1

Укрепленная на дверях табличка слегка поблескивала. На ней красовалась надпись:

РИЧАРД КАРР, доктор философии

Психолог

Лунная база

Сам Карр, упитанный молодой человек, стоял у одного из двух окон своего кабинета и посматривал в бинокль вниз в окно пятого этажа. На шее у него на черном ремешке болтался микрофон. А с языка так и сыпались оживленные комментарии:

— Вон человек, мысли которого всецело поглощены техникой. Он страстно желает найти решение занимающей его проблемы. Однако своей подружке он об этом не говорит, а только беспрестанно талдычит. «Давай поспешим!» Странное дело, но по совершенно непонятным мне причинам та в свою очередь тоже стремится поскорее убраться отсюда. И, тем не менее, она ничуть не склонна так запросто согласиться с его предложением об уходе. А посему настаивает: «Нет, подождем еще немного и поговорим о будущем». На что мужчина реагирует весьма своеобразно: «Я что-то не очень хорошо представляю, о каком будущем ты мне толкуешь…»

Карр неожиданно умолк.

— Полковник! — позвал он кого-то через минуту. — Разговор начинает приобретать чересчур личный характер. Может, переключимся на кого-нибудь другого?

— А есть у вас представление о том, на каком языке они общаются? — полюбопытствовал полковник Уэнтворт, глядевший в другое окошко.

— Естественно, но стопроцентной уверенности нет. Что-то явно славянское. Так разговаривают жители Восточной Европы. Их артикуляция напоминает… Да, все верно! Это наверняка польский.

Уэнтворт, протянув руку, отключил связанный с микрофоном магнитофон, на который записывался диалог лиц с пятого этажа,

Полковник был мужчиной высокого — под метр восемьдесят — роста, тридцати восьми лет, обманчиво хрупкого телосложения, с серыми глазами, безмятежное выражение которых не могло скрыть его живого ума. Вот уже восемь лет, как он работал сотрудником службы безопасности лунной станции, но так и не отвык от свойственной ему сдержанности и даже немного типично британской чопорности. А американец-психолог только что прибыл на Луну. До этого они не были знакомы друг с другом.

Уэнтворт, подхватив локатор, принялся разглядывать через его визирную ось квартирантов с пятого этажа. Кому-кому, а уж ему-то было прекрасно известно — Карр, судя по всему, даже и не догадывался об этом, — что оба они, подслушивая разговор, поступали не совсем законно. Тот факт, что на станции в соответствии с международными договоренностями совместно проживали люди множества национальностей, отнюдь не давал кому-либо права шпионить за мыслями других!

Как бы то ни было, но Уэнтворт, отводя в сторону глаза, — чтобы его визави не мог прочитать его мысли, в которые полковник не собирался пока кого-либо посвящать, — сдержанным тоном предложил:

— Мы занимаемся этой сценой уже десять минут. Проведем хотя бы еще один сеанс. Видите ли вы вот ту рыженькую дамочку и рядом с ней коротышку-мужчину? Но Карр почему-то не отреагировал на его слова. Похоже, его внимание было полностью поглощено чем-то, происходившим в эти минуты внизу.

— Полковник! — наконец очнулся он. — Взгляните-ка вон на того парня! — Его голос выдавал неподдельное замешательство. — Да-да, на этого видного молодца свирепого вида в головном уборе… Так вот… он вовсе не человек!

— Это еще что за новости? — остолбенел Уэнтворт. Он живо направил в указанную сторону свой собственный бинокль, а Карр в это время внезапно закричал:

— О боже! Да он никак засек меня! Сейчас этот тип меня прихлопнет! Смотрите!

Уэнтворт инстинктивно нагнул голову и отступил в глубь помещения. Спустя какой-то миг возник ослепительный луч, затмивший своей яркостью дневной свет.

Звонко посыпались осколки разнесенного вдребезги оконного стекла, глухо застучали куски штукатурки.

Затем — гробовая тишина.

Уэнтворт успел заметить, что Карр проворно плюхнулся на пол. Сочтя, что тот остался целым и невредимым, полковник, не теряя времени, подполз к письменному столу, схватил трубку телефона и объявил тревогу.

 

2

Борис Денович, медик, психиатр, недавно включенный в личный состав соответствующей секции, прослушал, слегка нахмурившись, запись случившегося, пользуясь прибором для автоперевода. Вся эта история представлялась ему невероятной.

Поправив миниатюрный наушник в ухе, он, прервав полковника Уэнтворта, сказал в микрофон:

— Насколько я понимаю, вы пытаетесь убедить меня в том, что, по словам этого молодого американца, он способен читать мысли людей по выражению их лиц? Полагаю, полковник, что вы имеете в виду телепатию?

Уэнтворт задумчиво вгляделся в своего собеседника, человека среднего возраста, отличавшегося весьма живым темпераментом. Офицеру безопасности было известно нечто такое, о чем ни Карр, ни Денович и понятия не имели. Поэтому он вполне ожидал такого рода реакции. Но ему было очень нужно подтверждение его сведений.

— Вы уже провели необходимую проверку? — продолжал Денович. — Я говорю о языках и тому подобном.

Уэнтворт полагал необходимым уделить вопросу контроля столько времени, сколько потребуется. Поэтому-то он и провел двадцать бесценных минут в службе перевода.

— Я записал разговоры, как оказалось, на польском, немецком, греческом и японском языках, — уточнил он.

— И то, что сообщал Карр насчет содержания уловленных им бесед, совпадает с переводами?

— Не дословно. Но главное он понял.

И без того длинное лицо Деновича вытянулось еще больше. Он считал, что офицер безопасности стал жертвой бессовестного обмана, умело разыгранного американским коллегой.

— Я бы все-таки посоветовал дослушать запись до конца, — гнул свою линию полковник.

— Пожалуй, не стоит этого делать, — терпеливо отнекивался Денович. — Полагаю, он своего добился. — Психиатр насупился. — Полковник, надеюсь, что этот американец — не простой эксперт, умеющий читать по губам, а еще и лингвист.

Но Уэнтворт не сдавался и приказал своему расплывшемуся в улыбке секретарю:

— Запустите-ка ту небольшую белую пленку. — Затем, вновь обращаясь к Деновичу, добавил: — Доктор, с этим вам ознакомиться надо непременно.

Зашуршал магнитофон. Первым прозвучал голос полковника Уэнтворта. Он как раз привлекал внимание Карра к другой паре объектов наблюдения. Потом последовала пауза. И, наконец, Карр выкрикнул те самые слова, что незадолго до этого так потрясли офицера безопасности лунной станции.

Когда в наушниках раздался звон разбитого стекла и отчетливо прозвучал взрыв, Денович сидел в своем кресле, напряженно выпрямившись. Он впал в такую глубокую задумчивость, что жест полковника, отключившего магнитофон, воспринял смутно, будто в тумане. И даже последовавший за этим собственный пронзительный возглас донесся до него, как если бы тот пришел со стороны.

— Что это было? Что случилось?

Пока Уэнтворт объясняя, Денович вполне оправился от эмоционального шока.

— Должно быть, речь все же идет о какой-то мистификации, — упрямо повторил он. А после небольшой паузы набросился на полковника: — А сами-то вы смотрели в этот момент в окно? И если да, то, что видели?

— Знаете, я испугался, — признался Уэнтворт. — Я мигом растянулся на полу. Куски штукатурки продолжали падать в течение двух-трех минут.

— Значит, вы не зафиксировали никакого зловещего с виду детины, ничего общего не имевшего с нормальным человеческим существом? — Денович и не пытался скрыть звучавшие в его тоне саркастические нотки.

Уэнтворт был вынужден согласиться с тем, что, когда он снова приблизился к окну, никого, отвечавшего подобному описанию, он не обнаружил.

Советский психиатр откинулся в кресле, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. Уже давно он не был так близок к приступу неудержимого гнева. И объектом его неистовой враждебности был исключительно доктор Ричард Д. Карр, американский психолог.

Все же ему удалось побороть свои бурные страсти и вернуться к ровному и сдержанному тону.

— Послушайте, полковник, а почему бы не предоставить ему возможность еще разочек поэкспериментировать со своим так называемым даром? Я готов создать для этого самые благоприятные условия с учетом всех его пожеланий. Вот тогда-то у меня появится шанс по достоинству оценить Карра. Кстати, и сам он получит возможность проявить себя… А там посмотрим. — На тонких губах Деновича блуждала злорадная улыбка. — Я бы хотел предложить ему прочитать мысли по моему лицу.

Он был очень доволен своим предложением и ничуть не подозревал, что для Уэнтворта это дело носило исключительно срочный характер. Офицер безопасности с досадой закусил губу.

