Здесь, противу барской поварни, Я лежа на солнышке, грелась, А Серко глядел в подворотню И изредка ласково лаял. Я два раза тявкнула тоже, А больше брехать постыдилась: Подумает Серко, пожалуй, Что я навязаться готова Сама, только лай бы услышать! Нет, я уж теперь осторожна И пылкости нет во мне прежней; К тому же, любовь моя к Серку, Увы! уж любовь не впервые…. О, как я любила Салтанку! Какой он был бойкий, игривый! Бывало бежит что есть рыси К воротам «здорово» пролаять; И я – ну, едва ли такая, Другая найдется меж наших – Пускай я, не так как нахалка, К нему со всех ног не бросалась, А лаяла скромно по-одаль, – За то так смотрела приветно, Что слюнки распустит Салтанка И морду себе лижет – лижет…. Ну, словом, мои взгляды были Вкуснее ему сочной кости. А если, глядя этак нежно, Еще и хвостом повиляешь, – Как, батюшки-светы, Салтанка От радости пустится прыгать И бегать то скоком, то рысью…. Уж дворник, бывало, напрасно И манит, и грозно прикрикнет – Салтанка не слушает вовсе И прочь от меня не отходит, А сам он какой был красавец! Высокий такой, чернорылый, С хвостом закорюченным к верьху, С глазами блестевшими ярко. Какой же храбреца, был, ревнивец: Бывало любую собаку, Хоть будь его вчетверо выше, От наших ворот прочь отгонит; Сам первый кидается в драку, Не то, чтобы просто лишь лаял: Готов до полсмерти загрызться; А все, чтобы мне полюбиться!.. Ах! не было, знать, и не будет Подобного милого друга! Пусть Серко там лает как знает, А я не пойду к подворотне; Усну я немножко на солнце, Авось мне сон сладкий приснится, Авось я увижу Салтанку!