– Я ни помню, ни места, ни точной даты моего рождения. Приемный отец подобрал меня во время боевой операции, на поверхности какой-то занюханной, совершенно необитаемой «дыры», в семнадцатом планетарном секторе, звездной системы Доротея. В том месте была крайне ядовитая атмосфера и агрессивная среда. Боевые действия там велись давно. Планета по несколько раз за сутки переходила из рук в руки, и после очередной ядерной бомбардировки подразделения земного спецназа, прорвав орбитальную оборону противника, стали закрепляться на захваченном плацдарме…

И тут они услышали плач ребенка. Это невероятное, не чем не объяснимое явление поразило их настолько, что они не поленились выслать разведгруппу! Когда та вернулась с докладом, комбриг решил лично перепроверить донесение своих подчиненных. Виданное ли дело?! Плачущий грудной младенец, да еще к тому же в самом центре дымившейся трехсотметровой воронки, оставшейся от тактического боезаряда. Нагишом, неизвестно как попавший в это фронтовое пекло, я лежал на голой земле, сучил ножками и на удивление всей бригаде, совсем не собирался умирать. Хотя воздух в радиусе пяти километров был буквально пропитан ядовитыми парами и настолько сильно фонил радиацией, что бойцы, упакованные в скафандры высшей защиты, и то чувствовали себя рядом со мной не совсем уютно. Позже я не раз убеждался в том, что радиация ни оказывает никакого влияние на мои клетки, а травмы ожоги и ранения заживают в несколько раз быстрее.

Мой приемный Батя – командир бригады спецназа, долго раздумывать не стал и, оформив меня сыном полка, отдал на воспитание в самый прославленный взвод.

И хотя Сергей Ильич Ярославцев старался как можно больше уделять внимания моей персоне, служебная загруженность и постоянные командировки почти не оставляли ему для этого времени. Поэтому я рос в казарме, под сальные шуточки и безобидные приколы огрубевших в сражениях космодесантников.

Однако как бы ни были жестоки и беспощадны эти люди в бою, они все-таки сумели привить мне те основные понятия о жизни, благодаря которым, я до сих пор не утратил человеческого облика. Играя со мной переделанными из боеприпасов игрушками, да отлитыми из свинца солдатиками, бойцы всерьез обучали меня всевозможным воинским премудростям, а так же тактике и стратегии проведения боевых операций.

К семи годам я наизусть, до последних мелочей знал каждую бригадную операцию, сносно владел приемами рукопашного боя и метко стрелял из любого вида легкого вооружения. Кроме всего прочего ребята старались хоть как-то побаловать меня. Не имея возможности для обзаведения собственными детьми, ведь по закону рядовому составу частей специального назначения это было категорически запрещено, они отдавали мне всю свою родительскую теплоту и, не смотря на суровый, примитивный казарменный быт, старались сделать так, чтобы у меня было побольше праздников.

Костя неожиданно смолк, резко вытряхнул из фужера винный шарик и налил себе до краев.

– Только все они погибли! Все до единого. Да упокоятся их грешные души во веки вечные! Земля вам пухом ребята. – Он залпом осушил посуду.

– Аминь, – прошептала Марина и тоже выпила вина в память о павших спецназовцах.

Ярославцев выкурил еще одну сигарету и, слегка захмелев, продолжил свое нерадостное повествование:

– Это случилось в седьмую осень, в аккурат перед моим днем рождения. Батя пропал без вести вместе с подчиненными. Произошло то, что должно было, когда-нибудь произойти: бригада в полном составе не вернулась с задания…

Пытаясь, все же их дождаться я, молча, бродил по глухой и пустой казарме. По кубрикам, в которых я и сейчас смог бы с закрытыми глазами найти иголку в самом укромном месте. Я не мог смириться с произошедшим и, чтобы хоть как-то отвлечься, стал копаться в содержимом прикроватных тумбочек. В тот вечер я впервые осознал, что одетые в одинаковую форму и подчиненные единой цели люди имеют свой свято оберегаемый от посторонних мир, свою личную жизнь, свои слабости и привычки. О, как же они оказались непохожими внутри, эти казенные солдатские рундуки. Сколько страсти, любви, мольбы и отчаяния скрывали они за своими дверцами! А какую бешенную энергетику таили в себе личные вещи погибших, просто жуть! Они вполне умещались в головном уборе, и о каждом, о каждом предмете можно было писать увлекательный роман. Я понял тогда одну, самую важную истину – жизнь человека бесценна. Она как Вселенная…

Я простоял всю ночь на коленях возле входных дверей и страстно молил Господа о чуде. Я умолял его вернуть ребят назад…

Но он не внял моим молитвам. За эту ночь я на порядок повзрослел и навсегда утратил веру во Всевышнего.

Утром на нашей базе появилась ликвидационная комиссия. Три штабных полковника, и целая свора «Тыловых крыс».

Они свернули боевое знамя бригады, собрали документы и запустили роботов-утилизаторов, которые в считанные часы сравняли добротный военный городок с землей. Решением все той же комиссии я был отправлен в интернат.

Нет, я не стал роптать на судьбу, и даже не пытался протестовать. Единственное обстоятельство, которое сильно задело меня за живое, лежало в куче никому ненужного хлама.

БОЕВОЕ ЗНАМЯ БРИГАДЫ! Беззащитное и никому ненужное! А ведь по Уставу в таких случаях требовалось провести отдельный, многочасовой церемониал, который начинался с выставления у стяга часовых и заканчивался отданием последних почестей, погибшим с обязательным участием взвода почетного караула в парадной форме одежды. Ничего из этого не было проведено, и возмущенный до предела равнодушием военных чиновников я отважился на преступление и выкрал его. Теперь святыня, как самая дорогая реликвия, храниться в моем штурмовом ранце и всюду следует со мной.

В интернате я сразу же был назначен на должность командира группы. Навыки, полученные в спецназе, позволили мне с первого дня занять лидирующее положение в коллективе. Обучение давалось достаточно легко, а время на удивление летело очень быстро. Все шло своим, размеренным рамками военного распорядка, чередом пока судьба не преподнесла мне подарок, да такой, что он впоследствии круто изменил всю мою жизнь.

