Греция, это колыбель демократии, внесла свою «лепту» в кровавые битвы. Один из самых серьезных конфликтов произошел в 1940-х годах, когда гражданская война расколола целую нацию, перенесшую все тяготы второй мировой войны. Этот конфликт — яркий пример величайшего столкновения двух империй.

Две противоборствующие группы предъявляли свои права на сердца и умы греческого народа, которые столько натерпелись во время германской оккупации. Коммунисты-партизаны боролись с правым партизанским крылом за контроль над деревнями, разбросанными в горах Греции. Каждая группа твердо решила править страной после окончания войны.

Коммунистическое движение, называемое Армией освобождения, заявило о своей защите бедных от тирании и несправедливости. У него было много сторонников.

Коммунисты обещали новый порядок, основанный на справедливости и равенстве. Они заявили, что поведут народ на борьбу против нищеты и унижения.

Коммунистам-партизанам и в самом деле удалось очистить свою территорию от грабителей, скрывавшихся в горах. Они установили строгие справедливые законы в тех деревнях, которые они контролировали.

Но постепенно эти справедливые законы превратились в закон мести. Вначале казнили только уголовников и предателей. Но потом партизаны стали стрелять в любого, кто осмеливался публично им возражать. Любой партизанский командир, контролировавший ту или иную деревню, сам решал, кому жить, а кого умертвить.

Одной из трагических жертв этого жестокого периода истории Греции была женщина по имени Элен. Много лет спустя ее сыну Николасу Гейджу, бежавшему в Соединенные Штаты, удалось в конце концов по кусочкам восстановить историю жизни своей матери.

Элен видела, что партизаны принуждают подростков ее деревни вступать в их отряды. Ходили слухи, что коммунисты собираются отправить детей в Албанию для «перевоспитания». И вот эта молодая мать решила спасти своих детей.

Элен составила план спасения. К несчастью, один из жителей деревни предал ее. Элен переправила детей в безопасное место, но ей самой спастись не удалось.

Когда местный партизанский командир Катис узнал, что Элен скрыла своих детей, он пришел в ярость. Ее допрашивали и применяли пытки.

Затем Катис собрал жителей деревни на «народный суд». Он прочитал длинное постановление о том, что Элен — известная фашистка и поэтому упрямо отказывалась отправить своих детей в «народную демократию». Он также обвинил ее в сопротивлении партизанам организацией побегов из деревни.

Когда соседи хотели сказать в защиту Элен, Катис лишил их слова. Он и два других судьи удалились на несколько минут для совещания, а вернувшись, объявили, что вина Элен неопровержимо доказана, и она приговаривается к смерти.

Через несколько дней эту женщину и еще нескольких приговоренных к смерти повели в горы, к месту казни. Элен шла, спотыкаясь, с трудом передвигая ноги, почерневшие и опухшие от пыток. Она была бледна, выглядела изможденной.

Но, как вспоминал один из жителей той деревни, прежде чем прозвучал выстрел, эта мужественная женщина нашла в себе силы, и страшный леденящий душу крик потряс горы: «Мои дети!»

Элен была только одной из многочисленных жертв таких людей, как Катис, которые стремились утвердить в мире свою версию справедливости любыми средствами.

Это трагичная, давняя история. В большинстве случаев страдания, которые человек причиняет человеку, исходят из желания установить справедливость, собственную справедливость. И вновь, и вновь закон справедливости превращается в закон мести.

Боюсь, что именно так мы смотрим на Бога. Мы ждем, что Он проявит справедливость. В мировых религиях есть описание последнего суда. Древние египтяне в своей Книге мертвых подробно описывают, что происходит с душой, которая предстает перед Озирисом, богом загробной жизни.

К сожалению, мы рассматриваем Божью справедливость через призму наших собственных эмоций. И тогда абсолютно справедливый и бескомпромиссный Бог может показаться Богом мести. Богом мщения.

Вот какое представление о небесном Отце старается сатана навязать нам. Ничто не служит его целям лучше, чем наш страх перед мстительным божеством. Ничто так не укрепляет его огромную империю на этой земле, как образ мстительного Бога, которого надо постоянно ублажать.

В основе многих религий лежит идея о том, что Бог — злое существо! Сатана втянул в порочный круг страха и ублажения Бога бесчисленное множество людей. Угрюмому суверену на небе предлагается бесконечный ассортимент даров. Иные предлагают в жертву человеческие жизни. Соседи израильтян, филистимляне, например, приносили в жертву даже своих детей.

На первый взгляд, евреи сами относятся к этой категории. Разве они не возносили дары Иегове? Разве не приносили они на алтарь жертвы, чтобы искупить свои грехи?

