Пролог

Земной звездолет так быстро миновал лишенную планет звезду Гиссер, что система слежения метеорологической станции, расположенной на метеорите, просто не успела засечь его. Когда Дежурный осознал присутствие огромного корабля, тот уже был заметен на экране в виде полоски света. На самом же корабле, вероятно, системы оповещения сработали: движение яркой точки явно замедлилось, по всей видимости, корабль тормозил, описывая широкую дугу. И вот сейчас он медленно полз в обратном направлении, очевидно, пытаясь определить местонахождение небольшого объекта, вызвавшего помехи на энергетических экранах звездолета.

Когда он оказался в пределах видимости, его громадный корпус в сиянии далекого желто-белого солнца закрыл почти весь экран. Ничего столь огромных размеров никогда не появлялось вблизи Пятидесяти Солнц. Корабль выглядел исчадием ада, вынырнувшим из глубин космоса, чудовищем, явившимся из полумифического мира, и, хотя он казался современным, в нем можно было признать имперский земной крейсер, описания которых сохранились в исторических хрониках. Ужасное пророчество предупреждало потомков, что настанет день и подобное чудовище явится.

Дежурный по станции знал, что теперь он должен сделать: послать предупреждающий сигнал, которого с тревогой ожидали уже несколько поколений людей, населяющих Пятьдесят Солнц, по подпространственной связи, чтобы невозможно было засечь направление, откуда он исходит, — после чего должен был убедиться, что ничего ценного на станции не осталось. После разрушения перегруженных атомных установок массивное строение, составлявшее спутник погоды, просто развалилось на части.

Дежурный не предпринимал попыток спастись. Его знания, его память не должны были попасть к врагу. Последовала короткая ослепляющая вспышка боли, когда тело распадалось на атомы, а затем наступила вечная темнота.

Леди Глория Лорр, первый капитан «Звездного скопления», не сопровождала экспедицию, высадившуюся на астероид, но внимательно следила за действиями людей на видеоэкране. Уже с самых первых мгновений, когда приборы показали на своих экранах человеческую фигуру, находившуюся на спутнике погоды, она поняла всю исключительную важность этого открытия. Тут же ее сознание начало перебирать несколько вероятных вариантов.

Метеостанции означают межзвездные путешествия, а люди на них могли быть только потомками землян. Леди Глория Лорр представила, как это могло произойти: в незапамятные времена, когда люди еще не знали способа путешествовать в подпространстве, была отправлена экспедиция, а отсюда следовал вывод, что они вполне могли населить множество планет, и численность человеческих колоний здесь могла достичь большой отметки. «Это весьма обрадует Его величество», — подумала первый капитан.

Ее это тоже обрадовало. В радостном возбуждении она вызвала машинное отделение.

— Ваши умелые действия, капитан Глоун, — с теплотой в голосе сказала она, — когда вы быстро обхватили весь метеорит защитным барьером, заслуживают всяческой похвалы. Вы будете награждены.

Человек на видеоэкране поклонился.

— Благодарю вас, благородная леди. Думаю, что нам удалось спасти электронные и атомные компоненты всей станции, но, к сожалению, из-за помех атомной энергии самой станции, насколько я понял, фотографическому отделу так и не удалось получить четкие снимки.

Леди Глория Лорр невесело улыбнулась и сказала:

— Достаточно того, что у нас есть этот человек, его матрицы, и поэтому мы можем обойтись и без снимков.

Она прервала связь, по-прежнему улыбаясь, и снова стала смотреть за тем, что происходило на метеорите.

Наблюдая за ослепительным сиянием, сопровождающим работу поглотителей энергии и материи, первый капитан подумала: «В зале метеостанции висела карта с отмеченными штормами». Она видела ее во время сканирования метеостанции S-лучами. Один из этих штормов выглядел довольно устрашающе. И было бы рискованно ее огромному звездолету лететь по неизвестной области с высокой скоростью, пока не будут точно определены границы этого шторма.

На мерцающем экране тогда перед ее взором предстал довольно красивый молодой человек. Целеустремленный, смелый. С точки зрения примитивных вкусов даже, наверное, интересный. Первым делом, конечно, его следует подвергнуть психическому воздействию для получения нужной информации. Хотя и теперь ошибка могла бы привести к долгим и трудным поискам. Десятки лет могут пройти в скитаниях взад-вперед по этому району, ограниченному всего несколькими световыми годами: звездолет при этом не в состоянии будет развивать больших скоростей, да, к тому же, без точного метеорологического прогноза перемещаться даже на малых скоростях было бы небезопасно.

Она увидела, что люди покидают метеорит. Первый капитан решительно выключила внутренний коммутатор, произвела настройку оборудования и шагнула на приемную площадку нуль-Т-передатчика, после чего перенеслась в приемную комнату в полумиле от ее рубки.

К ней подошел офицер и отсалютовал. С мрачным видом он произнес:

— Я только что получил снимки из фотографического отдела. К сожалению, на карте есть пятно энергетического тумана. Я бы предложил сперва попытаться восстановить здание и то, что в нем находилось, оставив мужчину напоследок.

По-видимому, почувствовав ее несогласие с ним, он торопливо продолжил:

— В конце концов он не более чем обычная человеческая матрица. Его восстановление практически ничем не отличается от способа работы нуль-Т-передатчика, только немного посложнее. В обоих случаях происходит разложение составляющих элементов, которые потом необходимо вернуть в прежнее состояние.

— Но почему нужно оставлять его напоследок? — спросила первый капитан.

— По техническим причинам, связанным с большей сложностью неодушевленных предметов. Высокоорганизованная материя, насколько вы знаете, мало чем отличается от легкополучаемых углеводородных соединений.

— Ну хорошо. — Она не была так, как офицер, уверена в том, что этот молодой варвар с его знаниями, благодаря которым и была создана карта, представляет меньшую важность, чем сама карта. Но если они получат и то, и другое… Женщина кивнула, приняв решение. — Начинайте.

Она смотрела, как здание начинает формироваться внутри огромной приемной платформы. Затем при помощи антигравитационных крыльев оно было доставлено в самый центр громадного металлического пола. Из кабины, качая головой, вышел техник и провел ее с полудюжиной других посетителей по восстановленной метеостанции, указывая на недостатки.

— На карте указаны только двадцать семь солнц, — заметил он. — Это явно не все, даже учитывая то, что эти люди занимают совсем небольшой район космоса. Кроме того, обратите внимание на большое количество штормов, многие из которых находятся далеко за пределами местонахождения всех этих солнц. И…

Он умолк. Взгляд его сфокусировался на призрачной двери за машиной, находившейся в двадцати футах от него.

Взгляд женщины проследовал вслед за его взглядом. Там лежал человек, дергаясь в судорогах.

— А я думала, — произнесла первый капитан, — что мужчина-то останется напоследок.

— Наверное, мои помощники неправильно поняли, — извиняюще произнес ученый. — Они…

— Неважно, — оборвала его женщина. — Немедленно отправьте его в Центр психологии и передайте лейтенанту Неслору, что я вскоре буду там.

— Слушаюсь, благородная леди.

— Подождите! Передайте от меня привет главному метеорологу и попросите его спуститься сюда, пусть он изучит эту карту и на основе этого даст мне свои соображения насчет прокладки курса.

Повернувшись лицом ко всей группе, она рассмеялась, обнажая ровные белые зубы:

— Клянусь космосом, наконец-то появилась настоящая работа после десяти лет скучных монотонных исследований. Мы быстренько найдем норы эти прячущихся крыс и повытаскиваем их наружу!

Ее глаза горели от возбуждения.

Удивительное дело, но Дежурный по станции знал о том, что он жив, еще до того, как открыл глаза.

Почувствовав возвращение сознания, он инстинктивно начал делать деллианскую разминку мышц шеи и головы, дыхательные упражнения и гимнастику для тела и разума. Только когда он выполнил уже половину всей системы, в его мозгу вдруг мелькнула ужасающая мысль: «Я прихожу в сознание?!» Именно в тот момент, когда его мозг уже готов был взорваться от потрясения, вызванного этой мыслью, пришло понимание того, каким образом это произошло.

В результате его мысли потекли спокойным потоком. Он пристально посмотрел на женщину, которая сидела, откинувшись на спинку кресла, возле его кровати. У нее было красивое лицо с благородным овалом и величием, как-то не особенно подобающим для столь юной особы. Она внимательно рассматривала его сверкающими серыми глазами. Неподвижный взгляд женщины буквально парализовал сознание Дежурного.

Наконец у него мелькнула мысль: «Меня запрограммировали на спокойное пробуждение. Что же еще они сделали… узнали?»

Мысль эта начала разбухать в его сознании:

«ЧТО ЖЕ ЕЩЕ?..»

Он заметил, что женщина улыбается ему едва заметной снисходительной улыбкой. Это было словно прием тоника. Он еще больше успокоился, когда женщина произнесла мелодичным голосом:

— Не тревожься. То есть не слишком тревожься. Как тебя зовут?

Дежурный открыл было рот, но сразу же закрыл его и хмуро покачал головой. Его охватило желание сказать ей, что, ответив врагу даже на один вопрос, он разорвет мысленный запрет в своем сознании деллианца, после чего у него легко будет получить всю остальную, не подлежащую разглашению, информацию.

Молодая женщина нахмурилась.

— Ты что, не желаешь отвечать даже на такой простой вопрос? Но ведь, сообщив свое имя, ты ничем не рискуешь!

«Свое имя, — повторил про себя Дежурный. — Потом придется отвечать, с какой я планеты, где в системе Гиссера она расположена, да еще дать информацию о надвигающихся штормах, и так далее. Этому не будет конца.

Чем дольше мне удастся отказывать этим людям в информации, которую они так желают от меня получить, тем больше времени будет у Пятидесяти Солнц, чтобы организовать защиту против самого огромного из всех летательных средств, которые когда-либо оказывались в этой части космоса».

Здесь его мысль оборвалась. Женщина встала, в глазах ее появился стальной блеск. В голосе зазвучали металлические нотки:

— Кто бы ты ни был, знай: ты находишься на борту имперского крейсера «Звездное скопление», и перед тобой его первый капитан леди Лорр. Знай также и то, что мы не отступимся, пока ты не сообщить нам курс, по которому наш корабль без опасности выйдет на орбиту вокруг твоей центральной планеты.

Последовала пауза, потом она резким голосом продолжила:

— Я твердо убеждена, что вам уже известно, что Земля не признает отдельных правительств. Космос неделим. Вселенная не станет местом бесконечной борьбы отдельных суверенных наций за власть. Таков закон. Те, кто выступают против него, объявляются вне закона, преступниками, подлежащими любому наказанию, которое будет определено в каждом конкретном случае. Учти это предупреждение.

Не дожидаясь ответа, леди Лорр повернулась и направилась к выходу.

— Лейтенант Неслор, — произнесла она у выхода, снова обернувшись к Дежурному, — есть какие-нибудь успехи?

— Да, благородная леди, — ответил женский голос. — Я взяла интеграл на основании исследований Мьюира-Грейсона по колониальным народам, оказавшихся в изоляции от основного потока галактической жизни. Но подобных случаев длительной изоляции, кажется, в истории зарегистрировано не было, так что я решила предположить, что они миновали статический период и вступили сейчас в период развития. Однако, мне кажется, нам следует начать с самого простого: несколько вынужденных ответов откроют его мозг для дальнейшего воздействия. Тем временем на основании скорости, с которой меняется его сопротивление воздействию нашей аппаратуры, мы сможем сделать важные выводы. Разрешите приступить?

Женщина, сидящая в кресле, кивнула. Из стены напротив Дежурного ударил луч света. Он попытался уклониться и тут только обнаружил, что его крепко держит в постели нечто невидимое, не являющееся ни веревкой, ни цепью, но столь же крепкое, как сталь, и столь же эластичное, как резина.

Больше он ни о чем не успел подумать: свет проник через глаза в его разум, хлестнул ослепляющей яростью. Сквозь него, казалось, прорывались какие-то голоса, они пели что-то в танцевальном ритме. Один голос произнес:

— Такой простой вопрос… конечно, почему бы мне не ответить… конечно, конечно, конечно… Я Дежурный с Гиссер. Родился на планете Кейдер III, родители — деллианцы. На Пятидесяти Солнцах семьдесят населенных планет общей численностью тридцать миллиардов человек. В районе четыреста представляющих какую-либо опасность штормов, самый крупный из них на широте 473. Центральное Правительство располагается на блистательной планете Кассидор VII…

В ужасе от того, что он делает, Дежурный остановил хлынувший поток безудержных мыслей при помощи особого мыслительного приема, известного деллианцам, и прервал губительные откровения. Он знал, что больше никогда не поймается на этом… «Слишком поздно, — подумал он, — слишком поздно».

Женщина отнюдь не была в этом уверена. Выйдя из спальни, она вскоре оказалась в помещении, где лейтенант Неслор, дама средних лет, занималась приведением в порядок полученных данных.

Подняв взгляд, психолог сказала с удивлением в голосе:

— Благородная леди, его сопротивление в момент остановки работы аппарата достигло по IQ отметки 800! Знаете, это совершенно невероятно, особенно учитывая тот факт, что он начал говорить при воздействии, по IQ 167, что соответствует его внешним данным и что, как ты знаешь, является средним показателем. Наверное, за этим сопротивлением стоит система тренировки сознания. И мне кажется, ключ к разгадке подобного феномена — в упоминании им своих деллианских предков. Именно после того, как он произнес это слово, кривая диаграммы подскочила резко вверх. Все это очень серьезно и может надолго нас задержать… если только мы не собираемся разрушить его мозг.

Первый капитан покачала головой и сказала:

— Доложите мне обо всех дальнейших успехах.

По пути к нуль-Т-передатчику она задержалась, чтобы определить местонахождение крейсера. Легкая улыбка промелькнула на ее губах, когда она увидела на экране, как тень корабля вращается вокруг более светлых контуров солнца.

Бросила взгляд на часы. И тут ей в голову пришла мысль, от которой по спине пробежал холодок: «Возможно ли, чтобы одному человеку удалось остановить корабль, способный завоевать целую Галактику?»

Старший метеоролог корабля лейтенант Кэннонс поднялся с кресла, когда первый капитан направилась в его сторону через весь огромный зал, в котором все еще находилась метеостанция Пятидесяти Солнц. Волосы у него уже поседели, что было неудивительно, ведь он, насколько помнила леди Лорр, был очень стар. Идя навстречу ему, она подумала: «В этих мужчинах, следящих за огромными космическими штормами, почти не ощущается пульса жизни. Возможно, это все из-за ощущения ими тщетности всего происходящего, безвременности. Наверное, штормы, которые лишь спустя столетия достигают полной своей мощи и силы, и люди, заносящие их в свои реестры, приобретают родственные черты».

В его голосе звучала неторопливая величавость, когда он грациозно поклонился ей и сказал:

— Первый капитан, достопочтенная Глория Сесили, леди Лорр из благородного рода Лорров, для меня большая честь, что вы почтили нас своим личным присутствием.

Она ответила на приветствие, потом прокрутила запись, сделанную на ленте. Прослушав ее, метеоролог нахмурил брови и наконец вымолвил:

— Широта бурь, которую он сообщил нам, для нас бесполезна. Эти невероятные существа разработали свою систему координат в Малом Магеллановом Облаке, не имеющей никакой видимой связи с магнитным центром всего Облака. Вероятно, в качестве центра этой системы они выбрали какую-то звезду, относительно которой и построили всю пространственную географию.

Старик резко повернулся и, пройдя через всю метеостанцию, подошел к краю ямы, над которой висела восстановленная карта погоды.

— Эта карта совершенно бесполезна для нас, — коротко сказал он.

— Что?

Первый капитан видела, что он внимательно и задумчиво смотрит на нее своими голубыми глазами.

— Скажите мне, а что вы думаете об этой карте?

Женщина молчала, не испытывая особого желания высказывать свое мнение перед столь уверенно чувствующим в своей области специалистом. Потом она, нахмурив брови, произнесла:

— По-моему, все во многом так, как вы описывали, и обстоит на самом деле. Они создали собственную пространственную систему, и все, что нам нужно, это отыскать ключ к ней.

Оно закончила более уверенно:

— Как мне кажется, наша самая главная проблема — выбрать направление, куда двигаться, чтобы осмотреть окрестности найденного нами метеоспутника. Если мы ошибемся, то это приведет к досадной задержке. К тому же остается еще главная помеха для быстрого перемещения в этом районе — вероятность нарваться на какую-нибудь бурю.

Первый капитан вопросительно посмотрела на метеоролога. И увидела, что он печально трясет головой.

— Боюсь, что все не так просто, — сказал он. — Эти яркие точки, изображающие солнечные светила, выглядят величиной с горошину из-за аберрации света, но при внимательном рассмотрении через метроскоп видно, что в диаметре они составляют только несколько молекул. Если такова их пропорция относительно солнц, то они представляют…

Первый капитан не раз бывала в самых различных критических ситуациях, благодаря чему научилась скрывать свои чувства от подчиненных. Вот и сейчас она стояла, внутренне ошеломленная, но внешне сохраняющая холодный задумчивый вид, являя собой само спокойствие. Наконец она произнесла:

— Вы имеете в виду, что каждое из этих солнц — их солнц — затеряно среди тысяч других звезд?

— Хуже, — ответил он. — Я бы сказал, что у них одна населенная система на десять тысяч звезд. Нам никогда нельзя забывать, что Большое Магелланово Облако состоит из пятидесяти миллионов звезд. А это огромное число.

В конце старик спокойно добавил:

— Если желаете, я рассчитаю траектории полета ко всем ближайшим звездам, предусматривающие максимальные скорости корабля в десять световых дней в минуту. Возможно, нам повезет.

Женщина резко покачала головой.

— Одна система на десять тысяч. Не будьте идиотом! Так вышло, что я знаю законы вероятностей, которые применимы и к данному случаю. Итак, мы имеем один к десяти тысячам. Значит, в лучшем случае нам придется посетить двадцать пять тысяч звезд, если же не повезет — то от тридцати пяти до пятидесяти тысяч.

— Нет-нет, — ее прелестные губы сжались в хмурой улыбке, — мы не собираемся тратить пять сотен лет на поиски иголки в стоге сена. Я больше доверяю психологии, чем удаче. У нас есть пленник, который разбирается в этой карте, и нужно лишь немного подождать, прежде чем он в конце концов расколется.

Она направилась было к выходу, но внезапно остановилась.

— А как насчет самого здания? — спросила она. — Говорит ли вам о чем-нибудь его конструкция?

Он кивнул.

— Старого типа, использовалась в Галактике пятнадцать тысяч лет назад.

— Никаких улучшений, изменений?

— Никаких, насколько я могу судить. Один наблюдатель, который и делает всю работу на метеостанции. Просто и примитивно.

Первый капитан несколько секунд простояла в задумчивости, покачивая головой, словно пытаясь прояснить голову от какого-то тумана.

— Это кажется удивительным. Ведь, несомненно, за пятнадцать тысяч лет они могли бы добавить что-нибудь свое. Правда, колонии обычно консервативны, но не до такой же степени!

Следующие три часа она занималась изучением обычных докладов, когда раздались сигналы астровизора. Пришли два сообщения.

Первое — из Центра психологии. В нем был всего один вопрос:

— Разрешено ли нам «вскрыть» разум пленника?

— Нет! — послала ответ первый капитан Лорр.

Прочитав второе послание, она бросила взгляд на табло орбит. Оно было испещрено орбитальными символами. Этот упрямый старик не подчинился ее приказу и стал рассчитывать курсы движения корабля.

Усмехнувшись, она прошла к табло и принялась изучать сверкающие линии, а потом отправила приказ в Отделение главных двигателей. Вскоре она наблюдала за тем, как ее огромный звездолет погружается в темноту ночи.

«В конце концов, — подумала она, — ведь можно одновременно гнаться за двумя зайцами. Контрапункт — это не только в музыке; еще раньше он появился в человеческих отношениях».

Первый день она рассматривала внешнюю планету, вращавшуюся вокруг светло-голубого солнца. Планета медленно плыла в темноте под кораблем — лишенная воздуха масса, состоящая из камня и металла, унылая и внушающая страх, как и любой метеорит, мир первозданных каньонов и гор, где никогда не было ничего живого.

S-лучи показывали на экранах только одни бесконечные скалы, никаких признаков движения ни в настоящем, ни в прошлом.

Было еще три других планеты, одна из них — теплый зеленеющий мир, где ветер колыхал девственные леса, а по долинам бродили стада животных.

Но не было ни жилых строений, ни самого человека.

С хмурым видом женщина-капитан произнесла по внутренней связи:

— На какую глубину S-лучи могут проникнуть в почву планеты?

— На сто футов.

— А существуют ли какие-либо металлы, способные имитировать сто футов грунта?

— Да, несколько, благородная леди.

Разочарованная ответом, она прервала связь. В тот день звонков из Центра психологии не было.

На следующий день перед ее нетерпеливым взглядом появился красный гигант. Вокруг массивного родителя вращалось на своих огромных орбитах девяносто четыре планеты. На двух из них была жизнь, но только девственные леса и дикие животные были обнаружены на них — не тронутые ни рукою человеческой, ни металлом цивилизации.

Главный зоолог экспедиции сообщил интересный факт своим размеренным голосом:

— Процент животных соответствует среднестатистическим данным для миров, где нет разумных существ.

— А не приходило ли вам в голову, — огрызнулась первый капитан, — что это, возможно, сознательная политика, целью которой является поддержание уровня численности животных на одном, высоком уровне, с законами, которые запрещают простую обработку почвы даже для собственных нужд?

Ответа она не стала дожидаться. Впрочем, его и не последовало. Промолчала и лейтенант Неслор, главный психолог.

Третья звезда находилась еще дальше. Леди Лорр увеличила скорость корабля до двадцати световых дней в минуту, о чем пожалела, когда корабль начало трясти во время небольшого шторма. Наверное, он был небольшим: едва начавшись, вибрация металла прекратилась.

— Пошли разговоры, — обратилась первый капитан к своим тридцати помощникам, собравшимся на совещание, — что мы должны вернуться в Галактику и просить отправить новую экспедицию на розыск этих запрятавшихся мошенников. Да еще какой-то малодушный член экипажа распространил слух, дошедший до моих ушей, что мы-де были по пути домой, когда обнаружили факт существования цивилизации Пятидесяти Солнц, и за десять лет, проведенных в Облаке, заслужили право на отдых.

Ее серые глаза блестели, голос стал ледяным:

— Можете быть уверены, что поддерживающим подобные пораженческие настроения не придется лично докладывать о неудаче правительству Его величества. Поэтому позвольте мне ободрить павших духом и пессимистов, что, если потребуется, мы останемся в Облаке еще на десять лет. Передайте офицерам и членам экипажа, чтобы они были готовы к этому. Это все.

…Вернувшись на командирский мостик, она узнала, что до сих пор не поступило сообщения из Центра психологии. Набирая номер Центра, она еще чувствовала гнев и нетерпение, но постаралась взять себя в руки, когда на экране возникло лицо лейтенанта Неслор.

— Что случилось, лейтенант? — спросила первый капитан. — Я с волнением ожидаю новой информации от пленника.

Женщина-психолог покачала головой.

— Мне нечего доложить.

— Нечего?! — В голосе леди Лорр прозвучало удивление.

— Я дважды испрашивала разрешение, — последовал ответ, — на «вскрытие» его разума. Ты, наверное, понимаешь, что нелегко решиться на такой ответственный шаг.

— О! — Первый капитан хорошо знала это, как знала и то, что многим по возвращении домой не понравится подобная мера, ее обвинят в насильственных действиях против отдельной личности. И теперь…

Психолог не позволила ей высказать свою мысль вслух:

— Я предприняла несколько попыток заставить его уснуть, делая упор на бесполезность сопротивления Земле и на то, что со временем все планеты Пятидесяти Солнц будут обнаружены. Но это только убедило его в том, что его прошлые признания не особенно нам помогли.

— Лейтенант, — к первому капитану вернулся дар речи, — нужно ли понимать это так, что тебе нечего предложить, кроме насилия? Нечего, да?

На экране астровизора изображение головы женщины-ученой закачалось в отрицательном жесте:

— Сопротивление, эквивалентное IQ 800 в мозгу с индексом 167,— это что-то новое для меня.

В голосе психолога сквозило неподдельное удивление.

— Я не могу понять этого, — пожаловалась она. — У меня такое чувство, что мы что-то упустили, что-то очень важное. Вроде того, как мы совершенно случайно наталкиваемся на метеостанцию в системе из пятидесяти миллионов солнц, станцию, единственный дежурный которой тут же, вопреки всем законам самосохранения, покончил с собой, чтобы только не попасть нам в руки.

За пятнадцать тысяч лет не произошло никаких изменений или улучшений в старой модели метеостанции. И сам такой огромный промежуток времени, как и размер мозга указывают на то, что изменения должны были произойти. Да и имя человека, Дежурный, довольно типично для докосмической эры, когда на Земле людей называли по роду их занятия. Возможно даже, что сама звезда, за которой он ведет наблюдение, передается в его семье по наследству — от отца к сыну. В этом есть что-то гнетущее… что-то…

Психолог умолкла, помрачнев. Потом спросила:

— Что же ты предлагаешь?

Через минуту психолог кивнула.

— Понятно… Хорошо. Доставить его в одну из спален у капитанского мостика. И речи быть не может о том, чтобы кто-нибудь другой присматривал за ним — я сама сделаю все необходимое. До завтра.

Она спокойно сидела у экрана астровизора, глядя на изображение пленника. Дежурный лежал на кровати, почти не шевелясь, закрыв глаза, однако его лицо казалось странным и напряженным. «Он выглядит, — подумала леди Лорр, — как человек, обнаруживший, что впервые за четыре дня опутавшие его невидимые узы исчезли».

Стоявшая рядом с ней женщина-психолог прошептала:

— Он все еще сохраняет подозрительность и, вероятно, будет оставаться таким, пока ты немного не успокоишь его разум. Его мысли все более и более будут сосредоточиваться на одном: только он один способен уничтожить звездолет, и эта убежденность будет крепнуть в нем с каждой минутой. Он должен будет действовать, невзирая на риск, со всей беспощадной решимостью. Последние десять минут я воздействую на него таким образом, чтобы свести его сопротивление к минимуму. Через несколько секунд ты увидишь… Ах!

Дежурный стал подниматься с постели. Из-под простыни выскользнула одна нога, и уже через несколько секунд он оказался на ногах. Его движения были на удивление уверенными, в них чувствовалась сила.

Несколько секунд он постоял — высокая фигура в серой пижаме. Он очевидно обдумал свои действия заранее: бросив быстрый взгляд на дверь, он прошел к встроенным в стену ящикам, слегка подергал их, после чего без малейших усилий принялся один за другим открывать их, ломая замки.

Вслед за лейтенантом Неслор челюсть отпала и у первого капитана.

— Боже милостивый! — вырвалось наконец у женщины-психолога. — Не спрашивайте у меня, каким образом ему удается взламывать эти металлические замки. Наверное, эту силу он получил в результате деллианской подготовки. Благородная леди…

Первый капитан взглянула на психолога — в голосе той сквозило беспокойство.

— Да?

— Как, по-вашему, при подобных обстоятельствах следует ли вам лично участвовать в операции по подчинению его разума? Он, очевидно, достаточно силен, чтобы справиться с любым находящимся на борту человеком…

Благородная леди Глория Сесили Лорр властным жестом оборвала ее:

— Я не могу рисковать тем, чтобы какой-нибудь идиот все испортил из-за собственной ошибки. Я приму обезболивающее. Скажи мне, когда настанет время войти к нему.

Входя в рубку на командном мостике, Дежурный ощущал холод и возбуждение. В одном из запертых ящиков он обнаружил свою одежду. Он не знал, что она находится там, но эти ящики привлекли его внимание. Сделав несколько предварительных упражнений из деллианской гимнастики для получения дополнительных сил, он принялся взламывать замки, которые легко поддались его рукам супермена.

Остановившись на пороге, он обежал взглядом все огромное куполообразное помещение. На мгновение его охватил страх, что он и его род обречены, но потом пришел прилив надежды. Ведь сейчас он свободен!

Эти люди не имеют ни малейшего представления, каково действительное положение дел. Наверное, на Земле давно забыли о величайшем из гениев Джозефе М. Делле. Конечно, его освобождение преследует какую-то цель, но…

«Смерть, — с яростью подумал он, — смерть им всем. Однажды они уже принесли смерть другим и могут стать снова убийцами».

Дежурный изучал ряды контрольных приборов, когда краем глаза увидел, как из ближней к нему стены в комнату вошла женщина.

Он переместил взгляд на нее и подумал с дикой радостью: «Командир корабля! Естественно, сейчас на меня направлено оружие для ее защиты, но откуда им знать, что я все эти дни только тем и занимался, что лихорадочно изыскивал способы, как заставить их пустить в ход оружие. Клянусь космосом, они не могут быть готовы, чтобы снова собрать меня по частям! Сам факт моего освобождения показывает, что ими движут психологические аспекты».

Не успел он и рта раскрыть, как женщина, улыбаясь, опередила его:

— Знаете, мне не следовало позволять вам исследовать эти устройства управления. Но мы решили в вашем случае применить другую тактику — вам предоставляется полная свобода передвижения по кораблю и возможность встречаться с членами экипажа. Мы хотим убедить вас… убедить вас…

Наверное, леди Лорр почувствовала что-то в его мрачной решимости. Она запнулась, встряхнула головой, не скрывая недовольства собой, после чего улыбнулась с более уверенным видом и продолжила увещевающим тоном:

— Мы хотим, чтобы вы поняли, что мы не оборотни. Мы хотим покончить с вашими страхами, что мы-де чем-то угрожаем вашему народу.

Теперь, когда мы узнали о вашем существовании, вы должны понять, что обнаружение центра вашей цивилизации — всего лишь вопрос времени.

Земля больше не является жестокой метрополией. Мы требуем лишь минимума лояльности, да и то только к идее общей сплоченности и неделимости космоса. Также необходимо существование общих уголовных законов, обеспечение высокого минимального уровня заработной платы для рабочих. И еще — абсолютный запрет на ведение войн любого рода.

За исключением этого каждая планета или группа планет может выбрать собственную форму правления, вести торговлю с кем угодно, жить собственной жизнью. Конечно, во всем этом нет ничего настолько ужасного, чтобы оправдать ту нелепую попытку самоубийства, предпринятую вами, когда мы обнаружили метеостанцию.

Слушая ее, он думал: «Сначала я разобью ей голову. Для этого лучше всего схватить ее за ноги, а потом размозжить ей голову о металлическую стену. Кости легко сломаются». При этом он добьется осуществления двух важных целей: во-первых, это ужасное зрелище послужит прекрасным предупреждением для остальных офицеров звездолета, а во-вторых, он вызовет на себя смертоносный огонь ее охранников.

Он сделал шаг в ее сторону, одновременно начиная слегка напрягать мускулы, разминаясь перед тем, как его тело нальется деллианской суперсилой.

— Вы как-то сказали, что ваш народ населяет Пятьдесят Солнц в этой районе космоса, — начала первый капитан. — Почему только пятьдесят? Ведь за двенадцать тысяч лет уровень населения вполне мог достигнуть двенадцати биллионов.

Дежурный сделал еще один шаг. Еще. Потом понял, что должен что-то ответить, если не хочет, чтобы в эти такие драгоценные секунды, пока он сантиметр за сантиметром подбирается к ней, у нее возникли подозрения. Он сказал:

— Две трети наших семей бездетны. Это очень прискорбно, но, видите ли, все дело в том, что у нас два типа людей. И поэтому когда заключается смешанный брак (чему обычно никто не препятствует), то…

Дежурный был почти рядом с женщиной, когда она спросила:

— Вы хотите сказать, что произошла мутация и что от двух разных типов людей не может быть потомства?

Однако он не ответил на этот вопрос — он был всего в десяти футах от нее и тигриным прыжком бросился к ней.

Первый энергетический луч поразил его слишком низко, чтобы оказаться смертельным, но вызвал безумную обжигающую боль, тошноту и ужасную тяжесть во всем теле. Он услышал пронзительный вопль леди Лорр:

— Лейтенант Неслор, что ты делаешь?

В этот момент он уже схватил ее. Его пальцы крепко сжали руку, которой она пыталась защититься, и тут второй залп попал ему в грудь, по ребрам. Во рту появилась кровавая пена. Помимо его воли рука женщины начала выскальзывать из его пальцев. О космос, как же он жаждет забрать ее вместе с собой в царство смерти!

И снова женщина закричала:

— Лейтенант Неслор, ты что, спятила? Прекрати стрелять!

За миг до того, как третий луч со всей своей разрушительной силой обрушился на Дежурного, он успел со злорадством подумать: «Она по-прежнему ничего не подозревает. В отличие от кого-то — кто в самый последний момент осознал истину. Слишком поздно, — подумал он, — слишком поздно, вы, глупцы! Давайте ищите нас! Предупреждение уже отправлено, его получили, и у нас есть время спрятаться еще лучше. К тому же Пятьдесят Солнц разбросаны среди миллиона звезд, среди…»

Смерть прервала его мысль.

Женщина поднялась с пола. Голова кружилась. Она пыталась привести в порядок свои мысли и чувства. Словно в тумане, она увидела, как в комнату из нуль-Т-передатчика вывалилась лейтенант Неслор. Она остановилась возле мертвого тела Дежурного с Гиссера, потом бросилась к ней.

— С тобой все в порядке, моя дорогая? Было так сложно вести огонь, глядя с экрана астровизора, что…

— Сумасшедшая! — У первого капитана перехватило дыхание. — Ты что, не понимаешь, что тело невозможно реконструировать в случае, если будут уничтожены жизненно важные органы. Растворение или разложение не может осуществляться по частям. Нам придется возвращаться без…

Она замолчала, заметив, что психолог смотрит прямо на нее.

