Осенний вечер снисходил На злачные долины, Мяукал жалобно павлин, Курилися овины. Два запоздалые Чижа, Под липою густно, Нахохлясь, сжавшись и дрожа, Шептали мзжь со. о о о: «Морозно! что нас завтра ждет? Как мы здесь ночь пробудем… Ах! если солнышко взойдет, Далеко-ль завтра будем?… Ну, милый, в зимний наш приют Поздненько мы пустились: Товарищи давно нас ждут, Давно там поместились. Осталось нам терпеть, да ждать; Авось мы к ним домчимся, Авось весною мы опять Сюда же возвратимся!» – Эх, друг! – другой промолвил Чиж, – Тебя лелеет радость; Себя надеждой ты живишь, А я? – я отжил младость! – Так, жизнью я не дорожу И не мила мне воля!.. Да я, пожалуй, расскажу: – Суди какая доля!.. Лишь только прилетел сюда Я с зимнего приюта, – Сулила радости тогда Мне каждая минута: – Я беззаботлив, весел был И в ведро и в ненастье, И я нашел, я и полюбил…. И – в ней, нашел участье!.. Как хороша, как молода Была моя подруга! Пробыть мы не могли тогда Минуты друг без друга. И что-ж? постигло горе тут: Однажды (день злосчастный!), Для гнездышка сыскать приють Задумал я несчастный! С зорей, встряхнувшись это сна, Собрался в путь недальный; – Как томно пикала она, Дав поцелуй прощальный! – А  тотчас прилечу, сказал, Подругу утешая; И что же? – в западню попал!.. Судьба сшутила злая! Меня мальчишка изловил; С неделю протиранил; Снес на базар, и там купил Меня какой-то барин. Да, он был добрый человек: Поил, кормил, вел в холе – И я-б счастливо прожил век, Коли-б не мысль о воле. Хозяин песни ждал моей, Но я на зло не пикнул; И, сидя ровно двадцать дней, – Ни разу не чиликнул. Вот раз, жалея, он сказал: «Что, милый, ты не весел?» – С гвоздя мою он клетку снял И за окно повесил…. Забила кровь во мне ключом; Я мыслил: изжил лиха!.. (Но в клетке, целый день при нем, Сидел, как прежде, тихо). Оставил на ночь он меня – Уж тут-то я трудился…. Далеко до начала дня Я в клетке завозился: То лапкой, носом, то крылом Я каждый прутик двинул, И наконец, с большим трудом Две спицы разодвинул…. Прошла головка…. там плеча….! Мгновенье – я на воле!.. И тут, пустившись сгоряча, Промчался вплоть до поля; Усталый я на куст присел, – А солнышко всходило…. Как сладко я тогда запал, Как весело мни было! Со мною серый Воробей Тут вздумал поместиться. Я не люблю их, – но, ей-ей, Готов был с ним сдружиться! Но вот и солнышко взошло, Свет розлило пунцовый И озарило все село И садик мне знакомый. И я увидел…. о восторг! Вот куст свидетель страсти!.. Тот вид невольный писк исторг Из груди, полной счастья. Порхнул на ветку…. вот  она Со мною где рассталась…. И стала мысль одним полна: Ах, что-то с нею сталось! Взглянул я в низ – и подо мной, На гнездышке близ луга, В кусточке, Чижик молодой Сидел и ждал подругу. Счастливец, я подумал, ты Своей доволен долей: Осуществил свои мечты , И не страдал в неволе! А я!.. Но что же? может быть…. О, да! – увижусь с нею: Она не может изменить – Обет дан быть моею! И вдруг знакомый голосок…. Я вздрогнул!.. Глядь – и что же? К Чижу на кустик прямо скок – Она…. о Боже, Боже!.. Я понял все – и в тот же час Готов был в даль пуститься; Но кто так скоро, кто из нас Со страстью разлучится?… Остался я, и начал нет, Как прежде мы певали… Она не думала смотреть, Не вняла звук печали. Чиликнул я, как первый раз При первой нашей встрече…. Она-ж – не поднимала глаз: Я не был ей замечен. Отчаянно я затрещал – Я с ней на век прощался, – Мне грозно Чижик отвечал; Вспорхнул я – и помчался!.. И вот теперь прошла беда, Но в чем же мне отрада? Я не припас себе гнезда…. Да мне его не надо! О, друг мой! из чего живем, Что тешит нас на ветке: По мне – или не быть Чижем, Иль быть Чижем – да в клетке!» И Чижик томно простонал И спрятал носик в перья; Другой на это отвечал, Подумав, с рассужденьем: «Нет, милый, ропот удержи: Судьбы законы строги; – И в мире не одни Чижи Так счастием убоги!.. Ты к нам Фортуну не зови С блестящей колесницы, А вспомни, – страждут от любви И покрупнее птицы!»