Яркая вспышка пробилась сквозь опущенные веки и быстро погасла. Том проснулся от холода, пробиравшего до костей, и попытался притянуть к себе одеяло, но и оно ничуть его не согрело.

Рядом послышались тяжелые вздохи. Разлепив глаза, Том не без усилия повернул голову к Флоренс. Казалось, её снова посетил дурной сон: глаза быстро двигались под сомкнутыми веками, а грудь вздымалась в тяжелом дыхании.

Взгляд Тома скользнул вниз по обнаженному телу любовницы, и он увидел, как мышцы её живота лихорадочно сокращались волной, одна рука судорожно сжала подушку, другая — стягивала простынь, а ноги были согнуты в коленях и широко раздвинуты. Теперь Том отчетливо услышал вырвавшийся сладострастный стон.

Томасу было трудно поверить и принять тот факт, что эфемерные сны доставлял Флоренс несравненно большее удовольствие, чем его любовные ласки. Укол ревности вынудил Вильерса потрясти Флоренс за плечо, чтобы разбудить, но она не проснулась, а только сильнее застонала. Вильерс предпринял ещё одну безуспешную попытку, даже ущипнул Фло, но и это не помогло — сон был слишком глубок. Озадаченный и расстроенный, он устало присел на кровати и ещё раз глянул на разгоряченную любовницу. Тело её содрогалось ещё сильнее и неестественнее, словно под действием чьих-то толчков, а бедра и ягодицы Флоренс похотливо двигались в нарастающем ритме.

А Тому становилось все холоднее, в затылке неприятно тянуло, а чувство неясной тревоги щемило в груди. Вслушиваясь в неистовые стоны, Томасу становилось неловко, будто он здесь третий лишний, и вместе с тем обидно. Порываясь уйти, он в последний раз взглянул на Флоренс и в ужасе замер. То, что он увидел, не могла быть игрой мышц или обманом зрения.

Тело женщины билось в яростных судорогах, а по нему скользила нечто невидимое. Кожа прогибалась под чужим весом, а на животе, предплечье и боку таяли белые следы. Внезапно грудь Фло сжалась, а на ней вырисовался отпечаток незримой пятерни.

Том тут же слетел с кровати на пол. Сознание разрывали искры страха. Присутствие чего-то злобного и необъятного явственно посетило его. Оно ненавидело Тома, как и все живое в этом мире, оно сеяло только злость и холод.

Томас судорожно попятился назад, дальше от дьявольского ложа, пока со всей силы не наткнулся спиной на холодную ножку торшера и в панике не опрокинул его. Грохот громадины и звон разбитой лампы взрывом отозвались в голове.

— Том, где ты? — пробивался сквозь пелену полузабытья тревожный голос Фло. — Что ты там делаешь?

Он понял, что инстинктивно закрывает голову руками, когда Флоренс нежно прикоснулась к нему.

— Что с тобой?

— А ты?.. — еле выдавил из себя Вильерс.

— Что я? — удивленно взирала на него Флоренс. — Это ведь ты лежишь на полу.

Взгляд её был нежен и полон сочувствия, но Томасу от этого не стало легче. Он взял Флоренс за руку, потом отпустил и притянул другую, затем провел ладонью по её животу, развернул спиной и снова лицом к себе. Ни синяков, ни других следов того, что ещё минуту назад они были в этой комнате не одни, на её теле не осталось.

Флоренс укоризненно смотрела на юного любовника.

— Что с тобой?

— А ты не помнишь? — дрожащими губами произнёс Том.

— Что я должна помнить? Я проснулась от шума, ты здесь, торшер на полу.

— А сон?

— Какой сон?

— Твой. Ты его помнишь?

На лице Флоренс отразилось недоумение, будто она и вправду ничего не понимала.

— При чем тут мои сны?

Томас не находил в себе сил и дальше оставаться в этой жуткой квартире, даже взглянуть в сторону злополучной кровати ему было боязно. Вильерс не стал дожидаться утра. Наспех одевшись, он покинул озадаченную своим странным поведением Флоренс и без всяких объяснений выбежал на улицу.

