Гугуцэ следил, как падают снежные хлопья, и ему казалось, что он видит белых козочек и овечек, потом появились белые зайцы, белые медвежата и даже белые тигрята. Вот только белых человечков не было ни одного, хоть плачь.

Гугуцэ снял рукавицы, перемешал белых козочек, овечек, зайцев, тигрят, медвежат и вылепил снежную бабу. Баба получилась красивая, и Гугуцэ вылепил ей снежного мужика. Чтобы им было веселей, один за другим появились снежные дети. А там и в других дворах завелись снежные люди.

Поздно вечером, когда никто не видит, снеговики учились ходить, а в полночь являлись друг к другу в гости и дарили маленьким снеговичкам леденцы (у людей они называются сосульками).

Так бы они и жили в своё удовольствие, кабы не птицы.

— Чучела! — кричали птицы. — Где хлеб?

Снежные люди пожимали снежными плечами.

— У людей хлеб, — тараторили птицы, — а у вас, у чучел, ни зерна, ни крошки. Люди пашут и сеют. А вы нет!

— Что же нам пахать-то? Снег? — толковали снежные мужики. — А сеять? Тоже снег?

— Надо же такое! — ворчали снежные бабы. — Кастрюльки-то нам прямо на головы напялили, а из чего кашу варят, даже не показали. Будь у нас зерно, мы бы птиц покормили, они бы и перестали дразниться.

Малыши-снеговички слали друг другу снежинки-телеграммы: «ГУГУЦЭ РАСТЯПА, ЕГО ДРУЗЬЯ — РАЗИНИ».

Поняли ребята, что снеговикам чего-то от них нужно, и сунули каждому ещё по метёлке в левую руку: дворы большие, пускай себе метут.

Птицы как будто ждали этого, кликнули родню из соседних сёл и давай кружиться над снеговиками, дразнить и потешаться.

Терпение у снежных людей лопнуло. Дождались они ночи и подняли восстание. Только те, кого слепили из снежных зайчиков, попрятались по чуланам. Остальные двинулись толпой прямо во двор к Гугуцэ.

Снежные мужики сердито трясли метёлками. Снежные бабы с детишками несли в руках миски и котелки.

Дом Гугуцэ был окружён со всех сторон. Залаяла собака. Зажёгся свет. Кто-то выглянул из окон. Родители ничего не заметили. Зато Гугуцэ всё стало ясно. Это не шутка, если твой дом осаждён.

Гугуцэ вышел в сени, задвинул засов и спросил сквозь щёлку в двери:

— Чего надо?

Утром снежные люди как ни в чём не бывало стояли на своих местах, и у всех были зёрна и крошки.