— Ладно. Пойду разыщу доктора Карра, — пробормотал он. — Мы могли бы сообща обсудить вашу мысль.

Уэнтворт удалился. Когда Карр вышел из своего офиса, полковник поджидал его у лифта, стоя спиной к двери. В ответ на его приветствие Уэнтворт сухо предложил:

— Пройдемте сюда, доктор.

По пути к кабинету Деновича он слегка отворачивался от своего спутника.

Едва они вошли в помещение — сначала Карр, а после него Уэнтворт, — Денович поспешил им навстречу. Наушник, вставленный в ухо, ему, по-видимому, ничуть не мешал: микрофон он пристроил к лацкану своего пиджака.

Еще на Земле он отработал особую тактику обращения с людьми, к которым у него не лежала душа: психиатр в этих случаях без устали бродил во время разговора по комнате, довольно бесцеремонно вел себя при прощании, держался поближе к двери.

Уже первый взгляд, брошенный им на полноватого, болезненного с виду и постоянно вяло потирающего руки американца, подкрепил его настрой на то, чтобы поскорее закруглиться с этим делом и не отступать от своей отточенной манеры поведения.

— Сюда, пожалуйста, — пригласил он, указывавшие приемную.

Но Карр не двинулся с места. На его одутловатом лице промелькнула снисходительная улыбка. Денович, который уже толкнул дверь и удерживал ее полуоткрытой, недоуменно обернулся.

— Нам следовало бы наладить более сердечные отношения, доктор, — тихо произнес Карр.

Эти слова раздражили Деновича, сразу же настроившегося на циничный лад.

— Ах да, — насмешливо пророкотал он. — Совсем забыл. Ведь вы читаете мысли и, наверное, сейчас прочесываете те, что вертятся у меня в голове. Интересно, что же вы там отыскали?

— Доктор, неужели вы настаиваете, чтобы я рассказал о них вслух? — произнес американец все с той же полуулыбкой.

Психиатр чувствовал себя в отличной форме, и его поведение отличалось абсолютной раскованностью.

— Я был бы только рад попасться в эту расставленную вами ловушку, — добродушно парировал он.

Уэнтворт, с беспокойством ожидавший, как произойдет знакомство двух ученых, решил вмешаться. Он твердо заявил, что Карра целесообразно было бы подвергнуть такому испытанию, которое одновременно дало бы и полезную практическую отдачу.

— Мне бы хотелось, чтобы вы оба сопровождали меня до входного шлюза, — вполне логично завершил он свой небольшой спич.

При этом он все время упорно держался вполоборота по отношению к Карру, но краем глаза непрерывно следил за ним. Тот повернулся к полковнику и внимательно оглядел его с ног до головы.

— До сего момента, — медленно, с расстановкой, процедил он, — я с уважением относился к тому, что считал вашим желанием сохранить личную жизнь и уберечь ее от любого бестактного вмешательства. Однако раза два-три мне все же удалось пробиться сквозь броню непроницаемости на вашем лице истинного британца и, несмотря на ваш уклончивый характер, уловить несколько мыслей, имеющих прямое отношение ко мне. Вам что-то известно об этих специфических особенностях, что-то такое… — Он смолк, нахмурив брови, а потом выпалил в вызывающем тоне: — То, что я демонстрирую, не является новинкой для вас. Кто-то уже до меня проделывал то же самое. — Вы недалеки от истины, — дипломатично ответил Уэнтворт, по-прежнему отворачиваясь от американца. — Так и быть, я расскажу вам все, как только для этого будут подходящие условия. А пока что нам предстоит основательно потрудиться. Согласны?

Уэнтворт шел впереди, указывая дорогу. Он убедил себя, что талант Карра мог бы оказаться полезным для установления контакта с инопланетным существом. Но если и в самом деле была какая-то надежда извлечь пользу из чудесных особенностей американского психолога, то фактор времени приобретал решающее значение.

Карр и Денович и слыхом не слыхали о том, что сразу же после размещения базы на Луне у отдельных членов ее персонала совершенно неожиданно стал проявляться феномен поразительной аккумуляции энергии ЕSР, или РSI, причем у каждого в различной степени. Впервые человек получил возможность читать мысли себе подобных по их лицам. Как правило, это, видимо, было связано с повышенным интересом у них в прошлом к такого рода занятиям. На Луне же эта способность усилилась настолько, что приобрела сверхъестественную мощь. Но, к несчастью, она воспринималась ее носителями как вполне естественное свойство, и они либо вообще о ней никому не заикались, либо, не придавая значения, сообщали об этом далеко не сразу.

И все же постепенно сумели установить, что первая фаза такого небывалого состояния человека длилась примерно пару дней. Потом оно быстро ослабевало, а потом в течение нескольких часов не заявляло о себе вовсе, и человек, испытавший его, напрочь забывал об этом.

Однако затем энергия ЕSР ни с того ни с сего возникала вторично, и на сей раз в совершенно преображенном виде.

В этом своем варианте она становилась чем-то поистине фантастическим, выступала в форме на редкость высокоэнергетической и кардинально отличалась от первоначальной.

Как-то раз Уэнтворт попытался описать это чудо. И ему на ум непроизвольно и сразу же пришло сравнение со зверем, который в предсмертной агонии способен на короткое время достичь высочайшего в своей жизни пика возможностей. Этот пример действий в критических обстоятельствах давал некоторое представление об эффекте ЕSР, когда эта энергия пробуждалась в своей n-й степени. Не исключено, что именно в эти несколько часов люди получали представление о том, какого невероятного, головокружительного могущества должен достичь человек в далеком будущем в ходе своей эволюции.

Но затем неизбежно и быстро наступал спад. Всего несколько недолгих часов — и эта искаженная версия всплеска ЕSР начинала постепенно ослабевать и, наконец, исчезала навсегда.

Уэнтворта больше всего в эти минуты тревожил тот факт, что Карр находился на Луне уже около сорока восьми часов. Он подозревал, что в течение всего этого времени американский психолог мог читать мысли окружавших его людей. Но теперь — исходя из накопленного опыта — с минуты на минуту должен был наступить конец первой двухдневной фазы.

Значит, недопустимо попусту терять время! Сейчас, когда приняты все необходимые предварительные меры, нельзя было медлить! Следовало любой ценой избежать ситуации, при которой Карр, нечаянно обнаружив правду, расслабится или, того хуже, разволнуется. По этой причине и следовало продолжать прятать от него лицо, не давая ему возможности прочитать свои мысли!

 

3

Они быстро спустились к транспортному узлу и поспешно сели в небольшой электрокар, который доставил их по однорельсовой дороге в подземный входной шлюз, обустроенный прямо под базой для космолетов. Выходя из машины, они обратили внимание на человека в униформе, который вышел из какой-то двери и направился по коридору в их сторону.

Уэнтворт узнал в нем одного из первых лунных поселенцев и кивнул ему в знак приветствия. Тот в ответ дружески помахал рукой, продолжая идти своей дорогой. Уэнтворт предложил своим спутникам проследовать в тоннель, по которому только что проходил этот служащий шлюза. Денович повиновался, но Карр после нескольких шагов внезапно остановился и оглянулся.

— Полковник, — взволнованно обратился он к Уэнтворту, — могу ли я переговорить с этим человеком?

— С каким? — недоуменно переспросил офицер, уже и думать забывший о случайной встрече.

— Да с тем, который только что повстречался нам, с человеком из здешнего персонала.

— С Петерсоном? Ну конечно! Эй! Пит! — позвал он.

А Карр тем временем уже чуть ли не бегом мчался обратно. Денович, сообразив, что происходит нечто необычное, тут же развернулся. Карр и Петерсон о чем-то оживленно беседовали. Служащий дважды отрицательно помотал головой, а потом вдруг безудержно расхохотался.

Этот взрыв гомерического хохота казался совершенно неуместным. Неудивительно, что некоторые из тех, кто выходил в этот момент из багажного отделения, приостановились, неодобрительно разглядывая группу только что прибывших лиц.

Денович наблюдал за происходившим с изумлением. Петерсон же вдруг горько расплакался. В воздухе повисло какое-то напряжение, которое психиатр явственно ощущал всем своим телом. Он пододвинулся поближе к беседующей парочке и остановился всего в нескольких шагах от нее. При этом он заметил, что и Уэнтворт сделал то же самое.

А человек в униформе принялся истошно вопить, хотя изо всех сил — это было заметно — и пытался как-то совладать с охватившей его истерикой

— Так что вы сказали? — зарыдал он. — Я не очень хорошо понял ваши слова… Объясните все-таки, что же случилось со мной. Ведь никогда ничего подобного раньше не бывало.

