В совершении государственного переворота на Украине и захвата власти киевской хунтой большую роль сыграла, как ни странно, украинская греко-католическая и православная церковь, отделившаяся от московского патриархата. Казалось бы, какое отношение имеет церковь к убийствам отдельных граждан, к страданиям стариков, маленьких детишек, к тому, что льются реки крови, к тому, что заокеанские дирижеры посылают наемников убивать прихожан? Она должна благословлять убийц? Господи, благослови убиение?

Но церковнослужители изменились до неузнаваемости: греко-католики натравливают прихожан на православных, устраивают драки, отнимают у них храмы, кулачные бои часто заканчивается кровопусканием. Таким образом, церковь перестала быть храмом Божьим, она стала посягать на мирскую власть. Такая церковь не заслуживает духовной возвышенности, она перестает быть тем местом, где человек чувствует, что он ближе к Богу, чем где бы то ни было.

Греко-католики породнились с националистами Западной Украины сразу же после получения независимости – после распада Советского Союза. И это родство не вызывает удивления лишь потому, что все греко-католики запада и есть бандеровцы, а бандеровцы тяготели к кому угодно, но только не к старшему брату и потому с бешенной яростью захватывали православные храмы на западе. Тогдашний президент Украины Кравчук смотрел на эту вакханалию со слезами умиления на глазах.

Из Америки в Украину вернулся уроженец Львова архиепископ Любомир Гузар. Он прикладывал все усилия, чтобы греко-католическая церковь на Украине получила широкое распространение. Он как бы стал верховным главнокомандующим неофашистских отрядов бандеровцев, которые силой захватывали православные церкви и монастыри. Тут не обходилось без крови. И Любомир, наплевав на церковные каноны, благословлял пролитие крови неверных. Он же и являлся самым верным, самым преданным американским шпионом.

В 2004 году, уже грузный под двести килограммов веса, приезжал и благословлял беспорядки в Киеве прямо со сцены, с которой по американскому сценарию, выступали новые вожди революции Ющенко и Тимошко.

Но тогда революция обошлась без крови. А десять лет спустя, когда американцы уже выделили не два, а пять миллиардов на свержение Януковича и поглощение Украины, как змея лягушку, Говнозар появился снова на сцене. Мы его так и будем называть – Говнозар, потому что он недостоин высокого звания архиепископа. Что это за духовное лицо, которое зовет убивать своих братьев во Христе, благословляет это убийство, громогласно прощает все прегрешения преступников?

В этот раз он едва передвигался, а на сцену ему помогли взойти слуги. Он походил на откормленного борова в поповской рясе. Он выглядел отвратительно. Глядя на это жирное чучело в сане архиепископа, невольно думалось: а что такое церковь, неужели храм Божий?

После невразумительной проповеди очевидно о том, что надо убивать неверных, что самим Богом ему, Говнозару, дано право заранее прощать все грехи за убиение неверных, он, опираясь на руки своих верных прислужников, покинул сцену и больше не появлялся. Должно быть, от невероятного количества жирной пищи, его грешное тело разрослось до такой степени, что он уже не мог стоять на собственных ногах.

Попы как будто испарились. Да и не нужны они были никому. Лучшим архимандритом был американский доллар, подкрепляющий философию неофашизма. Слабовольный президент Янукович сдавал позиции одну за другой, не подозревая, чем это может закончиться.

На сцену мирских недоразумений, драк и кровопусканий всплыл еще один хорек в поповской рясе, некий Михайло Денисенко почтенного возраста, родившийся в Донецкой области в 1929 году, раскольник, патриарх украинской православной церкви под именем Филарет. Сухонький, тщедушный, злобный, сварливый, человек, с которым однажды встретишься, а во второй раз ни за что не захочешь. Он шагал по служебной лестнице, как по трупам, всегда был обидчив и злопамятен. Не прошел, вернее не был избран патриархом Русской православной церкви в девяностые годы, обиделся и тут же махнул в Киев, и объявил об отделении украинской православной церкви от Московского патриархата, стал раскольником.

С тех пор ненависть к русскому народу возрастала в нем, как раковая опухоль. И ничего с собой он не мог поделать. Везде благословлял президента Кравчука за его симпатии к возрождающейся бандеровщине на западе страны.

С открытой враждебной критикой выступил против волеизъявления крымчан и присоединения Крыма к России. Потина назвал Гитлером и посылал ему с амвона проклятия.

