокирована и уничтожается. Всего внутрь прорвалось шестьсот восемьдесят один пехотинец. Снаружи общий штурм. Лезут очень плотно. Ай, шайтан их забери! Третья группа все-таки взорвала бронеперегородку и устремилась через главный магистральный коридор к космодрому.
– Так дружище, понял тебя. Как отрулишь ребятами сразу ко мне в полной экипировке. Работаем в паре «Чистильщиками».
– Задействуйте моих людей! – предложила Булгакова.
– Нельзя! От них не будет проку.
– Сер, это отговорка! Они…
– Не знают системы огня, сигналов взаимодействия, схему расположения базы. Они ничего не знают товарищ старший лейтенант и запросто перестреляют друг – друга. Объявите им тревогу. Пусть вооружаться, и находятся в резерве. Если обстановка осложнится до крайности, я представлю им возможность с честью умереть за Федерацию.
Елена немедленно связалась с командирами групп новобранцев и коротко отдала боевые распоряжения.
Бухарин шаровой молнией влетел в помещения:
– Дело – дрянь командир. Снаружи – сущий ад! Не продохнуть. Прут лавой по собственным трупам. Такого ожесточения я еще не видел. Пришлось дать команду: «Все на стены!», снять внутренние посты и оставить минимум бойцов только на космодроме.
– Молодца Тимур Рифкатьевич! Ай, молодца! Все ты сделал правильно! – похвалил его Ярославцев. – Главная задача – отразить наружный штурм. А с прорвавшимися, мы, как ни будь, сами разберемся.
– Вдвоем? – Тимур рывком перезарядил пулемет.
– Втроем! – Константин указал на Булгакову и одел на голову бронешлем. – Елена – Батьковна?!
– Да сер?
– «Дуйте» на аварийный командный пункт. Отсюда вы не сумеете полностью уследить за ситуацией. Там проведете краткий мониторинг всей оперативной обстановки и будите сообщать мне, о ее изменениях. Прорвавшихся старайтесь заблокировать. Это не сложно. Речевая команда…
– Сер, ее пароль – доступ не введен в мою память! – решительно возразил центральный компьютер.
– И тут малец с поправкой влез! – крякнул, раздосадовано Бухарин. – Да пойми ты куча ржавых микросхем, сейчас не время соблюдать инструкции.
– Сер! – обиженно возразил искусственный интеллект базы. – Доверить бразды управления первому встречному равносильно святотатству. А вы Тимур Рифкатьевич и вовсе помолчите. Я не нуждаюсь в ваших поучениях.
– Значит, после каждого ее распоряжения связываетесь со мной и, получив подтверждение, беспрекословно выполняете команду. – Константин опустил прозрачное забрало на бронешлеме, подключил питание и вошел в связь с Бухариным. Затем циркулярно произвел перекличку с командирами групп и скомандовал: – Тимур! Ты сейчас в главный магистральный коридор. Займешь оборону со стороны космодрома, с задачей не допустить прорыва туземцев на взлетку и к ангарам. Я уничтожу остальных возле реакторного отсека и пакгауза, а после скрытно зайду и ударю по твоим с тыла. Атаку начнем с двух сторон, одновременно. По моему сигналу снесешь бронеперегородку и двинешься мне на встречу.
– Есть командир!
Костя запустил персональную микро ЭВМ, вмонтированную в сферу бронешлема. На забрале почти мгновенно проступил текст: «Главный магистральный коридор – шестьсот десять. Пакгауз – девять. Коридор энергоустановки – семьдесят три».
Он энергично сжал кулаки, передавая на кончики пальцев нервное возбуждение так необходимое для обострения реакции рук.
Ситуация складывалась как нельзя лучше. Бухарин успел обдуть прорвавшихся радиоактивной пылью. Ее микрочастицы, осев на одежде и коже, пометили каждого туземца, и теперь специальные контрольные счетчики могли точно отследить маршруты движения атакующих, а так же их количество.
Они покинули командный пункт одновременно и сразу же разделились.
Константин, используя страховочный фал, спустился на первый ярус. Но стоило только его ботинкам коснуться пола, как в наушнике завибрировал взволнованный голос Булгаковой:
– Командир! Наружная атака отбита. Земли не видно. Все устлано трупами. Противник откатился за вал, и производит перегруппировку боевых порядков.
– Не давайте им опомниться! Прикажите применить многоцелевые гаубицы с кассетными снарядами, а Дормидонтову через пять минут поднять в воздух четыре флая огневой поддержки и уничтожить все живое в радиусе трех километров вокруг базы.
– Но это, же форменный геноцид! Сер, я не стану отдавать такого приказа, он преступен и неоправданно жесток! – решительно возразила Булгакова.
– Отлично! Я вижу, вы желаете перестраховаться?! В таком случаи, старлей, я направляю на командный пункт рядового Сотника с приказом расстрелять вас за невыполнение распоряжения начальника в боевой обстановке.
– Я выполню ваш приказ капитан, но после боя не сомневайтесь, я обжалую его и поставлю жирный крест на вашей карьере!
– На здоровье! А сейчас валите-ка из эфира. Я отстраняю вас от участия в операции. Центральный?!
– Да, сер? – с ноткой нескрываемого злорадства откликнулся главный бортовой компьютер. Подолгу службы он отслеживал, все переговоры и явно не симпатизировал новоиспеченному заместителю.
– Заблокируй ее канал. С этой секунды ты общаешься с моей персоналкой напрямую.
– Будет исполнено, Командующий.
А Бухарин тем временем уже добрался до космодрома и теперь, прикинув, что к чему, торопливо сооружал из подручных материалов баррикаду, сваливая в кучи всевозможный технический хлам и сплавляя крупные фрагменты для крепости между собой короткими импульсами из лучемета. Хлипкая преграда, конечно же, не могла остановить такое количество атакующих, но если золотарцам все-таки удастся взорвать или снести бронеперегородку, она, хотя бы на несколько секунд была способна задержать их наступление.
За спиной Тимура находился десятиметровый коммуникационный шлюз с выходом на взлетную площадку. Вероятно, атакующие заранее все рассчитали и ударили в самое уязвимое место на этом уровне базы. Тем более что после отлета флаев, обороной космодрома заведовал один лишь Дормидонтов.
Бухарин прекрасно понимал, что Ратибор не сможет даже на короткое время бросить свою зону ответственности и вступит в бой только при, его вынужденном, отходе. Но если он, в свою очередь, не удержит туземцев в шлюзе и отступит, те прорвутся на взлетку и, разбежавшись, как тараканы, успеют перекурочить большую часть оборудования. Поэтому Тимур, недолго думая, принял единственно правильное решение: упереться рогом и стоять насмерть на своей огневой позиции. Он коротко помолился Аллаху и тщательно проверил вооружение.
А за дверью уже нагло гремели железом.
Бронированная перегородка гулко, по колокольному ухнула от удара. Потом еще и еще раз… Наверняка ее пытались проломить обычным тараном. Однако после нескольких, весьма энергичных попыток в шлюзе вдруг воцарила подозрительная тишина…
Бухарин, интуитивно почуяв опасность, сместился на более выгодную для обстрела позицию и, обложившись гранатами, поудобнее пристроил пулемет.
Константин не бежал, он летел к реакторному отсеку!
Сегодняшний день и так оказался богат на сюрпризы, и мотать сопли на кулак или ходить вразвалочку сейчас было бы смерти подобно. Тем более что прорвавшиеся внутрь базы туземцы уже успели доставить отряду немало хлопот…
Частые звуки от таранящих ударов, доносившиеся со стороны реакторного отсека, немного успокоили его и заставили перейти на шаг. Вероятнее всего у золотарцев закончилась взрывчатка, и они были вынуждены ломать бронеперегородку вручную.
Ярославцев специально замедлил движение. Противник, должен был обязательно, в целях подстраховки, выставить охранение.
И действительно: стоило ему только приблизиться к изгибу магистрального коридора, как их дозорный криком предупредил остальных об опасности.
Шум моментально стих. Капитан тоже остановился, запустил таймер на взрывателе газовой гранаты и, не мешкая, выстрелил ее из подствольного гранатомета.
Начиненный смертью снаряд рикошетировал от стены и улетел за угол. Не дожидаясь хлопка от разрыва, Ярославцев побежал дальше, на ходу отдавая распоряжения главному базовому компьютеру:
– Центральный?
– Да, сер?
– Через пять минут провентилируй реакторный отсек, и прилегающий к нему коридор, а также проведи полную дегазацию перечисленных помещений. Отравляющее вещество – нервно – паралитического действия. Усек?
– Так точно сер.
– Ну, вот и славненько.
Первый этап «зачистки» прошел на удивление гладко. Но Костя и не думал расслабляться. В такой непредсказуемой обстановке легко можно было напороться на засаду. И он, прежде чем продвинуться вперед, очень тщательно сканировал ультразвуковым анализатором, все попадавшиеся на его пути помещения, а так же скрытые от глаз пространства.
Так постепенно, перебегая от препятствия к препятствию, ему удалось почти вплотную подобраться ко второй прорвавшейся группе.
Козырь любой атаки – внезапность! Это золотое правило Ярославцев усвоил еще с кадетских погон.
Возле пакгауза заняли оборону всего на всего девять человек. Для опытного космопехотинца уничтожение такого количества противников не составило бы особого труда.
Даже и при большем численном перевесе он мог бы, как в старые, добрые времена, ринуться на них с одним десантным ножом и в яростной рукопашной схватке доказать в первую очередь самому себе, что ты еще чего то стоишь…
Но он решил не рисковать. Нарваться на отравленный дротик или град камней умело выпущенных на встречу из примитивных, кожаных пращей он успеет всегда. А вот если база в самый ответственный момент потеряет командира…
Нет, Ярославцев уже давно отвечал не только за себя и поэтому, спрятав свой профессиональный зуд подальше, тихонько отдраил коммуникационный люк, и осторожно спустился по проржавевшему трапу в канализационную систему.
Через минуту, выломав ногой в боковой стене сливную решетку, он хладнокровно изрешетил потерявших бдительность туземцев из двух скорострельных лучеметов.
Никто даже не успел повернуть головы. Воины рухнули почти одновременно как подрубленные, так и не сообразив, что же с ними произошло.
Капитан сменил расстрелянные батареи и втиснул оружие в набедренные кобуры. Задача по зачистке базы теперь значительно упростилась. На повестке дня осталась лишь основная группа, орудующая в главном магистральном коридоре.
Центральный компьютер как нельзя, кстати, доложил, что снаружи Ангелы успешно отразили повторную атаку и, теперь, флаи «утюжат» площади, вокруг, базы уничтожая полевые лагеря туземцев.
Аварийная команда уже успела снять блокировку с защиты реактора и, произведя профилактическую дезактивацию прилегающих помещений, запустила его в работу, что позволило главному инженеру заново активировать силовой экран, и полностью прикрыть им фортсооружение.
По сообщению, поступившему от Дормидонтова, следовало, что в степи туземцы тоже разгромлены на голову и, лишившись резервов, в панике разбегаются в разные стороны. Ни вожди кланов, ни шаманы не могут остановить соплеменников.
Более того, Дормидонтыч, решив не останавливаться на достигнутом, запросил добро на преследование разрозненных групп и уничтожение расположенных вблизи базы стойбищ.
Константин категорически запретил ему делать это! Он и так уже успел «наломать дров». Особенно с трехкилометровой зоной, в которой: «не должно остаться ничего живого».