Он громко всхлипнул, сделал невероятное усилие, чтобы успокоиться, но не сумел и тут же впал в слепую ярость.

— Вы… как вас там зовут, — злобно прошипел он, — что это вы со мной сотворили?

— Вчера после полудня кто-то побывал здесь и завладел вашим разумом, — терпеливо втолковывал Карр. — Расскажите нам, как это произошло.

— Так… Это самое… — Петерсон как-то разом утихомирился. — Вы имеете в виду этих чернокожих! Их было трое. У одного так сильно ввалились щеки, что вид у него был какой-то чудной. Я еще попросил его снять головной убор.

Он замолчал и, непрестанно мигая, уставился на Карра. При этом его нижняя челюсть безвольно отвисла, а лицо приняло настолько озадаченное и ошеломленное выражение, что он стал походить на настоящего идиота.

— Так что же он с вами сделал? — продолжал добиваться ответа Карр.

— Ну… ах да! — Он вытаращил глаза. — Этот тип направил на меня пучок света… пучок света прямо из той самой штуки, что он носил на…

Неожиданно он замолчал с отсутствующим видом.

— Чего это я тут болтаю? — пролепетал он наконец. — Я, наверное, начал заговариваться.

Денович подошел к ним вплотную. Теперь он уже ничуть не сомневался в необыкновенных способностях Карра.

— Доктор Карр, — чеканя слова, потребовал он с едва сдерживаемым возмущением. — Прошу вас сейчас же оставить этого человека в покое.

Карр, вздрогнув, посмотрел на него исподлобья. Денович почти физически ощутил, как тот шарит взглядом по его лицу.

— О! — вырвалось у него. — Минуточку, коллега! — И он приказал служащему: — А вы возвращайтесь к месту вашей службы и прилягте! Если через час не почувствуете себя лучше, приходите ко мне в кабинет. — Он вручил Петерсону свою визитную карточку. — Полагаю, что нам следует обязательно переговорить с начальником входного шлюза, — сказал он в заключение, обращаясь к Уэнтворту.

* * *

Шеф входного шлюза Понтине оказался еще толще, чем Карр. Итальянец по происхождению, он отличался большой приветливостью, оригинальностью суждений и был прекрасным работником. Сделав вид, что не заметил предложенного Деновичем аппарата-переводчика, он предпочел воспользоваться своим.

— Эти трое африканцев прибыли из Вестулэнда, — с ходу проинформировал он, красноречиво воздев руки жестом, означавшим, что он не может оказать им никакого содействия. — Так что, господа, вас ожидают немалые трудности.

Уэнтворт, уже сталкивавшийся с черными в службе безопасности, сразу понял, в чем дело. Внеземлянин либо был необыкновенно хитер, либо ему здорово повезло, когда он решил вырядиться под африканца. Тем самым он подпадал под определенную защиту, существовавшую на Луне. Она была призвана снять напряженность в расовых отношениях. Так что теперь главную свою надежду он возлагал на то, что Карр с его уникальными способностями окажется выше такого рода предрассудков.

Понтине располагал фотографиями этих трех жителей Вестулэнда. На одной из них и был изображен тот самый тип в своем курьезном головном уборе, которому весьма искусно придали сходство с длинным и легким шарфом, завязывавшимся наподобие мусульманского тюрбана. Полоска ткани опускалась низко на лоб, а видневшееся под ней лицо — увы, то была печальная очевидность! — лишь очень приблизительно напоминало человеческое.

Когда его изображение высветили на широком экране в кинозале, то черный пигмент стал виден совершенно ясно, а скошенный подбородок являл собой жалкое зрелище.

Через несколько минут изображение чужака поступило в сеть телеоповещения интеркома безопасности лунной базы. Уэнтворту было не по себе от сделанного открытия. Доложив о сложившейся ситуации, он повернул кнопку своего спецаппарата во вторую позицию. Световые индикаторы гасли на щитке один за другим. В итоге из мигалок остались всего две, что являлось весьма недурным показателем при проведении комплекса мероприятий, предусмотренных в экстренных случаях.

Уэнтворт оценил состояние боеготовности на всей охватываемой его службой площади. В двенадцати секторах громадной лунной станции его люди вышли в коридоры для прочесывания различных участков, тщательно изучая положение на закрепленных за ними местах. При этом был отдан приказ: если кто-нибудь обнаружит, что разыскиваемый субъект недавно находился на его территория, то он обязан немедленно проверить, по-прежнему ли тот все еще пребывает в предполагаемом месте или же его и след уже простыл.

Вскоре певуче загудел один из вибраторов. Тут же зажегся и соответствующий светодиод. Офицер безопасности поспешно ткнул в кнопку. На экране появилось изображение молодого свежевыбритого человека. Это был Леду из французского сектора

— Полковник Уэнтворт?

— Да?

— Интересующее вас лицо со вчерашнего полудня занимает в этом крыле комнату. Примерно с час назад он куда-то вышел, и с тех пор я его не видел.

Не успел он закончить свое донесение, как уже зажегся другой огонек. Последовало следующее сообщение:

— Я заметил его тридцать пять минут назад. Он быстрым шагом входил в R-1.

Уэнтворт про себя чертыхнулся. R-1 служил резиденцией для различных визитеров. В нем насчитывалось тысяча пятьсот сорок четыре помещения, большинство из которых в данный момент пустовало. Когда-то при создании базы этот жилищный комплекс был разработан в футуристическом стиле одним весьма талантливым архитектором. Затем этот проект скоропалительно утвердил один из комитетов без учета интересов безопасности. Со всеми своими бесчисленными коридорами, скрытыми лестницами, тремя дюжинами ресторанов, четырьмя театрами и павильончиками для галантных свиданий, с туристическими автобусами, предназначенными для экскурсий по поверхности Луны, этот блок представлял собой настоящий дуршлаг, через сотни всевозможных лазеек, которого мог просочиться туда или, наоборот, скрыться оттуда незамеченным кто угодно.

Короче говоря, R-1 был идеальным укрытием в лунном городе. К сожалению, пришелец сразу же понял это и воспользовался им. Уэнтворт с мрачным видом повернул контрольную кнопку, возвращаясь к первой позиции. Он объявил всеобщую тревогу, час «Ч».

Затем, обернувшись, он подхватил под руку Карра. Продолжая отворачиваться от него, полковник, прерывисто дыша, сделал знак Деновичу, направляясь к лифту:

— Пойдемте!

Основные надежды на успех он теперь связывал главным образом с эффективной организацией «охоты на человека», ради которой будут задействованы все наличные средства и возможности. При этом, естественно, не последняя роль отводилась и использованию исключительных способностей Карра, наличие которых тот только что продемонстрировал. Удачным для быстрого поиска был и тот факт, что в R-1 были заняты сейчас всего тридцать восемь квартир.

Полковник на ходу кратко изложил спутникам суть своего плана поимки чужака. Предполагалось, что они будут обходить заселенные квартиры, и, как только на пороге появится жилец, Карр сосредоточится на изучении его лица, в то время как Уэнтворт будет задавать тому для отвода глаз какие-нибудь вопросы.

Для ускорения операции Карру предписывалось в отрицательном, по его мнению, случае, еще до того, как испытуемый начнет отвечать, просто произнести «нет». И тогда эстафету подхватит один из сотрудников службы безопасности, который и продолжит опрос. А Карр, Денович и Уэнтворт с их свитой должны будут уже переключиться на следующую квартиру, уповая на то, что встретят кого-нибудь, кто успел заметить поблизости разыскиваемого внеземлянина.

Дверь седьмого обследуемого таким методом жилищного блока открыла миниатюрная женщина и вопрошающе поглядела на посетителей. Одета она была в строгое черное платье. При взгляде на нее Уэнтворт невольно подумал, кто же смог убедить это хрупкое существо предпринять достаточно опасное путешествие, хотя — и он постоянно тому удивлялся — именно такого склада люди по каким-то своим таинственным резонам, похоже, особенно ценили посещения Луны.

Полковник заметил, что Карр пребывал в нерешительности.

— Он здесь, — вдруг вырвалось у того. Тотчас же кто-то из сопровождения, схватив женщину, увлек ее наружу, зажимая ей рукой рот. А спустя несколько секунд к ним бесшумно подкатила на резиновых роликах группа захвата. Не останавливаясь, она сходу проникла внутрь помещения.