Хунта заметила Денисенко-Филарета и раскрыла ему свои объятия.

– Надо разрушить усе православные храмы в Донецкой и Луганской областях. Вы сначала палите по храмам, по храмам, а уж потом по жилым кварталам, – призывал Филарет на совещаниях бандеровцев. – Жилые кварталы отстраиваются быстро, а церковные храмы непросто.

– Батюшка, а ты благослови наши фосфорные снаряды, а то, говорят, грех ими палить.

– Я заранее прошшаю, мои дорогие бандеровцы, зашшитники украинской нации. Благослови Господь убиение неверных и разрушение их храмов! Аллилуйя, аллилуйя! Аминь.

Филарет, он уже скрипел, пердел и тяжело дышал, зачастил к президенту Вальцманенко.

– Озьми мене в Америку, никада тамычки не был. Я на колени паду перед Бардаком и попрошу у его современное оружие. Надо москалей мочить, а то, глядишь и в Киев попрут, нехристи. Я мечтаю этого Алексия, который молится о мире, а на самом деле желает поражения нашей доблестной армии, взять за хобот и сказать: подвинься, падло. Я присобачу русскую православную церковь к украинской, клянусь тебе, великий Вальцманенко. Я уже начал заниматься бизнесом, он мне приносит доходы и я готов финансировать доблестных бойцов бандеровцев.

– А что тебя так тянет за океан? Не выдержишь перелета через океан! – сказал Вальцманенко, одаривая Филарета широкой американской улыбкой.

– Но ить на мой призыв ликвидировать всех террористов и закрыть границу с Россией никто не реагирует, значит, не хватает оружия.

– А ты, пожалуй, прав, старикашка, только не дрожи так! – произнес Вальцманенко фразу, которая вызвала слезу радости Филарета. – Когда будет у президента США Бардака молитвенный завтрак, ты мог бы там щиро помолиться. Но…, – Вальцманенко встал с кресла и стал шагать по кабинету с выпрямленным указательным пальцем правой руки, – на молитвенном завтраке будет присутствовать наш близкий и преданный друг Джон Маккейн. Надо бы этого молодца, – я надеюсь, что в скором времени Маккейн наденет украинскую вышиванку, надо бы его наградить орденом святого Владимира первой степени. Ты мог бы поцеловать его туфли, а если туфли запылились, вылизать языком. Как? Договорились?

Филарет прослезился от радости.

– Как говорят москали? У матросов нет вопросов – вот вам, великий, мудрый Вальцманенко мой ответ и благословение церкви. Вы только не забывайте обо мне и приглашайте на всякие там форумы, я буду выступать с речами в вашу пользу, в пользу хунты, я ее уже благословлял с амвона. Но у нас нет телеканала, и никто об этом не знает, а я хочу на всю страну неньку Украину благословить. Я хоть и монах, но я, Мыхайло Денисенко, бандер. Господи, благослови всех бандеровцев и их настоятеля Петра! Да стань же на колени, ваше благородие, это полагается по обряду, церковному обряду, а я вас благословлю.

– Михайло ты же работал в КГБ при Советской власти, тебе там платили?

– Еще как платили. Я на эти деньги дачу во Хранции приобрел.

– А Наливайразливай с тобой связан?

– Отношения налаживаются.

За два дня до молитвенного завтрака Вальцманенко вмести с Филаретом сели на самолет, направляясь в Америку. Старикашка тяжело перенес этот полет: его укачивало, рвало, он не мог ничего есть, пил только сок и то все выходило через рот, а когда сделали посадку на другом континенте, пришлось вызывать «скорую». Там его оживили и пригласили на молебен. Все было хорошо, но просьбу его поставлять оружие в Украину для убиения неверных не удовлетворили, по крайней мере, официально. Потом и выпустили на сцену знаменитую, но до сих пор безголосую певицу Руслану Ложечко под бурные аплодисменты. Она поднесла микрофон к губам и спела три куплета новой песни майдановцев: Хайль! Хайль! Хайль! Украинская православная церков во главе с отступником Филаретом полностью дискридитировала себя. Впереди планеты всей были конечно же униаты. Во всех церквах был объявлен сбор денежных средств на войну с собственным народом. Церковь вместо того, чтобы призывать к миру, согласию, открыто пропагандировала кровопролитие.