Вот это влипли! Тупо, бездарно, словно кур в ощип.

И все потому, что кто-то там, наверху, снова посчитал себя блестящим полководцем, а колонистов – стадом безмозглых и примитивных ослов.

Да и «доблестная» фронтовая разведка тоже оказалась не на высоте, преступно проворонив перегруппировку и приближение их свежих сил с флангов.

По совести говоря – ситуация оказалась матовая!

И чтобы потом не придумало в свое оправдание начальство, но благодаря его бездарному руководству, целая эскадрилья боевых машин дальнего радиуса действия умудрилась угодить в заранее подготовленную засаду!

Получив приказ на преследование и заверения, что впереди все чисто, Ярославцев с подчиненными бросился добивать уносящего ноги противника.

Хотя в тот момент искра сомнения и кольнула его душу: «А куда мы, собственно говоря, несемся? С голым задом, да еще и без флангового прикрытия! Тем более что колонисты этого сектора привыкли драться, а не подставлять сопла своих боевых кораблей».

Слабое сопротивление и быстрое отступление противника немного насторожило лейтенанта. Но он решил, что начальству виднее! Да и опыта у Ярославцева в то время было – кот наплакал.

Никто и не предполагал, что разбитый и рассеянный торговый караван, брошенный, своим же охранением, просто напросто, заманивал их в ловушку.

Для начала космопехотинцы, оказавшись между двух, хорошо замаскированных под астероиды, космических фортов, влетели в их шквальный, перекрестный огонь.

Ярославцеву повезло значительно больше чем остальным. Противник сразу же шарахнул по замыкающим строй флаям и ему удалось увернуть свой корабль от его последующих трасс, а затем и вовсе уйти из под обстрела.

Однако две боевые машины из пяти оказались застигнутыми врасплох, и приняли на себя всю мощь первого огневого удара.

Операторы лучеметных орудий, из замаскированных фортов, целились очень тщательно, и сумели попасть в их топливные баки. Последствия этой стрельбы были плачевны! Две высокотемпературные вспышки на мгновение осветили космос, и пилоты уничтоженных кораблей даже не успели воспользоваться катапультами.

– Легкая смерть! – с сожалением брякнуло в эфире. По всей видимости, колонистам удалось засечь их радиочастоту и, кто-то невольной репликой дал понять, что все переговоры теперь внимательно прослушиваются.

Недолго думая, выжившая тройка переключилась на другой диапазон и, не смотря на шквальный фланговый огонь, сумела-таки улизнуть из опасного сектора.

А тем временем удирающие флаи и торговые суда противника, не мешкая, повернули вправо, а в образовавшейся пустоте хищно заблестели бронированной облицовкой и толстыми силовыми экранами новенькие, без единой пробоины, словно только что сошедшие со стапелей боевые крейсеры регулярного флота колонистов.

Отблеском своих контуров и шахматным порядком строя они демонстрировали полную решимость смешать с космической пылью зарвавшихся наглецов.

– Десять, одиннадцать, двенадцать, – насчитал Ярославцев. – Внимание «Альбатросы», деремся каждый за себя! Рассредоточиться.

– Слыханное ли дело – втроем противостоять двенадцати?! Нам не выиграть этот бой командир, и я не хочу умирать за «Здравие желаю»! – связался с Костей его закадычный войсковой товарищ Жуан де Люссак.

– Сначала, за такое обеспечение и прикрытые операции не мешало бы плюнуть в морду кое-кому из нашего начальства! – по деловому рассудил ситуацию Генри Монтгомери, по кличке «Ястреб».

– Можешь спасать свою шкуру, пока еще не поздно Жуан! А я и «Ястреб» намерены драться.

– Заметано командир! – подтвердил свою решимость Монтгомери.

– Внимание! – заорал, словно ошпаренный, Ярославцев. – Они атакуют с флангов!

Неожиданно еще девять аппаратов обрушились на них по правому и левому борту!

Костя посекундно, в самых мельчайших подробностях, помнил этот злополучный бой. Космос тогда, без преувеличения, показался ему с овчинку! И хотя противник и превосходил их по численности, но в маневренности и летном мастерстве намного уступал. «Альбатросы» наверняка смогли бы переломить ситуацию, и даже остаться в живых при его троекратном превосходстве. Однако здесь, в этой бешеной карусели боя, они дрались один против шести.

Ярославцев резко погасил скорость, задрал аппарат, почти вертикально и, максимально увеличив подачу топлива, ушел свечей вверх, увлекая за собой преследователей.

Там над остальными он, как и подобает командиру, устроил индивидуальную схватку, надеясь перед смертью покрыть свое имя неувядаемой славой…

Когда его защитный экран разлетелся в дребезге от мощного бокового попадания, четыре корабля колонистов уже успели превратиться в космический мусор.

Не имея больше силовой защиты, Костя отчаянно ринулся в лобовую атаку!

Спереди любой боевой флай был практически неуязвим, и этот маневр требовал от пилота высочайшей выдержки, собранности и отличной реакции. Проигрывал тот, кто отворачивал первым, подставляя под огонь противника свои слабо защищенные места. Если же никто не отворачивал, то корабли сталкивались и превращались в пар.

Дважды нервы не выдержали у колонистов. Наспех отобранные и обученные, они не были профессионалами и уж тем более не умели воевать без оглядки.

Покончив с ними, Ярославцев тут же спикировал на помощь товарищам. Число вражеских машин к этому времени значительно поубавилось. Жуан и Генри не тратили время зря, и продолжали драться настолько отрешенно, расчетливо и смело, словно верили в свое бессмертие.

Не обращая внимания на пробоины, они в хвост и в гриву раздолбили основную группировку противника, и теперь, ободренные присутствием начальника, решительно ринулись в атаку.

Пять уцелевших кораблей тут же откатились назад, затем перегруппировались и приняли вызов.

Вдруг, справа по борту, так ослепительно вспыхнуло, что Костя от неожиданности рванул штурвал на себя и резко выскочил вверх.

Этот неосознанный маневр как нельзя, кстати, и спас ему жизнь, в то время как оба его товарища на полном ходу влетели на минное поле.

О том, что колонисты не больно-то щепетильны в выборе средств и не гнушаются грязными приемчиками Ярославцев слышал не раз, однако сегодня он впервые столкнулся с этим воочию. Вероятно противник, осознав, что в честном бою победа достанется ему слишком, дорогой ценой, без зазрения совести применил запрещенное Космической конвенцией оружие.

Однако стыдить нарушителей Галактического права было бессмысленно и, на всякий случай, запросив в последний раз эфир, он с сожалением понял, что будет заканчивать этот бой в гордом одиночестве.

Осмелевшие колонисты, тут же обложили его в четырех плоскостях и тем самым полностью лишили маневра.

Чертыхнувшись, Костя обернулся и увидел, что пятая машина, не спеша, и уверено, заходит ему в хвост, и вот-вот шарахнет по двигателям.

Однако лейтенант не собирался праздновать труса и уж тем более сдаваться в плен. Он, полностью игнорируя перегрузки, резко развернул звездолет и буквально изрешетил пристраивающегося сзади противника.

Затем Ярославцев, не дав им опомниться, резко сменил всю тактику воздушного боя и начал отчаянно маневрировать, пытаясь вырваться из окружения. При этом он настолько превысил все мыслимые эксплуатационные параметры, что не раз, на несколько секунд, терял сознание из-за многократных перегрузок.

Колонисты едва поспевали за ним и тем самым невольно подставляли под огонь свои слабо защищенные борта.

Они выросли на планетах с меньшей гравитацией, и даже постоянные тренировки на тренажерах не позволили им достигнуть равного порога выносливости.

Константин все-таки успел уничтожить еще один флай, до того как раскаленные стволы его пушек умолкли навсегда. У лейтенанта закончились боеприпасы, и его корабль сразу же превратился в беззубую и слабо защищенную мишень…

К тому же покореженный и разгерметизированный флай, был способен теперь только сиротливо дрейфовать, не имея возможности даже увернуться от прицельной трассы противника, потому как в его баках убийственно плескались последние литры горючего.

Однако преследователи этого не знали и, явно ожидая очередного безрассудства, пока, что не решались приблизиться к нему вплотную, и почему-то не открывали огонь на поражение.

Костя в бешенстве, засветил кулаком по приборной панели! Он понял, что колонисты решили взять его на абордаж и отбуксировать на свою базу. Подорвать машину он не мог по причине почти полного отсутствия горючего.

Пойти на таран тоже. Их флаи благоразумно держались на почтительном расстоянии и не давали сократить дистанцию, незамедлительно реагируя на малейшее отклонение его штурвала.

Исчерпав все средства к сопротивлению, он попытался сделать последние, что в таких случаях предписывает инструкция – вычислить координаты своего корабля, и включить аварийный радиобуй.

Навигационные приборы оказались исправны, и он быстро справился с этой задачей.

Но как только сухие цифры были перенесены им на штурманскую планшетку, Ярославцев в панике оглянулся назад, и испугался по-настоящему!

За соплами корабля колыхалась жирная чернильная масса. Туманность была чернее космоса, без единой звездочки, и подобно воронке от черной дыры, она хищно разверзла свою жадную пасть, приглашая в свои липкие объятия.

Костя, непонятно каким образом, оказался возле огромного, даже по космическим масштабам, туманного образования, в котором, как гласили справочники, исчезало все, от кораблей, до световых потоков.

На штурманских картах это место числилось как «Море Дьявола», и каждый сопливый курсант знал, что любой объект, приблизившись к его границе, превращался в пыль и засасывался внутрь.

Колонисты, явно желавшие заполучить и флай, и пилота, обеспокоено засуетились. От их ближайшего борта тут же отделился швартовочный фал и, торопливо, раскрыв свой трехпалый захват, потянулся за трофеем.

Пленение для офицера Космической пехоты считалось проявлением наивысшей трусости, и больше не колеблясь, ни секунды лейтенант закрыл глаза и включил реверс.

Корабль вздрогнул и, медленно откатываясь назад, вполз в клубящуюся темноту.

Раздосадованные неудачей победители все же успели послать ему вдогонку добрый десяток трас. Одна из них угодила точно в кабину и, нестерпимой болью, обожгла позвоночник лейтенанта.

Буквально в тот же миг на самой границе туманности появилось ярко-оранжевое свечение. Оно мигнуло, набирая силу, и веером лучевых импульсов шарахнуло по кораблям колонистов.

Их взрывы оглушили космическое пространство и стали траурным салютом, под занавес героической гибели лейтенанта Ярославцева.

Пронзительный вой сирены вырвал его из приятного путешествия по световым коридорам. Константин отчетливо понял, что остался жив и вернулся в, пульсирующую нестерпимой болью, реальность!

Флай с большой скоростью вошел в плотные слои атмосферы, и планета закрыла перед ним почти весь космический горизонт.

Костя попытался пошевелить конечностями, но приступ дикой боли в позвоночнике практически полностью обездвижил его.

Трасса, попавшая в кабину, превратила лейтенанта в беспомощного инвалида, и в голове тут же мелькнула предательская мысль: «А стоит ли вообще цепляться за жизнь?!».

Но он решил побарахтаться до конца и, превознемогая свою немощь, не раздумывая, запустил определитель координат. Надо же было хотя бы узнать, в притяжение какой планеты угодил его корабль.

Прибор не смог установить ни ее номер, ни классификацию, а только указал, что флай находится в самом центре злополучной туманности.

Костя, конечно же, не поверил этим показаниям. Как могла развороченная и лишенная топлива машина преодолеть столь колоссальное расстояние в такой короткий промежуток времени?

Поверхность планеты просматривалась очень отчетливо, но любоваться ей было некогда. Аппарат, вернее то, что от него осталось, не имея защитного экрана, стал нагреваться и плавиться в атмосфере. Поэтому, сгруппировавшись, насколько это было возможно, Ярославцев потянул за рычаг катапульты и отстрелил себя из объятой пламенем машины.

Тормозные двигатели кресла упорядочили его падение и погасили скорость снижения до безопасных показателей.

Костя держал сознание под контролем вплоть до момента раскрытия парашюта, и отключился когда алый купол, с шелестом наполнился над его головой.

Сколько длилось забытье, плавно перетекшее в здоровый и глубокий сон, Ярославцев так и не узнал. Он самостоятельно расстался с красочными видениями в сказочном царстве Морфея и довольно таки быстро пришел в себя.

Яркий, дневной свет бесцеремонно резанул по глазам! Костя для начала прищурился, а затем попытался осмыслить представшую перед ним картину.

По знакомому до спазм голубому небу, величественно и не спеша, проплывали белые облака.

Негромкое щебетание птиц и запахи леса настойчиво ворвались в сознание, и мысли, одна абсурднее другой, лихорадочно вспыхивали в голове. Вот только он ни как не могли объяснить происходящее! Костя и раньше-то не верил в райское существование после смерти, и поэтому, отбросив эти дремучие предрассудки, начал размышлять предельно рационально:

«Если я до сих пор жив, значит планета, пригодна для обитания. Правда, хорошего в этом мало! С переломанным позвоночником, в чужом мире мне и дня не протянуть!». – И приготовившись к неизбежному болевому шоку, он попытался усесться с помощью рук, однако при этом ноги, самым неожиданным образом, дернулись в коленях, а боль, к его величайшему изумлению, так и не напомнила о себе.

Его тело, не смотря на полученное ранение, снова повиновалось ему!

Ощупав каждый суставчик, и не обнаружив на себе ни единого повреждения, Ярославцев, конечно же, был этому неописуемо рад. Но он не стал пороть горячку и еще немного посидел на небольшой, поросшей мхом, поляне.

Повсюду его окружал смешанный, елово-березовый лес.

Откуда-то с лева, очень слабо доносился шум воды. Но не это насторожило лейтенанта. Кресло, парашют, оружие, рацион выживания и скафандр бесследно исчезли. Он остался в рваном, окровавленном подскафандровом комбинезоне, опоясанный штурмовым ремнем с исправным страховочным фалом и ножом десантника в придачу.

В желудке громко заурчало и Костя, подавив головокружение, встал с твердым намерением добраться до воды.

С лева, по всей вероятности от водопоя, ломая кустарник, на него выскочило стадо диких косуль. Они быстро оббежали зазевавшуюся жертву катастрофы и скрылись на другой стороне поляны.

Обескураженный Ярославцев выругал себя за упущенную возможность полакомиться парным мяском.

– Здрасьте! Но, кажется, кое-кто сейчас полакомится уже мной! – высказал он свои опасения и осторожно потянулся к висящему на поясе ножу.

Три матерых волка бесшумно выступили из леса!

Лейтенант стоял, не шелохнувшись в оборонительной стойке, покручивая на пальцах ножом, от чего лезвие отбрасывало по сторонам яркие блики.

Волки, понюхав воздух, справа, по дуге обошли препятствие и, так же как и их упущенная добыча, стремительно скрылись в лесу на противоположной стороне прогала.

– Если на планете в наличие хищники и травоядные, – продолжил свои рассуждения вслух Ярославцев, – значит, здесь действуют те же, что и на Земле, законы развития живой и не живой природы… Здорово! Надо срочно добраться до воды и для начала изготовить примитивное оружие, да поохотиться.

Костя побрел в сторону предполагаемого водопоя. Однако последствия катастрофы давали о себе знать. Пот катил градом, во рту пересохло, сердце билось настолько интенсивно, что ему приходилось останавливаться и подолгу отдыхать.

Злосчастные триста метров он преодолел примерно за полчаса.

Награда не заставила ждать! Неширокая, но достаточно бурная, лесная речка задорно шумела перекатами и радовала глаз меленькими песочными пляжиками.

Вода оказалось холодной и приятной на вкус.

Утолив жажду Константин, забрел на мелководье и собрал с десяток мидий.

Не медля больше ни минуты он жадно съел их сырыми.

Потом разделся и искупался, смыв запекшуюся кровь, копоть и грязь.

После этой процедуры капитан почувствовал себя значительно лучше. Сердцебиение вошло в норму, тяжесть в голове пропала, и он вновь испытал звериный голод.

Отвинтив крышку на полой рукоятке ножа, Костя вытряхнул из нее катушку с прочной леской, несколько грузил и набор рыболовных крючков.

Вырезав, из валявшихся на берегу веток, черенок он смастерил примитивную «Закидушку» и, перевернув пару замшелых прибрежных камней, к своему удивлению обнаружил достойного для наживки червя.

Слабо веря в успех своего предприятия лейтенант, тем не менее, умело забросил снасть в дальний омуток, прямо перед большим перекатом и стал ждать.

Почти сразу же сильный рывок заставил его покрепче вцепиться в удилище.

Рыба, после нескольких попыток освободиться от крючка, в отчаянии устремилась к порогу.

Катушка жалобно заверещала, сматывая леску, метр, за метром. Однако Костя в совершенстве владел искусством выживания в экстремальных условиях, и ему не составило труда подтащить свой почти метровый улов к берегу.

