— Слушаю! — ответил на звонок мобильника Алексей.

— Я думала, что ты снова вернулся в Закавказск, где начальница моего Фонда не сводила с тебя глаз, — услышал он голос Оли. — Целую неделю ни слуху ни духу. А мне надо с тобой поговорить.

— Если ты свободна, то через час я заеду за тобой, и мы поедем в новый ресторан, где отлично пообедаем и поговорим.

— А почему в новый?

— Новые рестораны в определенный период для привлечения посетителей выкладываются на всю катушку; отлично готовят, хорошо обслуживают и цены более разумные...

— Хорошо. Жду.

Ресторан располагался между станцией метро «Проспект Вернадского» и «Юго-Западная» и назывался оригинально «Сам пришел».

Это было невысокое кирпичное здание. Летом многие посетители предпочитали размещаться не в зале основного здания, а в шатровых постройках, окружавших его под чистым небом. Одну из них и выбрали Алексей с Олей. Едва устроившись в удобном кресле, Оля уткнулась в меню. Оно было разнообразным, что не помешало молодым людям быстро выбрать себе блюда по вкусу. Сделав заказ подошедшему к ним официанту, Алексей спросил Олю:

— Ну и о чем же ты хотела со мной переговорить?

— Завтра Ира возвращается из очередной парижской командировки. Она меня просила по-братски прозондировать твои намерения. Тогда на обеде был разговор и о том, чтобы меня сосватать с Юрой, а тебя с Ирой. Шутили, что-де общая свадьба дешево обойдется. У нас с Юрой дело идет к свадьбе, думаем о сроке. А у вас с Ирой полная неясность. Она не скрывает, что ты ей нравишься. Но поскольку даже намека на предложение руки и сердца не наблюдается, то у нее возникает сомнение, что у тебя кто-то есть. Вот она и просит по-свойски выяснить ситуацию, тем более что другой претендент на ее руку и сердце яростно добивается ее согласия. Что ты можешь сказать в оправдание своей пассивности?

— Вопрос сложный...

— Неужели, расставшись со мной, ты за такой короткий срок обзавелся новой пассией?

— Помнишь, ты недавно говорила, что встретила свою школьную подругу Наташу. Она жена моего знакомого — Виктора. Наташа училась с нами в одной группе, и многие ребята добивались ее внимания. Нравилась Наташа и мне. Но я с периферии, жил в общежитии, и мое искреннее предложение ей выглядело бы как стремление получить московскую прописку, крышу над головой. А у них с папой и мамой была трехкомнатная квартира. На пятом курсе Наташа и Виктор поженились. После учебы они хотели детей, но не получалось. После возвращения из Ирака они решили провериться. Наташа вернулась одна, так как Виктора временно задержали. Она привезла мне сувениры от него и просила заехать. В общем, у нас завязался роман. Виктор тоже завел там роман с девицей-практиканткой, которая вскоре объявила ему, что беременна.

Когда Виктор вернулся домой, он сообщил Наташе, что проверяться им не надо. «Я уже проверился», — сказал он, признался в измене и сообщил о беременности любовницы. Взбешенная Наталья объявила, что провериться ему придется: «Я без тебя тоже «проверилась». И уже пошел второй месяц беременности!»

На вопрос Виктора «от кого?» она ответила, что он его не знает и никогда не узнает. Взбешенный Виктор помчался проверяться и, получив справку, что у него не может быть детей, потребовал от Надежды (так зовут любовницу) признания. История банальная. Она разочаровалась в женихе и на ходу решила сменить «лошадку». Если Виктор на ней не женится, то она вынуждена будет выйти за Ефима, хотя и уверена, что жизнь у них не сложится. Виктор продолжает с ней встречаться, но развязка уже близка. Или он останется с Наташей, простив ей «проверку», или уйдет к Надежде. Недавно я позвонил Наташе. Она, не подозревая, что Виктор поделился со мной семейной тайной, пустила мне в глаза много пыли, рассказав, что они счастливы в ожидании рождения сына. Вот такие пироги, Оленька. Поэтому я и тяну резину с Ирой...

— Твоя история повторилась один к одному. Надо же такому случиться. Ну, теперь будем тянуть резину вдвоем. Время все расставит по местам. В этой связи вспомнился анекдот, — сказала Оля. — Девица где-то залетела и объявила, что ее соблазнил сосед, у которого жена и двое детей. Жена соседа смирилась и даже стала успокаивать мужа. Где двое, там и третий ребенок не помеха, воспитаем. Но муж все же сделал проверку, и ему выдали справку, что у него детей вообще не может быть...

 

Алферов: «Жорес увековечен на обелиске у Кремля, а его прах покоится в Пантеоне Франции»

Очередное заседание Делового клуба состоялось в Центральном доме ученых. Васильев любил этот дом и нередко проводил здесь заседания Делового клуба, особенно те, в которых ожидалось участие большого количества людей. Именно на это он рассчитывал и сегодня.

Располагается Дом ученых, можно сказать, в центре столицы. Если идти от станции метро «Кропоткинская» вверх по старинной улице Пречистенке, то очень скоро вашим глазам откроется красивейшая ограда, за ней покажется и сам комплекс Центрального дома ученых. Левая его сторона — городская усадьба XVIII века: главный дом с пристройками, ограда, львы на воротах. Двухэтажный дом построен на основе каменных палат начала XVIII века.

В 1867 году была сделана пристройка по переулку, а 1908-м более радикальную перестройку выполнил архитектор А. О. Гунст. Фасад получил модный псевдоклассический декор, а со стороны двора пристроена парадная столовая с остекленным эркером, световым фонарем в потолке и внутренней отделкой, отмеченной купеческой роскошью. Сейчас это ресторан Дома ученых. К этому же времени относятся ограда и металлический декор в стиле неоклассицизма: пилоны ворот украшены львиными головами, створки ворот и калитка — накладными литыми деталями. На крыше дома — узорчатые металлические дымники.

Усадьба с конца XVIII века до 1815 года принадлежала Ивану Петровичу Архарову (1744—1815); с 1796 года он был военным губернатором Москвы.

С1829 года усадьба принадлежала И. А. Нарышкину, дяде Н. Н. Гончаровой, жены Пушкина. Предположительно, поэт бывал в этом доме как родственник. В 1851—1852 годах здесь останавливался тайно приезжавший из тульской деревни декабрист М. М. Нарышкин (1798—1863) — полковник, член Союза благоденствия и один из создателей Московской управы Северного общества. В его доме в 1820-х годах собирались декабристы (ныне — Гоголевский бульвар, 10). С 1827 года он был на каторге в Сибири, в 1837—1844 годах служил рядовым на Кавказе, после чего был в ссылке вплоть до амнистии 1856 года. Последние годы М. М. Нарышкин жил в Москве.

В 1865 году усадьбу купили серпуховские фабриканты Коншины, при них и произошли две перестройки. В1922 году здесь открылся Дом ученых — клуб московской научной общественности. В 1931 году пристроена правая часть — как раз напротив «львиных» ворот. Она заняла часть парадного двора и сада; ее архитектура совершенно не вяжется со старой частью. Здесь размещается зрительный зал на 750 мест, работающий и как городской концертный зал. Интерьеры Дома ученых выдержаны в стиле старинной усадьбы. Сохранились прекрасные камины, печи, облицованные изразцами, кресла и столики.

Центральный дом ученых Российской академии наук сегодня стал подлинно научным и культурным центром Москвы и России. Это не клуб, не обычное научное общество, а своеобразный институт, совершенно новая форма организации научной общественности. Здесь созданы все необходимые условия и соответствующая обстановка для общения, отдыха работников науки, техники, литературы, искусства.

В ЦДУ трудится высококвалифицированный коллектив сотрудников. Он организует работу научных секций, кружков, студий, в которых участвуют более пяти тысяч человек. Созданы и успешно работают народный симфонический оркестр, хор, школы английского языка и детских танцев, изостудия «Пречистенка». Картины питомцев студии украшают стены дома. Прекрасный ресторан славится вкусными блюдами, отменными напитками, здесь уютная и комфортная обстановка.

В Доме возрождаются давно забытые, но прекрасные формы творческой работы, добрые традиции, заложенные в прошлом. Несмотря на то, что страна переживает экономический и политический кризис, финансовые и материальные трудности, коллектив сотрудников Дома, умело используя новые формы работы в условиях становления рыночных отношений, успешно справляется с трудностями и не снижает уровня работы, а самое главное, благодаря стараниям коллектива сотрудников, заботе Российской академии наук о Доме здесь удалось сохранить неповторимый дух старой интеллигентской Москвы, дух творчества.

Заседание клуба сегодня посвящено разоблачению мифов о справедливости в производстве и распределении материальных благ. Открыв его, Васильев объявил первого выступающего:

— Слово вице-президенту Российской академии наук, академику РАН, лауреату Нобелевской премии Жоресу Ивановичу Алферову. Мы сердечно благодарим вас, Жорес Иванович, что смогли выкроить время и приехать из Северной столицы, как у нас именуют Ленинград — Петроград, в Москву и выступить у нас на Деловом клубе.

— Уважаемые коллеги! Я заранее прошу извинения за то, что буду говорить немного сумбурно, так как я не имел возможности подготовить текст выступления, а лишь набросал краткие тезисы для экспромта. Говорят: «У кого что болит, тот о том и говорит». Верно. Я в основном буду говорить о науке. Но начну с самой общей проблемы. Сегодня в центре внимания мировой научной общественности такие важнейшие проблемы, как устойчивое развитие нашей планеты, глобальное потепление, создание чистых современных энергетических технологий.

По этому поводу был недавно проведен специальный симпозиум нобелевских лауреатов в Потсдаме. Важнейшей проблемой, которая обсуждалась на нем, наряду с указанными мною, была проблема устойчивого развития нашей планеты, или так называемого «бокала шампанского». Я впервые услышал этот термин на симпозиуме. Если мы посмотрим на бокал для шампанского, то его конфигурация отражает распределение доходов между 10 процентами самой богатой группы населения планеты и 10 процентами самой бедной. В верхней части, куда шампанское наливается, сосредоточено 87 процентов доходов в мире. Они принадлежат 10-процентной группе самых богатых. А вот в тонкой ножке, которая и поддерживает этот бокал, — 10 процентов самых бедных, на долю которых достается 1,4 процента от общих доходов.

Столь же велика разница между доходами стран «золотого миллиарда» и глубокой бедностью подавляющего населения остального мира. Сегодня, к сожалению, в мировой прессе иногда и Россию относят к развивающимся странам. Известно, что в России это соотношение 30 : 1. Это сегодня и есть самая главная проблема, препятствующая устойчивому развитию нашей страны и всей планеты.

Чтобы решить эту проблему, нужно разбить «бокал шампанского». Это сделать очень легко со стеклянным бокалом, но бесконечно трудно сделать в реальной экономике. Замечу, что в Советском Союзе это соотношение составляло 4,5 : 1. В развитых, передовых странах 8—10:1. В Швеции и Белоруссии сегодня — примерно 5:1. Уравновесить это соотношение — главная задача человечества сегодня. Решающее слово здесь за экономистами и другими обществоведами. Моя сфера деятельности иная — фундаментальная наука.

Я вырос в семье старого большевика. Папа у меня вступил в партию в сентябре 1917 года. Старший брат был назван Марксом, он восемнадцатилетним вступил в партию в декабре 1942 года в Сталинграде и потом погиб.

Что же касается моего имени, то оно увековечено на первом памятнике Советской России — на обелиске у Кремля в Александровском саду. Здесь по инициативе Ленина высечены 19 имен разных времен и народов. Их объединяет общая борьба за интересы народов.

Коротко о Жане-Жоресе. Он был депутатом французского парламента от горняков Кармо, признанный лидер французского социалистического движения; организовал газету с символичным названием «Юманите» («Человечество») и был до последнего дня своей жизни ее редактором. Вел активную борьбу против милитаризма и надвигающейся Первой мировой войны. Понимая силу влияния Жореса в народе, правящие круги пытались его купить высокой должностью и деньгами. Даже за несколько часов до убийства ему предлагали министерский пост.

И все напрасно. Тогда наемный убийца совершил свое черное дело. Тысячи горняков Кармо внесли прах своего депутата Жана-Жореса в Пантеон — усыпальницу величайших людей Франции. В отличие от США и современной России во Франции почитают великих людей независимо от их политических пристрастий.

Я вступил в комсомол в 1943 году, а в партию — в 1964-м. С 1988 года — член бюро Ленинградского обкома КПСС. В 1989-м проходили выборы народных депутатов СССР, и я был выдвинут в числе других от Академии наук Советского Союза. О работе этого горбачевского нововведения у меня остались горестные, тягостные впечатления, начиная с самого первого дня, когда я не мог понять, почему же царит такая неорганизованность. Я тогда сказал в интервью журналу «Наука и жизнь», что любой наш симпозиум, семинар, любая конференция предварительно готовятся. Иначе не может быть. А съезд проходил совершенно без всякой подготовки! Такое сложилось впечатление. И не может съезд — высший орган руководства страны — превращаться в митинг, на котором все выходят, разрывают рубашку на груди и говорят, какие мы плохие и как плохо все у нас в стране было...

Именно поэтому не собирался я быть в Государственной Думе. Но когда забота о моем родном институте и об отечественной науке в целом привела меня все же в Думу второго созыва, я окончательно убедился здесь, что наиболее последовательно в защиту науки и образования в нашей стране выступает именно фракция КПРФ. У меня сложились очень хорошие отношения с Иваном Ивановичем Мельниковым, возглавлявшим Комитет по науке и образованию. Он профессор МГУ, коммунист. И когда перед выборами Думы третьего созыва КПРФ обратилась ко мне с предложением войти в ее центральный список, я, естественно, ответил согласием.

Сейчас я не член никакой партии. Но если быть в Думе, то только с КПРФ, потому что ее решения, ее идеология мне ближе всего. В Думе, естественно, меня больше всего волнуют вопросы науки. Не секрет, что ее финансирование сократилось в разы. Весь бюджет Российской Федерации намного меньше, чем был бюджет РСФСР. По закону мы должны отводить на науку не менее 4 процентов расходной части бюджета. А реально — около двух, и того меньше... Но самой большой бедой, на мой взгляд, сегодня является то, что наука, которую нам все-таки удалось сохранить, не востребована в своей стране. Ее результаты не востребованы!

А ведь наука, и не только прикладная, но и фундаментальная, может развиваться успешно лишь в стране, где экономика построена на использовании наукоемких технологий. У нас же за последние годы в этом направлении нанесен огромный урон. И естественно, ломать — не строить. Восстановление — это всегда значительно более сложное и тяжелое дело. Лично я вижу своей основной задачей сегодня — любым способом, не исключая и частный сектор, возрождать наукоемкие отрасли промышленности. Прежде всего электронику, производство новых материалов и ряд других.

Делать это очень и очень непросто. Но если мы этого не сделаем, наша страна не просто превратится в сырьевой придаток (а она уже по этому пути пошла), но и будет готовить кадры по существу для зарубежных стран. Мы уже сейчас говорим об «утечке мозгов». А потом и наша образовательная система в целом будет разрушена, поскольку нельзя готовить современные кадры, не имея соответствующей базы, соответствующей индустрии, соответствующих отраслей экономики.

Классиками марксизма сказано: капиталист прежде всего думает о прибыли. Значит, заставить олигархов, буржуев наших, чтобы они потратили заметные средства на развитие новых отраслей промышленности и новых технологий, а при этом прибыль они будут получать еще когда-то, практически невозможно. Они хотят получать даже не завтра, а сегодня.

Приведу конкретный пример. Два года назад я был в Сингапуре. Там проводился большой конгресс по материаловедению, и меня пригласили с докладом. Сингапур —маленькое государство, и ого основа гигантский порт (это связано с географическим положением) и электронная промышленность. Посетил я там два института - микроэлектроники и информационных технологий. Оба но нашим масштабам небольшие, но бюджет весьма и весьма неплохой. Поинтересовался у директоров, из чего бюджет складывается, Они сказали: 90 процентов за счет государства и 10 процентов от промышленности.

Я удивился. Говорю, вы прикладные институты, фундаментальных работ фактически не ведете, в ваших работах напрямую заинтересована промышленность. Почему же электронная промышленность, которая в Сингапуре очень развита, платит нам только 10 процентов? На что они мне ответили: «Глубокоуважаемый профессор! Промышленность, ее хозяева платят лишь за то, что им нужно сегодня, и никогда не будут платить за то, что им потребуется завтра. А прикладные работы, которые мы готовим, нужны будут завтра, и за это должно платить государство».

Поскольку капиталистический принцип погони за прибылью ради сиюминутного обогащения теперь принят на вооружение и в России, постольку складывается негативное отношение к фундаментальной науке. Это очень печально.

А ведь научные традиции в России были всегда. Да, в царское время не было многих отраслей науки. Например, не было до революции физики, лишь несколько лабораторий в разных университетах. Так что физика в нашей стране — это детище советской власти. И детище Абрама Федоровича Иоффе, который создал в Петрограде наш Физико-технический институт, носящий теперь его имя. Этот институт и стал колыбелью советской физики. Я думаю, ни один другой институт не только у нас в стране, но и в мире не сделал так много. И по научным достижениям, и по подготовке кадров это один из самых блестящих мировых центров. Достаточно назвать имена Курчатова, Капицы, Ландау, Александрова и многих-многих других. Достаточно сказать, что из Физтеха вышло 16 институтов - в Москве, и самом Ленинграде, Днепропетровске, Харькове, Томске…

Это было в то время естественно, потому что задачей страны было создание современной экономики, современной промышленности. Да, нам приходилось тратить много средств на оборону. Да, военно-промышленный комплекс был ведущим в стране. Да, пресловутая десятка, то есть десять министерств, составляла, как говорили, 60 процентов нашей промышленности, и там работали 50 миллионов человек. Но там, между прочим, непосредственно производством оружия занимались примерно 3 или 3,5 миллиона. А остальные занимались производством материалов, компонентов, оборудования, электроники, энергоисточников — того, что можно применять где угодно и для чего угодно. И больше половины наукоемкой гражданской продукции производили именно предприятия этой десятки. В советское время был создан потенциал такой мощности, которая и два десятилетия спусти, когда мы не построили ни единого солидного научно-производственного объекта, позволяет России оставаться великой атомной державой. Сейчас стало модным поносить советское время, кое-кто называет советский период «черной дырой». Его всячески поносят и перечеркивают, утверждая, что это 6мл какой-то зигзаг, который увел нас «в сторону от мировой цивилизации». Да, в нашем советском прошлом было немало плохого. По французы но сей день чтут Великую французскую революцию и гордятся ею —14 июля у них государственный праздник. А между тем жертв там было не меньше, а может быть, даже больше.

Я расскажу вам одну историю, которая о многом свидетельствует. У меня есть очень близкий друг в США - профессор Ник Халаньяк. Его отец — шахтер. Родители Ника эмигрировали из Австро-Венгрии, из Закарпатья. И когда я был в США в 1970 году, мы поехали навестить их. Гак вот, отец Пика сказал мне тогда следующее: «Если ты будешь уверять меня, что рабочие в России живут лучше, чем в Америке, я тебе не поверю. Но я тебе скажу то, что ты редко сможешь услышать здесь. Когда я приехал сюда, будучи мальчишкой 16 лет, и пошел работать на шахту, мы работали 10 — 12 часов в сутки, жили в бараках, нам платили копейки. Русские рабочие устроили Октябрьскую революцию. Наши буржуи испугались и изменили свою социальную политику. Поэтому я тебе скажу: американские рабочие живут хорошо благодаря Великой Октябрьской социалистической революции».

Международное значение нашей революции огромное. И успехи, которые были достигнуты за эти десятилетия, гигантские! Те изменения, которые произошли в нашей стране за годы советской власти, ни с чем не могут быть сравнимы.

Почему-то эти самые «критики» не задают себе такого вопроса. В годы Гражданской войны Белая армия была гораздо лучше вооружена и обеспечена, ее поддерживали Европа, Америка и Япония (недаром говорится об интервенции четырнадцати государств!), но почему же голая и разутая Красная Армия смогла победить? Да потому что правда была на ее стороне, потому что ее поддерживало действительно большинство народа.

Оценивая огромные успехи, надо учитывать и такой факт: нам приходилось тратить огромные средства на оборону. Мы жили в кольце. Я напомню то, чего многие, может быть, и не знают. Даже в 70—80-е годы была такая международная комиссия «Коком», и для любой зарубежной фирмы требовалось ее разрешение, чтобы продать нам то или другое. И если в этой комиссии могли заподозрить, что есть возможность покупаемое нами использовать в оборонных целях, то сразу же накладывался запрет.

Скажем, мне для моих исследований, за которые я позже получил Нобелевскую премию, нужна экспериментальная установка, которую производит компания «Рибер» во Франции. Эта компания готова ее продать, и президент Академии наук СССР Александров находит средства ее купить. Но... «Коком» не разрешает!

И вот в таких условиях мы были единственной страной, которая составляла конкуренцию науке США. И советская наука развивала исследования по всему фронту! Да, у нас были и проблемы, были такие ужасные явления, как Лысенко и лысенковщина. Но в основном наша наука развивалась чрезвычайно успешно.

Я могу привести такой факт. Имея бюджет на науку 15— 20 процентов от американского, то есть примерно пятую часть, мы реально соревновались с ними на всех научных направлениях. Да, наша наука была второй, но она была — второй в мире. А по очень многим направлениям она занимала первые места! Помню, когда в 2000 году получал Нобелевскую премию и компания Би-би-си проводила «круглый стол» со всем отрядом новых лауреатов, рядом со мной сидел профессор Чикагского университета Джеймс Хекман, получивший Нобелевскую премию но экономике. И он сказал, что во второй половине ХХ века весь научно-технический прогресс мира осуществлялся благодаря соревнованию СССР и США. Сказал: очень жаль, что это соревнование окончилось.

Советский образ жизни, советская идеология в лучшем смысле оказывали огромное благотворное влияние на весь мир. И очень много появлялось хорошего в США, потому что хотели показать, что и они тоже... А для развития науки в Соединенных Штатах величайшую роль сыграл 1957 год — запуск нашего первого спутника. Оказалось тогда достаточно умным американское правительство, чтобы развивать не только ракетную, космическую технику. Они поняли, что этот рывок Советского Союза — свидетельство успехов науки и образования в целом! И что им нужно прежде всего развивать и менять в лучшую сторону всю систему образования.

Точно так же в свое время, хотя и совершенно по другой причине, когда американцы взорвали атомную бомбу в Хиросиме, Сталин понял, что это не просто оружие огромной разрушительной силы, а элемент в мировой политике. И мудрость состояла в том, что был не просто возобновлен начатый еще во время войны наш атомный проект, стали не только развивать ядерную физику, ядерные технологии, но было принято специальное постановление, в соответствии с которым начали бурно развиваться все естественнонаучные и научно-технические направления. И на новый уровень было поднято образование! Именно тогда у нас возникли и Московский инженерно-физический, и Московский физико-технический институты, и масса новых факультетов в Ленинградском электротехническом и в Ленинградском политехническом.

Поэтому, что бы ни говорили сегодня, советское общество в целом имело такие достоинства, такие достижения в самых разных сферах и областях, что трудно понять, как можно было просто так отказаться от всего этого. Значит, слабость и порочность взяли верх.

Когда-то Сталин сказал, что даже самый последний советский человек на голову выше любого буржуазного чинуши. И, знаете, в этом был свой смысл. Потому что за советские годы, пусть и с дефектами, с дырами, было воспитано поколение новых людей, для которых деньги не являлись самым главным.

Советский Союз не только был самой читающей страной, но и качество чтения было совсем другим. Например, что зачастую читают у нас сегодня? Литературу, которую сразу надо выбрасывать на свалку!

У меня много товарищей и хороших знакомых, которые придерживаются разных политических взглядов. Помню, как-то мы разговаривали с Даниилом Александровичем Граниным — он, как известно, большой демократ. И вот он вдруг сказал:

— Не могу понять, почему, но советский период — это был даже не серебряный, а золотой век поэзии! Ни одно время нигде не дало столько великих поэтов: Есенин, Маяковский, Пастернак, Мандельштам, Ахматова, Твардовский...

Или возьмем национальный вопрос в Советском Союзе. Само создание Союза республик в 1922 году было единственным способом сохранить страну, ее территориальную целостность и большинство населяющих ее народов в едином государстве. Так что напрасно вешают на большевиков всех собак за то, что они уничтожили систему губерний и прочее. Они на самом деле спасли страну от начавшегося и вовсю шедшего распада! А дальше Союз показал свою силу и мощь.

Поэтому можно смело утверждать, что самым тяжелым ударом по экономике, по жизни народа, буквально по всему в нашей стране стал развал Советского Союза. Я думаю, что никакая другая страна этого не выдержала бы. Если, например, разрезали бы Соединенные Штаты на пятнадцать частей, я не знаю, что было бы с этой страной.

После революции и Гражданской войны, когда было очень тяжелое время, за границей возникла российская эмиграция — 2,5 миллиона человек. А после развала СССР за рубежом живут 25 миллионов россиян. Какое это несчастье, когда разделены семьи! Я часто бываю на Украине, и если вы поедете там в деревню, на завод, то убедитесь: да никому эта самая «незалежность» не нужна. Разве что на Западной Украине относятся к этому по-другому, но она ведь советской была недолго...

Не могу не сказать несколько слов о рынке. Кое-кто видит в нем панацею от всех бед. Я вообще-то не противник рыночной экономики, но вот вопрос, как ее понимать. Когда в свое время после проекта Шаталина и Явлинского «500 дней» Николай Иванович Рыжков предложил свой проект, где речь шла об элементах рыночной экономики, появился ядовитый такой фельетон: некая ярая экономистка-рыночница иронизировала, что нельзя, дескать, быть немножко беременной.

Но ведь, если посмотреть на те страны, которые эти же люди нам ставили в пример, то там — сочетание рынка и планирования, рынка и государственного управления, действительно есть элементы рыночной экономики. А если бы весь мир посадить на те принципы, которые внедрили у нас наши «чикагские мальчики», то мир жил бы сейчас совсем в другую эпоху. И знаете, не было бы очень большого числа тех выдающихся научных достижений, которые сегодня в мире имеются.

Поэтому я не согласен с утверждением, которое у нас нынче широко рассусоливается: будто государственная собственность неэффективна и все должно быть в частных руках. Частный собственник эффективен лишь тогда, когда он может эффективно управлять. Поэтому можно говорить об эффективности частной собственности в сфере обслуживания, в мелком бизнесе, ну, может, иногда в среднем, когда хозяин является реально управляющим. Но когда речь идет о крупной промышленности, о крупных предприятиях, то, простите, не форма собственности, а качество управления является определяющим.

Я бы сказал, что гениальным изобретением мировой экономики явилась система профильных промышленных министерств, которая была создана у нас в советское время. И это прекрасно понимал Алексей Николаевич Косыгин, когда сразу после Хрущева добился ликвидации совнархозов. Профильные промышленные министерства— это прообразы транснациональных компаний. Находясь в общественной, государственной собственности, каждое из них имело свое Главное научно-техническое управление (ГНТУ) и многое другое, необходимое для ускоренного научно-технического прогресса. Да, они нуждались в реформах, в развитии, что и происходило. Так, у нас в Ленинграде возникли крупнейшие научно-производственные объединения «Технохим» и «Энергомаш». На основе наших отраслевых министерств могли возникать очень крупные компании, в которых проводилась бы единая научно-техническая политика. И ради бога! Соревнование! В 80-е годы мы могли уже отойти от системы головных предприятий и реально проводить политику соревнования, сохраняя и общественную, государственную собственность, и все основные завоевания социализма. А то, что сделано, во-первых, ради узкой выгоды той группы людей, которая это делала, и которой было наплевать, что произойдет при этом со всей промышленностью, со всей страной. И, во-вторых, сделано это было бездарно. Можно сказать, что это делали, с одной стороны, эгоисты, заинтересованные только в личном обогащении, а с другой стороны — бездари в науке и экономике. У меня в Ленинградском научном центре был заместитель, очень талантливый экономист Борис Львович Овсиевич — директор Института математической экономики. Он хорошо знал многих так называемых реформаторов первой волны. И он мне говорил: «Да чего вы от них хотите? Они же ни одного учебника до конца не дочитали — учились по дайджестам».

К сожалению, тогда непрофессионализм взял верх, а исправлять теперь приходится профессионалам-патриотам. Сергей Юрьевич Глазьев, которого я считаю одним из лучших наших экономистов, часто подчеркивает, что самой прибыльной является не природная, а интеллектуальная рента. И я могу сказать, что сегодня результаты наших исследований, в том числе моей лаборатории, в мире развиваются необычайно быстро и приносят большую отдачу, но для этого не надо жалеть средств на реализацию их на практике.

И в заключение несколько слов о будущем. Когда Россия торжественно отмечала 300-летие Санкт-Петербурга, по моему приглашению на этот юбилей прибыло 20 лауреатов Нобелевской премии. Наши беседы во время встреч были посвящены самым разным проблемам. Но в центре внимания наших бесед оказалась книга Мартина Риса «Наш последний век», вышедшая в Лондоне и сразу же ставшая мировым бестселлером. Мартин Рис — профессор Королевского научного общества и Королевского колледжа в Кембриджском университете. Он удостоен звания Королевского астронома, почетный член Российской академии наук и многих других иностранных академий. Его награды включают Золотую медаль Королевского астрономического общества, Брюсовскую медаль Астрономического общества Тихого океана и многие другие призы и награды. Этот всемирно известный ученый убедительно доказал, что многие научные достижения используются во вред человечеству. В результате уже сегодня, по его мнению, возможность выживания человечества оценивается 50:50. Он пришел к выводу, что наша цивилизация может не пережить XXI век. Поэтому мы предложили включать в программу международных конференций любой области пункт об ответственности ученых за сохранение жизни на Земле.

В этой связи могу сослаться и на публикацию в вашей газете материала, посвященного 90-летию выдающегося российского ученого, академика Н. Н. Моисеева. По его расчетам, если сохранится статус-кво нынешней парадигмы развития, то уже в середине этого века могут быть ликвидированы условия для обитания рода человеческого на Земле. Еще два десятилетия назад его выводы казались нам слишком пессимистическими. Но, к сожалению, пессимизм быстро исчезает, а расчеты обретают все более реальные черты. Они убедительно представлены и в книге Мартина Риса.

