Великая иллюзия – не только кино. Это – все. На что потратили двадцатый век? На иллюзию. Миллионы жертв социального иллюзиона. Эти страшные кадры хроники, когда бульдозер сбрасывает трупы в ров. Их множество. Они валятся друг на друга, эти несчастные «я» Второй Мировой.

Я-ма.

Человек извел себя на иллюзию.

Утешение – в абстрактном, а не в конкретном. Надо выйти из сущности в переливающиеся формулы.

Однажды с приятелем Витей, который заперт теперь в своей квартире, похоже, навсегда, мы стояли на набережной Мойки, неподалеку от коммуналки на Исаакиевской и выпивали.

Вода бликовала. Казалось, светящиеся человечки, воины света, идут и идут по ней без конца.

Лучистое человечество.

Гляди, Витька, сказал я, видишь эти сияющие фигурки, они идут к нам. Зачем?

Витька абстрагировался и увидел.

Он так по пьянке увидел, что вздрогнул и испугался.

Может быть, они и идут к нам, эти светлячки, солнечно-абстрактные зайчики калейдоскопа информационного поля.

В любви, когда она достигает своего апогея, тоже открываешь в другом абстрактное.

Душу.

Вечная любовь – высшая форма абстракционизма.

Соитие формул.

Вибрации ритмов.

Пятна фракталов.

Борис Ванталов.

Чем не абстракция?

Абстракционист сам по себе.

Поллак по-живому.

Собственное я сделал абстракцией. Перевернул, как Кандинский, вверх ногами. Вишу в рамочке собрания сочинений. Покупайте, недорого.

6.01.2011