— Его намерение напасть на тебя, — начала лейтенант Неслор, — не вызывало сомнений. Все это случилось так неожиданно для меня — вопреки всем моим расчетам. Признаюсь честно, он совершенно не подходил под рамки человеческой психологии. В самый последний момент я вспомнила о Джозефе Делле и массовом истреблении деллианских суперменов, случившемся пятнадцать тысяч лет назад. Просто немыслимо, что кое-кто из них сумел избежать гибели, после чего выжившим удалось основать цивилизацию в этом отдаленном районе космоса. Теперь ты понимаешь: деллианец — Джозеф М. Делл — изобретатель идеального деллианского робота.

1.

Уличный громкоговоритель ожил, разнося резонирующий мужской голос:

— Внимание, граждане планет Пятидесяти Солнц! Вы слышите боевой земной крейсер «Звездное скопление». Через несколько секунд к вам обратится капитан Сесили Лорр из благородного рода Лорр.

Малтби, направлявшийся к вагончику фуникулера, остановился, когда раздался голос из громкоговорителя. Другие люди тоже остановились.

Он впервые оказался на Ланте. Ее столица очаровала его своим сельским видом после перенаселенного Кассидора, где располагалась основная база Космического Флота Пятидесяти Солнц. Звездолет Ланта приземлился сутки назад, выполняя общий приказ командующего Флотом незамедлительно найти пристанище на какой-нибудь ближайшей населенной планете в связи с объявлением чрезвычайного положения.

И это было выполнено с неизбежно возникшей паникой. Из того, что он слышал в офицерской кают-компании, ему стало ясно, что что-то надо сделать с этим земным звездолетом, который сейчас передавал сообщение по всей радиотрансляционной сети планеты.

Мужской голос в динамике выразительно произнес:

— Сейчас к вам обратится леди Лорр.

Звонкий серебристый голосок главнокомандующей земного корабля был тверд:

— Люди Пятидесяти Солнц, мы знаем, где вы находитесь. В течение нескольких лет мой звездолет «Звездное скопление» занимался разведкой и изучением Большого Магелланова Облака. Случайно мы проникла в район, где расположена одна из ваших метеорологических станций и захватили обслуживающего ее человека. Прежде чем он покончил с собой, мы узнали, что где-то в этом Облаке, состоящем из примерно ста миллионов звезд, находятся пятьдесят населенных звездных систем с семидесятью планетами, где живут люди.

И теперь наша цель — обнаружить вас, хотя на первый взгляд это может показаться невозможным. Определить местонахождение Пятидесяти Солнц, разбросанных среди ста миллионов звезд, кажется трудной задачей, если заниматься поисками чисто механически, последовательно. Однако у нас есть решение этой проблемы, механическое лишь частично.

Слушайте внимательно, люди Пятидесяти Солнц. Мы знаем, кто вы. Мы знаем, что вы — так называемые роботы деллианской и неделлианской Федерации, хотя на самом деле вы не совсем роботы, а гуманоидные существа из крови и плоти. И, просмотрев свои книги по истории, мы прочитали о дурацком восстании, случившемся пятьдесят тысяч лет назад, которое перепугало ваших предков, заставило их покинуть нашу Галактику и искать спасение и безопасность далеко за пределами человеческой цивилизации.

Пятьдесят тысяч лет — очень большой срок. Люди изменились. Теперь больше невозможны неприятные инциденты, подобные тому, чему свидетелями были ваши предки. Я заявляю это для того, чтобы успокоить ваши страхи: вы должны вернуться в лоно цивилизации, которую покинули. Вы должны присоединиться к Земному Галактическому Союзу, члены которого обязаны выполнять лишь определенный минимум обязательных постановлений и создать коспоморты для посадки межзвездных кораблей.

Ввиду наличия у вас особых причин скрываться, вам предоставляется одна неделя звездного времени, чтобы сообщить нам местонахождение своих планет. В течение этого времени мы не будем предпринимать никаких действий. Но по истечении этого срока, если вы не сообщите нам необходимых сведений, за каждые последующие сутки звездного времени отсутствия контакта с нами вас будет ждать все более суровое наказание. А в том, что оно последует, можете не сомневаться. Мы найдем вас. И быстро!

Громкоговоритель умолк, как бы специально, чтобы позволить смыслу произнесенного дойти до сознания каждого. Один человек неподалеку от Малтби сказал:

— Но ведь это всего лишь один корабль. Чего бы это нам опасаться его? Неужели она считает, что сможет найти нас?

Второй мужчина мрачно заметил:

— Это невозможно. Напоминает поиски иголки в стоге сена, только еще сложнее.

Малтби промолчал, хотя склонялся к этому мнению. Ему казалось, что в голосе капитана земного звездолета леди Лорр слышался самый показной оптимизм, который он когда-либо слышал в своей жизни.

Ее превосходительство Глория Сесили снова заговорила по радио:

— На всякий случай, если у нас могут быть расхождения во времяисчислении, я хочу вам сказать, что один звездный день составляет двадцать часов и сто минут ваших суток. В одной минуте сто секунд, а одна секунда равняется времени, за которое свет преодолевает расстояние в 100 тысяч миль. Наш день, таким образом, немного длиннее, чем это было в стародавние времена, когда минута состояла из шестидесяти секунд и скорость света равнялась 186,3 тысячи миль в секунду. Итак, вам дается одна неделя, начиная с момента получения вами этого сообщения. В указанный день я снова свяжусь с вами по радио.

Последовала пауза. А потом голос мужчины, но не того, что представил женщину-капитана, произнес:

— Граждане Пятидесяти Солнц, вы прослушали сообщение, записанное на пленку и, полученное нами, Советом Пятидесяти Солнц, примерно час назад. Мы приняли решение передать его по радио, чтобы держать население в курсе всех событий, касающихся этой самой серьезной за все время опасности для нас.

Продолжайте заниматься своими делами и не сомневайтесь: будет сделано все, что в наших силах. По мере поступления новых сведений мы будем извещать вас о них.

На данный момент это все.

Малтби забрался в вагончик фуникулера, который снизился, когда он махнул рукой. Когда он уселся на свободное сиденье, к вагончику подошла какая-то женщина и села рядом с ним. Он почувствовал, как что-то пытается прощупать его мозг. Его глаза слегка расширились, но он не подал виду, что заметил мысленные прощупывания женщины-детектива.

Чуть погодя она произнесла:

— Вы слышали радиосообщение?

— Да.

— И что вы думаете по этому поводу?

— Главнокомандующая казалась очень уверенной.

— А вы обратили внимание, что она назвала всех нас, жителей Пятидесяти Солнц, роботами деллианской и неделлианской Федераций?

То, что она тоже заметила это, совсем не удивило Малтби. Людям Земли не было известно, что на планетах Пятидесяти Солнц сложилась и третья группа — от смешанных браков. В течение многих тысячелетий они были бесплодны, но в конце концов в результате того, что получило название системы «холодного давления», стало возможным рождение детей. И результатом этого явился так называемый «мул», имевший два сознания и обладавший как физической силой деллианцев, так и изобретательностью неделлианцев. Два разума, должным образом соединенные, могли взять контроль над любым человеческим существом, обладавшим только одним сознанием.

Малтби был мулом. Как и сидевшая рядом с ним женщина, что он сразу же понял, едва она только попыталась проникнуть в его мозг. Но между ними существовало отличие, заключавшееся в том, что у него был законный статус на пребывание на Ланте и других планетах Пятидесяти Солнц. У нее же этого права не было. Если ее поймают, то приговорят либо к пожизненному тюремному заключению, либо к смерти.

— Мы следили за вами, — сказала женщина, — чтобы связаться с вами, сразу же после того, как наши руководители узнали о сообщении земного корабля час назад. Что, по-вашему, мы должны предпринять?

Малтби помедлил с ответом. Ему трудно было принять свою роль наследственного вождя мулов, да к тому же он был капитаном Космического Флота Пятидесяти Солнц. Двадцать лет назад мулы попытались взять контроль над Пятьюдесятью Солнцами. Эта попытка завершилась полным провалом, в результате чего их объявили вне закона. Малтби, в то время маленький мальчик, был схвачен патрульными-деллианцами, и Флот дал ему образование, получив специальное разрешение на подобного рода эксперимент. Было признано, что необходимо решить проблему мулов. Были приложены особые усилия, чтобы сделать его лояльным гражданином Пятидесяти Солнц, и по прошествии длительного промежутка времени стало ясно, что эти усилия завершились полным успехом. Но обучающие его преподаватели и в мыслях не могли предположить, что в их руках находится номинальный руководитель мулов.

И ввиду этого сознание Малтби раздиралось противоречием, которое до сих пор он не мог разрешить.

— В данный момент, — протянул Малтби, — мне кажется, что нам следует автоматически связаться с властями. Пусть позволят нам открыто выступить вместе с деллианцами и неделлианцами. В конце концов, мы ведь тоже жители Пятидесяти Солнц.

— Уже начал дискутироваться вопрос, а не можем ли мы приобрести какое-нибудь преимущество, сообщив координаты одной из планет.

На мгновение Малтби, несмотря на свою подготовку, испытал шок. Однако он понимал, что это означает. Ничто не стоит на месте, все меняется не по дням, а по часам. Он грустно передал мысль:

«Наверное, моему характеру и темпераменту чужды интриги».

Успокоившись, Малтби уже мог с большей объективностью рассматривать возникшую проблему.

— Если Земля узнает местонахождение планет нашей цивилизации и признает наше правительство, никаких изменений не произойдет. Любые планы, которые у нас могли быть, чтобы извлечь для нас из нынешней ситуации какую-то выгоду…

Женщина — изящная блондинка — грустно улыбнулась, и в ее голубых глазах зажегся безумный огонь.

— Если мы отбросим их, то можем создать условия, при которых впоследствии получим равный статус. В сущности, это и является нашей главной целью.

— Да? — Малтби знал это лучше ее, но его эта цель не прельщала. — А мне кажется, что война, которую мы проиграли, велась ради других целей.

— Ну и что?.. — с вызовом бросила молодая женщина. — У кого больше права занимать руководящее положение? Мы ведь по своим способностям превосходим как деллианцев, так и неделлианцев. Насколько нам известно, мы — единственная раса сверхлюдей в Галактике. — Она специально сделала в этом месте паузу. — Существует еще одна большая возможность: землянам ничего не известно о мулах. Если мы воспользуемся преимуществом этого факта — в случае, если только многим из нас удастся проникнуть на борт их звездолета, — мы сможем захватить их новое всесокрушающее оружие. Вы понимаете это?

Малтби видел многие аспекты этой проблемы, включая и то, что в ее рассуждениях много желаемого выдавалось за действительность.

— Моя дорогая, — начал он, — мы небольшая группа. Наше восстание против Правительства Пятидесяти Солнц завершилось провалом, несмотря на его внезапность. Вполне возможно, что, будь у нас время, нам бы удалось добиться успеха. Но наши замыслы рассчитаны на большее число людей, что имеется в нашем распоряжении.

— Ханстон считает, что пора переходить к активным действиям — пока длится кризис.

— Ханстон! — непроизвольно воскликнул Малтби.

Потом он замолчал.

Рядом с такой яркой и решительной личностью, как Ханстон, Малтби ощущал себя почти полным ничтожеством. Его роль была непопулярной: сдерживать и держать под контролем неистовые страсти молодых недисциплинированных людей. Через своих сторонников, главным образом, людей в возрасте свыше тридцати пяти, друзей его отца, он не мог делать ничего другого, как только проповедовать осторожность. Это оказалось неблагодарным делом. Ханстон не был среди первых руководителей мулов. Его динамичная программа действий импонировала молодежи, которая о прежней неудачной попытке знала лишь понаслышке. Они считали: «Старые руководители наделали ошибок. Мы же их не повторим».

Сам Малтби не горел желанием захватывать власть над Пятьюдесятью Солнцами. Уже много лет его мучил один и тот же вопрос: «Каким образом мне направить амбиции мулов в сторону меньшей воинственности?» До сих пор ему никак не удавалось найти приемлемый ответ. Твердым голосом, растягивая слова, Малтби продолжил:

— Перед нависшей над нами всеми опасностью нужно сплочение. Нравится нам этот факт или нет, но мы — жители Пятидесяти Солнц. Может быть, и следовало бы выдать месторасположение цивилизации Земле, но не нам решать эту проблему лишь спустя час после того, как представился такой случай. Передайте скрытым городам, что я хочу, чтобы три дня проводилось открытое обсуждение данного вопроса, где всякий волен был бы высказывать свое мнение и критические замечания. На четвертый же день состоится голосование, где будет решаться вопрос: предавать или не предавать. Это все.

Краем глаза он заметил, что женщина отнюдь не рада его словам. Ее лицо внезапно помрачнело, выдавая скрываемое раздражение.

— Моя дорогая, — тихо сказал он, — ведь вы, несомненно, не собираетесь выступить против воли большинства?

И тут — по тому, как изменилось выражение ее лица, — он понял, что его слова вызвали появление в ее сознании старых сомнений в отношении демократических свобод. А ведь благодаря тому, что по всем важнейшим вопросам Совет мулов (который возглавлял он, Малтби) обращался непосредственно к обществу, заключалась его популярность и умение контролировать всех этих людей. Время доказало, что плебисциты пробуждают в людях консерватизм. Во время плебисцита становились осторожными даже те, кто за несколько месяцев до этого гневно высказывался за решительные меры. Множество опасных политических бурь мирно кончались в избирательных урнах.

Молчавшая женщина вдруг произнесла, растягивая слова:

— За четыре дня, возможно, какая-нибудь другая группа решит совершить предательство. В результате мы потеряем свое преимущество. Ханстон считает, что во время кризиса правительство будет действовать без промедления. А уж потом можно будет спросить народ, пошли ли эти действия на благо.

Но вот на эти ее слова Малтби нашел ответ:

— Сейчас решается судьба всей цивилизации. Может ли один человек или небольшая группа подвергнуть опасности сперва несколько сот тысяч человек собственного народа, а потом и шестнадцать миллиардов жителей Пятидесяти Солнц? Я думаю, что нет. Ну, вот и моя остановка. Мне пора выходить. Желаю удачи.

Он поднялся и вскоре спрыгнул на землю. Не оглядываясь, он направился к блестевшей сталью ограде, за которой находилась одна из небольших баз Вооруженных Сил Пятидесяти Солнц, созданных для защиты планеты Лант.

Хмурый охранник у ворот проверил его документы и сказал официальным тоном:

— Капитан, мне приказано доставить вас в здание Конгресса. Там сейчас совместное заседание местного правительства и высшего военного командования. Вы пойдете добровольно?

— Конечно, — без промедления ответил Малтби.

Спустя минуту он уже находился на борту вертолета ВС, направлявшегося через весь город.

Малтби сразу же понял, что пути для отступления еще имелись: в случае чего он без труда мог проникнуть в сознание как охранника, так и пилота и подчинить их себе.

Однако он решил пока ничего не предпринимать. По правде говоря, пока что члены правительства ничем не угрожали ему, капитану Питеру Малтби, кроме того, он надеялся что-нибудь узнать.

Небольшой вертолет приземлился во дворе между двумя заросшими плющом зданиями. По широкому, ярко освещенному коридору Малтби провели в помещение, где за круглым столом сидело около двадцати человек. О его прибытии, по-видимому, сообщили: никто не разговаривал, когда он вошел в комнату. Он быстро пробежал взглядом по лицам людей, повернувшихся в его сторону. С двумя он был лично знаком — высшие чины флота. Они кивком поздоровались с ним. В ответ он тоже кивнул.

С остальными же присутствующими, включая четырех военных, он никогда прежде не встречался. Он узнал несколько человек из местного правительства и местных высших военных чинов. Было легко определить, где деллианец, а где неделлианец: первые были стройными, красивыми, крепкими на вид людьми; последние же различались даже между собой. Во главе стола сидел коротышка-неделлианец. Он встал, и Малтби тут же узнал его по фотографиям: это был Эндрю Крейг, министр местного правительства.

— Господа, — начал Крейг. — Будем откровенны с капитаном Малтби.

Потом он обратился к вновь прибывшему:

— Капитан, здесь много говорилось об угрозе со стороны так называемого земного крейсера, выступление командира-женщины которого вы, должно быть, слышали совсем недавно.

Малтби кивнул.

— Да, я слышал его.

— Хорошо. Ситуация такова: в основном уже решено, что мы не откроем себя этому незваному гостю, какими бы посулами он не пытался нас увещевать. Кое-кто считает, что теперь, когда Земля добралась до Большого Магелланова Облака, нас, рано или поздно, обнаружат. Однако на это могут потребоваться тысячи лет. Наша позиция такова: держаться всем вместе и не идти на контакты. В течение следующих десяти лет — увы, на это потребуется много времени — мы сможем отправить экспедицию к главной Галактике и узнать, что же происходит там. После чего мы и примем окончательное решение, устанавливать отношения с Землей или нет. Вы понимаете, что это вполне разумно?

Он замолчал и вопросительно посмотрел на Малтби. Что-то в нем выдавало серьезную обеспокоенность. Малтби ответил ровным тоном:

— Не сомневаюсь в этом.

Несколько человек облегченно вздохнули.

— Однако, — продолжал Малтби, — разве можете вы быть уверены, что какая-нибудь группа или планета не выдаст нашего местонахождения земному кораблю? У разных людей и разных планет свои намерения и интересы.

— Да, — ответил коротышка, — мы вполне осознаем и эту возможность. Вот поэтому-то мы и пригласили вас на эту встречу.

Малтби отнюдь не был уверен, что его появление здесь было именно приглашением, но промолчал.

— К настоящему времени, — продолжал коротышка, — мы уже связались со всеми правительствами Пятидесяти Солнц. Они единогласны в том, что необходимо скрываться от землян. Но все они в равной степени осознают, что если только нам не удастся договориться с мулами и они попытаются воспользоваться предоставившимися в этой ситуации возможностями для мятежа, то весь наш союз окажется не более, чем видимостью.

В течение нескольких минут Малтби размышлял над тем, что же происходит. И теперь понял: кризис возник в отношениях между мулами и народом Пятидесяти Солнц. И вдобавок, он ясно осознавал смятение внутри самого себя. Он сказал:

— Господа, я так понимаю, что мне делают предложение стать посредником в отношениях с мулами. А поскольку я — капитан Вооруженных Сил Пятидесяти Солнц, то любой подобный контакт сразу же ставит меня в довольно щекотливое положение.

Вице-адмирал Дрихан, командир крейсера «Атмион», на котором Малтби исполнял обязанности помощника астронавигатора и главного метеоролога, громко произнес:

— Капитан, вы смело можете принять любое предложение, которое сделают вам здесь. Не бойтесь того, что мы не оцениваем надлежащим образом всю сложность вашего положения.

— Я бы хотел, — сказал Малтби, — чтобы все было запротоколировано.

Крейг кивнул стенографисткам.

— Пожалуйста, записывайте! — приказал он.

— Начинайте, — сказал Малтби.

— Как вы уже догадались, — продолжил Крейг, — мы хотим, чтобы вы передали наше предложение… — Он замолчал на несколько секунд, слегка помрачнев, очевидно, не испытывая особого желания произносить слово, которое придало бы ауру легитимности объявленной вне закона группе населения, — Совету мулов. Мы полагаем, у вас есть возможность установить подобный контакт.

— Несколько лет назад, — подтвердил Малтби, — я сообщил своему командиру, что со мной встречались эмиссары мулов. На каждой из планет Пятидесяти Солнц имеются постоянные средства связи между ними. В то время было решено не показывать, что нам известно об их существовании, поскольку они тогда ушли бы в глубокое подполье, а я бы был лишен информации о месте их новой дислокации.

На самом же деле это решение — что он должен сообщить Вооруженным Силам Пятидесяти Солнц о существовании таких агентств — было принято посредством плебисцита среди мулов. Посчитали, что этот контакт будет вызывать подозрение и поэтому о нем лучше всего сообщить самим. Правительство Пятидесяти Солнц вряд ли тщательно будет следить за деятельностью этих агентств, за исключением возникновения исключительных обстоятельств. Тогда это решение казалось вполне разумным. Но вот сейчас-то и наступили эти исключительные обстоятельства.

— Откровенно говоря, — начал коротышка, — наше мнение таково, что мулы, по всей видимости, оценивают сложившуюся ситуацию как благоприятную для них, когда можно выдвигать условия для заключения сделки с позиции силы. — Он имел в виду политический шантаж, хотя, впрочем, достаточно было и такого весьма примечательного комментария. — Я уполномочен, — продолжал Крейг, — предложить ограниченные гражданские права, доступ на некоторые планеты, возможность со временем жить в городах. Кроме того, весь комплекс вопросов юридических и политических прав будет пересматриваться раз в десять лет и, в зависимости от поведения мулов за эти десять лет, круг привилегий будет расширяться.

Крейг замолчал, и Малтби заметил, что все смотрят на него с напряженным вниманием и нетерпением. Кто-то из деллианских политиков спросил у него:

— Что вы думаете об этом?

Малтби вздохнул. Раньше, когда еще не было никакого земного крейсера, это предложение показалось бы замечательным. Это был классический пример уступки, на которую власти были вынуждены пойти после того, как утратили контроль над всей ситуацией. Что он тут же отметил, но не агрессивным тоном, а со всей прямотой и откровенностью. По крайней мере, ему так казалось. Зная же амбиции определенных группировок среди мулов, он понимал всю опасность дальнейших уступок и для них самих, и для их миролюбивых соседей. Учитывая прошлое, ограничения и испытательный период были просто неизбежны. Поэтому он собирался поддержать эти предложения, хотя сознавал, что при подобных обстоятельствах добиться этого будет непросто. Он спокойно высказал свои соображения и закончил:

— Нужно просто запастись терпением.

Вслед за этим наступила тишина. Потом неделлианец с суровым лицом резко сказал:

— А по-моему, мы просто зря тратим время, начав эту трусливую игру. Хотя на Пятидесяти Солнцах царствует мир уже в течение долгого времени, в нашем распоряжении еще находятся более ста действующих крейсеров, не считая множества более мелких кораблей. И где-то в космосе нам противостоит всего один земной корабль. Предлагаю направить против него наш флот, чтобы покончить с ним! Таким образом не останется никого, кому было бы известно о нашем существовании. Пройдет десять тысяч лет прежде, чем нас вновь таким же случайным образом обнаружат.

— Мы уже обсуждали это предложение, — возразил вице-адмирал Дрихан. — Причина, по которой мы не можем пойти на это, очень проста: возможно, землянам известны новые типы оружия, с помощью которого они могут нас победить. Мы не можем рисковать.

— Мне наплевать, какое оружие может быть на борту единственного звездолета, — категорически заявил тот же самый неделлианец. — Если флот сделает свое дело, то все наши проблемы будут разрешены одним решительным действием.

— Это крайнее средство, — обрывисто произнес Крейг. Он снова повернулся лицом к Малтби. — Можете сказать мулам, что если они отклонят наше предложение, то мы вынуждены будем направить против пришельцев с Земли наш военный флот. Другими словами, если они станут на путь предательства, то кто знает, выиграют ли они от этого хоть что-нибудь. Можете идти, капитан.

2.

На командном мостике, усевшись за пульт наружного наблюдения и уставившись взглядом в многоплановый иллюминатор-телескоп, досточтимая Глория Сесилия, леди Лорр из благородных Лорров, обдумывала сложившуюся ситуацию.

За иллюминатором, настроенным на полную резкость, тут и там сверкали звезды. Увеличение было снято, так что лишь несколько из них мерцали и своими размытыми очертаниями указывали направления звездных скоплений. Самое большое туманное пятно находилось слева — главная Галактика, в которой Земля была далекой планетой невзрачного солнца, песчинкой в космической пустыне.

В своей задумчивости Глория почти не замечала экрана перед собой. За годы чернота космоса, в котором менялись лишь расположение и форма созвездий, порядком приелись ей. И сейчас она смотрела на них с каким-то отрешением, словно пытаясь решить какую-то проблему. Наконец улыбнувшись, будто решившись на что-то, она нажала на кнопку. На экране перед ней возникло лицо мужчины. Она без предисловий холодно обратилась к нему:

— До меня дошли слухи, капитан, что наше решение о продлении нашего пребывания в Большом Магеллановом Облаке вызвало недовольство у некоторых членов экипажа.

Капитан некоторое время раздумывал, прежде чем осторожно ответил:

— Леди, я должен признать, что ваши планы поисков местной цивилизации не были встречены командой с особым восторгом.

Она отметила, как он изменил ее формулировку «наше решение» на «ваши планы».

— Безусловно, — продолжал он, — я не могу говорить от имени всех тридцати тысяч членов экипажа.

— Конечно, — признала Глория с иронией в голосе.

Офицер, казалось, ее не заметил.

— Я считаю, что вопрос о задержке экспедиции следовало бы вынести на общее голосование.

— Вздор! Разумеется, проголосуют за возвращение домой. Десять лет, проведенные в космосе, слишком размягчили экипаж. Куриные мозги и отсутствие всяких целей впереди! Капитан… — Голос ее смягчился, глаза засверкали, — в ваших словах и поведении я заметила некоторую солидарность с этим… этим простительным детям инстинктом. Вспомните сами, старейший принцип космических законов утверждает: «Кто-то обязательно должен сохранять твердость духа, чтобы идти дальше». Офицеры потому так тщательно и подбираются, что они не должны поддаваться слепому стремлению домой. Известно также, что люди, которые ему поддаются и возвращаются домой, недолго задерживаются в родных пенатах и вскоре отправляются в новую экспедицию. Мы слишком далеко оказались от изведанного космоса, чтобы позволить себе роскошь забыть о дисциплине.

— Я знаю эти аргументы, — спокойно заметил офицер.

— Рада слышать это признание, — язвительно произнесла первый капитан и решительно прервала разговор. Затем вызвала Отдел астронавигации. На вызов ответил молодой офицер.

— Нужно срочно сделать расчет ряда орбит, по которым мы могли бы пересечь Магелланово Облако за возможно короткое время, при этом не удаляясь от каждого солнца системы за границы пятисот световых лет.

Глаза молодого лейтенанта широко раскрылись. Он едва слышно пролепетал:

— Ваша милость! Это самое необычное распоряжение, которое я получал за свою короткую службу. Звездное скопление, в котором мы находимся, имеет в поперечнике шесть тысяч световых лет. На какую скорость следует нам рассчитывать, имея в виду тот факт, что нам абсолютно не известна штормовая обстановка в данном районе?

Реакция этого юноши смутила Глорию, на несколько секунд она заколебалась. Она мало себе представляла всю огромность пространства, которое намеревалась обследовать.

— Полагаю, — она отбросила прочь все сомнения, — что штормы в этой области галактики задержат наше продвижение не более чем на один световой год за каждые тридцать минут полета. Пусть главный астронавигатор доложит мне лично, когда орбиты будут рассчитаны.

— Будет исполнено, ваша милость, — ответил молодой офицер с безнадежностью в голосе.

Она отключила связь, снова села, пробежалась по клавишам иллюминатора, превратив его в зеркало, после чего принялась разглядывать свое отражение: симпатичную худощавую женщину тридцати пяти лет с суровыми чертами лица. Отражение улыбалось с некоторой ироничностью: она была удовлетворена своими действиями. Слух об ее решении будет разнесен по кораблю. Люди начнут понимать, что она задумала. Сначала будет отчаяние, потом наступят смирение и понимание. Что сделано, то сделано, и уверенность, что правительства Пятидесяти Солнц ни за что не капитулируют без особых причин и не выдадут местонахождения даже одной из своих планет, крепла в ней.

Возбуждение ее спало, пока она завтракала на своем командном посту. Борьба за судьбу корабля была неизбежной, и первый капитан понимала, что ей нужно быть готовой к любому повороту событий. Три раза, пока она завтракала, с ней пытались связаться, но она игнорировала звонки. Автоматический сигнал «Занято» свидетельствовал о том, что она была в рубке, но без особой срочности ее лучше было бы не тревожить. Каждый звонок вскоре прекращался.

После завтрака она легла отдохнуть и поразмыслить. Но быстро встала, подошла к нуль-Т-передатчику, настроила аппарат и очутилась в Центре психологии в полумиле от своего командного поста.

Лейтенант Неслор, главный психолог корабля, вышла из соседней комнаты поприветствовать первого капитана. Леди Лорр рассказала ей о своих заботах.

— Я так и думала, что ты захочешь повидаться со мной. Если подождешь минутку, я передам пациента своему помощнику и мы тогда сможем поговорить.

Когда она вернулась, леди Лорр поинтересовалась:

— Много у вас пациентов?

Серые глаза более старшей по возрасту женщины внимательно изучали ее.

— Мой персонал проводит до восьмисот часов терапии еженедельно.

— С вашим оборудованием это просто невероятно.

— Уже несколько лет число пациентов неуклонно растет, — согласилась лейтенант Неслор.

Леди Глория пожала плечами и хотела было сменить тему разговора, но вдруг ее заинтересовал один вопрос.

— А что их беспокоит? Ностальгия?

— Пожалуй, это слово может быть верным, хотя у нас есть для этого специальная терминология. — Лейтенант на секунду запнулась. — Прошу тебя, не суди их слишком строго. У людей, чья работа слишком монотонна, жизнь не имеет больших прелестей. Корабль большой, а средств для выражения своих индивидуальных способностей и склонностей не так уж много.

Благородная Сесили Глория открыла было рот, чтобы заметить, что и ее работа не отличается особым разнообразием, но вовремя спохватилась, поняв, что ее замечание будет отдавать фальшью.

— Не понимаю. На борту корабля есть все. Равное число мужчин и женщин, занятия на любой вкус, а уж развлечений хватит не на одну жизнь. Можешь гулять под сенью живых деревьев вдоль берегов никогда не пересыхающих ручьев. Можешь вступать в брак, а потом развестись, хотя, разумеется, детей заводить не разрешается. Полно веселых холостяков и незамужних девиц. У каждого своя каюта и всем известно, что деньги на их земных счетах ежемесячно возрастают на приличную сумму, так что после экспедиции их ждет на Земле спокойная жизнь. — Она нахмурилась. — И потом, открытие цивилизации Пятидесяти Солнц и их поиски сулят много интересного!

Старшая женщина слабо улыбнулась.

— Глория, дорогая, не будь такой наивной. Подобные мысли хороши для меня, тебя, учитывая нашу личную заинтересованность и наше положение. Сама я жажду узнать, как те люди думают и живут. Я изучила историю так называемых деллианских и неделлианских роботов и вижу здесь неограниченные возможности — для себя, но не для человека, который каждый день готовит для меня еду.

На лице первого капитана появилось прежнее решительное выражение.

— Боюсь, что твоему повару придется с этим смириться. У меня же двойная проблема: как контролировать ситуацию на корабле и как отыскать Пятьдесят Солнц. Да, последовательность именно такая, как я сказала.

Разговор их длился еще довольно долго. Наконец леди Лорр вернулась в свою каюту, примыкавшую к капитанскому мостику. Теперь она была твердо убеждена, что решение обеих проблем заключено в области психологии.

Неделя перемирия пролетела быстро и без каких-либо событий.

Как только истекли последние сутки, первый капитан собрала Совет капитанов, состоящий из начальников отделов своего гигантского корабля. Как она и предполагала, уже первые ее слова вызвали бурную реакцию у офицеров, подавляющее большинство которых составляли мужчины.

— Леди и джентльмены, — начала она. — Я считаю, что мы должны оставаться здесь до тех пор, пока не найдем эту цивилизацию, даже если на это потребуется еще десять лет.

Капитаны переглянулись между собой и беспокойно задвигались. Совет состоял из тридцати офицеров, из них четыре были женщинами.

Досточтимая Глория Сесили леди Лорр из благородного рода Лорров продолжила:

— Учитывая принятое решение, нам нужно подумать о долгосрочной стратегии. Какие будут предложения процедурного порядка?

— Я категорически возражаю против поисков, — первым высказался капитан Уэлисс, начальник летного состава.

Глаза первого капитана сузились. По выражению лиц остальных она могла предположить, что он выражает мнение большинства присутствующих. Но к этому она была готова.

— Капитан, — стараясь говорить спокойным голосом, проворковала она, — ведь имеется процедура смещения старших офицеров с их постов. Не кажется ли вам, что можно было бы прибегнуть к ней?

Капитан Уэллис побледнел:

— Прекрасно, ваша милость. Я обращаюсь к статье под номером четыреста девяноста два нашего Устава.

Хоть она и ожидала этого, но все-таки столь быстрое противодействие привело ее в некоторое замешательство. Она была знакома с этой статьей, поскольку в ней говорилось об ограничениях ее власти. Невозможно знать все предписания, описывающие в мелочах подробности контроля над персоналом, но знала, что каждый хорошо ориентируется в предписаниях, касающихся его самого. «Когда речь заходит о собственных правах, любой из них становится специалистом в космической юриспруденции», — с горечью подумала Глория.

С побледневшим лицом слушала она, как капитан Уэлисс быстро и четко выстреливает из себя слова Устава:

— Ограничения… обстоятельства оправдывают собравшихся на Совет капитанов… большинством… две трети… первоначальная цель экспедиции…

Насколько ей не изменяла память, впервые команда корабля готова была взбунтоваться против своего капитана. Да, крейсер «Звездное скопление» был направлен в картографическую экспедицию. Верно, задание выполнено. Ладно, настаивая на изменении цели полета, она оказалась под действием этой проклятой статьи Устава. И что из того?

Дождавшись, когда Уэлисс закончит читать и отложит текст Устава в сторону, она спросила обыденным тоном:

— Ну-с, проголосуем?

Результат был таков: двадцать один к пяти против нее, при четырех воздержавшихся.

Капитан Дороти Стердевант, глава женского обслуживающего персонала, заметила:

— Глория, все шло к такому концу. Мы слишком долго находились вдали от дома. Пусть другие ищут эту цивилизацию.