Однажды в увольнении я зашел в городскую библиотеку. Это было обычное, не чем не примечательное, публичное заведение…

Забрел я туда без причины. На улице стоял собачий холод, в кармане звенела медь и вход, в другие места, где сытно кормят и развлекают, был для меня закрыт.

Заведующая библиотекой, достаточно зрелая женщина, почему-то обрадовалась моему приходу, радушно пригласила в свой кабинет и, напоив чаем с лимоном, стала расспрашивать про интернатское житье-бытье.

Мы с ней проболтали около часа, а когда я стал собираться, ссылаясь на то, что увольнение заканчивается, она вдруг вручила мне книгу. Ну, я дурень сперва опешил. Потом давай упорствовать: мол, мне, будущему защитнику Отечества она совершенно не к чему. Вот еще! Буду я тратить время на какую-то книженцию…

Нужно отдать должное ее терпению! Порядком, намаявшись со мной, она решила пойти на хитрость, и предложила мне сделку. Условия нашего договора оказались просты и легко выполнимы. Если я, не поленюсь прочесть этот толстенный роман до следующего увольнения и сумею хотя бы вкратце пересказать его, то получу в награду пять серебряных рандов. В то время для меня эта сумма была целым состоянием!

Я, конечно же, согласился. Уж чего-чего, а упорства мне было не занимать, и за обещанный приз я готов был даже выучить увесистый том наизусть.

Та книга называлась «Три мушкетера» и написал ее великий, французский романист Александра Дюма. Я пронес свое приобретение в интернат тайком, под шинелью, потому, что у нас не приветствовалось чтение художественной литературы.

Вот спецучебники по боевой подготовке, их мы штудировали, от корки до корки.

Сначала я читал ее урывками. Однако очень скоро этот процесс настолько увлек меня, что я, обвернув роман для маскировки в обложку от «Наставления по подрывному делу».

Теперь я не расставался с ним даже на самоподготовке. Более того, ночью, под одеялом, вооружившись скрытным фонариком разведчика, запоем проглатывал главу за главой…

После того как я перевернул последнюю страницу этого потрясающего литературного произведения, мне неудержимо захотелось прочесть его вновь. Так повторялось восемь раз подряд. И каждый раз я сызнова, вместе с героями, переживал увлекательные приключения, примеряя при этом на себя, то мушкетерский плащ, то кардинальскую мантию, то скромный камзол слуги. Мир вокруг меня, ограниченный казарменными стенами и монотонным уставным бытом, вдруг начал стремительно расширяться. И хотя он присутствовал лишь в моем воображении, я очень явственно осознал, что люди могут и должны жить совершенно по-другому! И уж совсем не так, как требуют от них начальники и воспитатели.

В следующем увольнении я категорически отказался от вознаграждения, и целые сутки провел в архивах библиотеки, просматривая все, получившие всемирное признание, кино и видео-версии этого замечательного литературного произведения…

Последующие семь лет учебы в интернате я, насколько это было возможно, старательно изучал культурное наследие человечества, потому что только в книгах всемирно известных авторов находил ответы на волновавшие меня вопросы. В основном меня интересовала классическая литература, на остальное просто не хватало времени.

При этом я пошел еще на одну хитрость. Чтобы иметь возможность оценить мастерство автора, а не грубый перевод на упрощенном эсперанто я стал изучать основные языковые группы народов населявших Землю до начала Всемирной генетической войны и одновременно старался, как можно чаще посещать платные сайты Музея кинематографии, на которых просматривал наиболее известные экранизации прочитанных мной произведений. Начальство и воспитанники быстро узнали о моем увлечении, но не стали этому препятствовать. Однокашники боялись моих крепких кулаков, а преподаватели не усматривали в этих действиях крамолы. Без труда, став лучшим учеником интерната, я заранее обезопасил себя от их нападок, а чтением книг занимался исключительно в личное время. К тому же не умничал, не выпячивал на показ свои знания, и не чем, кроме успехов в боевой подготовке, не выделяться из основной массы таких же, как я отличников

Единственный раз я имел неосторожность не вытерпеть и поделиться своими мыслями с Веселовой. Она, слава Богу, ничегошеньки не поняла и, больше мы никогда не касались этой темы. Оступившись единожды, я сделал для себя соответствующие выводы и поклялся строить свой сказочный мир только с теми, кто полностью разделяет мои убеждения. Тебя не шокирует мой рассказ любимая? Ведь так ведут себя только законченные психи.

– Нисколько, милый! – встрепенулась Марина. – Твои размышления, хоть и далеки от реальности, но здравы и осмысленны. Ты просто не желал больше мириться с окружающей тебя действительностью и выбрал свой собственный путь. Продолжай, я очень внимательно слушаю.

– После интерната я поступил в Новосибирское училище Космической пехоты, где опытные преподаватели, нужно отдать им должное, с особой тщательностью, отточили мои боевые навыки и довели их до полного совершенства. Более того, меня, как одного из наиболее одаренных курсантов, направили на факультатив стратегического управления офицеров полкового звена, что позволяло мне в перспективе быть сразу же назначенным на командную должность.

Училище ни как не изменило моих взглядов на жизнь. Я продолжал молчать, терпеть и добросовестно исполнять свои обязанности, лелея в душе единственную надежду: стать как можно быстрее большим начальником и перекроить этот опостылевший мир на свой собственный лад. Поэтому я с таким нетерпением ожидал выпуска…

И, наконец-то, он настал. Шампанское! Блеск золотых погон! Я ОФИЦЕР! А впереди, по заверению курсовых воспитателей – блестящая карьера, заслуженная слава и генеральские лампасы. Но самое главное – возможность заново начать свою жизнь и все, буквально все, изменить к лучшему! Ведь нам внушали, что у талантливых, упорных и энергичных офицеров никогда и ни в чем не будет проблем.

Но прошел год, за ним другой и я отчетливо понял, что строил свой замок на мокром песке. Циничная армейская действительность заставила меня навсегда расстаться с иллюзиями о гражданстве, мечтами о достойной старости, и надеждами на избавление от клейма второсортного выродка из колоний. Однако я не поднял вверх лапки и не смирился со столь незавидной участью. Мое сознание бунтовало, и настойчиво искала ответы на самые главные вопросы, которые я однажды отважился поставить перед собой: «Кто я, откуда и куда, в конце, концов, подевались мои настоящие родители?».

