Когда срубили платан, все стало разваливаться. Чэмп умер. А потом я узнала про яйца. Я знала, что Чэмп был уже очень стар, и хотя я все еще скучаю по нему, с его смертью мне было смириться легче, чем с правдой о яйцах. В историю с яйцами я до сих пор поверить не могу.

В нашем случае яйца были раньше кур, но еще раньше была собака. Как-то вечером, когда мне было лет шесть, папа вернулся с работы со взрослой собакой, сидевшей в кузове его пикапа. Кто-то сбил ее на перекрестке, и папа остановился посмотреть, жива ли она. Собака почти не пострадала, но была жутко худой и без ошейника.

— Голодная и насмерть перепуганная, — так он сказала маме. — Кто же смог вот так бросить свою собаку?

Вся семья собралась на крыльце, и я с трудом сдерживала себя. Собака! Чудесная собака! Сейчас я понимаю, что Чэмп никогда не был особенно красивым, но когда тебе шесть лет, любая собака — даже самая облезлая — кажется прекрасной.

Моим братьям собака тоже очень понравилась, но вот по маминому лицу я поняла, что она не горит желанием заводить домашнее животное. Она выразилась просто:

— У нас нет места для собаки.

— Трина, — сказал папа, — тут дело не в том, чтобы завести собаку, а в сострадании.

— Так ты не собираешься уговаривать меня оставить... это животное?

— И в мыслях не было.

— Так, и чего же ты хочешь?

— Давай вымоем ее, покормим, а потом, может быть, повесим объявление и найдем ей дом.

Мама внимательно посмотрела на него.

— Никаких «может быть».

Братья расстроились:

— Мы не оставим собачку?

— Нет.

— Но, ма-ам, — застонали они.

— Здесь не о чем говорить, — отрезала мама. — Мы его вымоем, покормим, а потом повесим объявление.

Папа обнял за плечи Мэтта и Майка.

— Когда-нибудь, ребята, мы купим вам щенка.

Но мама на это ответила:

— Только в том случае, если вы начнете убираться у себя в комнате, мальчики!

К концу недели собаку назвали Чэмпом. А к концу следующей недели он перебрался с заднего двора на кухню. И вскоре он уже бегал по всему дому. Никто не хотел заводить уже взрослую, радостно гавкающую собаку. Никто, кроме четырех пятых семьи Бейкер.

Потом мама стала замечать запах. Мы тоже чувствовали его, но когда мама заявила, что это из-за Чэмпа, мы дружно не согласились. Она так часто заставляла нас мыть его, что от Чэмпа запах просто не мог исходить. Мы по очереди понюхали его, и он замечательно пах цветочным шампунем.

Лично мне казалось, что это Мэтт и Майк редко моются, но понюхать их я не решалась. И поскольку причины запаха оставались тайной, мы прозвали его «Таинственным Запахом». За ужином только об этом и говорили, от чего мои браться были в диком восторге, а вот мама — нет.

Но однажды мама все поняла. И если бы не папа, она бы точно убила Чэмпа.

Мама была в ярости.

— Я же говорила, что это он. Таинственный Запах исходит от Таинственного Зассанца! Ты это видел? Ты эго видел? Он только что написал на ножку стола!

Папа взял бумажные полотенца и пошел туда, где только что стоял Чэмп.

— Где? Где это?

По ножке стекали три капли.

— Вот, — сказала мама, указывая дрожащим пальцем на мокрое место. — Вот!

Папа все вытер, потом осмотрел ковер и констатировал:

— Да тут и было-то всего несколько капель.

— Вот именно! — воскликнула мама, уперев руки в бока. — Поэтому я никогда ничего не находила. Теперь эта псина будет жить во дворе. Слышите меня? Чтоб я его больше в доме не видела!

— А как насчет гаража? — спросила я. — Можно ему там спать?

— Чтобы он и там все описал? Нет!

Майк и Мэтт радостно улыбались друг другу.

— «Таинственный Зассанец!» Отличное название для группы!

— Да-а! Круто!

— Группы? — спросила мама. — Минутку, какой еще группы?

Но ребята уже унеслись к себе в комнату, обсуждая возможную символику.

Мы с папой до вечера выискивали все места преступления и драили их. Папа — с чистящим средством, а я следом с освежителем воздуха. Братьев мы тоже пытались в это вовлечь, но они быстренько начали стрелять друг в друга водой из брызгалок, и в наказание их заперли в комнате, чему они были только рады.