Огни уличных фонарей почти не освещали дорогу, и от того Вильерсу ещё больше становилось не по себе. В полумгле он не сразу заметил, как под газовым фонарем кто-то стоит. Представив, как глупо он выглядит со стороны, Том поспешил замедлить шаг и придать лицу безразличное выражение скучающего и ничем не напуганного человека. Темная фигура стала ближе, и Том понял, что в ней не так. Перед ним предстала мусульманка в черной чадре, полностью закрывающей лицо и руки не говоря уже об остальных частях тела. Первое что пришло Томасу в голову, так это, что женщина, а может и молодая девушка, потерялась в незнакомом городе, куда приехала с мужем или отцом и сейчас напугана и растеряна куда больше чем он сам. Наверняка она не знает, куда ей теперь идти, а главное, не знает языка и не может ни к кому обратиться за помощью.

— Простите мисс… мадам, — начал Том, но женщина в чёрном даже не пошевелилась. — Вы, верно, заблудились. Может, вы назовете гостиницу, где остановились, и я провожу вас?

Молчание было ему ответом, и оттого становилось неловко и тягостно.

— В этот час опасно оставаться на улице одной. Я вас не обижу. Я только хочу помочь.

Том очень надеялся, что она, если и не поймет ни слова из того что он ей сказал, так хотя бы уверится в его добрых намерениях. В мыслях Томас усмехался над пугливостью восточных женщин, и вместе с тем дивился, до чего же неподвижна незнакомка, будто она каменная статуя, которую накрыли черным полотнищем.

Невольно Том протянул руку, чтобы дёрнуть материю и узнать, какую тайну она скрывает, как женщина отпрянула назад. Это было первым её движением за всё время, что Том пытался до неё достучаться.

— Таф пришел, — раздался звонкий голос из-под покрывала, явно молодой.

Странный, ни на что не похожий акцент, заставил Тома призадуматься, из какого уголка планеты приехала в Лондон его обладательница. Ему показалось странным, но голос девушки не звучал напугано, а скорее даже озорно, что в столь поздний час выглядело крайне странно.

— Простите, так вас отвезти к Тафу? Скажите где он, и я охотно это сделаю.

— Ты видел, но не видел.

Странная фраза, даже не вопрос, с двумя взаимоисключающими понятиями ввела Тома в легкий ступор:

— Простите, я никого здесь не видел.

— Таф пришел, не ушел. Тебе нельзя его не видеть.

Новые словестные загадки из-под покрывала уже заставили Тома пожалеть о собственной отзывчивости. Теперь ему хотелось побыстрей отделаться от девушки в чадре и пойти домой.

— Он искал мудрицу, а тебе он отдаст злобу и заберет жизнь.

— Если вы не хотите, чтобы этот Таф застал нас вместе, хорошо, я уйду.

В подтверждении своих слов Том успел развернуться и готов был пойти прочь от странной чужеземки, но она продолжала говорить.

— Таф творит во тьме, он единое сущее в бездне тьмы. Владыка Вселенной сей не даст тебе света на пути тьмы.

Слова, словно заклинания, такие знакомые его слуху, заставили Тома остановиться и подумать, где он уже слышал подобное. И вскоре он вспомнил.

— Так вы из Ордена Золотой Зари? — полушепотом вопросил незнакомку Том.

Он приблизился к фигуре в покрывале, чтобы подать ей тайный знак приветствия, как его обучили на церемонии посвящения в неофиты. В ответ из-под черного полотна вынырнула белая кисть руки — абсолютно белая, и даже белее, чем можно себе представить, и какой не может быть у живого человека, если он не…

Не в силах оторвать взгляд от жуткой почти светящейся во тьме кожи, Том узрел, как рукав зашевелился, и вокруг ладони обвилось такое же белое щупальце. Когда щупальце расправило капюшон и угрожающе зашипело, Том понял, что это кобра, и она готовится к прыжку прямо на него. Стоило змее кинуться, как белая рука сжала чешуйчатое тело.

Томас бежал без оглядки.

