После загадочного похищения государственный секретарь Филиппо Гонзага стал очень замкнутым. Он роптал и на Бога, и на весь мир. Из-за подорванного здоровья кардинал отказывался служить утреннюю мессу в Сикстинской капелле, хотя за последние годы это стало для него привычным делом.
В это утро он, как всегда, сидел за своим письменным столом в окружении многочисленных бумаг, которые накопились за последнее время. Только когда Соффичи исчез, Гонзага осознал, что для него значил этот человек. В такие моменты он почти раскаивался, что иногда скверно обходился с монсеньором.
На столе зазвонил телефон. Гонзага поднял трубку и угрюмо произнес: -Да?
– Это кабинет государственного секретаря? - спросил энергичный женский голос.
– Кто говорит?
– Вас беспокоит секретарь начальника полиции.
– В чем дело?
– Начальник полиции хотел бы договориться о встрече с государственным секретарем. Дело срочное.
– С вами лично говорит государственный секретарь! Женщина была явно удивлена, что попала на государственного секретаря напрямую.
– Ваше преосвященство, возможно ли назначить встречу начальнику полиции на сегодня? Речь идет о вашем секретаре Джанкарло Соффичи.
– Пусть приезжает! - рявкнул Гонзага в трубку. - Лучше всего сразу после молитвы к Пресвятой Богородице!
Хотя секретарь начальника полиции и получила аттестат-зрелости, но клерикальных обозначений времени, которыми пользовались в курии, она не знала. Однако женщина постеснялась спрашивать государственною секретаря о том, когда состоится встреча но общепринятому времени, надеясь, что начальник полиции Рима наверняка сам разберется.
Сразу после одиннадцати к входу во двор Сан-Дамазо подъехала темная «лянчия» в сопровождении двух мотоциклистов. Два солдата швейцарской гвардии проводили посетителя до кабинета Гонзаги во дворце Ватикана. Антонио Конелла, начальник полиции, важный упитанный чиновник высшего ранга, носил черный костюм. Он едва поспевал за гвардейцами, тяжело ступая по бесконечной мраморной лестнице, ведущей на тре тий этаж. В правой руке он нес черный кейс с документами.
Гвардейцы стали по обеим сторонам от двери. Как предписывала инструкция, стоя на посту, они смотрели строго вперед. Конелла постучал в дверь, но, не получив ответа, вошел в приемную.
Дверь в кабинет Гонзаги была не заперта, кардинала там будто и не было вовсе. Начальник полиции громко откашлялся, и тут же в дверном проеме беззвучно появился Гонзага. Кардинал так же молча протянул руку Конелле. Начальник полиции, который был на голову ниже государственного секретаря, не придумал ничего лучше, как поцеловать перстень кардинала.
Конелла был известен своим критическим отношением к курии и считал целование абсолютной глупостью. Но коль скоро он оказался в Ватикане с официальным визитом, то должен был придерживаться определенных правил. Сделав широкий жест рукой, Конелла спросил:
– В этой приемной и работал Джанкарло Соффнчи, ваш секретарь?
– Что с Соффичи? У вас есть новости от него? - раздраженно спросил государственный секретарь.
Конелла состроил озадаченное лицо, как актер, плохо играющий свою роль, и ответил:
¦- Монсеньор Соффичи погиб. Мне очень жаль, ваше преосвященство.
При этом он поклонился с нескрываемым неудовольствием.
– Его убили, - прошипел Гонзага. В его голосе чувствовалась скорее ярость, чем скорбь. - Где его нашли?
– Ответ вас, возможно, удивит, ваше преосвященство. Но я уверен, вы сможете найти этому объяснение. Монсеньор Соффичи погиб в автокатастрофе в Германии… - Конелла открыл кейс и вынул факс. - Вблизи замка на Рейне. Замок называется Лаенфельс!
Гонзага бессильно опустился на стул и указал Конелле пальцем на другой. Начальник полиции с любопытством наблюдал за кардиналом. От него не укрылось, как мучительно тот думает. Гонзага, казалось, был удивлен, но не потрясен. Даже место гибели Соффичи не вызвало у него вопросов.
– Вы можете объяснить, что делал монсеньор возле замка… - Конелла прочитал название с факса, который держал в руке, - замка Лаенфельс?
Гонзага, почувствовав неуверенность, ответил не сразу.
– Монсеньор Соффичи ездил по поручению, - наконец сказал он.
– В замок на Рейне?