– Мне, почему-то кажется, – ласково проворковала Марина, – что ты все-таки отыскал на них ответ?

– Да, моя нежность! Но об этом после. Ибо пока я еще не готов поделиться с тобой результатами своих поисков.

– Но почему?

– Да, потому что это не только моя тайна, и я поклялся не посвящать в нее никого до наступления определенных обстоятельств.

– Я не настаиваю, но ты должен хотя бы намекнуть мне, где мы будем в будущем вить свое семейное гнездышко?

– В райском Эдеме, с маленьким привкусом Ада, – совершенно серьезно ответил капитан.

– Ты неизлечимый романтик Костя. Но нам не суждено осуществить твою мечту. Всех наших сбережений не хватит, что бы отгородиться от окружающей нас действительности, и этот никчемный мир, который ты так ненавидишь, обязательно сожрет нас со всеми потрохами.

– Ты сильно заблуждаешься, моя прелесть. Нам не придется действовать в одиночку. Я ведь не тратил время попусту и за несколько лет успел сформировать крепкую команду единомышленников.

– Отрядную коммуну? Так вот для чего на базе существует Клуб ветеранов части. Постой! Если я правильно понимаю, ты хочешь построить городок для отставников, в какой ни будь малозаселенной колонии?

– Почти что угадала.

– Это хорошая идея! Однако насколько твердо ты можешь рассчитывать на них?

– Они преданы мне до последнего вздоха!

– Я бы воздержалась от таких заявлений, – попробовала предостеречь его Марина, – ведь команда обязательно должна быть спаянна не только материально, но и идейно. Только тогда коллектив превращается в несокрушимую глыбу, которую нельзя расколоть, а можно только полностью уничтожить.

– Мариночка, за последние годы мне удалось создать подразделение совершенно нового типа. Оно, в отличие от других, способно выполнить любую боевую задачу. Если бы Ангелы не были сплочены идейно, отряд развалился бы в считанные дни.

– Ты знаешь?! – задумчиво возразила Марина. – Здесь есть одно «Но». Отряд силен, и в безопасности, пока воют и нужен Федерации. Как только ты заявишь о своих амбициях вышестоящему командованию, оно тут же предпримет соответствующие меры. Министерство обороны еще ни кого так просто не отпускало на дембель. И где бы мы потом не спрятались, нас все равно разыщут и уничтожат. Это вопрос времени. К тому же Ангел, впитавший отрядные принципы поведения, подобен младенцу в джунглях, он не выживет во внешнем мире. Неужели ты этого не понимаешь?

– А кто сказал, что мы останемся в этом мире? Да пропади он пропадом! Мы вполне можем…– Костя вдруг, почему-то оборвал себя на полуслове и резко изменил тему. – Как я уже тебе сказал, наша конечная цель заключается в том, чтобы создать собственную, независимую от Федерации колонию, со своей экономикой, законами и бытовым укладом. Она не нова! История знает немало примеров, когда группы людей, и даже целые народы следовали этим путем. Единственной проблемой, которая пока что удерживает отряд от ее осуществления, является нехватка денежных средств.

– Это намек на то, что я обязана пожертвовать наследством во имя осуществления вашего грандиозного проекта? – Марина сделала вид, что не заметила его неуклюжей попытке уйти от прямого ответа.

– Нет, дорогая. Твои фамильные «сокровища» нас совершенно не интересуют. Ведь согласно устава коммунаров, каждый участник должен быть обязательно застрахован на случай всеобщего провала. Все члены общины отчисляют половину своего денежного довольствия в специально созданный фонд, которым распоряжается избранная на общем собрании экономическая группа, состоящая из пяти человек. Если же Ангел по какой-то причине передумывает, ему незамедлительно возвращают все вложенные средства вместе.

Причем с накопленными процентами, и он может, распорядиться ими по собственному усмотрению. Некоторые так и поступят, когда мы выполним задание и благополучно выберемся отсюда.

– А «вероотступник» может рассчитывать на возвращение в проект?– Этот вопрос будет решаться на общем собрании Ангелов.

– Своим поведением, мой капитан, вы напоминаете мне детей. Но, тем не менее, я готова присоединиться к вам.

– Я очень рад за тебя! – Костя в знак признательности легонько стиснул ее колени.

– Но не торопись радоваться, мой будущий муж и господин, – Марина, встала и решительно поправила перед зеркалом платье. – Уж, коли ты, выцарапал из меня согласия, то будь любезен, ответить на самый главный вопрос: «Куда мы денемся после разрыва контракта с нашим «горячо любимым» Министерством обороны?!». Ведь положа руку на сердце, скажу: твой замысел неосуществим. Ангелы не настолько богаты, чтобы нанять целую армию и доблестно отстаивать свои интересы перед Федерацией. Повторяю: где бы мы ни прятались, очень скоро нас вычислит и прихлопнет Служба Космической безопасности. И мне совершенно непонятно, почему она до сих пор еще медлит? Наверняка, малая толика информации о замыслах отряда уже дошла до них.

– Мы никому не даем повода, потому что являемся самым лучшим подразделением Космической пехоты, а проектом занимаемся в свободное от службы время, что никак не противоречит Конституции, Уставам и законам. Я снова прикрываюсь своим главным козырем.

– Костя! Не увиливай! Выкладывай все на чистоту. Я же не дурочка и прекрасно понимая, что даже если произойдет чудо и ты сможешь послать подальше всех и вся, нас не оставят в покои! – начала сердиться Марина.

– Во Вселенной есть уйма уголков, находящихся вне зоны досягаемости Федерации, и ее колоний. Те же магические пещеры на планета Саам, в которых ты, моя кудесница, познавала науку волшебства… Они ведь до сих пор не обнаружена ни одним развед – подразделением.

– Ты еще расскажи мне легенду о планетах-призраках, – с нескрываемым скепсисом фыркнула Марина, – добрая половина человечества носиться по всему Внеземелью, в надежде отыскать хотя бы одну из них.