Уэнтворт, присев в ожидании развязки у двери на корточки, с чувством некоторого внутреннего дискомфорта подумал о том приказе, который он отдал этим людям: нанести по незваному гостю удар, используя при необходимости любые средства! В голове неожиданно мелькнула мысль, что этот субъект на деле представляет иную космическую расу, первую из когда-либо замеченных в Солнечной системе. Имели ли они право, ни в чем, в сущности, не разобравшись, немедленно убивать того?

Но ведь внеземлянин без всякого предупреждения пытался уничтожить Карра. Более того, он виновен и в другом преступлении — тайном проникновении на лунную базу. Не вызывало никаких сомнений, что намерения этого существа были откровенно враждебными. Следовательно, реакция землян должна быть соответствующей.

Размышления Уэнтворта были прерваны крайне неприятным ощущением судорожной дрожи. Все тело странно покалывало — это сказывались последствия применения мобильной группой электрических вибраторов.

Уэнтворт уже думал про себя, насколько же он был прав, отдавая такой приказ, как вдруг внезапно вход в квартиру залил ослепительный свет. Излучение в проеме двери по яркости не уступало солнечному. Но оно исчезло так же внезапно, как и появилось. Прошла минута. Было слышно, как внутри помещения что-то с грохотом падало. Уэнтворт, с натянутыми, как струна, нервами, продолжал ждать.

 

4

То, что произошло всего несколько минут назад, выглядело крайне просто. Ксилмер молниеносно понял, что, если он того захочет, схватки не миновать. Тогда он, воспользовавшись специальным устройством, замаскированным в его причудливом головном уборе, направил запрос на джийн — боевой космолет, двигавшийся по орбите достаточно далеко от Луны. Прежде чем запросить инструкции, он счел необходимым дать некоторые пояснения.

— Выполняя миссию лазутчика в их городе, я натолкнулся лишь на одно встревожившее меня обстоятельство. С час тому назад кто-то с верхних этажей здания расшифровал меня. Сам факт, что он оказался способен на это, говорит о том, что на этой станции обитают два типа существ. Первая группа — а она составляет подавляющее большинство — не представляет для нас никакого интереса. Напротив, вторая — один из ее представителей как раз и раскрыл мое присутствие здесь, причем на значительном расстоянии, — в принципе могла бы являться более могущественной, чем средняя, формой жизни. Считаю, что мне следует сейчас ускользнуть из этого помещения, пройдя сквозь стену, и сконцентрировать все усилия на выявлении той точки, откуда этот, более высокого, чем остальные, класса индивид наблюдал за мной. Мне во что бы то ни стало нужно захватить его, прежде чем будут приняты необратимые решения.

Ответ был сухим и категоричным:

— Ровно через двадцать четыре часа флот рискнет установить с нами на минуту подпространственную связь. К этому времени мы обязаны решить: или вызываем его сюда, или посылаем в иное место.

— Но я намерен действовать осторожно, — запротестовал Ксилмер. — Проникнуть сквозь стены, как и преодолеть другие препятствия, чтобы не появляться более в коридорах, не составит никакого труда. Прежде чем покинуть город, я хочу стереть любые воспоминания о своем пребывании в умах значительной части коллектива этой станции. Даже при наихудшем варианте развития событий я управлюсь со всеми этими делами за несколько часов.

— И все же следует подвергнуть испытанию, хотя бы в течение нескольких секунд, их оружие. Пусть даже с одной-единственной целью: выяснить, чем они реально располагают на случай возникновения подобной ситуации.

— Согласен.

* * *

С болью в сердце осматривал Уэнтворт разгромленное помещение. Потом он повернулся к двум уцелевшим и все еще находившимся в состоянии шока сотрудникам, которые едва выползли с места боя, оставив позади себя разнесенные в клочья тела членов группы захвата.

— Что тут произошло? — глухо проронил он.

Удивительно, но они так и не смогли рассказать ничего путного. Выяснилось лишь, что, ворвавшись в гостиную, боевики мельком приметили фигуру, напоминавшую по очертаниям человеческую.

При этих словах сержант Гожински несколько раз встряхнул головой, словно отгоняя какое-то наваждение. Затем он дрожащим голосом продолжил рассказ, прибегнув к помощи своего автопереводчика,

— Он был там! Я видел его, успел заметить, как он оценивающе оглядел нас сверху донизу. Он ничуть не испугался нашего появления. Я сейчас же направил на него свой разрядник… Знаете… гм…

Для обозначения оружия спецотряда он использовал жаргонное словечко. Уэнтворт нетерпеливо кивнул.

— Я тут же скомандовал: «Огонь!» — продолжал сержант Гожински. — Видел, как блеснула вибрирующая молния, выпущенная в него. Ну а потом в нас всех полыхнуло чем-то необыкновенно ярким. Меня, судя по всему, контузило. Когда я очнулся, то в стене зияла дыра, а сама тварь куда-то скрылась.

Второй, чудом спасшийся, сотрудник, родом из Южной Америки, подтвердил показания сержанта.

Слушая их, Уэнтворт почувствовал, как противный холодок страха заползает ему в душу. Вывод напрашивался сам собой: они столкнулись с противником, располагавшим оружием, превосходящим их собственное. В растерянности полковник приблизился к гигантской дыре, черневшей в стене. Сталь была вспорота как ножницами, и вырезанная часть отчетливо сохраняла очертания фигуры. Он поднес к отверстию счетчик Гейгера, но тот молчал.

Следовательно, их враг — реальность: он использовал неведомый им вид энергии, не оставлявшей радиоактивных следов!

Уэнтворт с трудом подавлял в себе все возраставшее напряжение. Лунная станция располагала двенадцатью мобильными группами, использовавшимися в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств. Но их надо было еще привести в боевую готовность, а на это уйдет около часа.

Тем не менее, план дальнейших действий он изложил окружавшим его людям спокойным и уверенным тоном, заявив в заключение:

— Каждой поисковой группе будет обязательно придано по несколько мобильных подразделений особого назначения.

Затем он подключился своим телевизионным контуром к ближайшему гнезду сети связи и отдал специальный приказ:

— Всем наблюдателям оставаться на местах! Как только дополнительные отряды сопровождения будут в состоянии выступить, вызывайте меня по…

После некоторого колебания он назвал номер телефона офиса доктора Деновича.

Неожиданно до полковника дошло, что рядом с ним томится Карр.

— Доктор, — сказал Уэнтворт, по-прежнему избегая смотреть американцу в глаза, — прошу вас впредь воздерживаться от любого вмешательства. Не забывайте, что эта нечисть, едва сообразив, что вы наблюдаете за ней, тут же попыталась расправиться с вами. Ведь тогда она не сочла нужным уничтожать кого-либо другого. Не знаменательно ли это?

— А что, если это было импульсивной реакцией на то, что мы застали его врасплох?

Для подобного предположения были определенные основания. Но Уэнтворт не желал идти на риск.

— Полковник, мне надо бы кое в чем вам признаться, — продолжал Карр, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Стоило мне лишь взглянуть этой женщине в лицо, а это длилось не более секунды, как сразу же возникло ощущение, что какая-то посторонняя сила пытается помешать прочитать ее мысли. Не считаете ли вы, что этот внеземлянин располагал каким-то устройством, позволяющим ему настолько эффективно вмешиваться в процесс мышления подружки, что ее черты в итоге вообще могли бы перестать его отображать?

Эти слова чрезвычайно расстроили Уэнтворта, потому что свидетельствовали о завершении начальной фазы проявления энергии ЕSР. Жестокие шалости судьбы! Видимо, пришло время проинформировать Карра об особенностях этого феномена, чтобы он правильно разобрался в ситуации.

Полковник повернулся лицом к психологу и любезно предложил ему:

— А почему бы вам, доктор, не прочитать и мои мысли?

Карр быстро взглянул на него и нахмурился. Он вдруг как-то разом поник, а его розовые щечки поблекли.

— Я почему-то начинаю испытывать трудности, — с убитым видом промямлил он. — К тому же вы думаете о чем-то достаточно сложном. Ага, вот: вы полагаете, что мой дар угадывать мысли других людей по их лицам является… всего лишь… — Он замотал головой, заметно обескураженный. — Никак не могу понять… банальным? Но это же, надо полагать, совсем не так!

Да, Уэнтворт лишний раз убедился в том, что чудесная сила безвозвратно исчезла.

— Пойдемте в кабинет доктора Деновича, — громко произнес он. — Теперь я уверен, что располагаю достаточным временем для того, чтобы выложить вам обоим всю правду, как и обещал это сделать.

* * *

Прошел час. Сведений о том, что дополнительные мобильные группы спецназа уже готовы, так и не поступило. Тем временем Уэнтворт закончил свой рассказ о том, что такое энергия ЕSР, или РSI, и как она проявляется у людей на Луне.

