После напряженного трудового дня Сеня Яйценюх подсчитывал свои капиталы и всегда приходил к одному и тому же выводу: маловато. И семья разрослась и родственников много и все эти родственники прибавляются и все бедные, казна у них пуста, и его долг помочь, лоб расшибить, но помочь, потому что, кроме него, помочь больше некому. Он чесал за большими ушами, скреб почти до крови, постукивал кулаком по тыкве и, как правило, находил выход. Тут-то он обычно приходил в нормальное состояние, его нервы успокаивались, как после приема успокоительного, либо после сауны с подружкой.

– Завтра же начну действовать! – произнес он громко, так что самая младшая дочка вздрогнула и спрятала личико матери в подол.

– Не обращай внимания, – сказала мать, поглаживая девочку по головке. – Наш папа всегда орет.

– Так он же олатор, я знаю, но почему стаканы звенят, когда он олаторствует?

– Надо водой наполнить. Я сейчас это сделаю, успокойся доченька.

Однако в три часа ночи, в отдельной спальне только для премьера, снова раздались крики. Жена приподняла голову, бокалы перестали звенеть, и она накрыла голову подушкой и заснула.

Утром, чуть забрезжил свет, Сеня уже был на ногах, пил кофе, а потом выскочил на улицу. Водитель Абрам уже ждал его с заведенным мотором.

– Пишлы! – крякнул Сеня.

– Поехали! – сказал Абрам.

– Я сказал, – пишлы, значит – пишлы. Поехали, это москальское выражение.

Охрана уже знала в лицо Сеню и пропустила, не сверяя с документом. В Совмине еще никого не было. Яйценюх обрадовался. Он стал вытаскивать выдвижные ящики из столов, ворошил бумаги и все складывал в одно место. Получилось что-то похожее на содом, а ему это и нужно было.

Как только появился личный секретарь Заголинский с длинными волосами и шикарными пейсами, он тут же сказал:

– Лева! срочную телеграмму всем бузосменам неньки Украины! Срочно быть у премьера Яйценюха в три часа дня. Лично Пенкуку, лично Фирташу, лично Коломойше, лично Таратуте и прочим бузосменам. Иметь при себе данные о расходах и доходах.

– Слушаюсь, – сказал Лева Заголинский, бывший заведующий палаткой в Бердичеве.

Сеня оглядел все опытным глазом и тут же велел подать вертолет, чтоб вылететь на то место, где будут рыть ров и ограждать колючей проволокой. В 11 утра он уже был на месте, прихватив с собой и работников телевидения. Там уже что-то было. Был небольшой ров, да и колючая поволока валялась свернутая в рулонах. Он лично все заснял на камеру. Даже несколько солдат, переодетых в форму российской армии были засняты, как перебежчики, и на них уже надевали наручники. В час дня Яйценюх уже сидел в вертолете, который тут же начал гудеть, разворачиваться и взял курс на Киев.

«Я вас всех зажму, а потом выжму из вас все соки, – думал Сеня, изредка поглядывая в маленькое окошко салона, чтоб убедиться, что вертолет не заденет за ольху, либо крону тополя. – Я вас не ограблю, нет, я просто получу с вас то, что мне положено. Почему какой-то Пинкук ворочает миллионами, а я живу на жалкую зарплату премьера? И с Ахмета надо содрать побольше, и с Фирташа, моего брата по крови».

На этой мысли вертолет успешно сделал лишний круг, чтоб благополучно приземлиться.

Великий человек спустился по трапу с сумкой через плечо, в которой была камера, с только что отснятой границей, которую российские террористы свободно переходят в любом месте. На выходе его уже встречал водитель Абрам.

– Ну, Абрам, пишлы или поехали?

– Любой еврей сказал бы так: и пишлы и поехали, как вам угодно.

– Здание совета министров на месте? никто не поджег? взрывов не было.