Первый капитан нетерпеливо постучала карандашом по длинному полированному столу. Голос ее был совершенно спокойным:

— Статья четыреста девяноста два Устава позволяет мне действовать по собственному усмотрению от пяти до десяти процентов от общей продолжительности экспедиции, но не больше шести месяцев. Поэтому вот мое решение: мы останемся в Большом Магеллановом Облаке еще на шесть месяцев. А теперь давайте обсудим способы и средства определения местонахождения хотя бы одной планеты цивилизации Пятидесяти Солнц. Вот мои предложения…

И с холодной отрешенностью она начала излагать их.

3.

Первый капитан Лорр прочла уведомление о «признании недействительным» ее прежних приказов, несколько минут сидела, сжав кулаки и в душе вся кипя. Потом, внутренне собравшись, вызвала капитана Уэлисса. Лицо офицера превратилось в ничего не выражавшую маску, когда он увидел, кто с ним связался.

— Капитан, — несколько обиженным тоном начала Лорр, — я только что прочла ваш документ, под которым стояло двадцать четыре подписи.

— Полагаю, это не возбраняется Уставом, — изрек сухо Уэлисс.

— О, уж в этом у меня нет никаких сомнений, — съязвила она, но тут же снова взяла контроль над собой. — Капитан, откуда такая отчаянная решимость по поводу немедленного возвращения домой? В жизни нельзя следовать одним регламентам и уставам. Неужели вы не хотите поучаствовать в захватывающем приключении, в которое мы сейчас можем быть вовлечены? Уверена, что хоть какое-то чувство азарта в вас должно было сохраниться.

— Мадам, — последовал холодный ответ, — я преклоняюсь перед вами. У вас потрясающий талант руководителя, но в то же время вы любите навязывать другим свою волю. А если они имеют свое собственное мнение, вас это удивляет и обижает. Вы так часто оказывались правы, что вам и в голову не может прийти мысль, что вы способны принять ошибочное решение. На нашем корабле тридцать капитанов, с которыми вы можете посоветоваться в любой момент и при чрезвычайных обстоятельствах, а в действительности в любой момент, они могут, согласно Уставу, отстранить вас от командования кораблем. Мы, поверьте, все любим вас. Но мы знаем и свои обязанности перед остальными членами экипажа.

— Но вы ошибаетесь. Мы можем заставить эту цивилизацию открыться. — После некоторого колебания она продолжила: — Капитан, разве не можете вы хотя бы один раз принять мою сторону?

Это было ее личное обращение к нему, и она почти сразу же пожалела об этом. Ее просьба, однако, несколько сняла напряжение Уэлисса. Неожиданно он рассмеялся, хотя и делал попытки сдержать себя, но тщетно.

— Приношу свои извинения, мадам, — наконец выговорил он. — Если можете, простите меня.

Она озабоченно спросила:

— Что же вас позабавило?

— О, только ваши слова: «Хотя бы один раз», — его лицо снова приняло непроницаемое выражение. — Леди Лорр, неужели вы забыли, сколько раз вы уже обращались ко мне с просьбой поддержать какой-либо ваш проект?

— Ну, может, такое и случалось… пару раз… — внезапно она остановилась, напрягая свою память.

— А я уже перестал считать, — произнес Уэлисс. — И, думаю, не намного ошибусь, если скажу, что за время экспедиции вы обращались с подобными просьбами насчет нашей поддержки ваших начинаний раз сто, пользуясь своим юридическим статусом на корабле. Теперь же, когда впервые закон используется против вас, вы с негодованием встречаете наше решение.

— Я не негодую. Я… — она запнулась. — О-о, кажется, наш разговор бесполезен. Почему-то вы вбили себе в голову, что шесть месяцев — это целая вечность.

— Дело не во времени — в цели. Вы слепо верите, что можно обнаружить Пятьдесят Солнц, разбросанных между ста миллионами других. Но не кажется ли вам, что даже у такого большого корабля, каким располагаем мы, нет ни одного шанса из миллиона? Если вы этого не видите, то на этот раз нам придется признать ваше решение недействительным, невзирая на наше личное отношение к вам.

Первый капитан не знала, что ей теперь делать. Дискуссия складывалась явно не в ее пользу. Она понимала, что нужны более веские обоснования ее решения.

— Капитан, — медленно начала она, — это не математическая проблема. Если бы мы надеялись только на случай, ваша позиция была бы абсолютно правильной. Я же надеюсь на психологический фактор.

— Те из нас, кто подписал этот документ, пошли на это отнюдь не с легким сердцем. Мы обсуждали и психологический аспект.

— И на каком же основании вы пренебрегли им? По незнанию?

Слова женщины прозвучали несколько резковато, на что ее собеседник ответил сухим тоном:

— Мадам, мы с тревогой отметили у вас склонность полагаться только на мнение лейтенанта Неслор. Вы уединялись с ней, и о содержании ваших разговоров мы могли судить только по принимаемым вами решениям.

Слегка встревоженная, она произнесла, словно защищаясь:

— Если честно, я никогда не задумывалась обо всем этом. Просто советовалась с главным психологом корабля, официально назначенным на эту должность.

— Если советы лейтенанта Неслор так уж для вас ценны, вам следует возвысить ее до ранга капитана, чтобы и мы, остальные члены совета, могли выслушивать их. — Как бы предвосхищая ее замечание, Уэлисс продолжил: — И прошу вас, не говорите, что сделаете это незамедлительно. Даже при отсутствии возражений со стороны капитанов для утряски всех формальностей, связанных с подобным повышением по службе, потребуется не меньше месяца, после чего новому капитану предоставляется еще два месяца для изучения процедуры проведения совещаний, но без права непосредственного в них участия.

— Вы против этих трех месяцев отсрочки? — угрюмо спросила леди Лорр.

— Да.

— И вы не соглашаетесь ускорить процедуру избрания нового капитана?

— Ну, разве что в случае крайней необходимости. Но ведь здесь все дело просто в вашей убежденности по поводу необходимости поисков потерянной цивилизации. А с этим вполне может справиться любая другая экспедиция.

— И вы настаиваете на признании недействительным моего решения?

— Да.

— Прекрасно. Голосование состоится через две недели, начиная с сегодняшнего дня. В случае моего поражения и если ничего не случится, мы отправляемся домой.

Махнув рукой, леди Лорр прервала связь.

«Отныне я вовлечена в борьбу в двух направлениях, — сказала она самой себе. — С одной стороны, с капитаном Уэлиссом и большинством в четыре пятых, а с другой — заставить жителей Пятидесяти Солнц раскрыть свое местоположение. Причем эта двойная борьба только начинает разворачиваться».

Первый капитан вызвала радиорубку. Отозвался капитан Горсон.

— Есть ли еще контакт с кораблем Пятидесяти Солнц, ведущим за нами наблюдение?

— Нет. Я уже докладывал о том, что мы потеряли с ним контакт. Он до сих пор не восстановлен. Скорее всего, они выйдут на нас завтра, когда мы передадим наши координаты.

— Сразу же сообщите мне об этом.

— Будет исполнено.

Она прервала связь и вызвала арсенал. Ответил дежурный, но она терпеливо стала дожидаться, пока не разыщут капитана, возглавляющего отдел вооружений.

— Сколько сброшено бомб? — спросила она, как только тот появился на экране.

— Семь!

— Все наугад?

— Это самый простой способ, где наименьшая вероятность попадания в планету, на которой может существовать жизнь.

Она кивнула, соглашаясь, хотя беспокойство по-прежнему не покидало ее. Наконец она заговорила, чувствуя необходимость прояснить возникшую ситуацию:

— Теоретически я согласна с этим, но мое сердце… — Она умолкла. — Достаточно одной ошибки, капитан, и мы окажемся на скамье подсудимых.

— Я знаю этот закон, ваша милость, — мрачно заметил капитан. — С подобным риском нашему отделу всегда приходится считаться. — Он заколебался, но решил продолжить: — На мой взгляд, вы прибегли к очень опасной угрозе, опасной для нас. На людей не стоит оказывать подобного давления.

— Вся ответственность лежит на мне, — отрезала леди Лорр.

Она прервала связь и принялась ходить по каюте. Две недели! Казалось невозможным, чтобы что-то могло произойти за такой короткий срок. Через две недели, согласно ее планам, только-только начнут сказываться результаты психологического давления на деллианцев и неделлианцев.

Мысль об этом напомнила ей кое о чем. Быстро пройдя к нуль-Т-передатчику, она произвела настройку и через секунду оказалась в библиотеке, находящейся в самом центре корабля, почти в полумиле от ее каюты.

Глаза леди Лорр остановились на заведующей библиотекой, что-то писавшей за столом.

— Джейн, у тебя имеются какие-либо материалы о деллианских волнениях?.. — начала она без каких бы то ни было вступительных фраз.

Библиотекарша, вздрогнув, едва не выскочила из своего кресла, но сразу же плюхнулась обратно.

— Знаешь, Глория, так можно получить и разрыв сердца. Неужели трудно было сперва хотя бы поздороваться?

Первого капитана охватило раскаяние.

— Прости, меня полностью захватила одна идея. Но у тебя имеются…

— Да, имеются. Если ты подождешь еще десять минут, тебе предоставят все материалы. Ты уже обедала?

— Обедала? Нет, разумеется, нет.

— Мне нравится, как ты это произнесла, и, зная тебя, я догадаюсь, что это означает. Тогда давай вместе перекусим. И никаких разговоров о деллианцах или неделлианцах до окончания обеда.

— Вряд ли это возможно сейчас, Джейн. Я не могу разбазаривать драгоценное время…

Старая женщина вышла из-за стола и, подойдя к леди Лорр, крепко взяла ее за руку.

— О да, ты не можешь. Тогда вот что. Ты не получишь от меня ни бита информации, пока мы не отобедаем. Никакие ссылки на твои законы и предписания я принимать во внимание не буду. Так что пошли.

Секунду она еще колебалась, но потом устало подумала: «Этот чертов человеческий фактор. Вечно люди вмешиваются в мои действия». Напряжение исчезло, и она как бы увидела себя со стороны — хмурая, издерганная, вся ушедшая в себя, вообразившая, что на ее плечи была возложена судьба всей вселенной. Постепенно она расслабилась.

— Спасибо, Джейн. Я просто мечтаю о бокале вина и поджаренном бифштексе.

Но и за обедом ее не оставляла уверенность в собственной правоте. Да, можно расслабиться на часок, но потом все равно придется вернуться к действительности. Пятьдесят Солнц должны быть найдены теперь уже по причине, которая постепенно созревала в ее мозгу со всеми неумолимыми последствиями.

После обеда они разговорились под легкую музыку о цивилизации Пятидесяти Солнц. Исторический экскурс оказался кратким, простым и ясным.

— Пятнадцать тысяч лет назад Джозеф М. Делл изобрел первый вариант нуль-Т-передатчика, — начала библиотекарша. — Устройство требовало искусственного синтеза некоторых видов тканей, особенно эндокринных желез, исследовать которые было делом нелегким. Поскольку можно было войти в одном месте, а спустя мгновение оказаться за тысячи миль в другом, не сразу были замечены незначительные с виду изменения, происходившие с теми, кто пользовался телепортацией.

Вряд ли они осознавали, что что-то теряют, но впоследствии у деллианцев уменьшилась способность к творческому мышлению. Правда, некоторым из них даже казалось, что они кое-что приобрели: стали менее чувствительными к нервным стрессам и невероятно сильными физически. Причем, деллианцы могли внутренним напряжением увеличивать свою силу до поистине сверхъестественных пределов. И не было ничего удивительного в том, что обычные люди стали их побаиваться и обзывали роботами. — В голос библиотекарши явственно слышался сарказм. — Такое обращение нисколько не волновало деллианцев, что еще более усиливало ненависть людей к ним. На это, однако, власти поначалу внимания не обращали.

И наступил период времени, когда вражда перешла в агрессию, люди стали убивать деллианцев прямо на улицах. Те, кто им еще симпатизировал, убедили правительство позволить деллианцам эмигрировать. Больше никаких сведений о них не поступало, вплоть до того момента, когда наш корабль обнаружил их присутствие в Магеллановом Облаке.

Досточтимая Глория Сесили некоторое время сидела молча, пока, наконец, не произнесла задумчиво:

— Из твоего рассказа я мало почерпнула для себя интересного. Все это мне было известно, если не считать нескольких малосущественных деталей.

Старая женщина внимательно посмотрела на нее.

— Глория, что у тебя на уме? Когда ты говоришь подобным образом, то обычно пытаешься доказать какую-то собственную теорию.

Библиотекарша была права на все сто процентов, но первый капитан понимала, что, вероятно, лучше не признаваться в этом. Тех, кто пытается подогнать факты под созданные ими теории, не стоит называть учеными. Часто она сама была слишком резка с офицерами, которые недостаточно ясно выражали свои мысли.

— Просто я собираю всю имеющуюся у нас информацию. Ведь очевидно, что, имея дело с мутантами, вроде деллианцев, необходимо учитывать все возможности, любые мельчайшие детали.

Библиотекарша кивнула. Наблюдая за ней, леди Лорр решила, что объяснение вполне удовлетворило ее, а мгновенная вспышка интуиции исчезла без каких-либо последствий.

Она встала. Глория не могла позволить появиться еще каким бы то ни было подозрениям. Вторично отвертеться ей было бы гораздо сложнее. Посему она пожелала старой женщине спокойной ночи и отправилась в свои покои. А несколькими минутами позже она вызвала Центр биологии.

— Доктор, — без предисловий начала она, — недавно я отправила вам некоторые материалы о деллианцах и неделлианцах с Пятидесяти Солнц. Каково ваше мнение: могут или не могут от смешанных браков рождаться дети?

Биолог, надо сказать, особой сообразительностью не отличался, да и говорил он, растягивая слова:

— В истории об этом ничего не сообщается.

— И все-таки, как сами вы считаете?

— Думаю, что это вполне возможно.

— Вот то, что я хотела услышать, — торжествующе произнесла первый капитан.

Возбужденная полученным ответом, она долго не могла заснуть. Лежа в темноте, Глория всматривалась в царившую за пределами корабля вселенскую ночь. Там произошли едва заметные изменения. Светящиеся точки располагались теперь несколько иначе, и без оптических приборов она не могла бы точно утверждать, что находится в Большом Магеллановом Облаке. Одиноких звезд было не больше сотни. Расплывчатые пятна света тут и там указывали на наличие сотен тысяч, если не миллионов, звезд. Повинуясь какому-то неосознанному импульсу, она потянулась к окуляру и повернула регулятор увеличения до упора.

Ну и красотища!

Миллиарды звезд теперь смотрели на нее. И близкие яркие огни бесчисленных звезд Облака, и гигантская спираль главной галактики, усеянная светящимися точечками, сосчитать которые не представлялось возможным. А ведь взгляд ее охватывал совсем крошечную часть космического мирозданья. Откуда все это взялось? Тысячи и тысячи поколений людей задавались подобным вопросом, но ответа так до сих пор найдено не было.

Поставив увеличение на ноль, она вернулась к обсуждению более насущных проблем. С широко раскрытыми глазами она подумала: «Предположим, от союза деллианца и неделлианца мог возникнуть какой-то гибрид. Какие выгоды могу я извлечь из этого за отпущенные мне две недели?»

Так без каких-либо идей по этому поводу Глория и заснула беспокойным сном.

Наступило утро. За легким завтраком она вдруг с ужасом осознала, что ей осталось всего тринадцать дней! Выходя из-за стола, она угрюмо сказала самой себе, что живет в мире иллюзий и, если не решится на какие-либо действия, все предприятие, в которое она втянула свой корабль, будет обречено на неудачу.

Появившись на капитанском мостике, она вызвала радиорубку.

— Капитан, — обратилась она к ответившему на вызов офицеру, — находимся ли мы в поле верхнего резонанса корабля Пятидесяти Солнц?

— Нет, мадам.

Глория ожидала другой ответ. Теперь, когда она приняла решение, любая неувязка или препятствие ее раздражали.

— Как только контакт будет восстановлен, доложите об этом арсеналу.

— Будет сделано, мадам.

Она прервала связь и вызвала арсенал. Руководитель отдела, мужчина с гордым лицом, судорожно сглотнул слюну, когда она объяснила свои намерения.

— Мадам, но это может выдать наше самое грозное оружие, — запротестовал он. — Допустим…

— Никаких допущений! — в ярости прервала его первый капитан. — Нам нечего терять. Поскольку нам не удалось выманить флот Пятидесяти Солнц, я приказываю вам захватить этот корабль. Возможно, всем его навигаторам было приказано в случае безвыходного положения покончить жизнь самоубийством. Этого нельзя допустить.

Капитан наморщил лоб, с напряжением обдумывая ее слова. Потом кивнул.

— Опасность заключается в том, что кто-нибудь, находящийся вне поля, может его обнаружить и исследовать. Но если вы приказываете идти на такой риск…

Досточтимая Глория занялась другими делами, но мысли ее то и дело возвращались к отданному приказанию. Никакой новой информации не поступало. Не в силах сдержать нетерпение, она вновь соединилась с радиорубкой. Корабль Пятидесяти Солнц не появлялся.

Прошел день, потом еще один. Контакта все не было.

На четвертый день с капитаном «Звездного скопления» она уже не могла разговаривать. Этот день также не принес ничего нового.

4.

— Под нами планета! — этот возглас вице-адмирала Дриана разбудил дремавшего Малтби, который тут же вскочил на ноги и бросился к пульту управления.

По его командам корабль быстро снизился с высоты десяти тысяч миль до тысячи, а затем и до ста миль от поверхности. С помощью приборов увеличения он изучил местность; после чего, хотя он здесь и не бывал ранее, в памяти всплыли фотокарты района, показанные ему когда-то в прошлом.

Теперь «Атмион» направлялся ко входу в пещеру, который вел к тайной столице мулов.

В качестве последней меры предосторожности он еще раз проверил, не видят ли младшие офицеры на своих экранах того, что происходит, — все четырнадцать старших офицеров находились под его гипнотическим контролем, — после чего смело направил корабль в туннель.

Он напряженно всматривался в темноту. Поддерживающие его руководители были предупреждены о его прибытии. Они заверили его в ответ, что все будет готово. Но всегда существует вероятность ошибки. А здесь при входе в пещеру о корабле должны были позаботиться местные силы обороны.

Вокруг них сомкнулся мрак пещеры. Малтби положил пальцы на переключатель прожекторов. Внезапно где-то далеко внизу сверкнул огонек. Убедившись, что он не исчезает, Малтби нажал на переключатель. В тот же миг вспыхнули прожектора, ярко осветив пещеру от пола до потолка.

Корабль двинулся вперед, постепенно опускаясь в глубь пещеры. Прошел час, но конца пути что-то не было видать. Туннель изгибался то влево, то вправо, то вниз, то вверх. Несколько раз Малтби даже казалось, что они возвращаются назад той же дорогой. Он мог бы следить за движением корабля по курсографу, но еще до того, как «Атмион» приблизился к планете, его попросили не делать этого. Его предупредили, что никто из живых не знает точно, где под оболочкой планеты скрывается столица. Остальные города мулов на других планетах были спрятаны подобным же образом.

Прошло двенадцать часов. Два раза Малтби передавал управление вице-адмиралу, чтобы немного вздремнуть. Сейчас корабль вел он, а Дриан безмятежно спал в углу на койке.

Тридцать часов! Изнуренный непрерывным напряжением, Малтби разбудил адмирала, а сам прилег. Но едва лишь он закрыл глаза, как услышал возглас Дриана:

— Впереди какие-то постройки, капитан! Огни.

Малтби бросился к приборам, и через пару минут он управлял кораблем над городом с населением в восемьдесят тысяч человек. Он был предупрежден, что никогда раньше здесь не появлялся корабль подобных размеров, а значит, он привлечет к себе всеобщее внимание. Включив обычное радио, он прошелся по диапазону и поймал какую-то волну: «…и Питер Малтби, наш последний вождь, временно завладел боевым кораблем „Атмион“, чтобы лично убедить тех, кто…»

Малтби выключил приемник. Людей извещали о его прибытии.

Осмотрев город в поисках штаб-квартиры Ханстона, он узнал его дом по полученному описанию, и под его управлением «Атмион» завис прямо над ним. Малтби установил энергетический экран на ближайшем перекрестке, затем расставил другие экраны, полностью блокировав район. Люди могли войти в него, не замечая, что оказались в ловушке. Невидимый снаружи, изнутри экран светился пурпурным светом, и тот, кто решился бы дотронуться до него, получил бы достаточно сильный удар током.

Так как Ханстон жил в свой штаб-квартире, ускользнуть он не мог. Малтби особо не надеялся, что его действия приведут к желаемому результату. Шла борьба за политическую власть. Применение силы могло повлиять на ее исход, но решить все проблемы только лишь этим было невозможно. В подобном противостоянии само его прибытие на «Атмионе» становилось мощным аргументом для его противников. «Вы только посмотрите, — несомненно начнут вопить они, — один мул сумел завладеть военным кораблем. Разве это не доказательство нашего превосходства?..» На людей, чье тщеславие четверть века подавлялось, подобные слова могли подействовать, как сильный наркотик.

На экране появились небольшие корабли, они приближались. Малтби связался с ними по радио и выяснил, что там находятся руководители поддерживающих его группировок. Немного погодя он наблюдал за тем, как контролируемые им офицеры провожали их к шлюзу. А несколько минут спустя он уже пожимал руки людям, которых видел впервые в жизни.

Почти сразу началась дискуссия по поводу тактики и стратегии их борьбы. Кое-кто из новоприбывших полагал, что Ханстона нужно ликвидировать, однако большинство считало, что его следует просто изолировать. Малтби с некоторым опасением выслушивал аргументы и тех, и других, понимая, что люди, находящиеся в центре событий, возможно, являются лучшими судьями. С другой стороны, постоянно нависшая над ними угроза вносила в их действия беспокойство, напряженность и элемент. И, вполне возможно, что он, Малтби, сторонний наблюдатель, способен занять более беспристрастную и объективную позицию и оказаться судьей в их споре. В этот момент его размышления прервал поток вопросов с обеих сторон:

— Можем ли мы быть уверенными, что правительства Пятидесяти Солнц не изменят своего решения об отказе установления контакта с кораблем землян?

— Были ли какие-нибудь признаки растерянности у них?

— Почему от людей скрыли второй ультиматум?

— Есть ли еще другие корабли, помимо «Атмиона», получившие задание следить за «Звездным скоплением?»

— Есть ли какие-то скрытые причины в преследовании корабля?

— Какова будет наша позиция, если Пятьдесят Солнц неожиданно раскроют свое местоположение?

На какое-то мгновение Малтби почувствовал растерянность перед этим неиссякаемым потоком каверзных вопросов. Но когда он понял, что вопросы стали повторяться и за ними скрывается какая-то ложная посылка, он поднял руку и произнес:

— Господа, вас, наверное, беспокоит вопрос, сможем ли мы воспользоваться ситуацией даже в том случае, если правительства изменят свои намерения. Но суть-то дела совсем не в этом. Мы будем твердо придерживаться позиции Пятидесяти Солнц, каким бы ни было их решение. Мы будем действовать совместно с ними, без всяких лавирований с целью получения других особых преимуществ, помимо тех, что были нам предложены. — Здесь он позволил своему голосу несколько смягчиться: — Я понимаю, что груз большой ответственности лежит на вас. Поверьте, я высоко ценю вашу позицию — и групповую, и каждого в отдельности. Но мы должны сохранить единство. В этот критический момент мы не можем переходить на оппортунистические позиции.

Мужчины переглянулись. Кое-кто, особенно из молодых, выказывал недовольство, словно проглотил горькую пилюлю. Но в конце концов все согласились на время поддержать план Малтби.

Потом стал решаться вопрос насчет Ханстона.

— Я хотел бы поговорить с ним, — бесстрастно сказал Малтби.

Коллинз, самый старый из друзей отца Малтби, несколько секунд внимательно разглядывал его лицо, потом отправился в радиорубку. Вернулся он с горящими от возбуждения глазами:

— Ханстон отказывается появляться здесь. Сказал, что, мол, если ты так жаждешь поговорить с ним, то почему бы тебе не спуститься самому к нему. Питер, это же настоящее оскорбление!

— Скажи ему, что я скоро буду у него, — твердо проговорил Малтби.

Он улыбнулся, глядя на их помрачневшие лица.

— Джентльмены, — продолжил он звонким голосом, — его действия играют нам на руку. Передайте по радио, что в момент серьезного кризиса я спускаюсь к ним вниз, чтобы продемонстрировать наши дружеские намерения. Постарайтесь не переиграть, но пусть в сообщении прозвучит некоторая тревога за мою безопасность. Однако, если через полтора часа я не вернусь, попробуйте со мной связаться. После чего последовательно, начав с предупреждения, переходите к позиции, откуда можно открыть огонь.

Несмотря на внутреннюю убежденность, Малтби ощущал какое-то странное чувство пустоты и одиночества, когда его катер опускался на крышу дома Ханстона. Тот оказался высоким мужчиной в возрасте за тридцать с иронической усмешкой на лице. Когда Малтби вошел в его кабинет, он поднялся ему навстречу для приветственного рукопожатия.

— Мне хотелось оторвать вас от этих ваших болтунов, что считают себя незаменимыми советниками, — сказал он спокойным, приятным голосом. — Ничего оскорбительного. Просто хотелось поговорить с вами наедине. Возможно, мне удастся вас убедить.

Довольно бодрым, хотя и несколько тягучим голосом образованного человека начал он излагать старые аргументы о принципиальном преимуществе мулов. Не было сомнений, что он искренне верил в свои слова, и, слушая его, Малтби решил под конец, что главной бедой этого человека было отсутствие информации о внешнем мире — и общей, и специальной. Ханстон слишком долго прожил в ограниченной среде, характерной для городов мулов, провел слишком много лет, думая и рассуждая, будучи фактически оторванным от реального положения вещей в мире. Как бы ни щеголял он своим умом, Малтби он показался глубоким провинциалом.

— Вы верите, что Пятидесяти Солнцам удастся укрыться от земной цивилизации? — Этим вопросом он закончил свой длиннющий монолог.

— Нет, — честно признал Малтби. — Скорее всего, когда-нибудь они обнаружат нас. Это лишь вопрос времени.

— И вы все равно выступаете за их попытку сохранить тайну?

— Я выступаю за единство и верю, что соблюдать осторожность перед контактом — самое разумное действие. Возможно, мы даже сможем не раскрывать своего местоположения еще лет сто, если не больше.

Ханстон молчал. На его красивое лицо легла тень озабоченности.

— Насколько я понимаю, — выдавил он, — у нас разные взгляды.

— Возможно, — медленно проговорил Малтби, наблюдая за своим собеседником, — наши конечные цели совпадают. Только, может быть, мы придерживаемся разных методов ради достижения одной цели.

Лицо Ханстона посветлело, глаза широко раскрылись.

— Если бы я мог в это поверить, Ваше Превосходительство! — страстно воскликнул он. Потом вдруг спросил: — Мне бы хотелось узнать ваше мнение о будущей роли мулов в цивилизации.

— Если им будет предоставлен шанс и дана возможность воспользоваться законным путем, — ответил Малтби, — мулы, не сомневаюсь, займут руководящие посты. Без всякого злоупотребления своими способностями контролировать сознание других людей они займут доминирующее положение на Пятидесяти Солнцах, после чего подчинят себе и главную галактику. Но если когда-нибудь при своем восхождении на вершину власти мулы прибегнут к использованию силы, они будут уничтожены все до последнего — мужчины, женщины, младенцы…

Глаза Ханстона сверкнули.

— И как долго продлится это восхождение к власти?

— Это может начаться при нашей жизни, но потребуются по меньшей мере несколько тысячелетий в зависимости от того, насколько быстро деллианцы и обычные люди будут вступать между собой в браки… насколько вам известно, сейчас запрещается заводить детей подобным союзам.

Ханстон угрюмо кивнул.

— Я был неверно информирован. Вы — один из нас.

— Нет, — решительно возразил Малтби. — Не стоит путать долгосрочную позицию с краткосрочной. В данном случае это разница между жизнью и смертью. Даже намека на то, что в будущем мы собираемся добиться доминирующего положения, будет достаточно, чтобы отпугнуть от нас людей, чье отношение к нам сейчас довольно благосклонно. Если мы выразим наше единство с ними, то тем самым заложим прекрасный фундамент будущего сотрудничества. Если же займем оппортунистическую позицию, то немногочисленная раса суперменов, представителями которой мы оба являемся, рано или поздно будет уничтожена.

Ханстон вскочил на ноги.

— Ваше Превосходительство, кажется, вы смогли меня убедить, и теперь я с вами. Давайте теперь ждать, как будут развиваться события.

Для Малтби такая победа была довольно неожиданной, поскольку он не исключал возможности применения военной силы. Несмотря на убежденность в искренности Ханстона, он не собирался верить ему только на слово. Этот человек может резко изменить свою позицию, как только исчезнет угроза со стороны «Атмиона». Малтби откровенно выразил свои опасения по этому поводу и закончил следующим предложением:

— В сложившейся ситуации я вынужден просить вашего согласия на добровольную шестимесячную изоляцию в месте, где вы не смогли бы связаться со своими сторонниками. Это будет похоже на обычное домашнее заключение. Вы можете взять с собой жену, и вам будут оказаны всяческие знаки уважения и внимания. Если за это время между земным кораблем и Пятьюдесятью Солнцами будет установлен контакт, вас тут же немедленно освободят. Вы будете скорее гостем, нежели пленником. Я даю вам двадцать четыре часа на размышление.

По дороге к катеру, который должен был доставить его на корабль, никто не пытался задержать его.

Ханстон в конце отпущенного ему ультимативного срока сдался, оговорив только одно условие: подробности его домашнего ареста должны быть объявлены по радио.

Таким образом Пятьдесят Солнц оградили пока себя от непосредственной угрозы обнаружения. Было ясно, что земной корабль без посторонней помощи сам не сможет найти даже одну планету так надежно захоронившейся цивилизации.

В этом Малтби был уверен. Однако оставалась еще проблема обнаружения, когда через несколько лет из главной галактики прилетят другие корабли. Удивительно, но теперь, когда прямая угроза миновала, его начинали тревожить будущие проблемы. Направляя «Атмион» на прежний курс, он размышлял, что еще можно сделать для обеспечения безопасности людей из Большого Магелланового Облака.

Кто-то, размышлял он, должен точно выяснить размеры опасности, и от простой мысли о том, как это сделать, ему стало не по себе. Но постепенно он пришел к выводу, что только он, Питер Малтби, является тем единственным человеком, который был способен осуществить задуманное.

Он все еще думал, как сдать «Атмион» в плен, когда зазвучала сирена.

— Леди Лорр, мы установили контакт с кораблем Пятидесяти Солнц в поле верхнего резонанса!

— Немедленно захватите его!

5.

Малтби так и не сумел понять, каким образом «Атмион» был захвачен. В самом начале он размышлял, как сдаться в плен. Потом же, когда лучи землян захватили корабль мулов, было слишком поздно анализировать, каким образом «Атмион» оказался во власти притягивающего поля «Звездного скопления».

С Малтби явно что-то происходило, он физически ощущал, как его захватывает смерч, тело то испытывало колоссальное давление, то куда-то проваливалось в пустоту, словно ткани, из которых оно состояло, превратились в растягивающуюся резину. Внезапно все прекратилось, когда поле все еще державшегося на расстоянии корабля землян потащило «Атмион» в пространство.

С беспокойством следил Малтби за измерительными приборами, надеясь определить хотя бы приблизительные размеры «Звездного скопления». Но прошло еще некоторое время, прежде чем до него дошло, что сделать это он не в состоянии, ибо в наступившей безграничной темноте звезды казались лишь тусклыми огоньками. Получить представление о размерах какого бы то ни было предмета в этой кромешной ночи можно было лишь по истечению некоторого промежутка времени. Все слишком малых масштабов, соизмеримых, к примеру, с космическим кораблем, являлось не более, чем пылинкой, затерянной в непроглядном мраке.

Сомнения его подтвердились. «Атмион» был в нескольких световых минутах от корабля-захватчика, когда острая мучительная боль пронзила тело Малтби. Он даже успел подумать о парализующем луче, когда в судорогах свалился на пол рубки. Тьма сомкнулась над его головой.

Очнулся он с убеждением, что необходимо найти выход из создавшейся ситуации. Он предполагал, что у землян имеются способы развязать ему язык. Следовало не отвергать даже такого допущения, что его двойной разум мог быть побежден, если его противники догадаются о его потенциальных возможностях.

Расслабив чуть мышцы век, он слегка приоткрыл глаза. И в тот же миг рядом раздался мужской голос на странном, но понятном англике:

— Прекрасно, теперь через шлюз.

Малтби закрыл глаза. Он понял, что он до сих пор находится на «Атмионе», поскольку успел узнать знакомое помещение. Тот факт, что он по-прежнему оставался там, где упал, в рубке управления, означал, что ни офицеры, ни экипаж не были еще подвергнуты допросу.

Возбуждение охватило Малтби. Неужели все было так просто? Неужели достаточно ему только задействовать свой двойной мозг, и он сможет подчинить своей воле каждого человека, который окажется в пределах досягаемости его мозгового излучения? И захватить таким образом контроль над всем экипажем «Звездного скопления»? Неужели такое возможно?

«А почему, собственно говоря, и нет?» — ответил сам себе Малтби и начал действовать.

Его, как и остальных, вели длинными коридорами. Вооруженные члены экипажа земного корабля — и мужчины, и женщины — шли как впереди, так и замыкали колонну пленных. Но так это все выглядело лишь для стороннего наблюдателя, будто такой имелся. Настоящими же пленниками были офицеры-земляне. В нужный момент командир конвоя, крепкий мужчина лет сорока, бесстрастно приказал большей части колонны следовать дальше, а Малтби и остальные офицеры из отделов астронавигации и метеорологии свернули в боковой коридор и попали в большое помещение со спальными комнатами.

