Этим летом я попала в такую сложную ситуацию, что в результате часто срывалась на детей. Сначала мы всей семьей собирались поехать на месяц в путешествие, к которому готовились целый год, – не сложилось. Я не вышла на работу, на которую планировала выйти предыдущие полгода, у нас погиб друг, а также финансовое положение всей семьи резко ухудшилось. Я не справлялась ни с чем, а тут к тому же осталась без нашей няни на все лето с детьми и без какой-либо помощи: мужу приходилось работать еще усерднее.

А у детей все как у детей: они хотели со мной играть, им нужно было готовить, стирать, мучительно укладывать их спать, потом дети начинали драться, и я взрывалась.

Я орала примерно так: «Замолчите! Хватит орать! Вы меня достали! Я так больше не могу! Вы издеваетесь надо мной!»

Проходило мгновение после выплеска, и мне становилось еще хуже. Накопленные эмоции вроде как разрядила, но теперь мучительное чувство вины и безвыходности. Я вела себя ровно как те самые мамы, которых мы обсуждаем за глаза и показываем на них пальцем на детской площадке. Я ничем от них не отличалась. Только я не била своих детей.

Никто из нас не застрахован от проблем и кризисов: личных, семейных, финансовых, каких угодно. В таких ситуациях нам, конечно, тяжелее просто жить: работать, заниматься домом, да иногда даже мыться тяжело. А тут приходится еще нести ответственность за чужие жизни, жизни детей. Много энергии уходит на «выживание», на легкость общения с детьми не остается.

Я люблю метафоры. Так вот, для меня кризис – это когда смывает с берега, где привыкла жить, в открытый океан. И как знать, когда прибьет к другому берегу и что там будет? И куда грести? И как выживать в океане? Очень тревожный и непростой этап.

Мне тогда казалось, что это не этап, так как я оказалась в такой ситуации впервые и не была уверена, что она скоро (когда-то) может улучшиться.

А как ты вышла из этого ощущения?

Я не уверена, что я тогда прямо вышла. Но мне стало легче, когда я перестала ждать улучшений. Я просто решила, что буду жить тем, что есть сегодня. Не могу сказать, что я тут же перестала орать на детей и мне стало легко и волшебно. Но часть груза ожиданий с меня на некоторое время свалилась. Я подумала, что решать настоящие проблемы мы с семьей будем в момент их возникновения. Например, нам надо платить за съемную квартиру через две недели. Вот когда останется до даты несколько дней или неделя, тогда и будем придумывать решения.

И если что, мы возьмем кредит, одолжим денег у друзей или что-то еще придумаем. Тут, наверное, было еще важно то, что мы с мужем здесь были заодно. Я знала, что он делает все, что можно, для того, чтобы ситуация улучшилась.

То, что ты делала, имело очень важный смысл. В кризисе, когда прошлого уже нет, а будущее туманно и тревожно, можно опираться только на сегодняшний день. Открыла глаза утром: я жива, у меня есть семья и друзья. Что мне нужно сделать именно сегодня? Кредит отдавать – нет. А что? Детей накормить. Ок, варю суп. И так далее.

Важно еще вернуть ощущение, что от меня что-то зависит, что я хоть что-то могу контролировать. Например, попросить деньги у друзей – от меня зависит. Это успокаивает.

То есть из большой проблемы, из хаоса, когда «все катится под откос», вычленяем то, что происходит именно сейчас и что мы сейчас можем сделать.

Часто тяжело расстаться с тем «берегом», на котором жил до кризиса, в мыслях возвращаешься туда, к тому, что можно было бы сделать тогда, в прошлом. И это требует времени, чтобы прошел определенный процесс в психике, чтобы произошло принятие того, что все, прошлое закончилось, его больше нет, я в новых условиях. И это требует энергии и сил, на другое может и не хватать. Часто приходится прощаться и горевать о потере иллюзии о неизменности, о том, что что-то навсегда. Все не навсегда. И кризис тоже.

Хотя нет. Есть что-то навсегда. Мы рожаем детей – и мы их родители навсегда, даже когда нас не станет.

Давай вернемся к этому «вечному», к нашим с детьми отношениям. Кажется, это время, про которое ты рассказываешь, как-то очень изменило твое представление о себе как о маме.