– А что вас смущает? - резко оборвал его Гонзага. - В зам ке Лаенфельс находится представительство христианского братства, которое поддерживает курия. Братья во Христе ве дут научные исследования по заказу Церкви, - соврал он.
Конелла кивнул, словно ответ кардинала его удоилеткорил.
– Тогда вы, ваше преосвященство, наверняка сможете объяснить, почему он поехал на кашей служебной машине?
– На служебной машине? Автомобиль уже несколько дней как пропал! - Гонзага осекся. Он понял, что сболтнул лишнее и тем самым отрезал пути к отступлению, но тут же попытался исправить ошибку: - А, теперь я припоминаю, что секретарь просил у меня машину. Да, конечно, я это точно помню!
И действительности Гонзага с трудом пытался понять, как мог Соффичи попасть в аварию на исчезнувшем после похищения «мерседесе», да еще возле замка Лаенфельс.
Увидев вопросительный взгляд Конеллы, государственный секретарь поспешил добавить:
– Понимаете, у нас с ним были не лучшие отношения. Джан-карло, будучи человеком своенравным, иногда поступал… действуя по собственному усмотрению. Другими словами, правая рука не знала, что делает левая.
– Я понимаю, - ответил Конелла, хотя на самом деле ела бо понимал, что происходит. - Ну, тогда вы, конечно же, найдете объяснение и тому, что на вашем «мерседесе» были фальшивые номера.
– Фальшивые номера? Это невозможно!
– Ваше преосвященство, вы считаете, что наши немецкие коллеги выдумали эту историю, чтобы обратить на себя внимание? - Лицо Конеллы побагровело. Он раздраженно порылся в кейсе и вынул прозрачный пакетик с остатками паспорта. - И вы, по всей вероятности, не знаете, почему ваш секретарь носил с собой этот паспорт? Он выдан на имя Фредерико Гарры, того самого Гарры, которого несколько дней назад нашли в фонтане Треви. Ваше преосвященство, вы должны снять информационную блокаду и рассказать правду!
Государственный секретарь вскипел от злости:
– Я что, страж своему секретарю? - «Соффичи, - подумал Гонзага, - сейчас сказал бы: «Первая книга Моисея, глава четвертая».
Но Гонзага еще больше был потрясен, когда начальник полиции продолжил цитату:
– «Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли!» Кардинал уже собрался похвалить Конеллу за знание Библии,
но тут вдумался в смысл цитаты, и ему расхотелось это делать.
– То есть вы считаете, - осторожно поинтересовался Гонзага, - что Соффичи погиб насильственной смертью? Вам известны подробности?
Конелла так ничего и не ответил, он углубился в чтение оче І іедного документа из своего кейса.
– Одну минуту, - сказал он, заметив нетерпение Гоизаги, и после паузы продолжил: - В отчете наших немецких коллег о происшествии есть два свидетельства. Первое - высказывание одного из членов братства, который живет в замке. С башни замка мужчина видел, как машина остановилась на крутом подъеме и вдруг покатилась вниз, перевернулась, загорелась и врезалась в дерево. С другой стороны, криминалисты провели исследование и выяснили, что у машины были неисправны тормоза. Были ли они выведены из строя умышленно, до сих пор непонятно. Машина полностью сгорела.
Не успел Конелла договорить, как на столе у Гонзаги зазвонил телефон. В трубке прозвучал голос Беата Келлера, начальника безопасности Ватикана и гвардейской стражи, которая охраняет покой Ватикана со времен Юлия Второго.
Келлер был крепким мужчиной двухметрового роста с черными блестящими волосами. Он выглядел как Арнольд Шварценеггер. Казалось, ничто на свете не могло заставить его волноваться. Но сегодня он явно был обеспокоен.
– Ваше преосвященство, - начал он без обиняков, - мне нужно срочно с вами поговорить. Пожалуйста!
Еще никогда за все семь дет совместной работы Гонзага не слышал таких интонаций в голосе Келлера.
– Вы не хотите сейчас же сказать мне, в чем дело? - раздраженно спросил государственный секретарь.
– Речь идет о том человеке с обожженным лицом, которого нашли мертвым в фонтане Т реви, - ответил начальник безопасности. - Вы наверняка видели его фото в газете. Его имя… - Беат Келлер запнулся.
– Фредерико Гарра, - пришел на помощь Гонзага.
– Да, кажется, так его и звали. Мы его засекли на одной из наших камер наблюдения.