— Тут вам будет хорошо, — с убежденностью произнес офицер-землянин. — Мы принесем вам подходящую форму, и вы сможете перемещаться по кораблю в любое место и сколько вам будет угодно. Только не говорите подолгу с нашими людьми. На корабле можно отыскать множество типов диалектов, но ни один из них не похож на ваш. Будьте осторожны, нам не хочется, чтобы вас заметили.

Малтби не особенно тревожился по этому поводу. Его первостепенной задачей, как он считал, было ознакомление с кораблем и порядками на нем. Он уже понимал, что корабль громаден, обслуживается куда большим количеством людей, которых способен подчинить себе один мул. Он подозревал, что здесь также должны иметься ловушки для любопытных незваных гостей. Но тут он ничего поделать не мог — приходилось рисковать. После того как он получит общее представление о корабле и его отсеках, он легко сможет обходить возможные опасности, его подстерегающие.

После ухода стражи Малтби присоединился к другим астронавигаторам в их посещении кухни. Как он и ожидал, пища землян мало чем отличалась от той, к которой он привык с детства. Уже тысячу лет деллианцы и неделлианцы брали с собой в космические полеты домашних животных. В морозильных камерах он нашел говяжьи отбивные, свинину, замороженных птиц земного происхождения, все упакованное в герметические прозрачные пакеты.

Когда все наелись досыта, Малтби объяснил офицерам с достаточной долей серьезности причину такого странного отношения к ним на борту вражеского корабля. Он понимал, что рискует. Офицеры были отнюдь не дураками, и если бы даже один из них связал их появление здесь со страхом, присущим жителям Пятидесяти Солнц перед мулами, его сообщение могло бы ужаснуть командование куда больше, нежели корабль землян. Малтби с облегчением вздохнул, когда контролируемый им офицер вернулся с обещанной формой.

Проблема контроля над разумом землянина в присутствии людей Пятидесяти Солнц была достаточно деликатной. Требовалось, чтобы сам контролируемый верил в рациональные объяснения своего нелогичного поведения. К примеру, этот офицер землян искренне считал, что действует по приказу свыше, чтобы заслужить благосклонность своих начальников, причем он не обязательно должен был отчитываться перед ними, а тем более обсуждать свои поступки с коллегами.

В результате он был вполне готов дать Малтби и его людям инструкции относительно правил перемещения по «Звездному скоплению». В то же время у него отсутствовало желание сообщить им какую-либо информацию о самом корабле. Поскольку Малтби был не один, он сделал вид, что смирился с этим, но именно он отправился сопровождать офицера, когда тот в конце концов решил удалиться с сознанием исполненного долга. К огорчению мула, никакое воздействие на этого человека не могло заставить его преодолеть какой-то внутренний запрет, возможно, гипнотического характера, когда он пытался заводить речь о корабле. Желание помочь — да, было, но не более того.

В конце концов Малтби стало ясно, что за теми сведениями, что он так жаждет узнать, ему придется обратиться к кому-то из более высокопоставленных офицеров, которые были более свободны в своих действиях. Младшие офицеры, по-видимому, такой свободы не имели, а времени, чтобы проанализировать характер оградительного барьера и затем взломать его, у Малтби не имелось.

Он предполагал, что корабельное командование уже должно было обнаружить исчезновение астронавигаторов и метеорологов с «Атмиона». Возможно, кто-то уже тревожился по поводу их отсутствия среди пленников. О, если бы он только мог поговорить с женщиной, которая командует кораблем землян… Но для этого необходимо было предпринять рискованные действия. Может быть, побег?

Хотя времени у него было в обрез, Малтби потратил два часа, чтобы гипнотически обработать офицеров, охраняющих пленных с Пятидесяти Солнц, с тем, чтобы те по обусловленному сигналу организовали их побег. Каждый раз для автоматического послушания какого-либо человека ему приходилось использовать настоящий или мнимый приказ более старшего офицера. Из осторожности Малтби придумал объяснение, что «Атмион» будет освобожден в качестве дружественного жеста в отношении правительства Пятидесяти Солнц.

После этого Малтби внушил одному старшему офицеру, что Первый капитан хочет встретиться с ним. Чем закончится встреча, у него было довольно смутное представление.

Лейтенант Неслор пришла на капитанский мостик и, устало плюхнувшись на стул, произнесла со вздохом:

— Что-то здесь не так.

Первый капитан отвернулась от пульта управления и изучающе посмотрела на старую женщину. Наконец, когда молчание стало слишком тягостным, она раздраженно заметила:

— Наверняка некоторые из этих людей с Пятидесяти Солнц знают, где находятся их планеты.

Психолог покачала головой.

— Мы не нашли среди экипажа ни одного астронавигатора. Остальные пленные были удивлены этим не меньше нашего.

Леди Лорр нахмурила брови.

— Не понимаю, — пояснила лейтенант Неслор. — Всех их видели за несколько минут до захвата корабля. А потом они попросту испарились.

Леди Лорр отреагировала как настоящий командир.

— Обыскать весь корабль! Объявить общую тревогу! — Она было повернулась к огромному пульту управления, но остановилась и задумчиво посмотрела на психолога. — Кажется, ты не считаешь это лучшим выходом из создавшегося положения.

— Мы уже раз имели дело с деллианцем.

Леди Лорр вздрогнула. Воспоминание о Дежурном с метеостанции было еще живо. Наконец она вымолвила:

— Что ты предлагаешь?

— Ждать! Они должны иметь план действий, независимо от того, каким образом они ускользнули от нашего энергетического контроля. Хотелось бы мне знать, чего они хотят, что они вообще ищут.

Первый капитан воздержалась от каких бы то ни было комментариев.

— Естественно, — продолжала лейтенант Неслор, — тебе потребуется защита. О чем я позабочусь лично.

Леди Лорр пожала плечами.

— Не могу даже вообразить, как кто-то чужой может надеяться пробраться в мои покои. Если бы я лишилась возможности телепортироваться, я бы просто отказалась даже пытаться найти путь к своей каюте. — Она помолчала. — Вы ничего больше мне предложить не можете? Только ждать?

— Да, — невозмутимо ответила лейтенант Неслор.

Ее молодая собеседница покачала головой.

— Но этого мало, дорогая! Полагаю, все мои прежние распоряжения относительно мер безопасности выполняются.

Леди Лорр резко повернулась к пульту управления. Мгновением позже на экране появилось лицо мужчины.

— А, капитан, — воскликнула Глория, — чем сейчас заняты ваши подручные?

— Патрулируют и охраняют, — ответил офицер полиции.

— И какие успехи?

— Корабль полностью защищен от случайных взрывов. Все бомбы взяты под наблюдение, дистанционные датчики установлены во всех главных выходах и входах. Никто не может застать нас врасплох.

— Замечательно, — похвалила Первый капитан. — Продолжайте свою вахту, — она отключила связь и зевнула. — Кажется, пора на боковую. Спокойной ночи, дорогая.

— Не сомневайся, сон твой никто не потревожит.

Лейтенант Неслор поднялась и вышла.

Еще полчаса Первый капитан диктовала приказы для разных отделов, указывая время, когда нужно будет связаться с каждым из них. После чего разделась, легла в постель и моментально уснула.

Проснулась она с чувством странного беспокойства. За исключением слабо светящегося пульта управления все остальное было погружено во мрак. Мгновение спустя она с удивлением сказала самой себе: «В комнате кто-то есть».

Она лежала не двигаясь, ощущая опасность и вспоминая слова лейтенанта Неслор. Казалось невозможным, чтобы кто-то, не знакомый с этим чудовищно громадным кораблем, мог так быстро найти ее. Когда глаза привыкли к сумраку, она различила в двух футах от постели человеческую фигуру. Посетитель явно ждал, когда она его обнаружит. Должно быть, он понял, что она проснулась, потому что заметил вслух:

— Не зажигайте света. И лучше не двигайтесь.

Голос был мягкий, но это только убедило ее, что он принадлежит крайне опасному человеку. Его совет удержал леди Лорр в кровати, рука ее замерла, обхватив простыню. Волна страха окатила ее. Она подумала, что может умереть, прежде чем к ней подоспеет помощь. Незнакомец явно дожидался ее пробуждения. А она могла надеяться только на лейтенанта Неслор, которая, возможно, не легла спать и наблюдает за комнатой.

— С вами ничего не случится, — снова раздался мягкий мужской голос, — если вы будете делать все так, как я вам скажу.

— Кто вы?

Малтби не ответил. Наткнувшись на стул, он сел на него. Положение его было не самым прекрасным. Не было никаких сомнений, что на борту этого корабля находилось слишком много различных механических устройств, чтобы он мог чувствовать себя в относительной безопасности после всех своих действий. Его могли схватить, даже убить, без какого-либо предупреждения. Да и откуда ему было знать, не наблюдают ли за ним сейчас из какого-нибудь удаленного места, находящегося за пределами его контроля.

— Мадам, — медленно начал он, — с вами ничего не случится, если только вы сами не спровоцируете меня какими-нибудь враждебными действиями. Я пришел сюда в надежде получить ответы на некоторые вопросы. Чтобы успокоить вас, я объясню, что сам я — один из астронавигаторов корабля Пятидести Солнц «Атмион». Нет смысла вдаваться в подробности, каким образом мы скрылись от вас, однако замечу, что причиной моего появления здесь явилось ваше последнее обращение к народу Пятидесяти Солнц. Вы оказались правы, полагая, что среди его жителей нет единства. Одни считают, что нам следует принять ваши условия, другие подвержены паранойе. Естественно, этих боязливых большинство. Всегда кажется, что безопаснее ждать и надеяться.

Он умолк, мысленно анализируя сказанное. Разумеется, можно было бы выразиться более мягко, но в сущности слова были верны. Если люди с этого корабля и могут чему-то поверить, так это в то, что он и ему подобные еще не решили относительно своих дальнейших действий. Он продолжил столь же неторопливым, тщательно выверенным голосом:

— Я представляю группу, занимающую в этом деле особую позицию. Только астронавигаторы и метеорологи с разных планет и кораблей могут указать вам местонахождение обитаемых планет. Наверное, найдутся десятки тысяч подонков, готовых предать свой народ когда угодно ради личной выгоды. Но, думаю, среди высококвалифицированного и дисциплинированного персонала правительственных и военных органов таких не найдется. Уверен, вы прекрасно это понимаете.

Он вновь умолк, чтобы дать женщине время переварить услышанное.

По мере того, как Малтби говорил, Первый капитан постепенно успокаивалась. Его слова звучали разумно, а намерения казались странными, но не более того. Ее больше занимал вопрос, каким образом он смог отыскать ее. Любой другой, менее осведомленный о необычайно сложной конструкции корабля человек принял бы появление в ее каюте постороннего как реальный факт и этим бы и ограничился. Но леди Лорр не могла так просто отбросить теорию вероятности. Это было похоже на то, как если бы кто-то оказался в чужом городе с населением тридцать тысяч человек и прямехонько направился бы к дому, хозяина которого он хотел повидать, не имея при этом никакой предварительной информации. Она едва заметно покачала головой, отбрасывая такое объяснение, и решила ждать продолжения. Его слова вернули ей спокойствие, она уже перестала опасаться за свою жизнь. И с каждой минутой в ней росла уверенность, что лейтенант Неслор находится на своем посту. Возможно, ей — Глории — даже удастся что-нибудь выяснить.

— Мы хотим получить кое-какую информацию, — продолжал между тем Малтби. — Решение, которое вы пытаетесь навязать нам, нелегко принять, поэтому мы бы хотели отсрочить его. Для нас было бы гораздо проще, если бы вы вернулись в главную галактику и послали сюда новый корабль немного позже. Тогда у нас появилось бы время подготовиться к неизбежному, и никому бы не пришлось задумываться насчет предательства своего народа.

Глория кивнула в темноту — это она могла понять.

— Что вы хотите узнать?

— Как долго вы пробыли в Большом Магеллановом Облаке?

— Десять лет.

— И сколько вы собираетесь еще здесь оставаться?

— Я пока не знаю, — ответила Первый капитан. Леди Лорр с некоторым удивлением отметила, что она сказала правду, по крайней мере, в отношении себя. Голосование по этому вопросу должно было состояться через два дня.

— Я настоятельно рекомендую вам отвечать на все мои вопросы.

— А что случится в противном случае? — В этот момент рука ее, осторожно тянувшаяся к маленькому пульту на краю кровати, достигла цели. Она с некоторым торжеством внутри себя нажала на одну из кнопок и тут же расслабилась. Из темноты прозвучал голос Малтби.

— Я позволил вам сделать это. Надеюсь, после этого вы почувствуете себя еще в большей безопасности.

Его спокойствие удивляло ее, ее интересовал вопрос, точно ли он знал, что она сейчас сделала. Холодным тоном она объяснила, что привела в действие целый комплекс электронных датчиков. Отныне они будут следить за его действиями своими электронными глазами и пресекать всякую попытку использовать энергетическое оружие. Только вот и она сама не сможет использовать оружие. Сообщать об этом непрошеному гостю она, разумеется, не собиралась.

— Я вовсе и не думал пользоваться энергетическим оружием, — заметил Малтби. — Но мне бы хотелось узнать ответы еще на несколько вопросов.

— Хорошо, — голос ее прозвучал мягко, однако в ней росло раздражение против лейтенанта Неслор. Пора бы ей уже как-то заявить о себе!

— Каковы размеры вашего корабля?

— Тысяча пятьсот футов в длину, а экипаж — три тысячи человек.

— Довольно большой корабль, да? — Малтби старался не выказывать своего удивления. К тому же он был уверен, что она преувеличивает. Интересно, насколько.

Первый капитан никак не отреагировала на его слова. В действительности корабль был в десять раз больше. Но гораздо большее значение имели не размеры корабля, а его вооружение. Она была уверена, что ее собеседник не имеет ни малейшего представления об оборонительном и наступательном потенциале корабля, которым она командовала. Только несколько высокопоставленных офицеров имели понятие о характере некоторых систем, которые могли быть задействованы. Офицеры эти находятся сейчас под непрерывным контролем сотрудников дистанционного контроля.

— Мне также хочется узнать, каким образом нас поймали, — произнес Малтби. — Можете ли вы объяснить мне это?

Ага, вот он наконец и дошел до этого вопроса. Леди Лорр громко сказала:

— Лейтенант Неслор!

— Да, Высокочтимая леди, — последовал из темноты немедленный ответ.

— Тебе не кажется, что комедия несколько затянулась?

— Действительно, затянулась. Прикончить его?

— Нет. Я хочу, чтобы теперь он ответил на некоторые мои вопросы.

Устремившись к нуль-Т-передатчику, Малтби подчинил ее сознание себе. Сзади он услышал напряженный возглас Глории:

— Не стреляй! Пропусти его!

И впоследствии, вспоминая этот эпизод, она не сомневалась, что поступила верно. Она уверяла себя, что, поскольку незнакомец не угрожал ее безопасности и был одним из разыскиваемых ею астронавигаторов, уничтожение его было бы неразумно.

В результате Малтби спокойно покинул капитанскую рубку и успел дать сигнал, по которому «Атмион» был освобожден. Когда корабль Пятидесяти Солнц исчез вдали, офицеры корабля землян, следуя последней установке Малтби, начали забывать о своем участии в этом побеге.

С его ментальными способностями, это было единственным, чего он мог добиться, если не считать проникновения на корабль и благополучного ухода с него. То, что он узнал, оказалось неадекватно столь рискованному предприятию, но он по крайней мере убедился, что имеет дело с гигантским кораблем, которому следует быть осторожным при встрече с флотом, хотя Малтби не сомневался теперь, что у землян имеется оружие, которым он может уничтожить сразу несколько военных кораблей противника. Больше всего его мучила неизвестная еще реакция на случившееся со стороны экипажа «Атмиона» и вообще населения Пятидесяти Солнц. Для одного человека всего этого было слишком много. А что еще может произойти на борту «Звездного скопления», он боялся даже загадывать.

Реакция на случившееся последовала не сразу. Малтби понимал, что адмирал Дриан отправил донесение правительству Пятидесяти Солнц. Два дня прошли в томительном ожидании.

Наконец на третий день из ежедневной сводки стало известно о резком изменении курса «Звездного скопления». Причина была непонятна. А еще днем позже на экране в каюте Малтби появилось лицо вице-адмирала Дриана.

— Сообщение для всего экипажа, — мрачным голосом начал он. — Из штаба флота только что получено следующее извещение. — Адмирал чуть замешкался, прежде чем начать читать. — Настоящим объявляется состояние войны между народами Пятидесяти Солнц и земным кораблем «Звездное скопление». Флоту отдан приказ найти противника и вступить с ним в бой. Экипажу кораблей, выведенных из строя и оказавшихся под угрозой пленения, надлежит уничтожить звездные карты, дабы они не попали в руки врага, а всем офицерам-метеорологам и астронавигаторам — покончить жизнь самоубийством. Самая главная задача, поставленная перед вами суверенным правительством Пятидесяти Солнц, — уничтожить земной корабль.

Лицо Малтби побледнело, он с напряжением слушал выступление Дриана, когда тот менее официальным тоном продолжал:

— Я получил конфиденциальную информацию, что правительство решило, что крейсер «Звездное скопление» освободил «Атмион», дабы избежать нашего гнева. Опираясь на собранные данные, командование убеждено в том, что корабль землян можно уничтожить решительной атакой. Если мы точно выполним данные нам предписания, то даже захват противником нескольких наших кораблей не даст врагу какого-либо превосходства. Я уже определил людей, которые «помогут» в выполнении своего долга тем офицерам, что не захотят совершить акт самоубийства. Прошу не забывать об этом.

Капитан Питер Малтби, главный метеоролог «Атмиона» и помощник астронавигатора, ощутил, как засосало у него под ложечкой. Он был инициатором проведения политики совместных действий с народом Пятидесяти Солнц. Теперь не могло быть и речи, чтобы отступить от нее по личным причинам.

Его единственной надеждой было то, что «космические волки», как часто называли корабли Пятидесяти Солнц, всей стаей быстро управятся с одним кораблем землян.

Но на самом деле они отправились навстречу тигру, вышедшему на охоту.

6.

Она проиграла голосование с до боли разочаровывающим счетом 9:10. С мрачным видом она отдала приказ крейсеру взять курс домой.

Несколько позже в тот же «день» поступил запрос из радиорубки:

— Нам продолжать передавать данные о нашем курсе?

По крайней мере на это власть ее еще распространялась.

— Разумеется, — коротко ответила она.

Утром следующего дня ее разбудили сигналы тревоги.

— Впереди тысячи кораблей! — доложил капитан, начальник оперативного отдела.

— Снизить скорость! — приказал Первый капитан. — Боевая готовность!

Когда все приготовления были сделаны, и их скорость упала до тысячи миль в час, леди Лорр обратилась ко всем капитанам, входящим в Совет корабля:

— Итак, господа, — начала она, не скрывая своей радости: — Могу я рассчитывать на получение вашего согласия начать боевые действия против мятежного правительства, в настоящий момент всеми своими действиями показывающего, что оно способно предпринять против земной цивилизации самые враждебные действия.

— Глория, — сказала одна из женщин, — не изводи нас. Это тот самый случай, когда ты права.

Решение принять бой было единогласным. Потом возник вопрос:

— Мы собираемся уничтожить их или же возьмем в плен?

— Возьмем в плен.

— Всех?

— Да, всех.

Когда земной крейсер и флот Пятидесяти Солнц разделяло примерно четыреста миллионов световых миль, «Звездное скопление» включило специальное поле, которое охватило огромное пространство, настоящую вселенную в миниатюре, сильно искривленную.

Корабли, двигаясь, как считали их капитаны, по прямой линии, вдруг оказывались вернувшимися в прежнюю точку по круговым орбитам. Попытки вырваться из ловушки на сверхсветовых скоростях оказались бесполезными. Множество ракет, направленных на источник поля, вернулись назад и их пришлось отвести в сторону и взорвать так, чтобы при этом не повредить собственным кораблям.

Было обнаружено, что исчезла связь с любой из планет Пятидесяти Солнц. Субпространственное радио молчало.

В конце четвертого часа «Звездное скопление» выпустило в сторону вражеских кораблей лучи захвата. Один за другим неумолимо корабли притягивались к гигантскому крейсеру.

Именно в этот момент всем офицерам из метеорологического и астронавигаторских отделов был отдан приказ немедленно покончить жизнь самоубийством.

На «Атмионе» Малтби был в числе тех, кто пожимал с побледневшим лицом руку вице-адмиралу Дриану. Сразу же после этого он нацелил бластер себе в голову.

В самую последнюю секунду он заколебался.

«Я мог бы сейчас взять над ним контроль, прямо в эту секунду — и спасти себе жизнь», — подумал Малтби.

Но тут же сердито возразил себе, что его вмешательство ни к чему не приведет, в этом нет никакой нужды и смысла. В любом случае, рано или поздно, Пятьдесят Солнц обнаружат, независимо от того, что он сейчас предпримет.

И тогда он подумал: «Именно за это я всегда и выступал. Мы, мулы, должны быть одной, единой группой, быть вместе до самого конца, если придется».

Колебания закончились. Малтби нажал кнопку бластера.

Когда команды техников втянули в чрево крейсера первые захваченные корабли, ликующей молодой женщине, стаявшей на мостике самого огромного из всех звездолетов, которые когда-либо оказывались в Большом Магеллановом Облаке, было доложено о самоубийствах.

Жалость охватила ее.

— Оживить всех! — приказала она. — Никто не должен умереть!

— От некоторых почти ничего не осталось, — последовал ответ. — Они использовали бластеры.

Первый капитан нахмурила брови, услышав это: теперь предстояло сделать много дополнительной работы.

— Глупцы! — вскричала она. — Они заслужили свою смерть.

Но тут же замолкла.

— Оказать экстренную помощь! В случае необходимости переправляйте на борт «Звездного скопления» целые экипажи, используя нуль-Т-передатчики, с упором на синтез поврежденных тканей и органов.

Поздно вечером она сидела за своим столом, принимая донесения. К ней доставили несколько воскрешенных навигаторов, и с помощью лейтенанта Неслор из центра психологии она их допросила.

Перед тем как она, устав за весь этот суматошный день, наконец уснула, потерянная цивилизация Пятидесяти Солнц была обнаружена.

7.

Миля за милей, год за годом дрейфовали газы. Израсходованное вещество десяти тысяч звезд, диффузионные испарения давно произошедших взрывов, потухшего адского пламени и ярости сотен миллионов обезумевших солнечных пятен — все бесформенное, бесцельное.

Но это было только начало.

Газы медленно распространялись по непроглядной темноте. В них содержались кальций, натрий, водород — большая часть таблицы элементов. Скорость их передвижения постепенно поднялась до двадцати миль в секунду.

Прошла вечность, прежде чем силы гравитации сделали свое дело. Произошло разделение ранее однородной массы. Громадные скопления газа в отдельных районах космоса стали приобретать видимость формы, уходя все дальше и дальше.

Наконец они достигли места, где тысяча ослепительно сверкающих звезд из антиматерии «пересекла дорогу» главному потоку звезд. Пересекла и оставила собственные твердые и газообразные отбросы.

Первое же столкновение ускорило движение огромных газовых скоплений. Облака обычных электронов понеслись, словно табун пришпоренных лошадей, и на полной скорости врезались в столь же огромное скопление позитронов антиматерии. В тот же миг более легкие позитроны и электроны с внешних орбит исчезли в яркой вспышке радиации.

Родился шторм.

Ободранные ядра антиматерии несли теперь огромные и ничем не уравновешенные отрицательные заряды, отталкивающие электроны, но притягивающие ядра атомов обычной материи. Последние в свою очередь притягивали антиматерию.

Результат столкновения зарядов был чудовищен. Две противостоящие массы кружились в катаклизме реакции частичной адаптации, устремляясь во все стороны. Но постепенно они слились в один бурлящий поток.

Новое направление, вначале неясное, вскоре стабилизировалось, после чего фронтом, шириной в девять световых лет, со скоростью, почти равной скорости света, шторм с ревом устремился навстречу своей судьбе.

В течение полуста лет одна за другой им проглатывались звезды, оставляя за собой только мощные космические излучения, свидетельства центров невидимого атомного опустошения.

На четыреста девяностый звездный год за одно мгновение шторм пересек орбиту новой.

И разбушевался еще больше!

На стереоскопической карте главного метеорологического управления на планете Кайдер III шторм был показан оранжевым цветом, что означало, что он был самый крупным из всех четырехсот бурь, свирепствующих в районе Пятидесяти Солнц Большого Магелланова Облака.

Он выглядел как неправильной формы пятно на широте 473, долготе 228, 190 парсеков от центра. Но это была система координат, принятая на Пятидесяти Солнцах, не имевшая никакого отношения к магнитному центру Магелланова Облака.

Данные о Новой еще не были занесены на карту. Когда это случится, цвет шторма изменится и станет агрессивно-красным.

Они перестали разглядывать карту. Малтби стоял рядом с советниками возле огромного окна и смотрел на земной корабль.

Летательный аппарат казался в далеком небе не более, чем темной щепкой. Но это зрелище приковывало к себе восхищенные взгляды стариков.

Малтби был спокоен и решительно настроен, при этом он иронично подумал о людях Пятидесяти Солнц: «Как забавно, но в этот час смертельной опасности они взывают ко мне!»

Он перевел свой взгляд с корабля на тучного, с испариной на лбу председателя правительства Кайдера III и, мысленно поднапрягшись, заставил того взглянуть на него. Советник, не замечая принуждения, повернулся и сказал:

— Вы поняли все инструкции, капитан?

Малтби кивнул головой.

— Да.

Сказано было слишком слабо. Он воспринял их позицию, их цель как составную часть своего твердого убеждения: только полное сотрудничество может позволить мулам уверенно занять свое место в культуре, от которой они произошли. Сопротивление правительства Пятидесяти Солнц теперь было запоздалым и безнадежным. И все-таки ведь он был офицером, и не ему ставить под сомнение их логику.

Лаконичный ответ, наверное, пробудил живые воспоминания. Тучное лицо затряслось, как студень, и на нем выступили новые капельки пота.

— Капитан Малтби, — сказал Крейг, — ваша миссия не должна завершиться провалом. Земляне попросили метеоролога, чтобы он провел «Звездное Скопление» к Кассидору VII, где расположено центральное правительство. Но туда они не должны попасть. Они должны угодить прямо в центр этой огромной бури на широте 473. Мы поручаем вам сделать это: вы имеете двойной ум мулов. Мы сожалеем, что не всегда в должной мере ценили вашу службу. Но вы должны согласиться, что после войны с мулами вполне естественно было проявление подобной осторожности…

— Не стоит об этом, — прервал Малтби эти извинения. — Мулы столь же заинтересованы в этом вопросе, как деллианцы и неделлианцы. Заверяю вас, я сделаю все от себя зависящее, чтобы уничтожить этот звездолет.

— Будьте осторожны! — с беспокойством продолжал председатель. — В одно мгновение корабль может уничтожить нас, нашу планету, наше солнце. Мы и представить себе не могли, что земляне могут настолько превзойти нас и создать такую невероятно мощную разрушительную машину. В конце концов неделлианцы и, конечно же, мулы занимаются исследовательскими работами, причем первые лихорадочно трудятся уже в течение многих тысяч лет. И, наконец, не забывайте, что никто не просит от вас самопожертвования. Крейсер непобедим. Как нам было сказано, он скорее всего уцелеет во время шторма, каким образом, не важно. Главное, что когда это случится, все на борту потеряют сознание. Ну, а вы, являясь мулом, первым придете в сознание. Наш объединенный флот, как вы уже знаете, будет поблизости ждать вашего сигнала, чтобы взять корабль на абордаж. Это ясно?

Это было ясно с самого начала объяснения, но неделлианцы имели привычку повторяться, как будто мысли в их головах теряли ясность. Когда Малтби закрыл дверь за собой, один из советников сказал соседу:

— А ему сказали, что шторм прошел Новую?

Толстяк, услышавший этот вопрос, покачал головой. Его глаза сверкали, когда он спокойно ответил:

— Нет. В конце концов, ведь он один из мулов. Несмотря на все его заслуги, мы не можем полностью доверять ему.

8.

Все утро поступали донесения. В одних говорилось об успехах, другие сообщали о неудачах, но последние не портили ей хорошего настроения. Главное — то, что удача была на ее стороне. Поступила информация, которую она затребовала: Кайдер III, население два миллиарда сто миллионов, две пятых из них — деллианцы, остальные — неделлианцы. Первые — так называемые роботы.

Деллианцы, физически и психически, представляют собой тип более высокий, но не способный к творчеству. Неделлианцы занимают доминирующее положение в исследовательских лабораториях. Сорок девять других солнц с населенными планетами указывались в алфавитном порядке: Ассора, Атмион, Бресп, Бьюрако, Кассидор, Корраб…

Ассора: широта 931, долгота 27,201 парсек от центра; Атмион…

И так далее. Незадолго до полудня она вдруг с огромным удивлением отметила, что ничего не поступило от метеорологов, никаких сведений насчет штормов. Леди Лорр сделала звонок и набросилась на ответившего ей старого метеоролога:

— В чем дело, лейтенант Кэннонс? Ваши помощники делали снимки и копии с различных карт Кайдера. Неужели вы ничего не получили?

Тот лишь покачал головой.

— Благородная леди, как вы помните, когда мы схватили того робота на метеостанции, у него было время направить предупреждающий сигнал. Немедленно на каждой из планет Пятидесяти Солнц все карты были уничтожены, с торговых коммерческих судов были сняты радиостанции, способные поддерживать субкосмическую связь, а их капитанам было приказано приземлиться на ближайших планетах, где и оставаться до получения дальнейших указаний. По-моему, все это было сделано до того, как стало ясно, что их флот не имеет ни малейших шансов противостоять нам. Сейчас же они собираются дать нам метеоролога, но доверять ему мы сможем, только полагаясь на детекторы лжи, их способность определять правдивость говорящего.

— Понятно, — леди Лорр улыбнулась. — Не бойтесь. Они не посмеют открыто бросить нам вызов. Не сомневаюсь, они что-то замышляют против нас, но никак не в состоянии помешать нам. Кого бы они ни послали, он не сможет нам солгать. Сообщите мне, когда он появится.

К ней на мостик принесли завтрак. Она стала есть, сидя за приборами управления и наблюдая за экраном астровизора. Глория прислушивалась к хору голосов, откладывая в сознании факты и мысленно составляя общую картину происходящего.

— Нет никаких сомнений, капитан Терджесс, — наконец раздраженно произнесла она, обращаясь к новому собеседнику, — что нам постоянно врут. Но так и должно быть. Мы же можем прибегнуть к психологическим тестам для проверки достоверности нужной нам информации. Пока же важно, чтобы вы успокоили страхи каждого, кого сочтете необходимым допросить. Мы должны убедить этих людей, что Земля будет обращаться с ними как с равными, без всяких предрассудков из-за того, что они происходят от робо… — Она прикусила губу. — Какое отвратительное слово, от него несет пропагандой! Мы должны исключить его из нашего лексикона.

— Боюсь, что это сделать не удастся, — офицер пожал плечами.

Женщина-капитан пристально посмотрела на него, потом со злостью переключила связь. Мгновение спустя она произнесла по общей корабельной сети:

— Я категорически запрещаю употреблять слово «робот»… любому сотруднику… под угрозой наказания…

Выключив коммутатор, она включила сигнал «занято», после чего вызвала Центр Психологии. Лицо лейтенанта Неслор появилось на видеоэкране.

— Я только что слышала твой приказ, благородная леди, — сказала женщина-психолог. — Однако я боюсь, что в данном случае мы имеем дело с самыми темными из человеческих инстинктов, доставшихся нам еще от наших предков-животных — ненавистью или страхом перед незнакомцем, чужаком. Леди, ведь мы происходим от предков, которые в свое время ощущали свое превосходство над остальными всего лишь из-за небольшой разницы в пигментации кожи. В наших анналах записано, что на принятие исторических решений влиял даже цвет глаз. Мы как бы отправились в плавание в глубокие воды без необходимых приборов. И если нам удастся благополучно прибыть в порт назначения, то это увенчает итоги нашей жизни.

В голосе психолога звучала страстность и энтузиазм; и это очень обрадовало Первого капитана, что она действительно ценила в людях, так это энтузиазм и старание людей, которые, сталкиваясь с препятствиями, пытаются преодолеть их с юношеским задором и волей к победе. Когда она отключала связь, на губах ее сияла улыбка.

Но потом ее возбуждение прошло. Она принялась с холодным расчетом обдумывать проблему. Это была ее проблема. Все офицеры-аристократы наделялись в космосе неограниченными полномочиями. Считалось, что они способны найти выход из любой запутанной ситуации, связанной с целыми группами планетарных систем.

Спустя минуту она снова связалась с отделом метеорологии.

— Лейтенант Кэннонс, когда прибудет офицер-метеоролог из флота Пятидесяти Солнц, пожалуйста, придерживайтесь следующей тактики…

Малтби жестом отпустил шофера. Машина отъехала от обочины, а он все стоял, нахмурив брови, перед светящимся энергетическим барьером, который загораживал проход дальше по улице. Наконец он еще раз посмотрел на земной корабль.

Сейчас, после того как он, преодолев множество миль, проехал через весь город, звездолет нависал прямо над ним на невероятной высоте — длинная черного цвета торпеда, едва различимая в далекой туманной дымке. Но все равно она превосходила по размерам все, что когда-либо видели на Пятидесяти Солнцах — немыслимое творение из металла с планеты, находящейся так далеко отсюда, что давно перешла в область преданий.

