Поскольку в глубины лабиринта никогда не проникает солнечный свет, следить за ходом времени непросто. Если недалеко от входа еще можно что-то придумать, то вглубь подземелья не попадает даже теплый воздух поверхности. В таких условиях немудрено забыть не только о часах, но и о временах года.

У обитателей лабиринта нет возможности измерять время ходом солнца, до них не доносятся звуки церковных колоколов. Оур думал над тем, чтобы установить механические часы, но подобные устройства настолько огромны, что для их размещения требуется целая башня. Внутри подземелья такое не поместится.

Именно поэтому он поручил Лилу очень ответственную должность — она должна следить за временем и сообщать его. Будучи жителем темного демонического мира, она с легкостью определяет текущий час.

— Господи-и-ин! Уже у-у-утро! — Лилу озорно сдернула с Оура одеяло.

И ее радость резко сменилась гневом.

— Что ты тут делаешь?!

Под одеялом обнаружился не только Оул, но и обвившая его Юнис. Причем совершенно голая.

— М-м… доброе утро, Лилу… — отозвалась Юнис, продирая сонные глаза.

— Какое, к черту, доброе?! — взревела Лилу. — Мы же приготовили тебе отдельную комнату! Зачем ты лезешь в постель к Оуру?!

Юнис неспешно обдумала ответ, а потом хлопнула в ладоши.

— А-а, это потому, что в подземелье такой холодный пол… так что я пришла погреться.

— Тогда почему ты голая?! — кричала Лилу, чуть ли не вырывая волосы от гнева, но тут поднялся и нахмурился Оур.

— …Надоели. Что вы с утра шумите?

— Так нече-естно! — Лилу передала Оуру свежую одежду и скрипнула от обиды зубами. — У меня с самого утра работы по горло: я и готовлю вам одежду, и убираюсь в комнатах, и стираю, и обхожу все подземелье, и вожусь с монстрами, и еще кучу всего делаю! Почему же тогда Юнис целыми днями бездельничает и только и делает, что занимается с тобой сексом?!

— Ты работаешь, потому что это прописано в твоем контракте. А Юнис что-либо поручать бесполезно.

Оур говорил откровенно и тем сразу задел чувства Юнис. Будучи бывшей аристократкой и авантюристкой, она жила где попало и вести домашнее хозяйство не умеет совершенно.

«К тому же я не хочу, чтобы Юнис полностью поняла структуру подземелья. Есть риск того, что она переметнется».

«Но ведь с тех пор, как ты превратил ее в падшую героиню, она не станет развеивать проклятье?»

«Слово «ведь» — это еще не гарантия. Все еще есть шанс того, что что-то вернет ее на прежний путь. И пока он есть, я не смогу полностью доверять Юнис».

Оур и Лилу обменялись репликами через мысленное общение — одну из функций договора. Лилу, впрочем, поняла, что так Оур косвенно выказал доверие суккубу, и расплылась в улыбке.

— У-у, Оур. Кажется, мне все-таки лучше помочь Лилу, — предложила Юнис, совершенно не знавшая их мыслей.

Оур покачал головой.

— Нет, от тебя требуется быть мечом, который можно пустить в дело в самом крайнем случае. К тому же сегодня Лилу должно стать полегче.

— М? Ты сделаешь мне голема-помощника? — удивленно спросила Лилу.

Но Оур со вздохом ответил:

— Ты уже забыла?.. Сегодня мы получим первую жертвенную девушку.

— …Итак, начинаем.

Они находятся в самой дальней комнате, расположенной на дне подземелья.

Для простоты Оур называл ее «комнатой призыва». Размером она примерно десять на десять метров, и вход в нее лишь один. Вся она расписана сложными магическими диаграммами.

В большей части подземелья Оура действует барьер, запрещающий использование магии телепортации. Эта мера защиты не дает переместиться прямо в спальню Оура или к ядру подземелья. Любого, кто попытается такое провернуть, отшвырнет назад. Пробить или преодолеть этот барьер невозможно в принципе.

Однако это означает, что и для самого Оура перемещение наружу и внутрь может сильно усложниться. Чтобы этого не случилось, он сделал специальную «брешь» в барьере. Это и есть комната призыва.

Лишь это помещение можно связать с поверхностью посредством магии телепортации. Конечно же, его расположение держится в строжайшем секрете, и Оур даже наложил на Лилу, Юнис и самого себя мощное заклятие, которое помешает противникам выведать координаты через магию чтения мыслей и воспоминаний.

