Украинский олигарх Игорь Коломойша работал, особенно ничем не выделялся, не лез в политику и не конфликтовал до захвата власти киевской хунтой. Он создал целую экономическую империю под названием «Приват банк», приносивший ему баснословные прибыли.

В отличие от остальных олигархов, он испытывал беспокойство, приносившее ему неудобства при таком количестве денег. А потом это перешло в страх: он потерял сон, хорошо зная, что этот денежный поток не может быть бесконечным. Мафия четко следит за такими людьми и может наступить момент, когда его просто лишат жизни. Он уже построил огромный особняк в Крыму почти на берегу моря, несколько особняков в родном городе Днепропетровске и два в Киеве. А толку что? Особняки стояли пустыми, и только в Крыму трехэтажное здание приносило прибыль. Но это были крохи по сравнению с тем, что приносил «Приват». И жить на Украине ему надоело. Везде одно и то же: богатые живут, как короли, а нищета прозябает.

И он решил уехать в страну, где все богаты, где все счастливы. Он уехал в США.

И вдруг переворот в Киеве. Причем главари все евреи, все братья по крови. А почему бы не попытать счастья, а счастья ему всегда не хватало, почему бы не влиться в бурный политический поток, тем более, что этот поток через моря и океаны, бурлит из США, где он сейчас живет.

Один звонок Вальцману, второй звонок Трупчинову и дело в шляпе. Ему обещают престижную должность губернатора Днепроперовской области. Что может быть лучше? Как и в Донецкой области, здесь тлел костер недовольства и в любое время мог вспыхнуть.

Перед тем, как приступить к своим обязанностям, он встретился с еврейской общиной Днепропетровска, которую он возглавлял многие годы и выступил перед ними с речью.

– Все вы знаете, что в Днепропетровске больше половины жителей – евреи. И я, ваш покорный слуга, – еврей. Я гражданин Израиля, а так – как двойное гражданство на Украине запрещено, то я стал гражданином Кипра. У меня три паспорта. Так что я мужик – во! Вы должны радоваться, что я стал губернатором области. Я не пожалею денег, чтобы власть, которую вот-вот начнет возглавлять наш брат по крови Вальцман, была крепкой и продержалась долгое время. Давайте сделаем наш город вотчиной Израиля. Но для этого, если я окажусь в трудном положении, вы должны меня поддержать. Шалом!

– Шалом, шалом, дорогой брат.

Коломойша поделился с земляками идеей содержать свою армию и эта армия должна быть настолько сильной, чтоб могла противостоять самому Вальцману, если тот начнет выкаблучиваться. Он уже виноват перед общиной. Нечего было менять фамилию Вальцман на Порошенко. Украинцем захотел стать? Экая глупость и недальновидность. Все украинцы, как и русские, – славяне, а славяне – придурки. Недаром еврей Ленин называл русских дураками и на высокие должности назначал только евреев, поскольку русские не способны к управлению.

– А Джугашвили как же? – задал вопрос один Мойша из зала, поглаживая длинную черную бороду.

– Вы имеете в виду Сталина? Все очень просто. Сталин купил эту должность у Ленина за триста тысяч золотых рублей, после того, как ограбил банки в Тбилиси. Был, правда, еще Молотов, но Ленин держал его в качестве чистильщика сапог. Молотов, кажется, тоже был евреем. Никто так не мог навести блеск на сапогах, как он.

– Будем вырезать русских на Донбассе? – спросил дальний родственник Юлии Капительманн.

– Никуда не денешься, – ответил Игорь. – А чтоб это не было голословно, я планирую назначить десять тысяч долларов за голову каждого русского. Хотите? можете записаться в гвардию «Днепр». Отрежете, в мешок и ко мне – десятка у вас в кармане.

– А стрелять надо? – спросил молодой парень по фамилии Ротманн.

– А как же. Стрелять обязательно, это же на передовой, – ответил Коломойша.

– А из-за угла можно?

– Как хотите, лишь бы голова упакована была.

– Тогда меня запишите.

– И меня!

– И меня!