Да, я от себя такого не ожидала. Каждый раз, когда я срывалась на детей, я чувствовала себя ужасно. Мне казалось, что я теперь всегда буду вести себя с детьми так, просто по инерции. Чувство вины, злость, вина, злость, вина, сожаление с перерывом на сон. Утром все с начала.

Ты не представляешь, сколько мам (хороших мам!) переживают подобные чувства. Сначала же веришь в то, что будешь очень хорошей мамой, терпеливой, не будешь кричать на детей никогда. И когда срыв все-таки происходит, внутри поднимается столько стыда, разочарования, злости на себя реальную. За то, что не соответствуешь собственному же светлому идеальному образу. Внутри все эти чувства выдержать очень сложно, они буквально разрывают.

Вот если взять твою ситуацию. Жизнь выходит из-под контроля. Ты сама выходишь из-под контроля. Дети уж точно всегда выходят из-под контроля. Сейчас скажу странную, возможно, вещь: наше плохое обращение с детьми, чрезмерное давление, крик, физические наказания, часто имеют бессознательной целью восстановить ощущение управления и контроля.

Крича на детей, выпуская из себя ярость, родители как будто бы на короткий миг избавляются от бессилия и восстанавливают контроль над своей жизнью.

Но потом приходит сожаление о своем крике, самобичевание и вина. Появляется стыд и ужас оттого, что оказалась совсем как «те страшные матери», а не как «та прекрасная милая мамочка», которой предполагала быть всегда.

Вот эта полярность, которая часто есть в сознании «идеальные мамы – ужасные мамы», она сама по себе вносит большой вклад в эмоциональный срыв. Нужно всегда быть приветливой, милой, спокойной, терпеливой со своими детьми. А если не получается, если хоть раз разозлилась, накричала или еще как «провинилась» – все, «я ужасная мать», «я не справляюсь».

Накладываясь на внешние стрессовые ситуации (которые сами по себе являются фактором эмоционального выгорания, когда «все наваливается», как у тебя), наши высокие и недостижимые идеалы материнства ведут к еще более сильному истощению.

Я вспомнила, что уже была в подобном состоянии эмоционального истощения. Прежде чем Эрик пошел в детский сад, я также сходила с ума, потому что у меня не было няни, и я просто от него устала. Возможно, не был такой градус накала. Но это состояние мне знакомо – состояние выгорания, беспомощности, безвыходности.

Предполагаю, что в большей или меньшей степени оно знакомо подавляющему числу мам. Состояние усталости вообще очень естественно для родителей, особенно мам. И особенно мам младенцев, мам, долго сидящих с детьми, мам с несколькими детьми с небольшой разницей в возрасте.

Гормоны творят что хотят, сна не хватает, живого общения тоже, еда на лету, и то не всегда. Секс… «Что-то такое припоминается, но сейчас – как, когда?! Опять проснулся ребенок! И почему он так плохо спит? Что делать с его соплями? Какую еду ему давать? Почему он еще не ползет до сих пор – все пропало?!» В общем, усталость, растерянность и тревога – частые спутники «начинающих» мам.

А потом, когда ребенок подрастает, уже что-то нужно с ним делать: «Наверное, заниматься как-то? И он лезет везде – как с этим быть? Игрушки отнимает у других детей – что говорить ему? Не слушается совсем – теперь точно все пропало?!»

Делать, как делали собственные родители, не хочется, а по-другому непривычно, сложно, через титанические усилия. Все это способствует тому, что душевных сил уходит огромное количество. Усталость накапливается, срывы все чаще, хочется уехать на необитаемый остров, и пусть все сами как-нибудь тут.

Про эту усталость не очень принято говорить. Среди «хороших» матерей принято демонстрировать счастье от общения с ребенком, гордость за его успехи и легкую озабоченность: что купить, чем кормить, в какой кружок отдать. Признаваться в том, что устала, что иногда не хочешь уже видеть ребенка, что кричишь или как-то еще срываешься, – стыдно.

Даже себе сложно признаться, что устала. Как я могу уставать, ведь у меня же няня? Как я могу уставать, если у меня уже второй, третий, двадцать пятый ребенок, с первым же я не уставала, а сейчас легче должно быть? Как я могу уставать с одним ребенком, если у меня подружка с тремя не устает? Еще добрые мужья, бывает, добавляют: «Чего ты устала, ты ж ничего не делаешь целый день?»