К тому же космопехотинцы к этому времени успели положить ни одну тысячу местных вояк, и любое служебное расследование наверняка квалифицировало бы их действия как чрезмерную жестокость. Булгакова, черт ее подери, была, конечно же, отчасти права! После боя, да на свежую голову, все воспримется совсем по-другому, особенно начальством…
Докатившийся отзвук от нового взрыва заставил капитана поторопиться, и он, пренебрегая собственной безопасностью, понесся кратчайшим маршрутом в направлении главного магистрального коридора.
По мере приближения к космодрому до него стала доноситься беспорядочная и отчаянная стрельба, которую вел Бухарин, сдерживая натиск наступавших, словно саранча туземцев.
Внезапно его пулемет захлебнулся и, через несколько секунд, новый взрыв сотряс воздух!
Костя сразу сообразил, что с Тимуром случилось самое страшное и, побросав все тяжелое вооружение, еще энергичнее заработал ногами.
Он настолько спешил на выручку товарищу, что едва не поплатился за это жизнью.
Выскочив из-за поворота, в самом начале коридора, наш бравый торопыга тут же схлопотал удар тяжелого копья в лицо.
Боец, прикрывавший соплеменников с тыла, среагировал на его появление с завидным проворством. Прозрачное забрало бронешлема не уступавшее по твердости лучшим маркам стали, стоически взвизгнув, заставило золотой наконечник согнуться и скользнуть в сторону.
Ткни туземец на пол-ладони ниже и, плоское лезвие как раз, попав в щель между сферой и легким, без – воротниковым бронежилетом, вспорола бы ему горло.
Ярославцев заученным движением перехватил длинное копье за древко и сломал его словно тростинку.
Противник отскочил и, отшвырнув в сторону бесполезный обломок, обнажил короткий бронзовый меч. Капитан сделал вид что испугался, и начал медленно пятиться назад.
Обрадованный его отступлением верзила прикрылся щитом, и самоуверенно бросился на врага.
Однако он явно переоценил свои силы. Ярославцев, уклонившись влево, легко ушел с линии атаки и, пропустив, перевшего как носорог, противника, наотмашь по самую рукоятку всадил ему десантный нож в затылок.
Извлекать оружие он не стал, впереди маячила серая масса, утянутых в кольчуги воинов готовых вот, вот хлынуть на космодром.
И тогда, не целясь, от бедра, он за сорок секунд выпустил по ним весь свой стрелковый боекомплект.
Туземцы, получив весьма ощутимый урон, организованно развернулись и, сомкнув щиты, с опущенными копьями, отважно двинулись на него.
Тыл в мгновение ока превратился во фронт, и Константин, не успев перезарядить пулемет, ударил по ним из подствольного мезонного огнемета. Лавина пламени буквально слизала авангард. Но первый залп не охладил наступательный порыв золотарцев, и они продолжали упрямо лести вперед по скорчившимся и обугленным трупам соплеменников.
После двадцатого нажатия на гашетку, он швырнул в приближающихся опустошенный огневой комплекс, и вынужденно отступил шагов на двадцать.
Самоликвидатор разорвал в клочья его личное оружие, и осколки отправили на тот свет еще нескольких бойцов.
Тугие, фиолетовые трассы скорострельных лучеметов быстро заполнили коридор трупами почти до самого потолка. Атакующие наконец-то увязли.
А тех, кто осмеливался взобраться на эту агонизирующую баррикаду, он мгновенно опрокидывал короткими импульсами.
Кажется, боевой пыл, и численный состав противника резко пошел на убыль. Но именно в этот момент у него, как назло, закончились батареи. Подсумок тоже оказался пуст, все лишнее он сбросил, когда спешил на выручку к Бухарину. Капитан отжал специальные клавиши на рукоятках лучеметов, и пустые обоймы почти одновременно стукнулись о пол.
Костя отшвырнул их от себя носком ботинка, расчищая место для рукопашной схватке. Туземцев оставалось не больше двадцати, и он играючи мог перерезать их ножом.
Однако фортуна в этот раз повернулась к нему явно не тем местом. На кучи трупов внезапно появился высокий воин, и очень проворно шарахнул в его сторону из какой-то трубы.
Костя хотел, было увернуться, но дистанция оказалась слишком маленькой, и начиненный взрывчаткой снаряд угодил ему прямо в грудь.
Последнее, что он услышал – это треск бронежилета и реберных костей.
Его отбросило назад. Липкая, безмолвная чернота накрыла противной, удушливой волной. Боль, сначала нестерпимая и пронизывающая, резко слабела, по мере того как угасал разум.
Константин попытался уцепиться за болевые ощущения как за спасительную соломинку, но все было тщетно. Он неумолимо скатывался в пропасть небытия, на дне которой его уже поджидала «Курносая», возбужденно помахивая ржавой косой.
Из непроглядного мрака с неимоверным усилием протиснулось слабое светлое пятно. Оно немного побарахталось в темноте и стало медленно разрастаться, одновременно обретая при этом резкость и естественные цвета.
Постепенно мир обрел привычные границы реальности и воплотился в незнакомое лицо, которое смотрело на Ярославцева одобрительно и ласково, словно любящая мать на очнувшееся после тяжелой и продолжительной болезни дитя.
– Он в сознании господа! – громко и торжественно возопило лицо, скрытое до глаз медицинской маской. – Я оказался прав! Я полностью оказался прав! Мой метод все-таки сработал.
– Кто вы? – задал вопрос Константин, и сам удивился своему слабому голосу. Язык повиновался с трудом, и каждое его движение стоило неимоверных усилий.
– Корабельный майор медицинской службы Власов Вадим Леонидович. – Назвавшийся снял маску, и промокнул ею свой потный лоб.
– Доктор! Да вы и впрямь самый настоящий волшебник! – Дормидонтов, от избытка чувств, сгреб эскулапа в охапку и начал трясти не переставая.
– Я что на Земле? – Ярославцев попытался встать, но Власов освободившись из объятий Ратибора, настойчиво уложил его обратно на окровавленный стол.
– Капитан бредит. Сестра?! Срочно снотворного. – Он произнес это настолько требовательно, что в операционной сразу наступила тишина.
– Эй, кто ни будь? Черти полосатые. Где я? – не успокаивался Константин.
– Вы на базе командир, – над Ярославцевым одновременно склонились отрядный врач и Дормидонтов, – лежите спокойно, и не рыпайтесь. Вас буквально собрали по частям.
– Не собрали, а взрастили, – проворчал Власов, принимая из рук медсестры инъектор со снотворным.
– Подождите доктор! – запротестовал Ярославцев.
– Я все еще начальник экспедиции, и никто не освобождал меня от исполнения должностных обязанностей. Позвольте мне, сначала хотя бы переговорить с подчиненными?!
Власов в растерянности развел руками, а капитан, воспользовавшись его замешательством, начал, переводя дыхание после каждой фразы, задавать присутствующим вопросы:
– Откуда взялся этот настырный майор?
– Он из числа прибывших. Специалист высочайшего класса.
– Сколько времени я провалялся без сознания?
– Час и сорок шесть минут. – Волков посмотрел на наручные часы, зная, что начальник очень скрупулезен и потребует предельной точности.
– Штурм отбит?
– Да капитан. – Ратибор поднес к губам Константина стакан с ярко-оранжевой жидкостью. Власов кивнул в знак согласия, и Ярославцев выпил все до капли.
Жидкий, трехкомпонентный восстановитель быстро привел его в норму.
Капитан отдышался и медленно сел, свесив со стола босые ноги. Голова закружилась, но он уперся руками и продолжил опрос:
– Наши потери?
– Капитан Бухарин сер.
– Не понял? Почему тогда я жив, а он мертв? Почему вы, в первую очередь, бросились спасать меня, а не его?
– Я не Господь сер, – Власов сильно занервничал и спрятал за спину дрожащие руки, – когда ваши останки доставили ко мне, большая часть мозговых клеток продолжала активно функционировать. Они еще не успели отмереть. А вашего коллегу принесли слишком поздно, да к тому же он был представлен только двумя фрагментами. Я так и не увидел его тело целиком.
– Ратибор? Что произошло с Бухариным?
– Мы долго разбирали трупы сер, и ничего не нашли кроме заклинившего пулемета, его левой руки, да еще бронесферы с уцелевшей головой. Там была натуральная каша из костей и кусков плоти. Я предполагаю, что в последние секунды боя он, попав в окружение, подорвал себя вместе с туземцами вакуумной гранатой.
– Как глупо! Как непростительно глупо! – Власов раздраженно бухнулся на банкетку и захрустел костяшками пальцев.
– Майор, воздержитесь от выводов, – взвешенно потребовал Константин, хотя известие больно полосонуло по его нервам,
– у космопехотинцев свой кодекс поведения на поле боя. Бухарин погиб как герой! И его подвиг достоин подражания.
– Я все понимаю сер. Не мальчик, не первый день на Флоте. Но ради Бога доведите до своих подчиненных, что если они успеют в течение получаса доставить останки погибшего ко мне, я сумею поставить практически мертвого бойца на ноги. Это совершенно непозволительно так пренебрежительно относиться к своему телу сер.
– А если у «Жмурика» будет оторвана голова. Вы и ее на место пришьете? И что потом? Раз, два, три и елочка гори? – съязвил, кто-то за спиной Ярославцева и ойкнул от увесистого Дормидонтовского тумака.
– К сожалению, в этом, конкретном случае я буду бессилен. Однако смею вас заверить что, при неукоснительном выполнении оглашенного мной условия, я смогу реально снизить количество безвозвратных потерь до одного процента. И вообще, я не понимаю вашего пофигизма господа! Вместо того, чтобы как следует выслушать и строго следовать моим рекомендациям, вы ржете как мерины да еще и подначиваете! А я, между прочим, бился над этой проблемой долгих, семнадцать лет…
– Сегодня вам просто сказочно повезло, приятель, – как можно дружелюбнее возразил Ярославцев, – а на моих ребят не стоит обижаться.
– Причем здесь везение сер, и уж тем паче обида?!
– Да притом, что я восьмой раз благополучно выхожу из комы. Просто живучий, как кошка.
– Какая кошка?! Скажите, кто ни будь, этому остолопу, – не на шутку разошелся Власов, – что когда его развороченные останки доставили сюда, он был уже мертв.
– Доктор прав, мертвее не бывает командир, – Ратибор подступил к Ярославцеву. – Он дело говорит. Будь этот парень с нами с самого начала экспедиции, мы бы многих сумели вернуть в строй.
– Хорошо, сдаюсь, – согласился капитан, – обсудим эту тему попозже. А сейчас все на служебное совещание.
– Ни в коем случаи! Курс вашей реабилитации еще не закончен. Да, к тому же вы приняли это мерзкое пойло. – Власов брезгливо ткнул пальцем в пустой стакан и демонстративно замахал перед носом у Ярославцева заряженным инъектором.
– Это необходимо? – Костя с детства недолюбливал врачей.
– Не отдохнув, вы свалитесь через несколько минут от переутомления, или еще хуже – лишитесь рассудка и станете не Константином Сергеевичем, а Костиком – придурковатым. Вас устраивает такая перспектива?
– Сколько продлиться сон?
– Часа четыре.
– Да подождите вы! – Ярославцев пресек попытку Власова ввести лекарство. – Дайте договорить. Ратибор? Корабельное время?
– Шестнадцать сорок сер.
– Служебное совещание в двадцать один ноль, ноль. – Капитан почувствовал, как вновь слабеет с каждым словом. – Приглашаются командиры групп и спецы.
Всем быть в готовности доложить свои соображения о случившемся. Динамику нападения поручаю тебе и Булгаковой. – Константин медленно завалился на бок.