В советское время мы были зашорены по ряду проблем, но представители Запада зашорены еще в большей мере. Многие из них даже представить себе не могут жизни без капитализма, породившего жестокую империалистическую экспансию, формы которой меняются и совершенствуются. Даже название ее изменили, облагородили и теперь она называется глобализацией! Россия всегда вносила свой весомый вклад в решение общечеловеческих проблем. Уверен, что она внесет достойный вклад и в разрешение проблем, с которых я начал свое выступление.

Благодарю за внимание!

— Вопрос можно? — попросил пожилой мужчина из зала.

— Пожалуйста! — сказал Васильев.

— Жорес Иванович! Прежде всего хочу от всей души поблагодарить вас за прекрасное выступление. Очень удачное сравнение с бокалом шампанского. Мой вопрос такой: вы сказали, что в США и России не почитают великих людей. В России явно. Очерняют свою, историю и вытаскивают из небытия темных личностей типа Власова, Деникина, особая хвала антисоветчикам. Но в США, по-моему, весьма почтительно относятся к историческим личностям...

— Но в зависимости от их политических пристрастий, — начал отвечать Алферов. — Почитаются те, кто восхвалял капитализм. Но тех, кто осуждал империалистическую экспансию и капиталистическую эксплуатацию они предали забвению. Спросите у американца: «Кто такой Драйзер и Лондон?» И вам ответят: «Лондон — столица Англии, а Драйзер не знаю где».

 

Стиглиц: «Мифы о триумфе капитализма американского образца»

Проводив теплым взглядом уходившего с трибуны Алферова, Васильев сказал:

— Жорес Иванович у нас не единственный нобелевский лауреат. Теперь мы попросим выступить другого лауреата Нобелевской премии, председателя президентского Совета экономических консультантов при Клинтоне Джозефа Стиглица. Он автор книги «Ревущие девяностые», в которой дается глубокий анализ экономики США в контексте с мировым хозяйством на рубеже нового века. Недавно эта книга вышла в свет и на русском языке. Мы поздравляем вас, господин Стиглиц, с выходом книги и просим занять трибуну.

Стиглиц пожал руку севшему рядом с ним Алферову, что-то шепнул тому и направился к трибуне.

— Когда я перешел с поста председателя президентского Совета экономических консультантов на должность главного экономиста во Всемирном банке, — спокойно начал говорить заокеанский гость, — мне показалось наиболее тревожным то обстоятельство, что МВФ и министерство финансов США часто выступали за рубежом именно с таких позиций, которые были прямо противоположны тому, что мы отстаивали у себя на родине. Мы боролись у себя против приватизации Системы социального обеспечения в то время, как проталкивали ее за рубежом. Дома мы боролись против поправки к Конституции, требующей сбалансированности бюджета, которая ограничила бы наши возможности использования экспансионистской фискальной политики в случае спада; но за рубежом мы требовали свертывания бюджетных расходов от стран, где начиналась рецессия. Дома мы боролись за закон о банкротстве, защищающий дебиторов и дающий им возможность возобновить дело; за рубежом мы рассматривали банкротство как нарушение кредитного контракта. В наших внутренних делах мы добивались изменения устава Федеральной резервной системы (ФРС), концентрировавшего ее внимание исключительно на инфляции — мы были встревожены тем, что ФРС уделяет недостаточно внимания созданию рабочих мест. За рубежом мы требовали, чтобы центральные банки занимались только проблемой инфляции.

В Соединенных Штатах мы признавали границы рыночного механизма и считали, что государство должно играть важную роль. Но хотя мы сами не верили в рыночный фундаментализм, как в концепцию, согласно которой рыночный механизм может сам решить все проблемы экономики (и общества); мы пропагандировали рыночный фундаментализм для остального мира.

Идеи рыночного фундаментализма нашли отражение в концепции базовой стратегии развития, которую отстаивают МВФ, Всемирный банк и министерство финансов, начиная с 1980-х годов; стратегия, которую часто называли «неолиберализмом» или, поскольку большинство ее основных разработчиков находились в Вашингтоне, именовались «Вашингтонским консенсусом». Она включала минимизацию роли государства посредством приватизации предприятий, находившихся в государственной собственности, свертывания государственного регулирования и государственного вмешательства в экономику.

Реализации двойных стандартов в экономической политике содействовала благоприятная ситуация, которая сложилась после окончания холодной войны. В начале 90-х годов прошлого века постсоциалистическое пространство Советского Союза и Восточной Европы как мощный пылесос втягивали в себя доллары тоннами. На эти доллары США покупали там не только материальные ресурсы, но и умы. А туда поставляли ширпотреб, включая «ножки Буша». В итоге — экономический бум давно невиданных масштабов.

Журналисты и эксперты провозгласили наступление «новой экономики США». Обозреватели наперебой доказывали, что рецессии ушли в прошлое, глобализация несет процветание всему миру. На встречах в верхах, включая «большую восьмерку», мы расхваливали наши успехи и уверяли взиравшие на нас с некоторой завистью другие развитые страны, что, если им удастся внедрить нашу модель капитализма, они добьются такого же процветания. Вместе с глобализацией наступила эра распространения американской модели капитализма, в основе которой лежит откровенный индивидуализм.

Но уже к концу десятилетия стало очевидным, что «новая экономика» не более как кратковременный взрыв активности. даже гиперактивности, неизбежно сменяемый крахом, — явление характерное для капитализма уже в течение двухсот лет. Исключение состояло лишь в том, что на сей раз «мыльный пузырь», то есть бум, был гораздо больше, поэтому и его последствия гораздо серьезнее. И не только для США, но и для большей части остального мира.

Первые острые кризисы вспыхнули в 1997 году в Корее, Индонезии и Таиланде, в 1998 году в России и Бразилии. В самом начале нового тысячелетия, фондовая биржа, конечный барометр экономики, достигла максимального за все время своего существования уровня. Комплексный индекс NASDAQ, в который входят, главным образом, акции корпораций высоких технологий, взлетел с 500 в апреле 1991 года до 1000 — в июле 1995 года, а в марте 2000 года достиг максимума — 5132. Бум на фондовом рынке способствовал росту доверия потребителя, которое также достигло новых высот и обеспечило мощный импульс инвестиционной деятельности, особенно в бурно развивавшихся секторах телекоммуникаций и высоких технологий.

Последующие несколько лет подтвердили подозрения, что цифры были дутыми, и фондовый рынок начал ставить новые рекорды. Но теперь уже по темпам спада. В первые же два года только на Американской фондовой бирже капитализация фирм снизилась на 8,5 триллиона долларов. Только одна из крупных корпораций «Америка-онлайн, Тайм Уорнер» (AOL Time Warner) списала 100 миллиардов долларов, признавая тем самым, что сделанные ею инвестиции колоссально обесценились. В начале 90-х не было ни одной фирмы с капитализацией в 100 миллиардов долларов, не говоря уже о том, что никто не мог себе позволить списание подобных сумм и продолжать существование.

После того как лопнул высокотехнологичный «мыльный пузырь», не замедлил совершиться и поворот в судьбах реальной экономики. Америка вступила в свою первую рецессию за последнее десятилетие. Выяснилось, что новая экономика отнюдь не положила конец деловому циклу. Если бум был наибольшим за весь послевоенный период, то и спад стал также самым глубоким. Два первых года нового тысячелетия были свидетелями падения других рекордов, которыми не принято хвастаться. Банкротство корпорации «Энрон» было самым крупным в истории США, но только до тех пор, пока не обанкротилась в июле 2002 года корпорация «Уорлд Ком» (WorldCom). Курсы акций падали темпами наиболее высокими за много лет — индекс Стэндард энд Пурз 500 (S&P), обеспечивающий наиболее представительную меру результативности рынка ценных бумаг, демонстрировал самые низкие годовые результаты за четверть века. Американцы доверчиво вкладывали свои сбережения в корпоративный капитал, теперь в результате 8,5-триллионного снижения рыночной капитализации, они потеряли примерно треть своих индивидуальных сбережений на старость. Такие индивидуальные пенсионные счета, как схемы JBA и пенсионный план 401 (к), попросту испарились. Даже бум в области недвижимости весьма сомнительного характера, вовсе не обязательно благоприятствующий обеспечению будущего людей, вылился в потерю более чем 1,6 триллиона долларов, исчезнувших с балансов домашних хозяйств. Человек, проработавший всю жизнь, вдруг очнулся от иллюзий, для того чтобы убедиться, что его расчеты на обеспеченную старость не оправдались.

К тому же Америку потрясли самые тяжкие корпоративные скандалы, которые затронули почти все важнейшие финансовые институты. Оказалось, что проблемы не ограничиваются телекоммуникационным сектором, ни даже сферой высоких технологий. Проблемы возникли в секторе здравоохранения и даже в тривиальном бакалейно-гастрономическом бизнесе.

Как могло случиться, что американский капитализм из символа триумфатора, шествующего по всему миру, превратился в символ всего порочного, что только есть на свете?

Ваша редакция много пишет о превращении реального мира в мифы. К сожалению, это действительно так. Я постараюсь это показать на примере экономических явлений и процессов, которые превращаются в мифы. Тем более что, объясняя причины нашего успеха в 90-е годы самим себе и всему миру, мы в основном опирались на определенный набор мифов, развенчание которых является самой насущной необходимостью. Успех Америки породил миф, что американская модель пригодна для всех остальных стран. Эта вера привела к открытию панацеи против всех экономических бедствий, Америка стала навязывать свою модель всему миру. Но в условиях других стран иные модели могут функционировать лучше. Шведы, например, хотя и внесли коррективы в свою систему социального обеспечения, но не отказались от нее; защита, которую она предоставляет, позволяет уменьшить численность находящихся в крайней нищете, которая все еще распространена в Америке.

Есть и другие страны, которые верят, что их экономическая система лучше американской, по крайней мере, для них. Может быть, у них ниже жизненный уровень, но дело с занятостью и здравоохранением обстоит лучше, продолжительнее отпуска и ниже уровень стресса, отражающийся в более длительной продолжительности жизни. Там меньше неравенства, меньше бедности, меньше преступности, меньшая доля населения проводит значительную часть своей жизни за решеткой. Там есть выбор, есть возможности компромиссов.

Коллапс экономики «мыльного пузыря» и скандалы, связанные с ним, вызвали ожидаемую реакцию остального мира: злорадство по поводу американских затруднений, другие ждут нашего унижения. Безмерное рекламирование американской модели капитализма подпитывает враждебность. Трещины в нашей системе создали тем самым много возможностей для критиков Америки заявлять: «Ведь я же вам говорил». Если реклама американского капитализма была одной из приоритетных целей американской внешней политики, то наша политика сама готовила наше поражение.

В итоге Соединенные Штаты оказались в настолько сильном плену собственной мифологии, что не замечали последствий этого для себя и всего мира.

Особенно ярко проявились пороки нашей модели в начале нового века, когда произошел крах ряда могущественных монополий. В их числе упомянутая выше энергетическая компания «Энрон» с годовым оборотом по отчетности в 101 миллиард долларов. Еще в конце 90-х годов большинству американцев «Энрон» представлялась образцом нового американского предпринимательства: дерегулирование создало новые возможности, и корпорация ухватилась за них.

Она продемонстрировала пользу дерегулирования: показала, как новаторские фирмы Америки могут содействовать формированию более продуктивной экономики, если только развязать им руки. Корпорация «Энрон» была ролевой моделью во многих отношениях: она играла активную роль в публичной политике, которая усиливала позиции Америки, укрепляя при этом свои балансовые показатели. Кен Лэй — главный исполнительный директор корпорации — был главным советником президента США Дж. Буша по энергетическим проблемам. Корпорация использовала множество бухгалтерских трюков, которые быстро превращались в ее обычную практику. Корпорации давно уже научились пользоваться хитроумными финансовыми технологиями переброски доходов для сокращения своих обязательств по налоговым платежам, а потом стали применять эти технологии с той же энергией и упорством в целях приукрашивания своих потоков наличности и отчетных балансов. На протяжении 90-х годов они поступали таким образом, чтобы вздувать курсы акций.

Как капля воды отражает содержание океана, так и «Энрон» является образцом кланово-мафиозного капитализма американского образца. В связи с крахом этой корпорации возникли проблемы с ее проектами в Аргентине, Мозамбике и Индонезии. «Мыльный пузырь» этой корпорации накачивался на почве дерегулирования, в то же время она процветала за счет того, что именно государство проталкивало ее проекты. Поэтому корпорация не жалела средств для подкупа государственных лиц.

Можно составить длинный список людей, как из администрации Буша, так и из администрации Клинтона, получавших от «Энрона» деньги (якобы за проделанную для нее работу или как пожертвования на выборную компанию). Список включает, например, Роберта Зеллика, торгового представителя США в администрации Буша и Лоуренса Линдси, главу Национального экономического совета, каждый из которых получил по 50 тысяч долларов за консультирование контрактов.

Генеральный прокурор Джон Эшкрофт получил в качестве пожертвований на выборную кампанию в 2000 году 574 999 долларов. Связь продолжалась и после ухода некоторых чиновников в отставку: американский посол в Индии был назначен в правление «Энрон»; Роберт Рубин стал председателем исполнительного комитета Ситибэнк групп, одного из банков, вовлеченных во многие грязные дела «Энрона». Военный министр администрации Буша Уайт стал вице-президентом «Энрона». Расследование показало, что политические инвесторы «Энрона» окупались с лихвой. Корпорация получила 3,6 миллиардов долларов в виде страхования риска и государственного регулирования.

Как и в случае с «Энрон», банкротство «УорлдКом» вскрыло целую цепь сомнительных сделок между компанией и ее клиентами и банками. Судебное расследование по делу основателя «УорлдКома» Берни Эбберса по своему общественному резонансу затмило скандал вокруг корпорации «Энрон». После аудиторской проверки в корпорации «УорлдКом» вскрылись огромные финансовые нарушения. Обвинителям удалось убедить присяжных заседателей в том, что Эбберс сознательно совершал махинации с финансовой отчетностью с целью сокрытия от инвесторов плачевного состояния компании. Общий размер скрытых им расходов составил 11 миллиардов долларов. При этом долги фирмы составили 41 миллиард долларов. Когда все это вскрылось, компании пришлось объявить себя банкротом, а 20 тысяч ее сотрудников остались без работы. Убытки, которые понесли акционеры и вкладчики корпорации, оцениваются в 180 миллиардов долларов. Это самая крупная потеря денег держателями акций за всю историю Америки. Берни Эбберса называют одним из самых больших аферистов в истории Америки.

Миф о героях. Это миф о том, что наше процветание есть заслуга наших экономических героев, он очень опасен, так как он отвлекает внимание от экономической политики и увеличивает уязвимость экономики. Сейчас и в прошлом существуют два разных и непримиримых взгляда на мировое развитие. Один из них рассматривает историю, как процесс, определяемый объективно существующими силами, наши герои — только актеры на сцене, персонифицирующие эти силы.

Согласно другому взгляду, лидеры играют центральную роль. Большинство экономистов и социологов принадлежат к первому лагерю, я тоже принадлежу к нему, что, в общем, неудивительно. Я считаю, что мы приписываем нашим лидерам больше заслуг и возлагаем на них большую ответственность, чем они того достойны. Экономики подобны большим кораблям: они не могут за немногими исключениями быстро развернуться. Семена сегодняшних успехов и провалов были почти наверняка посеяны гораздо раньше.

Преступления «Энрон» и «УорлдКом», а также «Ситигруп» и «Мерил Линч», ставят новые рекорды мошенничества и коррумпированности. Обычно коррумпированные государственные чиновники прикарманивают какие-нибудь жалкие тысячи или, на худой конец, миллионы. Но здесь речь идет даже не о миллиардах, а о десятках миллиардов долларов, что больше чем ВВП некоторых стран.

В этой связи вспомним миф о «невидимой руке». Адам Смит полагал, что, преследуя свои интересы, индивидуумы служат интересам общества в целом. Но то было время, когда корпораций и акций не было и в помине. Индивидуумы производили и обменивали натуральные вещи. Сегодня экономика и ее структура изменились коренным образом.

Разве высший менеджмент корпораций, преследуя личные интересы, содействует экономике страны? Нет. Более того, во многих случаях интересы высшего менеджмента, как это было в «Энроне» и других фирмах, противоречат интересам собственных корпораций. Современная экономическая наука доказала существование серьезных преград для «невидимой руки», весьма серьезные последствия неограниченного рыночного механизма.

Миф о финансизме. В числе героев «Ревущих девяностых» были лидеры финансового сектора, ревностные миссионеры рыночного механизма и «невидимой руки». Мы убеждали себя и других в том, что финансовый сектор лучше «знает», что хорошо для экономики. Подчиняясь финансовым рынкам, мы повышаем темпы роста и уровень процветания. Финансовые рынки пожинали хороший урожай. Но за всем этим скрывалась шумная реклама, организованная самими финансовыми игроками. Это была близорукая политика в интересах ее организаторов. Она противоречила интересам страны в целом.

В свое время президент «Дженерал моторе» Чарльз Э. Уилсон объявил: «Что хорошо для Соединенных Штатов, хорошо для «Дженерал моторс», и наоборот». Новое заклинание гласит: «Что хорошо для «Голдмен Сакс» или Уолл-стрит, хорошо для Америки и для всего мира». 90-е годы были хорошим временем для Уолл-стрит. Там делались деньги, как на слияниях, так и на распродажах конгломератов. Но это плохо обернулось для страны в целом.

Большая часть политических мер помогала финансовым рынкам делать как можно больше денег. Дерегулирование предоставило Уолл-стрит новые возможностей, за которые там быстро ухватились. Теперь, когда позолота осыпалась, предстоит усвоить основные уроки: финансовые рынки не являются кладезем премудрости; то, что хорошо для Уоллстрит, может быть как хорошо, так и плохо для остального общества; финансовые рынки близоруки; страна, подчиняющаяся исключительно дисциплине финансовых рынков, ставит себя под угрозу.

На протяжении 90-х годов, проходивших под лозунгом: «Давай, давай!», многие люди из мира бизнеса и финансов были увлечены «Деланием денег» и снизили свои нравственные нормы в погоне за барышами. Но нигде это не приняло столь удивительные формы, как в банковском деле. Как бы то ни было, образ банкира всегда вставал перед людьми в виде некоего трезвого, осмотрительного господина в сером костюме, внимательно следящего за компаниями, которым банк ссудил деньги, потому что его главнейшая задача — обеспечение возврата ссуженных денег. Банкиры не любят скандалов и «плохих ссуд», и тем самым банки образуют важную сдержку в отношении деятельности американских корпораций. Их тщательный мониторинг своего портфеля ссуд содействовал предотвращению банкротства и различных эксцессов в мире бизнеса.

Но в 90-е годы в этом отношении очень многое изменилось: банковские аналитики вели агрессивную рекламу сомнительных акций, банкиры помогли корпорации «Энрон» создать теневые офшорные предприятия, имевшие целью сокрытие истинного состояния ее обязательств, передавали акции в руки своих друзей в горячке первоначальных публичных предложений (ППП), ввязываясь в разнообразные сомнительные виды деятельности.

В 2001 и 2002 годах многие из главных банков Соединенных Штатов один за другим вовлекались в скандалы, в том числе и такие легендарные имена, как Джон Пирпойнт, Морган Чейз, Мерил Линч, «Кредит Суисс Ферст Бостон», «Сити-групп» и его брокерское отделение, почтенная фирма «Саломон Смит Барни», а также «Голдмен Сакс», что, в общем, вылилось в штрафы на общую сумму 1,4 миллиарда долларов, наложенные генеральным прокурором штата Нью-Йорк Элиотом Спикером. Но тревожны не столько отдельные случаи и злоупотребления нескольких алчных аналитиков, сколько влияние, которое оказало перерождение банковского дела США на функционирование экономики в целом.

Почему банкиры и аналитики распространяли дезинформацию? Этим самым они маскировали операции, на которых делали большие деньги. Чем больше «мыльный пузырь», тем больше и стимулы к его раздуванию. Дерегулирование увеличило масштаб конфликта интересов. Каждый банк знал, что его конкуренты применяют мошеннические приемы, и если он не вступает с ними в конкуренцию и в этом направлении, то останется позади.

Мир, однако, сильно изменился за последние шестьдесят лет. Возникли новые формы мошенничества. В обстановке «Давай, давай!» 90-х годов рыночные ценности вознеслись под облака, а человеческие ценности эрозировали, игровое поле опять стало очень неровным, что сильно способствовало возникновению «мыльного пузыря», лопнувшего вскоре после начала нового тысячелетия.

Наши новые финансовые герои присоединились к тем, кто распространял еще один миф: миф о том, что причиной экономических проблем является большое государство, заставляющее нас платить высокие налоги и зарегулировавшие нас вплоть до полного удушения: надо урезать государство, снизить налоги, дерегулировать экономику. Но дерегулирование создает новые источники конфликта интересов, новые возможности манипулирования рынками. Большинство высших корпоративных менеджеров, заправлявших этим балом, вышли сухими из воды, прикарманив миллиарды, предоставив как акционерам, так и рядовым работникам нести все тяготы. Рядовые налогоплательщики должны были расплачиваться по счетам в результате дерегулирования электроэнергетики в Калифорнии, а также надвигавшихся почти с полной гарантией дефолтах корпоративных пенсионных фондов. В числе распространявших миф о слишком большом государстве были и те, кто при этом наживался на дерегулировании (например, в электроэнергетике и газоснабжении), на государственных субсидиях и государственной помощи при навязывании своих проектов за рубежом, на государственных инвестициях в НИОКР.

В основе концепции минимального государства лежала примитивная идеология, получившая название «рыночный фундаментализм». Суть ее в том, что де рынки сами по себе и эффективны и стабильны. Я называю миф о всесилии рынка идеологией, поскольку она была предметом веры: рыночный фундаментализм не опирается на экономические теории и противоречит практике. Герберт Саймон, получивший Нобелевскую премию за вклад в понимание поведения организаций, утверждает: «Вывод, что организации, чья деятельность мотивируется прибылью, будут более государственными, чем другие организации, не следует из организационной экономики, построенной на неоклассических принципах».

Миф о сокращении дефицита в США. Он обеспечил мобилизацию населения страны в поддержку политически непопулярных законов, принятых палатой представителей в 1993 году единогласно, которые требовались для восстановления ответственного отношения к государственному бюджету после двенадцати лет стремительно возраставшего дефицита

Этот миф предполагает, что если Аргентина или Япония вступили в фазу рецессии, имея крупный бюджетный дефицит, то его сокращение обеспечит возврат к процветанию. Но почти все ученые-экономисты рекомендовали вместо этого экспансионистскую фискальную политику, питаемую, если это необходимо, дальнейшим увеличением дефицита

Если мы или кто-либо другой уверуем в миф о сокращении дефицита, это усугубит экономический спад и укрепит идеологию фискального консерватизма. Я твердо убежден, что инвестиции, в особенности в новые технологии, играют важнейшую роль в обеспечении долгосрочного роста и что это относится в первую очередь к таким экономикам, как американская, где очень трудно добиться высоких уровней частного сбережения. Конечно, правительство в долгосрочном аспекте должно стремиться к сбалансированному бюджету или даже к профициту. Но в краткосрочном аспекте дефицит абсолютно необходим для перехода от рецессии к оживлению, поскольку затяжная рецессия связана с огромными экономическими и социальными издержками, значительно большими, чем издержки, связанные с ростом дефицита.

Миф о глобальном капитализме. Америка никогда не принимала полностью миф о том, что большое государство — это плохо. Большинство американцев продолжало верить, что в экономике есть место для государства, и не только в области регулирования, но и в сфере жизнеобеспечивающих услуг: образования, системы социального обеспечения, медицинских услуг. Америка, как я уже говорил, проповедовала вариант капитализма с минимальной ролью государства, который сама она отвергла. Вместо того чтобы рекомендовать другим странам создавать институты по образцу тех, что сослужили Америке такую хорошую службу (например, Федеральная резервная система с мандатом поддерживать занятость и рост, а не только стабильность цен), мы толкали их к фундаменталистско-рыночной модели капитализма. Мы были озабочены концентрацией СМИ у себя дома и в то же время побуждали другие страны к приватизации СМИ без учета этой опасности.

В условиях, когда министерство финансов США сделалось центром разработки мировой экономической политики, неудивительно, что главный акцент политики был перенесен на свободу движения капитала. Это обеспечивало Уолл-стрит новые возможности обогащения, но делало развивающиеся страны уязвимыми для огромных рисков безо всякой за это компенсации. Поступление капиталов в страны, где проводилось дерегулирование, несколько повысило темпы роста, но ущерб был очень серьезным. Это особенно отразилось на странах Латинской Америки, которые наиболее прилежно следовали школе «Вашингтонского консенсуса».

Поэтому ныне Латинская Америка переживает разочарование в политике, которую навязали ей США и МВФ. Темпы роста у них составили только половину дореформенного периода. Уровень безработицы подскочил сразу на 3 пункта, бедность резко возросла. Но при этом верхушки режимов на реализации наших рекомендаций баснословно обогатились. Но мы не считали себя связанными никакими моральными обязательствами, мы не замечали, что настроения отчаяния в этих странах перехлестывают через границы, делая мир менее безопасным для всех нас; принимались только аргументы, связанные с нашей непосредственной экономической выгодой.

Наши усилия были сосредоточены на содействии Соединенным Штатам даже тогда, когда в результате бедные становились еще беднее. Мы были больше озабочены расширением возможностей западных стран изымать ресурсы из Африки, Латинской Америки и Азии.

Бывает, что последствия ошибочной политики проявляются только через много лет. В полном объеме результаты дерегулирования финансового сектора, проведенного в 80-х годах, дали о себе знать в Соединенных Штатах только через десять лет. Но в случае ошибок с глобализацией время оказалось не столь милостивым. День расплаты за ошибочную политику навязывания либерализации рынка капитала наступил очень скоро — в Корее всего через четыре года, когда в 1997 году грянул кризис. День расплаты за ошибки в управлении глобализацией более широкого плана наступил всего лишь через два года: она произошла в наших родных краях, когда мы в 1998 году инициировали новый раунд торговых переговоров в Сиэтле, вылившихся в форму гражданского протеста в самых крупных масштабах за последние почти двадцать лет со времен Вьетнамской войны. Возмущение мирового сообщества тем, что предыдущий раунд сделал лекарства против СПИДа и других болезней недоступными населению многих развивающихся стран, вынудило фармацевтические компании снизить цены в этих странах. Антиглобалистская реакция была настолько мощной, что пришлось начать международное обсуждение возможности открытия нового раунда торговых переговоров.

В процессе глобализации Соединенные Штаты демонстративно игнорируют «золотое правило», которое гласит. «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Евангелие от Матфея 7:12). Проводимая в США политика одностороннего учета собственных интересов демонстрирует отказ от правопорядка на международном уровне. Иначе говоря, мы допускаем мировой порядок лишь в пределах интересов США. На мировой арене США неоднократно давали понять, что осуществляться должна их воля. Они могут навязать ее, используя все виды мощи, или прибегают к односторонним действиям. Например, США — крупнейшие в мире загрязнители атмосферы. Но они в одностороннем порядке вышли из международного сокращения выброса парниковых газов, оказывающих ощутимый эффект на климат, содействуя глобальному потеплению. Глобализация означает, что все страны мира все более охватывает интеграция, которая влечет за собой возрастающую потребность в коллективных действиях для решения общих проблем. У нас одна атмосфера на всех, и выброс загрязнителей в США может привести к наводнению в Бангладеш или даже к полному затоплению островных государств Тихого океана. Но Америка отказывается признать, что ее решение противоречит элементарным демократическим принципам на международном уровне.

Глобализация требует, чтобы мы перешли к решению проблем справедливости на глобальном уровне. Однако многие в США, переходя на глобальный уровень, продолжают проводить свою политику, исходя из узкоэгоистических интересов Америки. Мы говорим: «Если они примут принципы глобализации, которые мы им предлагаем, примут рыночный фундаментализм, они могут обеспечить себе такое же процветание, как в Америке!»

Поскольку мы действуем лицемерно, наша аргументация выхолощена, а результаты политики крайне неудовлетворительны. Нам пора думать о честности и справедливости с позиций глобальной перспективы, а не с наших эгоистических интересов. Только такой подход обеспечит долговременные интересы Соединенных Штатов. Глобализация означает, что мы больше не можем изолировать себя от того, что происходит в остальном мире, как нам с такой страшной силой показали события 11 сентября. Терроризм так же легко преодолевает границы, как и деньги, которые его финансируют.

Мы можем в кратковременном аспекте добиться успехов в войне против терроризма, ведущейся физическими средствами. Но в долговременной перспективе это борьба за сердца и умы молодых на всей Земле. Если эти люди сталкиваются с миром отчаяния, безработицы и нищеты, глобального лицемерия и неравенства, глобальных правил поведения, заведомо обеспечивающих интересы передовых промышленных стран (или, точнее, особые узкогрупповые интересы внутри этих стран) и обделяющих тех, кто и так обездолен, молодежь перенесет свою энергию из области созидательной деятельности, где можно построить лучший мир для себя и своих детей, в область деятельности разрушительной. И мы все на себе испытываем последствия этого.

Сейчас в мире много такого, что ставит вопрос о кризисе капитализма. Серия скандалов, начиная с «Энрон», сделала очевидным, что корни проблем уходят очень глубоко: если бы не банкротство «Энрон», никто бы не был в состоянии провести расследование, что же на самом деле происходит, манипулирование этой компанией энергетическим рынком, которое давно подозревалось, могло остаться и нераскрытым. Каждое из последовавших за этим расследование обнаруживало все больше свидетельств злоупотреблений. Высший менеджмент, продемонстрировавший незаурядные способности в манипулировании бухгалтерской отчетностью, проявил и недюжинный интеллект в способах сокрытия содеянного. В экономике «мыльного пузыря» нетрудно спрятать пирамиды и мошенничество. Но в фазе экономического спада пирамиды выплывают наружу. Лопнувший «пузырь» обнаружил слабости экономики, а происшедший взрыв не только подтвердил его существование, но и сбросил маскировку со всех видов надувательства, которое осуществлялось под прикрытием «пузыря» и в то же время способствовало его раздуванию.

Скандалы, потрясшие Америку и в меньшей степени также и Европу, усилили сомнения критиков рыночной экономики в отношении глобализации. Если движущей силой глобализации является корпоративный мир и если этот мир настолько коррумпирован, как это сейчас обнаружилось, нам нужно что-то другое. В ответ защитники рыночной экономики указывали на беспрецедентное процветание, которое она принесла. Они хотели бы списать кризис капитализма, как небольшое отклонение, незначительный сбой в остальном безукоризненно работающей машины.