Но вот миф превратился в реальность. «Последуют тесты, проверки, — подумал Малтби, — прежде чем они согласятся перейти на орбиту, которую я им предложу». Он не сомневался в способности своего двойного мозга справиться со всем этим, но нельзя было ни на миг забывать и о пугающей временной пропасти, отделявшей науку Земли от того, что было достигнуто на Пятидесяти Солнцах, и уже успевшей преподнести им неприятные сюрпризы. Малтби хмуро встряхнул головой и сосредоточил внимание на улице.

От двух машин, стоявших посреди улицы, к нему тянулся веер розовых лучей. Этот свет, по-видимому, электронной природы, был совсем бледным, совершенно прозрачным, но, по всей видимости, смертоносным. За заревом виднелись люди в блестящей униформе, сновавшие взад-вперед между зданиями. Тремя кварталами дальше розовым светом сияла еще одна полоса огня.

Никакой охраны не было видно. Люди, насколько он мог судить с такого расстояния, были спокойными и уверенными в себе. Слышались приглушенные разговоры, тихий смех. Еще его поразило, как и во время своего первого пребывания на борту «Звездного Скопления», что там были не только мужчины. Когда Малтби направился вперед, две приятной наружности женщины в униформе начали спускаться по ступенькам ближайшего здания. Один из охранников что-то сказал им, в ответ раздался серебристый смех. Не переставая смеяться, они пошли дальше по улице.

Внезапно Малтби пришел в возбуждение. От этих людей, прибывших сюда, в район Пятидесяти Солнц, из невероятной дали с удивительных миров, исходило какое-то очарование. Его бросало то в жар, то в холод, потом он посмотрел вверх на фантастически огромный звездолет, и снова по спине пробежался холодок. «Один корабль, — подумал он, — но такой огромный, такой мощный, что флот миров, где проживает тридцать миллиардов человек, просто беспомощен перед ним. Земляне…»

Тут он заметил, что один из охранников в сверкающей униформе пристально смотрит на него. Потом что-то произнес в закрепленный на запястье передатчик. Через несколько секунд второй охранник перестал болтать с третьим солдатом и, подойдя к первому, тоже посмотрел на Малтби сквозь лучевую завесу.

— Вам что-то нужно? Или вы просто пришли посмотреть? — В его манерах чувствовалась мягкость, дружелюбность, культура, и эта естественность и отсутствие враждебности приятно удивили Малтби. «В конце концов, — подумал он, — я не боюсь этих людей». Весь его план по захвату корабля основывался на его непоколебимой вере, что роботы неуязвимы в том смысле, что их полностью уничтожить невозможно.

Малтби спокойно объяснил, кто он такой.

— Ах да, — кивнул охранник, — мы как раз и дожидались вас. Я должен сразу же отвести вас в отдел метеорологии. Одну минутку…

Светящийся барьер исчез, и Малтби провели в одно из зданий. По длинному коридору он проследовал в помещение с нуль-Т-передатчиком, после чего, по всей видимости, был перенесен на сам звездолет — неожиданно он оказался в очень большой комнате. В ней на огромных пюпитрах покоилось с полдюжины карт. Свет лился из миллионов крохотных светящихся точек. Вся комната была заставлена планшетами со светящимися матовыми, но четко очерченными кривыми линиями.

Сопровождающего нигде не было видно. Однако к нему подошел высокий стройный старик и протянул руку.

— Меня зовут Кэннонс, я главный метеоролог корабля. Если вы готовы к работе, то мы можем приступить к разработке новой орбиты, и звездолет сможет выйти на нее уже через час. Первый капитан ждет-не-дождется, когда же мы начнем.

Малтби небрежно кивнул, оставаясь при этом внутренне напряженным и настороже. Он несколько секунд простоял как вкопанный, ощупывая вокруг себя пространство своим телепатическим, вторым, деллианским сознанием, чтобы сразу обнаружить энергетическое поле, — свидетельство тайных попыток проникнуть в его мозг или даже взять над ним контроль.

Но ничего подобного не было. Он даже улыбнулся. Неужели все действительно будет так просто? Чертва с два!

9.

Усаживаясь в кресло, Малтби охватило чувство бодрости и уверенности. Радость жизни переполняла его. Это было ему знакомо — возбуждение перед битвой, и он радовался, что мог его удовлетворить.

За время своей долгой службы на Флоте Пятидесяти Солнц он часто сталкивался с враждебностью и подозрительностью, ведь он был мулом. И всегда ощущал беспомощность. Сейчас же он встретился с куда более глубокой, хотя и завуалированной враждебностью и подозрительностью. Но в этот раз он сможет бороться, сможет, не отводя взгляда, смотреть прямо в глаза этого словоохотливого, дружелюбно настроенного старика и…

Дружелюбно?

— Иногда мне становится смешно, — говорил между тем старик, — думать о «научных» аспектах орбит, которые мы должны рассчитывать. Например, ответьте, с каким опозданием доходят ваши рапорты о штормах?

Малтби не смог скрыть улыбки. Значит, лейтенант Кэннонс хочет знать все, так? Надо отдать должное этому человеку, он сразу брал быка за рога. Да и в самом деле, единственный способ задать вопрос… это… просто задать его.

— Три-четыре месяца, — ответил Малтби. — Ничего особенного в этом нет. Каждый космометеоролог затрачивает примерно столько времени, чтобы проверить границы конкретного шторма в своем районе, после чего отсылает рапорт, и уж тогда мы отмечаем его на картах. К счастью, — он изо всех сил напряг свое второе сознание, говоря величайшую ложь, — между солнцами Кайдора и Кассидора нет никаких больших штормов. Однако в виду нахождения на пути между этими солнцами других звезд придется слегка изменить курс, — продолжал он, проскальзывая между правдой и неправдой, как уж промеж мокрых скал. — Поэтому, если вы покажете мне несколько орбит, рассчитанных на две с половиной тысячи световых лет, то я выберу самую лучшую.

Но, как он тут же понял, выполнять его задачу будет не так-то просто.

— Что, нет никаких штормов? — спросил старик, поджав губы. Морщины на его лице, казалось, стали глубже: его, похоже, действительно это обеспокоило; вне всякого сомнения, он не ожидал столь однозначного ответа. — Гм-м! Нет штормов. Как это упрощает дело, верно?

Он замолчал.

— Вы знаете, самым важным для двух, — он несколько секунд не решался произнести слово, но потом все же продолжил, — двух человек, воспитывавшихся в разных культурах, на разных научных понятиях, является уверенность, что при обсуждении любого вопроса они найдут общую точку зрения. Космос столь огромен. Даже сравнительно небольшая в масштабах вселенной система звезд, наше Большое Магелланово Облако, настолько обширна, что разум отказывается принять точную цифру. Наш корабль «Звездное скопление» уже десять лет исследует его, и теперь можем смело сказать, что в нем не меньше двухсот миллионов звезд. Мы определили магнитный центр Облака, установили нулевую линию отсчета от центра до самой яркой звезды С Дорадус. И сейчас, мне кажется, могут найтись глупцы, которые будут утверждать, что эта система детально изучена нами.

Малтби ничего не сказал на это: он и сам был таким глупцом. Это было предупреждение. Ему недвусмысленно дали понять, что будет проверена любая орбита, которую он предложит им, с точки зрения влияния на нее различных звезд.

Даже более того. Это указывало на то, что Земля готова распространить свою огромную власть на Большое Магелланово Облако. Теперь было просто жизненно необходимо, чтобы Пятьдесят Солнц получили отсрочку для принятия решения о том, как жить дальше.

А сюда, несомненно, будут отправлены новые корабли — ведомые неумолимым натиском выросшего до чудовищных размеров населения главной галактики, чтобы распространиться еще дальше в глубины космоса. И под постоянным неусыпным контролем, охраняемые непобедимыми крейсерами, в Облако пойдут огромные караваны транспортов, перевозящих грузы и поселенцев. Каждая планета признает в Земле своего сюзерена, тогда как сама Империя Земли не потерпит независимости ни одной нации. Деллианцам, неделлианцам и мулам просто необходимо выиграть хотя бы несколько дней, даже часов отсрочки; и как хорошо, что свои надежды он не связывал только лишь на уничтожение этого звездолета, который, двигаясь по выбранной им орбите, должен был закончить свой путь где-нибудь в глубинах солнца.

Их Изыскательская Служба произвела магнитные замеры всех солнц, но они просто не могли знать обо всех штормах. Ни за десять лет, ни даже за сто ни одному кораблю не под силу обнаружить пути перемещения всех возможных штормов на расстоянии в две с половиной тысячи световых лет. Если только их психологи не выявят у него наличия особых качеств его двойного разума, то скорее всего ему все-таки удастся выполнить миссию правительства Пятидесяти Солнц. Малтби не сомневался в этом. Внезапно он заметил, что лейтенант Кэннонс начал какие-то манипуляции с табло орбит.

Световые линии на нем замигали и закружились. Потом остановились, словно шарик в рулетке. Малтби выбрал шесть, ведущих в глубь огромного шторма. Через десять минут он почувствовал легкую вибрацию, когда звездолет двинулся в путь. Странно, что они начали действовать, даже не проверив как следует его…

— Направимся вот по этой орбите, — сказал старик.

Малтби подумал: «Это просто невозможно! Сейчас они примутся за него, и…»

На этом его мысль оборвалась.

Он оказался в космосе. Далеко-далеко внизу виднелась удаляющаяся планета Кайдер III. По сторонам поблескивал огромный темный корпус крейсера; а снизу и сверху сияли звезды на фоне темного космоса. Помимо его воли увиденное оказало на него сильное воздействие.

Его действующий мозг работал как бы толчками. Он зашатался и упал бы, как человек с завязанными глазами, если бы, сделав попытку удержаться, он не обнаружил, что по-прежнему крепко стоит на ногах.

Все его существо напряглось. Инстинктивно он пробудил и активизировал свое второе сознание и направил всю его мощь и силу, приобретенную благодаря развитию его невероятных качеств посредством специальной деллианской подготовки, на защиту своего второго «я» от действий, которые люди могли предпринять против него.

Откуда-то из темноты, где сверкали звезды, донесся четкий резонирующий женский голос:

— Итак, лейтенант Неслор, принес ли сюрприз свои психологические плоды?

Через секунду последовал ответ. Говорил пожилой женский голос:

— Благородная леди, через три секунды его сопротивление по IQ подскочило до отметки 900. Это означает, что нам послали деллианца. Ваша милость, а мне-то казалось, что ты особенно выделила в послании пункт, чтобы их представителем был неделлианец.

Малтби поторопился произнести в темноту, окружавшую его:

— Вы совершенно не правы. Я не деллианец. И уверяю вас, если вы того захотите, я понижу свое сопротивление до нуля. Я, что совершенно естественно, просто-напросто инстинктивно отреагировал на этот сюрприз.

Раздался щелчок, и в миг пропала иллюзия космоса и звезд. Малтби понял то, о чем он уже начал догадываться: он все это время находился в метеорологической. Рядом с ним стоял старик, с усмешкой на покрытом морщинами лице он взирал на него. На возвышении, частично скрытом за пультом управления, сидела красивая молодая женщина.

Старик торжественно произнес:

— Перед вами Первый капитан, Досточтимая Глория Сесили, леди Лорр из Благородного рода Лорр. Ведите себя подобающе.

Малтби поклонился, но не произнес ни слова. Первый капитан хмуро смотрела на него. Его внешность произвела на нее впечатление: высокий, стройный… выразительное, невероятно умное лицо. За один короткий миг она отметила все качества, присущие совершенному человеку… и роботу.

«Этот народ может оказаться более опасным, чем я раньше считала», — подумала леди Лорр. С необычной для нее резкостью она произнесла:

— Как вы сами понимаете, нам придется допросить вас Мы бы хотели, чтобы вы не восприняли это как оскорбление. Вы сообщили нам, что Кассидор VII, главная планета Пятидесяти Солнц, находится в двух с половиной тысячах световых лет отсюда. Самим нам понадобилось бы потратить много лет чтобы проложить путь через такую огромную бездну необозначенного на картах космического пространства. Но благодаря вам и представленным вами орбитам мы можем сделать выбор, и, естественно, мы должны быть уверены, что здесь нет никакого подвоха, что нам ничего не грозит. С этой целью мы просим вас открыть свое сознание и ответить на наши вопросы, находясь под нашим непрерывным психологическим контролем.

— Мне приказано — сказал Малтби, — сотрудничать с вами.

Перед этим он спрашивал себя, что будет он ощущать в этот решающий момент. Однако сейчас с ним не происходило ничего необычного. Его тело было несколько более напряженным, но вот его разумы… он отодвинул свое «я» в глубины сознания, предоставив возможность деллианскому сознанию отвечать на все вопросы. Он специально отделил деллианский разум от своих мыслей. Это был удивительный разум: он не имел собственной воли, но при попытках дистанционного контроля реагировал во всю мощь IQ 191.

Иногда он сам удивлялся своему второму разуму. Лишенный созидательных способностей, он зато имел компьютерную память, и его сопротивление внешнему давлению, как тут же определила женщина-психолог, было чуть больше девятисот. Если быть точным, то IQ 917.

— Как вас зовут?

Допрос начался имя, фамилия, звание, должность. На все он отвечал спокойно, уверенно, без колебаний. В конце он поклялся, что в каждом слове о шторме — правда и ничего кроме правды, после чего на долгое время воцарилась гробовая тишина. А потом из ближайшей стены вышла женщина средних лет. Она жестом указала Малтби на кресло, а когда он расположился в нем, начала обследование, наклонив его голову. Делала она это мягко — движения ее пальцев походили на любовную ласку. Однако когда она посмотрела вверх, голос ее прозвучал резко:

— Вы не деллианец, но и не неделлианец. Молекулярная структура вашего мозга и тела — самая удивительная, что я видела в своей жизни! Все молекулы — близнецы. Нечто похожее я наблюдала однажды в одном эксперименте во время попытки создать искусственную электронную структуру, предпринятую для уравновешивания ее нестабильности. Сравнение отнюдь не точное, но… гм-м… я должна попытаться вспомнить, чем же закончился тот эксперимент. — Она замолчала на несколько секунд. — А как вы объясните это? Кто вы?

Малтби вздохнул. Раньше он решил, что по большому счету солжет только раз. Для его двойного разума это не составляло особого труда. Но ложь вызывала слабые флюктуации в кровяном давлении, создавала нервные спазмы и сокращение мышц. Он не мог идти на большой риск, чем это было вызвано необходимостью.

— Я мул, — начал он и вкратце рассказал, как сто лет назад браки между деллийцами и неделлийцами стали давать потомство, что до этого было невозможно. Благодаря использованию метода холода и давления…

— Одну минутку! — перебила его психолог. Она исчезла. Когда она снова вышла из стены нуль-Т-передатчика, она выглядела задумчивой. — Похоже, он говорит правду, — призналась она без особой охоты.

— Как это понимать? — раздраженно спросила Первый капитан. — Неужели первый же гражданин Пятидесяти Солнц, проходящий проверку в Центре Психологии, заставляет вас, психологов, сомневаться в каждом своем выводе. А я-то думала, что психология — единственная совершенная наука! Он либо говорит нам правду, либо нет.

Пожилая женщина выглядела несчастной. Она впилась взглядом в Малтби, очевидно, смущенная его спокойствием, потом наконец обернулась к своей начальнице и сказала:

— Его мозг состоит из двойных молекул. За исключением этого я не вижу причин, почему бы не отдать приказ «полный вперед».

Глория подумала: «Вот оно! Именно это я и искала. Брак между деллианцами и неделлианцами действительно дал потомство!»

Она не имела ясного представления, что же это может означать. С легкой улыбкой на устах она произнесла вслух:

— Приглашаю капитана Малтби на обед. Уверена, что он не откажется от сотрудничества в исследованиях, которые вы, возможно, захотите провести позже. Тем временем пусть кто-нибудь покажет ему его каюту.

Леди Лорр обернулась и произнесла в микрофон селекторной связи:

— Отделение Главных Двигателей, повысить скорость до половины светового года в минуту по следующей орбите…

Малтби слушал, прикидывая в уме. Половина светового года в минуту. Некоторое время понадобится кораблю для достижения этой скорости, но… через восемь часов они попадут в бурю…

Через восемь часов он будет обедать вместе с Первым капитаном.

Восемь часов!

После его ухода леди Лорр хмуро посмотрела на свою спутницу.

— Ну, что вы думаете?

— Вряд ли они рискнут водить нас за нос на данном этапе. — В голосе женщины-психолога была заметна ярость, которую она пыталась сдержать.

— У них здесь довольно сложная система, — растягивая слова, произнесла Первый капитан. — Единственные карты, представляющие какой-либо интерес, находятся на планетах. Люди же, способные разбираться в этих картах, на борту своих судов. Используя кодированную информацию, получаемую от людей, которые не разбираются в картах, астронавигаторы делают свои вычисления. Единственный способ узнать, говорит ли капитан Малтби нам правду, это психологические тесты. Как это бывало в прошлом, я целиком полагаюсь на ваше мастерство. Несомненно, они что-то задумали, но мы не можем позволить себе быть парализованными страхом. Мы должны исходить из того, что сумеем выбраться из любой ловушки, пусть даже с помощью силы, если ничего другого не остается. Тем временем необходимо сделать полную проверку. Глаз не спускайте с этого человека. Мы ведь по-прежнему не знаем, каким образом исчез «Атмион».

— Сделаю все от себя зависящее, — твердо ответила лейтенант.

10.

Столкновение антиматерии Новой с газами обычной материи, и без того достигшими невероятной скорости, породило еще больший шторм.

Солнце-гигант, взорвавшись, усилило диффузию, добавляя к этому безумию хаоса еще один, гораздо более опасный фактор, — скорость. Пики скорости сопровождались заревами пожаров. В неистовстве шторма все рушилось и, охваченное танцующим адским пламенем, сгорало. В результате очень быстро наступил конец: от материи почти ничего не осталось. Первым, неся предупреждение всем, кто знал, что он возник на границе межзвездного шторма, вперед устремился свет Новой.

Но это ослепительно сверкающее предупреждение сводилось на нет колоссальной скоростью шторма. Недели и месяцы он мчался сквозь непроглядный мрак ночи со скоростью, почти равной скорости самого света.

После обеда посуду быстро убрали. Малтби подумал: «Через полчаса… через полчаса!»

Внутренне содрогнувшись, он спросил себя, что же произойдет, когда крейсер внезапно столкнется с передним фронтом урагана, ведь это торможение будет равняться тысяче «же». Вслух же он произнес:

— Мой день? Я провел его в библиотеке. Меня интересует новейшая история земной межзвездной колонизации. Мне любопытно узнать, как поступают с группами, вроде мулов. Я уже говорил вам, что после войны, в которой они потерпели поражение, главным образом в виду своей немногочисленности, мулы сами скрылись от Пятидесяти Солнц. Я же один из детей, захваченный ими…

В этом месте его рассказ был прерван.

— Благородная леди, — раздался крик из коммутатора в стене, — разгадка найдена!

Лишь спустя мгновение Малтби узнал возбужденный голос женщины-психолога. Он почти забыл, что ей было поручено изучать его. Следующие ее слова заставили его внутри похолодеть:

— Два разума! Я уже думала об этом некоторое время назад и смонтировала двойное контрольное устройство. Задай ему… задай ему вопрос насчет штормов. А пока останови движение корабля. Немедленно!

Хмурый взгляд Малтби встретился со стальным взглядом сузившихся глаз Первого капитана. Без раздумий он сосредоточил воздействие обоих своих разумов на ней и заставил ее произнести:

— Что за ерунда, лейтенант. У одного человека не может быть два мозга. Поясни свою мысль.

Теперь Малтби мог надеяться только на задержку. Было еще десять минут, в течение которых они могли спастись. Он должен продержаться каждую секунду этого времени, сопротивляться всем их усилиям, пытаться держать ситуацию под контролем. Если бы только его особый стереоскопический гипноз мог воздействовать через коммутаторы…

Но увы! Лучи света устремились к нему от стены и, оплетя его, удерживали его в кресле столь же крепко, как и многочисленными неразрывными путами. Даже хотя его руки и ноги были опутаны этой материализовавшейся энергией, перед его лицом возникло еще одно силовое поле, оградив Первого капитана от его мысленного воздействия; в конце концов это поле опутало силовыми линиями его голову наподобие дурацкого колпака.

Малтби был связан так ловко, что ему казалось, словно на него навалилась дюжина людей и всем скопом придавила его. Малтби, взяв себя в руки, рассмеялся.

— Слишком поздно, — насмешливо сказал он. — Не меньше часа понадобится кораблю, чтобы снизить скорость до безопасной, а при такой скорости вы просто не успеете свернуть в сторону, чтобы избежать столкновения с крупнейшим штормом в этой части вселенной.

Это было лишь полуправдой. Оставалось еще и время, и пространство для маневра, чтобы уйти от приближающегося шторма в направлении переднего фронта его движения, но нельзя было повернуть в сторону заднего фронта, налево или направо.

Первый вопль молодой женщины оборвал его мысль:

— Отделение Главных Двигателей! Сбавить скорость! Аварийная ситуация!

Тут же стены корабля начали трястись от вибрации, а тяжесть торможения навалилась на его тело и мышцы. Приспособившись к этой тяжести, Малтби посмотрел на Первого капитана. Она, отделенная от него столом, улыбалась, но это была скорее не улыбка, а застывшая маска.

— Лейтенант Неслор, — произнесла леди Лорр сквозь стиснутые зубы, — примени любые физические или иные воздействия, но заставь его говорить. Необходимо что-то предпринять.

— Ключ ко всему — в его втором разуме, — раздался голос женщины-психолога. — Он не деллианский, обладает лишь обычной сопротивляемостью. Я подвергну его сильнейшему мысленному воздействию, который когда-либо был направлен на мозг человеческого существа, используя два основных стимула: секс и логику. Мне придется использовать тебя, благородная леди, в качестве предмета его вожделений.

— Торопись! — нетерпеливо воскликнула молодая женщина.

Малтби виделось все вокруг, как в тумане. В глубинах его сознания еще сохранялась мысль, что он реально существует, и только эти неумолимые машины пытаются воздействовать на его психику. Он сопротивлялся. Сопротивлялся, цепляясь за свою волю к жизни, с такой же силой и интенсивностью, как миллиарды и квадриллионы импульсов, составлявших его существо.

Но внешнее воздействие, мысль извне становились все сильнее. Как глупо ему сопротивляться Земле — когда эта прекрасная земная женщина любит его, любит его, любит его… Прославленная цивилизация Земли и главной Галактики. Триста миллионов миллиардов людей! Уже первый контакт преобразит Пятьдесят Солнц. Как же она прекрасна! Я должен спасти ее! Она для меня все!

Как будто издалека он услышал собственный голос, объясняющий, что нужно сделать, что предпринять, чтобы повернуть корабль, в каком направлении, сколько времени осталось на это. Он пытался остановиться, но неумолимо его голос все звучал и звучал, произнося слова, которые означали второе поражение Пятидесяти Солнцам.

Туман начал рассеиваться, чудовищное давление на его мозг ослабевало, убийственный поток слов перестал литься из его уст. Малтби неуверенно выпрямился, внезапно осознав, что энергетические путы и колпак исчезли с его тела и головы. Он услышал, как Первый капитан говорит в коммутатор:

— Совершив поворот на 0,0100, мы уйдем от шторма на семь световых недель. Признаю, что кривая будет опасно крутой, но мне кажется, что нам следует по крайней мере иметь в запасе столько времени.

Она повернулась и пристально посмотрела на Малтби:

— Приготовьтесь! При скорости в половину светового года в минуту поворот даже на сотую долю градуса вызывает у некоторых людей потерю сознания.

— Только не у меня! — возразил Малтби и напряг свои деллианские мускулы.

В течение следующих четырех минут он наблюдал, как она трижды теряла сознание, но всякий раз она почти сразу же приходила в себя.

— Мы — люди, — сказала она, слабо улыбаясь, — существа хлипкие. Но во всяком случае мы знаем, как терпеть муки.

Тянулись ужасные минуты. Тянулись бесконечно долго. Даже Малтби почувствовал напряженность этого, с виду, бесконечного разворота. Наконец он подумал: «Как же эти люди надеются уцелеть при прямом попадании в шторм?»

Внезапно все кончилось. Голос какого-то мужчины спокойно произнес:

— Мы прошли по намеченному курсу, благородная леди, и теперь находимся вне опас… — Вдруг его голос сорвался на крик: — Капитан, только что со стороны шторма вспыхнул свет Новой!

11.

В последние минуты перед катастрофой крейсер «Звездное скопление» сверкал, как огромный бриллиант. Яркий предупреждающий свет Новой вызвал невообразимый перезвон сигналов тревоги на всех ста двадцати палубах корабля; повсюду вспыхивали ряды огней, мерцали во всю его длину в четыре тысячи футов, как ограненные драгоценные камни. В отблесках этого света черная гора, которой являлся корпус звездолета, походила на цель их полета — легендарную планету Кассидор, видимую ночью с огромной высоты и усеянную сверкающими бриллиантами — городами.

Бесшумный, как призрак, невообразимо огромный и прекрасный, великолепный в своей мощи, огромный звездолет скользил в темноте космоса по специфической реке времени и пространства, которой является проложенный для него астронавигаторами курс.

Даже когда корабль оказался в центре бури, увидеть что-либо было невозможно. Пространство впереди выглядело столь же прозрачным, как и любая пустота, и если бы звездолет мчался просто на атомных скоростях, то из-за огромной разреженности газов на корабле могли бы и не заметить страшной опасности для него. В результате возможен был стремительный распад материи, который сопровождался бы самым жестким в известной вселенной излучением — такая вот катастрофическая опасность угрожала «Звездному Скоплению» из-за его громадной скорости.

Столкновение массы газа с кораблем на скорости в половину светового года в минуту было подобно удару о сплошную стену. Огромный звездолет, со страшной силой начав торможение, затрещал по швам. В считанные секунды был превзойден предел надежности, при котором корабль согласно расчетам его конструкторов оставался целым.

А потом он начал распадаться.

Однако при этом все происходило по-прежнему в соответствии с первоначальными расчетами великолепных инженеров фирмы, построившей звездолет: когда был достигнут этот предел прочности корабля как единого целого, он распался на девять тысяч отдельных модулей.

Серебристые, обтекаемой формы металлические иглы длиной в четыреста и шириной в сорок футов ловко скользили в пространстве, уменьшая давление газов на их скользкие бока. Но этого было недостаточно. Металл скрежетал от пытки торможением. В амортизационных камерах мужчины и женщины лежали в полубессознательном состоянии, испытывая почти невыносимую боль. Благодаря автоматическим силовым экранам двигающиеся в пространстве модули избегали столкновений друг с другом.

И тем не менее, несмотря на сохраняющуюся из-за инерции чудовищную скорость, преодолеть эту газовую массу так и не удалось; все также пространство длиной в несколько световых лет, заполненное газами, простиралось перед ними.

И вновь люди оказались на грани своих физических и душевных сил. Финальное действие носило химический характер — непосредственно касаясь тридцати тысяч человеческих тел — для блага которых и были задуманы и сконструированы эти чудесные устройства защиты — хрупких созданий, которые при обычных условиях во все века умирали и при силе тяжести меньшей, чем пятнадцать «же».

Но в данном случае мгновенно среагировали автоматы: они убрали полы и погрузили каждого человека в специальные амортизационные камеры, имевшиеся в каждом модуле; одновременно эти амортизационные камеры заполнялись специальным газом.

Газ этот был влажным и липким. Он толстым слоем оседал на одежде людей, проникал сквозь нее к коже, после чего через поры в ней — и дальше, в каждую клеточку тела.

Люди тихо засыпали, погружаясь в удивительное состояние расслабления. Иммунная система начинала вырабатывать в крови вещества, позволявшие преодолеть шок после катастрофы; мышцы, еще за несколько минут до этого скрученные судорогами, расслаблялись; мозг, получающий химические вещества, благодаря которым поддерживалась его нормальная жизнедеятельность, пребывал в таком состоянии покоя, что его не могли потревожить даже сны. Теперь все люди без исключения могли перенести чудовищное ускорение в сто — сто пятьдесят «же» и остаться в живых.

Огромное сердце вселенной пульсировало. С ревом несясь по «артерии», с которой он не в силах был сойти, шторм создавал животворное излучение, очищая темноту от ее ядов… и вот наконец крошечные кораблики, следовавшие каждый своим курсом, достигли границ бури.

Они начали сближаться, искать друг друга, словно внезапно воспылав друг к другу непреодолимой любовной страстью, а для утоления ее и было необходимо такое интимное единение. Автоматически модули начали занимать прежние места, и крейсер «Звездное скопление» обретал при этом свой былой облик… в котором зияли провалы — в местах, где не хватало утерянных модулей.

На третий день исполняющий обязанности Первого капитана Ратгерс вызвал оставшихся в живых капитанов на передний мостик, где он временно расположил свой штаб. После совещания было передано сообщение для экипажа:

«Сегодня утром в 008 часов пришло сообщение от Первого капитана Досточтимой Глории Сесили леди Лорр из Благородного рода Лорр. Она совершила вынужденную посадку на планете, вращающейся вокруг какой-то желто-белой звезды. При посадке ее корабль разбился и ремонту не подлежит. Поскольку связь с ней осуществлялась при помощи ненаправленного субкосмического радиосигнала, из-за чего не представляется возможным определить местонахождение подобной обычного типа звезды среди миллионов других, то капитаны, собравшиеся на совет, с сожалением вынуждены сообщить, что имя нашей благородной леди теперь пополнит длиннейший список жертв военно-космического флота — список тех, кто погиб при исполнении служебных обязанностей.

Огни Адмиралтейства будут гореть синим светом до особого распоряжения».

12.

Когда Малтби подошел, она стояла к нему спиной. После нескольких мгновений нерешительности он напряг свой мозг и задержал ее на месте рядом с модулем звездолета — главным связывающим звеном со «Звездным скоплением».

Длинная металлическая игла лежала, полузарывшись в болотистую почву огромной долины; ее нижний конец был погружен в сверкающие глубокие желтовато-черные воды медленно текущей реки. Малтби остановился в нескольких футах от высокой стройной женщины и, по-прежнему заставляя ее не замечать его, еще раз осмотрел местность, в которой теперь им предстояло жить. Мелкий дождь, сопровождавший его во время прогулки, уходил за желтый край долины на «запад». В это время неожиданно из-за покрова темных охристых облаков выглянуло солнце, ослепив его яркими лучами. А внизу протянулись джунгли, имевшие необычные тона — коричнево-желтые. Куда ни кинь взгляд, всюду — темно-коричневые или светло-желтые, почти белоснежные джунгли.

Малтби вздохнул… и перевел взгляд на женщину, принуждая ее не смотреть на него, пока он обходил ее кругом. Он много думал о Досточтимой Глории Сесили во время своей прогулки. В основном, конечно, мысли его занимала проблема мужчины и женщины, которые обречены прожить всю оставшуюся жизнь вместе, оказавшись заброшенными в одиночестве на далекую планету, но эта проблема была пустяковая. Особенно учитывая тот факт, что один из них будет принужден любить другого. Он невесело улыбнулся. Он прекрасно понимал искусственное происхождение этой любви, но это нисколько не уменьшало всю значимость этого факта.

Лучи гипнотической машины поразили его в самое сердце. К сожалению, они совсем не коснулись леди Лорр; и после двух дней пребывания с ней наедине он понял одно: женщина из благородного рода Лорр даже отдаленно не думала о возможности уступить естественным требованиям создавшегося положения. Пора было дать ей понять, но не потому, что необходимо было побыстрее принять решение или что оно было даже желательным, а потому, что она должна была осознать сам факт существования этой проблемы. Малтби шагнул вперед и обнял ее.

Леди Лорр, высокая грациозная женщина, упала в его объятия так, словно всю жизнь принадлежала ему; и хотя он воздействовал на нее и принудил ее поцеловать его, но на подобную страстность ее поцелуя он совершенно не рассчитывал. Под конец этого долгого поцелуя он попытался освободить ее сознание.

И не смог.

Когда же он наконец освободил ее, это было не более, чем физическое освобождение — ее сознание по-прежнему полностью находилось под его влиянием. У самых дверей снаружи стоял металлический стул. Малтби прошел к нему и, усевшись, внимательно посмотрел на Первого капитана. Он был потрясен. Огонь желания, внезапно охвативший его, он понимал это, воспылал в нем в результате проведенного ранее на звездолете гипнотического воздействия. Но до этого он и в мыслях представить себе не мог всю глубину своих чувств. Ему-то казалось, что он полностью держит себя под контролем, но это на самом деле оказалось вовсе не так. Непонятно почему, но он ошибался, полагая, что ироничность, некоторая отстраненность, объективность являлись главными составляющими его реакции на данную ситуацию. Отнюдь. Похоже, гипнотизирующая машина оказала свое действие.

Он с такой силой любил эту женщину, что простого прикосновения к ней было достаточно, чтобы парализовать его волю. Но постепенно, разглядывая ее с некоторой отстраненностью, пульс его возвращался к норме. Она была красивой — хотя почти все женщины-роботессы деллианской расы были еще краше. Ее полные губы почему-то наводили на мысль о бессердечности, и это впечатление еще более усиливало выражение ее глаз. Характер этой женщины, ее эмоциональность не позволят ей просто так сдаться перед необходимостью пожизненного пребывания на неизвестной планете. Было над чем подумать Малтби. Пока же…

Малтби вздохнул и освободил ее от стереоскопических гипнотических чар, наложенных его двойным разумом, под воздействием которых она пребывала до сих пор. В целях предосторожности он повернул ее спиной к себе. Он с любопытством наблюдал, как она на несколько секунд замерла как вкопанная. Потом направилась к небольшому холму с деревьями, возвышавшемуся над болотистой землей. Поднявшись по склону, она внимательно посмотрела в направлении, откуда он пришел несколько минут назад. Она, очевидно, искала его. Наконец она повернулась, защищая рукой глаза от ярких лучей заходящего желтого солнца, потом спустилась вниз и увидела его.

