Тетц Радебергер вошел в кабинет. На нем, как и вчера вечером, был обтягивающий тонкий джемпер, тонкие териленовые брюки с резинкой, вшитой в пояс, и кожаные ботинки на резиновой подошве. Экипировка убийцы. В дверях он остановился и поклонился. Конвоир легонько подтолкнул его в спину.

Мартин Бек показал на стул по другую сторону стола, и немец сел. Его холодные синие глаза смотрели выжидательно и неуверенно. На лбу у него был пластырь, а выше, там, где начинались светлые волосы, – синяя шишка. В целом же он выглядел отдохнувшим, сильным и совершенно невредимым.

– Мы поговорим об Альфе Матссоне, – сказал Мартин Бек.

– Я не знаю, где он, – мгновенно заявил Радебергер.

– Возможно. Но мы все равно поговорим о нем.

Слука снабдил его магнитофоном. Магнитофон стоял справа на столе, Мартин Бек протянул руку и включил его. Немец внимательно следил за каждым движением Мартина Бека.

– Когда вы впервые встретились с Альфом Матссоном?

– Два года назад.

– Где?

– Здесь, в Будапеште, В «Ифьюшаге», это такая молодежная гостиница.

– Как вы с ним познакомились?

– Через Ари Бок. Она там подрабатывала. Это было давно, еще до ее переезда в Уйпешт.

– Что происходило дальше?

– Ничего особенного. Тео и я тогда только что вернулись из Турции. Мы ездили туда с туристическими группами, а также на приморские курорты в Румынию и Болгарию. Из Стамбула мы везли с собой партию курева.

– Тогда вы уже начали заниматься контрабандой наркотика?

– Понемножку. Так сказать, для собственных нужд. Однако слишком часто мы не употребляли. А теперь и вовсе бросили.

Он помолчал и потом добавил:

– Ведь это вредно для здоровья.

– Зачем же вы его привозили?

– Ну, для девушек и так далее. На девушек это хорошо действует. Они после этого… становятся любезнее.

– А как с этим был связан Матссон?

– Мы предложили ему курево. Однако он не проявил интереса, его скорее привлекала выпивка.

Он снова замолчал на несколько секунд. Потом наивно сказал:

– Это все-таки вредно для здоровья.

– В тот раз вы продали Матссону хотя бы немного наркотика?

– Ну, немножко мы ему дали. У нас тогда было мало товара. Он заинтересовался только тогда, когда мы сказали ему, что в Турции это легко можно достать.

– Вы уже планировали тогда заняться контрабандой по-крупному?

– Мы говорили об этом. Трудности состояли в том, как доставить товар туда, где его можно выгодно продать.

– Где же, например?

– В Скандинавии, в Голландии, дома в Германии. Там таможенники осматривают очень внимательно, особенно, когда видят, что вы возвращаетесь из Турции. То же самое, если человек едет из Испании или Северной Африки.

– Матссон сказал вам, что он будет продавать наркотик?

– Да, он сказал, что когда человек приезжает из Восточной Европы, таможенники не проявляют к нему интереса и не суют свой нос к нему в багаж, особенно, если он летит самолетом. Возить товар из Турции, например, сюда не составляло никакого труда. К тому же мы ведь были экскурсоводами. Однако потом все шло не так гладко и стало очень рискованным делом. А здесь товар продавать нельзя. Нас сразу бы арестовали, и, кроме того, здесь это невыгодно.

Он минуту поразмышлял.

– Мы не хотели попасть на нары, – добавил он.

– Это я понимаю. Значит, вы договорились с Матссоном?

– Да. Ему пришла в голову хорошая идея, что мы будем встречаться в разных городах, так, чтобы было удобно мне и Тео. Когда нужно было встретиться, мы всегда сообщали ему, и он приезжал туда делать репортаж. Это был хороший предлог, потому что он выглядел абсолютно невинно.

– Как он расплачивался с вами?

– Долларами, причем наличными. Это был превосходный план, и тем же летом мы все организовали. Мы нашли и других продавцов, одного голландца, с которым познакомились в Праге, и…

Это совпадало с данными Слуки. Мартин Бек перебил Радебергера:

– Где вы встретились с Матссоном второй раз?

– В Констанце, в Румынии, это было спустя три недели. Все шло как по маслу.

– А фрейлейн Бок тоже была с вами?

– Ари? Нет, зачем нам нужно было таскать с собой еще и ее?

– Но она знала, чем вы занимаетесь?

– Да, по крайней мере, отчасти.

– Сколько всего раз вы встречались с Матссоном?

– Ну, раз десять-пятнадцать. Все срабатывало отлично. Он расплачивался каждый раз, когда мы требовали, и наверняка сам на этом тоже прилично зарабатывал.