А вот устала. Несмотря на няню, опыт и подружку. Устала, потому что любая постоянная деятельность заботы и помощи другим берет много сил. Психологи, врачи, учителя, соцработники – все они подвержены эмоциональному выгоранию. Хотя они работают не круглосуточно, с выходными и отпусками. А мамы – в режиме 24 / 7.

Поэтому очень важно знать о том, что у мам (да и у пап, просто реже) бывает эмоциональное выгорание. Если собственный ребенок все время раздражает, если постоянно хочется сбежать и чтоб никто не трогал – это оно.

Хорошо, что ты об этом говоришь. Но ведь у нас как-то не принято эмоциональное выгорание и усталость считать вообще проблемой и поводом для оказания помощи. Это же не болезнь, не температура, это все пустяки – так себе проблема.

К счастью, сейчас стали больше писать и говорить об этом, и мамы, и специалисты. Это вообще не пустяки, к сожалению, потому что от накопленной усталости мы эмоционально «тупеем» и теряем радость. В результате очень страдают отношения с детьми и другими близкими. Поэтому важно обращать внимание на свое состояние и вовремя давать себе поддержку.

И вот сейчас наконец я могу дать то, что все так ждут от психологов и так любят в соцсетях – список простых рецептов. Итак, «как помогать себе при усталости».

Первый шаг – это признать эту усталость. Идея «не уставать» – это что-то не про людей. Люди устают. Хорошо бы замечать усталость не на стадии, когда уже доведен «до ручки». Чем раньше замечать и помогать себе, тем лучше всем: и родителям, и детям.

На начальных стадиях усталости часто достаточно сделать небольшой перерыв: попить чаю, потанцевать или как-то еще подвигаться, позвонить или написать кому-то, с кем приятно разговаривать. Если это помогает (а не усиливает родительскую вину) – найти время пойти куда-то без ребенка.

Полезно знать, что дает тебе заряд энергии, и найти возможность периодически «подзаряжаться». Для каждого будет свой, конечно, список: подружки, прогулки, время наедине с мужем, постоять под душем, почитать, порисовать (продолжите список самостоятельно).

Чтобы было меньше усталости, важны какие-то очевидные (но, ох, не простые в исполнении) вещи. Например, спать достаточное количество времени. Я сама знаю, что как только начинаю несколько дней подряд спать по 4 часа, то мозг выдает примерно такой текст: «Все плохо – надо разводиться – дети безнадежны – это невозможно – хочу жить одна в лесу». После 7 – 8 часов сна картина диаметрально противоположная.

Вообще уставшим родителям очень нужна забота о собственном «тельце»: не только сон, но и еда, свежий воздух, физическая активность, какие-то другие телесные радости.

Хорошо уметь просить о помощи, не обязательно сидеть с ребенком, но что-то приготовить, налить чаю, даже одеялом накрыть. Важно не только давать, но и получать такую «детскую» заботу.

Но иногда совсем невозможно вот сейчас дать себе отдых. Тогда остается только жалеть себя. Это тоже так не любят многие: как это жалеть себя? Никакой жалости, только «Соберись, тряпка!», только «Но, пошла, вперед!» А увидеть себя в той точке, в которой есть, уставшей, замученной, раздраженной, сказать: «Я устала, нет сил» и самой же с собой согласиться «Да, устала» – это, конечно, как-то странно и не привычно. Но если попробовать несколько раз так себе сказать, не пытаясь ничего больше с собой делать, – тогда может стать так грустно и одновременно спокойно. «Да, у меня сейчас так». Это и есть состояние принятия себя, за которым модно нынче гоняться.

Еще хорошо включать внутреннего «мудрого Соломона», который будет напоминать, что «все пройдет». Мне с Пашей этого понимания очень не хватало. А с Мишей, как «опытная мать», я неоднократно поддерживала себя этим знанием: и когда он беспокойно спал, и когда я устала от грудного вскармливания, и когда он болел и не слезал с рук, и еще много раз.

Очень-очень помогает, когда у тебя есть подруга-«старшая мать». Если она готова делиться собственной историей несовершенного материнства, рассказами «и у меня так было, и я это пережила, и дети остались живы» – это огромная поддержка. (Не могу тут не передать привет и признание в любви своим «старшим матерям»).