По их мнению, все неудачи кроются в политике перераспределения доходов. Мы можем, если пожелаем, покончить с бедностью, и недоеданием в своем отечестве. Мы можем, если пожелаем, обеспечить каждому базовые медицинские услуги в разумных пределах. Америка — самая богатая страна в мире, но уровень ее базового здравоохранения ниже, чем в гораздо более бедных странах. Другие страны обеспечивают эти услуги эффективно и результативно через разнообразные институциональные структуры. Есть все основания полагать, что если бы Соединенные Штаты выбрали этот путь, у них нашлось бы достаточно ресурсов.

В США существует даже миф о том, что войны благоприятствуют экономике. Эти умонастроения подпитывались исторической памятью о Второй мировой войне. Действительно, тогда война не только помогла США выйти из Великой депрессии, но и превратиться в лидирующую экономическую державу, но современные способы ведения войны влияют на экономику по-другому: можно с уверенностью сказать, что война в Персидском заливе не вывела нас из рецессии 1990—1991 годов и, может быть, даже усугубила ее. Все полученные стимулы увеличения военных расходов более чем компенсируются угнетающим воздействием неопределенностей, связанных с войной, включая неопределенность цены нефти, вытеснения из бюджета других расходных статей. Война может быть необходимой для обеспечения безопасности страны, но война не благоприятствует экономике ни в краткосрочном, ни в долгосрочном аспектах.

И в заключение несколько слов о демократическом идеализме. Есть проблемы, которые выходят за пределы материалистических ценностей, имеющих первостепенное значение для программы ускорения роста и повышения эффективности. Краеугольным камнем среди них является социальная справедливость.

Здесь я ограничусь простым утверждением: мы должны быть озабочены положением бедных. Это нравственная обязанность, которая признается любой религией. Декларация независимости начинается словами: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью». Но без некоторого базового уровня дохода «стремление к счастью» бессмысленно.

Я также убежден, что все мы выиграем, если общество будет менее расколотым. Америка — одна из стран с наиболее высокой долей населения, находящейся в тюремном заключении, и частично это, несомненно, объясняется чрезвычайно высокой степенью неравенства, существующей в нашем обществе. Возмутительно, что в самой богатой стране мира многие бедные не имеют адекватного доступа к здравоохранению, детская смертность в отдельных районах Америки выше, чем в некоторых развивающихся странах. Восточная Азия показала, что в тех развивающихся странах, где удалось ограничить неравенство, развитие шло быстрее — отчасти потому, что они лучше использовали людские ресурсы и, кроме того, большее равенство связано с большей социальной и политической стабильностью.

В то время как принципы социальной стабильности остаются неизменными, акценты и инструменты политики обеспечения социальной справедливости меняются. Сейчас все возрастающее внимание и, по-моему, справедливо, уделяется равенству возможностей, особенно возможностей для детей. С политической точки зрения это имеет огромное значение, особенно в Америке, считающей себя страной больших возможностей. Каждый обязан признать, что будущее ребенка не должно зависеть от имущественного положения его родителей. Концентрация внимания на возможностях позволяет обойти некоторые из традиционных компромиссных решений, которые часто выдвигаются экономистами. По старой политике перераспределения доходов, если что-то делалось для бедных и, по крайней мере, что-то достаточно существенное, то это всегда было хотя бы частично за счет среднего класса. Левые верили, что можно продолжать обращаться к высшим нравственным ценностям среднего класса, но победили правые: они не только обратились к глубоко укорененному эгоизму, но и выдвинули еще более сильный аргумент, даже если вы хотите помочь бедным и даете деньги государству, то это не лучший способ помощи, ибо государство неизбежно растранжирит большую часть этих денег.

Большее равенство возможностей означает, что страна будет лучше использовать свои основные людские ресурсы, обеспечив каждому возможность полного использования своего потенциала. Повысится и эффективность, и справедливость распределения. Кто может возразить против этого? Мы еще не разведали всех путей, которые открывает равенство возможностей. Мы знаем, что для того, чтобы дети из малоимущих семей имели равные возможности в школе, они должны быть обеспечены дошкольным образованием, но проект «Ранний старт», на который это возлагалось, остался без финансирования. Мы знаем, что, если нужно, чтобы дети малоимущих родителей учились, их необходимо обеспечить адекватным питанием и что недоедание в детские годы может нанести организму непоправимый ущерб. Но программы, направленные на устранение этого, также недофинансируются.

Занятость. Ни одна из возможностей не имеет столь важного значения, как возможность работать. К несчастью, сегодня во многих странах мира очень многие лишены этой возможности. Но в настоящее время мы располагаем экономическими инструментами и в более развитых странах ресурсами, позволяющими расширить возможности занятости, особенно в периоды рецессии периодически охватывающие рыночные экономики.

О правах человека — одной из важных областей, где требуется защита наших свобод и основных прав. Расширение традиционных гражданских прав путем дополнения их экономическими правами было воплощено во Всеобщей декларации прав человека, принятой Организацией Объединенных Наций 10 декабря 1948 года. Но какую ценность имеет свобода слова для человека, который настолько голоден, что с трудом может говорить, чего стоит свобода печати для человека, который не получил образования? Но ведь таких людей в мире не один миллиард и к тому же все декларации по сокращению бедности не дают желаемых результатов. Для реализации прав человека необходимы совместные действия государств.

Благодарю за внимание!

 

Бьюкенен: «Смерть Запада», или США — паразитическое государство

— Книга «Смерть Запада» стала бестселлером не только на Западе. Но автор не успокоился на достигнутом и сразу же написал и другую не менее интересную и полезную книгу «Правые и не-правые». Обе эти книги изданы уже и в России и пользуются большим спросом. В них о серьезных проблемах рассказывается просто и убедительно. Автором этих книг является советник президентов Никсона и Рейгана, кандидат на пост президента США от Республиканской партии Патрик Бьюкенен. Вам слово, господин Бьюкенен, — так Васильев заключил свое представление очередного оратора.

— Прежде всего, — немного волнуясь, начал Бьюкенен, — я хочу поблагодарить за столь лестный отзыв о моих книгах и опубликованную в вашей газете «Путь к Армагеддону» на них рецензию. В знак благодарности прошу принять авторские экземпляры этих книг для вашей редакции.

Бьюкенен подошел и положил перед Васильевым книги, а затем вернулся к трибуне и начал уже более спокойно и уверенно говорить.

— После окончания «холодной войны» перед США встала необходимость разработки новой внешней политики. Тогда Оуэн Харрис из журнала National Interest пригласил меня принять участие в симпозиуме по вопросу о новой роли Америки вместе с неоконсерваторами Джином Киркпатриком, Беном Уоттенбергом и Чарльзом Краутхаммером. Киркпатрик, бывший представитель США в ООН, выразил надежду на то, что мы вновь станем теми, кем были до растянувшихся на полстолетия «горячих» и «холодных» войн 1939—1989 годов: «Времена, когда американцам приходилось нести столь тяжкое бремя (как «холодная война»), миновали. С возвращением к более спокойной жизни мы вновь можем стать нормальной страной и озаботиться насущными проблемами образования, семьи, промышленного и технологического развития».

Уоттенберг полагал, что Америке не стоит запираться в «домашних стенах»; наоборот, она должна как можно скорее начать «глобальную кампанию» по установлению демократии во всем мире.

Картина, нарисованная Краутхаммером, была еще более грандиозной. «Стремлением Америки должна стать интеграция с Европой и Японией внутри сверхсуверенного образования, которое будет экономическим, культурным и политическим гегемоном в мире». Старой республике надлежало раствориться в этом новом образовании. «Новый универсализм, — по словам Краутхаммера, — потребует сознательного отказа не только от американского суверенитета, но и от суверенитета как такового. Звучит шокирующе, но на самом деле все не так страшно».

Для многих откровения Краутхаммера и вправду оказались шокирующими. Оправившись от потрясения, вызванного предложением об отказе от национального суверенитета ради тройственного сверхгосударства, я ответил Краутхаммеру статьей «Америка, во-первых, во-вторых и в-третьих». В этой статье я защищал антиинтервенционистскую внешнюю политику, коренящуюся в нашей истории, традициях и мудрости отцов-основателей. С завершением «холодной войны», лишившись могучего соперника с чуждой идеологией, мы вполне могли бы вернуться к традиционной внешней политике, соблюдающей наши национальные интересы.

В рамках этой политики Америке следовало бы отказаться от союзов времен «холодной войны» и сложить с себя обязательства по защите союзников от прекратившей свое существование советской угрозы. Нам следовало бы снять силки, расставленные Даллесом и Ачесоном по всему миру и сулившие вовлечь нас в любую грядущую заварушку в Азии, Европе и на Ближнем Востоке, так как в этих регионах жизненным интересам США более ничто не угрожало. Я назвал такую политику «просвещенным национализмом» и призывал к осторожности, прежде всего к недопущению вильсоновских по духу «крестовых походов» за глобальную демократию, уже в ту пору провозглашенных в качестве новой американской миссии в мире. Моя статья завершалась такими словами: «Подлинных национальных интересов США не найти в гегемоническом, утопическом мировом порядке».

Эта статья увидела свет зимой 1990 года. В августе того же года Ирак вторгся в Кувейт и объявил его территорию своей девятнадцатой провинцией. По мнению иракского руководства, была восстановлена историческая справедливость: ведь Кувейт от Ирака отделил Черчилль, когда обе страны после Первой мировой войны находились под британским мандатом. «Не бывать этому!» — гневно воскликнул Джордж Г. Буш-старший. Благодаря Ираку наш сорок первый президент обрел свое призвание.

Мастерскими дипломатическими действиями он создал могучую коалицию арабских стран и государств — членов НАТО. Опираясь на финансовую помощь Германии и Японии, поддержку Совета безопасности ООН, одобрение конгресса, штыки английских, французских, египетских, сирийских и саудовских солдат, выступивших заодно с американцами, Буш объявил о начале операции «Буря в пустыне». После пяти недель воздушных налетов сухопутным силам США понадобилось всего сто часов, чтобы изгнать иракскую армию из Кувейта и оттеснить ее по «шоссе смерти» к Басре и Багдаду.

К концу военной операции действия президента Буша одобряли 90 процентов американцев. А в октябре 1991 года он выступил в ООН и заявил, что не собирается возвращать американские войска домой, но планирует начать «крестовый поход» за установление «нового мирового порядка». Соединенные Штаты, сказал президент, возглавят объединенные нации в борьбе за наказание агрессоров и поддержание мира.

Так человечество узнало о новой миссии Америки. При этом с американским народом, которому предстояло кровью и собственными доходами бесконечно платить за выполнение имперской роли, никто не посоветовался. Президент Буш твердо вознамерился израсходовать средства и силы Америки на вильсоновские по духу попытки превратить Америку в мирового полицейского.

Но полицейские не вызывают симпатий. «Почему они нас ненавидят?» — спрашивали американцы после 11 сентября. Президент Буш возмущался: «Я поражен тем, что ряд исламских стран выказывает такую ненависть к Америке... Я поражен непониманием наших действий, которое демонстрирует эта ненависть. Я не могу в это поверить. Я же знаю, что мы не имели злых умыслов». Когда исследователи стали искать другие ответы, их обвинили в «неуважении к Америке», в том, что они вторят вражеской пропаганде и пытаются переложить на нашу страну ответственность за преступления террористов.

«На нас напали, заявил National Review, потому что мы могущественны, богаты и доброжелательны». Наши враги «ненавидят нашу демократию, наш либеральный рынок, наше процветание и экономические возможности, против которых и направили свою атаку террористы», — прибавил Джек Кемп. А в конгрессе Буш сказал: «Они ненавидят наши свободы: свободу вероисповедания, свободу слова, свободу выбирать, свободу не соглашаться с другими». Организация «Американцы за победу над терроризмом», филиал «Американской помощи», декларировала в своем программном документе: «Радикальные исламисты напали на нас из-за наших демократических идеалов, нашей веры в свободу и равенство, реализуемой на практике».

Такие объяснения оскорбляют даже интеллект второклассника. Неужели японцы напали на нас в Перл-Харборе потому, что мы были свободны, богаты, добры и имели низкие маргинальные налоги? Увы! Нам, американцам, не хватает того самого дара, который поэт Роберт Бернс назвал величайшим даром богов, — умения видеть себя такими, какие мы есть. Нас ненавидят не потому, что мы есть. Нас ненавидят за то, что мы делаем. Отнюдь не наши принципы вызвали пандемию ненависти к Америке в исламском мире. Причина — в нашей политике.

Ничто не может оправдать преступления, совершенного 11 сентября. Ничто! И нам ни к чему пространные извинения и мольбы о пощаде тех, кто убил наших сограждан. Они заслуживают того наказания, которое получили. Но сегодня, после военных действий в Афганистане и оккупации Ирака, мы должны задуматься над тем, почему исламские народы желают видеть Соединенные Штаты униженными и даже уничтоженными. Если мы хотим избежать столкновения цивилизаций, которое не сулит выгоды никому, нам следует прислушаться к тому, что говорят мусульмане — а не мы сами — по поводу Америки.

С точки зрения мусульман мы виноваты в следующем.

1. Мы восхваляем демократию и права человека, однако поддерживаем диктаторов и олигархов, которые угнетают исламские народы и разворовывают их богатства.

2. Перебросив тысячи американских солдат, в особенности женщин, на священную почву Аравии, мы оскорбили арабов и осквернили землю, на которой расположены святыни ислама.

3. Американская неоязыческая культура — алкоголь, наркотики, аборты, «грязные» журнальчики, кощунственные книги, непристойные фильмы, дьявольская музыка — есть сатанинский соблазн, развращающий правоверных, мусульман.

4. Американцы лицемерно пользуются политикой двойных стандартов во взаимоотношениях с арабами и Израилем. Мы наложили эмбарго на Ирак и осуществляли его блокаду, которая стоила жизни десяткам тысяч иракских детей, потому что Саддам отказался выполнять резолюции ООН. При этом мы помогали Израилю избегать выполнения резолюций ООН, захватывать арабские поселения и лишать палестинцев того самого права, которое Америка клянется защищать.

5. Мы напали на суверенное арабское государство, которое на нас не нападало, не желало с нами войны и не могло оказать нам сопротивления, и оккупировали его под предлогом того, что Ирак причастен к ужасным событиям 11 сентября 2001 года и реализует программу создания оружия массового уничтожения для нападения на США. Этой ложью мы прикрывали свое стремление завладеть нефтяными запасами Ирака, уничтожить независимое арабское государство и распространить сферу американского влияния на Ближнем Востоке. В глазах миллионов мусульман мы олицетворяем собой империю зла.

Даже перечислять эти обвинения означает вести себя абсолютно непатриотично. И все же поскольку мы — новый Рим, нас никогда не полюбят, поэтому мне представляется откровенной глупостью нежелание понять, что движет теми, кто ненавидит нас настолько, что аплодирует убийцам наших сограждан.

Господин Стиглиц здесь весьма убедительно показал, что многие теории и доктрины, сыгравшие свою позитивную роль в прошлом, постепенно превращались в мифы. Многие мифы порочны в своей основе. Их искусственно раздувают заинтересованные круги. Они, как и все «мыльные пузыри», лопаются. Но спустя некоторое время возрождаются в новом виде, а порой и в новом месте. К таким мифам ныне относится невероятно раздутый миф о Всемирной торговой организации (ВТО).

Что погубило Британскую империю? В книге «Падение Британии» историк Корелли Барнет причиной краха империи считает «политическую доктрину, в которую продолжали верить и после того как она утратила связь с реальностью и превратилась в миф». Этой доктриной был либерализм, согласно которому государство является лишь совокупностью индивидуальных человеческих атомов. Основоположник этой доктрины (laisser-faire) Адам Смит не мог даже представить, что она сыграет с империей злую шутку. Полвека потребовалось, чтобы изнутри подорвать основы империи. Из-за дешевых товаров и продовольствия из-за рубежа отечественная промышленность и сельское хозяйство пришли в упадок.

По этому скользкому пути пошли и США. Треть столетия минула с той поры, как завершился «раунд имени Кеннеди», ознаменовавший наше вступление в эпоху свободной торговли. Можно уже сравнить упования и результаты.

На протяжении жизни одного поколения дом, возведенный Гамильтоном, рухнул. Наиболее мощная на свете индустриальная держава утратила свое могущество. Промышленная база США подорвана. На протяжении семи десятилетий, до 1970 года, американцы производили 96 процентов необходимой нам продукции. Сегодня мы покупаем за рубежом четверть нашей стали, треть автомобилей, половину станков, две трети одежды и почти всю обувь, аудио- и видеотехнику, телефоны и велосипеды.

На наших глазах произошло падение американского доллара, завершилась эра нашей экономической независимости, совершилась деиндустриализация страны, а наши мужчины и женщины очутились в условиях дарвиновской конкуренции с иностранной рабочей силой, готовой трудиться за пятую и даже десятую часть зарплаты среднего американца.

В 1950 году треть американцев работала в промышленности, и наша республика была наиболее самодостаточной во всем мире. Сегодня лишь 11 процентов американцев трудятся в промышленности; мы вступили на дорогу к гибели, причем эта гибель не будет, если позволительно так выразиться, естественной. Это преднамеренное убийство. Глобалисты и корпоралисты организовали заговор по уничтожению американской промышленной базы; их поддерживают апологеты свободной торговли, не понимающие, что теории, преподанные в колледжах профессорами экономики, убивают страну, которую они клялись защищать. А может, они и понимают, но им все равно.

«Иностранцы используют наш ежедневный торговый дефицит в размере 1 миллиарда долларов для покупки американских компаний, — пишет обозреватель Пол Крейг Роберте, принимавший участие в разработке финансовой политики администрации Рейгана. — В 2000 году 97 процентов прямых иностранных инвестиций в экономику США обернулись приобретением американских активов. Мы теряем не только рабочие места в промышленности, мы теряем наши компании». Каждый вечер на канале Си-эн-эн Лу Доббс повторяет, что мы «экспортируем Америку».

Год за годом и шаг за шагом осуществляется деиндустриализация Америки и «деамериканизация» наших ведущих компаний, а мы сами становимся все более зависимыми от других. Мы работаем на «чужаков». Мы приобретаем у них товары и услуги первой необходимости. Когда «чужаки» устают брать доллары за свои товары, курс американской валюты падает. Мы наблюдаем это воочию. Однажды все эти «дешевые зарубежные товары» перестанут быть дешевыми.

Давайте трезво оценим степень нашей зависимости. Импорт, составлявший с 1900-го по 1970 год 4 процента ВВП, сегодня равняется 14 процентам и включает в себя треть от общего количества потребляемых нами товаров. С 1900-го по 1970 год Америка ежегодно получала прибыль от торговли. Сегодня мы имеем 33 внешнеторговых дефицита, а совокупный внешнеторговый дефицит равен почти 600 миллиардам долларов, или 6 процентам ВВП. Никакая сверхдержава не в состоянии существовать с подобным дефицитом в течение продолжительного времени, не рискуя крахом своей валюты и утратой своего превосходства.

Пат Шоут, автор книги «Агенты влияния», приводит в процентах следующие показатели зависимости США от иностранных поставок по товарам первой необходимости: медикаменты и лекарства — 72, металлообрабатывающие станки — 51, двигатели и комплектующие — 56, компьютеры — 70, коммуникационное оборудование — 67, полупроводники и электроника — 64 процента.

В1993 году страну и конгресс охватили дебаты по поводу интеграции с Канадой и Мексикой (НАФТА). Отстаивая необходимость заключения торгового соглашения с Мексикой, президент Клинтон опирался на поддержку Совета по международным отношениям и Американской торговой палаты, а также многих периодических изданий. Накануне голосования открылся рынок, и члены конгресса принялись продаваться Белому дому. НАФТА победила. Десять лет спустя мы пожинаем плоды этой торговли.

Уже через год после победы НАФТА Мексика девальвировала песо, и в товарообороте между США и Мексикой начал формироваться торговый дефицит, сегодня превышающий 40 миллиардов долларов в год. Наркокартели перенесли свои операции из Южной Америки к границам США. Мексика стала основным поставщиком марихуаны и героина, которые льются через границу широкой рекой и отравляют разум и душу американских детей.

Наркотики двинулись на север, а американские компании стали сокращать своих работников, получавших 10—20 долларов в час, и обратили взоры на юг в поисках людей, готовых трудиться за 2 доллара в час. К 2000 году свыше миллиона мексиканцев работали на предприятиях maquiladora, занимая места, прежде принадлежавшие американцам. В 2002 году свыше 21 процента ВВП Мексики поступило с Севера. Это не торговля в привычном смысле слова, это перенос из США в Мексику значительной доли американского производства в погоне за снижением фондов заработной платы и уходом от налогов. «Творческое разрушение» производства сегодня ударило и по Мексике. Фабрики закрываются, производство переносится в Китай, где заработная плата еще ниже.

В ходе дебатов по поводу НАФТА американцев уверяли, что мы потеряем только «тупиковые» рабочие места, недостойные нашей профессиональной рабочей силы. Мы, утверждали Клинтон и К°, будем создавать высокотехнологичные производства, в которых американцам работать незазорно; например, заводы по производству коммерческих реактивных авиалайнеров.

С 1594 года Америка потеряла 689 000 рабочих мест в текстильной и швейной промышленности; эти места философы с фабрик мысли сочли «тупиковыми», но для многих людей они были основным и даже единственным источником доходов. После текстильной промышленности пришла очередь автомобильной. Сегодня Мексика импортирует в США на 90 процентов больше, чем экспортируем мы. Затем пришла очередь и аэрокосмической промышленности. Такое перемещение дает корпорациям баснословные прибыли. Но это противоречит не только интересам народа США, но и Мексики. Из-за девальвации местной валюты реальная заработная плата упала ниже уровня 1993 года. Поэтому Всемирную организацию торговли, которая является детищем транснациональных корпораций и приносит им баснословные прибыли, можно назвать потрошителем государств.

После отмены пошлин на торговлю с Мексикой сотни американских компаний обратили свои взоры на юг в поисках более дешевой рабочей силы и менее суровых законов, регламентирующих условия труда. Вступление Китая во Всемирную торговую организацию побудило американские компании внимательнее присмотреться к Поднебесной.

Китайский бум начался после проведенной в 1994 году девальвации юаня: Пекин стремился к конкурентным преимуществам в схватке с «азиатскими тиграми» — Южной Кореей, Тайванем, Сингапуром и Малайзией. Получив неограниченный доступ на американский рынок, Китай стал приглашать западные компании размещать производство на своей территории, использовать неистощимый источник дешевой рабочей силы и экспортировать произведенные товары в Америку. В качестве компенсации Пекин требует передачи китайским компаниям промышленных технологий. Если западные фирмы отказываются, китайцы копируют или просто-напросто выкрадывают у них эти технологии.

Выплачивая рабочим по 2 доллара в день, гарантировав отсутствие профсоюзов, допуская уровни загрязнения окружающей среды, немыслимые на Западе, Китай превратил себя в промышленную «землю обетованную» для всего мира. В 2003 году Китай превзошел США по объему прямых иностранных инвестиций в экономику. Некогда считавшаяся оплотом суровых «торговцев-янки», Америка сегодня, по выражению аналитика Чарлза Макмиллона, покорно приняла статус «самого неравноправного торгового партнера».

В 2002 году дефицит США в торговле с Китаем равнялся 103 миллиардам долларов. В 2003 году он достиг отметки 124 миллиарда долларов — большего дефицита в торговых отношениях двух стран история не знает. И этот дефицит неуклонно возрастает. Торговый дефицит США породил миллионы рабочих мест в Китае.

Взаимоотношения США и Китая невозможно определить как торговое партнерство. Ведь налицо систематический перевод наших производственных мощностей в Китай. Америка лишается промышленной базы усилиями собственных корпораций. Пекин вполне согласился бы с экономическим националистом Фридрихом Листом, который писал: «Способность производить богатство куда важнее самого богатства». Китай жертвует настоящим во имя будущего, Америка же приносит будущее в жертву настоящему.

Прибыль Китая от торговли составляет сотни миллиардов долларов. Наибольшую прибыль Китаю обеспечивает торговля компьютерами, электрооборудованием, компьютерными играми, игрушками, обувью, мебелью, одеждой, пластмассами, железными и стальными изделиями, автомобилями, оптическим и фотографическим оборудованием.

Среди двадцати трех товаров, которые приносят Америке прибыль в торговле с Китаем, соевые бобы, зерно, пшеница, корма для животных, мясо, хлопок, металлическая руда, скрап, шкуры животных, макулатура, сигареты, золото, уголь, минеральное топливо, рис, табак, удобрения и стекло. «Просто поразительно, — пишет Пол Крейг Робертс, — что американский экспорт подозрительно напоминает экспорт колониальной страны девятнадцатого столетия». Давайте посмотрим, что принесла нам треть века свободной торговли. Назову лишь основные показатели: 1) деиндустриализация Америки. Заводы и фабрики закрываются по всей стране, американская экономика становится экономикой услуг; 2) завершение эпохи самодостаточности. Зависимость страны от зарубежных поставок товаров первой необходимости и оружия, необходимого для защиты наших границ, неуклонно возрастает; 3) утрата национального суверенитета, бюрократы из ВТО заставляют нас переписывать американские законы с тем, чтобы они соответствовали правилам мировой торговли; 4) падение доллара. Ослабление национальной валюты лишает Америку ее богатства; 5) ухудшение качества жизни, заводские города становятся городами-призраками благодаря «творческому разрушению», которое восхваляют со своих синекур оторвавшиеся от корней экономисты; 6) кризис систем социального обеспечения и здравоохранения; 7) нарастающее давление на федеральную систему страхования; 8) углубляющийся кризис сельского хозяйства.

Почему же Республиканская партия подхватила идеологию, которая привела к таким последствиям? Во-первых, в колледжах и университетах после Второй мировой войны протекционизм стал ругательным словом и остается таковым и поныне. Консервативные республиканцы времен, предшествовавших «Новому курсу» Франклина Рузвельта, — президенты Хардинг и Кулидж, министр финансов Меллон, увеличивший таможенные пошлины и сокративший подоходный налог, — демонизируются. Гувера и Смута-Хоули обвиняют в Великой депрессии, «Новый курс», а не война, объявляется спасителем отечества.

Свободная торговля делает с государством то, что алкоголь делает с человеком. Сначала она лишает государство жизненной силы и энергии, затем отбирает у него независимость, а после — жизнь. Америка сегодня демонстрирует все признаки «впадания в старость». Мы тратим больше, чем зарабатываем. Мы потребляем больше, чем производим. Это означает, что США превратились в паразитическое государство. Проповедники свободной торговли, некогда сулившие нам исчезновение торгового дефицита, теперь уверяют, что этот дефицит не имеет ни малейшего значения.

Истина же состоит в том, что свободная торговля — серийный убийца американской промышленности и троянский конь мирового правительства. Она ведет к потере экономической независимости и национального суверенитета. Короче говоря, свободная торговля — большая красивая ложь.

По расчетам бывшего высокопоставленного сотрудника «Дженерал моторс» Гаса Стельцера, 50 процентов прейскурантной цены нового кадиллака составляют налоги: социальное страхование, здравоохранение, подоходный налог штата и федеральный подоходный налог, удерживаемые из заработной платы сотрудников, корпоративный налог, налог на недвижимость (заводские здания, офисы, магазины) и налог с оборота.

Когда мы покупаем автомобили, произведенные в США, мы вносим в государственный бюджет деньги на социальное обеспечение, здравоохранение и оборону. Когда мы покупаем американскую машину, мы помогаем ремонтировать дороги, строить школы, оплачиваем труд учителей и полицейских. Когда иностранцы покупают американские товары, они также вносят свой вклад в пополнение бюджета США. Но, покупая иностранные товары, мы платим налоги правительствам тех стран, где эти товары были изготовлены. Покупая китайские товары, мы финансируем режим, сидящий в Пекине. Свободная торговля, прибавляет Стельцер, представляет собой «единственную область конкуренции, где правила для участников неодинаковы... Никакая другая сфера конкуренции не потерпела бы столь беспардонного, неконституционного двурушничества».

По правилам ВТО четырнадцатая поправка к конституции США, которая провозглашает равные права всех граждан США на защиту закона, утратила свою силу. Американские производители в Америке должны исполнять законы о минимальной оплате труда, об охране здоровья, о защите окружающей среды, о соблюдении гражданских прав, а также законы о налогообложении, от которых освобождены американские производители в Китае. Иными словами, свободная торговля насмехается нал принципом равной ответственности перед законом.

По примеру господина Стиглица, я хочу раскрыть вам суть мифа о честной игре. Каков ответ президента Буша на «выкашивание» американских рабочих мест? На съезде в Огайо, который с середины 2000 года потерял 160 000 рабочих мест, президент заявил: «Мы потеряли тысячи рабочих мест, поскольку производство переместилось за океан... Америка должна сказать миру — эй, мы ожидаем честной игры, когда речь заходит о торговле... Видите, мы, американцы, готовы конкурировать с любым соперником, пока он играет по-честному, и мы намерены сохранить игру честной».

Однако как согласуются с этими намерениями законы о минимальной оплате труда, об охране окружающей среды, об охране труда и антидискриминационные законы, которыми душат американского производителя в США и от соблюдения которых освобождены американские производители в Китае? В США заводской рабочий зарабатывает 53 000 долларов в год, тогда как китайского можно нанять за 2000 долларов в год. Какая же тут честная игра?

Рассуждая о честной игре, подразумевал ли президент Буш, что Китай должен платить опытным работникам 25 долларов в час и обязать производителей соблюдать те же законы, которыми окружена производственная сфера в США? Но это невозможно. Дешевая рабочая сила и отсутствие социальных гарантий для работников — вот те «сравнительные преимущества», которыми воспользовался Пекин для переманивания американской промышленной базы. С какой стати Китаю, одерживающему верх в торговой войне с Америкой, перенимать политику США, которые терпят поражение?

Президент Буш и торговый магнат Роберт Зеллик во всеуслышание объявили подписание договора о свободной торговле с Чили триумфом американской политики. Однако ВВП Чили равен всего 70 миллиардам долларов, то есть меньше 1 процента нашего. Чилийский уровень доходов на душу населения (4400 долларов) равняется одной восьмой нашего дохода. Заключив торговое соглашение с Чили, мы получили выход на крошечный рынок, покупатели на котором не могут себе позволить приобретать высококачественные американские товары, но производители, перебравшиеся в Чили, получат доступ на американский рынок стоимостью 11 триллионов долларов, покупатели на котором имеют доход в 37 000 долларов на душу населения. Можно сказать, что Буш и Зеллик выменяли печенье на кролика.