Итак, Чэмп стал жить во дворе, и он бы так и остался нашим единственным домашним животным, если бы не научная ярмарка в пятом классе.

Все вокруг уже придумали себе отличные проекты, а я еще не знала, что мне делать. И тогда наша учительница, миссис Брубек, рассказала мне о своей подруге, которая разводит птиц, и пообещала дать мне яйца для проекта.

— Но я ничего не знаю о том, как высиживать яйца, — призналась ей я.

Она улыбнулась и положила руку мне на плечо.

— А ты и не должна знать все, Джули. Цель этой ярмарки в том, чтобы вы научились чему-то новому.

— Но вдруг цыплята погибнут?

— Значит, погибнут. Запиши все, что будешь делать, и тогда все равно получишь «пятерку», если тебя это волнует.

«Пятерку»? Меня волновала не оценка, а ответственность за жизнь цыплят. Внезапно идея сделать действующий вулкан показалась мне весьма заманчивой.

Но отступать было поздно, миссис Брубек и слышать не хотела о моих опасениях. Она сняла с полки «Пособие для начинающих разводчиков кур» и сказала:

— Прочти раздел об инкубаторах и сделай свой собственный. Завтра я принесу тебе яйца.

— Но...

— Не волнуйся так, Джули, — ответила учительница. — У нас каждый год бывает такой проект, и он всегда получает очень высокий балл.

Я снова попыталась что-то возразить, но миссис Брубек ушла разнимать двух разгоряченных спорщиков.

В тот вечер я жутко волновалась. Я четыре раза прочла раздел об инкубаторах, но все еще толком не знала, с чего начать. У меня ведь не было старого аквариума! И термометра для инкубаторов тоже! Получится ли у меня?

Я должна буду постоянно поддерживать необходимые условия, иначе могут произойти ужасные вещи. Станет слишком сухо — и цыплята не смогут вылупиться; станет слишком влажно — и цыплята просто умрут.

Мама тоже переживала и посоветовала мне сказать миссис Брубек, что я не справлюсь с этим проектом.

— Как насчет того, чтобы вырастить фасоль? — предложила мне мама.

А вот папа понял, что отказаться от задания я не могу, и пообещал помочь.

— Инкубатор построить несложно. Сделаем его после ужина.

То, что мой папа всегда точно знает, где в гараже лежит нужная ему вещь, является одним из самых больших чудес вселенной. А вот откуда он знает так много об инкубаторах, я узнала, пока он сверлил дырку в старом плексигласовом ящике.

— Когда я учился в старшей школе, я вырастил из яйца утку. — Папа улыбнулся мне. — Проект для научной ярмарки.

— Утку?

— Да, но принцип-то один и тот же. Нужно поддерживать постоянную температуру и влажность, поворачивать яйца несколько раз в день и через несколько недель у тебя появятся цыплята.

Папа протянул мне лампу с длинным проводом.

— Продень провод в дыру в ящике. Я пойду за термометрами.

— Термометрами? Нам нужно несколько?

— Мы должны сделать тебе гигрометр.

— Гигрометр?

— Он будет показывать процент влажности в инкубаторе. Это просто термометр, обернутый мокрой марлей.

Я улыбнулась.

— И цыплята не умрут?

Папа улыбнулся в ответ.

— Точно.

К середине следующего дня у меня в инкубаторе при 39°С уже лежало не одно, а целых шесть яиц.

— Они не все вылупятся, Джули, — сказала мне миссис Брубек. — Надеюсь, что хотя бы один выживет. Пока рекорд — три. Залог высокой оценки — полностью задокументированный эксперимент. Будь ученым. Удачи. — С этими словами учительница удалилась.

Задокументированный эксперимент? Что тут документировать? Я должна была переворачивать яйца три раза в день, следить за температурой и влажностью, а больше ничего и не требовалось.

Вечером папа зашел в гараж с фонариком и картонной трубой. Мы прикрепили фонарь так, чтобы он светил прямо в трубу.

— Давай, я покажу, как проверять состояние яиц на свет. — Он поднес яйцо к фонарю. — Свет позволит тебе видеть сквозь скорлупу, и ты будешь наблюдать за развитием зародыша. Так ты сможешь удалить слабого, если возникнет такая необходимость.

— Убить его ?

— Удалить. Удалить то яйцо, которое будет отставать в развитии.

— Но... разве это не убьет зародыша?

Папа посмотрел на меня.