– Сколько, по вашей оценке?

– Не знаю, но денег у него всегда хватало.

– Где он сейчас?

– Этого я не знаю.

– В самом деле?

– Серьезно, не знаю. Мы с ним встретились здесь в мае, когда Ари переехала в Уйпешт. Он жил в той молодежной гостинице. Тогда он получил последнюю партию товара. Сказал, что у него огромный сбыт, и мы договорились встретиться здесь снова двадцать третьего июля.

– И что же дальше?

– Мы приехали двадцать первого, во вторник. Однако он не появился.

– Он был здесь, в Будапеште, приехал двадцать второго вечером. Двадцать третьего утром ушел из гостиницы. Где вы должны были встретиться?

– В Уйпеште. У Ари.

– Так, значит, он приехал туда двадцать третьего утром?

– Да я же вам говорю, что нет! Он вообще не появился. Мы его ждали, но он не пришел. Потом мы позвонили в гостиницу, но там его тоже не было.

– Кто именно звонил?

– Я, Тео и Ари. По очереди.

– Вы звонили из Уйпешта?

– Нет, из разных мест. Говорю вам, он вообще не появился. Мы торчали там и ждали его.

– Значит, вы утверждаете, что не встречались с ним, когда он был в Будапеште последний раз.

– Да.

– Предположим, я вам верю. Вы не встретились с Матссоном. Но это не означает, что с ним не могли встретиться Фрёбе или фрейлейн Бок. Верно?

– Нет, я знаю, что они его не видели.

– Откуда вам это известно?

Видно было, что Радебергер начинает приходить в отчаяние. Он сильно потел. В кабинете было жарко.

– Послушайте, – сказал он, – я не знаю, что об этом думаете вы, но тот, другой, кто меня допрашивал, очевидно, полагает, что мы убрали Матссона. Но вы сами подумайте, зачем нам нужно было это делать? Ведь мы с его помощью зарабатывали деньги, причем большие деньги.

– Вы давали деньги также фрейлейн Бок?

– Конечно. Она помогала нам и получала свою долю. Достаточно для того, чтобы она могла не работать.

Мартин Бек внимательно смотрел на него. Наконец спросил:

– Вы убили его?

– Нет, ведь я же вам говорю! Неужели вы думаете, что мы хотели остаться торчать здесь с целым складом товара, если бы убрали его?

Он весь напрягся, голос у него начал срываться.

– Вы недолюбливали Альфа Матссона?

У него забегали глаза.

– Вы должны отвечать, когда я вас о чем-то спрашиваю, – с серьезным видом сказал Мартин Бек.

– Да, конечно.

– По-моему, фрейлейн Бок на допросе заявила, что и вы, и Фрёбе недолюбливали Матссона.

– Он становился неприятным, когда напивался… Он… он презирал нас за то, что мы немцы.

Он устремил умоляющий взгляд на Мартина Бека и сказал:

– Но ведь это несправедливо.

Минуту было тихо. Это не нравилось Тетцу Радебергеру. Он вертелся, поворачивался в разные стороны и нервно заламывал пальцы.

– Мы никого не убили, – сказал он. – Мы совсем не такие.

– Ночью вы пытались убить меня.

– Это было совсем другое.

Он сказал это так тихо, что его едва было слышно.

– Как вас понимать?

– Это была наша единственная надежда.

– На что? На виселицу? Или на пожизненное заключение?

Немец затравленно посмотрел на него.

– Оно так или иначе, очевидно, ждет вас, – спокойно сказал Мартин Бек. – Вы уже когда-нибудь сидели?

– Да. Дома.

– Ну, так что же вы имели в виду, когда сказали, что это была ваша единственная надежда – убить меня?

– Неужели вы не понимаете? Когда вы пришли в Пансионат в Уйпеште и у вас оказался паспорт Матссона, мы вначале подумали, что он не смог приехать сам и прислал вас вместо себя. Но вы ничего не сказали и, кроме того, вы человек другого типа. Поэтому мы решили, что Матссон в тюрьме и все разболтал. Мы ведь не знали, кто вы такой. Мы находились здесь почти три недели, мы были вынуждены держать здесь целый склад и начали нервничать. А через три недели нужно обращаться с просьбой о продлении визы. Поэтому, когда вы ушли, Тео отправился вслед за вами и…

– Ну, продолжайте.

– А я разобрал автомобиль и спрятал в нем товар. Тео не удалось выяснить, кто вы такой, и мы решили, что это должна установить Ари. На следующий день Тео следил за вами, когда вы отправились в купальню. Оттуда он позвонил Ари, чтобы она подождала вас там и завязала разговор. Тео видел, как вы там купались с этим субъектом. Когда он ушел, Тео проследил за ним и увидел, как он входит в управление полиции. Все было ясно. Мы ждали весь день и весь вечер, но ничего не происходило. Мы пришли к выводу, что вы еще ни о чем не сообщили, иначе за нами давно бы уже пришла полиция. Поздно ночью вернулась Ари.