Лицо Карра по завершении его сообщения покрылось пятнами, как после изнурительной работы, а губы судорожно сжались. Он был потрясен.

— А ведь на вид все протекало так естественно, — прошептал он. — Вот уже несколько лет, как я изучаю смысл выражений человеческих лиц.

— А когда ваш талант по-настоящему проявил себя? — поинтересовался полковник.

— Так… — протянул Карр. — В сущности, это наступило всего два дня тому назад, во время полета на Луну, когда я по привычке начал приглядываться к другим пассажирам. Куски прежней головоломки стали сами собой складываться в моем мозгу в ясную и четкую картину. К моменту посадки на Луну у меня сформировалась стройная система восприятия мыслей людей, основывавшаяся на уже накопленном опыте.

— Получается, что первичная двухдневная фаза должна была завершиться всего несколько часов спустя после того, как вы обратились ко мне. Иными словами, подтверждается тезис о том, ваши чудо-способности вошли сейчас в конечную стадию. Кризис не за горами.

Карр побледнел еще больше.

— И все же, — еле ворочая языком, полюбопытствовал он, — в какой форме проявляется эта пресловутая последующая стадия способности чтения мыслей?

Лицо Деновича вдруг стало жестким, его худощавое тело подобралось и напряглось. Наклонившись вперед, он резко прервал их беседу:

— Меня глубоко возмущает проявленная в этом деле чрезмерная скрытность. Почему меня не поставили в известность сразу же после вашего прибытия на станцию? И вообще, по каким причинам не было сделано никаких предварительных оповещений поселенцев о столь серьезном явлении?

Английский офицер безопасности весьма натянуто заметил, что в своем нынешнем виде лунная станция существует всего лишь восемь лет. Межпланетные путешествия до сих пор являются новинкой, и люди легко впадают в панику из-за пустяков. В подобных условиях известие о существовании такого феномена могло бы негативно сказаться на дальнейшем развитии станции. И все-таки в перспективе предусматривалось открыть эти сведения, считавшиеся до сего времени секретными. Уже подготовлен коллективный доклад на эту тему, который будет опубликован в мировой прессе после того, как его изучит Совет Безопасности Объединенных Наций.

— А что касается того, чтобы составить соответствующее досье для вас, — продолжал Уэнтворт, — то я решил заняться этим несколько позже, после того, как кто-то из вас сам стал бы жертвой этого явления.

В целом сложившаяся ситуация давала основания полагать, что тут действовала вполне определенная система, которая могла быть разработана одним из экспертов.

— Надеюсь, доктор Карр, — бесцветно улыбнулся полковник, — что вы догадались описать ваши впечатления?

— Да, разумеется, я сделал самые полные заметки, — угрюмо отозвался Карр.

— Это будут первые документы такого рода, составленные специалистом, — сухо бросил полковник. — Тем самым мы сделали шаг вперед.

После такого комментария Уэнтворт развел руками, как бы показывая, что отныне контроль за ситуацией утрачен.

— Вот и вся история! — вздохнул он и встал. — Пожалуй, сейчас мне следует выяснить, что происходит с нашими славными мобильными группами. — Он обратился к Деновичу: — А вы, доктор, пока понаблюдайте за вашим коллегой.

Психиатр коротко кивнул.

Когда ученые остались наедине, доктор Денович метнул в сторону толстяка-американца взгляд, в котором явно сквозил оттенок обеспокоенности: он задумался теперь и о собственной безопасности.

— Тяжелый удар для вас, доктор Карр. Почему бы вам не принять легкое снотворное? Это поможет вам расслабиться. Все равно ваш дар понемногу теряет свою эффективность.

Карр, прищурившись, впился взглядом в лицо своего старшего коллеги.

— Да, вполне возможно, что он и в самом деле улетучивается… — протянул он. — Но вам должно быть стыдно за те мысли, которые я сейчас улавливаю у вас.

— Уверен, что вы ошибаетесь, что-то читая на моем лице, — живо возразил Денович.

— Но вы намереваетесь ознакомиться с моими записями, пока я буду спать!

— Я всего лишь подумал о ваших заметках, — уточнил тот. — И понял, насколько они важны. Мне и в голову не приходило, что вы можете допустить возможность не разрешить кому-либо прочитать их.

— Полагаю, что именно такие мысли и отразило ваше лицо. — Карр помолчал. — Примите мои извинения. Послушайте, у нас обоих нервы сейчас ни к черту не годятся. Поэтому давайте лучше успокоимся и проанализируем сложившуюся ситуацию.

И он стал излагать свою точку зрения. В данный момент, подчеркнул он, здесь находятся два специалиста-психиатра, столкнувшиеся со сложной профессиональной проблемой. Почему бы им не остаться просто-напросто на своих местах, вести наблюдения за тем, как развивается процесс угасания энергии PSI, и ежесекундно фиксировать эти наблюдения?

— Вполне возможно, — сказал он в заключение, — что таким методом беспрерывного контроля мы сумеем точнее выявить суть и основу феномена и даже, может быть, воспрепятствуем ослаблению моей памяти.

В два тридцать резко затрезвонил телефон.

Это был Уэнтворт. Он сообщил им, что поисковые бригады наконец-то укреплены дополнительными мобильными подразделениями специального назначения.

— Я хотел бы выяснить, не желаете ли вы присоединиться к операции?

Денович объяснил, что он не может покинуть Карра, поскольку то, что они тут наметили сделать вдвоем, было слишком важно.

Положив трубку и вернувшись к американцу, Денович с удивлением обнаружил, что тот откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Его вид, особенно вялость тела, обеспокоили психиатра. Он наклонился над Карром и слегка потряс. Напрасно. Тот не проявлял признаков жизни. Быстрый осмотр показал, однако, что его пульс бился ровно, как во время глубокого сна. Да и дышал он глубоко и равномерно.

Денович не стал терять времени. Взяв шприц, он вколол в руку психиатра снотворное. Потом отослал свою секретаршу, наказав ей заняться кое-какими научными изысканиями, которые заняли бы у нее всю оставшуюся часть рабочего дня. Он быстро обыскал находившегося без сознания Карра, взял его ключи, подхватил свой аппарат для микрофильмирования, торопливо прошагал по коридору до лифта, поднялся в американский сектор и прошел в кабинет коллеги.

Он не испытывал чувства вины. «Сейчас не время для проявления излишней щепетильности, — успокоил он себя. — Речь идет о национальных интересах!»

Заметки Карра он отыскал почти сразу же. Это была на удивление толстая пачка. Он умело принялся за дело, но и полчаса спустя все еще продолжал переснимать один лист за другим. И вдруг он неожиданно уловил еле слышный звук за спиной. Смутить Деновича было не так-то легко. Он неторопливо оглянулся. В тот же миг его охватила дикая паника.

Перед ним возвышалась какая-то напоминавшая человеческую фигура.

«И как только вообще можно было сравнивать это создание с земным существом?» — мелькнула у него мысль. Худоба тела была абсолютно ненормальной, хотя совершенно черное лицо все же в чем-то походило на лицо homo sapiens. Ноги, вырисовывавшиеся под длинным платьем, казались… какими-то разболтанными. Опытный глаз медика сразу же выделил эти анатомические особенности.

Мгновение спустя из-под тюрбана донесся голос, спросивший по-русски:

— А где, — инопланетянин несколько задумался, — доктор Карр?

«Да, здесь не отвертишься», — мгновенно оценил обстановку Денович. Он понял, что единственное средство ускользнуть от опасности — ни в чем не перечить чужаку. Тоскливо подумалось о реальной возможности запросто сыграть в ящик.

— Одиннадцатью этажами ниже, в советском секторе… в моем офисе… номер четыреста двадцать два, — хрипло выдавил он.

Пришелец рассматривал его тяжелым взглядом.

— Не надо так волноваться, — презрительным тоном бросил он. — Мы не хотим причинять людям зло. А насчет тех домыслов, что только что пронеслись у вас в голове, можете быть спокойны. Я сохраню вам память.

Из головного убора внеземлянина брызнул невыносимой яркости световой луч, поразивший психиатра прямо в лоб.

Наступило небытие…

 

5

Ксилмеру понадобилось немало времени, чтобы разыскать нужный кабинет. Обнаружив там спящего на диване человека, он спешно направил руководству донесение с описанием бессознательного состояния, в котором находился Карр.

— Насколько я могу судить, в данный момент ни он, ни кто-либо другой не в силах помешать мне его ликвидировать.

— Подождите!