Демократы наподобие Ричарда Гепхардта утверждают, что другим странам следует применять американские стандарты условий и оплаты труда. Но в третьем мире никогда не будет стандартов, сопоставимых с американскими, и демократы лишь обманывают себя (или дурачат нас), угрожая сократить товарооборот со странами третьего мира.

Итак, деиндустриализация США стала следствием дурной политики, коренящейся в квазирелигиозной вере в свободу торговли — политики, погубившей все великие державы, которые на нее опирались, будь то Голландия, Испания или Великобритания. Она — результат предательства, совершенного обеими политическими партиями, всей нашей политической элитой. Но, если мы хотим восстановить самодостаточность Америки, нам нужно действовать, и действовать быстро.

Восстановление независимости Америки требует лишь того, чтобы мы отдавали национальным интересам приоритет перед интересами глобальными, чтобы мы нашли мужество отказаться от дискредитировавшей себя политики свободной торговли и вышли из ВТО, чтобы мы вновь прислушались к заветам Гамильтона и отцов-основателей, чтобы мы выразили желание пожертвовать сиюминутными прибылями ради долгосрочной безопасности, чтобы мы вспомнили: Америка прежде всего. Все еще можно исправить.

Благодарю за внимание!

 

«Без правых и левых, или Так дальше жить нельзя!»

Следующим оратором был ректор Международного гуманитарного университета, кандидат экономических, а также доктор юридических наук, профессор Венидиктов Иван Сергеевич. Он начал свою речь с воспоминаний:

— В один из выходных дней в 1991 году ко мне на дачу в Подмосковье приехал давний добрый знакомый с женой и дочерью и подарил вот эту книгу. — Венидиктов показал книгу залу, подняв ее над трибуной. — Как видите, она называется «Без правых и левых». Ее автора вы уже узнали по портрету.

— Назарбаев? — уточнил кто-то из зала.

— Совершенно верно. Нурсултан Абишевич Назарбаев. В книге автографы автора, его жены Сары Алпысовны и дочери Дариги. Перечитывая ее, я каждый раз нахожу немало нового, так как глубокий анализ автора сложившейся в Советском Союзе в ту пору ситуации, устремлен в будущее. Мысли автора во многом перекликаются с пророчеством Нострадамуса:

Назарбаев — одна из самых ярких фигур последних лет советской эпохи, создатель нового суверенного государства Казахстан, к тому же является лидером политических долгожителей на мировой арене. Нурсултан Абишевич прошел все стадии советской партократии от рабочего металлурга до главы правительства союзной республики и лидера Компартии Казахстана, члена всесильного Политбюро ЦК КПСС. Никто из руководителей столь высокого ранга столь резко не критиковал Горбачева и Рыжкова. На XXVII съезде КПСС, на котором обсуждалась XII пятилетка, Назарбаев решительно осудил затратную систему хозяйствования и предложил конструктивные меры по совершенствованию плановой системы. Приведу выдержку из выступления Назарбаева на IV съезде народных депутатов СССР (декабрь 1990 года):

«Уважаемые народные депутаты, уважаемый президент!

Пора сказать совершенно откровенно: ошибки в проведении экономической реформы привели страну к порогу небывалого в ее истории кризиса, который начнется в следующем году. Мы ценим дипломатический дар нашего президента, но, похоже, интенсивная эксплуатация этот дара в ущерб решительным действиям начинает приносить горькие плоды. Искусственная реанимация мертворожденной правительственной программы перехода к рынку, затеянная ради престижа правительства, — отнюдь не тот компромисс, которому следует аплодировать. Ведь известно: «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». Мы же «сосватали» антиподов и теперь ждем, какой, так сказать, уродливый монстр появится на свет в результате противоестественного брака. Политическая эквилибристика превращает наше движение к рыночной экономике в чистейший блеф. Страна берет миллиардные кредиты без какой-либо гарантии, что они будут с толком использованы. Мы вступаем в рынок, не имея подготовленных людей, досконально знающих рыночные отношения. Униженный и оскорбленный народ вправе спросить вас, Михаил Сергеевич, и вас, Николай Иванович, где же плоды обещанной модернизации нашего машиностроения и столь широко разрекламированной конверсии? Где конкретные результаты намеченной в свое время программы научно-технического прогресса? Где якобы выделенные постановлением правительства 77 миллиардов рублей и направляемые на развитие перерабатывающей промышленности и сельского хозяйства? Эти практические шаги, с которых мы начинали перестройку, были абсолютно верными. Однако благие пожелания, как в песок, ушли в «политический треп».

Как доктор экономических наук Назарбаев отвергал и осуждал и правые и левые перегибы в общественной жизни и экономической политике. В книге он писал: «Еще раз повторю прописную истину, что реформирование требует взвешенного подхода. Уж слишком много у нас горячих голов, призывающих бросаться из одной крайности в другую. К примеру, ряд экономистов, считающих себя специалистами по сельскому хозяйству, провозгласили настоящий «крестовый поход» против совхозов и колхозов. Мне кажется, здесь уже постановка проблемы выворачивается наизнанку.

Если ставить вопрос, с чем следует бороться в сельскохозяйственном производстве, то надо начинать с преодоления многочисленных препон, лишающих нормальной деятельности и традиционных форм хозяйствования на земле и развитию нового. Можем ли мы сегодня говорить, что колхозы себя не оправдали, если на них изначально было наброшено административное ярмо, душившее любую инициативу сельских тружеников? Ведь едва ли не до последнего времени хозяйства получали не только директивы, что и сколько производить, но и жесткие указания, где, в какие сроки и как сеять, косить, убирать. Необходимо вернуть колхозам их первоначальную сущность, дать раскрыться заложенной в ее основе демократии и самостоятельности. Они должны быть полноправными хозяевами».

Нурсултан Абишевич решительно поддерживал усилия союзного руководства на консолидацию общества и сохранение Советского Союза. Образно говоря, он «до последнего патрона» защищал союз братских народов. Назарбаев предупреждал: «Нельзя до бесконечности обманывать себя и внушать людям, будто в одиночку можно скорее осуществить переход в лучшую жизнь». На референдуме 17 марта 1991 года 94 процента казахов высказались за сохранение Советского Союза. Опираясь на волю народов, Назарбаев инициировал Обращение Верховного Совета Казахстана к Верховным Советам Советских союзных республик. В нем, в частности, говорится:

«Мы, народные депутаты Казахской ССР, выражая тревогу и чаяния народов многонациональной республики, руководствуясь интересами миллионов своих избирателей, голосом собственного разума и совести, в эти критические для судеб страны дни обращаемся к Верховным Советам всех братских республик Союза ССР с призывом проявить политическую мудрость, выдержку и дальновидность, сделать все возможное, чтобы предотвратить грядущую катастрофу — развал нашего великого государства.

Нельзя закрывать глаза на реальность подобного трагического исхода событий в условиях, когда деструктивные силы в угоду личным и групповым амбициям, узкокорыстным интересам эксплуатируют идею свободного национального развития народов, подвергают скрепленную потом и кровью многих поколений, межнациональную дружбу тяжелейшим испытаниям».

К сожалению, разброд, «ведомый только эгоизмом», свершился. Его последствия в комментариях не нуждаются. Но теперь косовский инцидент дал такой толчок для разброда уже на мировой арене, что на его фоне советский разброд покажется детской шалостью. Поэтому необходимо принимать более решительные конструктивные меры по совершенствованию миросистемы. Опыт показывает, что предпринимаемые в этом направлении меры не дают желаемого результата.

Александр Блок в статье «Крушение гуманизма» (1919 год) писал: «Если же мы будем говорить о приобщении человечества к культуре, то неизвестно, кто кого будет приобщать с большим правом: цивилизованные люди варваров или наоборот, так как цивилизованные люди изнемогли и потеряли культурную ценность; в такие времена бессознательными хранителями культуры оказываются более свежие варварские массы».

Именно по такому сценарию развивались события после загнивания рабства и агонии монархий. Нечто подобное не исключено и после загнивания империализма. В этом убеждает вывод яркого представителя американской исторической школы М. Вебера: «Цивилизованная дикость — самая худшая из дикостей». Этот вывод ученый сделал на заре юности империализма. Век империалистической «цивилизации» с лихвой подтвердил вывод Вебера о том, что «это самая худшая из дикостей».

На страницах вашей газеты публикуется много материалов о том, что беспредельное обогащение любыми путями ныне стало общепринятым моральным принципом. Механизм ограбления империалистическими державами государств «третьего мира» является жестоким и разорительным. Здесь особенно наглядно проявляется «изощренная ложь», прикрывающая грабеж риторикой о помощи слаборазвитым странам, о демократизации, о правах человека и т. п. Более конкретно я покажу это на примере многолетних попыток создать новый международный экономический порядок. Его проекты и варианты обсуждаются с 70-х годов прошлого века, а воз и ныне там.

В 1973 году в Алжире IV Конференция представителей неприсоединившихся стран на высшем уровне приняла «Экономическую декларацию» и «Программу действий в целях экономического сотрудничества», где были изложены в общих чертах основные принципы программы действий, направленной на изменение всей системы отношений в мировом капиталистическом хозяйстве: признание права народов на суверенитет над природными богатствами своих стран и на ликвидацию господства иностранных монополий в экономике развивающихся стран, демократизация и введение принципов равенства и справедливости в международных экономических отношениях, участие развивающихся стран на равной основе в создании новой международной валютной системы и др. Идеи IV Конференции получили известность как «новый экономический порядок».

По предложению Алжира, выступившего от имени неприсоединившихся государств («группа 77»), в апреле 1974 года была создана VI Специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН для обсуждения проблем хозяйственного развития. Впервые на этой сессии ООН центральное место заняло обсуждение экономических вопросов. Генеральная Ассамблея ООН приняла тогда «Декларацию об установлении нового международного экономического порядка» и «Программу действий по установлению нового международного экономического порядка» на основе проектов, предложенных «группой 77». В этих документах были сформулированы общие принципы, которые должны лечь в основу нового международного экономического порядка (справедливость, суверенное равенство, взаимозависимость, общность интересов и сотрудничества всех государств, независимо от их социально-экономических систем), а также названы главные проблемы, которые должны быть решены, чтобы положить конец неравноправному положению развивающихся стран, их дискриминации и эксплуатации со стороны империалистических держав.

Таким образом, VI Специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН дала импульс для более активного обсуждения проблем международного экономического сотрудничества. Проблемы установления нового экономического порядка заняли приоритетное место в работе различных международных форумов и конференций. Но на практике реализации нового экономического порядка позитивных сдвигов не было.

Более того, продолжалось неуклонное ухудшение социально-экономического положения в странах третьего мира. Это послужило причиной для обсуждения данной проблемы на VII Специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 1975 г. «Что же теперь? Доклад о развитии и международном сотрудничестве» — так назывался доклад, подготовленный фондом Дага Хаммаршельда для этой сессии. В нем говорится, что задачей данной сессии является всестороннее обсуждение состояния международного сотрудничества, особенно тех проблем обшей политики, которые связаны с выполнением Программы действий и с осуществлением Международной стратегии развития. В нынешних условиях ясно обозначился основной вопрос — либо сотрудничество между всеми странами, либо всемирный хаос. Существующий порядок находится в состоянии распада, и это закономерно, так как он не отвечает нуждам большей части человечества. В новом экономическом порядке развитие должно быть направлено на удовлетворение человеческих потребностей и прежде всего потребностей беднейшего большинства населения земного шара. Необходимо гарантировать всестороннее развитие личности каждого обитателя планеты путем осуществления его стремлений к самоопределению. политической активности, знаниям, творчеству и радости. Каждая страна выбирает свой путь развития, соответствующий ее национальным особенностям.

Серьезным фактором, препятствующим осуществлению Международной стратегии развития, является то, что ее рекомендации включают только абстрактные показатели экономического роста, международной торговли, помощи. Ни слова не сказано о конкретных мерах по искоренению нищеты. Стратегия исходила из предпосылки, что развитие третьего мира должно быть основано на интегрировании его в мировую экономическую систему. Однако на практике это интегрирование усилило зависимость развивающихся стран, поскольку оно вынуждало их ориентировать производство не на свои потребности, а на запросы мирового рынка.

Основные документы, касающиеся создания нового мирового экономического порядка, — Международная стратегия развития, Программа действий, Хартия экономических прав и обязанностей государств — характеризуются политической слабостью: они являются только декларациями и не содержат обязательств подписавших их государств. Одно из важнейших условий нового мирового порядка состоит в пересмотре нынешних функций и всей структуры ООН как единственного имеющегося в наличии универсального инструмента мирового сообщества. Организация была учреждена 30 лет назад 51 страной, и доминирующее положение в ней занимали развитые страны. Настало время деколонизировать ООН.

Обсуждение на VII Специальной сессии ООН вопроса о принципах нового мирового экономического порядка активизировало обсуждение этой проблемы. В целом необходимость коренных изменений в сложившихся международных экономических отношениях не вызывало сомнений. Споры касались сущности таких изменений и путей их практического осуществления. Эпицентром всех обсуждений был диалог об экономических взаимоотношениях между развитыми промышленными державами и развивающимися странами.

Среди главных проблем наибольшее значение имели следующие: признание за развивающимися странами полного и неотъемлемого права распоряжаться своими природными ресурсами и всеми сферами экономического развития; регулирование деятельности многонациональных корпораций (МНК) и контроль над ними; установление справедливого соотношения между ценами на товары, экспортированными из стран третьего мира, и ценами на товары, импортируемые ими; преобразование международной валютной системы, с тем чтобы содействовать развитию освободившихся стран и обеспечить достаточный приток в них реальных ресурсов; предоставление долгосрочных кредитов на льготных условиях и пересмотр задолженности развивающихся стран с целью аннулирования или моратория долгов и изменения сроков их погашения.

В 1983 году в ООН была создана Международная комиссия по окружающей среде и развитию. В 1987 году эта комиссия подготовила доклад о своей работе под названием «Наше общее будущее». В нем прозвучало предупреждение: если человечество не внесет коррективы в свой образ жизни, неизбежно резкое ухудшение состояния окружающей среды. По мнению комиссии, экономика должна удовлетворять нужды и законные желания людей, однако ее рост должен вписываться в пределы экологических возможностей планеты. Была предложена долгосрочная стратегия в области охраны окружающей среды, которая смогла бы обеспечить устойчивое развитие мировой экономики на длительный период, а также рассмотрены средства и способы, применяя которые, мировое сообщество смогло бы эффективно решать проблемы использования природных ресурсов.

В докладе «Наше общее будущее» впервые прозвучал и сам термин «устойчивое развитие»: «Это такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои потребности.

Подведением итогов обсуждений мировых экономических проблем явилась Конференция ООН по окружающей среде и развитию, которая состоялась в Рио-де-Жанейро в 1992 году. Это был самый крупный и представительный саммит в истории ООН. В нем приняли участие главы 179 государств и правительств мира. «Так дальше жить нельзя!» — таков лейтмотив конференции и ее основных документов. Ее генеральный секретарь Морис Стронг заявил: «Процессы экономического роста порождают беспрецедентный уровень благополучия и мощи богатого меньшинства, ведут одновременно к рискам и дисбалансам, которые в одинаковой мере угрожают и богатым и бедным. Такая модель развития и соответствующий ей характер производства и потребления не являются устойчивыми для богатых и не могут быть повторены бедными. Следование по этому пути может привести нашу цивилизацию к краху».

На конференции в Рио-де-Жанейро была одобрена Декларация по окружающей среде и развитию, содержащая 27 принципов и рекомендаций, раскрывающих сущность и цели реализации концепции устойчивого развития, определяющая права и обязанности стран по обеспечению развития и благосостояния людей.

Другой важный документ конференции — «Повестка дня на XXI век» — представляет собой глобальную программу экономического и социального развития человечества на ближнюю и дальнюю перспективу. В нем рассматриваются такие направления программной деятельности, как национальная политика и международное сотрудничество в целях ускорения устойчивого развития в развивающихся странах, борьба с нищетой, изменение структур потребления, динамика населения, охрана и укрепление здоровья человека, содействие устойчивому развитию населенных пунктов, учет вопросов окружающей среды и развития в ходе принятия решений.

Один из важнейших выводов Конференции ООН по окружающей среде и развитию заключается в том, что модель развития, использованная небольшим числом богатых стран мира, исчерпала себя. Интенсивное наращивание промышленного потенциала в значительной мере за счет использования ресурсов других стран с нанесением огромного ущерба окружающей природной среде при стремлении к безудержному росту потребления ведет к резкой дифференциации уровня жизни населения Земли, к разрушению природных условий существования человеческой цивилизации. За двадцать лет работы индикаторной системы, концепция которой принята Хартией Земли, получены два результата и оба отрицательные. Глобальное состояние планеты продолжает ухудшаться.

Неутешительные оценки реализации Программы устойчивого развития были сделаны и в докладе XIX Специальной сессии ООН, проходившей в июне 1997 года. В Заявлении ее участников, в частности, говорится: «Наша главная задача на этой специальной сессии заключалась в ускорении хода осуществления всех аспектов «Повестки дня на XXI век», а не в пересмотре ее положений или выработке избирательного подхода к их осуществлению. Мы вновь подтверждаем, что «Повестка дня на XXI век» по-прежнему остается основополагающей программой действий по достижению устойчивого развития. Мы подчеркиваем, что сегодня всестороннее осуществление «Повестки дня на XXI век» остается жизненно важным и, как никогда, насущным; Поэтому мы обязуемся продолжать добросовестно принимать совместные меры в духе партнерства для ускорения осуществления «Повестки дня на XXI век».

О реализации мер, намеченных XIX Специальной сессией ООН, шел обстоятельный разговор на Всемирном саммите по устойчивому развитию в Йоханнесбурге (Южная Африка) 26 августа — 4 сентября, приуроченном к 10-летию Конференции и Рио-де-Жанейро, где эта проблема была поставлена в «Повестку дня на XXI век». В ней принимали участие 192 государства, многие из которых были представлены на уровне президентов и глав правительств.

В ходе обсуждения проблем выяснилось, что доля валового национального продукта, официально выделяемая на оказание помощи в целях развития, в последние 10 лет сократилась. Участники встречи признали, что согласованные целевые показатели выделения официальной помощи в целях развития должны быть не только достигнуты, но и увеличены до размеров, позволяющих решать проблемы искоренения нищеты.

Одной из главных причин медленного прогресса в деле осуществления «Повестки дня на XXI век» называлось отсутствие политической воли. Участники предложили списать долг беднейших стран, а также отметили достигнутую Договоренность об увеличении официальной помощи в целях развития, выделяемой этим странам, до 1 процента их валового национального продукта.

Развитые страны ежедневно тратят у себя миллиард долларов в виде сельскохозяйственных субсидий, чём усиливают крайнюю нищету в развивающихся странах, лишая мелких фермеров возможностей для экспорта своей продукции и устойчивых источников средств к существованию, и одновременно увеличивают общий разрыв в уровнях благосостояния между Севером и Югом, несмотря на общую договоренность о том, что мировые лидеры должны принять меры по отмене пагубных сельскохозяйственных субсидий.

Президент Республики Казахстан Н. А. Назарбаев в своем выступлении сказал, что спустя десять лет после принятия на конференции в Рио-де-Жанейро «Повестки дня на XXI век» человечество, несмотря на очевидный научно-технический прогресс, так и не смогло избавиться от пороков, которые преследовали его на протяжении всей истории, — нищеты, голода, болезней, разрушительных воин. Общее число людей, живущих в условиях крайней бедности и не имеющих доступа к чистой питьевой воде, превышает один миллиард. Человеческие и материальные потери в ходе войн и вооруженных конфликтов вообще не поддаются оценке. В этой связи Назарбаев повторил свое предложение, высказанное десять лет назад на Генеральной Ассамблее ООН, о сокращении военных расходов всех государств на 1 процент и направлении высвобожденных средств на развитие беднейших стран. Надо помнить, что без использования природных и человеческих ресурсов развивающихся стран развитые государства никогда бы не стали таковыми. Поэтому в условиях нарастающей глобализации более гармоничное разделение доходов и благ становится все более актуальным.

В принятой в Йоханнесбурге политической декларации, в частности, говорится: «Глубокий водораздел, разделяющий человеческое общество на богатых и бедных, и постоянно увеличивающийся разрыв между развитыми и развивающимися странами создают серьезную угрозу для процветания, безопасности и стабильности мира.

Глобальной окружающей среде до сих пор наносится ущерб. Продолжается потеря биологического разнообразия и истощение рыбных запасов, опустынивание поглощает все больше плодородных земель, пагубные последствия изменения климата уже очевидны, стихийные бедствия становятся все более частыми и все более разрушительными, развивающиеся страны становятся все более уязвимыми, а загрязнение воздуха, воды и морской среды продолжает лишать миллионы людей достойной жизни».

Итак, треть века в центре внимания сессий ООН, международных конференций и саммитов всех уровней находится вопрос о новом экономическом порядке. Какой результат? Отрицательный!

Особенно негативное влияние на миросистему оказывает ошеломляющий рост социальной поляризации в мировом масштабе, которая так или иначе комментируется многими исследователями. Согласно докладу ООН за 1998 год, три самых богатых человека мира владели средствами, превосходящими совокупный ВВП 48 беднейших стран; 15 богатейших людей планеты владели имуществом, стоимость которого больше, чем ВВП африканских стран, расположенных к югу от Сахары; 32 богатейших человека имели больше средств, чем ВВП Южной Азии; состояние богатейших 84 человек Земли превышает ВВП Китая с его полуторамиллиардным населением. Совокупное состояние 200 самых богатых людей мира за период с 1994 по 1998 год более чем удвоилось и превысило 1 триллион долларов, что больше совокупного дохода 41 процента населении планеты. С 1960 года разрыв в душевом доходе между богатейшей пятой частью населения мира и беднейшей его частью вырос более чем в два рада, увеличившись с пропорции 30:1 до 78:1. К 1995 году это соотношение увеличилось до 82: 1.

Более подробные данные но указанной проблеме приведены в докладах Мирового банка за 2001 год и ПРООН за 2002 год:

Между 1960-м и 1997 годами разрыв в доле мирового ВВП, которая приходилась на 20 процентов наиболее богатых людей планеты, и той, которой располагали 20 процентов наиболее бедных людей, увеличился в 2,5 раза. В 1960 году доля первых была в 30 раз больше доли вторых, а в 1997 году — в 74 раза.

В начале XXI века 1,2 миллиарда человек из 6 миллиардов населения планеты имели на жизнь меньше одного доллара в день, а 2,8 миллиарда — меньше, чем 2 доллара. Число людей, имеющих меньше одного доллара в день, неуклонно растет.

В 70 странах (с общим населением около 1 миллиарда людей) уровень потребления в конце XX века был ниже, чем 20 лет назад, хотя между 1975-м и 1998 годами мировой ВНП вырос на душу населения в 3,5 раза. А 20 процентов населения Земли потребляет 86 процентов общемирового объема товаров и услуг.

И тем не менее ученые, падкие на деньги, денно и нощно воспевают «прелести» глобального капитализма. Известный ученый Н. М. Миклухо-Маклай писал: «К сожалению, многие из так называемых ученых относятся к науке как к дойной корове, которая обязана снабжать их ежедневным продовольствием, что делает из ученых шарлатанов. В таком случае научная истина — дело второстепенной важности. Для таких господ (а их, к сожалению, много) наука, приносящая им больше грошей, — самая привлекательная».

К услугам империализма целый легион саксов, фридмэнов, фукуям, омаев и гайдаров с ясиными в придачу. Современные информационно-моющие средства используются не только для отмывания капитализма, но и очернения коммунизма. Сколько черных книг издано о коммунизме? Сюда брошены все мировые запасы черных красок. А между тем именно коммунизм в наибольшей мере позволяет реализовать благородные идеи христианства и других религий мира.

Николай Александрович Бердяев в своей знаменитой работе «Истоки и смысл русского коммунизма» пишет: «В притеснениях и гонениях христианства коммунистами нельзя винить лишь последних. В этом процессе христиане должны быть не только обвинителями, но и кающимися». В этой связи Николай Александрович ставит вопрос: «Много ли христиане сделали для осуществления христианской правды в социальной жизни, пытались ли они осуществить братство людей без той ненависти и насилия, в которых они обличают коммунистов?» Ответ его такой: «Грехи христиан, грехи исторических церквей очень велики, и грехи эти влекут за собой справедливую кару». О каких грехах идет речь?

«Христианское учение осуждает богатство и богатых, отрицает собственность, утверждает равенство всех людей перед Богом. У св. Василия Великого, и особенно у св. Иоанна Златоуста есть такие резкие суждения о социальной неправде, связанной с богатством и собственностью, что перед ними бледнеют Прудон и Маркс. Златоуст был совершенный коммунист, хотя это был, конечно, коммунизм не капиталистической, не индустриальной эпохи. С большим основанием можно сказать, что коммунизм имеет христианские истоки. Но в развитии христианства произошла измена заветам Христа, и церковь превратилась в орудие для поддержания господствующих классов, стала оправдывать существующее зло и несправедливость. Страдания и стеснения были признаны полезными для спасения души, и это было применено главным образом к угнетенным и обреченным, но почему-то не применено к угнетателям и насильникам. Христианское смирение было ложно истолковано, и этим пользовались для отрицания человеческого достоинства, для требования покорности всякому социальному злу. Христианством воспользовались для оправдания приниженности человека, для защиты гнева. Великим историческим грехом христианства является, с одной стороны, создание ложной теократии (католический Запад), а с другой — не менее ложное обоготворение царской власти (православный Восток), что в равной мере вело к вырождению церкви».

Против тех, кто за гуманистическим туманом очернения коммунизма видит ударные темпы империализма по сотворению ада на Земле, легион солженицыных, явлинских, радзинских, познеров и сванидзе по рецепту Даллеса путем лжи и клеветы «превращает их в посмешище и объявляет отбросами общества». Этот легион свято выполняет наказ Даллеса: браться за людей с детских, юношеских лет, разлагать, развращать и растлевать молодежь, делать из нее циников, пошляков и космополитов.

В отличие от Фукуямы, который обожествляет капитализм, американский ученый И. Валлерстайн понимает необходимость спасения человечества, которое должно последовать после краха либерализма. Его книга так и называется «После либерализма». Он, в частности, пишет: «Мы должны бороться за спасение. Мой реализм исходит из того, что США не могут достичь спасения в одиночку. Они пытались сделать это с 1791-го по 1945 год. Они пытались сделать это другим способом с 1945-го по 1990 год. Я предсказываю, что они вновь попытаются делать это какими-то новыми способами между 1990-м и 2025 годами. Но до тех пор, пока США не поймут, что нет иного спасения, чем спасение всего человечества, ни они, ни остальной мир не преодолеют структурного кризиса нашей миросистемы».

Подобная надежда на спасение человечества мне представляйся сверхнаивной. США — паразитическое государство. Потреблять намного больше, чем производится, США позволяет нынешний экономический «порядок». Поэтому США столь агрессивно защищают статус-кво и бойкотируют все, что может содействовать его изменению.

Короче говоря, США не могут и не будут рубить сук, на котором так прочно устроились. Мне кажется, что в современных условиях в спасении человечества исключительно важную роль может играть Движение неприсоединения. Оно объединяет 116 стран из 192 государств — членов ООН. Они могут указать США на серьезные нарушения Устава ООН и предупредить о недопустимости впредь подобных действий, которые дают основания для исключения США из государств — членов ООН. В рядах этого Движения уже появились предложения о переводе штаб-квартиры ООН из США в Южную Америку или Евразию. Такой шаг крайне необходим, он явился бы одной из серьезных мер по реформированию ООН, которое ныне стало общепризнанным.

Движение неприсоединения было создано в Белграде в 1961 году. В его первой конференции принимало участие 25 государств. На XIV конференции, которая проходила в Гаване с 11 по 16 сентября 2006 года, участвовало 116 государств — членов этого движения. Участники Гаванской конференции, выступив с резвой критикой в адрес США, выразили поддержку Кубе, Боливии и Венесуэле «в условиях агрессивных выпадов со стороны Вашингтона».

На Гаванской конференции активную поддержку получило предложение Венесуэлы о создании Банка Юга как финансового механизма интеграции развивающихся стран. Целью такого мероприятия является желание избавиться от кабальной зависимости Международного банка реконструкции и развития и Международного валютного фонда.

Идея и дух Конференции в Рио-де-Жанейро «Так дальше жить нельзя!» признается абсолютным большинством людей планеты. Если идея овладевает массами, по словам Маркса, она становится материальной силой. Только эта сила и может предотвратить надвигающуюся катастрофу. Я уверен, что Россия внесет солидный вклад в принципиальное изменение миросистемы. Она решительно выступает за объединенный, но многополярный и разнообразный мир.

Благодарю за внимание!

 

Как накрутили 100 липовых Америк?

— Слово директору Аналитического центра Международной академии информатизации, кандидату экономических наук Дмитрию Андреевичу Егорову, — почему-то излишне торжественно объявил Васильев очередного выступающего.

— Когда наш уважаемый председатель Александр Александрович заезжал к моему отцу на чашку кофе и для обсуждения плана очередного заседания Делового клуба, которые он тогда проводил в газете «Правда», то мама ставила условие: коньяк получите, если не будете говорить об экономике. Они торжественно обещали, но после коньяка об этом сразу же забывали. Поэтому в мою память с детских лет врезались такие слова как: «вал», «липовый объем», «затратная система», которые сопровождались весьма нелестными словами в адрес членов Политбюро и правительства. Александр Александрович возмущался: «Ведь они не глупые люди, а не могут понять столь элементарных вещей».

Я рассуждал по-детски: «Если они не могут понять элементарных вещей, то они тупицы». Поэтому у меня не было вопроса выбора вуза. Я твердо решил понять то, что не могли понять правители.

Начиная с аспирантуры и до развала СССР, научная деятельность нашего председателя Александра Александровича связана с борьбой против затратной системы, олицетворением которой в советское время был «вал», то есть объем произведенной продукции в рублях. О ее теоретической несостоятельности и практическом вреде системы управления экономикой в СССР он написал десятки книг и сотни статей. И, кроме того, он всем Генеральным секретарям ЦК КПСС — от Хрущева до Горбачева — посылал служебные записки, в которых откровенно доказывал, что хозяйственная система противоречит азам марксистско-ленинской теории и является непреодолимой преградой на пути перевода экономики с экстенсивного на интенсивный путь развития.

