Из всех членов киевской хунты следует выделить руководителя «Правого сектора» Яруша. Практически незаметный, в какой-то степени скромный, он вначале совершенно не выделялся, не поднимался на трибуну, не произносил речей, не стоял рядом с боксером Клочкой, долговязым Яцеком, откровенным фашистом Тянивяму и олигархом Вальцманенко. Его имя ни разу нигде не упоминалось в сводках. Но именно Яруш со своей командой взял власть в свои руки и подарил эту власть на блюдечке с голубой каемочкой хунте. Он не провозгласил себя верховным правителем, считая, что выдвинет свою кандидатуру на пост президента и безоговорочно победит своих соперников.

Но он не учел одно обстоятельство: Украина к этому времени погрузилась в рабство на добровольной основе, она стала рабом Америки. Стоило любому американцу выпустить пар из штанов, как раздавались аплодисменты и возгласы – Слава Украине. И потому члены правительства хунты заранее были распределены. Этим занималась Виктория Нудельман. Она обошла Яруша непроизвольно, она его не оценила лишь потому, что он не выползал, не горлопанил с трибун, как, скажем, долговязый Яйценюх. Это была стратегическая ошибка Нудельман и американского посла в Киеве Пейетта. Яруш производит впечатление человека дела, кажется, он мог бы навести порядок в стране в отличие от безголовой шантрапы, образовавшей киевскую хунту и решительно ни к чему не пригодной. Яруш воевал в Чечне, он нацист, он жесток. Но если бы он стал главой государства, ему пришлось бы пересмотреть свои нацистские взгляды и возможно, он был бы терпимым соседом. Но этого не случилось: Виктория Нудельман хорошо пекла пирожки, но назначать руководителей чужого государства явно не годилась. Не по плечу скверной бабе такое дело. Она сама выходец из еврейской семьи и формировала будущее руководство Украины из евреев. Это перст судьбы Украины, это расплата за то, что украинцы так слепо, словно их мозги переместились в то место, на котором они сидели, бросились в объятия чернокожего, злобного, мстительного президента Америки. Что-то подобное произошло с русским народом в 17 году. Русский народ расплатился миллионами жизней за свое головотяпство, поверив посулам безнравственного жиденка Ленина.

Не учел Яруш и настроения в обществе. Он не заметил, что когда Бардак чихнет в Белом доме – это для украинцев праздник. Они мысленно вылизывали его задницу до блеска, они желали, чтоб Бардак еще раз чихнул в их сторону, потому что… Украина тут же станет членом Евросоюза и все земные блага посыплются на нищих и богатых, как из рога изобилия. А москали пусть наматывают сопли на кулак. А потому, если Бардак показал пальцем в сторону Вальцманенко, значит, за него надо голосовать, его надо избрать президентом. Пусть он серенькая мышка, где бы ни служил при Ющенко и при Януковиче, нигде долго не задерживался по своей непригодности, но раз великий Бардак чихнул в его сторону, значит, так тому и быть. О какой-то другой кандидатуре и речи быть не может.

Так Яруш, набрав жалкое количество процентов голосов в период избирательной кампании, остался не у дел. Он, правда, предусмотрел одно очень важное обстоятельство: решил не сворачивать палаточный городок. Все революционеры разъехались по домам, они захватили власть на местах. У Яруша осталось одно быдло. Это люди, которые ничего не хотели делать, они привыкли к жизни в палатке. Крохи хлеба, целлофановые пакеты, картофельные очистки, все виды бытового мусора, мочу, фекалии некому и некуда было вывозить, да и желания такого ни у кого не было. От крохотного палаточного городка стало попахивать, затем начала раздаваться вонь на сотни метров, палаточный городок мешал транспорту, пешеходам, жившим в высотках людям и даже властям. Это был большой городской общественный туалет, гниющий струп на теле государства в самом центре столицы.

Те, кто финансировал майдан, кто выступал перед орущими бандитами с зажигательными речами, кто их кормил и вывозил их дерьмо, потеряли к ним интерес, как только захватили власть. Обычно так заканчивается любая революция. Массы орут: долой, долой, берут в руки оружие, стреляют в тех, кто отказывается от таких криков, сами гибнут, а вожди в белых перчатках произносят речи с трибун. Но дивиденды всегда достаются тем, кто был в белых перчатках, а масса должна вернуться в свою глухую конуру и молча сосать лапу.

