В Савоне шел дождь – мелкий, нудный, противный. Я стояла на открытой палубе и смотрела на башню Леона Панкальдо. Прогулку придется отменить. Обидно, потому что я уже настроилась пройтись и, наконец, узнать, что такое пинассу.

Иван обернулся быстро. Наверное, боялся, что я его не дождусь.

- Посидим где-нибудь внутри? – кисло спросила я.

- Люблю гулять под дождем. А ты? – Он показал мне большой черный зонт. – Рискнешь?

И я обрадовалась. Дурочка!

Под зонтом мы шли, вынужденно прижавшись друг к другу, а я все еще злилась на Ивана, хотя старательно изображала равнодушие. А еще зонт был глубоким, и его «шляпка» огораживала нас от внешнего мира, настраивая не на осмотр достопримечательностей, а на интимный разговор.

Иван начал рассказывать о Сикстинской капелле, построенной одновременно с ее тезкой в Ватикане, но не получившей такую же известность.

- Я похожа на суицидницу? – спросила я, игнорируя усыпальницу итальянского рода делла Ровере.

- Нет, - ответил он, помолчав. – Ты похожа на ранимую девочку. Когда больно, никто не застрахован от глупостей.

- Девочку?! – недовольно воскликнула я.

Так и знала, я для него младшая сестра.

- Не сердись. – Иван накрыл ладонью мои пальцы, цепляющиеся за ручку зонта. – Это комплимент. Ты выглядишь юной, и не только… внешне.

- Веронике своей комплименты отвешивай, - пробурчала я нарочито сердито.

- Она не моя. Аля, ты… Ох, прости. Алена…

- Да зови, как хочешь. А чья она тогда?

- Томина. Тома… Тамара… - Он вздохнул. – Мою младшую сестру зовут Тамара. Она замужем, у нее ребенок, она беременна, но у нее хватает времени и сил искать мне невесту. Потому что она глубоко убеждена, что мне нужно жениться. У них с матушкой пунктик – женить Ванечку.

- А ты не хочешь? Принципиальный холостяк?

Сердце екнуло, забилось чаще. Все же это не тот Иван, не Ядвигин!

- А я ищу свою единственную. Искал…

Мы и так шли медленно, а тут и вовсе остановились. Иван поднес к губам мои замерзшие пальцы, дыхнул на них, согревая. Наши взгляды встретились, и я не могла отвести свой. Несмотря на холодный пронизывающий ветер меня бросило в жар, и щеки запылали. Иван молчал, а у меня подгибались коленки. Если он смотрел на меня не с любовью, то любви вовсе нет на свете.

- На…нашел? – выдавила я, облизывая пересохшие губы.

Вместо ответа он меня поцеловал. А я подумала: «Когда-нибудь я расскажу нашим детям, как их папа признался мне в любви на тихой улочке итальянской Савоны, неподалеку от Сикстинской капеллы».

Какой-то прохожий случайно толкнул меня, проходя мимо, и волшебство момента растаяло под дождем. Какой бред! Никто не признавался мне в любви, все это – лишь мое неуемное воображение.

- Давай купим… как их там? Пинассу? И вернемся на корабль, - попросила я. – Холодно.

- Панисса, - поправил Иван. – Это жареное тесто из нута, турецкого гороха. Пойдем, тут недалеко.

- Ты так и не объяснил появление Вероники, - напомнила я.

- Одна из кандидаток моей неугомонной сестрицы, - проворчал он. – Помнишь, я говорил, что выиграл круиз?

- Помню.

- Мне до сих пор кажется, что это Тома все подстроила. Буквально через день после выигрыша она заявила мне, что очередная «хорошая» подруга «совершенно случайно» купила путевку на этот же круиз. Меня шантажом заманили на семейный обед, где и познакомили с Вероникой.

- Она красивая, - заметила я.

- Она пустая, - возразил Иван. – Неестественная и пустая. К счастью, на рейс в Барселону она опоздала. Повезло. Правда, когда ты появилась на пороге моей каюты, я решил, что Вероника – отвлекающий маневр. И невеста – это ты.

Я рассмеялась. Так вот почему он так странно избегал меня в первый день!

- Пришли. – Он прижал меня к себе и чмокнул в щеку, прежде чем сделать заказ.