Поэтому появление в нашей практике показателя валовой внутренний продукт (ВВП) я считал большим достижением экономической науки. В наших аналитических отчетах динамика ВВП была главным украшением.

По настоянию отца я решил взяться за докторскую. Он прав: годы идут, сколько можно ходить в кандидатах? Он уговорил Александра Александровича быть моим научным консультантом. Выслушав мои соображения по теме, Александр Александрович сказал: «Вал сделал свое черное дело — «взорвал» экономику Советского Союза. Тебе надо идти дальше: показать, что ВВП и ВНП в неоклассическом извращении искажают экономическую динамику в гораздо большей степени, чем «вал», и ведут к «взрыву» не только США, но и мирового хозяйства».

— Тогда, — продолжал Егоров, — я был просто изумлен и поражен. Ведь ВВП и ВНП пользуются во всем мире непререкаемым авторитетом. Поэтому я откровенно признался, что вряд ли смогу это сделать. Тогда Александр Александрович предложил моему Центру официально за соответствующую плату сделать для редакции аналитический расчет и после этого вернуться к теме диссертации. Суть его заказа-расчета в следующем.

В 2006 году, по официальным данным, ВНП США в сопоставимых ценах 2000 года составил 11 триллионов 415 миллионов долларов, а в фактических ценах — 13 триллионов 247 миллиардов долларов. Накануне Второй мировой войны ВНП в фактических ценах составлял всего 100, а в сопоставимых ценах 1958 года — около 200 миллиардов долларов. Но в реальных ценах довоенный ВНП США увеличился всего лишь в 12,5 раза, а в натурально-вещественной форме — максимум в 4-5 раз. Теоретически ВНП и ВВП представляет собой стоимостной объем произведенных товаров и услуг, но сравнение роста важнейших видов продукции в натуральном выражении с динамикой стоимостного объема показывает, что разрыв между натурой и долларами измеряется не в разы, а в десятках раз, и в целом разрыв между реальным богатством и «иллюзорным» выходит далеко за пределы сотни.

Возникает вопрос: как накрутили 100 липовых Америк? Разобраться в современных неоклассических схемах накручивания липового стоимостного объема производства оказалось непросто. Пришлось заглянуть в историю проблемы.

Роль измерителя в науке определена гениальным теоретиком Д. И. Менделеевым. Дмитрий Иванович утверждал: «Подлинной наука становится лишь с тех пор, когда начинают измерять. Наука немыслима без меры. Физика и химия стали науками тогда, когда были найдены точные единицы учета и познана суть законов их развития. Электричество стало поддаваться изучению лишь с помощью искусственно установленных единиц — вольт и ампер».

Но, прежде чем измерять, надо четко определить, что мы собираемся измерять. Будем измерять результаты хозяйственной деятельности, то есть количество создаваемых материальных благ. Тогда необходимо уточнить: где и кем они создаются? На первый взгляд вопрос кажется наивным. Но эта «наивность» три века будоражила умы ученых, а теперь вообще завела их в тупик.

После разоблачения мифа о божественном происхождении земного богатства, присущего религиозному фанатизму Средних веков, перед экономической наукой встал вопрос: если не Богом дается, то откуда берется богатство? Что является источником богатства? Поиск ответа на этот вопрос был в центре внимания с первых шагов развития политэкономии. Меркантилисты (от итал. «merkante» — купец) источником богатства считали торговлю. Физиократы (от греч. «физис» — природа и «кратос» — власть) отвергли идею происхождения богатства в торговле. По их мнению, источником создания богатства служит труд сельскохозяйственных работников, а все остальные слои общества живут за счет перераспределения прибавочного продукта, создаваемого в сельском хозяйстве. Основатель классической буржуазной политэкономии У. Петти писал: «Труд — отец богатства, а земля — его мать». О том же свидетельствуют и народные пословицы: «Без труда не вынешь и рыбку из пруда», «Труд всему голова». В процессе развития политэкономии была создана теория трудовой стоимости, согласно которой единственным источником и мерой богатства народов является труд. Более того, не всякий труд, а только производительный. «Если богач, — утверждал А. Смит, — нанимает производственных рабочих, он богатеет, нанимает слуг — беднеет». К. Маркс расширил понятие «производительный труд». Он показал, что многие виды труда и в сфере услуг создают новую стоимость, а следовательно, являются производительным трудом. Таким образом, классическая политэкономия (и буржуазная, и марксистская) производительным трудом считают труд, создающий добавленную или новую стоимость. Речь идет о первичных доходах — зарплате, прибыли и процентах.

Неоклассики, включая либералов и неолибералов всех направлений, отвергают учение о производительном труде. Вот что пишет о производительном труде М. Блауга: «Разграничение производительного труда, введенное Смитом, — это, пожалуй, одна из самых пагубных концепций в истории экономической мысли». Д. Б. Кларк пытался доказать, что все виды труда носят производительный характер, и отвергал теорию классиков о производительном труде. Неоклассики считают, что чем больше доход, тем производительнее труд.

Как видим, вопрос, где и кем создается богатство, далек от наивности. Перед нами два вида метода измерения богатства. Классики политэкономии предложили считать стоимость создаваемых товаров и услуг на базе первичных доходов, а неоклассики предложили измерять стоимостной объем производства суммой всех доходов членов общества.

Какой же из этих методов более объективно отражает реальный стоимостной объем производства?

Адам Смит предложил измерять вновь созданную стоимость по первичным доходам. Но он включал в нее и повторный счет стоимости предметов труда. Эта ошибка известна в науке как «догма Смита». Вскрывая несостоятельность этой догмы Смита, К. Маркс научно доказал, что стоимость любого товара, как и продукции отдельных производителей и общества в целом, состоит из трех частей: стоимости материальных затрат, стоимости, расходуемой на оплату труда, и прибавочной стоимости. Эти три части Маркс выразил общеизвестной формулой с + v + m. Далее он раскрыл различную роль постоянного капитала (с) и переменного (v) в образовании стоимости нового продукта: первый лишь переносит свою стоимость на новый продукт, а второй увеличивает ее. Иначе говоря, v + m образуют вновь созданную стоимость, или чистую продукцию. На ее базе и должен измеряться прирост реального стоимостного объема производства.

Для исчисления чистой продукции следует исключать из валовой продукции стоимость сырья, топлива и вспомогательных материалов.

К сожалению, в СССР резиновым «метром» для экономики стал «вал», а чистая продукция была предана забвению. О ней вспомнили лишь в реформе 1979 года, которая, по словам Александра Александровича, была «заживо похоронена».

Отсюда вывод: хозяйственная практика Советского Союза противоречила экономической теории Маркса, о ее актуальности ныне заговорили на Западе в связи с финансовым кризисом там. В системе измерения господствовала «догма Смита», которая оказалась непреодолимой преградой на пути перевода экономики с экстенсивного на интенсивный путь развития. К чему все это привело, хорошо известно.

Исторический анализ теории и практики классического метода измерения экономической динамики помог мне выявить негативные стороны неоклассического измерения. Теоретической основой его являются отрицание и критика учения классиков о производительном труде. Это открыло неограниченные возможности искусственного увеличения ВНП и ВВП. Пути накручивания стоимостного объема, так же как и способы афер и махинаций, поистине неисповедимы.

Но есть два, на мой взгляд, главных узаконенных способа увеличения липового объема ВНП. Первый — это включение в объем ВНП расходов сфер и отраслей, где никакой стоимости не создается. Сюда под предлогом нерыночных услуг включаются расходы на управление, оборону, образование, здравоохранение, торговлю, финансовое посредничество и т. д. и т. п.

На одном из заседаний Делового клуба Джордж Сорос говорил: «Мы привыкли измерять прогресс динамикой ВНП, но это равносильно тому, чтобы признать деньги в качестве подлинной ценности. ВНП — это мерило обменов, опосредованных деньгами; чем больше социальное взаимодействие принимает форму денежных обменов, тем выше ВНП». Американский экономист П. Хоукен в своей интересной книге «Грядущая экономика» пишет; «Высокий уровень безработицы является весьма накладным для общества. Однако выплаты и пособия включаются в ВНП и создают иллюзию активности экономического роста. Более того, безработица ведет к увеличению потребления алкоголя, росту преступности, психических расстройств и т. п. В результате усиливается активность полиции и повышается загрузка медицинского персонала. И хотя очевидно, что все это негативные явления в жизни общества, они положительно отражаются на динамике ВНП».

Суть второго способа в следующем. Добавленная стоимость (v + m) после первичного ее распределения на зарплату рабочих, прибыль капиталистов и ренту землевладельцев начинает свою вторую жизнь по цепной реакции. Рабочий платит за учебу детей учителям, за медицинские услуги — врачам, за духовную пищу — журналистам, писателям, артистам и т. д. и т. п. Капиталист тоже всем им платит из своей прибыли, но он, кроме того, нанимает свиту слуг, шоферов, охранников и т. д. Сколько раз прибыль, рента и часть зарплаты перейдут из рук в руки, столько раз они будут включены в ВНП. Получается повторный счет, аналогичный «догме Смита», но раньше повторялась стоимость предметов труда, а теперь — доходов и пособий. Но здесь надо подчеркнуть существенное различие. В структуре товаров удельный вес материалов составляет 12—18 процентов, а зарплата и прибыль 60—80 процентов. Что же касается услуг, то во многих из них оплата и прибыль достигает 90—100 процентов. Поэтому сумма повторов доходов дает во много раз больше навара, чем повтор предметов труда.

Все это и позволило США, несмотря на более низкие темпы развития и периодические кризисы, многократно за соответствующий период перекрыть советский стоимостной объем.

Когда я слушал господина Стиглица о том, как лопаются в США «мыльные пузыри» с оборотом более 100 миллиардов долларов (это ВВП довоенной Америки), у меня невольно мелькала мысль: «То ли еще будет, ой-ой...»

Такой известный финансист, как бывший председатель Федеральной Резервной системы США П. Вокер заявил: «Существует 75-процентная вероятность валютного кризиса США в течение ближайших 5 лет». Летом 2006 года министр финансов США Джон Сноу объявил о возможном дефолте и обратился к конгрессу с просьбой об увеличении установленного для правительства максимального объема заимствований. Это уже четвертая просьба администрации Буша по повышению планки заимствований. В ноябре 2004 года планка государственного долга была поднята с 7,4 до 8,2 триллиона долларов. Для предотвращения дефолта Минфин взял 15 миллиардов из стабилизационного фонда и 65 миллиардов из пенсионного фонда. Но этого оказалось недостаточно, и поэтому пришлось увеличить объем заимствований до 9 триллионов долларов! После очередной серии взрывов таких «мыльных пузырей», как агентства Fannie Мае, Freddie Mac, страховая компания AIG, инвестбанк Lehman Brothers и другие этой суммы заимствований оказалось мало. Буш попросил поднять планку их до 113 триллиона долларов. Для предотвращения хаоса на финансовом рынке президент обратился к конгрессу с просьбой выделить 700 миллиардов долларов. Кстати, эти доллары не только отодвинут крах ряда финансовых структур, но и «украсят» объем ВВП, куда они попадут как «увеличение стоимостного объема производства».

Критическая финансовая ситуация паразитического государства нашла отражение и в ежегодном докладе Международного валютного фонда «О состоянии экономики США», опубликованном в июле 2006 года. В нем сделан вывод о том, что «реальный курс доллара переоценен, особенно учитывая быстрый рост чистых иностранных обязательств США. Переоценка колеблется на уровне 15—35 процентов, то есть на треть». Особенно тревожный, по мнению авторов доклада, рост обязательств США. Разница между суммой активов, принадлежащих американцам за пределами США, и американскими активами, которыми владеют иностранцы, в 2005 году достигла 20,4 процента ВЦП, а в 2011 году, по прогнозу МВФ, она превысит 50 процентов.

Анализируя и обобщая экономическое положение США, известный журналист Поли Тойнби в английской «Гардиан» пишет «Мы обнаруживаем, что Изумрудный город оказался миражом, а правящий в нем волшебник — маленьким человечком, не умеющим сотворить самого завалящего чуда. Сегодня Америка напоминает страшного механического динозавра, бессмысленно топчущего все вокруг, увеличенную до гигантских размеров заводную игрушку, ярко размалеванную и навороченную, но пустую внутри, мультипликационного супермена, негодного ни на что по-настоящему полезное. Пустотелая сверхдержава предстала перед нами без прикрас, как голый король».

Особо хочу подчеркнуть, что раньше советские экономисты спорили и предлагали более достоверные стоимостные измерители и считали необходимым (что особенно важно и реально сейчас) повышать роль трудовых и натуральных показателей. А неоклассики вполне довольны своей антинаучной системой макроэкономических показателей. К. Р. Макконнелл и С. Л. Брю в своем учебнике «Экономикс» пишут: «Существует множество разных показателей экономического благосостояния общества. Однако наилучшим из них признан годовой совокупный объем производства товаров и услуг, валовой национальный продукт или валовой внутренний продукт. Оба эти показателя отражают совокупную рыночную стоимость всей конечной продукции (товаров и услуг), произведенной в экономике за год». Авторы согласны с классиками политэкономии и справедливо отмечают необходимость исключения из годового объема стоимость повторного счета предметов труда, но их не смущает то, что в сумме объема ВНП многократный повторный счет доходов значительно превышает повторный счет предметов труда в валовой продукции. Неужели высоко титулованные ученые не могут понять столь элементарной вещи? Раньше Васильев такой вопрос с возмущением адресовал членам Политбюро ЦК КПСС, которые не могли понять порочную сущность повтора стоимости предметов труда. Теперь я адресую этот вопрос неоклассикам всех мастей, но уже в отношении непонимания роли многократного повтора доходов в сумме BHП в создании «мыльных пузырей», о которых так доходчива говорил господин Стиглиц.

Есть у меня вопрос к нашим финансистам: знали ли они, что Fannie Мае и Freddie Mac под угрозой банкротства? Ведь об этом говорят и пишут давно. И тем не менее акции этих агентств покупались для Стабилизационного фонда. Нашли стабилизатор! Чего в этой находке больше: корысти или невежества? Уместно напомнить о том, что при создании Стабилизационного фонда нам объясняли — это необходимо, чтобы не допустить инфляции в связи с дополнительными доходами от роста цен на нефть. По иронии судьбы теперь, спасая новоиспеченные российские «мыльные пузыри», эти накопления идут как раз на повышение инфляции. Нас уверяют, что это меньшее зло. Так ли это?

Вот как выглядит реализация неоклассических измерителей гайдаро-кудринского происхождения в России. В 2000 году по сравнению с 1990 годом в отраслях, производящих товары, численность занятых сократилось на 14 миллионов человек, то есть 12 процентов, в том числе: в промышленности на 37, в строительстве на 45, в сельском хозяйстве на 14 процентов. А в отраслях и сферах, производящих услуги, число занятых выросло на 12 процентов. В итоге структура ВВП изменилась коренным образом, о чем свидетельствует таблица

ДИНАМИКА СТРУКТУРЫ ВВП,%

Но услуги бывают разные. К сожалению, такие жизненно важные услуги, как образование, наука и жилищно-коммунальные, сократились, а рост происходит за счет рыночно-коммерческих услуг финансового сектора, торговли и сферы управления.

В 2005 году в сфере материального производства, включая транспорт и связь, создано всего лишь 35,6 процента объема ВВП. Остальные 64,4 процента «произведены» в сферах, где новая стоимость вообще не создается, но их услуги по неоклассической теории включаются в объем ВВП. Такое накручивание липового объема валу и не снилось. Так 39,3 процента объема ВВП было «создано» в торговле, 13,5 — операциями с недвижимым имуществом, 3,4 — в финансовой деятельности. Как видим, более половины ВВП — это «мыльные пузыри», которые в свое время будут «взрываться» не хуже, чем ныне это делается в США. Это наглядно проявилось и в хаосе на финансовом рынке в связи с крахом Fannie Мае, Freddie Mac и AIG. Для удержания на плаву наших юных и слабо еще накачанных «мыльных пузырей», образующих банковскую систему, пришлось выделить триллионы рублей. Разве Стабилизационный фонд и другие резервы создавались для спасения новоявленных олигархов, накачивающих «мыльные пузыри»?

В этой связи вспоминается такой факт. Накануне перевыборов Ельцина в 1996 году, чтобы прекратить давно объявленный спад производства, реформаторы решили выделить из бюджета 500 миллиардов рублей и прокрутить их через 12—14 банков. В итоге не только «прекратился» бы спад производства, но даже ВВП «возрос» бы на 1,8 процента. Но произошла утечка замысла в печать и помешала его осуществить.

В ходе реставрации капиталистических отношений и «раскулачивания» социалистических предприятий и организаций количество хозяйственных единиц возросло в десятки, а кое-где и в сотни раз. Только на базе Аэрофлота их появилось триста. Губернатор Кемеровской области как-то заявил: «На пути поступления нашего угля к потребителю появилось 6—7 звеньев перекупщиков». А разве их меньше на пути от производства сельскохозяйственной продукции до ее потребления? В итоге стоимость продуктов, товаров и услуг возрастает в 5—6, а порой и в десятки раз при сохранении прежнего объема продуктов.

В «Российской газете» была опубликована подборка материалов на тему: «Россия — страна сторожей». Сокращение численности армии — это детский лепет на фоне бурного роста охранников. Наиболее энергичная производительная сила — молодежь — ныне в значительной мере занята непроизводительным трудом: одни охраняют, другие воруют и торгуют, а третьи — поют и танцуют. Удельный вес населения, занятого непроизводительным трудом, повысился на несколько порядков. Согласно переписи, в Российской Федерации 143 миллиона человек, из них непроизводственная сфера составляет 117 миллионов человек, в том числе: пенсионеры и инвалиды — 45 миллионов человек; дети, школьники, студенты, домохозяйки — 35; сфера услуг и торговля — 10; бюджетники: врачи учителя и т. д. — 15; работники транспорта — 6; безработные — 6; работают за границей — 2,5; осужденные — 1; спорт — 2; клерки пенсионных, страховых и прочих фондов — 2,2; артисты и шоу-бизнесмены — 1,5, священнослужители — 1 миллион человек. В производственной сфере всего лишь 16 миллионов человек, из них 10 миллионов заняты в сельском хозяйстве. На долю остальных отраслей и сфер реальной экономики приходится 6 миллионов человек. Разумеется, планы возрождения реальной экономики на такой основе бесперспективны. На этом фоне важно подчеркнуть и то, что ликвидация лишних непроизводительных звеньев на пути угля, сельхозпродуктов и всего остального неизбежно повлечет за собой снижение ВВП и национального дохода, хотя реальный объем продукции может возрасти благодаря снижению цен и росту спроса. Значит, для удвоения ВВП, о чем заботятся правители, надо не ликвидировать лишние хозяйственные единицы, а наоборот, еще больше размножать их. Ведь последующее их взаимодействие создает видимость энергичной деятельности, а на деле «накручивает» липовый ВВП.

Все вернулось на круги своя. Раньше «вал» тормозил развитие прямых связей «производитель — потребитель». Теперь на этом пути более мощная преграда — ВВП в неоклассическом извращении. С чем боролись, на то и напоролись! Или, как говорят на Руси, снова наступили на те же грабли.

Президент Франции Николя Саркози для проведения политики цивилизации и построения экономического счастья заказал нобелевским лауреатам Джозефу Стиглицу и Амартье Сену разработку новых индикаторов уровня благополучия нации. В отличие от традиционного ВВП они должны учитывать и качество жизни. Речь идет не только о показателях удовлетворенности жизнью в целом, но и конкретными ее областями — уровнем душевного и физического здоровья, сбалансированностью работы и семейной жизни.

Поиск в этом направлении надо всячески приветствовать. Но для таких субъективных показателей нужна прочная база, фундамент. Если они будут строиться на основе ВНП и ВВП, то грош им цена в базарный день. Семейное благополучие может быть столь же иллюзорным, как и экономическое «могущество» США. Показатели здоровья и благополучия нации вообще и семейные, в частности, должны базироваться на стоимостных показателях классического происхождения, и, кроме того, здесь следует широко использовать трудовые показатели. Благодарю за внимание!

— А докторскую вы защитили? — послышался голос из зала.

— Через месяц будет защита. Приходите болеть...

— Обязательно приду и выступлю в поддержку, — заверил пожилой мужчина.

— Это вам, — подавая записку Егорову, сказал Васильев.

Егоров читает записку: «Господин Егоров, можете ли Вы объяснить, если ВНП накручивается больше, чем «вал», то почему СССР развалился, а США стали еще более мощной, единственной сверхдержавой мира?»

— Могу, господин Томпсон. Дело в том, что в СССР по «валу» планировался фонд зарплаты. Поэтому искусственное его увеличение вело к завышению зарплаты. При низких и постоянных ценах это создавало дефицит на все и вся, так как реальные товары и услуги не покрывали липовой зарплаты. Оплата при капитализме не имеет связи с ВНП. И частные, и государственные предприятия ведут оплату за реальную продукцию или услуги. При капитализме дефицита быть не может, так как цены скачут даже впереди спроса. Поэтому создается видимость изобилия всего и вся. После распада СССР на постсоветском пространстве, несмотря на 50-процентный спад производства, повсюду было создано «изобилие» всего и везде, так как цены возросли в десятки и сотни раз, а зарплата в 3—5 раз и далеко не у всех, а пенсии вообще долго оставались на прежнем уровне. Поэтому люди заходили в магазины, как в музеи: только посмотреть, а купить не могли, цены кусались... Вы изобретение Джона Лоу знаете? — спросил Егоров Томпсона.

— Представления не имею, — ответил тот.

— В 1717 году Джон Лоу создал компанию нового типа — акционерное общество «Компания Индий». Она получила ряд привилегий от регента Филиппа Орлеанского, входившего в состав правления, что обеспечило высокий уровень доверия к акциям компании, которые усиливались солидной рекламой. Через два года курс акции поднялся в 10 раз выше номинала. В результате ажиотажного спроса в конечном счете цена акций поднялась до 40 номиналов. Петр I заинтересовался «передовым зарубежным опытом» Джона Лоу «делать деньги из воздуха». Но, к счастью для России, в 1720 году финансово-экономическая пирамида Лоу рухнула, разорив многие тысячи вкладчиков, став гробницей для многих самоубийц и причиной очень многих семейных трагедий. Но в те времена честь и достоинство были еще в почете. Поэтому Лоу бросает все личное состояние на спасение пирамиды и умирает в нищете и изгнании.

40 номиналов! Мелочь. Господин Стиглиц приводил примеры, когда корпорации высоких технологий «взрывались» на уровне 5000—12 000 номиналов! К тому же в эпоху, когда обогащение возведено в статус морального принципа, никому и в голову не придет мысль бросать награбленное на покрытие убытков. Разница между стоимостью реального имущества корпорации и номинальной стоимостью ее акций, создаваемой рекламой и ажиотажным спросом, представляет собой иллюзорное богатство. Практика краха «Энрона», «Уорлд Кома» и других корпораций, агентств и банков свидетельствует: чем больше накачивается иллюзорного богатства, тем печальнее последствия краха. В международных финансовых операциях из 10 долларов только один идет на оплату товаров и услуг, остальные девять используются в сделках, накачивающих иллюзорное богатство. Это означает, что разрыв между иллюзорным и реальным богатством измеряется триллионами долларов и растет он не в арифметической, а в геометрической прогрессии.

В связи с вышеизложенным уместно напомнить слова основателя первой научной экономической системы Антуана Монкретьена: «Не обилие золота и серебра, не количество жемчугов и алмазов делают государство богатым, но наличие предметов, необходимых для жизни (продуктов, одежды, жилья), у кого их больше, у того и лучше благосостояние... Воистину мы стали богаче золотом и серебром, чем наши отцы (а мы стали богаче разноцветными бумажками), но не зажиточнее и не богаче...» Эту же мысль ярко и образно выразил Александр Сергеевич Пушкин:

Господин Бьюкенен сказал, что США потребляют больше, чем производят. В этом нет никакого секрета, в печати даже называют цифры: на 20 процентов потребляют больше, чем производят! Разве паразитизм возможен без мошеннических схем? Здесь тоже изобретены и широко используются высокие технологии. Но всему есть предел и свой срок. Рано или поздно наступит он и для долларовой пирамиды. Чем больше и дольше ее будут накачивать, тем сильнее будет взрыв и значительнее потери.

 

Мир заблудился «в океане мыслей и в лесу фактов»

— Слово президенту Международной ассоциации «Деловые женщины: наука и бизнес», доктору экономических наук Ольге Александровне Васильевой.

— Широко бытует мнение, — бодро и уверенно начала речь элегантная блондинка в строгом темно-сером костюме, — что теория — это, мол, удел ученых. Более того, кое-кто делит ученых на теоретиков и практиков. В этой связи невольно вспоминаются слова господина Журдена из комедии Мольера «Мещанин во дворянстве»: «Честное слово, я и не подозревал, что вот уже более сорока лет говорю прозой...» Многие граждане постоянно занимаются теорией, но они об этом, так же как и господин Журден, не подозревают.

Вы решили купить дом или обменять квартиру. С чего начнете? С изучения вопроса и анализа его по многим параметрам — цена, район, транспортные пути, экология и так далее. Перед выпускниками школ встает проблема: куда пойти учиться дальше? Возникает тысяча и один вопрос: вуз платный или бесплатный, есть ли общежитие, каковы отдаленность, престижность и специальности вуза, перспективы трудоустройства. И снова начинается серьезное теоретическое исследование проблем, и лишь после этого принимается практическое решение. Теория (от греч. «theoria» — наблюдение, исследование) представляет собой «мысленный слепок» обобщенного знания о каком-то явлении, процессе или предмете.

Чем серьезнее обоснован «слепок» или проект, тем эффективнее будет практический объект. Еще древние утверждали: «Нет ничего практичнее, чем научно обоснованная теория». Отсюда и поговорки типа: «Семь раз отмерь, один раз отрежь», «Не зная броду, не суйся в воду».

Гениальный теоретик Д. И. Менделеев писал: «Теория — это душа, а практика (опыт) — тело науки. Без теории легко заблудиться в океане мыслей и в лесу фактов». Чтобы не заблудиться в трех соснах, любое дело, от мала до велика, требует предварительного осмысления и обоснования.

Разумеется, чем масштабнее предмет или явление, тем сложнее выявление его сущности и определения необходимости и путей практического использования. Если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука, по словам К. Маркса, была излишней. Внешне казалось и многие века считалось, что Земля неподвижная, а все планеты вращаются вокруг нее. Ан нет! Яблоки веками падали на Землю, пока одно из них не попало на голову гениального человека, который открыл закон земного притяжения. Такие законы, как вы знаете, называются объективными, так как они действуют помимо воли и сознания людей.

Почему, например, ночь сменяется днем, лето — осенью, зима — весной? Тысячелетиями считалось, что такая смена происходит по воле Господа Бога. После открытия Коперника таинственность смены ночи днем, а лета осенью исчезла.

Теперь люди знают не только, почему она происходит, но с математической точностью, до долей секунды, определяют время такой смены и сознательно учитывают это в своем поведении.

Когда же данное явление природы было еще научно не познано, люди приспосабливались к нему эмпирически. Днем они работали, а ночью отдыхали; летом заготавливали продукты для зимы, а зимой готовились к весенне-летним работам. Но людям и в голову не приходило, что в своей деятельности они имеют дело с законами природы, так же как и мольеровскому герою, который не подозревал, что он всю жизнь говорит прозой.

Чем глубже человек проникает в тайны природы, познает законы ее развития, тем больше его господство над ее разрушительными силами. Непознанный закон, писал В. И. Ленин, «делает нас рабами «слепой необходимости». Раз мы узнали этот закон, действующий... независимо от нашей воли и от нашего сознания,— мы господа природы».

С каждым годом люди все глубже познают законы природы и ставят их на службу человечеству. Еще не так давно была разгадана тайна атомного ядра, а уже миллиарды киловатт-часов электрической энергии атомных электростанций «текут» по проводам на заводы и фабрики, чтобы заменить тяжелый ручной труд людей.

Объективные экономические законы существуют и в экономике. Каждый знает, что метр шерстяной ткани дороже, чем хлопчатобумажной, килограмм сахара дороже килограмма соли, а золотые часы, имеющие обычный механизм, стоят значительно дороже простых. И как бы цены ни менялись, такое соотношение сохранится, ибо оно прочное, устойчивое. Его выражает закон стоимости. Иначе говоря, в экономике, как и в природе, законы выражают существенные, устойчивые, постоянно повторяющиеся необходимые связи и взаимозависимости экономических явлений.

Для неоэкономистов скажу: экономика (греч. «oikos» — дом, хозяйство и «nomos» — правило, закон) в переводе означает правила ведения домашнего хозяйства. В период господства натурального хозяйства такие правила ограничивались домашним хозяйством. По мере углубления разделения труда, развития специализации натуральное хозяйство вытеснялось товарным. Производство приобретало все более общественный характер, что вызывало объективную необходимость его регулирования в масштабах государства. В этих условиях возникает необходимость в науке, которая исследовала бы правила (законы) развития всего народного хозяйства. Такой общетеоретической экономической наукой стала политэкономия.

Образно говоря, политэкономия — это душа экономической науки, а технические и отраслевые науки, связанные с производством, — тело экономической науки. Первая — это компас для вторых, она должна освещать ей путь наиболее рационального эффективного движения.

Предыдущий выступавший справедливо отмечал, что в социалистической экономике использовались научно необоснованные измерители объема производства, но он не сказал почему. Дело в том, что в 20-е годы в Советском Союзе господствовала точка зрения, согласно которой политэкономия должна изучать только капиталистический способ производства. Что же касается коммунистического способа производства, то здесь производственные отношения настолько ясны, прозрачны, что в теоретическом исследовании не нуждаются.

Официально политэкономия как наука в СССР была признана после выхода работы И. В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР». А первый учебник «Политэкономия» появился уже после смерти Сталина — в 1954 году. Но к тому времени миф о том, что высокие темпы развития — главное преимущество социализма, приобрел статус непоколебимой догмы. Экономические законы формально признавались, но на практике игнорировались.

Если мы воспользуемся советом Козьмы Пруткова: «Зри в корень!», то увидим, что советская экономическая система была лишена души, и потому ее тело (практика) заблудилось «в океане мыслей и в лесу фактов». К чему я напомнила этот исторический факт, толкнувший советскую систему на путь неминуемого краха?