Костер весело запылал от электро – разрядника на кончике ножа.

Дав ему немного побуйствовать, и обессилено опасть жаркими углями, он облепил рыбу глиной и, с благоговейным трепетом, приготовил из нее отменное жаркое.

Уже к концу размеренного пиршества Ярославцева разморило настолько, что он решил отложить дальнейшую разведку планеты на более поздний срок.

Впервые ему не захотелось куда-то идти, чего-то искать и, с кем-то сражаться. Он просто сидел и смотрел на этот прекрасный мир. Причем, к своему удивлению, в этот раз совершенно по-новому.

И если раньше, высадившись на планете, он сразу же прикидывал через оптику прицела: места для будущих огневых позиций, маршруты выдвижения и направления последующих маневров, то сейчас всей этой военной белиберде с удовольствием предпочел тихое и спокойное созерцание.

Ярославцев наконец-то обрел то, к чему так упорно стремился и о чем так долго мечтал: то умиротворенное состояние души, при котором до полного счастья не хватает лишь легкого усилия, или короткого шажка.

Костя прилег на, нагретую солнцем, поваленную сосну.

Теплый воздух ласкал его тело, шум реки ослаблял натянутые до звона нервы, а пение птиц приятно отзывалось в душе давно забытыми переживаниями.

И как он раньше умудрялся не замечать красоту окружавшей, его природы? Ее совершенство и многообразие!

Предания о далекой и сказочной стране, прочитанные им ранее в книгах, теперь обретали реальные черты и, будоража воображение, пробуждали в его сознании самые смелые мечты.

Ему казалось, что прямо сейчас из леса появится прекрасная, юная принцесса.

Она трепетно заключит его в объятия, и уведет в свой красивый замок, в котором нежно звучит музыка, приветливо потрескивает дровами камин, а в кубках пенится изысканное и баснословно дорогое вино. В замок, где его любят и давно с нетерпением ждут.

Он сильно обрадовался пропаже своего пилотского кресла. Ведь подавать сигнал бедствия сейчас не имело смысла. Костя лишь на миг представил, что произойдет, если здесь появится поисковая группа…

Люди, в большинстве своем жадные и завистливые потребители, не оценят здешнюю красоту и, выяснив, что планета пригодна для колонизации, бросятся сюда миллионами.

Потом они постепенно испоганят природу, понастроят мегаполисы, нарушат экологию, выгребут полезные ископаемые до последнего золотника, а напоследок еще и устроят глобальную военную заварушку.

Почувствовав, что у него нет больше сил, бороться с навалившейся усталостью, Ярославцев с ленцой, но тщательно залил пригоршнями тлеющие остатки кострища и крепко уснул, растянувшись прямо на поваленном стволе.

Уже в сумерках, его одолели комары и, проснувшись от их укусов, он ощутил, что кто-то пристально наблюдает за ним.

Костя по-хозяйски сунул искусанные ступни в просохшие ботинки и прыжком развернулся лицом к опасности.

На камнях в пяти метрах от него сидела огромная, черная пума.

Ее глаза плотоядно поблескивали, но в позе не прослеживалось и намека на агрессию.

Вспомнив о недавней встречи с волками Ярославцев, без резких движений примостился на ствол, и развернул в сторону хищника пустые ладони. Какое-то внутреннее чутье подсказало ему манеру поведения.

Пума лениво зевнула, демонстрируя острые клыки, а затем оторвала от камней передние лапы, словно невидимый дрессировщик щелкнул перед ее носом кнутом, и превратилась в симпатичную, миниатюрную брюнетку с длинными, густыми волосами, полностью прикрывающими ее нагое тело.

Ярославцев присвистнул, больно ущипнул себя за мочку уха и потер глаза.

– Да не старайся ты так, мой заблудший козленок. Это не сон и не видение.

– Кто ты? – онемевшими губами вопросил космопехотинец.

– Если ты сейчас способен осмыслить мой ответ образно, то я эта планета.

Константин замычал как телок, но затем, собрав разбегавшиеся мысли, воедино, дерзко спросил:

– И как же мне позволите вас называть, прекрасная планета?

– Зея. Не стройте мне глазки лейтенант. Гусарство не больно-то красит вас.

– Извините, – смутился Ярославцев, – но вы в таком возбуждающем виде!

– Я понимаю, что пума или львица вызовет у вас больше почтения, чем мой теперешний образ, но я специально, дабы отследить вашу реакцию, обратилась в самое беззащитное существо. Мне измениться?

– Нет, нет! Оставайтесь такой, какая вы есть. Обещаю больше не как не реагировать на вашу наготу.

– Поймите, – девушка ласково посмотрела в его глаза, приблизилась и погладила взъерошенные волосы лейтенанта, – даже если я захочу, мы не сможем вступить в плотскую связь. Я – ЭТА ПЛАНЕТА! Все, что вас окружает: трава, вода, лес, небо…

– Тогда зачем вы приняли будоражащие мое сознание формы? – не унимался, чувствуя себя немного ущемленным в правах, Константин.

– Я надеялась, что вам будет намного приятнее общаться с красивой девушкой, вызывающей положительные эмоции, чем со сморщенной, как осеннее яблоко, старухой, или с говорящим дождевым червем.

– Для меня общение с вами, какую бы форму вы не приняли, истинное удовольствие. Особенно вы мне понравились в образе хищника. Если честно, то я едва не наложил от страха в штаны. – Прикинуться обиженным капитан.

И девушка приняла его обиду всерьез:

– Должен же кто-то был стеречь вас во время сна!

В лесу полным-полно голодного зверья, а господин офицер вел себя словно несмышленый ребенок. Идемте! Сейчас стемнеет окончательно, да и от реки уже тянет холодом. Я покажу вам ваш дом. Он здесь, недалеко.

Зея повернулась спиной и Ярославцев, мысленно дополнив соблазнительные, слегка проглядывающиеся сквозь распущенные волосы, прелести, вопреки обещанию, возжелал завалить ее под первым же кустом.

Она легко, словно горная козочка вспрыгнула на большой валун, пропустила его вперед и стала отчитывать как первоклашку:

– Нет, вы просто невыносимы! Я, конечно, понимаю, что вы пока не в состоянии контролировать свои низменные побуждения. Ну что ж, в этом случае мне придется избавить нашего грозного космопехотинца от иллюзий, и продемонстрировать ему малую толику моего взбалмошного характера.

Костя не успел и рта раскрыть в свое оправдание, как невидимый, раскаленный прут буквально выжег его внутренности.

Он вытаращил глаза и, безуспешно пытаясь, вдохнут хоть немного воздуха, упал на колени, сжимая горло.

– Я уничтожаю любой корабль, оказавшийся у границы «Моря Дьявола»! – голос девушке звучал грубо, холодно и бесполо. – Твой флай уцелел и попал сюда лишь по тому, что я так захотела! Ты родился на этой планете. Я твоя Родина. Пока ты здесь гость, и я прощаю твои слабости и дурные привычки, поневоле, приобретенные в других мирах. Но берегись лейтенант! Я бес сожаления уничтожила род людской, не потерпев его вольностей в своем доме. Не дрогну я и в этот раз! А теперь встань, и иди за мной!

Цепкие объятия боли разжались, и обескураженный офицер поплелся за ней вглубь леса, демонстрируя при этом предельное послушание.

А над вершинами деревьев стали быстро сгущаться тучи. Тяжелые темно-синие, местами даже фиолетовые, они как старинные космические дредноуты, неспешно и уверенно проплывали, цепляясь за раскидистые макушки столетних сосен.

Вокруг резко потемнело!

Ярославцев и Зея вышли на большую, ухоженную лужайку, и лейтенант увидел: аккуратный, двухэтажный особняк, построенный в готическом стиле, озеро с живыми лебедями, оранжерею и богатый, заботливо ухоженный цветник.

Окна дома приветливо блистали ярким светом, и стоило хозяйке вместе с гостем вступить на выложенную брусчаткой дорожку, как по обе ее стороны зажглись бронзовые фонари.

Зея ускорила шаг, и они почти вбежали в раскрывшиеся двери.

В ту же секунду на улице разыгралось самое настоящее ненастье. Дождь, вкупе с яркими вспышками молний и раскатами грома, полил как из ведра.

– Это и есть мой дом? – восторженно воскликнул Ярославцев, оглядывая пышное убранство прихожей, занимающей первый этаж особняка.

– Да, – без эмоций подтвердила Зея.

– Я хочу, есть уважаемая хозяйка.

– Это естественное желание. Все необходимое ты найдешь в холодильнике. Но для начала растопи камин.

Он быстро исполнил ее приказ, приготовил неплохой ужин и накрыл стол на две персоны.

– Спасибо, – Зея села напротив, – кушай и не обращай на меня внимание. Перед тобой призрак, которому совершенно не нужна еда.

– Хм! Веселенькое дельце, – Костя аппетитно уписывал жареного цыпленка. – А это уличное светопреставление вы устроили специально для меня?

– Ты имеешь в виду дождь и грозу?

– Угу.

– Это случилось непроизвольно. Воспоминания, и твое присутствие, немного взбудоражили мое энергетическое поле.

– Выходит, я должен вести себя паинькой, иначе вы меня молнией испепелите, или деревом невзначай по маковке тресните?

– В принципе, в упрощенном варианте, ты не ошибся, – Зея сделала предупреждающий жест рукой. – На вино особо не налегай. Оно натуральное и достаточно крепкое. Кстати, его ставил твой отец.

Ярославцев выронил цыпленка на тарелку.

– Тебе лучше помолчать и послушать меня. Ты согласен?

Костя энергично кивнул головой.

– Ты рожден здесь, в этом доме. Планета, на которой ты сейчас находишься, разумна. Земля, где ты вырос, если объяснять привычным человеческим языком, является, моей старшей сестрой. Она более терпима к своим детям, и позволяет им некоторые вольности.

Если же угроза гибели для нее становиться неизбежной, она уничтожает допекшую ее цивилизацию и начинает процесс заново. Я в отличие от нее более нетерпима и категорична! Хотя и на моей обитаемой поверхности тоже когда-то жили люди.

– Но стоило им выйти за рамки дозволенного, и ты, не задумываясь, стерла их в порошок! – не вытерпел Константин.

– Я не оправдываюсь перед тобой! Потому что Я ЗДЕСЬ ХОЗЯЙКА!

– Ну, конечно! Хозяйка всегда права, – сыронизировал лейтенант. – Сначала породить дитя, а потом убить его собственными руками.

– Можешь высказывать любые суждения. Мне они безразличны. Принимай меня, какой есть, или убирайся на все четыре стороны!

Ярославцев досадливо вздохнул и, пытаясь сгладить нарастающий конфликт, вежливо поинтересовался:

– И чем же, если не секрет прогневили подопечные Ваше Высочество?

– Они стали воевать между собой, злоупотреблять экологически грязной энергетикой, варварски эксплуатировать окружающую среду, превратив огромные площади в промышленные помойки. Но самое непростительное, они умышленно разорвали духовную связь со мной. Посчитали себя царями природы и забыли о своем естестве. Между прочим, Адам и Ева земные, библейские герои, именно за этот грех были изгнаны когда-то из Эдема.

Запомни хорошенько мой маленький звездный герой, любая мысль каждого отдельно взятого разумного существа и всего народа в целом имеет свой энергетический заряд.

Ненависть, зависть, жадность и прочие людские пороки формируют устойчивое отрицательно заряженное энергетическое поле, которое губит меня, разъедая, словно язва.

– Выходит, ты действительно убила моих родителей?! – Костя в растерянности не знал, что и предпринять.

– И еще несколько миллиардов людей проживающих на моей поверхности.

Лейтенант отложил обглоданного куренка и крепко призадумался.

Зея терпеливо и внимательно следила за его мимикой, и видела как стремительно, от розовых положительных тонов, до черных отрицательных, и наоборот меняется аура вокруг его головы.

– Если честно, – наконец-то отважился Константин, – я не испытываю к тебе ненависти. Нет, я не боюсь, и уж тем более не подлизываюсь, я просто пытаюсь тебя понять.

– Я знаю, чего стоило тебе это признание, – одобрительно поддержала его порыв девушка-призрак.

– Но госпожа, великая и мудрая планета, почему из миллиардов грешников лишь только мне ты сохранила жизнь?

– Твои родители единственные, кто попросил меня об этом. Они очень любили тебя. Остальные же спасали что угодно, только не Души. Уничтожение длилось всего несколько мгновений, и никто кроме них не подумал о детях.

Я сохранила плод их взаимной любви и депортировала его за пределы моих владений. А сегодня, по воле обстоятельств, ты сам вернулся ко мне.

– Но я не Ангел госпожа.

– Ты станешь им.

– Меня воспитали как высококлассного воина и убийцу, – лейтенант, почему-то наперекор насаждаемым годами принципам, с легкостью признал себя не преисполненным благородства «Звездным витязем», а обычным держимордой, злым и слепым исполнителем чужой воли. – Боюсь, я не впишусь в твой мир. Он чист и невинен, как слеза ребенка…

– Я это знаю, но как не странно верю в тебя! Прошлое тяготит твою душу, настоящее выжигает ее, а будущее ужасает. Ты же не хочешь продолжать такую жизнь?!

– Да, госпожа!

– И я готова предоставить тебе возможность начать все с начала. Если завтра ты сможешь восстановить духовную связь со мной, то возвращение к родному пепелищу станет для тебя только вопросом времени.

– Жить в одиночку на целой планете тоскливо.

– Зачем же в одиночку? – изумилась Зея. – Ты заберешь сюда свою будущую супругу, и еще около ста самых близких тебе людей, но не более. Если вы будите соблюдать мои правила я и вовсе не намерена напоминать о себе.

– А провинившихся, или не выдержавших испытание, ты снова пустишь в расход?

– Нет! – убежденно заверила Зея. – Я заставлю их покинуть планету и полностью сотру воспоминания о себе.

– И последний вопрос. Прибывшим, обязательно обретать духовную связь с тобой, и проходить дополнительные испытания?

– Нет. Ведь только рожденные здесь могут биологически мутировать на молекулярном уровне и в буквальном смысле слова растворяться во мне.

– У меня в голове натуральная каша, – признался Константин.

– Не мудрено. Сотни вопросов терзают твой разум, и я на них отвечу, когда ты будешь спать.

– То есть ты загрузишь мой биокомпьютер? – лейтенант покрутил пальцем вокруг лба.

– Да! Я снабжу тебя необходимой информацией. Часть из нее я заблокирую, и она будет прорываться лишь при определенных условиях, часть понадобиться тебе для возвращения сюда, а так же для завтрашнего испытания.

– Может случиться, что я не захочу, или не смогу его пройти? – неуверенно возразил ей Константин.

– Реальность, в которой ты прозябаешь с раннего детства, уничтожает твою Душу. Но тебе несравнимо легче, чем остальным, потому что твое подсознание все еще хранит весь позитивный потенциал уничтоженной мной цивилизации. Неужели ты пренебрежешь этим даром и откажешься раз и навсегда покончить со своим ненавистным прошлым?

– Чтобы потом всю жизнь зависеть от ваших капризов или настроения госпожа?

Зея, столь очаровательно и заразительно, рассмеялась, что Ярославцев, оконфуженный полностью, зарделся, и спрятал под стол глаза.

– Ты похож на маленького и глупого лягушонка. Сидишь себе в грязной луже, квакаешь и млеешь от иллюзии свободы и возможности самому распоряжаться своей судьбой. Людская жизнь очень коротка мой мальчик, и провести ее лучшие годы вдали от Родины, выполняя черновую работу, не слишком-то приятное занятие.

– Это верно! – без колебаний согласился космопехотинец.

– А сейчас спать! На сегодня достаточно разговоров! Тебе нужно настроиться с вечера. Завтра или победа, или смерть! Спокойной ночи мой герой.

Она превратилась в маленькое, нежно-сиреневое облачко и, просочившись в приоткрытую форточку, оставила Ярославцева в его отчем доме.

Холод и сырость утреннего воздуха быстро прогнали остатки сна. Костя отчетливо осознал, что каким-то необъяснимым образом оказался за пределами дома.

Он лежал спиной на голых, влажных камнях, вперив взгляд в хрустально-чистое, словно специально омытое, небо.

Спина успела озябнуть, значит, провалялся он здесь достаточно долго. Ярославцев, громко рыкнул, вскочил на ноги, и опасливо осмотрелся по сторонам.

Ровная как стол площадка на вершине гигантской скалы оканчивалась со всех сторон бездонной пропастью. Наверняка, где-то там внизу эта пугающая пустота упиралась в каменистую или скальную поверхность, но сейчас на ее дне покоился лишь густой туман.