Последовала довольно продолжительная пауза. Наконец через несколько минут голос потребовал:

— Опишите самым тщательным образом, при каких обстоятельствах он упал в обморок.

Ксилмер аккуратно доложил обо всем, что он прочитал в мозгу психолога, — об особенностях энергии ЕSР и о действии активного транквилизатора, введенного Деновичем.

— В этом состоянии, — закончил он, — его тело находится абсолютно в нашей власти. Думается, он неспособен что-либо предпринять. Поэтому я настаиваю на том, чтобы осуществить задуманное до того, как он проснется. Кто знает, чем обернется энергия ЕSР в своей последней стадии?

— И все же не спешите!

И снова в приемнике, скрытом в его тюрбане, установилась мертвая тишина.

— Согласно нашим расчетам, — ожил через некоторое время передатчик, — это человеческое существо имело достаточно времени, чтобы уже войти в продвинутую фазу проявления указанной энергии, но, по-видимому, не достигло еще циклического кризиса. Прежде чем что-либо предпринять, внимательно изучите, что сейчас происходит в его умишке.

— Я уже сделал это.

— И каков результат?

— Несмотря на внешнее бессознательное состояние, что-то в его мозгу следит в этот момент за мной и, я бы сказал, как бы записывает наш разговор. Как мне представляется, — цинично продолжил Ксилмер, — мы вполне можем рассчитывать на то, что если не позволим проснуться Карру, то остальные жители этой планетарной системы не смогут защитить себя.

— Было бы слишком глупо с их стороны даже пытаться сделать это! — последовал лаконичный и равнодушный ответ.

Ментальный характер использовавшегося инопланетянами средства связи позволил им обменяться коварными улыбками. Обоих переполняло чувство тотального превосходства.

— Жду приказа, — будничным тоном напомнил Ксилмер.

— Уничтожьте его!

* * *

Очнулся Денович на полу.

Он приподнялся на локте и почувствовал громадное облегчение от того, что инопланетянин исчез. Все еще не придя в себя окончательно, он с трудом встал на ноги и подошел к двери, ведущей в коридор. Быстро осмотрелся. Никого. В американском секторе, казалось, не было ни души.

Сдерживая беспокойство, он собрал весь свой материал и постоял в нерешительности, поскольку не завершил фотокопирование материалов. Но, немного подумав, решил забрать с собой все записи психолога, включая и уже отснятые.

Пробегая по коридору, Денович впервые после возвращения к жизни взглянул на часы. С тех пор как он потерял сознание, прошло уже два часа. Он испуганно подумал: «У чужака было предостаточно времени, чтобы отыскать Карра в моем офисе».

Он ожидал увидеть на своем рабочем месте полнейший беспорядок, но на первый взгляд все выглядело абсолютно нормально. Быстро засунув принесенные материалы в один из ящиков стоявшего в приемной шкафа, он переступил порог кабинета, в котором не так давно оставил спящего Карра.

На диване никого не было!

Денович уже собирался покинуть помещение, как вдруг случайно заметил на полу какой-то полускрытый кушеткой предмет. Подойдя поближе, он с ужасом узнал в нем чалму инопланетянина. Длинный шарф беспорядочно свернулся и перепутался, весь покрытый пятнами голубоватого цвета, видимо от какой-то жидкости. Сквозь складки шелковистой ткани просвечивало что-то металлическое.

Опомнившись от столь ошеломляющего сюрприза, Денович пригляделся повнимательней, и его взгляд наткнулся на ковер, весь пропитавшийся такой же голубоватой жидкостью. Местами, где подсохло, образовались корки.

Пока он так стоял, совершенно ошеломленный, снаружи раздались голоса. Он сразу же узнал баритон Уэнтворта, а затем и мягкий говор Карра. Денович мгновенно повернулся к двери. Через несколько секунд те показались на пороге.

До психиатра едва доходило, что за дверью, в коридоре, толпятся и другие люди. В доносившемся оттуда гвалте он узнал только один знакомый голос — своего соотечественника, служившего в местной полиции. Тот как раз и показался вслед за вошедшими. Они обменялись многозначительными взглядами.

— А вот и вы, доктор Денович! — облегченно вздохнул Уэнтворт.

Денович промолчал. Он пристально вглядывался в толстяка-американца, твердя про себя: «Именно сейчас он находится в этом пресловутом сверхъестественном состоянии! Выходит, — продолжал он рассуждать, — что, по сравнению с прежними, его возможности настолько увеличились, что все развернувшиеся в последние часы события он, должно быть, видит своим внутренним оком, словно последовательно разворачивающиеся на экране картинки».

Денович все еще не мог сдвинуться с места и как-то съежился. На кончике языка вертелись самые дурацкие оправдания.

— Доктор Карр заинтригован, — врезался в его мысли Уэнтворт. — Придя в себя на диване, он так и не смог вспомнить, каким образом там очутился. Но вот это, — полковник ткнул пальцем в тюрбан Ксилмера, — лежало точно на этом же месте. Выходя из офиса, он прочитал вашу фамилию на входной двери. Вот так он и узнал про вас, потому что, разумеется, ничего не помнит о первой фазе ЕSР. А сейчас расскажите, пожалуйста, о том, что же здесь произошло на самом деле?

Пока Уэнтворт говорил, Денович лихорадочно искал наиболее правдоподобное объяснение своего здесь присутствия. И не стал сразу же отвечать на поставленный ему вопрос. Посему едва лишь английский офицер замолк, как Денович участливо обратился к Карру:

— Вы хорошо себя чувствуете, доктор?

Карр воззрился на него как-то слишком пристально, но когда соизволил наконец ответить, то ограничился просто утвердительным «да».

— Вы не ранены?

— Нет. А что, так должно было быть? — поразился Карр. Его взор блуждал, в глазах читались смущение и растерянность.

— Как вы перенесли последнюю фазу… э-э-э… то есть кризис?

— Что?

Денович был несказанно ошеломлен. Он не смог бы точно определить, что именно ожидал услышать от американца, но в любом случае не такое! Этот неимоверно банальный тип, столь заурядно реагировавший на его расспросы… Это существо, начисто лишенное какой-либо памяти…

— Вы хотите сказать, — тем не менее, упорствовал он, — что не сохранили никаких из ряда вон выходящих воспоминаний?

— Воистину, доктор, — Карр покачал головой. — У меня такое впечатление, что вы располагаете гораздо большей информацией в этом деле. Как получилось, что я оказался в вашем помещении? Неужели я болен?

Денович отвернулся, беспомощно взглянув на Уэнтворта. У него уже сложилась собственная версия в отношении случившегося, но он слишком растерялся от происходившего у него на глазах, чтобы связно изложить ее.

— Полковник, — вздохнул он, — не соблаговолите ли вы помочь мне восполнить пробелы в событиях? Со своей стороны я готов сделать то же самое, чтобы удовлетворить ваше любопытство.

Уэнтворт не заставил себя упрашивать и коротко поведал о том, чему сам был свидетелем в последние часы. Сразу же после телефонного разговора он отправился сопровождать одну из групп, занимавшихся поисками Ксилмера. Несколько минут назад доктора Карра заметили бродившим по одному из коридоров. Поскольку до этого всем был отдан приказ не высовывать и носа из помещений, Уэнтворту немедленно сообщили о нарушителе. Он тотчас же прибыл на место.

— Разумеется, зная, где находился в последний момент Карр, я поинтересовался у него, в чем дело. Таким вот образом я и узнал, что, проснувшись, он обнаружил тюрбан и всю эту пакость вокруг.

Полковник наклонился и осторожно коснулся кончиками пальцев голубоватой жидкости. Убедившись, что, судя по всему, она безвредна, он поднял перепачканный шарф и понюхал его, скорчив при этом гримасу.

— Скорее всего, это — кровь существ той самой расы, — решил он. — Но что за дурной запах!

— О какой это расе вы толкуете? — ожил Карр. — Эй! Взгляните-ка, господа, что…

Но его прервали. В тот же миг из головного убора Ксилмера раздался голос, изъяснявшийся по-английски:

— Мы записали вашу беседу, и все указывает на то, что с нашим соотечественником случилось нечто непонятное.

— Вы можете меня слышать?! — воскликнул Уэнтворт, резко подавшись вперед.

— Дайте нам детальное описание того, в каком состоянии находится в настоящее время наш агент, — потребовал голос.

— Мы отнюдь не против того, чтобы пойти вам навстречу, но хотели бы в порядке взаимности получить некоторую информацию и от вас, — твердо заявил Уэнтворт.

