Яйценюх, как и Юлия Болтушенко, обладал даром говорить бесконечно долго и много, слова из его кривого рта сыпались, как горох из дырявого мешка, но в отличие от Юлии, невероятной пустобрехи, выражал свои мысли четко, логически последовательно и потому они казались убедительными. Но это была также брехаловка и ее понять так сразу, не зная Яйценюха, было не совсем легко. Бывает же такое: сидишь, слушаешь, раскрыв рот, восторгаешься словесным поносом, а итога – кот наплакал. Он запросто мог доказать придурковатым мазурикам, что урезание всех социальных программ, практически бесконтрольное повышение цен на продукты питания, отсутствие горячей воды и прочие социальные «блага» двадцать первого века, в интересах самих граждан. И эти блага им может предоставить только демократическое правительство во главе с ним, Яцеком. Удивительно то, что злопамятные хохлы не копили на него свои обиды, хотя на практике убеждались, что вчерашние обещания хитрого долговязого, криворотого тут же, сегодня же, обращались в непреодолимое зло. И это происходило потому, что сегодня он уже выдвигал новые идеи, еще более губительные, вплоть до того, что мы – своих же и убиваем. А чтоб убить больше, чтоб не испытывать жалости к старикам и детям, чтоб не было потом мороки с похоронами, надо помнить, что эти деяния есть ничто иное как благо. Но для всего этого надо посылать своих детей на восток, надо сбрасываться на содержание армии, ввести полуторапроцентный налог на все виды зарплат и возможно, нищенских пенсий. И подданные рабы, лишившиеся рассудка, вопили: хайль, хайль, хайль!

Слабоумный, но более жестокий Вальцманенко в тоге президента, не обладал такими качествами. Он блистал единственной отличительной особенностью – стучать кулаком по столу и рявкать: не позволю. И тогда раздавался гром аплодисментов. У хохлов, как и у русских, Бог часто отнимает разум.

В 17 году в Петрограде было точно также: кривоногий, криворотый, картавый, но такой же жестокий Ленин покорил огромную Россию и упражнялся потом в методах ее уничтожения. Сначала отдал немцам миллион квадратных километров земли русской, потом подарил Украине Малороссию. Потом затеял братоубийственную войну, потом брал целые кварталы в заложники и расстреливал в подвалах, потом выслал интеллигенцию, разорил церкви и монастыри и …всего не перечислишь, но за эти злодеяния русские люди объявили его земным богом, а тело поместили в Мавзолей. А чтобы труп не издавал «благовония», долго варили в огромном котле, наполненном травами.

И вот только что, Яйценюх вознамерился изложить свою идею Вальцамненко. Он уже не мог совладать с ней, эта идея распирала его, мешала работать.

– Вальцманенко, дорогой, мудрый, добрый и…покладистый, как ты поживаешь? Не могу жить, не могу дышать, так распирает все мое нутро родившаяся во мне идея три дня назад в два часа ночи.

– Докладай, дорогой Яйценюх!

– Нас, истинных патриотов, маленькая кучка на украинской земле, но мы, наш дух, наша воля, наш разум, покорили эту землю, мы загнали умы этих придурков хохлов в состояние ступора и можем делать с ними все, что угодно. Ведь если мы заставили соседа убивать соседа, если мы заставили сына пойти на отца своего с оружием в руках, значит, мы добились многого. Не так ли, дорогой Вальцманенко?

– И еще мы посеяли семена ненависти между дураками русскими и украинцами. Намного столетий вперед. В наших руках вся экономика – шахты, заводы, фабрики, полезные ископаемые, само население мы превратили в послушных рабов, а теперь преподнесем все это быдло американцам на блюдечке с голубой каемочкой. А теперь скажи конкретно, суть твоей идеи.

– Давай соберем всю администрацию Бардака и пройдемся по полям сражений Донбасса и Луганской области. Я позвоню им и предложу принять участие в этой церемонии. Мы могли бы надеть военную форму, нацепить генеральские погоны и выглядеть на опустошенных полях генералами – победителями. Все это может быть заснято на пленку и продемонстрировано на весь мир… на радость всем.

– Согласен. Пришли мне список всех участников этого похода во главе со мной, а ты будешь рядом. Я подпишу Указ о присвоении воинских званий начиная с генерал-полковника и кончая просто генералом, и в воскресение мы – там!

На выжженной земле Донеччины, под двумя соснами лежали два трупа – молодой матери, еще со свежим лицом и копной вьющихся волос, немного запрокинутой головой, закрытыми от жестокого мира глазами, красавицы лет двадцати пяти и маленького ребенка, прижатого левой рукой к груди в предсмертных судорогах. Ребенок обнял материнскую шею, крепко прижался к плечу, малыш закрыл глаза, и погрузился в вечный сон вместе с матерью. Он был, как живой, ни следов ранений, ни царапин, – эдакий крохотный ангелочек, чье тельце осталось в целости и сохранности. Он спал вечным сном. Чуть выше колен задранная юбка женщины не прикрывала окровавленную правую ногу. Казалось, женщина спала, но это был вечный сон, и на лице ее была едва заметная улыбка, как свидетельство пренебрежения к жестокому миру и его обитателям, двуногим существам, занимающим по жестокости первое место среди животного мира.

Должно быть, в плаче ветки деревьев склонились над убиенными, а шорох листьев исполнял погребальную песню. Сыны бандеровцев, цвет украинской нации, стояли полукругом и любовались картиной.

– Это работа моих бойцов, – сказал Коломойша, стоявщий поодаль. – Я им хорошо плачу.

– Побольше бы таких картин, – произнес Вальцманенко, сверкая погонами.

– Я прошу прогнать журналистов, – сказал Яйценюх. – Эти кадры нельзя показывать миру. Видите, не все, кого я приглашал, приехали на это торжество, значит, они не одобряют нашу политику. Мало того, они мне сказали, что тебя, Вальцманенко, и тебя, Коломойша. в Израиль не пустят. Никогда. Дескать, в Израиле – евреи, а у нас жиды.

Убиенная мать с ребенком, лишенным жизни в младенческом возрасте, не фантазия автора, а реальная действительность. В интернете опубликована фотография. Это страшная фотография, от нее исходит, что-то такое, что приводит в дрожь, хочется кричать, рвать на себе волосы, брать оружие в руки и набрасываться на членов хунты, чтобы им отомстить за их злодеяния перед народом, неважно каким – русским, украинским, немецким, польским, чешским…

Под фотографией убиенной матери и ребенка есть высказывание человека, испытавшего это страшное состояние, которое нельзя не привести здесь. Спасибо ему за это. Лучше не скажешь:

«Правители рассейские, раньше вы нам объясняли, что надо подождать, пока не начнут стрелять по городам, мирным жителям, тогда вы ответите адекватно и жестко. Потом вы глубокомысленно молчали, а фашисты и запад дрожа от нашей непонятной задумчивости, продолжали уничтожать всех подряд. Теперь они уже запрягают нас своими санкциями, а мы готовим адекватный ответ. Скоро они на нас верхом ездить будут, а мы будем бежать особо не напрягаясь.

Что, правители, боитесь за свои накопления, которые украли и загнали на запад, за своих детей, которые живут там и не признают Рассею своей родиной. Есть у вас, что-то человеческое или нет? Не хотите ввязываться, так дайте ополчению то, что надо в необходимых количествах, наплюйте на санкции, они все равно будут, рявкните в конце концов на запад, покажите им, что они уже охренели и нам это уже надоело».