– Ну вот! – всполошился, словно наседка, у которой уперли яйца, Вадим Леонидович. – Я же предупреждал! У него начался рецидив, и он вот, вот потеряет сознание!
– Мне просто поплохело доктор. – Попытался оправдаться капитан, и с трудом приоткрыв глаза, смилостивился: – Ширяйте побыстрее своим дурманом, а то меня мутит, и голова вот, вот разорвется на части.
– А теперь прошу внимания господа! – Ярославцев занял свое штатное место в председательском кресле, посредине конференц-зала. – Вы собраны здесь, только с одной целью – подвести итоги сегодняшнего штурма. Поэтому попридержите языки и эмоции. Времени у нас немного, и все остальные вопросы будем решать в конце служебного совещания.
Ангелы разместились почти вплотную к нему, полукругом согласно должностной иерархии: впереди – командиры групп, за ними, в затылок командиры взводов и отделений. Спецы и многопрофильники, держались особняком слева от начальника, и вовсю строчили на «персоналках» отчеты, подчеркивая свою значимость. Командный состав новобранцев тоже присутствовал на совещании, скромно помалкивая позади всех, во главе с Булгаковой. Их пригласили пока только в качестве наблюдателей, и они с нескрываемым любопытством следили за происходящим.
– Вашему вниманию предлагается следующий порядок работы, – Константин достал из кармана маленькие четки из полудрагоценных камней, и принялся непроизвольно их перебирать, – в начале совещания с кратким анализом выступит капитан Дормидонтов и старший лейтенант Булгакова. Затем я хочу услышать мнение спецов и консультантов, и только после них может взять слово каждый желающий. Однако предупреждаю заранее, не лейте воду господа. Краткость – сестра таланта.
Костя хоть и был стопроцентным командником, но не гнушался, хотя бы изредка интересоваться мнением всего коллектива. Тем более, что ситуация на базе сложилась аховая и корчить из себя всезнайку дальше не имело смысла. Здесь требовался общий мозговой штурм, а не волевое решение обличенного властью начальника.
– И так слово предоставляется старшему лейтенанту Булгаковой. – Константин снова взял в руки четки. – Довожу до присутствующих, что она находилась на аварийном командном пункте, все время пока длился бой, и отследила его полностью от начала и до конца. Дормидонтов будете на подхвате и если что-то не так, поправите или дополните моего будущего заместителя.
Елена уверенно поднялась со своего места и коротко доложила:
– Товарищ капитан, товарищи офицеры и сержанты. Согласно проведенного мной расследования в четырнадцать часов тринадцать минут база подверглась внезапному нападению. Для осуществления этого плана противнику удалось скрытно прорыть два подкопа.
Затем, одновременным взрывом уничтожить силовой экран, главные ворота спецфортсооружения, а так же заставить сработать блокировку аварийного реактора. Наше силовое поле, в целях экономии энергоресурсов, работала только на три процента от своей мощности, и обеспечивало гарантированную противопулевую и противоосколочную защиту. Вот почему золотарцы смогли прорвать ее небольшим количеством взрывчатки.
В последующем, во время штурма они так же активно применяли взрывчатку и ракетное вооружение. Наши потери – один офицер и семь процентов энергетического запаса. Потери противника примерно пятьдесят с половиной тысяч убитыми. Доклад окончен сер.
– Дормидонтов?
Ратибор в бессилии развел руками:
– Как из песни, не выкинуть ни слова.
– Верно! Коротко и по существу. – Согласился начальник экспедиции и не замедлил перейти к «разбору полетов»: – Та-а-ак! – он заинтересовано осмотрел подчиненных, явно выискивая жертву и, кажется, ее нашел. – А где наш главный военный эксперт? Где этот горе-аналитик?!
– Я здесь. – Над головами возвысилась рослая фигура лейтенанта Касио Лорети.
– Вы догадываетесь, сударь для чего сюда приглашены?
– Так точно сер!
– И готовы объяснить нам причины всего произошедшего?
Ангелы облегченно вздохнули. Начальник в этот раз избрал шутливо издевательский тон и воздержался от серьезной взбучки.
Офицер потупился и засопел.
– Что, нечего сказать?! – повысил голос капитан.
– Нечего. – Обречено мотнул головой здоровяк.
– Тогда вы не аналитик лейтенант и даже не офицер. Вы сто рублей в убыток.
– Зачем же так категорично сер?
– Затем, что заслужили батенька. Или я не прав?
– Не знаю, вам виднее. – Насупившись, проворчал проштрафившийся.
– Вот только не надо корчить из себя убитую горем гимназистку, которая только что узнала о своей беременности.
Конечно, проще простого прикинуться обиженным или более того – возомнить себя жертвой командирского произвола, – продолжил добивать его Ярославцев, – гораздо тяжелее признать свои ошибки и попытаться больше их не допускать. Сколько еще мне нужно повторять вам, что любое распоряжение старшего начальника необходимо выполнять беспрекословно, точно и в срок, проявляя при этом не только служебное рвение, но еще и разумную инициативу. Вы же почему-то в этот раз предпочли увильнуть от выполнения поставленной задачи и как матерый армейский разгильдяй отложили ее в долгий ящик, свято посчитав, что она, все равно, рано или поздно рассосется сама собой. Вы что надеялись на чудо?
– Ни как нет.
– Ну, тогда в чем дело голубчик?! Объясните, пожалуйста, мне, и этим храбрым джентльменам, – Ярославцев обвел рукой командиров групп,
– как случилось, что ведущий военный аналитик отряда принародно расписывается в собственном бессилии?
Лейтенант молчал, словно партизан на допросе.
– Ладно, – смирился капитан, – не будем больше сотрясать понапрасну воздух и перейдем от упреков к фактам. Давайте-ка лучше вспомним тот исторический момент, когда у золотарцев впервые появились стальные кинжалы, а так же железные наконечники к копьям и стрелам. Вы сударь тогда помниться изволили «махать трусами», пытаясь убедить нас в том, что ничего страшного не случилось, и даже придумали свое определение этому, незначительному на ваш взгляд, событию. Как вы его тогда назвали?
– Побочным и закономерным результатом эволюции, связанным с перенятием опыта от прибывшей на планету экспедиции. – Громко напомнил Лорети.
– Именно! – оживился капитан. – Настолько загадочно и мудрено, что сразу и не подкопаешься. Однако уже тогда я с вами был не согласен, и посоветовал искать первопричину их изменившегося поведения. Вы ответили: «Угу!», и откровенно забили болт.
– Сер! Я через сутки долбил смену, а в перерывах не вылезал из реакторного отсека.
– Согласен. Для качественного анализа обстановки у вас не было ни времени, ни возможностей. Но и мы здесь не одним местом груши околачивали. Я, польстившись на вашу офицерскую порядочность, доверил вам задание особой важности, а вы отнеслись к его выполнению спустя рукава. Теперь же мне ничего не остается, как только обвинить себя в недостаточной требовательности и задать вам один – единственный вопрос: откуда на планете, вдруг ни с того ни с сего, появилась взрывчатка?
– Не знаю сер. – Последовал негромкий, но категоричный ответ.
– Касио? – не вставая с места, обратился к Лорети, главный корабельный инженер. – Командир до сих пор доверял мнению специалистов. Ты будешь первым, кто заставит его усомниться в нашей компетентности.
Лейтенант побагровел от волнения.
Это было серьезное обвинение! Чарли Брендон пользовался заслуженным уважением, как у специалистов, так и у многопрофильников.
Да и командники не стеснялись обратиться к нему за помощью. Лорети прекрасно пронимал что, сам того не желая, поставил на карту не только честь своего мундира, но и авторитет всего инженерного состава базы. Поэтому ему уже ничего не оставалось, как вынуждено пойти ва-банк.
– Мне стыдно признаться в своем бессилии господа. Но я не сидел, как утверждает наш уважаемый командир, сложа руки, и кое-что сумел-таки раскопать. Однако это «кое-что», не лезет ни в какие рамки, а то, о чем я сейчас готов вам рассказать, является ни чем не подкрепленной информацией.
– Вот как! Так поделитесь с нами хотя бы своими соображениями по этому поводу. Да поживее! А то, пока мы тут с вами упражняемся в словесности, золотарцы, чего доброго, отроют новый подкоп и заложат ядерный фугас под наши с вами задницы.
Касио задумался на несколько секунд, а потом обратился к залу, надеясь отыскать у сослуживцев, хотя бы малую толику понимания:
– Вы сер, и все остальные никогда не ломали голову над тем, каким образом туземцы научились плавить металл?
– Они его не плавят, а перековывают горячей ковкой. – Внес поправку начальник разведки капитан Михайлов.
– А ну не перебивать! – Ярославцев, вспылив, рубанул кулаком с зажатыми четками по столу. Нитка лопнула, и камешки посыпались на пол. – Красноречивые мои! Что за мода – мнить из себя полководца и норовить поддакнуть по любому поводу! – Константин выдержал паузу и, немного успокоившись, попросил: – Продолжайте лейтенант. Мы очень внимательно слушаем вас.
– Повторяю, – окрыленный его поддержкой Касио даже позволил себе повысить голос, – они его уже плавят, и чуть позже я докажу вам это. А пока осмелюсь вынести на ваше обсуждение другой вопрос, который не дает нам всем покоя: откуда золотарцы узнали секрет изготовления взрывчатки? Эта технология не может появиться сама собой и на пустом месте. Она требует большого временного промежутка и колоссальных интеллектуальных, и экономических затрат. А они умудрились освоить столь сложный процесс почти, что за месяц.
И лейтенант добился своего: в глазах космопехотинцев заиграл профессиональный интерес. Причем ему удалось зацепить сослуживцев настолько, что даже спецы, оторвавшись от личных персоналок, шепотом заспорили между собой. А докладчик, не дав присутствующим опомниться, торопливо продолжил:
– Господа я не стану больше вдаваться в подробности, они вам совершенно не к чему, а сразу перейду к выводу. А он прост, как дважды два и состоит в том, что помимо нас и туземцев на планете присутствует еще какая-то, кровно заинтересованная в продолжение боевых действий, сила, которая может быть представлена как одним человеком, так и группой лиц. Она же, по пока еще неизвестной мне причине, обучает, вооружает и настраивает туземцев против нас.
Но самое главное, на чем бы я хотел заострить ваше внимание, заключается в том, что эти люди не являют собой, ни представителей инопланетного разума, ни сверходаренных самородков из местной элиты.
– Так кто же они тогда?! – не вытерпел Дормидонтов и тут же стух под испепеляющим взглядом Ярославцева.
– Они земляне! – заявление прозвучало как выстрел.
– Эк, куда хватил! – ляпнула ошарашенная Веселова.
– Попрошу бездоказательно не высказываться! – неожиданно «полез в бутылку» докладчик. – Потому что все свидетельствует в пользу моей версии. Ведь никто из вас не рискнет оспорить тот факт, что оружие туземцев как две капли воды похоже на земные аналоги Бронзового века. Да, оно примитивно и весьма далеко от совершенства, но изготовлено по земным технологиям! Или я не прав?!
Ангелы не стали ему возражать, крыть действительно было не чем.
– Теперь же я хочу задать вопрос присутствующим здесь командникам: господа, а что вы можете сказать о полевой выучке и тактике нашего противника? У меня, у спеца, и то сложилось твердое мнение, что с вождями кланов кто-то провел практический ликбез по изучению основных положений наших боевых уставов и наставлений.
– Да ведь он прав, шельма! – подал голос самый старый из командиров отделений. – На любой планете у местного воинства всегда найдется парочка домашних заготовок для нашего брата космопехотинца. Здесь же все проще пареной репы и никаких сюрпризов.
– Вот поэтому я вновь заявляю с полной ответственностью: туземцами управляют земляне, или представители федеральных колоний, а не кто-то другой.
– Дурак ты, ваше благородие! – казалось Ольгу, кто-то дернул клещами за язык. – Почему же тогда геологоразведочная партия, исколесив всю планету вдоль и поперек, так ничего и никого не обнаружила?
– Веселова, два наряда на службу. – Промежду прочим изрек Ярославцев и приободрил докладчика: – Суть изложенной вами версии нам ясна. Только вот приведенных доказательств, все равно маловато.
– Я не сказал самого главного сер. Недалеко отсюда, в горах, мне посчастливилось обнаружить современную военную базу.
Немая сцена из Гоголевского «Ревизора» могла бы просто уволиться спать рядом с тем, что произошло в зале после его заявления.
Однако очень скоро почтеннейшая публика изволила опомниться и заворчать как штормовой прибой.
Ярославцев предусмотрительно поднял правую руку вверх, пресекая любую попытку высказаться, и потребовал от Лорети:
– И как же вы ее умудрились вычислить, товарищ лейтенант.
– Да очень просто, сер! Чтобы вы могли проследить за ходом моих рассуждений я, пожалуй, начну с оглашения результатов молекулярного анализа микрофрагментов взрывных устройств, которые туземцы применили против нас во время штурма. Первое, что мне удалось выяснить при их исследовании, так это то, что начинены они, были тротилом.
Однако для его получения, как вы знаете, необходима нефть. И она в избытке хранилась на комбинате. Возможно, золотарцы вывезли ее, так же, как и металл на вьючных животных и использовали для этого специальные кожаные мешки, в которых они в мирное время перевозили воду на солончаковые пастбища. Но вот куда они направили свои караваны?! Немного пошевелив мозгами и еще раз, проштудировав все донесения разведки за последние три месяца, я решил на практике проверить свое предположение. И, для этого, воспользовавшись общей неразберихой, творившейся на базе после штурма, запустил одноразовый зонд – разведчик, но не над поверхностью планеты, как мы это делали раньше, а вывел его на стационарную орбиту.
– Да Вы просто рехнулись лейтенант!!! – главный корабельный инженер подпрыгнул, словно его ужалила пчела.
– Кто осмелился утвердить ваше решение?! Вы хоть понимаете, что попусту разбазарили как минимум триста мегаватт наших энергетических резервов?!
– Справедливое замечание. – Согласился Ярославцев. – Почему вы не поставили в известность меня, или в крайнем случаи капитана Брендона?
– Сер, вас в это время эвакуировали в лазарет, а капитан Брендон был занять восстановлением инженерных систем. Я рисковал сер, и не отрицаю свою вину. Но это был оправданный риск!
– И чего вы добились, рискованный мой?
– Спутник сделал один виток, и неожиданно резко потеряв скорость, свалился в плотные слои атмосферы. Однако, не смотря на очень короткий срок нахождения на орбите, он успел-таки передать мне весьма любопытную информацию. Я специально сориентировал его на тридцать седьмой градус, потому что только оттуда, согласно донесений, поступивших от последней рейдовой группы, в лагеря туземцев прибывали караваны с оружием. С других направлений к базе стягивались лишь рекруты. В полутора тысячах километрах от нашего расположения пролегает обширная горная цепь вулканического происхождения. В кратере одного из потухших вулканов, на наших картах он отмечен цифрой семнадцать, приборы, размещенные на спутнике, успели зафиксировать признаки экономической активности: повышенное содержание углекислого газа, тепловой фон и характерную вибрацию скальных пород.
– Может вулкан просто просыпается? – неуверенно возразил Дормидонтов.
– Исключительно неверно! Показатели жизнедеятельности вулкана и экономической активности разумных существ диаметрально противоположны. Их невозможно перепутать. Однако чтобы окончательно подстраховаться, я расшифровал спектральные снимки этой территории и полностью, убедился, в том, что во внутренних стенках кратера скрыт сталеплавильный завод.
– Вы все сказали? – Ярославцев вышел из-за председательского стола.
– Да сер.
– Это серьезное заявление лейтенант. Кто ни будь, желает опровергнуть его заключение?
Таковых не оказалось.
– Тогда вносим предложения господа. Разрешаю с места.
– Давайте врежем по вулкану обычным зарядом большой мощности! – первой отозвалась Веселова.
– Или высадим десант. Давненько мы не участвовали в стоящем деле! – азартно взвился Кочетыгов, чем очень рассмешил отцов командиров.
– Ну, если спецы рвутся в бой, то нашей контуженой братии там делать нечего. – Сквозь завесу беззлобного и дружного гогота съязвил Дормидонтов.
– Достаточно джентльмены! – осадил подчиненных Ярославцев. – Мне нужен совет, а не ваше бестолковое ржание.
– Сер, вы и так уже все за нас решили. – Выразил общее мнение сержант Зимин. – К чему эти игры в демократию?!
– Само собой! – хитро прищурился капитан. – Однако я хочу, чтобы и вы хоть немного пошевелили мозгами.
– Разрешите мой капитан? – Булгакова уверенно поднялась со своего места.
– Попробуйте, старший лейтенант.
– В данной ситуации нам не стоит пороть горячку и необходимо будет ограничиться только визуальной разведкой! – не задумываясь, заявила Елена. – Применять десант, и уж тем более – ракетный удар, нет веских оснований. Представленных лейтенантом Лорети данных явно недостаточно, они разноречивы и слабо подкреплены доказательствами. Необходимо туда слетать, осмотреться, и только после переходить к активным боевым действиям. Мы и так уже достаточно наворочали на этой планете. И если наши сегодняшние «художества» по массовому истреблению туземцев еще как-то можно оправдать, то в дальнейшем отряду следует действовать крайне осторожно. Стоит только информации просочиться в Комиссию по Галактическим правам, и они с нас три шкуры спустят. Поэтому пара смышленых ребят, на легком флае сработают лучше, чем непродуманный силовой вариант.
– Дешево и сердито! Первое толковое предложение за сегодняшний день. – Ярославцев отметил про себя, что заместитель умеет мыслить стратегически, а не тактически как большинство из его сорвиголов – командиров. Этому не учат в военных училищах. И капитан позволил себе предположить, что Булгакова прошла как минимум курсы усовершенствования командного состава при какой-то академии. Однако больше толочь воду в ступе не имело смысла, и он решил подвести черту: – Все! Утверждается! Дормидонтов готовишь свою «Трахому» к вылету. Лично отберешь и проинструктируешь бойцов рейдовой группы. Старт в четыре утра по-местному. Маршрут рассчитать заранее. Работаете на предельно малых высотах.
– Мой флай не «Трахома» сер, – обиженно возразил Ратибор. – Еще до совещания я, и «Славяне» успели привести его в чувство.
– Хорошо. Через час я лично осмотрю твою «Ласточку» вместе с кандидатами на задание. А теперь о приятном господа! В двадцать два тридцать объявляю общий сбор в кают-компании. Война войной, а праздничного ужина, и уж тем более концерта, никто не отменял. До начала этого торжественного мероприятия буду находиться в своем рабочем кабинете. Если у кого-то ко мне появились вопросы, можете задать их прямо сейчас.
– Разрешите сер? – обратилась к начальнику старшина Сомерс.
– Слушаю тебя Дона.
– У меня возникли проблемы с похоронами капитана Бухарина. Его останки до сих пор не кремированы. И этому активно препятствует майор медицинской службы Власов.
Ярославцев отыскал глазами Вадима Леонидовича и хотел, было потребовать разъяснений, но тот, расположившись позади остальных, едва заметным движением руки подал сигнал об опасности, используемый только в разведовательно – диверсионных подразделениях.
И Константин, сообразив, что он желает обсудить эту проблему с глазу на глаз, решил не лишать его такой возможности.
– Дона, Власов и Булгакова останьтесь. Остальных не задерживаю.
Зал быстро опустел.
Майор, не ожидая повторного приглашения, проследовал к командирскому столу и уселся напротив капитана.
Девушки молча, разместились по сторонам.
Ярославцев непроизвольно зевнул в кулак и попросил мулатку:
– Для полной ясности изложите суть своих претензий старшина.
– Майор Власов, ничего, не объясняя, запретил мне до вашего личного распоряжения кремировать останки Тимура.
Ярославцев внимательно посмотрел на Вадима Леонидовича. Тот спокойно выдержал его пристальный, прощупывающий взгляд, однако, несмотря на демонстрируемое безразличие, заговорил первым:
– Сер, я не хотел бы делиться своими соображениями с вами и старшиной в присутствии заместителя.
– Почему?
– Потому что вы – командир и единоначальник. Вам потом придется ломать голову и принимать окончательное решение. Старшина Сомерс, тоже не случайно присутствует здесь. Она, насколько я знаю, довольно продолжительное время была связана с покойным узами гражданского брака. Принимая во внимание эти обстоятельства, я считаю, что больше никто не имеет права вмешиваться в проведение столь деликатного ритуального действия.
– Вот как?! – Ярославцева настолько заинтриговало поведение майора, что он решил для начала поиграть с ним в «Кошки – мышки»: – Булгакова, между прочим, здесь не для мебели. В данный момент она проходит стажировку на должности моего первого заместителя и совершенствует навыки управления подчиненными, вникает так сказать в обстановку.
– Тогда вопрос исчерпан. Нам больше нечего обсуждать капитан.
Позвольте мне убыть на свое рабочее место? – без видимого, сожаления испросил разрешение Власов, но дрогнувшие на мгновение глаза выдали его недовольство. Он понял, что начальник специально тянет время, и не попался на его уловку.
– Стоять майор! – раздраженно потребовал Ярославцев. – Вы что, пытаетесь диктовать мне свои условия?!
– Нет сер. Я офицер, и подчиняюсь вашему решению. Через десять минут останки капитана Бухарина будут кремированы.
– А вот и не угадали, уважаемый. Я не позволю вам «рубить концы» только потому, что вы этого захотели. Поэтому через полчаса вы поднимитесь в мой кабинет и обстоятельно доложите мне причину своего вызывающего поведения. А до этого момента, я категорически запрещаю вам предпринимать какие либо действия.
– Есть сер. – Власов четко приложил руку к головному убору.
Константин проводил старшину и майора взглядом, а затем по скупердяйски выгреб из кармана камушки от порванных четок, и стал складывать из них пирамидку на столе.
Елена терпеливо наблюдала и ждала, потому что в отношении ее никаких распоряжений не поступало…
– Булгакова?! – неожиданно обратился к ней Ярославцев, не прерывая своего занятия. – Кто вы, и с какой целью прибыли на базу?
– Я-я?!
– Вы голубушка. Вы.
– Я офицер Космической пехоты. Ваш непосредственный заместитель. – Елена и бровью не повела.
– Да-а-а?! Что вы говорите! Но, тем не менее, я, почему-то очень сомневаюсь в этом.
– И тому есть причина?
– И не одна. Но прежде чем перейти к выяснению отношений я немного отвлекусь и попытаюсь угадать, кем, же вы были на «гражданке», и по какой причине судьба занесла вас именно в мое подразделение?
– Что ж, попробуйте капитан, а то я прямо сгораю от любопытства. – Елена упорно разыгрывала невинную дурочку. Театрально хлопала глазками, и неуклюже пыталась очаровать капитана.
– Понаблюдав, за вами некоторое время со стороны я сделал вывод, что ваше детство прошло в одной из отсталых колоний Дальнего Внеземелья где, не смотря на свой юный возраст, вы успели сполна хлебнуть всех «прелестей» той, провинциальной жизни. Мне продолжать?
– Если это вас не затруднит, проницательный мой.
Костя растянул губы в озорной улыбке. Нет, он не ошибся в ней! Девчонка действительно была очень талантлива, и все схватывала на лету. Она даже успела перенять его манеру общения с подчиненными.
– Вы были единственным ребенком в семье, и родители сумели дать вам достаточно хорошее начальное образование. Впереди светило поступление в столичный университет, удачное замужество и возможность навсегда покинуть ненавистную вам планету.
Однако когда вам стукнуло шестнадцать, ваши родители трагически погибли. Я даже могу рассказать, если конечно пожелаете, как это произошло.
– Не стоит разыгрывать дальше этот спектакль капитан. – Елена до хруста сжала правый кулак, делая вид, что любуется маленьким перстнем на безымянном пальце. – Ведь все, что вы здесь нагородили, являются ложью от начала и до конца. Вы, наверное, пытаетесь спровоцировать меня?
– Ни в коем случае. – Костя откинулся на спинку стула. – Просто некоторые странности, замеченные мной в вашем поведении, заставляют усомниться в правдивости ваших слов и требуют дополнительной проверки.
– И чем же я так не понравилась своему начальнику, что он позволил себе возомнить, будто бы я выдаю себя за кого-то другого?
– Да тем сударыня, что ни каких курсов при Новосибирском училище Космической пехоты вы не оканчивали. Это видно невооруженным глазом. Скажу больше: уровень вашей профессиональной подготовки соответствует как минимум военному университету, а не средней «Хабзайке», где сперва учат стрелять, а потом, смотреть куда стреляешь.
– Я не понимаю вас капитан! – искренне возмутилась Булгакова.
– Артистка, ни дать, ни взять! – вновь восхитился Ярославцев и с сожалением вздохнул. – Только здесь не театр и я не режиссер. Поэтому не тяните время и выкладывайте на чистоту, на какую спецслужбу работаете?
– Да ни на кого я не работаю! – категорично заявила Елена и попыталась встать.
Капитан не стал препятствовать ее «благородному» порыву. Он легким щелчком разрушил собранную из камушков пирамидку и равнодушно изрек:
– Не желаете играть в открытую? Ну что ж, в таком случаи вы не оставляете мне выбора и вынуждаете прямо сейчас заключить вас под арест и поместить в одиночную камеру до выяснения всех обстоятельств. Если же и там вы попытаетесь что-либо предпринять…
– Вы мне угрожаете?!
– Нет, пока что я только размышляю вслух. А вы либо не хотите понимать, о чем я говорю, либо придуриваетесь. Выбирайте! Или вы сейчас же мне все рассказываете, или отправляетесь под арест на неопределенный срок.
– Но!
– Никаких «но»!!! – Костя врезал по столу кулаком с такой силой, что камни подпрыгнули на солидную высоту. – Я не в цацки здесь играю! Отряд ежедневно несет потери в личном составе. Причем гибнут, я не постесняюсь этих слов, лучшие из лучших. Цвет и гордость Вооруженных Сил. А мне вместо нормального подкрепления присылают необстрелянное подразделение желторотиков во главе с «Темной лошадкой», которой до всего есть дело. Думаете, я не заметил, как жадно вы собираете информацию? Любую информацию! Она действует на вас как доза на наркомана. Так ведут себя только неопытные агенты спецслужб, которых набрали в войсках, переподготовили на скорую руку, и отправили на первое задание.
Или же прожженные карьеристы, мечтающие любым способом подсидеть своего начальника. Поэтому спрашиваю в последний раз: кто вы, и с какой целью прибыли на базу?!
– Грубо работаете Ярославцев! – попыталась потянуть время Елена.
– А мне некогда с вами миндальничать. Сегодня я потерял одного из своих лучших офицеров. Поэтому карты на стол!
– Да капитан! – напористо и с вызовом выкрикнула Булгакова. – Я не имею никакого отношения к Новосибирскому училищу Космической пехоты. В этом вы не ошиблись. Месяц назад я с отличием закончила военно-экономический университет по специальности управленца добывающей экономики Внеземелья, и прибыла сюда в свою первую служебную командировку!
– Прекратите орать. – Спокойно, но в тоже время властно потребовал капитан.
– Извините сер, – сквозь сжатые зубы процедила Булгакова.
– И не стоит так скрежетать своими прелестными зубками, а то, еще нечаянно, сотрете их до корней. Лучше успокойтесь и обстоятельно доложите мне цель вашей командировки?
– Мне предписано, любой ценой восстановить добычу золота на планете. Если это произойдет, я автоматически, вне конкурса и без экзаменов, становлюсь слушателем Академии права, а Министерство обороны, в свою очередь, выгодно продает патент на дальнейшую разработку уже разведанных месторождений. Вы удовлетворены моим ответом капитан?
Константин кивнул, сгреб в кулак рассыпанные по столу четки и голосом балаганного Пьеро изрек, специально растягивая слова:
– В таком случае флаг вам в руки и барабан на шею! Я-то здесь причем?
Девушка опешила. А Ярославцев, упиваясь ее замешательством, издевательски рассмеялся…
Однако довольно скоро, он резко оборвал смех и на полном серьезе спросил у Булгаковой:
– Вы, мадам, сами-то хоть поняли, что сказали?
– Вполне. И даже готова под этим подписаться!
Оценив то, как она произнесла эту фразу, Костя интуитивно почувствовал, что за ее словами стоит, что-то большее, чем эмоции. Он азартно почесал переносицу и продолжил свои «размышления вслух»:
– Это что же тогда получается уважаемая Елена Викторовна? Сначала наше «горячо любимое» начальство формально провела разведку планеты. Потом отправило нас сюда без тяжелого вооружения, минимально необходимых запасов энергии, не поставив при этом ни одной, конкретной боевой задачи. А когда обстановка вдруг резко ухудшилась, и ситуация буквально выскочила из под моего контроля, никто из них и пальцем не пошевелили, чтобы вмешаться, или хотя бы попытаться договориться с туземцами. А теперь они хотят ВОССТАНОВИТЬ ДОБЫЧУ ЗОЛОТА?!
– Да, мой капитан.
– Как вы изволили выразиться: «ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ»?!
– Именно! Но не это главное. Я ведь только ограничилась доведением устных требований командования. А вот и приказ за августейшей подписью самого Министра Обороны, – девушка, подпоров подкладку комбинезона, протянула одноразовый чип с необходимой информацией, – в нем, между прочим, черным по белому, предписано не только мне, но и вам, создать все условия для восстановления комбината. Причем мне отводиться лишь роль посредника и координатора, вам же непосредственного исполнителя. Вы уж извините меня капитан за то, что я сразу не ввела вас в курс дела. Но на базе и без этого сложилась весьма нервозная обстановка, и поэтому я решила, для начала, немного осмотреться, и лишь потом сообщить вам истинную цель своего прибытия. Надеюсь, мне удалось развеять все ваши подозрения?
– Вполне! – Костя отстучал пальцами по столу первые ноты какой-то малоизвестного марша и задумчиво продолжил свои рассуждения: – Ваше категоричное заявление очень заинтриговало меня товарищ старший лейтенант. Если безоговорочно принять его к руководству то мне предстоит, не щадя живота своего, уничтожить большую часть населения планеты и после, восстановив добычу золота, сесть в тюрьму как минимум за геноцид.
Вы же тем временем преспокойненько дунете в Академию, а Министерства обороны займется распродажей квот… Веселая картина получается… Там, что, – он указал пальцем на верх, – решили меня как проститутку попользовать?!
– Не знаю капитан, кого из нас и как решил попользовать, но у вас приказ, а у меня задание. Хочешь, или не хочешь, но нам придется действовать сообща.
– Сообща?! О да! Вот только вы, в отличие от меня, не будите нести никакой ответственности.
– Ну-у, господин начальник экспедиции, кто на что учился! Нынче восемьдесят процентов личного состава армии ни за что не несут ответственности. Сплошь, куда ни плюнь, чинари в погонах, да имитаторы. Войска сохраняют формальную боеспособность, только благодаря таким частям, как ваша. Я же не претендую на роль Ильи Муромца, которому что Змеище поганое палицей молотить, что многотысячную рать на куски крошить, все без разницы. Не прибедняйтесь капитан, я немало наслышана о вашем таланте, успешно и с минимальными потерями выходить сухим из любых затруднительных ситуаций.
– Десять, против одного, – Константин вставил чип в специальный разъем своей «персоналки», – в приказе ни слова, ни «гу-гу» о том, какими способами мне предписывается его выполнить.
– И ослу понятно сер. Никто и никогда вам этого не конкретизирует. Все отдано на откуп бравому герою, на которого в случаи неудачи можно будет легко повесить всех собак. – Булгакова в отместку начальнику произнесла эту фразу с нескрываемым злорадством, но тут же осознав свою ошибку, решила подсластить и без того прогоркшую пилюлю. – Однако этот риск оправдан сер. В Министерстве меня попросили, предупредить вас о том, что в случае решения этой, весьма затруднительной, проблемы по принципу:
«И волки сыты, и овцы целы», вам светит досрочно звание и орден, а весь личный состав экспедиции получит солидную денежную премию, в размере годового содержания.
– Хм! – хмыкнул Константин. – Тушить пожары нашей кровью – это они, сволочи умеют. Благодетели хреновы!
– Если же, не дай Бог, все полетит к чертям. – Невозмутимо продолжала Булгакова.
– Вы уже сказали, к чему мне тогда готовиться. – Резко оборвал ее капитан. – Родиной нас не запугаешь! Пусть только попробуют снять с должности, или пальцем тронуть. Я «прикинусь ветошью», и закачу такой скандал… – Не тешьте себя надеждой капитан. Наверху предусмотрели и этот вариант развития событий.
И настоятельно советовали мне довести до вас, что ни при каких обстоятельствах не станут проводить служебного расследования. Полк спецназа сравняет базу с грунтом. Пленных приказано не брать. Если все же кто-то уцелеет, то будет арестован, и расстрелян на месте за участие в мятеже. Сер, вы же не курсант-первогодок, и наверняка знаете, как обстряпываются подобные делишки.
Порой целые подразделения исчезают бесследно на бескрайних просторах Вселенной. Когда на кону миллиарды рандов, никто не станет играть в благородство. Вам просто придется смириться с неизбежным, и постараться выполнить приказ. Другого выхода у вас пока что нет. Однако капитан, смею вас обрадовать, что при решении этой архисложной задачи вы можете всецело рассчитывать на меня. Мы оба варимся в одних щах, и кровно заинтересованы, с честью и в срок выполнить это весьма непростое задание.