– Все! Тема нашего разговора исчерпана. – Костя взял ее мизинец и приложил к своим губам. – На мои уста наложена печать безмолвия хотя бы до тех пор, пока на этой прелестной ручке не появится обручальное кольцо.

– И все же нет! Твой план не реален любимый. Ничего у нас не выйдет! – она сознательно продолжала демонстрировать свои сомнения капитану в надежде, что он все-таки не выдержит и разоткровенничается. – «Федеральники» стопроцентно внедрили в отряд своих агентов, и вот, вот арестуют нас всех.

– Не успеют! Как только нам удастся восстановить промышленную добычу золота, обещанное премиальное вознаграждение решит все наши финансовые проблемы, и мы, закупив необходимое оборудование и сырье, сможем беспрепятственно улизнуть с планеты уже через неделю. А до этого времени даже самый пронырливый агент не сумеет ничего накопать.

К тому же у нас действует достаточно совершенная система конспирации, и только я один обладаю всей полнотой информации о проекте «Нирвана».

Остальные участники посвящены в него эпизодически, чтобы только на отдельном этапе выполнить свою сугубо индивидуальную задачу.

– Это очень рискованно, мой дорогой! Успех всей миссии не должен зависеть от одного человека. Но с другой стороны, такая скрытность гарантирует достаточно высокий процент надежды на победу. Действительно! Сейчас на базе вообще ничего невозможно пронюхать о проекте. Вот уже третий месяц как я в отряде, а никто, по этой теме, не обмолвился со мной и словом. Если честно, меня такое положение вещей вполне устраивает. Меньше знаешь, крепче спишь. Поэтому позволь мне доверить свою дальнейшую судьбу твоим натруженным рукам и немедленно приступить к исполнению своих супружеских обязанностей?

– Конечно же, моя любовь! – обрадовано согласился Константин, и только сейчас понял, что девушка, усыпив его бдительность, сумела выудить кучу секретной информации, которую он, конспиратор хренов, боялся доверить даже самым преданным друзьям. И имея желание реабилитироваться хотя бы в собственных глазах, Ярославцев решил взять реванш: – А теперь моя маленькая искусительница, настал и твой черед отвечать на мои вопросы.

Марина загадочно улыбнулась и поманила его к себе пальчиком. Когда он приблизился вплотную, она сексуально проворковала:

– Все что пожелаете, мой господин.

– Меня интересует, насколько сильны твои колдовские возможности. – Рубанул с плеча Ярославцев.

– Смотря с кем, и с чем сравнивать. – Девушка обняла и начала покрывать поцелуями его шею.

– А ты сможешь, если понадобиться, разгадать тайну разноцветных костров?

– Нет, любимый! – Марина непроизвольно вздрогнула и отстранилась – Когда они пылают в степи я, как и все, испытываю приступ бесконтрольного панического страха.

Могу сказать лишь одно, эти загадочные нападения на базу не являются следствием применения, какого либо волшебства или магии, скорее всего мы имеем дело с неизвестной и совершенно необъяснимой формой существования материи.

– Кажется, пора возвращаться? – Ярославцев с досадой указал на мигающий оранжевый индикатор личного «Маячка».

– Кому ты уже понадобился?! – недовольно проворчала девушка, еще сильнее стиснув объятия.

– Товарищ лейтенант. Не смейте препятствовать командиру в исполнении его служебных обязанностей. Это является грубым нарушением Дисциплинарного устава. Сейчас мы выйдем отсюда, и вы отправитесь готовиться к заступлению на вахту.

– Но сер! Смею вам напомнить, что сегодня состоялась наша помолвка, и никто не освобождал вас от исполнения супружеского долга.

– Побереги себя до свадьбы, – толи попросил, толи пошутил Ярославцев.

«Маячок» возмущенно завибрировал и переключился на красный индикатор.

– Извини. Но на командном пункте произошло, что-то действительно серьезное. Дежурный не рискнул, бы, беспокоить меня по пустякам. – Капитан подхватил свой определитель и галантно предложил спутнице первой покинуть помещение.

Когда счастливая пара, нежно удерживая друг, друга за руки, появилась в актовом зале, музыка стихла, и взоры танцующих обратились к ним.

«Волки» поняли все без слов и негромко завыли, давая понять, что исключают вожака из своих рядов, а «Женатики» одобрительно заопладировали, надеясь на скорое пополнение.

Ярославцев проводил девушку к выходу и немедленно связался с вахтенным офицером. Его взволнованный доклад еще больше озадачил капитана. Он жестом призвал Дормидонтова и вместе с ним направился на космодром.

– Мой капитан, на базе пресечена попытка проникновения «Чужого», наши потери: рядовой Андрианов пять минут назад госпитализирован в лазарет с тяжелой черепно-мозговой травмой.

– Где труп нарушителя?! – не вдаваясь в подробности, поинтересовался Константин.

Грызлова повернулась и указала на следы крови, алеющие посредине одной из бетонных плит, немного поодаль от подготовленного к рейду флая:

– Он был здесь. Однако на момент полного огневого поражения исчез.

– Странно?! – Ярославцев в задумчивости потер гладко выбритый подбородок. – Как ты считаешь, Анюта, почему он оказался именно на «взлетке»?

– Хотел вывести из строя флай, но не успел.

– Ты уверена, что он убит, а не шастает где-нибудь по кубрикам или ярусам.

– Я лично всадила в него пол-обоймы. Он упал, задергался в конвульсиях, а потом словно испарился, оставив только царапины от когтей на вакуум – бетоне. Кровь на плитах не его, она из распоротого предплечья Андрианова.

– Камеры слежения зафиксировали нападение?

– Не знаю сер. Не успела проверить. Сейчас посмотрю.

– Что скажешь, Дормидонтыч? – Константин повернулся к Ратибору, который внимательно изучал царапины на отполированной поверхности плиты.

– Есть смысл взять фрагменты из борозд, подвергнуть их анализу на присутствие ДНК и биологически идентифицировать нашего незваного гостя. А между нами «мальчиками» говоря, – Ратибор, чтобы больше никто, кроме Константина его не услышал, перешел на шепот.

– Не нравится мне все это командир. «Чужой» на базе – первый случай в моей служебной практике. Преодолеть систему защиты сооружения практически невозможно.