Юнис нервничала, хоть к клинку и не тянулась, и даже Лилу напряженно осматривала диаграммы. Поставив женщин по сторонам от себя, Оур начал зачитывать заклинание.

Воздух внутри комнаты начал закручиваться, а диаграммы слабо засветились. Голос Оура переливался, а пальцы его словно работали на незримом ткацком станке, вырисовывая в воздухе колдовские символы. Знаки улетали и окутывали магические диаграммы, оставляя в воздухе светящиеся следы.

Постепенно ветер в комнате усилился до вихря, а потом и вовсе обернулся ураганом.

— …Явись! — воскликнул Оур.

Буря резко усилилась, а яркая вспышка на время ослепила Оура и остальных.

— …А? — невольно обронил маг.

Когда ураган стих, внутри магической диаграммы оказались пять куриц, две свиньи и одна корова.

…На которой спала маленькая девочка.

— Ребенок?.. — удивленно прошептала Юнис.

На вид ей 4–5 лет. У нее тонкие золотистые волосы, заплетенные у висков, и лучшая одежда, которую только может позволить себе бедная деревня. Ребенка нарядили в платье из качественного хлопка, даже расшитое очаровательными кружевами.

Она спала на спине коровы, крепко прижимаясь к ней. Корова лениво помахивала хвостом и словно совсем не замечала девочки.

— …Девочка, просыпайся, — попробовал обратиться к ней Оур, но та не шелохнулась.

Конечно, ему хотелось подойти и растолкать ее, но если бы он шагнул за черту диаграмм, те утратили бы силу. Суть в том, что пока он не переступил диаграммы, ничто не может их покинуть.

Оур организовал эту систему, предполагая, что селяне могут попытаться отправить вместе с данью войска. И поэтому сам он не станет по недосмотру отключать ее. Решив не рисковать, Оур обратился еще раз:

— Просыпайся. Кто ты такая?

Но и вторая фраза словно не достигла девочки. Она умудрилась перевернуться, не упав со спины коровы, и отвернулась от Оура.

— Ну и соня… — наполовину восторженно, наполовину сокрушенно обронила Лилу.

Суккубы, помимо всего прочего, демоны сна, и она прекрасно видит, что девочка глубоко спит.

— Просыпайся!

От громоподобного рыка начавшего раздражаться Оура содрогнулись стены. Усиленный магией голос девочку все-таки напугал, и она упала с коровы.

— Ф, уэ-э?..

Девочка сразу же вскочила, словно падение нисколько ей не навредило, и начала изумленно оглядываться по сторонам.

— …Девочка. Кто ты такая? — спросил Оур утробным голосом, словно доносящимся из глубин ада.

Малышка вздрогнула, а затем начала представляться дрожащим голоском:

— Э, а, у… з-здравствуйте, многоув-важаемый в-владыка Оур, м-меня зов-вут Марибель. Э-э, м-м, н-надеюсь на вашу бл-лагоск… э-э… благоскл…

Представившаяся как Марибель девочка изо всех сил пыталась произнести текст, который ей явно наказали вызубрить.

— …У нее почти нет энергии. По крайней мере, это точно не взрослый, маскирующийся с помощью магии. Это и в самом деле ребенок.

— Да и оружие она наверняка держать не умеет. Самая обыкновенная девочка.

Лилу и Юнис оценили умения Марибель. Оур с ними совершенно согласен.

— Я, конечно, просил юных непорочных дев…

Но не настолько же юных. Оур вздохнул и отключил диаграммы взмахом руки.

— Я иду в деревню. Юнис, ты со мной. Лилу, последи пока за девочкой.

— Опять я остаюсь? Да еще и в роли няньки?!

— Потому что за Оуром послежу я!

Лилу недовольно ворчала, зато Юнис радостно повисла на руке мага. Сам Оур сразу начал читать заклинание телепортации, по ходу дела размышляя, почему у него никак не получается обзавестись верными подчиненными.

Оур вместе с Юнис перенесся в деревню Марибель. Однако они появились не на алтаре, а за пределами села, на небольшом отдалении. Оур успел придумать три возможных объяснения происходящему, и два из них предполагали расчет селян на то, что Оур придет в их деревню.

Первое: когда Оур придет возмущаться, его атакуют и убьют.

Второе: когда Оур придет возмущаться, подземелье возьмут штурмом.