— Но если его оставить, это может очень плохо сказаться на здоровых.

— Почему? Он же просто не вылупится?

Папа снова принялся просвечивать яйца.

— Такое яйцо может лопнуть и заразить остальных бактериями.

Лопнуть! Этот проект нравился мне все меньше и меньше. Потом папа сказал:

— Смотри, Джулианна. Это зародыш. — Он подвинул яйцо так, чтобы мне было видно.

Я взглянула на яйцо, и папа спросил:

— Видишь темную точку? В середине? Туда ведут все сосудики.

— Похожую на фасолину?

— Это и есть зародыш!

Внезапно все стало так реально. Это яйцо было живым. Я быстро проверила все остальные. В каждом была крошечная фасолинка! Они должны были жить. И они все выживут!

— Пап? А я могу взять инкубатор домой? Ты не думаешь, что ночью они могут тут просто замерзнуть?

— Я как раз собирался предложить то же самое. Подержи дверь, я отнесу его.

На следующие две недели я полностью погрузилась в разведение цыплят. Сначала я назвала яйца А, Б, В, Г, Д и Е, но вскоре у них появились настоящие имена: Эбби, Бонни, Клайд, Декстер, Юнис и Флоренс. Каждый день я взвешивала их, просвечивала и переворачивала. Иногда я даже кудахтала, потому что это могло пойти им на пользу, но кудахтать было утомительно! Поэтому я просто разговаривала с ними. Через некоторое время я стала болтать с моими цыплятками, даже не замечая этого, ведь я была так счастлива рядом с ними.

«Пособие для начинающих разводчиков кур» я дважды прочла от корки до корки. Для своего проекта я нарисовала графики развития зародышей, сделала огромный плакат с курицей, описала ежедневные изменения температуры и влажности и даже сделала специальную таблицу изменений в весе каждого яйца. Снаружи яйца были скучными, но я знала, что происходит внутри!

За два дня до научной ярмарки я просвечивала Бонни и что-то увидела. Я позвала папу и воскликнула:

— Посмотри, папа! Посмотри на это! Это сердце бьется?

Он с минуту изучал яйцо, потом улыбнулся и ответил:

— Надо маме показать.

И вот мы втроем наблюдаем за бьющимся сердцем Бонни, и даже мама вынуждена была признать, что это удивительно.

Первым стал проклевываться Клайд. И, конечно же, это началось именно тогда, когда мне нужно было уходить в школу. Показался его крошечный клювик, и пока я ждала, затаив дыхание, он затих.

Потом клювик появился снова только для того, чтобы опять надолго исчезнуть. Ну как я могла уйти в школу и бросить его? А вдруг ему нужна моя помощь? Это была веская причина не ходить в школу, по крайней мере, сегодня!

Папа пытался убедить меня, что это может продлиться целый день, и мне и после уроков будет на что посмотреть, но я отказывалась наотрез. О-о, нет- нет-нет! Я хочу видеть, как Эбби, Бонни, Клайд, Декстер, Юнис и Флоренс придут в этот мир. Я хотела увидеть рождение каждого.

— Я не могу это пропустить! — заявила я папе. — Ни секунды!

— Так возьми их с собой в школу, — предложила мама. — Миссис Брубек не будет против. В конце концов, это была ее идея.

Иногда здорово иметь здравомыслящую маму. Я просто подготовлю все к научной ярмарке пораньше, вот как я поступлю! Я собрала все свои графики, таблицы и плакаты и поехала с мамой в школу.

Миссис Брубек была совсем не против. Она была так занята, помогая другим детям с их проектами, что я весь день просто наблюдала за тем, как вылупляются мои цыплята.

Первыми выбрались Клайд и Бонни. Сначала я разочаровалась, потому что они просто лежали на бумаге — мокрые, обессиленные и уродливые. Но когда вылупились Эбби и Декстер, Бонни и Клайд поднялись и задвигались.

Последние двое все никак не вылуплялись, но миссис Брубек посоветовала не трогать их, и совет оказался отличным, потому что они вылупились как раз во время ярмарки. Пришла вся моя семья, и хотя Мэтта и Майка хватило всего на две минуты, мама с папой остались у моего стенда до конца. Мама даже подняла Бонни на ладони и погладила ее.

Когда ярмарка закончилась и я начала собираться домой, мама вдруг спросила:

— Теперь ты вернешь их миссис Брубек?

— Верну миссис Брубек что? — не поняла я.

— Птенцов, Джули. Ты не собираешься растить их?