– Признаться, я один раз стрельнул на первом этаже, но никаких последствий. Как же так можно, премьера нет и его кабинета нет. Кабинет всегда остается, когда премьеры уходят. Вот Юлия была, ушла, а кабинет остался, – сказал Абрам и почесал бороду.

– Ты хочешь сказать, что и я уйду?

– А как же? вон выборы президента будут, вас назначит дядя Сэм, и вы переедете заместь Вальцмана.

– Гм, почесал бы тебя за ухом за такие слова, да ты руль можешь выпустить из рук. Давай жми.

Ровно в три часа его кабинет уже кишел бизнесменами, в том числе и акулами бизнеса, а Сеня задерживался. Все бизнесмены, они тоже люди, особенно когда трезвые, были опечалены видом кабинета своего премьера. Как это так? Украина такое крупное государство, оно успешно воюет с агрессором, вот-вот положит его на лопатки, а премьер, этот скромный, этот умный, тонкий, долговязый, почти мальчишка, день и ночь сидит в таком кабинете? Да это же, это…шкандал. Бардака сюда надо. Это он затеял эту революцию, пусть посмотрит, что он натворил, чернокожий босс.

Днепропетровский губернатор Коломойша все щурил глаза, все прикидывал, подсчитывал, и только когда решил, что может выделить пятьдесят миллионов долларов, икнул, но не извинился. Пинкук что-то рисовал в альбоме, ни на кого не обращая внимание. Один Фирташ блестел глазами, хитро улыбался. Он нутром чувствовал, что Сеня замыслил что-то такое, что связано с его личной персоной.

Сеня в это время готовился к важной встрече. Стоя перед зеркалами, обутый, во что-то похожее на солдатские ботфорты, он массировал свою тыкву, старясь взъерошить жидкие волосы на голове, дабы выглядеть немного неряшливым, но поскольку волос на голове катастрофически уменьшилось за период премьерства, эта затея удалась на тройку. Но он не растерялся. Закатав одну штанину выше другой и немного расстегнув молнию на брюках, он глянул еще раз и увидел себя во весь рост и смахивал на вояку, только что вернувшего с Донбасса. А теперь – вперед за ридну нэньку! И пошагал на встречу с богатыми людьми с немного опущенной головой и сгорбленной спиной. Ему так хотелось предстать перед бузосменами в виде вопросительного знака, что судьба сжалилась над ним и скрючила его.

Не все бизнесмены узнали его, когда он вошел, а когда узнали, пошли аплодисменты и даже выкрики: браво.

– Казна – пуста, – говорил он, подходя к каждому, чтоб пожать руку. Он вынул муляж пистолета из кармана не глаженых брюк, и прикладывал к виску. – Счас нажму на курок на ваших глазах за неньку Украину, ведущую неравный бой с сепаратистами и российскими террористами.

Киты украинского бизнеса зашумели. Да как, же так? президент Вальцман на прошлой неделе всех уверял, что украинская доблестная армия скоро будет шагать по Красной площади в Москве, а потом вернется на парад в Севастополь.

– Президент, – сказал Сеня уже четким и громким голосом, как Юлий Цезарь, – он, как и положено президенту, все время пребывает в эйфории, а я только что с русско-украинской границы. Лазил там по рвам, по ямам, по кустам, даже молнию на брюках испортил о колючую проволоку. На моих глазах российских террористов пымали и наручники на них надели. Лева, где ты? продемонстрируй нашим гостям съемку, которую я привез. Только подожди, я еще не кончил. Так вот, они свободно переходят границу, провозят технику, имеются следы танков, гаубиц, крупнокалиберных…, как их там? Лева, вспомни, пожалуйста, моя голова уже не работает, как часы, после всего, что я видел. – Пулеметов, – шепнул Лева на ухо боссу.

– А, крупнокалиберных…, ну тех, что стреляют из – за угла. Лева, скажи громко.

– Пулеметов! – произнес Лева, так что бизнесмены втянули головы в плечи.