Леди Лорр замерла, напряженно всматриваясь в него. Потом медленно пошла вперед и сказала со странной резкостью в голосе:

— Ты появился совершенно бесшумно. Наверное, сделал круг и подошел с запада.

— Нет, — возразил Малтби. — С востока.

Слегка нахмурив брови, она, похоже, обдумывала его ответ. Потом наконец поджала губы. Тут она поморщилась, вероятно, из-за синяка, который, должно быть, причинял ей боль.

— Что ты обнаружил? — спросила она. — Узнал ли что-нибудь…

Она замолчала. Наверное, только сейчас она осознала о синяке на губе — когда ее пальцы коснулись больного места, в ее глазах вспыхнуло понимание, но прежде, чем она успела хотя бы что-нибудь произнести, Малтби сказал:

— Да, ты совершенно права.

Во взгляде женщины чувствовался сдерживаемый гнев. Наконец она успокоилась и сказала стоическим голосом:

— Если ты еще раз попробуешь сделать это, я буду считать себя вправе застрелить тебя.

Малтби, не улыбаясь, покачал головой.

— И провести всю оставшуюся жизнь в одиночестве? Да ты же сойдешь с ума!

Но он тут же понял, что она просто не способна рассуждать логично из-за слишком сильного гнева, охватившего ее полностью. И Малтби поторопился добавить:

— Кроме того, тебе пришлось бы стрелять мне в спину. Я нисколько не сомневаюсь, что ты сделала бы подобное по долгу службы. Но никогда — по причинам личного характера.

К его удивлению в глазах женщины появились слезы.

И было очевидно, что вызваны они были ее гневом. Но ведь все-таки они появились! Женщина торопливо шагнула вперед и влепила ему пощечину.

— Ты — робот! — рыдая, выкрикнула она.

Малтби печально смотрел на нее, потом рассмеялся и с легкой насмешкой сказал:

— Если мне память не изменяет, леди, только что произнесшая эти слова, — та самая, что обратилась по радио с громким посланием ко всем планетам Пятидесяти Солнц, клятвенно заверяя, что за пятнадцать тысяч лет люди Земли забыли все свое предубеждение против роботов. Возможно, — сказал он в конце, — при ближайшем рассмотрении эта проблема окажется более сложной?

Ответа не последовало. Досточтимая Глория Сесили бросилась мимо него и исчезла внутри корабля. Спустя несколько минут она появилась снаружи, и Малтби увидел, что на лице ее не осталось никаких следов слез. Она спокойным голосом спросила:

— Так что же ты обнаружил во время прогулки? Я откладывала вызов звездолета до твоего возвращения.

— А я-то думал, — заметил Малтби, — что тебя просили выйти на связь в 010 часов.

Женщина пожала плечами. Когда она ответила, в ее голосе снова появилась надменность:

— Они принимают мои вызовы, когда я выхожу в эфир. Так ты обнаружил какие-нибудь признаки разумной жизни?

Малтби позволил себе на короткий миг почувствовать жалость к ней, испытавшей столько потрясений и до сих пор не оправившейся от них.

— В основном в этой долине болотистая почва, — начал он, — и джунгли, очень старые. Хотя некоторые деревья громадные, на срезах не видно колец роста… Я видел каких-то весьма любопытных зверей и существо с четырьмя ногами и двумя руками, разглядывавшее меня издали. Оно было вооружено копьем, но было слишком далеко, чтобы пытаться воздействовать на него гипнотически. Наверное, где-то рядом расположена деревня. Возможно, на самом краю долины. Вот что я думаю: в течение ближайших нескольких месяцев я разберу корабль на небольшие части и переправлю их на сухую землю. По моему мнению, у нас есть что сообщить ученым звездолета. Мы находимся на планете, вращающейся вокруг желто-белой звезды G-типа, размерами побольше среднего и с более горячей температурой поверхностных слоев. Более горячее потому, что, несмотря на ее отдаленность от планеты, здесь достаточно тепла, чтобы в северном полушарии возник субтропический климат. В полдень местоположение солнца было почти на севере, теперь оно поворачивается на юг. По-моему, ось наклона приблизительно равна сорока градусам, что означает возможность наступления холодной зимы, хотя это не сходится с возрастом и типом местной растительности.

Леди Лорр помрачнела.

— Да, не слишком много сведений, — заметила она. — Но, конечно, я только администратор.

— А я просто метеоролог.

— Вот именно. Идем. Возможно, мой астрофизик сможет извлечь что-нибудь полезное из этого.

«Твой астрофизик!» — хотелось воскликнуть Малтби, но вслух он так ничего и не произнес. Он последовал за женщиной внутрь модуля звездолета и закрыл дверь.

С кривой усмешкой, когда Первый капитан усаживалась перед экраном астрофизора, Малтби занялся изучением интерьера главного капитанского мостика. Сама приборная панель размером во всю стену со вспыхивающими на ней огнями выглядела сейчас бутафорией — вся машинерия, которая контролировалась отсюда, осталась далеко в космосе. Когда-то корабль господствовал во всем Большом Магеллановом Облаке; теперь же самым эффективным оружием на корабле был пистолет Малтби. Внезапно он заметил, что леди Лорр смотрит на него.

— Я ничего не понимаю, — произнесла она. — Ответа нет.

— Возможно, — Малтби не мог не удержаться от едва заметной в его голосе иронии, — возможно, у них действительно есть важная причина, чтобы ты вышла на связь именно в 010 часов.

Едва заметное подергивание щеки женщины указывало на ее раздражение, но она так и не ответила ничего. Малтби спокойно продолжал:

— В конце концов, это не имеет значения. Они и так делают все, что положено в подобных случаях по инструкциям, созданным для того, чтобы не просмотреть малейшего шанса на спасение. Я не волшебник, чтобы придумать какое-нибудь чудо, способное помочь кому-либо обнаружить нас.

Женщина, похоже, не слышала его. Она с хмурым видом произнесла:

— Как получилось, что мы никогда не слышали радиопередач Пятидесяти Солнц? Я и раньше уже хотела задать этот вопрос. За десять лет блуждания по Облаку мы ни разу не поймали ничего, кроме треска разрядов радиоэнергии.

Малтби пожал плечами.

— Все передатчики работают на чрезвычайно сложной частоте, меняющейся каждую двадцатую секунды. Если бы ваши приборы регистрировали щелчки каждые десять минут, и…

В этот миг его перебил какой-то голос. На экране астровизора появилось мужское лицо — исполняющий обязанности Первого капитана Ратгерс.

— Ну, вот наконец и вы, — сказала женщина. — Что там у вас происходит?

— Мы высаживаем наши силы на Кассидор VII, — последовал ответ. — Как вам известно, Устав требует, чтобы Первый капитан…

— Да-да, конечно. Вы располагаете сейчас временем?

— Нет. Я воспользовался одной свободной минутой, чтобы узнать, все ли с вами в порядке, после чего свяжу вас с капитаном Плэнстоном.

— Как проходит высадка?

— Великолепно. Мы уже связались с правительством. Они, похоже, подали в отставку. Но теперь я должен отключиться. До свидания, моя леди.

Его лицо замерцало и исчезло. Экран погас. Наверное, это было одно из самых коротких «приветствий», которые кому-либо и когда-либо доводилось слышать. Но Малтби, погруженный в собственные мрачные думы, едва ли заметил это.

Итак, все кончилось. Отчаянный план правителей Пятидесяти Солнц, его собственная попытка уничтожить огромный крейсер оказались тщетными в борьбе против непобедимого врага. На мгновение ему показалось, что поражение уже почти наступило — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но потом он понял, что эта борьба больше не имеет в его жизни никакого значения. Впрочем, понимание этого не способно было улучшить его мрачного настроения.

Малтби увидел, что на красивом и волевом лице Досточтимой Глории Сесили смешалось выражение волнения и раздражения. Не было никаких сомнений, что она чувствует себя причастной к великим событиям, происходящим сейчас в космосе. Не ускользнуло от ее внимания и то, что скрывалось за краткостью этого разговора.

Экран астровизора вновь зажегся, и на нем появилось лицо человека, не знакомого Малтби, — пожилого мужчины с тяжелым подбородком и нудным голосом. Он начал:

— Это большая честь для меня, ваша милость. Надеюсь, нам удастся спасти вас каким-нибудь образом. Никогда не стоит терять надежду, вот что я скажу вам, — пока не заколочен последний гвоздь в гроб!

Он захихикал, и женщина сказала:

— Капитан Малтби сообщит вам все сведения, которые у него есть, после чего, несомненно, вы, капитан Плэнстон, сможете дать ему какой-либо совет. К сожалению, ни он, ни я не являемся астрофизиками.

— Нельзя быть специалистом во всех областях знания, — выдохнул капитан Плэнстон. — Э-э… капитан Малтби, что вам известно?

Малтби быстро рассказал, что он узнал, после чего выслушал инструкции астрофизика. Они оказались совсем короткими:

— Узнайте, сколько длятся времена года на планете. Тот желтый эффект солнечного света и темно-коричневый интересны. Сделайте следующие фотоснимки на ортохроматической пленке… Используйте три светофильтра: красный, синий и желтый. Исследуйте спектр света… Я хочу, чтобы вы проверили, нет ли там ярко-голубого солнца, ультрафиолет которого задерживается плотной атмосферой, в результате чего весь свет и тепло оказываются на поверхности в желтой полосе спектра. Особых надежд я не питаю — вам ведь известно: Большое Облако кишмя кишит голубыми звездами; пятьсот тысяч из них ярче Сириуса. И, наконец, получите информацию о временах года у туземцев. Это очень важно. До свидания!

13.

Туземец был осторожен. Он все время незаметно отступал к джунглям, а четыре ноги давали ему возможность быстро передвигаться, и он, похоже, отлично знал об этом, поскольку то и дело возвращался назад, дразня их. Женщина наблюдала за ним сперва с интересом, потом с раздражением.

— Возможно, — высказала она предположение, — если мы разделимся, мне удастся направить его в твою сторону?

Она увидела недовольное выражение на лице Малтби, когда он неохотно кивнул.

— Он заманивает нас в ловушку, — решительным голосом сказал Малтби. — Включи датчики на своем шлеме и держи оружие наготове. Не торопись открывать стрельбу, но не раздумывай в критический момент. Копье способно нанести страшную рану, а у нас нет хороших медикаментов на этот случай.

Его приказной тон тут же вызвал в женщине дополнительное раздражение. Похоже, он не осознавал, что она столь же хорошо разбирается в создавшейся ситуации, как и он сам. Досточтимая Глория вздохнула. «Если нам придется остаться на этой планете, то необходимо будет внести кое-какие важные психологические коррективы, и не только мне одной», — хмуро подумала она.

— Стой! — внезапно крикнул Малтби. — Заметь, как разделяется этот овраг. Я был здесь вчера и знаю, что через двести ярдов эти ответвления соединяются вновь. Он пошел по левому, я же пойду по правому. Ты оставайся тут, пусть он вернется посмотреть, что случилось, после чего гони его на меня.

Малтби исчез, как призрак, в скрывающейся в темноте тропе, которая вилась под густой листвой. Наступила тишина.

Женщина ждала. Спустя минуту ей казалось, что она одна-одинешенька в этом желто-черном мире, безжизненном с самого начала времен. «Именно это и имел в виду вчера Малтби, — подумала леди Лорр, — когда говорил, что я не отважусь стрелять в него — ибо тогда останусь в одиночестве». Тогда до нее не дошел весь смысл сказанного им. Сейчас же она наконец осознала этот факт: одна-одинешенька на безымянной планете под желтым солнцем, одна женщина, каждое утро возвращающаяся к разрушающемуся кораблю, безжизненный металлический корпус которого лежит зарытым в болотистый темно-коричневый грунт.

Женщина стояла, задумавшись. У нее не было никаких сомнений, что проблема взаимоотношений деллианцев и мулов может быть решена здесь, как и в любом другом месте.

Из раздумий ее вывел какой-то звук. Внезапно насторожившись, она увидела, как из кустов в ста ярдах от нее на краю опушки осторожно вынырнула кошачья голова. Интересная голова. Ее свирепость производила не меньшее впечатление, чем остальные ее качества. Желтоватый торс сейчас закрывали заросли, но и того, что она уже успела рассмотреть мельком перед этим, было достаточно, чтобы она узнала тип «КК», которым обозначалось почти повсеместно распространенное в космосе семейство кентавров.

Оно следило за леди Лорр, и его огромные сверкающие черные глаза округлились от удивления. Существо повертело головой, очевидно, пытаясь обнаружить Малтби. Женщина махнула пистолетом и двинулась вперед. В ту же секунду существо исчезло. При помощи датчиков леди Лорр слышала, как оно бежит впереди. Внезапно бег замедлился, после чего вообще исчезли всякие звуки.

«Он схватил его», — подумала женщина.

На нее это произвело большое впечатление. «Эти мулы, — думала она, — с двумя сознаниями, отважны и способны на многое. Да, действительно будет просто ужасно, если из-за старых предубеждений их не удастся вовлечь в галактическую цивилизацию имперской Земли». Леди Лорр еще несколько минут наблюдала за существом, используя блочную систему связи с ним. Наконец Малтби посмотрел вверх и заметил ее. Он потряс головой, как бы чем-то озадаченный.

— Он говорит, что всегда так тепло и что он живет уже тысячу триста месяцев. А в месяце сорок восходов солнца — сорок дней. Он хочет, чтобы мы пошли дальше… Но слишком уж очевидно, что это какая-то хитрость. Нам нужно сделать осторожный дружеский шаг, и…

Он внезапно замолчал. Прежде чем она успела понять, что что-то не так, ее сознание было схвачено какой-то силой, мышцы парализованы. Ее с такой силой отбросило в сторону, что в результате удара о землю по всему телу пробежала волна мучительной боли.

Женщина осталась лежать там, оглушенная, и краем глаза она увидела, как копье пронеслось по воздуху как раз в том месте, где она только что стояла. Изогнувшись и перекатившись в сторону, когда к ней вернулась способность действовать самостоятельно, она направила пистолет в сторону, откуда появилось копье. Там по голому склону мчался еще один кентавр. Палец леди Лорр коснулся курка, а затем…

— Нет! — раздался твердый голос Малтби. — Это был разведчик, посланный вперед выяснить, что же происходит. Он сделал свою работу. Все кончилось.

Женщина опустила пистолет и с раздражением отметила, что ее рука трясется, да и все тело дрожит. Она уже открыла было рот, чтобы поблагодарить его за то, что он спас ей жизнь, но так ничего и не сказала, потому что ее голос тоже дрожал… И потому что… Он спас ей жизнь! Она была на грани потери сознания от потрясения, вызванного этой мыслью. Это казалось невероятным, но она никогда прежде не оказывалась в смертельной опасности, которой ей угрожал бы какой-либо отдельный индивидуум. Хотя в прошлом бывали случаи, когда ее крейсер оказался почти на самой внешней границе одной звезды, или же когда, как совсем недавно, угодил в шторм. Но тогда угроза была безличная, и ее можно было отвести при помощи виртуозной техники и прекрасно обученного экипажа. Сейчас же все было иначе.

По дороге к модулю звездолета она пыталась понять, в чем же состоит различие. И ей показалось, что наконец ей это удалось.

— Спектр лишен ярких характерных особенностей, — сообщал Малтби новые сведения по космической связи. — Нет вообще никаких темных линий — лишь две желтые полосы, такой яркости, что режут глаза. Как вы и предполагали, по всей видимости, наше солнце — голубое, но его фиолетовое излучение задерживается плотной атмосферой. Однако, — закончил он, — уникальность этого явления ограничивается нашей планетой, происхождением ее плотной атмосферы. Есть какие-либо вопросы?

— Не-е-ет! — Астрофизик выглядел задумчивым. — И я больше не могу дать вам никаких инструкций. Я должен изучить этот материал. Пожалуйста, попросите к астровизору леди Лорр. Мне бы хотелось, если вы не против, поговорить с ней с глазу на глаз.

— Конечно.

Когда она пришла, Малтби вышел наружу и стал наблюдать за поднимавшейся по небосклону луной. Темнота — он заметил это явление еще прошлой ночью — создавала повсюду какую-то едва различимую фиолетовую дымку. Теперь у него было этому объяснение. При таком угловом диаметре солнца и таком видимом его цвете температура на поверхности была бы минус сто восемьдесят градусов, а не плюс восемьдесят. Голубое солнце, одно из пятиста тысяч… Интересно, но… — Малтби невесело усмехнулся. Слова капитана Клэнстона «И я больше не могу дать вам никаких инструкций» прозвучали окончательным приговором по их «делу»…

Он невольно вздрогнул. А спустя несколько секунд попытался представить, как он через год сидит на этом стуле и пялится на неменяющуюся луну. Через десять лет, двадцать…

Внезапно он заметил, что женщина стоит в дверях и смотрит на него, сидящего на своем металлическом стуле. Он посмотрел на нее. Сноп белого света от корабля высвечивал овал ее лица, на котором застыло какое-то странное выражение. Сейчас оно казалось удивительно бледным после желтизны, уже ставшей, казалось, привычным для нее цветом.

— Мы больше не будем использовать космическую связь, — сказала она и, повернувшись, ушла внутрь корабля.

Малтби почти равнодушно кивнул головой. Это резкое прекращение связи было суровым и даже жестоким испытанием, но Устав в подобных случаях не оставлял место никаким другим толкованиям: потерпевшие кораблекрушение должны четко и полностью осознать, не питая ложных надежд и иллюзий, создаваемых в результате радиосвязи, что они отрезаны навсегда. И теперь им предстоит жить, полагаясь только на себя.

Что ж, так тому и быть. Факт остается фактом, и не стоит отворачиваться от него. В одной из книг, прочитанных им на крейсере, была глава о потерпевших катастрофу. В ней рассказывалось о том, что примерно девятьсот миллионов людей, если следовать анналам человеческой истории, оказались отрезанными от цивилизации и предоставленными самим себе на неоткрытых к тому времени планетах. Большинство из этих планет впоследствии было обнаружено; и по крайней мере на десяти тысячах из них выросшее до огромной величины население происходило от первоначального ядра робинзонов. Закон предписывал, что такие робинзоны не должны уклоняться от участия в подобного рода увеличении численности населения — каким бы ни был их прежний ранг и звание. Уцелевшие должны забыть о своих личных устремлениях и чувствах и думать о себе как об инструментах расовой экспансии. Существовали даже наказания, естественно, невыполнимые, если спасения не приходило, но безжалостно применяемые, когда ослушников обнаруживали.

Конечно, вполне вероятно, что суд мог бы прийти к выводу, что человек и… э-э… робот — случай особый. Наверное, Малтби просидел полчаса. Наконец, вдруг почувствовав голод, он встал. Он совсем забыл об ужине и разозлился на себя. Черт побери, эта ночь казалась совсем не подходящей для попытки оказать на нее воздействие. Рано или поздно, но ее придется убедить, что и она тоже должна участвовать в процессе приготовления пищи.

Но не сегодня.

Он торопливо прошел внутрь корабля к компактной кухонке, входившей в состав каждого корабельного модуля. В коридоре он остановился. Полоска света выбивалась из-под двери, ведущей на кухонку. Там кто-то тихо и весело, но без определенной мелодии насвистывал; к тому же по коридору распространился запах приготовляемых овощей и жаркого из мяса лака.

Они чуть было не столкнулись в дверях.

— А я уже пошла звать тебя, — сказала женщина.

С едой было быстро покончено. При этом они не обронили ни слова. Поставив посуду в автоматическую посудомойку, они ушли в огромную кают-компанию, где развалились в креслах. Наконец Малтби заметил, что женщина внимательно изучает его с выражением удивления в глазах.

— Существует ли шанс, — внезапно произнесла она, — что у мула и женщины человеческой расы могут быть дети?

— По правде говоря, — признался Малтби, — я сомневаюсь в этом.

Он пустился в описание процесса использования холода и давления для формирования протоплазмы, что применялось для создания самых первых мулов. Когда он закончил, то увидел, что в ее глазах еще оставалось какое-то слабое изумление.

— Со мной сегодня произошла одна очень интересная вещь, — произнесла женщина странным тоном. — После того, как тот туземец метнул свое копье. Я поняла… — на мгновение показалось, что ей трудно говорить, — я поняла, если говорить обо мне лично, что я решила проблему роботов. Разумеется, — спокойно закончила она, — я не удержалась бы в любом случае. Но приятно сознавать, что ты мне нравишься, — она улыбнулась, — нравишься по-настоящему.

14.

Малтби все утро следующего дня просидел на стуле, ломая голову над загадкой голубого солнца, выглядевшего, как желтое. Почти не сомневаясь в визите туземцев, он решил остаться возле корабля. Он не сводил глаз с опушки поляны, краев долины, тропинок в джунглях, но…

Есть закон, вспомнил он, перехода света в другие волновые диапазоны, например, в желтый. Довольно сложный, но, учитывая то, что вся аппаратура главного мостика являлась приборами управления, а не собственно машинами, он должен был положиться на математику, если все еще продолжал надеяться выяснить, что же это за солнце. Вероятнее всего, большая часть лучей проходила через ультрафиолетовый диапазон, но проверить это было невозможно. Поэтому надо было заняться желтым.

Малтби вошел в корабль. Глории нигде не было видно, но дверь в ее спальню была заперта. Обнаружив блокнот, он вернулся к своему креслу и начал делать расчеты. Спустя час он получил ответ: один миллион триста тысяч миллионов миль. Примерно пятая часть светового года. Он обрывисто рассмеялся. Это было то, что надо. Но ему нужны были более полные данные, иначе…

Иначе что?

Он замер, и вдруг в какой-то вспышке озарения чудовищная правда открылась ему. С криком он вскочил со стула и бросился ко входной двери, когда длинная черная тень пронеслась над ним. И эта тень была такой огромной, на мгновение закрыв всю долину, что невольно Малтби остановился и посмотрел вверх.

Над желто-коричневыми джунглями планеты низко висел крейсер «Звездное скопление». Была уже выпущена спасательная шлюпка, сверкавшая желтоватым серебром, она совершила вокруг корабля несколько кругов, после чего начала опускаться.

— Подумать только, — сказал он леди Лорр, — и это как раз, когда я узнал истину!

Женщина, как он заметил, не смотрела на него. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль.

— Что же касается остального, — продолжил Малтби, — то как мне представляется, лучше всего посадить меня в камеру для психологической обработки и…

По-прежнему не глядя на него, леди Лорр оборвала его:

— Не смеши меня! Не воображай, что если поцеловал меня, то я должна чувствовать смущение. Я позже приму тебя в своей каюте.

Ванная, новая одежда… Наконец Малтби был перенесен при помощи нуль-Т-передатчика в отдел астрофизики. Хотя его первое открытие было в общем верным, но ему не хватало более детальной информации.

— А, Малтби! — руководитель отдела подошел к нему и пожал руку. — Речь идет о звезде, которую вы там обнаружили… Мы уже после вашего самого первого описания желтизны и черноты начали подозревать. Но, разумеется, мы не могли питать особые надежды… Это запрещено, знаете ли. Наклонение оси, явно длинное лето, за время которого у крупных деревьев в джунглях не появилось колец роста — это уже являлось весьма красноречивой подсказкой. А убогий спектр при полном отсутствии темных линий — это уже почти решающий довод. Последним доказательством было то, что ортохроматическая пленка была передержана, тогда как фотографии, сделанные с использованием синего и красного фильтров, были сильно недодержаны. Этот тип звезды настолько горяч, что практически все излучение ее энергии проходит в ультраволновой видимой части спектра. Вторичное излучение — нечто вроде флюоресценции в атмосфере самой звезды — производит желтый цвет в видимой части спектра, в то время как ничтожная часть ультрафиолетовой радиации переходит в более длинные волны посредством атомов гелия. Своего рода флюоресцентная лампа, но космического масштаба. Полное излучение, достигающее планету, естественно, было огромным, но совсем другое дело — излучение на поверхности, после прохождения многомильных слоев поглощающих его озона, водяных паров, двуокиси углерода и других газов. Неудивительно, что туземец сказал, что солнце всегда горячее — лето здесь длится четыре тысячи лет. Обычное излучение такого внушающего ужас солнца по космическим масштабам примерно равное радиации Новой в ее катастрофическом максимуме активности и по времени длящееся всего несколько часов, приблизительно эквивалентно радиации ста миллионов обычных звезд. Новая типа О, так мы называем эти самые яркие из всех солнц. И в Большом Магеллановом Облаке имеется только одна такая звезда — огромная и ослепительная С Дорадус. Когда я попросил тебя позвать Первого капитана Лорр, я рассказал ей, что из ста миллионов солнц она выбрала…

В этом месте объяснений Малтби его перебил:

— Одну минуту, вы что, сообщили это леди Лорр прошлой ночью?

— А была ли здесь ночь? — поинтересовался капитан Плэнстон. — Ладно-ладно… Кстати, я почти забыл… Такие вещи, как замужество, теперь, когда я старик, не имеют для меня важного значения. Но примите мои поздравления.

Все это слишком быстро нахлынуло на Малтби. Его сознание все еще обдумывало смысл первого сообщения — что она знала обо всем этом все это время. Вторая часть заявления астрофизика вызвала у него замешательство.

— Поздравления? — повторил он тупо.

— Ей уже давно пора выбрать себе мужа, — громко сказал капитан. — Вы знаете, она из тех женщин, которые думают только о карьере. Кроме того, это произведет самое благоприятное впечатление на других роботов… прощу прощения. Поверьте, название не имеет для меня ни малейшего значения. Как бы то ни было, но леди Лорр лично объявила об этом несколько минут назад, так что заходите ко мне еще раз. — Он отвернулся, махнув рукой, и отошел.

Малтби направился к ближайшему нуль-Т-передатчику. Глория, вероятнее всего, в данный момент с нетерпением ждет его.

Она не будет разочарована.

15.

Слабо светящийся шар, примерно трех футов в диаметре, висел в воздухе в самом центре каюты, и его самая нижняя часть была на уровне подбородка Малтби. Нахмурив брови, напрягая свой двойной разум, он выбрался из постели, сунул ноги в тапочки и медленно обошел светящийся предмет. Едва он оказался сзади, как шар исчез.

Он торопливо вернулся… и вновь увидел его. Малтби усмехнулся. Как он и предполагал, это была проекция, направленная из космоса на его кровать и не имеющая материального воплощения в его каюте. Поэтому шар невозможно было увидеть сзади. Морщины на его лице углубились, когда он начал ломать голову над происходящим. Если бы он не знал, что они не обладают подобным коммуникатором, то подумал бы, что ему пытаются сообщить, что настало время перейти к действиям.

Ему же совсем этого не хотелось. Более, чем когда-либо, его раздирали сомнения и нерешительность. И все-таки кто же это пытается связаться с ним? Ему вдруг захотелось нажать кнопку, вызвать центр управления огромного крейсера и сообщить о происходящем в его каюте. Не хотелось, чтобы Глория думала, что он имел тайный сеанс связи с кем-то из космоса. А если у нее возникнут подозрения, то даже то, что он женат на ней, не спасет Малтби: его двойной разум будет подвергнут допросу, проводить который будет психолог звездолета лейтенант Неслор.

Однако помимо супружеских обязанностей у него были и другие. Он сел на постель, с мрачным видом посмотрел на шар и произнес:

— Я сейчас попытаюсь определить, кто вы. Чего вы хотите?

Из шара послышался голос, твердый, уверенный голос:

— Вы думаете, что вам известно, кто связался с вами таким необычным для вас способом?

Малтби узнал этот голос. Глаза его сузились, он с трудом проглотил комок в горле; потом взял себя в руки. Он вспомнил, что за его каютой может вестись наблюдение, и если он сразу узнает говорящего с ним, то людьми безопасности корабля могут быть сделаны соответствующие выводы. Вот для них Малтби и сказал:

— Логика здесь сравнительно проста. Я мул, нахожусь на борту земного крейсера «Звездное скопление», ведущего разведку в Большом Магеллановом Облаке. И кто может пытаться связаться со мной, как не скрывающиеся от правительства представители моей расы?

— Зная об этом, — подчеркнуто произнес голос, — вы тем не менее не сделали попытки выдать нас?

Малтби ничего не ответил. Он не был уверен, что ему понравилось это замечание. И понял, что эти слова, как и его собственные, были предназначены возможным слушателям. Но с их стороны было не очень дружественно обратить внимание этих слушателей на то, что он собирался сохранить этот разговор в тайне. Он более остро, чем раньше, осознал, что ему лучше не говорить о своем политическом положении как на корабле, так и вне его. И взвешивать каждое произносимое им слово. Пристально глядя на светящийся предмет, Малтби решил, что лучше напрямик спросить, с кем он разговаривает.

— Кто вы? — коротко спросил он.

— Ханстон!

— О! — вырвалось у Малтби.

Нельзя сказать, что его удивление было полностью поддельным. Была разница между тем, что он сам узнал голос, и устным подтверждением этого факта. Он внезапно почему-то понял, что за самим этим фактом скрывается еще что-то.

Ханстона освободили после того, как «Звездное скопление» определило местонахождение Пятидесяти Солнц. С того времени Малтби — из-за своего нахождения на борту этого крейсера — фактически был лишен связи с внешним миром.

— Чего вы хотите? — тихим голосом Малтби повторил свой вопрос.

— Вашей дипломатической поддержки.

— Моей чего? — переспросил Малтби.

— В соответствии с нашими убеждениями, — твердым и гордым голосом начал голос, — которые и вы, несомненно, должны разделять, мулы, несмотря на свою малочисленность, имеют право на равное участие в правительстве Пятидесяти Солнц. Сегодня я приказал взять под контроль все планеты нашего содружества. В этот момент армии мулов, опираясь на самый огромный арсенал супероружия в любой галактике, осуществляют высадку и вскоре возьмут контроль над планетами. Вы… — Голос умолк, потом спокойно спросил: — Вы успеваете следить за мной, капитан Малтби?

Этот вопрос был подобен тишине, наступающей вслед за раскатом грома. Медленно Малтби приходил в себя после сильного потрясения, вызванного этим известием. Он встал, потом снова уселся на кровать. Мелькнула мысль, что хотя в мире происходят величайшие события, но здесь, в его каюте, все остается неизменным — все та же каюта, светящийся шар и он сам.

В нем вспыхнул гнев. Он с яростью выкрикнул:

— Вы отдали этот приказ… — Малтби умолк, взяв себя в руки. Его мозг переключился на способность дать оценку этой новости, как и тому, что неминуемо последует вслед за этим. Наконец, прекрасно понимая, что в его положении он не может спорить по этому вопросу, Малтби сказал: — Вы надеетесь на признание fait accompli. Но то, что я знаю о неизменной политике Империи Земли, убеждает меня, что ваши надежды тщетны.

— Напротив, — последовал быстрый ответ. — Необходимо убедить только Первого капитана леди Лорр. Ей предоставлены все полномочия действовать так, как она сочтет нужным. И ведь она — ваша жена.

Несколько успокоившись, Малтби задумался, не зная, что же ему делать. Самое интересное, что Ханстон, устроив самолично эту заварушку, теперь ищет его поддержки. Хотя, впрочем, не слишком уж это и интересно. На самом же деле Малтби молчал, ибо только сейчас до него вдруг дошло, что он знал, что нечто подобное обязательно произойдет с того самого момента, когда в новостях объявили об обнаружении земным крейсером цивилизации Пятидесяти Солнц еще несколько месяцев назад. Через десять лет, пять лет, даже один год печать одобрения Земли навеки закрепит демократическую систему Пятидесяти Солнц такой, какой она есть. А законы этого правительства недвусмысленно исключат мулов из какого-либо участия в управлении обществом. Сейчас же, в этом месяце, теоретически еще оставалась возможность перемен. Потом же…

Было ясно, что он лично запаздывал с принятием решения. Эмоции пробудили в людях сначала мысли о действии, а потом наконец перешли в сами эти действия. Он должен каким-то образом покинуть корабль и узнать, что же происходит. Однако в данное время главное — осторожность.

— Я не против того, чтобы изложить ваши доводы моей жене, — сказал Малтби. — Но отдельные ваши заявления не произвели на меня никакого впечатления. Вы вот сказали, что обладаете «самым большим арсеналом супероружия в любой галактике». Должен признаться, что этот способ космической связи мне не знаком, но в целом ваше заявление, скорее всего, откровенная чепуха. Вы просто не в состоянии знать, какое оружие находится на борту даже одного этого крейсера — ведь даже я сам, при всех моих возможностях, этого не знаю. Более того, можно без боязни ошибиться допустить, что ни один корабль не может иметь на своем борту больше оружия, чем Земля за очень короткий срок может сосредоточить в любой точке обозначенной на картах части вселенной. Находясь в изоляции, в которой пребывали все мы, вы не можете даже предполагать, каким же может быть это оружие, и уж тем более утверждать со всей уверенностью, что ваше лучше. В связи с этим мой следующий вопрос таков: зачем вы вообще прибегли к такой дешевой угрозе? Из всех ваших аргументов этот меньше всего способен вызвать симпатию к вашему делу? Ну?

На главном мостике огромного звездолета Досточтимая Глория Сесили отвернулась от экрана, на котором была видна каюта Малтби. Ее прекрасное лицо в задумчивости нахмурилось.

— Что вы об этом думаете, лейтенант Неслор? — растягивая слова, спросила она у психолога.

Та твердым голосом ответила:

— Мне кажется, благородная леди, что это именно то, о чем мы говорили, когда вы впервые спросили меня, каким будет психологический эффект вашего супружества с Питером Малтби.

Первый капитан изумленно уставилась на свою помощницу.