Дело в том, что неоклассики предали забвению не только экономические законы, но и науку, изучающую их, — политэкономию. Потерявши голову, по волосам не плачут. Чтобы «вытрясти» душу из экономической науки, А. Маршалл предложил заменить «политэкономию» на economics. Лауреат Нобелевской премии В. В. Леонтьев назвал economics «примитивным суррогатом экономической теории и практики, рассчитанным на сиюминутное извлечение максимальной прибыли». Леонтьевский метод «затраты — выпуск», за который ему присуждена Нобелевская премия, предусматривает сбалансированное развитие не только национальной экономики, но и мирового хозяйства. В основу этого метода положены экономическая таблица Кенэ и схемы воспроизводства общественного капитала Маркса. По оценке другого лауреата Нобелевской премии П. Самуэльсона, работа А. Маршалла «Принципы economics» посвящена проблеме оптимального объема, при котором прибыль достигает максимума. Негативно оценивает «выкидыш» экономической науки и Дж. Гэлбрейт: «Economics, оставаясь в узких рамках рыночного микро- и макроанализа, перестает быть наукой и превращается в консервативно используемую систему верований, претендующих называться наукой».

Заслуживает внимание и такое признание Гэлбрейта: «Бизнесмены и их политические и идеологические прислужники наблюдали за факультетами экономических наук и быстро настигали ересь, каковой было все то, что, казалось, угрожало святости собственности, прибылям, определенной тарифной политике, сбалансированному бюджету или что включало симпатию профсоюзам, общественной собственности, общественному регулированию или в любой организационной форме — беднякам». Выходит: все, что содействует получению максимума прибыли, «научно». Остальное «ересь».

Отвергая нападки вульгарных экономистов на классическую политэкономию, Маркс писал: «Отныне дело шло уже не о том, правильна или неправильна та или другая теория, а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или неудобна, согласуется с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой».

Вульгарные (от лат. «vulgaris» — простой) экономисты ограничиваются поверхностным описанием капиталистического производства и распределения, не вникая в его сущность. В процессе вульгаризации экономических отношений экономика вытесняется хрематистикой, сущность которой, но Аристотелю, «в искусстве наживать богатство». Ныне обогащение любыми путями приобрело статус морального принципа. Поэтому «теорий» типа «конца истории» несть числа. Возьмем, например, «теорию» убывающей производительности труда. Ее сущность состоит в том, что при неизменном размере капитала каждый вновь нанятый рабочий якобы будет производить меньшее количество продукта, чем предыдущий рабочий. Производительность труда тем ниже, чем больше рабочих, так как в этом случае худшие рабочие вовлекаются в производство.

Как видим, «теория» является не только антинаучной, но и представляет собой откровенную апологетику хрематистики, подсказывая путь к обогащению за счет увеличения безработицы.

Или возьмем «теорию» делового цикла, согласно которой президент, правительство после прихода к власти должны стараться снизить темпы роста цен путем искусственного провоцирования кризисных явлений, что ведет к росту безработицы, а к концу своего правления должны решать противоположную задачу — повышать уровень занятости. Последний вызывает рост цен, но расчет делается на то, что к выборам заметно повышается уровень занятости, а инфляция не успевает набрать обороты. Таким образом, партия власти может обеспечить себе победу. Если это наука, то что же считать мошенничеством?

Еще большим мошенничеством является теория о среднем классе. Ее цель — обосновать наличие беспросветной нищеты, с одной стороны, и беспредельного богатства — с другой. В СССР бездомных, безработных, а тем более голодных не было. Но не было и сверхбогатых. Но вульгарные ученые пытаются осуждать это как уравниловку. Но ее в СССР не было. Доходы более обеспеченных составляли 5:1 к менее обеспеченным. После войны надо было срочно решить проблему угля. Шахтеры стали получать больше членов Политбюро. Один из партийных боссов как-то заметил, что шахтеры-де получают больше нас. Сталин парировал: «И тем не менее там много вакансий, а в Политбюро их нет».

Лев Николаевич Толстой советовал: «Не смотри на ученость ни как на корону, чтобы ею красоваться, ни как на корову, чтобы кормиться ею». Ученые, воспевающие и развивающие эру продажности, вечность капитализма и либеральной демократии, рассматривают науку и как корону, и как корову! Они обласканы власть и деньги имущими: являются обладателями самых высоких государственных и международных ученых званий и премий. На издание, тиражирование и пропаганду их работ выделяются неограниченные средства.

Вульгаризация экономических отношений в России после реставрации капитализма произведена весьма круто. Вытряхивание «души» из науки сделано самым бесцеремонным образом. По образу и подобию economics вместо политэкономии введена дисциплина «Экономическая теория», которая дробится на «микроэкономику» и «макроэкономику». В итоге в государственном образовательном стандарте для высшего профессионального образования об экономических законах в производстве и распределении материальных благ нет даже упоминания. Более того, из научного оборота исключены такие понятия как «капитализм», «империализм», «социализм». Первые два скрываются за рыночной риторикой, а последнему присвоен титул «административно-командная система».

В этой связи хочу задать доморощенным неоклассикам такой вопрос: разве реализация экономических законов мыслима без «административно-командных методов»?

Разве рабовладельческим производственным отношениям и феодализму такие методы чужды? Не молитвами, а каторгой и другими принудительными мерами удерживали господа своих рабов и крепостных крестьян в повиновении!

А разве налоги, акцизы, пошлины и другие рычаги капиталистической экономики не базируются на командно-административных методах?

Административная школа менеджмента, создателем которой является А. Файоль, признана классической и получила мировое признание. В числе ее 14 важнейших принципов, есть и такие: дисциплина, единоначалие, подчинение частных интересов общим.

Понимая негативные последствия «бездушной» экономической науки, наша ассоциация организовала Обращение ведущих ученых к министру образования и опубликовала его в газете «Экономика и жизнь». Ученые предложили «восстановить в государственных стандартах политическую экономию как общетеоретическую дисциплину и как науку в российской классификации наук». При этом мы даже заручились поддержкой министра В. М. Филиппова. Но необходимо было получить «добро» Научно-методического совета по экономике при министерстве образования и науки. Председатель совета Александр Владимирович Сидорович провел совет по типу «круглого стола» и без обсуждения задним числом оформил решение Совета для печати не в пользу политэкономии. Плоды этой по существу фальсификации теперь уже пожинаем. Послушайте, что заявил в Госдуме господин Кудрин: «В 2007 году мы восстановим уровень промышленности 1990 года. Это железно! Это даже к бабке не ходи. Она же идет, эта тенденция. Она жестко проходит по темпам. В 2007 году мы проходим по уровню промышленности и ВВП 1990 год, самый последний советского периода. И по зарплате. Да, я могу признать: зарплата учителя, корзина его реального потребления хуже уровня 1990 года. В 2007 году потребительская корзина учителя и врача пройдет 1990 год и пойдет дальше, то есть мы реально после 2007 года уже будем жить лучше, чем в 1990 году».

Могу спорить с господином Кудриным, что при господстве хрематистики над экономикой этого не произойдет и в 2017 году. И вот почему.

Как известно, национальный доход делится на две части: потребление и накопление. Примерно две трети идет на потребление и треть — накопление. В СССР фонд потребления делился на зарплату (75%) и общественные фонды (25%). Общественные фонды были источником бесплатного образования, здравоохранения, пенсий и других пособий.

После реставрации капитализма все, что раньше шло на общественные фонды, идет в руки все более узкого круга собственников. Более того, удельный вес зарплаты в структуре фонда потребления снизился до 40—45 процентов. В итоге олигархи и менеджеры получили не только 25 процентов национального дохода, направляемого ранее в общественные фонды, но и более трети от фонда зарплаты. К сказанному следует еще добавить, что средние показатели о зарплате и доходах ныне весьма далеки от своей сущности. В СССР минимальные и максимальные зарплаты колебались вокруг средней величины на уровне 15 — 25 процентов. В настоящее время ниже средней зарплаты получают более двух третей работников. Об этом наглядно свидетельствуют результаты обследования Росстатом отечественных зарплат. Получается парадокс: чем активнее «боремся» с бедностью, тем больше увеличивается разрыв между бедными и богатыми. На долю 10 процентов богатых приходится 35 процентов всей зарплаты страны (средний заработок в этой группе составляет 34 тысячи рублей в месяц), а на долю 10 процентов самых бедных перепадает всего лишь 1,4 процента общего пирога (в этой группе средний заработок немного превышает тысячу рублей). Разрыв между 10 процентами богатых и бедных за последние пять лет увеличился в четыре раза и составляет ныне 25,3 раза.

Недостижимость советского уровня жизни более наглядна при сравнении роста зарплаты и цен на повседневные предметы потребления. В 2006 год средняя зарплата составила 9883 рубля против 303 рублей в 1990 году, или возросла в 33 раза. Жилищно-коммунальные услуги, включая телефон и свет, с 12—15 рублей подскочили до 3—5 тысяч рублей. В среднем в 230 раз. 13-копеечный батон хлеба зашкалил уже за 13 рублей, то есть в 100 раз! 30-копесчное кино и рублевый театр стали 60-и 2000-рублевыми, рост в 200 и в 1000 раз. Чтобы не продолжать этот перечень, скажу: нет продуктов и услуг, цены на которые повысились бы менее чем в 33 раза. Поэтому если бы, как это делается в сказках, завтра удалось повысить денежные доходы населения в три раза, то и тогда для большинства населения советский уровень жизни не был бы достигнут, так как при нынешнем «порядке» распределения доходов львиная доля их перекочевала бы в карманы богатых и сверхбогатых людей.

В этой связи заслуживает внимания и такой факт. Во второй половине XIX века в структуре доходов удельный вес зарплаты в капиталистических странах колебался на уровне 27—30 процентов. Но когда в Советском Союзе удельный вес зарплаты повысился до 75 процентов, развитые капиталистические страны, чтобы погасить революционные настроения, также вынуждены были повысить его до 60—70 процентов. Но теперь, после распада СССР и социалистической системы, начался обратный процесс: корпорации требуют от правительства уменьшения отчислений на социальные нужды. В противном случае они переводят свои капиталы в другие страны, где им дают льготные условия. Поражение социал-демократов в Германии — результат невозможности сохранить прежние социальные завоевания. В итоге — тенденция к росту безработицы и снижению зарплаты. Так, корпорация «Крайслер» прекратила в Германии выпуск автомобилей, объявив их производство убыточным. Но открыла европейские филиалы в постсоциалистических странах, где социальные отчисления и уровень зарплаты в 5 раз ниже и к тому же здесь они выторговывают немалые льготы, в том числе и освобождение от налогов в течение ряда лет.

Двойное увеличение удельного веса зарплаты в структуре ВВП сопровождалось и солидным ростом его объема. Именно это и есть основа основ позитивных социально-экономических изменений в XX веке. Благодаря этому Советский Союз по основным показателям уровня и качества жизни занимал ведущие места в первой десятке мирового табеля. Так, по уровню потребления продуктов мы занимали четвертое место в мире — 3358 калорий в сутки на человека. Но в середине 90-х годов мы не только не попали в список государств с оптимальным уровнем питания (более 2600 ккал), в числе которых были Турция, Иран, Индонезия, Китай и др., но оказались даже за пределами стран с минимальным уровнем (более 2300 ккал). Ниже нас были Заир, Гаити, Эфиопия, Сомали.

Такая ситуация объясняется катастрофической деградацией сельского хозяйства. Одной из важнейших причин деградации является необоснованный паритет цен. В Советском Союзе себестоимость молока была в 5 раз выше бензина. Но цена литра молока позволяла купить 2 литра бензина. Сегодня за литр бензина надо продать три литра молока. В таких условиях о развитии животноводства не может быть и речи. В итоге к 2005 году поголовье скота в России по сравнению с 1990 годом сократилось в три раза. Даже после Первой мировой и Гражданской войн, революции 1917 года и последовавшей экономической разрухи в стране такого спада поголовья не было. В 1919 году поголовье крупного рогатого скота в России было 48,6 миллиона, в том числе 25,3 миллиона коров. Это в два раза больше, чем в 2004 году. Но самое печальное то, что снижение поголовья скота продолжается и конца ему не видно. К сожалению, ситуация с паритетом цен в сельском хозяйстве неуклонно ухудшается.

В 1990 году тонна солярки стоила 138 рублей и обходилась хозяйству в 500 килограммов зерна. Это в 9 раз меньше, чем в 2007 году.

И в заключение коротко о глобализации. Слово «глобализм» происходит от латинского «globus» — земной шар. В качестве синонима понятия «глобализм» зачастую используется термин «мондиализм» от французского «monde» — мир. Активная глобализация, то есть пространственное объединение планеты, и становление мирового хозяйства началась с великих географических открытий и набирала обороты по мере технического прогресса. Особенно крупный шаг в этом направлении сделали телефон и телеграф, а на рубеже тысячелетий — Интернет. По-иному трактуют глобализацию неоклассики. Они пытаются представить глобализацию новым явлением, возникшим с появлением Интернета. Ларчик тут открывается просто. Жестокие, а ныне и весьма изощренные формы империалистической экспансии получают новое благозвучное название. Флагманами новых форм империалистической экспансии, теперь уже под флагом «глобализации», являются транснациональные корпорации (ТНК).

Но извлечение прибылей корпорациями не ограничивается зарубежной экспансией. С большим успехом они это делают и у себя на родине. Вокруг корпораций вообще, а транснациональных в особенности создан и активно развивается миф об их огромных преимуществах и больших заслугах перед человечеством. Так ли это?

В докладе ООН отмечается, что при определении направления процессов глобализации «основное противоречие возникает между целью государств, которые в интересах населения своих стран стремятся максимизировать национальное благосостояние, и главной целью транснациональных компаний — извлечением максимальной прибыли». ТНК не несут никакой ответственности (даже моральной) за социально-экономическое положение в странах, где они извлекают баснословные прибыли, часть которых расходуется на взятки госчиновникам за создание более благоприятных условий для обогащения. Корпорации не ставят цели создавать рабочие места; они нанимают людей (как можно меньше и по более низкой цене), чтобы получать прибыль.

Перечень негативных оценок экспансии под флагом глобализации слишком велик. Ограничусь двумя выводами. Европейские эксперты связывают с глобализацией крушение государственных и традиционных социальных структур во многих странах мира. Публикуя их выводы, французский журнал «Монад» пишет; «Там, куда внедряются ТНК, быстро приходят в упадок целые промышленные отрасли, что сопровождается таким социальным потрясением, как массовая безработица и неполная занятость.

Глобализация — это грабеж в планетарном масштабе. Монополии разрушают окружающую среду, без стыда и совести извлекают прибыль из природных ресурсов, которые принадлежат всему человечеству».

Второй вывод Генерального секретаря Организации Объединенных Наций К. Аннана: «Миллионы людей во всем мире воспринимают глобализацию не как инструмент прогресса, а как разрушительную силу, подобную урагану и способную погубить жизнь, работу и традиции. Для многих людей характерно горячее желание воспрепятствовать этому процессу и прибегнуть к призрачному успокоению в лице национализма, фундаментализма и других «измов».

И еще пример о мифе об «эффективности корпораций». Господин Стиглиц рассказал здесь о том, что начало нового века в США ознаменовалось скандальным крахом ряда корпораций. В их числе энергетическая компания «Энрон». Внешнее благополучие этой корпорации базировалось на стремительном росте тарифов. С 1998-го по 2001 год они выросли в 5 раз. Реформы Чубайса в РАО ЕЭС являются зеркальным отражением приказавшего долго жить «Энрона». «Достижения» РАО ЕЭС по росту тарифов не уступают «Энрону». С 2000-го по 2005 год киловатт-час электроэнергии у Чубайса возрос в шесть раз, и соответственно возросла прибыль. И это на фоне ухудшения главных экономических показателей — снижения уровня производительности труда и повышения расхода топлива на киловатт-час. Для закрепления этих «успехов» Чубайс передал электростанции в частные руки. То ли еще будет...

Аналогичная картина происходит и с ценами на горюче-смазочные материалы. В 1999 году литр бензина марки А-92 в компании ЛУКОЙЛ стоил 4 рубля 80 копеек, а в августе 2006 года — 18 рублей 30 копеек. За семь лет цены выросли почти в 4 раза. При этом неуклонно снижается качество бензина. В Москве дело дошло до того, что в печати публикуют перечень автозаправочных станций, в которых не рекомендуется заправляться. На заседании правительства в докладе министра природных ресурсов Ю. Трутнева сказано, что от 25 до 60 процентов, распределенных по лицензии месторождений нефти, газа, угля и урана в России не введены в эксплуатацию. Почему? В этой связи вспоминается анекдот детских лет. У парня спрашивают: ты можешь съесть три яблока? Могу. А пять? С трудом, но смогу. А 25? Нет. Но надкусать смогу. Корпорации хватают как можно больше месторождений, «надкусывают» их и бросают. В итоге, по сообщению Трутнева, российские компании извлекают всего лишь 30—37 процентов разведанных запасов нефти. В мире этот показатель составляет 50 процентов, а в Советском Союзе был 70 процентов, то есть в два раза выше, чем у корпораций.

Как видим, красивые показатели корпораций складываются главным образом из неуклонного роста цен на услуги и варварского отношения к использованию природных ресурсов. Но скупленные корпорациями политики и ученые активно пропагандируют идею об их преимуществах по сравнению с государственным сектором, и «заслугах» их перед человечеством. К услугам таких пропагандистов и «ученых» все средства массовой информации.

Обобщая сказанное, я хочу подчеркнуть, что, пока мы не вернем «душу» науке, мы будем блуждать «в океане мыслей и в лесу фактов». Бездушная экономика насквозь пропитана эгоизмом и корыстью. В этом случае нам не избежать пророчества Нострадамуса:

Благодарю за внимание!

Из зала девушка в крупных очках спросила:

— Ольга Александровна, ваша ассоциация называется международной. Как вы осуществляете международные функции?

— У нас более десятка зарубежных филиалов. Они полностью самостоятельны, но у каждого из них есть общие с нами проблемы, и мы совместно выступаем за их решение. На днях я полечу в Казахстан для открытия там нашего филиала. Все формальности завершены. Там главное для нас было уговорить на роль президента филиала Назарбаеву Даригу Нурсултановну. Не секрет, что многие дети высоко поставленных родителей пополняют ряды «золотой» молодежи, прожигающей жизнь. Дарига Нурсултановна — исключение. У нас давно сложились с нею дружеские отношения, и я не перестаю ею восхищаться. Это всесторонне одаренная и на редкость трудолюбивая женщина.

Судите сами. Она окончила исторический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова и Казахский университет. Кандидат исторических наук и доктор политических наук. Владеет казахским, русским, английским и итальянским языками. Вот краткий перечень ее нынешних должностей: директор Фонда первого Президента Республики Казахстан; член Совета директоров Международного совета Национальной академии телевизионных искусств и наук (Нью-Йорк, США); президент Евразийского центра стратегических исследований (Москва); член Административного Евразийского совета Азиатско-Тихоокеанского вещательного союза (ABU); Председатель исполкома Конгресса журналистов Казахстана.

Многие годы Дарига Нурсултановна возглавляла Совет директоров агентства «Хабар». По ее инициативе при поддержке Международной конфедерации журналистских союзов в 2002 году состоялся Евразийский медиафорум, в котором приняли участие 250 делегатов из 50 стран. Участники форума решили проводить и проводят его ежегодно. Дарига Нурсултановна является и постоянным председателем этого форума.

И домашних дел у Дариги немало. Она имеет двоих сыновей, дочь и двух внуков. И в довершение она еще замечательная певица. В этом я убедилась в Бетховенском зале Большого театра России в 2003 году. Успешно прошел ее концерт и в Париже на площади Согласия. А совсем недавно концерт Дариги состоялся в Доме музыки в Москве, и он прошел с большим триумфом.

Разве не о разностороннем таланте и трудолюбии свидетельствует такой факт. Среди многочисленных публикаций Дариги Нурсултановны назову лишь две солидные монографии: «Демократизация политических систем и «Содружество Евразии». И, кроме того, она выпустила два альбома: «Но я вас все-таки люблю», «Полушутя-полупечально». Имя «Дарига» о переводе с арабского означает «исцеляющая». Она верит, что песня лечит душу. Молодец!

Из зала юноша спросил:

— Ольга Александровна! Вы настоящий борец за подлинную науку. В одной из статей вы наглядно показали роль теории в решении практических проблем на примере полета американцев на Луну по «улиточной трассе» Кондратюка, разработанной молодым советским ученым. Это позволило США не только сэкономить сотни миллиардов долларов и на много лет приблизить такой полет. А я где-то прочитал, что под именем Кондратюка скрывался другой человек. Что вы можете об этом сказать? Вы знаете что-либо об этом?

— Это действительно так. История Ю. В. Кондратюка стала известна сравнительно недавно. И стало ясно, почему в свое время Юрий Васильевич отказался от весьма лестного предложения С. П. Королева перейти в его ведомство главным теоретиком. Незадолго до смерти родная сестра Шаргея рассказала (Шаргей— настоящая фамилия Кондратюка), о том, что Александр Игнатьевич Шаргей был мобилизован в армию в годы Первой мировой войны. Стал прапорщиком. После революции оказался в рядах белых. После их поражения скрывался у родственников, в семье которых от тифа скончался Ю. В. Кондратюк. Тогда «похоронили» Шаргея, который продолжил жизнь уже под именем Кондратюка. Ведь он прекрасно понимал, что переход к Королеву связан с глубокой проверкой его биографии. На счету Кондратюка-Шаргея помимо исследований в области космоса много изобретений. В начале Великой Отечественной войны он ушел добровольцем в ополчение и погиб под Москвой. Сейчас благодаря инициативе журналиста Владимира Губарева и ряда историков стали известными многие факты жизни и научной деятельности Кондратюка-Шаргея.

 

Римашевская: «Почему у нас щи без жемчуга?»

Когда слово было предоставлено доктору экономических наук, члену-корреспонденту Российской академии наук Римашевской Наталье Михайловне по залу прошелестел шепоток: «Вот какая она! Ну, это умница!» Невысокая, полноватая, не по возрасту торопливая, Римашевская поднялась на трибуну. С первых же слов ее голос с легкой хрипотцой зазвучал темпераментно и страстно.

— Я с удовольствием слушала Ольгу Александровну и хочу продолжить ее мысль об уровне и качестве жизни. Это очень актуальная тема. В связи с тем что правительство поставило задачу вдвое снизить число бедных в России, газета «Правда» обратилась ко мне с просьбой подготовить на эту тему статью. Однако здесь оказалось много хитросплетений. Я столкнулась со многими вопросами, на которые нет ответов.

Начну с вопроса: кого у нас официально считают бедными? Того, кто имеет доходы ниже прожиточного минимума (ПМ). Это так называемая граница бедности. Однако мало кто помнит, как возник этот показатель и что он означает. «Шоковая терапия» 1992 года привела к катастрофическому падению доходов населения в 2—3 раза. За чертой бедности, которая в Советском Союзе определялась минимальным потребительским бюджетом (МПБ), почти одномоментно оказались 70—80 процентов россиян. Чтобы выделить из них самых бедных, нуждающихся в социальной поддержке, требовалось изменить критерии бедности. Вместо МПБ, который обеспечивал расширенное воспроизводство рабочей силы, был введен другой показатель — прожиточный минимум, обеспечивающий лишь биологическое выживание. Потребительский бюджет «усох» сразу вдвое.

Тогда власти убеждали нас, что период массового обнищания будет очень коротким и показатель ПМ просуществует недолго. Но реформы, которые шли строго по американским рекомендациям и без учета специфики России, вели лишь к дальнейшему ухудшению жизни большинства наших граждан. Границей бедности так и остался ПМ, который логичнее назвать границей нищеты. Поэтому, когда мы говорим о бедных в России, надо понимать, что речь идет о запредельной, крайней бедности. По критериям ООН, для разных стран уровнем бедности считается доход 2—4 доллара в день на человека, тогда как наши малообеспеченные имеют 1,7 доллара.

Сколько сейчас в России бедных? Статистика утверждает, что 20,4 процента, или 29 миллионов человек. Что скрывается за этой цифрой? Как ни странно, точного ответа на этот вопрос не знает никто, поскольку он очень политизирован. Текущие доходы населения измерить практически невозможно — есть теневая экономика, есть скрытая безработица и множество других факторов. К тому же не только текущие расходы определяют уровень благосостояния. К примеру, человек может получать зарплату выше средней, но жить за чертой бедности из-за больших расходов на лекарства.

Экспертные оценки численности бедных очень расходятся — от 10 до 50 процентов населения. Росстат называет цифру около 33 миллионов человек, но она не включает число тех, кто имеет доходы на уровне или чуть выше прожиточного минимума. А ведь при малейшем росте стоимости жизни, допустим, из-за повышения коммунальных платежей, эта обширная группа населения оказывается за роковой чертой.

Драматизм ситуации состоит в том, что период экстремальной бедности в России продолжается уже больше десяти лет. Между тем на самом низком уровне потребления семья не может долго существовать по модели прожиточного минимума. Есть так называемые несжимаемые расходы — жилищно-коммунальные платежи, транспорт, одежда для детей. В условиях роста цен бедные семьи вынуждены увеличивать эти расходы за счет сокращения расходов на питание. Сегодня у нас более 10 процентов подростков страдают дефицитом веса из-за недоедания, у 40 процентов беременных женщин наблюдается анемия, или малокровие.

Затянувшаяся бедность приводит к необратимым последствиям для страны. Общеизвестно, что из-за «русского креста» — низкой рождаемости и высокой смертности — мы по-прежнему теряем до миллиона человек в год. Страшно и то, что дети не замещают родителей не только количественно, но и качественно. Каждое последующее поколение имеет меньший потенциал физического, психического и социального здоровья. Нация не просто вымирает, она деградирует. Вследствие естественной убыли за последние 15 лет нас стало меньше почти на 10 миллионов человек. Частично это сокращение было компенсировано за счет миграции. Но население России ежегодно сокращается примерно на 0,6— 0,8 миллиона человек. И к 2016 году численность составит 134,3 миллиона человек, то есть на 9,7 миллиона меньше по сравнению с данными последней переписи. Миграция не покроет эти потери. По прогнозам ООН, к 2050 году в России останется 115 миллионов жителей вместо сегодняшних 145,2 миллиона.

В целом российское общество устойчиво ориентируется на однодетную семью: одного ребенка имеют более половины семей. Кроме того, по экспертным оценкам, 15—17 процентов супружеских пар бесплодны. В идеале, чтобы избежать депопуляции, в российской семье должно быть трое детей. Но кто на это решится, если, по данным Росстата, более 60 процентов работающих получают заработок, не обеспечивающий даже прожиточный минимум для самого работника и одного ребенка? Но низкий уровень материальной обеспеченности не единственная определяющая причина. Исторический опыт показывает, что введение высоких детских пособий лишь непродолжительное время влияет на рост рождаемости, а затем всё возвращается на круги своя, если не воздействуют другие сопряженные факторы. Кстати, некоторый рост рождаемости в последние год-два стал в основном следствием увеличения численности женщин в репродуктивном возрасте.

По данным ВОЗ (Всемирной организации здравоохранения), уровень здоровья населения на 50 процентов зависит от социально-экономических причин, на 20 процентов — от генетических, на 20 процентов — от экологических и на 10 процентов — от состояния системы здравоохранения в стране. В целом по России около 40 процентов детей уже рождаются больными. Каждое следующее поколение детей обладает меньшим потенциалом здоровья, чем их родители. Так возникает «социальная воронка»: проблемы здоровья перемещаются из старших групп населения в молодежные. Можно смело утверждать, что «удвоения» ВВП недостаточно для радикального улучшения здоровья и долголетия нашего населения. Нас не должен вводить в заблуждение рост средних показателей доходов. Об этом здесь убедительно говорила Ольга Александровна. Рост средних показателей далеко не означает, что доходы в равной мере увеличиваются у всех групп населения. Напротив, усугубляется социальная поляризация. И как больные матери рожают больных детей, так бедные семьи воспроизводят бедность.

Наряду с традиционными бедными, которые есть в любой стране (одинокие матери, многодетные семьи и семьи с инвалидами) у нас возникло уникальное, чисто российское явление — работающие бедные. В любой стране, если человек имеет работу, пусть даже низкооплачиваемую, он может жить на уровне бедности или чуть выше, но не за чертой. А в России примерно 30 процентов работающих — то есть 20 миллионов человек! — имеют заработок ниже прожиточного минимума. Причем — и это тоже российский феномен — в разряд бедных всё чаще попадают работники, которые раньше имели доходы выше средних: врачи, военные, высококвалифицированные инженеры, научные сотрудники.

Уникальным явлением можно считать и бедность российских пенсионеров, которые своим прошлым трудом заслужили несравнимо более высокий уровень жизни. Бывший руководитель Пенсионного фонда России и министерства здравоохранения и социального развития Михаил Зурабов очень гордился тем фактом, что средний размер пенсии в России равен прожиточному минимуму. Но что это значит в реальности? Это значит, что 50 процентов пенсионеров получают пенсию ниже этого прожиточного минимума, а 50 процентов — чуть выше, поскольку дифференциация пенсий очень мала. Резервов же для резкого повышения пенсий практически нет, так как введение накопительной системы отняло часть средств от текущих выплат.

Как и за счет чего выживают неработающие пенсионеры, да и вообще бедные люди? Обследования показывают, что 80 процентов семей с низкими доходами — а значительную их долю составляют сельские жители — существуют благодаря продовольственному самообеспечению. Люди выращивают картофель, держат скотину, продают часть созданного своим трудом па рынке — так и крутятся. Отказывают себе во всем, и в первую очередь — в медицинском обслуживании. Так, по результатам опросов, 50 процентов россиян не покупают назначенные врачом лекарства из-за дороговизны, 40 процентов не лечат зубы — нет денег, 36 процентов — отказываются от платных медицинских обследований, 17 процентов — от госпитализации.

На фоне прогрессирующей бедности правительству очень важно показать позитивные тенденции. Так возник многократно озвученный с высоких; трибун тезис о 30-процентном росте доходов населения за прошедшие три года. Нас убеждают, что жизненный уровень народа все-таки повышается. Однако специалиста на этих цифрах не поймаешь. Дело в том, что распределение доходов очень поляризовано. Есть 5 процентов богатых и очень богатых (по российским меркам) людей со среднедушевым доходом свыше 3 тысяч долларов в месяц. И есть огромный слой бедных, имеющих доходы на уровне примерно 60 долларов. Первые в 30 с лишним раз богаче вторых, но «в среднем по больнице» получается неплохо.