От первого варианта защищало то, что Оур телепортировался не в саму деревню и взял для защиты Юнис. От второго — то, что Лилу осталась в подземелье и быстро оповестила бы Оура о вторжении.

Но есть еще и третье возможное объяснение. К сожалению — самое вероятное из всех.

Когда Оур пришел в деревню и увидел падающих ниц селян, он понял, что его худшее опасение подтвердились.

— …То есть, ты хочешь сказать, что других молодых непорочных девушек, кроме Марибель, у вас не нашлось?

— Да, именно так. В нашей деревне сейчас практически нет девушек, и даже те, что есть, вышли замуж задолго до вашего появления, владыка Оур. Из тех, что еще не познали мужчин, Марибель — самая старшая.

Похоже, старейшина прекрасно понимал, что жертва не придется по вкусу Оуру. Он ежился, как мог, и не отрывал лба от пола.

Третье объяснение: дар жителей — лучшее, что смогли предоставить селяне, не нарушая договора. И это крайне плохо. Оуру остро нужны новые руки.

Вообще говоря, первую жертву он рассчитывал получить еще два месяца назад, но тогда был черед той самой деревни, которую он испепелил ради Юнис.

От трупов остался лишь пепел, Оуру не досталось даже скелетов.

— …Ты точно не лжешь? — спросил Оур, сверля старейшину хищными глазами.

Не выдержав давления, старейшина дрожащим голосом ответил:

— П-понимаете, есть еще одна… но мы не смогли послать вам кого-то с такой внешностью…

— Хорошо. Приведите мне эту девушку.

Оур не возлагал особых надежд на внешность деревенских девушек. В конце концов, вряд ли в деревнях есть непревзойденные красавицы. Да и девственниц Оур требовал не для любовных утех, а из-за ценности, которую они представляют с точки зрения магии.

— Но…

— Я не буду повторять.

Суровый взгляд Оура все же подействовал на сомневающегося старейшину, и тот пулей выбежал из дома. И причина его сомнений стала ясна, как только он привел с собой девушку.

Великолепные длинные волосы черного цвета, бледная кожа, приятные пропорции тела, аккуратное лицо.

И портящий все огромный уродливый шрам, покрывающий левую половину лица.

Оуру услышал, как ахнула стоящая рядом с ним Юнис.

— Понятно, она уродина, — честно сказал Оур.

Скорее всего, та сильно обожглась в детстве. Ужаснее всего контраст обезображенной выжженной кожи с прекрасной уцелевшей стороной. У одежды девушки длинные рукава, но судя по едва выглядывающим кончикам пальцев, ожоги покрывают не только лицо, но и всю левую половину тела. Вряд ли такая девушка возбудит хоть кого-то.

— Да, мы сочли, что она настолько отвратительна вашему глазу, что даже не рассматривали ее… — пусть слова Оура немного успокоили старейшину, он продолжал говорить немного напряженно.

— Девушка. Назови свое имя.

— Меня зовут София.

В противовес старейшине, в голосе девушки не слышалось и намека на страх. Даже когда Оур назвал ее уродиной, она не повела и бровью. Ее глаза похожи на застывшие льдинки, а на лице не увидеть ни единой эмоции.

— Интересно…

Оур ухмыльнулся. Омолодив себя магией, он не утратил жизненного опыта. Оур прекрасно понимает, что очень редкий человек не изменится в лице, когда на него смотрят таким взглядом.

— Старейшина, мне нравится эта девушка. Я забираю ее с собой.

— К-как скажете, мы не против… тогда, что насчет Мари?.. — удивленно, но заискивающе обратился старейшина к Оуру.

— …Прости, но я не могу позволить Марибель вернуться, — Оур не собирался отпускать человека, видевшего лабиринт, пусть даже частично. — И в то же время, наш договор гласит, что я буду забирать по девушке в год. Этот принцип нельзя так просто нарушать… Десять лет. В течение следующих десяти лет вы можете не присылать мне девушек.

— С… спасибо вам!

Несомненно, старейшина переживал за Марибель, а еще больше — за то, что делать следующие несколько лет. Именно поэтому слова Оура несказанно обрадовали его. В то же время и сам Оур не хотел получить в следующем году еще одного младенца.

— Решено. Следующие десять лет девушек не присылайте, но не забывайте ежемесячно посылать урожай.

С этими словами Оур применил к себе, Юнис и Софии заклинание телепортации.