Хорошо, а теперь айда на митинг по случаю моего прибытия в Днепропетровск в качестве губернатора. Они на площади, она, когда-то называлась площадь имени Ленина.

Жители города уже знали о приезде губернатора и встречали с плакатами «Добро пожаловать, отец родной». Это были в основном жители еврейской национальнос-ти – директора школ, колледжей, вузов, главврачи поликлиник, директор филармонии и толстозадые тетки – директора детских садов. Они открыто не пропагандировали райскую жизнь земли Обетованной, не общались на языке идиш в присутствии русско-говорящих, но дышали этой землей, мечтали о переезде и иногда говорили о ней своим воспитанникам с придыханием. Можно осторожно, с уверенностью сказать: в Днепропетровске воздух был наполнен еврейским духом. Вот почему Игорь Коломойша был самым желанным губернатором за всю историю города, основанного еще Екатериной Второй и до октябрьского переворота, носившего поэтическое название Екатеринослав.

Коломойша был по-настоящему обрадован. Он распорядился выдать каждому участнику митинга по сто долларов, выступил с краткой речью и выразил уверенность, что земля Днепропетровщины будет не хуже земли Обетованной.

К концу своей непродолжительной речи Коломойша обнаружил, что число встречающих и аплодирующих увеличилось в два, а то и в три раза, но он приказал близким людям выделить еще несколько десятков тысяч долларов, чтобы никого не обидеть и отдать по сотне новоприбывшим.

Казалось бы, сумма в тридцать тысяч долларов, потраченная в качестве благодарности за радушную встречу, его, как губернатора, не такая уж и большая для магната, но она окупилась…в десятки миллионов. Сейчас он даже не думал об этом. Дело в том, что страсти ненависти к хунте в связи с запретом родного русского языка, стали потихоньку убывать, пока совсем не затухли. И это случилось после встречи с щедрым, мудрым губернатором, который обещал золотые горы. Днепропетровская область потухла, как очаг возмущения, как свидетельство гордости, как наличие принципиальности, – она, молча, стала склонять голову перед киевской хунтой. Лики великих сынов промышленного края, бывшая кузница кадров московского Кремля, побледнели, потухли, великие сыны добровольно подняли руки кверху, они сдались жалкой, беспринципной киевской хунте. Днепропетровщина откололась от Донецкой и Луганской областей в самую трудную минуту. Друзей в беде не бросают, но покорные рабы Коломойши пренебрегли этим правилом. Позор вам, продажные шкуры. Никогда больше не быть вам этой самой кузницей столичных кадров: ложка дармового супа для вас оказалась дороже совести, гордости и чести.

А Коломойша цвел и пах. Он нанял себе целую армию для своей личной безопасности. Обещал десять тысяч долларов за одного убитого русского в Донецке или Луганске, тысячу долларов гарантировал за сданное ружье, винтовку даже старого образца.

Не прошло и недели, как были сформированы два батальона «Штурм» и «Днепр» на которые он тратил по десять миллионов ежемесячно.

Это не могло не обрадовать галичан. Они увидели, что на взрывоопасном востоке есть свой человек, могущественный человек, пусть он и еврей, которого нацисты терпеть не могли, но в данную минуту он на стороне бандеровцев, он делает все, чтобы уничтожать русских.

Необычное правление Коломойши заметил и главарь нацистов Яруш. Он тут же отправился к губернатору в его резиденцию. Бывшее здание обкома партии в пятистах метрах от центрального проспекта, расположено в зеленом массиве за парком Челюскинцев, где нет жилых строений, где не слышен грохот трамваев, представляло собой эдакий, райский коммунистический уголок. Коломойша облагородил его изнутри и снаружи, потратив на это три миллиона долларов. Даже резиденция хунты в Киеве не могла сравниться с этим уголком.

Как только Яруш появился на первом этаже и предъявил свое удостоверение, два охранника взяли под козырек и, не говоря ни слова, показали куда идти, и сами проводили гостя. Яруш подошел к лифту, лифт сам открылся, проглотив его и двух охранников. Лифт выплюнул их на пятом этаже, это был в свое время этаж первого секретаря обкома партии, в том числе и Брежнева. Здесь было много других помещений: комната интимных встреч, ванная с биде, столовая, медпункт, гостиная и еще бог знает, что.