– Этот увечный с обожженным лицом?… Господии Келлер, зайдите ко мне немедленно! - Гонзага положил трубку.
– Простите меня за то, что невольно подслушал разговор, - вмешался Конелла, - вы сказали Фредерико lappa? Тот lappa, который…
– Да, именно тот! Мой начальник безопасности сообщает, что его засняла одна из наших скрытых камер. Келлер уже в пути.
Начальник полиции спрятал документы в кейс. Помолчав, он сказал:
– Ваше преосвященство, вы мне позволите взглянуть на снимки? Возможно, это будет полезно для полиции Рима.
– Я ничего не имею против, - ответил кардинал с коварной улыбкой. - Скажем так: рука руку моет.
В тот же момент появился начальник безопасности. У Кел лера под мышкой торчал ноутбук. Начальник полиции встречался с Келлером на совещаниях. Там они выступали как чиновники одного ранга: Конелла - начальник полиции Рима, а Келлер - начальник безопасности Ватикана. Присутствие шефа полиции было для Келлера как нельзя кстати.
После посягательств на «Пьету» Микеланджело, чтобы обеспечить неприкосновенность бесценных произведений искусства, в девяностых годах в ватиканских музеях и соборе Святого Петра были приняты такие меры безопасности, как видеонаблюдение.
Система была оснащена по последнему слову техники: восемнадцать камер с различных ракурсов делали снимки каждые десять секунд, информация записывалась на DVD. Сколько таких камер было по всему Ватикану, знали лишь те немногие, кто отвечал за безопасность Ватикана. Среди них были Гонзага и Келлер.
Без особых объяснений Келлер включил ноутбук. На экране появилась «Пьета». Перед ней стояла группа туристов с экскурсоводом.
Гонзага и Конелла пристально наблюдали за сменяющимися кадрами.
– Вот! - неожиданно вскрикнул Келлер и указал на кар тинку. В правом углу была видна фигура. Бросалось в глаза обезображенное лицо. Сомнений не было: это Фредерики Гар ра, Обожженный. Келлер продолжил просмотр.
Обожженный все время оглядывался, проверяя, не следят ли за ним. Потом он подошел к незнакомцу, с которым, навер ное, договорился встретиться здесь.
– Синьоры, вам знаком этот мужчина?
– Нет, - в один голос ответили Гонзага и Конелла.
– Но человек с обожженным лицом, - продолжил Келлер, - это и есть Фредерико Гарра, труп которого нашли в фонтане Треви.
– Одну минуту, - перебил Конелла и достал из кейса обгоревший паспорт. Он приставил паспорт к экрану ноутбука и сличил: - Возможно, вы и правы… Но у меня все равно есть сомнения. И если позволите, я задам вопрос: почему вы с такой уверенностью утверждаете, что это Фредерико Гарра, если даже не знаете его.
– Конечно нет, - ответил Гонзага. - Живым я этого человека никогда не видел…
– Вы говорите с какой-то непонятной интонацией!
– Ну… - Государственный секретарь, смутившись, откашлялся. - В этом месте я должен сделать небольшое пояснение. Когда газеты сообщили о неопознанном трупе в фонтане Треви, я сначала подумал, что это Джанкарло Соффичи. Он к тому времени уже несколько дней числился пропавшим. Просто как сквозь землю провалился. Боясь самого страшного, я поехал в патологоапатомическое отделение универ ситетской клиники. Но труп, который мне показали, был не Соффичи, а именно этот человек! - Гонзага постучал паль цем по монитору.
– И откуда вам известно его имя? - Конелла посмотрел на кардинала.
– Его имя? Я разве назвал его имя? - Гонзага начал заикаться.
– Вы сказали «Фредерико Гарра» или что-то похожее.
– Ах да, припоминаю. Через пару дней после первого сообщения в газете «Messagero» писали, что труп опознали. Это был известный преступник по имени Фред ери ко lappa. Да, что-то в этом роде.
Начальник безопасности с интересом слушал разговор и молчал. То, о чем говорил Гонзага, он слышал впервые. Почему государственный секретарь не сообщил о пропаже монсеньора?
– Можно я покажу другую запись? - спросил Келлер.
– Есть еще?
– Конечно, ваше преосвященство. И она кажется мне в определенном смысле загадочной. Съемка велась другой камерой, с другого ракурса.