То же самое происходит и со средней зарплатой: ее дифференциация на одном конкретном предприятии составляет 10 — 15 раз, в рамках одной отрасли — 20—40 раз, между регионами — 20—45 раз. При повышении реальных доходов или средней зарплаты прирост в большей степени поступает к тем, у кого жизненный уровень и без того высок. Для большинства же населения ситуация либо не меняется, либо меняется в худшую сторону.

В условиях столь резкой поляризации доходов использование средних величин теряет всякий смысл. Ведь фактически у нас сегодня возникли две России — страна богатых и страна бедняков. Образовались два уровня жизни со своими доходами и денежными единицами, два потребительских рынка, отличающихся ценами и набором услуг. 5 процентов богатых и очень богатых владеют 75 процентами всех денежных сбережений, а 71 процент населения имеет лишь 3 процента общей суммы накоплений. 75 процентов россиян живут в стесненных бытовых условиях, в домах плохого качества, а 3,5 процента семей обладают всеми видами материального богатства, включая недвижимость, антиквариат, золото, 2—3 комфортных жилища.

Представители «двух Россий» в повседневной жизни почти не пересекаются, они говорят на разных языках и плохо понимают друг друга. Как в известной поговорке: «У одних щи пустые, у других жемчуг мелкий». Поскольку у «богатой России» крупный жемчуг, то «бедная Россия» оказалась вообще без щей.

Углубление экономической пропасти между богатыми и бедными опасно тем, что в «Россию богатых» фактически входит вся политическая элита, которая не знает или не хочет знать, как существует большинство населения, как живет «страна бедняков». На различных конференциях и «круглых столах» доводится слышать от высоких чиновников, что проблема бедности во многом надумана, что в России вполне можно прожить на минимальную зарплату или пенсию. Подчеркну: так считают представители правящей элиты, которая и формирует социальную политику государства.

Вектор этой политики очевиден. Несмотря на «неустанную заботу» верхов о благе народа, принятые в последние годы решения только увеличили социальный разлом между бедными и богатыми. Прежде всего это плоская шкала подоходного налога, после уплаты которого, разрыв в доходах 10 процентов богатых и 10 процентов бедных увеличился с 14 до 17 раз. Во-вторых, установление единого социального налога с регрессивной шкалой, поставившее жирный крест на системе социального страхования. В-третьих, перманентная и невнятная пенсионная реформа. В-четвертых, реформа ЖКХ, которая идет за счет менее обеспеченных слоев населения.

Бедность и социальные потрясения находятся в сложной взаимосвязи. Оказавшись на грани нищеты, люди в первую очередь озабочены проблемами выживания. Неравенство вызывает стрессы, депрессии, социальные отклонения в поведении. Одновременно растет преступность.

Когда 2 процента населения с наибольшими доходами получают около половины того, что создается в обществе, а 20 процентов с наименьшими доходами имеют лишь 5 процентов — это ненормально. Это противоречит идее построения социального государства, предусмотренного Конституцией Российской Федерации.

Благодарю за внимание!

 

Мифы «взорвут» и план Путина — Медведева!

— Слово президенту Академии современных стратегических социальных исследований, академику, доктору экономических наук, профессору Дмитриеву. Прошу, Алексей Васильевич! — объявил Васильев и сделал рукой приглашающий жест в сторону поднявшегося высокого плечистого мужчины в добротном костюме.

— До аспирантуры я работал начальником планового отдела треста, а затем три года директором завода, — неспешно начал свой рассказ Дмитриев. — В ту пору я учился заочно. Вечером меня учили: «Чем дешевле продукция, тем лучше!» В лекционном зале висел плакат: «Снижение себестоимости — зеркало работы наших предприятий. И. Сталин». Но днем я убеждался в обратном: «Чем дороже продукция, тем лучше». Если завод выполнял задания по номенклатуре, но не довыполнял в рублях, то беда. Фонд зарплаты сокращался, а о премиях и речи не могло быть. План в рублях ежегодно повышался «от достигнутого уровня». Поэтому хозяйственники изобретали все новые и новые методы искусственного накручивания плана в рублях, то есть без увеличения реальной продукции.

Накопив об этом фактический материал, я поступил в аспирантуру. В диссертации я намеревался показать порочность показателей оценки работы предприятий и министерств. Главным показателем тогда был объем выпуска продукции в рублях. Речь идет о печально знаменитом «вале», о котором здесь уже говорил в своем интересном выступлении Дмитрий Андреевич Егоров. Тему диссертации на кафедре политэкономии не утвердили под предлогом: не соответствует профилю кафедры. Рекомендовали обратиться на кафедру планирования или статистики. Но и там я получил от ворот поворот. Тогда один из «опытных» знакомых предложил отложить «свои бредовые идеи до лучших времен» и взять другую диссертационную тему. Ведь о тебе уже говорят: «Псих какой-то. Замахнулся на главный директивный показатель!» Я вынужден был так и поступить. «Лучших времен» для бредовых идей пришлось ожидать более десяти лет. Когда я уже возглавлял экономический еженедельник ЦК КПСС и по роду службы принимал участие в заседаниях Совета Министров СССР.

За период моего пребывания в Овальном зале Кремля правительство возглавляли: Хрущев, Косыгин, Тихонов, Рыжков и Павлов, который был последним советским премьером. Когда я слушал выступления, реплики, а порой и перепалки председателей с министрами на заседаниях правительства и сравнивал с тем, что они говорили (а чаще читали написанное помощниками) на людях, то поражался, насколько они были разные. В первом случае — умные, деловые, а во втором уподоблялись попам «марксистского прихода», рассказывающие в своих проповедях о преимуществах социализма перед капитализмом.

До середины XX века вся мировая экономика развивалась экстенсивно. С 50-х годов XX века благодаря научно-техническому прогрессу в мире начинается интенсивное развитие экономики. Ее принцип: «При тех же, а порой и меньших затратах больше результатов». К этому времени в СССР утверждение о том, что «высокие темпы — главное преимущество социализма», приобрело статус догмы.

Переход экономики на интенсивные методы оказался серьезной преградой на пути высоких темпов. Темпы измерялись по объему выпуска в рублях: чем выше затраты, тем выше и темпы. Образно говоря, затратная система встала поперек технического прогресса. Снижение затрат на производство товаров и услуг гасило «высокие темпы». В итоге высокие темпы стали превращаться в миф. Именно в это непростое время на экономической арене появился Никита Сергеевич. Его многочисленные реорганизации носили косметический или сугубо организационный характер. Он со своей командой не сделал даже попытки ликвидации затратной системы. К тому же к концу своего десятилетнего правления Хрущев стал крайне болезненно, нетерпимо относиться к критике. Стоило первому секретарю Крымского обкома партии Д. С. Полянскому высказать сомнение в целесообразности передачи Крыма Украине, как он сразу же был освобожден от занимаемой должности.

Обострение социально-экономического положения, все большая нехватка продуктов питания, рост цен вынуждают Хрущева прибегать к политическому трюкачеству. Таким «иллюзионом» стал XXII съезд партии в октябре 1961 года, на котором анализ насущных проблем подменили антисталинской риторикой. Съезду предшествовала активная деятельность по созданию культа... без личности. Эта формула шла от М. А. Шолохова, который на вопрос: «Был ли культ Сталина?», ответил: «Да, культ был, но была и личность». Перекликалась она и с анекдотами популярного в ту пору армянского радио. Вопрос: «Появился ли у нас новый культ личности?» Ответ: « Культ появился, а личности пока не видно».

В докладе М. А. Суслова на октябрьском Пленуме ЦК КПСС 1964 года для разоблачения культа Хрущева приводились сравнительные данные о количестве опубликованных фотографий и различного рода материалов в прессе о Сталине и Хрущеве. По всем параметрам Никита Сергеевич намного обошел Иосифа Виссарионовича. Как говорится, дурные примеры заразительны. В деле сотворения культа без личности Брежнев перещеголял Хрущева, Горбачев — Брежнева, а то, что произошло в постсоветское время, кто-то из журналистов назвал «культом неприличности».

На Пленуме ЦК КПСС, где снимали Хрущева, Леонид Ильич Брежнев сказал:

— Вот Никита Сергеевич развенчал культ Сталина после его смерти, а мы развенчаем культ Хрущева при его жизни.

Менее чем за полгода до отставки — в апреле 1964 года — на своем 70-летии Хрущев после вручения ему Звезды Героя Советского Союза сказал:

— Смерть для некоторых политических деятелей иногда наступает раньше физической смерти.

Как в воду глядел. Но в этом он не одинок. Для Горбачева и Ельцина политическая «смерть» наступила, когда они еще занимали свои высокие посты.

Первой попыткой развеять миф о высоких темпах и сломать затратную систему была хозяйственная реформа 1965 года, которая проводилась по решению сентябрьского Пленума ЦК КПСС того же года. К сожалению, она не имела должного научного обоснования. Экономическая динамика по-прежнему измерялась прежними недостоверными показателями. Поэтому желаемых результатов эта реформа не дала и не могла дать.

Реально развеять миф «о высоких темпах» и ликвидировать затратную систему могла бы намечаемая реформа в 1979 году, которая готовилась под личным руководством А. Н. Косыгина. О ней речь шла в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об улучшении хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы». Подчеркивая особую важность этого документа о новой экономической реформе, ЦК КПСС принял специальное постановление «О дальнейшем совершенствовании хозяйственного механизма и задачах партийных и государственных органов». В нем предлагалось партийным, советским и хозяйственным руководителям рассматривать практическую реализацию намеченных мероприятий «как неотложную задачу». Предупреждалось о личной ответственности каждого на своем участке за выполнение этой задачи.

К сожалению, после трагического случая, длительной болезни и отставки Алексея Николаевича Косыгина, эта реформа оказалась беспризорной. Несмотря на громкое ее одобрение на Политбюро, для экономического отдела ЦК она была «чужеродным» телом. Постановление готовилось в правительстве в «противовес» тому, что делалось ранее под эгидой отдела ЦК. Поэтому там относились к новой реформе прохладно, исподволь готовились к официальному возвращению мифа о темпах на престол. Без вала они не представляли себе системы управления экономикой.

В процессе подготовки реформы в 1979 году по инициативе Алексея Николаевича Косыгина у нас состоялся ряд продолжительных бесед. Особенно подробно с разных позиций мы обсуждали показатели измерения стоимостного объема производства и оценки работы хозяйственных звеньев. Поэтому могу смело утверждать: если всерьез браться за реализацию плана Путина — Медведева, то в постановлении ЦК КПСС Совета Министров 1979 года есть что позаимствовать. Предложенные тогда показатели исключают многие мифы, которые перекочевали и в современную практику.

Михаил Сергеевич Горбачев с первых же дней избрания его генсеком, пошел в рукопашный бой с мифом о высоких темпах, направо и налево словесно громил затратную систему. Он, в частности, заявил: «Нам предстоит большая перестройка умов хозяйственников. Ведь зачастую думают не о национальном богатстве, не о его натуральном выражении, а о том, чтобы изделие было подороже, чтобы в нем было накручено побольше, чтобы одну и ту же вещь внутри объединения погонять и накрутить «вал». В результате «вал» в денежном выражении растет, а товаров, изделий, техники не хватает. А нам-то нужны соответствующее оборудование, конкретные потребительские товары.

Сейчас у нас есть очень большие «мастаки», чтобы таким образом решить проблему темпов. Через новые цены, скажем, через повышение средней цены изделия, через какую-нибудь добавку индекса сорвать дополнительные объемы или просто погонять ту же вещь, то же изделие внутри одного объединения. И смотришь, у того или иного объединения выросли темпы...»

Лучше не скажешь! Да еще на самом высоком уровне.

К сожалению, кто-то из его окружения внушил Горбачеву идею «ускорения», и в апреле 1985 года на Пленуме ЦК КПСС он объявил ее центральным звеном экономической политики. По времени эта кампания совпала с аварией на Чернобыльской АЭС. Тогда и появилось четверостишие:

По своей сути, оно точно и образно отразило ситуацию, которая складывалась в экономике. Прекрасно понимая трагические последствия ускорения на липовой, раздутой базе, я подготовил и передал Горбачеву записку с диаграммой структуры валового общественного продукта. В ней был показан «воздушный вал», создаваемый повторным счетом материальных ресурсов, который достиг 40 процентов общественного продукта страны, а национальный доход — 42 процента. Проще говоря, липовый объем сравнялся с реальной стоимостью товаров и услуг. Ускоряться на такой базе — просто безумие. Горбачевское ускорение противоречило не только азам экономической теории и практики, но и... здравому смыслу. И тем не менее идефикс двенадцатой пятилетки, одобренной XXVII съездом партии, было ускорение. Один из разделов доклада Н. И. Рыжкова по пятилетке назывался: «Ускорение социально-экономического развития страны — стратегическая задача на период до 2000 года». В нем докладчик сказал: «Вопрос о темпах всегда был и остается одним из центральных в экономической политике партии. На современном этапе в свете концепции ускорения он приобретает принципиальное значение. Темпы прироста повысятся с 3,1 до 5 процентов. Тем самым будет преодолена негативная тенденция замедления темпов в последних трех пятилетках...»

В итоге двенадцатая пятилетка была проштампована съездом согласно давно заведенному «порядку», хотя была составлена по самым худшим затратно-расточительным образцам. В этих условиях горбачевская идея ускорения принимала уже зловещий характер, крах был неизбежен.

Читал ли мои послания Горбачев? После съезда я говорил на эту тему с его помощником В. И. Болдиным. Неужели Горбачев не может понять столь простой вещи? Ведь добром это не кончится! Валерий Иванович сказал: «Ваше послание он внимательно читал. Диаграмма до сих пор лежит у него на столе. Сказал, что пятилетку менять уже поздно, да и сложно». Таков горбачевский приговор XII пятилетке, которой суждено было стать последней в серии знаменитых советских пятилеток.

Вместо повышения темпов в 1991 году был спад производства на 8 процентов. Внешний долг вырос с 10,5 миллиарда долларов в 1985 году до 52 миллиардов в 1991 году. Золотой запас сократился с 2500 до 240 тонн, то есть в 10 раз, а курс доллара подскочил с 0,6 рубля до 90 рублей, или в 150 раз.

Вновь модным стало винить во всех грехах Сталина. Добрались и до Ленина. Но когда их «байки» уже никем всерьез не воспринимались, Горбачев решил одним махом покончить с социализмом и его плановой системой и за 500 дней реставрировать капитализм под шумную рыночную риторику. Рынок — это последняя соломинка, на которой Горбачев со своими прорабами пытался удержаться на плаву.

24 мая 1990 года на сессии Верховного Совета СССР Рыжков выступил с докладом «Об экономическом положении страны и о концепции перехода к регулируемой рыночной экономике». После его публикации в стране начался рыночный переполох. С одной стороны, восторги и хвала рынку, переходящие в эйфорию, а с другой — непонимание, растерянность и страх! Оснований для последнего было более чем достаточно. Через месяц предлагалось повысить цены на хлеб и хлебопродукты в 3 раза, а с января 1991 года — большинство оптовых и розничных цен и тоже солидно — от 50 до 200 процентов. Поэтому, естественно, люди, далекие от понятия сути рыночной экономики, связали переход к рынку с ростом цен.

Дискуссия на сессии была острой и горячей. Высказывались противоположные взгляды. Депутаты единодушно «забодали» предложение о повышении цен на хлебопродукты с 1 июля 1990 года, но курс на переход к рынку в принципе одобрили и предложили правительству доработать программу с учетом обсуждения в парламенте и альтернативных предложений ученых, научных и общественных организаций.

Итак, рынок стартовал! Если раньше лишь отдельные ученые робко и осторожно высказывали свои идеи о переходе к рынку, то после объявления его официальным курсом правительства начался рыночный марафон. В самом начале его пути пальму первенства захватили, как всегда, вульгарные экономисты. Тут особенно ярко проявился их приспособленческий талант. Они почуяли в рынке наиболее быстрый и верный путь «ловли званий и чинов». Среди экономистов возникла цепная реакция «перевертышей», любой ценой стремившихся вырваться вперед, сметая на своем пути все и всех. Академики и членкоры, доктора и профессора, десятилетиями доказывавшие и пропагандировавшие преимущества плановой системы хозяйства и получившие за это не только высокие научные степени и звания, но и лауреатские премии (С. Шаталину Госпремия присуждена «За разработку методов анализа и планирования межотраслевых связей и отраслевой структуры народного хозяйства, построения плановых и отчетных межотраслевых балансов»), в одночасье превратились в отпетых рыночников и сторонников «капиталистической цивилизации». Их примеру последовали целые научные учреждения. В Советы народных депутатов страны и республик, в правительственные органы и в редакции средств массовой информации хлынул поток рыночных концепций и предложений, в которых царила невероятная путаница «Божьего дара с яичницей» и честного с грешным. Спрос, как говорится, рождает предложение.

Я специально рассказал о провале горбачевского ускорения, что и толкнуло его в «рынок». Дело в том, что план Путина — Медведева до 2020 года является зеркальным отражением плана Горбачева — Рыжкова на период 1986—2000 годы. Только в первом из них мифы по своей взрывной мощности многократно повысились. Раньше у нас была независимая финансовая система, спекуляции и мошенничество на международных финансовых рынках никакого влияния на советскую экономику не имело. Более того, в периоды спадов в экономике Запада число желающих строить заводы в СССР резко возрастало. Желающих торговать с Советским Союзом и вкладывать в нашу экономику свои капиталы было больше, чем нам требовалось.

Теперь же мы поставили нашу финансовую систему и экономику в целом в зависимость от западной спекулятивной системы. Хочу напомнить вам слова господина Сороса, сказанные им на одном из предыдущих заседаний Делового клуба: «Образно говоря, финансовые рынки можно сравнить с катящимся огненным шаром, который опрокидывает на своем пути целые экономики». Это Сорос знает не понаслышке, а по собственному опыту. В свое время он развалил финансовую систему Англии.

После ликвидации золотого стандарта так называемая конвертируемая валюта стала очередным мифом. Первые попытки наших реформаторов по рекомендации Сороса конвертировать рубль очень быстро натолкнулась на «огненный шар» дефолта 1998 года, опрокинувшего нашу экономику в бездну. Недавний «насморк» в экономике США уже выкачал из Стабилизационного фонда и других резервов триллионы рублей на спасение частных олигархических компаний и банков, в том числе и спекулятивно-мошеннического происхождения. Последние рано или поздно превратятся в «мыльные пузыри». На такой «базе» любые планы могут в одночасье превратиться в филькину грамоту.

Кроме того, на пути плана Путина — Медведева сохраняется и прежний миф о высоких темпах. Дмитрий Андреевич Егоров в своем выступлении убедительно показал, что показатель ВВП в неоклассическом исполнении извращает экономическую динамику в гораздо большей степени, чем пресловутый «вал». Поэтому все качественные показатели, связанные с этим показателем, извращают реальное положение вещей. Планом Путина — Медведева намечено удвоение ВВП, четырехкратное повышение производительности труда и снижение энергоемкости соответственно на 39 и 27 процентов. Все это прекрасно на бумаге, но авторы забыли или не знали о непроходимых оврагах. Чем больше будет накручиваться ВВП, тем лучше будут смотреться и качественные показатели. Но в реальности будут раздуваться «мыльные пузыри», о которых здесь говорил господин Стиглиц. Послушайте, что я писал об этом задолго до того, как эти «пузыри» начали «взрываться»:

«США представляются мне сверхмощным «Титаником», который отправился в свой первый рейс после распада Советского Союза для демонстрации рекорда в покорении мира. На его пути много айсбергов. Мелкие, получившие название «мыльные пузыри», «Титаник» преодолевает, но они снижают его скорость и осложняют дальнейшее движение. Впереди на его пути непреодолимый «айсберг» — крах долларовой пирамиды. Чем быстрее он будет двигаться, тем раньше произойдет неминуемое крушение. Теперь это дело времени и техники. Последствия тоже очевидны. Все, чья судьба прочно связана с долларом, и прежде всего все те, кто использует его в качестве национальной валюты, уйдут вместе с «Титаником» на дно. Но те, кто окажется на безопасном расстоянии от губительной «воронки», имеют шансы на спасение».

Вопрос о крахе долларовой пирамиды уже не вызывает сомнений даже у коренных прозападников. Вопрос лишь в сроках. Бомбежка Югославии повысила курс доллара к евро на 50 процентов. Содействует этому и оккупация Ирака. Очередная авантюра, например, агрессия против Ирана на какой-то период может отодвинуть крах. Но отсрочка краха такими методами намного усиливает мощность предстоящего «взрыва».

Сказанное выше имеет самое прямое отношение к плану Путина — Медведева. В нем сохранилось все негативное и отброшено позитивное, что было в плановой системе. И, кроме того, в нем использованы мифы, господствующие на Западе. Господин Стиглиц весьма доходчиво раскрыл в своем выступлении порочность мифа о капитализме американского образца, при этом он отметил, что ряд мифов США у себя не используют, а миру навязывают. Например, США у себя усиливают экономические функции государства, а миру проповедуют идею о вреде вмешательства государства в экономику. На эту проповедь клюнула ясино-грефовская кампания, и теперь она является идефикс стратегического плана России. К сожалению, перечень подобных мифов в плане велик. Их пагубность покажу на одном весьма популярном ныне мифе о преимуществах частной собственности.

В Голландии отсутствует частная собственность на землю, но они добились самой высокой продуктивности сельского хозяйства в Европе. А в мире первенство по эффективности сельского хозяйства удерживают израильские кибуцы, в которых частная собственность в принципе отвергается. А что дало нам введение частной собственности на землю? Десятки миллионов гектаров земли не используются, а производство основных сельскохозяйственных продуктов сократилось в 1,5—3 раза. И перспективы тут никакой. Как можно развивать животноводство, если литр молока стоит в два-три раза дешевле литра бензина? В советское время литр молока был в три раза дороже бензина, и было нерентабельно. Чтобы откормить свинью, надо тонну зерна, которое ныне стоит 5—6 тысяч, а продать откормленную свинью можно максимум за 4 тысячи рублей, Чтобы купить сегодня одну тонну солярки, нужно продать почти 6,5 тонны зерна, или почти 400 килограммов мяса, или 2,2 тонны молока.

Но порочность мифа об эффективности частной собственности не ограничивается сельским хозяйством и землей. Возьмем, например, наиболее эффективные отрасли — нефтяную и газовую. Теперь они в частных руках. Об их «достижениях» слагаются оды. В 1990 году добывалось 516 тысяч тонн нефти: численность промышленно-производственного персонала составляла 137 тысяч человек, в том числе 100 тысяч рабочих. В 2003 году была добыта 421 тысяча тонн нефти, но для этого уже потребовалась 321 тысяча персонала, в том числе 244 тысячи рабочих. В газовой промышленности соответственно было добыто 641 и 620 миллиардов кубических метров газа. При этом в 1990 году было занято персонала 27 тысяч, в том числе 20 тысяч рабочих, а в 1992— 93 годах — 72 тысячи, в том числе 51 тысяча рабочих.

Приведенные цифры свидетельствуют о том, что переход в частные руки этих отраслей привел к тому, что производительность труда (добыча на одного работника) сократилась в нефтедобывающей промышленности в 2,9 раза, а в газовой — в 2,8 раза. При этом число управленцев возросло в 2,1 и в 3 раза соответственно. Аналогичная картина произошла и электроэнергетической промышленности. В 2003 году было произведено 916,3 миллиарда киловатт-часов. Численность персонала составила 893 тысячи человек, в том числе 636 тысяч рабочих. Но в 1990 году при «неэффективном» государственном управлении было произведено 1082,23 миллиарда киловатт-часов электроэнергии при численности персонала 545 тысяч человек, в том числе 404 тысячи рабочих. Это означает, что в условиях общественной собственности производительность труда в электроэнергетике была в 1,9 раза выше, а управленческого персонала при этом было в 1,8 раза меньше...

Не утомил я вас своими цифрами?

— Алексей Васильевич! Цифры ваши вполне уместны. Ведь речь идет о выборе стратегического направления России. Но скажите кратко: план Путина — Медведева можно спасти? Есть ли, на ваш взгляд, пути его реального осуществления? — спросил оратора Васильев.

— Конечно, такие пути есть. Что для этого требуется? Прежде всего государство должно выражать интересы большинства населения, то есть, как и предусмотрено Конституцией, на деле стать, социальным.

В результате реставрации капитализма и в России установилось господство олигархократии. Все и вся продается. В печати подробно описано, какие огромные суммы расходуются на президентских выборах. Эпопея «трех китов» показала, что коррупция поразила органы власти снизу до самого верха. Все, кто пытался разоблачить «трех китов», включая представителей Генеральной прокуратуры, оказались за решеткой. Разоблачить «китов» смог только президент, назначив специального прокурора, который никому, кроме него, не подчинялся. Или другой пример, также подробно описанный в печати. «Единая Россия», вопреки решительному и обоснованному сопротивлению экологов и оппозиции, протащила через Думу проект нефтепровода вдоль берега Байкала. И только президент смог удалить трассу нефтепровода подальше от Байкала. Значит, только президент может «разрубить» коррупционную сделку, если у него дойдут руки разобраться в сути дела. Таких сделок многие тысячи, а президент один.

Обратите внимание на такую деталь. Выделяя средства на реализацию какого-либо солидного проекта, и президент, и премьер многократно повторяют: следите, чтобы деньги не разворовали! Владимир Владимирович Путин поручил Генеральному прокурору установить особый контроль за расходом средств, выделяемых на Олимпиаду в Сочи. А сколько у нас таких солидных проектов? Разве можно над каждым из них создавать Генпрокуратуру? К тому же история «трех китов» свидетельствует: там, где большие, а тем более, очень большие деньги, Генпрокуратура бессильна. Разве Генпрокуратура могла предотвратить аферу с проведением нефтепровода вдоль берега Байкала? А сколько таких «трасс» протаскивается через депутатов Думы? Продажность многих из них видна каждому, но «слуги народа» безнаказанно творят свое черное дело. Возьмем, например, единую шкалу налога для бедных и миллиардеров. Когда Рузвельт начал проводить свой «Новый курс», он поднял планку налога с богачей с 63 до 79процентов! А «Единая Россия» опустила планку налога с 36 до 13 процентов. Такую несправедливость осудили даже религиозные деятели на соборе. После этого фракция Коммунистической партии в Думе внесла проект по поднятию планки налога для богатых до 30 процентов (ныне налог на богатых в Англии составляет 40 процентов, в Италии — 50, в США — 52, Германии — 53, Франции — 56, Швеции — 62 процента). Но единороссы провалили даже 30-процентный налог. Спикер Думы Грызлов в интервью по телевидению в этой связи сказал: «Мы же обещали сохранить плоскую шкалу до 2013 года». Он не сказал, кому обещали, но догадаться об этом нетрудно.

А разве Лесной и Водный кодексы, благословившие разграбление водных и лесных ресурсов, приняты в интересах народа?

На встрече Путина с руководителями думских фракций Зюганов поднял вопрос о коррупции. Владимир Владимирович согласился с ним и сказал:

— Надо лапы рубить взяточникам.

— Полстраны безруких станет, — ответил Зюганов.

— Если будем рубить, число желающих сразу же уменьшится, — заверил Путин.

В этой связи весьма актуальным представляется изречение пророка Мухаммеда: «Гибель постигла тех, кто жил до вас. Ведь если совершал кражу благородный из них, то они отпускали его, а если воровал слабый, то подвергали его наказанию. Клянусь Аллахом! Даже если Фатима, дочь Мухаммеда, украдет, то я сам отсеку ей руку».

Дочери же Ельцина Татьяна и Елена, по материалам комиссии по дефолту, «сказочно обогатились на ГКО», а сколько ими наворовано по другим каналам? Но все крупные грабители — абрамовичи, потанины, дерепаски, прохоровы, алекперовы, фридманы — превозносятся как цвет нации, являются примером для подражания! За решеткой находятся мелкие воришки и взяточники.

Короче говоря, любой нацпроект, а тем более стратегический план Путина — Медведева можно реализовать только чистыми руками. Поэтому радует, что первой крупной проблемой, за решение которой взялся Дмитрий Анатольевич Медведев, является борьба с коррупцией. В сложившейся ситуации добиться желаемых результатов очень трудно, а быть может, и нереально. Но любой результат в этом направлении, самый скромный, будет иметь огромное моральное значение.

Далее. Следовало бы провести референдум о национализации земли и важнейших производственных объектов. Ведь разграбление народного богатства нелегитимно. На эту тему в свое время у меня была продолжительная беседа с президентом Чили С. Альенде. Он говорил: «Чтобы не обвинили меня в построении коммунизма, я создал бригаду ученых, которые исследуют: какие законы, принятые буржуазным парламентом в интересах народа, не реализованы, чтобы я тут же мог давать команду готовить меры по их реализации, также ученые выявляли, что приобретено за взятки и другими нелегитимными путями, и возвращали деньги в народную казну. Даже таким путем большую часть разграбленного можно вернуть народу».

Вообще следует знать и помнить, что реставрация капитализма на постсоветском пространстве нелегитимна в принципе. Более того, она сделана вопреки воле народов Советского Союза.

Вопрос о сохранении СССР был предметом референдума 17 марта 1991 года. Он проходил в условиях активной атаки ельциных, собчаков, поповых и прочих сторонников развала СССР. За десять дней до референдума Б. Ельцин в Доме кино призывал: «Нам не нужен Союз, не нужна эта бюрократическая крупная машина, которая жестко все диктует сверху вниз уже 70 с лишним лет. Мы должны от нее избавиться». Гавриил Попов в своей брошюре «Что делать?» предлагал раздробить СССР на 40—50 самостоятельных государств. Коммунистическая партия к тому времени уже была парализована предательской деятельностью Горбачева, и поэтому пропаганда в защиту Союза практически отсутствовала. И тем не менее в Российской Федерации из 75 процентов граждан, принявших участие в голосовании, за сохранение СССР высказались 71 процент, на Украине соответственно 84 и 70, в Белоруссии 83 и 82. Еще более активно высказались за сохранение СССР граждане национальных союзных республик: в Узбекистане и Казахстане сторонников СССР было 94 процента, в Киргизии — 95, в Таджикистане — 96. в Туркмении — 98 процентов. Столь же высокие показатели сторонников СССР и в национальных автономных республиках в составе РСФСР: в Башкирии — 85 процентов, в Бурятии — 84, Дагестане — 83, Калмыкии — 88, Северной Осетии -90, Татарстане -87, Туве — 91, Чечено-Ингушетии — 76, Абхазии — 99 процентов.