– Вот и славненько товарищ старший лейтенант! Я полностью с вами согласен. – Неожиданно сдался Ярославцев, шкурой почувствовав, что Елена ему многое не договорила. А сам в это время подумал:
«Но теперь-то я уж точно уверен, что ты выполняешь на базе отдельную разведывательную миссию. Эх! Знать бы наперед на кого ты работаешь? Если на Министерство Обороны – то еще, куда не шло, а если на кого-то посерьезнее… Нам сейчас это совершенно не к чему. Все уже почти готово к началу, осталось сущая безделица – расплатиться по последним договорам с поставщиками оборудования и отстроить «Врата»… Ну ничего, ничего деточка! Не таких орлов приземляли. Сунем твою смазливую мордашку в пекло по самое «не хочу» и посмотрим, что ты запоешь, когда жаренным запахнет. Это тебе не Земля! Здесь и до боженьки высоко, и до царя-батюшки далеко. И глазом не успеешь моргнуть, как «сыграешь в ящик». А там, пусть попробуют, что ни будь предъявить. Спишем труп на боевые потери, и вся недолга». – Константин вдруг поймал себя на том, что раньше ни за что бы, не допустил подобных мыслей. Однако он не стал оправдать свое поведение форсможорными обстоятельствами и тем, что разбираться по уму с похождениями мадмуазель Булгаковой, у него не было ни времени, ни сил.
– Ступайте к новобранцам, товарищ старший лейтенант.
– Он поднялся и решительно развернул плечи, давая этим понять, что разговор окончен. – Вот информационный диск по мерам безопасности и правилам поведения на базе. Вам необходимо лично довести их до каждого новобранца, а заодно проверить исправность их вооружения и штурмовой экипировки. В одном вы действительно правы Елена Викторовна, нам сейчас совершенно нельзя расслабляться.
Он поднялся на второй ярус и нос к носу столкнулся у входа в свой кубрик с Веселовой.
Ольга терпеливо ждала, перечитывая последнюю, обработанную ей же самой, легенду из местного эпоса, повествующую о приключениях трех братьях-скотоводах, отправившихся за тридевять земель на поиски ускользнувшего счастья.
– Ты ко мне, Солнышко?
Она утвердительно кивнула.
– А почему не зашла в кабинет?
– Там Дона и Власов.
– Подождешь, пока я с ними закончу?
– Конечно. – Оленька держалась спокойно, но почему – то отводила взгляд.
– Ты по службе, или как? – забеспокоился капитан.
– Я по «личному». – Сухо пояснила Веселова.
– Ну, тогда жди.
Константин вошел в кубрик и жестом запретил сидящим подниматься с мест для приветствия.
Быстро пролистав, поступившие в его отсутствие донесения, он извлек из кобуры свой любимый «Стечкин» и, занялся чисткой пистолета.
Посетители помалкивали. Майор, соблюдая служебный этикет, а старшина знала, что начальник в данную минуту обдумывает какую-то очень важную проблему и пока его лучше не беспокоить…
Вскоре, окончив чистку, он собрал оружие и аккуратно положил его справа от себя.
– Вадим Леонидович, – наконец-то обратился Ярославцев к майору, – вы, что когда-то проходили службу в войсках специального назначения?
– Да сер. Рядовым второй разведывательной роты, сорок шестой бригады специального назначения Министерства обороны. Пять лет и восемь месяцев. Из них полгода учебка подрывников-минеров, в форте Лазурном, под Владивостоком, остальное время-контракт.
– Специализация?
– Узкопрофильник. Проведение диверсий на различных типах космических кораблей.
– А по истечению контракта?
– По истечению, – майор вздохнул с явным сожалением о безвозвратно ушедших годах, – Московская военно-медицинская Академия, факультет интенсивной терапии.
– Имеете правительственные награды?
– Ордена: «За личное мужество», «За безупречную службу Федерации», медаль «Солдатская Слава» первой степени.
– Солидно, ничего не скажешь! – неподдельно восхитился Ярославцев. – А все-таки как вы вычислили, что мне известны некоторые спецназовские заморочки?
– Это не сложно сер. В вашей повседневной деятельности, особенно при общении с подчиненными, очень часто проскакивают достаточно специфические термины, которые нигде, кроме спецназа не употребляются. Проанализировав свои наблюдения, я позволил себе предположить, что в прошлом вы очень плотно контактировали с представителями этих элитных подразделений, и поэтому решил воспользоваться языком жестов во время служебного совещания, чтобы незаметно привлечь к себе ваше внимание.
– То есть: «Рыбак – рыбака, увидел издалека»?
– Так точно сер.
– А ведь вы почти, что угадали Вадим Леонидович. – Согласился с его рассуждениями Ярославцев. – Я семь лет числился воспитанником Одиннадцатой бригады специального назначения, расквартированной в семнадцатом планетарном секторе звездной системы Доротея.
– Это та, что возле самого Моря Дьявола? Знакомые места! – оживился Власов. – Пару раз мне посчастливилось действовать там, в составе диверсионно-штурмовой группы. Однако я ничего не слышал о вашей бригаде сер?
– Простите майор! – резко уклонился от продолжения разговора Ярославцев. – Но я бы не хотел обсуждать эту тему. Во всяком случаи, сейчас.
– Как вам будет угодно Константин Сергеевич. – Тут же принял его извинения Власов, ибо в войсках было не принято проявлять излишнее любопытство в отношении начальства.
– Мой капитан? – подала голос молчавшая до этого момента мулатка. – Разрешите пояснить по сути вопроса?
Костя задумчиво кивнул головой.
– Я снимаю свое обвинение в отношении майора Власова. Полчаса назад мы сгладили все наши разногласия, и кремировали останки капитана Бухарина.
– Часть останков. – Поправил девушку Вадим Леонидович.
– Я вижу, вы не только осмелились нарушить мой приказ, но еще и сговорились, причем сделали это за моей спиной. Завидная прыть! – поспешность подчиненных немного разозлила Константина, и он не замедлил отреагировать. – Наказывать я вас не стану. Идите и займитесь делом господа! У меня и без вас забот хватает.
– Мы бы с удовольствием, но осталось несколько важных вопросов, требующих общего обсуждения и вашего решения командир. – Вкрадчиво заявил майор, а мулатка, в подтверждении его слов, энергично затрясла головой.
– Да что вы говорите?! Ну, хорошо. Я готов уделить вам несколько минут. Приступайте.
– Вам как: подробно и издалека, или коротко и сразу в лоб? – заерзал от нетерпения доктор.
– Желательно поподробнее. И, пожалуйста, не сыпьте медицинскими терминами, я в них ничегошеньки не смыслю.
– Понятно, сер. – Власов сосредоточенно потер виски. – Около восьми лет назад, еще в Академии, я вплотную задался целью добиться полного восстановления у человека утраченных или поврежденных органов, используя для этого потенциальные возможности заложенные матушкой – природой в его ДНК.
– Вы занимались клонированием майор? Но ведь еще в дремучем прошлом, по-моему, в двадцать первом столетии, эта тема была предана научной анафеме.
Насколько я знаю историю, у клонов в последующих поколениях стали проявляться чудовищные генетические мутации. Ученые схватились за голову! Но было поздно.
Эти смелые эксперименты привели к Всемирной Генетической войне, которая, полыхала на протяжении двух столетий. Когда же человечеству все же удалось одолеть эту напасть, на оставшихся послевоенных руинах была сформирована Новая Федерация народов Земли, с традиционной, естественной системой восполнения людских ресурсов. А вам известно что, выслушав ваше признание, я буду обязан немедленно арестовать вас и сопроводить под усиленным конвоем до ближайшего отделения военной полиции?
– Сер! – майор поморщился, словно от зубной боли. – Вы, как и все, путаете Божий дар с яичницей. Я еще не совсем выжил из ума, чтобы заниматься тупиковым направлением в экспериментальной медицине. Основная задача, которую я ставил перед собой на первом этапе, заключалось в том, чтобы всеми средствами поддержать жизнедеятельность клеток головного и спинного мозга у тяжелораненых пациентов в момент их эвакуации с поля боя. Когда мне это удалось, я приступил ко второй фазе своих исследований и стал изучать возможность регенерации самих поврежденных органов за счет резервов заложенных в нашем организме на генном уровне. Суть моего метода заключалась в том, чтобы не только приостановить процесс отмирания клеток, но и заставить их активно само – восстанавливаться. Если объяснять на пальцах, то в идеале это должно было выглядеть следующим образом. Санитары доставляют мне тяжелораненого бойца, у которого уцелели мозговые клетки, и я заново наращиваю ему поврежденные или отсутствующие части тела.
– Невероятно док! – не скрывая скепсиса, воскликнул капитан и непроизвольно поменял позу. – Сказанное вами больше смахивает на научную фантастику, однако я ей когда-то очень увлекался. Поэтому продолжайте.
Власова покоробило его дремучее неверие, но он не стал размениваться на частности, и увлеченно продолжил:
– Скажу больше: совсем недавно мне удалось усовершенствовать процесс консервации жизненно важных органов настолько, что теперь я могу хранить их практически вечно.
Для наглядности моего метода вновь вернемся к останкам капитана Бухарина. Пусть это вас не шокирует сер, но его голова до сих пор продолжает функционировать отдельно от тела. Сейчас она в моей лаборатории, лежит себе комфортненько, в специальной камере и посапывает в легком анабиозе, с сохранением всех основных мозговых параметров.
– Стоп, стоп, стоп! – прервал его Ярославцев, потому что не на шутку заинтересовался озвученной информацией. – Если я вас правильно понял, то наш храбрый татарин все-таки жив?!
– Конечно, но не целиком. Мне удалось сохранить только то, что от него осталось.
– Тогда что же вы подвергли кремации?
– Несколько окровавленных фрагментов комбинезона, да изувеченную руку. Отыскать, в образовавшейся после взрыва каше, остальное было практически не возможно.
– Тогда какого черта мы здесь сидим и языками чешем?! – возмутился Ярославцев. – Надо срочно идти в лазарет и реанимировать Бухарина!
– Это нереально сер. Во всяком случаи пока. Ведь в самом начале нашей беседы я уже заявлял, что для успешного проведения такой операции обязательно необходимо наличие неповрежденного спинного и головного мозга. У капитана Бухарина уцелела только голова. Однако не стоит преждевременно опускать руки. В своих исследованиях я уже вплотную приблизился к решению и этой проблемы.
Еще год-полтора напряженной работы, и мне будет достаточно только черепной коробки с ее содержимым для стопроцентной реанимации смертельно раненых бойцов. Однако в этот короткий и весьма ответственный промежуток мне, как воздух, потребуется ваша помощь сер.
– А вот теперь стоять! – заосторожничал Начальник экспедиции. – Такие решения не принимаются с бухты-барахты. Мне понадобится время, чтобы все перепроверить и как следует обмозговать.
– К сожалению, я им не располагаю. – Категорично возразил Вадим Леонидович. – Запасов питательной жидкости для поддержания жизнедеятельности законсервированных органов в моей личной лаборатории осталось всего на четыре часа. Большая часть эксклюзивных медикаментозных средств ушла на реанимацию вашей персоны. И теперь я гол как сокол.
– Вы что всерьез уверены, что вытащили меня с того света? – вновь усомнился в своем чудесном воскрешении капитан.
– Когда Дормидонтов доставил вас в лазарет, ни один здравомыслящий реаниматор не взялся бы за дело. Мозг доживал последние секунды из-за чудовищной кровопотери, а слепое ранение в грудь и живот с повреждением внутренностей не оставляли вам не единого шанса. Сер, заявляю как специалист: в тот момент вы больше нуждались в помощи отца Петра, чем профессионального реаниматора.
– Ваша грудная клетка мой капитан была буквально вывернута наружу. – С жаром подтвердила мулатка.
– Но оказался цел позвоночник, и спинномозговой столб. Бегло осмотрев вас, я взвесил, все за и против, и отважился на этот сложнейший эксперимент.
– А почему на эксперимент, а не на операцию?
– Потому что пока все мои опыты воплощались лишь на бумаге. Хотя аппаратура еще три года назад, была собранна и отлажена. Однако, не смотря на отсутствие опыта, я всего за сорок минут сумел поставить вас на ноги. Что свидетельствует в пользу простоты и надежности моего метода.