— Мы находимся всего в пятистах тысячах километров. Так что менее чем через час вы сможете увидеть нас собственными глазами. И если мы сочтем ваши объяснения неудовлетворительными, то навсегда сотрем вашу станцию с поверхности Луны. А теперь быстро выполняйте то, что вам говорят!

Угроза звучала весьма внушительно, и было от чего крови застыть в жилах. Один из стоявших у дверей сотрудников Уэнтворта в ужасе пролепетал:

— О боже!

После довольно длинной и напряженной паузы полковник четко описал все, что осталось от Ксилмера.

— Ждите! — произнес голос после того, как тот закончил свое сообщение. Прошло не менее трех тягостных минут, пока голос не зазвучал снова: — Расскажите нам самым подробным образом, что там у вас произошло. Расспросите доктора Карра.

— Меня? — вскинулся тот. Его возглас походил на хриплый вскрик.

Уэнтворт глухо бросил ему.

— Тихо!

Одновременно он нетерпеливым жестом дал понять сгрудившимся у двери сотрудникам, чтобы те немедленно покинули помещение, и требовательным кивком подозвал к себе Деновича и Карра.

— Выколотите из него всю правду! — приказал он доктору Деновичу и на цыпочках вышел в маленькую комнатку для личных нужд последнего, примыкавшую к кабинету. Там имелся телефон.

Разглядывая Карра, Денович отчетливо слышал, как офицер безопасности очень тихо, но строго отдал распоряжение о введении режима высшей степени тревоги. Психиатр с трудом заставил себя перестать прислушиваться к словам полковника и все свое внимание сосредоточил на Карре.

— Доктор, — начал он, — какое последнее воспоминание сохранилось у вас в памяти?

Американский психолог сглотнул слюну, словно от тошнотворного запаха ему перехватило горло. Его лицо исказила гримаса,

— Как давно я прибыл на лунную станцию? — вырвалось у него, наконец.

У Деновича промелькнула прояснявшая общую картину мысль: «Это же так очевидно! Он действительно не может ничего вспомнить из того, что произошло после завершения проявления ЕР в первой фазе, возникшей в ходе перелета на Луну. Все ясно как божий день! Коллега, должно быть, считает, что его поразила душевная болезнь».

Денович застыл на месте. Его охватила дрожь, едва он подумал о тех возможностях, которые открылись бы в случае установления такого сногсшибательного диагноза. Попытался представить, что бы он сам сейчас испытывал на месте Карра.

Неожиданно ему раскрылась суть терзавшей того проблемы: американский психолог признается своему советскому коллеге, что у него с головой не все в порядке.

— Доктор, — мягко обратился он к Карру, — на чем основывается ваша убежденность в том, что вас постигло сумасшествие? — Видя, что тот медлит с ответом, он стал настойчиво и убедительно его увещевать: — Поймите, наши жизни сейчас в опасности! Вам ничего не следует скрывать от нас!

— У меня отмечаются явно параноидальные симптомы, — тяжело вздохнул Карр. Голос его был плаксивым.

— Подробнее! Ну же!

— Это и впрямь все очень диковинно, — грустно усмехнулся Карр. — После пробуждения меня ни с того ни с сего осенило в отношении смысла некоторых знаков.

— Что еще за знаки?

— Каждая вещь имеет свое глубинное значение.

— О! Всего-то! — не удержался Денович. Но добавил: — Приведите какой-нибудь пример.

— Ладно. Вот смотрю я на вас и вижу лишь сонм… очень знаменательных знаков. Даже то, как вы ведете себя здесь, является для меня своеобразным посланием.

Денович почувствовал замешательство. Это и вправду походило на обыкновенную паранойю.

Неужели это и есть тот самый знаменитый второй цикл буйства энергии ЕР, которая — и он был вынужден согласиться с этим — так убедительно продемонстрировала себя на начальном этапе?

— Выразите, пожалуйста, вашу мысль яснее, — произнес он, беря себя в руки.

— Ну… — Нерешительность Карра бросалась в глаза, а на его пухлом лице отражалось смятение.

— Ну, взять хотя бы эти ваши пульсации!

Отрывистыми фразами американец пояснил, что тело Деновича выглядит в его глазах обширным клубком энергетических цепей, испускавших целую серию сигналов. Всматриваясь в психиатра, сидевшего напротив, Карр воспринимал знаки, поступавшие с его внешней оболочки. Но не только. Его взгляд проникал сквозь кожу и плоть, добираясь до самой внутренней атомной структуры, регистрируя в каждом кубическом миллиметре триллионы микроскопических золотистых глобул, которые трепетали и излучали знаки, причем все они пребывали в режиме взаимной связи… а также в коммуникационном общении с квадрильонами энергетических волн далеких планет ближней Вселенной, одновременно устойчиво контактируя с эманациями других лиц с лунной станции. Однако подавляющее большинство волн описывало дугу, проходя через стены и устремляясь к Земле… То была однородная масса связей с другими людьми, со всеми теми местами, где Деновичу когда-либо доводилось бывать…

И циркулировавшие по сотням этих волн знаки различались интенсивностью. Карр проследил за одним из самых мощных комплексов, который увел его в предшествующие настоящему времени годы жизни Деновича. Та эпоха была ознаменована для него присутствием молодой женщины с залитым слезами лицом.

По этой серии волн до него донеслись мысли того времени.

«Я так тебе верила, а ты обманул меня!»

«Послушай, Наташа…» — лепетал молодой Денович.

— Вот видите… — промямлил, сообщая это, растерявшийся Карр и замялся. — Что такое? — вдруг всполошился он.

Денович почувствовал, что кровь застыла у него в жилах, и мельком подумал, не безжизненно ли обескровленным выглядит сейчас его лицо?

— Как? Ч… что такое? — прерывающимся от волнения голосом переспросил он. Психиатр оцепенел. Наташа была девушкой его молодости, которая забеременела от него и умерла во время родов. Нечеловеческим усилием воли он овладел собой.

— И вы можете сделать с этими знаками все, что пожелаете? — спросил он.

— Ну… в общем-то, да, я полагаю.

Карр отделил от всех остальных этот пучок волн, связывавший Деновича с девушкой. Он видел, как они, словно резко отпущенная резиновая лента, стеганули по психиатру.

Денович закричал. Сдержаться он был просто не в силах. Получилось что-то вроде мяуканья с глубокой горловой модуляцией. Из соседней комнаты на этот звук выбежал Уэнтворт…

Денович попытался дотащиться до дивана, но ноги подгибались под ним. Он рухнул на пол. Его начало ломать и корежить. Он тяжко застонал, а затем заголосил, точно лишившись разума.

Его соотечественник из службы безопасности влетел в кабинет вслед за полковником. Он застыл на месте, вытаращив глаза. Уэнтворт вызывал по телефону «скорую».

Почти тотчас же появилась пара медиков, быстро сделавших успокоительный укол больному, продолжавшему стенать как одержимый. Понемногу Денович стал успокаиваться, разразился тихими рыданиями, а потом и вовсе замолк. Врачи поспешили унести его, уже потерявшего к этому моменту сознание, к поджидавшей их снаружи маленькой санитарной машине.

И тут вновь заговорило устройство, спрятанное в складках тюрбана Ксилмера.

— Мы настоятельно требуем, чтобы доктор Карр объяснил, что он проделал с доктором Деновичем.

Карр метнул отчаянный взгляд в сторону Уэнтворта.

— Я всего лишь отделил от него эти волны. Предполагаю, что от этого моментально обрушились все психологические защитные барьеры, которые он воздвиг между собой и этой девушкой. На мой взгляд, то, что сейчас произошло, — результат внезапно взорвавшегося в нем мощного комплекса вины.

— Ждите! — прогремел исходивший из чалмы Ксилмера голос

Уэнтворт, помня, что в тюрбане чужака таился источник опасной энергии, молча подал знак всем присутствующим покинуть кабинет. Сам он также отошел к двери.

Прошла минута. Две. Наконец голос возвестил:

— Неоспоримо, что доктор Карр наделен могучей ментальной силой. Проведенный нами анализ смерти Ксилмера показывает, что в дело самочинно вмешалось подсознание доктора, которое и выступило против агрессора, обрубив поток энергетических волн, связывавших психолога с намерением Ксилмера ликвидировать его. Это должно было автоматически породить мощную мутацию, вынудившую Ксилмера воспользоваться своим миртом — секретным оружием, скрытым в его головном уборе, чтобы покончить с собой. Состояние его тела указывает на то, что это произошло путем почти полного растворения.

— Вы не хотели бы как-то прокомментировать это сообщение? — прошептал полковник на ухо Карру.

Тот отрицательно покачал головой.