Коломойша вышел с широкой улыбкой на лице, с раскрытыми руками для объятий и смеющимися глазами. Казалось, он прячет лицо: оно покрыто рыжей растительностью: Игорю лень сидеть в кресле парикмахера.

– Я так хотел увидеть на твоей груди звезду героя Украины, но пока она гладкая, мужественная. Как это так? Надо это дело поправить. Подожди месячишко, я сделаю все, что смогу. А я могу многое, ты знаешь.

– Я пришел по делу, – сказал Яруш. – Звонил, но никак не мог с тобой соединиться. Давай посидим минут тридцать.

– О, пожалуйста! Мы еще в Киеве, кое – какие вопросы обговаривали, я от них отказываться не стану. Пройдем ко мне. Лера, а Лера, да не марафеться, ты и так красива. Ни с кем не соединять. Скажи: ушел на охоту.

– За бабами, должно быть, – сказал Яруш.

– Можно и за бабами, но дел так много, не до них. Давай выкладывай.

– Мы уже договорились заранее о встрече, я вот и приехал. Ты человек богатый и ты мне обещал, а мне нужны деньги, я создаю армию и поведу ее на Донбасс, а то, глядишь, и сюда перекинется москальская смута. Что тогда делать будешь?

– Да я создаю и свою армию. Но и над твоим предложением уже думал. Кроме того, один миллион ты у меня уже получил, думаю: ты не в обиде.

– Ну, вот и хорошо. Я сейчас сформирую две бригады – Донбасс один и Донбасс два. Надо их перемолотить. Новобранцы воевать не хотят.

Коломойша почесал затылок, а когда он чесал затылок, он сомневался.

– Что-то не так? – с испугом спросил Яруш.

– Да твои нацисты не любят евреев. Выходит, что я спонсирую врага, – Коломойша наполнил рюмки коньяком.

– Есть разные нацисты, есть разные евреи. В этом можно разобраться и поставить точку раз и навсегда. Ты вообще не похож на еврея.

– Я – вылитый еврей, не стоит мне лгать, а то запутаешь меня. Точки соприкосновения надо искать в другом. Москали – твои враги и мои враги, и на этом мы можем найти почву для совместной деятельности. Скажи, что ты хочешь.

Коломойша достал пачку дорогих сигарет и закурил. Проситель не растерялся. Он спокойно потянулся к пачке, извлек сигарету и прикурил от зажигалки хозяина.

– С двумя бригадами я хочу переехать к тебе в Днепропетровск, и отсюда буду посылать солдат в Луганск и Донецк. Ребят надо кормить, вооружать самым современным оружием и обустроить ночлег. Регулярная армия Трупчинова разваливается. Она не сможет одолеть сепаратистов. А мои ребята будут стрелять, и убивать всех: боевиков, их жен, детей, отцов и матерей.

– Хорошее предложение, с ним нельзя не согласиться.

Во время делового разговора красивая девушка в белом фартуке, с черной бородавкой посреди белого лба, с сухой, едва заметной улыбой, на высоких каблуках внесла поднос, загруженный настолько плотно, что туда больше вилку было не поместить. Она разложила все перед гостем и хозяином, произнесла едва слышно – приятного аппетита и быстро ушла. От блюд, Яруш даже не знал их названия, исходил тонкий аромат, возбуждающий аппетит. Но гостю больше всего понравился копченый угорь, он его съел и даже стал пальцы облизывать.

– Подать еще? – спросил Коломойша.

– Спасибо, но я хочу и другие блюда попробовать. Признаться, я ничего подобного никогда не пробовал. Моя жизнь – дурная жизнь. Молодость быстро кончилась. А дальше грабежи, кулачные бои, бегство от работников милиции, решетка, побег, Чечня, бои с москалями. Ты живешь, как король. Ну да ничего. Отвоюем восток у русских, займемся устройством личной жизни.

– Я помогу тебе, – сказал Коломойша, протягивая руку на прощанье.