В заключение я могу утверждать. Если «разминировать» российское поле от мифов-ракет, которые подобно американским «мыльным пузырям» постоянно будут взрываться, то на чистом поле и чистыми руками, используя накопленный многовековой отечественный и зарубежный опыт, показатели плана Путина — Медведева можно перекрыть в разы. Избавление от мифов может стать примером для других стран и сыграть важную роль в решении проблем сохранения условий обитания рода человеческого на Земле. Благодарю за внимание!

— Алексей Васильевич! В опубликованной вами на днях статье в газете «Путь к Армагеддону» говорится, что Горбачев содействовал продвижению Ельцина к высшей власти. Но известно, что они были заклятыми врагами. Не допущена ли здесь ошибка?

— Ошибки здесь нет. В советской иерархии чиновники высокого уровня передвигались только с ведома Генерального секретаря ЦК КПСС. В свою бытность генсеком Горбачев первого секретаря Свердловского обкома Ельцина назначает секретарем ЦК КПСС. В заслугу Ельцину тогда ставили и то, что по его указанию был взорван дом Ипатьева, в котором была расстреляна царская семья. Но вскоре Ельцина избирают первым секретарем Московского горкома партии и кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Это очень серьезное повышение, так как эту должность занимали члены Политбюро, и Ельцин надеялся, что на очередном Пленуме ЦК КПСС в октябре 1987 года он тоже станет членом Политбюро.

К этому времени недовольство Горбачевым и особенно его вездесущей Раисой Максимовной приобрело в стране широкий размах и серьезно накалилось. Но Борис Николаевич шел на Пленум не для критики Горбачева. Он шел в надежде, что наконец сбудется его мечта и он станет членом Политбюро ЦК КПСС.

Когда пленум практически завершил работу и Ельцин понял, что его не избрали, он, как говорится, под занавес попросил слова. Обиженный Борис Николаевич выступил с критикой Горбачева и даже задел его жену. Скромная информация о критике Горбачева упала на благодатную почву. Даже многие члены ЦК разделяли критику, а уж в стране какой был восторг. «Нашелся все же человек, который сказал этому пустобреху правду в глаза».

Обычно освобождение деятелей такого ранга проходило «по просьбе» или «по состоянию здоровья». Информация в две-три строки. Если бы Ельцина освободили «по его просьбе», а она действительно была, и даже с признанием своих ошибок, то он был бы предан забвению. Но не таков Михаил Сергеевич. Мелочность, самомнение и мстительность толкнули Горбачева показать Ельцину кузькину мать, как любил подобные дела называть Хрущев. На пленуме московского горкома партии, освобождавшего Ельцина от должности первого секретаря, Горбачев не только лично обрушился с нападками на Ельцина, но и поручил организовать ряд выступлений членов пленума, которые вспоминали разные негативные, порой мелочные, эпизоды в работе своего шефа. Целая полоса «Правды» была посвящена этому пленуму. В итоге склочная публикация, выдаваемая за гласность, превратила Ельцина во всесоюзного мученика. Сообщение, что он с инфарктом находится в больнице, подлило масла в огонь. А тут еще специально или случайно кто-то распустил слух, что Ельцин умер, но Горбачев не разрешил публиковать некролог. И пошло-поехало. В «Правду» шел поток писем и звонков. Что с Ельциным? Где он? Как себя чувствует? Мы информировали ЦК об этом, но для них это не было откровением. В этих условиях и произошло не планируемое ранее назначение Ельцина первым заместителем председателя Госстроя — министром СССР. Вместо хроники об этом назначении пришлось давать более широкую информацию. Это был рубикон в политической карьере Ельцина. Последующая критика в его адрес работала уже в обратном направлении, повышала рейтинг Ельцина.

— Алексей Васильевич! обратилась к оратору немолодая женщина из глубины зала. — Помогите мне понять, что происходит с внешним госдолгом России? Много было шума о том, что мы почти полностью рассчитались с долгом. А сейчас выясняется, что государственный долг за последние годы резко вырос, В чем тут дело?

— Вас как зовут? — спросил Дмитриев у женщины.

— Лариса Александровна. Я доцент кафедры Международной экономики.

— Лариса Александровна! В том, что происходит с государственным долгом, как говорят на Руси, без пол-литра не разобраться. Вам, видимо, такие дозы не но силам. Но если серьезно, то динамику госдолга понять не каждому дано.

Вы правы, шума о досрочном возврате государственного долга было много. И он действительно уменьшился со 149 миллиардов в 2000 году до 42 миллиардов в 2007 году. Но за этот период долги госкорпораций увеличились в 10 раз, а долги банков в 17 раз. В итоге совокупный внешний долг России уже составил почти 500 миллиардов долларов. Теперь, когда мировую финансовую систему затрясло, весь этот долг лег на плечи налогоплательщиков. Из госрезервов и Стабилизационного фонда выделяются десятки миллиардов долларов для спасения спекулятивной финансовой системы. В этой связи возникает ряд вопросов, на которые я не вижу логического ответа.

Зачем возвращать досрочно советские долги, а Газпрому, Роснефти, Сбербанку, Внешторгбанку брать кредиты, проценты по которым в два раза выше? А Парижскому клубу за принятие досрочного возврата кредита дали еще и премию в миллиард долларов. По логике премия полагается с Парижского клуба, так как он может отдать эти средства в кредит, проценты по которому ныне намного выше прежних.

Почему госкорпорации и банки брали за рубежом кредиты под 7 процентов и более, а в Стабилизационном фонде коллекционировались «ценные» бумаги зарубежных корпораций и банков под 2—3 процента? К тому же ряд владельцев, зарубежных «ценностей» обанкротились или национализированы.

Подобные вопросы, а перечень их велик, наводят на мысль, что в динамике нашего госдолга есть определенная доля корысти и невежества.

 

Деньги или жизнь?

— Список желающих выступить исчерпан, — сказал Васильев. — Если никто не надумал взять слово, то позвольте мне тоже высказать некоторые соображения.

Меня часто спрашивают: «Как вам удалось предсказать развал Советского Союза за четверть века, когда даже ЦРУ такой прогноз и не снился?» Я отвечаю: «Эту мысль мне подсказал Коперник».

— Астроном Николай Коперник? — кто-то удивленно спросил из зала.

— Он самый. Во время одного из визитов в Польшу друзья посоветовали мне встретиться с интересным священником. Теперь его знает весь мир как Пану Римского Иоанна Павла II. В ту пору Кароль Войтыла еще не был даже кардиналом. Беседа с ним была чрезвычайно интересная. Он открыл для меня Коперника как гениального экономиста своего времени. Размышляя о причинах распада империй и государств, Коперник писал: «Как ни многочисленны бедствия, в результате которых империи, королевства, княжества и республики идут к упадку, самыми сильными являются четыре: раздоры, смертность, неурожайность, обесценение монеты.

Первые три так очевидны, что их все сознают, четвертое же, то есть обесценение монеты, познается только немногими и лишь глубоко рассуждающими, потому что оно поражает и разрушает государства не сразу и бурно, а медленно и скрыто».

Особо хочу обратить внимание на то, что опасность обесценения денег Коперник «увидел» за два века до появления бумажных денег. Именно он и навел меня на мысль о том, что неуклонное обесценение советского рубля не может не привести к краху плановую экономику.

Ведь в Советском Союзе планы в рублях выполнялись и перевыполнялись, а по номенклатуре срывались. Поэтому обесценение денег приобретало необратимый характер. Неуклонно рос дефицит на все и вся, о чем здесь убедительно говорил Алексей Васильевич Дмитриев.

А теперь давайте с позиций Коперника обратим свои взоры на Соединенные Штаты Америки. Обесценение доллара теперь видят все. В присутствии смертельно больного человека окружающие предпочитают не произносить слово смерть. Все понимают, что доллар обречен, но каждый стремится до последнего выжать из него свою выгоду. Но чем дальше искусственно будет отодвигаться крах, тем трагичнее будут последствия для владельцев долларов и «ценных» бумаг, представляющих собой иллюзорное богатство. Отягчающим обстоятельством для США является то, что иллюзорное богатство многократно превышает реальное. Поэтому, когда главный пузырь лопнет, то раздутый до небес великан превратится в малозаметного карлика. Господин Стиглиц здесь показал, что очередь «взрываться» уже дошла до таких американских гигантов, обороты которых превышают ВНП США до Второй мировой войны. Мне особенно понравилось в его выступлении развенчание мифов, так как я убежден, что без развенчания современных мифов «конца света» нам не избежать. По одному из мифов, я хочу вас, господин Стиглиц, дополнить. Речь идет о мифе, согласно которому война благоприятствует экономическому росту. Он распространен только в США и родился не на пустом месте. До начала Второй мировой войны США не смогли оправиться от последствий мирового экономического кризиса 30-х годов. Но за пять лет войны они не только преодолели их, но и стали ведущей экономической державой капиталистического мира. Дело в том, что участие США в антигитлеровской коалиции было отнюдь не бескорыстным. Оказывая помощь союзникам, они заботились о достойной оплате. В 1941 году в Москву прибыл госсекретарь США Д. Ачисон для выяснения наших платежных возможностей. По приказу Сталина на спецсамолете его доставили в Магадан, а оттуда на колымские прииски, где его взору предстал золотой Клондайк. 0'кей! Никаких сомнений в платежеспособности России нет! После этого к Чукотскому побережью ежемесячно приходила американская подводная лодка за нашим золотом, а к нам пошли транспорты с американским вооружением и продовольствием.

Даже самых близких идеологических союзников американцы не щадили. К 1943 году Англия вынуждена была отдать весь свой золотой запас Америке. К 1949 году в США скопилось 21 800 тонн золота. Никогда и никто не обладал таким количеством этого металла. Чтобы образно представить эту массу золота, скажу: за всю историю человечества было добыто 100 тысяч тонн золота. Россия до сих пор является должником по лендлизу и к 2030 году должна выплатить около 650 миллионов долларов. Что же касается людских и материальных потерь в этой войне, то они намного меньше тех, что США понесли и несут в послевоенных конфликтах: Вьетнам, Корея, Ирак и другие.

Современные военные конфликты США также базируются на коммерческом расчете. После появления евро эта валюта быстро начала набирать обороты и даже обогнала доллар. Чтобы показать, кто является хозяином и в Европе, США разбомбили Югославию, включая нефтехимический комплекс. После этой авантюры курс доллара к евро подскочил в 1,5 раза. Еще большие коммерческие аппетиты США с оккупацией Ирака. Зубы точат они и на Россию. Но здесь наверняка сломают их окончательно.

В свете сказанного в прозвучавшем здесь заявлении господина Бьюкенена о том, что последствия мирового экономического кризиса США помогла преодолеть не свободная торговля, а Вторая мировая война, есть большая доля истины. Свободная торговля даже теоретически не может содействовать рационально-стабильному развитию государств. Когда появилась на свет книга Адама Смита, где была высказана и эта идея, в Англии находился известный русский экономист и общественный деятель Николай Семенович Мордвинов. Он внимательно изучил труд Смита и высоко оценил его вклад в науку, но решительно выступил против неограниченной свободы международной торговли. Он был против такого международного разделения труда, при котором Россия была бы обречена на земледелие. Мордвинов задолго до Ф. Листа, которого обычно считают классиком протекционизма, научно обосновал политическую и экономическую необходимость этого учения. Идеи Мордвинова получили широкое распространение в западноевропейских государствах, которые, игнорируя идеи Смита о свободе внешней торговли, развивали и укрепляли таможенные барьеры.

Миф о «прелестях» свободной торговли очень раздут, ведь транснациональные компании сегодня контролируют примерно половину мирового промышленного производства и более половины мировой торговли, 9/10 прямых иностранных инвестиций, 4/5 мирового рынка патентов и лицензий на изобретения и новую технику. Вот кому действительно выгодна свободная торговля. Здесь уже говорили, что их целью является сверхприбыль любой ценой.

Мощным рычагом в достижении этих целей в руках ТНК является Всемирная торговая организация. ВТО — это Джек-потрошитель государств. Она не пощадила и породившее ее государство — США. Господин Бьюкенен здесь показал, как свободное путешествие капитала транснациональных компаний по белому свету за сверхприбылью превратило США из самодостаточного в зависимое паразитическое государство. При этом хочу особо подчеркнуть, что «свободная торговля» в рамках ВТО — это всего лишь фальшивая риторика, очередной миф. Создатели этой организации установили условия приема новых членов организации, позволяющие выторговывать у них не десятки, а сотни льготных условий. США, например, ставили условием для России не только импорта мяса, но и установление удельного веса их мяса в нашем импорте и отмене контроля за его качеством. Выполнять многочисленные требования членов ВТО к России возможно лишь при более централизованной форме управления экономикой, чем плановая система в Советском Союзе. Либеральный девиз о невмешательстве государства в экономику в механизме ВТО выброшен за борт, как устаревший хлам.

Если кратко обобщить итог выступлений, то следует вывод: современный экономический «порядок» — это сплошные мифы. К чему это ведет? Жорес Иванович Алферов говорил здесь о том, что 20 лауреатов Нобелевской премии, которые были гостями на 300-летии Санкт-Петербурга, активно обсуждали книгу всемирно известного астронома Мартина Риса «Наш последний век». Мартин Рис оценивает возможность выживания нашей планеты 50:50. Но эти шансы с каждым десятилетием заметно уменьшаются. Об этом убедительно свидетельствуют материалы конференций ООН на высшем уровне в Рио-де-Жанейро и Йоханнесбурге. В связи со столетием основания Нобелевской премии 110 лауреатов этой премии опубликовали совместное заявление. На этой встрече, по-моему, участвовали и вы, Жорес Иванович?

— Да, я там участвовал и могу сказать, что заявление было принято единодушно.

— В принятом заявлении, — продолжал Васильев, — резко осуждаются нищета и социальная несправедливость, укоренившиеся в мире, а их источником является нынешний мировой экономический «порядок». Его основой является глобальный капитализм, знаменующий собой эпоху продажности всего и вся.

А вот выдержка из официального документа, о котором здесь уже говорилось. Послушайте: «Современная модель развития и соответствующий ей характер производства и потребления не являются устойчивыми для богатых и не могут быть повторены бедными. Следование по этому пути может привести нашу цивилизацию к краху», — говорится в документе Конференции глав государств и правительств — членов ООН в Рио-де-Жанейро, которая состоялась в 1992 году. Ее вывод: «Так дальше жить нельзя!» Под документами конференции, так же как и под другими международными соглашениями, критически оценивающими деятельность международных экономических организаций и транснациональных корпораций, нет подписи единственной державы — Соединенных Штатов Америки.

Но порочность мирового экономического «порядка» не является секретом. Иван Сергеевич Венидиктов здесь в своем ярком выступлении подробно рассказал о том, как эта проблема неоднократно обсуждалась на ряде сессий Генеральной Ассамблеи ООН. Более трети века ведется это обсуждение на различных уровнях международной иерархии. А порядок неуклонно ухудшается и обостряется. И тут снова на пути его коренного изменения главной преградой являются Соединенные Штаты Америки. И понятно почему. Ведь на нем зиждется паразитическое существование США. Разве станут они рубить сук, на котором сидят?!

Можно смело утверждать: если коренным образом не изменим нынешний «порядок», то в полной мере реализуется вывод академика РАН Н. Н. Моисеева о том, что сохранение в мире статуса-кво уже к середине XXI века приведет к ликвидации условий обитания людей на Земле. Подтвердится и вывод Мартина Риса о том, что «Наша цивилизация доживает свой последний век!»

В создавшейся ситуации нужны неординарные и решительные меры. Размышляя о них, невольно вспоминаю бандитский жаргон: «Кошелек или жизнь?!», но с принципиально иным его содержанием. Бандиты требовали кошелек с деньгами за сохранение жизни. А мы, наоборот, должны ликвидировать деньги в роли «подлинных ценностей» ради спасения жизни на Земле. Сегодня деньги являются самым-самым массовым оружием уничтожения людей и окружающей среды. Абсолютно все войны, теракты и разрушения экологии велись и ведутся с помощью денег и ради еще больших денег.

Ликвидация денег. Звучит круто! Но это лишь внешне. Ведь деньги по существу были ликвидированы еще в 1944 году на Международной конференции в Бреттон-Вудсе. В принятой там новой валютной системе обмен бумажных денег на золото был отменен. Но в уставе Международного валютною фонда и Международного банка реконструкции и развития, созданных на этой же конференции, было записано: «Паритет валюты каждой страны-члена будет выражен в золоте, как в общем знаменателе, или в американских долларах, веса и пробы, существовавших на 1 июля 1944 года».

Иначе говоря, долларам присвоили функции золота (именно о ликвидации этой функции идет речь). Но, когда долларов было напечатано и отоварено слишком много, в 1971 году президент США Никсон, грубо нарушив международные соглашения, в одностороннем порядке ликвидировал соглашение об обмене долларов на золото. И, кроме того, в интересах США провели две девальвации доллара, а в 1976 году Международная конференция на Ямайке в угоду США окончательно ликвидировала золотой стандарт. С тех пор деньги превратились в простые бумажки, стоимость которых определяется себестоимостью бумаги, краски и работы печатного станка. Конвертируемость валюты превратилась в миф.

Марксисты предусматривали ликвидацию денег как источника эксплуатации и обогащения. Неоклассики ликвидировали деньги с противоположной целью — ради создания благоприятных условий все более узкому кругу олигархов эксплуатировать мировое сообщество в целях беспредельного обогащения. Ликвидация денег создала практически неограниченные возможности для мошенничества и спекуляции цветными бумажками на всех уровнях, включая и государственный. Отсюда крахи национальных валют, дефолты, что показал нам сегодня на конкретных примерах Алексей Васильевич Дмитриев.

Поэтому, думается, что ликвидацию денег надо признать и узаконить. Для этого целесообразно обобщить почти полувековой опыт плавающих курсов, опыт международной торговли СССР и других социалистических стран с неконвертируемой валютой, финансово-экономические взаимоотношения социалистических государств, опыт использования современных кредитных карточек. В итоге следует сформировать новую научно-обоснованную финансовую систему. Деньги изобретались как мера стоимости и средство платежа. На этой основе и следует строить новые финансовые взаимоотношения.

О вульгаризации экономической науки здесь подробно говорила Ольга Александровна. Неоклассики низвели экономическую науку ниже уровня меркантилизма. И теперь мы благодаря их проповедям радуемся «иллюзорному богатству», которое накачивается липовым ВНП. Раньше дикари радовались цветным побрякушкам колонизаторов и отдавали за них золото и серебро. Теперь мы за цветные бумажки отлаем природные ресурсы — газ, нефть, лес. Потому что эти «бумажки», по словам Сороса, «узурпировали роль подлинных ценностей». Чем раньше мы поймем, в какую трясину завели нас неоклассики типа Гайдара, Ясина и К°, тем с меньшими потерями выйдем на путь нормального развития и сможем занять достойное место в создании нового экономического порядка.

Не вдаваясь в подробности, отмечу: опыта для создания новой социально-экономической системы, включая и финансовую, предостаточно. Дело за политической волей и желанием его использовать. При этом следует помнить: чем дольше будет длиться господство США с ее долларовой пирамидой, тем меньше останется шансов для выживания человечества.

В заключение скажу: у меня создается впечатление, что человечество погрузилось в летаргический сон. Его состояние метко выразил инопланетянин своим ответом на вопрос пророка Иезекиля: «Зачем он должен все записывать?» Его ответ можно найти во всех изданиях Библий: «Сын человеческий, ты принадлежишь к упрямому роду, который имеет глаза, чтобы смотреть, но ничего не видит, имеет уши, чтобы слышать, но ничего не слышит».

Человечество не видит или не желает видеть, не слышит или не желает слышать, что мифы превращают реальный мир в виртуальный. Как тут не вспомнить вещие слова Александра Сергеевича Пушкина:

Если в ближайшие десятилетия человечество не очнется и не ликвидирует окружающие его мифы, то утверждение Риса: «Наш последний век», окажется пророческим...

 

Свадьбы

— Алексей, выручай, старина, — взволнованно говорил но мобильнику друг Виктор.

— Что случилось?

— Я тебе еще не успел сказать, что мы с Наташей расстались. Я сделал предложение Надежде, и на субботу мы договорились о встрече с ее родителями. Но послезавтра я должен встречать сирийскую делегацию, и для сирийцев в выходные запланирована поездка в Санкт-Петербург. С начальством я договорился, если ты заменишь меня, то я переоформлю встречу и сопровождение делегации на тебя.

— Оформляй, — растерянно произнес Алексей, — и не забудь пригласить на свадьбу.

— Огромное тебе спасибо! Не забуду.

В создавшейся ситуации Алексей обратился за советом к Ольге: как сделать Наташе предложение, чтобы оно не выглядело жалостью к покинутой жене? Ольга пригласила Наташу на концерт зарубежной дивы Мадонны, пообещав познакомить со своим женихом. На вопрос Ольги: «Почему пришла без мужа?» — Наташа ответила: «Потом расскажу». После концерта Ольга, Юра, Алексей и Наташа зашли поужинать в ресторан. Здесь Наташа и сообщила им «новость» о том, что Виктор ушел к любовнице.

— Мерзавец! Такую жену поменял на шлюху! — Ольга произнесла это так громко, что на нее стали оглядываться сидевшие за соседними столиками.

Алексей, боясь взглянуть на Наташу, замер в оцепенении. Он как-то сразу и остро понял, что настал момент, когда все может решиться. Только надо сказать Наташе...« Надо сказать!» — отчаянно билась в голове одна и та же мысль. Но он все медлил и вдруг, словно со стороны, услышал свой голос:

— Наташа, выходи за меня замуж.

Она вздрогнула и будто отшатнулась от сидевшего рядом Алексея.

— Наташа, я люблю тебя, — опять сказал он срывающимся голосом, — еще с института... Всегда любил.

Наташа тупо глядела на него, тяжело переваривая в голове то, что услышала. Нельзя сказать, что услышанное было для нее большой новостью. Она всегда знала, что нравится Алексею, как и он ей нравился. Но она считала, что нравится ему по-товарищески, как и он нравился ей по-товарищески. Впрочем, только ли по-товарищески? Нередко так взглядывала на него, что Виктор начинал ревновать. И лишь сейчас, видя смятение Алексея, отчаяние в его глазах, не то чтобы поняла умом, она почувствовала сердцем искренность его слов. И от этой вдруг открывшейся истины сама впала в такое смятение, что не знала, как вести себя, что говорить.

— Наташа, я очень тебя люблю. Давай поженимся.

Голос Алексея словно доносился издалека. А Наташа не могла выговорить и слова. Она слышала нависшую тишину вокруг, чувствовала напряжение, охватившее всех сидевших за их столом, но по-прежнему молчала.

Тишину нарушила Ольга:

— Алеша, потерпи. Наташа ответит тебе завтра. Правда, Натка?

Наташа почувствовала на плечах теплоту рук подруги. И опять услышала ее голос, тоже теплый, нежный, уже обращенный только к ней:

— Натка, Алеша подождет до завтра. Хорошо?

Наташа увидела перед собой вопрошающие глаза подруги и прошептала:

— Я согласна.

Алексей порывисто встал, тут же снова сел и, обняв Наташу, поцеловал ее в горячую щеку.

Юра дал знак официанту, тот приблизился.

— Пожалуйста, шампанского! — сказал Юра торжественно.

Напряжение за столом спало, ужин продолжался, общение было раскованным и возбужденным, настроение у всех было приподнятое.

Известие о том, что Алексей женится на Наташе, подтолкнуло Иру принять настойчивое предложение Анатолия, с которым она дружила уже не один год, и парень давно добивался ее руки и сердца. Он возглавлял солидное рекламное агентство, а недавно стал еще и кандидатом социологических наук. «Ну чем не жених? — размышляла она теперь. — Все, хватит дурить, пора браться за ум». От принятого решения она почувствовала некоторое душевное облегчение.

В эту минуту случилось то, что она потом расценила как знак судьбы. Зазвонил телефон. Она сняла трубку, говорил Анатолий.

— Ну надо же! — воскликнула Ира. — Только что думала о тебе — и вдруг ты!

— Думала обо мне? — с недоверием в голосе переспросил Анатолий. — С каких это пор ты стала думать обо мне?

— Я всегда о тебе думаю.

— Если бы всегда, то давно согласилась бы выйти за меня замуж.

— А я и согласна...

Анатолий от неожиданности смолк. Потом робко переспросил:

— Ты что, серьезно?

— Серьезно, Толя.

— Ирка! Все, еду к тебе! Хорошо?!

Хорошо.

В трубке послышались гудки.

Из Москвы Галина Васильевна вернулась в свой Закавказск взволнованной и растревоженной. Причиной тому была не столько встреча с Васильевым, сколько то, что она узнала о его вдовстве. И хотя у них не случилось побыть наедине, виделись только за обеденным столом, и тем не менее она почувствовала какое-то особое, словно былое отношение его к себе. И у нее внутри затаилась робкая мысль о том, что теперь им ничто не мешает исправить ошибку прошлого и объединиться. Поэтому, когда в Закавказск приехали Алексей и Ольга и передали ей приглашение Васильева переселиться в Москву, она не стала медлить. Уладив после отъезда сына державшие ее дома дела, Галина Васильевна тоже тронулась в путь.

Как обычно в последние годы, приехав в Москву, Галина Васильевна остановилась у Алексея в его двухкомнатной квартире. И не прошло двух дней, как в один прекрасный вечер в гости к сыну и его матери пожаловал Васильев. Приехал с Ольгой. Вручил Галине Васильевне роскошный букет роз, а на стол поставил бутылку шампанского и положил коробку конфет.

— Что бы все это значило? — проговорила Галина Васильевна, стараясь показать, что искренне удивлена визиту и гостинцам.

— А то это означает, дорогая Галочка, что я приехал к тебе свататься, — просто и откровенно сказал Васильев. — Прошу твоей руки и сердца.

— Так вдруг? — Галина Васильевна по-прежнему старалась выглядеть искренне удивленной происходящим.

— Какое же «вдруг», если целая жизнь прошла. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Давай, Галя, соглашайся... Ну, согласна?

Галина Васильевна медлила с ответом, потом, тяжело вздохнув, вымолвила:

— Ну что же, Александр Александрович, давай попробуем жить вместе.

Итак, ситуация сложилась прелюбопытная. К свадьбам готовились одновременно четыре пары: Васильев с Галиной Васильевной, Алексей с Наташей, Юра с Ольгой, Анатолий с Ирой. Молодежь была настроена сыграть общую свадьбу. Васильев и Галина Васильевна не имели ничего против того, чтобы все молодые поступили именно так, но сами в этом участвовать отказались. Они, зарегистрировав свой брак в загсе, устроили в ресторане Дома ученых не свадьбу, а ужин.

Зал этого ресторана небольшой, в нем, наверное, не больше двадцати столов. И, хотя приглашены были на ужин только родственники и самые близкие друзья, все равно заказывать пришлось весь зал. В этом уютном зальчике, как бы обрамленном белоснежными колоннами, под куполообразным потолком и прошло семейное торжество немолодых уже молодоженов.

Готовясь к нему, Галина Васильевна больше всего боялась, что гости постоянно будут кричать: «Горько!» Поэтому она уговорила мужа, чтобы тот провел с гостями соответствующую работу. Гости оказались настолько понятливыми, что молодоженам за весь вечер пришлось вставать для поцелуя всего дважды. Галина Васильевна даже пожалела о своей перестраховке: два поцелуя за вечер ей показались другой крайностью.

Сборы молодых к заключению брака но разным причинам несколько затянулись. Но настал день, когда они все вместе отправились в Черемушкинский загс подавать заявки. Оттуда должны были приехать к Васильевым на ужин по случаю этого знаменательного события.

Галина Васильевна на правах хозяйки в квартире Васильева накрывала стол. Александр Александрович со своим заместителем Петровым сидел в кабинете. Они обсуждали план издания материалов Делового клуба отдельной книгой. Выглянув из кабинета, Александр Александрович попросил жену приготовить им с Петровым по чашечке кофе.

— Звонил Алексей из загса, — сказала Галина Васильевна. — Они там все оформили и выезжают. Стол я уже накрыла. Так что вы с Иваном Дмитриевичем перебирайтесь в столовую. Будет вам и кофе, и шампанское. Гости вот-вот приедут...

Действительно, не успели Александр Александрович и Иван Дмитриевич свернуть свои рукописи, как услышали веселый шум молодой компании. Алексей, ведя под руку Наташу, сразу устремился к отцу:

— Вот, знакомьтесь, моя невеста!

— Дорогой мой, я знаю Наташу со школы. Когда они закончили десятый класс, я Олю с ее подругами Наташей и... — запнулся Васильев.

— ...и с Леной, — подсказала Наташа.

— Да, я отвез эту троицу к морю в Геленджик набраться сил перед поступлением в институт. Тогда путевки были дешевыми, но одновременно были страшным дефицитом. А в Краснодарском крайкоме партии вторым секретарем был мой тезка Александр Александрович Хомяков. Он заказал для девочек в доме отдыха номер люкс.

— Я тогда впервые увидела море, — сказала Наташа, — да и жили мы в таком комфорте, что я до сих пор благодарна вам, Александр Александрович.

— Это я, Наташа, — ответил Васильев, — уже тогда предполагал, что ты станешь моей невесткой.

— Надеюсь, моего Анатолия вы к морю не возили? — вступила в разговор Ира.

— Ты же знаешь, Ира, что в советское время школьницы бойфрендов не заводили.

— Воспоминания потом, — сказала подошедшая к ним Галина Васильевна. — А сейчас садитесь за стол!

Когда все наконец-то устроились за столом и разлили по бокалам шампанское, Васильев спросил:

— Как будем пить, за всех оптом или за каждую пару отдельно?

— Сначала за всех, а потом за каждого персонально! — весело сказала Ольга.

— Резонно, — согласился Васильев. — Но вы еще не сообщили, когда у вас регистрация в загсе и, следовательно, свадьба? Успеем ли мы протрезветь до торжества?

— В рыночно-коммерческих условиях все же есть и позитивные моменты, — подал голос Алексей. — Запись на регистрацию производится за 37 дней, но мы сумели договориться и сократили срок ожидания до 14.

— Значит до свадьбы времени не так уж много, но протрезветь успеем, — пошутил Васильев, вставая с бокалом шампанского в руке. И, посерьезнев, он торжественно сказал:

— Успехов, счастья и благополучия вам, дорогие!

Дмитрий Васильевич ВАЛОВОЙ.

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА