Новый министр обороны Полдурак отправился на Донбасс. Он планировал провести смотр войск, посетить генеральскую вечеринку по этому поводу, и стал тщательно готовиться. Его денщик майор Крючок набил полный джип всякого добра. Даже охапку дров уложил в багажник для приготовления шашлыка. А потом еще и уголь, поскольку дрова и уголь это не одно и то же. А его начальник всегда проверял эти вещи, и если не было чего-то одного, давал ему пинка.

– Пулемет взял?

– Да как же? Помилуйте: пулемет тяжелая штука. И…и опасная штука. Не зарядишь, – патроны растеряются, зарядишь, – выстрелить может. А ваша жисть дорога. Кто будет проводить парад в Севастополе, если чего? Приедем, два три генерала пусть не отходят от вас ни на шаг, а у них всякого оружия пруд пруди. Любого врага одолеют. Подчистую, под хвост.

Курс был взят на Харьков, а там уже слышался гул выстрелов, два джипа направились в зону АТО.

– Надо посетить КП (командный пункт) фронта, – сказал генерал Киваль, что сопровождал нового министра обороны.

Сказано – сделано. Киваль знал этот КП и знал, что там твориться.

Полдурак с Кивалем спустились по ступенькам на трехметровую глубину. Это была хорошо оборудованная землянка в два этажа с собственной кухней, с коврами, кроватями и представителями прекрасного пола, что размещались в одноместных номерах на втором этаже.

Генералы переполошились. Многие из них были в майках, а кто-то даже в трусах. И только два под мухой.

– Здравия желаем, генерал – плутковник! – произнес генерал-майор Коваленко, хромая на левую ногу.

– Это что за балаган? – выкатил глаза новый министр обороны.

– Готовимся к сражению! – сказали генералы в майках. – Ночь была бессонной, все находились в блиндажах, руководили боями. Наши доблестные солдаты, не щадя жизни, сражались за вильну Украину.

– Сколько танков подбито, генерал Мухобой?

– Пятьдесят танков. Два танкиста взяты в плен, остальные переоделись в женскую одежду, и под видом беженцев драпанули в Россию.

– Сколько вражеских солдат полегло на поле боя, генерал Козленко? – не унимался министр обороны.

Генерал Козленко бросился к тумбочке, чтобы достать тетрадь, но там тетради не оказалось, и он скатал матрас. К счастью, мятая тетрадь оказалась под подушкой. Дрожащими руками он развернул ее и, увидев накарябанные, взятые из потолка цифры, вернулся, чтоб доложить.

– Противник потерял убитыми в эту ночь 80 человек, более двухсот ранеными и тридцать взяты в плен.

– Можно встретиться с ранеными? – спросил министр обороны.

– Можно, но только завтра и то, если террористы не возьмут церковный храм, где содержатся пленные, – отчитался Козленко. – Я, господин министр, не рекомендовал бы вам сегодня выезжать на передовую. Знаете, у нас война с сепаратистами, террористами необычная. Это какая-то помесь партизанской войны с настоящей, гражданской, где стреляют везде, даже в нашем тылу. Мы не имеем права рисковать жизнью министра обороны. Как мы без министра, кто нам будет давать указания? Наш верховный главнокомандующий в тактике боя ну ничегошеньки не смыслит. Мы ему говорим: нас окружают, а он отвечает: а вы их окружайте. Такие вот команды поступают из Киева. А вы человек военный, вы прекрасно понимаете: это настоящая война, а не телевизионное шоу. А посему, надо подобрать выгодную позицию, хорошую землянку, в которой вы могли бы укрыться и наблюдать в бинокль за ходом боя, не подвергая свою жизнь опасности. Землянка, а то и окоп должны быть замаскированы, а вдруг российские террористы из космоса вас обнаружат и пошлют снаряд.

Министр обороны втянул голову в плечи, страх опоясал его тело с ног до головы, и он даже подумал: а не зря он так рано отправился на передовую?

– Господа генералы, – продолжал Козленко, – что это вы молчите? Ну, скажите, крякните: верно, я говорю, али ошибаюсь? Перед вами министр обороны, а не х… собачий. Каждый из нас несет ответственность за его драгоценную жизнь. Да если что…ваши головы полетят и ваши имена покроются позором на века.

– Правильно, правильно, Порфирий Мармеладович. Господина Полдурака надо прикрыть своими телами, али обмотать в… броню, да так шоб вражеская пуля даже его пятку не пошшекотала, – выдал генерал Дуб, напяливая на себя китель, с коего сыпалась пыль, как свидетельство того, что он не вылезал из окопов.

– Неча было сюда вообще приезжать, – выдал генерал – лейтенант Хвост без кителя и без майки. – Министру обороны следует подражать верховному главнокомандующему. Тот приезжает с какими-то бляшками, крестами, вручает награды и руки у него дрожат как у эпилептика, когда раздаются взрывы канонад за сто километров от того места, где этот спектакль происходит. А так он руководит из Киева.

Удовлетворенный такими успехами, Полдурак разрешил разойтись и даже дал согласие присутствовать на обеде, организованном в честь его прибытия на фронт.

– Будя, – сказал он. – Спасибо за заботу, век этого не забуду. Давайте завтра в десять утра на передовую.

Незадолго до трапезы все генералы облачились в форму, стали сверкать звездами, золотыми погонами, лампасами, кокардами и, конечно же, американскими улыбками. Полдурак еще не успел почувствовать себя в министерском кресле и проявлял неоправданную скромность. Генералы ему нравились. И то, как они вели себя по отношению к нему, приносило маленькую радость и удовлетворение, но он держался своего предшественника Галатея, который всего неделю тому уступил ему золотое кресло. А на то, что Киваль улыбался больше чем положено, не обращал внимания.