— Таф тебя видел, а ты не видел, — раздалось эхом вслед.

«Она вобрала своим лоном твои силы, но не отдала своих,» — монотонно проскользнула чужая мысль в его голове. — «Все украденное у тебя она дарит духу из бездны. Пока он рядом с ней, она не вернет лапы стража. Пока ты рядом с ней, она будет ублажать его. Помоги мне — покинь её. Покинь её… Покинь… Покинь…»

Ноги свело от бешеного бега, но Том был не в силах остановиться. Животный страх заглушал вторгнувшийся голос, что заставлял оставить Флоренс.

Не помня себя, Том оказался у порога знакомого дома. Разбудив недовольную миссис Рэдфорд, чтобы та разбудила якобы спящего полковника, Том сбивчивым голосом затараторил:

— Я видел ее! Меритсегер! Здесь, в Лондоне, на Кинг-стрит!

Полковник поспешил втащить подчиненного в дом и попросил хозяйку оставить их.

— Знаешь, Вильерс, — протянул полковник, с тревогой глядя на трясущегося молодого человека, — тебе надо выпить.

Вдвоём они прошли на кухню, где полковник поспешил откупорить бутылку ирландского виски. Незаметно для самого себя Вильерс осушил стакан, но облегчения не почувствовал.

— Давай ещё, — предложил полковник и подлил алкоголя в стакан, — тебе нужно.

— Откуда вы знаете? — Рациональная мысль пришла в голову Тому явно не к месту. — Вы же сами не пьёте.

— Да, — признал полковник, — давно кончились для меня славные деньки кутежей. Зато теперь я частенько вижу, как этим занимаются другие. И заметь, вижу незамутненным глазом.

— А я… — начал было Том, и тут же закрыл лицо руками, — лучше бы и не видел ничего… Её рука… и кобра…

И он рассказал об увиденном и услышанном на улице, не забыв упомянуть о своих чувствах и страхах:

— Это не человек, — твердил Томас, не переставая, — она не может быть живой…

Белая кровопийца показала Тому лишь свою руку, но его воображение лихорадочно перебирало образы, пытаясь представить, как же может выглядеть вечноживущая целиком. Когда в мыслях всплыло пугающее лицо, Том окончательно уверился, что полковник вовсе не такой как она, он самый настоящий человек, как и все, кто ходит под солнцем.

— Как она говорила с тобой? — спросил полковник Кристиан.

— Странно, — признал Том и поспешил отхлебнуть из стакана, — я понимал слова, но не их смысл.

— Это нормально. Белые строят фразы по канонам прошедших веков, когда они ещё жили среди смертных. В современном говоре они не успевают разобраться.

— А потом, — продолжал Том, не слыша собеседника, — я почувствовал её внушение — и, тут же обхватив голову руками, воскликнул, — Боже, я же клялся, что не подчинюсь чужому внушению!

Так он вспомнил об Ордене, о торжественной церемонии посвящения, о напутственных речах коронера Весткотта и собственных заверениях. Вспомнил Томас и о Флоренс. Какой же она была чистой и возвышенной в тот день. Какой же распутной и мерзкой она выглядела всего час назад.

Том не выдержал и спьяну горько расплакался. На сей раз в словах молодого человека не было и толики стеснения — он поведал полковнику всю ужасную историю, что произошла в квартире Флоренс без утайки и купюр, потому как был не в состоянии адекватно оценить, что же с ним произошло и рассортировать подробности на приличные и не очень.

— Что это было? — дрожащим голосом спросил Вильерс. — Вы знаете? Может всё дело в том духе мумии, от которого Фло получает письма? Хотя нет, она говорила, что это дух певицы из храма Амона. А может это был стихиалий, сильф или саламандр? Я читал, они стремятся заключать плотские браки с людьми, чтобы обрести для себя бессмертную душу. И они невидимы ни для кого, кроме посвящённых магов…

— Очнись, Вильерс, — тряханул его за плечо полковник, — какие ещё духи стихий? У тебя совсем ум зашел за разум на почве оккультных наук?

— Так вы не верите мне? — мокрыми глазами воззрился на полковника Том.