Да, приносили. Книга Левит дает подробное объяснение этому. Но жертвоприношения евреев сильно отличаются от прочих: их жертвы указывали на жертву, которую принесет Сам Бог. Все указывало на великую жертву Христа на кресте.

Это и есть главное различие между библейским искуплением и попытками ублажения Бога. Главное в Писании — жертва Бога. В альтернативном царстве главное — жертва человека. Именно здесь главное различие двух империй. Именно здесь разделяются две империи— империя Христа и империя сатаны. Важно еще то, что здесь проявляется сущность Самого Бога. Кто Он: Бог, Который приносит Себя в жертву, или Он Бог, требующий человеческой жертвы?

История Каина и Авеля — хорошая иллюстрация этого различия. Многие удивляются: почему жертва Авеля, а не Каина, была принята Богом? В конце концов оба они принесли в дар Богу плоды своего труда. Авель, пастух, принес ягненка, а Каин, земледелец, — фрукты и овощи.

Но если мы внимательно прочтем 4-ю главу Бытия, мы увидим, что Каин принес альтернативную жертву Господу, о которой Он не просил. Рассерженному Каину Бог сказал: «Если делаешь добро, то не поднимаешь ли лица?» (Быт. 4:7).

Очевидно, Бог говорит: «Я сказал тебе об истинной жертве. Это все, что нужно, чтобы быть принятым». Но Каин упорно предлагает свой альтернативный дар.

Дар, который имел в виду Бог, сродни одеждам из овечьих шкур, какими Он покрывал Адама и Еву после совершенного. ими греха. Дар этот соответствует Тому, Кто придет и сокрушит голову змея. Агнец, принесенный в дар, символизировал Христа.

Что вознес Господу Авель? Агнца, символ Христа Спасителя, символ той жертвы, которую принес Сам Бог. А что принес в дар Господу Каин? Фрукты и овощи, дары, предназначенные для того, чтобы завоевать Божью милость, ублажить капризное божество.

Теперь вы видите разницу. Один дар на алтаре символизирует жертву Господа, которую Ему предстояло принести, другой — — жертву, принесенную человеком. Один показывает Бога, которым движет самоотверженная любовь, другой — бесконечно требовательного тирана.

В Новом завете, в Послании к евреям можно видеть, какую связь имеют эти жертвоприношения с судом, Божьим правосудием. Автор послания объясняет, как пролитая кровь животных приобретает иное значение — значение пролитой крови Христа, истинной жертвы за грех. Он подчеркивает, что Сам Иисус есть истинный Первосвященник, завершающий плеяду всех священников, служивших прежде за Него в храме. В Послании к евреям читаем «… мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек» (Евр. 8:1—2).

Иисус Христос, наш Первосвященник, сегодня совершает Свое служение в небесном святилище. И что же. мы находим в этом «истинном святилище»? Божий престол величия. Этот престол правосудия, который сатана пытался сделать таким грозным и страшным. Он хочет создать у нас представление о Боге как мстительном и требовательном судье, который судит человека с высоты Своего белого престола. Но обратите внимание:

престол правосудия находится в святилище, в месте, где принимаются жертвы, где была принята пролитая за нас кровь Христа.

Иисус Христос находится одесную престола Божьего. Иисус Первосвященник — наш защитник перед Отцом. Посмотрите на Его описание в Послании к Евреям: «Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может. сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха. Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать…» (Евр. 4:15, 16).

Друзья, мы не одиноки перед этим Престолом суда. С нами сострадательный наш Защитник. Он представляет Свою жертвенную смерть как основу нашего прощения. Он представляет Свою безгрешную жизнь как основу нашего принятия. Бог удовлетворил Свое требование справедливости. Всех, кто верит в Христа, Отец принимает в Своем возлюбленном Сыне. Вот почему кажущийся страшным престол суда становится престолом благодати. Мы приступаем к престолу с дерзновением, потому что. Иисус, наш Первосвященник, принес Себя в жертву за нас. Вот где главное различие между царством Христа и царством сатаны.

Оно находит свое отражение в истории Николаса Гейджа, сына героической женщины Элен, которая спасла своих детей ценой собственной жизни.

Девятилетний мальчик, разлученный с матерью, помнил ее и твердо решил узнать все обстоятельства ее казни. Он летал в Грецию несколько раз, был в той деревне, беседовал с ее жителями о гражданской войне, Мало-помалу он восстановил все события, относящиеся к смерти его матери, и таким образом, узнал о ее убийце Катисе. Следы привели Николаса в город, где жил Катис. Все остальные непосредственные участники того издевательского суда давно умерли, и только Катис, человек, который стоял за всем этим, был жив.