— Вы в своем уме? Его реакция была естественной, даже в мелочах. Он подробно изложил мне свою точку зрения на ситуацию в Пятидесяти Солнцах. Каждое его слово соответствовало…

Раздался тихий сигнал из внутреннего коммутатора. На экране появились голова и плечи какого-то мужчины.

— Дрейдон, — сказал он, — начальник радиорубки. Относительно вашего вопроса об ультракоротковолновых излучениях, в настоящее время сфокусированных в спальне вашего мужа. Подобное устройство было изобретено в главной галактике примерно сто девяносто лет назад. Это изобретение должно было использоваться во всех новых военных кораблях и быть установлено во всех старых, классом выше крейсера, но мы уже находились в пути, когда началось массовое производство.

В связи с этим можно утверждать, что творческий уровень мулов (по крайней мере в этой области) не уступает гениям Земли, хотя трудно понять, каким образом удалось столь немногочисленному народу добиться столь многого. Сама эта немногочисленность делает весьма вероятным то, что они даже не знают, что нам мгновенно стало известно о проникновении внутрь корабля их энергетических излучений. Возможно, им даже не известно о всех дополнительных возможностях использования этого изобретения. Есть ли еще вопросы, благородная леди?

— Да. Каким же образом это происходит?

— Энергия. Чистая энергия. Мощный пучок ультракоротких волн направляется в большой сектор пространства, где предположительно находится корабль, принимающий сигналы. Все генераторы посылающего корабля настраиваются на этот луч. Насколько я помню, во время экспериментов связь устанавливалась с расстояния трех с половиной тысяч световых лет.

— Да, — нетерпеливо произнесла леди Лорр, — но каков же принцип? Каким образом, к примеру, им удалось отличить «Звездное скопление» от сотен других звездолетов?

— Как вам известно, — последовал ответ, — наш корабль каждую секунду испускает индентификационные лучи на особой длине волны. Ультракоротковолновые лучи настраиваются на эту длину волны, и когда происходит контакт, то они в буквальном смысле мгновенно реагируют. В тот же миг все лучи фокусируются в центре источника этих идентицификационных волн, после чего тот остается в их фокусе независимо от своей скорости или изменения направления движения. Естественно, после того как осуществилась эта фокусировка, послать стереоизображение и звуковое сопровождение никакого труда не представляет.

— Понятно, — Леди Лорр задумалась. — Спасибо.

Отключив связь, она снова повернулась к экрану, показывавшему каюту Малтби.

— Очень хорошо, — сказал ее муж, — я представлю ваши доводы моей жене.

В ответ светящийся шар исчез.

Леди Лорр оставалась спокойно сидеть. Весь этот разговор был записан, так что пропущенную ею часть можно будет потом еще раз прослушать. Она медленно повернулась к лейтенанту Неслор и высказала вслух мысль, которая не выходила все это время у нее из головы:

— Какие у вас основания заявлять то, что вы сказали мне перед тем, как нас прервали?

— То, что происходит здесь, имеет принципиальное значение для всех Пятидесяти Солнц и решения их проблемы, — спокойно произнесла более старшая женщина. — Это слишком серьезно, чтобы можно было допустить какое-либо вмешательство. Ваш муж должен покинуть звездолет, а вы сами — позволить освободить вас под психическим воздействием от любви к нему до тех пор, пока со всей этой проблемой не будет наконец покончено. Вы ведь понимаете это, не так ли?

— Нет! — упрямо произнесла леди Лорр. — Не понимаю! На чем же основывается ваше мнение?

— Есть несколько ключевых моментов, — сказала психолог. — Один из них то, что вы замужем за ним. Мадам, вы бы никогда не вышли замуж за обычного человека.

— Разумеется, — с гордостью и достоинством ответила Первый капитан. — Вы ведь сами утверждали, что его IQ, IQ его двойного разума, больше моего.

Лейтенант Неслор язвительно рассмеялась.

— С каких это пор IQ имеет для вас какое-либо значение? Да если бы это было веским основанием для признания равенства, то все королевские и благородные роды Галактики уже давно бы кишели профессорами и академиками. Нет-нет, мой капитан, в человеке, рожденном занять высокое положение, есть инстинктивное чувство величия, которое не имеет ничего общего с интеллектом или талантом. Мы, менее счастливые смертные, можем переживать, считать это несправедливым, но ничего с этим поделать мы не в силах. Когда лорд входит в комнату, мы можем ненавидеть его, не любить, игнорировать его или пасть перед ним на колени, но мы никогда не останемся равнодушными к нему. В капитане Малтби есть такое величие. Возможно, вы подсознательно чувствовали это, когда решили выйти за него замуж, но это было именно так.

— Но он всего лишь капитан военно-космических сил Пятидесяти Солнц, — возразила Первый капитан, — и он сирота, и достичь этого положения ему помогло государство.

Лейтенант Неслор слушала ее невозмутимо.

— Он знает, кто он такой. Не ошибайтесь на этот счет. Я могу лишь сожалеть, что вы с такой поспешностью вышли за него замуж, в результате чего мне так и не удалось более подробно исследовать его двойной мозг. Меня весьма заинтриговала его история.

— Он ничего от меня не утаил!

— Благородная леди, — резко произнесла женщина-психолог. — Подумайте, что говорите! Мы имеем дело с человеком, чей самый низкий индекс IQ более 170. Каждым своим произнесенным словом вы показываете свое пристрастное отношение к нему, как любимому человеку. Я не ставлю под сомнение, — продолжала психолог, — ваше глубокое доверие к нему. Насколько мне удалось определить, он человек способный и честный. Но свое окончательное решение касательно Пятидесяти Солнц вы должны сделать независимо от ваших чувств. Теперь вы поняли меня?

Последовала долгая пауза, а потом едва заметный кивок.

— Высадите его на Атмионе, — сказала леди Лорр бесцветным голосом. — Мы возвращаемся на Кассидор.

16.

Стоя на земле, Малтби наблюдал, как «Звездное скопление» исчезает в голубой дымке ионосферы. Потом он повернулся и поймал такси, на котором доехал до ближайшего отеля. Оттуда он сделал первый свой звонок. Через час в отеле появилась женщина. Едва заметив его, она произнесла холодное приветствие, но постепенно, под его взглядом, враждебность начала покидать ее. Подойдя к Малтби, она осторожно опустилась на колени и поцеловала его руку.

— Можешь встать, — сказал Малтби.

Женщина встала и попятилась, с тревогой глядя на него слегка смущенным и одновременно несколько вызывающим взглядом.

Малтби сам чувствовал себя глупо в этой ситуации. Решение многих поколений мулов, что лишь наследственное руководство является единственно правильным среди такого огромного количества невероятно талантливых людей, приняло неожиданный оборот, когда Питер Малтби, сын последнего руководителя, попал в плен к деллианцам после сражения, в котором погиб его отец. После долгого обсуждения остальные члены руководства решили, что его право быть их вождем остается в силе. Они даже начали верить, что к выгоде мулов будет то, что их руководитель воспитывается и растет среди людей Пятидесяти Солнц. Особенно потому, что примерное поведение его и других плененных детей, теперь уже выросших, возможно, поможет вернуть благосклонное отношение к мулам народа Пятидесяти Солнц. Кое-кто из старого руководства действительно считал, что этот выход — единственно возможный путь для спасения их расы. Так что было любопытно узнать, что, несмотря на действия Ханстона, одна женщина подтверждает таким вот образом, хотя бы частично, его статус.

— Мое положение таково, — начал Малтби. — Я не сомневаюсь: костюм, что на мне, соединен с датчиком на «Звездном скоплении». Я хочу, чтобы кто-нибудь носил его во время моего посещения тайного города.

— Я уверена, что это можно устроить, — заверила его женщина. — Корабль прибудет на встречу завтра в полночь. Вас это устраивает?

— Я буду там.

Женщина спросила нерешительно:

— Что-нибудь еще?

— Да, — ответил Малтби. — Кто поддерживает Ханстона?

— Молодые мужчины, — не раздумывая, ответила женщина.

— А как насчет молодых женщин?

Женщина улыбнулась.

— Я ведь прибыла сюда, не так ли?

— Да, но только половинкой сердца.

— Другая половинка, — продолжила женщина уже серьезным тоном, — сейчас с молодым человеком, который сражается в одной из армий Ханстона.

— Почему же твое сердце не все там?

— Потому что я не убеждена в необходимости отказываться от старой системы управления при первом же кризисе. Мы выбрали наследственное правление на определенный период. Мы, женщины, в общем не одобряем импульсивных рискованных предприятий, осуществляемых искателями приключений вроде Ханстона, хотя и понимаем, что это критический момент.

— Прежде, чем все будет закончено, погибнет множество людей, — мрачно заметил Малтби. — Надеюсь, что твой парень не будет среди них.

— Спасибо, — поблагодарила женщина и удалилась.

Мулы жили на девяти безымянных планетах, в девяти тайных городах. Как и планеты, эти города не имели названий. Их называли просто: «the city», с едва заметным ударением на артикль the. Все эти «сити» были расположены под землей. Три из них — под огромными бурными океанами, два — под горными кряжами, а где остальные четыре — никто не знал.

О последнем факте Малтби догадался во время одной из своих поездок. Выходы на поверхность располагались далеко от городов, туннели, ведущие к ним, были настолько извилисты, что самые большие космические корабли были вынуждены двигаться по ним с минимальной скоростью. Прибывший за Малтби корабль опоздал всего на десять минут. Его экипаж составляли в основном женщины, но было также несколько пожилых мужчин, и среди них три бывших советника его погибшего отца. Джонсон, Сондерс и Коллингс. Последний выступал от имени всех.

— Я не уверен, — начал он, — что вам следует отправиться в город. Вы можете столкнуться с враждебностью, даже со стороны женщин. Они боятся за своих сыновей, мужей и любимых, но сохраняют им верность. Все действия Ханстона и компании покрыты завесой тайны. Мы понятия не имеем, что происходит — в тайный город информация извне не поступает.

— Иного я и не ожидал, — ответил Малтби. — Я хотел бы выступить с речью, в общих чертах обрисовать ситуацию в целом, как она представляется мне.

Позднее, когда Малтби предстал перед публикой, его не встретили аплодисментами. Двадцать тысяч человек в огромном зале слушали его в полной тишине, которая, казалось, даже усилилась, когда он начал описывать оружие, имевшееся на борту «Звездного скопления».

Когда он начал говорить об общих принципах политики Империи Земли в отношении затерянных колоний вроде Пятидесяти Солнц, их неодобрение стало еще более очевидным.

— Если только мулам не удастся заключить какое-либо соглашение с Землей или каким-нибудь образом нейтрализовать мощь Земли, то все предыдущие победы окажутся бесполезными, бессмысленными и наверняка все закончится катастрофой. У Пятидесяти Солнц недостаточно сил для победы над боевым звездолетом «Звездным скоплением», не говоря уже об остальных кораблях, которые Земля направит сюда в случае кризиса. Поэтому…

Тут его прервали — одновременно взревели все динамики, расположенные в этом огромном зале:

— Он шпион своей жены-землянки! Он никогда не был с нами!

Малтби мрачно улыбнулся. Итак, приятели Ханстона решили, что его трезвые доводы могут привести к нежелательным для них результатам, о чем и свидетельствовали последние действия. Он подождал, пока не установится тишина. Но шла минута за минутой, а гвалт не прекращался, наоборот, усиливался. Публика, однако, не относилась к числу тех, кто считает крик веским доказательством в споре. Малтби заметил, как несколько выведенных из себя женщин принялось срывать динамики, до которых могли дотянуться, но это было не самое разумное решение, поскольку слишком уж много их было установлено на потолке. Суматоха усиливалась.

«Ведь Ханстон и его люди, несомненно, осознают, — подумал обеспокоенно Малтби, — что такими действиями они раздражают своих последователей. Почему же они отважились пойти на такой риск?» Единственным разумным ответом на это было то, что они пытаются выиграть время. У них спрятан про запас какой-то козырь, нечто такое, что пересилит все раздражение и сопротивление аудитории.

Кто-то дотронулся до его руки. Малтби повернулся и увидел, что это был Коллингс. Старик казался встревоженным.

— Мне все это не нравится, — сказал он, пытаясь перекрыть рев голосов. — Раз они зашли так далеко, то могут даже попытаться совершить покушение на вас. Наверное, вам лучше вернуться немедленно в Атмион или Кассидор, куда пожелаете.

Малтби задумался.

— Давайте Атмион, — сказал он наконец. — Я не хочу, чтобы земляне со «Звездного скопления» начали подозревать, что я скитаюсь по космосу. В каком-то смысле меня с ними больше ничего не связывает, но я считаю, что эта связь все еще представляет определенную ценность.

Он усмехнулся, понимая, что за его словами скрывается и кое-что другое. Хотя гипнотические машины освободили Глорию от любви к нему, но ведь на него-то они не воздействовали, и он по-прежнему был влюблен в нее! И какие бы усилия он ни прилагал, но ему не в силах было изменить это положение вещей.

— Вы знаете, как связаться со мной, если что-нибудь случится, — сказал он.

Это тоже звучало неубедительно. Он догадывался, что именно Ханстон и позаботится, чтобы никакая информация не дошла до тайного города на этой безымянной планете. Как он сам собирался получить информацию — это другое дело.

Внезапно Малтби почувствовал себя всеми покинутым. Как пария, он ушел со сцены. Шум постепенно затихал за его спиной.

Шли дни. Самым удивительным Малтби казалось то, что ничего не было слышно о «Звездном скоплении». Целый месяц он бесцельно посещал один город за другим; и единственной новостью было сообщение об успехе мулов. Передавались помпезные репортажи о том, как население Пятидесяти Солнц бурно приветствует новых правителей как лидеров в борьбе против корабля Империи Земли (должно быть, везде мулы взяли власть в свои руки и захватили радиостанции). Против людей, предки которых пятнадцать тысяч лет назад уничтожили всех роботов, попавших им в руки, а уцелевших вынудили спасаться бегством на этом далеком звездном облаке.

Эта тема без конца повторялась. Ни один робот (использовалось именно это слово) не может доверять людям после того, что случилось в прошлом. Мулы спасут мир «роботов» от вероломных человеческих существ и их крейсера.

Сопровождавшая каждое такое сообщение о крейсере нотка триумфа внушала Малтби беспокойство и страх. Завтракая на открытой террасе ресторана, на тридцать первый день Малтби уже не в первый раз мрачно задумался над этим. Негромкая, но бравурная музыка лилась из репродуктора над его головой. Буквально чуть ли не над самой его головой, потому что он настолько был поглощен собственными думами, что едва ли замечал что-либо вокруг.

Из головы не выходила одна мысль: «Что же случилось со „Звездным скоплением“? Где же может быть корабль?»

Глория говорила: «Мы немедленно начнем действовать. Земля не признает власти меньшинства. Мулы получат демократические привилегии и равные права, но не доминирующее положение. Это окончательно!»

Кроме того, как понял Малтби, это вполне разумно, ЕСЛИ люди действительно изжили свое предубеждение против так называемых роботов. Это было большое ЕСЛИ; и то, с какой поспешностью они удалили его с корабля, доказывало, что проблема вовсе не была решена.

Эта его мысль прервалась, когда над ним на самой высокой ноте оборвалась музыка и после короткой паузы раздался мужской голос, несомненно, принадлежавший Ханстону:

— Важное сообщение для всех граждан Пятидесяти Солнц. Земной крейсер больше не представляет для нас никакой опасности. Благодаря хитрости мулам удалось захватить его, и теперь он находится на Кассидоре, где наши технические эксперты раскрывают многие его секреты. Граждане Пятидесяти Солнц! Дни тревог и забот кончились. В будущем вашими делами будут управлять ваши сородичи и защитники, мулы. Как их и ваш вождь, я настоящим заявляю, что тридцать миллиардов жителей наших семидесяти планет должны сейчас отдать все свои силы делу подготовки к будущим визитам из главной Галактики. Заверяю вас, что ни один военный корабль больше никогда не вторгнется в Большое Магелланово Облако, которое мы сейчас торжественно провозглашаем нашим жизненным пространством, священным и неприкосновенным отныне и навсегда.

Но это — в будущем. В данный же момент мы, граждане Пятидесяти Солнц, успешно избежали самой страшной опасности в нашей истории. В связи с этим я объявляю трехдневный праздник. Пусть льются музыка, веселье, смех…

Вначале Малтби показалось, что тут и думать не над чем. Он просто пошел по бульвару, где росли деревья и цветы, мимо прекрасных домов. Но вскоре он попытался мысленно представить себе непобедимый крейсер, захваченный мулами — вместе со всем экипажем… если кто-нибудь из землян еще оставался в живых. Каким же образом это удалось сделать? О великая темнота космоса, как?

Впрочем, это было по силам мулам — с их способным к гипнозу могучим двойным разумом. Если бы только на борт корабля проникло достаточное их число, чтобы подчинить себе все высшее руководство.

Но кто в здравом уме решится на то, чтобы пропустить на звездолет первую группу мулов? Еще месяц назад у «Звездного скопления» была по меньшей мере двойная защита против подобного катастрофического финала его долгого путешествия. Первой была талантливая женщина-психолог корабля лейтенант Неслор, которая без всяких колебаний «сунула бы свой нос» в мозг любого прибывшего на борт звездолета человека. Вторым защитником был он, капитан Питер Малтби, чей двойной разум мгновенно заметил бы присутствие еще одного мула.

Однако сейчас он, Малтби, не на корабле, а прогуливается по тихой замечательной улице, пытаясь совладать со своими страхами и сомнениями. Он оказался здесь, потому что… В вспышке внезапного озарения Малтби вздохнул. Так вот почему этот светящийся шар явился ему, а Ханстон был так вежлив! Слова этого человека не имели ничего общего с его намерениями. Все эти действия были предназначены только для одного: чтобы на борту корабля остался лишь один человек, способный мгновенно распознать присутствие мулов. Трудно сказать, как бы он поступил, если бы обнаружил их. Почти немыслимо было бы выдать на смерть одного из своих соплеменников из-за любви к женщине чуждой расы. И все же он не мог допустить, чтобы она оказалась в плену. Возможно, он решил бы предупредить потенциальных захватчиков о том, чтобы они убрались с корабля. Но для принятия этого решения, на который в момент атаки ему отводилось бы лишь считанные мгновения, ясное дело, ему понадобилось бы напряжение всех логических способностей своего мозга.

Впрочем, теперь это не имело никакого значения. События развивались своим ходом, без какой-либо связи с ним. Он никак не мог повлиять на них. Политическое давление правительства Пятидесяти Солнц, захват мощного крейсера — все это лежало за пределами влияния человека, который ошибался в оценке происходивших событий и которого сейчас самого вполне могли убить. И даже прежних сторонников его смерть не сильно обеспокоила бы. В этот час триумфа Ханстона невозможно было установить контакт с этим тайным городом.

Ясно, что он должен что-то делать. Если верно, что звездолет «Звездное скопление» захвачен, то же самое относится к Достопочтимой Глории Сесили. А ведь леди Лорр из благородного рода Лорр ко всем прочим своим высоким титулам была еще и миссис Питер Малтби. Такова была реальность. И уже из этого родилась первая сугубо личная цель в его одинокой жизни.

17.

Перед Малтби была верфь военно-космических сил Пятидесяти Солнц. Он остановился на тротуаре в ста футах от главного служебного входа и небрежно закурил. Курение было преимущественно привычкой неделлианцев, а сам он никогда не курил. Но человеку, собирающемуся попасть с четвертой планеты Атмиона на Кассидор VII, не пользуясь при этом обычным регулярным сообщением, просто не обойтись без применения целого набора отвлекающих действий, вроде этого.

Покуривая сигарету, он внимательно разглядывал ворота и начальника охраны. Наконец он пошел вперед легкой походкой человека с чистыми намерениями. Потом, пока офицер-деллианец просматривал его безупречные документы, он стоял, попыхивая сигаретой. Эта небрежность была нарочитой. Внутри же он весь кипел от тревоги: «Это, должно быть, деллианец!» Кроме исключительных обстоятельств на них гипноз не действовал.

Наконец офицер нарушил тишину.

— Пройдите к боковому входу, я хочу поговорить с вами.

Малтби почувствовал, как его основной мозг ослаб, но дополнительный напрягся, стал подобен закаленной стали. Неужели его опознали? Уже почти решившись пойти ва-банк, бросить вперед все свои психические силы, он вдруг замер в нерешительности. «Погоди! — предупредил он себя. — Еще успею, если он попытается поднять тревогу. Нужно проверить до конца предположение, что у Ханстона не было времени, чтобы закрыть для меня все входы и выходы».

Он впился глазами в лицо офицера. Но на типично красивом лице деллианца не отражалось никаких эмоций. Если его и опознали, то уже слишком поздно прибегать к специальным приемам гипноза.

— Мы получили приказ, капитан, задержать вас, — произнес деллианец тихо, без всяких предисловий.

Он замолчал и с любопытством посмотрел на Малтби, который попытался осторожно проникнуть в его сознание, используя особые способности своего двойного разума, но, натолкнувшись на непроницаемый барьер, отступил, однако он особо и не рассчитывал на успех. Пока что ничего серьезного ему не угрожает.

Малтби пристально посмотрел на офицера.

— Да? — спросил он небрежно.

— Если я вас впущу, — сказал деллианец, — и что-то произойдет, к примеру, исчезновение корабля, то ответственность за это буду нести я. Но если же я откажусь впустить вас и вы просто уйдете отсюда, то никто и не будет знать, что вы были здесь. — Он пожал плечами и улыбнулся. — Ну как, все просто?

Малтби хмуро смотрел на начальника охраны.

— Спасибо, — сказал он. — Но как это понимать?

— Мы в нерешительности.

— Относительно чего?

— Относительно мулов. Ладно, пусть они берут власть в свои руки, пусть. Но военно-космический флот Пятидесяти Солнц не отрекается и не дает присягу в верности через десять минут после переворота. Кроме того, мы не убеждены, что предложение Земли было нечестным, как нас хотят уверить.

— Почему вы говорите мне все это? В конце концов ведь я сам мул.

Офицер улыбнулся.

— Про вас много говорили в кают-компаниях, капитан, — начал начальник охраны. — Мы не забыли, что вы были с нами на протяжении пятнадцати лет. Хотя вы, возможно, и не замечали, но мы за это время подвергли вас множеству тестов.

— Заметил, — возразил Малтби, и его лицо нахмурилось от воспоминаний. — И у меня создалось впечатление, что я провалил все эти тесты.

— Нет.

Воцарилась тишина. Но Малтби почувствовал какое-то возбуждение. Он настолько сосредоточился на собственных проблемах, что почти не обратил внимания на реакцию граждан Пятидесяти Солнц в отношении подобного политического катаклизма. Если хорошенько подумать, то и среди других граждан, не только в этом военном, он замечал такую же неуверенность.

Не приходилось особо сомневаться, что мулы психологически верно выбрали момент для государственного переворота. Но их победа не была окончательной. Оставались еще шансы и для других.

— Я хочу попасть на Кассидор, чтобы узнать, что случилось с моей женой, — просто сказал Малтби. — Каким образом я могу это осуществить?

— Так значит, Первый капитан «Звездного скопления» действительно ваша жена! И это не пропагандистский трюк!

Малтби кивнул.

— Да, она действительно моя жена.

— И она вышла за вас замуж, зная, что вы робот?

— Несколько недель, — начал Малтби, — я провел в библиотеке крейсера, изучая земную версию массового уничтожения роботов, случившегося пятнадцать тысяч лет назад. Они объясняют это кратковременным возрождением среди народных масс расовых предубеждений былых времен, которые, как вы знаете, коренятся в страхе перед неведомым и, конечно, в простейших антипатиях. Деллианцы, необычайно красивые существа, обладая удивительными физическими и психическими способностями, казалось, настолько превосходили простых смертных, что внезапно, почти в один миг, страх этот перерос в паническую ненависть, после чего началось линчевание.

— А что случилось с тем неделлианцем, который помог нам бежать и о котором мы знаем очень мало? — спросил офицер.

Малтби печально рассмеялся.

— В этом вся соль. Слушайте…

Когда он закончил свой рассказ, офицер уныло спросил:

— А люди со «Звездного скопления» знают об этом?

— Я рассказал им, — ответил Малтби. — Они собирались сделать соответствующее заявление перед возвращением корабля на Землю.

Наступило молчание. Наконец деллианец сказал:

— А что вы думаете о действиях мулов, взявших власть в свои руки и подготавливающих войну?

— Даже не знаю, что и сказать.

— Как и все мы.

— Что меня волнует, — начал Малтби, — так это непременность прибытия других земных крейсеров, а уж всех их не удастся захватить при помощи хитрости.

— Да, — согласился деллианец, — мы думали об этом.

Снова воцарилась тишина, и в этот раз она продлилась дольше. Наконец Малтби высказал вслух свою просьбу:

— Есть ли какой-нибудь способ добраться мне до Кассидора?

Деллианец стоял, закрыв глаза, не зная, что ответить. Наконец со вздохом он произнес:

— Через два часа планету покидает один корабль. Я сомневаюсь, что капитан Терда Лэйрд будет возражать против вашего присутствия на борту. Прошу следовать за мной, капитан.

Малтби прошел через ворота и оказался в тени огромных ангаров. Он чувствовал странную расслабленность и уже в космосе понял, что это означает. Мучившее его ощущение одиночества в мире чуждых ему существ исчезло.

18.

Темнота за иллюминаторами успокаивающе действовала на его творческий мозг. Он сидел, уставясь в чернильно-черный мрак со сверкающими белыми точками, которыми были звезды, и ощущал одиночество. Он с ностальгией вспомнил обо всех тех часах, что провел так же, как сейчас, наблюдая за ними, будучи метеорологом в военнокосмическом флоте Пятидесяти Солнц. Тогда он думал, что у него нет друзей, что всеобщая, непреодолимая подозрительность отделяет его от деллианских и неделлианских роботов.

Правда, возможно, заключалась в том, что он рос, настолько отчужденно от остальных, что никто и не пытался сблизиться с ним. Теперь он знал, что эта подозрительность уже давно исчезла. И почему-то теперь проблема Пятидесяти Солнц в целом снова стала и его. «Необходимо подойти к вопросу спасения Глории с другой стороны», — подумал он. За несколько часов до посадки он отправил капитану Лэйрду свою визитную карточку с просьбой о встрече.

Командиром корабля оказался худощавый, седовласый, почтенного вида неделлианец. И он согласился со всеми пунктами и деталями плана Малтби.

— Весь этот вопрос, — начал он, — стал тщательно обсуждаться несколько недель назад, вскоре после захвата мулами власти. Оценивая общее количество военных кораблей, которыми располагает Империя Земли, мы сошлись на числе, таком большом, что оно практически теряло для нас свое значение. Не будет удивительно, — продолжал с волнением в голосе командир звездолета, — если Земля направит сюда по одному кораблю на каждого мужчину, женщину и ребенка Пятидесяти Солнц, и при этом практически не ослабнет защита самой главной галактики. Мы, офицеры и руководители военно-космического флота, с нетерпением ждали, когда же Ханстон сделает об этом заявление в частном порядке либо публично. То, что он так и не выступил, очень тревожный факт, особенно учитывая то, что первые экспедиции к новой звездной системе, вроде Большого Магелланова Облака, несомненно, направляются по приказаниям центральной исполнительной власти.

— Это имперская экспедиция, — заметил Малтби, — осуществляемая на основе директивы совета императора.

— Безумство! — пробормотал капитан корабля. — Наши новые руководители сошли с ума! — Он выпрямился, покачивая головой, чтобы прояснить ее от сомнений и путаницы. Потом продолжил торжественно: — Капитан Малтби, я считаю, что могу гарантировать вам полную поддержку военно-космического флота в ваших попытках спасти вашу жену, если… если она все еще жива.

Через час, проваливаясь в небытие сна, Малтби старался думать об этом обещании, чтобы стереть из памяти мрачный смысл последних слов. Внезапно прежний сарказм вспыхнул в нем подобно раздутому ветром костру, и он подумал иронично: «Просто не верится, но прошло всего два месяца с того дня, когда обстоятельства вынудили лейтенанта Неслор, психолога „Звездного Скопления“ внушить мне сильное чувство эмоциональной привязанности к Глории. С того дня эта страсть стала самой главной в моей жизни. С другой стороны, она полюбила меня сама, естественно». И это являлось одной из причин того, почему их отношения были ему так дороги.

Все ярче становилась приближавшаяся планета, все больше. Она была видна, как висящий в пространстве полумесяц, темная сторона которого подмигивала серебряными огнями десятков тысяч больших и малых городов. Именно туда, на темную сторону планеты, он и направлялся. Малтби приземлился в небольшом леску. Когда он закапывал под хорошо заметным деревом скафандр, на него обрушилась темнота.

Малтби почувствовал, что падает. Ударившись о землю, он потерял сознание.

Очнувшись, он удивленно осмотрелся. По-прежнему было темно. Две из трех лун Кассидора высоко висели над горизонтом, а когда он приземлился, их еще не было видно. В их сумеречном свете была видна небольшая полянка.

Это был тот же самый лесок. Малтби пошевелил руками — они двигались, не были связаны. Он сел на землю, потом встал. Он был один.

Единственными звуками были слабые завывания ветра. Малтби стоял, подозрительно оглядываясь, потом постепенно расслабился. Внезапно он вспомнил, что уже слышал о подобных обмороках, случавшихся у неделлианцев после долгого снижения. Деллианцы же не были подвержены этому; и до последнего времени он считал, что так же обстоит дело и с мулами. Но нет. Теперь в этом нет никаких сомнений. Малтби пожал плечами и забыл об этом. Через десять минут он добрался до ближайшей остановки авиатакси. А спустя еще десять он оказался в центре воздушных сообщений. Теперь он знал, куда идти. Он остановился возле одного из сорока входов и в течение нескольких секунд ощупал близлежащее пространство при помощи своего двойного разума, но, слава Богу, среди толпы, торопливо двигающейся к эскалаторам, не было мулов. Это принесло небольшое удовлетворение. Небольшое — потому что он знал, что у Ханстона просто не хватит сил для организации сложной патрульной службы. Вождь мулов мог говорить все, что угодно, о своей армии. Но Малтби мрачно улыбнулся — сил на патрулирование у него действительно не было.

Государственный переворот, благодаря которому Ханстону удалось взять власть над Пятидесятью Солнцами, был гораздо более отчаянным и рискованным предприятием, чем это казалось на первый взгляд. Он предпринял его, не имея, наверное, и ста тысяч человек… и опасность подстерегала Питера Малтби только в пункте назначения — в огромном городе Делле, столице Пятидесяти Солнц.

Только он купил билет и уже направлялся в сторону четвертого уровня, когда кто-то дотронулся до его плеча. Женщина! Питер Малтби мгновенно просканировал ее мозг, потом столь же быстро расслабился — перед ним стояла лейтенант Неслор, главный психолог «Звездного скопления».

Поставив чашку на стол, Малтби мрачно посмотрел на женщину-психолога, сидевшую напротив него.

— По правде говоря, — начал он, — меня не интересуют ваши планы, которые вы, возможно, строите относительно захвата своего корабля. В моем положении я не могу сознательно становиться на чью-либо сторону при проведении крупных мероприятий. — Малтби замолчал и с любопытством поглядел на женщину, но на лице той не отразилось ни одной мысли. Временами его ставила в тупик эмоциональная жизнь этой средних лет женщины. В прошлом он уже задавал себе вопрос, неужели она использует гипнотические машины в своих лабораториях, чтобы принудить себя не испытывать никаких человеческих чувств. Вот и сейчас, когда он сидел рядом с ней, снова мелькнула такая мысль, но она тут же исчезла. Ему нужна была информация, а не размышления на тему ее характера. Он продолжил, более холодным тоном: — По-моему, именно вы несете ответственность за позорный захват «Звездного скопления», потому что, во-первых, именно вы, со всей вашей научной эрудицией, убрали меня с корабля; во-вторых, именно вам в обязанность вменялось исследовать сознания людей, допускающихся на борт звездолета. И я до сих пор еще не могу понять, как вы здесь могли ошибиться.

Женщина ничего не ответила. Худощавая, красивая зрелой красотой, уже с сединой у висков, она потихоньку допивала свой напиток. Наконец она посмотрела ему в глаза и сказала:

— Я не собираюсь что-нибудь объяснять вам. Поражение говорит само за себя. — Она замолчала, потом резко произнесла: — Вы что, думаете, что наша благородная леди со словами благодарности за свое спасение упадет к вам в объятия? Вы забываете, что ей под гипнозом внушили забыть свою любовь к вам, и теперь для нее имеет значение только ее корабль.

— Я пойду на этот риск, — начал Малтби, — и пойду один. И если мы снова попадем когда-нибудь под юрисдикцию Земли, то я воспользуюсь моими законными правами.

Глаза лейтенанта Неслор сузились.

— О, так вы знаете об этом. Ну да, вы ведь много времени провели в библиотеке, не так ли?

— Вероятно, мне известно больше о земной юриспруденции, — спокойно заметил Малтби, — чем кому-либо на борту «Звездного скопления».

— И вы даже не хотите выслушать мой план и воспользоваться помощью тысячи уцелевших членов экипажа для спасения леди Лорр и корабля?

— Я уже сказал вам, — ответил Малтби, — что я не принимаю участия в крупных операциях.

Женщина встала.

— Но вы все же попытаетесь спасти леди Глорию?

— Да.

Психолог, ни слова больше не говоря, повернулась и пошла. Малтби следил за ней, пока она не исчезла за дверью.

19.

Первый капитан Досточтимая Глория Сесили, леди Лорр из благородного рода Лорр сидела на тронном кресле, установленном на возвышении в комнате для приема посетителей, и без тени улыбки слушала доклад психолога. И только когда та закончила, мрачное выражение ее лица слегка смягчилось.

— Значит, он определенно ничего не подозревает, — сказала она резким голосом. — Он не догадывается, что «Звездное скопление» так никогда и не было захвачено и что именно благодаря вам он потерял сознание, когда приземлился в леску?