Долговязый Яйценюх, обещавший пустить себе пулю в лоб, если революция не победит прямо сегодня же, Вальцманенко, – молча вывозивший тонны мусора с Майдана, Трупчинов, – который только готовил сумбурные речи, Клочка, – аккуратно показывавший боксерские кулаки, заняли различные должности. Майданутые возмутились, хунта немного потеснилась и ряд воришек, алкашей, людей абсолютно безграмотных получили различные посты в министерствах Яйценюха, но на всех, все равно не хватило мест.

– Ладно! – сказал тот, кто остался не у дел. – Мы отсюда все равно никуда не уйдем. Будем контролировать власть. Будем снимать министров с их постов, прокуроров, губернаторов, вплоть до президента. Мы взяли власть в стране и должны ее контролировать.

Премьер Яйценюх отмолчался, председатель Верховной Рады Трупчинов пропустил это мимо ушей, а назначенный Бардаком президент Вальцманенко, покрутил головой и даже стукнул кулаком по столу, но так, чтоб никто не видел и не слышал. Паук в паутине продолжал висеть и редко когда шевелился, но не замер навечно, не ушел, не покинул гнезда. Представители Майдана врывались в учреждения, избивали директоров, раздевали донага, требовали заявления об увольнении с работы, громили монастыри и другие учреждения.

Главнокомандующий «Правого сектора» Яруш пошел со своим батальоном на войну понюхать пороху, а потом вернулся в Киев, осмотрел остатки некогда могущественного лагеря и пришел в недоумение. Его детище начало слабеть, хиреть, а бытовой запах еще больше усилился.

Тут он вспомнил, что недавно баллотировался в президенты и набрал минимальное количество голосов. Неблагодарное общество не оценило его, по существу оскорбило его амбиции.

И тут революционер Клочка, ставший мэром Киева, потребовал убрать палатки, вывезти мусор, отмыть, отскоблить центральную площадь города. Бойцы Яруша ответили отказом. Тогда жители города вместе со своим мэром силой растащили палатки, погрузили все барахло на грузовики, да еще отдубасили тех, на чьих костях недавно вошли во властные структуры. Ну, как тут было не обидеться, не затаить злобу на властные структуры.

– А, мы еще себя покажем! Мы организуем второй Майдан.

Эту фразу произнес не Яруш, а его люди, с его согласия, по его указанию. Вальцманенко крепко задумался. При этой мысли, какой-то нервный ком сковал его грудь от подбородка до самой мошонки. Даже катастрофические поражения карателей на Юго-востоке, не приводили его в подобное состояние. Вдобавок он получил грозную бумагу от «Правого сектора»: если в течение 48 часов не будет положительного решения президента в адрес членов Майдана, мы зачнем Второй майдан.

У Вальцманенко задрожали колени. Да так сильно, что ему тяжело было встать с кресла, дойти до аппаратной, чтобы позвонить своему темнокожему покровителю в Вашингтон. Пошатываясь, опираясь на спинки кресел, он дополз и начал названивать. Оказалось: Бардак в отпуске.

«Как ты мог, Бардак? Ведь у меня бардак, и я не знаю, что делать, хоть вешайся. Но как? Как я могу оставить страну без президента в такое сложное время, ведь москали задавят ее. Украину растащат, раздерут на куски. Румыния, Венгрия, Польша, москали… бедная ты моя, нэнька, ау-у-у-у. Где ты, Пи, Пи, Пи? Да отдам я тебе хоть полстраны, только не замахивайся на мое золотое кресло, ты ить не меня погубишь, ты народ погубишь. Для чего, ради чего я вывозил мусор во время Майдана? Для счастья народа, конечно. И теперь народ будет лишен этого счастья».

Вальцманенко с трудом дополз до своего кресла, свалился в него и заснул. Ему снился яркий сон. Это был такой яркий сон, что его нельзя было забыть. Он, Вальцманенко, во главе своей камарильи, спешит в Евросоюз. Дороги нет. Идут так – наобум, к тому же по дерьму. Дерьмо выше щиколоток, а местами до колен. Идут, иногда останавливаются, чтоб передохнуть, а затем идут дальше. Впереди гора. На гору надо взобраться, а потом спуститься вниз. Но гора состоит тоже из дерьма. Три дня в пути. Туфли, ботинки, сапоги – все изношено, приходиться топать босиком. Перешли гору, за горой река, а за рекой красивая лужайка. Все в цветах. Как будто это и есть Евросоюз.

– Слава Богу, – воскликнул долговязый Яйценюх. – Добрались. Есть где пос… Давайте все обложим и вернемся обратно. Я – в Израиль, а вы куда хотите. Все-таки у нас земля удобрена, а у них нет.