– Так вот, нам нужен ров! Ров в 4 метра глубиной, четыре шириной, и четыре длиной. Э, запутался, четыреста тысяч километров в длину. Будет ров, будет независимость нэньки. Не будет рва, – попадем в рабство москалям. Еще колючую проволоку поставим с двух сторон и ток по ней пропустим. Но, казна – пуста. Нужны деньги. Два мульярда… евро. Да, да, господа. Гривна катастрофически катится вниз и все потому, что казна пуста. Вот, где собака зарыта! Она в казне…эта собака. Надо ее вытянуть, как можно скорее. Кто может пополнить казну страны? страна на краю пропасти, казны нет, она пуста. Я от имени всего украинского народа обращаюсь к вам, отцы нации. Помогите! Откажетесь, я тут же пускаю себе пулю в висок. Я не пожалею жизни ради нэньки Украины. Лева, где патроны? Не упаду от одного выстрела, пущу еще десять пуль. И в тебя попаду, Лева, мой помочник. Подзаряди еще один пиштоль.

– Да не кипятись ты, Сеня, – произнес Коломойша. – Сто миллионов евро я тебе выделю на яму. Что такое сто миллионов, если речь идет о судьбе страны? Думаю, друзья меня поддержат. Пришли мне счет и код банка. Деньги завтра будут перечислены. Давайте поддержим нашего энтузиаста. Но яма, вернее, ров с двух сторон, затянутый колючий проволокой, должен быть. Преградим свободный доступ нашему врагу.

– И я дам сто.

– И я дам сто.

– Я – сто пятьдесят миллионов евро выделю, – сказал Пинкук.

Сеня зашатался, упал на пол от радости, а потом расплакался, стал кататься колобком под ноги великим людям и целовать носки дорогих американских туфель из дорогой кожи леопарда.

– От имени нэньки и от своего имени… Яма окупиться и сами мы туда не свалимся.

– Лева! забери меня отсюда, а то сердце дюже колотится, оно может не выдержать радости и разорваться, кто тогда будет рыть канаву? И счета выпиши нашим дорогим гостям. Слава Украине!

– А это избавит от дуфолта? – спросил Лева, вытаскивая Сеню за ноги.

– Лева, не сомневайся. Если Коломойша сказал, что все будет сделано. Ты можешь потанцевать. А я прилягу, вернее, …пойду составлять смету. Вы пановы, только деньги на указанные счета переправьте, шалом друзья.

И Сеня исчез. Он нашел укромный уголок и занялся подсчетом. Надо же было возобновить работы по сооружению границы с Россией. По приблизительным подсчетам выходило так, что, если фифти-фифти, то ему достанется восемьсот миллионов евро, а восемьсот он потратит на сооружение границы.

Деньги стали поступать уже на третий день, и общая сумма на десяти расчетных счетах была намного выше его предварительных подсчетов. Он уже начал было запускать колесо этой грандиозной стройки, но вспомнив, что на этом форуме не было прессы, телевидения, ни одной заметки в газетах не опубликовано, Сеня приостановил бурную деятельность по сооружению границы. На короткое время. Для передышки, для важных государственных дел, для подготовки ответов на каверзные вопросы в Верховной Раде. Потом появились другие проблемы, в стране раскручивался бардак, народ нищал, появился новый министр финансов, некая Ересько, которая, как ему казалось, метит на его место, потом началось пощипывание его самого со стороны депутатов Верховной Рады, потом пошли угрозы. Ах, так, сказал себе Сеня! В таком случае, я этот ров увезу в Канаду или любую другую страну вместе колючей проволокой.

Олигархи тоже начали чесать чубы из-за всяких проблем. В этих условиях работы по укреплению границы с Россией никак не могли продолжиться.

Стройка века постепенно стала забываться: великие люди переключились на другие проблемы, от которых зависела судьба Украины, и только… не будем называть сумму: голова заболит, отправленные евро в заграничные банки на счета Яйценюха, будут только увеличиваться за счет процентов.