Дождь перестал, и мы медленно возвращались на лайнер, поедая паниссу из бумажного пакета. Масляные кусочки теста пачкали пальцы и губы, таяли во рту, и Иван то и дело целовал меня под предлогом «убрать капельку жира».

- И что дальше? – спросила я, когда мы вернулись в порт, и Иван фотографировал меня на фоне смотровой башни.

- Пообедаем, отдохнем и будем готовиться к вечернему приему.

- Нет, я не об этом. Вероника догнала лайнер. Она там. Думаешь, она к тебе больше не подойдет?

Иван помрачнел.

- Это навряд ли. Она вцепилась в меня, как клещ.

- Что думаешь делать?

- Не знаю, - признался он. – Если бы это касалось только меня, забил бы. Слов она не понимает, но я умею игнорировать. Однако ее домогательства будут ранить тебя.

- Тебе не все равно? – провокационно поинтересовалась я.

- Не все равно, - отрезал он. – Я сумею тебя защитить. И не верь ничему, что будет говорить Вероника, у меня с ней никогда ничего не было.

- Будет рассказывать, как ты хорош в постели? – Я приподняла бровь, усмехаясь.

- «О женщины, вам имя – вероломство!» - Иван процитировал Шекспира и добавил: - Женщина на охоте способна на все. Как хорошо, что ты не такая.

Я вздрогнула, потому что он попал в точку, ударил по больному месту. Не такая? Я еще хуже. Я согласилась за деньги переспать с чужим мужем. И что будет, когда Иван об этом узнает?

- Аленький, ты совсем замерзла. – Он по-своему расценил мою дрожь. – Пойдем в тепло.

Аленький. Да я сейчас расплачусь! Иван быстро убрал фотоаппарат в кофр и повел меня на лайнер. Сохранить все в тайне? Нет, этот вариант не для меня. Все равно правда откроется. Я связана договором, мне ничего не удастся скрыть от Ивана. Да и не хочется начинать отношения со лжи. Вернее, они с нее и начались, но ведь это не тот Иван. Значит, не считается?

Надо рассказать ему все. Надо ли? Может, мне показалось? Он же не говорил, что любит. Так, намекнул… Мало ли? Вдруг это все же интрижка в отпуске? А я вывалю на него все свои проблемы?

Дождусь, что ответит Ядвига. Уверена, что я ошиблась и выбрала не того мужчину, но пусть ее ответ станет отправной точкой. А пока можно просто наслаждаться заботой. Интересно, как Иван будет защищать меня от Вероники?

В моем сьюте уже навели порядок – чисто и сухо. И снова комплимент от директора круиза: бутылка хорошего вина и корзина с мандаринами.

- Споить они меня хотят, что ли? – улыбнулась я, убирая бутылку в шкаф к шампанскому. – Бери мандаринку. И мне почисти.

Иван, конечно же, зашел с проверкой, все ли в порядке. Я повесила пальто в шкаф и взяла очищенные дольки. В сьюте запахло Новым годом – этот цитрус у меня прочно ассоциировался именно с этим праздником.

- А ведь Новый год уже завтра? – вспомнила я.

- Точно, - засмеялся Иван. – Как думаешь встречать?

- Какие варианты?

Наверняка, шумная вечеринка на лайнере. Алкоголь рекой и танцы до упаду. Иностранцы празднуют Рождество, но для русской группы расстараются. Не удивлюсь, если в меню появятся оливье и селедка под шубой.

- Выбор невелик. Либо со всеми в ресторане или клубе, либо вдвоем, в сьюте. Шампанское и мандарины у нас уже есть.

- Я подумаю.

Конечно, вдвоем. Тут и выбирать нечего. Только я решила повременить с ответом. Не хочу казаться Ивану доступной. Задумал встречать Новый год вдвоем, пусть не намекает, а скажет прямо.

Мне удалось уговорить Ивана оставить меня одну. Смешно, конечно, но он теперь боялся упускать меня из виду. А я вообще не против переехать к нему или наоборот, чтобы он поселился у меня, но нужно проверить, не появилась ли в сети Ядвига.

«Абсолютных тезок на лайнере нет, - написала она. – Чтобы ты не сомневалась, вот тебе еще одно фото моего мужа».

Я уже успела убедить себя, что это не тот Иван, поэтому долго смотрела на его фотографию, как громом пораженная. Я не ошиблась. Это муж Ядвиги окружил меня заботой и почти признался в любви.