Ярославцев не раздумывая, спихнул вниз крупный валун и сосредоточенно стал считать секунды. По отдаленному, еле слышному стуку он примерно определил глубину провала и был вынужден призадуматься.

Скала, на которую его не Бог весть как занесло, оказалась неприступной со всех сторон. Спуститься с нее без специального снаряжения не представлялось возможным. Вот если бы он умел летать…

А пока нашему храброму лейтенанту только и оставалось, что молча созерцать величественную панораму, развернувшуюся перед ним во всей своей первозданной красоте.

Вокруг, куда хватало взора, его окружали покрытые лесом горы. Они дремали под толстым одеялом своих вековых снов, непоколебимо подпирая белыми вершинами небеса.

Густой туман, захваченный врасплох лучами восходящего солнца, воровато струился с их склонов в долины, пытаясь спрятаться, как застигнутый на месте преступления вампир.

– Доброе утро герой, – раздался нежный голосок Зеи, и девушка-призрак возникла рядом.

На этот раз она поскромничала, мудро решив, что показная сексуальность может только навредить, и предстала перед юношей в классическом древнегреческом наряде: с заплетенной и уложенной вокруг головы косой, прикрыв свою наготу белоснежной туникой и изящными сандалиями.

Она трепетно протянула свои точеные руки к светилу и произнесла короткую здравницу:

– Приветствую тебя о, благородная Вета, великая и благодатная звезда, дарующая своим светом жизнь всему в моем доме.

Ярославцев притих, и даже перестал сопеть, понимая, что участвует в очень ответственном магическом церемониале.

Он тоже сосредоточился и почувствовал на лице прикосновение, чьих-то теплых, заботливых рук. Они ласково гладили его, наполняя доселе неведомой силой.

– Вета благословила тебя, – девушка встала напротив лейтенанта и положила ладони на его плечи.

– Что я должен сделать? – спросил лейтенант, чувствуя, как взволнованно затрепетало его сердце.

– Отбросить прочь даже намек на сомнения, а затем прыгнуть со скалы вниз и превратиться в птицу. – Требовательно ответила Зея, однако, уловив легкое замешательство в его глазах, она поспешила успокоить обескураженного космопехотинца: – Для тебя ведь это не ново. Ты же помнишь, как в девять лет тебя пыталась убить банда уличных подростков?

– Еще бы! – Костя содрогнулся, вновь переживая неприятный инцидент.

– А ты никогда не задавался вопросом, почему остался в живых?

– В полиции эти отморозки дали показания, что я якобы превратился в огромного волка и сильно погрыз их. Но я ничего не помнил! Скорее всего, за меня заступилась бродячая псина. Возле интерната они часто крутились в большом количестве. Я никогда не обижал их, и регулярно подкармливал остатками пищи.

– Исключено! Это был ты! Смертельная опасность резко мобилизовала сознание и ты, сумев мгновенно установить со мной телепатический контакт, мутировал в разъяренного волка. Я тогда специально, дабы не травмировать твою подростковую психику, заблокировала память, и естественно, что, после, ты так ничего и не вспомнил.

– А если мне сейчас не удастся «достучаться» до тебя?

– Тогда ты упадешь и разобьешься о камни. Ты ведь никогда не был трусом мой мальчик. Ну же! Вперед!

Их клинки скрестились, осыпав искрами пол!

Наложницы и раненые охранники почтенно и восторженно следили за тем, с какой неописуемой быстротой мелькают лезвия в руках поединщиков. Движение тел, мощь, ловкость и мастерство владения мечем, заставляли их безотрывно наблюдать за схваткой.

Ярославцев в первую минуту боя, обрушил на противника целый каскад молниеносных выпадов и сокрушительных, рубящих ударов.

Воскобойников благоразумно ушел в глухую оборону и довольно толково блокировал и отбивал пытавшийся достать его клинок, успевая при этом еще и изредка контратаковать. После его второго наскока на груди у Ярославцева заалела неглубокая длинная рана. Но и капитан успел слегка зацепить бывшего офицера в бедро и предплечье.

Постепенно дуэлянты все же подустали, и звон мечей стал звучать значительно реже. Немногочисленные зрители теперь уже уверенно отслеживали траектории их ударов и перестали вздрагивать от резких, горловых выкриков.

И вот наступил момент, когда драчуны, отскочив друг от друга, не сговариваясь, разошлись по сторонам.

– Что, съел?! – позлорадствовал Воскобойников, постукивая концом опущенного меча по каменному полу.

Ярославцев молча, тряхнул головой, и перебросил оружие в левую руку.

Они вновь сцепились как матерые бульдоги. Однако Костя решил заканчивать бой, и обманным выпадом заставив Воскобойникова раскрыться, развалил его практически пополам, рубанув наискось, от правой ключицы, до левого бедра.

Поверженное божество взревело столь яростно и громко, что добрая половина зевак чухнула сломя голову, а оставшиеся пали ниц усердно бодая лбами плиты.

Но, к досаде капитана, Воскобойников не околел на месте! Многократное употребление препарата приучило его организм к быстрой регенерации и, слабо истекая кровью, он, прямо на глазах победителя, почти мгновенно избавился от смертельного ранения.

Морщась от боли поверженный воровато открутил навершие, и жадно присосался к рукоятке меча.

Костя тоже был начеку, и не колеблясь, опорожнил свою флягу…

Первый, кого он увидел после молекулярного провала, был Воскобойников, улыбающийся Воскобойников, который, вопреки его ожиданиям, не обратился в нечисть, а бросился на Ярославцева и натурально вошел в него.

– Сюрприз мой славный капитан. Отныне мы с тобой единое целое. Два в одном! А теперь попробуй-ка, вытолкай меня наружу.

Костю разорвало на мелкие куски. Ошметки полетели в стороны, но быстро остановились и вернулись назад, заново сформировав тело. Капитан предельно сосредоточился, лишая противника возможности уничтожить себя физически. Он прекрасно понимал: у кого быстрее закончиться действие напитка, или сдадут нервы, тот и проиграл. Однако Ярославцев плохо изучил своего противника и явно не оценил его извращенный интеллект! Тот успел атаковать его сознание первым, и теперь его безвольная оболочка, бормоча несусветную тарабарщину, почти потеряв ориентировку, побрела прочь из дворца.

Он постоянно останавливался и, оглашая пирамидальные своды нечеловеческими криками, до десятка раз в минуту обращался в отвратительных чудовищ.

Иногда ему все же удавалось, на несколько мгновений, блокировать Воскобойникова и обрести человеческий облик. И тогда собрав остаток сил, он бежал к выходу, пока снова не ломался в судорогах, испуская при этом продолжительный, леденящий душу, вопль.

– Господа! Я вполне осознаю всю ответственность отданного мной приказа и готова, если в этом возникнет необходимость, аргументировано обосновать его перед любой авторитетной комиссией. Более того, я и так пошла вам навстречу – дав согласие на созыв Совета базы.

– Можно подумать, что вы прислушаетесь к нашему мнению?! – негодуя, прервала Булгакову, Грызлова.

– По уставу она обязана выполнить решение Совета! – авторитетно заявил Карлеоти, окинув, презрительным взглядом насуплено помалкивающих бойцов из молодого пополнения. Их подчеркнуто – нейтральная позиция сильно раздражала лейтенанта.

– Космопехотинцы! Кончай базар! Госпожа Булгакова права, и не чем нам не обязана. На базе введена «Чрезвычайка». – Старшина Сомерс, как паучиха, сидела в центре разъяренных Ангелов и, в отличие от них говорила взвешенно и аргументировано: – При чрезвычайном положении наша Победительница Демонов может принять любое решение и отдать самый абсурдный приказ. Мы и тявкнуть в ответ, не посмеем!

Таков закон Космической пехоты, и ничего здесь не попишешь. Единственно, что мне не понятно в вашем поведении, товарищ старший лейтенант, так это то, почему вы столь категорично отказываетесь отдать нам Ярославцева?

– Это что, мысли вслух, или попытка обсуждения моего приказа?! – демонстративно вспылила Елена.

После возвращения на базу, она не ожидала столь бурного поворота событий. Мало того, что новобранцы оказались, разоружены и все ключевые посты были захвачены Ангелами, ей в открытую перестала повиноваться добрая половина отряда. А это уже был самый натуральный мятеж!

– Ярославцев неизлечимо болен! Он поражен вирусом, который не описан ни в одном медицинском справочнике. Вирусом, который вовсе не поддается идентификации. Я и так пошла на непростительный риск, приняв решение о возвращении его на базу! По существующей инструкции он подлежал уничтожению на месте, причем незамедлительно, дабы исключить контакт с остальными членами экспедиции. Мы стоим перед лицом смертельной опасности. Перед эпидемией, черт вас всех побери, а вы не хотите меня слушать и пытаетесь играть в человеколюбие!

– У нас есть право выбора, и мы сами решим когда, и от чего нам сдохнуть! Верно волки?! – под одобрительные возгласы выкрикнул Зимин.

– Господа! – обратился к космопехотинцам Власов.

– Я новый человек на базе, и поэтому вполне могу высказать свое мнение и уж тем более выступить как независимый эксперт. Не смотря на мою личную неприязнь к старшему лейтенанту Булгаковой, я заявляю, что она все-таки права. Я очень тщательно осмотрел капитана Ярославцева, для тех, кто не в курсе, сообщаю, что сейчас он находится в биоизоляционной камере нашего инфекционного отделения. Зрелище я вам сказу не для слабонервных! Наш командир неизлечимо болен и действительно подлежит незамедлительному уничтожению. Более того, его останки и даже воздух в камере должны быть выжжены мезонными горелками. Существо, помещенное в изолятор уже не наш командир. Это биологически заразный мутант!

– Как ни тяжело признаться, но я солидарен с майором Власовым. Впервые, в своей многолетней практике, я сталкиваюсь с такого рода мутацией, – Волков говорил глухо, не поднимая головы. – Самое прискорбное во всей это истории заключается в том, что расширенный и всесторонний спектральный, биохимический и молекулярный анализ крови, слюны и поверхности кожи ни на волосок, не приблизили нас хоть к какому-то результату. Я не в состоянии определить возбудителя заболевания и способы передачи инфекции. По-человечески мне жаль Константина! Но долг врача, и элементарные меры безопасности, вынуждают меня согласиться с мнением исполняющего обязанности начальника экспедиции.

– Вот поэтому, и только поэтому господа я отдала письменный приказ о ликвидации биологически опасного мутанта! – Булгакова сделала ударение на последнем слове.

– Капитана Ярославцева, а не мутанта! – не на шутку разошелся Зимин. – Нашего командира, которого вы предали, а теперь пытаетесь, чтобы и мы сделали тоже самое. Возьмите себя в руки господа! Ведь докторишки не доказали нам что…

– Какие доказательства вам еще нужны?! Ступайте к биоизоляционной камере. Все, кто пожелаете! Глаза и уши не обманут вас. И я уверена, вы убедитесь в моей правоте, – Елена вела себя напористо, и пыталась сломить неорганизованное сопротивление Ангелов. Она уже добилась возвращения новобранцам оружия. Ведь среди них насчитывалось одиннадцать бойцов, подписавших контракт о посильном сотрудничестве с контрразведкой. Одиннадцать стволов – это не плохо! Еще два агента стажера, с первым уровнем подготовке были в ее горячем резерве.

В случаи явного неповиновения со стороны обескровленных последними потерями старожилов, они представляли довольно весомый аргумент, чтобы заставить остальных прислушаться к ее мнению.

Ее последние слова возымели действие и космопехотинцы, временно прекратив все споры, охотно воспользовались возможностью взглянуть на своего начальника.

Вскоре общий Совет отряда в полном составе переместился в инфекционное отделение базового лазарета. Помещение, конечно, было тесновато для такого количества личного состава, но никто не роптал.

От Ярославцева их отделяли мощные бетонные стены биоизоляционной камеры, и широкая пуленепробиваемая витрина.

Полицезреть на больного начальника сразу никому не удалось, так как темный светофильтр полностью закрывал демонстрационное стекло.

– Вот полюбуйтесь, во что превратился наш капитан! – Елена с помощью ручного пульта сняла затемнение.

Громогласный, демонический хохот проник даже через толстый бетон. Бойцы еще толком не успели присмотреться, как пронзительный, визгливый вой заставил их присесть и зажать руками уши.

Все что произошло, потом потрясло их до глубины души!

Даже у непрошибаемых ветеранов возникло желание бежать из комнаты без оглядки.

Отвратительное существо, с синюшно-зеленой кожей, покрытое буграми вскрывшихся гнойников, извергавших при каждом движение фонтаны, смотрело на них обезумевшими глазами дикого и неуемного в своей ненависти зверя! Неимоверно увеличенная, шишковатая голова, огромные, рассекающие нижнюю губу клыки, загнутые когти на лапах – все это заставило их содрогнуться от страха и омерзения.

Поэтому космопехотинцы поневоле отхлынули назад, и вжались в стены.

Чудовище прыжком бросилось на витрину, и стало биться головой о стекло. Желтые слюни, обильно смешанные с кровью, дымясь и пузырясь, вступали в реакцию, оставляя на прозрачной защите глубокие борозды. Удары были настолько сильны, что витрина быстро покрылось мелкими трещинами и начала выдавливаться наружу.

Зрители запаниковали!

Некоторые и вовсе ломанулись к выходу, устроив там толчею!

Остальные замерли, словно их пронял столбняк, и безмолвно наблюдали за происходящим.

И только лейтенант Карлеоти сумел не потерять от страха голову. Он подскочил к Булгаковой, выхватил у нее пульт, и запустил насос, который под большим давлением стал накачивать в камеру усыпляющий газ.

Удары резко ослабли и, через несколько секунд, существо сползло на пол, и быстро приняло человеческий облик.

– Ну, каково браты?! Убедились что перед нами Ярославцев? – Томазо немедленно перекрыл подачу газа. – Я опробовал все методы для его усмирения.

Единственное средство способное привести его в чувство это лошадиная доза Си – эс. Только с ее помощью он теперь продрыхнет примерно шестнадцать часов.

– Весьма любопытное открытие коллега! – обрадовано воскликнул Волков. – Это в корне меняет дело, и у нас появляется время для дальнейшего изучения данного научного феномена. Мне кажется, мы стоим на пороге величайшего открытия в инфекционной медицине, и было бы непростительно упускать такой шанс.

– Сколько раз, когда, и на каком основании вы применяли Си-эс, лейтенант?! – раздраженно поинтересовалась Булгакова.

– Сейчас вторично. Первый раз я ширанул его по минимуму и отметил положительный результат, а после, как нештатный начальник химической защиты базы, без труда рассчитал дозировку, и время действия усыпляющего газа.

– Стоило бы вас наказать за самоуправство! Но меня сейчас тревожит совершенно другое обстоятельство. – Решила продемонстрировать свою заинтересованность в излечении Ярославцева, Булгакова, что бы кто ни будь, не дай Бог, не заподозрил ее в излишнем рвении и попытке ликвидации капитана любой ценой. – Смею предположить, что в следующий раз наш начальник не выдержит такой сумасшедшей газовой атаки и запросто отбросит копыта.

– Знаю, – офицер отошел от поврежденного стекла. – Зато теперь у нас есть шестнадцать часов! Власов и кто ни будь из новеньких? Стас давай ты! Продуйте камеру сжатым воздухом. Отходы спрессуйте, герметично закупорьте и доставьте в мою лабораторию. Я хоть и не медик, а химик-органик, но заявляю, с полной ответственностью – симптоматика и поведения Ярославцева как-то не вяжутся между собой, хоть ты тресни. Да?! Не забудьте так же, как следует усилить витрину.

– На каком основании сер, вы отдаете эти распоряжения?! – Булгакова приблизилась к Карлеоти в сопровождении десятка вооруженных новобранцев. – Что бы, не случилось, но капитан Ярославцев все равно подлежит немедленной ликвидации! Ваши действия лейтенант только усугубляют ситуацию и увеличивают риск распространения инфекции, – она решительно потянулась к пульту.

– «Ярость сто одиннадцать»! – скороговоркой выплюнула команду старшина Сомерс.

Ангелы тут же рассредоточились и перезарядили оружие. – Не двигаться старлей! В противном случае, я прикажу открыть огонь на поражение.

– Я тоже отдам приказ на открытие огня! Вы подняли вооруженный мятеж, старшина и этим поставили себя и своих людей вне закона! – хладнокровно ответила ей Булгакова.

– Все, амба! Две бабы схлестнулись – жди беды! – безнадежно выдохнул кто-то из новобранцев, а самый смышленый из новичков, в страхе облизывая губы, заблажил:

– Помещение замкнутое. Трассы и пули дадут многократный рикошет. Мы тоже в долгу не останемся – успеем нажать на курки. Помилуй, старшина! Никто не уйдет отсюда живым.