Когда злой маг исчез, старейшина с протяжным воплем опустился на стул.

Он искренне радовался тому, что ужасный маг, приводивший в ужас всех девушек деревни, наконец оставил их в покое.

Когда они вновь оказались в комнате призыва, то не увидели Марибель и Лилу. Нет и скота, появившегося вместе с Марибель. Наверняка Лилу повела его в загон.

— Сюда, — обратился Оур к Софии, молча смотревшей на единственную в комнате дверь, и повел девушку в угол.

Затем он коснулся стены, и рука его прошла сквозь камень, как сквозь воздух. Эта стена — просто иллюзия, скрывавшая истинный выход… А дверь на самом деле — просто обманка, которая ведет к яме, усеянной копьями.

Мера предосторожности на случай, если кто-то сюда все же доберется.

София прошла вслед за Оуром молча, не удостоив ловушку даже удивленным взглядом. Она казалась бесчувственной куклой.

— …Слушай, Оур, эта девушка не кажется тебе… странной? — шепнула Юнис, шедшая сбоку от Оура.

— Чем? — зато Оур вовсе не пытался сдерживать свой голос.

— Я не знаю, но… я сейчас не про ее шрам…

Судя по словам Юнис, даже она сама не понимала, что ее смущает.

Оур с интересом бы выслушал мнение еще и Лилу, но не стал задерживаться, привел Софию в свою комнату, а обернувшись, сразу же приказал:

— Раздевайся.

София безмолвно сняла свою одежду. Все ее движения плавные, в них нет и тени страха или стыда.

Под чутким взглядом Оура София сняла одежду, затем нижнее белье и осталась в чем мать родила.

От жалости Юнис свела брови и отвела взгляд. Шрамы Софии показались ей поистине кошмарными.

Ожог шел от лица по левой половине тела: по шее, руке и груди, спускаясь к поясу.

Оур даже мысленно похвалил девицу за то, что она умудрилась не умереть от такого.

Даже оставшись совершенно голой, София совершенно не менялась в лице и не пыталась как-либо прикрываться. Вид этой совершенно неподвижной девушки наводил на мысли, что смотришь на какую-то безвкусную марионетку.

Но Оур понимал, что еще не видел ее истинного характера.

— …Ты прекрасна, — тихо сказал он, и лицо Софии слегка дрогнуло.

Действительно, если рассматривать лишь правую половину тела Софии, она несравненно прекрасна. Длинные черные волосы, и такие же темные большие глаза. Бледная, словно фарфор, блестящая кожа, стройные руки и ноги, но при этом очень внушительные и заметные округлости. Красота, достойная изысканнейшей куклы.

Но все ее прелести словно существуют для того, чтобы подчеркивать уродливость левой стороны. Скальп, на котором уже не осталось волос, покрыт волдырями, как поверхность луны. Левое веко сгорело дотла, во всей красе демонстрируя ужасный обожженный глаз. Под истончившейся кожей лица видны мышцы, а губы опухшие, как напившиеся крови пиявки.

Ее кожа полностью выгорела, и тело покрывают рубцы, грубые, как колени старой коровы. На ее левой груди нет ареолы, от которой осталась лишь немного выделяющаяся цветом неровность. Нет и соска, вместо которого лишь шрам, похожий на затвердевшую магму.

Если рассматривать лишь площадь ожогов, то пострадавших участков тела все же меньше, чем уцелевших. И все же шрамы выглядят так, будто эта девушка создана, чтобы своим видом демонстрировать контраст между красотой и уродством.

— Как ты заработала эти шрамы?

Юнис с беспокойством посмотрела на Оура. В ее глазах легко читается немой вопрос: «Зачем ты спрашиваешь об этом?»

— В детстве я облилась горящим маслом, — однако глаза Софии не дрогнули.

— Почему?

— Нас атаковали бандиты, и я сама пролила его на себя.

Юнис изумленно выпучила глаза.

— Это из-за бандитов в деревне практически нет твоих ровесниц?

— Да. Они похищали, насиловали и убивали всех мало-мальски красивых девушек. Остались лишь уродливые, и я — самая уродливая из них.

Оур слегка улыбнулся. На лице Софии так и не появилось эмоций, но они просачивались в ее слова.

— Благодаря твоей жертве, деревне больше не угрожают бандиты. Гаргулья, которую я оставил, убьет всех, кто попытается напасть на нее.