— О, подозрения у него, конечно, были, — ответила лейтенант Неслор, — но откуда ему было узнать всю правду? Откуда могли у него взяться подозрения, что триумфальное заявление Ханстона — только очередной шаг в смертельной игре, которую он и мы ведем, пытаясь уничтожить друг друга, пока мы хранили молчание? Уже сам факт, что Ханстон на самом деле захватил один из крейсеров Земли, делает невозможным вообще понять правду.

Молодая аристократка кивнула, теперь уже с улыбкой. Несколько секунд она сидела неподвижно; гордый взгляд сузившихся в задумчивости глаз; рот слегка раскрыт, обнажая ослепительно сверкающие белизной зубы. Совсем иное выражение было у нее на лице, когда она впервые узнала, что у мулов также есть земной крейсер самой последней модели, над созданием которого разработчики трудились в течение многих лет. И сейчас все то, что ей было известно об этом новом громовержце (так его прозвали на военно-космических верфях Земли), мгновенно пронеслось у нее в голове. Производство девятисот миллиардов отдельных его частей началось семьдесят пять лет назад и предполагалось, что первый корабль будет собран в конце семидесятых, после чего начнется массовое производство. К этому времени буквально считанное число этих судов могли на самом деле вступить в строй, но вот где-то на трассе их полетов одно из них удалось выкрасть.

Ее чувства по поводу обладания мулами такого крейсера колебались между облегчением и тревогой. Облегчение было вызвано тем, что это суперизобретение было просто-напросто украдено мулами из главной галактики. А тревога — последствиями этой кражи.

Что же собирался предпринять Ханстон? Как он относится к тому, что Империя Земли владеет большим числом кораблей, чем народу во всех Пятидесяти Солнцах?

— Нет никаких сомнений, — медленно начала леди Лорр, — что мулы послали корабль в главную галактику сразу же, как только услышали о нас; и, конечно, если им удалось попасть на борт одного из наших боевых кораблей, то тогда их уже не остановить. — Она замолчала, потом более веселым тоном продолжила: — Я рада, что капитан Малтби не спросил, каким образом тебе и тысяче других членов экипажа удалось спастись, когда Ханстон осуществил так называемый захват «Звездного скопления». Меня совсем не удивляет то, что он отказался иметь что-либо общее с твоим наивным планом обратного захвата корабля. Самое главное, что, прикрываясь такой слабой историей, тебе удалось узнать то, что нам нужно: его помыслами управляет страсть ко мне, в виду чего он попытается проникнуть на борт ханстоновского крейсера. Как только наш датчик, который мы установили, когда он покинул нас на Атмионе, укажет, что он проник на этот корабль, мы начнем действовать. — Она рассмеялась. — Ну и удивится же этот молодой человек, когда узнает, какого рода одеждой мы его снабдили!

— Его могут убить! — заметила лейтенант Неслор.

Наступила тишина, но слабая улыбка оставалась на прекрасном лице леди Лорр.

— Не забывай, — торопливо продолжила лейтенант Неслор, — что твоя нынешняя неприязнь к нему вызвана сознанием того, как сильно в эмоциональном плане ты была привязана к нему перед этим.

— Возможно, — признала Первый капитан, — что ты переборщила с гипнотическим внушением. Однако какова бы ни была причина, но в данный момент я не желаю чувствовать ничего иного. Так что ты можешь теперь рассматривать это как приказ: ни при каких обстоятельствах я не должна быть подвержена гипнотическому воздействию с целью вернуть меня в прежнее состояние. Развод между капитаном Малтби и мною, который теперь уже состоялся, окончателен. Ясно?

— Да, благородная леди.

Насколько хватало глаз, везде были корабли — больше, чем Малтби видел на верфях Кассидора. Не возникало никаких сомнений, военно-космический флот Пятидесяти Солнц был демобилизован мулами со всей возможной поспешностью.

Суда тянулись рядами на север, восток, юг до самого горизонта. Они лежали в своих гнездах, образуя длинные, геометрически правильные ряды. Тут и там размеренный ритм прямых линей нарушали наземные ангары и ремонтные мастерские. Впрочем, большая часть строений располагалась под землей, точнее, под гофрированными металлическими плитами, покрытыми каким-то полупрозрачным стальным сплавом и напоминающим волнующееся море.

Земной крейсер находился в четырех милях от западного входа. Расстояние, казалось, вовсе не уменьшало его. Колоссальная сигара маячила на горизонте, закрывая своей тенью все меньшие по размерам суда и господствуя над небом, планетой и этим районом города. Ничто в Кассидоре, ничто в самой системе Пятидесяти Солнц не могло и приблизительно сравниться по размерам с этим кораблем, а также по сложности конструкции и мощи.

Даже сейчас Малтби казалось невероятным, что такое мощное оружие, каким являлась эта боевая машина убийства, способная уничтожить всю планету, оказалось в целости и сохранности в руках мулов, которым удалось захватить его при помощи хитрости. И все же, не он ли сам применил подобный же способ, чтобы освободить «Атмион»? Так что вполне возможно, что так оно и было. С трудом заставив себя оторвать взгляд от бесплодного созерцания звездолета, он пошел дальше. Малтби чувствовал внутри себя спокойствие и непреклонную решимость. Начальник охраны, проведший его через ворота, оказался неделлианцем с приятным лицом.

— В дверях того здания, — сказал офицер, — находится электронный нуль-Т-передатчик, настроенный на трюм корабля. — Он показал рукой. — Так вы попадете внутрь крейсера. А теперь положите к себе в карман это сигнальное устройство.

Малтби с любопытством принял миниатюрный прибор. Простейшая комбинация передающего и приемного каналов электронно-лучевой трубки с кнопкой, включающей сигнал.

— Зачем мне это? — спросил он.

— Вы ведь направляетесь на мостик Первого капитана, верно?

Малтби кивнул, у него мелькнула мысль, но он не решился высказать ее вслух. Он просто ждал, когда офицер продолжит:

— Не теряя ни минуты, так быстро, как только сможете, постарайтесь добраться до пульта управления и вывести из строя систему электроснабжения, автоматические экраны защиты и так далее. Затем дадите сигнал.

В голове Малтби было пусто. У него внезапно появилось чувство, что он идет по самому краю бездны.

— Но в чем все-таки смысл? — спросил он, по-прежнему ничего не понимая.

Последовал спокойный, почти холодный ответ:

— Решено было попытаться захватить крейсер. Нам в руки попало несколько запасных нуль-Т-передатчиков, и мы готовы в течение часа, из разных пунктов сосредоточения, перебросить на борт корабля сто тысяч людей. Независимо от результата, ваши шансы на побег с женой возрастут. Инструкции вам ясны? — сухо закончил молодой офицер.

Инструкции! Вот оно что! Ведь он еще оставался в рядах военно-космического флота Пятидесяти Солнц, вот они и считали само собой разумеющимся, что он будет подчиняться их приказам беспрекословно. Что, естественно, было не так. Ведь он был наследственным вождем мулов, который принял присягу верности Пятидесяти Солнцам, а также женился на представительнице одного из благородных родов Империи Земли, и теперь проблема его лояльности носила этический характер.

Нелепая мысль пришла в голову Малтби: в данный момент просто необходимо было нападение оставшихся в живых членов экипажа «Звездного скопления». Под предводительством лейтенанта Неслор. Этот был бы идеальный выход в создавшейся ситуации для человека, который все больше и больше с каждой минутой запутывался в клубке противоречий. Ему необходимо было время, чтобы подумать и принять решение. Но к счастью, уж времени-то у него было достаточно. Принять это решение ему предстоит не здесь и не сейчас. Он возьмет с собой это сигнальное устройство, а уж воспользоваться им или нет он решит, когда настанет пора. Малтби сунул приборчик в карман и спокойно ответил:

— Да, мне все понятно.

Спустя две минуты он оказался на борту крейсера.

20.

Малтби обнаружил себя в заброшенном складском помещении. И он был приятно удивлен этим обстоятельством. Оно казалось чересчур уж благоприятствующим. Его взгляд быстро обежал все помещение. Он не мог припомнить, что посещал его раньше, находясь на борту «Звездного скопления». Но тогда у него не было особых причин слоняться по всему этому мощному звездолету. Да и времени для этого у него тоже не было.

Он быстро прошел к внутреннему нуль-Т-передатчику и уже протянул руку, чтобы нажать кнопку устройства, которое перенесет его на мостик Первого капитана, однако в последний момент, уже касаясь пальцами кнопки, он замер в нерешительности.

Разум советовал действовать смело. Вся история войн учила, что сознательная храбрость, в сочетании с разумной осторожностью, приводит к победе. Только он на самом деле ничего не планировал заранее. И сейчас он, замерев совершенно неподвижно, активизировал деятельность своего дополнительного, деллианского, разума и принялся мысленно исследовать свои действия, начиная с момента появления в его каюте светящегося шара Ханстона, потом его путешествие на Кассидор, разговор с лейтенантом Неслор и неожиданном объявлении плана нападения военно-космического флота Пятидесяти Солнц.

И сейчас, думая над всем этим, ему вдруг пришло в голову, что все эти события оставляют поразительный эффект чего-то очень сложного. Для деллианской части его мозга, с остротой ее логики, обычно не представляло особого труда соединить якобы несвязанные факты в единое целое. Но вот сейчас все происходило иначе, медленнее. И лишь через несколько минут он понял, в чем дело. Каждый факт состоял из множества меньших фактиков, и только часть из них поддавалась дедуктивному анализу, другая же часть (несомненно, имевшаяся) никак не желала проясниться. Но сейчас не было времени думать над этим. Малтби решил войти в каюту Первого капитана, а осуществить это можно было только одним способом. Резким движением он нажал кнопку. Потом шагнул в ярко освещенную комнату. В десяти футах от передатчика стоял какой-то высокий мужчина. Он смотрел на Малтби, и в руках у него был лучевой пистолет.

И только когда мужчина заговорил, Малтби узнал его.

Это был Ханстон. Вождь мулов сказал звонким голосом:

— Капитан Малтби, добро пожаловать на борт нашего корабля. А то я уж заждался тебя.

В этот раз смелость его подвела.

В голове Малтби мелькнула мысль выхватить из кобуры свой собственный лучевой пистолет, но она тут же исчезла: он бросил взгляд на приборную панель, вернее, ту часть, которая обеспечивала автоматическую защиту внутри корабля. На пульте горел огонек. Малтби осторожно шевельнул рукой. Огонек замерцал, реагируя на его движение. Он решил не доставать своего оружия. Вероятность того, что в случае его появления на главном мостике с оружием в руках, тут же сработает защита (о чем и сигнализировал этот огонек) делала крайне нежелательным подобное действие.

Малтби вздохнул и переключил все свое внимание на Ханстона. В последний раз он его видел несколько месяцев назад. Как и все деллианцы, как и сам Малтби, Ханстон был стройным, ладно скроенным человеком. Наверное, его мать была блондинкой, а отец — темноволосым брюнетом, потому что цвет его волос представлял собой удивительное сочетание золотистого и черного — именно таким обычно наблюдался результат у подобного рода союза. Глаза у него были серовато-голубые. Во время их предыдущей встречи Ханстон казался ему более изящным и почему-то более незрелым, несмотря на всю свою уверенность. Сейчас же от этой незрелости не осталось и следа — это был сильный, гордый человек, вождь до мозга костей.

— Коротко обрисую главные факты, — начал он без преамбулы. — Это не «Звездное скопление». Все, что я раньше говорил, было просто политическим маневром. Мы захватили этот крейсер на одной из верфей военно-космического флота в главной галактике. В данный момент мы осуществляем операцию по захвату второго звездолета, и вскоре он будет доставлен сюда. Когда это случится, мы внезапно атакуем «Звездное скопление».

Чуть ли не мгновенно Малтби из освободителя превратился в простофилю. Только что он был решительно настроенным человеком, готовым противостоять любой опасности; и вот уже он глупец, а цель его стала просто нелепой.

— Н-но ведь… — начал было он.

Это был просто звук, не реакция. Слова выражали его замешательство, пустоту в голове и предшествовали мысленной буре, из которой вырастало понимание. Прежде чем Малтби смог продолжить, Ханстон произнес:

— Кое-кто предупреждал нас, что ты появишься здесь. Думаю, что это была твоя жена. Более того, мы полагаем, что в основе всех ее действий лежат враждебные намерения. Естественно, мы предприняли меры предосторожности. На борту этого корабля находится десять тысяч мулов. Если твое прибытие сюда является сигналом для нападения, то для того, чтобы застать нас врасплох, оно должно быть на самом деле отлично организованным.

На Малтби снова обрушилось слишком много фактов. Но через несколько секунд Малтби вспомнил о людях военно-космического флота Пятидесяти Солнц, ожидающих сигнала, чтобы прибыть на борт судна, и поморщился. Он уже открыл было рот, чтобы начать говорить, но потом остановился, когда в его деллианской части разума вспыхнуло воспоминание о его встрече с лейтенантом Неслор. Логические способности этого его второго разума намного превосходили человеческие. Он тут же осознал связь между этой встречей с психологом земного корабля и потерей сознания, случившейся с ним сразу же после прибытия на Кассидор. В тот же миг его удивительный дополнительный мозг исследовал тысячи возможностей, а поскольку в настоящее время он уже имел достаточно предпосылок и ключей к ответу, то понял его.

Все дело в костюме, который он носит!!! Должно быть, его заставили потерять сознание для того, чтобы заменить костюм, что был на нем! И в любую минуту, любую секунду его можно было задействовать! Покрывшись потом, Малтби мысленно представил результат столкновения титанических сил: десять тысяч мулов против всего экипажа «Звездного скопления» и ста тысяч человек из военно-космического флота Пятидесяти Солнц.

Если последние ждут его сигнала, то он может спасти им жизни, так и не подав этого сигнала. Он с необычайной ясностью понял, что должен говорить, но сперва…

Он должен узнать, заряжен ли его костюм.

Заведя одну руку за спину, он осторожно начал давить вглубь. Четыре дюйма, шесть — и по-прежнему ощущается лишь пустота. Малтби осторожно убрал руку.

Да, все верно, костюм действительно задействован.

— Мы планируем уничтожить сначала «Звездное скопление», потом и саму Землю.

— Ч-что? — изумленно переспросил Малтби.

Он уставился на собеседника. Ему вдруг показалось, что он неправильно расслышал. Потом громко переспросил:

— Уничтожить Землю?

Ханстон спокойно кивнул.

— Это единственно правильное логическое решение. Если будет уничтожена только одна планета, что отправила эту экспедицию к Большому Магелланову Облаку, то тогда мы получим время для развития своей цивилизации, ее распространения в космосе, а со временем, через несколько сотен лет интенсивного бридинга мулов, у нас будет достаточно населения, чтобы взять контроль над всей главной галактикой.

— Но ведь, — возразил Малтби, — Земля — центр этой главной галактики. Там находится центральное правительство, символ Империи. Главная планета для трех миллиардов солнц. Земля… — Он замолчал, охваченный все более и более усиливающимся страхом, потому что речь шла не о нем лично. — Да ты просто безумец! — в гневе закричал он. — Вы не можете пойти на это! Ведь это дезорганизует всю Галактику!

— Вот именно, — с удовлетворением кивнул Ханстон. — И тогда мы, несомненно, получим требуемое нам время. Даже если другим известно об экспедиции «Звездного скопления», то никто не свяжет ее с этой катастрофой и не будут отправлены новые экспедиции.

Он замолчал, потом продолжил:

— Как ты видишь, я был совершенно откровенен с тобой. И ты не мог не заметить, что успех нашего плана связан с тем, удастся нам или нет уничтожить «Звездное скопление». А в этом деле, — спокойно закончил он, — мы, естественно, надеемся на помощь наследственного вождя мулов.

21.

В огромном зале воцарилась тишина. Ряды приборов ничего не показывали, за исключением одного-единственного огонька антисвета, мерцающего, подобно слабому маяку, в глубинах электронной лампы. Малтби стоял неподвижно, прислушиваясь к рождающейся в голове у него мысли. Она не имела прямой связи с только что высказанным Ханстоном предложением, но и не была новой. Малтби попытался выбросить ее из головы, но она наоборот становилась все сильнее и сильнее, набирая мощь — в нем крепла убежденность, что ему-таки придется принять чью-либо сторону в этой борьбе трех могущественных группировок. Он не мог допустить уничтожения Земли!

С огромным трудом он наконец выбросил эту мысль из головы и посмотрел на Ханстона. Тот с нетерпением в сузившихся зрачках смотрел на него, и это внезапно показалось Малтби удивительным. Он открыл было рот, чтобы с сарказмом сделать замечание относительно узурпатора, имеющего наглость просить помощи у человека, смещения которого он всячески добивается, но Ханстон его опередил:

— Малтби… откуда исходит опасность? Что они задумали, направив тебя сюда? Сейчас тебе это должно быть уже известно?

Малтби почти забыл об этом. И он снова едва не заговорил, но в этот раз он остановил себя сам — ему в голову пришла новая мысль, которая скрывалась где-то на задворках его сознания уже много месяцев, и именно в ней заключался ключ к решению всей проблемы Пятидесяти Солнц. Раньше эта мысль представлялась ему просто нелепой и невозможной — пытаться убедить три враждующие группировки в необходимости установления контроля над ними и подчинить их своей воле.

Теперь же в вспышке озарения он понял, каким образом это можно осуществить. Но нельзя было медлить! В любой миг костюм, который был на нем, мог быть активирован.

— Это — помещение! — резко выкрикнул он. — Если тебе дорога твоя жизнь, немедленно покинь его!

Ханстон уставился на него с горящими глазами. Он не выглядел испуганным.

— Это помещение находится в опасности потому, что ты здесь? — спросил он спокойным тоном.

— Да, — ответил Малтби и слегка вытянул вперед руки, а голову приподнял так, чтобы энергетический выстрел из лучевого пистолета Ханстона не мог причинить ему вреда. Его тело напряглось для броска вперед.

Но вместо того, чтобы стрелять, Ханстон хмуро заметил:

— Здесь что-то не так. Я, естественно, не могу позволить тебе остаться одному в рубке управления этим крейсером. А значит, ты практически просишь меня убить тебя. Очевидно, что в опасности находишься ты, значит, ты и должен умереть. Это слишком очевидно. — Потом он добавил резким тоном: — Видишь тот огонек антисвета, что следит за тобой… в тот момент, когда я сделаю выстрел, его способность к автоматической защите будет низведена к нулю, и в результате ты тоже сможешь воспользоваться своим оружием. Неужели именно этого ты и добиваешься?

Да, все обстояло именно так.

— Убирайся из этого помещения! — только это сумел выкрикнуть Малтби. — Убирайся, идиот!

Ханстон не пошевелился, но щеки его побледнели.

— Единственная опасность, которая, как мы считаем, может нам угрожать, — начал Ханстон, — это если им каким-то образом удастся добраться до нуль-Т-передатчика «Звездного скопления» и проникнуть на борт корабля. — Он внимательно посмотрел на Малтби. — До сих пор нам так и не удалось выяснить принцип работы этих передатчиков, но вот что мы знаем: не существует связи между передатчиками разных звездолетов. Они настроены и запрограммированы по-разному. При этом они (уже после наладки) не поддаются никакому перепрограммированию. Но у тебя была возможность узнать этот секрет. Так открой его мне.

— Открой его мне! — Теперь было ясно, что ему придется напасть на Ханстона несмотря на горящий огонек антисвета. Что означало, что рассчитывать в данной ситуации он мог только на свои мускулы и внезапность. И если сейчас заговорить ему зубы, то эта уловка может сработать.

Но что за ирония судьбы? Ханстон и его технические эксперты правильно оценили природу опасности. И все-таки сейчас, стоя перед человеком, одетым в костюм, спереди и сзади которого были нуль-Т-передатчики, Ханстон по-прежнему ничего не подозревал.

— Передатчики, — начал Малтби, — действуют по тому же принципу, по которому были созданы самые первые деллианские роботы, только здесь использованы другие, оригинальные компоненты. Создатели роботов взяли за основу электронный образ человека и из органической материи создали то, что как считалось, должно было быть его точной копией. Но, конечно, что-то пошло не так, потому что деллианцы так никогда и не стали дубликатами оригиналов людей, и, более того, они имели даже физические отличия. Из этих отличий и выросла ненависть, которая со временем вылилась в массовое истребление «роботов», случившееся пятнадцать тысяч лет назад.

Но не будем об этом сейчас. Эти передатчики материи превращают тело в поток электронов, после чего восстанавливают тело при помощи особого процесса реконструкции ткани. Этот процесс столь же прост, как и включение лампочки и…

Именно в это мгновение Малтби прыгнул. Страх, что Ханстон будет целиться ему в ноги, руки или голову, исчез — в этот ключевой момент его противник заколебался, а значит — проиграл, как многие тысячи миллионов людей до него. Хотя лучевой пистолет выстрелил, когда Малтби схватил Ханстона за запястье руки, в которой тот держал оружие. Однако вспышка огня опалила лишь непроницаемый даже для этого оружия пол, не принеся никакого вреда Малтби. А потом пистолет со звоном упал вниз.

— Негодяй! — прохрипел Ханстон. — Ты знал, что я не буду стрелять в наследственного вождя мулов. Ты, предатель…

Малтби ничего подобного не знал. Но у него не было времени размышлять над этой головоломкой. Голос Ханстона смолк, когда Малтби сжал его голову, как в тисках, прижал к себе и начал пропихивать ее себе внутрь груди. И, должно быть, это явилось такой неожиданностью для Ханстона, что тот прекратил сопротивление, благодаря чему Малтби запихнул его через передатчик внутрь своей одежды; со стороны это выглядело, словно свое собственное тело.

Еще виднелась дергающаяся ступня Ханстона, а Малтби принялся рвать с себя застежки комбинезона. Потом начал спускать его с себя, стараясь, чтобы поверхности передатчиков материи были обращены друг к другу.

Выскочив, как ошпаренный, из комбинезона, он опрометью бросился к приборам управления, перепрограммировал анти-свет на собственную защиту, после чего сделал еще множество других манипуляций с приборами. И спустя минуту корабль принадлежал ему.

Оставалось лишь одно: поведать всем трем группировкам о его решении. А после этого — Глория.

22. На слушании, состоявшемся спустя десять дней на борту «Звездного скопления», присутствовали все капитаны. Перед началом, по всей видимости, что-то случилось, потому что когда Малтби появился, жена его сидела с каменным выражением на лице, глядя прямо перед собой. По ее виду Малтби догадался, что она только что предприняла последнюю безрезультатную попытку отложить слушание.

Малтби занял место, указанное ему одним из офицеров, и стал ждать вызова. Он предполагал, что для победы ему придется высказать веские доводы, но «приз» строил всех этих усилий, которые он приложил и которые ему еще предстояло приложить.

Краем глаза он бросил взгляд на этот «приз»… и тут же поспешно отвел его в сторону, когда она посмотрела прямо ему в глаза, и во взгляде ее бушевало леденящее пламя. Затем она встала и направилась к нему.

— Капитан Малтби, — начала она тихим голосом, — я прошу тебя забрать свой иск.

— Ваше Превосходительство, — ответил Малтби, — ты почти столь же привлекательна для меня, когда сердишься и когда… отдаешься.

— Какое вульгарное замечание, и я тебе его никогда не прощу! — гневно воскликнула женщина.

— Мне очень жаль, если ты считаешь, что я вульгарен, — сказал Малтби. — Но ты не всегда так думала, если постараешься вспомнить прошлое.

Ее красивые щеки покрылись румянцем. Она сказала твердым голосом:

— Я не желаю вспоминать то, что теперь мне кажется неприятным. Если бы ты был джентльменом, то не говорил бы об этом.

— Я надеюсь, — продолжал Малтби, — что ты будешь продолжать считать меня джентльменом в общепринятом значении этого слова. Но я не понимаю, какое отношение все это имеет к нашим чувствам.

— Ни один джентльмен не будет требовать любви от женщины, когда ему не отвечают взаимностью.

— У меня только одно желание, — возразил Малтби, — восстановить естественно возникшую любовь, которую искусственным способом заставили погаснуть.

Леди Лорр пристально смотрела на него, сжав кулаки, как будто собиралась наброситься на него. Потом она внезапно произнесла:

— Ах ты, проклятый космический законник! Как жаль, что ты копался в нашей библиотеке!

Малтби улыбнулся.

— Глория, моя дорогая, — начал он уверенным тоном, — я слышал, что ты и сама отлично разбираешься в космическом праве. Готов с тобою поспорить.

— Я никогда не спорю и не играю в азартные игры, — последовал холодный ответ.

Это было настолько экстравагантное заявление — после всего того, что случилось, и настолько возмутительное, что Малтби мгновенно умолк. Потом он снова улыбнулся, еще более широко.

— Моя дорогая, — продолжал он, — все дело в том, что ты знаешь довод, при помощи которого можно добиться победы в этом деле. Держу пари, что в глубине души ты хочешь, чтобы я выиграл, вот почему ты для победы не воспользуешься этим решающим аргументом.

— Таких аргументов не существует, — возразила женщина. — Мы оба знаем закон. Да ты просто намеренно изводишь меня, заговариваешь зубы.

Внезапно в ее глазах появились слезы.

— Пожалуйста, Питер, — с мольбой в голосе начала она, — брось это дело. Оставь меня в покое.

Малтби несколько секунд колебался, пораженный страстностью, прозвучавшей в этой мольбе. Но он не собирался сдаваться. Эта женщина сама отдалась ему на планете С Дорадус. Если после освобождения ее от гипнотического искусства воздействия на ее психику она по-прежнему не захочет его, что ж, тогда она будет свободна.

— Моя дорогая, — со страстностью в голосе начал Малтби, — чего же ты боишься… уж не самой ли себя? Не забывай, выбор предстоит сделать именно тебе. А сейчас ты предчувствуешь, что выберешь меня, хотя в данный момент эта мысль внушает тебе отвращение. Освободившись от искусственного психического воздействия, ты, возможно, захочешь, чтобы наш брак продолжался.

— Никогда! Неужели ты еще не понял, что я постоянно помню о том времени, помню о насилии над собой? Неужели ты этого не понимаешь?

И внезапно он понял, что она имела в виду. До сих пор он смотрел на это дело с точки зрения мужчины. Но женщины — это совсем другие существа. Они должны испытывать потребность в партнере по браку без малейшего давления на себя. Для него, по-прежнему преисполненного решимости добиться поставленной цели, представившаяся ему сейчас картина была поразительной. И все же он еще не мог заставить сказать слова, которые освободили бы ее.

Его разум начал размышлять над событиями минувших десяти дней. Эти дни запомнятся ему на всю жизнь. Миллиарды людей пришли к согласию на основе его предложений. Первыми согласились деллианцы и неделлианцы. Когда по радио было передано сообщение, что «Звездное скопление» не находится в руках мулов и что Земля не отказывается от своих первоначально высказанных гарантий, лишь слегка изменив их, правительства Пятидесяти Солнц публично объявили о своем согласии.

Малтби был несколько разочарован реакцией на событие, которое он считал сенсационной новостью. Информация — он собрал ее в библиотеке корабля — о том, что неделлианцы — это не гуманоиды или роботы в широком смысле этого слова, а потомки людей, которые помогли спастись первым гуманоидам, эта информация, казалось, не произвела особого впечатления. Впрочем, возможно, внимание людей было отвлечено другими событиями и проблемами. Оставалось лишь надеяться, что в будущем проявится более благосклонная реакция. Неделлианцы почувствуют большее родство с другими людьми. А деллианцы, узнав, что люди, многие тысячелетия притворявшиеся, что они роботы — ради спасения грядущих поколений — возможно, поймут, что человечество не так уж плохо.

Проблему же мулов разрешить было немного сложнее. После того как их лидер, авантюрист Ханстон, был арестован и заключен в тюрьму, огромное большинство их, казалось, смирилось с поражением и согласилось принять решение Малтби. В своем обращении к Тайным Городам он говорил без обиняков. Выбрав путь войны, им посчастливилось: они получают равные права в правительстве Пятидесяти Солнц. Все корабли главной галактики будут предупреждены об их тактике, и многие годы мулы будут носить опознавательные знаки. Однако деллианцам разрешается вступать в брак с неделлианцами, а запрещение иметь детей таким парам при помощи системы «холод — давление» снимается. Поскольку ребенок, появляющийся в результате такого брака, будет несомненно мулом, то через несколько поколений их число возрастет. Если эта мутация, в соответствии с законами и в результате естественного хода событий, со временем начнет доминировать, то Земля будет вполне готова принять это как должное. Законы, предусматривающие такие возможности, либеральны и смотрят далеко вперед. Категорически запрещена только агрессия.

Вспомнив обо всем этом, Малтби усмехнулся. Были решены все проблемы, кроме его собственной. И вот он сидит здесь, на этом слушании, в нерешительности и сомнениях.

Спустя три часа, после короткого совещания между судьями, капитан Ратгерс огласил торопливо принятое решение:

— Закон, — зычным голосом начал он, — относительно повторного применения искусственного воздействия на психику, не касается капитана Малтби, который в то время, когда он подвергся первому, еще не являлся гражданином Империи Земли. Однако это распространяется на леди Глорию, родившуюся гражданкой Империи.

Потом он продолжил:

— Поскольку капитан Малтби назначен постоянным представителем Пятидесяти Солнц на Земле, а для леди Глории это последняя экспедиция в космос на борту военного корабля, то не существует никаких препятствий географического порядка для продолжения этого брака.

В соответствии с этим суд постановил: леди Глория пройдет курс лечения, которое восстановит ее первоначальное состояние и ее любовь к своему мужу.

Малтби бросил один быстрый взгляд на Глорию, увидел слезы в ее глазах, после чего встал.

— Ваше Превосходительство, — начал он. — Я хочу обратиться к суду с одной просьбой.

Капитан Ратгерс дал знак, что предоставляет ему слово. Малтби тут же замолк. Потом, наконец, собравшись с мыслями и проглотив комок в горле, он продолжил:

— Я хочу освободить свою жену от необходимости такого лечения… при одном условии…

— Что же это за условие? — тут же спросила одна из женщин-капитанов.

— Это условие таково: в избранном мною месте она дает мне сорок восемь часов для того, чтобы вновь завоевать ее. Если по окончании этого времени ее чувства не изменятся, то я попрошу отложить исполнение решения суда на неопределенное время.

Женщина бросила взгляд на леди Лорр.

— Это кажется вполне справедливым, Глория, — сказала она.

— Это смешно, — произнесла Первый капитан «Звездного скопления», однако на ее щеках появился румянец.

В этот раз уже сам Малтби пошел к ней. Нагнувшись, он тихо произнес:

— Глория, это же твой второй шанс. В конце концов, как я и предвидел, первым ты не воспользовалась.

— Никакого первого не было! — возразила она. — Решение, к которому здесь пришли, было единственно возможным, и ты прекрасно это знаешь. — Она избегала смотреть прямо ему в глаза — по крайней мере так показалось Малтби.

— Но это же один из основных законов супружества, который древнее, чем космические путешествия, столь же старый, как и человеческая история.

Теперь Глория прямо посмотрела на него, и в ее глазах начало зарождаться понимание.

— Ну конечно, — сказала она. — Как же это я могла забыть об этом?

Она приподнялась, как бы собираясь спорить с ним. Потом медленно снова опустилась.

— Почему ты думаешь, — спросила она, — что у тебя со мной не может быть детей?

— Никогда раньше в браке между обычными людьми и мулами не рождался ребенок без применения искусственных средств.

— Но при помощи системы «холод — давление»…

— Никого нельзя принудить к этому, — перебил ее Малтби. Потом он терпеливо продолжил: — Глория, тебе никуда не скрыться от того факта, что в течение всего времени до вынесения приговора ты могла использовать этот аргумент, но так и не использовала. Это самая старая, а в определенные периоды истории, и единственная причина для расторжения брака. Никто не мог бы оспорить его — и он был бы решающим. И все-таки ты, во время этого обсуждения, в своих попытках добиться расторжения нашего брака, так ни разу и не напомнила об этом аргументе. Я считаю это полным подтверждением своей точки зрения, что в глубине души ты хочешь и нуждаешься во мне как муже. Все, что мне нужно, — это возможность остаться нам наедине, и теперь я имею право просить тебя об этом.

— Эти сорок восемь часов, — медленно начала Глория, — которые ты хочешь, чтобы мы провели вдвоем, где…

Она замолчала. Глаза ее расширились. Дыхание убыстрилось.

— Да это же смешно! Я отказываюсь участвовать в таком наивном романтическом представлении. Кроме того, С Дорадус совершенно не по пути.

Боковым зрением Малтби увидел, как в зал вошла лейтенант Неслор. Он окинул ее быстрым вопросительным взглядом. Женщина, ответив ему легким кивком, выжидательно посмотрела на него. После этого обмена взглядами Малтби перевел свое внимание снова на Глорию. Он не испытывал стыда из-за своей сделки с женщиной-психологом, которая должна была снять блокировку в сознании Глории сразу после вынесения приговора. Эта гордая, серьезная молодая женщина нуждалась в естественной привязанности, нуждалась, возможно, более, чем кто-либо на корабле. Именно в этом они оба сходились во мнениях; и лейтенант Неслор сразу же согласилась помочь ему. Зная, что Глория уже практически избавлена от внушенной ей неприязни к нему (хотя для достижения полного эффекта должно пройти еще немного времени), Малтби сказал:

— Планета С Дорадус, где мы пробыли одни после катастрофы, находится всего-навсего в восемнадцати часах полета отсюда. Мы можем воспользоваться спасательной шлюпкой, а потом догнать «Звездное скопление», не нарушая курса его движения.

— И чего же ты ждешь от меня там, — язвительно спросила Глория, — что я брошусь тебе в объятия?

— Да, — уверенно ответил он. — Именно этого.