Честно говоря, я еще об этом не задумывалась.

Я целиком сосредоточилась на их рождении. Но мама была права — вот они. Шесть очаровательных пушистеньких крохотных курочек, и у каждой были свое имя и свой характер.

— Я... я не знаю, — пробормотала я. — Я спрошу у миссис Брубек.

Я пошла к учительнице, молясь, чтобы она не попросила вернуть цыплят ее подруге. В конце концов, они вылупились только благодаря мне. Я дала им имена. Эти цыплятки мои!

К моему огромному облегчению и к маминому ужасу, миссис Брубек сказала, что они мои по праву. Все мои.

— Удачи, — сказала она и ушла помогать Хайди разбирать ее стенд, посвященный теореме Бернулли.

Мама не произнесла ни слова всю дорогу до дома, и я поняла, что цыплята нужны ей не больше, чем трактор или крокодил.

— Пожалуйста, мам, — прошептала я, когда мы подъехали к дому, — пожалуйста!

Мама закрыла лицо руками.

— Где мы будем их держать, Джули? Где?

— На заднем дворе? — Я не знала, что еще предложить.

— А как же Чэмп?

— Они подружатся, мама. Я прослежу. Обещаю.

Папа мягко сказал:

— Они довольно самостоятельные, Трина.

Но тут мальчишки воскликнули:

— Чэмп записает их до смерти, мам, — и покатилось: — Да-а! Но ты и не заметишь, они ведь уже желтые!

— Ух-ты! «Уже желтые» — классное название. Это сработает! Нет, подожди, люди могут подумать, что это мы о себе!

— Да, точно — забудь об этом!

— Ага, пусть он просто убьет цыпочек.

После этих слов мои братья заговорщически посмотрели друг на друга, и все началось по новой.

— Убить цыпочек! Вот оно! Ты понял?

— В смысле мы — убийцы цыпочек? Или мы убиваем цыпочек?

К ним повернулся папа:

— Выходите. Оба, выходите. Ищите себе название где-нибудь в другом месте.

Когда мальчишки выбрались и в машине остались мы втроем, тишину нарушал только писк цыплят. Наконец мама тяжело вздохнула и сказала:

— Ведь содержать их недорого?

Папа покачал головой:

— Они едят насекомых, Трина. Корма им нужно совсем немного. Они обойдутся совсем дешево.

— Насекомых? Правда? А каких?

— Червей, слизней... может, пауков, если смогут поймать. Думаю, улиток они тоже едят.

— Серьезно? — мама улыбнулась. — Ну, в таком случае...

— О, спасибо, мам. Спасибо!

Вот так у нас появились куры. Только никто из нас не подумал о том, что в поисках червей они уничтожат весь газон. Через полгода на заднем дворе у нас не осталось ни травинки.

А еще мы не подумали о том, что из-за корма для кур у нас появятся мыши, а вслед за мышами появятся и коты. Одичавшие коты. Чэмп быстренько прогонял их со двора, но они все равно бродили вдоль забора, поджидая удобного момента, чтобы проскользнуть обратно и ухватить добычу.

Но потом мои братья начали ловить мышей. Я ни о чем не подозревала до тех пор, пока не услышала, как мама заорала в их комнате. Как оказалось, они вырастили боа констриктора.

Мама так разозлилась, что я серьезно испугалась, как бы она не выгнала всех нас вместе с нашей живностью. Но вскоре я сделала удивительное открытие — курицы несутся! Я обнаружила красивые, блестящие кремово-белые яйца! Сначала я нашла одно под Бонни, потом под Клайдом, которого сразу же переименовала в Клодетт, а затем еще одно под Флоренс. Яйца!

Я тут же побежала показать их маме. Но увидев их, мама вздохнула и упала в кресло.

— Нет, — простонала она, — больше никаких кур!

— Это не куры, мам... это яйца!

Мама все еще была довольно бледная, так что я села рядом и объяснила:

— У нас нет петуха...

— Аа-а... — Ее щеки порозовели. — Это точно?

— Я ни разу не слышала кука-реку, а ты?

Мама улыбнулась.

— Кажется, нам повезло. — Она выпрямилась и взяла у меня яйцо. — Яйца, уф! И сколько они будут нести, как думаешь?

— Понятия не имею.

Как выяснилось, яиц оказалось куда больше, чем мы могли съедать. Сначала мы даже пытались консервировать их, но вскоре это нам надоело. Мама даже начала жаловаться, что магазинные яйца обходились ей дешевле.