– Но убийца-невидимка преодолевал ее, и не раз, – возразил ему капитан.

– Здесь особый случай сер! Аннушка первой же очередью завалила его.

А наш легендарный Потрошитель при любом противодействии оставался неуязвим. Бьюсь об заклад, все записи на камерах слежения при проверке окажутся стертыми.

– Вы угадали капитан! Я уже успела их осмотреть. Вся электронная начинка сплавлена мощным электрическим разрядом. Кстати, именно он и привлек мое внимание. Согласно табеля поста я несла службу не внизу, а на причале. Вдруг, вспышка, треск, и чуть погодя вскрик Андрианова. Я к ограждениям! Геннадьевич распластан на плитах, а нарушитель стоит над ним, водит мордой по сторонам и принюхивается.

– Как он выглядел Анюта? – Ярославцев осторожно соскоблил штурмовым ножом пробы с бетона и запаял их в пластиковый пакет.

– Какой-то дегенеративный монстр. Среднего роста, туловище и ноги человека, лапы большой кошки, а голова кабанья, с гребнем и клыками.

– Белиберда! Тебе случайно не померещилось? – засомневался Ратибор.

– Трех секунд до момента открытия огня больше чем достаточно чтобы разглядеть в кого стреляешь! – обиженно пояснила Грызлова.

– Благодарю за службу, рядовой! Продолжайте выполнять свои обязанности по охране и обороне объекта. А вы, Дормидонтов, усильте пост, кем ни будь из Славян.

– Служу Федерации! – приняла строевую стойку часовая.

– Будет исполнено сер, – приложил руку к берету капитан.

– Я в лазарет, к Власову и Волкову. – Пояснил Ярославцев, разглядывая на просвет крошки бетона в целлофановой упаковке.

Оба эскулапа встретили начальника в реанимационной палате и, судя по спокойному выражению их лиц, Константин сразу понял, что жизни Андрианова уже ничто не угрожает.

– Сер! Пострадавшему в данный момент оказывается квалифицированная помощь. Мной поставлен окончательный диагноз: перелом основания черепа и многополосная, рваная рана предплечья. Сейчас рядовой Андрианов проходит курс интенсивной терапии и будет полностью излечен через два с половиной часа, – коротко и оптимистично доложил Власов, прихлебывая кофеек и дожевывая бутерброд с колбаской.

– Вадим Леонидович, что бы мы без вас делали! – не поскупился на похвалу Ярославцев.

– Раньше, с таким ранением, при самом благоприятном раскладе, боец мог проваляться в постели не менее двух недель, – поддакнул Волков.

– Господа, – Капитан достал из кармана пакет, – мне необходимо, чтобы вы, как можно быстрее, провели анализ отобранного на месте происшествия образца, и по выделенному ДНК определили, что за существо, совсем недавно, похозяйничало на космодроме.

– Без особых сложностей, Константин Сергеевич. Оформим в лучших традициях Лондона и Парижа. – Власов забрал пробы и, не мешкая, внес их в маленькую лабораторную камеру.

Затем быстро и профессионально сделал на анализаторы мазки и, постучав на клавиатуре, указал рукой на экран монитора:

– Пожалуйста, полюбуйтесь. Обыкновенный гомо – золотариус.

– Вот это номер! – Ярославцев аж сощурился от удивления. На изображении присутствовал нормальный, без каких либо видимых физических аномалий, туземец. – А ошибка допустима? – всерьез засомневался капитан.

– Она просто невозможна! – категорично возразил ему Власов, и хитро поинтересовался: – А в чем нестыковка?

– Да в том, что Грызлова расстреляла из автомата совершенно другой объект.

– Сер меня тоже гложут сомнения, – участливо поделился с ним своими соображениями Волков, – и основаны они вот на чем: судя по характеру ран на предплечье, Андрианова атаковал не человек, а какой-то крупный зверь, – он продемонстрировал Ярославцеву компьютерные снимки поврежденных участков пациента и попытался подробно расспросить его об инциденте: – Константин Сергеевич скажите, пожалуйста, кроме устного свидетельства Анны Васильевны имеются ли еще какие ни, будь улики?

– К моему великому сожалению нет, не считая вот этих проб… Возможно Андрианов, что ни будь, вспомнит, когда придет в себя?

– Не уверен, – отрицательно замотал головой Волков. – Нападение на часового произведено сзади, по всем правилам диверсионной подготовке. Первый удар пришелся по затылку. Если бы не бронешлем, нападавший отшиб бы ему голову. Сер, смею заметить, что у вас предельно измотанный вид. Плюньте на все, ступайте и хоть немного отдохните. Вам просто необходимо отоспаться.

– Слушаюсь! – Ярославцев с улыбкой приложил руку к берету.

– А давайте-ка лучше к нам, – предложил Власов. – Ляжете на четыре часика в антигравитационную кровать, я подберу вам оптимальный режим сна, жахну для надежности порядочного успокоительного, поставлю соответствующую гипнокасету… Уверяю, от нас вы уйдете совершенно другим человеком.

– Огромное спасибо господа! Но инструкция предписывает мне отдыхать только на командном пункте. До завтра.

Марина проснулась около десяти часов утра от требовательного попискивания личного «Маячка».

Сегодня она заступала дежурной по базе и хотела в первый раз за три месяца понежиться в теплой постели до самого обеда.

Однако кто-то очень настойчиво вызывал ее на связь! Оранжевая фишка нетерпеливо, мигала в унисон звуковому вызову.

Поленцова, не вылезая из под одеяла, протянула руку и включила маленькое переговорное устройство.

Динамик беспокойно выдал:

– Всем командирам групп Ангелов сбор в актовом зале в десять ноль, ноль. Повторяю…

Видно оповещение проходило циркулярно, через Центральный компьютер. Посылать запрос машине о причине сбора, не имело смысла, а обращаться за разъяснениями к дежурному – значит отвлекать его от исполнения должностных обязанностей… Да и время поджимало!

Стрелки часов показывали без пятнадцати десять. Марина отправила подтверждение и выпорхнула из постели в душ.

Командный состав Ангелов прибыл минута в минуту.

Еще до прихода начальника экспедиции все заняли места согласно штату, и замерли в напряженном ожидании.