Ну а если усталость уже так сильно накоплена, что даже нет сил самостоятельно позаботиться о себе, помощи близких или нет, или недостаточно, – возможно, потребуется помощь врача или психолога.

А вот теперь самое интересное. Чаще всего в практике я сталкиваюсь с тем, что простые советы не работают. Ну невозможно вот так взять и начать заботиться о себе, когда надо ж о детях заботиться, «все лучшее детям» и «я мать – я должна». Материнство, конечно, очень у нас в стране ассоциируется с героизмом (и даже с мазохизмом).

Все-таки я уверена, что фактор номер один в эмоциональном выгорании – это стремление к идеальному материнству, к тому, чтобы дать детям все. И это отнимает огромное количество жизненных сил.

А детям не нужно «все», им нужно «достаточно». Им не нужна «идеальная мать», нужна «достаточно хорошая». Такая, у которой есть силы, а не которая в итоге дойдет до эмоционального выгорания, заболеет или потеряет вкус к жизни.

Есть еще, кстати, печальный вариант, к чему может привести хроническая усталость и эмоциональное выгорание. Устав от погони за недостижимым «идеалом», от постоянного недовольства собой, психика защищается тем, что ощущение «плохости» переносится на ребенка. То есть уже не я «плохая мать», а ребенок такой. И не мне надо стараться, а его заставить измениться «к лучшему». Вот если бы он, засранец, был бы другим, вел бы себя по-другому, тогда б я не раздражалась, конечно, не орала и не «пилила» его.

К сожалению, родители, которые живут в таком ощущении – «мой ребенок плохой (ленивый, глупый, врун и т. п.), поэтому я могу с ним себя вести так, как веду» – имеют гораздо меньше шансов на изменение ситуации, чем родители, которые переживают собственную «плохость» через вину и другие малоприятные чувства.

Катя, то есть можно сказать, что вот эти мои чувства разочарованности и вины помогают мне прервать эту историю? Получается, хорошо, что для меня все это не стало нормой?

Именно. Ведь если ты чувствуешь, что во всем виноват ребенок, то ты будешь его и исправлять. А он будет сопротивляться этому, потому что его-то потребность быть принятым таким, какой он есть. И войне этой не будет конца, и минимальная цена в ней – испорченные отношения между вами.

А вина за собственные действия позволяет тебе понять еще раз, что для тебя неправильно. И искать пути сделать все-таки как-то по-другому. Разочарование тоже помогает понять, что да, ты не соответствуешь собственному идеалу матери. И возможно, пересмотреть этот недостижимый идеал.

Хотя бывает вина вредная и чрезмерная, и разочарование может не вести к исправлениям. Так происходит, например, когда идеал не пересматривается.

Подожди, ну а может, все-таки они специально меня доводят? Видят же, что я нервничаю, а они драться начинают, клянчить конфеты и шоколадки, делают дома погром, выливают на себя суп и все в таком духе. Ощущение, что дети прямо «подыгрывают» мне – нарочно становятся такими гаденышами.

Ха. Ты сейчас удивишься, но они это делают специально. Не осознанно, но с определенной целью. Детям очень надо убедиться в твоей надежности, что ты точно можешь быть им опорой. И когда ты начинаешь нервничать, дети тоже, не понимая, что происходит, начинают волноваться: Мама вообще в доступе? Она взрослая? Справляется? Мы можем на нее рассчитывать? Наша связь в порядке?

Дети проверяют именно это своим «плохим поведением». Они не делают это, чтобы взбесить тебя. Никакого биологического и психологического резона у детей бесить своих родителей нет.

Слава богу (смеются).

А как быть в стрессовых ситуациях, когда ну невозможно сдержаться, чтобы не наорать?

Недавно я летела с детьми на самолете без мужа. Я боюсь летать, это для меня всегда большой стресс. А тут с двумя детьми, 4,5 часа и без всякой помощи. Самолет попал в турбулентность, мне физически стало очень плохо, не у кого попросить поддержки, я стараюсь делать вид, что со мной все нормально, чтобы детям не передался мой страх. Но дети в это время роняют еду из лотков, рыбная котлета сына летит на дочку, рис рассыпается по креслу, я готова взорваться от напряжения!