— Очень даже верю. Не обижайся, но ты не Шарль Перро, чтобы так складно что-то выдумать посреди ночи и бежать с этим ко мне. Я верю тебе.

— Так что же это было, если не дух?

— Во времена моей молодости это называлось инкубом, — кратко ответил полковник.

— Инкуб? — Том стал вспоминать, что значит это слово, но шестеренки в затуманенной алкоголем голове крутились медленно. — Похотливый демон?

— Он самый. А ещё, в мои времена твою Фло сожгли бы за такую связь с нечистым на костре. И правильно бы сделали.

— Не говорите так! — вскочил с места Том и невольно выпустил стакан из рук, от чего всё его содержимое разлилось по столу и потекло на пол. — Она добрая женщина и никогда не позволит себе не то что подлость, даже грубость.

— Будь мужчиной, возьми себя в руки! — гаркнул полковник, и тут же осекся, вспомнив, что сейчас глубокая ночь и соседи по дому наверняка, желают выспаться.

А обессиленный Том опустился на место и начал причитать:

— Я ведь люблю её больше жизни. Как никого и никогда. Таких как она больше нет и не будет. Вы ведь не знаете, какая она кроткая и изящная. Каждое движение как танец, каждое слово как песня. У неё такой проникновенный, завораживающий голос…

Полковник не смог и дальше слушать эти сантименты и, схватив Вильерса за грудки, поднял со стула и пару раз хорошенько тряхнул.

— У тебя совсем в голове помутилось? Какая любовь после того, что ты видел?!

— Вы не поймете, вы так не любили.

Со злобы полковник ещё сильнее сжал лацкан пиджака и тут же резко отпустил, а обмякшее тело Тома безвольно упало на стул.

— Черт возьми, что это?!

Полковник смотрел на капельку темной крови, выступившую на ладони и тут же застывшую — он так и не понял, обо что поранился.

— Извините, — заплетающимся языкам произнёс Том, — это из-за булавки. Флоренс вышила для меня талисман и наказала, чтобы я носил его у сердца.

Полковник Кристиан тут же распахнул его пиджак. Том даже не успел запротестовать, как мужчина отцепил кусочек черного атласа, где золотыми нитями был вышит неведомый колдовской знак. Полковник поспешил забрать тряпицу себе и после этого сказал:

— Поднимайся Вильерс, я отведу тебя наверх.

— Зачем?

— Проспишься в моей комнате до утра.

— А вы?

— Я не сплю, — коротко ответил полковник, поднимая Тома.

— И не пьете, — заплетающимся языком лопотал тот, пока они поднимались по лестнице. — Как же вам, должно быть, тяжело жить.

— Это точно. Как ты, я не могу снять стресс.

— А как можете?

— Никак. Только самоуговорами.

Кинув полусонного Томаса на кровать, полковник прихватил с собой пальто и вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице, он встретил недовольную хозяйку квартиры.

— Послушайте, полковник Кристиан, — начала миссис Рэдфорд, — я понимаю, что кэбы в такой час не ходят, но это не повод, чтобы к вам заявлялись посреди ночи приятели и…

— Он мой подчиненный.

— Так вы ещё и напоили его? Интересная у вас, должно быть, служба.

— Миссис Рэдфорд, — как можно более учтиво и пристыженно говорил полковник, — разве за все девять лет, что я снимаю у вас комнату, происходило что-либо подобное?

— Я вообще надеюсь, что сегодняшний инцидент больше никогда не повторится. У меня приличный дом. Другим жильцам категорически не понравится, когда они узнают, что сегодня вы ночевали в одной комнате с посторонним молодым человеком.

— Он будет ночевать там один.

— Что значит «один»? А вы куда собрались?

— Возникли неотложные дела, — произнёс полковник, надевая пальто. — Я вернусь только днем. И пожалуйста, миссис Рэдфорд, приготовьте мистеру Вильерсу завтрак, когда он проснется.

С этими словами он покинул квартиру, оставив хозяйку в недоумении, ведь для самого себя полковник никогда не просил готовить еды.