И вот как-то вечером, когда я в очередной раз собирала яйца, через забор заглянула наша соседка, миссис Стьюби, и предложила:

— Если у тебя вдруг будут лишние, я с удовольствием куплю их.

— Правда? — не поверила я своему счастью.

— Конечно. Нет ничего вкуснее свежих яиц. Как тебе два доллара за дюжину?

Два доллара за дюжину! Я улыбнулась и ответила:

— Отлично!

— Тогда договорились. Как только появятся лишние, сразу приноси их мне. Мы с миссис Хелмс обсуждали это вчера по телефону, но я попросила тебя первая, так что сначала заходи ко мне, ладно, Джули?

— Конечно, миссис Стьюби!

Благодаря миссис Стьюби и миссис Хелмс проблема лишних яиц была решена. Я собралась было отдавать деньги маме в уплату за испорченный двор, но одного «Ни в коем случае, Джулианна. Они твои» было достаточно, чтобы я стала оставлять их себе.

Однажды, когда я шла к миссис Хелмс, мимо проехала миссис Доски. Она улыбнулась и махнула мне, и я вдруг почувствовала, что плохо поступаю с ней. Она же не знала, что миссис Стьюби и миссис Хелмс платят мне за яйца. Она, наверное, думала, что я даю их им просто по доброте душевной.

И, пожалуй, именно так я и должна была делать, но раньше мне никогда ни за что не платили. У нас дома все жили по принципу «хватай быстрее, а то ничего не останется». Я обычно не успевала. Но теперь я зарабатывала деньги, и это здорово повышало мою самооценку.

Чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что миссис Доски заслуживает бесплатных яиц. Она всегда была хорошей соседкой, давала нам продукты, если что-то неожиданно заканчивалось, и даже опаздывала на работу, когда нужно было подвезти маму, если у нас не заводилась машина. Несколько яиц... ведь это совсем малость.

К тому же так я могла чаще видеться с Брайсом. Холодным ранним утром его глаза сияли еще ярче. То, как он смотрел на меня — улыбка, румянец, — такого Брайса в школе было не увидеть. Днем он выстраивал вокруг себя настоящую стену.

Когда я в третий раз относила им яйца, я поняла, что Брайс ждет меня. Ждет, чтобы открыть дверь и сказать: «Спасибо, Джули. Увидимся в школе».

Это дорогого стоило. Даже когда миссис Стьюби и миссис Хелмс предложили мне больше денег, это все равно было дороже. Так что до конца шестого класса, весь седьмой класс и большую часть восьмого я относила яйца семье Доски. Самые лучшие, самые красивые яйца отправлялись прямо к ним, а взамен я получала несколько минут наедине с обладателем самых красивых в мире глаз.

Это был обмен.

Потом срубили платан. А две недели спустя умер Чэмп. Хотя большую часть дня он спал, и никто не знал, каким старым он уже был, мы не очень удивились, когда однажды вечером папа вышел покормить его и увидел, что пес умер. Мы похоронили его на заднем дворе, а мои братья соорудили табличку:

ПОКОЙСЯ С МИРОМ,

ТАИНСТВЕННЫЙ ЗАССАНЕЦ

Я довольно долго пребывала в унылом расположении духа. Часто шел дождь, в школу я ездила на велосипеде, чтобы больше не садиться в автобус, а возвратившись домой, погружалась в чтение и даже забывала собирать яйца.

Снова приняться за дело меня заставила миссис Стьюби. Она позвонила и сказала, что прочла в газете про дерево и ей очень жаль, что так случилось. Но я уже давно не приносила ей яйца, и она боялась, что мои куры перестали нестись.

— Такая ситуация может очень плохо сказаться на птицах! Кругом одни перья, а яиц нет. У меня жуткая аллергия на перья, а то бы я и сама завела кур, но ты не бери в голову. Я только хотела узнать, как у тебя дела, и сказать, что мне жаль дерево. И твою собаку тоже. Твоя мама сказала, что она умерла.

Так что я вернулась к работе. Собирала и мыла яйца. И когда их набралось достаточно, я вновь пошла по своему маршруту. Сначала к миссис Стьюби, потом к миссис Хелмс, а потом к семье Лоски. И пока я стояла на их пороге, до меня дошло, что я уже давно не видела Брайса. Конечно, мы оба ходили в школу, но я была так занята своими мыслями, что попросту не замечала его.