Впереди меня ряд занимает семья с детьми, и я слышу, как мама грубо кричит на детей. Мне больно это слышать самой и внутренне я ее осуждаю: «Хочешь конфету?» – «Да, мама!» – «Тогда спи! Проснешься, будет конфета» – «Но я не хочу спать!» – «Спи, я сказала!» – «Зачем?» – «За мясом!»

Я ошарашена и в то же время почему-то сама начинаю орать на своих детей: «Господи, как вы меня достали! Я не полечу с вами на самолете никогда! Посмотри, что ты творишь! Собирай это сам! Ну что мне делать?»

Та женщина в ряду впереди как будто мое отражение. Это так горько, стыдно и противно осознавать, но сделать я тогда ничего не могла.

Эта ситуация не связана с кризисом, не связана с накопленной усталостью, но связана со стрессом, с повышенной для тебя сложностью. Но, как и в предыдущих ситуациях, тебе самой в первую очередь тогда нужна была помощь. И важно знать для себя те ситуации, которые для тебя стрессовые и отнимают у тебя больше сил.

Когда ты знаешь, например, что перелет для тебя нервное мероприятие, ты можешь организовать себе помощь. Внешняя помощь не всегда возможна, но можно внутренне себя поддержать, сказать себе: «Сегодня тебе предстоит тяжелое дело – полет на самолете, да еще и с детьми. Знаю, как тебе это сложно дается. Жалко, что так получается. Но что делать. Ты справишься». Как-то так. Тогда, во-первых, волнение снижается, во-вторых, внимательней становишься к любому нарастающему напряжению.

Я помню, когда Паша пошел в детский сад, для меня мучительно было рано вставать и собирать его. Надо было не опаздывать, все делать быстро, а утром мне особенно тяжело. Я пребывала в постоянном раздражении с утра, подгоняла Пашу, сборы превращались в какой-то локальный ад.

Я винила себя за то, что не могу лечь раньше, что не могу встать раньше, что не могу быстро собраться, и так далее. Все это продолжалось до тех пор, пока я не пожалела себя. Я сказала себе: «Мусечка моя, так тебе тяжело вставать рано!» И все! Просто признала, что мне тяжело, и посочувствовала себе. И это сняло напряжение, и раздражение тоже ушло.

И еще можно говорить детям про то, что вот сейчас такая ситуация, когда я обычно сильнее волнуюсь. И могу вдруг что-то сказать неприятное или накричать. Но вообще я их люблю. И хоть волнуюсь, но в целом справляюсь и все та же взрослая мама.

Это тоже снимает напряжение. Только не надо перекладывать на них ответственность за свой срыв. Даже после предупреждения о том, что тебе тяжелее, чем обычно, они не обязаны «хорошо себя вести» и «не нервировать мамочку».

Когда мы приземлились, я сказала Эрику, что мне было тяжело с ними весь день в дороге, у нас задержался рейс, мы с утра измотаны, и я сожалею, что сорвалась на него. Эти мои слова как-то компенсировали весь тот ужас, который я причинила своим детям?

Да, Маша, возьму на себя смелость отпустить твои «грехи». Ужас, та самая «психологическая травма», которой многие хорошие родители боятся, происходит не тогда, когда на детей орут или ругают их. Хотя ничего хорошего в крике и ругани нет, они пугают детей, особенно маленьких.

Ужас получается тогда, когда у ребенка нет выхода из такой ситуации. Например, на него постоянно орут и критикуют его или бьют, не дай Бог, и он никак не может остановить это. Он не только не может изменить ситуацию, но и не может выразить обиду, страх, злость, горечь от невозможности что-то поменять. Не может получить сочувствие.

И это тупик: ни прекратить родительское насилие, ни эмоционально пережить боль в поддерживающих условиях ребенок не может. И выход для него – «заморозить» чувства, перестать чувствовать. И это и есть то, что называют «психологической травмой».

А если срывы не стали нормой, если помимо них в отношениях есть тепло и поддержка, если родители могут выразить свое сожаление, если они могут помочь выразить ребенку чувства, которые у него есть по поводу сделанного родителями, – то такая ситуация для ребенка мало того, что не будет травмой, но и будет важным для его развития эмоциональным опытом.