Спецы о чем-то нервно перешептывались в сторонке. Из новичков для участия в совещании была приглашена только Булгакова.

Константин появился стремительно и выглядел мрачнее тучи!

Подчиненные поприветствовали командира и, стараясь не шуметь, уселись обратно в кресла.

– Де Базиде?!

– Я, капитан! – совсем без энтузиазма отозвался француз.

– Сам доложишь обстоятельства исчезновения разведывательной группы, или поручишь эту неприятную процедуру Шарлоте?

– Разрешите сер?! – встряла за мужа сержант Баксон. – Тем более что я «вела» ее от старта и до самого момента пропажи всех сигналов.

– Валяйте сержант! – Ярославцев нервно забарабанил пальцами по столу.

– Они ушли в назначенное время, на рассвете. Сначала я без труда отслеживала отметку на радаре и поддерживала двустороннюю видеосвязь с экипажем.

Флай ни на метр не отклонялся от проложенного маршрута, и соблюдал все полетные параметры: предельно допустимую высоту и максимальную скорость. На тридцать седьмой минуте поиска видео-контакт с экипажем пропал.

– Причина?! – нетерпеливо подстегнул ее Константин.

– Стойкая, непреодолимая засветка из радиопомех. Источник и характер не установлен. Я, было, предположила, что флай разбился, но отметка на локаторе исчезла не сразу. Задействовав систему слежения «Гиацинт» я, продолжила сопровождение цели, но при этом потеряла мощность радиоканала и возможность обеспечения устойчивой радиосвязи с экипажем.

Флай, тем временем, постепенно вышел в район разведки и приземлился на северном скате вулкана. Биодатчики Капустина и Веселовой «святили» еще некоторое время. По неизвестной мне причине разведчики, нарушив инструкцию, отошли метров пятьсот от аппарата и пропали.

– Как пропали? Ведь индивидуальные определители нельзя уничтожить.

– Их можно отключить сер. Простым нажатием на кнопку. Все три отметки погасли разом. Два биодатчика и определитель флая.

– Покажите мне, где это произошло? – Ярославцев сел вполоборота к залу.

Шарлота поколдовала над карманным пультом, и на сцене возникла объемная голограмма ландшафта местности, с обозначением точки посадки флая и маршрута выдвижения спешившейся группы.

– Вот здесь их «Маячки» сдохли, – девушка подвела световую указку к небольшой впадине. – По моему мнению, сер, группа, утратила бдительность и угадила в засаду.

– Вы правы, – согласился капитан, – для засады это самое идеальное место. Если флай приземлился на безопасном удалении от неровностей рельефа, то прямая видимость в точке их исчезновения составляет не более пятидесяти метров, да и то если судить по карте.

– Кой черт понес их в этом направлении?! Мы же с вами до слез заинструктировали группу кеп! Дормидонтов со злостью рубанул кулаком по подлокотнику. – Тем более, зачем им понадобилось двигаться от кратера в долину. Ведь район поиска был определен для них в самом центре вулкана.

– Значит, на то была веская причина. Но какая? – Ярославцев, задумавшись на секунду, окинул взглядом зал. На лицах космопехотинцев царило полное недоумение и он, быстро сообразив, что вряд ли сможет добиться от них вразумительного ответа, продолжил: – Однако, находясь здесь, мы не в состоянии выяснить это. Нужно чтобы еще одна группа как можно быстрее оказалась на месте происшествия. Я допускаю, что Веселова могла, сгоряча, и совершить ошибку, но Капустин… Он «кремень», и всегда действовал осмотрительно.

– Разрешите высказать свое предположение сер? – Шарлота выключила изображение и отложила пульт.

– Слушаю.

– Их ждали. Так быстро накрыть группу возможно только при соблюдении двух обязательных условий. Первое – знать наверняка место ее высадки, и сосредоточить там необходимое количество личного состава. Или второе – иметь достаточно разветвленную сеть для наблюдения и оповещения укомплектованную современными средствами связи, что по уровню развития военной техники у золотарцев, допустимо только теоретически, ведь их сигнальные костры и барабаны не обеспечивают скрытность и надежность передаваемой информации. Поэтому, я ни сколько не удивлюсь, если кто-то из нас стал «Наружником», или «Чужим».

– «Чужих» на базе нет! – уверенно заявил Волков. – Вчерашнее происшествие на космодроме вынудило меня пойти на чрезвычайные меры и провести скрытое биосканирование каждого члена экспедиции. Результат отрицательный! А вот насчет джентльменов из спецслужб ничего сказать не могу. Возможно, с прибытием молодежи, они могли и появиться.

– Воздержитесь от необоснованных подозрений, старший лейтенант! – осек его Ярославцев, одновременно наблюдая за реакцией Булгаковой. – Давайте все-таки дослушаем до конца версию сержанта Баксон, а уж после займемся «Охотой на ведьм».

– Тот, кто играет против нас, – убедительно продолжила Шарлота, – знает практически все: от тактики действия подразделений космической пехоты, до основных характеристик нашего вооружения и техники. Но, анализируя события последних дней, мне удалось вычислить в его действиях некоторую очень существенную закономерность. Она заключается в том, что при всех информационных возможностях, и якобы полной осведомленности, поле деятельности нашего противника четко отчерчено определенными рамками. К примеру, ему так и не удалось нейтрализовать аппаратуру сопровождения, установленную на борту пропавшего флая.

И здесь я усматриваю только одну причину. Радиосистема «Гиацинт» была разработана инженерами отряда совсем недавно, и лишь ограниченный круг лиц, из числа Ангелов, знал о ее существовании. При желании «забить» эту аппаратуру достаточно просто. Но для этого нужно знать коды взлома блокировок. Отсюда можно сделать вывод, что противник, располагая достаточно надежным источником информации на базе, все-таки пока еще не смог получить доступ к нашим секретным разработкам и передовым технологиям.

– Логично! – согласился Ярославцев и призвал подчиненных: – Высказывайтесь господа. Кратко и по существу.