– Что же она выяснила?

– Не знаю, но что-то ей не понравилось. Она лишь сказала: «Это свинья, позаботьтесь, чтобы он как можно скорее исчез». У нее был какой-то затравленный вид. Она сразу же ушла к себе в комнату и хлопнула дверью.

– А дальше?

– На следующий день мы подкарауливали вас с самого утра. Мы должны были заставить вас замолчать до того, как вы пойдете в полицию. Однако удобный случай нам не представлялся и мы уже почти отказались от своего замысла, но тут вы наконец вышли поздно вечером. Тео шел за вами по мосту, а я проехал на автомобиле по другому мосту, по Цепному. Потом мы поменялись местами. Тео боялся. А я сильнее, поддерживаю форму.

Он помолчал и через минуту сказал, словно оправдывался:

– Понимаете, мы ведь не знали, что вы из полиции.

Мартин Бек не ответил.

– Вы из полиции?

– Да. А теперь вернемся к Альфу Матссону. Вы сказали, что познакомились с ним через фрейлейн Бок. Вы давно ее знаете?

– Некоторое время. Ари ездила в Швецию на какие-то соревнования по плаванию и там с ним познакомилась. Потом ее уже не допускали к соревнованиям, но он пришел к ней, когда был здесь.

– Матссон и фрейлейн Бок хорошие друзья?

– Да.

– Они поддерживают интимную связь?

– Вы имеете в виду, спят ли они друг с другом? Думаю, да.

– А вы тоже спите с фрейлейн Бок?

– Да. Когда у меня есть желание. Тео тоже. Ари хорошая.

– Хорошая?

– Ну, она делает все, что мы скажем. Достаточно лишь иногда с ней переспать. Я уже не занимаюсь этим часто. Заниматься этим часто вредно для здоровья. Но Тео регулярно спит с ней. Он всегда после этого такой измученный, что вообще ни на что не способен.

– Вы никогда не ссорились с Матссоном?

– Из-за Ари? Из-за нее не стоит ни с кем ссориться.

– А по другим причинам?

– Если говорить о бизнесе, то нет. Тут на него можно было положиться.

– А еще из-за чего-нибудь?

– Ну, однажды у меня с ним возникли затруднения, Пришлось врезать ему разок. Естественно, он был пьян. Ари потом позаботилась о нем, она успокоила его. Это было уже давно.

– Как вы думаете, где сейчас Матссон?

Радебергер бессильно покачал головой.

– Не знаю. Наверное, где-то здесь.

– Он встречался здесь с кем-нибудь еще?

– Он всегда приезжал, получал товар и расплачивался. А потом писал какой-нибудь репортаж в журнал, чтобы иметь железное алиби. Ну, а дня через три-четыре уезжал домой.

Мартин Бек молча смотрел на мужчину, который пытался его убить.

– Думаю, этого достаточно, – сказал он и выключил магнитофон.

У немца, очевидно, на сердце было что-то еще.

– Послушайте, это… вчера. Вы можете меня простить?

– Нет. Не могу. До свидания.

Он кивнул конвоиру, тот встал, взял арестованного за локоть и повел к двери. Мартин Бек задумчиво глядел вслед белокурому тевтонцу, а потом сказал:

– Момент, герр Радебергер. Речь сейчас идет не обо мне лично. Вчера вы пытались убить человека, чтобы спасти собственную шкуру. Вы запланировали убийство с большим умением и не ваша вина, что у вас ничего не вышло. Это было не просто правонарушение, а еще и преступление, направленное против определенных жизненных правил и важных жизненных принципов. Вот почему это нельзя простить. Вот что я хотел вам сказать. Подумайте об этом.

Мартин Бек перемотал магнитофонную ленту, снял катушку, вложил ее в коробку и пошел к Слуке.

– Наверное, вы правы. Возможно, они в самом деле не убивали его.

– А я что вам говорил? – сказал Слука. – Думаю, дело было не так. Теперь мы разыскиваем его всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении.

– Мы тоже.

– Ваше задание теперь уже официальное?

– Насколько мне известно, нет.

Слука почесал в затылке.

– Странно, – пробормотал он.

– Что?

– То, что мы не можем его найти.

Через полчаса Мартин Бек уже был в гостинице. Время было ужинать. Над Дунаем опускались сумерки; на другом берегу реки Мартин Бек видел набережную, каменный барьерчик и лестницу.