– Ну-ка, покажите нам! - взволнованно закричал Конелла. 11о щелчку появился кадр, на котором были видны эти же два
человека в среднем нефе собора Святого Петра, только сняты они были сверху и немного сбоку, так что их лица и даже мимика были хорошо видны. Мужчины оживленно о чем-то беседовали. При этом Обожженный не переставал оглядываться по сторонам.
Опершись о стол, Гонзага и Конелла просматривали видеозапись, как вдруг кардинал замер как громом пораженный.
Конелла недоверчиво посмотрел на Гонзагу и невольно пожал плечами: сам он не смог бы объяснить увиденное. Государственный секретарь застывшим взглядом следил за сменяющими друг друга кадрами. Вот Обожженный достает из кармана пиджака целлофановый пакетик и сует под нос незнакомцу. Незнакомец хочет взять его в руки, но lappa молниеносно прячет вещь в карман.
Келлер остановил запись.
У Гонзаги не было сомнений насчет того, что он увидел. Он хорошо помнил рейс из Франкфурта в Милан, когда какой-то пассажир подсел к нему и предложил купить такой же целлофановый пакетик, в котором якобы был кусочек плащаницы Иисуса из Назарета. Обожженный знал цену этому предмету. А кардинал, в свою очередь, прекрасно понимал, насколько важен был этот кусочек ткани для Церкви.
Но кто же стоит рядом с Обожженным? Это был привлекательный мужчина в расцвете сил. Но связан ли он с криминальным миром или является членом братства Fedeles Fidei Flagrantes, скаиіть было трудно. Если же незнакомец не связан ни с тем, пи с дру гим, то почему тогда он заинтересовался маленьким кусочком ткани?
– Ваше преосвященство, что вы думаете? Ваше преосвя щенство?… - Будто откуда-то издалека Гонзага услышал голос начальника швейцарской гвардии: - У вас нет предположений по поводу поведения этих мужчин?
Кардинал смущенно залепетал, как будто Келлер застиг его за нарушением шестой заповеди:
– Разве не наш Господь Иисус выгнал торговцев из храма? Это просто позор. Теперь дилеры не останавливаются даже перед собором Святого Петра.
– Вы считаете, - произнес Конелла, - что камера зафиксировала сделку по продаже героина или что-то подобное? Можно предположить такое или нет?
Начальник безопасности скептически посмотрел на государственного секретаря и промолчал.
– Это дает повод задуматься, что дьявол бесчинствует даже под сводами собора Святого Петра,- продолжил Конелла и лаконично отметил: - Данная запись будет полезна для отдела борьбы с наркотиками. - Затем, не скрывая иронии, начальник полиции добавил: - Даже стенам Ватикана не удалось остановить волну торговли наркотиками.
– Это мерзкое посягательство на чистоту Церкви и Ватикана! С вашей стороны было бы нахальством делать заявления о том, что дьявол бесчинствует в высших государственных учреждениях. Будьте любезны, запомните раз и навсегда: в Ватикане нет наркотиков. Всевышний хранит нас от этой дьяволь щины! - Голос государственного секретаря охрип. Гонзага посмотрел на Келлера, как будто прося поддержки: «Ну подтвердите же наконец мои слова!»
Но Келлер молчал.
Вместо этого он еще раз включил просмотр записи.
– Вот здесь, - произнес Келлер и ткнул пальцем в снимок. - Это второй, не менее загадочный эпизод. Обожженный показывает незнакомцу три фотографии. Я долго смотрел на них и пришел к выводу, что это негативы рентгеновских снимков. Видите, как незнакомец накладывает один снимок на другой и смотрит на свет?
– Вы правы! - взволнованно вскрикнул Конелла. И тут же пошутил: - Если вы решите найти новую работу, непременно позвоните мне!
– Договорились,- легкомысленно откликнулся Келлер и продолжил: - Но и это еще не все. Вот здесь Обожженный показывает собеседнику руки с растопыренными пальцами, будто называет цифру. А дальше мы снова видим Обожженного, и его пальцы все так же растопырены. Кстати, этот жест был записан через десять секунд после первого.
Гонзага был в замешательстве.
– Что вы хотите этим сказать, Келлер? - недоумевая, спросил он.
Начальник безопасности остановил просмотр и сказал:
– Понаблюдайте за секундной стрелкой ваших наручных часов.
Кардинал и начальник полиции беспомощно переглянулись, но, тем не менее, сделали так, как просил Келлер. А тот, в свою очередь, растопырил пальцы на руках и сделал десять движений руками, будто хотел замедлить ход приближающегося автомобиля.