– Ангелы! Вы все попадете под трибунал. Опустите стволы и дайте мне возможность выполнить приказ! – Булгакову затрясло от волнения. Она старалась удержать инициативу, но было видно, что она все-таки опасается за свою шкуру.

Дона, напротив не боялась умереть, днем раньше, днем позже… И дожимала ситуацию в свою пользу:

– Я требую шестнадцати часовой отсрочки исполнения приказа!

– Не дождетесь! – истерично взвизгнула Елена и направила ствол своего табельного лучемета прямо ей в лоб.

– Даю десять секунд на размышление. – В ультимативной форме потребовала мулатка и предупредила своих: – Ангелы! На счет десять открываем огонь. Все! Время пошло! Раз… два…

– Опомнитесь, заблудшие чада мои! – между конфликтующими выросла плечистая фигура отрядного священника. Отец Петр, раскинув длани, как огромный крест бесстрашно загородил своим телом стволы лучеметов.

– Отче, по-доброму прошу, не лезь под горячую руку! – предупредила его, старшина. – Ты же знаешь, она у меня не дрогнет!

Но тот продолжал страстно басить:

– Когда на плащанице проступят пятна священной крови, а в толпе заблестят рога Дьявола, многие поддадутся искушению. Не опускайтесь до смертного греха, дети мои! Ибо лишь одержимая бесом тварь может сейчас примерять тогу патриция! Эти слова я обращаю к вам, Елена Викторовна. Постыдитесь и умерьте свою гордыню! Наш пастух, сердцем чую, победит недуг и в скором времени присоединиться к нам. И вы не ершитесь други мои верные! Если вы, во имя кумира, обратите оружия против братьев и сестер своих…

– Достаточно батюшка! Мы не позволим обстоятельствам превратить наше подразделение в банду мятежников! – Карлеоти сказал эту фразу настолько громко и уверенно, что его слова упали, как капли расплавленного свинца на разгоряченные головы космопехотинцев. – Бьюсь об заклад, будь наш капитан в добром здравии…

– Томазо! Нельзя отступать, – взмолилась Дона. – Если мы опустим стволы, она сразу же разделается с Ярославцевым.

– Не посмеет! Я прошу вас успокоиться господа, потому что своим последующим заявлением полностью исключу возможность напрасного кровопролития.

– И как же тебе это удастся?! – язвительно поинтересовалась Грызлова.

– Очень просто! Я, в присутствии всего должностного состава базы, объявляю себя «Заложником слова»! – Карлеоти поднял правую ладонь вверх. – И беру всю ответственность за капитана Ярославцева на себя. Я клянусь перед вами честью офицера, что если за шестнадцать часов он не выздоровеет, я лично ликвидирую его. Я также клянусь убить любого, кто попытается сделать это раньше меня!

Если вы не пожелаете принять мою клятву то, согласно Корабельного Устава, вы будите, обязаны, хотя бы не препятствовать мне в выполнении взятого обязательства. В противном случае я немедленно взрываю базу, – он достал маленький пульт и перевел его в боевое положение. – Одно мое движение и сдетанирует весь реакторный отсек. А теперь опустите оружие Ангелы!

Ветераны, еще до конца не веря в благополучное разрешение конфликта, с опаской выполнили его приказ.

К ним, с явным облегчением, присоединилась вся молодежь.

Елена таращила глаза и обиженно кривила рот. Ее снова, как девочку-первоклассницу, обвели вокруг пальца!

Офицер умело воспользовался давно забытом, но до сих пор не отмененным, приложением к Корабельному Уставу.

– Капустин и де Базиде, немедленно заступаете на охрану изоляционной камеры. Через четыре часа я вас сменю. А вы, товарищ старший лейтенант лучше спрячьте свой «пломбир», и не машите им как хреновый дирижер сломанной палочкой, – обратился Томазо, к Булгаковой. – Я сейчас уведу Ангелов на жилой ярус, тоже самое, одновременно, сделает под вашим чутким командованием молодежь. Не стоит драматизировать ситуацию! И мы, и вы пока остались при своем. Тем более что полчаса назад золотарцы сняли осаду, свернули полевые лагеря и начали уходить в степь к своим родовым стойбищам.

– Ну и что из этого?! – не унималась Булгакова.

– Ничего, – спокойно заявил Карлеоти, – мы просто победили и выполнили приказ. Неужели вы этому не рады, Елена Викторовна?!

Тишина продержалась в смотровой комнате около минуты.

– Ваша логика хоть и убийственна, но преступна лейтенант! – нейтрально констатировала Елена, намереваясь оставить последнее слово за собой.

– А ваша бесчеловечна. Поэтому я один, если понадобиться, отвечу за все! – Томазо убедился, что караул выставлен, и подал команду: – Ангелы, за мной!

– Новобранцы, за мной! – нехотя приказала Булгакова.

Обе группы вышли через двери попарно, подразнивая друг, друга подчеркнутым проявлением вежливости, и направились на жилой ярус разными маршрутами.

– Зря ты так рискнул!

– Я никогда ни рискую зря и знаю, что делаю!

– А, по-моему, не знаешь. К тому же мы упустили последний шанс спасти Константина. Там у камеры было самое удобное время показать этой выскочки наши клыки! – выразила общее мнение Дона, когда командование отряда собралось в ее кубрике.

– Ой, вот только не надо вешать на меня ярлык козла-провокатора. Сейчас все, повторяю ВСЕ поставлено на карту! – попытался оправдаться Карлеоти. – К тому же ситуация осложнена настолько, что требует от нас предельно взвешенных и продуманных решений, а не сиюминутных эмоций.

Вы же, по какой-то причине, совершенно позабыв об этом, словно упрямые кадеты-первогодки, решили разобраться с обычной армейской карьеристкой! Которой – грош цена, да и то в базарный день.

– Согласна. Здесь с тобой не поспоришь, – сдалась мулатка, но скрывать свое недовольство не собиралась.

– Ты бы лучше перестала дуться и доложила, на какой стадии находиться подготовка операции «Нирвана», – решил закончить этот никчемный спор лейтенант.

Дона вновь хотела возразить, но корпоративная необходимость в решение общей задачи заставила поглубже похоронить свое недовольство и, стиснув кулаки она четко рапортовала:

– Она почти завершена.

– «Почти», не ответ! – жестко потребовал подробностей ободренный ее покорность Карлеоти. – Или ты мне не доверяешь?!

– Энергия «свернута и упакована» в три аккумулятора, – торопливо доложил Кочетыгов.

– Детали и блоки для успешного возведения мини-реактора изготовлены, и загружены в транспортный флай, – поддакнул Брендон.

– Ясельный блок готов к эвакуации, – скрипя сердцем Дона, окончательно признала лидерство Томазо, оценив то, как лейтенант, из тихого и неприметного офицера, преобразился в сурового и требовательного начальника.

– Моя лаборатория может сняться в любую минуту. Замороженные материалы в наличии. Сохранность и поддержание жизненно необходимых функций при транспортировке и развертывании на новом месте гарантирую. – Заверил командование, попыхивавший сигарой, Власов.

– Три сутодачи сухого пайка загружены в тот же флай, куда мы раньше утрамбовали реактор.

– Спасибо, запасливый ты наш! – поблагодарил Геворкяна, Карлеоти. – Выступаем через двенадцать часов. Ярославцева забираем с собой при любом раскладе. Используем четыре флая: транспортник, сто одиннадцатый, и два огневой поддержки. Забираем самые лучшие! Они должны быть загруженные под завязку боекомплектом и топливом.

– Как будем эвакуировать Костю? – задал вопрос Волков.

– Ваши трудности, господа эскулапы! – неожиданно нервно отреагировал офицер.

– Я, не о том, сер. Капсулу с заморозкой спаять, как два пальца обоссать. Я боюсь, как бы госпожа Булгакова окончательно не закусили удила. Сейчас ее поддерживает почти половина новобранцев…

– Я сам улажу эту проблему. Вопросы? – Карлеоти испытывающее посмотрел на присутствующих.

– Ты рано запрыгнул на коня, лейтенант, – с издевкой произнесла Дона. – Смотри, не сверни себе шею! – фраза прозвучала как вызов. Впору было хвататься за табельные лучеметы и идти в коридор выяснять отношения.

– Не сверну! – кратко и уверенно парировал тот.

– Почем знаешь? – не уступала ни на йоту мулатка.

– Знаю! И отвечу тебе с глазу, на глаз. Все свободны, кроме старшины Сомерс и майора Власова. За работу джентльмены, и чтоб никто даже мысли не допустил, что мы собираемся сматывать удочки.

Томазо сидел, сгорбившись на откидной полке, и морщил свой высокий, красивый лоб.

Со стороны казалось, что он ни как не может сосредоточиться.

Первым устал ждать Власов, он кашлянул и вежливо поинтересовался:

– Сер, прошу прощения, но у меня мало времени. Зачем вы попросили меня остаться?

– Затем, чтобы получить ответ на один-единственный вопрос, – все еще продолжая размышлять Карлеоти, достал свой штатный десантный нож, и стал внимательно разглядывать зазубрины на лезвии.

– Док?!

– Внимательно слушаю вас.

– Вам под силу сначала ввести меня в состояние клинической смерти, причем полное… гарантированное состояние… продержать не менее часа, а после реанимировать без серьезных последствий? – лейтенант вещал буднично, словно заказывал в столовой яичницу.

– Само, собой! – к крайнему изумлению мулатки, заверил его Вадим Леонидович, и тут же пояснил причину своей уверенности: – Для обычного реаниматора эта процедура невыполнима. Однако у меня есть специальный препарат, на изобретение и получение которого я потратил не один год. Его использование позволит полностью сохранить жизнеспособность клеток вашего головного и спинного мозга. Даже малая их часть не погибнет от кислородного голодания.

– Я рад, что не ошибся в вас, товарищ майор! Ступайте на космодром, готовьтесь к эвакуации Ярославцева и ждите меня.

Когда они остались вдвоем лейтенант устало обратился к мулатке:

– Я вижу, что тебя крайне заинтересовало, почему я решил возглавить наше осиротевшее войско? А так же какой мой в этом личный интерес?

Та утвердительно кивнула, демонстрируя, что намерена отстаивать свою позицию до конца.

Тогда Карлеоти разделся до пояса, сделал небольшой надрез на животе и, вытянул из кожи, тонюсенький плоский жетон, изготовленный из особого полимера, который не обнаруживался в теле человека ни одним диагностическим прибором.

Он показал пластину мулатки, одновременно приложил палец к губам, и знаком попросил ее следовать за собой.

Дона в смятении повиновалась, хотя уже давно изнывала от желания выхватить пистолет и, угрожая им, выяснить у лейтенанта, что же он все-таки задумал.

Приблизившись, вместе с ним, к дальней стене своего кубрика она терпеливо замерла в ожидании дальнейших действий.

Карлеоти, одновременно нажал пальцами на три заклепки стального каркаса, и бетонная плита бесшумно ушла в пол, открыв слабоосвещенный, секретный проход.

Космопехотинцы не мешкая, шагнули в узкий коридор и стали подниматься вверх по очень крутым ступеням.

Когда глаза немного привыкли к полумраку, девушка заметила, что справа и слева от лестничного пролета располагаются маленькие отсеки, оборудованные примитивными разъемами.

Прикинув, что к чему, она догадалась, что они те для подсоединения аппаратуры наблюдения и прослушивания. Здесь же, прямо на стены для удобства были нанесены светящиеся порядковые номера.

Девушка сразу сообразила, что с помощью этих шпионских комнат и скрытых коридоров Томазо мог без труда контролировать любое должностное лицо базы, а так же беспрепятственно проникать в их служебные и жилые помещения! Хотя, чему было удивляться? Для организации оперативной работы офицеру Главного разведывательного управления требовалось соответствующее обеспечение.

От опытного глаза старшины не ускользнуло и то, что этими отсеками пользовались крайне редко. Во многих из них скопившийся пылевой слой так и оставался лежать, нетронутым покрывалом.

Вскоре они добрались до личных апартаментов итальянца и проникли внутрь через такую же потайную дверь.

Томазо часто собирал у себя по вечерам компании, но, как выяснилось теперь, он делал это не только из дружеских побуждений.

Посреди комнаты зеленел отменным качеством сукна большой бильярдный стол, и сослуживцы любили потоптаться возле него часок, другой в надежде скоротать казенный вечерок.

Крепкие сигары под стук шаров, располагали к непринужденному общению и неформальному обсуждению последних отрядных событий. За откровенной беседой и время летело незаметно, и тоска отступала от сердца…

«Психолог», – подумала про себя Дона.

– Хочешь настоящего коньяка? – на правах хозяина предложил ей лейтенант.

– Ты же знаешь, что к спиртному я совершенно равнодушна, – брезгливо поморщилась девушка и, взяв в руки кий, старательно нанесла удар по «пирамиде».

Шары разлетелись к бортам, и два почти одновременно закатились в средние лузы.

Довольная мулатка восторженно хлопнула в ладоши, и продолжила наблюдать за тем, как Карлеоти колдует над маленькой коньячной рюмкой…

Томазо спрятал бутылку в тайник и, забравшись с ногами на диван, неожиданно предложил:

– Надеюсь, ты будешь не против, узнать меня поближе?

– В каком смысле?! – насторожилась она.

– Да в самом прямом. Позволь представиться – капитан Томазо Карлеоти, оперативник второго отдела Главного разведывательного управления.

– Очень приятно. – Зло сверкнула глазами мулатка. – Что капитан теперь вижу, не слепая. Действительно для лейтенанта ты уж больно староват. Но по совести говоря, я бы, ни за что не догадалась, что ты разведчик. Однако все это лирика! К делу капитан! Ты так и не ответил мне, почему все-таки решил «возглавить наше осиротевшее войско»?

– Да потому, – итальянец сам того не желая преобразился в измотанного преподавателя, смертельно уставшего разъяснять тупой аудитории прописные истины, – что под твоим чутким руководством, мы бы и проект угробили, и Костю погубили. Не обижайся старшина, но работать головой вы не умеете. Пали, вали, бей – вот здесь вы мастера! А меня учили разруливать и более сложные ситуации.

– Признаю, ты классно уел Булгакову! Но, на кой ляд тебе, такому умненькому, понадобилось махать перед моим носом личным жетоном? Ты ведь рассекретился братишка!

– Верно! Но не провалился. «Наставление по внешней разведке» допускает «засветку» агента в интересах выполнения задания.

– Хм! – внутренне напряглась девушка, готовая, если что, одним прыжком броситься на капитана. – Хотелось бы мне знать, какую миссию ты выполняешь на базе?

– Моя основная разведывательная миссия меня давно уже не волнует. Конечно, ты вправе поставить мои слова под сомнение, но в данный момент я работаю только на себя и преследую сугубо личные интересы.

– Личные интересы?! – не поверила своим ушам мулатка. – И что же это за личные интересы, если не секрет?

– Сейчас моя самая главная задача это вывести из игры госпожу Булгакову и спасти от уничтожения капитана Ярославцева. Потом проследить за тем, чтобы вы не наломали дров и не сорвали осуществление проекта «Нирвана». Когда же мы, наконец, уладим с тобой все наши разногласия, я намерен улизнуть из родного ведомства, желательно не вперед ногами.

– Уж больно ты много хочешь? – засомневалась девушка.

– Вот поэтому мне и потребуется твоя помощь. Надеюсь, ты не откажешься, стать на эти сутки моим страховым полюсом?

Дона, пораскинув мозгами, решила продолжить беседу:

– Хорошо! Я согласна, – она бросила гонять шары, уселась на стол и неожиданно предложила: – А давай решим нашу первую задачу следующим образом – шлепнем госпожу Булгакову, и выкрадем Ярославцева?

– Нет! – категорически возразил Карлеоти. – Здесь нельзя действовать нахрапом, и уж тем более так рисковать. Ведь нам нужна стопроцентно гарантированная победа. Другого такого шанса уже не представится. А убить Булгакову не сложно. Однако тебе известно, кто после этого примчится на базу?

– Ясное дело – контрики.

– Э-э-э! Не скажи. Они ли держат ее агентурную ниточку? Возможно жетон контрразведчика лишь прикрытие, а наша Белоснежка приписана совсем к другому ведомству. Нельзя исключать и тот факт, что среди новобранцев мог затаиться более опытный агент, готовый, если понадобиться, вмешаться в самый ответственный момент и довести до конца порученное ей задание.

– Не дрефь капитан! Кто еще, кроме контриков и разведки может интересоваться нашей вшивой экспедицией?

– Целями и задачами, естественно никто, они и так известны, – Томазо с удовольствием допил коньяк. – А вот подробностями операции «Нирвана», тут могу с тобой поспорить. Все настолько серьезно, что для осуществления моего внедрения в отряд несколько отделов Главного разведывательного управления около месяца стояли на ушах.