– Конечно это грандиозный прорыв в медицине! – с некоторой ноткой недоверия оценил его успех Ярославцев. – Но вы уж извините тупорылого командника, привыкшего все на свете подвергать сомнению.
И именно по этой причине я ни как не могу до конца поверить в эффективность ваших научных достижений. Вы не будите возражать, если я задам вам несколько уточняющих вопросов?
– Конечно же, нет! – обрадовано заверил его Власов, почувствовав, что дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки.
– Вопрос первый, он же основной: почему вы не заявили о своем открытии раньше?
– Зачем?
– Ну, как это, зачем?! Могли бы, к примеру, стать очень богатым и уважаемым человеком.
– Все сказанное вами ерунда! – категорично изрек Вадим Леонидович. – Если бы я последовал вашим рекомендациям сер, то тут же оказался бы на кладбище. Полноте капитан.
Ведь только пикни я о своих успехах, и все преступные кланы Внеземелья объявили бы на меня охоту. Да и коллеги по цеху не удержались бы от соблазна порвать меня от зависти на части.
– Мне кажется, вы немного преувеличиваете Вадим Леонидович.
– Да нет, мой капитан! – нервно возразил ему Власов. – Три года назад я уже имел неосторожность сделать небольшой доклад по этой теме на симпозиуме военных реаниматоров. Так, себе – пробный шар, несколько ни чем не подкрепленных наметок, без демонстрации расчетов и аппаратуры. Знаете, где я после этого оказался? В сумасшедшем доме! Слава Богу, хватило сообразительности больше не настаивать на своем, и очень реалистично симулировать легкую степень шизофрении. Ляпни я тогда еще, что ни будь в том, же духе, точно пустили бы в расход. А так удалось отделаться легким испугом, и прокосить пот дурачка. Правда, и после психушки меня не сразу оставили в покое. Хоть я и сидел два года безвылазно дома, все равно замечал за собой постоянную слежку. А иногда эти бдительные господа даже позволяли нагрянуть с обыском, под каким ни будь «Очень существенным предлогом». Но я вел себя паинькой, да и все отчетные материалы и оборудование успел заранее спрятать в надежном месте. А чтобы окончательно отвести от себя подозрения ушел в многомесячный запой. В общем, деградировал в глазах общественности, насколько это было возможно… Когда интерес к моей персоне со стороны спецслужб наконец-то ослаб, я «вышел из штопора», записался для правдивости на курсы реабилитации анонимных алкоголиков и подал заявку в ваш отряд.
– Но почему вы решили пойти именно в Армию? – продолжил задавать вопросы Ярославцев. Рассказ врача настолько зацепил его, что он вторично взял в руки «Стечкин» и стал задумчиво протирать его чистой ветошью.
– На «гражданке» я не смог бы закончить свои исследования. Там жесточайший контроль со стороны всевозможных надзорных органов. А здесь, где пахнет порохом и льется кровь, немного свободнее, да и полностью отсутствует проблема с поиском подопытного материала. К тому же и риск нарваться на стукача, практически сведен к минимуму. Сер! Я считаю, что нам пора перейти от слов к делу. Вы хотите вернуть Бухарина?
– Глупый вопрос. Конечно же, хочу!
– Тогда убедительно прошу вас не вкладывать меня вышестоящему начальству, предоставлять мне всех тяжело и смертельно раненых, а так же отвести укромное местечко под лабораторию, и обеспечить режим строжайшей секретности для моих исследований.
– А если я вас все-таки вложу? – Костя крутанул на пальце пистолет и спрятал его в ящик стола.
– В этом случаи, я просто убью вас! – Вадим Леонидович выразил свою угрозу настолько убедительно, что Ярославцев не посмел усомниться.
– М-да, – капитан забарабанил пальцами по столу, – то есть вы хотите, чтобы я взвалил всю ответственность за ваши художества на себя? Весьма «заманчивое» предложение… Вот только с моей стороны это будет выглядеть очень рискованно и безрассудно.
– Мы поровну разделим ответственность, а кто не рискует, тот ничего не добивается. Вы только представьте на миг, чтобы с вами произошло, не рискни я несколько часов назад? Наверняка ваш прах уже бы поковали в урну, а мне пришлось бы обсуждать эту проблему, с кем-то другим.
– Я очень признателен вам за вашу смелость майор и прекрасно понимаю, что именно вы спасли мою жизнь.
– Нет сер! – раздраженно возразил Власов. – Вы сейчас рискуете только своей карьерой. Я же многим больше! Трое моих коллег были арестованы и казнены Службой Генного контроля только за то, что заинтересовались моими исследованиями. Но, не смотря на страх за свою собственную жизнь, я встал сегодня возле операционного стола, и вырвал вас из лап «Костлявой». Наберитесь мужества и принимайте решение! Если трусите, наш разговор окончен!
– Майор! Я не боюсь потерять должность! Но за время службы в наших славных Вооруженных Силах меня уже столько раз пытались подвести под монастырь, что поневоле научили шарахаться от каждого куста и бояться собственной тени. Где гарантия, что вы не агент той же Службы Генного контроля, а чудесное воскрешение не очередное ноу-хау наших оборонщиков? Вы сидите, и пытаетесь «слепить мне горбатого»! Знавал я парней, которые и за меньшую оплошность попадали на каторгу.
– Глупо капитан! Надо быть выжившим из ума кретином, чтобы отправить меня сюда, за тысячи мегапарсек, для проверки на вшивость какого-то дубоголового начальника всеми забытой экспедиции.
– Позвольте сер! – тихо как удав зашипел Ярославцев. – Я, кажется, вас не оскорблял.
– Прошу прощения мой капитан! – так же тихо ответил Власов, понимая, что перебрал в выражениях. – Хотите, верти, хотите, нет, но я работаю исключительно в собственных интересах. Желаете доказательств? – он выложил на стол маленький кубик. Пискнув, тот материализовал объемное изображение молодой, голубоволосой женщины и двух мальчиков-близнецов. – Это – моя семья.
– Ну и что? – не понял Ярославцев. – Я рад за вас Вадим Леонидович. У вас прекрасная супруга и замечательные сыновья.
– Они трагически погибли, пять лет назад. – Спокойно объяснил Власов. – Однако я не смирился с этим и поклялся, во что бы то ни стало вернуть их к жизни сер! Вы и теперь мне не верите? Тогда я приглашаю вас в мою походную лабораторию. Туда, где я храню их головы. На этом все, товарищ капитан. Мне больше нечего вам сказать. Я умолкаю и терпеливо жду вашего решения!
– А у вас талант, Вадим Леонидович, – после некоторых колебаний заявил Ярославцев, – просто редкий дар – припирать начальников к стенке. Что скажешь, на все это, старшина?
– Я видела его семью сер. Он не врет. Ради такой цели стоит рискнуть! Клянусь страховочным фалом!
– Ладно! – сдался капитан. – Утверждается. С этой минуты мы с вами в одной обойме. Старшина Сомерс?
– Я сер! – с готовностью откликнулась мулатка.
– Покажите майору наш Ясельный блок, и вдвоем перенесите туда всю необходимую аппаратуру. Никто кроме вас к этим работам не привлекается. Лабораторию оборудуете ночью. Прямо сейчас пройдете на медицинский склад и заберете у Волкова все, что потребует этот напористый господин. Завтра с утра переговорите с Ангелами о засекречивании всей информации о моем чудесном воскрешении, я приравниваю степень ее важности к проекту «Нирвана».
– Есть мой капитан! – девушка от избытка чувств подскочила и чмокнула Ярославцева в щеку.
– А что это такое: «проект Нирвана» сер?
– Узнаете позже Вадим Леонидович, если докажите свою преданность нашему общему делу. А теперь давайте-ка закругляться.
– Да мы не против!
– Тогда за дело. И еще, там, на входе мается Веселова, пригласите ее, пожалуйста, ко мне.
Ольга вошла и официально доложила:
– Сер, ефрейтор Веселова на личную беседу прибыла.
– Присаживайся на диванчик, звездочка моя яхонтовая. Что случилось? – как ни в чем, ни бывало, полюбопытствовал капитан, хотя уже примерно догадался, о чем сейчас пойдет разговор.
Оля не стала рассусоливать, и заявила напрямую:
– Я пришла обсудить наши с тобой отношения, Константин. Только, пожалуйста, не перебивай меня, иначе я, что ни будь, да забуду. – Она на секунду смежила веки и напряглась, словно была готова сигануть нагишом в ледяную купель. – И так, мой ласковый, я давно замечаю, как ты сохнешь по Поленцовой. И хотя закон «Стаи» обязывает меня не обращать на это внимание, но так больше не может продолжаться. Тебе пора определиться: или Я, или ОНА?!
– Она! – не задумываясь, огорошил ее Ярославцев и сам испугался собственной смелости.
Веселова вздрогнула, потому что ни как не ожидала, что любовник так быстро и без видимого сожаления отречется от нее.
Несколько секунд девушка боролась с собственным самолюбием но, в конце, концов, не выдержала и воскликнула дрожащим от обиды голосом:
– Но почему?!
– Оленька. Давай не будем распускать нюни, и по взрослому, как в интернате, скажем, друг, другу все, что мы об этом думаем.
– Мне не о чем с тобой разговаривать, кобель проклятый! После того, с какой легкостью ты вычеркнул меня из собственной жизни, мне только и остается, что сидеть и помалкивать. Одно лишь ты не сможешь изгадить Константин. Нашу прошлую любовь! Мы встретились, когда тебе стукнуло семь лет, а с двенадцати уже занимались сексом. Ты голову терял со мной в пастели! Дрался из-за меня, лез на нож. А сколько раз ты признавался мне в любви?!
И теперь, после СТОЛЬКИХ ЛЕТ, проведенных вместе ты так просто, и без сожаления переступаешь через меня в угоду какой-то молоденькой вертихвостки?!
– Оля все, о чем ты сейчас так эмоционально мне поведала уже давно в прошлом. Ведь с тобой у нас была дружба, привязанность и секс, а к ней я испытываю очень серьезное чувство. Тем более что наш разрыв наметился давно, и ты не станешь этого отрицать. Вспомни, как в училище я предложил тебе оформить наши отношения юридически, но ты оказалась к этому совершенно не готовой, все отшучивалась, и порхала как мотылек. Да и сейчас в твоем поведении ничегошеньки не изменилось. Пойми, золотце, гражданский брак меня уже не устраивает. Я хочу обзавестись полноценной семьей, что бы в будущем…
– Не спорю! Ты прав, тогда я была легкомысленна и непростительно надменна. Но и ты вечно становился в позу! То, то тебе было не так, то это не эдак. Потом еще эти вечные «поиски идеала». Ты и сам та толком не знал, чего хотел. А я была обязана вечно подстраиваться, прощать и терпеливо ждать.
– Ой, ли! Радость моя! Это кто же из нас все время «подстраивался, прощал и терпеливо ждал»? Сколько раз ты уходила от меня к другим? Не помнишь?! А я ведь, между прочим, тебе так не с кем и не изменил. Ты была моей первой и единственной. Согласен, в то время я начитался красивых романов, и поверил в сказку.
Я мечтал о том, как мы вместе будем строить нашу жизнь, красивую и счастливую, а не копошиться в этом омерзительном болоте…
– Прости, что не сразу поняла, какую великую честь ты решил мне оказать! – вмиг окрысилась Веселова.
– Не драматизируй. Ты никогда не стремилась навстречу и даже не пыталась меня понять.