— Хорошо, — София равнодушно кивнула.

Она словно показывала, что на самом деле ей безразлично. И, скорее всего, так оно и есть.

— Ты знаешь девочку по имени Марибель? Ей около четырех-пяти лет, ее прислали в качестве жертвы до тебя.

— …Скорее всего, это ее настоящее имя. Мы в деревне называли ее Мари.

Впервые Софи взяла небольшую паузу, прежде чем ответить. Юнис подумала, что Софи просто удивилась, узнав настоящее имя Мари, но Оур воспринял это по-другому.

— Она настолько прекрасна, что ее выбрали в качестве жертвы, несмотря на юный возраст. Ее кожа мягкая, словно шелк, а волосы подобны срезанным лучам солнца. Уже через десять лет она станет такой красавицей, что каждый мужчина будет мечтать обладать ей.

— …Да.

— Наверное, ее любят все. Дождь обходит стороной, солнечный свет нежно ласкает, а сама земля обращается теплой периной, когда касается ее. Ни болезни, ни дикие звери не могут ее ранить, и окажись она даже у самых отпетых бандитов, они воспитают ее, словно родную дочь.

Слова Оура, зачитавшего за свою жизнь множество заклинаний, звучали как предсказание. И, в то же время, как проклятие.

На самом же деле Марибель наверняка ожидает безбедная жизнь под покровительством Оура.

— Ты завидуешь ей? — неожиданно спросил Оур и заглянул в глаза Софии.

И она впервые не нашлась с ответом.

— Ты проклята, ненавидима всеми. Все избегают, сторонятся тебя. Даже изголодавшиеся по девушкам бандиты. Когда ты идешь, под твоими ногами умирают цветы, покрывается инеем почва, останавливается ветер, а солнце скрывается за тучами. Тебя ненавидит весь мир. Твоего уродства боятся даже те страшные звери, что скрываются во тьме.

Софи смотрела на Оура. Но ее взгляд сильно изменился. Теперь в нем отчетливо видны эмоции.

— Жители деревни боялись тебя, причем вовсе не потому, что ты уродлива. Они боялись тебя, облившуюся горящим маслом, чтобы защититься. Они боялись тебя, выжившую за счет того, что ты сожгла половину собственного тела. Они боялись тебя, похожую на человека — и в то же время нечеловеческую.

И выражение лица Софи впервые изменилось. Ее кукольное и вместе с тем кошмарное лицо плавно исказилось.

— …Ненавидишь?

Это не гнев, не ярость и не печаль.

— Да, ненавижу. Все и вся.

Глубокая, мрачная улыбка.

Юнис не могла поверить, что смотрит на обычную сельскую девушку.

Ни руки, ни ноги не отличаются выдающимися мускулами. Ее стойка моментально выдает обывателя, который не только никогда не воевал, но и не обучался боевым искусствам. Не ощущалась даже магическая энергия. Пусть Юнис и далеко до Лилу в плане чувствительности к энергии, но даже она может с первого взгляда определить, владеет ли человек магией.

Другими словами, опыт и разум героини пришли к выводу, что эта женщина совершенно не умеет и не может сражаться. Юнис могла бы при желании перерубить ее одним взмахом клинка, не встретив никакого сопротивления, словно ствол дерева.

И тем не менее, София вгоняла Юнис в ужас. Но не внешностью. Что-то в ней пробуждало внутри Юнис необъяснимое чувство, которое било тревогу и кричало, что эта девушка крайне опасна.

Возможно, прежняя, еще не повстречавшая Оура Юнис уже выхватила бы клинок и набросилась на нее. Но после этого на полу оказался бы не один труп. Улыбка Софии таила в себе такую силу, что даже героиня предчувствовала: победа достанется дорогой ценой.

— Юнис, возвращайся в комнату.

Юнис обеспокоенно посмотрела на Оура, но прочитала в его глазах «все в порядке», кивнула и послушно покинула помещение. Помимо того давления, что исходило от Софии, она ощущала еще одно.

И исходило оно от Оура.

— Ты прекрасна, — повторил Оур, когда Юнис ушла.

— Я восхищена вашей проницательностью, владыка Оур, вы смогли меня задеть.

София восприняла слова Оура как сарказм, и ответила тем же, пусть и вежливее.

— София, я назвал прекрасной твою душу. Твою черную, непроглядную ненависть ко всему сущему. Ты ненавидишь людей, ненавидишь весь мир, проклинаешь даже себя. Это редчайшие и ценнейшие качества для будущего мага. Ты можешь превзойти даже меня. Жаль оставлять такую девушку на селе.

