Среди украинских карателей на Донбассе только Ляшк-Букашка проявил себя как новичок. По своей природе он был чрезвычайно болтлив, а болтуны, начиная с Юлии, ценились в украинском обществе, как люди, которых судьба одарила способностью звать вперед, к вершинам…, к вступлению в Евросоюз, и не только в среде бандеровцев находились люди, с осторожностью на него поглядывающие. Ляшка понял, что для достижения основной цели – сесть в кресло президента, надо повоевать.
Как только началась война на Юго-востоке, как только бандеровцы стали убивать русских, Ляшка-Букашка собрал отряды боевиков и организовал радикальную партию. Откуда у него оказалось так много денег, мы гадать не будем, но на содержание боевиков и штаба партии необходимы были огромные деньги. Он сблизился с боевиками «Правого сектора». Они подарили ему 135 видов казни в подвалах, особенно москалей и сепаратистов.
– Оце список! прелесть.
Моральный урод и извращенец, побывавший за решеткой не один раз, он чудом пробрался в Верховную Раду и стал ее депутатом. Всякие выкрутасы на фоне садизма не поддаются описанию, ибо они чужды человеческой природе. По возможности, избегая натурализма, мы вынуждены привести некоторые факты, которые характеризуют не только его как личность, но и весь украинский «бомонд» начала третьего тысячелетия.
Отлавливая женщин с детьми на руках, он обычно хватал их за волосы, наклонял голову вниз и задирал юбку, спрашивая:
– Для чего существует попа? Говори, подлюка! Ежели не скажешь, – твоего сына я чичас пристрелю. Говори!
– Для того…для того, известно для чего! Отпустите меня! Миша, сынок, не плачь, маму сейчас отпустят. Дядя просто шутит, хотя шутки его плохи. Да не гните голову, больно же, умоляю вас.
– Скажи, для чего попа? Сыми трусы, я посмотрю. Ну же! – приказывал Ляшка-Букашка, отпуская ее волосы и освобождая связанные сзади руки. – А то я уже давно готов…доказать тебе, шо такое попа и для чего она существует?
Обычно женщина покорялась, опускалась на четвереньки.
– Да не туда, а туда, куда надо.
Ляшка-Букашка увидел не то, что хотел увидеть и его плоть замерла.
– Так мне мужик нужен, а ты баба, почему ты мне не сказала? Будешь за это наказана, и твой ублюдок тоже. И де твой муж? Он сипоратист, московский шпийон? Ты с им этого ублюдка зачала и на свет родила. Ты на украинской земле родилась? Ты наш хлеб ела, сволочь! Экие у тебя шары большие. Эй, робяты, отрежьте ей оба шара серпом и этому ублюдку запихайте в рот.
Кинулись искать серп, но серпа нигде не оказалось.
– Хорошо, – произнес Ляшка-Букашка, – мы чичас втроем попаримся в баньке. Айда в баньку, бери свого ублюдка на руки. Пошли. А вы, отморозки, следуйте за нами. Два человека, мне больше не надо. Автоматы держать наизготове.
Неподалеку стояли руины полностью разбитого завода, остались только холодильные камеры больших размеров. Двери мощных холодильных камер, были раскрыты. Среди пяти камер работала только одна.
– Подождите меня здесь, – сказал Ляшка-Букашка, выдавливая из себя змеиную улыбку, – чичас спущусь в подвал в свой штаб, дам распоряжения собрать весь полк, а затем подымусь и мы последуем в сауну. Сауна отремонтирована по моему указанию. Боец Отвертка, следуйте за мной.
В подвале оказались рубильники от холодильных камер.
– Сержант Отвертка! Поднимись наверх, и эту террористку, вместе с ее ублюдком, затолкайте в морозильник. Тот, шо стоит слева. По-моему он работает. Хорошо поверните задвижки, шоб ни грамма тепла с улицы не поступало. А рубильник я включу сам.
Отвертка вернулся с покусанными руками. Следы зубов были на пальцах и на кистях рук. Ляшка-Букашка посмотрел и удивился.
– Ты шо не мог дать ей под дых? Либо надо было взять кувадлу и по голове.
– Не смог. Она так кричала, падала на колени, целовала мне ботфорты на ногах. Я был неумолим. Но пацан тоже кричал, не трогайте маму, звери, и прокусывал мои бруки. Я стал поднимать ее за волосы, а потом за уши и вот тогда она запустила свои зубы от остервенения.
– Ну, ты ее запихнул в морозильник, она там? Я сейчас включу рубильник. Начнется заморозка медленная, но верная. Для завершения операции нужно часа три, а могет и больше. Мы посмотрим. Мы можем заглянуть сюда завтра. Завтра собрание всех жителей на этой площади. Его проводит Яруш. Должна быть казнь …публичная. Что они придумают, трудно сказать. Знаешь, иди, включи рубильник.