– Ну, где уж нам?! Мы книжками по ночам не зачитывались.
– Не бравируй и не «лезь в бутылку», книжки здесь совершенно не причем. Просто, какой ты была, такой и осталась – безумно красивой, своенравной и взбалмошной.
До прихода в отряд Поленцовой, меня вполне устраивала роль твоего любовника. Но малыш! Мы ведь настолько разные, что нам с самого начала нужно было не мериться характерами, а принимать друг, друга такими, какие мы есть. Быть терпимее, искать точки соприкосновения, в конце концов, подстраиваться друг под друга. Не отрицаю, в том, что сейчас произошло, есть и моя вина.
– Ну, уж нет, увольте! «Подстраиваться…». Я не собираюсь плясать под твою дудку! НИКОГДА!!! Мне нравится заниматься творчеством. Я обожаю поклонников, сигары, шумное общество, хорошее вино. А твое заунывное брюзжание о семейном счастье возле домашнего очага с кучей сопливых, вечно орущих детей, мне всегда действовало на нервы.
– Не спорю! Каждый из нас имеет право на свою частичку счастья. Да и время неумолимо движется вперед, и все, вокруг нас, да и мы сами, стремительно меняется.
Через полгода у тебя заканчивается контракт, и голову даю на отсечение, ты сразу же понесешься завоевывать высоты шоу-бизнеса. До конца с отрядом, ты не пойдешь не при каких обстоятельствах. Даже в проекте «Нирвана» ты участвуешь просто так, за компанию. А ведь он вся моя жизнь! Ну а теперь давай представим себе хотя бы на миг, что твоя заветная мечта вдруг сбудется. Просто произойдет чудо, и наша Золушка стремительно раскрутится и превратится в золото – голосую королеву.
– Клянусь страховочным фалом, так оно и будет! – с воодушевлением заверила начальника Веселова.
– И кем я тогда стану при дворе твоей особы? Верным стражем-вышибалой или «мальчиком на всякий случай»?
– Моим продюсером. Шоуменом. Да мало ли?
– Где ты слов та таких успела набраться? Я же в этом ничегошеньки не смыслю.
– Научиться можно всему! Было бы желание.
– Оленька пойми! Я никогда не вернусь в мир, который превратил меня в животное. Я хочу создать семью, жить и в спокойствии растить своих детей. Мне надоело мотаться по Внеземелью в поисках «военного счастья». Ты же напротив, совсем не горишь желанием стать хранительницей нашего домашнего очага. Кухня, дети, пеленки совершенно не твоя стихия. И получается, что каждый из нас пытается по-своему устроить свою судьбу и не собирается ни под кого подстраиваться. А признаться, друг, другу в этом нам просто не хватает смелости.
Этот случай очень точно описали древнекитайские философы, заключив его в весьма поучительное изречение: «Двум тиграм никогда не ужиться в одном лесу». Или я в чем-то не прав?
– Ярославцев, ты мудр как сова. – Согласилась с его доводами Веселова. – Но все равно обидно до соплей!
– И мне обидно расставаться с такой привлекательной девчонкой! Не сомневайся, я помню каждый наш поцелуй и никогда ничего не забуду. Ты часть моего прошлого. Моя первая любовь, мое обожание и счастье. Но самое главное лапушка моя, чтобы между нами не случилось, я никогда и не при каких обстоятельствах не нарушу нашей клятвы. – Константин показал ей шрам на левом запястии.
– До гробовой доски! – дрогнувшим голосом откликнулась Веселова и, смахнув умиленную слезу, отсалютовала своим порезом.
– Братство кадетов – нерушимое братство!!! – хором проскандировали космопехотинцы и примирительно обняли друг, друга.
– Странно, – облегченно шмыгнула носом девушка, – я шла скандалить и рвать с тобой отношения на всю оставшуюся жизнь, а в результате получила полную свободу и еще сильнее укрепила наш союз. До свидания мой маленький Принц. – Она проникновенно поцеловала его в лоб, – Ты самый лучший Принц на свете. Никого не слушай и оставайся таким, какой ты есть. А Золушке? Золушке пора готовиться к праздничному концерту.
– Притормози Белошвейка. – Ярославцев стиснул ее маленькую прелестную ручку в своих больших, заскорузлых от постоянных тренировок, ладонях.
– У меня для тебя приготовлено еще одно весьма существенное пожелание. Хочешь, верь, а хочешь, нет, но разрыв с тобой, не смотря на демонстрируемое безразличие, дался мне весьма не просто. И поэтому я надеюсь, что в этот раз ты уже точно не упустишь свой шанс, и самым серьезным образом займешься подготовкой к штурму своего заветного пьедестала.
– Не сомневайся! В клочья всех порву, но стану знаменитой певицей.
– Верю! А теперь ступай, моя радость.
Константин проводил ее взглядом и связался с дежурным по базе:
– «Центральная»?
– «Центральная» на приеме.
– Шарлота. Я на космодроме. Провожу осмотр рейдовой группы. Задержусь там примерно на полчаса.
– Принято, мой капитан.
– Вот они, орелики! Шилом бритые, ломом подпоясанные, исполнять любой приказ готовые. – Шутливо представил участников предстоящего разведрейда Дормидонтов, надеясь хоть немного развеселить начальника.
Однако Ярославцев не оценил его старание и вопреки ожиданиям устроил подчиненному небольшой нагоняй:
– Ратибор Изъяславович! Мне Ваше шилобритие вот где сидит! – Константин провел ладонью по горлу. – От прошлой группы остались рожки, да ножки. А уж в ней были ребята, один пятерых стоил!
– Всего не предусмотришь сер. – В раз стер с лица бахвальство капитан.
– Для начала пусть подготовят к осмотру свою экипировку, а мы пока займемся твоей хваленой «Ласточкой».
– Бойцы! – зычно гаркнул Ратибор. – Содержимое штурмовых ранцев и все вооружение на «спальники» перед собой. Кто будет готов, разрешаю отойти в курилку. Построение по первой команде.
Ярославцев лично забрался в кабину и, засучив рукава, не спеша, протестировал всю электронную начинку флая.
Потом тщательно проверил рулевой механизм, систему навигации и исправность бортового вооружения. Закончив ковырять железо, он подключил машину к своей «персоналке», и провел полную диагностику броневой защиты аппарата.
– Действительно «Ласточка», словно только вчера сошедшая с конвейера. – Костя восторженно щелкнул языком и с сожалением покинул пилотское кресло.
– А, вы «Трахома», да «Трахома», – проворчал Ратибор, откатывая трап.
– Виноват друже. Беру свои слова обратно. Твои механики славно потрудились. Я же помню, в каком состоянии она была.
Польщенный Дормидонтов, молча, принял извинения начальника и незаметно показал большой палец, стоящим в сторонке технарям. Те облегченно выдохнули и начали поковать инструменты.
– Строится «Бандерлоги», по весу жиру и ранжиру! – подал команду перекуривавшей рейдовой группе капитан.
Выждав, когда личный состав займет свои места, напротив, выложенного для осмотра снаряжения, он начал перекличку:
– Ефрейтор Веселова?
– Разведчик – диверсант, нештатный этнограф и географ отряда. – Ольга сделала шаг назад.
– Рядовой Сотник?
– Стрелок-диверсант, разведывательно-диверсионной группы. – Иван, немного ссутулившись, проверил крепление страховочного фала на штурмовом ремне, и тоже отступил назад.
– Рядовой Капустин?
– Пилот многоцелевого флая, специалист первого класса.
– Сержант Геворкян?
– Старший стрелок-переводчик основной языковой группы Внеземелья, дипломированный специалист-шифровальщик.
– Лейтенант Поленцова?
– Командир боевой группы.
– Командир разведывательно-боевой группы. – Поправил ее Ярославцев. – Итак, господа – хорошие, – он спрятал список потенциальных участников рейда в карман, – займемся делом.
– Давно пора. А то уж больно застоялись! – обрадовано поддакнул Сотник.
– Иван Иванович, не хотелось бы огорчать, но ваша кандидатура отпадает сразу. Шаг вперед, покуйте имущество и свободны. То же самое касается лейтенанта Поленцовой и сержанта Геворкян.
– !!!
– Всем молчать и выполнять приказ!
– Но сер?! – заерепенился Сотник. – Мы же должны, в конце концов, узнать, почему вы отстранили именно нас? Я все-таки лучший рукопашник отряда! Да и в разведке кое-что смыслю.
У Кости заныло под сердцем, и боль предательски разлилась по левой руке.
Усталость и нервное напряжение, накопленные за последние две недели, заявили о себе в полный голос. Измотанный организм протестовал и требовал полноценного отдыха, а тут еще горячо любимый личный состав позволял себе выстебываться как вошь на гребешке. В идеале он мог бы наорать на них и задавить протест погонами…
Однако капитан сдержался и непроизвольно извлек из нагрудного кармана пачку крепких, кубинских сигарет.
Пока Ярославцев с наслаждением прикуривал, ветераны, пожалев о своей несдержанности, втянули головы в плечи.
– Папа приложился к любимым. А это значит, что сначала он покажет нашему лучшему рукопашнику: «Но пасаран!», а затем и всем остальным не поленится устроить: «маленький Роттердам, через большой попенгаген!». – Не поворачивая головы, одними губами, шепнула Веселова Сотнику, и незаметно отвесила ему легкого тумака. – И вечно ты лезешь, куда не просят со своими дурными вопросами.
– А че я то? Я, то че? – тихо заоправдовался Иван.
– Ничего! – зло зашипела Ольга. – Просто доведешь, когда-нибудь, папулю до инфаркта. Он прошлую группу до сих пор себе не простил, все по ночам пацанов во сне завет. Сказано «люминь», значит «люминь»!
– Ага! Тебе хорошо рты всем затыкать. Тебя-то он оставил. – Виновато засопел боец.
– Ладно, Иван Иванович, – Костя выпустил семь колец и стал нанизывать их на сигарету, – я, пожалуй, объясню, почему именно так провел выбраковку. Начнем с самого обиженного, то есть с тебя. Так вот, профессионально драться здесь умеют все. Я не стану отрицать, что ты лучше остальных машешь конечностями. Однако этого непростительно мало, для того чтобы участвовать в рейде. Из вас только Веселова в совершенстве знает язык золотарцев. Ты же, в этом вопросе: «ни бе, ни ме, ни кукареку».
– Знание языка, зачем оно в группе? Выпивка и закуска удобно размещаются в ранце, а с местными путанами мы и так договоримся. Без баб и вина и война, не война! – отшутился популярным каламбуром солдат и серьезно заявил: – Вы правы сер. Хоть я и «человек боя», но к моему стыду выполнить качественно это задание не способен.
– Зато я знаю все местные диалекты не хуже Веселовой! – возразил Геворкян.
– Вы сударь, в отличие от Капустина, имеете только базовые навыки пилотирования флая. А доверить аппарат непрофессионалу я не имею права. К тому же потеря единственного специалиста-шифровальщика поставит отряд в весьма щекотливое положение.
– Ясно сер. Без обид. – Геворкян сгреб в кучу экипировку, и оттащил ее в сторону.
– Лейтенант! – обратился Константин к Поленцовой. – А вы, почему до сих пор молчите?
– Мне нечего возразить вам сер. Ваше решение безукоризненно. – Марина тоже свернула амуницию и присоединилась к друзьям по несчастью.
Ярославцев заметил, как в глазах девушки блеснули слезинки.
«С характером», – подумал он и приступил, совместно с Дормидонтовым, к предполетному инструктажу группы.