– Эй, разведка! Отвечай как на духу, среди Ангелов есть «крысы»? – пытаясь притупить бдительность собеседника, резко поменяла тему разговора Дона, а сама, на всякий случай, незаметно сняла пистолет с предохранителя, намереваясь в случае чего, без колебания разрядить его в капитана.

Томазо устало усмехнулся:

– Нет, подруга, ни «крыс», ни стукачей среди Ангелов нет! Ярославцев достаточно хитрый, осторожный и осмотрительный офицер. Каким-то необъяснимым образом, он чует агентов за версту и очень грамотно избавляется от них при первой же возможности.

– Тогда как он тебя до сих пор не вычислил?

– Ты знаешь? Я подозреваю, что он догадывается о моем двойном предназначении, но как опытный игрок отводит мне определенную роль в своих далеко идущих планах.

– Странно все это! Ты служишь с нами давно, но мы еще, ни разу не нарвались на крупные неприятности. Неужели сотрудник Главного разведывательного управления встал на путь нарушения ведомственной присяги?

– Это ты, верно, подметила, я с вами почти с первого дня, а насчет присяги? Так тут попадание в «самое яблочко». Поэтому, оставь в покое свой пистолет и послушай. Никто не собирался, и не собирается сдавать вас начальству.

Все это время, я гнал в центр дезу, и старался убедить своих кураторов в невинности наших затей, но первые заслуживающие внимания сведения о замыслах Ярославцева попали в ГРУ не от меня.

– А от кого же? – насторожилась мулатка.

– От Ратибора Дормидонтова.

– Ты врешь, подлец! Он не мог!

– Вернее не хотел, и не ори на меня, пожалуйста. Ратибор невольно проболтался одной проститутке, намешавшей ему в вино специальный наркотик. Парнишка ничего лишнего не сказал, кроме общих лозунгов типа: «Создадим коммуну равных прав и возможностей!», «Перестроим этот подлый мир по своему разумению!»… Письменный доклад этой девчонка постепенно дошел до оперативников моего отдела, которые насторожились и решили копнуть поглубже. И очень скоро, я скажу, у них оформились достаточно веские подозрения, которые необходимо было срочно проверять.

– Я не верю в твою порядочность капитан! Ведь ничто не мешало тебе в любой момент вложить нас с потрохами?

– Естественно! Но сперва, я не располагал достаточным объемом информации.

В нашем ведомстве не подкрепленные фактами домыслы, так и остаются домыслами. Потом, я взрослел вместе с отрядом… Взрослел, умнел и вырабатывал свой собственный взгляд на жизнь.

В конце концов, стремление обеспечить себе достойную старость победили во мне остатки служебного долга. Я не фанат Армии, как большинство из вас. У меня есть семья, трое детей. Мне надоело видеть их от случая к случаю, и постоянно кормить обещаниями. Жизнь дана человеку для самореализации, а не для прозябания. Ярославцев был первым, кто предоставил мне эту возможность. Заметь! Не надежду, а возможность. Уже сейчас, благодаря его стараниям, и я, и все Ангелы имеют на счетах кругленькую сумму, позволяющую спокойно уйти на дембель. И я уверен на все сто, если проект «Нирвана» осуществиться, то я, независимо от настроения начальства, курса биржевых валют и прочих непредсказуемых гадостей нашего несовершенного мира, решу все свои насущные проблемы так, как мне заблагорассудится. Поэтому я с вами старшина, и готов зубами загрызть любого, кто вознамериться сорвать операцию, или покусится на Константина! Ярославцев наша единственная надежда, и его надо беречь как зеницу ока. Только он знает все! Ведь даже тебе, хоть ты и корчишь из себя главную, и то неизвестно, куда мы отправимся через «Райские врата».

– Не пытайся провоцировать меня! Я не «расколюсь»! – встрепенулась «Коричневая вдова», всем своим видом демонстрирую недоверие к откровениям капитана.

– Тебя и «колоть» не надо! На одном из оперативных этапов сбора информации я подсадил тебе «клопа» и узнал, что мы должны уйти и построить новую базу с засекреченным техническим сооружением, под кодовым наименованием «Райские врата», а когда все это закончим, Костя обещал предоставить Ангелам право выбора…

– Куда ты засунул свое мерзкое подслушивающее устройство?! – не на шутку разозлилась Дона.

– В теменную область головы, под кожу. Не паникуй, он давно удален и уничтожен.

– Ты, наверняка, уже каждого успел снабдить своими шпионскими сюрпризами?!

– Нет. Имплантация «жучка» достаточно ответственное оперативное мероприятие, требующее официального разрешения моего непосредственного начальника. Тем более что все добытые таким способом сведения не имеют юридической силы. Правда, Булгаковой я подсадил его, на свой страх и риск, потому, что сразу заметил в ее поведении некоторые странности и поэтому решил подстраховаться. Короче, я ввел тебя в курс дела и надеюсь, что теперь-то между нами уже не возникнет никаких неясностей и тем более подозрений?

– Я все равно тебе не верю, капитан!

– Ну и плевать! Оставайся при своих, и думай что хочешь. Мне больше некогда возиться с тобой.

– Это еще почему?

– Да потому что я начинаю завершающий этап своей операции, направленной на исключение возникновения любых непредсказуемых ситуаций, способных сорвать осуществление проекта «Нирвана».

Для этого я попробую спровоцировать хорошую межведомственную драчку, стравив свое управление, с контриками и Министерством обороны.

– Тю-ю, дружище! – враз заинтересовалась девушка. – Для такого погрома нужна большая сахарная косточка. И где ты ее возьмешь?

– Где? Да в Караганде. Она уже несколько часов лежит у нас под носом. Вы, что, ослепли или оглохли! Протрите глаза и осмотритесь по сторонам. Благодаря усилиям Ярославцева на планете снова можно спокойно добывать золото. На эту приманку клюнет любой. Единственно, что необходимо – побольше компромата на каждое ведомство, чтобы они как можно дольше лупили друг, друга по мордасам.

– Я тебя ни совсем понимаю? Ни вояки, ни разведка, ни контрики не имеют право самостоятельно добывать золото. Для этого существуют дяди-бизнесмены с огромной денежкой и промышленной инфраструктурой.

– Правильно! Но твои и Булгаковские начальники уже давно заключили с ними негласные, предварительные контракты. Теперь же все будет зависеть от того, кто из них успеет первым примчаться сюда и встретить новых хозяев комбината с хлебом и солью.

– А потом?

– Суп с котом! Сиди тихонько по кабинетам, делай вид, что верой и правдой служишь Отечеству, и получай свой законный процент от прибыли, на цифровой, секретный счет, или на электронную карточку ближайшего родственника.

– Ловко!

– Само собой! Но здесь есть одна нестыковочка. Причем нестыковочка – с большо-о-й буквы. У обоих ведомств рыльца в пуху, и они, как чумы, будут бояться общественной огласки.

Поэтому, как только журналюги что ни будь, пронюхают, им хана, ведь пишущая братия их в порошок сотрет. А вот мои начальнички в этой неприглядной истории волей случая оказались не при делах. И им будет очень обидно пропустить дележ столь внушительного призового фонда. Если же разведка, оставаясь «на бобах», вдруг получит в свои руки надежный компромат о нарушениях закона представителями, хотя бы одной из сторон, она моментально, используя откровенный шантаж, потребует свою долю. Уразумела?

– Вполне. Но как нам в этой голевой ситуации удастся нейтрализовать Булгакову?

– Очень просто. Я не стану открытым текстом семафорить своим о случившимся. Ведь когда контрики узнают по чьей вине сорвалась их сделка, они меня из под земли достанут, и с наслаждением «пришьют». Я просто покончу жизнь самоубийством.

– Ты сбрендил?! – охнула мулатка, прикрыв раскрытый рот ладонью.

– Не перебивай!

Если по какой-то причине моя мозговая активность прекратится, то одноразовый биологический чип, вживленный в лобовую кость, уже через полчаса пошлет кодированный сигнал в центр кадрового слежения ГРУ. Те отреагируют очень быстро! И спустя сутки на Золотарь высадится оперативная группа, наделенная ТАКИМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ…

А туточки, куда не сунься, кругом одни должностные преступления… «Клоп» ведь помимо изображения и слов пишет еще и мысли. И готов с кем угодно поспорить, что Булгакова отнюдь не из благородных побуждений заварила всю эту кашу. Мои коллеги достаточно быстро сумеют собрать всю необходимую информацию, и незамедлительно передадут ее наверх. А, когда разразиться межведомственный скандал, Елену, просто напросто сделают козлом отпущения, причем безо всякого сожаления.

– Мрачновато. Много нестыковок. А, в принципе, должно сработать! – согласилась Дона. – Слышь, Томазо, друг верный? Ты и в правду собрался того?! – она опустила большой палец вниз.

– Я рискну! Версия самоубийства будет наиболее правдоподобной. Теперь же слушай внимательно и запоминай: я заразился от Ярославцева и, обезумев, пустил себе пулю в сердце, что я реально и сделаю. Ты произведешь видеосъемку моего бездыханного тела. Затем с соблюдением всех правил составишь акт осмотра места происшествия и кремации кишащего заразой трупа. Власов выправит свидетельство о смерти, а после быстренько реанимирует меня.

– Но зачем тебе идти на такой риск дружище?! – никак не могла прорубить ситуацию Дона.

– Да затем, что все должно быть правдоподобно. К тому же по-другому в моем ведомстве в отставку не уходят. Запомни, бывших разведчиков не бывает. Даже на пенсии, тебя могут привлечь, для каких ни будь оперативных мероприятий.

– Тогда все правильно! – одобрила его решение старшина. – Никто не станет сомневаться. Космопехотинцы презирают самоубийц и избавляются от их трупов немедленно.

Тем боле, что по легенде твое тело будет источником неизлечимой болезни. Уж что-что, а спектакль твоим коллегам я обеспечу. Не переживай! Все будет в полном ажуре. Слушай а, сколько лет тебя готовили? Не голова, а Дом советов.

– Это гены дорогая! Мой дед и отец были известными учеными. Причем настолько, что правительству, два года назад пришлось от них, срочно избавиться, – капитан провел ребром ладони по горлу. – Надеюсь теперь тебе ясно, почему я не вложил вас начальству?

– Подонки! – заключила мулатка.

– Не то слово! Однако нам пора, – Томазо многозначительно щелкнул пальцем по стеклу наручных часов.

А Булгакова как раз в этот самое время завершала ночной обход огневых сооружений.

Еще с вечера она тщательно провела внешний осмотр находящейся за периметром базы территории, и проштудировала все имеющиеся данные от авиаразведки.

Согласно полученной информации золотарцы, не оставив в лагерях даже постов охранения, ушли в свои родовые стойбища.

Они не только полностью сняли осаду со спецфортсооружения, но и побросали при этом все свое вооружение.

Некоторые кланы и вовсе сравняли полевые городки с землей, стащили военное имущество в большие кучи и устроили ритуальное сожжение.

Суммировав и перепроверив еще раз все эти донесения, Елена поняла, что план Ярославцева все-таки сработал, и одним махом решил ее служебные проблемы.

Она уже чувствовала на своем рукаве золоченые нашивки слушателя военной академии и строила грандиозные планы на будущее…

Завтра ей остается только отправить кодированную телеграмму своему боссу, и весь этот кошмар закончится для нее раз и навсегда.

Примерно через неделю на планету высадятся инженеры консорциума и приступят к расчистке площадки для возведения нового промышленного комплекса.

Елену просто распирало от гордости за себя. Она наконец-то добилась того, о чем так долга мечтала: ДЕНЕГ! МНОГО ДЕНЕГ! Ведь только они гарантировали ей и положение в обществе, и относительную независимость.

Честь, совесть, профессионализм – все это сказки для таких дураков, как Ярославцев. Сегодняшняя действительность в Армии была такова, что любой вопрос в ней решался легко и быстро, только за наличные. За определенное количество звонкой монеты можно было получить многое: внеочередное звание, быстрое продвижение по службе, нужных знакомых, готовых при необходимости замолвить за тебя словечко…

Сейчас же ее беспокоило лишь одно незначительное обстоятельство. Капитан Ярославцев был до сих пор жив, он много знал и мог, при определенных условиях, оспорить их общую победу.

И именно поэтому ей стоило подстраховаться, проявить настойчивость и все-таки добиться его ликвидации.

Однако идти на открытую конфронтацию с его подчиненными она не желала. В этом случае удержать под контролем самую боеспособную часть отряда будет крайне сложно.

Пусть Ангелы забирают своего начальника и катятся на все четыре стороны. Формально они выполнили приказ, и ничто уже не связывает их с Министерством обороны.

А Ярославцев вряд ли протянет до утра. Дай Бог, чтобы умер без лишних мучений…

Елена торопилась! За последние дни она очень устала, и нуждалось хотя бы в коротком отдыхе. Одно радовало: по ее распоряжению душевой отсек в кубрике расширили и оборудовали ванной с встроенным гидромассажем. Купание в горячей, насыщенной кислородом и благовониями, воде помогало лучше любого стимулятора.

Две тени выскользнули из вентиляционной, потолочной шахты и, на страховочных фалах, бесшумно спустились в магистральный коридор.

– Работаем капитан! – Дона забрала у Карлеоти наркотический парализатор и взяла под наблюдение оба коридорных крыла.

Томазо утвердительно кивнул и прикрепил универсальный дешифратор к кодозамку одной из дверей. Он активировал прибор и запустил программу взлома.

Через пятнадцать секунд бронеплита капитулировала, и парочка, воровато шмыгнув внутрь, вернула дверь в исходное положение.

Капитан попросил мулатку постоять на месте, а сам надел специальные очки позволявшие обнаруживать слабое лазерное излучение.

Они легко преодолели, рассчитанную на дилетантов, сигнализационную защиту, и внимательно осмотрелись.

Томазо сразу заинтересовался наполненной до краев ванной и, не раздумывая, растворил в ней желтую капсулу с сильнейшим парализующим составом.

Затем аккуратно, не оставляя следов, закрепил на потолке микро видеокамеру размером с маковое зернышко и тщательно настроил ее.

Еще раз все как следует, проверив, заговорщики, вышли через дверь и спешно ретировались через вентиляционную шахту.

Когда разведчик и старшина вновь очутились в кубрике итальянца, девушка занялась приготовлением кофе, а Корлеоти, поставив на стол карманный серебряный портсигар, организовал наблюдение за апартаментами Булгаковой, используя для этого внутреннюю сторону его крышки, которая на проверку оказалась маленьким, сверхплоским монитором.

Елена закончила обход, немного задержалась в баре, выпив две порции фруктового коктейля, и направилась к себе.

Усталость действовала как заправское снотворное.

Она не стала осматривать свой кубрик на наличие признаков несанкционированного проникновения, что делала каждый раз по возвращению а, отключив лазерную сигнализацию, медленно, с животной истомой стянула запыленный комбинезон.

Погрузившись, по шею в наполненную ванну, девушка вытянула ноги и умиротворенно прикрыла глаза.

Слабенький, ненавязчивый шум, зародившись на границе сознания сперва не вызвал беспокойства…

Когда же он превратился в грохот, было поздно.

Елена провалилась в бездонную, черную яму.

– Оп ля! – Корлеоти вскочил и захлопнул портсигар. – Рыбка попала в сеть. Поторопись, напарница, у нас не очень много времени!

Дона стряхнула дремоту, и протиснулась за капитаном в уже знакомую ей штольню.

После скоротечного путешествия по пыльным коридорчикам, они ввалились к Булгаковой через платяной шкаф.

Мулатка втянула носом воздух и, оглушительно чихнув, сердито проворчала в свое оправдание:

– Деточка использует натуральный французский парфюм. А у меня на эту гадость аллергия.

Томазо, не обращая внимания на ее реплику, включил вмонтированный в штурмовой пояс излучатель помех, и все приборы наблюдения, если таковые находились поблизости, временно вышли из строя.

Он уверенно прошествовал в ванную комнату и попросил оттуда напарницу о помощи.

Старшина с готовностью откликнулась и стала придерживать голову спящей руками, в то время как офицер, с помощью тончайшего скальпеля, извлек из ее темени плоский, прозрачный биочип.

Аккуратно упаковав добычу в пластиковый пакет Томазо спрятал его в карман и, не оставляя рубца, срастил ранку микросшивателем.

Завершив, за три минуты всю операцию, разведчик жестом приказал девушке следовать за собой.

– Подожди! – заколебалась Дона. – А может того?! Утопим Ленку и вся, не долга? Насколько я понимаю, ты симулировал у нее приступ «Венерянки». Предположим, что девочка сползла чуть ниже и…

– Сдурела! Не стоит давать контрикам лишнюю зацепку для подозрений. Ведь им понадобится живой «Козел отпущения», а не труп. Не переживай, очень скоро она свое получит!