– Старшина Дона Сомерс сер. Позвольте сделать заявление в адрес старшего лейтенанта Булгаковой и обвинить ее в сборе компромата на личный состав отряда, а так же возможном пособничестве противнику! – мулатка, как в суде подняла правую руку вверх. – Поясняю суть своего обвинения. В прошлую ночь, выполняя ваше распоряжение сер, о производстве работ в ясельном блоке, я обнаружила слежку. Пришлось организовать засаду и преследование, которое продолжалось до самой двери кубрика занимаемого старшим лейтенантом Булгаковой.

«Вот наша очаровательная шпионка и прокололась в первый раз!» – со злорадством подумал Ярославцев.

– Да, это была я! – Елена, на удивление всех присутствующих не стала отпираться и отрицать предъявленное старшиной обвинение.

– Ну, тогда я надеюсь, вам не составит большого труда, объяснить нам свое странное поведение офицер? – со зловещим спокойствием попросил ее капитан.

Булгакова, по всей видимости, уже была готова к подобному развитию событий и, неподражаемо стрельнув в его сторону глазками, затараторила, словно колониальная «Дурочка из переулочка»:

– Сегодня ночью у меня сильно болела голова. Настолько сильно, что не помогали обезболивающие, которые хранятся в кубриковых индивидуальных аптечках. Не в состоянии больше переносить столь тяжкие мучения…

– Вы решили обратиться за помощью в лазарет, – перебил ее Ярославцев. – Но по пути туда наткнулись на сладкую парочку, в составе майора Власова и старшины Сомерс, которые, по вашему мнению, намеривались ограбить медицинский склад. Правильно?

Елена утвердительно кивнула, а Дормидонтов вполголоса пробурчал себе под нос, но так чтобы услышали все:

– Бред сивой кобылы!

– А вот и нет! – возразила ему Булгакова. – Что еще они могли делать в столь поздний час возле медицинского склада. Любой на моем месте заподозрил бы неладное.

– И тогда проявив бдительность, – с издевательским пафосом продолжил Ярославцев, – Вы решили установить за ними скрытое наблюдение.

– Так точно сер. Скажу больше: вчера вечером мне удалось выявить столько нарушений Федерального Закона «О статусе Космической пехоты», что при желании они могут потянуть на несколько уголовных дел.

– И что же вам посчастливилось накопать моя бдительность? – вкрадчиво проворковал Константин, умело, расставляя липкую паутину, в которую намеревался заманить назойливого и дотошного заместителя.

Булгакова, не почувствовав подвоха, и азартно, загибая пальцы, ударилась в перечисления:

– На базе имеются беременные женщины из числа военнослужащих и местного населения, а так же содержаться дети. Все перечисленное как минимум тянет на семь лет каторги, для каждого виновного в этих должностных преступлениях. В дополнение к сказанному здесь так же проводятся не санкционированные разработки новых систем вооружения.

По залу прокатился гул негодования.

– Всем молчать! – Ярославцев хлопнул ладонью по председательскому столу. – Что же! Честь и хвала старшему лейтенанту Булгаковой. Ей и в правду удалось раскрыть «заговор Вселенского масштаба».

Многие сдержано захихикали, по достоинству оценив его шутку.

– А если серьезно… – Начальник экспедиции умышленно выдержал небольшую паузу, чтобы затем словно выстрелить в тишину: – Лейтенант Туранов?!

– Да, мой капитан?

– Что вы на это скажите как нештатный уполномоченный Главного разведывательного и Контрразведывательного управления Федерации?

– Заявление нашего уважаемого заместителя сер, – поднявшийся со своего места офицер чеканил каждое слово, – по своей сути вредно и провокационно. Перечисленные должностные упущения не снижают, а наоборот, многократно повышают боеспособность отряда и не преследуют корыстных целей. А так как мы находимся в зоне активных боевых действий, то ими и вовсе можно полностью пренебречь.

– Рвение и бескомпромиссность старшего лейтенанта Булгаковой вполне поддается объяснению и даже заслуживает похвалы. Да, закон запрещает нам иметь детей и заключать браки с местным красавицами. Но жизнь есть жизнь, товарищ старший лейтенант, и не куда от нее не денешься.

Поэтому господа я предлагаю вам простить Елене Викторовне ее заблуждения и излишнее служебное рвение, как ни как но она, впервые оказался на передовой, да и кто из нас по молодости не допускал ошибок? – Миролюбиво предложил подчиненным Ярославцев, и хитро подмигнул Булгаковой: – Я просто уверен, что мой въедливый заместитель, прежде всего, руководствовалась чувством долга и искренним желанием непременно добиться торжества законности.

Реакция последовала незамедлительно. Девушка буквально взорвалась как осколочная граната. Еще бы: начальник не только сумел вывернуться, но и оставил ее в дураках.

– Тогда почему до сих пор сер, вы не доложили обо всем начальству?!

– Не видел в этом необходимости. Зачем беспокоить командование по пустякам, – Костя не выдержал и заулыбался. – Еще успеем. Тем более, что покаяться никогда не поздно. Верно отец Петр?

– Истину глаголешь, сын мой! – отрядный батюшка тоже спрятал ухмылку в бороду.

– А я не вижу в этом ничего смешного сер! – продолжала распаляться Елена. – И требую немедленно предоставить мне оперативный канал связи с Землей!

– О-ля-ля! Поздно милочка! – счастливый де Базиде руками показал ей «Ослиные уши», и несколько раз издевательски иакнул. – С сегодняшнего утра, прошу прощения у всех, запамятовал доложить, внешняя связь накрылась медным тазом. Проходимость сигнала почти нулевая. Противник настолько плотно «забил» нас помехами, что они гасят даже «отраженку» от силового экрана.

– И сильно давит? – поинтересовался Ярославцев.

– Повторяю. Проходимость нулевая. С чем нас всех и поздравляю!

– А источник помех? – не вытерпел кто-то из командиров групп. – Вы спецы ведь как начнете «волну гнать».

– Да о каком источнике может идти речь… Мы в полной радио – изоляции. Точно так же чувствует себя человек, помещенный в центр огромного ватного тюка.

Вот, послушайте. – Мишель включил свой тест-приемник, с которым никогда не расставался, на полную громкость. Нудный, противный гул ударил по ушным перепонкам. Француз быстро прошелся по частотам и покрутил настройку антенны, однако ни громкость, ни тембр звучания, после его манипуляций, так и не изменился.