Сидя во главе стола, он произнес пустопорожнюю речь, но генералы все равно наградили его дружными аплодисментами.

Не окончив обед, но уже, будучи под мухой, некоторые генералы начали исчезать.

– Куда они уходят? – спросил Полдурак Киваля.

– На клубничку, на второй этаж. И нам не мешало бы, разогнать кровь. Как ты к этому относишься? Если согласен, не будем тянуть резину. Самых красивых девочек разберут эти старые пердуны и будут их слюнявить впустую. Ты еще молодой и сможешь выполнить свои обязанности, как никто из нас, – сказал Киваль, подмаргивая своему начальнику.

– Хорошо, пойдем, посмотрим.

Министр обороны Полдурак проснулся в одиннадцать утра следующего дня. Он хорошо выспался, был бодр и весел. Секс лучшее лекарство от бессонницы, особенно для тех людей, которые в новых условиях неважно засыпают, у которых неглубокий сон в течение ночи. В определенных условиях секс благотворно влияет на работу сердца и даже на психику.

Полдурак как бы помолодел, повеселел, и теперь ему казалось, что его командировка в зону АТО – это некое романтическое путешествие, а не погружение в огненную местность, где все горит и громыхает.

Кавалькада джипов растянулась на два километра и, не доезжая до передовой пяти километров, остановилась. Оглушающий грохот отрицательно подействовал на министра обороны. Он стал прятаться за спину своего зама Киваля.

– Ты более опытный, подскажи, что делать, как быть дальше?

– Позвони начальнику штаба Кузьмуку, он подскажет, – одаривая министра американской улыбой, ответил Киваль. – Адъютант Кишка, соедини нас с начальником штаба!

Дрожащими руками Полдурак обнял трубку, как вчерашнюю проститутку и стал вещать.

– Послушай, Кузьма! Тут оказывается, стреляют. Нет ли поблизости убежища? И…и охрана…что-то слабовата. Хоть сто солдат выдели, а то нас с Кивалем сепаратисты захватят в плен. Тогда я тебе яйца отрежу, такую твою мать.

– В каком квадрате вы находитесь, товарищ генерал?

– На карте ничего не обозначено. А почему не обозначено? Почему? Ты мне ответишь за это!

Бедный начальник штаба прибежал и объяснил: бомбоубежищ поблизости нет, надо двигаться на передовую ползком. Тележурналисты тут же включат камеры и все заснимут. Эти кадры облетят весь мир. Донецк вот-вот падет. И тогда вам Нобелевская премия на блюдечке с голубой каемочкой, товарищ маршал.

– Я не маршал, я солдат. Видишь, я в солдатской форме.

– Там, возможно, точнее, там должно быть согласно требованию ведения боя, наступления, укрытия…только ложитесь и ползком, ползком.

Полдурак лег на пузо, пополз, но вскоре устал и стал глядеть на Киваля, просить у него помощи.

Киваль приказал двум солдатам тащить его за руки до нужной позиции, а там – в окоп, но обязательно головой вниз, а ногами вверх.

Бронежилет, поступивший из Германии, выдержал, но разболелась голова.

– Мы начнем инспекцию в окопе, – сказал он начальнику штаба. – Посмотрим, что там. А почему так стреляют? Бетонную стену, что ли пробивают?

– Неприятель очень сильный. Сепаратисты выгнали людей из их собственных домов, а сами прячутся за бетонными стенами. Для разрушения жилых домов нужны мощные снаряды, тяжелые бомбы, оснащенные фосфорными зарядами, ракеты и танки. Фосфорные снаряды запрещены, но мы так, втихую, посылаем террористам в качестве подарка. Пущай горят. Может, сгорят не только их поганые тела, но и души, и тогда никто из них в будущем перед нами не возникнет.

Министр кивнул головой в знак согласия, хотя он, как министр обороны, не должен был кивать головой, это обязанность подчиненных.

– Что, если выйти, посмотреть, как это делается? – в виде полу приказа, полу предложения произнес министр.

– Разумно. Я первый, то есть я впереди, – вставая, произнес зам начальник штаба Головешка.

Когда два стратега высунули головы выше поверхности земли, зам начштаба Головешка определил, что стреляют уже и с той стороны, только гораздо левее.

– Эй вы, передайте наводчикам, что целятся они не туда. Вон где противник.

Гул еще больше усилился: теперь стреляли обе стороны. Снаряды с той стороны рвались прямо у блиндажей, наводчики погибали, а потом и техника начала гореть. Вскоре доблестные бандеровцы прекратили огонь: некому было стрелять.

Министр обороны приказал произвести разборку боя. Он предоставил слово начальнику штаба. Все генералы, прятавшиеся в подвалах, выползли как кроты, достали блокноты и, как положено, фиксировали достижения бойцов доблестной, но погибшей армии.

О том, что снаряды системы Град, а так же фосфорные снаряды летели в здания, где размещались дети, никто не упоминал по причине неведения. Это были детские дома, детские больницы, детские садики, начальные школы, детские площадки. Для уничтожения самого опасного населения – детей подключились и снайперы. Те матери, что под страхом смерти, отправлялись к русской границе, отстреливались наемными убийцами, гражданами Польши, Америки и других стран Западной Европы, но непременно с малышами. Ни один ребенок не должен был остаться в живых.