– Жаль, мы это не засвидетельствуем! – мулатка бережно опустила ненавистную голову на сухой край ванны.

Томазо бросил в воду капсулу с нейтрализующим составом и потащил ее от греха подальше.

Едва они заперлись в берлоге капитана, как Карлеоти тут же поместил «Клопа» в дешифратор, подсоединил к нему компьютер и, в ускоренном темпе, скачал всю информацию.

Затем, быстро прокручивая малозначительные эпизоды, выделил, и уяснил для себя самое главное: оказывается, высшие чины контрразведки объединились с генералами из Министерства обороны и, вступив в сговор с руководством золотодобывающего консорциума, сокрыли от общественности произошедшую на планете трагедию. Они так же, на собственный страх и риск, напрямую ухнули собственные сбережения в проект по восстановлению комбината и втихоря отправили на планету наспех сформированное и негде незарегистрированное подразделение, набранное из представителей наиболее отсталых колоний, что было уже само по себе противозаконно и подлежало тщательному судебному разбирательству.

Так вот почему они так сильно подгоняли Ярославцева, заставляя его в короткие сроки выполнить приказ. Еще бы месяц и информация наверняка бы просочилась в прессу. И тогда уже другие добывающие компании на вполне законных основаниях потребовали бы у Сертификационной палаты лишить консорциум лицензии на добычу золота, а новый хозяин планеты определился бы в ходе проведения открытого аукциона.

В случае же быстрого устранения возникшего на Золотаре кризиса все возвращалось на круги своя, а временный простой оставался незамеченным для конкурентов.

В действиях генералов явно прослеживались признаки должностного преступления, да еще к тому же отягченные зверским уничтожением значительной части населения колонизируемой планеты.

Елене также можно было смело предъявлять обвинение в использовании должностных полномочий в корыстных целях, геноциде местного населения и сокрытии улик.

Однако Карлеоти прекрасно понимал, что дело не получит широкой огласки. Его руководство сперва потрясет перед носом провинившихся компроматом, затем хорошенько поторгуется с ними, и в самом конце, беззастенчиво потребует свою долю. Вот только денежки при этом пойдут не на личные счета разведчиков, а будут потрачены на проведение специальных, несанкционированных правительством, операций. Уж что-что, а честь мундира его коллеги блюли свято.

За Ярославцева тоже не стоило беспокоиться. Во-первых, он выполнял приказ, а во вторых, как мог, избегал лишнего кровопролития, и действовал в этой сложной обстановке практически безукоризненно.

Конечно, были в его решениях и приказах некоторые шероховатости, но победителей не судят, и любой толковый адвокат, если дело дойдет до суда, за самую скромную плату легко сможет разнести доводы обвинения в пух и прах.

Томазо погнал мулатку на космодром, предупредив при этом, что начало операции «Нирвана» через полтора часа и, когда та ушла, извлек из тайника свой личный передатчик.

Он быстро настроил его на засекреченный канал и, для пущей подстраховки, отправил снятую с «Клопа» информацию начальнику управления внутренней безопасности ГРУ.

Примерно через десять минут пришло подтверждение, что шифровка доставлена по назначению.

Капитан уложил передатчик в тайник, прибавил к нему часть наиболее важной документации и, насвистывая известный мотивчик из итальянской оперы, в приподнятом настроении отправился в лазарет, к измаявшемуся от нетерпения Власову.

Красочная, рубчатая мозаика проступила из кровавого тумана.

Елена довольно долго не могла сообразить, почему она лежит в холодной ванне и тупо пялится в потолок.

Постепенно память окрепла настолько, что позволила восстановить все произошедшее с ней.

Она вылезла из воды и, накинув на дрожащие плечи махровый халат, зашлепала мокрыми, босыми ногами в жилой кубрик.

Страх и элементарная осторожность заставили ее просканировать помещение и бегло осмотреть стены.

Ничего подозрительного она так и не обнаружила, да и экспресс анализ крови дал положительный результат на «Венерянку».

Девушка немного успокоилась, но какое-то, необъяснимое предчувствие надвигающейся беды все равно продолжало будоражить ее сознание.

Из-за плохого самочувствия она не решилась на повторный обход базы, и устроила поименную перекличку подчиненных.

К ее изумлению Ангелы, в полном составе, проигнорировали запрос.

Помалкивал и «Маячок» Ярославцева.

Елена прихватила лучемет, и с тяжелым сердцем поспешила на космодром.

Тот встретил ее непривычной тишиной и полным безразличием.

На стоянках и в ангарах отсутствовало четыре флая!

Через пять минут она уже была возле пустой, распахнутой настежь, биоизоляционной камеры.

Ангелы, вопреки ее опасениям, не стали нарушать инструкцию, и перед уходом тщательно обработали мезоными горелками место Костиного заточения.

Обеспокоенная этими обстоятельствами девушка, кратчайшим путем, добралась до аварийного командного пункта.

Но и здесь ее снова ждал сюрприз!

Дверь в кабину управления базой была гостеприимно приоткрыта, а все системы управления запитаны и приведены в полную боевую готовность.

Елена заняла командирское кресло и включила внешний обзор по периметру. Степь выглядела совершенно пустой до самого горизонта. Ни единой, живой души не присутствовало на ее поверхности, словно планета, была совершенно необитаема.

Она проверила боевые параметры всех систем и обнаружила недостачу тридцати процентов энергетических запасов, а так же половины ядерного топлива. Транспортировка урановых стержней не вызывала у нее вопросов. Но как беглецы сумели свернуть и вывезти чистую энергию? Над этим ей стоило, как следует раскинуть мозгами!

Слава Богу, ракетное топливо оказалось в наличии, а боезапас, вода и продовольствие нетронутыми.

Булгакова, было, вознамерилась поднять по тревоги оставшиеся подразделения и начать поиск но, немного подумав, так и не нажала на красную кнопку.

Личный состав базы отдыхал. Корабельный хронометр на стене равнодушно показывал половину второго ночи. Бодрствовала лишь оперативная группа в наружных огневых сооружениях.

Она связалась с дежурным, и тот сообщил, что заступил на пост двенадцать часов назад. Смена предыдущего наряда произведена, согласна Устава, без замечаний и недостатков. Сразу же после принятия дежурства колона из четырех флаев покинула территорию базы, о чем имеется запись в рабочем журнале. Перед отлетом в южном направлении Ангелы сделали прощальный круг почета над куполом и отсалютовали тепловыми ракетами.

– Почему вы позволили им уйти?! – потребовала объяснений Булгакова.

– В их действиях не было ничего противозаконного. Старшина Сомерс предоставила документальное обоснование своих действий. За разъяснениями можете обратиться в Архив базы. – Уверенно отрапортовал дежурный по объекту.

Булгакова незамедлительно воспользовалась его подсказкой, и стоило ей только отправить запрос, как на экране монитора появилась «Коричневая вдова».

– Здравствуйте товарищ старший лейтенант. Вы наверняка уже проснулись и успели заметить наше отсутствие. Не советую принимать скоропалительных решений и мчаться за нами вдогонку. Отряд, а точнее его старый состав, выполнил условия контракта и стопроцентно, в добровольном, порядке подал в отставку. Личные жетоны, рапорта на увольнение, а так же спецкоды вы найдете в сейфе капитана Ярославцева. Ключ я передала дежурному по базе. Мы изъяли, в счет наших премиальных выплат, выходного пособия и денежного довольствия за три месяца, четыре флая, личное оружие, половину ядерного топлива и часть энергии. Если компетентная комиссия посчитает, что мы погорячились и взяли больше, чем заработали, чек на триста тысяч рандов уже переведен нами в Главное финансовое управление. Я надеюсь, он полностью устранит все возникшие разногласия. Остальные копии документов, подтверждающие правомочность наших действий, и необходимая для составления отчета информация, находится там же, в сейфе на двух жестких носителях. Теперь о судьбе капитана Ярославцева. Рапорт об увольнении им был написан перед убытием в «Стойбище мертвых». Константин поставил на нем число на день вперед.

Он, как и мы, теперь является гражданским лицом и уже не попадает под юрисдикцию Министерства обороны. Все спорные вопросы с ним и нами, согласно Конституции, будут решаться в арбитражном суде. В завершение желаю вам удачи в деле восстановления золотодобычи. Если возникнут неясности с начальством, то вы с легкостью отыщите нас. Новое отрядное убежище находится в квадрате восемьдесят четыре, сто пятьдесят шесть, местной системы координат. И, самое последнее. Лично от себя. Найди себе хорошего мужика Ленка! Не век же в девках куковать! Спи с ним почаще, и не будь такой стервой.

Монитор погас.

Булгакова задумалась, анализирую отрядное послание…

Интуиция настойчиво нашептывала ей: «Ангелы неспроста, удрали в степь. И дураку понятно, что Федерация не оставит их в покое. Рано или поздно Министерство обороны обязательно найдет предлог, чтобы вмешаться, а то и попросту уничтожить отряд. Они явно начали какую-то свою, новую, и непонятную ей игру… А что, если попробовать в нее ввязаться? Не-е-ет. Эти джентльмены настроены столь решительно, что оторвут голову каждому, кто вознамериться встать на их пути… А, может все намного проще! Бойцы действительно, подустав от трудов ратных, решили податься на вольные хлеба, и поселиться на Золотаре.

Пускай думают, что никто не вправе им препятствовать. Кому они мешают? Горстка жалких, недобитых космопехотинцев.

Лицензию на самостоятельную добычу золота им не видать как собственных ушей. Деньги, скопленные за годы службы, эти придурки вбухали в свой сомнительный проект. Федерация даже не станет о них мараться. Поэтому рано или поздно, они займутся противозаконной деятельностью и, как пить дать окажутся за решеткой. Признайся, что с их уходом многие проблемы решились сами собой. А флаи, энергия, ядерное топливо можно легко списать на боевые действия. Тем более что база совсем недавно подверглась почти полному разрушению. Вон, энергетики новобранцев до сих пор голову ломают над тем, как Брендон умудрился провернуть все восстановительные работы с такими минимальными затратами. А если бы Ангелы потребовали за выполнение контракта наличку?!»

Елена с удовольствием потянулась. Нет, ей определенно везло! Она повторно связалась с дежурным по базе и приказала разбудить и отправить в центр связи своего личного радиста, для передачи экстренного сообщения на Землю.

Настало время для победных фанфар и триумфального завершения задания!

Ярославцев сумел уцепиться за хвост, промчавшейся в образе черной кобылицы, реальности, и вскарабкаться на ее скользкую спину.

Битва «титанов» закончилась!

Они теперь находились в круглом, замкнутом пространстве, представлявшем собой небольшую цирковую арену.

Воскобойников сидел напротив и молился.

Костя попытался оторвать тело от мокрых опилок, но тщетно. Он настолько ослаб, что с величайшим усилием приподнял голову.

– Эй, диктатор Вселенной! Не делай умного выражения лица. Ты же все-таки бывший офицер спецназа.

– А-а! Жив еще, курилка? Смотри-ка даже, и шутить хватает сил? Как самочувствие? – Воскобойников оказывается, не молился, а медитировал. Он развернул до хруста в позвоночнике плечи и смерил Константина презрительным взглядом. – Я вижу, что первый раунд явно не пришелся тебе по вкусу!

– Лиха беда-начало! – Ярославцев внутренне содрогнулся, вспомнив те мерзости, которые ему пришлось испытать.

– Да нет, дружок. Это не начало! Это конец. Действие препарата закончилось и у тебя, и у меня. Однако я бодр и полон сил, а ты не в состоянии и губы переплюнуть. Не бойся! Дяденька добрый. Дяденька не убьет. Я приготовил тебе кое-что похуже! Покуда ты валяешься здесь, я раздобуду новую порцию зелья, вернусь на базу и уничтожу твою плоть, обрекая этим твою паршивую душонку на вечное скитание между мирами. Когда физическая оболочка станет для тебя недосягаемой, ты превратишься в несчастного, ищущего долгожданный покой, призрака и больше никогда не сможешь вернуться в привычный для тебя мир.

Константин попытался встать.

– Неужели ты хочешь воспрепятствовать мне?! – Воскобойников приблизился и склонился над поверженным капитаном, в надежде напоследок поиздеваться всласть.

Но Костя не предоставил ему такой возможности! За секунду он, телепатически связался с Зеей и, возопил о помощи!

Воскобойников вдруг с удивлением почувствовал, как мощнейший энергетический заряд заполыхал у него внутри. Он даже не успел испугаться и, рванувшись, как обложенный со всех сторон волчара, стал лихорадочно обретать плоть, пытаясь драпануть из этого измерения.

Но тщетно! Финал несостоявшегося диктатора был скоротечен и бесславен. Огромная шаровая молния безжалостно поглотила его и, превратив в комок космической плазмы, уничтожила, расщепив на атомы.

Замкнутое пространство вокруг Ярославцева обвалилось, как карточный домик.

Он наконец-то оказался на свободе и, не мешкая, вырвался на бескрайние просторы Космоса.

Превратившись в маленькую звездочку, и вытянувшись в иглу, капитан стремглав помчался к своему бренному телу. И хотя его путь был не близок, да к тому же полный опасностей, и неожиданных встреч с более сильными энергетическими субстанциями, он совершенно не беспокоился об этом. Ведь теперь его мысленно вела и физически оберегала целая планета…

– Браты! А ну, прихлопнули свои хлеборезки! Кажется, наш командир все-таки очнулся.

– Нет Изьяслав Ратиборович, вам снова померещилось.

– Я, Ратибор Изъяславович док, и привык когда мерещится «бить в бубен». Разуйте глаза и посмотрите на приборы!

Ярославцеву показалось, что он действительно проснулся в обычное рабочее утро у себя в кубрике, а голос погибшего Дармидонтова, так усердно спорящий с Власовым, просто наваждение.

– Без паники господа! Только без паники! – взволнованный фальцет Волкова напрочь развеял все сомнения.

«Как же вы все мне надоели!» – безнадежно посетовал на судьбу Костя и мужественно открыл глаза.

– Господь внял нашим молитвам братия и сестры! – отец Петр истово перекрестился. – Он вернул Душу нашего командира в столь трудный для общины час.

– Батюшка! Отступите-ка в сторонку! – не выдержал, и повысил голос, капитан, потому как все это нервозное кудахтанье начале его раздражать. – А то свет мне застит очи, и я не вижу, кто стоит подле меня. Нет! Все равно ничего не вижу. А посему! Отря-яд? Слушай мою команду…По фамильную перекличку приозвесть!

– Лейтенант Поленцова заступила дежурной по убежищу. Я, старшина Сомерс здесь мой капитан! – быстро ответила за подругу Дона.

Костя вздрогнул и с трудом удержался от восторженного возгласа: «Марина! Моя Мариночка жива!»

– Андрианов.

– Де Базиде.

– Веселова.

– Грызлова.

– Нуриев.

– Баксон.

– Дормидонтов.

– Рогов.

– Брендон.

– Кочетыгов.

– Лорети.

– Корлеоти.

– Геворкян.

– Капустин.

– Волков.

– Сотник.

– Зимин…

Когда перекличка закончилась, Ярославцев сощурился и, усевшись на реанимационном столе, подобрал под себя ноги.

Его, почему-то сильно мутило, но героическим усилием воли он подавил приступ тошноты, и спросил у Власова:

– Я так и не услышал голос капитана Бухарина. Что с ним?

– Увы, сер! Он единственный кто до сих пор числится в безвозвратниках, – страдальчески развел руками майор, и замер в собственном немом осуждении.

– Навсегда?! – осторожно потребовал уточнения капитан.

–Через трое суток он сможет лично засвидетельствовать вам свое почтение.

– Это хорошо! Теперь вопрос к отцу Петру, – Константин, несмотря на непрекращающуюся резь в глазах, строго уставился на священника. – С каких это пор отряд стал именоваться общиной?

– С тех самых, как ваши нетленные мощи были освящены мной согласно обряду, и помещены в реанимационную камеру. Правда, эти невежды отказывались им поклоняться! – доверительно пожаловался здоровяк в рясе.

– А вы их отче кадилом по лбу! – рассмеялся капитан. Хотя, еще за секунду до этого, хотел наорать на подчиненных, ведущих себя как партия замороженных полуфабрикатов.

– Не смейтесь командир! По православным канонам вы действительно претендуете на сан Святого Великомученика, – невозмутимо и степенно глаголил Отец Петр. – Ваше тело, так и не подверглось тлению, хотя и находилось в состоянии биологической смерти около месяца.

«Ого! Я провалялся в отключке целый месяц!

Выходит, Воскобойников затащил меня в такое измерение, где время тянулось намного медленнее, чем здесь», – размышлял Ярославцев, запустив пятерню в заросший затылок:

– Значит, я был мертв?!