– Как долго это длилось? - спросил он.
Конелла сказал то, чего ждал начальник безопасности.
– Как раз десять секунд.
– Да, именно десять секунд отделяют эти два снимка. Если сделать такое движение десять раз, то получится сто. А теперь следите за губами Обожженного!
– Губы у него плотно сжаты, словно он хочет что-то скрыть, - вмешался Гонзага.
– Возможно, но маловероятно, когда оба о чем-то разговаривают.
– Mille - тысяча! - вмешался Конелла в спор. - Мужчина произнес слово «mille». Соотнеся все это с жестами Обожженного, можно сделать вывод, что он просит за пакетик сто тысяч!
– Долларов?- взволнованно вскричал государственный секретарь.
Конелла отмахнулся:
– Долларов или евро, сейчас неважно. Сумма все равно зна чительная. Возникает вопрос, кто готов выложить такие деньги, если не торговец наркотиками, который играет по-крупному?
Келлер сделал вид, что не заметил нервных движений государственного секретаря и того, что правая рука Гонзаги дрожит. Будучи начальником безопасности, он знал, что у Ватикана особый статус, но все же это государство, как и все другие: здесь есть хорошее и плохое, а значит, приверженцы первого и второго. Келлер не раз сталкивался со случаями своенравного поведения государственного секретаря, и это ставило его в беспомощное положение. В конце концов, государственный секретарь был его высшим начальником, если не принимать во внимание самого наместника Бога на земле, который, правда, никогда не вникал в темные дела службы безопасности Ватикана. Келлер придерживался мнения, что Господь убережет папство от бед. Однако яды, кинжалы, даже безоружные руки преступников часто прерывали жизнь понтификов.
Но что увидел Гонзага на этих снимках? Что его так взволновало?
Странное поведение государственного секретаря не скрылось и от глаз Конеллы. Начальник полиции увидел его как бы со стороны и спросил:
– Господин кардинал, может ли такое быть, что вы о чем то умолчали?
– Или вы догадываетесь о том, что происходило в соборе и что именно засняли камеры? - перебил его Келлер.
Гонзага вытер потный лоб и глубоко вздохнул. Но уже в следующее мгновение гневно закричал, ударив рукой по столу:
– Это что, допрос?
– Ваше преосвященство, - ответил Келлер, - простите меня за подозрения. Но случай настолько серьезный и загадочный, что любая информация, даже самая незначительная, может оказаться крайне важной. Вы сами знаете, что в такое неспокойное время нельзя отбрасывать возможность теракта. Поэтому я повторю вопрос: у вас есть какие-нибудь догадки?…
– Нееет! - заорал Гонзага. - Я видел этого обожженного только на столе патологоанатома, а второго вообще никогда не видел! А теперь оставьте меня в покое! - Кардинал помассировал виски кончиками пальцев. Он чувствовал, что от волнения к лицу прилила кровь. - Нервы, нервы, мои нервы! - простонал красный как рак Гонзага.
Келлер закрыл ноутбук и сунул его под мышку. Конелла слегка поклонился и вышел, на ходу успев сказать:
– Приношу свои соболезнования в связи со смертью вашего секретаря Соффичи!
Келлер тоже неуклюже поклонился, и они оба вышли из кабинета государственного секретаря.
В эту ночь Филиппо Гонзага не мог уснуть. Он все время вставал, подходил к окну и смотрел на ярко освещенную площадь. В голове у него была одна мысль: своим молчанием он вызвал подозрение у начальника полиции. Было еще темно, когда кардинал наконец прикорнул. Он увидел непристойный сон.
Гонзаге снилось, что он голышом бежит по бесконечно длинному коридору, а со стен и потолка свисают половины свиных туш. При ближайшем рассмотрении свиные туши оказались освежеванными женскими телами с обнаженной грудью и лобком. Все попытки перекреститься и таким образом избавиться от дьявольского видения потерпели крах, потому что его руки свисали вниз неподъемными свинцовыми плетьми. А когда он оглянулся, то увидел толпу епископов и кардиналов, монахинь и монсеньоров в живописных одеяниях. Они были вооружены мечами, как ангелы мести. И они подходили к нему все ближе и ближе. И уже первый обнажил свой клинок и замахнулся, чтобы разрубить Гонзагу пополам. Но тут государственный секретарь проснулся. Его прошибло потом, тело сотрясалось от горячечной дрожи.