Когда Николас ехал в город, он думал о последнем крике матери: «Мои дети!» Он мучительно старался понять, к чему призывал этот душераздирающий крик. Как встретила смерть Элен — готовая бросить вызов человеческому повелению согласно благородным побуждениям своего сердца или последний крик ее — это крик, взывающий к мести?

Когда Николас приехал, дверь открыла жена Катиса и пригласила в дом. Представившись Катису, он сказал! «Во время войны вы судили гражданских лиц, жителей деревни Лиа».

— Нет, нет, — ответил Катис, — я не судил мирных жителей.

— Это ложь. На суде присутствовали 300 человек, Они помнят вас.

Катис занервничал, но продолжал все отрицать. Николас вновь и вновь повторял обвинения, все больше приходя в ярость при виде этого жестокого нераскаявшегося человека. Он сжал в кармане револьвер и был готов в любую секунду, при малейшей провокации, выстрелить в безжалостного мучителя и убийцу его матери.

И вдруг Николас осознал, что если он застрелит Катиса, то будет вынужден убить и его жену и взрослую дочь, которые были в доме. Иначе ему не выбраться отсюда. И он быстро вышел, хлопнув дверью. Теперь у него не оставалось сомнений, что Катис заслуживает смерти. В глазах этого человека Николас увидел жестокость и равнодушие убийцы. Он поклялся убить Катиса, когда тот будет один.

Через четыре месяца Николас нашел убийцу своей матери на побережье Ионического моря, где тот проводил свой отпуск. Он дождался, когда семейство Катиса отправится к морю, взломал замок и вошел в дом. Вот: он, убийца, перед ним — он крепко спал. Вот мгновение, которого Николас так долго ждал. Он не будет стрелять. Он просто задушит этого старика. Когда домочадцы вернутся, они обнаружат, что Катис умер во сне. Никто ничего не заподозрит.

Николае шагнул вперед, но вдруг на него нахлынули воспоминания — нежное прикосновение материнских рук, ее ласковые слова.

С тех пор как Николас начал расследование этой трагедии, он очень многое узнал о своей матери.

Один из очевидцев рассказывал, что за день до казни Элен говорила не о боли, которую причинили ей мучительные пытки, а о своем горячем желании в последний раз обнять своих детей. Вот для чего она жила, в ее жизни не было места ненависти.

В фильме, поставленном по книге Николаса, есть запоминающаяся сцена. Когда Элен понимает, что ради спасения детей придется остаться в деревне, она., прощаясь с ними, сжимает в объятиях своего единственного сына Николаса и шепчет ему: «Мое сердце! Моя кровь!» Когда Николас смотрел на убийцу, он вдруг осознал, что ее последний крик — не проклятие убийцам. Это была мольба о том, за что она умерла — мольба о любви: «Мои дети!»

В этот момент Николаса охватило желание, чтобы любовь Элен продолжала жить в нем и его детях. Он не хотел продолжать эту цепь несправедливости и мести.

Словно глядя сквозь убийцу, он увидел всю красота материнской жертвы. Он повернулся и вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Вот что такое суд, друзья. Это не возможность отмщения. Это возможность прекрасной Божьей жертве засиять в полной славе.

Бог есть судья; главное для Него — справедливость. Но Он также и наш Первосвященник, наш Ходатай. Он представляет вместо нас Свою совершенную жизнь и пролитую кровь. Он удовлетворил требование справедливости большой ценой. Это и есть основание Его праведного царства.

Представьте себе Бога на престоле суда в Своем святилище!

Это небесный Отец, восклицающий: «Мои дети!» Вот для чего Он живет! В Его сердце нет ненависти. Для всех, кто верит в Него, Он их Первосвященник. Он отдал Свою жизнь за всех нас. Любовь побудила Его принести эту огромную жертву.

Мы виновны. Ничто не могло бы оправдать наши постыдные поступки. Мы заслуживаем смерти. Но Бог на все это смотрит в свете великой Жертвы. Милость и справедливость «сретятся» в этом великом проявлении любви.

Бог хочет, чтобы мы избежали мертвой хватки греха, чтобы спаслись из сумасшедшего мира насилия. И Он готов пройти долгий путь, чтобы спасти нас. Когда мы смотрим на всемогущего Господа и думаем о неизбежности суда над этим жестоким миром, будем помнить, кто есть истинный Судья. Будем помнить, как страстно желает Он спасти нас, как желает прижать к Себе и прошептать: «Мое сердце! Моя кровь!»

Мы искуплены кровью Самого Господа. Мы его возлюбленные дети.