— И вы ничего не помните из того, что при этом произошло?

И снова психолог мотнул головой. Между тем голос с сарказмом заметил:

— Само собой разумеется, что мы подождем, пока завершится естественный цикл проявления у этого человека столь замечательных качеств. Впрочем, ждать нам придется недолго — всего каких-то несколько часов. И тогда мы непременно дадим о себе знать.

Воцарилась зловещая тишина.

Прошло два часа… а может, и меньше.

В офисе появились другие люди. Разгорелись споры. Карр сначала отошел в сторону, а когда шумная разноголосица стала усиливаться, вообще улизнул в ту комнату, где на полу по-прежнему покоилась чалма Ксилмера. Он замер, закрыв глаза, и неожиданно перед его внутренним взором открылся мир бесчисленных знаков.

Триллионы этих… пульсаций… все еще завихрялись вокруг передатчика, замаскированного в головном уборе Ксилмера. К этому узлу сбегались квадрильоны волн, исходивших из какой-то неизвестной ему точки в космосе.

Карр совершенно отстранение стал прослеживать их путь и неожиданно осознал новый факт, теперь ему стали понятными смысл и значение одновременно миллионов волн.

Абсолютно четко он уяснил, что знаки и пульсации просто исходили из активного источника, расположенного на поверхности фундаментальной структуры Вселенной.

А под ней простиралась истина.

Между знаками и тем, что они представляли, существовала сложная обратная связь, объединение в одну сеть значений, находящихся на поверхности, и колоссального процесса, протекающего под ней.

Карр вдруг увидел, что к нему подходит Уэнтворт.

— Доктор, — мягко обратился к нему офицер безопасности, — в ходе обсуждения мы пришли к выводу о необходимости рассмотреть вариант запуска термоядерных ракет с космической станции Объединенных Наций над Атлантикой. Они поступят в наше распоряжение примерно через пять часов. Но, говоря по правде, все свои реальные надежды на спасение мы связываем с вашими возможностями. Итак, что именно вы можете предпринять?

— Я могу… провести эксперимент, — задумчиво протянул Карр. — Со знаками…

Уэнтворт испытал жгучее разочарование. По его разумению, знаки являлись средством связи, и уж никак не оружием «Впрочем, все вполне логично!» — горестно подумал он. После периода, когда американский психолог мог спокойно читать по лицам людей их мысли, наступила последняя фаза, и у него появился некий верховный супердар, позволявший уяснять смысл связи между существами и использовать ее.

Что и говорить, Карр обладал отныне воистину сказочными возможностями, но в чрезвычайной обстановке, в которой все они очутились сейчас, этого было совершенно недостаточно.

И все же он поинтересовался:

— А если поточнее, какой именно опыт вы имеете в виду?

— Да вот такой! — отозвался Карр.

И пропал.

Уэнтворт окаменел от изумления. Но, вспомнив, что рядом находится тюрбан Ксилмера, а противник в высшей степени заинтересован в получении информации об их деятельности, он на цыпочках покинул кабинет, тотчас же бросился к ближайшему узлу связи, ввел в аппарат свой персональный ключ и нацелил подчиненный ему персонал на немедленный поиск исчезнувшего Карра.

Уже через десять минут установили, что на лунной станции психолога нет. Донесения на этот счет так и сыпались на стол полковника. Уэнтворт решил обратиться к самым крупным научным авторитетам базы. Спустя некоторое время его уже окружали мужчины и женщины самых разных национальностей и с помощью автопереводчиков давали свои оценки положения. Выяснилось, однако, что высказанные ученой элитой мнения практически сводились к одному, что может поделать один человек против тысячеглавого врага?

* * *

Прибыв на джийн, Карр был вынужден пережить фазу не смятения, нет (поскольку он отлично осознавал все происходящее с ним), а окунуться в атмосферу неистового… насилия.

Он выбрал никем не занятое помещение, походившее на лабораторию. Кругом — инструменты, столы, приборы. Все эти немые предметы, казалось, его охраняли, причем сам он отнюдь не чувствовал, что ему что-либо здесь угрожает.

Его беспокоило, что джийн был запрограммирован на активное противодействие присутствию не внесенных в его память форм жизни. Эта защитная система находилась в состоянии покоя, не фиксируя видимых волн. Но появление Карра мигом запустило механизм в действие. И породило шквал неукротимых сил. Едва он вошел в комнату, как ее стены, потолок и пол сконцентрировали на нем всю свою мощь скрытого в них оружия. Со всех сторон хлынули волны энергии, завязавшись в тугой узел вокруг его тела с целью пленить инородный организм.

Но создание такого кокона было лишь первым звеном в комплексе нападения. За энерголовушкой последовал простейший разряд мирта, призванный оглушить объект; за ним — главный мирт, сгусток губительных энергоимпульсов; наконец — ядерный минивзрыв, мощность которого определялась размерами ограниченного пространства.

Для Карра, наделенного особой познавательной способностью, все это выразилось системой знаков. Каждый этап атаки на него представлял собой определенный цикл, функционировавший по запрограммированным меркам. И все эти циклы завершились. Установилась тишина. Перерыв. Затем где-то внезапно возникла мысль, и в мозгу Карра зазвучал удивленный голос:

«Кто ты такой?»

Карр даже не потрудился ответить.

Его захлестнуло неизмеримое число знаков, поступивших с других частотных волн. Они дали ему возможность выяснить, что он находится внутри космического корабля длиной в тридцать два километра, шириной — в восемь и высотой — в шесть. В нем помещалось восемьдесят тысяч джизденов. Каждый из них моментально откликнулся на сигнал тревоги, раздавшийся во всем звездолете, и освободился от всего личного.

В течение нескольких минут все они жили одним-единственным порывом: произошла психологическая нивелировка, и общее внимание было целиком сосредоточено на захватчике. Словно разом намагниченные железные опилки, центрирующие пульсации сгруппировались в ядро. И благодаря ему стали управляемыми. Но Карр одним взглядом охватил все многообразие данных, и, выделив небольшую часть наиболее значимых волн… купировал их.

Затем безошибочно отобрал громадное количество соотнесенных между собой волн и замкнул их на себя, втиснувшись в невероятно сложное сплетение… Проскочив через энергетический вакуум, Карр оказался в палате, где Денович мирно спал под воздействием снотворного. У Карра крепло ощущение, что до прекращения действия могучего амока времени у него оставалось очень мало.

Поэтому он поспешил восстановить ту волновую связь в поле коллеги, которую нарушил некоторое время назад. После этого доктор Карр покинул помещение и направился к ближайшей телефонной будке. Он позвонил Уэнтворту.

Офицер безопасности сразу узнал его голос и взволнованно спросил:

— Что произошло, доктор?

— Они умчались прочь, — просто ответил Карр.

— А… но!.. — как-то пискляво, на грани истерики, взвизгнул Уэнтворт. Однако он быстро пришел в себя и уже более спокойным тоном сказал: — Доктор, прикинув наши шансы, все мы пришли к единому заключению: наверное, все же существует какой-то не очень крупный пучок волн, имеющих решающее значение. Вот их-то и следовало бы отсечь…

— Что я и сделал.

— Так что же это за группа? И какой оказался наименьший общий знаменатель для такого множества единиц?

Карр удовлетворил его любопытство.

— Ну, знаете! — восхищенно воскликнул Уэнтворт. — Примите мои самые сердечные поздравления, доктор!

* * *

Спустя несколько часов джийн, приближаясь со все возрастающей скоростью к дальним подступам Солнечной системы, вступил в подпространственный контакт с главным флотом джизденов, курсировавшим в другой части необъятного космоса.

— У вас есть что-либо для нас? — поинтересовался его командующий.

— Абсолютно ничего! — ответил капитан джийна.

— Но нас проинформировали, что вы приближались к обитаемой системе, казавшейся на первый взгляд беззащитной и представлявшей собой легкую добычу.

— Не знаю, что могло сформировать у вас подобное впечатление. Здесь нет ровным счетом ничего интересного для нас.

— Хорошо. Конец связи.

При машинальном жесте отключения передатчика у капитана джийна возникло мимолетное, похожее на призрачный сон ощущение, что вроде бы существовало нечто такое, что он должен был бы знать о Солнечной системе, которую пересекал его звездолет.

Если бы он был способен разгадать смысл этого сигнала, то понял бы, что все волны, которые как-то связывали его с Землей и Луной, были порваны и вытеснены в подавленном состоянии в самые темные закоулки его мозга.

Но впечатление о чем-то узнанном и понятом… уже стерлось из его памяти. Исчезло.

Навсегда.