– Но что-то должно генерировать эти помехи? – Дормидонтов пересел к начальнику связи, убавил звук, и вновь послушал эфир…

Результат остался прежним.

Ратибор, для порядка еще раз покрутил настройку и увлеченно поинтересовался у Шевалье: – А на эквалайзере пробовал разложить волну?!

– Пробовал, все бес толку! – язвительно парировал француз и громко проворчал: – Я еще, когда предлагал запустить орбитальный спутник связи. Только ведь никто не хотел меня слушать. А теперь…

– Ну да, который сразу же будет сбит! Хорош дискутировать! – подвел черту Ярославцев. – Де Базиде, зайчик мой?!

– Да, сер, – обречено вздохнул офицер, потому что тон начальника не сулил ему в будущем ничего хорошего.

– Я, конечно же, понимаю, что у военной связи есть два, взаимоисключающих состояния: «Только что была! И сейчас будет!». Поэтому даю ровно сутки на восстановление всей системы! Вам понятно товарищ лейтенант?!

– Так точно!

– А от вас господа, – продолжал распекать подчиненных Константин, – я так и не услышал ни одного вразумительного предложения о том, где и каким образом мы будем искать нашу пропавшую группу. Одно меня только утешает: хоть в чем-то противник сыграл нам на руку. Конечно, требование старшего лейтенанта Булгаковой о немедленном предоставлении оперативного канала связи вполне законны. Но у нас нет времени заниматься служебными расследованиями, и уж тем более встречать комиссии. Помалкивайте старлей!

Или до сих пор не поняли, что я не собираюсь исполнять ваши сиюминутные капризы! – Ярославцев сделал маленькую передышку и продолжил: – Ситуация нарастает как ком и выходит из под нашего контроля. Она усложняется, и становится непредсказуемой. Нам противостоит хитрый, технически оснащенный и теоретически подкованный противник. Поэтому, в последующем, я намерен принимать решения единолично. Попрошу беспрекословно и предельно старательно исполнять их независимо от обстоятельств! В данной ситуации, если руководствоваться нашими боевыми Уставами и наставлениями то, после исчезновения группы, мы обязаны провести поисково-спасательную операцию, для которой должны привлечь не менее семидесяти процентов личного состава. Я уверен, противник знает об этом и уже во всю готовится к встречи наших флаев. Я бы на его месте заманил основные силы в засаду, сковал их активными боевыми действиями, и одновременно приступил к решающему штурму базы. Поэтому не о каких широкомасштабных боевых действиях не может быть и речи. Нам необходимо провести точечный рейд в составе одной группы из двух человек.

Основные же силы я намерен оставить здесь, для обороны спецфортсооружения. А теперь, демократия окончена. Встать! Смирно! Слушай боевой приказ: капитану Нуриеву подготовить сто одиннадцатый флай к рейду, смонтировать вооружение и загрузить боекоплектом под завязку. Капитану Брендону активировать защиту «Фантом» на привлекаемом аппарате, провести испытание и доложить мне по прибытию на космодром. Майору Власову снабдить группу новейшим медицинским прибором экстренной терапии, а также заложить в личную экипировку ваши экспериментальные карманные биовостановители. Лейтенанту де Базиде максимально усилить средства связи и добиться чтобы на всем протяжении пролета, и в районе поиска они обеспечивали гарантированный радиоконтакт поисковой группы с базой, при проведении рейда приказываю соблюдать полное радиомолчание, выход в эфир только после моего запроса.

Сержанту Баксон, одновременно с нашим вылетом, генерировать пять ложных голографических целей, создав у противника видимость крупномасштабной поисковой операции по маршруту следования предыдущей группы. Игру целями вести до последней возможности, путем активного маневрирования и ухода от прямых боестолкновений. Капитану Дормидонтову провести боевое слаживание новобранцев, и в кротчайший срок подготовить базу к отражению многочасового штурма, а также осуществлять общее командование отрядом в мое отсутствие. Старшему лейтенанту Булгаковой участвовать в рейде, экипировка летний полевой вариант, без специальных средств защиты. Камуфляж «Хамелеон» получить у капитана Брендона. Вылет через час, вопросы?!

– Сер! Сто одиннадцатый флай прошел лишь полетные испытания, а защита «Фантом» и вовсе находится в стадии эксперимента, – робко возразил заместитель по вооружению капитан Нуриев.

– Что нам скажут технари? – обратился Ярославцев к инженерам.

– Мы полностью уверены в живучести и боеспособности своих разработок, – безапелляционно заявил капитан Брендон. – Коэффициент надежности нового флая и системы маскировки – девятка.

– Товарищ капитан! – обратилась к начальнику лейтенант Поленцова взволнованно жулькая рукава комбинезона. – Вы не вправе рисковать собой в столь ответственный момент. По данным наружного наблюдения из глубины степей к базе стягиваются вооруженные орды золотарцев. Через три часа они замкнут окружение и будут готовы к штурму. Отряд, не может остаться в столь ответственный момент, без командира.

Ярославцев, почему-то молчал, и Марина оглянулась на командиров групп в поиске поддержки.

Первым, под ее умоляющим взглядом, сдался лейтенант Карлеоти.

– Константин Сергеевич! Я тоже считаю неправильным ваше решение об убытии в рейд! Тем более в паре с необстрелянным офицером… В отряде полным, полно толковых разведчиков и любой посчитает за честь заменить вас или участвовать вторым номером в этой опасной операции.

– От Булгаковой и здесь немного пользы! – Ярославцев был неумолим, несмотря на возражения подчиненных.

– Проверим заместителя в деле. Елена достаточно сильный аналитик, что не скажешь про вас господа костоломы. А в рейде мне понадобится свежий напарник, который сможет нестандартно оценить обстановку. Мы же не знаем, с чем нам придется столкнуться. Я прекрасно вижу, что вы едва сдерживаетесь от желания поразмять свои кости за пределами базы?! Однако сейчас не лучшее время для шлифовки свои профессиональные навыки. Все! Разойдись по боевым постам. Старт через пятьдесят шесть минут. До свидания Ангелы!

– До свидания товарищ капитан! – хором ответили космопехотинцы.