– Самые чувствительные датчики так ничего и не зафиксировали сер. Любые попытки реанимировать вас оканчивались неудачей. Но, не смотря на явные признаки летальности ваши клетки, не подверглись разложению! – внес полную ясность в объяснения священнослужителя майор Власов.

– И когда я «отбросил копыта»?! – Константин, помимо воли, повторно завелся с полуоборота.

– В спешке эвакуации мы не заметили сер, что вы. Хм – м… Умерли, – священник покорно склонил голову. Мол, хочешь, руби, а хочешь, милуй.

– Цирк! Кино и немцы! Благодарю за честность Падре. А вас, господа, за это, я бы с удовольствием расстрелял из ржавого пулемета! – он спрыгнул со стола и, с отвращением, стал избавляться от присосок, проводов и шлангов, присоединенных к телу. – Кто ни будь, твою дивизию, в конце-то концов, пригласит сюда мою супругу!

– За ней пошли, – сглотнув слюну, заоправдывался Дормидонтов. – Откровенно говоря, кеп, кроме нее уже никто и не верил в ваше возвращение. Да еще Его преподобие плел, какую-то околесицу и приводил примеры из Святого писания.

– Осмелюсь попросить вас, командир, назвать свой личный номер и продемонстрировать, что ни будь эдакое, в вашем репертуаре, – Робко проблеял Волков, не смотря на шиканье и одергивание со стороны Вадима Леонидовича.

– Зачем? – насторожился Костя.

– Большинству из нас с трудом вериться, что вы вновь воскресли, – вытаращив от волнения глаза, отважно заявил начальник медицинской службы.

Ярославцев, не раздумывая, ответил:

– Сто сорок четыре, Бубновый, – и резко, на выдохе, влепил удар ногой по весящему, на уровне глаз, монитору. Голая пятка с хрустом вошла в матовый экран, разбив его вдребезги. А Костя, не обращая внимания, на обильно сочившуюся из порезов кровь, вернулся в исходную стойку.

– Может, изволите подойти поближе сударь! – предложил он медику.

– Не – а! – по-детски заартачился Волков. – Вы побьете меня сер.

– Ну, что недруги мои?! – Костя хитровато осмотрел однополчан. – Кому из вас теперь для достоверности заехать в ухо, сломать челюсть или свернуть нос? Не стесняйтесь господа! Или кто-то за это время успел, как следует потренироваться и теперь может выдержать со мной спарринг больше одной минуты?

Ангелы заулыбались, и холодок недоверия отступил.

Ведь по молодости все они были гордыми и упрямыми, и не раз нарывались на заслуженную трепку со стороны своего начальника.

Если подчиненный вдруг безнадежно закусывал удила, Ярославцев очень быстро убеждал его в своей правоте на ринге.

Короткий боевой спарринг, в полный контакт, эффективно решал все возникшие служебные разногласия.

Марина стремительно ворвалась в лазарет и, нисколько не стыдясь, бросилась капитану на шею. От перенесенного потрясения у нее подкосились ноги и, разрыдавшись, она вцепилась мертвой хваткой в его больничную пижаму.

Ангелы, как по команде, развернулись к ним спинами и помалкивали, а Костя, дрожащим от волнения голосом, шептал ей ласковые слова и, гладил по волосам, словно маленькую девочку…

Когда Марина немного успокоилась, Ярославцев усадил ее на стул. А затем, удобно расположившись рядом на придвинутой кушетке, рявкнул, словно медведь поднятый охотниками в середине зимы из берлоги:

– А теперь, преданные мои, вразумительно и подробно доложите-ка мне оперативную обстановку. Я хочу знать, чем занимались леди и джентльмены во время моего вынужденного отсутствия. И хотя формально я уже не являюсь командиром отряда, однако, как полноправный участник нашего общего проекта имею полное право на получение интересующей меня информации.

– Капитан! – решительно впрягся за всех Дормидонтов. – Вы по-прежнему НАШ НАЧАЛЬНИК и КОМАНДИР.

– Я сложил с себя полномочия. Мы выполнили приказ и давно рассчитались с Министерством обороны.

– Может мы то, и рассчитались, – уныло проворчал Сотник. – Вот только наше начальство так не думает!

– Убежище вторые сутки окружено бригадой спецназа! – с тревогой в голосе доложил Ратибор.

– Бригада, не дивизия, – осторожно возразил Ярославцев, – можно и потягаться.

– Она усилена ротой тяжелых танков, эскадрильей стратегических бомбардировщиков, а так же генерал-майором Колокольниковым.

– Ого! – просиял от восторга Константин. – Вот это нас зауважали! Что-то мне не нравятся ваши кислые физиономии друзья?

– Нам предъявлен ультиматум сер! – Дормидонтов не скрывал озабоченности. – Срок истекает завтра в полдень. Потом они штурмуют наш узел обороны.

– Ну, это дело десятое, – отмахнулся Ярославцев, чем вызвал недоумение у подчиненных. – Сперва доложите, что нами сделано по проекту «Нирвана»?

– Все готово сер, как и было, запланировано. Эвакуация проведена, убежище возведено, «Райские врата» отстроены и подключены, защитный экран усилен насколько это возможно.

– Вадим Леонидович? – неожиданно сменил тему разговора Ярославцев.

– Находясь там, – он указал пальцем вверх, – я, почему-то был уверен, что вы и Волков сохраняете мое тело в коматозном состоянии. А, вы просто подняли лапки в гору и расписались в собственном бессилии.

– Сер, я специалист-реаниматор, и вдоволь насмотрелся на «Жмуриков». Вы действительно были мертвы.

– Тогда почему я не пошел на корм червям?

Ведь вы образованный человек, с аналитическим складом ума, и совершенно свободный от религиозных предрассудков. Неужели вы так и не нашли объяснения всему произошедшему со мной?

– Какое-то странное биополе образовало вокруг вас некое подобие энергетического кокона. Он то и поддерживал ваши останки в нетленном состоянии.

– Достаточно! – Костя бережно отстранился от Марины: – Подожди немного моя любовь. Обещаю! Я больше никуда не денусь. Принесите мне, что ни будь, взамен этой идиотской пижамы! Лучше штурмовой комбинезон и ядреную, кубинскую сигару.

– Дона?

– Я, сер.

– Мы можем приступить к завершающей фазе операции «Нирвана»?

– Да сер. Сию минуту!

Даже невооруженным глазом было видно, что мулатка колеблется, и тогда Ярославцев непреклонно заявил:

– Ни как нет, товарищ старшина! Пока мы к ней не готовы! И вы прекрасно знаете почему. Капитан Бухарин до сих пор находится в коме, да к тому же я связан дополнительным обязательством с майором Власовым.

– Я помню командир! – голос девушке задрожал. – Разве нельзя…

– Нет нельзя! Тимур сможет пройти через «Райские врата» только живым, мертвым нам его не протащить.

– Сер. Мои родные уже со мной, – внес коррективу Вадим Леонидович. – Жена и оба ребенка. Весьма благодарен, вам за заботу и умение держать слово! С Тимуром я постараюсь управиться за сорок восемь часов.

– Ангелы! – Дона с вызовом вскинула подбородок. – Уходите без нас.

– Еще чего?! – первой возмутилась Веселова. – Ишь, какая умная! Думаешь ты здесь одна такая правильная и благородная?

Ропот искреннего негодования, зародившись в глубине зала, стал нарастать. Еще бы! Ведь мулатка больно зацепила каждого бойца «за живое».

– Внимание и повиновение! – капитан поднял руку, вверх призывая к тишине. – Я ценю твою жертву Дона, а также вашу преданность боевому братству господа. Одно мне не нравиться! Вы заранее настроены на поражение. Да! Против нас целая бригада под командованием самого звезданутого спецназовца, какого, когда-либо знала история освоения Внеземелья. Но мы, же КОСМИЧЕСКАЯ ПЕХОТА!!!

– Да сер!!! – личный состав единым порывом приложил руки к беретам.

– Тогда за работу! Эти джентльмены с зелеными нашивками на рукавах, по ту сторону нашего защитного экрана, конечно же, сильны, но далеко не идеальны. У них достаточно прорех и в тактике ведения боя, и в психологической подготовке. Мы с полной отдачей используем оставшееся время, и покажем этим господам, что могут настоящие бойцы из Космической пехоты!

– Товарищи офицеры! Товарищ генерал. Старший оперативный консультант Главного разведывательного управления, капитан Юджин Смит.

Представляю вашему вниманию разведывательные данные о противнике. – Офицер, упакованный в новый, еще не обмятый мундир, вел себя с подчеркнутым превосходством, чем вызывал раздражение у опытных вояк, собранных по приказу Колокольникова на бригадном командном пункте.

Эта прославленная часть уже успела побывать в десятках серьезных переделок. Она была укомплектована исключительно выходцами из пограничных колоний, теми, кто привык с пеленок держать оружие в руках и не задавать на поле боя лишних вопросов.

Они беспрекословно подчинялись только своему командиру-генералу в третьем поколение, уважая его за отчаянную смелость, а на штабных чинуш, независимо от их воинских, званий всегда смотрели свысока.

Управление бригады и командиры групп расселись в чреве большого транспортного флая.

Офицеры потягивали безалкогольное пиво, зевали, развалившись в креслах, и, с откровенным презрением, наблюдали за докладчиком сквозь линзы солнцезащитных очков.

– Отряд «Ангелы»! – продолжал Юджин. – Был сформирован пять лет назад на базе батальона Космической пехоты, по личной инициативе покойного капитана Ярославцева, как экспериментальная общевойсковая часть. Он способен решать широкий круг как пехотных, так и специальных задач. Докладываю с полной ответственностью господа! Сейчас это самое боеспособное подразделение наших Вооруженных Сил. Во главе отряда долгое время стоял сильный организатор и профессионал. Индивидуальная подготовка всего личного состава очень высока. В отряде даже технари, многопрофильники и инженеры достаточно хорошо обучены для ведения активных боевых действий. Девяносто процентов личного состава – выходцы из военизированных интернатов. В отличие от вас, – капитан Смит, произнес следующую фразу с нескрываемым злорадством, – упорная оборона это их конек. И если они решат умереть, то коэффициент соотношения потерь, для штурмующих, составит, по самым скромным прогнозам, один к десяти.

– Брехня! – спесиво отмахнулся генерал. – Они не смогут перемолоть мою бригаду! Вы трус и фантазер капитан.

– О глубине, характере и огневой мощи их обороны нам ничего не известно. – Юджин и ухом не повел, хотя его и взбесила самонадеянность генерала: – Как видите, – он указал на главный монитор, – убежище Ангелов прикрыто непроницаемым, для средств нашей разведки, силовым экраном.

Который, к тому же, запитан на новый, не имеющий аналогов энергетический источник. Поэтому о прочности их силовой защиты можно только строить предположения.

– Мы вскроем его как скорлупу ореха и передавим недоносков, осмелившихся запятнать честь военнослужащих Вооруженных Сил! – возбужденно воскликнул молодой лейтенант.

– На вашем месте, я бы так не горячился. За последние полтора года инженеры, технари и многопрофильники отряда официально внедрили восемнадцать рационализаторских предложений.

Их усовершенствованный, легкий лучемет уже запущен в серийное производство. Он превосходит по своим боевым характеристикам, стоящие на вооружении аналоги как минимум в два раза. Среди молодого пополнения, оставшегося на базе возле строящегося комбината, упорно ходят слухи о наличие у Ангелов сверхмощного флая – невидимки. Но самое главное господа, я очень внимательно изучил послужной список Ярославцева, а также его подчиненных, и заявляю с полной ответственностью: они атакуют нас первыми!

Последние слова эксперта потонули в общем хохоте. Два офицера, подавившись пивом, согнулись до пола и, всхлипывая, с причетами дрыгали ногами.

– Атака?! Вы заикнулись об атаке? – генерал выстрелом в потолок оборвал веселье подчиненных. – Вы, наверное, спятили дружище? Ибо только параноик отважиться на атаку при таком соотношении сил и средств. У Ангелов отсутствует тяжелое вооружение. Мы в двенадцать раз превосходим их в личном составе, в шесть раз по оснащенности огневыми средствами. У противника нет ни шанса!

– Я не разделяю вашего оптимизма сер! – нервно возразил Юджин. – Вы явно недооцениваете их возможности.

– Товарищ генерал! Со стороны убежища к нам направляются парламентеры! – адъютант появился настолько внезапно, что его сообщение возымело эффект разорвавшейся гранаты.

– Какие парламентеры?! – впервые в жизни засуетился Колокольников. – Кто их звал, этих парламентеров? Я не требовал никаких парламентеров!

Его подчиненные были удивлены не меньше, потому что знали об этом древним обычаи лишь из учебника по истории военного искусства. Они быстро расселись возле главного монитора полукругом и притихли, сгорая от любопытства.

А на экране две фигуры, в пешем порядке и без оружия, с развивающимся белым полотнищем, уверенно приближались к штабу.

Растерянные часовые, соблюдая Устав, отдавали им воинское приветствие и беспрепятственно пропускали через боевые порядки спецназовцев.

Генерал вручную прибавил увеличение.

– Матерь Божья! Этого не может быть! Ярославцев и Дормидонтов? – воскликнул шокированный офицер Главного разведупраления.

– Полностью разделяю ваше удивление капитан! По нашим данным Дормидонтов погиб месяц назад, а Ярославцев скончался примерно в тоже время от неизлечимой инфекции. – Командующий бригадой тоже чувствовал себя явно не в своей тарелке.

– Значит, один воскрес, а другой выздоровел?! – подколол начальников командир танковой рот.

– Сейчас не время для шуток, господа! – назидательно урезонил его Колокольников, неотрывно следя за космопехотинцами.

– Мы еще не начали бой, а противник по уши завалил нас сюрпризами. Не нравится мне все это! – высказал вслух свои опасения еще один офицер.

– Наверное, вы все-таки правы капитан. Прежде чем атаковать их убежище, нам следовало бы провести серьезную разведку боем.

– Вечно вы все усложняете майор! – выплеснул на заместителя свое раздражение генерал, и к удивлению для всех уважительно обратился к разведчику: – Капитан Юджин Смит?

– К вашим услугам сер! – едва скрывая удовлетворение, отозвался тот.

– Если уж вы действительно так хорошо осведомлены, то поясните нам, что за боевая раскраска нанесена на физиономию капитана Дормидонтова. Он что возомнил себя индейцем?

– Хуже сер! Дормидонтов является лидером неформальной организации «Братья славяне». Ее члены крайне фанатичны и хорошо натасканы в боевом отношении. Это спаянная железной дисциплиной группировка, образованная им для каких-то целей внутри отряда. Можно сказать: «Государство в государстве», со своим бытом, обычаями и традициями. А раскраска на нем сугубо ритуальная.

Согласно, древнеславянским летописям, она наносилась на лица геройски погибших в сражение воинов перед самым погребением. По-моему этот парень откровенно демонстрирует нам свою решимость.

– Может, накроем их залпом из лучеметов и начнем штурм? – неуверенно предложил Главный инженер бригады, поигрывая десантным ножом.

– Нельзя! – категорично возразил генерал. – До окончания ультиматума два часа. У нас связаны руки! И я, тем более, не собираюсь войти в историю военного искусства как истребитель парламентеров. Это преступление против правил ведения войны. Опускайте центральную аппарель… Навести порядок на столах… Спрячьте пивные банки… По местам макаки, живо, живо!!!

Вскоре Ярославцев и Дормидонтов степенно и торжественно поднялись на борт флая.

– Ну вот! Отчизны – блудные сыны пожаловали! – заворчал себе под нас комбриг, однако, будучи наслышан о заслугах Ярославцева, и в душе преклоняясь перед смелостью космопехотинцев, воздержался от открытой демонстрации неприязни, и принял их, привстав за раскладным столом.

– Располагайтесь товарищи офицеры, и постарайтесь как можно быстрее доложить нам цель вашего визита? – с вымученной вежливостью поинтересовался старик.

– Капитан Ярославцев сер.

– Капитан Дормидонтов сер.

Офицеры, как положено, отдали воинское приветствие и устроились рядом, на складных стульчиках.

– Разрешите уточнить сер, – Костя сложил руки на груди, и смотрел генералу прямо в глаза, – с какой целью вверенная вам бригада окружило наше убежище?

– Стоп капитан! – последние капли политкорректности отскочили от Колокольникова как от раскаленной плиты. Командующий побагровел: – Вы, что уважаемый с дуба рухнули?! Вот уже вторые сутки, как мы торчим на Золотаре, и давно уже дали ответ на все ваши «Почему?» в ультиматуме.

– Прошу прощения сер! Ультиматум это бумага. Она стерпит все. Некоторое время назад я благополучно вышел из комы. То, что довели до меня подчиненные это одно. Я же всегда предпочитаю лично разобраться в ситуации.