Оур взялся за подбородок Софии и приподнял ее голову. Затем он поднес свое лицо практически на расстояние поцелуя и, глядя ей прямо в глаза, проговорил глухим голосом, словно зачитывая заклинание:

— Выбирай. Состариться и сгнить уродиной? Или же познать пределы зла, взобраться на гору трупов и пойти по окровавленной, проклятой тропе?

От пронизывающего душу взгляда Оура София содрогнулась.

От радости.

София всегда отводила взгляд и старалась никому не смотреть в глаза, но Оур смог разглядеть ее насквозь.

Он заглянул в бездонную ненависть, в разы более уродливую, нежели ожоги, и счел ее прекрасной.

— …Ах, — обронила София блаженный возглас.

И это не возглас девушки, упивающейся счастьем. Это голос девушки, отдающей свое тело мужчине.

— Повелитель… я хочу следовать по вашему пути. Если я должна идти по трупам, я сама убью, сколько нужно. Если меня ждут кровь и проклятия, я с радостью изопью их. Я, Софилисия, клянусь своим именем.

— Тогда отныне ты моя ученица. Также отныне ты отбросишь имя Софилисии и станешь Спиной. Нерис Виа Спина — вот твое новое имя. А теперь слушай же первое наставление своего учителя.

София, она же Спина, встала на колени и приняла темное благословение.

София умерла как человек, переродившись в злого мага Спину.

— Не верь никому в этом мире кроме самой себя. Никогда не представляйся своим истинным именем. Совершай все действия ради собственной выгоды.

Спина сразу подумала, что этих же принципов придерживается и Оур.

— Зарублю на носу.

Нечего даже задумываться: Спина для Оура — лишь пешка, которой он пользуется ради собственной выгоды. И Спина сама желает стать лучшей пешкой из всех, что есть у него. Продолжая стоять на коленях, Спина поцеловала ноги Оура и поклялась в верности.

— Лилу, ты здесь?.. Так, ты что творишь? — только Оур открыл грубую деревянную дверь, как сразу перешел на страдальческий голос.

— Как что? Ты же сам просил последить за ней.

Рядом с Лилу Мари с блаженным лицом водила маленьким язычком по продолговатому объекту. Резьба на этой черной сандаловой поделке придавала ей очень знакомую форму.

— Она еще слишком маленькая, ты просто порвешь ее, если попробуешь отверстия снизу. Поэтому я и решила тренировать ей только ротик. Смотри, какая у нее хорошая игрушка. Я постаралась точно воссоздать твой рельеф.

Оур прижал ладонь к разболевшейся голове. Конечно, эта мысль в высшей степень достойна суккуба, но с какой стати она учит такому еще совсем малышку?

— Лучше учи работе по дому… и еще вот ее.

Оур велел девушке позади себя поздороваться с Лилу. Спина прошла вперед и поклонилась.

— Сегодня я стала ученицей владыки Оура. Меня зовут Спина. Приятно познакомиться.

Лилу посмотрела на Спину округлившимися глазами. Но не из-за того, что она уродлива…

А из-за того, что невероятно красива.

— Э, что за?.. Где ты такую девушку откопал?

Оур вылечил ожоги Спины и полностью вернул ей былую красоту. Как обычно, на лице Спины нет эмоций, но это лишь подчеркивает чарующую кукольную прелесть.

— Какая тебе разница? Как бы там ни было, пока что ты будешь учиться у Лилу бытовым вещам. Как патрулировать подземелья, убираться, стирать, ухаживать за монстрами и ловушками, избавляться от трупов, следить за продуктами, менять простыни и готовить.

— Наконец-то я свободна от этой работы! Ура! Как там тебя, Спина? Учись как следует! — весело воскликнула Лилу.

Но Спина ничуть не изменилась в лице и ответила:

— Я слушаю только приказы учителя. Прошу не ошибаться и не думать, что мне может указывать жалкий фамильяр.

Улыбка примерзла к лицу Лилу. Затем демоница вскинула палец, указывая на Спину, и возмутилась, глядя на Оура:

— Оур! Эта девушка очень вредная!

— Конечно, поэтому она моя ученица.

— А-а, ты тоже вредный!

Лилу схватилась за голову. Ей показалось, что теперь у нее два Оура.