Мое сердце забилось быстрее, и когда дверь распахнулась и на меня взглянули его синие глаза, я смогла произнести только:

— Держи.

Брайс взял коробку и сказал:

— Знаешь, ты не обязана приносить их нам...

— Знаю, — ответила я, опустив глаза.

Мы молчали, кажется, целую вечность. Наконец Брайс спросил:

— Ты будешь снова ездить на автобусе?

Я посмотрела на него и пожала плечами.

— Не знаю. Я не была там с тех пор... ну, ты понимаешь.

— Там сейчас не так уж и страшно. Все расчистили. Наверное, скоро начнут закладывать фундамент.

Это прозвучало ужасно.

— Ладно, — продолжал Брайс. — Мне пора собираться в школу. Увидимся там. — Он улыбнулся и закрыл дверь.

Только я не двинулась с места. Я чувствовала себя так странно. Словно я внезапно оказалась где-то очень далеко. Вернусь ли я когда-нибудь на Колльер- стрит? Со временем мне придется, так мама сказала. А может, я все усложняю?

Внезапно дверь распахнулась, и вышел Брайс с полным мусорным ведром.

— Джули! — вырвалось у него. — Почему ты еще здесь?

Он смотрел на меня. Я не знала, почему я все еще стояла там. И я так смутилась, что сразу убежала бы, если бы не заметила, что Брайс пытается что-то от меня спрятать. Что-то в мусорном ведре.

— Тебе помочь? — спросила я. Мне показалось, что он вот-вот упадет. И тут я увидела край коробки из-под яиц.

Это была не просто коробка из-под яиц. Это была моя коробка из-под яиц. Та, которую я ему только что отдала. Крышка немного сдвинулась, и я поняла, что она полная.

Я перевела взгляд с яиц на Брайса и спросила:

— Что случилось? Ты их уронил?

— Ага, — поспешно ответил он. — Да, мне очень жаль.

Брайс попытался остановить меня, но я вытащила коробку из ведра со словами:

— Все?

Но когда я ее открыла, у меня перехватило дыхание. Шесть идеально целых яиц.

— Почему ты выбрасываешь их?

Брайс прошел мимо меня к мусорному контейнеру у гаража, но я пошла за ним. Я ждала ответа.

Он выбросил мусор, а потом повернулся ко мне.

— Слово сальмонелла тебе о чем-нибудь говорит?

— Сальмонелла? Но...

— Мама считает, что рисковать не стоит.

Я пошла за ним к крыльцу.

— То есть вы не едите их, потому что она...

— Потому что она боится, что мы отравимся.

— Отравитесь! Почему?

— Потому что твой задний двор — это сплошная грязь! Посмотри на свой двор, Джули! — Он указал на наш дом и продолжил: — Просто посмотри на него. Это настоящая помойка!

— Это неправда! — Я заплакала, но неопровержимые доказательства находились прямо через дорогу. Мое горло вдруг сжалось, и стало больно говорить. — Ты... всегда выбрасывал их?

Брайс пожал плечами и уставился в землю.

— Джули, послушай. Мы не хотели обидеть тебя.

— Обидеть? А ты понимаешь, что миссис Стьюби и миссис Хелмс платят мне за мои яйца?

— Ты шутишь.

— Нет! Они платят мне по два доллара за дюжину.

— Не может быть.

— Это правда! Все те яйца, что я дарила вам, я могла бы продать миссис Стьюби и миссис Хелмс!

— Ох, — вырвалось у Брайса, и он отвернулся. Потом он посмотрел на меня и спросил:

— Тогда почему ты дарила их нам?

Я уже не могла больше сдерживать слезы. Я выпалила:

— Хотела быть хорошей соседкой!

Брайс поставил мусорное ведро и сделал то, от чего я совсем перестала соображать. Он положил руки мне на плечи и посмотрел прямо в глаза.

— Миссис Стьюби твоя соседка, так? И миссис Хелмс тоже, верно? Так почему же ты решила быть хорошей соседкой только для нас?

Что он хотел этим сказать? Неужели мои чувства к нему все еще были настолько очевидны? Но если так, как он мог быть таким бессердечным и просто выбрасывать мои яйца неделю за неделей, год за годом?

У меня не было слов. Ни единого. Я просто уставилась в его чистые голубые глаза.

— Мне очень жаль, Джули, — прошептал Брайс. Я бросилась домой, оскорбленная и униженная, мое сердце готово было вырваться из груди.