– Нам с вами не о чем говорить, и не в чем разбираться капитан! Министр обороны обвинил отряд в дезертирстве и приказал мне вернуть вас в строй, или уничтожить! – генерал опустил глаза, делая вид, что занять поисками ручки в одном из пеналов стола.

– Покажите, пожалуйста, этот приказ, а к нему выписку из приговора арбитражного суда, в которой мы официально признаны дезертирами.

– Распоряжение мне отдано устно!

– Сер понимает, в какое щекотливое положение его поставило вышестоящее командование?

Мы не собираемся возвращаться, и вам придется, по окончанию срока ультиматума, атаковать хорошо укрепленное убежище. Заявляю, что ваше наступление провалится, вы слетите с должности за бездарно проведенную операцию и замучаетесь подписывать похоронки. Не лучше ли сохранить бригаду? Тем более, сейчас, когда идет война, и каждый толковый солдат оценивается на вес золота. А вы, и ваши подчиненные хорошие солдаты! И последний довод в мою пользу. Вы начинали службу рядовым Космической пехоты и кому, как не вам известны наши традиции. Мы не сдадимся не при каких условиях! вы угробите своих подчиненных, я своих. И кому от этого станет кисло?

– Предлагаете мне отступить?! – генерал привстал с места, а крутившиеся, тут и там, командиры боевых групп замерли, ожидая скорую развязку.

– Нет сер. Я знаю, для вас это равносильно самоубийству, – попытался успокоить его Ярославцев. – Продлите, под любым предлогом, срок действия ультиматума на четыре часа, и вы без боя овладеете убежищем.

– Куда же, в таком случае, денетесь вы?

– Это наша забота сер.

– Но я не выполню приказ! – уперся как мамонт Командующий. – Я обязан вернуть вас в строй!

– Мы никуда не вернемся.

– Вы свободны капитан! Через час, сорок, я штурмую убежище.

– Плохо, что вы не оставляете нам выбора! – с нескрываемым сожалением подытожил Константин.

– Сер, воевать, не торговать! Уж вам то, боевому генералу это известно! Мы не блефуем сер. Бригада сломает зубы о наш укрепрайон. Не верю, что бы вам совершенно наплевать на подчиненных. Положить, за «здравие желаю», не одну сотню классных бойцов, из-за каких-то четырех часов, глупо! – Дормидонтов, аж захлебнулся от скорой речи, и подскочил не в силах сдержать негодование. – Или для вас они, – Ратибор обвел руками командиров групп, – пушечное мясо?!

– Капитан! Прекратите пропаганду! – громко одернул его Ярославцев. – Господа сделали свой выбор. Ведь верно лейтенант?! – обратился Константин к одному из офицеров. – «Все против нас, но мы звездный спецназ»! Умрешь за Командующего братан?

– Так точно сер! И еще добавлю, вам не поздоровиться! Клянусь страховочным фалом, я лично водружу вымпел бригады на вашем трупе.

Они медленно брели по полю от лагеря спецназовцев к расположенному на невысоком холме убежищу.

Теплый ветерок колыхал сочное степное разнотравье, и высоко в небе, беззастенчиво пели птицы, даже не подозревая, как бывает, обманчива эта, предшествующая бою, тишина.

Ярославцев снял, с головы берет.

Ангелы, скрытые от противника матовым силовым экраном, заметив его жест, приготовились к атаке.

– Сумасшедший дом! – в сердцах плюнул Дормидонтов. – Страна непуганых идиотов!

– Не горячись ты так, друже Ратиборе. Другого результата я и не ожидал. Формально наша совесть теперь чиста. Мы дали им шанс, но они им не пожелали воспользоваться. Вспомни, ведь совсем недавно мы и сами были такими же упертыми. Что не говори, жаль пацанов, но ничего не попишешь. Надеюсь, для нас это будет последняя война.

– Дай то Бог! – вздохнул капитан. – Эх, поскорей бы начать и закончить?!

– Не спеши, мне вон по микрочипу докладывают: Бухарина пока лишь поместили в специальную реанимационную жидкость, в которой он проваляется не менее пяти часов.

Стоило парламентерам оказаться под защитой бетонных стен, как мгновенно, без всякой паузы Шарлота, взломав все уровни защиты, ворвалась в Центральный компьютер спецназовцев и отключила их силовой экран.

И сразу же три, оснащенных системой «Фантом», флая устремились на боевые порядки противника!

Ярославцев специально выбрал этот промежуток времени для упреждающего удара, и он оказался настолько ошеломительным, что застигнув противника врасплох, с первым же разрывом бомбы, перечеркнул все его планы!

Не фиксируемые визуально корабли, на большой скорости в первую очередь атаковали и уничтожили ракетами радары и средства противовоздушной обороны.

Затем, разделившись, атаковали заранее определенные цели и нанесли сокрушительный бомбовый удар.

При этом генерал, штаб и все управление бригадой даже не успели ничего сообразить! Капустин превратил командный пункт в воронку с первого захода. А затем, совершив боевой разворот, он поднял на воздух топливный склад и, на бреющем, поспешил к пакгаузу, до верху забитому боеприпасами.

Несколько стрелков-зенитчиков из числа пехоты, к их чести, сумели сориентироваться и, объединив свои усилия, посылали залпом ракеты из переносных комплексов, в надежде наобум поразить невидимый флай.

Но на земле уже было множество тепловых источников, дезориентирующих головки самонаведения ракет.

Тем более Капустин, умело, маневрируя, не выдавал себя, работая на анти – гравитационных двигателях исключающих инверсионный след.

Пока лучший пилот отряда уничтожал управление бригады, Веселова устроила погром на взлетной полосе! Противник здесь настолько уверовал в свою неуязвимость, что не удосужился, даже возвести укрытия для своих кораблей. Через две минуты на полевом аэродроме бушевал огненный ад.

Третий флай, сбросив вакуумную бомбу прямо в парк, на стоявшие впритык друг к другу танки, не жалея боекомплекта, челночно обрабатывал огневые точки и уничтожал в панике метавшуюся, между окопами, живую силу противника.

Очень скоро из всех офицеров бригады уцелел лишь только командир танковой роты, тот, что во время совещания допекал генерала идиотскими вопросами. Он тщетно пытался организовать отражение атаки, и очень скоро благодаря его усилиям и четким своевременным командам, спецназовцы все-таки сумели оправиться, рассредоточились и быстро меняя позиции, стали пытаться хотя бы выйти из под обстрела.

Однако флаи космопехотинцев, в плотном боевом порядке, продолжали безостановочно осыпать их ракетами и бомбами.

Кое, как спецназовцам все же удалось вручную, ценой гибели сводной инженерной группы, запустить один из уцелевших генераторов. Но их героические усилия и жертвы оказались напрасны. Силовой экран был восстановлен слишком поздно!

Корабли Ангелов не удалось запереть. Они, к тому времени, полностью израсходовав боекомплект, вернулись на свою базу.

Плотные радиопомехи, не позволявшие управлять подразделениями, исчезли, и стоны раненых, да треск догоравших боевых машин наполнили истерзанное пространство полевого лагеря.

В этом кричащем, коптящем и необузданном хаосе наконец-то появилась реальная возможность произвести перекличку и перегруппировку оставшихся сил и средств.

Уцелевшего офицера звали Пьер Гастон. Месяц назад он выпустился из училища. Но не отсутствие боевого опыта, не пережитое потрясение, не заставили молодого спецназовца праздновать труса. Он смело принял командование на себя и продолжал отдавать правильные и четкие распоряжения.

Когда лейтенант узнал о потерях, то, не стесняясь, взвыл от бессилия. В строю осталось двадцать три процента личного состава. Все тяжелое вооружение, за исключением трех танков было уничтожено. Противник из гуманизма не разбомбил только полевой госпиталь.

Вдруг в его радиопереговоры вклинился чей-то голос:

– Лейтенант Пьер Гастон, с вами говорит капитан Ярославцев. Что вы намереваетесь предпринять?

– Незамедлительно атаковать ваше убежище капитан!

– Глупо! Займитесь лучше спасением раненых. Я склоняю голову перед вашим мужеством и смелостью спецназовцев, но предостерегаю: не ищите оправданий своему безрассудству. Иначе я повторю авиа-налет.

– Вы будите, атакованы сер! – не колеблясь, подтвердил свое решение офицер.

– Что ж, пробуйте, – фраза была произнесена настолько спокойно, что Пьер засомневался…

Но очень скоро жгучая волна дикой злобы перехлестнула все и погасила искру благоразумия в его голове!

В следующую минуту он, назначив из числа уцелевших сержантов командиров групп, определил им диспозицию атакующей волны и отдал приказ о наступлении.

Три танка, утробно урча моторами, поползли впереди пехоты, ведя беглый огонь по куполу противника. Но пока снарядные трассы и лазерные лучи лишь увязали в защите, не нанося убежищу существенного урона.

– Офицер! Прекратите это безумие! – капитан Юджин Смит с помощью санитара добрался до передовой и попытался вмешаться в происходящее.

Заподозрив неладное, разведчик еще до начала авиа-налета предусмотрительно укрылся в индивидуальном бункере и наблюдал за разгромом бригады, пока не угодил под вакуумный снаряд.

Сейчас же на него было страшно смотреть! Обожженная кожа отслаивалась вместе с обуглившейся материей комбинезона и висела рваными лохмотьями. И хотя санитар успел вколоть ему солидную дозу обезболивающего, все равно каждое движение требовало от капитана невероятных волевых усилий.

Он, с трудом, уселся на пневмонасилки и вновь попытался урезонить строптивца:

– Как старший по званию, беру командование бригадой на себя и отменяю ваш приказ!

– Вы нарушаете присягу капитан, и слишком борзо вмешиваетесь в расклад! – вскипел от возмущения Гастон. – Во имя павших! Вперед!!!

– Мальчишка!

Грохот и серия мощный разрывов поставило точку в их коротком споре. Несколько прямых попаданий сорвали башни с танков. В двух машинах сдетанировала боевая укладка, разорвав корпуса на куски. Огромные фонтаны земли вздыбились в пятидесяти метрах от первой атакующей цепи. Маленькие фигурки пеших спецназовцев залегли и перебежками бросились к дымившимся воронкам, намереваясь укрыться в них от следующего залпа.

– Лучеметы Главного калибра?! – не поверил своим глазам Гастон.

– Вы угадали, – донесся из переговорного устройства голос Ярославцева. – Это лучеметы Главного калибра. Первый залп был пристрелочный. А сейчас вас накроет уже по-настоящему.

– Всем стой! – обречено приказал по средствам связи лейтенант. – Командирам групп, немедленно отвести людей под прикрытие силового экрана.

– Из сказанного тобой я уяснил пока лишь одно: нам предстоит принять участие в колонизации совершенно незаселенной планеты. – Де Базиде поглаживая пальцем свой внушительный нос, настороженно ждал ответа.

Остальные тоже помалкивали, стараясь не пропустить ни единого слова командира.

– Колонизация, не совсем правильный термин, – терпеливо разъяснял Ярославцев. – Колонизация это захват территории.

Я же хочу, чтобы мы поселились на планете и жили, соблюдая некоторые ограничения в пользовании ее ресурсами. Мы же можем обеспечить себе комфортное существование, не нарушая хрупкого природного равновесия, а земля и так прокормит.

– Нет, поясни, – попросила Шарлота, – нам совсем нельзя будет использовать ее полезные ископаемые?

– Для бытовых нужд, пожалуйста, построим минимоллекулярный синтезатор, как на базе, но запитаем его от естественных источников: солнечных батарей, ветряных или малогабаритных гидроэлектростанций.

– Это не проблема господа! – заверил Ангелов капитан Брендон. – У нас имеется три проекта экологически чистых, безотходных энергостанций, размером с одноэтажный дом, способных обслуживать миллионный мегаполис. Соблюдать правила будет не сложно!

– Каждый сможет поселиться, где захочет, – продолжил Ярославцев, – в горах, у моря, на равнине, в лесу, в степи.

– А одомашнивать диких животных? Я, допустим, хочу заняться разведением лошадей! – с детской улыбкой на устах поинтересовался Дормидонтов.

– Господа, в нашем распоряжении целая планета. Просто сейчас невозможно предусмотреть всех вопросов. Я изложил вам замысел проекта, и предлагаю попробовать его осуществить. Тот, кто посчитает, что попал не по адресу, в любое время может собрать вещи и отправиться на поиски собственного счастья.

– Понятно командир! – Сотник не вытерпел и поднялся, чтобы все его видели. – Ты говоришь мол, там нельзя воевать, нельзя даже мухи без необходимости обидеть. Что же там тогда прикажешь делать нам?!

– Кабанам?! Лежать на солнышке и хрюкать от удовольствия, – хохотнула Венера, но никто не поддержал ее веселье, потому что этот вопрос волновал добрую треть бывших космопехотинцев!

– Жить, дегенераты, просто жить! – не вынесла возникшего напряжения Веселова. – Чайники тупорылые! Дауны с куриными мозгами! Я просто диву доюсь, как могли вы, пропустившие через себя столько грязи и крови, не навоеваться досыта?! Нас с детства лишали человеческих радостей и, каждый божий день, валяли в грязи. Разве каждый из вас не мечтал под грубым интернатским одеялом обрести Родину, дом, родителей, создать полноценную семью, обеспечить своим детям нормальное будущее? А если кто-то до сих пор этого не понял, мне его жаль! Я грезила маленьким замком на скале, возле южного моря. Де Базиде и Шарлота хотели иметь собственные виноградники, Ратибор конюшню.

– Полную племенных рысаков! – уточнил Дормидонтов, и Славяне одобрительно загудели.

– Гладко стелешь Белошвейка, и все-то ты вроде верно, говоришь! – упрямо продолжал стоять на своем Сотник.

– Но ты, так до сих пор и не ответила на мой вопрос: «Что делать нам – «Людям боя», с окончательно съехавшей планкой в вашем лирическом раю?». Отрывать крылья у бабочек и разорять муравейники? А если на меня нахлынет…

Несколько пар космопехотинцев поддержали Ивана. Они просто не представляли свою жизнь без риска и шипения лучеметных трас над головами!

– Ты о дочери подумал, контуженный?! Э – э – эх! – Ольга обречено покрутила пальцем у виска.

– Он прав! – вступился за Сотника, Ярославцев. – Для Ивана и сотоварищей жизнь вне боя утратит всякий смысл. Вот, что я вам предложу! Планета, не тюрьма и вы каждый день можете выходить в цивилизованный мир, с одним лишь условием – сохраняя в тайне место своего проживания. Тем более что никто не мешает вам, к примеру, организовать за пределами планеты ту же ассоциацию вольных наемников с предоставлением своих услуг. Судя по последним сводкам из районов боевых действий, без работы вы не останетесь. А, к нам будите возвращаться на отдых, но уже овеянными славой героями.

– Или в пластиковых пакетах! – ни как не могла угомониться Веселова.

Ярославцев пригрозил Белошвейке пальцем и продолжил:

– Заодно и остальные, я думаю, будут не прочь вступить в ваш…

– Кооператив «Общевойсковичок» и поучаствовать, на добровольных началах, в локальных заварушках, – оживилась Грызлова.

– Господа, мы в состоянии сохранить отряд, и уж тем более организовывать боевые операции за пределами «Моря дьявола», – внес предложение Бухарин.

Большинства обрадовано заопладировали:

– Правда, твоя Тимур!

– Не стоит хоронить былую славу отряда.

– Раз в месяц не вредно и кости поразмять.

– Не гоношись браты, не закиснем без дела!

– Я никого не тяну за собой, – снова взял слово Константин. – Я просто предлагаю присоединиться. Пройдя с вами бок о бок ни одну компанию, я уверен, вы заслужили неизмеримо больше той подачки, которую снисходительно протягивает вам Министерство обороны.

– Тот, кто откажется идти с тобой сейчас, сможет после попасть на планету? – продолжил осторожничать Геворкян.

– Да! Отказавшиеся заберут свою долю и могут идти своей дорогой. Однако в любой момент мы готовы встретить их с распростертыми объятиями. К сожалению господа, противник не оставляет нам выбора. На подлете к Золотарю дивизия Космической пехоты. Даю еще полчаса. Думайте! Все желающие, и не желающие, встречаемся у «Райских ворот» для телепортации. Те, кто не со мной, прошу заранее приготовить адреса для проживания. В этом случае врата переместят вас в любую точку Вселенной.

– Минуточку! Одну минуточку сер! – спохватился отец Петр. – А не проще ли нам разгромить дивизию, и обосноваться на Золотаре? Для местных мы ведь как Боги!

– Ошибаетесь отче. Мы не Боги, мы злые Драконы. Согласен, у нас есть шанс ассимилироваться с туземцами.

Но признайтесь джентльмены, на подсознательном уровне, да и за глаза, нас все равно будут считать захватчиками. Все! Хватит обсуждений. Приступаем к телепортации через полчаса.