– Может того…пожалеем их.
– Пожалеем? А как же народ, а шо скажет народ? И потом мне нужен рейтинг. Я готовлюсь к выборам. Я должен набрать больше голосов. Если избиратели узнают, шо я казнил террористов, шо я придумал для них новый способ казни, они обрадуются, они все отдадут за меня голоса. Я должен набрать больше Юлии. Шо она придумала и выдала? Надо метнуть атомную бомбу на Москву, ну и шо? И де у нее эта бомба? Бомбу надо иметь, а потом вякать. Раньше она отделывалась передком, а теперь на нее никто не смотрит: старуха, кстати, очень уредная. Ну, дык, кто включит рубильник. Э, ты квашня, лох, не могешь, тады я сам.
Юлия Солнцева, когда их закрыли в промышленном холодильнике, пока не чувствовала холода, она пыталась удержать пятилетнего сынишку на руках, даже пела для него колыбельную песню в надежде, что он заснет. Но этого не произошло. Сынишка не понимал, где он с мамой находится и стал спрашивать, что будет дальше.
– Успокойся, сынок. Что Бог даст, то и будет. Если тебе холодно, я тебя накрою шубой. Обними меня покрепче и прижмись ко мне.
Она взяла его на руки и прижала к груди.
– Сейчас согреемся, мой соколик.
– Мне уже тепло.
Но проходило время, и ледяной холод постепенно стал сковывать ноги от пят до таза, не слушались пальцы, которыми она все теснее и все сильнее прижимала к себе сына, теперь уже сознавая, что они оба умрут. Он стала пританцовывать, и ей показалось, что немного согрелась. Мальчик вытянул ручки из-за пазухи матери и коснулся металлической стенки морозильника.
– Прилипают.
– Сынок, давай помолимся. Господи Иисусе, помилуй нас!
Она пыталась шагать, но в камере можно было сделать два шага и, то неполных.
– Мама, как нам вырваться отсюда?
– Вырваться отсюда нельзя. Будь мужественным, как твой отец.
Прошло какое-то время, от стен морозильника стал исходить еще больший холод, сынишка накрытый шубой как будто был в безопасности, но у Юлии начали деревенеть ноги. Внутри горел страх настолько, что, казалось, было жарко. Когда уши стали подмерзать, а влажные волосы на голове превращаться в сосульки, Юля стала подпрыгивать на месте. Это прогоняло чувство холода. Но оно длилось недолго. И мальчишка стал жаловаться на холод, хотя теплая шуба и усиленная работа сердца, была тем насосом, которая гоняла и согревала кровь, курсирующую по телу.
При сильном морозе обнаженное тело понижается на пять с лишним градусов в час и спустя три часа при температуре тела в 15 градусов, оно еще живое, но основные органы уже пребывают в замороженном виде и перестают функционировать. Фактически наступает смерть. Через три часа.
Но благодаря одежде и бегу на месте Юля отодвигала наступление смерти на какое-то время. Уже через четыре часа сынишка перестал шевелиться и реагировать на холод. А у нее начали коченеть ноги, не слушались руки, туманиться мозг. Но она все сильнее прижимала сына к своему телу. Он сначала плакал, а потом затих, все также крепко обнимая холодеющее тело матери.
Юлия так и упала на дно камеры, прикрывая своим телом сына, движимая подсознанием, что не даст сыну погибнуть от холода. Спустя пять, а то и шесть часов оба тела, тело матери и сына не подавали больше признаков жизни, и гомик Ляшка-Букашка мог в этом убедиться.
Как всякий извращенец, Ляшка-Букашка пританцовывал внизу. Ему не терпелось узнать, что там происходит. Он несколько раз посылал Отвертку с заданием приложить ухо к двери камеры, послушать и зафиксировать любые шорохи, крики, особенно ребенка. Но тот не приносил никаких новых вестей.
– Тады иди, ищи телевидение. Надо зафиксировать результат казни, шоб все знали: этот способ изобрел Ляшка-Букашка. Иди: одна нога здесь, другая там. Я буду здесь в подвале ждать, либо у морозилки, как он называл камеру, но открывать морозилку не стану. Надо подождать тележурналистов и сделать материал для эфира.
Отвертка отправился на поиски, но тележурналистов нигде не застал. Все готовились к большому мероприятию – публичной казни, намеченной на пятницу.
Когда он вернулся и собирался спуститься в подвал, он увидел Ляшку у раскрытого морозильника. Два трупа лежали на дне, а Ляшка-Букашка расхаживал, довольный и повторял: ай, да Ляшка-Букашка, до чего же ты гениальный полководец! Когда люди это поймут?